Весна священная

Приятно, знаете ли, прийти в дом какого-нибудь друга, пролистать там вместо ужина бахромчатую подшивку каких-нибудь своих сочинений, завтрак, естественно, отдашь врагу. С утра всё равно нет аппетита. С утра (я это обнаружил с годами) всегда чего-то нету, как правило: нету верной подруги-жены, как правило, нету аппетита, вот, как правило, – нету. Праны нету:

Я проснулся утром рано —
Абсолютно нету праны.

Тем временем весна брякнула, хочется чего-нибудь эдакого-го, особенного, сообразуясь с возрастом, полом и гастроэнтерологическим состоянием. Раньше как было? Радовала меня наша весна. Весной шел витамин! Салат «Весна», например:

Парниковый – на просвет диетический – огурец, лук зеленый (проросший, с подоконника, бывший репчатый), укропчик с рынка – ровно золотник по цене и исключительно по запаху, и – ! – почетный пучочек редиски кавказской национальности. Обмоешь ее, сердешную, блокадным ленинградским ознобным утречком невской хлоркой из тугого крана-брандспойтика с ржавыми выстрелами, бережно обсушишь. Нежную, вяло-девичью, малохольную ботву безжалостно отсекаешь (и лишь потом, потом я узнал, что за тончайшие салаты готовят из юной ботвы! А то и едва проросшей рассады редиса! Но – это потом, потом! В уже – бесконечной, урочной, уже нашей, уже местной жирной жизни, не то что – то, раньшее существованье!). И – бело-розовые редиски-горошинки – пластай не хочу – на дивные диски с окантовкой, причем каждый второй, казнясь, – в рот! На веселой, ярко-синей – не чета местному бутану – конфорке бурлит пусть ковшик с отвариваемым одним (одним!) яйцом, из которого – крутого – будет извлечен почему-то почти в черно-изумрудном исполнении шарик желтка; извлечен, перетерт с полустаканом жидкой магазинной сметаны и щепотью соли (или, ежели желаете, – «сольцы»), а белковые вдруг пустые колыбельки иссечены будут до мелкости. И – кусок черного, сырого, тяжелого хлеба с маслом, быстро намазываемый, еще быстрей – как только салат «Весна» заправлен сметаной и ждет поглощенья, – эх, юность!

Эх… Чтоб продлить ностальгический экстаз – вот, на клеенке стакан в подстаканнике (или – «бокал»!) с заваренным чаем по именному рецепту (чем беднее страна, семья, человеческая единица, тем сложнее, с невероятными присоединениями, заговорами и спецтайнами там заваривают чай – простой и несытный напиток). Эх… «Эх, ребята, всё не так, всё не так, ребята…»

Я беру и строю себе, осенний я человек, – салат «Весенний», поздним своим, ненастным весенним утром. Я отпираю глаза, вперяюсь лбом в содержимое холодильника: что сегодня у нас будет – салат «Весенний»? Я переминаюсь, веду учет содержимому. (По иску «Битуах леуми» – Службы Национального Страхования Израиля – у меня арестовали, вы будете, конечно, хохотать – зарплату, ох, грехи мои тяжкие!) Учитываю несодержимое: огромность. Вспоминаю слова Торичелли. Можно, конечно, приготовить салат «Бокер», тот, что французский, с ударением на «кер», не от слова «бокертов» (из-за которого слова – «бокертов! – нет такого слова!» – лет восемнадцать назад мой гордый товарищ по ульпану (школе принудительного обучения ивриту) покинул страну Израиль навсегда и с концами), но для изысканнейшего «Бокера» из требуемых ингредиентов:

Стебель сельдерея, ветчина, маринованные грибы, яблоки, майонез, картофель отварной, отварная же свекла, зелень петрушки, оливковое масло, уксус – причем 1/2 чайной ложки горчицы, 1/4 столовой ложки оливкового масла, 1/2 чайной ложки 5-процентного уксуса взбиваются с нарубленной зеленью петрушки – сие заправка салата! Всё остальное приблизительно в равной пропорции нарезается брусочками и смешивается с майонезом.

Так вот, для изысканнейшего салата «Бокер» у меня недобор: нет грибов, ветчины, свеклы, сельдерей подвял, уксус выпили давеча. «Бокер» отменяется. Соответственно отменяется салат «Паради» («20-процентные сливки прогреть на водяной бане и смешать…», ну и т. п.), салат «Перголези» («цыплячью грудку разобрать на волоконца…»), салат французский «летний» («100 граммов очищенных вареных раков.…»! Не сезон для летнего салата! Дорого и некошерно), салат латук, цикорий и проч. «по-французски», то же – «по-немецки», салат из свежих огурцов (да нету у меня огурцов!!!) из книги «1000 рецептов старинной кухни» и еще множество других очень вкусных, наверное, салатов, закусок и заедок, которые способны заменить мне ностальгию по «Весне священной» моей весьма несвященной юности!

Но что это там в углу?! В углу холодильника?! Правильно! – не следует прятаться, это – рокфор. Вернее, если приглядеться – это не рокфор! Это вообще не блю чиз. Это израильский наш псевдорокфор неизвестной этимологии марки «Галиль». Но – уже хорошо, примем его за основу «весеннего салата им. Битуах леуми»!

Мы его, «Галиль», нарежем кубиками. Мы тончайшими серпами нарежем 1/2 небольшой луковки. Ошпарим нарезанную ее кипятком и мгновенно сольем воду. Мы нарубим 4-5 листа салата – там, внутри пригорюнившегося пучка, – хрусткие недоразвитые листики. Мы отварим последнее яйцо. Мы рассечем – нарежем белок, выделив, напротив, местный, вполне приемлемого цвета желток, который и перетрем с 2 столовыми ложками кукурузного масла, 1/2 чайной ложечкой горчицы и 1 чайной ложечкой сахарного песку. А теперь мы возьмем последний в нашей жизни грейпфрут! Черт с тем, что вял, – нас интересует содержимое. Зачистим. Именно его дольки, а не пресловутую цыплячью грудку «Перголези», мы разберем на волоконца, смешаем с белком, салатом, луком, якобы-рокфором, посолим и зальем заправочкой. И тоненько намажем крекер сливочным маслом. И чашку крепчайшего, военно-морского – по рецепту канадской морской кавалерии – кофе, да какую там чашку – кружку: 2 чайные ложки растворимого кофе и 1 чайную молотого залить в керамической чашке кипящим молоком, настоять, добавить сахар по вкусу и 1-2 чайные ложки водки: доброе утро, Израиль!

Не смейся надо мной, поваренок-читатель, не надо. Меня разбил прогрессирующий лиризм. Я мерю жизнь не летами, не зимами-веснами. И практически каждую весну меня поражает бескормица. И практически каждую весну (конец финансового года!) я задаю себе вопрос – как обеспечить себе хлеб насущный днесь на следующую каденцию, неделю, жизнь быстротечную. Описывая способы отварки сосиски? («Возьмите одну сосиску, зазывно улыбаясь, подойдите к ней…») Или податься в пираты? И на гонорары от эксплуатации обоих поприщ, сэкономленные, например, методом рачительного ведения моего домашнего хозяйства демихолостяка, – наконец-то позволить себе сесть за стол, щелкнуть пальцами, подозвать татарина и заказать что-либо-нибудь наподобие перекуса Левина и Стивы Облонского! Ах… «в домах реакционеров обычно так хорошо готовят!» Ах, «двадцатипроцентные сливки прогреть на водяной бане», ах, «весной страшнее старый серый сук»…

Я сижу перед распахнутым холодильником, в четыре приема (прошел III Иерусалимский поэтический фестиваль, у меня, естественно, дома происходят повечерние приватные слушанья) опустошился он, неемкий. Я описал завтрак, хорошо было бы описать обед. Обед на себя, одну персону. Однако, как я выражаюсь, – «ингредиенты» иссякли.

И творчество мое будет питаемо скорее воображением, нежели реальными субпродуктами, как минимум, пару ближайших недель. Вот они – пиршества духа.

Так что, когда я напишу: «возьмите 200 граммов раковых шеек», следует читать: «представьте себе 200 граммов раковых шеек», а «полкило молодой баранины» – вообще и воображенью неподвластно.

Весной очень хочется есть, я проверял. Весной вся природа пробуждается, мне рассказывали. Пробуждающаяся природа требует подпитки, и что мы вообразим себе на обед, скажем, первого апреля? Мы вообразим себе обед: салат «Нетанья» нашего патента, суп-пюре из свежих шампиньонов из замечательной книги Э. Эделыптейн «Грибное застолье», «пальчики» из рыбного филе «Тюркиз» – из фундаментального труда «Восточная кухня» и сезонную землянику садовую с орехами из книжки «Итальянская кулинария».

Вообразите:

4 небольшие Капустины кольраби нарезать соломкой (естественно, очистив от кожуры), 2-3 минуты проварить в минимуме соленой воде, охладить, смешать с 1 нашинкованной луковицей, 1/2 нашинкованного яблока, 1 измельченной тушкой копченого макроруса и 2 рублеными яйцами. Заправляется майонезом.

200 г свежих шампиньонов, 1 луковица, 1 1/2 ложки муки, 1 1/2 ложки маргарина, 1/2 баночки сметаны, 2 литра воды, перец, соль. Лук накрошить, залить водой, варить 5 минут. Туда же – очищенные и крупно нарезанные шампиньоны. Варить еще 5 минут. Извлечь грибы и лук и обжарить до темно-коричневой корочки. Пропустить через мясорубку. Поджарить муку на маргарине (я рекомендую смесь сливочного масла с кукурузным), развести постепенно сметаной и отваром, все время помешивая. Вложить грибы с луком, перец, соль и варить еще 10 минут. Пальчики оближешь, если мне память не изменяет. (Ах да! Я еще засыпал, помнится, измельченный зеленый лукшалот в тарелки с дымящимся шедевром…)

И наконец, несколько двусмысленные пальчики…

Фарш из филе неплохой рыбы (в оригинале судака, но я предпочитаю касифа (более-менее толстолобика или, в крайности, – карпа) смешать в пропорции 2:1 с отмоченным в смеси сливок (или сметаны) с яичными желтками белым хлебом. Формуются брусочки толщиной в палец, обваливаются в кукурузной муке с кунжутом и обжариваются на смеси растительного (любого) и оливкового масла. Идеальный гарнир – рис с изюмом.

Что же до итальянской земляники, то это:

Нарезать ягоды вдоль, засыпать сахарной пудрой, дать постоять 10 минут, собрать сладостный сок, добавить в него 1 столовую ложку лимонного сока и 1 рюмку шартреза, облить ягоды, обсыпать их рублеными жареными фисташками и присыпать мускатным орехом – вообразили?

Назовем сей обед «Весна священная». Или «Весна нашей жизни». Я люблю цыганские названия серых будней.

… Сижу – смотрю в холодильник. Сижу. Лахудр – лахудром. Передник съехал набок, в левой руке вместо державы – вялый грейпфрут, в правой длани зажат скипетр-дуршлаг. А рядом стоит муза и поет на гитаре хорошие весенние гимнософические стихи одной моей минской коллеги – Е. Казанцевой:

Боже мой – распускаются веники!
Что-то нынче весна преждевременна…
Я сварила на ужин вареники
И призналась тебе, что беременна.
Ничего не ответил мой суженый,
Подавился улыбкою робкою,
И ушел, отказавшись от ужина,
И оставил конфеты с коробкою.
А на что мне они – шоколадные?
Мне бы кислой капусты, как водится.
Ой, любовь моя – песня нескладная:
Там, где сшито, – по шву и расходится…
Остывают вареники синие, —
Я их выброшу к чертовой бабушке.
Я красивая, гордая, сильная, —
Я на завтрак сготовлю оладушки.