|
||||
|
РЕМБРАНДТ ВАН РЕЙН
Я хочу сказать несколько слов о старшем современнике Спинозы— Рембрандте ван Рейне, место которого в истории культуры своеобразно подобно месту Спинозы. 27 июля 1656 года молодой Спиноза был проклят и изгнан из общества евреев. Накануне стареющий Рембрандт, разорившийся дотла и отвергнутый заказчиками, присутствовал на распродаже с молотка всего своего имущества. Почти в один и тот же день два величайших бюргера Голландии XVII века и вместе с тем истории человечества ушли прочь из рядов «законного» и «добропорядочного» бюргерства. Покойный Фриче[321] характеризовал великого живописца как представителя богемы, не столько сознательно, сколько инстинктивно, по своей природе, не любившего буржуазию и столь же инстинктивно ненавистного ей. (Речь идет о современной художнику амстердамской буржуазии.) Но следует ли из этого, что Рембрандт не был глубоким и истинным представителем буржуазного искусства? Рембрандт был великим, даже величайшим реалистом. Он не только был влюблен в действительность, не только умел с непревзойденным искусством передавать ее всю целиком, любой ее элемент, ее весомость, фактуру, красочность, ее пространственность, борьбу света и тени, определяющую ее видимость, — он шел дальше: впиваясь в нее глазами, понимающими глазами гения, он схватывал отдельные ее черты и комбинировал их в образы столь типичные, то есть столь характерные, что на плоском полотне неподвижные пятна красок давали портрет действительности, иногда целые рассказы о ней, целые поэмы, полные динамики, позволявшие бездонно глубоко заглянуть в драму жизни. Если Рембрандт брал какой–нибудь библейский сюжет, он не только костюмировал его часто под современность, но он старался придать ему вполне современный, даже злободневный смысл. Все, что было характерно для феодальной католической живописи, никак не интересовало Рембрандта. Формальная красивость, иератическая церковная строгость — все, что шло от государственной пышности и церемониальной условности, было отброшено и побеждено Рембрандтом. Правда, простота, непосредственное чувство — вот что господствует в его творениях. Его век в его стране был веком великой бюргерской живописи. Рембрандт во многом родной брат изумительной семьи тогдашних художников. И как ни были велики многие из них, никто не утвердил в веках с такою мощью реалистической и непосредственной, искренней живописи, как он. Но другие великие голландцы, живописцы его времени, были любимы своим классом. Они имели множество заказов, они жили богато. Рембрандт умер нищим. Нетрудно, сравнив основные черты голландской буржуазной живописи XVII века вообще и основную музыку рембрандтовского творчества, понять, почему Рембрандт не поладил со своим классом, хотя как нельзя более глубоко и прекрасно утверждал новые начала, принесенные в жизнь буржуазией. Кого бы ты' ни взял из великих живописцев Голландии того времени, ты прежде всего увидишь у них, что они радостно утверждают жизнь, что они бездумно веселятся достигнутым благосостоянием. Самодовольные лица представителей победоносного класса, бархат, кружева и позументы их одежды, их скромные, но комфортабельные комнаты, их оружие, утварь и пища, их женщины, собаки, лошади и коровы, их поля, каналы и мельницы, светящее на них солнце и падающий на них дождь — все это принимается благоразумными и даровитыми детьми бюргерства за благо, за радость, за устойчивые и милые элементы ласковой среды. Для Рембрандта, выходца из мужиков, на короткое время поднятого судьбой на вершину успеха, блеска и счастья и потом вновь сброшенного в нищету, для Рембрандта, чутко всматривавшегося в лохмотья нищего, в морщины старухи, в гримасы горя и боли, мир никогда не казался спокойным, устоявшимся. Глубоко поразившая его, очаровавшая и как бы ужаснувшая борьба света и тени, единственная свидетельница о бытии для глаза художника, продолжалась для него как борьба светлых и счастливых сил, светлых моментов с темными, порочными, угрожающими. Рембрандт не был мыслителем. Мы не знаем, насколько он сам себе отдавал отчет в своем творчестве. Но его творчество было трагическим, оно было проблематичным: мир отражался в его сознании и произведениях как загадка, как задача, как возможность чего–то прекрасного и как угроза чем–то нестерпимым. Но тем самым Рембрандт становился истинным и великим выразителем буржуазного мира, художественно отражавшим его в его противоречиях, в его диалектике, в его беге по жертвам, в его беге к катастрофам. Художественно постичь буржуазию в ту эпоху — значило постичь ее по–рембрандтовски. Но самодовольная, руководящая, зажиточная буржуазия не желала, чтобы ей показывали то, что видел Рембрандт. Нынешняя упадочная буржуазия в некоторых своих слоях и представителях склонна прославлять Рембрандта, восторженно вопия: «Вот пессимист! Вот отрицатель действительности! Вот мастер, загадочно зовущий к загадочным целям! Вот художник–мистик! Может быть, это пророк отчаяния!.. Ну, словом— Шопенгауэр, или еще больше — Шпенглер!» Здесь мы имеем то же явление. Рембрандт с гениальной чуткостью воспринял наступавший буржуазный мир. Он смог воспринять его в такой полноте только потому, что в одно и то же время был бюргером и ушел из бюргерства, стал чистым идеологом бюргерства и поэтому перерос его. Как великий врач, он чудесно знал организм своего класса, а потому распознал его страшные болезни. За это буржуазия того времени прокляла его. Буржуазные идеологи нашего времени сами видят, что буржуазный строй неизлечимо болен, но свою болезнь они принимают за болезнь мира. Они не видят жажды счастья, которой был полон великий живописец, они видят только его скорбь: только принизив и исказив его таким образом, они, видите ли, «принимают» его… Примечания:3 Слово «натуралист» взято здесь в первоначальном смысле: человек, изучающий натуру, природу, отражающий ее в искусстве. 32 Campo Santo (итал.) — кладбище. 321 Фриче Владимир Максимович (1870—1929)—русский советский литературовед и искусствовед. |
|
|||
|
Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке |
||||
|
|
||||
