ТЕМА НОМЕРА: Солидная компания

Автор: Владимир Гуриев

Интернет-компании — даже очень успешные и крупные — изнутри зачастую похожи на школьный кружок программирования. Планов громадье, глаза горят, бриться не обязательно (бизнес-составляющая в таких проектах тоже есть, но посторонним ее обычно не показывают). «Рамблер», если даже и был таким когда-то, сегодня выглядит иначе. Во всем чувствуется размеренность. И возникает впечатление, что как бы ни складывались обстоятельства, и через несколько лет в офисе на Ленинской Слободе солидные господа в хороших костюмах будут с интересом обсуждать такие скучные вещи как «позиционирование», «брэндинг», «потребительские сегменты» и IPO.

Собственно, разговор с CEO «Рамблер Интернет Холдинг» Денисом Калининым именно с IPO и начался.

В июне 2005 года Rambler Media, головная компания интернет-холдинга, выйдя на IPO, привлекла 40 млн. долларов. Как «Рамблер» намеревается потратить эти деньги?

— Любая западная компания мечтает выйти на IPO, но далеко не всегда это делается для привлечения дополнительного финансирования, — говорит Денис Калинин. — Точнее говоря, польза от IPO этим не ограничивается. Нужно смотреть шире. Компания, прошедшая IPO, получает определенную стоимость, которая теперь определяется, извините, не пальцем, а рынком. Она, например, получает возможность приобретать акции других компаний. Кроме того, появляются возможности для цивилизованного взаимодействия с собственными менеджерами — та же выдача опционов в качестве поощрения.

Выяснить, насколько цивилизованно идет взаимодействие с менеджерами в «Рамблере», не удается — Денис на этот вопрос отвечать отказывается. Но у компании действительно появились свободные деньги, и часть из них уже вложена в развитие дополнительных сервисов (в том числе в контрольный пакет «Прайс Экспресс», которой принадлежат торговые марки «Прайс.ру», «Домотека» и «Тындекс»). Но деньги идут не только на Интернет — первой сделкой, заключенной на доходы от IPO, стала покупка телеканала в Санкт-Петербурге.

Кстати, о телевидении. Когда мы три года назад обсуждали «Рамблер ТВ», у компании планировала увеличить аудитории за счет интернет-трансляции — дескать, люди будут сидеть в офисе и смотреть телевизор. Это получилось?

— Вообще-то, люди сидят в офисе не для того, чтобы смотреть телевизор, — осуждающе говорит руководитель пресс-службы «Рамблера» Алексей Беляев.

Цитирую: «И, может быть, запустим там свой канал именно в интернет-вещании. В этом есть смысл. Загадочный, но есть. Все дело в том, что люди смотрят телевизор, вернувшись с работы. У нас есть идея изучить возможность того, насколько людям интересно смотреть телевизор, находясь на работе. В офисе, конечно, никто телевизор вешать не будет, но если передачи можно будет смотреть через Интернет, это уже становится интересным». Денис Калинин, 2003 год. И что? Выяснили?

— Это вопрос спроса и предложения, — поясняет Денис. — Мы предложение сделали. Интернет-трансляция у нас реализована. Более того, мы запустили сейчас большой проект Vision. Теперь помимо «Рамблер ТВ» можно смотреть всевозможные клипы, которые пользователи загружают на сервер, а также трейлеры, фильмы и т. д. Мы сейчас делаем очень большую базу аудио— и видеоконтента. У нас уже больше десятка радиостанций можно послушать на портале, скоро и в ICQ эту возможность встроим (уже реализовано. — В.Г.). Другими словами, мы изо всех сил развиваем нишу широкополосного доступа, но сегодня она действительно ограничена спросом. И это хорошо видно на наших графиках. Как только меняется спрос — допустим, появляется крупная широкополосная сеть или меняется схема тарифов у популярной сети, — сразу же растет посещаемость наших широкополосных сервисов.

А вы как-то отслеживаете копирайты роликов, которые загружают пользователи?

— Пользователь при загрузке соглашается с юридическими ограничениями — это раз. Модерация — это два. Кроме того, мы уже набили руку на авторских правах в Интернете — мы реализовывали трансляцию аудиоконтента, видеоконтента, фотографии, и наша юридическая служба знает по этому вопросу абсолютно все. И суды уже проходили. Все было.

Какие новые сервисы планируете запустить?

— Подробно я говорить не буду — вдруг решим не запускать. Пройдусь по направлениям. Коммуникационное — будет довольно популярным в этом году. Люди хотят общаться, хотят заявить о себе и находить единомышленников. Этот процесс все больше набирает обороты. Начался-то он еще десять лет назад, с ICQ, но подобающие масштабы в России обретает только сейчас. В «Планету» (сервис блогов от «Рамблера») собираемся добавить новые функции — обмен файлами и возможность формирования собственных сайтов.

Широкополосный доступ: планируем сменить платформу вещания, чтобы предложить максимально широкий выбор форматов. Сейчас вещание идет в Windows Media, но мы собираемся добавить Real Audio и, возможно, поддержку 3GP для мобильных терминалов.

Кстати, мобильные терминалы — это тоже крупное направление. Здесь многое хотим сделать.

Ну и, само собой, запустим новые функции в поиске. Поиск у нас уже большой. Он не то что сравним с «Яндексом» — он по объему индекса часто его превосходит, хотя такие вещи трудно измерить объективно. Кроме собственно базы и незначительной коррекции поисковых алгоритмов планируем запустить дополнительные виды поиска (по картинкам, видео и аудио).

А какие из этих сервисов являются системообразующими?

— Поиск. Наш каталог. Сейчас строится ecommerce-платформа. Наша задача — получать доходы с трех позиций: с медийной рекламы, с контекстной рекламы и от прямых продаж через ecommerce.

Контекстная реклама только на «Рамблере»?

— Поскольку мы владеем частью компании «Бегун» («Рамблер» не раскрывает размер своей доли в данном случае. — В.Г.), то можем получать доходы с контекстной рекламы, размещенной на чужих площадках.

А почему в России ни один поисковый портал до сих пор не запустил свою версию AdSense?

— Как, а «Яндекс»?!

Рекламная сеть «Яндекса» включает в себя только крупные ресурсы.

— Это вопрос времени. Google делал AdSense четыре года, если не больше, вкладывая гораздо больше сил, времени и средств. Но, по сути, рекламная сеть «Яндекса» — это тот же AdSense. Как, впрочем, и «Бегун», — просто мы решили сами этим не заниматься и купили долю в компании, которая уже присутствует на рынке.

А насколько западный рынок вообще является ориентиром? Можно посмотреть туда и сказать, что через два года или даже через год то же самое будет и у нас?

— Да все у нас уже есть. В своем, конечно, виде, поскольку многое диктуется экономикой страны и теми возможностями, которые есть у наших пользователей. Ну не могут они расплатиться по кредитке, не могут. Иными словами, развитие сервисов задается инфраструктурой. Но какого-то грандиозного отставания нет. Если чего-то нет на рынке, значит, это никому не нужно.

Вы в конце года запустили «Планету». По-вашему, получается, что до этого блоги не были востребованы?

— Никто же не говорит, что порталы должны иметь все сервисы, которые существуют в Интернете. Есть специализированные сервисы, удовлетворяющие спрос на первоначальном этапе. Когда критическая масса аудитории была достигнута, мы решили начать разработку и выпустить такой сервис. Но не раньше — это ведь не так просто. Новый сервис — это наем программистов, техподдержки, проджект-менеджеров, формулировка задачи. Любой проект — вещь затратная. И запуск-незапуск — это достаточно взвешенное решение.

А почему «Знакомства» сделаны на «Мамбе»? Как-то не солидно для «Рамблера», нет?

— Этот рынок монополизирован «Мамбой». Сервис для «Рамблера», конечно, важный, но системообразующим он не является — люди, которые туда приходят, мало интересуются чем-то еще. В общем, не самая ключевая вещь, и работать с «Мамбой» оказалось проще и дешевле. Мы получили площадку для тех, кому это интересно. Обслуживается она нормально. Что будет дальше, зависит от того, как будет развиваться рынок, перейдут ли подобные ресурсы в коммерческую плоскость. Западные сайты знакомств устроены совершенно иначе — там даже зарегистрироваться нельзя, не заплатив.

Почему «Яндекс», который появился позже, обошел «Рамблер»?

— Есть объяснение простое и объяснение сложное. Простое: в 2001—2002 годах «Рамблер» занимался построением компании, приводил в порядок финансовую составляющую, сокращал расходы, увеличивал прибыль. В то же самое время «Яндекс» усиленно вкладывал деньги в поиск и самораскрутку. Так совпали моменты.

Сложное объяснение: в результате еще непонятно, кто кого обогнал. «Яндекс» как поиск посещает больше людей, но если сравнивать компании, то «Рамблер», начинавший с каталога «Топ 100», вырос в компанию, которая владеет телеканалом, вышла на биржу, активно развивается и т. д. «Яндекс», возможно, более популярен как интернет-сайт, но его развитие как бизнеса пока туманно.

Был период, когда Интернет сильно рос и разобраться в нем без поисковой машины было практически невозможно. Это был чуть ли не единственный способ что-нибудь найти. Но сейчас мы переходим в другую фазу. Фазу специализации. Люди начинают запоминать какие-то адреса, они выучивают определенные маршруты. Если книжки покупать — это на «Болеро» и «Озон», искать — «Рамблер», «Яндекс» и Google.

Следующая фаза — коммерциализация Интернета. Он превратится в комфортную среду для совершения покупок, платежей, выбора места поездок, заказа путевок и т. п. То есть фактически станет средой общения. И ценность поисковой составляющей окажется под вопросом. Значит, уже сегодня надо планировать свою деятельность с учетом такого будущего.

Но позиция «Яндекса» — поиск. У них, конечно, есть сервисы, однако все они завязаны на поиск, и чтобы развернуться шире, «Яндексу» потребуется приложить серьезные усилия. Так что я считаю, что мы поступили разумно, не сократив, как «Яндекс» в свое время, половину проектов (или как Mail.ru, который в какой-то момент сосредоточился исключительно на почте, забыв о мультисервисном Port.ru). Мы же сохранили себя как портал самых разных сервисов и сейчас имеем достаточно большую свободу в развитии, в привлечении аудитории и ресурсов. Это если говорить только об Интернете. Но мы же еще и диверсифицируем себя — у нас свой контентный бизнес, своя телекомпания.

Разговор плавно переходит к Google, который недавно открыл российское представительство. В «Рамблере» к этому событию относятся спокойно. Ну открыли и открыли. Нормальная практика.

— Все мировые брэнды сейчас готовят себя к локализации и упорно над ней работают. Так же и я могу сказать, что мы, если и не планируем англоязычную версию, в этом году будем активно работать с русскоязычными пользователями в разных странах. Мы продвигаем «Рамблер» в Израиле, Германии и США. Параллельно идет «локализация по России», в регионы. Мы уже запустили восемь новых карт.

В ситуации поиска новых аудиторий находятся и другие компании, благо в Интернете границ практически нет. Большинство правовых вопросов, сдерживавших такое развитие, сегодня уже решены. Есть взаимные договоренности, есть законы, которых не было еще год назад. Ведь существует множество тонких моментов, которые незаметны людям, привыкших рассуждать с технической точки зрения. Дескать, запустил сайт в Интернете, и этот сайт всему миру доступен. А на самом деле там много ограничений — языковых и правовых.

— Чтобы понять масштаб этих проблем, — говорит Алексей Беляев, — можно сравнить сетку вещания «ОРТ International» и «Первого канала». И спросить себя: а почему, собственно, на международном канале показывают далеко не все фильмы, которые крутят на «Первом»?

— Или возьмем оплату сервисов, — продолжает Калинин. — Если запускать глобальный проект, предусматривающий оплату сервисов, возникает очень много непростых вопросов, связанных с финансовой практикой на местах. С этими вопросами сталкиваются Google или Yahoo, когда пытаются прийти в Россию. Перевести все на русский язык и сказать «у нас теперь все на русском, стало быть, мы локализовались» — недостаточно. Вот Google AdWords: у них кнопка таргетинга на Россию существует уже более двух лет. Ну и что? Ведь заплатить за рекламу отсюда невозможно. То есть физическое лицо с кредитной карточкой заплатить, конечно, может, но этот вариант пригоден для совсем уж небольших кампаний. А что делать, когда речь идет о миллионных рекламных бюджетах?

Нужен договор на год. А заключать с Google договор на год российской компании невыгодно, потому что она теряет деньги на налогах, на перечислении, на валютном контроле…

Чтобы прийти в Россию, нужно создать полную инфраструктуру, изучить законодательные возможности, найти менеджеров, которые все организуют. Это серьезный шаг.

Мне кажется, российское представительство для Google — это пробный шар. Они поняли, что работать с Россией удаленно крайне тяжело. Значит, нужно местное представительство. Но это не значит, что будет суперпродвижение брэнда. Пока что российское представительство будет заниматься локализацией бизнес-практик, упрощением взаимодействия Google с нашими компаниями.

А дальше нужно продвигать себя, объяснять, позиционировать себя в России. Посмотрите на долю Google в российском поиске. Почти никто о нем не знает. А про Yahoo — вообще никто не знает.

— Посмотрите на совокупную статистику переходов на сайты с поисковых— хоть мы ее и не признаем, — говорит Алексей Беляев. — Сколько занимает Google и Yahoo. У Google там процентов десять.

— Есть несколько составляющих на этом рынке, которые нужно учитывать. — продолжает Калинин, — Первая — это реальные переходы, которые больше интересуют веб-мастеров. С Google на сайт могут приходить не только из России. Миллиард китайцев может искать в Google и приходить на российские сайты. Дальше — учитывается распространенность марки, брэнда, всего-всего. Если в Москве еще кто-то знает, что такое Google, то за сто км от столицы, никто о нем и слыхом не слыхивал. И еще долго не услышит. И тут Google нужно проделать кучу работы. Ну открыли офис — молодцы. Но я пока не вижу причин для беспокойства. Если бы я увидел слово «Google» на каждом щите в Москве — я бы задумался. Но на данный момент это просто небольшой офис. И что с того? Это не является показателем интереса Google к России. «Мерседес» уже несколько лет безуспешно пытается открыть офис в Москве, но это не значит, что «Мерседес» Россия не интересует.

Калинин долго рассказывает о том, каким успешным оказался проект «Рамблер-ICQ», как «Рамблер» пытается катализировать расширение каналов в Интернет, как помог МГУ с беспроводной связью…

Причины такой странной благотворительности лежат на поверхности.

— Да все же этим занимаются, — говорит Денис. — Тот же «Яндекс» запустил «Яндекс.Тарифы». Они пытаются привлечь внимание людей к тому, что совершенно необязательно платить за каждый килобайт Интернета — наверняка у вас в регионе, городе есть провайдер, которому можно заплатить за фиксированное подключение и пользоваться Интернетом безгранично. По России ведь люди до сих пор считают каждый килобайт, да еще и перепроверяют все по десять раз. А это очень мешает нам развиваться. Если вы посмотрите на код первой страницы «Рамблера» или «Яндекса», то увидите, что мы считаем каждый килобайт.

— Вот очень наглядная история, — говорит Алексей Беляев. — Давеча заходит менеджер и говорит: «Зябко, однако. А давай вместо „Прогулки по Москве“ в московской региональной линейке повесим иконку и текущую температуру». Приходим к специалистам. Они говорят: «Что?! Еще одну иконку?! Еще один TCP-коннект на открытие? Нет уж. Ты пока строчечку ручками напиши, а иконку мы ставить не будем». И это Москва. И я не могу обвинить наших специалистов, не могу сказать, что они сумасшедшие. У них есть четкая статистическая картинка, по которой видно, как и насколько мы можем нагрузить страницу, чтобы не отпугнуть посетителей.

— Всякое бывает, — кивает Калинин. — Проблема в том, что до сих пор стоимость подключения к Интернету в регионах высока. Нам нужно выходить за Москву, а это тяжело. Тяжело потому, что региональные провайдеры пытаются играть на непрозрачности этого бизнеса и выставляют Интернет как что-то суперновое и супердорогое. Хотя это должна быть абсолютно доступная среда. Когда у нас холодильники и микроволновые печи через Интернет продаются, уже нельзя говорить, что это новая технология. Это уже не роскошь, а средство передвижения.

В этот момент наши собеседники вспоминают о собственном дата-центре «Рамблер», построенном неподалеку от головного офиса.

— Один из лучших, если не лучший в Москве, — довольно говорит Калинин. — Мы очень довольны. Очень серьезный проект. Строили мы его в первую очередь для себя, но пока достроили, то выяснилось, что большая часть стоек уже продана клиентам и что в Москве огромный спрос на эту услугу. Недостаток площадок ощущается и еще долго будет ощущаться. Обслуживающая структура не поспевает за ростом Интернета, и скоро эти проблемы будут очевидны всем. Нет планирования. Вот Москва знает, что будет с ее транспортной системой через год или через пять лет…

Присутствующие гораздо меньше уверены в прозорливости городских властей.

— Я имею в виду, — поправляется Калинин, — что власти понимают: запуск ста новых автобусов не сводится к покупке сотни машин и их заправке бензином. Очевидно, что нужно еще построить автопарк, нанять водителей, наладить систему оплаты, придумать тарифы. К сожалению, в интернет-отрасли — а растет она гораздо быстрее транспортной, до ста процентов в год — такого понимания нет. Для того чтобы человек мог утром зайти в Интернет и посмотреть последние новости, нужно серьезно вложиться: поддерживать работу серверов, каналов, операторов. Сделать так, чтобы у нас Интернет работал, у пользователя Интернет работал и в точке связи, где мы соединяемся с операторами, тоже все работало. К сожалению, судя по майскому «затемнению», внимания этим вопросам уделяется мало. Потому что упали точки обмена трафиком, которые в принципе не должны были упасть. Невозможная ситуация.

Но вы-то не можете на это повлиять…

— Мы — индустрия — должны на это влиять. А если вспомнить, что Интернет в последнее время не сводится к вебу, что это база для телефонии, служебной связи, совершения сделок… Надо понимать, что отрасль должна заботиться о собственной безопасности.

Подвернувшейся к слову IP-телефонией «Рамблер» заниматься пока не планирует. Калинин признается, что какие-то наработки есть, но выводить их на рынок невозможно из-за несовершенной правовой базы.

— Интернет начинает входить в те отрасли, которые очень жестко регулируются. А у нас нет ни одного официального определения Интернета. У нас есть какие-то странные термины — «сети передачи данных», «телематические услуги», в последнее время какие-то мультисервисные сети появились. Но это больше похоже на уход от ответа, чем на решение вопроса.

Может, это и к лучшему?

— Нет, как раз наоборот. Это к лучшему, когда вы хотите поставить ларек на рынке. А когда хочется построить что-то серьезное — дом, магазин, — нужна определенность. Нужна уверенность, что завтра не придут и не скажут: «Мы тут все перерешили. Сносим». Хочется определенности и понимания. Ситуация усугубляется, когда начинается взаимодействие с регулируемыми отраслями. Та же IP-телефония — действительно дешевле и лучше. Но отсутствует правовое поле. То же самое с платежами.

Ну есть же «Яндекс.Деньги», например.

— Это PayCash. И вспомните, через что им пришлось пройти, чтобы продукт хоть как-то заработал: получили специальное разрешение от Центробанка, специальное разрешение от Минфина. У них на это много лет ушло.

— И потом, что значит «специальное»? — добавляет Беляев. — Это значит, что в любой момент может внезапно все отмениться. Сегодня работало, а завтра новый закон написали, который это недвусмысленно запрещает.

— Точно, — соглашается Калинин, — речь идет не об одном акте. Отсутствует система.

Но вы же — вместе с другими интернет-компаниями — консультируете российское правительство. Это к каким-то конкретным результатом привело?

— Нет. Процесс идет все лучше и лучше, но конкретных результатов пока нет. И, возвращаясь к теме платежей, тут ситуация такая. У людей есть деньги. Для того чтобы люди могли заплатить, приходится придумывать всякие «костыли». И пока у нас нет системы правовых актов — так все и будет находиться в подвешенном состоянии.

— Тут еще вот какая штука, — добавляет Алексей Беляев. — С «костылями» две проблемы. Первая: как построить юридически безупречную схему? И вторая: на их распространение нужны средства. Попробуйте напечатать карточку «Компьютерра.ру» и отправиться с ней в сети распространения таких карт. Как вы думаете, сколько с вас попытаются содрать только за то, чтобы ваша карта стояла рядом с остальными? Тридцать процентов номинала. Есть другой вариант. Это федеральные мобильные операторы и крупные провайдеры. Проблема с ними ровно та же самая, что они не сумасшедшие. После того как они все построили, они совершенно не готовы отдавать эти деньги — нам ли, нашим партнерам, — просто за то, что мы такие хорошие к ним пришли. На любые «посторонние» платежи они добавляют пятьдесят процентов наценки (сейчас, кажется, упало до сорока процентов). Если вы хотите принимать оплату через провайдера, то стоить эта услуга будет в полтора раза дороже. Как я понимаю, ребята практически открыто говорят: «Мы не хотим, чтобы вы пользовались остатками на счетах наших клиентов». Что ж, разумно. Они построили эту схему, а тут вдруг приходит некто и говорит: «Давайте мы с вашего счета деньги будем снимать».

Поэтому такие варианты работать по-настоящему не будут. И это заметно снижает потенциальный объем рынка. А поскольку к цене этот рынок очень чувствителен, то остаются либо наличные курьеру (приемлемо для продажи товаров, но не подходит для продажи услуг), либо банковские карты. Сейчас у нас, по данным «Комкон-2», треть всех пользователей Интернета имеет пластиковую банковскую карту. Если довести этот показатель, скажем, до шестидесяти, то и банковский пластик может стать распространенным и при этом вполне законным средством платежа.

Мы уже выяснили, что по отношению к последним технологиям «Рамблер» занимает скорее выжидательную позицию.

— Всегда есть компании, которые занимаются рискованным бизнесом, — поясняет Калинин, — но «Рамблеру» есть что терять. Если рынок действительно станет нам интересен, дешевле будет купить специализированную компанию, которая на этом рынке работает, или организовать партнерство с ней. Пусть лучше рискованными сегментами занимаются специализированные фирмы, чем мы будем учиться на своих ошибках. Вот мы недавно запускали магазин. Но мы же не сумасшедшие, чтобы запускать его самостоятельно. Если бы сами туда полезли, наверняка шею бы себе сломали раз пятьдесят. А так взяли хорошую систему, где все налажено. Можно приделать ее к себе и начать работу.

У Алексея Беляева есть и дополнительное, «экологическое» объяснение.

— Это еще и социальная ответственность «Рамблера» перед бизнесом. Что означает приход «Рамблера» на некий рынок? Это значит, что «Рамблер» что-то поправит. И не факт, что поправит «к вящей славе божией». Мы допускаем, что в неких бизнесах можем вести себя как слон в посудной лавке. И это еще одна причина, почему нам проще взаимодействовать с партнерами, а потом уже, научившись у партнера, интегрировать это в свой бизнес.

А у вас нет ощущения некоторой неповоротливости? Большая компания, решения принимаются долго, идете по проторенной другими колее?

— Большая компания? — хмыкает Калинин. — Откуда ж она большая? Сто человек с небольшим. На четыреста миллионов долларов.