Похолодало, ведь декабрь. Воздух холодный, но такой прозрачный, и небо голубое, без единого облачка.

Если забраться на вышку в нашем парке, то виден Фудзи-сан. А ведь летом не было видно… Вот какой сейчас прозрачный воздух! В цветочных лавках продают розовые, красные цикламены. Каждому сезону свой цветок. Сейчас вокруг море цикламенов.

Над входами в лавки японцы натянули веревки со свисающими зигзагообразными белыми полосками из бумаги, чтобы отгонять злых духов. А в магазинах стали продавать формочки для рисовых лепешек моти и пасту косиан из сладкой красной фасоли, которую используют для моти. А я покупаю ее и пью чай, как с вареньем. Белая небольшая изящная птица, похожая на цаплю, ходит по реке, как и прежде, только, если присмотреться, можно заметить, что вся она трясется от холода. Как же она перезимует?

Вечером, часам к шести, приезжает в наш район маленький грузовичок. А на кузове у него печка. В печку японец подбрасывает большие деревянные дрова и запекает в этой печке сладкий картофель батат. С виду этот картофель похож на длинную большую редиску. Кожура такого же цвета, и форма как у длинной редиски, только по вкусу – сладкий картофель. На грузовичке горят красные японские фонарики, а из динамика доносятся завлекающие покупателей фразы. Они тянутся нараспев. Сначала, когда я услышала их впервые, то подумала, что кто-то читает буддийские сутры.

– Сейчас холодный сезон начался, вот я и продаю горячий печеный картофель людям, – объяснил мне продавец.

Так неохотно объяснил. Иностранка ведь, стесняются они… Японцы заматываются шарфами и надевают перчатки, при этом сами остаются в пиджаках или кофтах, а девушки ходят с обнаженными ногами. Их голые коленки сверкают между гольфами и короткими юбками. Зато шея замотана огромным шарфом и руки в перчатках. Не жалеют они женщин в японском обществе. Совсем не жалеют.

Старушки японские к старости скрючиваются вдвое-втрое и еле передвигаются. Что же так нагибает и ломает японских женщин? Судя по кинематографу и литературе, сами японские женщины глубоко поражены вирусом мазохизма и не сильно сопротивляются, когда их ломают. Странно все это… Я много думаю о японцах в последнее время, гуляю вдоль реки, наблюдаю за ними…

С деревьев всю хурму уже склевали птицы, остались только мандарины… Зелени стало совсем мало, а вдоль аллеи кто-то высадил анютины глазки. Надо же, в декабре высадили анютины глазки…

Утром проснулась рано и посмотрела в окно… Видимо, холодно. Вчера по телевизору показывали, что на западном побережье Японии выпало и еще должно выпасть достаточно много снега. Вот бы посмотреть! Снег на японских улочках – это, должно быть, красиво. Я вылезла из-под толстого теплого футона и заварила себе кофе. Хлеба уже неделю дома нет, поэтому я пью кофе и ем ложкой сладкую пасту из красной фасоли. Буду вставать рано по утрам и караулить снег. Как только он выпадет, я пойду его фотографировать, пока не растаял. Не проспать бы!

Японцы украсили улицы к Рождеству за месяц до самого праздника, поставили елки, украшенные игрушками, развесили гирлянды… Однако утром двадцать пятого декабря они уже все сняли. И Новый год получился несколько облезлым. Новогодней праздничной атмосферы совершенно не чувствуется. Японцы заперлись у себя в домах и празднуют в кругу семьи. Из внешних проявлений Нового года заметны только пустые полки в магазинах, слишком завышенные цены на продукты, больше, чем после обычных пятниц-суббот, заблеванные улицы и огромнейшая очередь в храм людей, желающих ударить в колокол.

Над входом в каждую лавку натянута веревка со свисающими с нее белыми бумажками, которые отпугивают злых духов и не дают им попасть внутрь… Свежесрезанные стволы бамбука и ветки сосны в кадушке у входа выполняют ту же функцию. Что там происходит за железными жалюзи в их японских домах?

В бутиках идут распродажи. Очумелые японки расхватывают все что можно, набрав охапками одежду, ждут долго в очереди в примерочную, а пока стоят и ждут, хватают еще больше. Они локтями расталкивают друг друга, уже даже не пытаясь делать вежливый вид… Наверное, тратят бонусы, которые обычно выдаются их мужьям к Новому году…

Первая половина января, все еще продолжаются распродажи. Везде висят таблички «25 % off», а то и «50 % off». Магазины распродают прошлогоднюю продукцию. Распродажи в каждом магазине, в каждой лавочке.

Часто японцы пишут «Распродажа» и выставляют товары по тем же ценам, но психологически это действует хорошо – скупают все. Я так устала от толпы и миллионов туда-сюда снующих японцев, что мне захотелось кофе, тем более что на улице дул холодный зимний ветер и я продрогла.

В двух кофейнях оказалось так накурено, что я, несмотря на сильное желание выпить кофе, решила подыскать другое место. Поднявшись на самый верхний этаж супермаркета Joinus на станции Йокогама, где располагался ряд ресторанов, я зашла в недорогой ресторан, и меня проводили к окну. Сразу поставили стакан воды со льдом. Я поежилась то ли ото льда, то ли от жуткого пейзажа за окном.

Внизу располагалась станция с электричками, поездами с бесконечными рельсами и серыми высокими зданиями. Во все стороны лучами расходились рельсы, и по ним бежали поезда, наклоняясь на поворотах. Двадцать пять минут до Токио. Миллионы людей каждый день спешат на поездах по своим делам. Каждый день по одному и тому же маршруту, каждый месяц по тем же самым дням, каждый год из месяца в месяц одни и те же поездки на работу по одним и тем же маршрутам без возможности сойти с рельсов времени…

Такая тоска взяла меня от этой картины. Еще японцы часто бросаются под эти поезда. Теперь я их понимаю…

В ресторане официантами работали уже отнюдь не молодые японцы и японки. Двигались они не спеша, и свой кофе, правда хороший кофе, я получила только минут через десять.

В Японии наступление Нового года не сопровождается ажиотажем, как в России, но за железными ставнями своих домов и лавок японцы ждут, встречают и празднуют Новый год. Вот что рассказала мне репетитор японского языка Кавасаки-сан. Кавасаки-сан очень милая, крупная, полная японка лет тридцати пяти. Она убирает длинные волосы в хвост на макушке, с этой детской прической она кажется очень трогательной. Она любит делать украшения из бусинок и работает учительницей английского в школе. Еще Кавасаки-сан охотно отвечает на все мои вопросы о японской культуре и о поведенческих особенностях самих японцев.

«Тридцать первого декабря, перед Новым годом, мы собираемся большой семьей. Женщины готовят много еды на следующие дни, поскольку первого, второго и третьего января работать никому нельзя. Тридцать первого числа мы едим гречневую лапшу соба, хотя эта и обычная соба, но тридцать первого числа мы ее называем тосикосисоба. Смысл в том, что соба – длинная лапша, и поэтому это равносильно пожеланию долгих лет жизни.

В ночь с тридцать первого на первое мы идем в храм. В новогоднюю ночь буддийский колокол в каждом храме бьет сто восемь раз, что по буддийской традиции означает все сто восемь страстей, свойственных человеческой природе. После каждого удара очередная страсть остается в старом году. Если хочешь ударить в колокол один из этих ста восьми ударов раз, надо заранее купить билет.

Длинная очередь японцев в храм начинается с ночи тридцать первого декабря и длится до третьего января. Первый приход в храм в новом году называется хацумодэ.

Приходя в храм, мы молимся о том, чтоб новый год сложился благоприятно, и еще приносим с собой из храма хамая, это такая стрела, которая в течение года висит над порогом внутри дома и отгоняет злых духов. Старые хамая сжигают в храме, а новые покупают в свой первый приход и вешают над входом вместо старой.

У домов с двадцать восьмого декабря по седьмое января мы выставляем украшения из веток сосны и косо срезанного бамбука. Это украшение называется кадомацу, оно приносит в дом счастье, долголетие, охраняет дом от злых духов и отпугивает их своей колючестью.

Первого января мы проводим день вместе с семьей и едим специальную новогоднюю еду осэти, приготовленную хозяйками заранее. Осэти представляет собой дорогую еду, уложенную в коробке в три слоя. Содержимое может включать рыбью икру, рыбу, специально приготовленные водоросли, растения и т. д.

Каждое блюдо имеет свое значение: икра – пожелание иметь много детей; длинные водоросли означают долгую жизнь; сочетание белого и красного в рыбном рулете – пожелание счастья. И так далее.

Сейчас осэти можно купить в магазине, а раньше все-все готовили сами.

Еще одно новогоднее блюдо – это одзони, которое включает в себя обжаренные рисовые лепешки омоти и специальный рыбный суп, их едят вместе.

Омоти делаются из рисовой муки, и по консистенции они как резина, тягучие. Это ассоциируется у нас с понятием гамбару, одним из ключевых в японской культуре. Гамбару – значит очень стараться, прилагать все усилия.

По телевидению традиционно по каналу NHK в новогоднюю ночь показывают музыкальное шоу кохаку ута га сэн, на котором зрители выбирают самые популярные песни уходящего года. А потом показывают репортаж из известных храмов в Японии, где и что в данный момент происходит. Эта передача называется юкку тоси куру тоси, уходящий год – приходящий год.

На седьмое января мы едим суп нанакусагаю, суп „семь трав“, все очень полезные для здоровья, для разных органов. А одиннадцатого января мы едим кагами моти, то есть зеркальные моти. Блюдо называется кагамибираки. Эти зеркальные моти очень твердые, мы их раскалываем молотком и жарим осколки вместе с красными бобами».

Я зашла в игрушечный магазин в надежде купить воздушного змея. Продавец удивленно посмотрел на меня. «Но ведь Новый год уже кончился, и змеи не продаются» – так следовало понимать этот взгляд.

– А вы что, пускаете змея только на Новый год? – спросила я.

– Да, дети пускают его на Новый год.

Оказывается, змея японцы пускают сезонно, да и то

только мальчики. Поэтому на змеях, продаваемых в магазинах, нарисованы роботы и монстры. В последнее время жители городов змея не запускают вовсе, потому что негде: все плотно застроено зданиями, и места для полета нет.

Особенное какое-то море сегодня. Темно-синее или темно-зеленое. Наверное, оно стало таким темным, чтобы не пропустить в себя холодный северный ветер. Корабли в порту Йокогама стоят, почти не качаясь, и почему-то кругом особенно тихо. Звуки быстро уносятся ветром в море, наверное, поэтому так тихо. Сегодня японцы не сидят на лавочках, они все попрятались в кафе и ресторанчики из-за ветра. Сидят у окон и курят. Японцы просто безобразно много курят! На столах от горячего кофе поднимается пар. Солнце греет через стекло, кофе греет изнутри, а сердце греет беседа с другом.

В начале февраля в Японии отмечается праздник сэцубун, или, как его еще называют, мамэмаки, то есть разбрасывание бобов: от мамэ – бобы, маки – сеять. Прочитав объявление в метро о том, что в синтоистском храме Гумиёдзи нашего района будет проходить празднование, я пришла к двум часам. Однако на территорию храма уже не пускали… Народу было много, и бесчисленные полицейские или представители каких-то других служб вежливо и настойчиво предлагали всем нам прийти через три часа, когда будет повторение обряда…

Мне до пяти часов ждать было не резон, я обошла квартал и проникла на территорию храма сверху. Храм стоял на холме, и я знала о существовании маленькой калиточки. Стоявший наверху полицейский преградил мне дорогу и вежливо спросил, иду ли я в соседний многоэтажный дом – мансён, я кивнула и спокойно прошла мимо него. На площадке перед храмом народу было действительно много. Старички с фотоаппаратами размещались по периметру площадки, их камеры ходили туда-сюда в поисках выигрышного кадра и постоянно щелкали и сверкали вспышками.

С крыльца храма пожилые мужчины, рожденные в год обезьяны и одетые в храмовые кимоно, бросали в толпу маленькие мешочки с бобами. Кроме бобов туда были вложены мандарин и немного сладостей. У людей, бросавших бобы, были одухотворенные лица. Множество рук мелькало в воздухе, пытаясь поймать заветный мешочек счастья и благополучия. В некоторых мешочках были вложены обереги омамори. Японцы покупают такие обереги в храмах, кладут их в специальный мешочек, который всегда носят при себе.

В павильоне, находившемся рядом, молодой монах неземной красоты что-то продавал прихожанам, его пальцы словно порхали над клавиатурой, когда он подсчитывал сдачу. Рядом с ним стоял прилавок с куклами дарума, крепко закутанными в полиэтилен на случай ненастья.

Желающие разбрасывать бобы на сэцубун должны были подать заявки в храм, и в храме по лотерее или по очередности назначают тех, кто будет бросать бобы. Главное, чтоб настоящий год и год рождения человека совпадали по гороскопу. Этот год был годом обезьяны, значит, и бросают рожденные в этот год.

Конечно, раньше японцы сами разбрасывали бобы. Вернее, это даже не бобы, а сорт крупной фасоли, которую можно есть сухой. Сначала бросали из дома на улицу со словами «Черти вон!», а потом выходили на улицу и бросали бобы уже с улицы в дом со словами «Богатство в дом!». По сути, это праздник обновления и весны. После сэцубуна начинается весна!