Существует расхожее мнение о том, что на протяжении многих столетий у евреев было распространено многоженство, и они перешли к моногамии лишь под влиянием контактов с «более цивилизованными» европейскими народами. Апологеты этой точки зрения обращаются к тексту ТАНАХа, напоминая о том, что у праотца еврейского народа Авраама, помимо его жены Сары, была еще и наложница Агарь, у другого праотца – Яакова (в христианской традиции – Иакова) было две жены – Рахель и Лея – и еще две наложницы; две жены было и у отца пророка Шмуэля (в христианской традиции – Самуила) Эльканы, а прославленные израильские цари Давид и Шломо (в христианской традиции – Соломон) вообще имели целые гаремы.

Что ж, все это действительно исторические факты, с которыми вроде бы не поспоришь. Но ведь есть и другие, не менее неопровержимые факты – другой праотец еврейского народа Ицхак (в христианской традиции Исаак) всю жизнь прожил только с одной женой Ривкой (в христианской традиции – Ревеккой), одна жена была у величайшего еврейского пророка Моше (в христианской традиции – Моисея), да и из 2800 мудрецов, упоминающихся в Талмуде, только один имел двух жен…

И эти факты однозначно подтверждают слова главного раввина Великобритании д-ра Й. Герца о том, что «с точки зрения Торы идеальным браком считается тот, в котором мужчина, выбрав себе жену, придерживается святого договора с ней всю жизнь, и не ищет других женщин, чтобы ввести их в дом в дополнение к первой жене. Как рассказ о сотворении мира, так и рассказ о жизни праотцов подчеркивает стремление праведников к моногамному браку. Единственной причиной, которая может вынудить ввести в дом еще одну женщину, может считаться бесплодие первой жены. В этом случае закон Торы предполагает, что первая жена должна дать согласие на заключение брака с еще одной женщиной[3].

Пророки часто пользуются брачным договором как образом. С его помощью они раскрывают многие черты взаимоотношений Всевышнего с еврейским народом, основанными на обязательствах, принятых сынами Израиля у горы Синай. Но, говоря о браке как о святом и возвышенном договоре, они, вне всякого сомнения, имеют в виду лишь моногамный брак, заключенный в юные годы и хранимый на протяжении всей жизни».

Согласно исследованиям историков, число полигамных браков среди евреев всегда было относительно невелико даже в глубокой древности. Доказательство этому мы находим уже в книге Рут, рассказывающей о событиях, имевших место в X–XI вв. до н. э.: родственник покойного мужа Рут отказывается выполнить свою обязанность – вступить с ней в левиратный брак. Мотивирует отказ тем, что у него уже есть жена: «Я не могу жениться на ней, потому что я уже женат, я не могу ввести еще одну женщину в дом, потому что это приведет к постоянным ссорам» (Таргум Рут, 4:6).

О преимуществах моногамии говорит в своих притчах и царь Шломо (Соломон), имевший, согласно ТАНАХу, триста жен и наложниц.

Количество полигамных браков среди евреев начинает резко уменьшаться еще в X в. до н. э., и к периоду возвращения евреев из вавилонского плена они исчезают почти полностью. Во всяком случае, уже ранняя раввинистическая литература определяет законы семейной жизни исключительно для моногамного общества, рассматривая заключение брака со второй женой как нечто практически невозможное и давно отжившее.

Окончательно полигамия была запрещена раби Гершомом (960—1028) в 1000 году. Он издал по этому поводу галахическое постановление, которое было принято всем еврейским миром, за исключением евреев Йемена. Они заявили позже, что это постановление до них попросту не дошло, и потому не соблюдалось. Сюда же отнесем и горских евреев, поселившихся на Кавказе еще в I тысячелетии до н. э. и не очень следовавших галахическим постановлениям ашкеназских и сефардских раввинов. Тем не менее, в начале ХХ века и горские евреи также почти полностью перешли к моногамии.

Раби Гершом провозгласил, что запрет на полигамию вводится ровно на тысячу лет, и когда этот срок прошел, среди евреев Израиля стали раздаваться голоса о том, что теперь, дескать, можно снова вернуться к практике двоеженства. Однако и сефардские, и ашкеназские раввины поспешили заявить, что под словами «тысяча лет» раби Гершом имел в виду «навсегда», считая, что такого срока вполне достаточно, чтобы окончательно приучить еврейский народ к моногамии.

Для того чтобы избежать случаев двоеженства, мужчина, решивший жениться, накануне свадьбы должен явиться в раввинатский суд с двумя свидетелями, которые – помимо представленных им документов – подтвердят, что он никогда прежде не был женат или находится в настоящее время в разводе.

Тем не менее, среди сефардских евреев, живших в странах Востока, двоеженство в исключительных случаях все же разрешалось. Рамбам считал его допустимым в случае необходимости жениться на вдове брата, то есть реализовать закон о левиратном браке. Однако при этом он считал обязательным равное отношение мужа к обеим супругам: «одну ночь – с одной, другую – с другой».

Нарушение запрета на двоеженство и по сей день может привести к отлучению человека от еврейской общины – в полном соответствии с галахой раби Гершома. В этом смысле чрезвычайно показателен скандал, разразившийся в 2003 году вокруг известного израильского певца и композитора Мати Каспи.

Женившийся в молодости Каспи вскоре поймал свою первую жену на измене, и супруги стали жить раздельно. Певец подал документы на развод, но, так и не дождавшись решения по этому поводу раввинатского суда, уехал в США, чтобы продолжить там свою творческую карьеру. В Штатах он встретился с другой женщиной и вскоре сочетался с ней гражданским браком. Однако новоявленной супруге этого было недостаточно, и она потребовала, чтобы Мати Каспи сочетался с ней и еврейским религиозным браком, «по всем законам Моисея и Израиля». И, в конце концов, певец, плохо знающий еврейскую традицию и будучи совершенно уверенным в том, что находится в разводе с первой женой, пошел навстречу пожеланиям своей супруги. В 2002 году Каспи – богатый, знаменитый и популярный – вернулся в Израиль, и его первая жена… тут же подала против него иск в раввинатский суд, обвинив в двоеженстве. В течение почти года весь Израиль с придыханием следил за всеми перипетиями этого дела.

В итоге Каспи был признан виновным, приговорен к крупному денежному штрафу в пользу своей первой супруги, нескольким месяцам условного тюремного заключения и при этом справедливо считал, что легко отделался…

Что же касается европейских, а значит, и христианских народов, то вплоть до времен Лютера двоеженство оставалось весьма распространенным явлением в Западной Европе, особенно среди правящих классов. Хотя яростную борьбу за моногамию христианские священники начали еще в XII веке. Впрочем, стоит отметить, что в данном случае христиане были в своем праве – евангелия, насколько нам известно, никак не останавливаются на проблеме полигамии и не осуждают ее.

Но, как бы то ни было, евреи начали следовать моногамии значительно раньше европейцев. Правда, напомним, за одним исключением, которое сохраняется до сих пор: евреи-выходцы из Йемена время от времени все же позволяют себе двоеженство, мотивируя это тем, что раз постановление раби Гершома не касалось их предков, то не касается и их. Но и среди этой части еврейского народа полигамия встречается все реже и реже – по той простой причине, что содержать сразу двух жен, особенно если следовать всем обязательствам, которые муж, согласно брачному договору, должен взять перед супругой, в наши дни довольно тяжело…

Как болт с гайкой со мной совпади,

Попади нарезом в нарез.

А не хочешь – так прочь поди,

Если так – небольшой интерес.

(Борис Слуцкий)

Как заявил в свое время Адольф Гитлер, вина евреев перед человечеством заключается в том, что они подарили миру понятие совести.

Если же вы спросите у своих интеллигентных, образованных и не отягощенных антисемитскими предрассудками знакомых, в чем же конкретно состоит вклад евреев в развитие человечества, то ответы наверняка будут разными. Один назовет в качестве такого вклада «этический монотеизм», другой вспомнит об огромном влиянии на мировую культуру самого текста «Ветхого Завета», сюжеты и темы которого напрямую или косвенно легли в основу многих шедевров мирового искусства, третий заявит, что еврейское отношение к науке, чистому знанию сначала освещало людям путь во мраке Средневековья, а затем способствовало приходу эпохи Возрождения и нынешнему расцвету науки и техники…

И все мнения будут, несомненно, справедливыми. Однако же мы уверены, что мало кто вспомнит о том, что именно евреям европейский мир во многом обязан своим представлениям о природе любви и значении секса в человеческой жизни.

В самом деле, если из Греции в современную цивилизацию пришло понятие о роковой страсти, а с Востока – о сжигающей сердца любви Менджнуна и Лейли, то такие широко распространенные, ставшие расхожими понятия, как «вторая половина», «любовь до гроба», «созданы друг для друга» и другие были привнесены в сознание исповедующих христианство народов именно через евреев. Как и каким образом? С одной стороны, через тексты «Ветхого Завета», с другой – через увлечение европейцев еврейской мистикой в более поздние периоды истории[4].

Упомянем, что само рождение человека воспринимается евреями как некий мистический акт: душа спускается из недоступных человеческому восприятию высших, духовных миров в наш материальный мир.

Сама душа каждого человека – это «осколок» души праотца Адама. Но вместе с тем она представляет собой лишь половину «целой» души – мужскую или женскую. Оказавшись в нашем материальном мире, эта «половина души» начинает искать другую свою «половину», без которой она чувствует свою жизнь ущербной и неуютной – свою «истинную пару». Обрести, встретить ее на своем жизненном пути дано не каждому – это великое счастье и великая награда. Это вовсе не значит, что в случае совпадения «половинок» супружеская жизнь станет сплошной идиллией – согласно иудаизму, наши души отрываются от своего Божественного источника и спускаются в этот мир для исправления, для тяжелой духовной работы. То есть, «истинная пара» нередко и совершает эту работу, трудится в поте лица, мучаясь и страдая. Но в мучениях и страданиях, как сквозь «магический кристалл», просматривается высшая гармония и высший смысл.

Представление об «истинной паре» и позволяет иудаизму говорить о том, что интимная близость между супругами есть средство познания Творца, приближения к Нему. Если, естественно, эта близость продиктована не только и не столько животным началом в человеке.

«Когда Бог создал мужчину и женщину, – говорил Любавичский ребе, – они были одним человеком в образе одного Бога, и только потом разделены на две части…

Эту необходимость воссоединиться, «стать одной плотью», мужчина и женщина ощущают постоянно. И сексуальность становится средством такого союза и, тем самым, соединения с Богом, в образе которого они созданы. Неудивительно, что сексуальность обладает столь мощной силой. Скорее всего, это единственный опыт в жизни человека, когда он сталкивается с Богом лицом к лицу, единственный опыт, позволяющий ему стать поистине Богоподобным. Именно этот опыт предоставляет возможность мужу и жене создать новую жизнь. Ни что более из того, что совершаем мы, люди, не носит столь яркий характер Божественного проявления как создание новой жизни, способной, в свою очередь, создавать другие жизни – и далее до бесконечности.»

Мы позволим себе заметить, что Божественная природа – исходя из сути, сердцевины иудаизма – и придает сексуальности ее мистику, позволяет человеку «узнать Бога, думать так, как думает Он, создавать так, как создает Он…»

Взгляд на предназначенность мужчины – женщине (иначе говоря: конкретного мужчины – конкретной женщине) проходит через весь текст Торы и ее расширенного устного толкования – «мидрашей»*.

Так, душа Ривки, – истинная пара души праотца еврейского народа Ицхака, – спускается в мир в тот самый момент, когда отец Ицхака Авраам укладывает его на жертвенник для того, чтобы выполнить повеление Творца.

Душа Рахель – истинная пара души праотца Яакова. Потому столь магическим драматизмом наполнена их первая встреча у колодца, во время которой в их сердцах мгновенно вспыхивает любовь друг к другу.

Еще один пример истинной пары – Давид и Бат-Шева. Только то, что их души были изначально предназначены друг другу, служит в некоторой степени оправданием тех серьезных нравственных преступлений, которые совершил царь Давид, пытаясь воссоединиться со своей возлюбленной.

На понятии об «истинных парах» построен и знаменитый рассказа Ицхака Башевиса-Зингера «Йохид и Йохида», имена героев которого в переводе с иврита означают «Единственный» и «Единственная» – встреча на скамейке двух молодых евреев в этом рассказе, благодаря этому понятию, обретает высший, космический смысл.

Впрочем, в своей повседневной жизни евреи никогда не полагались на мистику, ибо мистика – удел толкователей и пророков. Более того, представителю нееврейского мира взгляды евреев на природу любви могут показаться излишне рациональными и утилитарными – согласно им, не брак является следствием любви, а, наоборот, любовь рождается в браке. Кстати, на этот аспект взаимоотношений между мужчиной и женщиной обращали внимание многие еврейские мудрецы еще в древности. Они исходили из слов Торы о том, как развивались взаимоотношения между праотцом Ицхаком и его женой Ривкой: «И ввел он Ривку в шатер матери своей Сары, и женился на ней, и она стала ему женою и полюбил ее Ицхак.»– сначала происходит формальная регистрация брака («и женился на ней»), затем возникает подлинная, неразрывная связь между супругами («и она стала ему женою») и лишь после этого возникает любовь («и полюбил ее Ицхак»).

В связи с этим у евреев всегда было принято различать три совершенно разных состояния души – «влюбленность», «страсть» и «любовь».

«Влюбленность» – это романтическое чувство, первый порыв души, в котором, безусловно, есть неосознанное духовное начало, но оно еще явно слабее физического. «Страсть» – с точки зрения еврейской традиции – не более, чем желание обладания. Страсть еще не есть любовь; нередко страсть – напротив – противостоит любви.

Щекотка губ и холодок зубов,
Огонь, блуждающий в потемках тела,
Пот меж грудей… и это есть – любовь?
И это все, чего ты так хотела?

Да! Страсть такая, что в глазах темно.
Но ночь минует, легкая, как птица…
А я-то думал, что любовь – вино,
Которым можно навсегда упиться!

(Дмитрий Кедрин)

Вот почему еврейские мудрецы говорят: люди часто заблуждаются, принимая вспыхнувшую страсть за состоявшуюся любовь. Ибо вызванная исключительно животным, физическим влечением, жажда обладания по самой своей природе эгоистична. Недаром после того, как цель достигнута, и заветный объект обладания пошел навстречу желанию «влюбленного», наступает охлаждение и чувство «любви» проходит. Собственно говоря, такая «любовь», как правило, и исчезает в браке, от такой любви до ненависти действительно всего один шаг. Это доказывает, скажем, знаменитая история любви, в которой по библейскому сюжету оказались замешаны жена вельможи Потифара и красавец Иосиф, сын Яакова.

Проданный своими братьями в рабство и оказавшись в Египте, Иосиф не позволил себе ответить на воспылавшее чувство замужней женщины, тем более – жены своего хозяина. Как известно, отвергнутая вельможная дама, испугавшись, что Иосиф расскажет о происшедшем ее мужу, жестоко оклеветала объект своей страсти и добилась того, чтобы молодого раба-еврея бросили в темницу.

«…И обратила взоры на Йосефа жена господина его и сказала: ляг со мною.

Но он отказался и сказал жене господина своего:ведь господин мой при мне не ведает ничем в доме, и все, что у него есть, отдал в руки мои. Нет выше меня в доме этом, и нет ничего, к чему бы он не допустил меня, кроме, разве, тебя, потому что ты жена его. Как же сделаю я такое великое зло и провинюсь перед Богом?

…И случилось в один день, что он вошел в дом делать дело свое, а никого из домашних тут в доме не было. Она схватила его за одежду и сказала: ложись со мною. Но он, оставив одежду свою в руках ее, побежал и выбежал вон…»

Комментаторы, анализируя эту сцену, отмечают, что Иосиф не был безгрешен – очевидно, он на какое-то мгновение потянулся к жене Потифара, оказался рядом с ней, и за этот грех оказался в тюрьме. Действительно, не окажись у женщины в руках одежды Иосифа, и обвинение было бы совершенно безосновательным. Но именно за то, что он в итоге сумел преодолеть греховный соблазн, решил следовать тем моральным нормам, которые были ему привиты с детства в доме отца, и оттолкнул жену своего хозяина, его и ожидала высшая награда в конце пути. Иосиф, как известно, стал правителем Египта, вторым после фараона человеком в стране.

Поступок Иосифа предстает в совершенно особом свете с учетом примечания о том, что он отличался необычайно сексуальной натурой и постоянно желал близости с женщиной.

Еврейские мудрецы говорят, что на том свете человека, совершившего при жизни грех прелюбодеяния, спросят, как он решился на такое. И если он в оправдание скажет, что не сумел обуздать свою чувственность, Свыше прозвучит сакраментальное: «Неужели ты был более похотлив, чем Иосиф?».

А вот, что говорит по поводу «любви-нелюбви» талмудический трактат «Пиркей авот» («Поучения отцов»):

«Всякая любовь, если она зависит от обстоятельств, преходяща: изменились обстоятельства – любовь исчезает. Но если любовь бескорыстна, она не исчезает никогда…».

Впрочем, об этом говорится не только в «Пиркей авот», но и в других трудах еврейских раввинов древности и наших дней: подлинная любовь основана на принципе не получения, а отдачи человеком своему партнеру и физических, и духовных сил. Она возникает тогда, когда один супруг в буквальном и переносном смысле этих слов «вкладывает» эти силы в своего спутника жизни. И так как сама природа человека эгоистична, – то есть больше всего он любит самого себя и плоды своих рук, – то в этом случае и возникают понятия «моя женщина» или «мой мужчина»: «мое» – потому, что столько вложено в этого человека, столько плохого и хорошего пережито вместе с ним, что он стал действительно частью меня самого. И вот это-то ощущение неотделимости своего спутника жизни от самого себя, стремление сделать его счастливым и является, с еврейской точки зрения, подлинной любовью.

Правда, повторим, духовный элемент значит в таких отношениях всегда больше, чем физический и материальный, а понятие духовности неотделимо у евреев от понятия Бога. Не случайно покойный Любавичский ребе, один из величайших духовных учителей еврейского народа ХХ века писал:

«То, что мы называем любовью, на самом деле является поисками Бога».

В связи с этим на всех еврейских свадьбах произносится традиционный тост, в котором жениху и невесте напоминают о потаенном смысле обряда бракосочетания. Дело в том, что в еврейских словах, обозначающих мужчину и женщину, мужа и жену – «иш» и «иша» – есть две общие буквы «алеф» и «шин». В слове «иш» – мужчина – есть дополнительная буква «?» (десятая буква ивритского алфавита, называемая «йуд», и приблизительно соответствующая русской букве «й»), а в слове «иша» – «женщина» – дополнительная буква «?» (пятая буква ивритского алфавита, соответствующая фрикативному, «украинскому» «г», в транскрипции обычно обозначаемая латинской буквой «h» и звучащая на иврите как «hей»). Вместе эти две буквы образуют сочетание «йуд-hэй», обозначающее одно из самых сокровенных имен Бога. Если соединить эти два слова, а затем «убрать» из них имя Бога, то останутся только две общие буквы, образующие слово «эш» – «огонь». Это означает, что союз мужчины и женщины без Бога, без элемента духовности построен лишь на огне страсти, который пожирает их и, в конце концов, уничтожит их брак, после чего угаснет сам собой. Но тот же огонь страсти, озаренный именем Всевышнего, сделает их жизнь по-настоящему наполненной и счастливой.

Еще одно доказательство Божественной природы любви еврейская традиция видит в гиматрии слова ???? («аhава» – «любовь»). Дело в том, что каждой букве ивритского алфавита соответствует определенное число (первой букве «алеф» – число 1, второй букве «бет» – число 2, третьей букве «гимел» – число 3 и т. д.). Сумма числовых значений букв, составляющих то или иное слово и называется гематрией, в которой, как правило, ищется некий мистический смысл. Гематрия слова «????» равна 13 (числовое значение первой буквы этого слова «алеф» равно 1, второй – «hей» – равно 5, третьей «бет» – 2, четвертой – «hей» – 5, в сумме – 13). Но любовь всегда соединяет два любящих сердца, а сумма гематрий двух слова «аhава» составляет 26. Но 26 – это гематрия самого сокровенного четырехбуквенного имени Бога (греки называли его Тетраграммоном), состоящего из букв «йуд»–«hей»–«вав»–«hей», и отсюда, как пишет рав Бенджамин Блех в книге «Секреты еврейских слов», следует, что «когда двух людей объединяет любовь, Бог удостаивает их своим присутствием».

Из этих взглядов и берет свое начало воспринятый позднее и остальным человечеством постулат о вторичности интимной близости по отношению к духовной. И – как следствие – получение высшего наслаждения лишь при слиянии с человеком, без которого ты просто не мыслишь себе свою жизнь.

Любопытно, что неразрывность сексуального и духовного влечений была настолько укоренена в сознании каждого еврея, что отразилась даже в знаменитом «Кодексе половой морали пролетариата», составленного Залкиндом.

Впрочем, и в дальнейшем советские писатели – каждый на свой лад – проводили эту идею в своих произведениях.

Сошлемся в данном случае на следующие строчки Константина Симонова:

Я любил тебя всю.
Твои руки и губы – отдельно,
Удивляясь неважным,
Но милым для нас мелочам.
Мы умели дружить
И о чем-то совсем непостельном,
Лежа рядом, часами
могли говорить по ночам…

Правда, тут же на ум приходит афоризм язвительного Станислава Ежи Леца: «Вы можете представить себе женщину, которая рассказывает своему возлюбленному сказочки в течение тысяча и одной ночи?».

Мысль о том, что брак, рождение детей являются одним из главных, если не самым главным предназначением человека и что сексуальная жизнь возможна только в браке и никак не вне него, внушалась еврейским мальчикам и девочкам в самом раннем детстве.

«И познал Адам Хаву, жену свою», – читал нараспев меламед («учитель») в хедере мальчикам первую главу Торы. И тут же останавливался и пояснял: «Почему сказано „Хаву, жену свою“, а не просто „и познал Адам Хаву“? Потому что мужчина должен познавать только жену свою и, наоборот – мужчина имеет право познать женщину только после того, как она стала его женой. Так Святой, да будет благословен Он, говорит нам, что мужчина и женщина могут жить друг с другом только в освященном Им браке».

Нужно ли после этого говорить о том, что у евреев все связанное с браком и интимной близостью между супругами тесно переплетено с массой обычаев и традиций, многие из которых тщательно соблюдаются до сих пор?

Как уже было сказано выше, фундаментальный еврейский принцип гласит, что не брак является следствием любви, но подлинная любовь рождается в браке. А это, в свою очередь, означает, что будущим супругам вовсе не обязательно быть сколько-нибудь долго знакомыми до свадьбы – главное, так подобрать пару, чтобы юноша и девушка как можно лучше подходили друг другу. Такой подход диктовался и самим образом жизни евреев на протяжении столетий: еврейские юноши с детства большую часть своего времени проводили в ешивах за изучением Торы, а девушки росли под пристальным вниманием родителей, с первых лет своей жизни впитывая мысль о том, что главное достоинство еврейской женщины – это скромность, как в одежде, так и в поведении. И, разумеется, девушку всячески ограждали от встречи с мужчинами, так как и религиозные законы, и общественные понятия требовали, чтобы ее первым (и в идеале – последним) мужчиной был ее муж.

При этом полагалось, по меньшей мере, желательным, чтобы и у мужчины его первой и последней женщиной была именно его жена.

Вот почему профессия свата или свахи является у евреев такой же древней, как и занятие хлебопашеством, ремеслом или торговлей, и остается необычайно распространенной и прибыльной и в наши дни. При этом сам сват или сваха, наравне с врачом, считаются «посланниками Всевышнего», и в их задачу входит не просто познакомить двух молодых людей, а понять и исполнить Его волю – сосватать юношу и девушку, или мужчину и женщину, которые с наибольшей долей вероятности являлись бы истинной парой. Этот взгляд на суть сватовства также берет свое начало из Торы, из ее рассказа о том, как праотец Авраам направил своего раба Элиэзера искать жену для своего Ицхака. Придя в Арам-Нахарим, – город, где жил брат Авраама Нахор, – Элиэзер обращается к Небесам с молитвой:

«О Господь, Бог господина моего Авраама, сделай, чтобы так случилось сегодня, и сотвори милость господину моему, Аврааму: вот я стою у источника воды, и дочери жителей города идут за водой. Пусть девица, которой я скажу: „Наклони кувшин твой, и я напьюсь“, а она ответит: „Пей, я и верблюдов твоих напою“, окажется суженой служителю Твоему Ицхаку – и так я узнаю, что Ты содеял милость господину моему».

Как известно, молитва Элиэзера была услышана: Ривка, отвечавшая этим приметам, действительно оказалась суженой Ицхака.

Вместе с тем раввины не раз указывали на то, что сват (на иврите – «шадхан») все же не должен действовать как Элиэзер, то есть полагаться на случай или на некие заранее установленные им приметы – нет, в своей угодной Богу деятельности он обязан использовать, прежде всего, свой профессиональный опыт и природную интуицию.

Сват, таким образом, становился своего рода проводником Небесной мудрости, ибо лишь она способна содействовать возникновению достойного брачного союза.

О том, что обычным путем такой союз не создать, говорится во многих древнееврейских трактатах.

«Римская матрона спросила рабби Йоси Бен Халафту:

«За сколько дней Господь создал мир?»

Он ответил: «За шесть, ибо так написано в Шмот 31:17: „За шесть дней создал Господь небо и землю…“

«А чем он занимается с тех пор?»

«Он заключает браки. Такой-то будет мужем такой-то и так далее».

«Но это и я могу делать, – сказала матрона. – У меня много рабов и рабынь. Я могу легко составить из них пары».

Рабби Йоси сказал: «Тебе кажется, что устраивать браки – очень просто? Но для Бога это так же трудно, как и заставить расступиться Красное море».

После того, как рабби Йоси ушел, матрона выстроила 1000 рабов в один ряд и поставила напротив тысячу рабынь. Потом она приказала: «Такой-то станет мужем такой-то… и так далее». Браки были заключены в тот же вечер.

Наутро новобрачные пришли к матроне, один с раненой головой, другой – без глаза, третья – со сломанной ногой. Они стали кричать: «Я не хочу эту женщину!», «Я не могу жить с этим мужчиной!»

Римская матрона послала за рабби Йоси и сказала ему: «Твоя Тора права, и то, что ты мне сказал – истина».

Рабби Йоси ответил: «Вот видишь! Ты думала, что устраивать браки – легкая работа. А оказалось, что легче заставить расступиться Красное море…»

За помощью к свату обращались как родители юноши, так и родители девушки; во время встречи с ним непременно присутствовали и потенциальные жених или невеста. Сват подробно расспрашивал новых клиентов о привычках, пристрастиях, склонностях и характере юноши или девушки, а затем интересовался и тем, каким они хотели бы видеть будущего жениха.

Любопытно, что именно у евреев, пристрастие которых к деньгам и прочим материальным благам вошло у народов всего мира в поговорку, богатство жениха или невесты занимало чаще всего второстепенное место в числе предъявляемых к ним требований.

На первом же месте для жениха стояла добропорядочность невесты и ее семьи, а для невесты и ее родителей – глубина познаний жениха в Торе. Нередко еврейские богачи посылали сватов за тридевять земель, чтобы те нашли в дальних ешивах пусть и совершенно нищего, но преуспевающего в учебе ешиботника. Ну а потом играли роскошную свадьбу, не скрывая гордости за то, что достали дочери «престижного» жениха.

О таком принципе выбора будущего мужа для своей дочери рассказывает классик еврейской литературы ХХ века Шмуэль-Йосеф Агнон в своем рассказе «Разлученные» – в основу его сюжета положена история о том, как проживающий в Палестине богатый еврей рабби Ахиэзер «выписывает» жениха для своей дочери из Польши. Но брак этот оборачивается трагедией, так как и у юноши, и у девушки уже были свои избранники.

А вот другой еврейский классик – Ицхак Башевис-Зингер – в романе «В суде моего отца» вспоминает, что его родители обязаны своим знакомством именно «шадхану»: явившийся к его будущей матери сват предложил ей на выбор две кандидатуры. Когда же она спросила, кто из них ученее, то есть, кто более сведущ в Торе, сват назвал ей имя будущего отца писателя. И тогда девушка отправилась под венец с совершенно незнакомым ей парнем, с которым и прожила до конца дней в жуткой бедности. Но при этом всю жизнь пылко его любила и не скрывала того, что по-настоящему счастлива с ним. И таких примеров, когда брак по сватовству оказывался подлинно счастливым и озаренным светом любви, в истории еврейского народа, как ни странно, гораздо больше, чем несчастливых браков.

Да, наверное, подобные критерии выбора родителями жениха для своей будущей дочери могут показаться нееврейскому читателю, мягко говоря, странными. Для того чтобы понять их, следует вспомнить о том, что глубинное отличие между еврейской и Западной цивилизацией как раз и заключается в том, что для еврея духовная сторона жизни играет во много раз более значимую роль, чем материальная; свою миссию служения Богу евреи всегда ставили намного выше, чем собственные материальные потребности. Чрезвычайно показательна в этом смысле не переведенная до сих пор на русский язык баллада великого еврейского поэта Хаима-Нахмана Бялика «Субботние свечи». Поэт рассказывает в ней о том, как накануне одной из суббот его мать заработала так мало денег, что их могло хватить либо на халы (специальный хлеб, который евреи едят по субботам и праздникам), либо на свечи, которые еврейская традиция предписывает зажигать женщине в пятницу вечером – накануне наступления Субботы. Героиня баллады оказывается в растерянности: с одной стороны, существует заповедь вдоволь поесть, насытить в субботу свое тело, но, с другой стороны, есть и заповедь зажигания свечей, посвященных Богу… И, в конце концов, она покупает свечи, оставляя свою семью без хлеба. И этот урок – урок того, что осветить дом светом Божественной духовности куда важнее, чем насытить желудки – поэт запомнил на всю жизнь.

Овладение «знанием ради знания» всегда считалось у евреев тем видом интеллектуального, духовного наслаждения, которое намного выше любого вида физического удовольствия, а сам смысл жизни еврея заключался в изучении Торы во имя постижения Творца и приближения к Нему путем максимально тщательного исполнения Его воли. Потому уже в древности считалось, что еврей должен работать лишь для того, чтобы обеспечить минимальные потребности своей семьи, а все свободное время посвящать изучению Торы. Многие выдающиеся еврейские мудрецы Израиля были бедняками или даже нищими, зарабатывали себе на жизнь поденным трудом или профессией сапожника, углежога и т. д. В то же время каждому еврею с детства внушалось, что их жизнь достойна подражания. В средние века идея о том, что смысл жизни еврея заключается в изучении Торы достигла абсолюта, и она остается такой абсолютной идеей в еврейских ортодоксальных религиозных кругах и в наше время: многие еврейские мужчины проводят всю жизнь в ешивах за изучением Торы и Талмуда, либо перекладывая заботу о пропитании семьи целиком на плечи своих жен, либо работая так, чтобы обеспечить семье лишь самый минимальный достаток. Тора же, которую постоянно изучает такой человек, разумеется, не может принести ему никакого богатства – только уважение окружающих за его обширные познания в ней. Поэтому на протяжении столетий еврейские местечки жили, как правило, в состоянии крайней бедности, но при этом необычайно напряженной духовной жизнью – в синагогах и ешивах постоянно кипели богословские споры. И сегодня населенные пункты Израиля, большую часть которых составляет религиозное население, имеют крайне низкий уровень жизни. Если же в них есть обеспеченные жители, успешно занимающиеся бизнесом или какой-либо профессиональной деятельностью, то они должны жертвовать значительную часть своих доходов в пользу всей общины. Иначе говоря, компенсируя тем самым то, что в силу занятости, не могут посвящать достаточно времени изучению Торы.

В XIX веке, в начале так называемого просветительского периода в истории еврейского народа, подобный образ жизни начал вызывать резкую критику со стороны получивших европейское образование еврейских писателей и публицистов. Так, великий писатель Менахем-Мендель Мойхер-Сфорим создал в своих книгах обобщенный образ еврейского местечка, которое он назвал Тунеядовка.

…Но все вышесказанное позволяет понять, почему знание потенциальным женихом Торы ценилось у еврейских родителей и еврейских невест выше, чем его материальная обеспеченность и способность кормить семью. Для богатого, но не очень сведущего в Торе, еврея заполучить такого ученого зятя было особенно важно – ведь, несмотря на то, что он нередко содержал всю общину, его невежественность в Торе становилась объектом насмешек, и он почти никогда не пользовался уважением со стороны земляков. Появление же в его семье выдающегося знатока Торы немедленно прибавляло авторитета всей его семье, а значит, и ему лично…

Если же говорить о доказательствах, свидетельствующих о прочности прошедшего сквозь столетия института еврейского сватовства, то заметим следующее: во-первых, этот институт жив и поныне и процветает небывало (как в Израиле, так и за его пределами, достаточно взглянуть на многочисленных «еврейских свах» в Интернете); во-вторых, благодаря именно этому институту, и в наши дни религиозная еврейская среда характеризуется чрезвычайно низким уровнем разводов. В то же время в светских еврейских семьях, ведущих современный образ жизни, сегодня распадается более 30% браков.

Разумеется, сватовство никогда не было единственным способом «сведения» будущих супругов. С древних времен специально этой цели предназначался День Любви, традиционно объявляемый в 15 день месяца Ав по еврейскому календарю (он приходится примерно на середину августа). Во времена Первого и Второго Храмов* именно в этот день еврейские юноши и девушки выходили в «крамим» – виноградники, чтобы встретить там своего суженого.

Девушки в этот день надевали белые одежды, причем обязательно менялись платьями – чтобы по наряду нельзя было отличить бедную от богатой и чтобы будущим женихом не руководили исключительно материальные соображения. Считалось, что пара, познакомившаяся в этот день, всенепременно будет счастливой.

В наше время День Любви широко отмечается в Израиле как светским, так и религиозным населением. Впрочем, религиозные юноши и девушки в этот день уже не выходят в виноградники, а едут в один из августовских дней в Амуку – потрясающей красоты ущелье – на могилу праведника Йонатана Бен-Узиэля. В полночь Дня Любви, совпадающего с полнолунием, по залитой лунным светом вымощенной дорожке к надгробию с круглым куполом, под которым покоится Бен-Узиэль, идут тысячи светских и религиозных евреев – идут, чтобы на могиле праведника испросить для себя у Бога как можно скорее послать встречу с будущим супругом.

Впрочем, для юношей и девушек из религиозных семей существует и масса других способов познакомиться без помощи посторонних – например, во время традиционных прогулок по улице после вечерней или утренней субботних молитв, когда принято надевать праздничные одежды и вообще «наводить марафет».

И все же «шидух», то есть сватовство, остается для религиозных евреев главным способом создания семьи, причем тариф за услуги свата колеблется в наши дни от тысячи до десяти тысяч долларов.

Как правило, познакомившись с невестой или женихом и узнав их требования к будущему супругу, сват подбирает подходящего кандидата из своей картотеки и предлагает молодым людям встретиться: еврейская традиция категорически запрещает «покупать кота в мешке» и женить незнакомых друг с другом людей, даже если они согласны на такой брак. «Нельзя жениться на женщине, которую ты в глаза не видел, а то позже найдешь, что она тебе не подходит, и будет она тебе противна…» – говорится по этому поводу в Вавилонском Талмуде.

Первая встреча назначается где-то на улице, причем за молодыми следят издали их родители или родственники. Обычно молодые люди во время таких встреч просто идут рядом и разговаривают, так как еврейская традиция запрещает мужчине и женщине до свадьбы даже самые невинные прикосновения друг к другу.

В связи с этим вспоминается выступление по одной из программ российского ТВ некоего журналиста по имени Максим Шевченко, представленного ведущим Александром Архангельским в качестве специалиста по Ближнему Востоку. Так вот, этот специалист ничтоже сумняшеся заявил, что у религиозных иудеев существует правило: во время прогулки по улице женщина не должна идти рядом с мужчиной, а должна отставать от него как минимум на пять шагов. И, дескать, он сам наблюдал, как это происходит в религиозных еврейских кварталах Иерусалима.

Думается, в данном случае этот «специалист» либо спутал мусульманский обычай с еврейским, либо принял арабскую пару за еврейскую (Иерусалим, как известно, является городом со смешанным – арабо-еврейским – населением), либо, что, увы, вероятнее всего, решил сознательно ввести телезрителей в заблуждение. Во всяком случае, такого правила или обычая у евреев не существует и не существовало никогда – супруги обычно идут по улице рядом. А если она слишком узка для прохода двух человек, то муж должен пропустить жену вперед – хотя бы для того, чтобы быть уверенным, что она за его спиной не заговорит с другим мужчиной. Но это так – к слову… А пока давайте вернемся к еврейским обычаям сватовства.

Отказываться от предложенного сватом кандидата сразу после первой встречи не принято, но уже после второй встречи обе стороны – как жених, так и невеста – имеют полное право высказать родителям свое мнение о кандидате в супруги. И если мнение одной из сторон отрицательное, то сват сообщает об этом другой стороне и начинает подыскивать новую кандидатуру. Таким образом, слухи о том, что еврейских девушек принуждают вступать в брак с незнакомыми, чужими и совершенно не нравящимися им мужчинами не имеют под собой никаких оснований. Напротив, оба мнения – как юноши, так и девушки – считаются равноценными.

Но трех встреч (третья проводится, как правило, в доме у одного из молодых людей в присутствии родителей) считается вполне достаточно для того, чтобы принять окончательное решение. И если и парень, и девушка говорят «да» браку, родители садятся за обсуждение условий будущей жизни молодых. Нередко отец невесты берется содержать молодую семью в течение семи лет после свадьбы, чтобы молодой муж мог спокойно продолжать изучение Торы.

В наше время это условие зачастую сохраняется. Правда, срок, в течение которого глава семьи может жить за счет тестя, сократился до двух–пяти лет. С другой стороны, бывает и так, как уже было сказано выше: семья девушки настолько заинтересована в учебе зятя, что определяет ему, дочери и их детям пожизненное содержание.

Наконец, когда все обговорено, приходит время «ирусим», то есть обручения: молодые люди официально объявляются женихом и невестой. В честь этого события устраивается торжественная трапеза, на которую приглашается множество гостей и на которой жениху предлагается блеснуть своим знанием Торы – произнести проповедь, доказывающую его глубокое знание Священного Писания и Талмуда и способность сделать собственные выводы на основе классических комментариев.

В сущности, с момента обручения молодые люди считаются «посвященными» другу другу. И, хотя им еще запрещена физическая близость, обрученные должны вести себя как муж и жена, то есть не обращать внимания на других мужчин и женщин.

Тут стоит остановиться и сказать, что еврейская история, как и история любого народа, знает примеры удивительно пламенной любви, которые вместе с тем разительно отличаются от историй о Тристане и Изольде или Лейли и Меджнуне. Евреи и их традиция куда более лелеют истории сохранения верности, пронесенной женихом или невестой через годы и все испытания. Так, примером истинной любви и преданности полагаются жизнь и судьба рава Лева и его суженой Перл – того самого Лева, которому предстояло войти в историю под именем легендарного Магарала из Праги.

Магарал и Перл обручились в 1522 году, когда девушке было четырнадцать лет. Сразу после этого будущий великий раввин уехал на учебу в различные ешивы Европы и оставался там многие годы. Все это время он переписывался с Перл, тщательно следя за кругом ее чтения и направляя изучение ею Торы.

Судьбе было угодно сложиться так, что будущий тесть Магарала рав Шмуэль Райх неожиданно обеднел. Оставшись без средств к существованию, он сообщил рабби Леву в Познань, что не сумеет выполнить взятые по отношению к нему свои обязательства. А это означает, что жених, соответственно, свободен от своих обязательств и может искать другую невесту. В ответ Магарал прислал отдельно письмо тестю и отдельно невесте, где было сказано: если они согласны его ждать, то, независимо от их бедности или богатства, сватовство остается в силе.

Лишь в 1543 году Магарал вернулся в Прагу и сочетался браком со своей Перл. За все эти годы и он, и она, согласно легенде, хранили верность друг другу. Брак же их оказался поистине счастливым: Магарал нашел в Перл не только супругу, но и самого близкого друга, и строгого редактора своих книг. Знатоки Торы любят подчеркивать, что своим блеском, глубиной и ясностью мысли сочинения Магарала, вошедшие в духовную сокровищницу еврейского народа, во многом обязаны преданно любившей его жене.

Это вовсе не значит, что рав Магарал не испытывал, будучи оторванным от своей возлюбленной, каких-либо соблазнов. Талмуд вовсе не связывает святость с подавленным либидо:

«У великих людей – великие соблазны…», – говорится в нем. Причем, как подчеркивают еврейские мудрецы, речь в данном случае идет, прежде всего, о сексуальных влечениях.

Кстати, весьма любопытна, на наш взгляд, знаменитая талмудическая история о раввине, который боролся со своими страстями:

«Несколько пленниц были выкуплены и привезены в Негердию ночью, где их поместили на чердаке – в доме рабби Амрама Благочестивого. Одна из женщин проходила над входом, и сияние ее красоты поразило рабби. Он схватил лестницу, которую было не поднять и десяти мужчинам, и подставил ее ко входу.

Рабби начал взбираться на чердак, но все же заставил себя остановиться и закричал: «Пожар в доме рабби Амрама!». Прибежали ученики, и нашли его на лестнице. Они сказали:

«Ты заставил нас пристыдить тебя (ибо мы видели, что ты собирался сделать…)».

Рабби же ответил:

«Лучше вы пристыдите Амрама в этом мире, чем вам будет стыдно за него в мире грядущем».

О необычайно высоком смысле, который вкладывается в обряд обручения, свидетельствует хотя бы то, что каждый день, надевая утром тфилин*, религиозный еврей произносит слова, напоминающие о том, что сам Всевышний, Творец мира обручился с народом Израиля:

«…и обручусь Я с тобой навеки, и обручусь Я с тобой по правде, по закону, по милости и милосердию, и обручусь Я с тобой верой – и ты познаешь Господа».

История затянувшегося сватовства Магарал и Перл носит исключительный характер (стоит вспомнить, что и речь в ней идет об исключительных людях). Обычно между сватовством и свадьбой у евреев проходит всего несколько месяцев. В течение же этого времени жениху и невесте предоставляется возможность поближе узнать друг друга, хотя все их встречи проходят в присутствии и под пристальным наблюдением старших или младших членов семьи. Делается это для того, чтобы молодые не дали до свадьбы волю своим желаниям и чтобы первая брачная ночь была действительно их первой ночью во всех смыслах этого слова.

День свадьбы, как правило, тщательно подбирается за несколько месяцев до нее матерями жениха и невесты – помимо многочисленных приготовлений нужно еще и рассчитать этот день так, чтобы накануне у невесты кончились месячные и она отсчитала бы после них семь «чистых дней». Последнее обстоятельство необычайно важно: во время месячных женщина считается находящейся в состоянии ритуальной нечистоты и с ней запрещено вступать в интимную близость (нам еще предстоит подробный разговор на эту тему). Окончательно очистившейся она считается только после того, как окунулась в микве* – ритуальном бассейне. Короче говоря, чтобы молодые смогли успеть насладиться друг другом, день свадьбы не больше, чем на один день должен отставать от завершения месячных у невесты.

Кроме того, свадьба не может прийтись на первые 32 дня «счета по Омеру», который начинает вестись после первого дня праздника Песах; три недели траура (они установлены в память о разрушении Храма) и, само собой, на Судный День*. Многочисленные ограничения, связанные с повседневной деятельностью и накладываемые на евреев в субботу и праздники, также делают эти дни непригодными для свадьбы. Словом, расчет дня будущей свадьбы – это совсем непростая еврейская наука.

…Но вот, наконец, день свадьбы выбран. Согласно указаниям еврейских мудрецов, он подобен для жениха и невесты Судному Дню – при условии соблюдения всех полагающихся заповедей в этот день им прощаются все грехи, и «брачующиеся» как бы начинают свою жизнь заново.

Вот почему в субботу, предшествующую свадьбе, жених непременно отправляется в синагогу и «поднимается» к Торе, то есть приглашается к ее свитку во время публичного чтения. Как только он сам или заменяющий его кантор заканчивает читать Тору, со всех сторон раздаются поздравления и добрые пожелания, а жениха начинают закидывать конфетами, как в день его бар-мицвы – совершеннолетия.

Вечером перед свадьбой невеста отправляется в микву, где очищается от ритуальной нечистоты, и сразу после этого у нее в доме начинается «девичник» с подругами.

В Израиле в наши дни невесте дают в микве специальную справку о том, что она совершила омовение. Этот документ предъявляется в качестве доказательства проводящему свадебную церемонию раввину, и без него он эту церемонию ни за что не начнет, так как ему необходимо быть уверенным, что невеста ритуально чиста.

Но еще за день до этого и жениху, и невесте предстоят весьма деликатные беседы, призванные служить делу их сексуального просвещения.

С невестой такую беседу обычно проводит «раббанит» – жена раввина.

– Послушай, милая, – ласково говорит раббанит девушке, в чьих глазах мелькает испуганный огонь, – главное – ничего не бойся и помни: он – твой муж, твой супруг. Ты не должна стесняться его в тот час, когда он начнет раздевать тебя. А если он этого не сделает, то тебе нужно будет раздеться самой. Вы должны в эту ночь доставить истинное наслаждение друг другу, понимаешь?! Может случиться так, что первая близость принесет тебе боль, но не волнуйся: боль эта будет длиться недолго. Что говорят священные строки нашей изумительной «Песни песней»?

– Большие воды не могут потушить любви, – шепчет девушка, словно повторяя сладостно заученный урок, – и реки не зальют ее…

– Правильно, – соглашается раббанит. – И еще там сказано в назидание всем влюбленным: «Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой – мне…»

…Несмотря на то, что характер отношений между мужчиной и женщиной в религиозных семьях не скрывается, для многих девушек из таких семей подробности интимных отношений звучат как откровение: они впервые узнают о том, КАК ИМЕННО это делается, перед свадьбой, и многих это нередко повергает в состояние шока.

Впрочем, и для многих религиозных юношей беседа с раввином влечет за собой массу открытий – у них ведь это тоже происходит впервые, они зачастую совершенно не знакомы с женской анатомией и, к примеру, с такими подробностями, что у женщин, так же, как у мужчин, имеются волосы на лобке.

Самое пристальное внимание во время этих бесед уделяется соблюдению изложенных в Торе законов ритуальной чистоты и детальному описанию правил поведения во время первой брачной ночи. Нередко раввин выдает жениху лист с «конспектом» своей лекции, содержащим все эти правила, о которых мы расскажем чуть ниже.

Скажем прямо: для нееврейского и для светского еврейского читателя все вышесказанное звучит забавно. Более того, в сегодняшнем Израиле множество молодых людей вступают в брак, имея богатый сексуальный опыт. Их откровенно раздражает необходимость подобных бесед перед свадьбой, которые они расценивают как вторжение раввинов в их частную жизнь. Но давайте посмотрим на это с другой точки зрения: а может статься, предусмотренный традицией путь сексуального ликбеза куда предпочтительнее, чем знакомство с тонкостями секса в подростковом возрасте с помощью эротических журналов?! К тому же следует учесть следующее историческое обстоятельство: на протяжении столетий евреи вступали в брак либо в ранней юности, либо вообще в подростковом возрасте. Притом, что в уже упоминавшемся трактате «Пиркей авот» указывается: наилучший возраст для женитьбы мужчины это 20 лет.

«Мужчина обязан взять себе жену ради того, чтобы плодиться и размножаться. Тот, кто устраняется от этого, все равно что проливает кровь, из-за него в мире становится меньше людей (сотворенных по Божественному образу и подобию) и тем самым он наносит урон присутствию в мире Божественного образа, из-за него Шхина уходит из Израиля.

С какого времени эта обязанность вступает в силу? Когда человеку исполняется 18 лет. Во всяком случае, не стоит откладывать вступление в брак далее, чем до двадцатого года жизни. Однако тому, кто занят изучением Торы, посвящает этому все свое время и боится, что необходимость содержать семью помешает его учению, такому разрешается дополнительная отсрочка, однако не слишком большая», – писал рав Элиягу Ки-Тов, суммируя мнение Галахи по данному вопросу.

В то же время в еврейских местечках Европы, и уж тем более в восточных еврейских общинах, были нередки случаи, когда возраст новобрачных колебался между 14-ю и 16-ю годами. На Востоке столь ранний возраст выдачи девушек замуж обуславливался еще и страхом перед тем, что незамужнюю еврейскую красавицу может забрать в свой гарем любой влиятельный мусульманин…

Отстаивая традиционное неприятие сексуальной жизни до брака и необходимость сохранения такого подхода и в наши дни, Любавичский ребе писал:

«К святости сексуальности следует относиться с трепетом. Подобно тому, как вступают в Святая святых, где засчитывается любое действие, где нетерпим какой-либо порок. Познавать сексуальность в контролируемой среде с соответствующими границами не значит заглушать любовь…

Бытующее мнение о том, что до вступления в брак следует приобрести сексуальный опыт, лишено всякого основания. Такой опыт может только помешать достижению в подходящее для этого время истинной интимности. Находясь близко, когда вам следует быть далеко, вы окажетесь далеко, когда вам следует быть близко. Если интимность познается в освященных условиях, достигается близость, которая войдет в последующую жизнь мужчины и женщины, придаст святость и единство всему, что ими будет сделано…»

Попутно заметим, что именно поэтому многие еврейские мудрецы полагали ранние браки весьма и весьма своевременными.

Талмудическая литература приводит высказывание одного из законоучителей:

«Я благодарен отцу за то, что он подыскал для меня жену, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Но я не могу простить ему то, что он не женил меня раньше…»

Комментируя это высказывание, Михаэль Горен, известный израильский врач, исследователь, специалист по так называемой естественной терапии, в своей книге «Путь к здоровью и долголетию» замечает, что сие чистосердечное признание свидетельствует: к моменту вступления в брак этот человек достиг половой зрелости и испытывал страдания от невозможности жить с женщиной. Пресловутая сублимация ему не помогла. Вот почему впоследствии мудрец стал сторонником ранних браков, считая, что они хороши и для тела, и для духа.

Как утверждает Горен, юношу, который женился в раннем возрасте, не мучают «греховные» мысли, он не подвержен вредным привычкам вроде онанизма, и голова его свободна для продуктивной умственной работы.

Кстати, сошлемся еще на один талмудический трактат – «Киддушин»:

«…и сказал рав Хисда: „Почему я лучше своего товарища? Потому что я женился в шестнадцать лет. А если бы я женился в четырнадцать лет…, то побеждал бы все свои дурные страсти, и сатана не вводил бы меня в грех…"“.

Некоторые комментаторы, с которыми, кстати, согласен и доктор Горен, усматривают в вышеприведенном отрывке непосредственную аллюзию с онанизмом («дурные страсти»).

Впрочем, к тому, как еврейская традиция относится к мастурбации, мы вернемся чуть позже, в другой из глав. Пока же констатируем, что в любом случае еврейские законы, регламентируя возраст вступающих в брак, прежде всего, исходили из интересов их здоровья и благополучия…

Талмуд рассказывает, что на вопрос Юстинии, дочери императора Севера о том, когда женщина может выйти замуж, рабби ответил ей: когда ей исполнится три года и один день; именно столько, согласно одному из мидрашей, было Ривке, когда она вышла замуж за сорокалетнего Ицхака.

О том, что три года являются тем возрастом, в котором девочку можно выдать замуж, в Талмуде можно прочесть неоднократно.

«Если познают девушку моложе трех лет, она остается девушкой. Это все равно, что пальцем в глаз тыкнуть – она прослезится и пойдет…

Пришла женщина к раби Акиве и спросила: «Меня познали, когда мне не было еще трех лет. Можно ли считать меня девушкой?»

«Можно», – ответил раби.

«Я приведу пример, – сказала она. – Ребенок сунет палец в мед, первый раз заплачет, во второй раз заплачет, а в третий раз засосет».

«Ну, раз так, – сказал раби Акива, – тогда ты не девушка».

Наверняка вышеприведенный отрывок повергнет многих читателей в шок. Однако пугаться не следует: мудрецы Талмуда не раз указывали, что трехлетняя девушка во времена праотцов существенно отличалась от своей сверстницы в наше время – считалось, что в тот период человек в три года становился совершенно взрослым, выглядел как двадцатилетний и таковым сохранялся до дня своей смерти. Люди, согласно этой точке зрения, начали поздно взрослеть и стареть только во времена праотца Ицхака.

Таким образом, та же Ривка в свои три года, согласно Талмуду, была вполне сложившейся девушкой.

Одновременно в том же Талмуде указывается, что «геры и те, кто играет с детьми, задерживают приход Машиаха». При этом, подчеркивается в комментариях, под «играющими с детьми» следует понимать именно тех, кто женится на девушках моложе двенадцати лет, еще не способных забеременеть.

В итоге мудрецы Талмуда приходят к выводу, что возрастом, с которого девушка может вступить в брак, является именно тот возраст, с которого она может зачать и родить здорового ребенка. И точно так же мужчине можно разрешить жениться только с того возраста, когда он в состоянии вести нормальную половую жизнь.

В различные эпохи возрастные границы могут меняться, и решение о том, когда же молодые люди имеют право вступать в брак, следует принимать в зависимости не от их возраста, а по различным физиологическим признакам.

Правда, и по поводу того, какими должны быть эти признаки, между мудрецами существуют немалые расхождения:

«Когда девушка созрела? Рабби Иосе сказал: как появится складка под грудями. Рабби Акива сказал: когда груди свешиваются вниз. Бен-Азай сказал: когда потемнеет сосок. Рабби Элиэзер бен Цадок сказал: когда груди трясутся. Йоханан бен Барокка сказал: когда сосок белеет. Рабби Аши сказал: когда сосок разделяется. Рабби Йосе сказал: когда появляется кружок вокруг соска. Рабби Шимон сказал: когда опушается венерин холмик».

По всей видимости, в древней Иудее девушки вступали в брак в 16 лет, а для мужчины оптимальным возрастом для женитьбы, согласно упоминаемому ранее трактату «Пиркей авот» считалось двадцатилетие.

Любопытно, что более ранние браки – в 14–16 лет, а то и раньше – получили у евреев распространение куда позже тех времен, о которых ведется речь в Талмуде: в раннем Средневековье.

Официально «совершеннолетней» девушка считается у евреев в 12 лет, а мальчик в 13. Но и в восточных, и европейских общинах было принято выдавать девушек замуж в восемь-девять лет. Это диктовалось опасением, что девочка привлечет внимание того или иного влиятельного нееврея и тот, если речь идет о Востоке, просто-напросто заберет ее в свой гарем. Те же еврейские семьи, что жили в Европе, полагали, что девушка станет просто жертвой изнасилования (это было тем более вероятно, что насилие над незамужними еврейками никак не наказывалось).

В дореволюционной России в еврейских семьях мальчиков женили в 14–15 лет, нередко на девушках, которые были старше их на 2–3 года – с тем, чтобы избежать призыва в армию.

Впрочем, как уже говорилось выше, столь ранней женитьбе давалось и другое объяснение: она позволяла удовлетворить проснувшееся сексуальное желание подростка и избавляла его от «дурных наклонностей» – прежде всего, от онанизма и постоянных мыслей о сексе.

В любом случае, неженатый взрослый мужчина считался в еврейских местечках явлением почти ненормальным, и на него налагались определенные ограничения. К примеру, он не мог стать раввином, так как раввин должен быть «полноценным мужчиной», имеющим семью и, соответственно, ведущим нормальную интимную жизнь. Не допускался холостяк и к изучению Каббалы – мистической, самой сокровенной части Торы.

У современных религиозных евреев оптимальным возрастом для вступления в брак девушки считается 17–18 лет, юноши – 19–20 лет. Среди светских израильтян столь ранние браки не приняты – обычно считается в порядке вещей, если в официальный брак вступает пара, которая уже несколько лет живет в любовном союзе. Тем не менее, средний возраст вступления в брак в современном Израиле (во многом из-за религиозных евреев) ниже, чем в других странах Запада – он составляет 24,5 года для девушек и 26,8 – для мужчин.

…В день свадьбы жених и невеста постятся, а во время дневной молитвы (минхи) произносят специальную молитву «Анейну» («Ответь нам»).

Правда, если свадьба проводится в первый день месяца (рош ходеш), в дни Хануки, во второй день Пурима (Шушан-Пурим), в День Любви 15 Ава или в Новый год деревьев (15 Швата), считающиеся у евреев праздничными, то пост отменяется. Хотя новобрачных все равно предупреждают, чтобы они накануне свадьбы не особенно усердствовали в еде и питье.

Наконец, непосредственно перед свадебным ритуалом жених в присутствии свидетелей подписывает ктубу – брачный договор, текст которого остается неизменным практически со времен Второго Храма. Сам факт существования такого договора свидетельствует о том, насколько ревностно еврейская традиция стоит на страже интересов женщины, но еще более поразителен текст самого договора.

Во-первых, в ктубе строго оговаривается, что брак совершается исключительно по обоюдному согласию сторон. Затем перечисляются обязанности мужа по отношению к жене: он должен не только заботиться о ее материальном благополучии, но и удовлетворять ее сексуальные и другие потребности.

Кроме того, новоявленный супруг обязан выделять своей благоверной достаточно средств на одежду, косметику и прочие аксессуары, – словом, все для того, чтобы она на протяжении многих лет могла сохранять свою привлекательность (разумеется, для мужа).

Далее подробно перечисляется приданое невесты – на случай, если возникнет спор вокруг раздела имущества при разводе, и указывается сумма компенсации, которую должен выплатить муж жене, если захочет с ней развестись. Размер этой суммы устанавливается в соответствии с возможностями мужчины и составляет десятки тысяч долларов.

О том, что указанная в договоре сумма отнюдь не является чем-то условным или символическим, свидетельствует множество бракоразводных процессов в Израиле. В ходе судебных слушаний женщины требуют выплатить им эту сумму, и суд эти требования зачастую удовлетворяет. Пребывающий в совершенном шоке от того, что ему придется немедленно выложить сто тысяч долларов, бывший муж пытается объяснить судьям нелепость всей ситуации. Дескать, когда он подписывал брачный контракт, то думал, что просто отдает дань старой прекрасной традиции и не более того. Но эти объяснения обычно не помогают.

Так, в 2004 году раввинатский суд Иерусалима обязал выплатить всю указанную в ктубе сумму еврея – выходца из Грузии. При этом сам требовавший развода муж утверждал, что его жена страдает редким анатомическим отклонением, не позволяющим ей не только иметь детей, но и вступать в полноценные сексуальные отношения. Ему удалось сделать это только один раз – в первую брачную ночь. Этого признания оказалось достаточным, чтобы раввинатский суд постановил: муж должен выплатить жене полную сумму положенной ей компенсации – на том основании, что он лишил ее девственности.

…После того, как «ктуба» подписана при свидетелях, совершается обряд «киньяна» (покупки). Он заключается в том, что жених символически передает свидетелям какую-либо незначительную вещь (обычно – носовой платок). Таким образом, происходит как бы «оплата» «свидетельских услуг». А на память свидетелям в качестве «вещественного доказательства» оставляется некий предмет, с помощью которого они смогут потом свидетельствовать против жениха в суде, если он вдруг вздумает заявить, что никогда не был женат или был женат не на этой женщине. Повторим, все эта процедура носит чисто символический характер, говоря словами одного из героев фильма «Кавказская пленница», «это просто красивый старинный обычай».

А затем «брачный документ» вручается невесте. Считается, что супруги должны тщательно хранить ктубу, а в случае ее пропажи, прервать интимные отношения друг с другом до тех пор, пока не получат копию или не будет составлен новый договор.

Ну, а уже после проведения всей этой «торговой церемонии» приходит время свадьбы.

В Талмуде говорится, что на том свете человеку, прежде всего, будут заданы всего три вопроса: «Торговал ли ты честно? Хватало ли у тебя времени для ученых занятий? Была ли у тебя семья?». Жизнь, проведенная в одиночестве, полагается иудейской верой бесполезно прожитой жизнью, бездетный брак почитается за великое несчастье; а вот хорошая жена «приравнивается» к самой высшей награде, которой может удостоиться мужчина.

Согласно еврейской традиции, для того чтобы объявить двух молодых людей мужем и женой, жениху достаточно в присутствии трех взрослых свидетелей надеть на палец невесте кольцо и произнести свадебное благословение: «Вот ты посвящаешься мне по закону Моше и Израиля».

Уже в наши дни эта традиция приводила к целому ряду казусов. Например, в 90-х годах XX века весь Израиль живо обсуждал случай, когда один ученик восьмого класса на перемене в присутствии учителей надел на палец своей одноклассницы кольцо и громко произнес слова благословения. После чего находчивый «вьюнош» заявил, что с этого момента они являются мужем и женой, и он имеет право осуществить по отношению к своей избраннице соответствующие супружеские обязанности.

Раввинам, к которым обратились родители детей с тем, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию, не оставалось ничего другого, как признать, что… подросток прав – он и его девочка и в самом деле являются мужем и женой по еврейскому закону. Но, разумеется, им не дали соединиться, в спешном порядке проведя церемонию развода…

Еще один раз эти минимальные требования к заключению законного брака оказались в центре внимания израильского общества уже в 2003 году, когда осужденный на пять пожизненных заключений убийца премьер-министра Ицхака Рабина Игаль Амир заявил о своем намерении сочетаться законным браком со своей избранницей – репатрианткой из бывшего СССР, доктором философии Ларисой Трембовлер.

Это сообщение вызвало резкое возмущение у тех израильтян, которые считают, что Игаль Амир совершил преступление, не подлежащее прощению. И потому, дескать, он должен не только пожизненно содержаться в тюрьме, но и быть лишен тех прав, на которые имеют другие заключенные израильских тюрем, включая убийц, террористов и сексуальных маньяков – в том числе права на заключение брака, периодические встречи с супругой наедине и рождение детей.

Противники бракосочетания Амира и Трембовлер потребовали сделать все, чтобы не дать ему возможность произнести ритуальную фразу при трех свидетелях. Одним из них мог стать кто-то из пришедших на свидание в тюрьму одновременно с Трембовлер родственников Амира, а двумя другими – наблюдающие за этой встречей охранники. В связи с этим Ларису Трембовлер лишили права на свидания с женихом, но тогда влюбленные воспользовались другим еврейским законом. Он позволяет, в случае если жених и невеста находятся в разлуке, осуществлять браки через посыльного: Игаль Амир передал во время свидания своему отцу золотое кольцо и официально объявил его своим «посыльным».

Затем отец Амира в присутствии уже десяти свидетелей под свадебным балдахином передал невесте сына «ктубу», затем надел ей на палец полученное им кольцо и произнес: «Вот ты посвящаешься этим кольцом сыну моему Игалю по закону Моше и Израиля». После чего Игаль Амир и Лариса Трембовлер стали считаться мужем и женой. Однако уже после этого сторонники максимально жестких условий заключения Игаля Амира добились через суд решения, в котором ему «по соображениям безопасности» запрещено уединяться с женой в камере. Любопытно, что религиозные евреи Игаль Амир и Лариса Трембовлер были готовы провести первую «брачную ночь» под надзором установленных в камере Игаля Амира видеокамер, но и в этом им было отказано. Сейчас Амир и Трембовлер намерены отстаивать свое право на супружеские отношения в Высшем суде справедливости Израиля, а если и тот откажет им в реализации этого права, то они готовы обратиться в Международный суд по правам человека.

…Но, повторим, речь в вышеприведенных двух случаях идет о казусах, ситуациях чрезвычайных и являющихся исключением из правил. Обычно для объявления свадебной церемонии законной требуется не менее десяти свидетелей. Как правило, их оказывается куда больше – еврейские свадьбы чрезвычайно многолюдны, так как на них принято приглашать всю многочисленную родню со стороны жениха и невесты, друзей новобрачных, соседей и т. д.

Огромное число гостей на еврейских свадьбах настолько пугало правителей как европейских, так и восточных стран, что во многих из них, независимо друг от друга, издавались указы, ограничивающие число участников еврейской свадебной церемонии.

Перед началом церемонии, когда уже подписана ктуба, невесту усаживают на трон посреди части зала, предназначенной для женщин, и закрывают ее лицо фатой, символизирующей скромность еврейской женщины. Затем – сопровождаемый ведущими его под руку двумя свидетелями – жених подходит к невесте и приподнимает фату. Традиция предписывает совершить этот ритуальный жест для того, чтобы жених мог удостовериться – с ним не произойдет той досадной истории, которая в свое время случилась с праотцом еврейского народа Яаковом: благодаря все той же фате, его будущий тесть Лаван повел под венец с ним не младшую дочь Рахель, чьей руки домогался Яаков, а свою старшую дочь Лею.

После этого два свидетеля со стороны жениха с зажженными свечами ведут его к «хупе» – свадебному балдахину, и к нему же направляется невеста с двумя своими свидетельницами.

Сам свадебный балдахин, по одной из версий, призван символизировать гору Синай, у которой евреи получали Тору и которая, согласно преданию, в этот момент поднялась в воздух и нависла над ними.

Две свечи, которые держат в руках свидетели, тоже не случайны, а несут в себе высокую символику: гематрия, то есть сумма числовых значений ивритских букв, образующих слово «нэр» («свеча») равна 250. В теле мужчины, согласно Талмуду, 248 членов, в то время как в теле женщины – 252. Таким образом, для «превращения в свечу» мужчине не хватает 2 единицы, а женщине, напротив, для осуществления той же цели 2 единицы мешают. Только соединившись, став одной плотью, они могут превратиться в две горящие свечи, несущие свет миру.

И еще о свече. На иврите, как уже было сказано, она называется «нэр»; с другой стороны, это слово – «НЭР» – еще и аббревиатура, означающая переход с одного уровня сознания на другой. Первая буква этой аббревиатуры – «Нун» – начальная буква в слове «Нефеш» («душа»); то есть, то, без чего человек не может существовать. Это – земной уровень сознания. А вторая буква – «Рейш» – начинает собой слово «Руах», что означает «дух». Сгорая, свеча символизирует своеобразный переход из одного состояния в другое – от конкретной души в надзвездный мир, мир духовный, простирающийся во Вселенной без конца и начала.

После того, как жених встал под «хупой», вокруг него семь раз обводят невесту, после чего жених читает благословение на вино, затем надевает на палец своей избраннице обручальное кольцо (это кольцо он непременно должен приобрести сам, на свои деньги, чтобы подтвердить тем самым свою способность содержать семью; кольцо перед свадьбой осматривают два свидетеля, которые удостоверяют, что оно действительно представляет собой немалую материальную ценность) и… только после этого произносит благословение: «Вот ты посвящаешься мне по закону Моше и Израиля». Сие означает, что отныне данная (Богом) женщина может принадлежать только данному (Богом) мужчине, являющемуся ее мужем.

Сразу после этого жених разбивает бокал – в знак той печали, которую даже в день веселья испытывают евреи по разрушенному Иерусалимскому Храму.

И вот тут-то со всех сторон и начинают звучать восторженные крики: «Мазл тов!» («Поздравляем!»).

Звучит музыка, словно скрепляя священный союз; море цветов осыпает счастливую пару, выходящую из-под балдахина, а за ней вихрится водоворот танцующих, пляшущих, ликующих участников церемонии и крики – радостные крики пожелания удачи и любви – порхают вокруг жениха и невесты, как маленькие ангелы.

Под эти крики жениха и невесту и отводят в специально приготовленную для них небольшую комнатку, где они – если, разумеется, речь идет о традиционной еврейской свадьбе, – впервые в жизни остаются наедине друг с другом.

Не исключено, что в древности именно здесь происходил полный сексуальный контакт между женихом и невестой. Однако уже в период Средневековья цель такого уединения заключалась лишь в том, чтобы окончательно узаконить брак: ведь согласно Галахе (так называется свод еврейских законов), еврейская женщина может оставаться в запертом помещении наедине только с одним мужчиной – своим мужем.

Да, конечно, в этой комнатке происходят первые объятия и первые поцелуи, но не более того – спустя несколько минут, в лучшем случае, четверть часа, в дверь стучат, и жениха и невесту вызывают для участия в свадебном пире.

Считается, что в день свадьбы над ними обоими распахиваются Небеса, и любая их просьба в эти мгновения будет услышана и выполнена Всевышним – и потому гости обычно просят благословения у жениха и невесты; особенно часто звучат просьбы о благословении со стороны холостых и незамужних – чтобы женихи или невеста благословили их на такой же счастливый брак, как у них самих.

Да и слово «брак» на иврите звучит как «кидушин», что означает «посвящение»; брак – не просто один из видов священных отношений, это и есть те самые священные отношения. Недаром новобрачные в день свадьбы приравниваются к Царю и Царице – и веселить их считается важнейшей религиозной заповедью. Женщины и девушки водят хороводы вокруг невесты на женской половине зала, а мужчины – вокруг жениха на мужской, притом и те, и другие время от времени приподнимают кресло, на котором восседает один из виновников торжества, и носятся с ним в танце.

Впрочем, обо всех ритуалах и принятых на свадьбе танцах и не расскажешь. Потому скажем лишь о том, что одним из центральных моментов свадьбы принято считать «танец невесты» – когда она поочередно кружится в танце с наиболее уважаемыми гостями.

О, разумеется, ни один из них не может, не имеет права при этом ее коснуться – невеста сжимает в руке носовой платок, за который и берется очередной участник танца.

Но вот гости постепенно расходятся, и жениха и невесту отводят в их покои, где и должно совершиться главное таинство – таинство первой брачной ночи.

Но вот невесту молодую
Ведут на брачную постель.
Огни погасли и ночную
Лампаду зажигает Лель…

(А. С. Пушкин)

Я только малость изложу в стихе –
На все я не имею полномочий.
Я был зачат, как надо: во грехе,
В поту и нервах первой брачной ночи…

(В. Высоцкий)

Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой – мне…

(Песнь песней 6:3)

…Немногие знают, что само слово «Лель», так часто встречающееся у российских поэтов, пришло в русский язык из куда более древнего иврита и является производным от слова «лайла» – «ночь».

Ночь считается в еврейской традиции самым благоприятным, самым желательным временем для интимной близости.

И есть, согласно еврейскому закону, только две ночи, когда близость между мужчиной и женщиной не только желательна, но и обязательна – это ночь после возвращения жены из «миквы» (такая ночь в жизни еврейских супругов случается раз в месяц) и первая брачная ночь.

Как мы уже писали, накануне свадьбы молодые предупреждены, что, как бы им это ни было непривычно и трудно, но они обязаны в эту ночь достичь полноценной сексуальной близости.

При этом новобрачному предписывается помочь своей юной жене раздеться донага, затем раздеться самому и попробовать возбудить ее, нашептывая на ушко нежные слова любви. Одновременно он должен ласкать ее тело, добиваясь пробуждения желания. Но и новобрачной предписано возбуждать жениха ласками, добиваясь эрекции члена (в рекомендациях говорится так: «пока он не отвердеет»). Если же эрекция не наступает, то молодой жене рекомендуется (но не более того) попробовать возбудить член своего мужа поцелуями и языком.

Когда же эрекция достигнута, новобрачная должна всячески помочь своему супругу (который, как уже говорилось, зачастую так же неопытен, как и она) и направить рукой его член во влагалище.

Затем, как бы невесте ни было больно и каким бы обильным кровотечением ни сопровождался бы у нее разрыв девственной плевы, она вместе со своим возлюбленным должна завершить половой акт, потом вымыть свои половые органы и прибегнуть к омовению рук.

С этого момента молодая жена считается запретной для мужа (минимум на четыре дня), так как кровь девственной плевы приравнивается к менструальной крови. А это значит, что после первого в своей жизни полового акта молодая женщина тут же становится «нидой» – ритуально нечистой.

В течение всех следующих четырех дней она должна проверять, нет ли у нее кровотечения. Только в случае, если оно действительно отсутствует, даже в самой минимальной степени, в течение уже упоминавшихся четырех дней, супруги могут снова возобновить взаимоотношения – разумеется, до начала у молодой жены месячных, означающих, что она снова стала «нидой».

Кому-то этот закон может показаться слишком суровым, ограничивающим сексуальные желания молодых супругов и мешающим им насладиться друг другом. Но любопытно, что известный немецкий сексолог Роберт Нойман, автор ставшей классической «Книги о супружестве», также рекомендует молодым в течение как минимум трех-четырех дней после первой брачной ночи воздерживаться от близости. При этом Нойман, скорее всего, не имел никакого понятия о еврейской традиции и не намеревался призывать всех своих читателей к соблюдению ее правил. Нет, выдавая подобную рекомендацию, он основывался исключительно на здравом смысле: с его точки зрения разрыв девственной плевы влечет за собой травму влагалища, и новые сексуальные контакты сразу после такой травмы могут замедлить его заживление. А стало быть, и отодвинут время, когда женщина начнет получать подлинное удовольствие от интимной близости.

Кроме того, не стоит забывать, что еврейская свадьба, по сути дела, продолжается семь дней: в течение этих семи дней у молодых собираются гости, и это естественно, отвлекает их от мысли о том, что они «запрещены» друг другу. Ну, а сами эти дни призваны подготовить их к повседневной семейной жизни, когда им будет запрещено не только вступать в интимную близость, но даже и прикасаться друг к другу в течение всех двенадцати, а то и четырнадцати дней в месяц, о чем мы расскажем ниже.

Прежде чем коснуться интимных сторон жизни традиционной еврейской семьи, мы не можем хотя бы в нескольких фразах не остановиться на тех принципах, на которых она строилась в течение многих столетий и продолжает строиться до сих пор. Ибо без этого читатель просто не сможет понять и принять правила еврейской сексуальности.

Почему-то в кругах нееврейских историков и социологов весьма широкое распространение получил взгляд, согласно которому женщина считается у евреев неким второсортным существом, целиком подчиненным своему мужу.

В качестве «весомого» довода они обычно приводят благословение, которое каждый религиозный еврей читает утром, перед тем, как отправиться в синагогу:

«Благословен ты, Господь, Бог наш, Царь Вселенной за то, что не сотворил меня женщиной».

Что же, благословение это еврейские мужчины действительно читают. Однако вовсе не потому, что женщина приравнивается к некоему низшему существу. Напротив, во многих комментариях подчеркивается, что смысл этого благословения заключается исключительно в благодарности Творцу, за то, что Тот дал мужчине возможность выполнять определенные заповеди, от которых женщина свободна. Свободна она от них исключительно потому, что, будучи создана после мужчины (а достаточно прочитать текст Торы, чтобы убедиться, что творение мира совершалось по принципу «от низшего к высшему»), она является в определенном смысле более высшим, более духовным существом.

Чтобы не быть голословными, сошлемся на блестящего талмудического ученого, раввина Адина Штайнзальца. На вопрос своего оппонента Михаила Горелика о проявлении некоего мужского шовинизма в уже упоминавшейся утренней молитве, раввин замечает:

«Не следует забывать, что и женщина в этой молитве благодарит Всевышнего, что он создал ее именно женщиной. Помимо религиозного, здесь есть и важный психотерапевтический эффект. Своего рода аутотренинг. Эта молитва укрепляет достоинство и самоуважение человека, которые неразрывно связаны и с его полом. Эта молитва приучает человека смотреть на свой пол как на большую жизненную удачу, как на везение, как на дар, который заслуживает благодарности…

…Мужское и женское – взаимообусловлены. Это две половинки единого целого. Мужчина без женщины, женщина без мужчины в каком-то смысле односторонни и нуждаются в соединении…»

В Торе рассказывается о том, как праматерь Сара дает указание своему мужу Аврааму изгнать из дома Агарь и Ишмаэля. Когда Авраам, глубоко любящий старшего сына, начинает раздумывать о том, стоит ли ему выполнять выраженную в самой категорической форме просьбу жены, он слышит голос самого Бога: «Слушайся всего, что скажет тебе Сара!».

«Слушайся всего, что скажет тебе Сара», – вот, пожалуй, ключик, отворяющий заветный смысл взаимоотношений в традиционной еврейской семье: решения по основным вопросам принимает женщина, а муж лишь подчиняется ей и выполняет эти решения.

Функция женщины как главы еврейской семьи де-факто, берущей на себя ответственность за решение всех жизненно важных для нее вопросов, начала усиливаться еще в древности и окончательно закрепилась в Средневековье. Во многом это было связано с тем, что мужчина с согласия и при поддержке жены посвящал большую часть своего времени изучению Торы, сидению над священными книгами или молитвам и диспутам в ешиве и синагоге, в то время как на женщину ложились основные заботы об обеспечении семьи.

Идеал еврейской жены как «жены радетельной» сформулирован в «Мишлей» («Книге Притчей») царя Шломо (Соломона):

Жену радетельную кто найдет?
Намного выше жемчуга цена ее.
Муж во всем полагается на нее
И не знает недостатка ни в чем.
Все дни жизни приносит она ему благо – не зло.
Она берет шерсть и лен, работают охотно руки ее.
Подобна она купеческим судам, привозящим хлеб издалека.
Встает затемно, чтобы приготовить еду,
Задать работу по дому служанкам своим.
Задумает купить участок земли – и сделает это;
Своими руками разобьет в нем виноградник.
Препоясана мощью, сильны руки ее.
Чувствуя, что работа спорится,
Не гасит светильник всю ночь.
С веретеном в руках сидит за прялкою.
Она протягивает руку бедному, подает нищему.
Ее домочадцы не боятся стужи – все они одеты в теплые одежды.
Она ткет для себя ковры,
Одевается в виссон и пурпур.
Знаменит муж ее,
Он заседает со старейшинами у городских ворот.
Она делает покрывала и продает их,
Доставляет пояса торговцам.
Облачается в силу и великолепие,
Радостно смотрит в будущее.
Слова мудрости на устах ее
И речи ее милосердны.
Она следит за порядком в доме
И праздного хлеба не ест.
Встают сыновья ее при виде ее,
Чтобы воздать ей хвалу,
Муж ее воспевает:
«Многие жены добродетельны,
Но ты превосходишь их всех!»
Обманет миловидность, уйдет красота,
Но Богобоязненная жена будет воспеваться.
По трудам воздайте ей!
Славьте у всех ворот деяния ее!

Эти слова, положенные на прекрасную, возвышенную мелодию неизвестным еврейским композитором, каждый религиозный еврей должен спеть своей жене в Субботу вечером. И из них отчетливо видно, какая огромная роль отводится женщине в еврейской семье.

Впрочем, признание за женщиной главенствующего положения не исключает и требования равноправия в семье: согласно классической еврейской поговорке, муж должен относиться к жене, как слуга к царице, а жена к мужу – как служанка по отношению к царю. То есть, любой, даже самый бедный еврейский дом, является своего рода царским дворцом, где каждый из супругов стремится угадать желания другого и услужить ему; здесь любые конфликты устраняются очень быстро, прежде всего, потому, что каждая из сторон ищет, в чем же именно заключается ее вина в семейной ссоре.

На принципах взаимного уважения и заботы о счастье супруга и базируются интимные взаимоотношения в еврейской семье.

Левиратный брак, вызывавший немалое удивление у представителей других народов, заключается в предписанном Торой обязательстве жениться на жене брата в случае, если тот отошел в мир иной, не оставив после себя на земле детей. В сущности, на иврите этот вид брака называется «ибум», а само понятие «левиратный брак» вошло в европейскую культуру из латыни: латинское слово levir означает «брат мужа». Предписывая еврею вступление при необходимости в такой вид брака, Тора довольно прозрачно объясняет его рациональный и мистический смысл:

«Если жить будут братья вместе, и умрет один из них, а сына нет у него, то пусть не выходит жена умершего за человека чужого, вне семьи: деверь ее пусть войдет к ней и возьмет ее к себе в жены. Первенец, которого она родит, будет числиться по имени умершего брата и не сотрется имя его в Израиле».

Итак, левиратный брак преследует сразу несколько целей. Во-первых, левиратный брак призван сохранить память о покойном, как бы посмертно продолжить его род – ведь рожденный в таком браке ребенок считается потомком умершего человека, а не его брата, и носит его имя. Наконец, некоторые каббалисты утверждали, что с помощью такого брака в мир возвращалось не только имя, но и сама душа покойного.

Во-вторых, в основе этого обряда лежали и чисто материальные соображения – накопленное семьей нередко в течение нескольких поколений имущество, доставшись вдове, которая могла выйти замуж за чужого человека, в итоге оказалось бы во владении другой семьи. Что, скажем так, просто несправедливо. В случае же «ибума» оно, несомненно, остается внутри семьи.

Впервые левиратный брак упоминается еще в первой книге Торы «Берейшит», в рассказе о сыновьях родоначальника самого большого колена еврейского народа Иегуды – после смерти первенца Иегуды Эра, родоначальник колена выдал его жену, а свою невестку Тамар, за своего второго сына Онана, чтобы тот «восстановил род брата своего».

«Но знал Онан, что не его будет это потомство и, бывало, когда входил к жене брата своего, ронял семя на землю, чтобы не дать потомства брату своему. И было неугодно в глазах Господа то, что он делал, и Он умертвил также и его», – сообщает по этому поводу Тора.

Раши, основываясь на мидрашах, добавляет: Эр был умерщвлен Творцом за тот же грех, что Онан: оба они, будучи пораженными красотой Тамар, не хотели, чтобы она рожала детей, так как опасались, что в этом случае ее красота поблекнет. И в результате оба совершали страшный грех: проливали семя на землю, что, как уже говорилось, в иудаизме приравнивается к «пролитию крови», то есть едва ли не к убийству. Кроме того, раввины предписывали, что сразу после рождения сына в левиратном браке супруги должны развестись, и, возможно, мысль о разводе с Тамар также пугала Онана.

Однако, выдвигая требование левиратного брака, Тора, во-первых, четко оговаривает его границы, а во-вторых, указывает на то, что эта заповедь не полагается абсолютной и при желании мужчина может освободить себя от ее исполнения.

Обратим внимание на фразу Торы, что заповедь о левиратном браке вступает в силу только в том случае, «если жить будут братья вместе». Согласно Талмуду, слово «вместе» означает в данном случае не то, что братья должны жить в одном городе или деревне, а временные рамки левиратного брака: обязанность жениться на жене покойного брата ложится только на того брата, который родился еще при жизни умершего.

И далее Тора рассказывает, что должен делать человек, не желающий сочетаться подобным браком:

«Но если не захочет этот человек взять невестку свою, то пусть выйдет невестка его к старейшинам и скажет: „Отказывается деверь мой восстановить брату своему имя в Израиле, не хочет он жениться на мне!“. И вызовут его старейшины города его, и будут говорить с ним, и если он будет настаивать на своем и скажет „не хочу взять ее!“, то пусть подойдет невестка его к нему на глазах старейшин и снимет башмак с ноги его, и плюнет в лицо ему, и ответит, и скажет: „Так поступают с человеком, который не восстанавливает имя брата своего!“. И будет имя его в Израиле – „дом разутого“…»

Весь этот обряд со снятием башмака и плевком в лицо получил название «халица». При всем том, что внешне выглядит унизительно, применялся он, по всей видимости, довольно часто уже в глубокой древности – не случайно в «Книге Рут» сообщается, что в суде хранилась специальная сандалия, которую должен был надеть, а потом снять мужчина, решивший освободить себя от заповеди левиратного брака. В этом случае право жениться на вдове могло быть передано другому родственнику покойного.

Исторические документы свидетельствуют, что уже в начале средних веков левиратный брак почти не практиковался среди евреев. А уже после 1000 года н. э., когда раби Гершом запретил иметь вторую жену даже в исключительных случаях, он стал еще и практически неосуществимым. Лишь еще несколько столетий этот обычай крайне редко практиковался в некоторых еврейских общинах, живших в странах Востока.

И все же стоит помнить, что обычаем левиратного брака евреи обязаны рождению одной из самых выдающихся личностей в своей истории – царя и поэта Давида. Принявшая гиюр и прибывшая в Эрец Исраэль моавитянка Рут пожелала восстановить имя своего покойного мужа, и после того, как его ближайший родственник совершил обряд халицы, вышла замуж за следующего по степени родства с ее покойным мужем человека – судью Боаза. И от этого брака нееврейки по крови с одним из лидеров еврейского народа того времени и рождается прадед Давида.

Любопытно, что обычай левиратного брака сохранился в наши дни в некоторых христианских сектах, решивших слепо следовать тексту «Ветхого Завета» – прежде всего, у мормонов. Голливудские кинематографисты сняли весьма неплохой фильм, позволяющий понять, какие психологические и сексуальные проблемы неминуемо порождал подобный брак. Но это – уже тема отдельного исследования.

Если левиратный брак был предписан евреям Торой, то существовали и браки, которые были запрещены. Хотя и не подпадали под перечень запрещенных Торой сексуальных преступлений, о которых будет рассказано в следующей главе.

К примеру, после развода женщине было запрещено вступать в новый брак в течение минимум девяти месяцев. Этот запрет был введен на тот случай, если разведенная окажется беременной. Во-первых, чтобы не возникло путаницы в вопросе о том, кто приходится отцом ребенку – прежний или новый супруг; во-вторых (даже если точно известно, что ребенок, которого она носит, зачат от прежнего мужа, и нового кандидата в мужья этот факт совсем не смущает), чтобы она выносила такого ребенка именно как ребенка своего прежнего мужа, который, отказываясь от жены, вовсе не собирается отказываться от своего ребенка. Последнее требование распадается на множество аспектов, в том числе и сексуально-мистический – считается, что в период беременности женщина не имеет права вступать в интимные отношения ни с одним другим мужчиной (а в случае, если она развелась, будучи беременной и тут же выскочила замуж – такие отношения неминуемы) – только в этом случае рожденный ребенок считается в полном смысле этого слова ребенком, чей отец доподлинно известен. В противном случае он может быть объявлен мамзером (незаконнорожденным) со всеми вытекающими отсюда последствиями.

По той же причине подобное (а вовсе не потому, что она обязана соблюсти некий установленный срок траура по мужу) такое же девятимесячное ограничение на брак налагается и на вдову.

А вот в случае, если доподлинно известно, что разведенная женщина или вдова беременна, или же она родила ребенка незадолго или сразу после развода или кончины супруга, то запрет на новый брак продлевается на два года. Необходимо выкормить этого ребенка грудью, и в этот период также считается категорически нежелательным вступление в интимные отношения с другим мужчиной. Ибо считается, что эманация его семени в матери неминуемо повлияет на характер грудного младенца, сделает его в каком-то смысле и сыном второго мужа его матери.

Но один из самых болезненных и не поддающихся рациональному осмыслению запретов Торы относится к запрету на брак потомков первосвященника Аарона – коэнов – с разведенной женщиной. Именно так: Тора разрешает коэну жениться на девушке или вдове, но запрещает брак с разведенной. И в прошлом, и в наши дни этот запрет порождал немало человеческих трагедий, так как становился препятствием для глубокой любви или страсти. Но считалось, что для коэнов лучше попрощаться с мечтой о воссоединении с любимой, чем нарушить запрет.

Сохранилось немало еврейских преданий и легенд о том, как Всевышний наказал нарушивших этот запрет коэнов. И в их числе сказка о том, как одного такого коэна, заявившего, что он будет сочетаться браком с любимой, несмотря на все предупреждения раввина, вместе с его возлюбленной заживо поглотила земля. Детективный характер этой сказке придавал тот момент, что сам ее герой поначалу думал, что полюбил вдову. Лишь спустя какое-то время, он узнал, как буквально перед самой смертью муж послал ей «гет» – разводное письмо и, таким образом, она стала разведенной.

Еврейские мамы и бабушки любили рассказывать эту сказку детям, чтобы с малых лет внушить им мысль о недопустимости для еврея подобных и вообще любых видов запретных браков.

Мы решили привести здесь эту историю в довольно точном переложении известного израильского русскоязычного прозаика и поэта Даниэля Клугера:

Это было на западе Польши
В незапамятные времена.
Шесть веков – или, может быть, больше,
Пронеслись – за волною волна…
То ли ветер шумит перелеском,
То ли шепчет чуть слышно трава:
Жили-были в местечке еврейском
Сендер-коэн и Рейзел-вдова.

Слух прошел по местечку весною,
Повторяли не раз и не два:
Скоро Сендеру станет женою
Молчаливая Рейзел-вдова.
И тогда отворачивать взоры
Стали добрые люди от них.
Пересуды пошли, разговоры –
И к раввину явился жених:

«Рабби Ицхак, решил я жениться,
И невеста скромна и тиха.
Полюбил я вдову, не девицу!
Чем же эта невеста плоха?!»
Рабби холоден был и спокоен.
Он ответил, талит теребя:
«Ты – потомок священников, коэн,
И запретна она для тебя!

То ль злонравие мужа причиной,
То ли так уж сложилось само,
Но супруг, перед самой кончиной,
Подписал разводное письмо.
И свидетели были в народе,
И письмо получила жена.
И, выходит, что Рейзел – в разводе,
По закону запретна она!»

И воскликнул тогда Сендер-коэн:
«Что я слышу?! Ужели не сон?!
Значит, мир твой бездушно устроен
И бездушен твой старый Закон.
Коль закрыта для нас синагога,
Коли ты завершил разговор,
У меня есть другая дорога –
Мы пойдем в христианский собор!
Коль закон твой бездушно устроен –
Мы пойдем в христианский собор!»

…Шли к собору при полном молчанье.
Город будто от страха застыл.
Перед самым началом венчанья
Им дорогу раввин преградил:
Взгляд его был печален и темен.
Он сказал: Повторяю, скорбя:
Ты – потомок священников, Коэн,
И запретна она для тебя!»
Только взгляда он был удостоен.
Им казались пустыми слова.
Не послушал его Сендер-коэн,
Не послушала Рейзел-вдова.

И тогда прогремели раскаты,
Был нарушен небесный покой.
В ожидании страшной расплаты
Души полнились смертной тоской,
И взметнулось подземное пламя,
От удара незримой руки
И разверзлась земля под ногами,
И сошлась, словно воды реки.
Наказание или награда?
Ведь разлуки не дал им Господь:
В небесах или в сумраке ада
Стали двое – единая плоть?..
Пролетели века незаметно,
Не растет за оградой трава.
Здесь когда-то исчезли бесследно
Сендер-коэн и Рейзел-вдова…

Подобный очень тяжелый выбор нередко приходится делать коэнам и в наши дни. Так, например, известный израильский раввин Хаим Коэн, один из последних представителей коэнов в общине грузинских евреев (грузинские евреи поселились на территории Грузии задолго до разрушения Второго Храма и, видимо, среди этих поселенцев было немного коэнов и левитов), рассказывал, что в молодости, будучи еще совершенно светским человеком, он встречался с женщиной. Она развелась с первым мужем. Когда Коэн решил вернуться к религиозному образу жизни и приступил к учебе в ешиве рава Ицхака Зильбера, он понял, что невольно полюбил «запретную для него» женщину. Они еще продолжали встречаться, но каждая такая встреча давалась ему все тяжелее и тяжелее – с одной стороны, его неумолимо тянуло к ней, с другой, уже как религиозный еврей, он знал, что ему не дано вступить с ней в брак. В таком браке он не сможет продолжить себя как коэн, а значит, коэны в грузинской еврейской общине исчезнут окончательно. И настал день, когда Хаим Коэн сделал свой выбор – как ни тяжело ему было, он отказался от этой связи. Спустя какое-то время, он женился на еврейской девушке, которая родила ему множество детей, принявших от отца высокий статус коэна. Род грузинских коэнов был продолжен. Сам рав Хаим Коэн утверждает, что самозабвенно любит свою жену и просто не мыслит себе, чтобы другая женщина была его супругой.

Но, разумеется, в еврейском народе находились и коэны-нарушители этого запрета. В этом случае их дети лишались статуса коэнов и назывались «хахаль» – «оскверненные». Нет, как будет сказано ниже, они не считались мамзерами, могли вступать в брак с еврейками, но статус «оскверненного», вне сомнения, негативно отражался на отношении к ним в еврейской религиозной общине.