КАФЕДРА ВАННАХА: Блюз цифровых бомжей

Автор: Ваннах Михаил

Информационные технологии и права человека. Как они соотносятся? Что к нам пришло — око Большого Брата или Рог Изобилия новых возможностей? Ограничивают ли форматы СУБД права бомжей на занятие предпринимательской деятельностью, тем самым лишая их справедливой возможности достичь высот финансового Олимпа, на коих теснятся российские миллиардеры?

Успокою защитников прав бомжей и разочарую их оппонентов. В текущей реальности бомжи много и плодотворно занимаются предпринимательской деятельностью. Взять любой умирающий завод, сообщения о забастовке/голодовке на котором попадают в СМИ, — практически всегда, при самом поверхностном знакомстве с состоянием дел, обнаруживается фирма, реализовывавшая остатки продукции/оборудования завода, зарегистрированная на паспорт бомжа или обитателя психоневрологического интерната и исчезнувшая с деньгами неизвестно куда… Такие же фирмы используются для игры в крысу с налоговыми органами. Правда, в последнее время за это стали давать сроки заметно выше червонца. Возможно, автор «КТ», known as Don Pedalis, расскажет несколько забавных случаев из практики.

Проблемы с отсутствием прописки на самом деле не существует. Любой участковый знает избушку, в которой зарегистрирована сотня гастарбайтеров, проституток, владельцев кипрских или делаверских фирм. Цена услуги — от пары пузырей спиртосодержащего растворителя «максимка»…

А правозащита? Каково ее место в современном цифровом мире?

Вернемся в прошлое, к настроениям, которые царили в у нас в начале 90-х и которые можно передать словами авторского письма к русским читателям книги Карла Поппера «Открытое общество и его враги»: «…именно эффективность рыночной экономики сделала богатыми страны Запада. Однако это было достигнуто усилиями бесчисленного множества тружеников и многих мыслителей на протяжении столетий».

Первую часть кинулись внедрять ураганными темпами. В стиле авралов советской экономики. И получилось! Те, кто оказались близко к внедрявшим, стали очень богатыми.

Ждать даже не столетия, а десятилетия особой охоты не было. Тем более трудиться и мыслить. С эффективностью почему-то не задалось…

Конечно, определение Поппера неполно. Кроме купчин Сити и консервативного философа Берка (трактат Томаса Пена «Права человека» был критикой работ последнего), в богатство англичан внесли вклад захвативший Индию Клайв и обеспечивший власть над морем Нельсон. (Именно на корабли Королевского флота и волокли силой юного Билли Бадда из эпиграфа.)

Но вот ускоренное строительство российского капитализма, и ныне рассматриваемое его инициаторами в качестве панацеи от всех бед, явилось прямой антитезой идей Поппера. В «Открытом обществе…» он критиковал историцизм. Уверенность в том, что какое-либо государство — племенное, феодальное, фашистско-корпоративное или рыночное — по определению, в силу объективных законов мироздания, лучше прочих.

Эффективность общественных институтов по Попперу создается не реализацией глобальных идей (построения социализма, капитализма), а социальной инженерией, множеством действий очень большого числа тружеников и мыслителей, действий, направленных на повышение эффективности работы социальных институтов.

Обратимся к теории автоматического управления. Там есть понятие наблюдаемых систем. Это отнюдь не та система, которую мы видим. Зная состояние этих систем на какое-то время, мы можем предвидеть их поведение в достаточно близкий момент времени.

Продавщица, выходящая из ларька через дорогу, наблюдаема не потому, что я ее вижу, а потому что я знаю, что сейчас она, с сигаретой в наманикюренной ручке, начнет принимать томные позы, красуясь перед приказчиками из лавки подо мной. Конечно, такое знание возможно относительно простых систем и на небольшое время. Но именно им ограничена сфера социальной инженерии.

Можно добиться найма ЖЭУ дворников, метущих двор. Перевода дома на автономное теплоснабжение. Это — наблюдаемые системы.

Увидеть две «волги», выданные на ваучер в ходе реформ, вдохновленных абстрактным преимуществом капитализма, вряд ли возможно. Система ненаблюдаемая…

И вот тут мы можем определить сферу действия правозащиты. Конкретные наблюдаемые действия, направленные на уменьшение конкретного человеческого страдания, — вот ее роль в обществе. Здесь информационные технологии способны оказать неоценимую помощь. Надежная и дешевая связь, необъятный объем доступной информации — об этом диссиденты 70-х, требовавшие от властей исполнения советских законов, то есть наблюдаемых действий, могли только мечтать.

Но ИТ очень легко строят и абстрактные миры. Правозащитники могут попасть в ловушку, требуя реализации неких прав, проистекающих из абстрактных соображений и никак не уменьшающих меру человеческого страдания. Судьба жителей российской средней полосы, чьи бараки послевоенной поры не выдержали снегопадов этой весны, с полусотней лет трудового стажа обреченных на жизнь в общаге, — возможно, читатели сочтут это более достойной сферой применения сил правозащитников, чем абстрактное право на предпринимательскую деятельность.