ГОЛУБЯТНЯ: Софт для мозгов. Часть первая

Автор: Сергей Голубицкий

В марте 1999 года вышла «Голубятня» №2, посвященная программе The Brain — одной из ранних потуг софтостроителей, целью которой была формализация мыслительного процесса. Помнится, тогда я ухватился за эту программу как за спасительную соломинку, поскольку структурно-прикладные методы творчества уже лет пятнадцать не давали мне покоя — чуть ли не с первой курсовой работы, с момента сбора и обработки материалов для диссертации.

В годы университетской юности, пока страна, как принято считать, томилась в беспросвете застоя, мои коллеги, студенты филологического факультета МГУ, с завидной легкостью абстрагировались от отсутствия копченой колбасы в гастрономах, беззаботно предпочитая питать дух произведениями пражского лингвистического кружка, группы французских риторов "µ", Умберто Эко, Михаила Бахтина и Юрия Лотмана — ученых мужей, совершивших революционный прорыв в восприятии художественного текста не как контейнера для последующего наполнения идеями и пафосом, а как самодостаточного дискурса. На фундаменте их исследований родилась наука семиотика, изучающая мистическую способность мертвых структур самостоятельно порождать идеи и смыслы.

Да простится старику безобидный гуманитарный флёр — мысль, витиевато вплетенная в последнюю фразу, в сухом остатке проста до безобразия. Смотрите: на уровне бытового сознания принято считать, что человек сначала думает свою думку, а потом облекает ее в слова. Современная семиотика утверждает, что в подавляющем большинстве случаев процесс движется в прямо противоположном направлении: первична форма (=слово, структура, фраза-клише), из которой затем вытекает содержание (=смысл, идея, мысль, думка, пафос и т. п.).

Не случайно говорят, что истина в простоте. Потому-то триумф семиотики идеально демонстрируют алкаши у ближайшего пивного ларька, которые с помощью четырех словоформ и их производных умудряются передавать бесконечную гамму переживаний и океан мыслей. Когда Колян хочет высказать свои соображения по поводу наглой экспансии НАТО на Восток, он не формализирует первичную мысль, а исторгает из себя словоформу («Во, б…, с…, п…, как поперли, на х…!»), которая затем эту самую мысль и порождает (к тому же в эмоционально усиленном виде).

Если вы полагаете, что секвенция «сначала форма, потом идея» — удел примитивного Коляна, то глубоко ошибаетесь. Ради эксперимента возьмите листок бумаги и карандаш, выберите тему (да хоть бы все ту же наглую экспансию НАТО на Восток) и набросайте эссе на одной страничке. Начиная со второго предложения, вы почувствуете, как вас ведут уже не мысли, а слова, которые вы мучительно подбираете. Эти самые слова, структура предложения, интонация, тональность (будь то русско-фашистское возмущение или демшизовое одобрение) всякий раз будут опережать ваши мысли ровно на один шаг.

Когда я начинаю писать «Голубятню», в голове существует заранее продуманный план и основная идея, которую хочу донести до читателя. И что же? Через тридцать минут писания старый заголовок отправляется в мусорную корзину, основная идея дополняется десятком новых — сначала побочных, а затем уже теснящих и саму основную, — все это за счет рождающейся структуры текста. Меня ведет структура текста, новое слово, неожиданный синоним рождает новый поворот мысли, новый сюжет. Процесс этот настолько удивителен и мистичен, что за четверть века увлечения семиотикой мне так и не удалось однозначно определить механизм рождения идеи из структуры. Чистой воды — Афродита из морской пены!

Теперь возвратимся к компьютерным программам, пытающимся формализировать процесс мышления с учетом обозначенного выше приоритета структуры над идеей. Программа The Brain представляла собой раннюю попытку сломать традиционную линейную форму изложения мыслей, идеально воплощенную в конспекте, и утвердить в правах трехмерную модель, имитирующую (на уровне абсолютного примитива, разумеется) деятельность человеческого мозга.

В принципе уже ранние ПИМы (персональные информационные менеджеры) типа Ecco Professional и Sidekick отказались от линейного конспекта в пользу многоуровневой иерархии, однако делали это по-прежнему на плоскостном уровне. Прошло десять лет, а воз и ныне там: все современные ПИМы (от WinOrganizer до MyBase, Maple и Outlook) эксплуатируют примитивную древовидную структуру, не имеющую никакого отношения к реальным процессам мышления. Потому-то так порадовала меня программа ContentSaver, попытавшаяся разорвать замкнутый круг линейности за счет введения дополнительного инструмента — категорий заметок. Тоже примитивно, но хоть что-то.

Беспомощность традиционных ПИМов объясняется просто: преодолевая конспект за счет древовидной структуры, они сохраняют саму суть конспекта, вернее его апофатическую["От обратного", «через отрицание» (обычно — о доказательстве)] суть — отсутствие графического изображения. Иными словами, адекватная имитация процесса мышления в софтверной программе требует не «Ворда», а «Фотошопа»! Графического, а не текстового редактора. Программа The Brain была пионером в этом направлении, и скажем ей за это Grand Merci! К сожалению, на чисто прикладном уровне The Brain был неудачен, хоть и сыскал многочисленную армию поклонников (на безрыбье!), беззаветно преданных своему софтверному кумиру и поныне. На сайте разработчиков до сих пор идет энергичный обмен между пользователями так называемых PersonalBrains, мыслительных идеоформ в проприетарном формате. Разработан даже Java-движок для создания нелинейных трехмерных веб-пространств, на котором уже издается первый в мире онлайн-журнал — Media Magazine!

Data-mining мы неоднократно рассматривали в «Голубятнях» в аспекте программ, обслуживающих начальные этапы процесса — накопления и обработки информации. Это хорошо знакомые читателям ContentSaver, MyBase, «Архивариус 3000» и Cros. Умалчивать далее софтверные жемчужины, венчающие креативный аспект data-mining’a (программы типа MindManager, MindMapper и Mindmap Professional), похоже, просто нелогично. Посему решил посвятить несколько «Голубятен» всеобъемлющему обсуждению этой темы, революционной в прямом смысле слова.

В самом деле: после знакомства с современными программными инструментами, имитирующими мыслительную деятельность мозга и качественно облегчающими креативный процесс, вдумчивый и ответственный читатель больше не сможет работать по старинке. Лично для меня встреча с MindManager’ом ознаменовала рождение совершенно нового этапа в творчестве, позволив добиться качественного усложнения и софистикации не только сюжетных линий, но и всего формально-структурного аспекта создаваемых художественных текстов (в первую очередь, разумеется, речь идет об эссе, публикуемых в каждом номере «Бизнес-журнала»). Достаточно сказать, что сегодня ни один мой текст не выходит без предварительного осмысления и визуализации в форме интеллект-карты.

Интересная закономерность: инструмент интеллект-карт в современных софтверных реализациях так интуитивен и удобен, что, осмысливая структуры, даже не замечаешь невероятной сложности конечного результата. В качестве примера прилагаю интеллект-карту (см. рис.), иллюстрирующую идео-формальные структуры моего свежего эссе на тему поглощения одной арабской фирмой британского гиганта-стивидора «P&O», контролирующего, в свою очередь, ключевые порты США (пикантно, не правда ли?).

Выбранная на ближайшие «Голубятни» тема не только революционна, но и универсальна. Нет ничего более далекого от истины, чем представление о применимости софтверных когнитивных имитаторов (СКИ — договоримся впредь называть так всю группу программ, имитирующих мозговую активность человека) исключительно в сфере журналистики и литературного труда. Величайшее заблуждение! Достоинство программ типа MindManager и лежащей в его основании теории радиантного мышления — в их абсолютной универсальности, что не удивительно, поскольку речь идет не о каких-то специфических информационных решениях, а об универсальной природе человеческого мозга, надеюсь, пока еще одинакового что у физиков-гоблинов, что у лириков-эльфов.

Навскидку — лишь несколько возможных применений: любая аналитическая работа — от составления квартального финансового отчета до разработки новой конструкции крыла самолета; ведение любой дискуссии — от судебного разбирательства до голосования в трудовом коллективе; формализация любых процессов управления — от контроля за персоналом до менеджмента международного концерна; решение любых образовательных и воспитательных задач — от семейного обучения ребенка до организации дидактического процесса в школе; ну и, конечно же, весь спектр креативной работы — от дизайнера по рекламе до писателя-беллетриста.

Я не случайно акцентировал в списке применений СКИ различные виды бизнеса и непосредственно деловой (не креативной) активности. Дело в том, что в современной корпоративной Америке знание теории радиантного мышления и умение использовать в работе интеллект-карты является не только колоссальным плюсом при найме на работу, но и зачастую обязательным атрибутом менеджеров, начиная с низового звена. В компаниях типа Boeing или General Моtors использование интеллект-карт на уровне корпоративной культуры давно уже стало must. Любимый пример, приводимый Тони Бьюзеном, отцом теории радиантного мышления, с положениями которой мы познакомимся в ближайшей «Голубятне», — это методическое руководство для инженерно-технического персонала корпорации Boeing Aircraft в виде интеллект-карты длиной семь с половиной метров!

Смею надеяться, достаточно заинтриговал и заинтересовал читателей для продолжения темы через неделю.