Раз в месяц в жизни каждой еврейской религиозной или просто соблюдающей национальные традиции семьи есть совершенно особый день: утром жена сообщает мужу, что сегодня вечером она, если не случится чего-нибудь непредвиденного, пойдет в микву. Это означает, что кончились двенадцать, а то и все четырнадцать «дней отдаления», когда супруги не только спали раздельно друг от друга, но и боялись друг к другу прикоснуться. И эта ночь будет для них ночью любви.

Муж, который в обычные дни возвращался с работы затемно или просто допоздна забалтывался с друзьями, спешит в этот день домой пораньше, купив по дороге что-нибудь вкусное. По пути его невольно одолевают сексуальные фантазии, как именно они проведут эту ночь, как женщина, до которой ему так долго – кажется, целую вечность! – нельзя было дотронуться, разденется в полумраке спальни, как он коснется ее груди, а затем прильнет к ней губами…

Но вот он уже дома, а жена, встретив его и поручив ему детей, отправляется в ванную. Последняя проверка чистоты и вздох облегчения: похоже, все в порядке, можно тщательно искупаться и отправляться в микву.

…Она выходит из дома, когда на небе высыпают первые звезды, означающие у евреев начало нового дня. Детям говорит, что отправляется за покупками или к подруге. И если старшие догадываются о ее тайне и молчат, то младших приходится убеждать, что сегодня они должны остаться дома и немного побыть с папой.

Затем она идет по освещенным фонарями улицам, стараясь не столкнуться носом к носу с кем-то из знакомых. Но даже если это произойдет, все равно она никому не скажет, куда направляется: никто не должен знать, когда именно она посетила микву, кроме нее и мужа. И потому даже если кто-то из знакомых или родственников случайно заметит, как она входила в двери миквы, он тоже должен держать об этом язык за зубами и не выдавать чужую тайну…

Но вот наша героиня, наконец, входит в микву, в которой обычно толпится немало женщин. Большинство так же, как и она, пришли сюда, чтобы совершить ритуальное омовение и в совершенной чистоте предстать пред мужем. Однако некоторые явились сюда в качестве свиты юной невесты, которая обязана посетить микву за день перед свадьбой и потому находится здесь впервые. Когда «юница» выйдет, подруги встретят ее радостными песнопениями и пригласят к столу со сладостями…

Наконец, подходит ее очередь, и женщина заходит в предбанник, где должна снять с себя не только всю одежду, но и все украшения – кольца, сережки, бусы. Ничто не должно во время окунания в воды миквы препятствовать соприкосновению каждого участка тела с водой – иначе процедура будет считаться недействительной, некошерной. Вновь осмотрев себя всю и проверив, не забыла ли снять какую-нибудь мелочь – например, пластырь, которым прикрыла небольшую ранку после пореза, она еще раз принимает душ, а затем входит в помещение, основную часть которого занимает небольшой бассейн, наполненный дождевой водой. Здесь ее встречает «хозяйка миквы» – старая, опытная еврейка, которая еще раз осматривает ее и разрешает спуститься в воду.

После того, как женщина зашла в воду настолько, что вода достигла уровня ее сердца, она погружается в воду, наклоняясь вперед свободным и непринужденным движением – так, как она склонилась бы над колыбелью ребенка. Вода должна покрыть ее полностью – чтобы ни один волосок не остался на поверхности.

Вот как излагает законы погружения в микву рав Элиягу Ки-Тов в своей книге «Ты и твой дом».

«Положение тела в воде во время погружения должно быть таким, чтобы вода могла свободно проникать в любые складки ее тела, в каждое укромное место на ее теле, поэтому рот не следует ни сжимать, ни открывать больше обычного, но следует держать губы в естественном положении; глаза также не следует зажмуривать; руки не нужно сжимать в кулаки, ноги не нужно плотно прижимать ни одну к другой, ни к телу, руки и ноги должны быть в свободном и естественном положении, как во время ходьбы: руки – слегка отодвинуты от тела, ноги немного раздвинуты. Нельзя совершать омовение в микве, ни выпрямившись по стойке „смирно“, ни сидя, скорчившись, но, как было сказано, в свободном, полусогбенном положении.

После того, как женщина наклонилась, находясь, таким образом, в воде, и оказалась вся, целиком, вместе со своими волосами погруженной в воду один раз, она снова выпрямляется, поднимая голову над водой, обнимает себя обеими руками ниже уровня сердца, а глаза поднимает вверх и, все еще находясь в воде, произносит благословение: «Благословен ты, Господь, Бог наш, Царь вселенной, освятивший нас своими заповедями и заповедовавший нам погружение в воду». И сразу же после этого снова погружается в воду точно так же, как в первый раз, и после этого становится полностью чистой…»

Все это время «хозяйка миквы» наблюдает за ней со стороны, следя, чтобы погружение в воды миквы производилось по всем правилам и подтверждая этот факт криком: «Кошер!», то есть «Кошерно, правильно, зачтено!».

Когда она выходит из миквы, «хозяйка» желает ей счастливого пути и того, чтобы в эту ночь они с мужем всенепременно зачали сына, который станет знатоком Торы и светочем для народа Израиля.

Теперь ей осталось проделать путь назад, домой, причем так, чтобы по дороге не встретился инвалид, уродливый человек или – не дай Бог – не случилось что-либо неприятное: ведь такая встреча, отложившись в глубинах ее подсознания, может негативным образом сказаться на ребенке, которого они с мужем, возможно, зачнут в эту ночь.

А дома уже ждет ее за накрытым столом муж, доверительно сообщающий, что, несмотря на все трудности, он сумел уложить всех детей спать и этот вечер принадлежит только им. Как и грядущая ночь – ведь они оба так соскучились друг по другу!

Так это происходит в наши дни, так или почти так это происходило и тысячу, и две тысячи, и три тысячи лет назад.

Испокон веков жизнь традиционной еврейской семьи подчиняется этому вечному ритму, этому маятнику «отдаления-близости»: прекращение всяческих супружеских отношений, включая обычные ласки и поцелуи, в тот день, когда у женщины ожидается появление месячных, и она станет ритуально нечистой и запретной для своего супруга; затем – после прекращения месячных – отсчет семи «чистых» дней, поход в микву, «заповедная ночь» после нее, когда супружеские отношения являются обязательными, нормальная сексуальная жизнь в течение примерно 2–2,5 недель, и: снова дни отдаления…

Конечно, при всей абсолютности этих законов из них в особых случаях могут быть исключения. Например, существует очень небольшой процент женщин, которые могут забеременеть только в первую неделю после месячных, а именно на эти дни как раз и приходится отсчет «чистых дней». В этом случае – как и при бездетности по другим причинам – супружеская пара должна обратиться к раввину, который и вынесет заключение о том, как им следует себя вести – нередко, проконсультировавшись предварительно с врачом. К примеру, в виде исключения и только для того чтобы зачать ребенка, рав может разрешить паре сократить срок отсчета «чистых» дней до трех или пяти. Следует помнить, что появление в семье ребенка считается у евреев высшей ценностью и ради достижения этой цели, с точки зрения раввинов, хороши все средства, которые можно считать моральными, включая искусственное оплодотворение.

Заповедь окунания в микву, как и все другие, связанные с ней законы, считается одной из важнейших заповедей Торы и повторяется в ней неоднократно. Сначала она приводится в самой общей форме: «И к жене во время отстранения ее в нечистоте не приближайся, чтобы открыть наготу ее» («Ваикра», 18:19), а затем она конкретизируется в качестве утверждения наказания, которое должно за это последовать: «И если человек ляжет с женщиной в дни обычной болезни ее, и откроет наготу ее, за то, что он обнажил исток ее, а она открыла истечение кровей своих, да будут отторгнуты они оба из среды народа своего» («Ваикра», 20:18).

Наказание «отторжением из среды народа своего» называется на иврите «карет» и считается, по Торе, самым страшным из всех возможных видов наказаний. (Именно от него происходит русское слово «кара», заимствованное из иврита в период раннехристианской Руси. – Прим. автора.)

Хотя суть его различными раввинистическими авторитетами трактуется по-разному: одни утверждают, что «карет» подразумевает истребление души, ее полную гибель и невозможность возродиться к вечной жизни даже тогда, когда придет Машиах (Мессия) и произойдет воскрешение из мертвых; другие считают, что «карет» заключается в том, что супруги, нарушившие законы ритуальной нечистоты, останутся бездетными, либо станут свидетелями смерти своих детей и их род не получит продолжения в Израиле, в еврейском народе; третьи говорят, что суть его заключается в наказании ранней смертью, причем особенно это касается женщин, нарушающих законы ритуальной чистоты; есть и те, кто придерживаются мнения, что «карет» означает все три этих вида наказания.

Понятие «ритуальной нечистоты» – «тум’а» – полагается одним из фундаментальных понятий иудаизма, с которым связано множество законов Торы. Причем, как в тексте самой Торы, так и в Талмуде, и в других еврейских источниках, неоднократно подчеркивается, что речь идет отнюдь не о чистоте, связанной с гигиеной (большинство правил которой были открыты евреями и признаны обязательными к соблюдению еще на заре их национальной истории). Нет, «ритуальная нечистота», возникающая, скажем, при прикосновении к трупу человека или животного, при появлении у мужчины или женщины тех или иных выделений или кожных заболеваний, является некоей не поддающейся рациональному объяснению и, само собой, не улавливаемой человеком духовной эманацией, захватывающей в свое поле всех, кто с таким человеком соприкасается.

Существует множество попыток объяснить что такое «тум’а», но в итоге все они сводятся к тому, что она недоступна человеческому восприятию, человеческий разум не может ее постичь. Что остается человеку, так это четко следовать тем указаниям, которые даны ему по поводу очищения от «тум’ы» Всевышним – так, как больной принимает таблетки, зачастую не ведая механизма их действия, или так же, как мы пользуемся современной электроникой, как правило, не зная ее устройства: главное тут – результат, а не механизм.

Суть ритуальной нечистоты сводится к тому, что человек, находящийся в этом состоянии, не может входить на территорию Храма и участвовать каким-либо образом в храмовых ритуалах.

Однако для женщины понятие «нечистоты» оказывается несколько шире – с момента появления первого пятнышка, свидетельствующего о начале менструации, или вообще каких-либо кровянистых выделений из ее лона, она становится «нидой», ритуально нечистой. И эта ее ритуальная нечистота передается на все, с чем она соприкоснется – вот почему супругам в период месячных у жены нельзя даже дотрагиваться друг до друга.

В связи с этим в еврейских домах почти никогда не бывает двуспальных кроватей, а две спаренные односпальные. Как только у женщины наступают месячные, она раздвигает кровати в стороны и ставит между ними какое-то препятствие – тумбочку, а иногда и ширму. И потому ей подчас даже не нужно напрямую сообщать мужу о том, что она уже окунулась в микве – сдвинутые снова кровати скажут об этом лучше всяких слов. О том, насколько важен и распространен был этот обычай среди евреев, свидетельствует ситуация, описанная в романе Башевиса-Зингера «В суде моего отца». Герои этого произведения испытывают настоящий шок, когда входят в дом старика, у которого умерла жена. Они видят, что в спальне всего одна кровать – это означало, что данная семья жила далеко за гранью нищеты даже по еврейским понятиям.

Эти же жесткие правила, запрещающие женщине в этот период не только любое прикосновение к мужу, но и любые попытки заигрывания с ним, провокативные одежды, способные вызвать у него желание, и даже еду с ним из одной тарелки за общим столом, действуют в период «семи чистых дней».

Каждый вечер в течение этих дней женщина вводит себе во влагалище ватный тампон или чистую белую тряпочку и проверяет, нет ли у нее каких-либо выделений. Только в случае, если в течение всех этих семи дней тампон или тряпочка оставались чистыми, она может идти в микву.

Вообще, согласно еврейскому закону, любое кровавое выделение из тела женщины делает ее ритуально нечистой. Кстати, в программе подготовки раввинов есть специальный курс изучения различий между «чистыми» (то есть, несопровождающимися попутно выделениями крови) и «нечистыми» выделениями. Религиозные еврейки при появлении у них каких-либо выделений сообщают об этом своим мужьям. И те направляются за советом к опытному раввину, предъявляя ему либо кусочек ваты со следами этих выделений, либо (если с помощью ваты или белой тряпочки взять пробу не получилось) нижнее белье своей жены. Раввин, в свою очередь, внимательно ознакомившись с этим «вещественным доказательством», делает вывод о том, чистой или нечистой является женщина. Такое поведение религиозных евреев вызывает иронические насмешки у их светских соплеменников, хотя ни у кого из последних не вызывает подобной реакции поход их жен к гинекологу или к сексопатологу-мужчине (религиозные еврейки, как правило, предпочитают консультироваться у гинекологов-женщин).

Светскому человеку довольно сложно понять, что для религиозного еврея раввин в определенном смысле приравнен к врачу и даже стоит выше него: этому человеку можно доверить любые, самые интимные тайны, с ним можно поделиться любой проблемой, и он, на основе своего знания Торы, поможет ее решить в соответствии с еврейской традицией. Это ни в коем случае не означает, что раввин у евреев заменяет врача (хотя целый ряд израильских раввинов являются врачами по профессии и нередко совмещают оба этих вида деятельности). Нет, в случае возникновения чисто медицинской проблемы раввин направляет обратившегося к нему еврея к профессиональному врачу, который, как уже было сказано, считается у евреев «посланником Божьим».

Кстати, сегодня в Израиле живет удивительный человек – раввин Авраам Фирер. Будучи знаком с тысячами медицинских специалистов в Израиле и во всем мире, внимательно изучив особенности их подхода к больным и к болезням, их сильные и слабые стороны, он сосредоточил всю свою деятельность как раввина на помощи людям в указании им имени того врача, который может оказать им максимальную помощь в их излечении. При этом Фирер руководствуется не только чистой логикой, но и интуицией, и эта интуиция его, как правило, не обманывает. Ежедневно к нему обращаются за помощью в поиске врача сотни светских и религиозных евреев. Фраза «мне нужно обратиться к раву Фиреру» означает у израильтян, что врачи, к которым они обращались, признали свое бессилие и теперь им нужно найти «суперспециалиста» по их проблеме. За свою подвижническую деятельность в помощи людям рав Авраам Фирер был удостоен Государственной премии Израиля.

В последнее время у религиозных ортодоксов получила распространение практика не приносить подобные кусочки ваты или тряпочки лично, а направлять их раввину по почте, указывая только номер почтового ящика, на который он и присылает свой ответ – это позволяет сохранить личность тех, кто к нему обратился, в полной тайне.

Уже упоминавшийся Жорж Валенсен в своей книге «Кошерный секс» пишет, что раввины – знатоки законов ритуальной чистоты – могут узнать менструальную кровь по запаху. Одному из таких раввинов принесли более десятка проб крови, из которых только одна оказалась с менструальной кровью. А все остальные принадлежали мужчинам, женщинам и различным животным (одна проба включала даже в себя кровь… вшей). Раввин не только точно выделил пробу с менструальной кровью, но и верно определил, у кого были взяты остальные пробы. К пробирке с кровью вшей он прикрепил… гребень – чтобы не писать имя мерзкого насекомого.

Трудно сказать, насколько описанная Валенсеном история является правдой, особенно если учесть склонность данного автора ко всевозможным передергиваниям и искажениям фактов, но вот то, что раввины, специализирующиеся на законах ритуальной чистоты, и в самом деле с легкостью отличают пятна, оставленные менструальной кровью, от пятен, оставленных, скажем, кровью артериальной – факт, зафиксированный не только самими религиозными евреями, но и израильскими медиками. Разумеется, это знание не дается раввинам Свыше – ему учатся, и чтобы раввин был признан специалистом в области законов семейной чистоты, он должен сдать экзамен по этому разделу Талмуда другим раввинам, являющимся признанными авторитетами в области этих законов. Кроме того, существует множество написанных раввинами-врачами книг, посвященных вопросам женского кровотечения.

Повторим, в этом нет никакой мистики – отличить менструальную кровь по цвету, консистенции, специфическому запаху, наличию небольших сгустков и другим признакам от всех прочих видов крови может на глаз любой опытный врач, и этим искусством, кстати, всегда славились русские земские врачи, не имевшие зачастую под рукой более совершенных видов анализа, чем их собственные органы чувств. (Кстати, умели русские земские врачи и многое другое – например, по запаху и цвету, а также по вкусу мочи продиагностировать диабет.) В наши дни таких врачей остается все меньше и меньше, и современные гинекологи предпочитают полагаться на данные биохимических и других анализов, которые, кстати, у менструальной крови тоже разнятся с данными крови обычной артериальной.

Само внимание, какое уделяется в еврейских семьях данному вопросу, показывает, насколько он считается важным. И это понятно: сексуальный контакт с ритуально нечистой женщиной является вопиющим нарушением еврейского закона и приравнивается ко всем другим видам прелюбодеяния – инцесту, супружеской измене и т. д.

Смыть эту нечистоту можно только водой – этим универсальным очистителем не только от грязи, но и от мистической, невидимой глазу скверны. Но если грязь смывается любой водой, то «тум’а» только водами миквы, при условии соблюдения определенных ритуалов.

В сущности, миквой может служить любой естественный водоем с проточной или бассейн с дождевой (то есть наполнившийся в результате льющего с неба дождя) водой – принцип естественности воды, которой не касалась рука человека, является основным принципом миквы. Однако во все времена евреи строили миквы, заполняя их дождевой водой и строго определяя их минимальные размеры – они должны были быть таковыми, чтобы человек мог окунуться в микве целиком.

Археологические раскопки, проведенные на территории древних израильских царств и местах компактного проживания евреев за их пределами, однозначно доказывают, что всюду, где бы они ни жили, они сооружали миквы, устройство которых в разных местах мало чем отличалось друг от друга. Особенно много микв – десятки, а то и сотни – было обнаружено при раскопках территории, прилегающей к Иерусалимскому Храму. И это понятно: ведь для того, чтобы иметь право войти непосредственно в храмовый двор, еврей обязан быть ритуально чистым. И десятки тысяч паломников, приходивших в Храм на три главных еврейских праздника, предварительно совершали обязательные омовения.

Мало кто знает, что такой важный христианский обряд как обряд крещения является ничем иным, как окунанием в микву. Знаменитый Иоанн Креститель, проводя крещение первых христиан, видел в Иордане именно микву, окунувшись в которую, сторонники учения Иисуса как бы очищались для новой жизни…

Миква играла огромную роль не только в жизни отдельной еврейской семьи, но и всего народа. Вот почему, обосновавшись на новом месте, евреи прежде всего были обязаны построить микву. А если у них не было средств для такой постройки, то им следовало продать все свои ценности, включая свитки Торы – ведь без миквы, согласно еврейской традиции, невозможно продолжать нормальную супружескую жизнь.

С заповедью окунания в микве еврейские мудрецы связывали саму вечность еврейского народа, то, что евреев не постигнет «карет», что у них будет рождаться умственно и физически здоровое потомство. И, напротив, отказ от этой заповеди, по утверждению мудрецов и комментаторов Торы, приводил к вырождению, к тому, что рождалось потомство, «отмеченное печатью скверны, которую уже невозможно снять».

Любопытно, что во все времена гонители евреев прилагали все возможные усилия для того, чтобы запретить их женщинам окунаться в микве. Так было во времена правления Иудеей греков и римлян, так было в ряде христианских стран, но особенно активно боролись против микв в Советском Союзе. Но чем больше микв закрывалось советской властью с подачи активистов так называемой «Еврейской секции Коминтерна» и других яростных борцов с иудаизмом, тем хуже становились условия в еще действующих при синагогах миквах. Нехватка дождевой воды, обилие посетителей приводило к тому, что во многих из них создавались откровенно антисанитарные условия. И это давало советским органам власти еще один и весьма весомый повод для окончательного закрытия микв по всей стране.

Сохранились протоколы сотен судебных процессов по делам раввинов и «хозяек микв». Основные доводы прокуроров на них сводились к тому, что миквы – не только пережитки средневековья, но и рассадники различных заболеваний, так как в них попеременно, без смены воды, моются десятки людей. Для этого пробы воды из микв сдавались на анализы в санэпидстанции, и результаты этих анализов затем предъявлялись суду как доказательство вредности этой еврейской традиции.

На одном из таких процессов выступавший в качестве свидетеля врач-еврей, будучи атеистом, но, понимая всю важность существования микв для религиозных евреев, заявил, что воды миквы не представляют никакой угрозы для здоровья тех, кто в них окунается. Когда же прокурор с иронией спросил у него, каким образом он может это доказать, врач открыл бутылку со стоявшей перед ним взятой из миквы водой и на глазах судей выпил ее до дна, уничтожив таким образом «вещественное доказательство». Разумеется, он сделал это не потому, что считал воды миквы идеально чистыми – напротив, вероятнее всего, врач понимал, что в этой воде вполне возможно наличие различных, в том числе и весьма болезнетворных микроорганизмов. Но, будучи евреем, он понимал и то, что в случае закрытия миквы та часть живущих в городе евреев, которая соблюдают заповеди Торы, вынуждена будет отказаться от интимной жизни. И чтобы нормальная жизнь еврейской общины продолжилась, он и пошел на столь эпатажный и вполне возможно связанный с риском для здоровья поступок.

Лишенные возможности строить миквы легально, советские евреи строили их подпольно – в сараях или даже внутри домов, используя для их наполнения снег или лед – считается, что вода, полученная от растаявшей глыбы льда, даже если та была принесена человеком, все равно остается «природной водой» и может быть использована для миквы, так как человек, вырубая лед и траснспортируя его, касается руками и железными инструментами лишь малой части этой воды. Нередки были случаи, когда еврейки с риском для жизни окунались в качестве миквы в реке или в море, причем не только летом, но и зимой, в проруби.

Вообще на протяжении столетий для религиозного еврея было просто немыслимо лечь в постель с женщиной, не совершившей окунания в микве – такая женщина вызывала у него отвращение.

Чрезвычайно характерен в этом смысле эпизод из романа классика еврейской литературы Ицхака Башевиса-Зингера «Раб», действие которого происходит в позднее Средневековье. Между героем этого произведения, – проданного казаками Хмельницкого в рабство евреем – и дочерью его хозяина, – вспыхивает глубокое чувство. Но прежде, чем овладеть ею, он, сгорая от страсти, просит ее окунуться в ручье…

В ХХ веке все больше и больше евреев стали отходить от религии и, соответственно, от законов соблюдения ритуальной чистоты. Немалую роль в этом сыграло появление в квартирах ванных комнат и утверждения реформистских раввинов, что купание в ванной вполне может заменить окунание в микве. Но это, безусловно, противоречит основному принципу миквы – ведь насосы, которые гонят эту воду, трубы, в которые она поступает, краны, из которых она льется, являются творениями человека, да и, кроме того, водопроводная вода зачастую проходит химическую обработку, в то время, как уже было сказано, миква должна быть наполнена природными водами.

Все эти «прогрессивные процессы» вызывали тревогу у выдающихся раввинов первой половины ХХ века. Они прекрасно знали, какими карами грозит Тора тем, кто не соблюдает законы ритуальной чистоты.

Для того чтобы понять, насколько далеко зашел отказ евреев от миквы в начале ХХ века, стоит вспомнить одно из писем Франца Кафки. Он – привыкший совершать, как минимум, раз в неделю окунание в микве и веривший, что оно наделяет человека новыми духовными силами, сетует в письме Максу Броду, что на всю Прагу осталась только одна действующая миква, да и та находится в ужасающем санитарном состоянии. А ведь еще несколько десятилетий назад в Праге действовали десятки ритуальных бассейнов!

Один из духовных лидеров европейских евреев Хефец Хаим, будучи в преклонном возрасте, проделал немалый путь из Польши в Германию. Сделал он это для того, чтобы прочитать немецким евреям лекцию, суть которой сводилась к следующему: никакая ванна не может заменить миквы, и отказ от ритуального окунания, принявший среди немецких евреев особенно массовый характер, может навлечь на еврейский народ страшные бедствия.

«Я боюсь, что следствием этого греха станет массовая гибель евреев, наших женщин, детей, почтенных старцев и мужчин, как изучающих Тору, так и далеких от нее!» – сказал во время этой лекции Хефец Хаим.

Но на дворе еще стоял 1935 год, и предупреждения великого раввина вызвали у немецких евреев только насмешки.

Хефец Хаим скончался в 1938 году, и ему не довелось стать свидетелем поистине массового уничтожения еврейского народа в огне Холокоста (Катастрофы).

После войны процесс секуляризации еврейского народа продолжился. Сегодня, увы, многие еврейки уже не посещают микву. Но не потому, что считают это ненужным или мешающим «нормальной сексуальной жизни», а в силу того, что не знают ни что такое миква, ни в чем заключаются еврейские законы чистоты семейной жизни.

В то же время во многих светских еврейских семьях, где сохранилась память о еврейской традиции (прежде всего, это семьи сефардских евреев, живущих в Израиле), женщины по-прежнему ревностно соблюдают эти законы, даже если во всем остальном они ведут светский образ жизни.

Соблюдение законов о ритуальной чистоте – пожалуй, одно из самых трудных требований, предъявляемых Торой к еврею. Ибо, на первый взгляд, это противоречит и природе, и самой психологии человека – ведь объявление женщины «запретной» делает ее особо притягательной, как и всякий запретный плод.

Считается, что именно в период ритуального отдаления «йецер ха-ра» – «злое, животное начало в человеке», – или даже сам Сатана-Искуситель подталкивает мужчину к близости с женой.

«Во времена Мордехая, – говорится по этому поводу в Талмуде, – Великое Собрание[11]решило сгубить Искусителя, но смогло только ослепить его. Другие говорят, что они ему только один глаз ослепили, чтобы он не соблазнял их к запретному соитию».

Объясняя, что означает фраза о том, что «Искуситель ослеп только на один глаз», Раши пишет:

«К соитию с матерью или сестрой он не искушает, но с замужней женщиной или женщиной во время месячных – искушает вовсю».

Именно следование законам соблюдения ритуальной нечистоты становится, как показывают исследования, проведенные психологами – религиозными евреями, одним из самых главных испытаний для тех еврейских семей, которые решили перейти от светского образа жизни к религиозному. Сажая супругов на «сексуальную диету», они вызывают колоссальную психологическую ломку, нередко приводящую к усилению раздоров в семье.

Но в том-то и заключается смысл этих законов, объясняли еврейские мудрецы, что они призваны как бы поднять человека над его животной природой, заставить его преодолеть эту природу. А когда они становятся такими же естественными, как дыхание, они уже не вызывают затруднений.

И это то, что позволяет отличить человека от животных. Великий Рамбам (Маймонид) сформулировал это отличие жестко и точно:«Ни один бык не берет корову в жены…»

Ибо если связь животных случайна и функциональна, то люди выбирают друг друга и в состоянии радовать друг друга не только физической близостью.

В целом, подчеркивается во всей еврейской литературе, законы ритуальной чистоты призваны внести не разлад, а, напротив, гармонию в семью, и помочь супругам сохранить влечение друг к другу до глубокой старости.

В «период отдаления», когда организм женщины обновляется, готовясь к восстановлению ее способности к зачатию, словно заново обновляются и отношения между супругами – они снова становятся «женихом» и «невестой». Им еще только предстоит оказаться в одной постели, и растущее сексуальное желание позволяет мужу обнаружить вновь красоту и привлекательность своей супруги, с которой его связывают многие годы брака. Ну, а ночь после возвращения женщины из миквы становится для них действительно подобием первой брачной ночи, и наслаждение во время нее бывает особенно острым. Кроме того, добавляют те же источники, столь относительно длительный период воздержания, позволяет супругам еще больше сблизиться духовно и подготовить их к тому периоду жизни, когда значение сексуальных отношений отойдет даже не на второй, а на третий план – у них останется опыт жизни без этих отношений, им всегда будет о чем поговорить и что рассказать друг другу.

Вместе с тем еврейские духовные авторитеты прекрасно понимали тяжесть исполнения этих законов. Потому Галаха запрещает жене откладывать посещение миквы после того, как она отсчитала семь чистых дней, если ее муж вечером появится дома – воздержание и так дается ему нелегко, зачем же продлевать его без нужды?! Но и мужу запрещено уезжать из дома в тот день, когда жена должна окунуться в микву – он может сделать это только в том случае, если на то существуют очень уважительные причины.

Итак, еврейская чета в своей супружеской жизни следует древнему правилу и перемежает периоды наслаждения с периодами воздержания.

Комментируя это правило, Герман Вук в своей книге «Это Бог мой» замечает:

«Некоторые медицинские светила утверждают, что такое чередование периодов наслаждения и воздержания полезно как для здоровья мужа, так и жены. В одной книге о семейной жизни говорится даже, что такого рода отношения между супругами – это „единственный способ“ сохранить в чистоте и первоначальной свежести любовь между людьми, состоящими в браке.

Трудно сказать, насколько справедливы все эти мнения, но такое самоподчинение всегда было характерной чертой брака людей иудейской веры…»

И напоследок еще об одной, весьма любопытной гипотезе, связанной с запретом половых отношений во время месячных.

На эту гипотезу мы наткнулись в уже цитированной книге доктора Горена «Путь к здоровью и долголетию». Будучи человеком «научных знаний» и практического ума, он высказывается весьма осторожно, полагая, что налицо некая, до сих пор не объясненная закономерность.

О чем идет речь? Давайте послушаем самого Горена:

«Есть твердо установленные факты, когда увядали цветы, скисало молоко и портились некоторые продукты питания, если к ним прикасалась женщина во время менструации. Трудно объяснить эти факты, если исключить возможность того, что в менструальной крови содержится какой-то пока неизвестный нам фактор, вызывающий описанные выше явления, и он может причинить ущерб и здоровью.

Работавший у меня садовником молдаванин (сам я – родом из Кишинева) утверждал: по испорченному вкусу вина в кувшине он всегда безошибочно определяет, что жена его пробовала из этого кувшина во время «месячных». И за это он ее наказывал…

В санатории всемирно известного диетолога Герзона работали на кухне две девушки. Они занимались подготовкой свежих овощей и соков и раздачей их больным. Несколько раз одна из девушек заявляла, что весь приготовленный ею сок (50 литров!) прокис и не годен к употреблению. Причина этого ей неизвестна. Но вторая девушка, работавшая вместе с ней, заметила, что это происходило всегда в ту пору, когда у той были «месячные». Когда ее отстранили от приготовления соков, порча их прекратилась.

Этот случай, произошедший в современном образцовом санатории, свидетельствует о том, о чем хорошо знали еще наши бабушки и о чем догадался простой молдаванский садовник – что есть какие-то побочные явления от контакта с менструальной кровью.

…Во всяком случае, мы, лечащие людей методами естественной терапии, полагаем, что наши предшественники были наделены не меньшей интуицией и способностью разбираться в некоторых природных явлениях, чем современные врачи. Трудно поверить, что установления, столь подробно, с педантичной точностью изложенные в «Шульхан арух» имеют в своей основе лишь «древние предрассудки»…»

Но при этом, заметим, доктор Горен еще и еще раз подчеркивает, что требуются дополнительные наблюдения и эксперименты, чтобы дать научные объяснения всем этим явлениям.

Нисколько не претендуя на серьезный научный труд, мы бы хотели привести одно соображение, изложенное в небольшой книге «Между мужем и женой». В 1983 году она была издана на иврите в Иерусалиме и представляла собой попытку научного обоснования различных правил повседневной жизни, кодифицированных в Торе и заповеданных евреям.

В частности, в этой брошюре в подтверждение верности запрета половых сношений во время месячных у женщины цитировался труд доктора А. Кастнера «Гинекология». Речь шла о том, что в выделениях половых органов женщины есть вещества, уничтожающие бактерии. Однако в период менструации эти вещества отсутствуют. Вместо них выделяются другие, не противостоящие микробам, а напротив – создающие для них питательную среду. Так как при менструации кровеносные сосуды в матке открыты, то они оказываются беззащитными перед любой инфекцией, которую могут передать и мужчине. Все возвращается в норму через десять-двенадцать дней. Сама природа убрала на это время естественный противоинфекционный барьер. Поэтому разумно в период месячных воздерживаться от половых связей. Так полагает доктор Кастнер, вполне солидаризуясь с установками еврейских мудрецов о «ниде».

Отстаивают справедливость точки зрения Торы на нежелательность и даже опасность сексуальных контактов во время менструации и многие известные российские врачи. Так, кандидат медицинских наук, врач акушер-гинеколог первой категории И. А. Выборнова пишет: «Половые контакты не рекомендуются во время менструации из-за большего риска инфицирования и мужчины (например, менструальная кровь, попадая в уретру может вызвать у мужчины уретрит) и женщины (менструальная кровь является благодатной средой для быстрого размножения бактерий)»[12].

Но ведь, повторим, три с половиной тысячи лет назад евреи не могли ничего знать ни о болезнетворных бактериях, ни об уретре, ни о других особенностях устройства мужского и женского организмов. И потому нам остается лишь еще раз поразиться мудрости законов еврейской Торы, служащей для многих евреев еще одним косвенным происхождением того, что она не была написана рукой человека.

В то же время крупнейшие еврейские религиозные авторитеты на протяжении столетий, словно отвечая тем ученым и медикам, которые слишком увлекались поисками рационального смысла этих законов и нередко скатывались в своих гипотезах до спекуляций и утверждения первобытных суеверий, категорически отрицали попытки рационального объяснения законов ритуальной чистоты и особенно утверждения, что менструальная кровь обладает некими порочными свойствами. В являющейся настольной во многих соблюдающих традиции евреев книге Элиягу Ки-Това «Ты и твой дом», этот весьма популярный автор утверждает, что подобные утверждения унизительны для женщины и даже вредны, так как порождают ложные слухи и предрассудки. Он отмечает, что если бы менструальная кровь и женщина в период месячных и в самом деле были бы носителями неких опасных для физического здоровья других людей и окружающего человека мира свойств, то Тора потребовала бы совершенно изолировать ее на этот период от общества. Однако такого требования не выдвигается, более того – в этот период еврейская женщина, как обычно, ходит на работу, занимается готовкой и т. д., никто не запрещает ей в этот период приласкать детей (а ведь если бы она была бы в период месячных приравнена к «прокаженной», то ей было бы запрещено и это) – нет, все запреты касаются лишь ее взаимоотношений с мужем. А следовательно, нет никаких оснований и утверждать, что «тум’а», ритуальная нечистота как-то проявляется на физическом уровне и должна вызывать брезгливое, презрительное или какое-либо другое негативное отношение к женщине, находящейся в состоянии «нида».

«В чем же секрет действия закона о чистоте, приносящему жизнь народу малому и слабому? Почему тщательное соблюдение закона о чистоте семейной жизни приносит еврейским семьям, соблюдающим его, мир и счастье? Почему выделение крови делает тело нечистым, а другие выделения – нет? Для чего нужно отсчитывать семь чистых дней? Почему вода в микве очищает, а вода в ванной – нет? Почему омовение в микве должно быть одновременным окунанием в воду всего тела целиком, и даже один волосок, остающийся вне воды, делает его негодным? И зачем произносить благословение при окунании в микве?» – один за другим задает сам себе вопросы Элиягу Ки-Тов в книге «Ты и твой дом».

И тут же предельно честно на них отвечает:

«Всего этого мы не знаем. Это – закон, данный Израилю. Закон, заложенный в Творение Творцом его. Так же, как свойство стремиться вверх присуще огню, свойство одно притягивать, а другое отталкивать, как законы, удерживающие земной шар в пространстве и звезды на их орбитах. И если мы не можем всего этого понять, разве мы будем отрицать все это?».

Таким образом, мы невольно возвращаемся к основному принципу еврейского отношения к заповедям Торы: евреи исполняют их не потому, что в них есть некий рациональный смысл, а исключительно потому, что они даны им Творцом Вселенной. При этом они убеждены, что ни одна из этих заповедей не может повредить здоровью человека. Напротив – все они направлены на его благо, ибо Творец, являющийся Отцом всего сущего, как всякий любящий Отец, просто не может ничем навредить своим детям.

Кому-то этот взгляд покажется странным, кому-то – диким, у кого-то он вызовет усмешку. Но так было и так есть, и ничего с этим не поделаешь.

Роды – процесс достаточно болезненный и, несомненно, сопровождающийся выделением большого количества крови. Потому роженица сразу же после родов считается «нидой» – запретной для мужа. Но это вовсе не означает, что муж не должен вместе со всеми членами семьи окружить ее максимальной заботой и вниманием – всемерная помощь женщине после родов является величайшей заповедью. Сохранилось предание, по которому однажды ученики застали основателя хасидизма, величайшего мудреца и каббалиста Бааль Шем-Това в Судный День… за варкой супа. Чтобы понять тот шок, который вызвало у них это зрелище, следует напомнить, что Судный День – это самый значимый день в еврейском календаре, день, когда, по Торе, Всевышний скрепляет печатью вынесенный Им в Новый год (Рош ха-шана) приговор каждому еврею. Это – последняя возможность изменить приговор Небес, и потому Судный День является днем абсолютного поста и молитвы, днем полного запрета на любую работу и уж, конечно, на зажигание огня и приготовление пищи. Даже в наши дни в Израиле законы Судного Дня скрупулезно соблюдают свыше 90% еврейского населения страны, то есть подавляющая часть еврейского народа. И только при особых обстоятельствах, какими являются приступ тяжелого заболевания или те же роды, Тора не только разрешает, но и предписывает нарушить законы Судного Дня.

В современной еврейской истории массовое нарушение Судного Дня зафиксировано лишь однажды: во время эпидемии холеры в Хадере, когда врачи заявили, что пост может ухудшить состояние здоровья жителей города. Главный раввин города издал специальное постановление, запрещающее поститься в этот день, и повелел накрыть во всех дворах и на площади столы для коллективных обедов. Сам же он решил соблюсти пост и после утренней молитвы отправился домой. Через час к нему постучал врач и сообщил, что люди продолжают поститься, так как считают, что если раввин постится, то это более правильно. И тогда рав вышел из дому, сел за накрытый на главной площади стол и начал есть… Вот почему изумление учеников Бааль-Шем-Това было вполне естественным.

– Ребе, что ты делаешь? – удивленно спросили они.

– Не видите – варю куриный бульон! – спокойно ответил он им.

– В Судный День?!

– Да, в Судный День – у моего соседа только что родила жена и бульон – это лучшее, что может подкрепить ее силы. Ей сейчас нужно есть: она – вне Судного Дня, и те, кто ей помогают – тоже.

– Да, но почему это должен делать ты?! – закричали ученики. – В конце концов, у нее есть муж! А ты должен молиться!

– Помощь роженице после родов – выше молитвы, тот, кто ее оказывает в Судный День, заслуживает большего благоволения Творца, чем тот, кто возносит ему самую страстную молитву. Разве я мог упустить возможность не выполнить столь важную заповедь?! – ответил Бааль-Шем-Тов.

Законы, которым должна следовать женщина после родов, довольно детально описаны в третьей книге Торы «Ваикра»:

«И говорил Бог, обращаясь к Моше, так: «Скажи сынам Израиля так: если женщина зачнет и родит сына, то нечиста она будет семь дней, как во дни отстранения ее по обычной болезни[13]будет она нечиста. А в день восьмой пусть обрежут крайнюю плоть его. И тридцать три дня должна очищаться от кровей своих, ни к чему не прикасаясь[14]и в святилище не входя, пока не исполнятся дни очищения ее. Если же она родит девочку, то нечиста будет две недели, как во время своего отстранения, и шестьдесят шесть дней должна она очищаться от кровей своих. Когда же исполнятся дни очищения ее за сына или за дочь, пусть принесет годовалого ягненка во всесожжение и молодого голубя и горлицу в грехоочистительную жертву во входе в Шатер Откровения, к коэну».

Итак, если даже у женщины сразу после родов прекратилось кровотечение, она не может уже на следующий день вступить в интимные отношения с мужем, а должна отсчитать семь чистых дней (то есть дней без всякого кровотечения) после рождения мальчика и четырнадцать дней после рождения девочки. И только после этого ей разрешено окунуться в микве и возобновить интимные отношения с мужем. При этом во времена существования Храма женщина продолжала отсчет чистых дней, и на сороковой (семь чистых дней до окунания в микве и возобновления интимной жизни и еще тридцать три дня после этого) день после рождения мальчика и восьмидесятый (четырнадцать чистых дней до окунания в микве и возобновления интимных отношений с мужем плюс еще шестьдесят шесть дней) день после рождения девочки должна была принести благодарственные жертвоприношения в Храме.

В наши дни, когда Храм разрушен, все вроде бы упростилось, и «Шульхан арух» указывает, что если кровотечение у женщины прекратилось сразу после родов, то она тут же может начать отсчет «чистых дней» и уже через семь таких дней может возобновить интимные отношения с супругом в случае рождения мальчика. Если же у нее родилась девочка, то интимные отношения возобновляются через четырнадцать дней.

Раби Шимон бар-Йохай объясняет в Талмуде разницу между сроками возобновления интимной жизни при рождении девочки и мальчика следующим образом:

«Когда женщина рожает в муках, она клянется никогда больше не совокупляться с супругом. Но если родился мальчик и все рады, то она уже через семь дней сожалеет о своей клятве и приносит жертву за ее нарушение. А если родится девочка – через четырнадцать дней».

Логика автора «Зоара» понятна: рождение сына всегда считалось в еврейской семье более желательным, чем рождение девочки. И в этом случае благодарный муж окружал жену большей теплотой и заботой, дарил ей более значительные подарки, и ее чувства к нему, а значит, и ее сексуальное желание пробуждались у нее раньше, чем в случае рождения девочки. Любопытно, что мнение раби Шимона Бар-Йохая, жившего во II веке н. э., в 1998 году было подтверждено исследованием, проведенным соцработниками в родильном отделении одной из самых крупных израильских больниц «Шиба». Согласно данным этого исследования, 64% из свыше 500 опрошенных соцработниками женщин, рожавших первого ребенка, признались, что во время схваток от боли клялись, что больше никогда не будут рожать и, соответственно, будут избегать интимных отношений с мужем без использования противозачаточных средств. (И это притом, что израильские акушерки широко применяют при родах различные обезболивающие средства!) Правда, согласно тому же исследованию, они осознавали всю нелепость этой своей «клятвы» даже не через семь дней, а гораздо раньше – зачастую уже через несколько часов после родов.

В ходе того же исследования было, увы, опровергнуто и мнение некоторых раввинистических авторитетов, выступающих против чрезвычайно принятого в Израиле, почти обязательного присутствия мужа при родах жены. Выступая против этой введенной израильскими медиками и психологами новой национальной традиции, раввины утверждали, что она, во-первых, противоречит требованиям скромности, а во-вторых, может отвратить мужа от жены. Но 72% мужей в ходе этого исследования заявили, что присутствие при родах никак не сказалось на их сексуальном влечении к жене. Правда, свыше 40% мужей перворожениц заявили, что у них был определенный период психологического кризиса, но он прошел почти так же быстро, как и «сожаления» их жен. Что ж, раввинам иногда тоже свойственно ошибаться!

…Но разрешение вступать с мужем в интимные отношения уже через семь дней после рождения мальчика, как отмечает тот же «Шульхан арух», действует только теоретически: напомним, что главным требованием для возобновления таких отношений, согласно тексту Торы, является именно полное прекращение кровотечения после родов. Тогда женщина обязана отсчитать еще семь совершенно «чистых дней» после рождения мальчика и четырнадцать совершенно чистых дней после рождения девочки. Однако, как известно, в реальной жизни даже при самых нормальных родах кровотечение никогда не прекращается сразу же после них, а длится еще неделю, а то и дольше. И потому еврейка должна была дождаться полного прекращения кровотечения после родов – так, как она дожидается окончания месячных, и лишь после этого начинала отсчет семи «чистых дней». То есть она становилась доступной для мужа не раньше, чем через месяц.

Некоторые историки и этнографы полагают, что на практике интимные отношения между мужем и женой уже в древней Иудее возобновлялись не раньше, чем через сорок дней после родов – то есть после того, как женщина, родившая сына, приносила благодарственную жертву в Храме. Этот свой вывод они основывают на том, что во многих еврейских общинах и в Средневековье, и в Новое время женщина начинала отсчет «чистых дней» лишь на 33-й день после родов и шла в микву лишь на сороковой день – даже если кровотечение закончилось у нее несколько раньше. По мнению этих авторов, речь идет о пережитке, сохранившемся у евреев со времен Храма.

Любопытно, что этот обычай – воздерживаться от интимной жизни в течение сорока дней – сохранился и в наши дни в семьях многих советских евреев, давно уже отошедших от соблюдения каких-либо заповедей иудаизма. При этом никто из них не мог толком объяснить, откуда взялся этот принцип воздержания и почему он должен длиться именно сорок дней – на вульгарном уровне это объясняли и объясняют тем, что «именно в течение сорока дней у женщины полностью затягиваются все родовые раны». Еврейские мамы и бабушки упорно продолжают следовать этому суеверию и требуют, чтобы их дочь или внучка, недавно родившая ребенка, в течение сорока дней спала отдельно от мужа. Когда же раввины пытаются разяснить им, что в этом нет никакой необходимости, и сроки отдаления определяются исключительно тем, когда у роженицы закончилось кровотечение, эти женщины презрительно фыркают: «Разве раввины что-нибудь понимают в современной медицине?!»

Законы Торы, касающиеся возобновления интимной жизни после родов, по мнению еврейских мудрецов, распространяются и на женщину, у которой случился выкидыш. А так как определить пол выкидыша в ряде случаев затруднительно, то после него женщина должна вести себя как после рождения девочки – то есть отсчитать после окончания кровотечения четырнадцать «чистых дней» и лишь после этого направиться в микву.

В заключение стоит отметить, что законы Торы о ритуальном очищении женщины после родов на протяжении многих веков служили предметом злословия для антисемитов и резкой критики со стороны противников иудаизма. Последние не раз отмечали, что само требование Торы о том, что срок очищения женщины после рождения девочки вдвое длиннее, чем после рождения мальчика свидетельствует о том, что иудаизм относится к женщине, как к более низшему и «грязному» существу, после которого и очищаться следует дольше.

«Действительно, – отмечается в издании Торы, подготовленном знаменитым еврейским издательством «Сончино» и содержащем в себе наиболее авторитетные комментарии, – трудно привести какое-либо рациональное объяснение, почему срок ритуальной нечистоты удваивается в случае рождения девочки. Но поскольку процедура очищения от ритуальной нечистоты после рождения девочки точно такая же, как и после рождения мальчика, невозможно утверждать, что женщина считается сама по себе более нечистой, чем мужчина».

На протяжении тысячелетий еврейские законы супружеской жизни, как и само понятие «тум’ы», «ритуальной нечистоты» у евреев, подвергались насмешкам и резкой критике со стороны представителей других народов.

Несмотря на то, что, как уже было сказано, христианство восприняло окунание в микве в форме обряда крещения, христианские схоласты не раз метали громы и молнии по поводу этих законов. Они утверждали, что «подлинное очищение возможно только во Христе», в купели крещения, что без него очиститься невозможно, а после него никакого дополнительного очищения не нужно.

В Новое время к этому хору присоединились философы, врачи и этнографы, каждый из которых по-своему пытался обосновать бессмысленность и даже опасность для здоровья женщины погружения в микву. Причем далеко не все из противников миквы были закоренелыми антисемитами.

К примеру, значительная часть блестящей книги Дж. Фрезера «Золотая ветвь» посвящена доказательству того, что еврейские законы ритуальной нечистоты – прямое следствие мистического страха первобытного человека перед менструальной кровью, который наблюдался у многих народов древности и который и сегодня очень распространен среди народов, стоящих на низкой ступени развития.

Ряд французских, английских и, конечно же, советских специалистов в области личной и общественной гигиены, не отрицая правильности воздержания от половых контактов непосредственно во время месячных (так как в этот период, по их мнению, половой акт может привести к проникновению во влагалище различных бактерий и различным видам его воспалений), выражали недоумение по поводу того, что следует еще целую неделю воздерживаться после него. В самой же микве они, как уже было сказано выше, видели источник распространения грибковых и прочих заболеваний даже в том случае, если миква была выстроена по последнему слову техники и блистала чистотой.

Яростные борцы с религией вообще и с иудаизмом в частности в своей критике этих законов основной упор делали на то, что они не поддаются никакому рациональному объяснению и потому современному образованному человеку должно быть попросту стыдно их придерживаться. Кроме того, они обращали внимание на то, что эти законы унижают честь и достоинство женщины, а значит, противоречат святому принципу равенства полов.

Лишь последнее обвинение находило более-менее достойный ответ со стороны раввинов: они указывали, что период сексуального воздержания не только не унижает женщину, но, и напротив, свидетельствует об уважении к ней, к тому, что в эти дни она может себя неважно чувствовать, не испытывать сексуального влечения и т. д. Но на все остальные претензии они, как и рав Элиягу Ки-Тов, цитировавшийся в предыдущей главе, отвечали лишь, что заповеди Творца непознаваемы, иррациональны и должны соблюдаться только потому, что Он заповедовал их евреям.

Казалось, религиозные евреи безнадежно проигрывают в этом споре и ничто не в состоянии переубедить мир и, прежде всего, их светских соплеменников в необходимости и полезности всех этих «средневековых пережитков».

Но в 60–70-е годы, то есть на самом пике сексуальной революции, ситуация вдруг резко изменилась. Все началось со статистического исследования американских врачей, посвященных распространенности рака шейки матки у женщин. Статистика свидетельствовала о том, что в 1900—1910 гг. среди еврейских женщин это заболевание встречалось в 20 раз реже, чем среди неевреек. Напомним, что именно в те годы американские еврейские общины пополнились десятками тысяч евреев-эмигрантов из Восточной Европы, строго соблюдавшими все законы Торы.

Но в 1918 году эта болезнь встречалась среди евреек уже не в 20, а лишь в 7, 5 раз реже, чем у остальных женщин США. В 1948 году эта цифра упала до пяти.

Вывод напрашивался сам собой: еврейские законы ритуальной чистоты препятствуют возникновению рака шейки матки, и в тот момент, когда еврейки начали отказываться от их соблюдения, в их среде резко возросло число случаев этого заболевания. И как тут не вспомнить мрачные слова трактата «Брахот» («Благословления»), приписываемые матери пророка Шмуэля Хане – о том, что «одна из причин преждевременной смерти женщины – несоблюдение ею предписаний чистоты интимной жизни»?!

Еще одним подтверждением глубокого смысла, который несут в себе еврейские законы, стало открытие в 1956 году чешским психиатром Евгением Ионасом цикличной природы сексуального влечения женщины.

Все началось с того, что Евгений Ионас заинтересовался тем фактом, что многие из его пациенток испытывают усиление полового влечения примерно через каждые 30 дней. Исследование этого феномена завело его в дебри астрологии, и в медицинских кругах Чехии поползли слухи, что у молодого психиатра «не все дома» и его пора превратить из врача в пациента. Чтобы спастись от госпитализации в психиатрическую клинику, Ионасу пришлось уехать в соседнюю Венгрию и там заручиться медицинским свидетельством о своей нормальности. А вскоре после этого появилась его сенсационная статья, в которой он, на основе многочисленных наблюдений за жизнью своих пациентов, утверждал, что жизненные процессы в женской половой сфере во многом зависят от движения Луны – в частности, что вероятность для женщины забеременеть резко увеличивается в тот день, когда Луна находится в той же фазе, что и в день, когда эта женщина родилась. Вскоре Ионас был назначен заведующим исследовательским центром планирования семьи в городе Нитре. Центр снабжал своих клиенток космограммами, которые указывали, в какие дни вероятность забеременеть максимальна, а в какие они вообще не могут забеременеть. Точность предсказаний Ионаса достигала 98%.

Но доктор Евгений Ионас на этом не успокоился. Пользуясь астрологическими расчетами и точными данными о времени зачатия, которые сообщала ему большая группа друзей-гинекологов, Ионас сумел разработать астрологический (или астрономический – это уж как кому больше нравится) метод предсказания пола ребенка, точность которого приближалась к 100%. Когда он сделал соответствующие вычисления для 8000 жительниц Братиславы, желавших иметь мальчиков, 95% из них действительно родили сыновей.

Это открытие доктора Ионаса, по сути дела, подтвердило верность требований Торы о том, что сексуальная жизнь каждой семьи должна подчиняться определенному циклу.

И отношение к законам о ритуальной чистоте начало меняться: теперь даже их критики вынуждены были признать, что в них, несомненно, все-таки имеется и рациональный смысл. Но потому что смысл этот был недоступен сознанию древних евреев, Моисей дал эти законы в виде априорных заповедей. Правда, это никак не объясняло вопрос о том, откуда этот смысл был известен самому Моисею, большую часть жизни занимавшемуся пастушеством, но это уже никого не волновало.

Вскоре появились новые работы сексологов, свидетельствующие о том, что эти законы, с одной стороны, и в самом деле учитывают природу женской сексуальности и физиологии, а с другой – служат укреплению семьи и сохранению свежести чувств между супругами[15].

Вот что по этому поводу писала д-р Мария Стопес, одна из крупнейших сексологов XX столетия (и, кстати, первая женщина – член Королевского общества Великобритании):

«Я изучила все системы, литературные источники и законы, имеющие дело с супружеской любовью. И я нашла лишь один закон, охраняющий физическое и духовное благополучие молодой женщины – еврейский закон двенадцати дней».

Впрочем, как уже говорилось, с точки зрения религиозных евреев все эти открытия, подтверждающие «полезность» заповедей Торы, не имеют смысла: они убеждены, что заповеди Торы полезны по определению, так как Бог просто не мог заповедать чего-то, что было бы вредно для человека. Убеждены они и в том, что подлинный смысл всех заповедей человеку постичь не дано, и их нужно, прежде всего, исполнять, а уже затем пытаться понять.

И потому чтобы ни произошло, какие бы веяния ни одерживали победу в общественном мнении, какое бы время ни стояло бы на дворе, раз в месяц в жизни каждой еврейской семьи наступает особый вечер – вечер, когда хранительница семейного очага отправляется в микву. Вечер, за которым последует заповедная ночь…