Три сына старого ошира

Жил, говорят, в одной южной стране в давние времена всеми почитаемый ошир. Какого только добра не было у этого богача! Был у него большой дворец с богатыми кладовыми, глубокими подвалами и множеством слуг. В подвалах хранились кованые сундуки полные золота и серебра. Огромный сад с плодовыми деревьями и всевозможными кустарниками. Диковинные птицы пением и трелями наполняли этот сад! Его дворец украшали пурпурные, благоухающие всеми пряностями мира розы, мраморные бассейны и фонтаны. Да что там говорить, если кому-нибудь случалось побывать во дворце этого богача и полакомиться плодами его сада или просто подышать воздухом в этом саду, то до смерти невозможно было забыть этот счастливый миг. Кто хоть раз в своей жизни побывал во дворце этого ошира, тот постоянно помышлял хотя бы еще раз побывать там.

Была у этого богача и красивая жена, которую он очень любил, да и она его любила безмерно. Как говорится, живи себе и довольствуйся тем, что Богом дано. Но нет, ни богатства, ни сказочный сад, ни красивая жена не радовали глаза и сердце богача. Белый свет был ему не мил – и все из-за того, что не было у него детей.

Богач понимал это и потому был до глубины души встревожен и опечален.

«Я еще молод, но стану же я старым, беспомощным, – постоянно думал он, – чье сердце будет болеть обо мне? Кому останется все мое богатство?».

От таких мыслей день для богача делался ночью, а ночь – могилой.

Иногда, говорят, он помышлял привести в дом вторую жену, дабы иметь ребенка, но совесть и чувства, которые он питал к своей красавице-жене, да к тому же законы его религии не позволяли ему решиться на такой недостойный шаг. Он отгонял от себя дурные мысли и продолжал верить и надеяться, что жена еще родит ему ребенка, ибо знал: вера, надежда, любовь – эти три основы жизни – должны являть себя в своей правде.

Но шли годы, и ничего не менялось в жизни богача. Тогда он решил призвать на помощь знахарей и мудрецов в надежде, что они хоть как-то смогут помочь беде. Как не старались, чего только не советовали знахари и мудрецы, но все это оставалось на словах и никаких результатов не давало. И обратился тогда богач ко всем жителям своего города с такими словами: «Тому человеку, который поможет избавить от бесплодия жену мою и сделать так, чтобы она стала матерью, а я отцом, – тому я дам из моей казны все, что пожелает».

Из уст в уста, из уха в ухо передавались эти слова. И каждый старался помочь бездетному богачу, посоветовать ему все то, что они знали или слышали на этот счет. Двери его ворот не знали покоя – так много было людей желающих помочь, а еще больше было желающих пройтись по благоухающему сказочному саду.

Люди приходили и уходили, а у жены богача все оставалось без изменений. А между тем время неустанно двигалось, проглатывая дни и недели, и тем самым старя всеми почитаемого бездетного богача и его бесплодную жену.

И вот в один из дней обращение богача к людям, тщетно пройдя по городу и его окрестностям, докатилось до другого города, где жили странствующие купцы. И решили купцы помочь непоправимому горю бездетного богача и его жены.

– Наш путь, так или иначе, мимо его города проходит, – сказал один из них, – заедем в город и угостим его жену яблоками, которые росли в садах Эдема. Кто знает, может она и родит... Ведь были же случаи, когда бесплодные вкушали эти плоды и рожали.

Вскоре купцы отправились в дорогу; от восхода и до самого захода они были в пути и наконец добрались до стен города, где жил бездетный богач. Постучались они в один из домов, что находился на окраине города, и стали ждать. На стук вышла хозяйка дома. И когда она открыла ворота, купцы увидели перед собой сгорбленную старушку, которая поначалу испугалась незнакомых людей, но, распознав в них странствующих купцов, успокоилась.

– Добрый вечер! – сказали купцы.

– Вечер добрый! – ответила старушка. – Что вам нужно?

– Гостей принимаешь? – спросил один из купцов.

– К врагам пусть в дом не приходят гости, – ответила хозяйка. -Заходите!

Вошли купцы в дом, расположились кто где мог и не знают с чего начать свой разговор. А хозяйка между тем раздула очаг и выложила на стол все, что у нее было, чтобы накормить гостей.

Когда все было съедено, и хозяйка стала убирать со стола, гости спросили у нее о новостях в городе.

– Слава Богу, все хорошо, все живы, здоровы, – ответила старушка. – Правда, есть одна новость. У местного богача есть все, что глаза человека пожелают, а вот ребенка нет. Жена не рожает. И вот этот богач обратился с просьбой: кто поможет его бесплодной жене стать матерью, а ему отцом, тому – все, что пожелает, из своей казны отдаст. Много разных знахарей и мудрецов приходило с советами, но от этих советов жена богача не стала матерью... Вот какие дела, дети мои, – сказала старушка с горечью.

Купцы переглянулись.

– Ну а ты ходила с советом к богачу? – спросили купцы.

– Нет, не ходила. Что я могу им, несчастным, посоветовать, – ответила старушка. – Я никаких заклинаний не знаю. Если бы знала, то сама не осталась бы на старости лет одна.

Посоветовались купцы и решили отдать яблоки, которые они принесли, доброй старушке с тем, чтобы богач вознаградил ее.

– Мы дадим тебе три яблока из садов Эдема, а ты отнеси эти яблоки и отдай жене богача. Пусть она каждый день по одному яблоку чистит и ест, а кожуру отдаст кобылице. Через девять месяцев, девять дней, девять часов и девять минут у нее родится ребенок, а у кобылицы – жеребенок, – сказали купцы старушке.

В эту ночь до самого рассвета старушка от радости не смогла сомкнуть глаз. А утром чуть свет она проводила своих гостей в путь, пожелав им, как подобает, доброго пути, и заспешила во дворец богача. Постучалась она в кованые ворота и стала ждать.

Удивились гаравоши, кто бы это мог в такую рань стучаться. Открыли ворота и видят: перед ними стоит сгорбленная старушка с узелком в руке.

– Мне нужно богача видеть, – говорит старушка и тут же добавляет. – А жена его дома?

Догадались гаравоши в чем тут дело и мигом доложили служанке, а та – своему хозяину.

– Пусть войдет! – приказал ошир.

Провели старушку к богачу. Вошла она. Как посмотрела на расписные ковры и вазы, которые украшали дом хозяина, да так и забыла, зачем пришла. Стоит и молчит, будто лишилась языка.

– Говори, с чем пришла? – спросил богач.

– Мне твое здоровье и благополучие нужно, – вдруг заговорила старуха и развязала узелок. – Я для твоей жены лекарство принесла... Вот возьми эти три яблока и отдай жене. Пусть она каждый день по одному яблоку чистит и ест, а кожуру отдаст кобылице. Через девять месяцев, девять дней, девять часов, девять минут, у нее родится ребенок, а у кобылицы – жеребенок.

Обрадовался богач приходу старушки, усадил ее в золотое кресло, угостил вкусными яствами и спрашивает:

– А есть ли правда в том, что ты говоришь?

– Почтенный человек, плюнь мне в лицо, если вру. Ведь эти яблоки из сада Эдема странствующими купцами привезены и мне дарованы, – сказала старушка.

Поверил богач старушке, взял яблоки, а ей в подол насыпал много золотых монет и сказал:

– Если твои заверения сбудутся, то я дам тебе из моей казны все, что пожелаешь.

Поблагодарили они друг друга, и старушка ушла.

Отдал богач жене все три яблока, разъяснил ей, что она должна делать с ними, и стал молить Всевышнего об исполнении их желания.

Прошло время, и точно в срок у них родился сын.

Ожеребилась и кобылица, которой жена богача отдавала кожуру от яблок.

Обрадовался богач и приказал устроить пир для всего города.

– Режьте баранов, доставайте вина! Приглашайте гостей!

Зовите музыкантов!.. Пусть все приходят разделить со мной радость! – кричал богач с балкона. Вскоре все узнали о радости уважаемого ошира.

Стали люди сходиться. Ни одного человека, даже детей, не осталось в городе, кто бы не пришел. Все приняли участие в этом пиршестве. А за старушкой счастливый отец послал золотую карету.

Семь дней и семь ночей не смолкала музыка во дворце безмерно счастливого богача.

На восьмой день богач пригласил старушку в свою сокровищницу и говорит:

– Все, что пожелаешь, бери... Ты осчастливила меня.

Разбежались глаза у бедной старушки, не верится ей, что она может брать все, что пожелает. Долго стояла она в растерянности, но наконец наполнила свой подол золотыми монетами, отбила поклоны щедрому богачу и ушла. Дорогой ей встретилась бедная, многодетная семья. Жалость и сострадание охватили старушку, и она не сдержалась, чтобы не отсыпать часть своих золотых монет со словами: «У дающего бери, просящему – дай!»

Шли дни, недели, месяцы, богач еще крепче полюбил свою красавицу-жену. А спустя три года жена родила ему второго сына. В эти же дни ожеребилась и кобылица. Отметил богач пиршеством и эту свою радость. Все плясали и пели, пили и ели, шутки шутили и всевозможные были и небылицы рассказывали, прошлые времена вспоминали.

Спустя несколько лет жена богача родила третьего сына, ожеребилась и кобылица. Если тогда во дворце богача семь дней и семь ночей не смолкала музыка, то на сей раз, все сорок дней и сорок ночей без устали играли музыканты. Все радовались и веселились, а больше всех сам богач – счастливый отец уже троих сыновей.

Много лет прошло с того дня, как отпраздновал богач появление в своем доме третьего сына. Состарился, сгорбился за эти годы богач, от его гордой осанки ничего не осталось. Теперь он ходил с палочкой, с трудом переставляя ноги. Он знал, что все на свете не вечно. Но пока глаза его еще видят, а язык говорит, решил старый богач позаботиться о своих сыновьях: построить им большой дом под одной крышей, где для каждого из трех сыновей будут отведены одинаковые покои.

Как решил старый отец, так и сделал. Построили мастера прекрасный дом под одной крышей и пришли доложить своему хозяину. Осмотрел старый отец построенный дом и велел принести для каждого из сыновей одинаковые ковры и сундуки, и прочими дорогими вещами дом украсить. По душе пришлось богачу все, что сделали мастера.

– Это в дар сыновьям, в память обо мне, – сказал он.

Через несколько дней велел богач для каждого сына сшить по одинаковому наряду, чтобы одна нитка была золотая, а другая серебряная. И еще заказал он сделать три красивые сбруи для коней. А потом повелел богач кузнецам выковать три сабли, чтобы все три были одинаковые, из самой крепкой стали и из золота.

Когда все было готово, богач отправился в новый дом своих сыновей и оставил каждому из них сбрую, саблю и наряды. После этого он облегченно вздохнул и вернулся к себе.

На следующий день богач позвал слуг и сказал им:

– На сей раз я позвал вас, чтобы вы в моем дворе вырыли огромную яму, обложили эту яму горным камнем, а на пол постелили дубовые доски. В эту яму нужно спустить трех скакунов, которых принесла кобылица, съевшая кожуру яблок. Проведите в эту яму желоба, по которым бы могли давать корм и воду скакунам. А потом завалите яму скалой.

– Все будет сделано по твоему приказу, – сказали слуги.

За сорок дней слуги вырыли огромную яму и сделали все как велел хозяин.

Шли годы. И вот в один из дней богач сильно заболел и слег в постель, он чувствовал, что ему больше не встать. И позвал он тогда к себе жену и говорит:

– Я знаю, что скоро умру и все, что есть у меня, останется моим сыновьям. Они уже большие, и я верю, что они тебя в обиду не дадут, да и моему имени не дадут на землю упасть, ведь они сыновья такого уважаемого всеми богача, как я! И вот прошу тебя, дорогая, когда сыновья возмужают, ты покажи им дом, который я выстроил для них, а также место, где спрятаны три скакуна и скажи: «Это подарок вам от отца. А там поступайте, как знаете».

– Я все исполню так, как ты наказываешь, – сказала жена.

Вскоре ошир умер. Много народу пришло попрощаться с умершим. Женщины плакали, причитали, восхваляя покойника. Близким желали здоровья и терпенья. Осталась жена покойного богача вместе с тремя сыновьями в печали, не зная, как ей жить дальше, что делать, как воспитывать детей.

Но в один из дней жена покойного богача говорит сама себе:

– Если в море вода перестанет прибывать, то и море высохнет. А если сидеть ничего не делая, да и слуг кормить, одевать, обувать, то так можно и всю казну разбазарить.

На следующий день жена покойного богача распустила слуг, а сама стала наниматься к другим местным богачам делать всякую работу: то белье постирает, то воды принесет, то двор или покои подметет. А на деньги, которые ей платили за труд, кормила себя и троих своих сыновей.

У людей глаза есть. Видели все это горожане и стали между собой поговаривать.

– Как только ей не стыдно стирать грязные чужие тряпки, -говорили одни.

– Неужели она нуждается в этом? Ведь от мужа у нее большая казна осталась... Честь покойного мужа позорит, – говорили другие.

– Да чтобы ей, дурочке, золу на голову сыпать, – возмущались третьи, – совсем за детьми перестала смотреть... Целыми днями по улицам бегают... Не было детей – плакала, а родились – ценить не стала... Бедные дети!..

Брань эта осталась с теми, кто ее произносил, а жена покойного богача каждый день ходила на поденную работу и на заработанные гроши себя и детей кормила.

В один из дней жена покойного богача, как и всегда, была на работе, а дети на улице играли в джай с другими детьми. По улице, от источника, с кувшинами на спине, проходили женщины. Увидели они чумазых и оборванных детей покойного богача и разговорились.

– Бедные дети, совсем без присмотра остались, а матери за стиркой чужих тряпок все некогда, – сказала одна из женщин.

– Разве она нуждается в этом. От мужа большая казна осталась, -сказала другая женщина.

– Какой был человек! Каким почетом и уважением пользовался! -с сожалением сказала третья.

Разговор двоих ветер до третьего донесет. Так случилось и на сей раз. Разговор женщин ветер донес до младшего сына покойного ошира.

«Значит, наша мать от нас все скрывает! – подумал мальчик. -Она честь моего отца о землю бьет!»

И решил он тут же поговорить с матерью. Оставил он игру в джай и, ничего не сказав братьям, отправился на поиски матери и, найдя, так и прикусил палец от стыда и позора: мать желтой глиной мазала стены у одного богача. Предстал мальчик перед матерью и говорит:

– Мама, я есть хочу, пойдем домой!

– Сходи домой и поешь. Я что с собой, что ли еду таскаю, -ответила мать, разводя испачканными глиной руками.

– Нет, я без тебя и шага не ступлю, – сказал мальчик и затопал ногами.

– Ну и не надо, – сердито ответила мать.

Разозлился мальчик на слова матери, набрал камней и стал бросать в стену, которую обмазывала мать. Увидела это хозяйка дома, у которой работала женщина, и стала стыдить мальчика.

– Пусть сейчас же мать идет домой! – заупрямился младший сын покойного богача.

Ничего не оставалось делать матери. Вымыла она руки, и они отправились домой.

Когда они вошли в дом, мальчик снова обратился к матери:

– Я хочу есть. Испеки мне сейчас же чурек. Если не испечешь, то я все, что есть в доме, побросаю на пол.

Удивилась несчастная женщина такому поведению сына, стало ей до слез обидно, но она сдержала себя и покорно растопила тонур. Затем принесла муки, замесила тесто и принялась на доске его раскатывать лаваши. А когда мать стала закладывать лепешки в тонур, сын подошел близко к огню и говорит:

– Скажи правду, что осталось нам от отца в наследство. Если не станешь говорить, то я сожгу в огне свои руки.

Мать стала кричать и осыпать сына проклятьями, то просила Бога, чтобы он вразумил сына, то желала ему, чтобы он исчез в седьмом подземелье, но юноша не слушал ее и еще дальше просовывал руки в огонь, и требовал говорить правду.

– А ну посмотри мне в глаза, – вдруг сказала мать.

Они посмотрели друг другу в глаза: сын со злобой, а мать -с радостью, что сын ее стал взрослым.

– Пусть будет по-твоему, скажу всю правду, – сказала она. – Быстрее убери руки и зови сюда своих братьев. Пусть и они слышат.

Позвал младший сын своих братьев, и мать стала рассказывать:

– От отца вашего осталось вам большое богатство, но он наказывал мне, чтобы я вам ничего не говорила до тех пор, пока вы не подрастете. Но вижу, вы теперь ни за что от меня не отстанете... Идите за мной... Я покажу вам наследство вашего отца.

Все трое сыновей последовали за матерью. Привела их мать к яме, где вот уже много лет находились трое скакунов.

– Сдвиньте эту скалу, – сказала мать.

Сдвинули братья скалу и увидели спрятанных в яме трех великолепных скакунов: шерсть на них под солнцем лоснилась, да так, что слепила глаза смотрящих.

– Каждому по одному, – сказала мать. – А теперь идемте дальше.

Направились они к дому, который покойный отец построил в наследство своим сыновьям. Идут они – мать впереди, а дети – сзади; идут, спешат братья, друг друга обгоняют: не терпится им скорее узнать, куда их мать ведет.

Наконец провела она их через двойное ограждение, подвела к красивому дому с балконами, построенному из золота и серебра, и, протягивая сыновьям ключи, сказала:

– Под одной крышей будете жить. Такова воля отца была.

– Этот дом нам?! – удивились сыновья. – А мы все эти годы думали, что это чужой дом, как-никак за оградой стоит.

– Это ваш дом, дети мои, – со слезами радости на глазах произнесла мать.

Когда братья, открыв двери, вошли в свои покои, так пальцы и прикусили от увиденного. Таких ковров и ваз им еще не приходилось видеть. У стен стояли кровати, и над каждой, на ковре, висело по золотой сабле и по богатому наряду, сотканному из золотых и серебряных нитей. А в самых дальних комнатах братья увидели сбрую для скакунов и оружие. Здесь же стояли три кованых сундука, в которых хранились золотые монеты и драгоценные камни.

Показала им мать все и говорит:

– Покойный отец, да будет ему земля пухом, а небо – раем, умирая, наказывал мне передать вам все это и сказать: «Это подарок вам от отца. А теперь поступайте как знаете»... Вот так-то, дети мои.

Когда младший сын увидал все это, то не сдержался, чтобы не упрекнуть свою мать.

– Как же ты при таком наследстве могла заниматься поденщиной и мыть чужую грязь? Или ты хотела честь нашего отца позорить?

– Если в море вода перестанет прибывать, то и море высохнет. А если сидеть ничего не делая, да и слуг кормить, одевать, обувать, то можно было бы и всю казну разбазарить, – ответила мать.

Услышав такое объяснение, обняли дети свою мать, к груди прижали и наказали ей не заниматься больше поденщиной.

– Мы уже, как видишь, не маленькие, – сказали они.

– Увидели бы глаза отца вас такими, от радости жил бы он еще долго – всплакнула мать.

Вскоре братья вывели скакунов из ямы, оседлали их, оделись в свои одинаковые, дорогие наряды, привязали к поясным ремням золотые сабли, вскочили на своих резвых коней и выехали за дворцовые ворота.

Едут они по улицам своего города – важные, красивые – один другого красивей! – в дорогих нарядах, ну просто загляденье! – а под ними как говорится, «не конь, а огонь», так и гарцуют, будто не по земле, а по воздуху несутся, да так, что шелковые гривы ветер развевает.

– Чьи это юноши? Откуда они, такие красавцы? – спрашивали горожане друг друга.

– Наверное, из какого-нибудь падишахства, – говорили они.

Едут братья, слегка похлестывая своих скакунов, а городские дети то и дело забегают вперед, радуются, видя такое зрелище.

И так объехали сыновья покойного богача все улицы города, а к вечеру, радостные и довольные, вернулись домой. Отвели они своих скакунов на место, переоделись в обычную одежду и пришли к матери. Нужно сказать, что, пока сыновья объезжали город, мать приготовила бараний плов, достала из подвалов многолетние вина и пригласила детей к столу.

Обрадовались братья, увидев приготовленное матерью кушанье. Первый раз после смерти мужа накрыла она богатый стол.

– Ну, дети, садитесь, пока не остыло, – сказала она.

Долго сидели в этот вечер мать и три сына за столом. Они ели вкусный плов, пили ароматные вина, шутили, загадывали друг другу загадки, рассказывали небылицы. А мать смотрела на все это и от радости готова была расплакаться.

На следующий вечер мать снова собрала детей за стол на вкусное кушанье. Как и вчера, братья ели, пили, шутили, вспоминали добром покойного отца, и тут мать сказала:

– Дети мои, вот вам три железных прутика. Кто из вас согнет их все вместе?

Братья удивились затее матери. К чему бы это она?

– Давай я согну, – предложил старший сын. Взял он из рук матери все три железных прутика и стал гнуть. Как не старался, но так и не смог их согнуть. И наконец, убедившись в бессмысленности своих стараний, передал прутья среднему брату, но тот тоже не смог согнуть.

– Попробуй-ка ты, – сказал средний брат младшему.

Взял младший брат прутья и тоже стал гнуть. Долго напрягал он свои силы, и все же слегка согнул.

– Еще, еще, – радостно просила мать.

– Больше не могу, – признался младший сын и бросил прутья на пол.

Сыновья посмотрели на мать и стали просить ее сказать причину этой затеи.

– А теперь возьмите по одному прутику и попробуйте согнуть, -не отвечая на просьбы сыновей, сказала она.

Взяли братья по одному прутику и с легкостью согнули.

Догадались дети, к чему задала им мать эту загадку, и пообещали ей, что все трое братьев всегда будут вместе.

– Будете вместе дружны, вас никто не сможет одолеть, как и вы не смогли согнуть три вместе соединенных прута, – пояснила мать и добавила: – Где дружба в цене, там всегда победа.

В этот вечер братья принесли в свой новый дом сшитый из коровьей шкуры бурдюк, наполнили его коровьей кровью и молоком, повесили под потолком в коридоре и договорились между собой: если одному из братьев придется отлучиться из дома и его где-то постигнет беда, то из бурдюка будет капать кровь. Если же все будет хорошо, то из бурдюка будет капать молоко. Но если из бурдюка начнет течь кровь, то каждый из братьев должен немедля спешить на выручку попавшему в беду.

Шли дни, недели, месяцы. Братья жили в дружбе и согласии, да и хозяйство, оставшееся им в наследство от отца, вели умело и прибыльно, чем приумножили добрую молву о себе по всему городу и честь покойного отца не предавали забвению.

Все было бы хорошо. Но однажды старший брат решил отправиться в странствие, посмотреть как живут люди в других краях. Надел он свой дорогой наряд, оседлал своего скакуна, привязал к поясному ремню золотую саблю и, попрощавшись с матерью и братьями, ускакал, сказав, что через неделю будет дома.

Прошла неделя, а старший брат не возвращается. Прошла еще неделя, и вдруг братья видят: из бурдюка капает кровь.

– С нашим братом что-то случилось, – встревожился средний брат. – Я поеду к нему, узнаю в чем дело.

Оделся средний брат в свой дорогой наряд, оседлал своего скакуна, привязал к поясному ремню свою золотую саблю, попрощался с загрустившей матерью, а младшему брату сказал:

– Поглядывай на бурдюк!

Прошла неделя с того дня, как уехал средний брат, а мать и младший сын все поглядывают на бурдюк. А из бурдюка по-прежнему кровь капает: значит, средний брат еще в пути или не может отыскать старшего брата. К концу второй недели младший брат увидел, что из бурдюка кровь уже не капает, а течет.

– Мои братья в беде! – воскликнул младший брат. – Я должен спешить на помощь.

Оделся младший брат в свой дорогой наряд, опоясался своим золотым поясом, повесил к поясу золотую саблю, вскочил на своего огненного скакуна и, обращаясь к матери, сказал:

– Живыми или мертвыми привезу братьев домой.

Расплакалась мать, прощаясь с младшим сыном, и дала ему в дорогу амулет.

– Возьми с собой этот амулет. Он сохранит тебя... Ну а теперь поезжай. Да поможет тебе Бог! – сказала она.

Хлестнул младший брат своего скакуна, и конь мигом рванул с места, да так, что пыль столбом поднялась.

Долго скакал юноша и наконец доскакал до развилки дорог. Остановился он и думает: «По какой же дороге поехали мои братья?»

Почуял конь, что его хозяин скачет на выручку братьев, а значит, и коней, на которых они ускакали, и помчался в сторону восхода солнца.

Три дня и три ночи не сходил юноша со своего скакуна. Днем дорогу ему освещало солнце, а ночью, как факелы, горели глаза коня. На четвертый день к полудню доскакал юноша до одной зеленой равнины, в конце которой виднелись пышные сады. А за садами возвышались зубцы крепости и башни городских стен, вздымавшиеся к небу. На пути к этой крепости стали попадаться люди, одетые в траурные одеяния. Даже дети, погонявшие ослов, и те были одеты в черное.

– Что бы это все значило? – встревожился всадник и скорее погнал коня к крепости. – Будь что будет! – решил он.

Когда юноша подъехал к воротам, ему встретилась пожилая женщина с кувшином на плечах. Она была одета, как и другие встречные, в траурное одеяние.

– Почтенная, прости меня, – обратился юноша к ней. – Почему все люди, которые мне встречались вблизи этой крепости, ходят в трауре?

Подняла женщина на всадника глаза, опустила наземь кувшин и сказала:

– О, сынок, и не спрашивай. У нашего падишаха есть одна-единственная дочь, которую он очень любит. И вот уже скоро год как она заболела, и никто ее не может излечить. Какие только траты не делал отец – все напрасно. Дочь с каждым днем сохнет и сохнет. Лекари говорят, что если ее не напоить молоком серны, то она умрет.

– Почему же не дадут ей молока серны? – удивился юноша.

– О, добрый юноша, не так-то легко достать это молоко, – ответила женщина, – говорят, что в каком-то падишахстве живет один пастух и у него в стаде есть единственная серна, молоко которой и может излечить дочь падишаха.

– Почему же не послать кого-нибудь к этому пастуху? – спросил юноша.

– О, это не так просто. На пути к падишахству есть горы, а в горах обитают три злых аждага. Много юношей отправлялось туда, и ни один не вернулся. Как говорится: туда пошли – назад не пришли.

Не стал юноша больше ни о чем расспрашивать, хлестнул он коня своего и мигом очутился в городе-крепости, где жил отец больной девушки. Едет он по городу – не город, а сказочный рай. Дворцы и каменные дома, сады и цветники, бассейны и фонтаны – все поражало взор приехавшего сюда впервые. Вскоре юноша подъехал к падишахскому дворцу, постучал в расписные ворота. На стук ответил привратник.

– Доложи падишаху, что его хочет видеть странник, – сказал младший сын покойного богача.

Обрадовался падишах, услышав слова привратника. «Наверное, молоко серны привезли!» – подумал он и бегом помчался к воротам. Открыл ворота и видит: перед ним на коне сидит юноша необыкновенной красоты. Если у человека два глаза, то еще нужно два, чтобы смотреть на него! Одежда на нем золотом блестит! А конь под ним будто на иголках, то и дело цокает копытами, гарцует!

– С чем приехал, юноша? – спросил падишах и первым приветствовал его поклоном.

Соскочил младший сын ошира с коня и, ответив на приветствие поклоном, сказал:

– Приехал помочь твоему горю.

Провел падишах доброго юношу в свои расписные, богатые покои. Приказал слугам накрыть в честь гостя стол.

– Почтенный падишах, благодарю за гостеприимство, но я не прикоснусь к угощениям, пока не помогу твоему горю... Ты лучше расскажи, куда мне скакать, чтобы достать для твоей дочери молоко серны?

Вздохнул падишах и говорит:

– Что же тебе, дорогой, рассказать?.. Много добрых и смелых юношей обещали помочь моему горю. Вот уже скоро год, а обещания тех джигитов не исполняются.

Жалко стало юноше несчастного отца больной девушки, и он сказал:

– Почтеннейший падишах, да продлятся дни твои в добре и радости, я поскачу туда, несмотря ни на какие трудности, и достану для твоей дочери молоко серны.

Посмотрел падишах в глаза юноше, жалко стало ему посылать его на явную погибель, и он сказал:

– Если бы можно было достать молоко серны, то хотя бы один из сорока юношей, которые отправились за этим самым молоком, вернулись бы... Ты лучше возвращайся домой.

– Нет, ты должен рассказать мне куда ехать, – настаивал юноша.

Ничего не оставалось делать падишаху. И он рассказал о том, что неподалеку от крепости Чиме-Чина высятся неприступные горы, в этих горах живут три аждага. У первой горы – одноголовый аждага, у второй – двухголовый, а у третьей – трехголовый. Если пройти за четвертую гору, то там живет пастух, а у этого пастуха, говорят, в стаде есть одна серна. Молоко этой серны и нужно моей дочери. Если моя дочь выпьет это молоко, то будет жить, – а если нет, то умрет.

Ничего больше не сказал юноша падишаху. Пожал ему крепко руку, отбил поклон и, вскочив на своего скакуна, выехал за ворота.

– Худо хармах ту! – сказал вслед падишах.

У храбрецов нет слов, у них – дела.

Много аулов и городов проскакал юноша. Семь дней и семь ночей находился он в пути. Семь рек и семь лесов прошел, на семи дорогах побывал и, наконец, достиг огромной пустыни, где ни одной травинки не росло. Там, где кончалась пустыня, начинались горы. Вот туда-то и направил юноша своего коня. Скачет конь по раскаленной пустыне и от боли ржет: больно ему ступать – копыта плавятся. Да и всаднику не легко. Сверху солнце голову печет, да так сильно, что голова кругом идет, а снизу раскаленный песок жаром дышит.

Кто храбр – любые трудности преодолеет.

Три дня и три ночи скакал юноша по пустыне, а на четвертый день вдруг поднялся сильный ветер, такой сильный, что глаза не видят, рот не дышит, уши глохнут, впору лечь и умереть. Но как бы то ни было подъехал юноша к подножию горы и видит: сидит на вершине одноголовый аждага, а изо рта у него клубами вихри несутся, да так сильно, что камни с горы катятся, а коня, как соломинку, сносит назад.

Хлестнул юноша своего скакуна три раза. Хлестнул он первый раз – искры посыпались, а конь оторвался от земли. Хлестнул второй раз – огонь высек, а конь в небеса поднялся, выше той горы, на которой сидел одноголовый аждага. Хлестнул он коня в третий раз, да так сильно, что все небо запылало, а конь камнем стал падать вниз к тому самому месту, где сидел и исторгал вихри одноголовый аждага.

Когда же конь приблизился к аждага, юноша обнажил свою золотую саблю и ослепил злодею глаза. Закрыл аждага глазищи своими ручищами, а юноша не растерялся и с размаху отсек ему голову. Покатилась голова чудовища вниз по одну сторону горы, а юноша поскакал вниз по другую сторону. Спустился он к подножию горы, а тут непролазное топь-болото начинается. Хотел было юноша пустить коня своего через болото, но не решился – болото вмиг могло засосать и коня его, и самого юношу.

Как быть? Как проехать это топь-болото?

Перед каждым новым делом отдых нужен, чтобы снова за дело браться. Решил отдохнуть и юноша. Стал он коня загонять в расщелину горы – ведь дело близилось к ночи, да и небо уже звезды свои поразвесило, – а конь сопротивляется, не хочет в расщелину лезть: ржет, копытами стучит. Рассердился юноша на коня своего и, взяв его под уздцы, стал силой тянуть к расщелине. Но не тут-то было. Упрямится конь и еще сильнее ржет да копытами стучит. Чуял верный конь, что в расщелине находится душа убитого аждага, превратившаяся в огромную трехголовую змею. В любую минуту могла эта змея ужалить их и отомстить за то, что убили одноголового аждага. Но юноша, ничего не подозревая, продолжал все настойчивее загонять своего скакуна в расщелину. Но все его усилия были напрасны: конь ни в какую не подчинялся воле хозяина, назад пятился да удила грыз.

Наконец устал юноша возиться со своим скакуном. Оставил он его, а сам вошел в расщелину скалы и лег спать. Верно говорится: чем усталость сильнее, тем и сон крепче. Так случилось и с младшим сыном покойного богача. Едва успел он прилечь на камень, как тут же уснул крепким богатырским сном. Только конь его остался верен своему чутью. Встал он у входа в расщелину и глаз не отводит от спящего хозяина. Чуял конь, что в любую минуту могла коварная трехголовая змея ужалить джигита смертельным ядом. Оно так бы и случилось, если бы не чутье коня. Вдруг слышит конь в глубине расщелины какой-то шорох. Это ползла огромная трехголовая змея. Вот уже расстояние в три тела змеи их разделяет, а юноша все спит и опасности не чует. А змея уже совсем приблизилась, жало свое обнажила, вот-вот ужалит.

Как увидел это конь, заржал в четверть силы, копытами по скале ударил, да так сильно, что кусок от скалы отлетел, а юноша спит и ничего не слышит. Заржал тогда конь вполсилы и сильнее ударил по скале – глухой и тот бы проснулся, а юноша только с боку на бок перевернулся – и все тут. А змея уже у самого лица юноши жалом водит. Заржал тогда конь во всю свою мощь, ударил копытом по скале, искры высек. Упали искры на спящего юношу, а он только почесался. Заржал тогда конь в четвертый раз, да так сильно, что мертвый и тот бы вскочил. Но как же быть живому? Открыл юноша глаза и видит прямо перед собой трехголовую змею, которая ужалить его хочет. Не стал юноша мешкать, тут же вскочил на ноги и обнажил свою золотую саблю. Как увидела коварная змея ослепительный блеск сабли, тут же от боли в глазах отвернулась и стала убегать. Но не тут-то было: догнал юноша злодейку, отсек ей сразу все три головы, распорол змее живот, а оттуда – о чудо! – выехали на своих скакунах оба его брата. Обрадовался младший сын покойного богача, увидев своих братьев и их скакунов живыми и невредимыми, бросился их обнимать. А верный конь его, узнав своих братьев-коней, заплясал от радости.

– Как же эта змея вас живыми проглотить сумела? – спросил, наконец, младший брат.

– Она сначала ужалила нас и усыпила, а как проглотила, мы и не знаем, – ответили братья.

– Здесь какая-то древняя тайна, – сказал младший брат и продолжил: – Ну ладно, радости радостями, а начатое дело до конца доводить надо. Ждите меня здесь, отдыхайте, сил набирайтесь. Если же я попаду в беду, не мешкая, спешите мне на помощь.

Сел младший брат на своего верного скакуна и поскакал через болото ко второй горе, где жил двухголовый аждага. Долго ли скакал юноша, нет ли, вяз ли конь его в топь-болоте или поверху несся, но наконец доскакал он до подножия второй горы. И вдруг – надо же такому случиться – почуял двухголовый аждага, что к горе человек приближается, и стал грязью плеваться. Плюнул один раз куском грязи – юноше в лицо угодил и глаза залепил. Плюнул во второй раз – коню ноги залепил. Плюнул в третий раз – по самое брюхо конь увяз, да так, что с места сдвинуться не может.

Понял юноша, что медлить нельзя. Каждая минута может смертью стать. Хлестнул он три раза коня своего. В первый раз хлестнул – искры посыпались, а конь оторвался от земли. Во второй раз хлестнул – огонь высек, а конь в небеса, выше той горы, на которой сидел двухголовый аждага, взвился. Хлестнул юноша в третий раз – все небо запылало, а конь камнем начал падать вниз к тому самому месту, где сидел и плевался грязью двухголовый аждага. Когда конь приблизился к чудовищу, юноша обнажил свою золотую саблю и ослепил ему глаза. Глазам аждага больно стало, прикрыл он тогда их ручищами, а юноша немедля отсек ему сначала одну голову, а затем и вторую. Скатились головы вниз в одну сторону горы, а юноша, даже не отдохнув, поскакал к третьей горе, где жил самый страшный злодей – трехголовый аждага. На пути к этой горе лежала до травинки выжженная долина. Земля на ней дымилась и дымом своим выедала глаза и коню, и всаднику, душила горло.

Долго ли скакал юноша через сожженную местность или недолго, но, наконец, конь довез своего хозяина к подножию третьей горы. Увидел трехголовый аждага, что к его горе подъехал человек, и стал испускать из ноздрей мощное пламя. Испустил первый раз -на склоне горы лес загорелся: не пройти, не проехать. Испустил второй раз – скалы стали плавиться и клокотать.

Не стал юноша ждать, пока злодей испустит огонь третий раз. Хлестнул он своего коня – искры высек, а конь оторвался от земли. Хлестнул во второй раз – огонь высек, а конь в небеса, выше той горы, на которой сидел трехголовый аждага, взвился. Хлестнул юноша коня своего в третий раз – все небо огнем запылало, а конь камнем стал падать вниз к тому самому месту, где сидел и испускал пламя трехголовый аждага.

Как увидел трехголовый аждага прямо на него летящего огненного коня с всадником на спине, дыхнул он огнем сразу из трех пастей и опалил смелого скакуна. Почуяли кони старших братьев запах горящего конского волоса и стали ржать, грызть удила, копытами стучать. Догадались старшие братья, что их младшего брата постигла беда.

– Младший брат в беде. Надо торопиться, – сказал средний брат старшему.

Вскочили они на своих верных скакунов, и кони мигом доставили их к нужному месту.

Сабля в руках одного – это полпобеды, а сабли в руках троих -это полная победа.

Так случилось и с братьями. Вовремя подоспели они на помощь младшему брату. Не успел трехголовый аждага снова опалить огнем младшего брата, как не то с неба, не то из-под земли на все три его головы обрушились удары. Младший брат своей золотой саблей отсек противнику одну голову. Из горла аждага хлынула кровь и стала заливать и тушить охваченный огнем лес. Ударил средний брат – отсек злодею вторую голову. И полилась кровь на расплавленные скалы. Ударил старший брат своей золотой саблей и отсек аждага его последнюю, третью голову. Хлынула из горла кровь, обрызгала опаленного скакуна младшего брата, и волосы на теле коня перестали гореть.

После каждого труда отдых нужен, чтобы силы восстановить и за новое дело взяться. Так поступили и братья. Отпустили они своих коней погулять, порезвиться друг с другом, да и сами присели отдохнуть. Поговорили о разном, поведали о своих приключениях, вспомнили старушку-мать и ее наставления: «Будете дружны, вас никто не сможет одолеть, как и вы не смогли согнуть три вместе сложенных прута».

– И вправду, поодиночке мы бы не одолели трехголового чудовища, – сказал старший брат.

А средний добавил:

– Где дружба в цене, там всегда победа.

– Вот так мы и должны поступать всегда, – сказал младший брат и вдруг воскликнул: – Смотрите! Смотрите!

Посмотрели братья туда, куда показывал младший брат, и удивились. Там, где только что была выжженная долина, вдруг вырос город с каменными дворцами и домами, с нарядно одетыми людьми и всякой живностью, с пышными садами и пестрыми цветниками.

Удивились братья такому чуду и даже слегка испугались.

«Здесь какая-то древняя тайна», – думал каждый из них, но ничего не знал, не ведал о том, что некогда здесь до появления на вершине горы трехголового аждага было древнее поселение, где люди жили по праведным законам древности. Но когда в горах этих поселился злодей и стал испускать на этот мирный город огненное пламя, постепенно весь город сгорел дотла и покрылся пеплом. А когда братья убили трехголового аждага, из его горла хлынула кровь и залила выжженную долину. Город опять ожил и принял прежний вид. Но братья ничего об этом не знали, не ведали и не попытались узнать, так как очень спешили раздобыть молоко серны, чтобы спасти больную дочь падишаха той страны, которая им встретилась на пути.

Сели они на своих коней и поскакали туда, где за четвертой горой жил тот самый пастух, в стаде которого была та самая серна.

Долго ли они скакали или нет, но сказывали сказители, что семь раз солнце прогнало с лица неба Луну, и семь раз она вновь появлялась. Но как бы то не было, наконец, они подъехали к одному полю и видят как на этом поле пасутся сорок коров, четыре быка, а среди них и одна серна. А рядом на холме сидит пастух и на дудочке играет. Так искусно играет, что самым певчим соловьям впору поучиться его мастерским руладам.

Подъехали братья к пастуху, спешились с коней своих, отбили ему низкие поклоны. Пастух как увидел живых людей, так обрадовался, что даже стал приплясывать под звуки своей дудочки: как-никак семь лет не ступала здесь нога чужестранца, и все из-за злых аждага, которые жили в горах и преграждали сюда дорогу.

– Каким чудом сумели вы пройти через горы?! – спросил пастух удивленно, хотя и сам догадался, что таким джигитам и злые аждага не угроза. Но как бы то не было попросил он братьев ответить на свой вопрос.

И рассказали сыновья ошира, как они вступили в схватку с чудовищами и убили всех троих. Затем они поведали, зачем прибыли сюда, и стали ждать ответа.

Выслушал их пастух и говорит:

– Я дам вам молоко серны, но с одним условием, – предупредил он и рассказал братьям о том, что у него было три дочери. Одну дочь, которой только исполнилось семнадцать лет, Чиме-Чин падишах насильно пленил и увел в свою страну и отдал в жены своему непутевому сыну. Недолго ей, бедняжке, пришлось быть в неволе. Изжил ее со свету сын Чиме-Чин падишаха, и она теперь покоится в земле. А недавно, я слышал, задумал он жениться на средней моей дочери. Но я не хочу этого и потому предлагаю своих дочерей вам в жены. Женитесь на них – получите молоко серны. Откажетесь -не видать вам этого молока.

– Отец, а где же ваши дочери-красавицы? – спросили юноши.

Пастух вместо ответа заиграл на своей дудочке, и на звуки этой свирели, словно белые лебеди, плавно и легко ступая, из хижины вышли две девушки и подошли к тому месту, где стояли три сына покойного богача.

Если у человека два глаза, то нужно еще два, чтобы смотреть на них. У каждой из этих девушек-красавиц по семь кос спускались до самой земли, а большие и темные глаза их были такие, что смотрит в них человек и чувствует, как душа его, словно воск на солнце, плавится, и ничего с этим человек не властен сделать.

И вправду! – ни одной девушке мира не сравниться с ними, ни красотой, ни стройностью стана, ни походкой.

Как увидели старший и средний братья этих красавиц, тут же влюбились и, казалось, ради этой любви могли совершить любые подвиги, а если надо и умереть. Слава Богу, умирать не понадобилось: как увидели красавицы сыновей ошира – красивых и статных, -тут же их полюбили и уже не могли разлюбить.

Посмотрел младший брат на своих старших братьев и сразу понял, что сердца их слились с сердцами этих красавиц и ничем их теперь не разнять.

– Ладно, беру ваших дочерей в жены двум моим братьям, – сказал младший сын покойного богача.

Обрадовался пастух, что Бог послал его дочерям достойных женихов, и поспешил расспросить добрых молодцев, кто они, где живут и как долог путь к ним.

– А вдруг вздумается мне в гости к вам приехать, – полушутя, полусерьезно сказал пастух.

Рассказали братья все как есть, о матери-старушке поведали, а пастуха заверили в том, что дочерям его будет хорошо у них, что ему не следует беспокоиться, и пригласили его самого в гости.

Наконец, когда все разговоры иссякли, младший брат напомнил, что пора возвращаться, так как больная дочь падишаха может, не дождавшись молока серны, умереть.

Вскоре пастух поймал в стаде серну, надоил в глиняный сосуд молока и передал младшему из братьев. А утром, едва забрезжил рассвет, старшие братья посадили на скакунов невест своих, младший брат положил в хурджун глиняный сосуд с молоком серны, вскочил на своего коня, и все, попрощавшись с добрым пастухом, тронулись в обратный путь.

Сорок дней и ночей были они в пути, в трех городах останавливались, любопытству предавались. Первый город, в котором они остановились, был тот самый, который ожил после того как братья вместе убили трехголового аждага, жившего на вершине горы.

Стали братья расспрашивать горожан первого города, каким чудом здесь, на этой сожженной долине, появился прекрасный город.

– Дети мои, историю нашего города тремя словами не расскажешь, – сказал братьям один старец. – Если это вам интересно, то оставайтесь ночевать, и я расскажу все как есть.

Согласились братья на ночлег, и старец пригласил их к себе в дом.

– Город наш очень древний, – начал старец свой рассказ. – Был он построен в давние времена, когда люди не знали, кого слушать и кому верить. Когда каждый делал все, что ему вздумается. Ну, скажем, вздумалось кому-то бить поклоны скале – и он бил. Или захотелось другому посмотреть, в каких хоромах и дворцах живут под землей мыши, – он всю жизнь рыл землю. Но так как у мышей нет подземных дворцов и хором, то и весь труд был глупым и напрасным. И вот в те глупые времена, один человек решил построить здесь, на этом месте, дворец. Сказано – сделано. Собрал он сорок человек и стал им приказывать.

«Принесите кусок скалы и положите сюда», – говорил этот человек.

И сорок мастеровых приносили и клали куски скалы друг на друга. Затем человек приказал на положенные друг на друга куски скалы положить еще и еще. Так был построен наш город, а человек стал хозяином города. Правда, город не сразу стал таким большим и красивым. Каждый новый правитель что-нибудь да строил... Короче говоря, все делалось так, как и должно было делаться. Умирали одни правители, их сменяли другие. Умирали люди, им на смену рождались новые. И так сотни лет. Но однажды, когда на смену умершему правителю пришел наш правитель, на город обрушилась беда. А причиной послужило то, что жена нашего правителя была бесплодна. Решил он тогда жениться во второй раз. Выискал себе девушку, назначил день свадьбы, а первую жену выгнал. Разгневалась первая жена и решила отомстить. А между тем наш правитель отпраздновал свадьбу с новой женой и на том успокоился. Шли дни, но и на этот раз у правителя не родилось ни одного ребеночка. А ему ой как хотелось иметь хоть одного наследника. Известное дело – не всегда все, что нам хочется, может исполниться. Выгнал он и вторую жену, а вместо нее привел во дворец третью. И вторая жена затаила на него лютую злобу. Но годы шли, а покои правителя так и не оглашались детским криком. Выгнал он и третью жену и женился в четвертый раз. Решила и третья жена отомстить бывшему супругу. Месть местью, а у нашего правителя так и не было детей. И на этот раз выгнал он жену свою и взял новую. Семь раз он женился и семь раз выгонял своих жен. Но восьмая жена, прежде чем дать свое согласие, пригласила в свидетели трехголового аждага и сказала будущему своему мужу:

«Я согласна стать твоей женой, но с одним условием. Будет у нас ребенок – хорошо, но если не будет, то обещай, что не выгонишь меня».

«Пусть сгорит и пеплом покроется мой город, если я когда-нибудь выгоню тебя», – поклялся правитель и приказал играть свадьбу.

Семь дней и ночей без устали играли музыканты, веселя подвыпивших гостей. Но всему приходит конец; на восьмой день гости разошлись, оставив виновников торжества наедине с тем, чтобы они доверились друг другу и достигли желаемого. Семь лет они доверялись друг другу, но наследника у них не было. Ни богатство его казны, ни божий свет, ни жена-красавица – ничто не радовало глаза и душу старого правителя. Все больше и больше терзала его неутолимая жажда иметь наследника, который бы занял наконец-то родовой престол и приумножил его богатства. Но не всегда человеческие желания достигают своей цели – на все воля Господня. Решил правитель испытать свое счастье в последний, девятый раз. Выгнал он восьмую жену из дворца и хотел было жениться еще раз. Но в это самое время на город обрушился огонь. Семь дней и ночей горел наш город и, наконец, весь сгорел и пеплом покрылся.

А дело было вот как. Слышал трехголовый аждага, как правитель поклялся восьмой жене: «Пусть сгорит и пеплом покроется мой город, если я когда-нибудь выгоню тебя». Со дня этой клятвы прошло семь лет, и вот все эти семь лет трехголовый аждага с нетерпением ждал, пока правитель выгонит и восьмую жену, а он, аждага, даст волю своим злодеяниям. Как узнал злодей, что правитель выгнал и восьмую жену, обрадовался безмерно и стал на город наш испускать вихри огня то из ноздрей, то из пасти трех своих голов. До тех пор испускал, пока не сгорел весь город и его жители. Семь лет назад наш город и все его жители были превращены в уголь и пепел. Но на восьмой год на сожженный город хлынула кровь из горла убитого трехголового аждага, и город и все его жители – о чудо Небес! – снова ожили, и все стало так, как было раньше. Говорят, что этого аждага кто-то убил. Кто именно, мы не знаем, но теперь каждый день возносим во здравие нашего спасителя добрые молитвы, – сказал в конце своего рассказа старец и воскликнул: – Жить вечно нашему спасителю!

Все присутствующие в доме старца люди разом упали на колени, коснулись лбом земли, затем привстали и, воздев к небу руки, вместе обратились с молитвами на устах к Богу.

Поняли братья в чем тут дело, но о том, что этот трехголовый аждага был убит ими, так и не сказали.

– А жив ли тот правитель? – спросил старца младший брат.

Горожане предложили братьям пройти во дворец правителя. Вошли братья во дворец и видят: на правительственной ложе полулежит какой-то тощий человек. Если он сегодня жив, то в завтрашний день может не войти – настолько он был безразличен ко всему происходящему вокруг и даже к тому, что город каким-то чудом ожил. Всякий, кто видел правителя таким, не мог не посочувствовать ему, не пожалеть его. А у некоторых людей вид правителя вызывал и слезы сострадания, и они плакали и причитали, будто он уже лежал на смертном одре. Жалкий вид правителя и у братьев – гостей города – вызвал сострадание, а заодно и желание хоть как-то облегчить его горестную участь. Они подошли к нему, отбив поклоны, поцеловали край его халата и остались стоять рядом, не зная, с чего начать разговор. Но правитель как полулежал на ложе, так и остался полулежать, будто не его приветствуют и не к нему пришли во дворец.

– Почтенный человек и правитель города, мы с добром пришли к тебе. Посмотри на нас и доверься, – сказал тогда младший брат.

Правитель нехотя повернул голову и холодно проговорил:

– Теперь мне никакое добро не нужно. Я жду спасителя моего города. На днях я видел сон, будто ко мне приехал он, отбил поклоны и предложил облегчить мое тяжкое горе. Я хотел оставить ему свое наследство, но тут я проснулся, и теперь вот я дожидаюсь прихода моего спасителя. Не знаю, есть ли правда в моем сне или нет, но я продолжаю ждать и верить, что он придет. – Тут правитель с любопытством посмотрел на трех добрых юношей и вдруг спросил: – Не вы ли убили этого проклятого трехголового аждага и спасли мой город и его горожан?

Братья посмотрели друг на друга, не зная, признаться или промолчать. Известное дело: герои не любят хвалиться. Пусть их другие хвалят. Но младший брат все же сказал:

– Это наш старший брат убил трехголового злодея.

– А чем можете доказать? – спросили присутствующие жители города.

Обнажили братья свои золотые сабли, блеск этих сабель ослепил всем глаза и заставил поверить в правоту их заслуживающего похвалы подвига.

– Ладно, спрячьте свои сабли, – сказал правитель. – У меня есть одна редкая птица, она все знает. – Правитель наконец-то встал со своего ложа, прошел в соседние покои и принес птицу. – На кого она сядет, тот и убил аждага, – сказал он и выпустил птицу.

Полетела птица, и села всем троим братьям на головы: сначала на голову старшего брата, потом – среднего, а затем и младшего.

– Значит, вы все вместе убили этого злодея? – спросил правитель.

– Да! – поспешили подтвердить присутствующие здесь две дочери пастуха и добавили, что одна из них – невеста старшего брата, другая – среднего.

Ничего не оставалось делать братьям, и они рассказали все как было. Рассказали о том, как их старушка-мать задала им троим загадку с тремя железными прутьями... Все как есть рассказали и стали ждать, что же будет дальше.

– Да, верные слова: где дружба в цене, там всегда победа, -молвили присутствующие здесь старцы.

Наконец и правитель сказал свое слово.

– Скоро я умру, – обратился он к трем юношам, – и потому доверяю одному из вас быть правителем. Также завещаю и свое богатство.

Сначала братьям не хотелось расставаться друг с другом, но потом младший брат сказал старшему:

– Оставайся! Живи здесь со своей красавицей. Если что случится, мы тут же прискачем.

– Ладно, брат, – отвечал старший. – Буду правителем, достойным доверия жителей этого города.

В честь такого события три дня и три ночи в городе шел пир, а на четвертый день два других брата, а вместе с ними и красавица-невеста среднего брата сели на своих коней и тронулись в путь туда, где их с нетерпением дожидался отец больной девушки.

Долго ли они находились в пути или нет, мне неведомо, да и это уже не столь важно, но когда братья переехали гору, то увидели: на том месте, где они некогда проезжали и где было непролазное топь-болото, теперь раскинулся огромный сказочный город, окруженный садами и виноградниками. Удивились братья такому чуду и решили узнать тайну преображения.

Подъехали они к городским воротам и видят: над воротами нарисован тот самый двухголовый аждага, которого на пути к пастуху убил младший брат, а сверху над изображением высечено название города -Хофтэгиз, что значит – Семь близнецов. Въехали они в город – и ахнули! Никогда еще они не видели такого красивого города со сказочными дворцами и каменными домами, с расписными нишами и мраморными порталами, а во дворцах – огромные бассейны с фонтанами. А на стенах везде и всюду нарисованы шесть девушек-красавиц, и все они как две капли воды похожи друг на друга.

Братьям очень понравился город. Понравился этот город и невесте среднего брата.

Посоветовались они и решили провести в этом сказочном городе несколько дней, чтобы осмотреть его как можно лучше. Расположились в караван-сарае, накормили своих коней, сами поели, насладились прохладой бассейна и журчанием фонтанов, а к вечеру пошли к самому древнему жителю этого города.

– От него наверняка мы узнаем историю города, – сказал младший брат.

Предстали они перед старцем, отбили поклоны и попросили его поведать им историю этого сказочного города.

– Это долгая история, – сказал самый древний житель. – Хватит ли у вас терпения и мужества выслушать ее до конца?

– Хватит! – ответили гости.

– Ну, тогда садитесь поудобнее и слушайте, – сказал самый древний житель города и начал рассказывать: – В какой-то далекой стране в те времена, когда рождение девочки считалось величайшим позором, жена одного правителя родила семерых дочерей. Правитель разгневался на жену и убил ее, а младенцев отвез в безлюдную пустыню и бросил. О, бедные детки, как они жалобно плакали, призывали хоть кого-нибудь на помощь. Так жалобно и громко, что Бог услышал их плач и стал кормить их то молоком, то кашкой. И так с Божьей помощью и молитвами природы семь сестер-близнецов и выжили. Но однажды, когда сестрам исполнилось семь лет, пошли они к озеру, что по ту сторону горы находится, и стали из этого озера воду пить. Едва они наклонились над гладью воды, как тут же увидели свое отражение. Увидели – и диву дались! Все семь сестер, как две капли воды, похожи друг на друга, да и красотой никакая девушка не могла бы сравниться с ними. Днем своей красотой они смущали солнце, а ночью – луну. Да что и говорить, всякий, кто хоть раз видел красавиц, не мог бы их позабыть.

Дни шли за днями, год за годом, а семь сестер-близнецов жили в безлюдной пустыне, не зная, что кроме них, где-то еще есть люди, которые общаются друг с другом, путешествуют из одной страны в другую, ведут торговые и другие сделки.

Но так как у сестер-близнецов не было встреч с другими людьми, и они не слышали человеческую речь, то общаясь между собой, стали свои мысли выражать рисунками. Надо было им сказать, что они похожи друг на друга, то каждая рисовала облик какой-нибудь сестры на камне и руками объясняла, что она похожа на остальных сестер. Но однажды одна из сестер нарисовала нечто похожее на сказочный дом и показала другим, а затем все вместе стали, глядя на этот рисунок, строить из разноцветных камней дом, а построив, стали все вместе в нем жить... Так было положено начало нашему городу.

Шли годы, и с годами сестры росли. Они уже умели говорить изображениями так, что даже самый искусный живописец, увидев эти рисунки, мог бы позавидовать не только мастерству, но и той убедительности, понимания вложенного в них смысла общения.

Но в один из дней случилось так: мимо этих мест проезжали верхом на верблюдах какие-то люди, которые стали для нас, горожан, теперь уже далекими предками. Увидели люди каменный, расписной дом и решили никуда больше не ехать, а поселиться здесь, на этом месте. Вошли они в дом и замерли, увидев перед собой семь девушек-красавиц, как две капли воды похожих друг на друга. Стали их расспрашивать, кто они, когда и каким образом оказались здесь. А сестры испугались, молчат и не понимают, что от них хотят эти незнакомцы.

Наконец, девушки осмелели и стали кое-как, то картинками, которые они тут же рисовали растертыми в порошок разноцветными камнями, то жестами, то какими-то никому не понятными возгласами объяснять, кто они и что могут делать. Поняли люди, что все рисунки, которые они видели, сделаны не кем-нибудь, а этими семью сестрами-близнецами. Удивились этому караванщики, увидев мастерство сестер-близнецов, а старший караванщик, обращаясь к своим спутникам, сказал:

– Зачем нам где-то искать лучших мест? Останемся здесь, построим город, а девушки эти нам его украсят.

Один сказал – остальные поддержали.

Начали караванщики строить здесь дворцы и храмы, сажать сады и виноградники. Растить верблюдов и овец разводить. Ни одного сооружения не осталось, чтобы сестры-близнецы его не разрисовали. Все стены и все мостовые, цветники и бассейны, арки и ниши -везде и всюду были разукрашены их изображениями и изображениями животных и птиц. За несколько лет наш город стал таким красивым, что и вправду никакой другой город земли не мог с ним сравниться.

Все шло хорошо, так хорошо, что лучшего и желать не нужно было. Но однажды прослышал двухголовый аждага о нашем сказочном городе и стал завидовать лютой завистью. Задумал он лишить наш город умельцев, а умельцами города были эти семь сестер-близнецов. Поселился злодей на вершине гор и стал девушек-близнецов по одной в горы уносить: унесет и в скалу превратит. Зависть, которая поселилась в нем, не давала ему покоя, все мучила, терзала его сознание и душу. Прилетел он первый раз в наш город, схватил одну из сестер, унес ее в горы, ударил о скалу и девушка-красавица тут же стала бездыханным камнем. А одна из сестер-близнецов решила запечатлеть навеки образ своей сестры. Нарисовала она на стене дома ее изображение, чтобы знали потомки, кто основал этот город.

Спустя некоторое время двухголовый аждага вновь явился в город. На сей раз унес он в горы вторую сестру. Ударил он девушку о скалу, – и она тоже стала бездыханной скалой.

Другая сестра в память о похищенной сестре нарисовала на стене ее образ, дабы знали потомки, кто основал этот прекрасный город.

Так двухголовый аждага по очереди похитил всех семерых сестер-близнецов и всех их превратил в бездыханные скалы. Но каждая из оставшихся в живых сестер-близнецов рисовала на стенах образы похищенных, дабы знали все, кто основал этот прекрасный город. Но когда аждага похитил и превратил в скалу последнюю из сестер-близнецов, то ее уже некому было нарисовать в память потомкам.

Вот уже много веков стоят эти семь сестер-близнецов, превращенные коварной волей двухголового аждага в семь скал, а на городских стенах по известной вам причине нарисованы всего шесть сестер-близнецов.

На этом месте рассказчик прервал рассказ, погладил свою седую бороду и замолчал. Кто знает, сколько бы он так молчал, если бы невеста среднего брата не спросила:

– А что же было дальше?

И вот тут-то рассказчик, довольный тем, что наконец-то речь зашла о дальнейшей судьбе семи сестер-близнецов и его родного города, продолжил свой рассказ словами:

– А дальше было вот что. Решил двухголовый аждага подчинить нас всех себе. Он даже еще при жизни последней из сестер-близнецов приказал ей на воротах города изобразить себя, дабы все-все знали, кто правитель этого города. Хотя этот аждага и возомнил себя нашим правителем, мы отказались повиноваться ему и выполнять его приказы. Стал тогда злодей месить в озере землю и превращать его в топь-болото. Затем он заглатывал эту грязь и плевался ею до тех пор, пока наш город и все его обитатели совсем не скрылись под толщей грязи. Наш древний город и вправду стал похож на непролазное топь-болото.

Много веков находились мы на дне болота. И вот совсем недавно вся эта толща грязи была смыта кровью двухголового аждага, и город наш вместе с его обитателями ожил... Кто-то убил чудовище, но только кто, мы не знаем. С того самого дня как ожил наш чудный город, все мы, его жители, каждый день читаем добрые молитвы во здравие нашего спасителя.

Старец закончил рассказ, окинул всех присутствующих мудрым взглядом, устало откинулся на своем ложе и замолчал. Молчали и гости, находясь под впечатлением услышанного. Они не знали, что и говорить, потому и молчали, словно бы некто незримый отнял у них язык и тем был доволен.

Кто знает, сколько бы длилось это молчание, если бы снова первой не заговорила невеста среднего брата.

– А нельзя ли расколдовать окаменевших сестер-близнецов? -спросила она старца.

Старейший житель города Хофтэгиз погладил свою длинную седую бороду и ответил:

– Их можно расколдовать только искусной игрой на дудочке... Сестры-близнецы очень любили музыку. Бывало, усядутся они под деревом, где пели соловьи наших мест, и целыми днями с наслаждением слушают соловьиную трель.

Как услышала невеста среднего брата эти слова старца, тут же радостно воскликнула:

– Мой отец так умеет играть на дудочке, что и соловьям не сравниться...

– Может быть, он своей игрой расколдует этих бедных сестер-близнецов? – сказал кто-то из присутствующих жителей города.

И тут младший сын покойного богача, ничего не сказав, выбежал во двор и, вскочив на своего верного коня, хлестанул его три раза. Взвился конь в небо и вскоре домчал своего доброго хозяина к месту, где жил тот самый пастух – отец двух девушек-красавиц, которые стали невестами двух старших сыновей покойного богача из той самой страны, о которой вам, дорогой читатель, уже известно.

Вошел юноша в дом пастуха и прямо с порога закричал:

– Отец, бери свою дудочку и скорее в древний город Хофтэгиз. Нужно музыкой расколдовать превращенных в скалы семь сестер-близнецов.

Не стал пастух ни о чем расспрашивать и, наказав соседскому мальчику пасти стадо, вскочил на своего скакуна. Вскоре вместе с младшим сыном покойного ошира они прибыли туда, где их очень и очень ждали.

Привели горожане пастуха к горе, усадили на пестрые ковры, которые здесь по такому случаю расстелили, и попросили играть на дудочке.

Сел пастух поудобнее и начал играть. Так он искуссно играл, что от его игры кустарники цвели, а колючки в пышные розы превращались! Люди слушали-слушали и не могли устоять на месте, начинали в такт этой чудесной музыки приплясывать. А что касается певчих соловьев, то все они, услышав эти прекрасные трели пастушьей дудочки, не могли с ней соперничать, а потому замерли на ветках деревьев и слушали музыку с замиранием сердца. Вот так очаровал пастух своей игрой всех, кто здесь находился, а дочь его так рада была тому, что отец ее пленил всех искуссной игрой, что все это время и глаза ее, и улыбка выражали восторг и ликование! Только заколдованные двухголовым аждага семь сестер-близнецов оставались бесчувственными скалами.

Семь часов без устали и передышки продолжал играть пастух, и только на восьмом часу все увидели, как скалы начали трескаться, и огромные глыбы, слоями отваливаясь, с шумом покатились вниз. Обрушились горы, и заколдованные двухголовым аждага сестры-близнецы ожили по пояс. Повели они глазами по сторонам, изумляясь всему здесь происходящему, посмотрели вниз – собравшиеся люди глаза попрятали; посмотрели вдаль – даль озарилась ярким светом, посмотрели они вверх – солнце на лице неба потускнело. А пастух продолжал играть все звонче и звонче на своей волшебной дудочке. До тех пор он играл, пока все семь сестер-близнецов совсем не ожили и с улыбками на лицах не стали спускаться с горы вниз. Так они плавно и нежно ступали, будто не людьми были, а лебедями, плывущими по глади воды. Подошли они и всем низко поклонились. А затем все семь сестер-близнецов подошли к пастуху, каждая по очереди ему поклонилась.

– Отныне, добрый человек, ты будешь правителем нашего древнейшего города, – в один голос сказали все жители города пастуху.

Растерялся пастух от такого неожиданного предложения и отвечает:

– У меня есть стадо овец, оно без меня пропадет.

Стали горожане просить пастуха оказать честь сестрам и остаться в городе, а пастух все свое твердит, мол, стадо пропадет.

Тогда свое слово, обращенное к пастуху, сказал младший сын покойного богача:

– Быть тебе правителем этого древнейшего города! Народ и семь сестер-близнецов хотят этого. Отказать – грех великий.

Не решился пастух возразить доброму юноше, но предупредил, что стадо свое обязательно пригонит и будет пасти.

– Да будет по-твоему, – сказали жители города.

В честь того, что, спустя много лет, все семь сестер-близнецов были расколдованы, а у города Хофтэгиз стал новый правитель, все жители города решили, как и подобает в таких случаях, отметить это величайшее событие народным гуляньем и сорокадневным пиршеством.

Как решили, так и сделали. Разукрасили жители дворцы и улицы разноцветными полотнищами, пригласили лучших музыкантов и поваров города – и пиршество началось. Все пили и произносили торжественные речи, ели вкусные яства и плясали, кто где может, и до упаду.

Только младшему сыну покойного богача было не до плясок и вкусных яств, лицо его выражало печаль и озабоченность. Сердце юноши тревожилось о больной девушке, которой он должен был привезти молоко серны. Сказал он об этом брату, а брат и говорит, мол вместе поедем.

– Нет-нет, – возразил младший брат среднему, – ты пока гуляй, а я мигом доставлю дочери падишаха молоко серны и тут же вернусь.

Согласился средний брат, пожелал младшему брату доброго пути и скорого благополучного возвращения. Но не тут-то было: заподозрили горожане, что их почетный гость собирается покинуть их, и преградили ему дорогу.

– Никуда не поедешь, пока с нами не разделишь нашу радость, -сказали они.

– Я должен обязательно спасти от смерти больную девушку. Она и отец ее надеются и ждут, когда я привезу им молоко серны и спасу несчастную от неминуемой смерти.

– Ладно, раз так, поезжай и тут же возвращайся, – сказал свое слово самый древний житель города и поспешил предупредить: – Пока слюна высохнет, чтобы ты вернулся. – Он плюнул на пол, как бы тем самым обязав юношу скорее возвращаться.

– Как сказал, так и будет, – ответил младший сын покойного богача.

Выйдя во двор, он ловко вскочил на своего верного скакуна и три раза хлестнул его. Хлестнул в первый раз – конь от земли оторвался. Хлестнул второй раз – конь в небеса взвился. Хлестнул в третий раз – конь доставил своего хозяина в тот самый город, где жила больная девушка.

А время было ночное. Подъехал юноша к падишахским воротам, постучался и стал ждать. Открыли расписные серебряные ворота, юноша передал им лекарство со словами: «Для падишахской дочери», – и, хлестнув своего верного коня, исчез в ночи.

Вернулся он в город Хофтэгиз, а там пир вовсю идет. Сел младший сын покойного богача на свое прежнее место и тоже стал есть, пить, веселиться.

Сорок дней и сорок ночей веселился весь город. Сорок ночей люди жгли плошки и не снимали с себя праздничные наряды. На каждой улице и в каждом доме играли музыканты и били в барабаны барабанщики. Они как бы спорили между собой: кто искусснее и лучше играет.

Известно, у каждого начала есть и свой конец. На сорок первый день пиршество кончилось, и горожане вернулись к своим делам. Приступил и пастух к обязанностям правителя города. Сестры-близнецы тоже стали заниматься прежним ремеслом – расписывать стены и ниши города, а также мостовые, фонтаны и бассейны, удивляя, как и раньше, горожан своим несравненным живописным мастерством.

Спустя несколько недель младший сын покойного богача, а вместе с ним и его средний брат со своей невестой собрались в дорогу. До самых городских ворот с шумом провожали горожане дорогих гостей – спасителей их города. И вот гости доверились дороге...

Долго ли они находились в пути или нет, это не столь важно, но когда они переехали гору, то услышали стуки молотков по наковальням. Посмотрели братья в ту сторону, откуда доносились эти стуки, и видят: там, где раньше была огромная безлюдная пустыня, теперь раскинулся город, а над городом вьется голубой флаг. Удивились братья такому чудесному превращению. Въехали они в город и видят: здесь живут оружейники и у всех свои кузни и мастерские, а возле них сложено множество различного оружия.

– По какой надобности вы смастерили столько оружия? – спросил одного оружейника младший сын покойного богача.

– А вы кто такие? – сердито произнес в ответ оружейник.

Рассказали братья, кто они, откуда и куда едут.

– Вижу, добрые вы воины, – выслушав гостей, наконец, сказал оружейник. – Значит, вас интересует для какой надобности мы изготовляем столько оружия? Тогда слушайте и не перебивайте... Рассказ будет долгим.

Сели оба брата, а с ними и красавица-невеста – дочь пастуха -и стали слушать.

– Мы, жители этого города, – начал один из оружейников, – воины. Много раз нам приходилось воевать, и мы всегда побеждали. Но однажды нашему предводителю приснился сон, будто бы к нему с неба спустился ангел и сказал: «Добрый воин, слава о тебе и твоих воинах известна нам, небожителям... Быть тебе хозяином и земли и неба. Для этого ты должен покорить и звезды и Луну».

Сказал так ангел и улетел на небо.

На следующий день наш предводитель собрал нас всех и рассказал свой сон. Затем он обратился к нам с такими словами:

– О, воины! Я должен подчинить себе все звезды и Луну. Стать хозяином и земли, и неба... Нужно готовиться к бою!

Затрубили трубы, забили барабаны, и мы пошли туда, где всегда прячется Луна. Преграждали нам дорогу крутые склоны гор, повсюду зияли страшные пропасти и ущелья. Днем наши головы жгло солнце, а ночью наши тела и душу приводили в дрожь холодные облака, которые все время окутывали вершины гор. Но мы шли, падали, расшибали колени, скатывались вниз, но снова и снова карабкались вверх, в гору. Долго продолжался наш путь, но мы шли, не зная ни сна, ни отдыха. Дело прошлое, но, наконец, добрались мы до вершины скалы и стали ждать пока взойдет Луна. Когда стало темнеть, на небе появился лик Луны, а чуть позже – все ее звездное, небесное воинство. И вот тут-то наш предводитель приказал нам стрелять в Луну и в звезды.

Начали мы стрелять, долго и яростно стреляли, так яростно, что горы дрожали, скалы рушились, а звезды по-прежнему смотрели на нас и, дразня, улыбались, видя тщетность наших усилий.

Разозлился вконец наш предводитель и приказал стрелять до тех пор, пока с ночного небосвода все звезды не будут сбиты. До самого восхода солнца стреляли, но так ни одну звезду и не сбили. Днем мы отдыхали, а ночью опять и опять с яростью стреляли, но только ни одной звезды сбить так и не могли.

Семь ночей продолжался бой, а на восьмую ночь между нашими воинами и воинами Луны пролетел одноголовый аждага. Увидав это страшное летающее чудовище, все испугались, и началась паника. А наш предводитель выстрелил в это летающее чудовище и попал ему в ногу. Рассвирепел аждага, подлетел к нашему предводителю и проглотил его, да так быстро, что мы даже не успели что-то предпринять. Потеряв предводителя, мы вернулись в город, а одноголовый аждага поселился в наших горах и стал засыпать наш город песком. Семь месяцев, не переставая, летало над городом это чудовище, испуская изо рта песок и засыпая наш город вместе с нами, и, наконец, мы оказались под толстым слоем песка, а над нами образовалась безлюдная пустыня. Много веков пробыли мы под песком, но совсем недавно чья-то кровь хлынула с гор и смыла толщу песка, а мы ожили. Мы боимся, что этот самый одноголовый летающий аждага может вновь засыпать наш город. Потому мы теперь готовимся пойти войной на этого аждага и убить его, – закончил свой рассказ оружейник.

Братья рассказали оружейникам, что одноголового аждага уже нет, он убит, и ничто городу не угрожает.

Оружейники города не поверили сказанному.

– Его целая армия не сможет убить, – сказали они.

Тогда младший брат рассказал всем историю о своей золотой сабле и верном коне.

– Если то, что ты говоришь, правда, то будь нашим правителем, -сказали оружейники города.

– Стать вашим правителем я не могу, меня мать дома заждалась, да и другие дела ждут впереди, – ответил младший сын покойного богача и добавил: – Если не возражаете, пусть вашим правителем будет мой средний брат, который помогал мне убить аждага.

– Мы не возражаем! – согласились оружейники города.

По такому случаю был устроен пир, люди поздравляли друг друга, радовались. И с этого времени средний брат стал правителем в городе оружейников и поселился во дворце вместе со своей прекрасной невестой, а младший брат обнял крепко-крепко своего среднего брата и дочь пастуха, пожелал им здоровья и, запрыгнув на своего верного скакуна, отправился в дорогу.

Долго ли он скакал или нет, но когда проехал четверть пути до родного дома, где его и его братьев заждалась мать, то конь под ним стал ржать, грызть удила, бить копытами о землю. Насторожился и всадник, почувствовав запах гари. Поднял он голову и видит – все небо дымом затянуто. Не стал он медлить и поскакал туда, откуда несло гарью.

Пусть он скачет, а я пока расскажу вам, в чем было дело.

А дело было вот в чем. Прослышал Чиме-Чин падишах, что пастух отдал своих дочерей замуж за каких-то юношей из далекой южной страны. Разгневался он и решил отнять дочерей пастуха у этих юношей, а самого пастуха убить. Собрал свое войско и внезапно напал на город Хофтэгиз, где правителем по просьбе горожан и семи сестер-близнецов стал пастух.

Узнали горожане, что войска Чиме-Чина в сторону их города идут да на пути своем все огню предают, собрали войско и стали на защиту своего города.

Долго противостояли жители города Хофтэгиз натиску войск Чиме-Чина. Но сила была на стороне нападавших. Защитники города стали отступать, и казалось, вот-вот войска Чиме-Чина ворвутся в город, будут бесчинствовать, грабить, и самое страшное, убьют правителя города – бывшего пастуха, а заодно и сестер-близнецов. Но не тут-то было: почувствовали сыновья покойного богача запах гари, догадались, что здесь что-то неладное происходит и поспешили на помощь. Примчались они и видят: войска Чиме-Чин падишаха под барабанный стук со знаменами вступили на земли города и каждого встречного убивают.

– Э-гей-гей! – крикнули братья и, обнажив свои золотые сабли, напали на войска Чиме-Чин падишаха и вмиг разбили их. Кто успел унести ноги – остался жить, а кого ноги подвели – тут же смерть нашли.

Так дружные братья, помня наказ своей матери – быть всегда вместе, вновь одолели сильного врага, а в честь такой победы, как и подобает в таких случаях, устроили празднество.

Пусть они празднуют победу, а я расскажу вам о больной девушке – дочери падишаха, которой младший сын покойного богача доставил молоко серны, а сам тогда вернулся на пиршество в город Хофтэгиз.

С того времени, как младший сын покойного богача отправился к пастуху за молоком серны для больной падишахской дочери, прошло семь лет и семь месяцев. Долго опечаленный падишах – отец девушки – ждал дня, когда кто-то из тех юношей, пожелавших помочь его горю, привезет молоко серны и спасет от верной смерти любимую дочь. Ждал он, ждал, да и перестал ждать. Много всяких лекарей посетили дворец падишаха за это время, но никто и ничем не смог помочь дочери падишаха. А между тем бедная дочь падишаха с каждым днем все таяла и уже, казалось, была обречена на верную смерть. Страшно переживали это горе отец и мать девушки, не зная все это время ни сна, ни покоя и не снимая с себя траурное одеяние. В траурных одеждах продолжали пребывать и все жители этого падишахства.

– Через семь недель и семь дней дочь падишаха умрет, – предсказали лекари.

И вот в это самое смертельно опасное время для дочери падишаха прискакал на своем добром коне младший сын покойного богача, передал молоко серны, а сам умчался на пиршество в город Хофтэгиз.

Передали слуги молоко серны своему падишаху.

– Откуда? Кто привез? – спросил падишах.

– Какой-то юноша вручил нам и тут же ускакал... Мы не успели разглядеть его, – сказали слуги и стали молить Бога излечить болеющую дочь своего правителя.

Обрадованный отец стал поить свою больную дочь молоком серны. Семь дней по одной ложке давал он ей это молоко, и вот, наконец, девушка стала поправляться, а вскоре и по комнате ходить, а потом и во двор вышла.

Не стану утруждать ваши головы, а скажу лишь то, что она с каждым днем стала хорошеть и обретать свою былую красоту. Обрадовались горожане, сняли с себя траурные одеяния, облегченно вздохнули: радость падишаха – их радость, горе падишаха – их горе.

А вскоре дочь падишаха совсем поправилась, похорошела, да так, будто и болеть-то не болела. Решил отец скорее выдать свою дочь замуж.

– Надо жениха тебе выбирать, – сказал он дочери.

А дочь в ответ:

– Я стану женой того, кто достал мне молоко серны.

Ничего не оставалось делать падишаху, пригласил он к себе глашатаев и велел им побывать во всех городах разных стран и объявить о том, что отдаст свою красавицу-дочь за того, кто добыл и привез ей молоко серны и тем спас ее от смерти.

В каких только городах и странах не были глашатаи, объявляя указ своего правителя. Но случилось так, что дорога привела их в тот самый город Хофтэгиз, где в это время сыновья ошира праздновали победу над войском Чиме-Чин падишаха.

Пришли глашатаи на базар, держа в руках щит, на котором была изображена главная башня города их падишахства, и стали объявлять:

– Слушайте! Слушайте! Падишах нашей страны велел найти человека, который доставил для больной его дочери молоко серны. За этого человека он отдаст свою красавицу-дочь. Если кто знает или кто слышал об этом человеке и сообщит нам, тот получит сто золотых из падишахской казны.

А нужно сказать, что в это самое время сыновья покойного богача были на этом самом базаре. Услышали они, о чем вещают глашатаи, поначалу удивились тому, что услышали, а затем, поняв, что к чему, подошли к глашатаям и обо всем рассказали.

Выслушали их глашатаи и спросили:

– А кто же из вас в ту ночь доставил молоко серны?

Старшие братья указали на младшего и, обращаясь к нему, сказали: – Иди, брат, испытай и ты свое счастье.

Вскоре братья простились, и младший сын покойного богача вместе с глашатаями предался дороге.

Долго ли они были в пути или нет, но, наконец, добрались до места. Обрадовался падишах, увидев знакомого юношу, – некогда гостя его дома, – и спрашивает:

– Это ты доставил для моей дочери молоко серны, а сам ускакал?

– Да, – отвечает юноша.

– Как же тебе удалось победить страшных чудовищ? – полюбопытствовал падишах.

– О, это долгая история, – ответил юноша.

– Нет-нет, ты расскажи, мне интересно, – попросил его падишах.

– Ну, ладно, – согласился юноша.

Вскоре в тронном зале собралось много народу. Была здесь и дочь падишаха. Как увидел юноша такую красавицу, так всем сердцем и влюбился. А она и вправду была красива и мила и казалась не просто девушкой, а самой феей. Нужно сказать, что и юноша ей пришелся по душе: это было видно по тому как она не сводила с него глаз, будто боялась, что – не дай Бог – стоит ей отвести свой взгляд в другую сторону, как тут же этот самый юноша, – ее спаситель может исчезнуть и больше никогда не появиться перед ее очами, и очи эти покроются мраком, а душа будет постоянно тосковать.

– Ну, ладно, рассказывай, как ты победил страшных чудовищ? -снова обратился падишах к юноше.

И младший сын покойного богача рассказал собравшимся обо всем, что было. Все слушали с замиранием сердца и удивлялись, слыша о том, что и присниться не могло, не только правдой быть.

Когда юноша закончил свой рассказ, а слушавшие облегченно вздохнули, переводя дыхание, падишах подошел к сыну покойного богача, обнял его крепко-крепко и поцеловал, а затем сказал:

– Сын мой, если душе твоей угодно полюбить мою дочь, я с огромным желанием отдам тебе ее в жены.

Младший сын покойного богача, отбив поклон в знак благодарности, сказал:

– Я затем и ехал сюда, отец.

Сорок дней и сорок ночей не смолкали звуки музыки и дробные стуки барабанов. На всех площадях народ веселился, шутил, ел вкусные кушанья, пел песни и слагал во множестве оды в честь храброго жениха и красавицы – невесты. На свадьбе были и братья со своими женами, и даже пастух приехал со своей волшебной дудочкой и играл на ней. Так искуссно играл, что никто не мог усидеть на месте: все танцевали. Танцевал со своей красавицей-невестой и жених. Все смотрели на них и всей душой радовались, особенно отец и мать невесты.

На сорок первый день, когда гости разошлись, жених и невеста вошли в свои опочивальни и вскоре, обняв друг друга, поняли – они для того и были рождены на свет, чтобы всегда быть вместе.

А еще через семь дней, все трое братьев вместе со своими женами-красавицами сели на своих добрых коней и отправились в тот самый город, где они родились, и где с волнением ждала их мать.

Долго ли они ехали или нет – это уже не столь важно, но когда, добрались до родного города, три раза с гордостью и как бы приветствуя его, объехали и лишь затем приблизились к родительскому порогу. Как увидела мать едущих верхом сыновей своих, тут же бросилась им навстречу, стала целовать их, плакать от радости. Да что и говорить, она была уже старенькой, слегка сгорбленной. Разве тут не состаришься в тревожных думах об уехавших в долгое странствие сыновьях – ведь от них все это долгое время не было никаких вестей.

Верно говорит народ: если впереди радость, горе остается позади. Обрадовалась старушка-мать, что ее глазам наконец-то предстали сыновья живыми, невредимыми, да еще с такими женами-красавицами; провела она их всех в дом, который когда-то выстроил сыновьям покойный отец. Войдя в отцовские покои, сыновья облегченно вздохнули, сбрасывая с себя дорожную усталость.

Вскоре мать приготовила вкусные кушанья, нарвала в саду яблок, груш, на огороде – всякие овощи – и все на стол. Затем пригласила она соседей и знакомых – пусть, видят, какими богатырями стали ее сыновья, да и каких себе красавиц в жены взяли, – и стала угощать.

– Ешьте, ешьте, – то и дело говорила она всем, подкладывая то одно, то другое кушанье, а особенно и с любовью угощала она своих невесток.

После вкусного и сытного угощения она попросила своих невесток рассказать о том, где они были, что видели и как собираются дальше жить.

Рассказали и сыновья все, как было. Все слушали и восторгались их подвигами, особенно старушка-мать.

Несколько дней спустя оба старших сына, собираясь в обратный путь, предложили матери ехать с ними.

– Мать, – сказали они, – поехали с нами, в наше падишахство, погости у нас. А жить потом можешь, у кого захочешь.

Посмотрела мать на своих сыновей, да так, будто выбирая, у кого сначала погостить, и, приняв решение, сказала:

– Ладно, уговорили. Погощу у каждого из вас, посмотрю, как вы там живете, да и вернусь обратно.

Собралась старушка-мать в дорогу и поехала со старшими сыновьями. Погостила она то у одного, то у другого, порадовалась от души их радостям, а жить вернулась обратно под родную крышу, где остался со своей красавицей-женой младший сын.

– Старших сыновей люби на расстоянии, а с младшим – не расставайся, – сказала сама себе старушка-мать.

Стали все три сына покойного богача жить со своими женами-красавицами в своих падишахствах на радость друг другу и особенно старушке-матери. Шли годы, у всех братьев родились дети, да такие красивые, будто спорили друг с другом в красоте. Старушка-мать постоянно навещала то одного сына, то другого, забавлялась их детьми, радуясь от всей души за таких прекрасных сыновей и внуков. Но жила она всегда у младшего сына и с еще большей радостью забавлялась с его детьми.

Правда, если вдруг случалась какая беда, братья тут же приходили друг другу на выручку и всегда все вместе, дружно избавлялись от нее.

Да, права была мать троих сыновей, когда сказала им: «Где дружба в цене, там всегда победа». Не забывайте об этом и вы, дорогие читатели.