Глава 13

В ПРИБРЕЖНЫХ ВОДАХ

Война с Россией не только создала новый театр военных действий для флота, но повлияла также и на его задачи на всем протяженном побережье в Европе за пределами России. Почти полная передислокация соединений люфтваффе особенно сказалась в районе Ла-Манша, где дневные налеты английских истребителей и истребителей-бомбардировщиков привели к тяжелым потерям. Так, в октябре 1941 г. во время атаки самолетов «спитфайр» на 3-ю флотилию дизельных тральщиков вблизи Дьеппа погиб прекрасный офицер, командир 2-й дивизии охраны водного района капитан 1-го ранга Карл Венигер; были также убиты командир флотилии и несколько других офицеров и много матросов. За мгновение флотилия потеряла убитыми или ранеными 40 % своего состава. С тех пор большая часть заданий по тралению и эскортированию в прибрежной зоне между Шельдой и Шербуром выполнялась в темное время суток. Но невозможно было ограничить все операции часами темноты, и поэтому сторожевые корабли были оснащены мощными зенитными средствами, причем в немалой степени трофейными. При этом старались, чтобы все орудия вплоть до 20 мм были защищены легкой броней. В атмосфере дружеского соперничества флотилии разрабатывали свои собственные конструкции щитов. Таким образом, корабли были обеспечены достаточными средствами для защиты, и в период 1941–1942 гг. в среднем приходилось не более двух убитых на каждый сбитый самолет противника.

Охранение вспомогательного крейсера при прохождении Ла-Манша в 1942 г. в водах, где существовала опасность нахождения только якорных мин (слева) или якорных и донных мин (справа). На схеме слева магнитные тральщики используются для отражения атак торпедных катеров, сторожевых кораблей или эсминцев.

Вооружение кораблей также было важно и для участия в многочисленных ночных боях с английскими торпедными катерами и сторожевиками, которые нападали на немецкие конвои. Проходить по Па-де-Кале теперь могли только одиночные суда со все более сильным эскортом. В конечном счете стали формировать две линии охранения: внутреннюю из траулеров или тральщиков и внешнюю – из дизельных тральщиков (типа R). Несмотря на яростные атаки английских кораблей, потери в течение длительного времени оставались терпимыми. Например, весной 1942 г. удалось отбуксировать из Булони в Голландию 8000-тонный танкер, который потерял руль и винты. Наибольшие неприятности в ходе этих операции доставляли тяжелые батареи в Дувре, которые с 1942 г. применяли радар для управления огнем и постоянно повышали точность стрельбы.

Ночью 4 апреля 1943 г. пароход «Малага» шел по Ла-Маншу с запада на восток в сопровождении трех сторожевых кораблей, двух плавбаз тральщиков, двух тральщиков типа М и 13 типа R (дизельных). По конвою открыла огонь дальнобойная береговая батарея англичан и вторым залпом добилась попадания в «Малагу», из строя вышли рулевое и размагничивающее устройства; начавшийся пожар был ликвидирован. Сторожевой корабль 1507 взял судно на буксир и привел его в Кале, несмотря на 40-минутный обстрел.

Зимой 1943/44 г. орудийный огонь английских береговых батарей стал настолько точным, что страны Оси не могли большие посылать через пролив крупнотоннажные торговые суда. Однако интенсивное судоходство продолжалось к западу от Па-де-Кале – вдоль французского побережья к Нормандским островам, а также между Испанией, Жирондой и Байонной. Эти перевозки продолжались вплоть до высадки в Нормандии. В 1942 г. в этом районе было обеспечено сопровождение судам общим водоизмещением приблизительно 5,7 млн брт. В 1943 г. общий тоннаж составил 3,266 млн брт, при преимущественно ближних перевозках. Треть грузов предназначалась для Нормандских островов, которые по специальным указаниям Гитлера должны были стать мощной крепостью. Строительство предполагалось завершить через восемь лет, оно требовало ежемесячных поставок материалов до 200 тыс. т. В 1942 г. страны Оси потеряли в Па-де-Кале 17 конвоируемых судов, 42 корабля охранения были потоплены либо при эскортировании, либо во время траления. В 1943 г. потери, соответственно, составили 12 судов и 43 корабля. В 1942–1944 гг. в проливе и к северу от побережья Бретани время от времени происходили стычки с английскими эсминцами, в которых немецкие малые тральщики (типа М) и вооруженные траулеры на удивление успешно отбивались от превосходящего по мощи противника, а их потери оставались в приемлемых пределах.

В первые десять месяцев войны тоннаж судов германского торгового флота, потерянных в результате действий противника, был равен почти 600 тыс. брт, в основном при попытке вернуться в Германию в начале войны, а также в ходе норвежской операции, которая обошлась в 250 тыс. брт. Во второй половине 1940 г. потери составили 48 тыс. брт, и в дальнейшем урон торгового флота, включая потери в Средиземном море и среди прорывателей блокады, равнялся:

1941 г. 335 тыс. брт;

1942 г. 207 тыс. брт;

1943 г. 170 тыс. брт;

1944 г. 349 тыс. брт;

1945 г. 200–300 тыс. брт (точные данные отсутствуют).

ВМС мобилизовали для собственных нужд суда торгового флота – используя их как транспорты, суда снабжения, учебные корабли и плавучие казармы[79] – общим тоннажем приблизительно 1 млн брт. Может показаться, что это много, но сюда вошло много лайнеров, которые не приспособлены для грузовых каботажных перевозок. Весной 1942 г. частным судовладельцам были возвращены суда общим тоннажем приблизительно 200 тыс. брт. Поскольку новых судов строилось мало, вскоре стала ощущаться нехватка транспортов для перевозки необходимых военных грузов. Она возмещалась фрахтованием судов оккупированных стран, а в 1943 г. был дан старт программе «Ганза», которая предусматривала строительство большого числа судов водоизмещением 1,9, 3 и 5 тыс. брт. Наименьших этих судов было построено 52, и они успешно работали, но крупных судов было построено мало. Чтобы обеспечить централизованное управление и экономичное использование судов торгового флота, в 1943 г. был назначен специальный рейхскомиссар по судоходству – мера, которая вызвала опасения в некоторых кругах. Когда закончилась война, в портах Северного, Балтийского и Норвежского морей находились суда германского торгового флота общим тоннажем 1,3 млн брт. Перевозки железной руды продолжалась до самого конца войны.

Задачи, стоявшие перед торговым флотом Германии во время Второй мировой войны, были гораздо сложнее, чем во время Первой мировой, так как ему гораздо чаще пришлось работать в водах, контролируемых противником. Постоянные опасности поджидали торговые суда от ударов с воздуха, мин, торпедных катеров, подводных лодок, малых морских боевых средств и диверсий. Поэтому очень важно было обеспечить тесное взаимодействие военно-морского и торгового флотов. Еще до войны ряд молодых офицеров торгового флота перешли на военно-морскую службу, где они очень хорошо себя проявили. Начала осуществляться программа углубленной подготовки офицеров запаса, но война началась раньше, чем она дала серьезные результаты, и поэтому многие экипажи, особенно из рыболовного флота, оказались на военной службе без какого-либо предварительного обучения. Чтобы выйти из положения, для службы на мобилизованных кораблях были призваны офицеры и унтер-офицеры с опытом Первой мировой войны. Кроме того, туда направили часть молодых новобранцев и военных моряков с других кораблей. В итоге эта мешанина из всех слоев общества очень скоро оказалась готовой ко всем требованиям, предъявляемым войной. Таким образом, конфликт между «запасом» и «кадровыми», который поначалу был весьма ощутим, почти исчез ко всеобщей пользе.

Военно-морской флот выделял «купцам» корабли охранения, а также зенитные орудия с расчетами. В опасные рейсы на конвоируемые суда назначались специально обученные морские офицеры. Защита и сопровождение торговых судов требовали четкой организации, которую осуществляли опытные штабные офицеры и коменданты в портах, хорошо налаженной связи и наблюдательных пунктов, разведки, а также многих сотен кораблей. В конечном счете зенитные расчеты стали размещаться в большинстве портов, находившихся вблизи зон, где существовала опасность воздушного нападения, и они со своими пушками переходили с одного судна на другое в зависимости от необходимости. Артиллеристы превосходно несли свою службу в трудных условиях Средиземного и, позже, Северного морей и сбили много самолетов противника. Такое боевое сотрудничество восстановило потерянное было чувство сплоченности и взаимной поддержки между военно-морским и транспортным флотом.

Победа во Франции позволила ВМС настолько приблизить свои базы к английскому побережью, что у торпедных катеров появилась возможность действовать против каботажного судоходства противника. Две флотилии из 8 катеров, начавшие действия в этом районе, постепенно превратились в 11 флотилий, которые активно действовали во всех критических точках европейского побережья. Главной ареной боев оказались Ла-Манш и устье Темзы. За исключением нескольких специальных, имелось два типа торпедных катеров – первые имели водоизмещение 95 т и скорость 36 узлов а вторые – 105 т и 40 узлов соответственно. На катерах обоих типов были установлены два торпедных аппарата и одно-два орудия калибра от 2 до 4 см. Они имели хорошие мореходные качества, в прибрежных водах выполняли функции прежних миноносцев и хорошо зарекомендовали себя как в торпедных атаках, так и в минных постановках, уничтожили суда противника общим тоннажем в несколько сотен тысяч брутто-регистрационных тонн, а также несколько эсминцев.

Их главными противниками были эсминцы, сторожевые катера и самолеты, которые после установки на них радаров представляли все более грозную опасность. Однако пресечь действия торпедных катеров они были не в состоянии. За годы войны Германия потеряла приблизительно 100 торпедных катеров. Эти потери компенсировались вводом в строй ежемесячно в среднем трех катеров. Сначала торпедные катера возглавлял капитан 1-го ранга Ганс Бютов, командовавший миноносцами, а с начала 1942 г. командиром торпедных катеров был назначен капитан 3-го ранга Рудольф Петерсен. Он непосредственно руководил действиями катеров в Северном море и в Ла-Манше, а также отвечал за действия торпедных флотилий во всех других зонах. Роль миноносцев оказалась меньше, чем в годы Первой мировой войны. Они редко использовались для активных действий. Их главная обязанность заключалась в эскортировании важных конвоев, но при этом они неоднократно вступали в бой с английскими кораблями.

13 мая 1942 г. к северу от Булони в результате атаки английских торпедных катеров были потеряны миноносцы «Зееадлер» и «Илтис».

При попытке 23 октября 1943 г. застать врасплох германский конвой на западных подступах к Ла-Маншу англичане потеряли легкий крейсер «Харибдис» и эсминец, торпедированные немецкими эскортными кораблями. И в Ла-Манше, и в Бискайском заливе весьма полезными оказались большие миноносцы класса «Элбинг», номера от «Т-22» до «Т-36», водоизмещением от 1300 до 1700 т, вооруженные четырьмя орудиями калибра 10,5 см, но их максимальной скорости – 33 узла – не хватало, когда они вступали в бой. Миноносцы и несколько имевшихся эсминцев совершили ряд вылазок и обеспечивали сопровождение конвоев, а также выход в море и встречу прорывателей блокады. При попытке встретить один из прорывателей в Бискайском заливе 28 декабря 1943 г. пять эсминцев 8-й флотилии в сопровождении двух миноносцев в штормовую погоду неожиданно встретились с двумя английскими крейсерами, которые не были своевременно обнаружены немецкой авиаразведкой. Английские корабли имели преимущество в скорости хода и мореходности перед немецкими, неудачно попытавшимися атаковать противника с обоих бортов. Оказав мужественное сопротивление, суда «Z-27», «Т-25» и «Т-26» затонули. Капитан 1-го ранга Ганс Эрдменгер, командир флотилии эсминцев, был убит. «Т-27» и «Т-29» погибли в Ла-Манше в апреле 1944 г. в бою с английскими эсминцами, один из которых был также потоплен.

Начиная с лета 1942 г. миноносцы и тральщики (типа R и М) выставили в Ла-Манше обширную систему минных заграждений, чтобы защитить немецкие конвои. Минный барьер оказался эффективным против английских эсминцев, хотя и не спасал от торпедных катеров противника. Минные заграждения в восточной части Ла-Манша поставили главным образом тральщики типа R, поскольку их деревянные корпуса плохо обнаруживались радарами. Они действовали всей флотилией (до 24 единиц), и весьма эффективно. Только однажды возникла перестрелка с английскими торпедными катерами. При усилении минных заграждений они не понесли никаких потерь.

Непрерывная борьба в западных прибрежных водах была мучительной и безжалостной. Доходило даже до таранов и применения ручных гранат. Эти схватки оказывали зловещее влияние на вовлеченных в них людей, однако мир, озабоченный обилием более важных событий, едва ли замечал их. Лишь изредка эти действия приобретали всеобщий интерес и превращались в ключевые новости дня.

И действительно, после того, как отменили операцию «Морской лев», единственным действием немцев, способным пробудить всеобщий интерес, был прорыв линкоров «Шарнхорст» и «Гнейзенау» через Ла-Манш.

После неудачного похода линкора «Бисмарк» в мае 1941 г. штаб руководства войной на море не отказался полностью от идеи осуществления дальнейших рейдовых операций надводных кораблей, и карманный линкор «Лютцов» получил приказ готовиться к выходу в море. В июне 1941 г. он в сопровождении пяти эсминцев направлялся в порт выхода вблизи юго-восточного побережья Норвегии. Здесь линкор был поврежден торпедой в результате ночной атаки с воздуха. В результате «Лютцов» должен был повернуть обратно и встать в док на ремонт на несколько месяцев.

Планы операции в Атлантике с участием линкора «Тирпиц», тяжелого крейсера «Хиппер» и брестской эскадры остались на бумаге. В июле 1941 г. был закончен ремонт линкора «Шарнхорст» и он был переведен в Ла-Паллис для испытаний, однако был атакован бомбардировщиками и получил серьезные повреждения электросистемы, а также принял 3 тыс. т воды. Три бомбы попали в корабль, но не взорвались, но еще две легкие сработали. Корабль вынужден был возвратиться на ремонт в Брест.

Удары авиации по Бресту оказались настолько мощными, что, несмотря на усиление зенитной обороны и маскировку, новые повреждения кораблей были только вопросом времени. По представлениям Редера и ответственных старших офицеров, Гитлер решил, что брестская эскадра должна попытаться вернуться в Германию через Ла-Манш. По общему признанию, это было связано со значительным риском, но, поскольку корабли не были еще полностью готовы к боевым действиям, было бы не менее опасно возвращать их через Датский пролив.

Возвращение через Ла-Манш могло быть успешным только в случае сохранения в полной тайне всей подготовки. Поэтому операция по многократному тралению всего маршрута в Ла-Манше проводилась так, чтобы обеспечить секретность даже внутри военно-морских сил. Отдельные флотилии получали самостоятельные задания по тралению части фарватера и оставались в неведении о маршруте в целом. Разведанные минные заграждения либо протраливались, либо предусматривались пути их обхода.

Англичане пристально следили за обстановкой в Бресте и точно знали, когда корабли оказывались готовы к выходу в море. Хотя их оценка предстоящих событий была довольно точна, они не думали, что эскадра отважится на прохождение Дуврского пролива при свете дня.

Под командованием вице-адмирала Отто Цилиакса линкоры «Шарнхорст», «Гнейзенау» и тяжелый крейсер «Принц Евгений» с шестью эсминцами и тремя миноносцами вышли из Бреста в 11 часов ночи 11 февраля 1942 г. Их отправление задержалось на два часа из-за ударов противника с воздуха. Выход в море сопровождался крайне удачным стечением обстоятельств, поскольку английский самолет, несший радиолокационный дозор у порта, чтобы не пропустить выхода кораблей, из-за поломки вынужден был возвратиться, а смена ему еще не пришла.

Воздушная тревога и постановка дымовых завес в порту Бреста продолжались вплоть до следующего утра для того, чтобы уход кораблей не был обнаружен даже после рассвета. Эскадра вышла в район севернее Гавра незамеченной, и здесь их эскорт был силен восемью миноносцами и десятью торпедными катерами. С рассветом ее непрерывно прикрывали не менее 16 истребителей. Всего в операции были задействованы 250 истребителей под командованием полковника Адольфа Галланда. На флагманском корабле находился офицер наведения истребителей, и взаимодействие было превосходным.

Незадолго до рассвета 1-я флотилия тральщиков (капитан 3-го ранга Карл Бергельт) обнаружила минное заграждение противника в районе Этретата[80], и всего четыре тральщика успели протралить в нем безопасный проход как раз к моменту подхода эскадры. Только в 11 часов утра, когда эскадра была вблизи устья Соммы, она была впервые обнаружена английским самолетом, сообщению которого вначале не поверили. По этой причине информация попала в Адмиралтейство лишь после полудня, где тоже потребовали дополнительного уточнения. Поэтому когда в час дня эскадра прошла Па-де-Кале, тревога в Дувре еще не была объявлена. В навигационном отношении переход обеспечивали шесть катеров-маяков, это были сторожевики, поставленные на якорь в пунктах, где эскадра должна была изменять курс. Корабли уже удалялись от английского берега, когда в 13.16 береговые батареи открыли по ним огонь, правда без успеха. Последовавшие вскоре атаки английских торпедных катеров и самолетов-торпедоносцев, а затем и эсминцев также завершились ничем. Немецкая авиация и корабельные зенитчики сбили множество английских самолетов, были повреждены также некоторые из кораблей англичан. Немцы потеряли один сторожевой катер и 17 самолетов. Недалеко от Шельды «Шарнхорст» подорвался на донной мине и потерял ход, но через полчаса снова двинулся дальше. Ночью оба линкора были незначительно повреждены донными минами около Терсхеллинга. Мины действительно оказались наиболее эффективным оружием англичан. Ожидая прорыва, они поставили на предполагаемых путях эскадры 16 минных заграждений из якорных мин, а также 1100 донных мин. В итоге во время подготовки прорыва были потеряны эсминец «Бруно Хейнеманн» и один тральщик 12-й флотилии, а во время прорыва линкоры подрывались на минах три раза.

Операция произвела сенсацию, особенно в Англии. Однако она фактически означала отказ от ведения Германией океанской войны надводными кораблями, а это облегчало положение британского флота в то время, когда он столкнулся с исключительными трудностями. Радость немецкого флота по поводу успешного осуществления прорыва была омрачена тем, что через несколько дней «Гнейзенау», находясь в доке, был поражен бомбой. Она попала в носовую часть корабля, вызвала пожар в погребах боеприпасов и нанесла серьезный ущерб. Ремонтные работы требовали так много рабочей силы и материалов, что в конце концов от восстановления корабля пришлось отказаться. Он был разоружен в Гдыне, а в 1945 г. потоплен на входе в гавань незадолго до того, как город был взят русскими.

В былые времена британцы активно использовали свое превосходство на море, совершая набеги на отдельные пункты на побережье противника и заставляя таким образом растерявшегося врага рассредоточивать свои силы. Новые виды оружия – подлодки, самолеты, торпедные катера и малые боевые средства – отлично подходили для неожиданных действий и поэтому охотно применялись большинством военно-морских флотов. Широко использовали их и англичане. Их лодки действовали против торгового судоходства вдоль норвежского побережья и ставили якорные мины в Бискайском заливе. Их самолеты осуществляли постановки магнитных мин во всех важных пунктах на французском побережье (за исключением бухты Сены), в устьях рек Голландии и Германии, в западной части Балтийского моря и на подходах к Балтике. Тем самым они заставили германские ВМС гипертрофированно развивать свой тральный флот. Торпедные и сторожевые катера англичан все активнее действовали в устьях Рейна и Шельды.

Но англичане не отказались и от своей традиционной тактики булавочных уколов. Понятно, что их было очень трудно осуществить, пока в этом районе находились основные силы люфтваффе, которые могли защитить оккупированное немцами побережье от нападения с моря, но с началом русской кампании ситуация изменилась. Морские сообщения с Северной Норвегией и Лапландским фронтом[81] теперь стали важнее, чем прежде, и здесь они как раз и применили истинное оружие войны на море – подлодки и авианосцы.

30 июля 1941 г. самолеты с авианосцев «Викториес» и «Фьюриес» атаковали транспорты, находившиеся в Киркенесе и Петсамо, но добились незначительных успехов, а сами понесли тяжелые потери.

7 сентября английские крейсера «Нигерия» и «Аврора» (каждый по 12 6-дюймовых орудий) вошли в фьорд около Нордкапа, чтобы атаковать конвой с войсками, сопровождаемый учебным артиллерийским кораблем «Бремзе» (капитан 3-го ранга Герман фон Брози-Штейнберг) и несколькими вооруженными траулерами. «Бремзе» без колебаний вступил в бой с превосходящими силами противника и действовал так умело, что конвой и траулеры сумели ускользнуть в проход в шхерах. Однако сам «Бремзе» был потоплен, унеся на дно своего командира и большую часть экипажа.

Первые десантно-диверсионные операции англичан были весьма успешными. 4 марта 1941 г. они атаковали Свульвер и Стамсунд на Лофотенских островах, 27 декабря – Ваагзе севернее Бергена и с 25 по 29 декабря – еще несколько пунктов на Лофотенских островах. Десантники ликвидировали слабые германские гарнизоны, топили или захватывали корабли местной береговой обороны и торговые суда, уничтожали нефтехранилища и предприятия рыбопереработки, арестовывали пронемецки настроенных норвежцев и забирали добровольцев в Англию.

Их первый рейд на французское побережье был не менее успешным. Ночью 27 февраля 1942 г. вблизи радиолокационной станции люфтваффе в Брюневале севернее Гавра были высажены парашютисты. Перебив охрану, они демонтировали основные узлы радиолокационного оборудования и отошли без потерь на ожидавшие их около берега торпедные катера.

Гораздо труднее пришлось англичанам при налете на морскую базу в Сен-Назере. Гавань здесь имела три шлюза, самый большой из которых использовался как сухой док и мог разместить крупнотоннажные суда и корабли, например «Тирпиц». Средний двойной шлюз использовался для входа и выхода подводных лодок и других судов, тогда как третий мог пропускать только малые корабли и суда.

Цель рейда состояла, во-первых, в уничтожении большого и среднего шлюзов, чтобы лишить «Тирпиц» возможности доковаться в случае его появления в Атлантике, и, во-вторых, в том, чтобы не допустить использование Сен-Назера как базы подводных лодок. В набеге участвовали устаревший (бывший американский) эсминец «Кемпбелтаун», загруженный взрывчаткой, сторожевой катер и 17 моторных баркасов. Корабли вошли в Луару 28 марта 1942 г. приблизительно в 2 часа ночи. Пройдя по боковому каналу, рейдеры избежали встречи с патрульными кораблями и попробовали обмануть береговую охрану, передавая немецкие световые опознавательные сигналы. Но капитан 1-го ранга Карл-Конрад Мекке, командовавший зенитной артиллерией, быстро оценил обстановку и приказал открыть огонь. К этому времени корабли противника поднялись высоко вверх по реке, используя приливное течение, и остановить удалось только некоторые, а остальные продолжали продвигаться к цели. Магнитный тральщик № 137, стоявший на якоре на рейде, открыл огонь из легких орудий. Это не задержало «Кемпбелтаун», который, как было запланировано, протаранил внешние ворота судоходного шлюза. Экипаж эсминца был снят сопровождающими моторными катерами.

Несколько моторных баркасов противника попытались проникнуть на внешний рейд около среднего шлюза, но были остановлены находящимся там сторожевиком, который потопил часть из них. Участники налета с других баркасов уничтожили расчет легкого орудия на пирсе между двумя шлюзами и высадили группу командос, чтобы взорвать ворота среднего шлюза, а также все возможные корабли поблизости. Эту попытку сорвали катера 16-й флотилии тральщиков и члены их экипажей, оказавшиеся на берегу; их огонь причинил тяжелый урон десантникам. Немецкие экипажи были обучены ведению боев на суше, и испытание в реальной схватке доказало, что они ни в чем не уступали отборным десантникам.

Спустя восемь часов «Кемпбелтаун» взорвался, и внешние ворота шлюза были разрушены. Некоторые из моторных баркасов противника прорвались обратно к морю, где им пришлось столкнуться с немецкими миноносцами. Один моторный баркас был захвачен после рукопашной схватки, и только четыре возвратились в Англию.

Два подобных, но менее масштабных рейда – один 22 апреля вблизи Булони и второй 4 июня 1942 г. вблизи Этапля – не принесли успеха.

Полной неудачей завершилось дерзкое нападение противника на Дьепп – порт, который часто использовался немецкими конвоями для укрытия в светлое время суток. 19 августа 1942 г. там внезапно должны были высадиться с десантных кораблей 5 тыс. десантников, главным образом канадцев, с танками. Планировалось захватить город и разрушить сооружения и корабли в порту. Во время подхода десанта противника произошла беспорядочная схватка, когда двигавшийся на запад небольшой немецкий конвой из пяти дизельных каботажных судов и трех вооруженных траулеров случайно столкнулся с английскими кораблями. Немецкие сторожевики обстреливали или таранили все, что появлялось вблизи. Воспользовавшись всеобщим замешательством, два сторожевика, под умелым командованием лейтенанта Бегеля (из резерва), вместе с четырьмя транспортами сумели уйти и направились в Ле-Трепор. В Дьеппе англичане захватили врасплох и уничтожили две 150-миллиметровые батареи, располагавшиеся вне города. Это позволило противнику высадиться на главном пляже у города почти без помех, хотя часть танков застряла там. Несколько танков, которые смогли выбраться на набережную, не смогли проникнуть в город, поскольку все дороги были перекрыты бетонными блоками. Вскоре десант подвергся налетам истребителей и бомбардировщиков люфтваффе, и в полдень его жалкие остатки были возвращены на корабли. Потери британцев составили 3350 человек, преимущественно канадцев. На пляже остались 28 танков и много новых десантных кораблей, а в море противник потерял еще несколько боевых кораблей и десантных катеров.

В Африке в ноябре 1941 г. англичане хотели захватить штаб Роммеля, но участники налета по ошибке попали в службу тыла и не добились успеха. В сентябре 1942 г. попытка англичан захватить Тобрук с моря была раскрыта и отражена с тяжелыми потерями для нападавших.

После этого англичане больше не предпринимали никаких рейдов, если не считать малые операции десантно-диверсионных подразделений, доставляемых к цели по морю или воздуху. Наиболее впечатляющей операцией был захват в 1944 г. германского командующего на острове Крит генерал-майора Карла Крейпе. Десантно-диверсионное подразделение противника, доставленное к южному побережью острова моторным баркасом, совершило марш-бросок через горы и вышло к немецкому штабу. Находясь вблизи от него, можно было изучить перемещения генерала, который затем был захвачен и содержался в горах в течение длительного времени, прежде чем его переправили морским путем в Александрию. Эта операция может показаться несколько экстравагантной и ставила целью захват единственного человека, да еще фигуры локального масштаба; однако моральное воздействие, которое оказала эта акция на население оккупированного острова и на немецкий гарнизон, было, возможно, достаточно большим, чтобы оправдать ее проведение.

Постоянные опасения Гитлера по поводу высадки союзников в Северной Норвегии были основной причиной для концентрации в том районе таких сил, которые при более трезвом анализе ситуации вряд ли можно было оправдать. В начале 1942 г. фюрер приказал переместить в арктическую зону Норвегии мощный контингент военно-морских и военно-воздушных сил для нанесения ударов по конвоям союзников, направлявшихся в северные порты России. Помимо уже упоминавшихся подводных лодок, в начале января 1942 г. туда были посланы: «Тирпиц», «Шеер», «Лютцов», «Принц Евгений», «Хиппер», «Кёльн» и пять эсминцев. Направляясь на север, в районе Тронхейма «Принц Евгений» торпедирован подводной лодкой; корабль потерял руль и на многие месяцы был выведен из строя. Летом и осенью 1941 г. первые английские конвои (от PQ-1 до PQ-7) уже прошли к Мурманску и Архангельску без серьезных потерь. После того как Россия устояла под первым немецким ударом на суше, союзники увеличили военные поставки России, чтобы поддержать боеспособность русской армии. Три пути были открыты для обеспечения поставок союзников: через Сибирь[82], Персию и Северную Россию.

Маршруты конвоев в Северную Россию

Так как Япония не находилась в состоянии войны с Россией, то самым безопасным был путь через Сибирь. Русские использовали свои суда для перевозки военных грузов из США во Владивосток, и почти половина американской помощи прошла по этому маршруту.

Не более четверти поставок прошло через Персию. Протяженность рейса от атлантических портов вокруг мыса Доброй Надежды до Персидского залива составляет почти 15 тыс. миль, а через Панамский канал и Тихий океан он еще на 3 тыс. миль длиннее. На такой рейс с возвратом и временем на разгрузку судну требовалось шесть месяцев. Приблизительно восемь процентов грузов были потеряны в результате действий подлодок стран Оси на этом маршруте.

На северном маршруте судам союзников требовалось в два с лишним раза меньше времени. На то, чтобы дойти до России из Исландии, где формировались конвои, уходило всего лишь от 10 до 12 дней. Но при этом конвои подстерегали большие опасности. Был потерян 21 % отправленных грузов, и все же четверть всех военных поставок союзников в Россию была перевезена по этому маршруту. Полярной ночью потери были незначительными, поскольку в темноте подводные лодки реже находили конвои, а немецкие самолеты не были еще оборудованы радарами.

6 марта 1942 г. «Тирпиц» (капитан 1-го ранга Карл Топп) и три эсминца под общим командованием адмирала Цилиакса вышли в море с целью перехвата конвоя PQ-12. Охранение конвоя составляли три линкора, авианосец, крейсера и эсминцы. Однако штормовая погода и туман помешали встрече «Тирпица» с конвоем, хотя 8 марта был момент, когда обе группы кораблей и конвой находились в углах равностороннего треугольника, длина сторон которого составляла всего 80 миль. На следующий день 12 самолетов с английского авианосца атаковали возвращавшийся «Тирпиц» двумя торпедами каждый, но понесли тяжелые потери. Капитан Топп спокойно и уверенно управлял кораблем и сумел уклониться от торпед. В ходе операции германские эсминцы потопили одиночное русское судно.

В конце марта 1942 г. этот конвой атаковали подводные лодки, самолеты и три эсминца, в результате несколько судов конвоя затонуло и был поврежден торпедой легкий английский крейсер «Тринидад». Немцы потеряли эсминец «Z-26».

Несмотря на напряженную обстановку в Тихоокеанском регионе, присутствие «Тирпица» в Северной Норвегии заставило союзников принять решение об использовании американских линкоров «Вашингтон» и «Северная Каролина» для охраны конвоев в течение того периода, пока часть кораблей Флота метрополии, покинув Атлантику, обеспечивала прикрытие экспедиции, направленной для захвата Мадагаскара.

1 мая 1942 г. «U-456» (лейтенант Макс Мартин Тейхерт) торпедировала легкий крейсер «Эдинбург», сопровождавший возвращавшийся конвой QP-11. Англичане приняли решение буксировать крейсер в порт, но на следующий день он был потоплен тремя германскими эсминцами, которыми командовал капитан 1-го ранга Альфред Шульце-Хинрикс. Немцы потеряли эсминец «Герман Шеман», но его экипаж был спасен двумя другими эсминцами.

В начале мае конвой PQ-15 союзников, состоявший из 23 судов, был атакован главным образом с воздуха и потерял несколько судов. В густом тумане линкор сил прикрытия таранил свой эсминец, и глубинные бомбы тонущего эсминца взорвались под «Вашингтоном», который следовал за ним. Американский линкор был слегка поврежден.

Этот конвой из 34 судов с сильным охранением с 25 по 31 мая атаковали подводные лодки и самолеты. Были потоплены семь судов общим тоннажем 31 тыс. брт, но остальным (125 тыс. брт) удалось дойти до портов назначения.

В начале июля этот конвой из 35 судов, возвращавшихся главным образом порожняком, вынужден был бороться с плотным туманом в высоких северных широтах. Конвой не имел потерь от немецких кораблей, но потерял пять судов на английских минных заграждениях в Датском проливе. Четыре конвоя PQ с конца марта потеряли 23 судна из 84, но самое худшее было еще впереди.

Он включал 33 транспорта и 3 спасательных судна и танкер (для дозаправки кораблей эскорта). Непосредственное охранение составлял 21 корабль, дальше прикрытие – 2 линкора, авианосец, 7 крейсеров и около 20 эсминцев. Конвой 27 июня вышел из Исландии и со 2 июля подвергался атакам немцев. 4 июля, когда он находился на расстоянии 240 миль к северу от Нордкапа, Адмиралтейство приказало судам рассредоточиться, а кораблям охранения вернуться на запад. Появление этого приказа было вызвало информацией о выходе в море «Тирпица» и 8 эсминцев. В дело тут же включились немецкие подлодки и совместно с авиацией потопили 22 транспорта, танкер и спасатель из состава несчастного конвоя – 123 из 188 тыс. брт общего тоннажа.

Любопытно, что простое сообщение о возможном выходе в море «Тирпица» и эсминцев сопровождения так повлияло на обстановку. В действительности немецкие корабли вскоре вернулись на базу, поскольку было неясно, где находится английский авианосец, и поэтому люфтваффе не могли атаковать его[83]. Приказ Гитлера категорически запрещал надводным кораблям вступать в бой до тех пор, пока авианосцы не будут выведены из строя.

Легкие силы флота русских включались в охрану конвоев только на последнем отрезке маршрута. В результате тяжелых потерь отправка конвоев в Северную Россию была приостановлена до осени, но для перевозки важных грузов в Мурманск использовали крейсера и эсминцы. По пути назад эсминцы противника 25 августа случайно столкнулись и потопили немецкий минный заградитель «Ульм», который направлялся к Новой Земле с намерением поставить мины на судоходных маршрутах противника к западу от острова.

В конце августа карманный линкор «Шеер» (капитан 1-го ранга Вильгельм Меендсен-Болькен) обогнул с севера Новую Землю и вышел в Карское море, чтобы перехватить один из русских конвоев, шедших от Берингова пролива. Операция не имела успеха из-за тумана и невозможности использовать разведывательный самолет карманного линкора. 28 августа «Шеер» обстрелял крупную русскую базу на Диксоне в устье Енисея, а также потопил большой русский ледокол и несколько других кораблей[84].

В сентябре «Хиппер» с четырьмя эсминцами из 8-й флотилии эсминцев поставил несколько минных заграждений по пути к Архангельску, а уже в одиночку – еще одно к северо-западу от Новой Земли.

С 6 по 8 ноября 1942 г. «Хиппер» и 8-я флотилия эсминцев провели рейд в Баренцевом море в поиске одиночных судов союзников. Они потопили русский противолодочный корабль № 78 и военный танкер[85]«Донбасс», взяв в плен их экипажи. Немецкие минные заградители и тральщики постоянно ставили минные заграждения для защиты северного финского порта Петсамо и в районе полуострова Рыбачий. План захватить полуостров у русских так и не был реализован.

В 1942–1944 гг. несколько подводных лодок действовало вблизи Белого моря, около Новой Земли и в Карском море. Иногда они взаимодействовали с дальней авиацией, причем в этих операциях они часто использовались для дозаправки самолетов. Они потопили ряд небольших судов противника, а также ставили мины на подходах к портам и в важных фарватерах.

Он состоял из 33 судов и охранялся авианосцем и 20 другими кораблями. Конвой покинул Исландию 7 сентября 1942 г. и за короткое время потерял 13 судов и спасательное судно. Конвой QP-14, который в это время возвращался домой, насчитывал 15 торговых судов и 17 кораблей эскорта, и, пройдя через район действий подлодок, потерял 4 транспорта, спасатель, а также 2 корабля охранения. Были потоплены 3 из нападавших подводных лодок.

Столь высокие потери в составе северных конвоев отрезвляюще подействовали на союзников, и они решили до декабря отправлять в северные порты России только одиночные суда без сопровождения. Из 39 одиночных судов, которые совершили подобные рейсы, было потеряно девять. Союзники возобновили провозку конвоев в середине декабря, но они были в два раза меньше прежних и отплывали с недельным интервалом. Обратные конвои шли по такому же графику. Этот цикл позволял более экономно использовать силы эскорта. Первый малый конвой, состоящий из 16 судов, прошел без помех к Мурманску, доставив 100 тыс. т груза.

31 декабря конвой союзников из 14 судов, сопровождаемый 2 крейсерами и 17 кораблями охранения, находился юго-восточнее острова Медвежий. В 8.30 утра, когда было еще совсем темно, его атаковала вышедшая накануне в море эскадра Оскара Куммеца, в составе «Хиппера», «Лютцова» и 6 эсминцев, состоялся бой с английскими эсминцами сопровождения, несколько из них было повреждено, один, а также тральщик затонули. Тогда в бой вступили английские крейсера и добились попадания в котельное отделение «Хиппера», что очень сильно снизило его скорость. В этот момент Куммец получил команду от адмирала, управлявшего операцией с берега, требовавшую не допускать никакого риска. Куммец не понял, что это сообщение было просто передано из штаба ВМС в качестве рутинного напоминания о действующем приказе Гитлера, и неохотно прервал сражение. А в это время эсминец «Фридрих Эккольд» (капитан 1-го ранга Альфред Шеммель) столкнулся с английским крейсером, который он принял за «Хиппер». В результате боя немецкий эсминец затонул со всем экипажем.

Неудовлетворительный результат этого боя был прямым результатом приказа Гитлера, ограничивавшего свободу действий всех кораблей, необходимых для защиты Норвегии. Но Гитлер был далек от понимания связи между этим приказом и результатом боя. Теперь он бросал горькие упреки флоту и в итоге приказал убрать из действующего флота все линкоры и крейсера – решение, которое полностью противоречило его предыдущему представлению относительно их ценности. Он полностью игнорировал тот факт, что даже без каких-либо боевых успехов оперативная группа кораблей в Норвегии была «действенным флотом», который связывал мощные силы противника, облегчая тем самым положение стран Оси в Средиземном море и на Тихом океане[86].

Когда адмирал Редер понял, что он не может убедить Гитлера отменить свой неразумный приказ, который, будь он выполнен, подрывал престиж военно-морского флота, он попросил освободить его от должности. На сей раз его просьба была удовлетворена, и 30 января 1943 г. он вышел в отставку в качестве «генерального инспектора военно-морских сил», отслужив в течение четырнадцати лет в должности главнокомандующего, – мало кто в иностранных флотах мог гордиться таким достижением. Трагедия Редера была в том, что его предупреждения не пожелали услышать, а ценность его предложений о способах ведения войны ни Гитлер, ни ОКВ до конца не поняли. Редера упрекали в том, что он стоял в стороне от политических вопросов, но он поступал так преднамеренно, чтобы предохранить военно-морской флот от чуждых влияний. Он был дальновидным руководителем, в совершенстве знавшим почти все аспекты своей обширной сферы деятельности, однако он оставался скромным человеком и относился с подлинным интересом к своим подчиненным, всегда поощряя их самостоятельность. В мирное время Редер стремился улучшить отношения между флотами европейских стран. Он был противником войны с Англией, но, когда это случилось, он использовал все ресурсы военно-морского флота для достижения приемлемого результата. Будучи верующим человеком, Редер даже в ходе боевых действий сохранил на флоте дух единства. Он решительно противостоял всем попыткам высокопоставленных деятелей нацистской партии вмешаться во внутренние дела военно-морского флота – особенно в отношении религии. Военно-морской флот Германии обязан ему своей сплоченностью и мощью, которые лежали в основе его боевой эффективности во время войны и которые сохранились в послевоенные годы. В профессиональных кругах как в Германии, так и за границей идеи адмирала Редера относительно ведения войны на море были признаны столь же выдающимися, какими в действительности и были достижения малочисленного флота, которым он командовал.

Его преемником стал гросс-адмирал Карл Дениц. Офицер подводной лодки в Первую мировую войну, он возглавил флотилию подводных лодок, когда они появились в 1935 г., и быстро сделал этот род оружия мощной и дисциплинированной ударной силой, которой он умело руководил. Тактика групповых действий[87], которую он сам разработал, прекрасно зарекомендовала себя во время войны. Став главнокомандующим, он теперь столкнулся с задачей, как лучше использовать возможности флота в рамках общей военной стратегии против возрастающей мощи противника и, в известном смысле, как предотвратить надвигавшееся поражение.

Противоторпедная клетка для «Тирпица»

Занимая пост главнокомандующего флота, Дениц сохранил за собой пост командующего подводными силами. Его начальник штаба контр-адмирал Эберхард Годт осуществлял повседневное управление деятельностью лодок. Вскоре новый руководитель флота убедился в том, что эскадра в Норвегии должна быть сохранена. Он так искусно построил отношения с Гитлером, что все разговоры об исключении из флота крупных кораблей были вскоре прекращены. Примечательно, что Дениц стал превращаться в сторонника использования крупных кораблей, так же как в начале войны Редер стал сторонником действий подводных лодок. Когда было необходимо, он также придерживался твердой линии поведения в отношениях с влиятельными партийными лидерами типа Геринга и не допускал никакого вмешательства в дела флота. Поскольку Дениц знал, как повлиять на Гитлера и его окружение, ему удалось развернуть программу ускоренного строительства подводных лодок. Для него это был наиболее существенный вопрос, хотя следует признать, что к тому времени подводные лодки являлись единственной оставшейся возможностью флота вернуться к наступательной стратегии.

В первые месяцы 1943 г. ряд конвоев союзников с сильным сопровождением достиг северных портов России с относительно небольшими потерями. С марта 1943 г. и до конца года перевозки на Крайнем Севере были приостановлены, поскольку, в результате побед союзников в Африке и на Сицилии, Средиземное море стало открыто для судов торгового флота союзников, которые теперь могли почти без потерь использовать этот маршрут для отправки грузов[88] в Персидский залив.

К началу 1943 г. «Шарнхорст» и «Принц Евгений» были снова в строю. Дважды они пытались направиться в северные широты, их обнаруживали и приходилось возвращаться из-за угрозы ударов англичан с воздуха. Эти факты указывают на существенное снижение мощи люфтваффе. В марте «Шарнхорсту» в штормовую погоду удалось пройти незамеченным по проходам между прибрежными островами и присоединиться к «Тирпицу» в Северной Норвегии. «Принц Евгений» остался в Германии.

С 6 по 9 сентября 1943 г. «Тирпиц», «Шарнхорст» и десять эсминцев под командованием адмирала Куммеца предприняли поход к архипелагу Шпицберген в Северном Ледовитом океане, где они обстреляли угольные шахты и портовые сооружения, на которых работали британцы и норвежцы.

Через некоторое время английские подлодки доставили шесть сверхмалых подводных лодок ко входу в Альта-фьорд, в котором в специальной клетке из двойных противоторпедных сетей находился «Тирпиц». Четыре сверхмалые лодки смогли проникнуть во фьорд и две из них – в клетку, когда она была открыта, чтобы пропустить катер. Одна сверхмалая подводная лодка была обстреляна и затонула; другая закрепила два мощных заряда взрывчатки под дном корабля. Их взрыв вызвал только незначительную течь, но повредил одну из главных машин и орудийные механизмы[89]. Повреждения были настолько серьезными, что «Тирпиц» вышел из строя на шесть месяцев.

4 октября 1943 г. самолеты авиации противника нанесли сосредоточенный удар по немецким каботажным перевозкам к югу от залива Вест-фьорд (Нарвик) и потопили или повредили девять судов общим тоннажем 40 тыс. брт. Самолеты противника не перехватили из-за того, что не проводилась регулярная авиаразведка. Тем не менее потери транспортного флота, учитывая слабости немецкой обороны, особенно в воздухе, были меньше ожидаемых.

После того как был выведен из строя «Тирпиц», организация дальнейших ударов надводных кораблей по идущим в Мурманск конвоям союзников, которые всегда прикрывались по крайней мере одним линкором, казалась бесперспективной. Но непрерывно ухудшавшаяся обстановка на Восточном фронте вынудила штаб ВМС направить для удара по конвою JW-55B «Шарнхорст» (капитан 1-го ранга Юлиус Хинце) и пять эсминцев 5-й флотилии (капитан 1-го ранга Рольф Иоханссон) под общим командованием контр-адмирала Эриха Бея.

Этот конвой сначала был обнаружен с воздуха приблизительно в 400 милях к западу от Тронхейма, затем о нем несколько раз сообщили подводные лодки и самолеты, хотя последние не сумели дать никаких данных о его местонахождении. Рано утром 26 декабря, когда конвой должен был находиться южнее острова Медвежий, немецкая авиация еще не установила расположение сил прикрытия и обстановка в целом оставалась неясной. Немецкая эскадра покинула Аль-та-фьорд в 7 часов вечера 25 декабря с приказом «атаковать смело и благоразумно» и прекращать бой сразу же после появления крупных кораблей противника, так как орудия «Шарнхорста» калибром 28 см уступали орудиям любого английского линкора.

Фактически в море находились два конвоя противника: направлявшийся на восток конвой JW-55B, состоявший из 19 судов и сопровождаемый 10 эсминцами и 3 меньшими кораблями, и шедший на запад конвой RA-55A, также охраняемый только эсминцами и миновавший 25 декабря остров Медвежий. Прикрытие обоих конвоев обеспечивало соединение I под командованием вице-адмирала Роберта Барнетта, состоявшее из трех крейсеров и эсминцев сопровождения. Выйдя из Мурманска рано утром 26 декабря, оно находилось юго-восточнее острова Медвежий. Из Исландии в направлении ост-норд-ост вышло соединение II под руководством адмирала сэра Брюса Фрэзера, включавшее новый быстроходный линкор (десять 14-дюймовых орудий), крейсер и четыре эсминца. Утром 26 декабря эскадра находилась в 270 милях к западу от Нордкапа.

Приблизительно в полночь 25 декабря адмирал Бей передал сообщение о том, что погода не благоприятна для плавания эсминцев. То ли это сообщение было перехвачено английской радиоразведкой, то ли о выходе немецких кораблей сообщила агентурная разведка союзников, но британское Адмиралтейство уже через несколько часов предупредило адмирала Фрэзера о том, что «Шарнхорст» находится в море. Тогда английский адмирал приказал конвою JW-55B изменить курс и идти на северо-восток, а также усилил его прикрытие, направив туда соединение I и четыре эсминца из другого конвоя.

Адмирал Бей намеревался выйти навстречу конвою, расположив эсминцы впереди «Шарнхорста» для разведки и двигаясь на запад-юго-запад. Но поскольку конвой изменил курс, он оказался намного южнее и в результате столкнулся непосредственно с соединением I. В последовавшей короткой схватке случайным попаданием был поврежден передний радар «Шарнхорста», что сделало его «слепым» в пределах узкого сектора обзора прямо по ходу. Он отвернул на юг и полным ходом оторвался от противника, а затем повернул на северо-восток, еще находясь в пределах дальности действия радаров английских кораблей. Из этого адмирал Барнетт справедливо заключил, что линкор вновь пытается выйти навстречу конвою, и сманеврировал так, чтобы оказаться между ними. Тем временем германские эсминцы шли на запад-юго-запад строем фронта для поиска конвоя, как было приказано, но, несмотря на неоднократные радиокоманды от адмирала Бея, не сумели обнаружить вражеский конвой даже после смены курса на северо-восток. В 2.20 пополудни им было приказано вернуться на базу.

В этот же самый день утром немецкий самолет обнаружил соединение II и сообщил о нем как о «пяти боевых кораблях, включающих, предположительно, один крупный, к северо-западу от Нордкапа». Это была точная и очень важная информация, но она оказалась недостаточной, чтобы командующий люфтваффе на северо-западе предпринял какие-либо действия, и он просто передал ее на «Шарнхорст» в следующем виде: «Пять боевых кораблей к северо-западу от Нордкапа». На «Шарнхорсте» ее получили в 11 утра, когда противник все еще не знал о его местоположении и когда линкор все еще мог уйти к норвежскому берегу, опередив соединение II.

Таким образом, «Шарнхорст», не предупрежденный в должной мере, в условиях плохой видимости и имея поврежденный радар, с наступлением сумерек снова наткнулся на соединение I, которое тем временем было усилено четырьмя эсминцами. В артиллерийской дуэли, продолжавшейся около 20 минут, английский флагман крейсер «Норфолк» получил два попадания снарядами калибра 28 см. При этом были выведены из строя одна из орудийных башен и большая часть радиолокационного оборудования. Вскоре «Шарнхорст» вышел из боя, вероятно получив еще одно сообщение авиаразведки, и, повернув на юго-юго-восток, полным ходом направился к норвежскому побережью. Соединение I стало преследовать его, передавая данные о его курсе, что позволило соединению II, полным ходом спешившему в этот район, перерезать путь немецкому линкору.

В 4.47 пополудни «Дьюк оф Йорк» открыл огонь с расстояния около 12 км, вскоре «Шарнхорст» открыл ответный огонь. В ходе огневого боя, продолжавшегося полтора часа, «Шарнхорст» получил три попадания, но смог увеличить дистанцию от основных сил противника до 20 км. Тем временем четыре английских эсминца вышли на позицию 20 км для торпедной атаки и около 7 часов вечера успешно осуществили ее, добившись нескольких попаданий. Скорость «Шарнхорста» резко упала, все его боеприпасы были израсходованы. Подойдя ближе к линкору, «Дьюк оф Йорк» добился по крайней мере десяти попаданий, в то время как эсминцы окончательно добили линкор торпедами. «Шарнхорст» совсем потерял ход и затем, окутанный густым облаком дыма, медленно опрокинулся.

После войны наше сознание стало более прозаичным: мы слышали слишком много высокопарных слов и перенесли много ужасов. Мы воскрешаем в памяти смерти и страдания в советских лагерях военнопленных, в подводных лодках и в граде бомб и пламени пожаров, которые разрушили наши города[90]. И все же в летописи тех грандиозных сражений едва что-нибудь может превзойти героизм людей, которые погибли на «Шарнхорсте». Адмирал, командир корабля и старший помощник следили за тем, чтобы все члены экипажа надели спасательные жилеты, и на прощание обменивались с ними рукопожатиями. Не было никакой паники; люди, находившиеся в воде, выкрикивали прощальные приветствия своему кораблю, родным и родине. Борясь со смертью, они пытались помогать командиру и старшему помощнику, которые не успели надеть спасательные жилеты. Из 1900 человек экипажа английские эсминцы сумели спасти только 36 матросов и старшин; обращение с ними в плену, к чести британцев, было безупречным.

Гибель «Шарнхорста» уменьшила опасность движению мурманских конвоев. Теперь они шли регулярно и с очень незначительными потерями, причем даже летом 1944 г. задержек почти не было.

Едва «Тирпиц» в начале апреля 1944 г. был снова введен в строй, как подвергся атаке группы английских авианосных самолетов, неожиданно выскочивших из-за гор, и получил 15 попаданий 450-килограммовыми бомбами. Хотя повреждения не сказались серьезно на боеспособности корабля, бомбы разбили помещения над бронированной палубой, вызвав большие потери среди экипажа – 200 человек убитыми и несколько сотен ранеными. Корабль вновь поставили на ремонт.

Удары с воздуха продолжались и в последующие месяцы, правда, сначала без особого успеха. Первая атака четырехмоторных самолетов с 6-тонными бомбами была предпринята 15 сентября 1944 г. Одна из бомб взорвалась на баке, вызвав серьезные повреждения носовой части корабля, ограничившие его мореходность. Поскольку линкор не мог уйти в Германию, так как в то время верфи там уже не могли его ремонтировать, было решено поставить его на мелководье во фьорде вблизи Тромсё и использовать в качестве плавучей артиллерийской батареи. В новом месте стоянки вокруг корабля был насыпан песок, чтобы не дать ему опрокинуться в случае новых повреждений.

Атаку тяжелых бомбардировщиков 22 октября удалось отбить с помощью орудий главного калибра «Тирпица», стрелявших шрапнелью, но 12 ноября все сложилось по-другому. В корабль попало несколько бомб особой мощности; одна орудийная башня взорвалась, левый борт был полностью проломлен, и линкор опрокинулся, унеся с собой 1200 человек экипажа.

К концу 1944 г. в Мурманск снова пошли больше конвои союзников из 30 и более судов, и, несмотря на многочисленные атаки подводных лодок и отдельные удары с воздуха, их потери были незначительными. За период с августа 1944 г. по апрель 1945 г. по этому маршруту прошло не менее 250 судов. Они перевезли более 1 млн т различных военных грузов в северные порты России, потеряв только два судна. Доставленные таким способом оружие и снаряжение включали почти 500 тыс. автомашин, что позволило русским сформировать 60 дополнительных моторизованных дивизий, которые обеспечили им не только численное, но и материальное превосходство в ключевых сражениях войны[91]. Таким образом, англо-американские военно-морские силы оказали также решающее влияние на наземные операции в Восточной Европе[92].

Операции флота и авиации в Северной Атлантике и Арктике в значительной степени зависели от достоверных сводок погоды, которые поэтому приобрели исключительную боевую ценность. Вот почему международный обмен метеорологической информацией, обеспечивающей основу для прогнозов погоды, был в войну прекращен, а сводки погоды воюющих стран передавались только в засекреченном виде. Поэтому Германия перестала получать метеосводки с запада и севера, которые были жизненно важны для метеорологических прогнозов, так как погода в Европу приходит главным образом с запада. Уже говорилось о том, что в 1940 г. две подводные лодки должны были непрерывно находиться далеко к западу от обычной зоны действий и передавать сводки погоды. В сентябре 1940 г. траулер «Заксен» направили к восточному побережью Гренландии, и в течение нескольких недель он передавал регулярные сообщения о погоде. В 1941 г. это судно провело ледовую разведку в Датском проливе в связи с предполагаемой вылазкой «Тирпица», после чего оно было направлено к острову Ян-Майен, откуда 86 дней передавало сводки погоды. Метеорологическое судно «Лауенберг», которое послали ему на смену, было перехвачено противником по пути на север. На другом метеорологическом судне «Хессен», действовавшем в 1943 г., вышла из строя машина, и после многодневного дрейфа в штормовом море его взяла на буксир и привела в Тромсё подводная лодка. С ноября 1944 г. по январь 1945 г. метеосудно «Вупперталь» находилось у кромки плавучих льдов и, как полагают, затонуло во время шторма.

Поскольку эти суда оказались нестабильным источником гидрометеорологической информации, метеоролог Кнеспель предложил высаживать метеорологические группы с необходимым оборудованием в отдаленных точках Арктики. Начав работу осенью, они передавали бы сведения до следующего лета, пока не растает лед. В течение долгой полярной ночи противнику было бы почти невозможно ликвидировать эти станции, даже запеленговав их работу и установив координаты. Были организованы следующие экспедиции, каждая со своим кодированным названием.

«Почка». На Шпицберген в 1941–1942 гг. Два парохода доставили домик и оборудование. Метеорологическая партия из шести человек вернулась домой на подводной лодке в августе 1942 г.

«Орешник». На Шпицберген в 1942–1943 гг. Партия метеорологов была высажена на берег подводной лодкой. Ее присутствие было обнаружено противником весной, но метеорологов спасли и вывезли на подводной лодке.

«Зарубка». Партию в 1942 г. доставило на восточный берег Гренландии метеорологическое судно «Заксен» и осталось там, скованное льдом. Весной 1943 г. произошла перестрелка экспедиции с датским патрулем. Судно было потоплено самолетом; некоторые из метеорологов были захвачены в плен, остальные – вывезены на немецком самолете.

«Крестоносец». Метеорологическая партия была высажена судном и подводной лодкой в северной части Шпицбергена в 1943 г. и возвратилась на подводной лодке в июне 1944 г. вскоре после того, как Кнеспель погиб в результате несчастного случая.

«Виола». Эту партию высадил в 1943 г. на восточный берег Гренландии пароход «Кобург», который был затерт льдами около берега и серьезно поврежден. Люди жили на берегу в снеговой хижине и были доставлены домой весной 1944 г. подводной лодкой. Судно было захвачено противником.

«Казначей». Метеорологическая партия была доставлена к западному побережью Земли Франца-Иосифа в сентябре 1943 г. Дополнительное оборудование доставили по воздуху. Следующей весной почти вся партия заболела трихинеллезом, поскольку употребляла в пищу мясо белого медведя, и поэтому их пришлось раньше времени эвакуировать самолетом.

«Эдельвейс I». Партию метеорологов везли к восточному берегу Гренландии в 1944 г. на подводной лодке и пароходе «Кединген». Это судно было перехвачено американским ледоколом «Нортлэнд» после того, как его неудачно атаковала подводная лодка (выпущенная ею торпеда попала в льдину). Экипаж «Кедингена» затопил судно, и метеорологическая партия была взята в плен американской береговой охраной.

«Эдельвейс II». Эта партия была высажена на восточном берегу Гренландии в 1944 г. Первоначально ее собиралась высадить на Земле Франца-Иосифа, но планы изменились, когда был потерян «Кединген». Партию доставило метеорологическое судно «Экстернштейн», но экспедицию обнаружили и взяли в плен, а судно захватила американская береговая охрана.

«Палаш». Партия была доставлена пароходом и подводной лодкой на Северо-Восточную Землю (Шпицберген) в сентябре 1944 г. Она оставалась там в течение года, занявшись в последние месяцы исследованиями.

«Полярный волк». Партия была доставлена на остров Хопен у Шпицбергена подводной лодкой в 1944 г. и вернулась после окончания войны.

Военные действия в Балтийском море были совсем не похожи на войну в Арктике. Существенной их особенностью был переход к позиционной войне, как, например, было в 1915–1917 гг. в Ирбенском проливе. Немецкие минные заградители заблокировали внутреннюю часть Финского залива, а тральщики и сторожевики несли постоянную охрану этих минных полей, не давая возможностей русским протралить проход для подлодок. Но эти меры оказались не до конца успешными. В 1942 г. несколько лодок противника прорвались через минные поля, проходя по самому морскому дну, хотя и понесли потери. Летом и осенью в Балтийском море обычно находились две-три подлодки противника, а иногда их численность доходила до пяти, но, несмотря на обилие удобных целей, успехи русских были незначительными. Поскольку сохранялась угроза со стороны русских лодок, то для всех крупных судов и важных грузов вводилась система конвоев. С июня до конца 1942 г. в конвоях были проведены суда водоизмещением 6,5 млн брт. Русские провели 24 атаки, 17 из них против конвоев, и уничтожили торпедами только семь судов (приблизительно 20 тыс. брт), еще пять были повреждены, а одно небольшое судно было потоплено орудийным огнем. Осенью 1942 г. финские субмарины торпедировали две русские подводные лодки и таранили третью[93].

Весной 1943 г., сразу же после того, как растаял лед, немецкие сетевые заградители под командованием капитана 1-го ранга Чирха полностью перегородили Финский залив, установив двойную противолодочную сеть, которая доходила до самого дна. С того времени и до капитуляции Финляндии в сентябре 1944 г. ни одна русская подводная лодка не смогла выйти в Балтийское море и угрожать транспортным судам, отказавшимся от системы конвоев.

В 1943 г. советская авиация все чаще наносила удары по одиночным кораблям, патрулировавшим минные заграждения, но практически не добилась успеха. Тогда же русские, используя американские самолеты, начали ставить магнитные мины и вести торпедные атаки. Несмотря на благоприятные для них условия и слабую защиту потенциальных целей, было потоплено только три сторожевых корабля.

Часто в этих водах появлялись и малые русские торпедные катера, но только однажды они праздновали победу, когда торпедировали траулер, переоборудованный в противолодочный корабль, после того как расчет его единственного орудия был выведен из строя пулеметным огнем.

8 июля 1942 г. советские десантники попытались снова захватить остров Соммерс у финнов, но их атака была отбита финскими и германскими легкими военно-морскими силами после 36 часов жестокого боя. Русские потеряли канонерскую лодку, несколько сторожевых и торпедных катеров, самолетов, а также весь высаженный на берег десант.

В течение 1942-го и 1943 гг. немцы потеряли только шесть малых боевых кораблей в восточной части Балтийского моря, хотя они постоянно ставили мины на коротких путях снабжения русских в Кронштадтском заливе, а при патрулировании они представляли собой легко поражаемые цели. Однако в целом эта малая война в Финском заливе требовала постоянного участия германских сил, которых в это время не хватало в других местах.

Война в Черном море имела свои отличительные признаки. Нам удалось создать значительный по размерам флот за счет следующих источников: подъема затонувших судов и кораблей, перевода по суше и рекам кораблей с других морей и постройки новых на русской верфи в Николаеве. В него входили:

Торпедные катера – 10

Дизельные тральщики – 23

Магнитные тральщики – 5

Подводные лодки – 6

Минные заградители – 3

Противолодочные корабли – 8

Военные транспорты – 13

Десантные баржи и паромы, артиллерийские баржи[94], сторожевые корабли и катера, буксиры и т. д., а также итальянские торпедные катера и сверхмалые подводные лодки – 200

Единственный русский линкор не участвовал в боевых действиях, если не считать его кратковременного появления в Севастополе, а русские крейсера приняли участие только в десантной операции в Крыму в конце 1941 г. Русские эсминцы появились только дважды. 19 августа 1942 г. вблизи устья Дуная они в течение двух часов безрезультатно атаковали тихоходный конвой стран Оси, сопровождавшийся только дизельными тральщиками. В октябре 1942 г. дивизион из трех русских эсминцев возвращался на базу после ночного обстрела Ялты и был атакован девятью немецкими пикирующими бомбардировщиками. Все три корабля были потоплены, и впоследствии русские эсминцы больше не показывались в этих водах.

Немецкие подводные лодки и торпедные катера, а иногда и самолеты, атаковавшие постоянно действующие линии снабжения русских у восточного побережья Черного моря, сумели потопить примерно две трети транспортного флота противника, составлявшего приблизительно 300 тыс. т. То был тяжелый удар по системе снабжения русских, которые использовали транспортный флот, чтобы разгрузить железные дороги. Русские утверждали, что при отражении этих ударов они потопили большое число немецких подводных лодок, но на самом деле не была потеряна ни одна, и, только когда Германия уходила с Черного моря в 1944 г., лодки были затоплены своими экипажами. В период с 1942-го по 1944 г. были отмечены лишь 130 атак русских субмарин, хотя они имели 50 лодок; при этом были потоплены только девять судов общим тоннажем 25 тыс. т и шесть малых кораблей, а также поврежден большой танкер. Район около Новороссийска, Керченский пролив и мелководное Азовское море были важны для обеих сторон как пути снабжения, и в этих местах произошло много жестоких боев между противодействующими легкими силами обоих флотов. Наибольшую опасность для немецких кораблей в этих мелководных районах представляли русские мины.

Это был единственный случай ближней блокады во Второй мировой войне. С 1942-го по 1944 г. русские провели примерно 20 десантных операций на побережье Черного моря, и все они осуществлялись в тесном тактическом взаимодействии с армейскими операциями против немецких войск. Одна такая операция была проведена в октябре 1943 г. в Эльтигене на западном берегу Керченского пролива. Находившихся там немецких войск было недостаточно, чтобы ликвидировать плацдарм, но в светлое время немецкая артиллерия блокировала попытки противника снабжать через пролив свои войска, и каждую ночь в течение пяти недель немецкие торпедные катера, дизельные тральщики и артиллерийские баржи создавали непреодолимое кольцо окружения вокруг Эльтигена. В результате море превратилось в арену постоянных схваток, в которых немцы потеряли восемь кораблей, а русские, вероятно, около 50. В конечном итоге русский плацдарм был задушен голодной блокадой и его смогли взять штурмом. На берегу были найдены поврежденными 60 десантных катеров и мотоботов противника[95].

Основную угрозу для немецкого малого флота представляла русская авиация, особенно во время вывода войск из Крыма. Но несколько раньше самолеты русских упустили превосходную возможность отличиться, когда немцы в начале октября 1943 г. выводили войска с Кубанского плацдарма. Через Керченский пролив почти без потерь были переправлены 200 тыс. человек, 60 тыс. лошадей и скота, 35 тыс. машин, 1200 орудий и 100 тыс. т различных грузов. Также, несмотря на настойчивые атаки, не было серьезных потерь и при эвакуации из Керчи в Севастополь, в которой участвовали 240 транспортов и кораблей сопровождения. 19 ноября 1943 г. во время авианалета в Крыму был убит командующий советским[96] флотом в Черном море адмирал Кизерицки.

Эвакуация Крыма откладывалась слишком долго. Гитлер не разрешал ее до 9 мая 1944 г., а к этому времени русские уже ворвались в крепость Севастополь, и порт уже нельзя было использовать для эвакуации. Тем не менее до 12 мая удалось эвакуировать с берега 32 тыс. человек, включая 6 тыс. раненых. В ходе эвакуации были потеряны 46 судов стран Оси, в основном небольших. Часть судов была уничтожена недалеко от крепости, главным образом в результате ударов русских с воздуха. Потери оказались особенно тяжелыми, когда были пущены на дно пароходы «Тотила» и «Тейя»[97]. Преумножая славу своих исторических предков, пароходы и сопровождающие их дизельные тральщики оказали противнику ожесточенное сопротивление, пока наконец не погибли в результате многочисленных атак русских самолетов. В обороне крепости[98]участвовали четыре дивизиона береговой артиллерии и два морских батальона. Один морской батальон во время контратаки потерял всех своих офицеров и четыре пятых личного состава.

Если бы в это время в события вмешался русский флот, ни один немец не вышел бы из Крыма. Но и в этом случае флот рассматривался как подсобная сила для армии и не предпринимал никаких самостоятельных операций, несмотря на то что и в 1942 г., и позже имелись благоприятные возможности для ударов по немецко-румынским конвоям, а впоследствии – покидающим Крым немецким войскам[99].

Западные союзники оказывали только косвенное влияние на события в Черном море. Весной 1944 г. их авиация начала ставить магнитные мины на Дунае. Поскольку придунайские страны были практически не готовы с ними бороться, результаты первое время были значительными – поставки войскам, дислоцированным в Румынии, Болгарии и Югославии, оказались прерванными. В июне 1944 г. немецкий штаб противоминной обороны под командованием капитана 1-го ранга Ансельма Лаутеншлагера создал эффективную систему борьбы с минами, основным ядром которой стали немецкая дунайская флотилия и самолеты – магнитные тральщики – так называемые «маузис». До декабря 1944 г. из 2500 дунайских судов приблизительно 5 % было потеряно и примерно столько же повреждено; но две трети этих потерь приходится на первую половину года.

Крах Румынии в августе 1944 г. привел к тому, что на нижнем Дунае оказались отрезанными почти 200 кораблей, принадлежавших ВМС Германии, армии или коммерческим фирмам, и 8 тыс. человек, в том числе много беженцев и раненых. Эту группу возглавил напористый контр-адмирал инженер Вилли Зиеб, бывший управляющий судостроительными предприятиями на Черном море. Он показал себя и отличным тактиком, умело использовав военный транспорт № 110 и несколько барж-паромов, чтобы подавить румынские батареи и прорваться к Чернаводе. В этом бою обе стороны понесли тяжелые потери. Путь вверх по реке сопровождался постоянными боями, особенно ожесточенными они были у Калафата. С помощью болгар 3 тыс. раненых удалось доставить на санитарные поезда в Свиштов. Приблизительно 150 судов и кораблей достигли Прахова ниже Железных Ворот, которые были уже заняты русскими. Попытка отбить их при поддержке армейских частей оказалась неудачной. Большую часть флота пришлось затопить, а люди, неся потери от ударов партизан, смогли достичь расположения немецких войск.

В течение первого года войны французы смогли создать некоторые затруднения судоходству на Рейне, сплавляя в реку дрейфующие мины в Эльзасе. Подобная, но более широкомасштабная операция, задуманная Черчиллем, не была реализована из-за кампании во Франции. Насколько известно, после вторжения в 1944 г. Рейн не минировался, но противник не обошел вниманием канал Дортмунд – Эмс. В тех местах, где канал проходил выше уровня окружающей территории, наилучшие результаты достигались бомбовыми ударами, поскольку разрушение дамб приводило бы к затоплению прилегающих районов.