Трудности в создании Кругов и Систем

Неформальные сообщества так же, как и все другие, чаще всего конфликтуют в борьбе (конкуренции) за ресурсы. Специфика состоит в том, что самым весомым ресурсом, обеспечивающим их существование, является бескорыстный добровольный труд членов сообщества, а большая часть прочих (материальных, в том числе финансовых) ресурсов добровольно и бескорыстно вносится его участниками. Таким образом, самым ценным ресурсом для неформалов являются люди участники, активисты, лидеры.

Самым распространённым типом вражды у неформалов является борьба за людей, на нашем сленге ревность. Реже, но бывает и прямая борьба за внешние ресурсы (на современном сленге «распил бюджета»). Вражда идеологическая (по сути, иррациональная) встречается, с точки зрения авторов, ещё реже. Но в качестве оправдания, создания повода к борьбе за ресурсы сплошь и рядом.

Чаще всего вражда происходит внутри одного города, в очень больших городах по соседству. Сотрудничество гораздо менее связано с географией, даже в доинтернетовскую эпоху известно очень много Кругов и Систем, состоящих из клубов разных городов.

Проблема отношений между соседними клубами важна не только и не столько потому, что их становится больше, сколько потому, что они размножаются делением, и яблочко зачастую падает недалеко в самом географическом смысле. (Соседними можно считать клубы, где кого-то иногда хотят видеть одновременно.) Рождение одного клуба из чрева другого болезненный процесс, и не всегда воспринимается как акт создания потомства, но часто как раскол, родительские и сыновние чувства при этом переплетаются с ревностью. Если соседний клуб вырос сам по себе, то раскол может произойти после радостного братания. Осуждение руководителей соседнего клуба первоначально существует как оправдание раскола (причины которого часто лежат совсем в иной плоскости) и передаётся последующим поколениям уже в качестве легенды, существование которой само по себе факт, и попытки активного умолчания не делают его более приятным.

Тайное в руках энтузиастов становится явным, а сказка былью, и тогда постороннему кажется странным, почему человек, ушедший из клуба в преступную компанию, числится упущенным, и его пытаются забыть, а ушедший в соседний клуб предателем, и его кидаются спасать. Не менее странно, если название соседнего клуба, как имя древнего бога, объявлено запрещённым к произнесению, а посещение сего заколдованного неизвестными силами места чревато жуткой карой неведомо кому. При некоторой предвзятости можно вообразить вечные мотивы, типа: «Твой папа бяка», или: «У тебя нет папы», но тот, кто предвзятости начисто лишён, объяснит все конфликты стремлением к справедливости.

Опыт показывает, что степень взаимодействия клубов жёстко связана с обменом информацией между ними. Взаимодействие бывает разное либо сотрудничество, либо конфликт, причём для выбора ширины сотрудничества необходимы усилия обоих клубов, а для углубления или измельчения конфликта достаточно действий одного из них.

Поскольку авторы по определению считают неформалами тех, у кого большая часть ресурсов привносится членами движения, то борьба за внешние (небольшие, некритичные) ресурсы бывает редко. Однако бывает. Например, местные власти в лице КДМ иногда дают неформалам помещения. Это ценный ресурс, и некоторые интриги и напряги вокруг него случаются. Краткое описание одного случая смотрите в главе «Мы играем в жизнь». Из этого же рассказа видно, что один клуб, несмотря на потерю помещения, продолжал действовать, а другой, несмотря на наличие помещения, вошёл в глубокий кризис.

В начале 90-х годов многие неформалы, в особенности экологи и правозащитники, стали конкурировать за западные гранты. Авторы являются очевидцами многих, далеко не всегда честных, баталий на этом поле. Но уже к концу 90-х участники этих событий давно стали профессионалами от НКО (на сленге грантоедами), и к теме нашей книги они уже не относятся.

Известно несколько попыток построить снизу политические молодёжные организации; в особенности это было заметно на Украине во время оранжевой революции и некоторое время после неё. Какая-то тенденция к возможной конкуренции тогда намечалась, но не успела состояться: синие олигархи не стали финансировать вообще никого и занялись своими экономическими проблемами. Когда же к выборам 2006 года им потребовалось слепить одноразовую молодёжку, то они сделали это, не используя существующий в восточной части страны потенциал энтузиазма и бескорыстия, простыми формальными методами, не предполагающими дальнейшего развития организаций. Нет организаций нет и конкуренции.

Известны случаи конкуренции за ресурсы между различными ветвями скаутского движения, финансируемыми из разных западных источников, а также федеральных средств, т. е. поддержкой государства. В какой-то момент, в середине 90-х, было такое намерение власти сделать скаутов «ручной молодёжкой», и русские традиции при этом соблюсти, и с Западом подружиться всё как бы красиво.

Далее, как и всегда в России, всё, что связано с распилами госбюджетов, окружено нет, не всегда тайной, но таким множеством противоположных мнений, что разобраться в них смогут, может быть, историки века этак XXIII-го. Похоже на то, что собрались делить федеральные деньги, надеялись оттянуть чуть ли не половину средств у КДМ-ов, но условием федералов было: объединиться. Чтобы были одни русские скауты, а не пять-шесть-семь. Да и западные спонсоры того же хотели.

Тут-то и переругались, так как не поделили: кто у этого пирога главным окажется. Отголоски возникавших на этой почве проблем заметны в истории скаутского отряда «Сполох». Его руководитель Иван Иостман рассказывает, как отряд без участия в распиле бюджета прекрасно отработал цикл Круга и Системы. Настоящие неформалы мало зависят от внешнего ресурсообеспечения.

Другой крайний сценарий вражды идеологическая установка на борьбу. Так фашисты враждуют с антифашистами, нацболы с «Нашими», скинхеды с рэперами, ред-скины с бонхэдами и т. п. Однако встречаются и переходы людей из одного сообщества в другое, и самое интересное для понимания ситуации попытки людей быть и там и там, например, участвовать в тусовках и нацболов, и «Наших». Чаще всего совместителей ставят перед жёстким выбором: будь там или тут. В то же время, если человек в перерывах между акциями нацболов катается на скейте, претензий к нему не возникает. Скейтеры и нацболы действуют в разных неформальных полях.

Забота (иногда неосознанная) лидеров и группового мнения относится не столько к усилению себя, сколько к уменьшению ресурсов противника.

Наибольшего успеха в развитии (массовости, мощности) достигают те неформальные сообщества, у которых борьба с кем-либо вообще не является идеологическим пунктиком, вся их деятельность направлена исключительно на созидание. Таковы, например, ролевики, брейнринговцы, из исторических примеров начала XX века скауты и радиолюбители. Что не исключает мелкой человеческой ревности но, не имея идеологического подтекста, она и проявляется в мелких ущербах. Правда, не всегда политическое влияние, то есть рычаги влияния на общественное развитие, прямо связано с массовостью: есть же примеры большевиков и диссидентов, не самых массовых, но исторически более значимых, чем другие массовые, относящиеся к тому же времени.

Из возможных крайних трёх позиций: сотрудничества, конфликта и уклонения от него, закономерность двух последних может вызвать естественное недоумение. О том, как строить сотрудничество, мы рассказываем в разделах о Системах и Кругах. Осуществившим идиллию стоит пожелать успеха в работе и счастья в личной жизни, а эта глава может пригодиться тому, кого несовершенство своё или близлежащего мира поставит перед выбором одного из двух зол.

А кто что выберет, можно предвидеть, выяснив некоторые аспекты мировоззрения выборщиков. Нет, не политических взглядов! Политическую борьбу мы рассматривать здесь не будем. Есть в человеческой душе несравненно большие глубины. Мотивационные.

Описываемые здесь коллизии как раз чаще всего происходят в рамках сходных политических взглядов, внутри одного метадвижения. Строго говоря, конфликты между клубами эксплуатируют поводы, несовместимые с мировоззрением по масштабу, и применение солидного термина к таким частностям в данном контексте имеет смысл лишь в качестве литературной гиперболы. У людей, неравнодушных к своей деятельности, посвятивших этим «частностям» жизнь, значимость их настолько высока, что немудрено расценить карикатуру дружеский шарж как смертельное политическое оскорбление, или «неправильно» завязанный узел на скаутском галстуке как растление несовершеннолетних. Но немудрено не значит: оправдано.

Прежде всего, мы рассматриваем случаи, когда оба клуба чтят уголовный кодекс, то есть идеология и нравственность их клубов таковы, что официальные органы относятся к ним равнодушно. Более того, значительную часть случаев, когда органы вмешиваются в деятельность клубов, можно объяснить не отступлением от законности, а именно выходом их конфликта на последние этапы, попросту говоря клеветой со стороны бывших соратников. Если только можно назвать клеветниками людей, чьи несомненные бескорыстие и искренность внушают доверие. Тем не менее, такое бывает.

Так вот, теперь о мировоззрении в прямом смысле слова.

Существуют люди, в значительной мере уверенные в правоте своей жизненной позиции, истинности оценок, объективности своих взглядов и, соответственно, нетерпимые к явлениям объективно вредным. Борьба со злом и творящим зло заблуждением, которые в данном случае олицетворяет соседний клуб, является для них важнейшим направлением деятельности. Критерии победы в конфликте: переход всех симпатичных людей в свой клуб, отсутствие обратных переходов, изменение поведения соседнего клуба в правильном направлении или прекращение его деятельности. Углубление конфликта ограничено только оправданностью применяемых в нём средств.

Опыт цивилизации, который мы, кажется, начинаем усваивать, показывает, что гораздо лучше, будучи непреклонным во взглядах и бескомпромиссным в клубной политике, считать свои оценки субъективными и уважать чужое мнение, как своё. Для носителей таких взглядов главной задачей является созидание, а борьба предполагается исключительно в крайнем случае, для защиты своего клубного детища. Частности, упомянутые выше в качестве поводов для конфликта, не возводятся в ранг нравственных и не являются причинами, способными породить конфликт. Победой считается только ликвидация конфликта, а наличие его (даже если налицо все вышеупомянутые признаки «победы») приравнивается к поражению.

Объединения, культивирующие солидарность, далее прошли по пути цивилизационного прогресса (с нашей точки зрения), чем ратующие за конкуренцию и борьбу на выживание. Есть и исключения: соседи, помощь которым не оправдана и невозможна, главным образом, по причине исповедования строго противоположных взглядов, отчего они агрессивно (вплоть до уничтожения, геноцида и прочих крайностей) настроены по отношению к иным культурам, идеологиям, просто объединениям. Бывают и уголовные случаи. Здесь компромисс вряд ли возможен приходится защищаться. И то, если солидарность рассматривать в качестве помощи последним в том, чтобы вместе разобраться в особенностях мироздания и нравственного прогресса, то и тут сотрудничество иногда возможно.

Между клубами, представляющими первую позицию, как правило, возникает борьба. От клубов, исповедующих второй вариант, можно ожидать сотрудничества. Во всяком случае, имея критерии оценки особенностей нравственных позиций и состояния взаимоотношений клубов, можно более успешно строить внешнюю политику группы, не желающей оказаться в изоляции от других.

В заключение, следует посоветовать тем, кому померещится попытка авторов равноправно представить несколько позиций, прочитать повнимательнее и в дальнейшем поступать так, как подскажут совесть и разум.