В 1697 году была сделана одна из самых нелепых и самых прекрасных ошибок перевода. Шарль Перро, познакомивший человечество с Котом в сапогах и Мальчиком с Пальчик, записывал ставшую впоследствии такой же популярной сказку о Золушке. Когда речь дошла до башмачка, потерянного на балу, а точнее, до материала, из которого он был сделан, перо великого сказочника вывело не старинное, правильное и единственно уместное в этой ситуации слово «вэр» (мех), а случайно совпавшее с ним в разговорной речи французов новое и абсурдное в данном случае «вэр» (стекло). Хрустальный башмачок так вошел сегодня в сознание маленьких читателей, что об исправлении этой неточности и думать нечего.

Однако не все ошибки несут на себе груз таланта и имеют такой успех. Обычно изучающие язык спешат отделаться от них – и чем скорее, тем лучше. Ну а специалисты по языкам придумали для этого массу полезных приемов и методов, самое общее представление о которых нужно иметь каждому начинающему полиглоту. Итак, что же советует нам наука?

Первым мы назовем традиционный метод. Следуя ему, выучивается список слов, зазубриваются правила грамматики и переводится текст «от сих до сих». Сатире на этот метод посвящены блестящие страницы Чехова и Марка Твена, что, впрочем, нисколько не умаляет его преимуществ: вероятно, многие помнят бабушку или дедушку, с гимназических времен заучившего навечно вбитые в него языки. Но от тех же времен идут и такие колоссально сократившие расходы сил полиглотов изобретения, как… обычный словарь! Для того чтобы оценить всю мощь этого привычного сегодня помощника, достаточно перечесть записки Н.Н. Миклухо-Маклая. Прибыв к туземцам Новой Гвинеи, он, естественно, не имел никаких словарей их языка и поэтому так и не смог угадать перевод таких простых слов, как «слышать» или «сниться», хотя разговаривал с ними вполне свободно.

Страдания многих поколений учащихся, демонстрирующих искривленные спины и испорченные глаза, были в конце концов замечены наукой, дополнившей их и более весомыми аргументами. Не будем на них останавливаться – все равно самое успешное обучение языку происходит при живом и непринужденном общении с его носителями, а наш динамичный век все реже дает возможность спокойного перевода за столом, в компании толстенного словаря. И вот к 50-м годам XX века произошел решительный переворот – непосильные домашние задания и зубрежка правил вышли из моды, классы заполнила живая речь учеников с терпеливым и прощающим ошибки учителем. Новый подход получил название непосредственного (прямого) или аудиовербального.

То-то удивились бы такому мудреному названию сыновья Тараса Бульбы Остап и Андрий, которые по доброму обычаю тогдашних учебных заведений наверняка осваивали языки методом школьных разговоров. Суть его состояла в том, что не только в бурсе, но и дома запрещалось употреблять другой язык, кроме изучаемого. Не правда ли, это звучит довольно современно? Однако если в старину оптимизация обучения достигалась в основном с помощью неудобного футляра с учебными текстами, который должен был днем и ночью носить на себе нерадивый школяр, то в наши дни этой цели служат все силы языкознания. К примеру, создано даже такое мощное средство, как частотный словарь, указывающий на частоту употребления каждого слова в газете, бытовой речи, докладе на производственную тему и во многих других областях. На основе этих словарей для всех важнейших языков уже составлены списки из 1500 слов (быт), 2500 слов (газета), 4000 слов (работа). Преподавателю остается лишь умело направлять ученика в их русло. А уж зная эти слова, точно нигде не потеряешься.

К 60-м годам языковедам стало ясно, что помимо очевидных преимуществ такой подход несет и трудности примерно того же порядка, что и у Миклухо-Маклая с папуасами. Для того чтобы чему-то научиться в совершенно расслабленной, неформальной атмосфере, нужно было или учиться очень долго, или же ограничить общение каким-то жестким набором ситуаций. Скажем, вот вам конкретная тема – «В магазине» или «В Эрмитаже», минимальный набор слов по ней, грамматика, без знания которой их не расставить в должном порядке. Этот метод получил название аудиовизуального. Он творчески соединяет элементы свободы и необходимости.

Усадим ученика перед экраном телевизора и покажем ему картинку магазина, на которой изображены только те предметы, которые нужно знать. А именно: зал, прилавок, продавец, хлеб и тому подобное. Рядом с ними можно надписать и их названия на изучаемом языке. Или предложим учащемуся текст, где новые и самые важные слова заменены пробелами. Эти слова надо предварительно выучить, а потом проверить себя, вписав их в текст.

Как вы понимаете, судьба данного метода прямо зависит от того, сколько вспомогательных средств кроме собственного энтузиазма может привлечь учитель. Однако следует отметить, что аудиовизуальному методу все-таки крупно повезло: по времени его появление совпало с лавинообразным внедрением в быт проигрывателей, магнитофонов, телевизоров – и он быстро пошел в гору. А когда возможности перечисленной выше техники, казалось бы, были исчерпаны, метод связал свою будущность с персональными мини-компьютерами.

Этот скромный брак был отпразднован в одной из лабораторий ЭВМ в 1979 году и довольно скоро принес потомство. Уже через год на французских прилавках появился карманный электронный словарик. Достаточно было вложить в него кассету объемом 7 тысяч слов на нужном вам языке – и по нажатию клавиши любое из них с переводом подмигивало вам с экранчика! К 1985 году американцы освоили выпуск уже разговорников объемом 1500 обиходных выражений. Короткий контакт с клавиатурой – и машина выдаст вам нужную фразу по-русски, затем по-английски, по-немецки… Первая кассета обслуживает 6 языков, а скоро последуют и другие.

На уровне, как говорится, мировых стандартов держатся и советские ученые. Так, в Латвийском университете создан портативный персональный компьютер, который делает то же, что и его зарубежные собратья, плюс еще и по-латышски, по-армянски, по-азербайджански… А чтобы превратить его в терпеливого репетитора, достаточно соединить его дома с телевизором и магнитофоном, а потом только успевай поворачиваться – компьютер выдаст информацию, проверит, даже стихи прочтет… Правда, у нас пока такой приборчик не дошел до прилавков магазинов, но здесь уже дело за массовым производством и торговой сетью, а ученые все разработали на совесть.

Двоюродные сестры этих толковых помощников полиглота – пишущие машинки с приставками, преобразующими услышанную речь в письменную. Если японские образцы конца 70-х годов уверенно чувствовали себя лишь в языках с особо четким произношением и простой орфографией – итальянском, финском, – то через несколько лет болгарская машинка «Стенски» освоила русский, чешский, польский и другие славянские языки. А при помощи дополнительной кассеты она с удовольствием научит желающих разбирать и переводить устную речь.

Встрече разросшейся семьи была посвящена международная выставка видеоэлектронных средств изучения языков ЭКСПОЛИНГВА-86. Любой ее посетитель за час-другой с гарантией овладевал основами интересующего его языка, вплоть до арабского или китайского. Сомнений в перспективности этого направления, конечно, ни у кого не возникало. Однако в усиленной работе с электронным полиглотом обнаружилась и своя слабость. Ну, скажем, привыкший к спокойному диалогу с машиной в полумраке аудитории человек от неожиданности терял все знания на какой-нибудь суматошной площади или в сутолоке автобуса, где нужно было не блистать выговором, а просто с грехом пополам объясниться. Трудности такого рода учащиеся обсуждали в курилках и на лестничных площадках, торопливо делились опытом, рассказывали смешные случаи… Прислушавшись к этому, ученые поняли, что чуть было не упустили из виду такой мощный фактор, как сила коллектива. А ее всего-навсего следовало лишь направить по руслу общей, раскованной работы-игры. Только, естественно, не детской, а деловой игры. Так появились игровые методы.

И вот каждый вечер после напряженного трудового дня далекие до этого от языков люди начали собираться в уютной аудитории. Забыв о снеге за окном, они превращались на несколько часов в… Химену, Пабло, Родриго. На столиках – кубинские газеты и журналы, на стенах – плакаты и виды Кубы. Трудностей вообще нет – нужно как угодно войти в общий разговор на испанском языке. Беседы перемежаются слушанием кубинской музыки, песнями и танцами далекого острова. Так или примерно так были организованы занятия по методу «погружения» в Армянском педагогическом институте с группой молодежи, ехавшей на фестиваль в Гавану. Через четыре недели ребята объяснялись по-испански не хуже, чем через годы обучения по другим методам. Тогда педагоги сами освоили еще 10 языков, привлекли к этому людей разных профессий и возрастов – вплоть до пенсионеров. Занятия проходили весело, не было боязни ошибиться, учились в полном смысле слова играючи, и результат получился, может быть, даже лучше, чем при истовой и мрачной зубрежке. И сейчас институт готовит таким вот образом армянских учителей русского языка для системы профтехобразования.

Мы привели только один пример, а вообще курсов ускоренного обучения иностранным языкам создается все больше и больше. Результативность их во многом зависит от того, как оснащены классы. И игровые методы заключили союз со своими собратьями – аудиовизуальными методами: сегодня телевизоры и магнитофоны прочно обосновались в аудиториях группового обучения.

И вот однажды, когда казалось, что все здесь уже известно, произошло неожиданное. Преподаватель на одном из уроков поставил запись спокойной музыки и одновременно запись тихого голоса, читающего слова, которые следовало запомнить, а сам куда-то отлучился. За время его отсутствия было зачитано около 2 тысяч слов. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что ничего не подозревавшие ученики запомнили почти все слова! Такие требования раньше даже к сверхполиглотам не предъявлялись. И дело здесь, очевидно, не только в коллективе и магнитофоне, тут явно был замешан еще некий «мистер Икс».

За загадочного незнакомца взялись по-настоящему. В Московском институте высшей нервной деятельности и нейрофизиологии стали усаживать человека в наушниках перед экраном и одновременно показывать и зачитывать ему список иностранных слов с переводом – так, что на каждую пару приходилось по 1/10 секунды. За это время не то что прочесть, но даже узнать полузнакомое слово невозможно. И так по многу часов. А результаты получились отличные. За час подобной работы или, вернее, гонки вне зависимости от изучаемого языка усваивалось не менее 6 из каждого десятка данных слов и оборотов. Всего же за 10 дней обычный человек запоминал до 6 тысяч слов! Может быть, полученные таким необычным способом знания и быстро выветривались из головы? И да, и нет. Когда эти же самые группы проверяли через полтора года, оказалось, что не менее половины слов оставались в памяти. А это около 3 тысяч слов – более чем достаточно для любых целей.

Таким образом, компьютеризация, коллективно-игровые методы и «мистер Икс» заключили союз, с тем чтобы сделать обучение быстрым, легким, общедоступным. Добрую славу заслужил всячески поощрявший этот союз Институт суггестологии Болгарской академии наук. По словам директора института Г. Лозанова, суггестология – это «наука, которая различными способами, чаще всего с помощью искусства, высвобождает и стимулирует скрытые возможности мозговой деятельности человека».

Скоро и здесь стало казаться, что все проблемы уже решены. Более того, появились такие подходы в обучении (вроде разработанной группой московских ученых суггестокибернетики), когда за 20 дней люди осваивают… 3 иностранных языка, машинопись и приемы скорочтения. Подобные сообщения часто мелькают в печати, а между тем это далеко не бесспорный путь. Сразу оговоримся, что до сих пор такие курсы никому вреда не принесли. И все же методу пока всего 20 лет, досконально он не проверен, поэтому не стоит особенно нажимать на нервную систему человека. Не случайно в стандартном варианте одного из самых солидных учреждений такого рода – болгарского института, о котором мы говорили, – длительность курса не менее 24 дней, а список слов и выражений не длиннее 2 тысяч. Кроме того, и занятия ведутся не сутки напролет, а только после работы и, между прочим, под чутким врачебным контролем. Неудивительно, что после окончания учебы 90 процентов выпускников не чувствуют особой усталости, напротив – они только входят во вкус. Вот такой подход, распространившийся в Советском Союзе благодаря трудам П.Я. Гальперина и многих других, можно только приветствовать. Заметим, однако, что полного объяснения того, как же это «мистер Икс» щелкает орешки, которые пытались расколоть поколения педагогов, пока еще нет.

Многие пытались сорвать маску с загадочного незнакомца. Сначала думали: коли подсознание перерабатывает информации в 10 миллионов раз больше, чем сознание, то вот эти-то миллионы на незнакомца и работают. Но ведь они работают всегда – скажем, каждый из нас бессознательно запоминает лица всех людей, встретившихся ему в течение дня, однако вызвать эти лица из памяти вряд ли возможно. А слова, которые даются в Институте суггестологии, не только входят в память – 2/3 из них можно извлечь оттуда и употребить когда угодно. Почему в данном случае мозг делает такое исключение?

Довольно скоро и на этот вопрос был найден ответ. Сравнивая самые разные методы ускоренного обучения, ученые обнаружили, что за яркими внешними различиями, за всеми этими видео и стерео у них есть один незаметный общий знаменатель. Все задания особенно хорошо выполнялись, если у учащегося вызывалось настроение, которое лучше всего описывает замечательное, хотя и устаревшее, русское слово «грезы». Под ним понимается и естественное отключение от житейских неудобств, и приподнятое, немного мечтательное, даже сонливое сосредоточение на одном предмете, и умение слиться с ним воедино в какой-то скорее игре, чем работе… Да, положительно дело в особом настроении.

Пытаясь воссоздать его, исследователи разработали целую ветвь обучения языкам в состоянии сна разного рода. Это и легкий сон, вызванный ритмичными и монотонными звуками, – вспомните тот же шум дождя или стук колес поезда (ритмопедия), – и гипноз, и обычный ночной сон (гипнопедия) – здесь на память приходит знакомый по кинокомедиям образ Шурика, заводящего на ночь магнитофон… Так эффективны ли они? И да, и нет. Нет – потому, что, развалясь на перине и похрапывая, при всем прогрессе техники выучить ничего нельзя. Да – потому, что между бодрствованием и сном есть состояние легкой сонливости, в котором действительно снимаются какие-то внутренние барьеры и доступ к скрытым ресурсам человеческого организма несказанно облегчается.

Выходит, школяры прошлого, доводившие себя до похожего состояния монотонной зубрежкой, кое-что нащупали. Впрочем, разве не случалось и вам, дорогой читатель, за вечер и ночь перед экзаменом, несмотря на сильное утомление и сонливость, выучить больше, чем за предыдущие дни? Наверное, случалось, только теперь, «по науке», не нужно тереть покрасневшие глаза, беспрерывно варить крепкий кофе, а к концу доходить до полного отвращения к предмету. И если еще кто-то по старинке этим увлекается, советуем не портить здоровье, а лучше освоить метод релаксопедии, что в переводе значит «обучение с расслаблением». Все виды нагрузок в нем строго дозированы – ведь не так просто у нас внутри поставлены шлюзы, оберегающие сознание от излишней информации. Кстати, именно поэтому мы и не спешили с рекомендациями читателю – сначала нужно постичь суть дела. Так вот, в данной области уже есть выверенные, достаточно умеренные методики, следуя которым в день запоминается не более 50 слов, а обучение с расслаблением чередуется с обычной учебой в пропорции 1 к 5. Это значит, что если урок длится 3 часа, то оптимально будет 50 минут поработать со словарем над книгой, затем под тихую музыку расслабиться на 10 минут и ускоренно повторить список усвоенных слов – и так трижды.

Кстати, вы заметили, как часто при упоминании метода релаксопедии повторяется сочетание «список слов»? Это не случайно – тут кроется новая загадка. Дело вот в чем: у большинства групп данный метод никогда не вызывал прилива творческих способностей, он только улучшал механическое запоминание. Ну что же, и это совсем неплохо. Однако в некоторых группах он способствовал именно росту творческого воображения! Вот вам и еще одна проблема. Но то, что она возникла, не так уж удивительно. Ведь все люди разные. А кроме того, почему бы за внешней простотой того, что называется рабочим настроем, вторым дыханием, не крыться сложным вещам? В свое время физики тоже думали, что атом – наименьшая частица элемента и атомное ядро уже неделимо, но именно на этом пути и ожидали их новые открытия. Так и с языками.

Пути к разгадке были найдены. Выяснилось, что легкое расслабление – целая группа состояний, в одних из которых лучше работает память, а в других – воображение. И в некоторых из них человек действительно на удивление восприимчив к языку. Важно только научить его тому, как нащупать в себе эти струны и научиться на них играть.

Большую помощь здесь могут оказать и музыка в определенном ритме и тональности, и какие-то сочетания цветов, и умело построенная речь преподавателя. Кстати, с речью связаны, пожалуй, самые интересные наблюдения. Когда ученые рассчитали наиболее благоприятные темпы, в которых нужно проговаривать учебные тексты, определили их внутреннее построение, ключевые слова и тому подобное, то выяснилось, что все это близко к… детским стишкам, считалочкам, песенкам – особенно колыбельным. А почему бы и нет? Ведь каждый из нас именно с этого начинал осваивать родной язык. Правда, тогда нужно признать, что простенькая колыбельная, которую напевает подслеповатая бабушка, – это очень сложная вещь, где интуитивно были нащупаны поколениями весьма эффективные приемы. И следует согласиться с учеными, утверждающими, что алгебра – это детская игра по сравнению с детской игрой! Так ли это – покажет будущее. А пока что данный подход успешно используется в ускоренном обучении иностранным языкам.

Сформировалась заслужившая добрую славу отрасль науки – лингвистика измененных состояний сознания. Так называется и пособие по ней, написанное автором и опубликованное в 1986 году Ленинградским отделением издательства «Наука». С ним могут ознакомиться читатели, которых заинтересовал этот разговор. Мы же на этом пока остановимся, иначе нам пришлось бы рассказывать не об освоенных областях, а об отдельных вылазках в бескрайнее поле незнаемого.

Впрочем, иногда эти вылазки обнаруживают старые добрые методы, за ветхостью давно, казалось бы, сданные в архив. К примеру, поколение 60–70-х годов воспринимает красочные учебники, карманные словари, продуманные телеуроки иностранных языков как нечто само собой разумеющееся. Все разжевывается и подается прямо в рот, но из-за этого слабеют воля, умение самостоятельно преодолевать трудности. И в итоге знание языков… ухудшается. Для того чтобы противодействовать этому, разработан новейший метод. Вот он: поставьте на стол стаканчик чаю, положите томик хорошего старого писателя – непременно с картинками, отключите телефон. Ну, можно еще взять словарь – и читайте как бог на душу положит. Догадывайтесь, потейте, ошибайтесь… В начале 80-х годов Оксфордский университет выпустил в свет целую книгу видного языковеда М. Келлермана под заглавием «Забытый третий навык: чтение на иностранном языке». Это, конечно, дань моде, а мода, как известно, проходит. Но вот почтение к старым, испытанным методам остается. По-видимому, всегда будут находиться люди, которые вечером будут выкраивать полчасика перед сном, чтобы спокойно сесть в кухне и попытаться самим разобраться в оригинале Диккенса, Гюго или Пушкина…

Главное в том, чтобы каждый нашел метод, полностью соответствующий его наклонностям. И тогда любой язык станет податливым и захватывающим, а все ошибки сведутся к той старой прекрасной ошибке, которая обула Золушку в стеклянные башмачки, – ведь исправлять ее решатся только педанты и сухари.

Вот мы и развернули весь веер методов изучения иностранных языков, которые советует наука. Каждый из них – это путь, разведанный языковедами, путь, по которому потом успешно прошли тысячи людей. Какие же выводы можно сделать из их опыта?

Первый вывод – оптимистический. Ни одному педагогу пока не встречался человек, от природы полностью не способный к языкам. Второй – пессимистический. В разных учебниках, телепередачах, учебных заведениях эти методы применяются несогласованно. Поэтому, переходя из школы в училище, техникум, институт, от одного пособия к другому, мы как бы сбиваемся с шага. Попасть в ногу с новым строем очень непросто, потому мы так подробно и говорили о различных методах изучения языков.

А третий вывод – неожиданный. У вас, конечно, возник вопрос: какой же метод самый эффективный? Хотите – верьте, хотите – нет, но каждый из них приводил и к выдающимся достижениям, и к полным провалам. Потому что все методы ведут к одной цели, однако разными путями. И будете вы быстро карабкаться по отвесной горе или медленно идти с другой, пологой стороны или же спрыгнете сразу на вершину с парашютом – зависит только от ваших наклонностей.

Единственный вывод, которого делать не нужно, будто многое зависит от каких-то особых учебников или недоступных курсов. Немного, конечно, зависит. Однако главное – самостоятельный труд. Как это часто бывает в жизни, побеждает отнюдь не самый способный от рождения и тем более не самый везучий, но самый упорный. Главное всегда происходит тогда, когда после безуспешных попыток мы делаем отчаянное усилие – и вдруг находим к себе ключик. В нашем почтении к науке или за благодарностью к любимому учителю мы часто забываем об этом. Но то, что у нас попадает в тень, ярко высвечивается на примере полиглотов, собственно и посвятивших жизнь поиску такого ключика. Итак, главное: все знаменитые полиглоты были самоучками. Оговоримся сразу, что, подчеркивая это, мы вовсе не хотим попасть в оппозицию к науке или труду учителя. Все, что они делают, заслуживает подлинного уважения. И тем не менее главная драма всегда разыгрывается во время самостоятельной работы. Ну вот, дверь в лабораторию полиглотов приоткрылась. Войдем в нее и узнаем их секреты.

Не будем искусственно нагнетать напряжение и первый секрет полиглотов откроем тут же, на пороге. Он состоит в том, что полиглотов… нет! Ну вот, скажете вы, приехали. А как же быть с тем, о чем мы читали с самого начала книги? 200 языков там, с полной свободой и блеском… Неужели это неправда? И да, и нет. Дело в том, что, по-видимому, ни один человек не может свободно знать больше чем 7 языков (точнее, от 5 до 9, но в среднем 7). Этот «закон семерки», как окрестили его специалисты, действует во многих областях человеческой деятельности.

Скажем, если нескольким людям показать ряд предметов и спросить, сколько они запомнили, то кто-то назовет 5, кто-то, видимо с цепкой памятью, – 9, однако в среднем все равно будет 7. Примеры легко умножить, но достаточно сослаться на народную мудрость: «Семь раз отмерь – один раз отрежь», «Семь бед – один ответ», даже «У семи нянек дитя без глазу» и так далее. В чем тут дело – до конца неясно, хотя объяснений предложено более чем достаточно. Не будем вдаваться в подробности, скажем только, что речь идет о глубинном, очень сложном механизме человеческого мышления, общем для разных языков и культур.

Итак, свободно можно знать около 7 языков. Другое дело, что еще на десяти можно говорить с акцентом, еще на пятнадцати – читать газету, на двадцати – объясняться и далее в том же духе. Вот почему каждый раз, когда вы слышите о полиглоте, освоившем более 10 языков, знайте: до 7 можно смело верить, но сверх того – с большой поправкой. И самые крупные полиглоты ничуть не стыдятся это признавать. Так, сам Н.Я. Марр говаривал, что владеет всего 3 языками, а остальными пользуется по работе. Кстати, вам знакомо это имя? Советую его запомнить. Даже у бывалых полиглотов загораются глаза, когда речь заходит о нем.

Родившись в прошлом веке на Кавказе, Николай Яковлевич стал замечательным краеведом, подлинным знатоком жизни грузинского народа. По крупицам восстановил он древнейшую историю большинства горных народов, населяющих этот край, а уже в советское время, академиком, раскопал сказочно богатую древнеармянскую столицу Ани. Но всю жизнь ученого озаряла ровная, не знающая передыха страсть к языкам. О языках кавказских гор речь просто не идет, о русском и многих европейских языках – тоже. Древние языки Запада и исполины Востока вроде китайского или санскрита также подразумеваются. Но добавьте к этому исключительно сложные языки басков и американских индейцев, чувашей Поволжья и тамилов юга Индии. А теперь скажите положа руку на сердце, – чувствуете цену этого взвешенного «владею тремя языками»?

Вы возразите: мол, завышенные требования к себе заведомого гения? Ну, если гения, то только самостоятельного труда. Проследим довольно спокойный период его жизни. Николаю Яковлевичу исполнилось 62 года, силы уже не те. В освоении баскского языка ему помогает настоящий баск. Вот письмо Марра того времени: «С 6 до 7 занятия, в 7 час. ужин и затем с 8 час. занятия до 11 час., иногда до 12, но тут… невыносимое состояние уклона ко сну, иногда беру я верх, но иногда сдаюсь – свергаюсь в 12 час. в кресло, а затем беспомощно в постель». «А во сколько подъем?» – интересуется корреспондент Марра и получает ответ: «Вы спрашиваете про восстановление вставания по утрам в 5 час. Это да, но от этого настроение лишь лучше, и я ввиду непоспевания за делом стал бы с 4 час. вставать, если бы и при вставании в 5 час. вечером не приходилось адски бороться со сном и часто быть сраженным им». Так стоит ли после этого говорить о баловнях природы? А вообще у Николая Яковлевича был принцип: если есть возможность хоть изредка поработать с учителем, готовиться нужно из расчета по 6 часов самостоятельного труда на полчаса занятий с ним.

Да, с удивительными людьми можно было повстречаться на набережных нашего города лет 70 назад. Употребив здесь множественное число, мы не ошиблись: ведь Марр отнюдь не был одиночкой. Напротив, многие легко могли бы потягаться с ним по части языков. И на всех динамичная эпоха наложила, по-видимому, свой отпечаток, так что мы вполне можем говорить о первом поколении ленинградских полиглотов. Пожалуй, самой общей их чертой было то, что ни один из них не думал замыкаться в тиши кабинета, отгораживаться от жизни. Нет, они всегда в гуще событий, с народом. И здесь, конечно, нельзя не упомянуть о Е.Д. Поливанове. По количеству изученных языков он, наверное, не уступил бы самому Марру, а по сложности их, несомненно, в чем-то превзошел бы его. Потому что не было тогда у нас лучшего специалиста по токийскому говору японского языка, по тайному языку кокандского базара или узбекским говорам далеких кишлаков. Поскольку, для того чтобы описать жизнь Евгения Дмитриевича, потребуется толстая книга, дадим лишь несколько штрихов к его портрету и остановимся только на 1917 годе. Он устраивает баррикады на Невском (а позже идет по льду на Кронштадт). Расшифровывает тайные договоры царского правительства, некоторое время председательствует на мирных переговорах с Германией. Сотрудничает с М. Горьким в «Новой жизни»…

Перейдя по мосту от Университетской набережной к Эрмитажу, можно было зайти туда и встретиться с В.В. Струве. По новым языкам Струве уступил бы пальму первенства коллегам по увлечению. Но вот древние языки были его царством. Кто лучше его мог перевести для нас речь древнего египтянина, перса, вавилонянина, хетта или шумера? Но и Струве не отгораживался от жизни. Много сил отдал он сохранению сокровищ Эрмитажа для будущих поколений в ту непростую эпоху.

А наискосок от музея через площадь просматривается импозантное здание Капеллы, на фронтоне которого написаны имена композиторов прошлого. И мы в этой связи не можем не вспомнить И.И. Соллертинского, организатора музыкальной жизни довоенного Ленинграда. За массой дел он не находил времени для систематических занятий языками, так что приходилось писать дневник по-старопортугальски, лекции при согласии слушателей читать по-французски или итальянски, а во время болезни заниматься японским. Что делать, надо же как-то поддерживать свои 32 языка! Коллеги вспоминают, что в ведомости на получение зарплаты Иван Иванович по забывчивости расписывался то греческими, то санскритскими буквами.

Трудно поверить, что за кем-то из этих удивительных людей вполне можно было стоять в очереди в магазине, с кем-то из них разговориться в вестибюле библиотеки или просто поздороваться на набережной Невы промозглой поздней осенью.

Так или примерно так говорил автор этих строк своему собеседнику, крупному седому мужчине, проходя мимо каменных сфинксов таким же холодным и пасмурным ноябрьским вечером 1972 года. С ним время от времени здоровались знакомые и совсем незнакомые люди. Моим собеседником в тот вечер был Л.В. Успенский, замечательный ленинградский писатель и одновременно достойный представитель второго поколения ленинградских полиглотов. Приняв из рук первого поколения эстафету культуры нашего города, они развили ее и защитили в огне войны и блокады. И в жизни Успенского языки не играли какой-то особой роли, а просто вплетались в его повседневные занятия. Интересна переписка Льва Васильевича с Г. Уэллсом. В одном из писем русский писатель под звуки артобстрела напоминал английскому коллеге, как наша страна закрывала собой Европу от монголо-татарского нашествия, и настаивал на необходимости открытия второго фронта. Уэллс соглашался с Успенским и заглядывал в будущие времена дружбы и мира. «Этот важнейший труд по пробуждению Нового Мира, – писал он, – надо вести на всех языках Земли».

Мы обсуждали со Львом Васильевичем главу из его ккиги «Записки старого петербуржца», где говорилось о своеобразной культуре финского населения Петрограда. В городе было около 5 тысяч извозчиков-финнов – «веек», и на масленицу улицы наполнялись ни на что не похожими лохматыми чухонскими лошадками, расписными повозками и звуками северных песен. Селились они вместе, в основном поближе к родным деревням, севернее Финляндского вокзала, на Выборгской стороне, с седоками объяснялись на причудливой смеси русского и финского языков – «ингерманландско-русском» наречии.

Я как раз писал книгу о полиглотах и говорил, что с «веек» нужно будет начать главу о народном, стихийном многоязычии нашего города. «Ну что же, батенька, это совсем неплохая идея, – воодушевился пожилой краевед, – но почему только русско-финские контакты? Вот посмотрите». Мы остановились и стали вглядываться в огромное синее пространство, где в сумерках Нева сливалась с небом, и можно было лишь угадывать вдали Охтинский район. «Вот, например, Охта. Очень скоро лед Невы окрепнет, так что за какой-то час по нему можно будет добраться оттуда прямиком до центра города. В старину так и делали его своеобразные жительницы. Помните об их культуре?»

Пришлось признаться, что не помню. А зря – это очень интересная страничка истории. По городским преданиям, находящим, впрочем, подтверждение в краеведческой литературе, на Охте с петровских времен поселялись корабельные мастера – голландцы с семьями. Вот и сложилась там культура, обогатившаяся кое в чем и от гостей. Так, считалось, что молоко и масло надо покупать у охтинок. Они привозили товар по льду Невы и в момент распродавали его. На них всегда были синие чулки, красные башмаки, и говорили они очень своеобразно. Старожилы Ленинграда, может быть, еще помнят слышанный в детстве охтинский выговор.

«Впрочем, почему только голландцы? – Мой собеседник повел рукой направо. – Вот набережная Красного Флота, раньше называвшаяся Английской. И это не случайно. В Петербург в иные дни приходило до полудюжины английских кораблей. Многие пассажиры просто доставляли товар и отправлялись домой. Но многие и оставались, оставались навсегда. Среди приезжих были квалифицированные ремесленники, аптекари, хлебопеки. Шло взаимное обогащение культур. В заселяющихся кварталах появлялся и своего рода смешанный говор.

Наибольшей была немецкая община. Немцы имели собственные газеты и театры, кофейни и мастерские. Селились они и через реку напротив Обуховского завода, и у Казанского собора, и в районе Лесного. Были кварталы и поменьше – французский или шведский». – «Не отсюда ли Шведский переулок в центре Ленинграда?» – заинтересовался я. «Вполне возможно. Впрочем, не буду лишать вас удовольствия самому докопаться до этого. Важно то, что такие кварталы никогда не были изолированы от внешнего мира. В них кипела многоязыкая речь, и следы их контактов в чем-то определили облик нашего города – можно сказать, огромного полиглота». – «Красиво звучит – „огромного полиглота“. Но действительно ли так много жителей нашего города владело языками? – спросил я. – Попробуем прикинуть. В отдельные периоды истории его население, говорившее на иностранных языках, могло достигать пяти–десяти процентов. Возьмем последнюю, заведомо завышенную цифру. Прибавим к ней приезжих с востока, говоривших, допустим, по-татарски. Учтем и образованных русских, знавших иностранные языки. Все вместе составят не более двадцати процентов. Остается добрых четыре пятых». – «Да, и прекрасные четыре пятых – те, что своими руками построили город на Неве. А рабочих на строительство сошлось видимо-невидимо, со всех концов России. Кстати, какой говор вы замечаете у меня в речи?» Я помедлил: «Может быть, что-то новгородское?» – «Почти угадали – псковской диалект. А диалектов этих в городе звучало несметное множество».

Лев Васильевич был прав. Дело в том, что уроженцы разных губерний разграничивали между собой, так сказать, сферы влияния, и поэтому люди одной профессии обычно говорили на одном диалекте. Представьте себе такую вот красочную картину.

Предположим, нужно было прокладывать улицу – может быть, ту, на которой вы сейчас живете. Первыми приходят, конечно, мостовщики и каменщики – слышен отчетливый ярославский или олонецкий выговор. Почти одновременно с ними появляются плотники – звучит владимирская речь. Затем черед доходит до маляров – и за версту слышится костромской говорок. Все кучера и дворники – туляки. Ну а увидел сапожника – жди тверского выговора. И все они находили общий язык, перенимали друг у друга сочные присловья, замысловатые обороты речи, интонации. Так кто осмелился бы сказать, что эти самые 4/5 населения не знали языков? И мы с полным правом можем заявить, что ленинградцы – наследники славных языковых традиций, которые стыдно было бы забывать!

Простившись со своим собеседником, я еще долго гулял по городу, думал о его истории, любовался знакомыми площадями, которые преобразил пошедший густой и мягкий снег. А лучше бы поспешил домой и записал беседу подробнее. Но нет, по молодости и легкомыслию сделал это лишь по прошествии изрядного времени. Вот почему так мало замечаний Льва Васильевича я смог запомнить дословно и соответственно передать в кавычках. Однако общий тон и предмет разговора выражены мной точно, не считая отдельных фактов, которые пришлось восстанавливать как по «Запискам старого петербуржца», так и по прекрасной книге А. и М. Гординых «Путешествие в пушкинский Петербург» (эти издания я всячески рекомендую читателю). Да, надо записывать такие встречи…

Эта мысль снова пришла мне в голову, когда я начал собирать воспоминания о полиглоте довоенного времени Василии Ерошенко. Чем же он он интересен? Ерошенко объездил весь мир, изучил десяток языков, получил первый приз на конкурсе эсперантистов за свои стихи на этом языке. Личность, конечно колоритная, скажете вы, но после тех полиглотов, о которых мы уже читали… Все так, если бы не одно маленькое но: Ерошенко был… слепым. Не правда ли, трудности языков и далеких путешествий приобретают совсем иной смысл? Так вот, повстречавшись как-то на Невском со знакомым полиглотом, я посетовал на недостаток живых записей, сохранивших впепечатление от личности этого человека. «Дело поправимомое, – ответил мой знакомый, – с людьми, помнящими Ерошенко, вполне можно встретиться. Тебе что-нибудь говорит имя Пауля Аристэ?» Ну, кое-что я, конечно, слышал. Это известный эстонский ученый, занимающий в духовной жизни народа Эстонии примерно такое же место, какое занимает Д.С. Лихачев в жизни русского народа.

Поработав полдня в библиотеке, я составил об Аристэ довольно полное представление. Перед глазами мелькали титулы отечественных и иностранных академий и обществ, заглавия выпущенных им книг и имена его маститых учеников. Аристэ изучил более 40 языков. Родился он в совсем старом мире (как явствует из метрики, отец его – «кузнец и плотник, происходил из семьи крестьянина Лулликатку, из вытиквереских винокуров»), пережил все войны и испытания, выпавшие на долю народа, и стал его гордостью к 80 годам – юбилею, широко отмечавшемуся эстонцами. Да, конечно, он виделся с Ерошенко еще в 1923 году на XV конгрессе эсперантистов. Впрочем, книгу о слепом полиглоте ко времени нашего разговора уже написал другой автор, а я всерьез увлекся личностью Аристэ.

Была не была; шесть часов на автобусе – и вот я уже на улице Юликооли, под сводами старого университета. Спрашиваю у проходящих мимо студентов, где можно найти Аристэ. Еще несколько минут – и я пожимаю руку худощавому седому человеку среднего роста с живым взглядом веселых глаз. С трудом выговариваю несколько заученных эстонских фраз. Собеседник оживляется, но, почувствовав мое затруднение, переходит на русский язык. И какой – богатый и выразительный!

Мы не теряем времени зря. Книга о полиглотах? Прекрасно. Для молодежи? Еще лучше! «Только почему вас интересуют мои секреты? Ведь я не полиглот», – серьезно говорит Аристэ. Мне стало грустно, ведь я так надеялся узнать что-нибудь новенькое о тонкостях и тайнах полиглотов. «Видите ли, коллега, много языков нельзя знать. Ведь каждый из них нужно не только вызубрить, но и „прожить“. В этом смысле я владею очень немногими языками – эстонским и русским, конечно… Ну, еще как родные знаю финский и шведский и чуть-чуть хуже – еще четыре-пять языков. Нет-нет, никак не больше!» В общем получается 8 языков. Тут я оживляюсь и рассказываю пожилому собеседнику о «законе семерки» и о своих выводах, что увлечение языками – это творчество, свойство личности. Аристэ оживляется тоже: «Вот это верно. Об этом непременно нужно рассказать молодежи. Потому что я сносно говорю и читаю еще на двадцати–тридцати языках, но ведь это – совсем другое знание. И что интересно – очень часто новый мир открывался для меня через маленький, выходящий из употребления язык, на который некоторые смотрели пренебрежительно…»

Да, об этом я уже много читал и знал, что удивительные открытия сделаны академиком на материале малых прибалтийско-финских языков, которые помнят в основном старики. Скажем, язык води, на нем сегодня говорят от силы десятка два бабушек в Ленинградской области, или язык их соседей ижорцев – совершенно самостоятельный язык, как доказал Аристэ (до него считали, что это малозначительный финский диалект). Ученый поклялся в юности сохранить их язык и культуру для потомства и посвятил этому всю жизнь.

Одного водского фольклора, донесшего до нас бесценный мир древности Ленинградской области, он собрал около 5 тысяч страниц, записал словарь на 50 тысяч слов. «А как же иначе, – шутит он, – существует ли на земле другой народ, с которым я – со всеми без исключения – перешел бы на „ты“?»

Есть и другие предметы страсти Аристэ – это такие маленькие миры, как язык ливов в Латвии, вепсов в Карелии, карелов на Валдае. Изучая древнейшие контакты данных языков, на которых некогда говорили многочисленные народы, с русским, ученый сделал два важных вывода. Во-первых, оживленные взаимоотношения их начались еще в V веке. Это весьма ранняя дата, важная для установления точек отсчета в русской истории. Во-вторых, контакты были сугубо мирными. В пользу этого говорят древнейшие заимствования, которыми обменялись древнерусский и древнеэстонский языки, – в основном названия одежды, утвари, животных. Живая нить таких контактов тянется до наших дней – в этом отношении особенно интересен изученный Аристэ смешанный язык, на котором прекрасно общаются жители поселка Лутси в Латвии, где сошлись эстонцы, белорусы, латыши и русские…

Разговор течет легко и свободно. Мы не спеша выходим из университета, идем по булыжнику старой мостовой и заглядываем в переполненное кафе. Для Аристэ с его младшим коллегой место всегда найдется – и мы продолжаем беседу за кофе. Я в шутку рассказываю, как один полиглот прошлого века советовал поддерживать себя во время занятий языком какого-либо народа его любимым напитком. И рекомендовал: к французскому – легкое бордо, к английскому – темный портер… Академик улыбается и серьезно говорит: «А вот горячительные напитки и такое прекрасное дело, как занятия языками, – вещи несовместимые. Все, что я позволяю себе, – это бокал шампанского, но только по одному случаю – на… девяностолетие доброго друга. До сих пор это имело место дважды. А кстати, хотите получить совет, как улучшить свои способности к языкам?»

Ну вот, не зря же я приехал в Тарту. Достаю блокнот. «Скажу по своему опыту. Самое лучшее – это пробежка каждое утро плюс занятия штангой раза два в неделю. И поменьше лежать на диване да смотреть телевизор!» Ну что ж, и это стоит записать. А по пути домой, на тихую улочку Якобссони на склоне горы, знаменитый полиглот делится и остальными секретами. «Первое – каждодневный труд. По какому методу? Вы знаете, учебник всегда оставался для меня на втором плане. В сущности, все современные методы достаточно эффективны: я бы не стал уделять особого внимания частностям. Гораздо важнее то, что сию минуту по любому методу ничего не получится. Поэтому второе – терпение. И наконец, когда достигнут первый, пусть самый маленький успех – не нужно медлить. Читайте, слушайте, говорите, не откладывая до лучших времен».

Покидая наполненный книгами кабинет Аристэ, улыбаясь, я подумал, не сыграла ли страсть к языкам свою роль и в личной жизни хозяина. Дело в том, что жена академика – уроженка Латвии. От нее он научился латышскому и теперь за обеденным столом может отключиться от других языков, перейдя на него…

Завязавшаяся после этого переписка периодически возобновлялась, однако лично побеседовать с Аристэ больше как-то не получалось. И вот однажды жарким летом мне довелось проезжать через Тарту. Сразу вспомнилась встреча с ученым, наши разговоры, и, торопливо остановив шофера, я остался на площади просыпающегося городка. До следующего рейса времени оставалось не так много, надо было спешить, и я набрал старый номер телефона. Мне ответили, что профессор в больнице на обследовании, однако короткая встреча с коллегой ему, наверное, не повредит, и любезно разрешили туда подъехать.

Расстояния в Тарту невелики, и скоро я был уже на краю города. Договорившись с больничными властями, нашел нужную мне палату, открыл дверь и увидел почти не изменившееся лицо. А Аристэ шел тогда, между прочим, 81-й год. Надо сказать, что за прошедшие годы я овладел шведским языком, все свободное время работал в Комитете молодежных организаций СССР, принимал делегации из Швеции. И поэтому сразу спросил ученого по-шведски, могу ли говорить с ним на этом языке. Надо было видеть, как вспыхнули глаза собеседника. В этот миг мне показалось, что за долю секунды память полиглота перебрала десятки ведомых ему языков. Он мягко улыбнулся и с выговором гораздо лучшим, чем мой, ответил по-шведски: «Да, конечно». И завязалась наша новая беседа…

По дороге на автовокзал я размышлял о том, как целеустремленные занятия, неустанное горение духа способны поддерживать бодрость и жизнерадостность даже в зрелом и пожилом возрасте. Кстати, эту тему не хотелось бы затрагивать мимоходом. Как заметил читатель, наша книга рассчитана в основном на молодежную аудиторию. Но вот же Аристэ, который ни в коем случае не является исключением. Организм человека располагает бесконечными возможностями, и если с годами снижается объем памяти, быстрота перебора вариантов, то при этом повышаются знание своих сильных и слабых сторон, умение разумно распределять силы, накапливается опыт того, как вести общение. В конечном счете пожилой человек нисколько не уступит молодому.

Не будем голословными. Недавно в ленинградской печати сообщалось о 78-летнем полиглоте Б.П. Соколове. У него интерес к языкам возник в том возрасте, когда, по нелепым, но пока довольно распространенным в обществе предрассудкам, учиться вроде бы поздновато. Не падая духом, он овладел четырьмя мировыми языками, позже добавил к ним несколько родственных. А дальше – вера в свои силы прошла испытания, – кстати, и времени стало больше. Борис Павлович принялся за совсем непростой азербайджанский, за очень трудный для русского грузинский. 80-летие он, по всей вероятности, встретил с учебником эстонского языка. И дело здесь отнюдь не в феноменальных способностях, просто у человека ясная голова и большая сила воли. Вот что говорит сам полиглот (теперь его можно назвать так без всяких скидок): «Изучение языков в зрелом возрасте, я считаю, эффективнее, чем в детстве, так как взрослый человек способен поставить перед собой цель и осуществить ее». Золотые слова!

Что же касается 50–60-летнего возраста, то представители всех наук о человеке сходятся в том, что эта пора может стать подлинным расцветом жизни. При условии, конечно, разумного подбора и чередования нагрузок, умении вслушаться в себя. Собственно, так оно и было у всех известных полиглотов, ведь, как мы уже знаем, работа над языком подразумевает прежде всего работу над собой. Мне вспоминается случай, происшедший однажды на курорте. Было довольно прохладное утро. Я накинул куртку и вышел на улицу. Каково же было мое удивление, когда в идущем навстречу мне стройном, загорелом спортсмене в одних шортах я узнал ленинградского ученого Р.Г. Пиотровского. Незадолго до этого в нашем городе отмечали 60-летний юбилей профессора, одного из ведущих советских специалистов в области искусственного интеллекта.

Задача научить машину говорить с человеком, безусловно, увлекательна, но и очень сложна. И если сейчас, по мере внедрения в жизнь программы компьютеризации, новичкам есть на что опираться, то это в немалой степени заслуга энтузиастов, уже десятилетия работающих над искусственным интеллектом. К их числу относится и Раймонд Генрихович, а путь его был непростым. Уже сложившимся специалистом по молдавскому языку и будучи знатоком таких его родственников, как французский, и почти соседей, как албанский, он почувствовал, что нужно осваивать ЭВМ. Заметим, что если сегодня подобный вывод для многих неочевиден, то в недалеком будущем за пульт дисплея придется садиться всем, и чуть ли не с детского сада. Не постеснялся усесться за парту, чтобы одолеть математический анализ и языки программирования, и зрелый специалист. Нагрузки его, естественно, возросли, и Р.Г. Пиотровский противопоставил им активный образ жизни, занятия физкультурой, а после шестидесяти принялся еще за такие далекие для славянского строя мышления языки, как китайский и японский. Да-да, ведь изучение языка не меньшее освежение для души, чем пробежка для тела. И освоил языки вполне сносно, по крайней мере знания их достаточно для чтения газет. Надеюсь, теперь вы согласитесь со мной – у старшего поколения есть чему поучиться! Что касается автора, то у него на японский язык пороха не хватило, зато пробежки стали регулярными…

Вот видите, с какими интересными людьми мы познакомились. А за это время набрало силу и третье поколение ленинградских полиглотов, которые немногим уступят старшим товарищам. Одного из них мне довелось увидеть совсем неожиданно. Помнится, в Ленинград прибыла делегация шведской молодежи и целый день ездила по городу, знакомясь с его памятниками и музеями. Вечером в Доме дружбы была назначена встреча с советской общественностью. Я переводил речи гостей. Вдруг объявили, что следующее приветствие произнесет по-шведски Сергей Григорьевич Халипов, и я воспринял это как возможность немного отдохнуть. На сцену вышел крупный мужчина лет сорока и начал говорить, а я расслабился и засмотрелся в окно. Тут-то и припомнилось: Халипов, известный полиглот, у меня даже есть несколько вырезок из газет о нем. Пишут, что в школе он знал 3 языка, на первых курсах вуза – десяток, а дальше их число стало расти, как скорость на спидометре – 20, 30, 40… Известно, что Сергей Григорьевич занимается и тем, что можно назвать встречным изучением языков. Договорится с другом-мордвином, что научит его английскому, и сделает это, но заодно и сам выучится мордовскому (точнее, одному из мордовских, так как их два: мордовский-эрзя и мордовский-мокша). Или стал обучать шведскому вьетнамцев, а по ходу дела овладел и их языком. Но вернемся в Дом дружбы, Халипов как раз говорит с трибуны. Сейчас мы его проверим.

Наклонившись к сидевшему по соседству шведу, я шепотом спросил его, как говорит оратор. Тот снисходительно улыбнулся и ответил, что, мол, как еще можно говорить на языке, знакомом с детства. Тогда черед снисходительно улыбаться дошел и до меня – после того как я разъяснил собеседнику, что Халипов знает так еще не меньше десятка языков… В тот день я не мог оторваться от делегации, но выступление полиглота запомнилось, и через несколько лет я побывал в холостяцкой квартирке Сергея Григорьевича на Балтийской улице.

Представьте себе стол, заваленный словарями, газетами, книгами на 40 языках, работающий приемник, из которого доносится разноязыкая речь, магнитофон с учебными записями. Плюс к этому я попал на момент увлечения японским языком: на стенах и даже на потолке были приклеены листки с жирно написанными иероглифами и тут же – их переводом. Пока Халипов дописывал очередной листок с новым словом и подыскивал ему место, я подошел к столу и с разрешения хозяина порылся в груде книг, которыми он был завален. Наверху, естественно, лежал пока еще тонкий слой японских пособий. Под ними – книги на кельтских языках, очень трудных и считающихся уже реликтовыми в Европе, – валлийском, ирландском, бретонском. Дальше – слой венгерских журнальчиков, перемешавшихся с книгами и даже письмами на фарерском языке (довольно редком наречии, употребляемом примерно 40 тысячами населения группы островов в студеной Северной Атлантике). Поскольку ни одним из этих языков я не владел, от легкого комплекса неполноценности меня уберегло, видимо, то, что здесь же попадалась и английская, французская, чешская периодика, где все-таки что-то можно понять. Да, на досуге автор взялся бы устроить тут всамделишные «полиглотские раскопки».

Я в шутку сказал об этом Сергею Григорьевичу. «Да, – ответил он, – можно даже определить, сколько времени у меня уходит на язык: в среднем от месяца до полугода». Секретов от читателей и он не имел. На вопрос о том, в какой мере допустимо говорить о «законе семерки», ответ был, что, пожалуй, да, вполне. При хорошем знакомстве с полусотней языков полиглот считает, что в совершенстве овладел десятью!

«А есть ли какой-то общий подход, ключ к изучению языков?» – «Думаю, что нужно на каждом этапе ставить перед собой небольшую, в принципе выполнимую задачу – скажем, читать по специальности со словариком – и непременно выполнять ее». – «Есть какие-либо „секреты“ в копилке опыта полиглотов?» – «Не больше, чем у любого другого мастера своего дела. Хотелось бы только посоветовать не давать воли однообразию. Язык следует учить как бы по спирали – произношение, потом грамматика, затем освоить список слов и снова перейти к произношению».

Зато вот чего нельзя предугадать – каким языком человек увлечется. И, покидая этот интересный дом, автору подумалось, не остановится ли в своих занятиях языками полиглот на японском, ведь на него вполне можно потратить полжизни.

За суетой будней наши встречи прервались. Но вот через несколько лет в одном из ленинградских изданий я нашел короткие, но емкие очерки о происхождении названий «Тихвин», «Ладога», подписанные старым знакомым. Халипов утверждал, что на эти и другие названия Ленинградской области оказали влияние языки древнейших обитателей этих мест, в первом случае – вепсский, а во втором – язык, близкий к саамскому (в наши дни на нем говорят на Кольском полуострове). «Значит, увлечение языками не прошло», – подумал я с улыбкой.

Ну что же, в запасе у автора еще немало встреч с интересными людьми. Но, думается, читатель уже заметил: при том что каждый из полиглотов занимался по своей системе, у них все-таки больше общего, чем особенного, – начиная с атмосферы радостной, увлеченной жизни и кончая любимыми приемами занятий. Полагаю, что выражу их общее мнение, сказав: источник их успеха не одаренность, выходящая за пределы нормального, а сочетание в конце концов не таких трудных навыков и спокойной, изобретательной любознательности. И кстати, вот еще на что стоит обратить внимание. Мы только что познакомились с людьми, добившимися многого. Но разве кто-то из них кичится тем, что знает несколько больше других? Напротив, они всегда стремятся занизить число изученных языков – мол, где-то около десятка. И если уж гордятся, то не числом их, а пользой, которую принесли людям. Поэтому, думаю, они одобрят то, что для рассказа о четвертом поколении ленинградских полиглотов мы обратимся к совсем не феноменальной семье Максимовых, вместе знающих едва 5–6 языков.

Мое знакомство с этой фамилией началось с того, что меня попросили перевести один патент со шведского языка. Зайдя в библиотеку, я взял политехнический шведско-русский словарь, составленный неким В.Ф. Максимовым, и нашел там все, что нужно. Почему-то фамилия запомнилась: во всяком случае, работая однажды с политехническим норвежско-русским словарем, на титульном листе его я увидел ту же фамилию. Это становилось уже интересно. Обращаюсь к каталогам, чтобы узнать, кто издал политехнический датско-русский словарь, и выясняю, что такой пока не выходил, но готовился к печати… В.Ф. Максимовым.

Инженер-химик Владимир Максимов в конце 40-х годов занимался серьезной научной темой: если мне не изменяет память, что-то вроде гидролиза целлюлозы. Кроме химиков нашего Северо-Запада, для которого эта тема очень важна, ею занимались и шведские ученые. Максимов принялся за изучение шведского – первые месяцы занимался с преподавателем, а затем потихоньку начал переводить сам. Поскольку тогда у нас не было хорошего политехнического словаря, он стал выписывать незнакомые слова на карточки. Постепенно они составили большую картотеку, которая, несомненно, могла принести пользу уже не одному ее владельцу. Максимов увидел, что намечаются контуры большого словаря для специалистов, и договорился с издательством о его выпуске. «Занимался словарем по вечерам, – вспоминает он, – это на первый взгляд монотонное и скучноватое занятие успокаивает нервы, переключает внимание с основной работы».

А труд ведь на самом деле каторжный. Подумайте только, в среднем на подготовку каждой буквы словаря уходит около 120 часов! И Максимов стал потихоньку привлекать к работе старшего сына – тоже инженера, а отнюдь не профессионального языковеда. Постепенно и его захватила работа, так что норвежско-русский словарь закончили как соавторы. К третьему словарю подошли уже втроем – в авторский коллектив влился и младший сын Георгий. По специальности он физик, так что и ему приходится строго рассчитывать свое время, быстро переключаться. Мне довелось как-то познакомиться с ним: признаться, я ожидал увидеть переутомленного человека. Но нет, мой собеседник оказался бодрым и собранным. «Вот и еще одно свидетельство в пользу занятий языками», – подумел я. А как же иначе, если досуг расширяет профессиональный кругозор, а работа обогащает отдых. Прибавьте к этому, что нет никаких затруднений в разговорной практике: пришел домой – и говори с кем угодно на любимом языке.

Впрочем, почему мы говорим только о мужчинах? Иная читательница может подумать, что на долю матери семейства остаются только кухня и стирка. Так вот, рад доложить вам, что это не так – Эмилия Максимова на равных с мужчинами участвует в работе над словарями.

А как вообще обстоит дело с шансами женщин стать полиглотами? В жизни часто приходится слышать, что им языки даются легче, чем мужчинам. Но на страницах нашей книги мы говорили все больше о сильном поле… Над этим вопросом языковеды задумались давно, и два главных их вывода можно считать несомненными.

Во-первых, в конечном счете, женщины примерно так же способны к языкам, как и мужчины. А если в истории о них говорится меньше, то только из-за пренебрежительного отношения к прекрасному полу, свойственного, к сожалению, многим обществам прошлого.

Во-вторых, женщины осваивают и используют любой язык принципиально другим способом, чем мужчины. Слова «женская логика» здесь следует ставить без кавычек. Это значит, что если мы запишем достаточно длинный отрезок речи, а затем отдадим его специалисту и попросим определить, кто это говорил – женщина или мужчина, – то он на этот вопрос сможет ответить (естественно, все подсказки из текста заранее убираются).

Дело в том, что уже начиная лет с пяти сама грамматика у женщин иная. Вас интересуют примеры? Ну, некоторые особенности женской речи понятны без пояснений. В ней преобладают существительные с конкретным, эмоциональным значением, тонко различаются обозначения цветов. Богаче спектр обращений, особенно ласковых. Участвуя в диалоге, женщины задают гораздо больше вопросов (в том числе и не требующих ответа), чем мужчины, но в целом лучше реагируют на слова собеседника. Другие особенности пока не вполне объяснимы. Так, женщины питают особое пристрастие к будущему времени, сослагательному наклонению и вообще к сложным формам глаголов. Но особой тайны тут нет: все особенности женского языка связаны с главной миссией женщины – воспитанием детей. К этому ее готовят сызмала и семья, и общество – в том числе и через язык.

Станут все эти особенности достоинствами или недостатками, зависит от того, как их использовать при изучении языка. Такое умение вообще полезно в жизни, поэтому позвольте дать вам основные рекомендации в духе дневника Робинзона Крузо (помните, как он попал на необитаемый остров и стал записывать на левой странице плохие дела, а на правой – хорошие и затем выводил из этого, что нужно делать?).

Так вот, уважаемый читатель-мужчина, мне надо немного посекретничать с женщинами. Поскольку ничего интересного для вас на ближайшей странице не будет, попрошу вас пропустить ее.

А сам обращусь непосредственно к вам, дорогая читательница! Начнем с того, что мужчина психологически тренирован на освоение нового, всем своим воспитанием нацелен на овладение. Поэтому на начальном этапе изучения языка он скорее всего вас обгонит…

…Зато, если вы не падете духом и, так сказать, перестрадаете первые встречи с непривычным языком, то очень скоро выйдете вперед и начнете легко преодолевать те барьеры, над которыми ему придется попотеть.

Когда дело дойдет до перевода отдельных предложений, мужчина скорее всего будет быстрее схватывать их общий смысл и увереннее строить сам…

…Зато у вас есть мощные козыри – привычка к терпеливому, однообразному труду и природная склонность к сложным конструкциям. Поэтому советую больше времени уделить механическому заучиванию списков слов и грамматических правил. Поверьте, что очень скоро по запасу слов, точности перевода и умению распутывать сложные формы глаголов с вами не сможет сравниться ни один мужчина.

Наконец, на основном этапе изучения языка, особенно в живом общении, мужчина более сжато и четко сформулирует самую суть дела. Но хороший контакт в разговоре у него наладится очень не скоро. Скажем, его довольно просто может сбить быстрый темп речи собеседника. А это случается не так редко – быстрая разговорная речь принята на таких языках, как английский (в его британском варианте произносится 3–4 слога в секунду), немецкий (4–5), японский (5). А быстрее всех в мире говорят, наверное, француженки – до 6 слогов в секунду…

…Зато женщину присутствие собеседника со всеми особенностями его манеры говорить, по-видимому, вообще не сбивает. Напротив, контакт устанавливается почти моментально за счет интуитивного понимания языка жестов, мимики, пластики, которые напрочь пропускаются мужчинами. А ведь эти самые жесты в сумме передают до 55 процентов информации в разговоре. Они играют главную роль именно в языках, на которых говорят быстро. Пока финн делает один жест, француз успевает сделать их более ста! В освоении же беглой речи любой женщине помогает врожденное чувство ритма. В общем, по этой статье одни преимущества.

Впрочем, как это случается с каждой бочкой меда, и сюда попытались-таки добавить ложку дегтя. А отважился на столь решительный шаг перуанский косметолог Э. Салинас. Да, женщины быстро овладевают языками, заявляет он. И коварно добавляет, что если изучается язык с более резвым темпом речи, чем родной, то вокруг рта образуются морщинки (за счет непривычно быстрых движений лицевых мускулов). Мы не расположены принимать этого соображения: во-первых, оно не подтверждается другими косметологами и, во-вторых, это явное выражение бессильной зависти к женским способностям (а у кого может возникнуть сомнение, что Салинас – мужчина?!). Но оставим шутки и скажем серьезно: если вы учтете эти пожелания, успех в занятиях языками вам обеспечен.

Ну а теперь мужчины могут снова присоединиться к нам. Надеюсь, они также убедились в том, что к языкам способны все – без различия пола, возраста и образа жизни.

Итак, вы уже знаете все секреты полиглотов, и мы можем говорить на равных, как коллеги. И все-таки в заключение позвольте предложить еще несколько простых и четких инструкций. Впрочем, если какая-то рекомендация покажется вам неочевидной, поверьте автору: все, о чем будет говориться дальше, прочно основывается на науке и многолетнем опыте полиглотов.

Все советы постарайтесь выполнять в том виде и в той последовательности, в которой они стоят. Это существенно, потому что без какой-то части предлагаемый вам механизм может не заработать. Другое дело – в деталях вы совершенно свободны. К примеру, сказано, что нужно выучить список слов, желательно самостоятельно, по тетрадке. Но если вы лучше воспринимаете с голоса, попросите кого-нибудь из домашних почитать вам, если зрительно – то напишите слова красками на листке и повесьте его над кроватью. Пробуйте, изучайте себя, но как-то освоить этот список все равно нужно. Ведь то, что дается, рассчитано на всех, а уж ваше дело – приладить это к собственному характеру и талантам. Они обязательно есть. А пока вы их ищете, самое главное не мучить себя, не работать на износ. Запомните: в языке оправдывается только труд, требующий каждодневных, но небольших усилий. Особенно хорошо, когда от этого труда вы получаете удовольствие. Если в ваших занятиях мелькнет это приятное чувство, «поймайте» его, постарайтесь запомнить и воспроизвести. Это залог успеха, а другие приемы только помощники. И здесь, несмотря на краткий, деловой характер данного раздела, попрошу вас выслушать старинную притчу.

Рассказывают, что некогда один земледелец посадил зерна и начал ждать скорого урожая. Поэтому, как только из земли показались ростки, он стал вытягивать их силой, чтобы они быстрее росли. Корни поцеплялись-поцеплялись за почву и… оторвались. Ростки засохли, и нетерпеливый земледелец остался голодным. Мораль сей притчи такова: все живое растет постепенно, а ускорять его развитие можно лишь до какого-то предела.

Как вы понимаете, на самом деле речь здесь идет не о растениях. То же можно сказать и о душевном здоровье. Его неотъемлемая часть – любовь к родному слову и уважение к чужому. Вот почему мы уже говорили и повторим еще раз, что склонность к языкам не профессия или хобби, а черта характера. Соответственно в ходе занятий вам не придется тяжело работать, но никогда не придется и отдыхать.

На начальном этапе надо определить, насколько вам необходим избранный язык. Готовы ли вы сделать его своим спутником в жизни. Предположим, что нет. Зачем он тогда нужен?

Во-первых, скорее всего, для того, что вам по работе срочно понадобилось перевести какую-либо книгу или статью. Если вы живете в Ленинграде, разумнее всего было бы зайти в отдел внешнего обслуживания Публичной библиотеки на углу Невского и Садовой. Там есть группа профессиональных переводчиков, которые охотно выполнят перевод с любого из основных европейских языков за 2–3 месяца. Цена здесь по мировым меркам очень умеренная – менее 4 рублей за машинописную страницу (справки по телефону 310-98-46). Если вы живете в сельской местности или маленьком городе, вам, наверное, следует связаться со Всесоюзным центром переводов научно-технической литературы и документации (117218 Москва, ул. Кржижановского, 14). Это мощное предприятие, с которым сотрудничают около 10 тысяч переводчиков, готовых прийти вам на помощь в переводе с 30 языков мира, в том числе восточных, древних или просто редких. Наконец, к вашим услугам и кооперативные объединения. Наиболее солидное впечатление производит «Планета», где можно в сжатые сроки получить добротный письменный или устный перевод с самых разных языков. Отделения работают во многих городах страны. Номер телефона диспетчерского пульта в Ленинграде – 217-32-56.

Во-вторых, может быть, вам по работе просто нужен документ о знании языка в объеме хотя бы среднего образования. Ну что же, не теряйте времени и поступайте на курсы иностранных языков. Если по какой-то причине вы не можете устроиться на такие курсы по месту жительства, поступайте на Центральные государственные курсы заочного обучения иностранным языкам (121861 Москва, Большая Дорогомиловская ул., 7/2). Прием ведется по 9 тысяч человек в год на пять отделений – английское, французское, немецкое, испанское и итальянское. Плата за обучение довольно скромная – 60 рублей в год.

И наконец, в-третьих, вы просто вынуждены учить язык – либо в учебном заведении, чтобы сдать и забыть (и тогда я искренне сочувствую вам), либо это понадобилось в жизни по другой причине. Пока, на время учебы, вам придется изображать склонность к языку, пусть даже прохладную. Без этого он не раскроет своих тайн. Достигнув цели, можете дать волю скептическому настроению. Наша же книга написана для людей, которым язык нравится в принципе, и они не против того, чтобы уделить ему полчаса в день.

Далее вам понадобится учебник избранного языка. В этом отношении вам повезло, поскольку у нас изданы учебники практически любого иностранного языка, который только может прийти в голову. Все они толковые, добротные, так что особенно выбирать нет нужды. Лучше всего достать самоучитель. Если такового не найдется, из всех других учебников вам больше подойдет пособие для самостоятельной работы или для начинающих. В последнем может не быть правил произношения звуков и чтения букв, тогда их нужно где-то переписать и вклеить в книгу.

Где достать учебник? Естественно, в книжном магазине или магазине старой книги. Другое дело, что в данный момент его может не оказаться. Тогда придется поспрашивать у знакомых. В крайнем случае обратитесь в упоминавшийся уже нами отдел Публичной библиотеки. В число его услуг входит и снятие копий с книг, которыми библиотека располагает. Стоимость фотокопии – 11 копеек за страницу, микрофильма – 2 копейки.

А теперь, вооружившись учебником, терпением и интересом, мы можем перейти к главному – к занятию. Установив для себя его порядок, постараемся в основных чертах следовать ему. В этом отношении умеренность и аккуратность – залог успеха. Порядок занятий состоит прежде всего в их периодичности. Все полиглоты в один голос утверждают, что заниматься следует ежедневно. Обращаю ваше внимание на то, что периодичность удесятеряет силы: лучше по короткому занятию каждый день недели, чем одно воскресенье с рассвета до заката.

Установите себе длительность занятия. Оптимальный вариант – 45 минут в день, только не отрываясь ни на минуту. Обычно у людей возникает желание продлить занятие за пределы часа, они начинают читать в электричке, более основательно заниматься по праздникам. Когда дел по горло, урок, напротив, сокращают. Хотелось бы сразу предостеречь читателя от таких крайностей. Что касается продления, в лучшем случае оно бесполезно, поскольку у внимания есть свои пределы, в худшем – просто вредно, так как язык вам быстро надоест. Если время и желание все-таки есть, запланируйте через 3–4 часа повторительное занятие минут на 15 и сохраните аппетит к языку до завтра. Укорачивать урок тоже имеет смысл до известного предела – он должен длиться не менее 30 минут, иначе мозг просто не успевает вработаться. А если у вас и получаса не выкраивается, задумайтесь, правильно ли вы живете…

Итак, 45+15 минут – это на пять с плюсом, 45 – на пятерку, 30 минут – на тройку. В случае если вы выбились из временного графика, постарайтесь в ближайшие 3–4 дня вернуться к привычному распорядку. Такой перерыв в принципе несуществен. Если же вы прервались на неделю и больше, делать нечего – принимайтесь за работу с первого занятия.

Установите твердое время занятий и не меняйте его без необходимости. Я понимаю, что это не так легко сделать, но все же возможно. По мнению ученых, лучшее время для занятий – от 8.30 до 10.30 или от 16.30 до 18.30, причем в первом случае активнее работает краткосрочная память, во втором – долгосрочная. Поэтому было бы неплохо заниматься примерно в это время, и совсем хорошо, если на утро пришлось бы 45 минут усвоения урока, а ближе к вечеру – 15 минут его повторения. Кстати, к такому ритму вас, скорее всего, приучили в школе или на работе. Если нет, то ничего страшного – по суткам разбросаны и другие, правда немного меньшие, пики вашей работоспособности. И если вы твердо установите любое удобное для вас время и будете его придерживаться, один из таких пиков непременно окажется где-то поблизости и сдвинется на время занятия. Это в порядке вещей.

Установим и место занятий. Желательно, чтобы и оно было постоянным. А вот где заниматься – не имеет ни малейшего значения. Если дома или на работе – присмотрите местечко поудобнее, где вы сможете устроиться на полчаса, никого не побеспокоив, если в транспорте по дороге на работу – тем лучше! Поколения полиглотов, включая и автора данной книги, изучали языки в трамваях и автобусах и не могли этому нарадоваться. Преимуществ действительно много – попрошу не улыбаться. Во-первых, обеспечена регулярность; во-вторых, делать в общественном транспорте абсолютно нечего, это самое бросовое, бесцельно пропадающее время; и, в-третьих, уставшие от чтения глаза периодически могут отдыхать на сценках, проносящихся за стеклом, или на лицах сменяющихся пассажиров. Единственно, что здесь важно, – ехать без пересадок в течение получаса и чтобы не с кем было поговорить… Протискивайтесь под ближайшую лампочку или к окну, открывайте книгу и погружайтесь в чудный мир языка.

Перейдем к содержанию занятия. Что касается произношения, то задерживайтесь на нем возможно меньше. На первых порах освойте самые грубые русские соответствия звукам изучаемого языка и пока не улучшайте выговор. Если по ходу чтения текстов вы где-то запнетесь, вернитесь к фонетике, за минуту-две повторите правила чтения и, не задерживаясь, возвращайтесь обратно. До прононса дело еще дойдет. Грамматику, вводимую на каждом уроке, нужно усваивать в принципе: не обращая внимания на тонкости и исключения, старайтесь понять самое ядро правила так же, как вы схватываете основной смысл кулинарного рецепта или прогноза погоды. На произношение и грамматику отведите первую четверть каждого занятия.

Вторая четверть посвящается чтению текста. Читая его, не нужно пытаться понять сразу все. Достаточно уловить, кто делает и что же такое он делает. Ни в коем случае не следует бесцельно листать словарь, выписывая все, чего вы не знаете. Не надо и гадать о смысле, вообще не заглядывая в пособия. Спокойно, помня о том, каков нормальный порядок слов в данном языке и чем различаются в нем части речи, нужно постараться обнаружить те два-три слова, которые несут основную нагрузку каждой фразы. Скажем, в только что прочитанном вами предложении такие ключевые слова выделены. И не нужно бояться – навык их поиска у вас давно есть. Да-да, и освоили вы его без особых усилий. Достаточно вспомнить, как мы составляем телеграмму. От каждой фразы отсекается все лишнее, и остается лишь то, без чего никак не обойтись. При чтении иностранного текста представьте себе, что из каждого его предложения вам надо сделать телеграмму. Эти-то опорные слова и следует заучить.

Третья четверть занятия уделяется запоминанию. Иностранные слова, выделенные из текста «телеграфным» способом, выписываются столбиком, каждое с переводом. Затем закройте рукой русскую колонку и осваивайте иноязычную. Как вы будете это делать, придумайте сами. В случае необходимости припомните, как заучивали в детстве стишки и песенки. На каждом занятии осваивается 10–15 слов. Если из текста вы выудили меньше десятка ключевых слов, добавьте другие, по своему вкусу. Если их получается больше, читайте на данном уроке только ту порцию текста, где сидят эти 10–15 слов. Всего на начальном этапе вам нужно освоить 800 слов. Их надо поровну разделить между всеми текстами. Скажем, если в учебнике 25 текстов, то на каждый из них должно приходиться 800 : 25 = 32 слова. Именно столько ключевых слов вы и обязаны выписать. Если же текстов слишком много или они очень большие, смело выпустите часть из них.

Последняя четверть занятия состоит в чтении текста. Вы уже нашли в нем ключевые слова, опознали связывающие их грамматические отношения и все это заучили. Что касается остальных слов, то достаточно, чтобы вы правильно произносили их. Значения можете надписать над каждым словом карандашом. Фразу следует читать не спеша, как единое целое, вслух, но тихо – как говорится, себе под нос. Каждая проходится по два раза: в первый – разбираясь с ключевыми словами, во второй – более бегло. Весь текст прочитывается 2–3 раза. Занятия строятся попарно: на нечетном уроке изучается новый текст, а четный посвящается его повторению в том же порядке. На каждом занятии вас будут поджидать сюрпризы – прежде всего в том плане, что вещи, казалось бы прочно выученные, совершенно беспардонно выпадают из памяти. Это обычное дело. Не думайте, что язык не удерживается в голове. Просто память еще не приучилась выдавать то, что его касается, по заказу. Не нервничайте по этому поводу, а главное – не бросайте тут же нового текста. Запомните свое слабое место и в соответствующей четверти занятия обратите на него особое внимание. Скажем, если забыли, как слово читается, – вернитесь к нему в первой четверти, а если забыли его перевод – то в третьей. Это существенно, чтобы не дробить мысль.

И наконец, подчеркну еще раз – на каждый урок нужно настраиваться, отрешаясь от повседневных забот и приходя в уравновешенное, даже самодовольное состояние. Поэтому советую, приступая к уроку, вспомнить какие-то приятные события и встречи, успокоиться. Естественно, до взрыва хохота дело можно не доводить, особенно в общественном транспорте.

Все оставшееся кроме занятия время суток мы объявляем практикой в изучаемом языке. «Как – все время? И ночь тоже?» – улыбнется читатель. Этого, конечно, я не имел в виду, но в принципе да, и ночь тоже! В свете научных исследований последних лет, у любого человека, успешно изучающего иностранный язык, изменяется структура ночного сна, удлиняется продолжительность сновидений, а может быть, изменяется и их содержание. Честно говоря, по себе автор этого не заметил, но полиглоты едины в том, что проверить, насколько эффективным было занятие, можно только на следующий день. За ночь усвоенный материал как-то укладывается в голове: что-то отбрасывается, что-то остается. Так что ночной отдых важен не только для здоровья, но и для запоминания. И здесь автор полностью на стороне врачей, рекомендующих прогулку перед сном и полноценный 8-часовой отдых.

Другое дело – днем. Станьте известны окружающим как человек, всерьез и успешно занимающийся языком и культурой собственного или какого-то другого народа. Пусть родные и близкие приносят вам вырезки из газет или зовут к телевизору, когда речь идет о предмете вашего интереса. Пусть друзья подшучивают над вами, а сослуживцы привыкнут к вашим байкам и серьезным рассказам на темы, почерпнутые из области увлечения. Для них вы стали более интересным, со своей изюминкой человеком, да и для вас это весьма полезно, поскольку помогает вам оставаться в поле притяжения избранного языка. Все это поможет вам практиковаться по четырем непременным направлениям.

Прежде всего – понимание речи. Выхватывайте из рассказов знакомых, из радиопередач и телепрограмм на родном языке имена, географические названия, приветствия, отдельные слова увлекшего вас языка. Найдите записи песен – постарайтесь свыкнуться с мелодикой пения, заучите припев, даже не понимая слов.

Используйте накопленный багаж в собственной речи – сами с собой попытайтесь говорить на родном языке с «их» акцентом. А с другими не стесняйтесь употреблять уже освоенные слова. Вставляйте их в свою речь, вроде как в старину говорили через слово по-французски. Только тогда это служило для демонстрации принадлежности к «благородным» и нередко скрывало глубочайшее невежество. Ваша цель, конечно же, совсем другая – лишний раз повторить изученное, а по возможности и заинтересовать собеседника. Как знать, может быть, с этого начнется и его путь к языкам. Поэтому, чтобы не создать у него ложного впечатления, позаботьтесь перевести каждое непонятное ему слово.

В чтении действуйте аналогично – замечайте надписи на языке, который учите, на этикетках и марках, на обуви и летней майке.

Что касается письменной речи, то попробуйте на досуге написать свое имя или название города, в котором живете, изучаемым шрифтом. А в общем, все четыре эти направления допускают любую самодеятельность – она способна наполовину облегчить занятия языком.

На прохождение этого этапа у вас уйдет 3–4 месяца. Вы должны познакомиться с основами грамматики, освоить 800 общеупотребительных слов и приобрести самое драгоценное – языковую интуицию, проникнуться духом языка. Затем можно отдохнуть с месяц. Если после этого обнаружите, что многое забыли, не огорчайтесь. Все это не пропало и в будущем составит прочный фундамент занятий. При почти полном забывании рекомендуется повторить курс. Особое внимание обращайте на свои… ошибки! Нет более точного показателя ваших языковых способностей и недостатков. В самых общих чертах ошибки бывают двух видов. Одни состоят в перенесении оборотов родного языка на чужой (например, когда по-русски говорят: «Я есть инженер»). Другие ошибки заключаются в использовании оборотов изучаемого языка в несвойственной им функции. Например, я знал иностранца, который ставил русские глаголы в будущее время так: «иду – пойду, пью – попью, кладу – покладу». Мы так не говорим, мы скажем: «положу». Но он не обязан знать подобных тонкостей. Достаточно и того, что овладел самыми общими законами русского языка. А любой из нас его легко поймет. Так вот, чем больше ошибок второго рода вы делаете, тем лучше ваши дела, тем ближе вы подходите к следующему этапу обучения – для продолжающих.

Мы будем рассказывать о нем в той же последовательности, что и о предыдущем. Сначала подготовка. Здесь самое время посоветоваться с собой и решить: не угасло ли в вас стремление изучить избранный язык? Если угасло, то ничего страшного – важно только разобраться, касается ли это данного языка или любого языка в принципе. В первом случае не огорчайтесь. Те внутренние барьеры, которые вы преодолели, будут браться вдвое легче при изучении другого языка – того, который стал вам нужнее. Если же вы разочаровались во всех языках, то это, скорее всего, произошло по вине первого «выхода в свет», о котором и вспомнить неловко. Вероятно, нужно было перевести элементарный текст или, не дай бог, что-нибудь сказать – и вы, к своему глубокому стыду (и далее в том же духе)… Ничего особенного – это чувство знакомо каждому полиглоту. Все дело в том, что по мере изучения языка не происходит немедленного улучшения: знания как бы накапливаются, чтобы сразу перейти потом на следующий уровень. Поэтому успокойтесь, припомните хотя бы, сколько раз падали с велосипеда, а затем вдруг… поехали. При желании повторите начальный этап и смело переходите к этому.

Из пособий вам понадобятся грамматика (если ее нет, можно удовлетвориться тем, что написано в учебнике, по которому вы начали осваивать язык) и словарик, желательно из двух частей под одной обложкой иностранно-русский и русско-иностранный, примерно по 8–12 тысяч слов каждая. Впрочем, подойдет и иностранно-русский словарь любой толщины, особенно по вашей узкой специальности, если вы занимаетесь языком для работы. Если все-таки не удалось достать какого-то пособия – ничего страшного. На этом этапе вполне допустимо забегать в библиотеку через день. Не улыбайтесь, многие полиглоты не только у нас, но и за границей годами так и живут.

И наконец, вам понадобятся тексты для чтения. Какие? До сих пор вы читали пресные, но очень полезные тексты учебника, специально созданные для начинающего. Теперь это пройденный этап, смело переходите к текстам, которые вам нужны и интересны, ради которых стоило покорпеть над языком. Есть ли у вас такие тексты? Если работа или жизнь сложилась так, что в овладении языком есть прямая необходимость, то говорить, конечно, не о чем – трудностей никаких нет. Ну а если таких текстов не найти? Тут советую вам задуматься. Вот вы провели за малоинтересными текстами уже 3–4 месяца. Стоит ли и дальше терять время и силы на язык, на котором вам ничего не хочется прочесть? Может быть, лучше заняться историей или наречиями родного языка? По крайней мере в практике у вас не будет недостатка. Подумайте, сейчас самое время изменить свой выбор.

Но, может быть, у вас пока нет возможностей практиковаться в избранном языке. Вы, собственно, и надеетесь при помощи занятий языком стать более культурным человеком, сделать свою жизнь интереснее и в итоге создать такие возможности? В этом случае поздравляю вас: вы настоящий полиглот. Зачем мне тратить слова, если вы вскоре сами почувствуете романтику языкового поиска, когда начнете рыскать по магазинам старой книги и библиотекам, звонить товарищам и договариваться с кем-то… Наконец, торжествуя, кладете на стол газету на уже полузнакомом языке и видите, что где-то схватываете смысл заголовка, где-то выуживаете знакомое слово… Минута – и тяжелые ворота каких-нибудь полгода назад неприступной крепости языка начинают со скрипом приотворяться!

Впрочем, мы отвлеклись. А переходя к прозе, заметим, что никаких особенных трудностей в приобретении интересных текстов для чтения у вас не возникнет. Прежде всего через «Книгу – почтой» и в книжных магазинах можно легко оформить предварительный заказ на нужное издание. Кроме того, в больших городах есть отделы и магазины книги зарубежных стран. К примеру, в «Планете» и «Мире», что на Литейном, представлена литература самое меньшее на 20 языках. Наконец, вы можете подписаться на политический еженедельник «Новое время», печатающийся на 9 европейских языках, и газету «Московские новости», выходящую также каждую неделю на 4 европейских и арабском языках.

Что касается порядка занятий, то ничего нового об их времени и месте мы не скажем. А содержание каждого урока будет составлять работа с тетрадкой, структуры которой советую придерживаться довольно тщательно. Это такой же отполированный руками многих полиглотов инструмент, как рубанок для столяра или скрипка для музыканта. Возьмите обычную тетрадь в 12 или 48 листов. Если вы занимаетесь в транспорте, то ее придется разрезать пополам и пользоваться лишь одной из частей или же приобрести записную книжку карманного размера. Конечно, в этом случае писать придется мельче.

Первое занятие, однако, проведем за столом. Возьмите интересный для вас текст и найдите в нем 3–4 не очень длинных предложения с такой структурой, в которой вы хоть что-то понимаете с первого взгляда. Вырежьте и наклейте этот отрывок на первом же развороте тетрадки, а именно в верхней половине левой страницы. Отныне это будет та часть разворота, которую всегда будет занимать текст. Конечно, если вы в библиотеке или не хотите портить собственную книгу, просто перепишите от руки предложения в тетрадь. На 3–4 фразы у вас уйдет от силы 5 минут. Бегло разберитесь со словарем в общем содержании текста, подчеркните ключевые слова. Для них предназначена вся правая страничка на каждом развороте. Разделите ее вертикальной линией и выпишите по левую руку от нее столбиком 15 ключевых слов (если нужно – с транскрипцией). Справа пометьте их перевод. Старайтесь всячески облегчить себе запоминание слов. Для этого устойчивые словосочетания и обороты надо не разрывать, а записывать и учить каждый как одно слово. Так, по одной строчке займут такие выражения, как «принимать участие», «иметь большое значение», «меня зовут…». Попробуйте писать фломастерами разных цветов. Очень помогает запоминанию и то, когда перевод конкретных слов, таких, как «человек» или «дом», записывается не буквами, а изображается простейшим рисунком. Также следует порекомендовать, чтобы по крайней мере одно из 15 слов на каждой страничке было присущим только этому языку, если хотите – экзотичным.

Тут я всегда вспоминаю такой случай. Недавно назначенный в лезгинскую школу учитель русского языка читал с учениками текст. В нем было выражение «красить забор», и каждый раз, когда доходили до него, ребята начинали улыбаться. Когда же преподаватель спросил, в чем здесь дело, ему объяснили, что дерево у лезгин – довольно ценный материал и его употребляют на более важные нужды, а заборы делают из колючего кустарника. Как вы понимаете, покрасить такой забор действительно затруднительно… Узнав об этом, учитель нарочно стал вставлять в тексты подобные примеры – для нас такие обычные, а для других, оказывается, совсем неочевидные. Естественно, эти слова и выражения, а заодно и то, что попадалось рядом, прочно западали в память, что называется – намертво, как колючки цепляются за одежду, если попытаться перелезть через лезгинский забор.

И наконец, грамматика – ей мы отводим нижнюю половину левой странички. Сюда вы будете выписывать из текста встретившиеся грамматические сложности, естественно с объяснением, найденным по грамматическому справочнику. Старайтесь сводить объяснение к минимуму, по возможности к схемам. Громоздкие конструкции нужно очищать от всего второстепенного. Обычно после такой операции вы получаете остов из 3–4 слов, которые и надо поместить в тетрадь. Если конструкция все же слишком сложна, не бейтесь над ней. Пометьте сбоку перевод и оставьте ее до лучших времен.

Если в языке слова изменяются, дайте сразу же несколько близких форм слова – так будет легче запомнить. К примеру, предположим, что иностранец при изучении русского языка столкнулся с тем, что во множественном числе у некоторых существительных мужского рода есть два разных типа образования родительного падежа. Не правда ли, даже вам было трудно сразу сообразить, что значит предыдущая фраза? А каких сил будет стоить бедному иностранцу само правило! Но мучиться совсем не нужно. Достаточно выбрать от каждого типа по полномочному представителю и записать их в виде такой вот пропорции: (есть носки: нет носков) = (есть чулки: нет чулок) – а дальше сослаться на страницу учебника, где подробно объясняется, почему же русские могут сказать «нет носков», но никогда не скажут «нет чулков». Если же в избранном языке знаменательные слова не изменяются, особое внимание обратите на служебные. Их было бы хорошо выписывать в каком-то порядке. Скажем, встретив слово «над», не записывайте его в одиночку, лучше найдите по словарю связанные с ним по значению предлоги и расположите их так:

Ручаюсь, что эта крестовина навсегда засядет в памяти.

Вот и заполнен первый разворот тетради. Если вы не успели разобрать весь текст за 40 минут, не торопитесь, у вас хватит на это времени при следующем заходе в библиотеку, через 1–2 дня.

Ход урока в принципе такой же, как раньше. Первую четверть его вы уделяете грамматической части тетради, затем поднимаете глаза наверх и разбираетесь в тексте. Третья четверть посвящается правой страничке – списку слов и выражений, а последняя – свободному чтению текста с попутным повторением произношения. Освоив данную порцию, либо закончите разбор текста, либо переходите к новому. Время от времени полезно возвращаться к пройденным урокам, но повторяйте их, как мы уже уговорились, по четвертям. Скажем, повторение старой грамматики может занять большую часть времени, отведенного для новой, но вот залезть во время, отведенное чтению, не имеет права. Не следует опасаться того, что таким образом целые занятия превратятся в сплошное повторение. Но вот что строго запрещается, так это заготавливать себе впрок тексты с выписанными словами и грамматикой. Польза от этого примерно та же, что от обеда, если сварить его на неделю вперед.

Ваша тетрадь – очень гибкая форма самостоятельного обучения. Постарайтесь использовать ее сильные стороны, прежде всего то, что ее легко подогнать под собственные вкусы. Чередуйте тексты разной тематики, не помещайте в тетрадь ни одной строчки, не вызывающей у вас острого интереса, набрасывайте карты и вырезайте забавные заметки из газет. Поможет тетрадь и в решении обратной задачи – научиться переводить с родного языка на изучаемый. Тогда на место, отведенное для текста, вклеиваем русский текст нужного вам содержания – понятно, что не самый сложный. Находим в нем ключевые слова, выписываем справа. Подбираем под них простейшую грамматику, помещаем ее под текстом – и можно тренироваться в переводе до тех пор, пока не получится! Однако особенно не усердствуйте, достаточно спокойного, любознательного терпения. И разумеется, снова нужна обширная практика в языке по всем четырем направлениям.

Первое – это стараться говорить, используя любую возможность. И здесь тоже есть свои приемы. Прежде всего отведите пару страниц тетрадки одному-двум сценариям простейшего разговора: вход в беседу («Здравствуйте!»), основная часть (к примеру, для начала: «Знаете, я учу ваш язык, он красивый») и выход («Я знаю пока мало, поэтому перейдем на русский»). Уверяю, любой нормальный собеседник будет в восторге от вас! А почему бы и нет? Ведь вы сказали нечто доброжелательное и вполне понятное на простом, но внятном языке. Впрочем, на восторгах не следует останавливаться. Лучше задать себе вопрос: а где в этом коротеньком разговоре я допустил языковой ляп? Где мне не хватило 2–3 фраз, чтобы общение стало полноценным, и каких именно?

Как вы уже догадались, эти недостающие фразы и нужно выписать в тетрадь как предмет следующего урока. Через некоторое время надо повторить сценарий беседы. Как только почувствуете, что «садитесь в лужу», выскользните из разговора, употребив одну из «домашних заготовок»: «Ваш язык хороший, но трудный. Я устал, теперь давайте по-русски». А затем снова проанализируйте, чего вам не хватило на этот раз. Самое интересное, что для любого разговора надо совсем немного слов – во всяком случае, четырьмя-пятыо сотнями можно обойтись. Конечно, для этого вам придется удерживать разговор точно в границах тех тем, в которых вы сильны, и уводить от тех поворотов, где у вас не хватает слов. Здесь, естественно, понадобится некоторая смекалка, но разве не доводилось читателю и на родном языке направлять беседу в желательное русло?

Впрочем, как бы чисто ни произнесли вы отрепетированное приветствие, ответ собеседника вас огорошит. Скорее всего, вы ничего не поймете – и это нормально. Ведь вы пока не работали над пониманием устной речи. И надо сказать, что на данном этапе человек, живущий в самой гуще изучаемого языка, не имеет большого преимущества перед тем, кто никогда и не видел ни одного из тех, кто на нем говорит. Лучшее средство здесь – радио. Кстати, наша страна постоянно ведет передачи на 76 языках мира, и слышно их прекрасно. Так что берите в руки приемник, можете даже прилечь, – это занятие будет похоже на отдых, немаловажно и то, что отдохнут и глаза, – настройтесь на нужную волну… Ничего не понимаете? Не беда! Тут тоже есть свои подходы. Самое простое, что есть в передаче, – новости. Их передают обычно в начале каждого часа (или получаса). Значит, сначала будут позывные, диктор объявит на изучаемом вами языке: «Говорит Москва», а дальше пойдут новости. Чтобы представить себе их содержание, прослушайте их сначала на русском языке, скажем, по «Маяку». Вслушиваясь в иноязычную речь, вы теперь непременно кое-что поймете – имена, названия стран и городов, международные слова. Послушайте новости до конца и выключите приемник.

Для помощи уделите несколько страниц в тетрадке переводу текущих новостей. Ну и, конечно, ежедневно присаживайтесь к приемнику минут на 10. Поверьте, что через 5–6 дней вы начнете кое-что различать. Советую вам достаточно часто включать радио, продвигаясь от новостей к комментарию и далее – в глубь передачи. Особенно эффективно для этого время перед сном – помните, мы говорили о восприимчивости мозга в состоянии, переходном от бодрствования ко сну? Спустя месяц-другой вас уже вряд ли собьет с толку собеседник с самым невнятным выговором. К чтению и письму подступаем так же: репетируем по тетрадке то, что нам нужно, начиная с азов – марки прибора, заголовка статьи, подписи под фотографией.

Как видите, никаких контрольных работ или экзаменов для вас не запланировано. Но довольно скоро вы начнете мучиться вопросом: а сколько же все-таки я выучил? Пытаясь оценить хотя бы самую простую вещь – число усвоенных слов, – вы обнаружите, что сделать это невозможно. Пролистайте тетрадь – и увидите, что одни слова встречаются в ваших записях по нескольку раз, они легко выучивались и так же легко забывались, другие как будто известны, но в тексте вы их не узнаете, третьи в списке не вспоминаются, зато в тексте вполне понятны. Ничего страшного – это хороший признак, свидетельство того, что идет живой, естественный процесс. Так же у растения нельзя определить, сколько у него листьев: одни почки едва раскрылись, другие дали зеленый побег с листком, третьи почти увяли…

В среднем прохождение одной тетрадки в 24 листа полиглоты считают хорошим результатом, а двух – отличным. Их мнение вполне соответствует мнению ученых: если на разворот приходится по 15 слов, то в первой тетради набирается 360 слов, во второй столько же. Если приплюсовать сюда еще те 700–800 слов, которые были освоены на начальном этапе, то получится общепринятая цифра нижнего (1000 слов) или верхнего (1500) лексического минимума. С грамматикой дело обстоит аналогично: если проходить разворот тетрадки за 3–4 дня, то нижней границы вы достигнете через 3 месяца, а верхней – еще через 3. Вместе с первым этапом получится в общей сложности менее года. Этого, по современным понятиям, достаточно любому человеку средних способностей для общего ознакомления с языком.

Но более показательны опять-таки ошибки. При встрече с незнакомым словом или оборотом не бросайтесь к словарю. Вероятность того, что в уже усвоенном материале есть какой-то намек, подсказка, в общем, достаточно велика. При правильном курсе занятий вы должны все чаще что-то такое угадывать. И здесь не требуется каких-либо особых дарований – ведь и в родном языке мы не знаем всех слов, но, встретившись с незнакомым, всегда можем его повторить, с большой долей вероятности определить, к какой части речи оно относится и что в общих чертах может значить. А когда к угадыванию добавляется и удовольствие от встречи с неясным оборотом, вы приближаетесь к своей цели. Тогда начинайте сокращать время работы с тетрадью, обращайтесь к ней только перед экзаменом, трудной беседой и, конечно, после долгой разлуки с языком. Придет время, когда она, забытая, останется лежать где-то в ящике стола, проводив вас к полноценному владению языком.

Если вы наблюдательный человек, то к этому времени вы уже будете знать о творчестве полиглота столько же, сколько автор, а может быть, и больше. И от того, что этой дорогой прошли тысячи людей до вас, плоды учения не станут менее сладкими. Открыть в себе дремлющие силы – что может быть более увлекательным? Давая вам в руки надежный путеводитель, автор не испытывает тревоги. Да, этот путь непрост, но у вас есть все данные для того, чтобы пройти его до конца, принося с первых шагов пользу людям. Читая книгу, вы, конечно, заметили, как много тем мы вынуждены были обсудить сжато, как много тем – лишь наметить. Как часто мы ставили точку там, откуда можно было только начинать двигаться в самых разных и всегда интересных направлениях. Ну что же, идите по этим дорогам сами. Добро пожаловать в мир полиглотов!