По всей территории Анд уже на протяжении более тысячи лет то и дело вспыхивали войны, вызванные территориальными и личными столкновениями между местными небольшими группами населения, и велись более высокоорганизованные военные кампании, очевидно связанные в первую очередь с религиозными культами, которые насильно устанавливались на захваченных территориях, как это было во времена экспансии Уари – Тиауанако в среднем горизонте.

В ранний период своего существования инки успешно осуществляли захваты отдельных территорий, а когда чанка стали угрожать Куско, объединили их в единое государство. Возможно, если бы не угроза этого нападения, имевшая историческое значение, инкской армии никогда бы не удалось превратиться в настолько многочисленную и боеспособную силу, какой она стала, руководимая сознанием цели – разгромить чанка и включить их земли в свою империю. Но вслед за тем, как в ряде успешных сражений на вражеской территории чанка были разгромлены, ничем не сдерживаемые инки, по-видимому, принялись расширять свои завоевания до бесконечности, пока, по их понятиям, «весь мир» не стал принадлежать им.

Таким образом, кампания, которая началась ради защиты родины, была превращена в триумфальный завоевательный поход, осуществленный благодаря армии, состоящей в основном из союзников. В ответ союзники получили место в новой структуре Куско, в империи, а также разделили с инками их возросший авторитет. Таким образом, выигрываемые одно за другим сражения и успехи армии инков должны были накрепко сплотить инков с их новыми союзниками и покоренными ранее народами, которые разделили с ними победы. Но вряд ли только для того, чтобы порадовать союзников, инки продолжали и далее расширять свою империю, пока она не достигла своих вершин при правлении Уайны Капака.

По исторически сложившейся традиции инки представляли себя носителями цивилизации, приносящими ее варварским народам, которые были включены в инкскую политическую систему ради их же блага. Несомненно, некоторые завоеванные области, присоединенные к империи, не обладали особыми экономическими преимуществами, способными привлечь инков. Хотя они распространяли культ своего «предка» – Солнца как основную государственную религию на территории всей империи, инков едва ли можно назвать «борцами за веру». На внедрение их религиозных представлений скорее можно смотреть как на обучение и ознакомление через обрядовость с инкскими обычаями и организацией. В частности, важно было знать взаимоотношения религиозных ритуалов и экономики, солнечного года и сельскохозяйственного года.

Политика инков состояла в том, чтобы постоянно поддерживать занятость населения, распределяя задачи таким образом, чтобы от выполнения их у подданных не оставалось времени на нарушение порядка. Военные походы часто главным образом для того и планировались, чтобы занять делом армию инков, удерживая амбициозных генералов от заговоров и внутренних раздоров. Другие походы затевались для того, чтобы остановить чужаков, нарушающих границы, или подавить попытку мятежа. Служба в армии не обязательно была неприятной повинностью; напротив, для многих простолюдинов она оказывалась единственной возможностью попутешествовать и шансом получить вознаграждение и повысить свой статус в гражданской жизни. Аристократы также «искали счастья», и часто их карьера начиналась с того, что они оказывались на виду, активно исполняя свой воинский долг.

Рис. 26. Одежда и оружие воинов: «генерал» из Чинчасуйу со своим штандартом. Инкские солдаты сражаются с противником булавами и копьями

Армейская организация по своей пирамидальной иерархии была подобна организации гражданской и политической. Каждые десять воинов составляли мит, которым руководил местный уроженец – начальник, ответственный за дисциплину и обеспечение повседневного существования своего отряда. Его называли чунгакамайок (старший над десятью). Его обязанностью было следить, чтобы люди были обеспечены армейским обмундированием, оружием и провиантом; он вел их по чужой территории и готовил к боевым действиям. Каждые пять десятков объединялись под командованием пичка чунгакамайока (старшего над пятидесятые), который надзирал за деятельностью чунга-камайоков и инспектировал их. Порядок старшинства был следующий:

чунгакамайок — старший над 10;

пичка чунгакамайок — старший над 50;

пачака камайок — старший над 100;

гуранга камайок — старший над 1000;

апу — «капитан» (2500 воинов);

апуратин — помощник «капитана» (2500);

хатун апу — «генерал» (5000);

хатун апуратин — помощник военачальника (5000);

апускипай — главнокомандующий;

апускипрантин — помощник главнокомандующего.

Два самых низших места в иерархической лестнице обычно занимали местные камайоки, гражданские чиновники, которые принадлежали к числу налогоплательщиков, – они в любом случае должны были прослужить определенный срок на одной из государственных повинностей. Остальные должности, вероятно, большей частью заполняли профессионалы, которые могли не занимать гражданских постов до того, как пошли на армейскую службу, но практически наверняка получали какой-либо пост, когда покидали действующую армию. Многие такие офицеры могли также владеть земельными участками, подаренными им императором за военную службу, и при выходе в отставку селились на своей земле. «Генералы» и «капитаны», местные уроженцы, часто сохраняли свое звание и командовали соотечественниками под началом других «генералов» или главнокомандующего инкской крови. На должность главнокомандующего император и его Высший совет выбирали опытного военного. Если это было возможно, выбирался дядя или брат правящего Инки или иной близкий родственник.

Наиболее крепкие мужчины обучались владению оружием с детства, и в любой момент в возрасте от 25 до 50 лет их могли призвать на военную службу. Единственной постоянной армией была армия императора, состоявшая из личной охраны численностью в несколько тысяч воинов и «капитанов» из инкской аристократии. Когда набирали армию, каждая провинция обязана была прислать собственный контингент под командованием «генерала» из местных уроженцев. В зависимости от района, где велась война, они либо отправлялись в Куско, дабы получить инструкции, либо оставались на месте, готовые присоединиться к основной армии, когда она будет проходить через их территорию. Во время правления Инки Пачакути поначалу в кампании, возглавляемой неудачливым Капаком Юпанки, сражались 70 тысяч человек. Вскоре после благоприятного исхода этой кампании инки выставили 200 тысяч против колья и 250 тысяч для великого северного похода Топа Инки.

Процесс набора армии Уайны Капака для кампании в Кито подробно отражен в летописях. Проконсультировавшись с советом и прорицателями, проведя ритуал гадания кальпа, Сапа Инка обсудил предстоящую кампанию со своими «генералами» и знатными людьми Куско, многие из которых захотели к нему присоединиться. Затем он назначил аристократа Михи главнокомандующим Урин Куско, а своего брата Ауки Тома – главнокомандующим Ханан Куско. В то же время он приказал всему южному личному составу подтягиваться в Куско. Солдаты явились на службу, одетые в национальные костюмы своего региона и вооруженные традиционным для них оружием. Они расположились палаточным лагерем под надзором, за чертой города, на склонах холмов, куда им приносили еду и напитки. Здесь они также получили дополнительные армейские припасы и дорожный провиант и оставались там, ожидая, пока придет приказ о выступлении. Предусмотрительные инки не допускали скопления вблизи своей столицы слишком большой армии.

Одно за другим войска из провинций Кольясуйу, Антисуйу и Контисуйу отправлялись по императорской дороге в Кито, каждую ночь располагаясь на привал, чтобы отдохнуть и поесть, в тамбо (постоялых дворах) и около складов. Высокую дисциплину на марше поддерживали руманча (сигнальщики), которых легко можно было опознать по их знакам отличия. Солдатам, которые покидали строй, чтобы украсть еду, или досаждали местным жителям, угрожала смертная казнь. Каждое войско имело свой штандарт – небольшое квадратное знамя шириной примерно 20 сантиметров, плотно изукрашенное символами, которое несли на острие копья. Солдаты были одеты в свою обычную одежду или в доспех, состоящий из простеганной хлопковой туники, но не носили никаких плащей. Шлемы были сделаны из стеганого хлопка или из дерева либо представляли собой колпаки, сплетенные из тростника. Шлемы часто дополнялись украшением, проходящим через верх от уха до уха. Многие солдаты повязывали под коленями и вокруг щиколоток шерстяную бахрому, а также вешали на грудь и на спину круглые металлические диски. Эти диски были чем-то вроде боевой награды – степень награды различалась по типу металла: бронза, серебро или золото. Хоть и небольшие по размеру, эти диски могли при случае уберечь носителя от удара. Солдаты инков вешали на спины в качестве защитной брони круглые щиты, сделанные из твердых дощечек пальмы чонта и хлопка. Их руки прикрывали квадратные или круглые деревянные щитки, обтянутые оленьей шкурой или покрытые металлом, а поверх этого набрасывалась ткань с нарисованной или вытканной на ней эмблемой. Кроме того, они несли с собой длинную накидку или кусок ткани, которую при необходимости можно было использовать в виде щита, обернув вокруг руки, или даже обернуть ею тело в качестве защиты. «Капитаны» и «генералы» носили многоцветные наряды, и в битве их можно было распознать по шлемам, увенчанным перьями.

Воинские части инков покидали Куско последними, в громе празднеств, после торжественных церемоний и жертвоприношений перед Камнем войны на центральной площади Уакапата. Во время специальных ритуалов, проводимых, чтобы ослабить мощь вражеских богов, жрецы обходили вокруг огня, на котором приносили в жертву диких птиц. Они несли камни, на которых были выгравированы или нарисованы изображения змеи, жабы, пумы и ягуара, и произносили нараспев: «Пусть придет победа» и «Пусть боги наших врагов потеряют свою силу». Затем приносились в жертву ламы темной масти, предварительно подготовленные, – их перед этим заставляли голодать. Их сердца осматривали, чтобы увидеть, не была ли окружающая плоть деформирована и не повредил ли ей голод; это означало бы, что и сердца их противников стали точно такими же слабыми и вялыми. Участники постились весь день, а ночью пировали и танцевали танец таки с длинным канатом. Когда инки были наконец готовы покинуть Куско, с собой они брали идолов, олицетворяющих предков, – обычно это были камни, представляющие Манко и Уанакаури. Таким образом, повысив моральный дух воинов и получив благословение жрецов, армия выступала в путь с центральной площади, в данном случае избрав дорогу на Чинчасуйу.

Когда император отправлялся вместе с армией, он путешествовал в своем паланкине в окружении аукикона (его ближайшей родни, высшей аристократии Ханан Куско), в том числе некоторых своих сыновей. Другие воинские части состояли из манкопчуринкуско («основная ветвь» инков), какакуско («неузаконенная ветвь» инков) и айльюкуско («инки по привилегии»). Постепенно к армии инков, вставая в строй вслед за ними, присоединялись части из Чинчасуйу, когда армия маршем шла на север через их территорию.

Пользуясь стратегически расположенными местами ночлега и складами провианта, армии могли быстро и легко передвигаться по главным дорогам. Места для привалов повсюду на подчиненных территориях располагались приблизительно через каждые 20 километров. Завоевание новых провинций тщательно подготавливалось, для чего поблизости от них строились дороги и тамбо, причем завоеватели, прежде чем ввязываться в серьезные сражения, по возможности стремились продвинуться как можно далее в глубь вражеской территории. Когда это было невозможно, армии приходилось полагаться на припасы, которые несли люди и тысячи лам. При необходимости сооружали временные мосты из подручных материалов. Инки также заботились о строительстве крепостей или укрепленных поселений, чтобы было где размещать армию и припасы во время продолжительной осады.

Прежде чем начать военные действия, император отправлял послов и шпионов в те земли, которые он намеревался захватить или по территории которых хотел пройти. Армии не обязательно было вступать в бой, чтобы одержать победу, – некоторые сражения были выиграны посредством чистой дипломатии. При виде приближающейся огромной армии инков многие мелкие племена и небольшие государства осознавали, что сопротивляться бесполезно. Тогда они прислушивались к посланцам Сапа Инки, которые заверяли их, что им выгодно стать его подданными, принять культ Солнца и наслаждаться упорядоченной жизнью. Далее посланцы обещали им, что никакого ущерба не будет причинено тем, кто подчинится без сопротивления. Напротив, им будут дарованы некоторые привилегии и льготы; вожди не утратят своего положения и своей власти. Таким способом проведение крупных кампаний Топа Инки значительно ускорялось.

Относительно крупные владения, а также некоторые небольшие, из тех, что сумели заключить союзы со своими соседями, сопротивлялись инкам. Преимущества армии инков заключались в ее численности, хорошо организованном снабжении и системе связи, что давало возможность существовать без маркитантов, а также в разнообразии вооружения.

Армия могла располагать множеством разных видов оружия как ближнего, так и дальнего боя, поскольку войска из разных провинций сражались своим традиционным оружием. К примеру, колья специализировались в применении болас — три камня, привязанные к шнурам или ремням, соединенным вместе, являлись великолепным метательным оружием, оно предназначалось для спутывания ног людей или животных. Антисуйу, лесные индейцы, мастерски пользовались луком и стрелами. Эквадорские и прибрежные племена метали копья и дротики. Праща, именуемая уарака, была распространена повсеместно, и солдаты носили ее, повязывая вокруг талии наподобие ремня. Кроме того, среди жителей Анд были популярны разнообразные дубинки. Солдаты пользовались как оружием своей родной местности, так и тем, которым их снабжали инки.

Инки сражались главным образом дубинками и копьями, наиболее популярной была звездчатая булава – дубинка с круглым каменным или металлическим навершием с шестью расходящимися остриями, насаженным на деревянную рукоять примерно 80 сантиметров длиной. Макана — дубинка в форме сабли – изготавливалась из твердой черной древесины пальмы чонта и была длиной около 1,2 метра и шириной 10 сантиметров, сужаясь к закругленной рукояти, оканчивающейся шарообразным набалдашником. Боевые топоры и алебарды представляли собой каменные и бронзовые лезвия, насаженные на древка различной длины. Были в ходу и простые копья: длинные шесты с заостренными и обугленными концами или металлическими наконечниками, хотя в более поздние времена они, вероятно, применялись чаще в обрядах, чем в настоящем сражении.

Важную роль в боевых действиях играла музыка: в бравурных песнях инков прославлялась их доблесть и звучали оскорбления в адрес противника. При этом играли на тамбуринах, вероятно обтянутых кожей, содранной с убитых врагов, и на костяных флейтах. Звуки труб, сделанных из раковин и глины, служили сигналами во время битвы. Музыка, бесчисленное множество воинов и блистательное многоцветье инкской армии должны были приводить неприятеля в священный трепет. Император в тех случаях, когда он сопровождал армию, оставался в паланкине со своим штандартом, окруженный личной охраной численностью более тысячи бойцов. Однако, как свидетельствует история, и здесь он не был в безопасности. В битве с каранки внезапная атака застала инков врасплох, так что они рассыпались. Затем, видя, что Уайна Капак упал с носилок, его гвардия разбежалась, думая, что он погиб. К счастью, другой отряд – янакона (личные слуги императора) – увидел его и спас. А вот Инка Уаскар в разгар сражения попал в засаду и был взят в плен. И проиграл империю Атауальпе!

Битву начинали с дальней дистанции воины с пращами. Затем в бой вступали лучники, пуская стрелы, и наконец обе стороны сходились врукопашную, и бойцы с дубинками и копьями доводили битву до победного конца. Большинство солдат пользовались в бою только одним видом наступательного оружия, прикрываясь щитами. Хотя инки обладали превосходящей численностью, в решающем сражении, как только армии сходились вплотную, это превосходство ослаблялось за счет падения дисциплины и потери управления. Каждый солдат сражался сам за себя, причем в пылу сражения все кричали и хвастались. «Они не дают своим глоткам никакой передышки, когда сражаются», – писал один хронист. Следствием этой неразберихи являлось то, что личная безопасность Инки оказывалась под угрозой. Тем не менее оперативное искусство играло важную роль, и инки часто только выгадывали от этого беспорядка, используя его, чтобы захватить вражеского вождя или предмет культа и таким образом деморализовать противную сторону. Другим излюбленным приемом было разделить войско на три отряда: первый должен был ввязаться в схватку с неприятелем, чтобы оценить его силы, а затем в бой бросались остальные два отряда, внезапно атакуя с флангов. Другим приемом в решающем сражении было поджечь траву и кустарник вокруг противника, прочно укрепившегося на рубеже.

В горах жители сопротивляющейся провинции обычно отступали, укрываясь в хорошо выбранных местах обороны – крепостях на вершинах гор, вокруг которых затем и сосредоточивалось сражение. Защитники горной крепости или прохода в ущелье скатывали большие валуны на приближающегося врага. Как обороняющиеся, так и наступающие применяли пращи, сплетенные из шерсти, травы ичу или сыромятной кожи, при помощи которых бросали камни размером с яйцо. Сиеса утверждает, что инки умели обрабатывать камни, превращая их в метательные снаряды, – они накаляли их, обливали пылающей смолой и целились в крытые соломой крыши неприятеля. Однако они обычно сдерживались и не сжигали вражеские селения без разбора, пока хватало терпения. Использовать яд для смазывания острия оружия у них тоже не было принято. Атакуя крепости, инки защищали себя от града камней, летящих из пращей противника, используя большие полотнища из плотного хлопка, каждое из которых прикрывало около 100 человек.

Поскольку горные крепости, эффективно используя особенности местности, строились на крутых склонах и были окружены рядом террас и стенами с выступающими секторами, инки обычно предпочитали отрезать неприятеля от снабжения и ждать. Перед такими методами были особенно уязвимы прибрежные государства. Кроме того, крепости можно было отрезать от источников водоснабжения, перегородив и отведя в сторону горные ручьи у самых их истоков. Были и другие способы справиться с вражескими укреплениями, при которых противника выманивали наружу. Известно, что инки воспользовались этим во время войны против каранки в Кито, применив свой излюбленный прием разделения армии на три части: первая часть притворилась, что теряет силы и отступает, и, когда противник покинул свою твердыню и начал преследование, вторая часть зашла с тыла и отрезала врагу пути отхода. Тем временем третья часть армии вошла в незащищенную крепость.

Обороняющиеся также применяли хитрость. Притворяясь, что не устояли перед осадой, они заманивали армию инков в свою крепость только затем, чтобы внезапно захлопнуть ловушку.

После сражения в руках инков оказывались ценные пленники и трофеи. Однако во время битвы они не стремились захватывать в плен всех подряд – это не было целью боя, как, к примеру, у ацтеков.

Когда убивали в битве опасного врага, из его головы могли сделать наградной кубок. Для этого в макушку черепа вделывали металлическую чашу. Кроме того, из кожи врагов изготавливались барабаны: кожу обдирали, набивали соломой и золой, а участки с живота использовали для верха барабана. Иногда инкские солдаты делали костяные флейты из берцовых костей врагов и ожерелья из их зубов. Однако, будучи уже побежденными, противники не подвергались плохому обращению, и после того, как инки отбирали пленных для триумфального возвращения в Куско, большинству из них позволялось вернуться к нормальной жизни у себя дома или где-либо в ином месте, только они уже становились подданными инков.

После крупной победы тщательно подготавливался триумфальный вход в Куско. Триумф мог продолжаться несколько дней. Воины должны были продемонстрировать свои трофеи, добычу и военнопленных, распевая победные песни и рассказывая о ходе сражения. По улицам проносили образцы награбленного в битве добра, долженствующие произвести наибольшее впечатление на жителей Куско. Несколько тысяч пленников – мужчин, женщин и детей, выбранных из наиболее типичных представителей покоренной провинции, – были выставлены напоказ. Пленных заставляли лежать распростертыми в храме Солнца, в то время как император символически наступал на их спины или шеи, восклицая: «Я ступаю по своим врагам!» За этими церемониями следовали жертвоприношения, исполнение танца таки и пиршество. Некоторых наиболее влиятельных или опасных вождей могли принести в жертву или казнить в подземной тюрьме, заполненной хищными зверями или змеями. Оставшихся пленников затем отправляли по домам или же, если они происходили из особенно ненадежной провинции, их посылали вместе с семьями на новые земли в качестве митимаев. Пленных незамужних женщин распределяли между «генералами» и «капитанами» армии или оставляли тем, кто захватил их в плен. Затем армия получала свое вознаграждение, и ее распускали.

Воинам дарили одежду, золото и серебряные пластины-подвески. Однако подарки в виде избранной женщины, отданной в жены, наследственного поста в администрации или участка земли были знаками особого расположения императора. Аристократы награждалась роскошными дарами, женами, продвижением по карьерной лестнице, или же им предоставляли особые привилегии, как, например, право путешествовать в паланкине или сидеть на табурете – роскошь, доступная только тем, у кого имелось специальное разрешение.

После того как армия покоряла провинцию, туда посылали кипукамайоков и землеустроителей, чтобы те оценили ресурсы новой территории. Кипукамайоки производили перепись населения, так что каждый домовладелец был учтен и все его иждивенцы распределены по категориям в зависимости от их возрастной категории. Дж. Роув указывает, что у инков для определения размера налога существовало деление на двенадцать стандартных возрастных категорий и что, хотя точный возраст человека не указывался, его категория определялась по физическому состоянию. Землеустроители осматривали территории, подсчитывали площадь пахотных земель, определяли их урожайность и искали залежи металлов (медь, олово, золото и серебро), которые можно было разрабатывать. Для отчета перед правительством делались раскрашенные глиняные макеты, на которых с поразительной точностью были показаны поселения и их географическое окружение. Далее эти макеты и кипу с результатами переписи, вместе с докладом «генерала», покорившего провинцию, передавались в Куско, где все это представлялось императору. Император и его советники изучали информацию касательно каждой провинции, после чего могли быть приняты решения о перегруппировке населения и увеличении площади пахотных земель.

Для управления новой провинцией император назначал наместника, подчиненного только ему самому и апукуне той четверти, в которую входила провинция. Управляющий, токрикок апу, поселялся в местной столице, откуда и правил провинцией от имени императора. Выбирали его из инков императорской крови, в том числе это мог быть «генерал», участвовавший в завоевании провинции. Токрикок апу наделялся особыми привилегиями, такими как право путешествовать в паланкине, пользоваться домашней утварью из золота и серебра и вообще должен был жить достаточно роскошно, чтобы производить впечатление на туземное население.

Местные кураки и вожди сохраняли свое положение в новой администрации до тех пор, пока выполняли требования императора о внедрении законов и обычаев инков. Для гарантии своей покорности кураки должны были посылать своих сыновей в качестве заложников в Куско, где те получали образование, которое позже давало им возможность занимать имперские административные посты. Наиболее важные идолы и изображения божеств, принадлежащие коренному населению провинций, переправлялись в Куско, в качестве дополнительной страховки против мятежа. Особенно эффективно это действовало на территории Анд, поскольку здесь силе идолов придавалось огромное значение, и люди верили, что если идолы попадут в чужие руки, то смогут использовать эту силу против их первоначальных владельцев. Чтобы смягчить действие этого закона, инки разрешали местным жрецам и посланцам сопровождать идолов и служить им в том месте, где они содержались.

Инки обычно всячески старались завоевать поддержку своих новых подданных и их вождей, которых они стремились задобрить дарами из золота и серебра или наделяли особыми привилегиями, что должно было оказать им честь и повысить их престиж в глазах их сторонников. Затем коренных жителей провинции уведомляли о племенных эмблемах, которые они были обязаны носить, и о стиле их головных повязок или головных уборов. Их также обучали языку кечуа и религии Солнца, которую им было приказано исповедовать в первую очередь, в знак почтения перед божественными предками инков. Им было разрешено сохранять верность культу своим исконных богов и идолов, при условии, что внимание, которое им уделяли, не создавало препятствий верховенству культа Солнца. Инки в свою очередь иногда приносили дары в местные святилища и прислушивались к наиболее известным из их оракулов. Знаменитый на побережье оракул доинкского периода Пачакамака благоразумно «согласился» разделить свой престиж с храмом Солнца, построенным рядом с ним; он в свою очередь стал один из наиболее почитаемых храмов в империи, и к его оракулу обращался сам Сапа Инка, принимая важные решения.

В соответствии с инкской системой расселения митимаев (колонистов), наиболее ненадежные группы населения перемещались на другие территории, где оказывались в окружении более давних и более лояльных подданных. Такие перемещения тщательно продумывались. Инки прилагали немало усилий, подыскивая области с похожим климатом и экономическими условиями и расположенные на той же высоте над уровнем моря.

В период правления инков существовали три типа митимаев. Самый старый, традиционный в Андах тип, возник по причинам экономическим: отдельные группы местных жителей посылались их кураками в другую провинцию, расположенную в отличающейся географической зоне, чтобы они обеспечивали родину более разнообразной продовольственной продукцией. Эти группы не были митимаями в строгом смысле, поскольку их учитывали при переписи как принадлежащих к той провинции, откуда они родом, и они по-прежнему были подчинены кураке той местности. Вторым типом были говорящие на кечуа «инки по привилегии», особо привилегированные митимаи, которых направляли жить в столицы покоренных провинций и провинциальные селения инков. Рассчитывалось, что они будут поддерживать режим инков, подавая местным жителям хороший пример и знакомя их с языком и обычаями инков. Третий тип митимаев был как раз тот, о котором упомянуто выше, – это были ненадежные или мятежные слои населения, переселяемые из соображений безопасности в малонаселенные провинции или в среду лояльных подданных.

Сначала для доступа в новую провинцию строились дороги; затем они обрастали тамбо и складами, где хранились припасы для правительственных чиновников, общественной рабочей силы, путешествующих митимаев и всех тех, кто в результате военных действий оказался в нужде. Вдоль дороги приблизительно через каждые 2–3 километра размечались небольшие станции для скороходов, именуемых часки (см. рис. 27). Они образовывали эффективную систему коммуникаций, пронизывающую насквозь всю империю, так что, если где-то в провинции вспыхивало восстание или возникало любое волнение, новости быстро доходили до императора. При необходимости сюда же посылались землеустроители, специализировавшиеся на строительстве каналов и проведении ирригационных работ, чтобы увеличить площадь земли, возделываемой под посевы. Иногда на склонах долин сооружались также террасы.

Рис. 27. Гонец-часки, дующий в раковину, встречается с дорожным служителем

После этого император и его советники выбирали подходящий участок для постройки новой столицы провинции. Обычно подбирался обширный плоский участок с хорошим обзором, который располагался как можно ближе к старой столице или другому городу. Так как многие племена до прихода инков жили в маленьких селениях, выстроенных без всякого плана, или в фортах, расположенных в высоких недоступных местах, то правительство инков стремилось подыскать для их переселения более удобные места, поближе к дорогам. Население горных местностей перемещалось в долины; во многих случаях специально для них возводились, при их же участии, небольшие города или деревни ниже по склонам, прямо над возделываемыми земельными участками и рядом с источниками водоснабжения. Для помощи при строительстве городов и других строительных работах в провинции посылались трудовые силы – мита: они представляли собой настоящую армию, которую правительство направляло туда, где имелась в них необходимость.

В некоторых областях империи интеграция достигалась легко, в других труднее. Например, высокоорганизованные прибрежные государства, такие как Чиму, встраивались в административную систему инков без особых проблем, тем более что сами инки уже позаимствовали многое из их более прогрессивных организационных принципов. Однако в восточных провинциях наблюдалась прямо противоположная картина. Из-за географических барьеров и из-за того, что образ жизни лесных племен чрезвычайно отличался от инкского, попытки присоединить эти области к империи имели лишь частичный успех. Во многих случаях те племена, которые не желали стать вассалами, покидали свои селения.

Одним из весьма похвальных качеств инков было то, что везде, где они сталкивались с идеями и практическими методами, которые, по их мнению, представляли определенную ценность, они с готовностью использовали их сами или позволяли им существовать. Когда было захвачено государство Чиму, его организация произвела на инков такое впечатление, что правителя и некоторых самых искусных ремесленников перевели на жительство в Куско, чтобы инки могли у них учиться.