СИРОТА С СОМНИТЕЛЬНОЙ АНКЕТОЙ

Некоторые обстоятельства появления на свет Юрия Владимировича Андропова, как и сведения о его родителях, в определенной степени так и остались невыясненными, что породило множество слухов и легенд.

Юрий Андропов писал в анкетах, что родился 15 июня 1914 года на станции Нагутская Ставропольской губернии. Ныне это село Солу­но-Дмитрисвское Андроповского района. По словам его ближайшего по­мощника Крючкова, в реальности Андропов родился годом позже. Юрий Владимирович приписал себе год, чтобы его взяли в техникум, где платили стипендию.

Похоже, слова Крючкова — это легенда, потому что сохранилось подлинное свидетельство о рождении, выданное юному Андропову.

«Р.С.Ф.С.Р. ТЕРСКИЙ ОКРУГ МОЗДОКСКИЙ

Городской Совет рабочих, крестьянских, красноармейских и каза­чьих депутатов 17 марта 1932 г.

СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ № 68

Выдано в том, что Андропов Юрий-Григорий Владимирович родился в 1914 году 15 числа июня месяца, о чем в книге записей актов гражданского состояния произведена соответствующая запись...»

Интересно, что в метрике указано двойное имя — Юрий-Григорий, что нехарактерно для России. И это не описка. В свидетельстве об окончании Моздокской фабрично-заводской семилетки, выданном 26 июня 1931 года, Андропов назван просто Григорием:

«УДОСТОВЕРЕНИЕ

Предъявитель сего Андропов Григорий Владимирович, родившийся в 1914 году, обучался с 1923 года по 1931 год и Моздокской Фаб-Зав семилетке и окончил полный курс в 1931 году...*

Своего отца, Владимира Константиновича, Юрий Андропов не помнил. Тот умер в годы Гражданской войны от сыпного тифа. Год его смерти Юрий Владимирович в разных анкетах почему-то называет разный. По одним источникам, Владимир Константинович Андропов был железнодорожным телеграфистом, по другим — мастером, по третьим — коммерческим ревизором на станции Беслан, той самой, что много позже станет местом действия одной из самых страшных трагедий вто­рой чеченской войны.

«Отец мой, — писал Юрий Андропов в самой полной из своих автобиографий, — был дежурным по станции, затем начальником стан­ции Нагутинская Северо-Кавказских железных дорог. В 1915 (или 16) году отец переезжает на станцию Беслан, где работает ревизором (или контролером) движения. Отец происходит из донских казаков. Его отец (мой дед) или учитель, или инспектор училиш (точно не знаю, никогда его не видел)».

В другой автобиографии Андропов добавил: «Отец учился в институте путей сообщения, но был оттуда исключен за пьянство. Имел 2-х дядей в городе Ростове-на-Дону (по отцу). Сам я их ни­когда не видел. По рассказам матери — оба служили на железной до­роге. Сейчас оба умерли».

Мать Андропова, Евгения Карловна, овдовев, в 1921 году второй раз вышла замуж тоже за железнодорожника — Виктора Александровича Федорова.

«Мой отчим — помощник паровозного машиниста, — писал Андро­пов. — В 1923 или в 1924 году отчим ввиду тяжелого материального положения бросает учиться в городе Орджоникидзе (бывший Владикав­каз) в техникуме путей сообщения и приезжает жить на станцию Моз­док Северо-Кавказской железной дороги. Там он работал сначала смотрителем зданий, а потом инструктором санитарного дела.

В семье никого лишенных избирательных прав, судимых и раскулаченных нет и не было».

В архивных документах хранится и справка, выданная 8 августа 1931 года Юрию Андропову (он опять же именуется Григорием): «Настоящая справка выдана тов. Андропову Григорию Владимировичу в том, что отчим Федоров Виктор Александрович действительно работает в школе ФЗС при ст. Моздок в качестве преподавателя труда и полу­чает содержания в месяц... Имущества движимого и недвижимого не имеет. На своем иждивении имеет 4 души. Согласно постановлениям ЦК и СНК тов. Федоров В.А. как преподаватель и как инженерно-техниче­ский работник приравнен в правах к индустриальным рабочим, что подписью и приложением печати удостоверяется».

В Моздоке, который теперь тоже часто упоминается в газетах из-за событий на Кавказе, мать Андропова преподавала в школе, от­чим учил подростков слесарному делу в фабрично-заводской семилет­ке. Туда же пристроил пасынка.

Когда Юрию Андропову было всего четырнадцать лет, умерла и мать. Можно представить себе, как это было ужасно для мальчика, какой тяжелой — эмоционально и материально — была его юность. Ему пришлось самому пробиваться в жизни, помочь было некому. С отчимом он жить не захотел.

Летом 1931 года окончил школу. Андропов заботливо сохранил составленное на типографском бланке свидетельство об образовании (здесь и далее сохранена орфография оригиналов документов):

«Н.К.П.С.

Северо-Кавказские, Имени С.Д. Маркова, железные дороги. ОТДЕЛ ПРОСВЕЩЕНИЯ Моздокская фаб-зав. Семилетка 26 июня 1931 г.

УДОСТОВЕРЕНИЕ

Предъявитель сего Андропов Григорий Владимирович, родивший­ся в 1914 году, обучался с 1923 года по 1931 год в Моздокской Фаб-Зав семилетке и окончил полный курс и 1931 году. В течение курса проработал установленные программы и приобрел знания и навыки по следующим предметам:

по русскому языку и литературе, обществоведению, математике, физике, естествознанию и химии, географии,немецкому языку (3 года), военизации,труду: слесарному, столярному, переплетному.

Во время прохождения курса в школе Андропов Григорий Влади­мирович занимался по рисованию, пению, физкультуре, технике черче­ния и принимал участие в следующих видах работы в ученических ор­ганизаций: легкая кавалерия по всеобучу, пред. Юнсекции, редактор узловой рабочей газеты, АМО цехячейки, культсовет, пред. Бюро Красной блузы. Прошел одномесячную производственную практику.

Настоящее удостоверение выдано Школьным Советом Моздокской Фаб.-Зав. Школы на основании постановления Совета от 14 июня 1931 года.

Заведующий школой... Члены Совета.... Секретарь...»

С 1 ноября 1931 по 15 января 1932 года Юрий Андропов работал на железной дороге рабочим телеграфа. Его уволили как несовер­шеннолетнего. Через месяц он устроился помощником киномеханика с окладом в пятьдесят рублей в рабочий клуб имени Коминтерна профсо­юзного комитета работников железнодорожного транспорта.

Вычитал в газете, что открыт прием в Рыбинский техникум водного транспорта, где не только бесплатное обучение, но еще дают стипендию и общежитие. В марте 1932 года собрал документы и отпра­вил по почте с просьбой его зачислить. Позднее честно признавался: «В Рыбинск попал по незнанию географии — думал, что последний го­раздо ближе к Северному Кавказу».

Поразительным образом сохранились документы, связанные с его поступлением в техникум.

«РЫБИНСКИЙ РЕЧНОЙ ТЕХНИКУМ От помощника киномеханика Андропова Юрия-Григория

ЗАЯВЛЕНИЕ

Прошу принять меня в техникум речного судоходства на отделение судоводительное или судостроительное. В настоящее время я работаю помощником киномеханика, рабочий стаж имею 2-х годичный.

Отца я лишился, когда мне было 2 года, отец работал теле­графистом на железной дороге, мать умерла год назад. В настоящее время я живу у отчима и работаю при железнодорожном клубе на стан­ции Моздок.

Прошу ввиду дальнего расстояния точно сообщить то время, когда я должен буду прибыть в техникум. Прошу также обеспечить меня общежитием и стипендией (дописал сверху. — Л. Л/.), так как средств к дальнейшему существованию не имею.

Соответствующие документы прилагаю.

Мой адрес: станция Моздок

Северо-Кавказской железной дороги

Вокзал, жилой дом № 24

Андропову Юрию

При сем прилагаю марки почтовые для ответа. Затем следующие документы:

1) Свидетельство об окончании школы ФЗО

2) Свидетельство о рождении

3) Справка о моем соц. положении

4) Справка о соц. положении отчима

5) Справка о нелишении права голоса

6) Справка об оспопрививании от ж.д. врача

7) Фотограф, карточки, заверенные М.К. ж.д.

8) Справка о моем производственном стаже от зав. Клубом

9) Справка о производственном стаже отчима.

В заявлении помещаю автобиографию, заверенную М.К. ж,д. и кроме того прилагаю ходатайство ячейки В.К.П.(б) И М.К. жл. с при­ложением документов и рекомендаций IUI.K.C.M. на 7 листах.

К сему Андропов

22 марта 1932 г.»

Удивительно, что юношей Юрий Владимирович уже оценил важность в советском обществе общественной работы и старательно собирал справки и характеристики, которые отправил в Рыбинск.

«ХАРАКТЕРИСТИКА

Дана комсомольцу тов. Андропову в том, что он является одним из активных товарищей, оправдавших звание комсомольца, выявивший себя на комсомольской работе как хороший работник. Тов. Андропов организовал юношескую секцию и поставил в ней работу на должную высоту. Участвовал во всех хозяйственно политических компаниях. Комсомольских взысканий за 2 гола пребывания в ячейке не имеет.

Нагрузки по ячейке имеет следующие. Член бюро, культ-проп, председатель бюро юношеской секции, представитель в культсовете, редактор узловой рабочей газеты...»

Его приняли в техникум без экзаменов на первый курс судово­дительского отделения и прислали я Моздок телеграмму:

«тов. Андропов Юрий

Рыбинский Речной Техникум сообщает, что Вы приняты без ис­пытаний на 1-й курс Судоводительского отделения.

Предлагается Вам явиться в Техникум для направления на предварительную летнюю плавательную практику к 25 сего апреля, за­хватив с собой постельные принадлежности.

5 апреля 1932 г.

Секретарь учебной части».

Юрий Андропов прошел практику и получил в июне тридцать второго справку:

«Дана т. Андропову в том, что он действительно работал мат­росом на пароходе «Заготовщик», хорошо относился к своим обязанно­стям.

Может идти штурвальным.

Был председателем судкомитета, работу выполнял хорошо».

Приступив к учебе, попросил выделить ему стипендию:

«В Комиссию по распределению пособий

От учащегося 1 курса Андропова Ю.

ЗАЯВЛЕНИЕ

Прошу комиссию обеспечить меня пособием, так как я средств к существованию не имею. Кроме того, родных у меня тоже нет.

Плавал весеннюю практику.

Документы о соц. положении находятся в канцелярии технику­ма.

]7 ноября 32 г.»

Руководители техникума вошли в его положение, предоставили общежитие и стипендию — сто шесть рублей.

Отчима он родственником считать отказывался, но тот, напро­тив, старался поддерживать отношения с пасынком, тревожился, когда Юрий или Григорий — тогда в ходу были оба имени Андропова — не да­вал о себе знать.

«гор. Рыбинск

Директору Речного Техникума От преподавателя труда и черчения Железнодорожной школы станции Моздок Федорова Виктора Александро­вича

ЗАЯВЛЕНИЕ

Просьба не отказать распоряжением выяснить и сообщить ме­стонахождение и занятие моего пасынка Андропова-Федорова Юрия Вла­димировича. Имею сведения, что он, сдав переводные испытания по 1 курсу Судоводительского отделения, определился на работу на паро­ход «Механик» с 29 апреля сего года, и больше сведений от него не имею.

Семья обеспокоена, и тщетно прождав долгие месяцы, и решил беспокоить Вас подобной просьбой».

Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов любил именовать себя волжским матросом, намекая на свое рабочее прошлое. На самом деле матросом он был только во время короткой учебной практики.

«ХАРАКТЕРИСТИКА

Дана настоящая тов. Андропову Ю.В, в том, что он будучи на­значен Рыбинским Техникумом на вверенный мне пароход «Механик» практикантом, вполне оправдал свое назначение и через короткий срок был мною зачислен в штат команды на должность третьего помощ­ника капитана, где проявил удивительную способность в судовожде­нии, интересуясь каждой мелочью. И дневные вахты вахтенного на­чальника нес вполне самостоятельно с полным знанием своего дела.

Кроме успехов в судовождении тов. Андропов имеет большие достижения и по хозяйственной линии, и все возложенные на него за­дания исполнялись им вполне добросовестно, и особенно надо отме­тить черту ту, что он в каждом деле пользовался симпатией команды.

За все время пребывания тов. Андропова на п-де «Механик» таковой не имел ни одного выговора или замечания ни по одной ли­нии.

Капитан парохода «Механик»...»

Но поплавать по Волге после окончания техникума ему не при­шлось. Желание быть моряком, похоже, оказалось не слишком сильным. Окончив техникум в мае 1936 года, он был оставлен там секретарем комитета комсомола и комсоргом ЦК ВЛКСМ. Из своего речного прошло­го он любил вспоминать только одного боцмана, который держал в ку­лаке всю команду. Своего рода идеал руководителя. Моздокская семи­летка и четыре года в Рыбинском техникуме — вот и все образование будущего главы государства. В Рыбинске его избрали членом го­родского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

В деле № 48 Ярославского областного комитета ВКП(б) хранится «Личный листок по учету кадров», заполненный Андроповым 7 сентября 1938 года:

«В других партиях и в оппозиции не состоял. В революционном движении не участвовал и репрессиям за революционную деятельность не подвергался. В войсках или учреждениях белых правительств не служил.

Образование среднее техническое, специальность — техник по эксплуатации речного транспорта. Отношение к военной службе в на­стоящее время: снят с военного учета».

От воинской службы Андропов был освобожден по состоянию здоровья — из-за плохого зрения. Но, став председателем КГБ, не нашел в себе силы преодолеть искушение. Ни одного дня не служивший в вооруженных силах, Юрий Владимирович был произведен в генералы армии и по праздникам с удовольствием носил форму, которая почти не отличалась от маршальской...

В ноябре 1936 года его из техникума перебросили комсоргом ЦК ВЛКСМ на рыбинскую судоверфь имени В. Володарского. Ему было двадцать два года. С тех самых пор и до конца жизни Андропов нахо­дился на комсомольско-партийно-аппаратной работе — с перерывом на посольскую деятельность и на председательство в КГБ. Он никогда не руководил ни реальным производством, ни каким-то регионом. Не имел ни экономических познаний, ни опыта практической работы в промыш­ленности, сельском хозяйстве, финансах.

Его карьера сложилась так: из комсомола в партию, из партии в КГБ. Достоинства такого жизненного пути очевидны: точное знание государственного механизма, тайных пружин управления страной, уме­ние приводить в действие рычаги власти. Недостаток заключается в том, что все знания о стране почерпнуты из вторых рук — из чьих-то рассказов, донесений, справок и аналитических записок подчиненных.

Сотни страниц секретных документов, которые каждый день ло­жились на стол секретаря ЦК и председателя КГБ, создавали ощущение полного знания о происходящем в стране. Это, несомненно, была ил­люзия. Вероятно, поэтому Андропов искренне считал, что страна ну­ждается главным образом в наведении порядка, дисциплине и борьбе с коррупцией, а вовсе не в глубоких экономических и политических реформах.

Он попал на комсомольскую работу в разгар репрессий. Большой террор не обошел и ярославский комсомол.

Ярославская область тогда включала и нынешнюю Костромскую — всего пятьдесят два района. Промышленность — несколько крупных за­водов, большое лесное хозяйство. Московское начальство контролиро­вало добычу торфа, на котором работали теплоэлектростанции. Яро­славцы снабжали энергией и соседей — Ивановскую область.

В июне 1937 года в Ярославль приехал член политбюро и нарком путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович, который по поручению Сталина участвовал в работе областной и городской партийных конференций. Он призвал немедленно разоблачить врагов народа и по­казал пример, как это надо делать. Прямо на конференции Каганович объявил врагом народа второго секретаря обкома Ивана Андреевича Нефедова. Его тут же и арестовали. Ивану Нефедову было всего трид­цать девять лет. Вслед за ним были арестованы еще пять видных пар­тийных работников. Его преемник на посту второго секретаря продер­жался всего лишь до осени.

Летом 1937 года был снят с должности и затем уничтожен первый секретарь обкома партии Антон Романович Вайнов. Ему на смену прислали из Москвы Николая Николаевича Зимина, который прежде ру­ководил транспортным отделом ЦК партии, а в последнее время был начальником политуправления и заместителем наркома путей сообще­ния. Зимин продержался всего несколько месяцев, но тоже успел вне­сти свой вклад в политику репрессий в области. Он, надо понимать, нажал на чекистов, требуя от них раскрытия крупных заговоров. Че­кисты откликнулись, придумывая все новые мнимые группы врагов.

В течение только одного дня, 16 июля 1937 года, новый первый секретарь отправил Сталину две шифровки, демонстрируя готовность провести в области большую чистку.

«Областной комитет, — докладывал Зимин вождю, — получил данные о наличии на Рыбинском заводе автомоторов № 26 троцкистской организации. По полученным данным изобличаются как участники троц­кистской организации секретарь парткома Пушкин, главный инженер Абрамов, бывший секретарь Рыбинского горкома Чантурия, бывший парторг завода Шумин.

Пушкина мы снимаем завтра и арестуем. Для быстрой размотки всей банды просим дать указания об аресте и направлении в Яро­славль Чантурия, работающего в Курской области, и Шумина, работаю­щего в Москве...»

Вождь написал на телеграмме: «т. Ежову. Надо арестовать Чантурия и Шумина, Исполнение сообщить в ЦК».

Сталинский помощник Поскребышев пометил: «Исполнено».

Вслед за этим поступила еще одна телеграмма от Зимина. Первый секретарь показывал, что именно с его приездом связаны большие успехи в искорении врагов народа:

«Следствием по делу контрреволюционной организации правых в Ярославской области установлено, что правыми совместно с эсерами в целом ряде районов области и отдельных заводах были созданы по­встанческие группы.

В этих повстанческих группах объединились правые, эсеры, монархические и уголовные элементы. Руководство организацией по­встанческих групп осуществлял Желтов, начальник облуправления свя­зи, получивший непосредственные указания от Рыкова и бывшего пред­седателя облисполкома Заржицкого. Производим изъятие этих групп».

Сталин так же внимательно изучил полученную из Ярославля телеграмму и отдал указание наркому Ежову: «Желтова надо обяза­тельно арестовать».

Исполнительный Поскребышев вновь пометил: «Исполнено».

За один месяц в Ярославской области провели четыре процесса, судили работников конторы «Заготзерно», мельничного треста и управленцев районного звена. Двадцать шесть человек приговорили к расстрелу. Верховный суд четырем осужденным заменил смертную казнь тюремным заключением. Тогда Зимин пожаловался Сталину, что Верхов­ный суд срывает выполнение партийных директив о борьбе с вредите­лями.

Массовые репрессии не обошли и ярославский комсомол. Еще в марте 1937 года первый секретарь обкома МЛ КСМ Борис Павлов при­звал комсомольцев выкорче-пить из собственных рядов «банду вреди­телей, диверсантов, шпионов и убийц». Он конечно же не подозревал, что очень скоро сам станет жертвой этой кампании. В июне Павлова перевели с повышением на партийную работу, а и конце сентября аре­стовали — как участника «правотроцкистской банды».

— Как мы разоблачали Павлова? — делился опытом с комсо­мольцами руководитель области Николай Зимин. — Первое сомнение в отношении Павлова у меня зародилось в августе. Мы стали присматри­ваться. В начале сентября мы вывели Павлова из состава обкома и сняли с поста секретаря горкома. Потом выяснилась картина полного окружения его врагами народа, и тогда его исключили из партии. Павлов молчит на допросах у следователя, но у нас и не такие, как Павлов, заговаривали. И Павлов скажет. Но, конечно, не сразу.

Первый секретарь знал, что говорил. Павлов не выдержал и подписал составленные следователем областного управления НКВД про­токолы допросов и был приговорен к расстрелу. Сняли, а затем и арестовали руководителей горкома комсомола.

Сохранилась речь, произнесенная начинающим комсомольским работником Андроповым на городском активе. Юрий Владимирович с юношеским пылом разоблачал с трибуны врагов народа:

— ЦК ВКП(б) не раз предупреждал партийные и комсомольские организации о бдительности. Существовала теория, что в комсомоле нет и не может быть врагов. А враги народа — троцкисты, шпионы, диверсанты — пытаются пролезть в каждую щель, использовав слабые места. Враги народа свили себе гнездо в ЦК ВЛКСМ, они пытались разложить молодежь и на почве разложения отвлечь ее от борьбы с врагами.

В конце августа 1937 года в Москве на пленуме ЦК ВЛКСМ сняли с работы очередную группу руководителей комсомола, в том числе Татьяну Федоровну Васильеву, секретаря ЦК по работе среди женской молодежи. Еще недавно она приезжала в Ярославль проводить област­ную комсомольскую конференцию. Она сидела в президиуме, ей аплоди­ровали, а теперь...

В июне 1937 года Юрия Андропова взяли в Рыбинский горком комсомола заведовать пионерским отделом и утвердили членом бюро. В августе перевели в обком руководить отделом учащейся молодежи.

В октябре в Ярославле прошла областная конференция.

— Наша областная комсомольская организация, — грозно произ­носил с трибуны Андропов, — была засорена врагами народа. Все бюро обкома, за исключением первого секретаря, посажено, так как разви­вало враждебную деятельность.

Юрия Владимировича утвердили третьим секретарем Ярославского обкома комсомола. Он понравился новому хозяину области Алексею Ивановичу Шахурину, будущему наркому авиационной промышленности.

Сохранилась — на бланке Ярославского обкома партии с грифом «строго секретно» — подписанная Шахуриным выписка из протокола за­седания бюро от 21 сентября 1938 года:

«О третьем секретаре обкома ВЛКСМ.

Утвердить 3-м секретарем Ярославского обкома ВЛ КСМ тов. Андропова Ю.В., кандидата в члены ВКП(б) с 1937 г., кандидатская карточка № 0389060».

Это уже была номенклатурная должность. Он сразу получил квартиру в доме для областного начальства на Советской улице — в двух минутах ходьбы от обкома. Собственно, должности освобождались чуть не каждый день. В 1937 году областные чекисты арестовали больше пяти тысяч человек. Карьеры в годы чисток делались быстро, надо было только самому уцелеть.

Начальником областного управления НКВД был майор госбе­зопасности Андрей Мартимианович Ершов. Приказом наркома внутренних дел Ежова № 00447 от 30 июля 1937 года Ершов был утвержден предсе­дателем тройки по Ярославской области. Тройка наделялась правом выносить смертные приговоры «бывшим кулакам, уголовникам и другим антисоветским элементам*.

«Видели мы Ершова только на заседаниях бюро обкома, — вспо­минал назначенный первым секретарем обкома Алексей Иванович Шаху­рин, — куда он приходил в каком-то видавшем виды черном пиджаке и косоворотке. В форме появлялся лишь на торжественных заседаниях».

В 1937 году органами НКВД в области было арестовано больше пяти тысяч человек. Ершов говорил подчиненным:

— Если и будут лишние и необоснованные аресты, то в том беды особой нет.

В январе 1938 года майор Ершов докладывал наркому внутренних дел о недостатках в собственной работе:

«Слабо разгромили эсеровские кадры и их антисоветские фор­мирования в области. Мы не добрались до контрреволюционных фор­мирований среди учащейся молодежи, среди интеллигенции (учитель­ство, врачебный мир)...

Мы почти совершенно не работали по исключенным из партии, которых в области насчитывается свыше семи тысяч...»

Его постигла та же судьба, что и других руководителей госбе­зопасности, которые довольно быстро следовали за своими жертвами, В начале декабря 1938 года Ершов был освобожден от должности, в тот же день арестован и расстрелян...

В декабре 1937-го сняли первого секретаря Ярославского обкома комсомола Александра Брусникина. Затем его вывели из состава ЦК ВЛКСМ — «за сокрытие своей связи с враждебными элементами и за попытку скрыть от ЦК факты засоренности вражескими элементами Яро­славской областной организации». Вскоре Брусникина арестовали и расстреляли.

В освободившееся кресло посадили Андропова.

— Очистив свои ряды от врагов народа и их приспешников, — бодро докладывал на областной конференции Юрий Андропов, — разоб­лачив троцкистско-бухаринскую и буржуазно-националистическую сво­лочь, комсомольская организация области под руководством партии идейно закалилась и окрепла...

Вот с такими представлениями о жизни начал политическую ка­рьеру Юрий Владимирович Андропов. Что-то из этого ужасного, отвра­тительного прошлого он отбросит, что-то останется в нем навсегда и будет определять его взгляды на мир. Ему лично жаловаться было не на что — массовые репрессии открыли ему дорогу наверх.

В ноябре 1939 года секретарь обкома комсомола Андропов был выдвинут депутатом областного совета депутатов трудящихся по Воро­шиловскому избирательному округу № 18. Выдвигали его в клубе судо­верфи имени Володарского. Андропов говорил:

— Товарищи избиратели! Я искренне благодарю вас за столь великое, оказанное мне доверие. Партия Ленина-Сталина дала нам свободу, партия большевиков дала нам огромные права. Мы имеем са­мую демократическую в мире сталинскую Конституцию, Мы сами выбира­ем органы управления государством. Вы оказываете мне огромное до­верие, и я от всего сердца заверяю вас, что доверие ваше мною будет оправдано.

В декабре 1938 года его сделали первым секретарем обкома ком­сомола.

Продвижение наверх имело для Андропова одну неприятную сторо­ну. В его документах проверяли каждую запятую, и бдительные кадро­вики сразу же отметили очевидные противоречия и темные места в его биографии.

На пленум обкома приехала из Москвы инструктор ЦК комсомола Капустина. Вот ей бывший первый секретарь обкома комсомола Попков, обиженный предшественник Андропова, и сигнализировал: «Отец Андро­пова был офицером царской армии, а мать из купеческой семьи*.

Бдительная Капустина затеяла настоящее следствие с очными ставками и в январе 1939 года доложила своему начальству:

«Я поставила этот вопрос перед секретарем Ярославского обкома ВКП(б) тов. Шахуриным, проверила в партколлегии, где знакомилась с его делом при приеме в партию. В беседе со мной и секретарями Яро­славского обкома ВКП(б) т.т. Шахуриным и Ларионовым Андропов кате­горически отрицал принадлежность отца к белой армии и происхожде­ние матери из купеческой семьи.

Мною был послан для проверки на место рождения и жительства семьи тов. Андропова работник Ярославского обкома ВЛКСМ тов. Пуля­ев, а по приезде в Москву мною лично был проверен материал, касаю­щийся социального происхождения матери тов. Андропова.

Установлено следующее:

Отец тов. Андропова инженер-путеец, умер в 1919 г. от брюшно­го тифа. В белой армии не служил. Дед Андропова (по отцу) работал в Ростове в качестве инспектора реальных училищ.

Мать Андропова с 17-ти летнего возраста работала учительни­цей. Воспитывалась в семье (куда была подкинута грудным ребенком) Флекенштейн, финляндского гражданина, временного купца 2-й гиль­дии, который умер в 1915 г. Бабка после его смерти жила своим тру­дом, сейчас получает пенсию.

По словам приемной бабки Андропова Флекенштейн, у Андропова живет не его тетка, а его няня, что никаких сведений о родной баб­ке Андропова они не имели и не тают, кто она.

Из этого становится ясным, что тов. Андропов дал неправильные сведения о социальном происхождении своей матери. Я считаю необходимым потребовать у тов. Андропова объяснение причин, побу­дивших его дать эти неверные сведения».

По тем временам обвинения были убийственные. За обман партии и попытку скрыть свое происхождение могли не только карьеру сло­мать и выбросить с руководящей работы, но и посадить. Тем более что в биографии Андропова было предостаточно темных пятен. Будущий председатель КГБ, сам заполняя анкету или составляя автобиографию, путался в именах, датах, степени родства. Могло показаться, что он что-то скрывает.

Самое потрясающее в личном деле Андропова, которое теперь доступно исследователям, — лист бумаги, на котором от руки написа­но: «Данные архивные материалы были доложены тов. Горбачеву М.С. 23 июля 1986 г.»

Подпись: А. Лукьянов.

Анатолий Иванович Лукьянов заведовал тогда общим отделом ЦК и был хранителем всех партийных секретов. Михаил Сергеевич Горбачев к тому времени уже больше года руководил огромной страной, начал перестройку, которая изменила судьбу страны. И занятый такими важ­ными проблемами человек находит время, чтобы поинтересоваться де­талями происхождения своего предшественника и покровителя, что в нашей практике обыкновенно сводится к выяснению всего одного во­проса: а не еврей ли Андропов? Как много это говорит не только о Михаиле Сергеевиче Горбачеве, но и о том, чем вообще были заняты начальственные головы в советские времена...

Юрию Владимировичу пришлось самому пробиваться в жизни. Но его дочь Евгения Юрьевна рассказывала в интервью («Коммерсант-власть», 26 июня 2001 года), что семья не бедствовала:

— Дед со стороны матери имел определенный достаток, и семья Андроповых жила у него. Поэтому они могли позволить себе иметь няню для ребенка. А когда отец в раннем возрасте потерял роди­телей, оказалось, что эта няня для него — самый близкий человек.

В своих первых анкетах Юрий Владимирович Андропов писал, что происходит из донских казаков. Но окружающие считали его скрытым евреем, имея в виду неарийское происхождение его матери Евгении Карловны, преподававшей музыку.

Встречавшиеся с Юрием Владимировичем Андроповым находили в его внешности семитские черты. Возможно, они хотели их увидеть...

«Еврейский тип лица был у Андропова, — уверенно писал литера­туровед Вадим Кожинов. — В 1993 году я беседовал с бывшим замести­телем председателя КГБ Ф.Д. Бобковым, и он сообщил мне, что, как в конце концов выяснилось, мать Андропова родилась в еврейской се­мье, но еще в раннем детстве осиротела и была удочерена русской семьей, по всем документам являлась русской и, возможно, даже не знала о своем этническом происхождении.

В бытность председателем КГБ Андропов, по существу, «разгро­мил» движение «правозащитников», в котором господствующую роль иг­рали евреи, стремившиеся выехать из СССР. Наконец, даже если счи­тать, что он тайно проводил какую-то «еврейскую» линию, ему дове­лось править страной немногим более года и к тому же в крайне бо­лезненном состоянии, и он едва ли мог существенно повлиять на ход событий».

Валерия Легостаева, бывшего помощника члена политбюро ЦК КПСС Егора Кузьмича Лигачева, осенило в момент прощания с Андроповым:

«В мозгу вспыхнула удивительная догадка, что человек, чье лицо в круге яркого света лежало сейчас перед мной на гробовой подушке, при жизни, вне всяких сомнений, был евреем. Это показа­лось мне тогда настолько неправдоподобным, что я невольно замедлил перед гробом шаг, стараясь получше рассмотреть открывшуюся взору картину...»

Бывший помощник Горбачева Валерий Болдин пишет, что Михаила Сергеевича раздражала популярность Андронова. Однажды он в сердцах сказал Болдину:

— Да что Андропов особенного сделал для страны? Думаешь, по­чему бывшего председателя КГБ, пересажавшего в тюрьмы и психушки диссидентов, изгнавшего многих из страны, средства массовой инфор­мации у нас и за рубежом не сожрали с потрохами? Да он полукровка, а они своих в обиду не дают.

Дремучие представления Горбачева о всемирной еврейской соли­дарности (если этот разговор действительно имел место) сходны с подозрениями активных русских националистов, которые вроде бы даже посылали на родину Андропова гонцов изучать его генеалогическое древо. Сотрудники КГБ, желая пресечь недозволенный интерес к лич­ности их начальника, обнаружили в Ростове-на-Дону человека, кото­рый занимался изучением сомнительного происхождения Андропова, но поделать ничего не могли. Председатель комитета госбезопасности, легко отправлявший в лагеря либералов-диссидентов, перед патологи­ческими антисемитами пасовал.

Зная, что товарищи считают его анкету не совсем чистой, Юрий Владимирович всем своим поведением пытался доказать им, что они ошибаются. Андропов был председателем КГБ, вел активную борьбу с «сионизмом», что на практике означало запрет на выезд евреев за границу, всяческое подавление интереса к изучению еврейского язы­ка, культуры и истории народа и строгий контроль за тем, чтобы «лица некоренной национальности* не занимали слишком видные посты. В пятом управлении КГБ был образован отдел по борьбе с враждебной сионистской деятельностью...

Что же говорят о происхождении Андропова рассекреченные доку­менты из его личного архива?

«По Вашему требованию, — писал в свое оправдание Андропов, — присылаю автобиографию и объяснение к ней.

Мать моя младенцем была взята в семью Флекенштейн. Об этой семье мне известно следующее: сам Флекенштейн был часовой мастер. Имел часовую мастерскую. В 1915 году во время еврейского погрома мастерская его была разгромлена, а сам он умер. Жена Флекенштейна жила и работала в Москве, Прав избирательных не лишалась.

Родная мать моей матери была горничной в Москве, Происходила из Рязани. О ней мне сообщила гражданка Журжалина, проживающая у меня. Журжалина знает мать с 1910 года, живет у нас с 1915 года. Прежде она была прислугой в номерах (Марьина роща, 1-й Вышеславцев переулок, дом № 6). Моя мать — родственница Журжалиной по ее мужу.

Все это записано мною со слов Журжалиной.

Тетка или не тетка мне Журжалина?

Не тетка. В анкете Журжалина указана мною как тетка потому, что я просто затрудняюсь определить степень родства (как и она сама). В этом я ничего плохого и предвзятого не видел и не вижу.

Как случилось, что я не знал, что дед мой — купец 2-й гиль­дии?

Я и сейчас об этом не знаю, а попытки, чтобы узнать, делал:

Я перед вступлением в ВКП(б) просил отчима как можно подроб­нее рассказать мне о родителях, так как о последних я знаю очень мало. Он ответил мне письмом (оно у тов. Ларионова), в котором ни слова не говорит о том, что Флекенштейн был купец.

Сама Флекенштейн в 1937 году, когда я брал у нее документ (справку о нелишении прав), ничего мне о «купцах» не говорила».

На карту было поставлено все. Андропов поехал в Москву. Чело­век еще молодой, но уже опытный аппаратчик, он пошел в Моссовет. Попросил справку о том, что Флекенштейн избирательных прав не ли­шалась. В те годы избирательных прав лишали так называемые эксплуататорские классы, под эту категорию подпадали и бывшие куп­цы. Они назывались забытым уже словом «лишенцы». Принадлежность к лишенцам была крайне опасна. По этим же спискам составлялись другие — на арест и высылку.

Справку, доложил Андропов, ему не дали, но сообщили, что в списке лишенных избирательных прав Флекенштейны не значатся.

«При вступлении в ВКП(б), — писал Андропов, — завком верфи запрашивал на мою родину и в Беслан, и в Моздок. Парткому подтвердили, что дед мой (то есть Флекенштейн) торговал, но что был купцом, да еще 1-й или 2-ой гильдии, не говорили. Исходя из этого при вступлении в ВКП(б) и на пленумах я также говорил о тор­говле, а не о купечестве.

Свою биографию я знаю со слов Журжалиной и Федорова, с кото­рыми жил и сталкивался, с их слов и рассказывал ее.

Вот все, что мог я сообщить. Прошу только как можно скорее решать обо мне вопрос. Я чувствую ответственность за организацию и вижу гору дел. Решаю эти дела. Но эта проклятая биография прямо мешает мне работать. Все остальное из моей биографии сомнению не подвергалось, и поэтому я о нем не рассказываю».

Андропов совершенно прав: «проклятая биография мешает рабо­тать» Дурацкое выяснение обстоятельств его появления на свет, со­циальное положение его деда и бабки — какое все это имело значение для его жизни и работы?!

Но удивительно, что он не извлек уроков из собственной исто­рии. Он пятнадцать лет руководил комитетом госбезопасности, и его подчиненные занимались тем, что рылись в далеком прошлом людей, выясняя их социальное или национальное происхождение. И прошлое губило людей. А вот самому Андропову повезло.

Докладная записка инструктора Капустиной была адресована Гри­горию Петровичу Громову, новому секретарю ЦК ВЛКСМ по кадрам. В Москве прошла большая чистка комсомольского руководства. На плену­ме ЦК ВЛКСМ и ноябре 1938 года утвердили новое руководство. С эти­ми людьми Андропову предстояло проработать несколько лет — до перехода на партийную работу.

Первым секретарем ЦК комсомола на долгие годы стал Николай Александрович Михайлов. Секретарем ЦК комсомола стала печально знаменитая Ольга Петровна Мишакова, которая своими доносами погу­била множество достойных людей. Секретарем по кадрам — Григорий Петрович Громов (его перевели в ЦК ВЛКСМ — редкий случай — с долж­ности заместителя заведующего отделом руководящих партийных орга­нов ЦК). Опытный Громов прежде всего поинтересовался мнением яро­славского обкома партии.

Судьба Андропова была в руках второго секретаря Ярославского обкома партии Алексея Николаевича Ларионова, ведавшего местными кадрами. Ему и предстояло решить, как поступить с комсомольским вожаком, у которого выявили сомнительное прошлое.

Энергичный, моторный, заводной Ларионов был всего на семь лет старше Андропова и всячески покровительствовал молодому человеку. Он и спас Андропова от бдительных кадровиков из ЦК комсомола, и убедил нового хозяина Ярославской области, что Юрий Владимирович действительно ничего не знал о своем деде-купце, тем более что дед вроде и не настоящий, а приемный.

Когда Сталин перебросил Шахурина в Горький, первым секретарем Ярославского обкома стал Николай Семенович Патоличев, еще более видная фигура в советские времена, впоследствии секретарь ЦК и ми­нистр внешней торговли. Несмотря на слухи о неясности происхо­ждения Андропова, Патоличев распорядился принять его в партию — и даже раньше положенного по уставу срока.

Процедура приема в партию была делом непростым и небыстрым. На это уходили месяцы. Но для Андропова, работника областного масштаба, было сделано исключение, его принимали в партию ускорен­ным порядком, о чем и свидетельствуют не очень грамотно составлен­ные документы из ярославского архива.

«ВЫПИСКА

Из протокола № 76 заседания бюро Кировского РК ВКП(б) от 15 февраля 1939 года.

Слушали: решение партсобрания парторганизации Обкома ВЛКСМ от 10 февраля 1939 года. О приеме кандидата в члены ВКП(б) Андропова Юрия Владимировича, год рождения 1914, соц. происхождение служащий, соц. положение служаший. Работает секретарем ОК ВЛКСМ. Член ВЛКСМ с 1930 г., кандидат в члены ВКП(б) с мая 1937 года. Об­разование — окончил железнодорожную семилетку и техникум водного транспорта.

Рекомендуют:

1. т. Панов В.А. чл. ВКП(б) с 1928 г. № п/б J070658

2. т. Маштаков В.П. чл. ВКП(б) с 1926 г. № п/б 0828484

3. т. Шмелев ЕЙ. чл. ВКП(б) с 1924 г. № п/б 1078238 Рекоменда­ция Кировского РК ВЛКСМ, протокол № 4 от 10 февраля 1939 г.

Постановили: решение партсобрания парторганизации Обкома ВЛКСМ утвердить. Тов. Андропова Ю.В. принять КЗ кандидатов в члены ВКП(б) по 4-й категории как служащего.

Тов. Андропов принят в кандидаты ВКП(б) в 1937 году » мае месяце сроком на 2 года, кандидатский стаж истекает п мае 1939 года. Но учитывая, что тов. Андропов, состоя кандидатом в члены ВКП(б), за это время политически вырос до политического руководи­теля, в подтверждение чего служит избрание его первым секретарем Обкома ВЛКСМ, и вполне себя подготовил до вступления в партию. На основании этого просить Горком ВКП(б) утвердить наше решение о приеме в члены ВКП(б) тов. Андропова...»

Документы немедленно отнесли в Ярославский горком партии, уже на следующий день состоялось заседание бюро 16 февраля 1939 года:

«Слушали: решение бюро Кировского РК ВКП(б) от 15 февраля 1939 г. О приеме в члены ВКП(б) т. Андропова Юрия Владимировича, г.р. 1914, национальность — русский, по соц. происхождению служащий, по положению служащий.

Работает первым секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ. Образо­вание — среднее, в РККА не служил, освобожден по болезни (зрение), кандидат ВКП(б) с V 1937 г., к/к № 0389060, член пленума и бюро Ярославского обкома ВЛКСМ.

Отзыв положительный...

Постановили: решение бюро Кировского РК ВКП(б) утвердить, т. Андропова принять в члены ВКП(б) по четвертой категории как служа­щего.

Просить Ярославский обком ВКП(б) утвердить данное решение».

Бюро ярославского обкома тоже решило вопрос на следующий же день, 17 февраля 1939 года:

«Слушали: решение бюро Ярославского ГК ВКП(б) от 16 февраля 1939 года о приеме в члены ВКП(б) тов. Андропова Юрия Владимирови­ча, год рождения 1914, национальность — русский, по социальному происхождению — служащий, по положению — служащий. Работает первым секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ. Образование — среднее. Кан­дидат ВКП(б) с 1937 года. Член обкома ВЛКСМ...

Постановили:

Решение бюро Кировского РК ВКП(б) утвердить, тов. Андропова Ю.В. принять в члены ВКП(б) по 4 категории как служащего.

Секретарь Ярославского обкома ВКП(б) Патоличев».

От руки приписано: «выдан п/б № 2605010».

Но все равно процесс проверки происхождения Андропова за­тянулся на четыре месяца. Избрали Андропова первым секретарем об­кома комсомола в декабре 1938 года, а утвердили его в должности только в середине апреля 1939 года. А Москва дала добро на его на­значение еще через пять месяцев.

Сохранилась выписка из протокола заседания бюро от 19 апреля 1939 года:

«Утвердить первым секретарем обкома ВЛКСМ тов. Андропова Юрия Владимировича.

Секретарь Ярославского обкома ВКП(б) А. Ларионов».

Должность была номенклатурная, кандидатура подлежала согласо­ванию в Москве, в ЦК, куда отправили еще пакет с документами, вы­соко оценив работу комсомольского вожака:

«ХАРАКТЕРИСТИКА

На члена ВКП(б) с 1939 года, партбилет № 2605010 -АНДРОПОВА Юрия Владимировича, работающего первым секретарем Ярославского об­кома ВЛКСМ.

Тов. Андропов Ю.В., рождения 1914 года, в ВЛКСМ состоит с 1930 года. В 1936 году окончил речной техникум. Во время учебы в техникуме вел активную общественную работу. По окончании учебы был избран секретарем комитета ВЛКСМ и комсоргом Рыбинского речного техникума. В 1937 году т. Андропов Ю.В. как растущий товарищ, имеющий организационные способности, был избран в члены Пумп и члены бюро Рыбинского ГК ВЛКСМ, где работал заведующим отделом пионеров в течение 1937 года.

В сентябре 1937 года был отозван для работы в аппарат Яро­славского обкома ВЛКСМ в качестве заведующего шдедом студенческой молодежи. В декабре 1937 года избирается третьим секретарем и в 1938 в декабре месяце и. рпым секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ.

На руководящей работе в обкоме ВЛКСМ тов. Андропов показывает себя растущим товарищем. Задачи областной HIMI омольской организа­ции, вытекающие из решений XVI11 съезда ВКП(б), понимает правильно и правильно ре-ищет практические вопросы перестройки работы комсо­мольских организаций. Работник инициативный, в решении вопросов занимает правильную линию. Среди руководящего комсомольского акти­ва пользуется авторитетом.

Характеристика утверждена на бюро обкома ВКП(б) II августа 1939 года».

Все вопросы были сняты, в ЦК против кандидатуры Андропова не возражали. На обороте решения бюро обкома о назначении Юрия Влади­мировича от руки приписали:

«Утвержден ЦК ВКП(б)

Протокол оргбюро ЦК № 15 от 27 сентября 1939 года».

В 1939 году секретарь обкома Ларионов привлек комсомольского вожака Андропова к другому заметному делу — строительству гидро­узлов на Волге. Занимался этим НКВД, строили заключенные, их не хватало, Андропов мобилизовал на стройку несколько тысяч молодых ярославцев. 14 июля 1944 года по докладной записке наркома вну­тренних дел Берии появился указ президиума Верховного Совета СССР «О награждении орденами и медалями инженерно-технического, админи­стративно-хозяйственного состава и рабочих Волгостроя НКВД» за «выдающиеся успехи и технические достижения по строительству гид­роузлов на реке Волге».

Ордена получила большая группа сотрудников главного управ­ления лагерей Наркомага внутренних дел. Орден Красного Знамени вручили и Андропову, как бывшему секретарю Ярославского обкома комсомола, хотя к тому времени он уже уехал из города.

Покровитель Андропова Алексей Ларионов прославится в хру­щевские времена. Ларионов, тогда уже первый секретарь Рязанского обкома, пообещает Хрущеву сдать государству в три раза больше мяса, чем запланировано, получит «Золотую Звезду» Героя Социали­стического Труда, а когда выяснится, что все это липа, то ли по­кончит с собой, то ли умрет от сердечного приступа...

Что касается Андропова, можно было бы сказать, что он отде­лался легким испугом. В действительности эта история не прошла для него бесследно.

Николай Николаевич Месяцев, один из бывших руководителей комсомола, в шестидесятых годах работал под началом Андропова в аппарате ЦК партии. Как-то под настроение Юрий Владимирович рассказал ему, что инструктор Ярославского обкома Анатолий Суров состряпал на него донос о связях Андропова с «врагами народа».

— Не посадили, — сказал Юрий Владимирович, — благодаря вмешательству первого секретаря обкома партии, а так не сидели бы мы, Николаша, вместе с тобой в этом доме.

«Я знал Сурова, — вспоминал Месяцев. — Он сочинил одну или две пьесы. Но приобрел громкое имя не на поприще драматургии, а так называемой борьбы с космополитами — грубой, позорящей страну кампании».

Месяцев задал Андропову естественный вопрос:

— А с Суровым вы, Юрий Владимирович, позже не объяснились по поводу его бессовестной стряпни?

— Нет, я не мстительный...

О мстительности говорить не приходится. Речь шла о том, чтобы сказать подлецу, что он подлец. Но Андропов неизменно избегал открытых конфликтов.

«В нем, — считал Месяцев, — сидел страх, застарелый, ушедший в глубины и прорывающийся наружу в минуты возможной опасности».