Александр заслужил свою славу и признание в веках среди всех народов. Но что было бы, потерпи он поражение при Арбелах, когда его армии стояли на Евфрате и Тигре, а позади была пустыня и никаких убежищ для отхода, а до Македонии 900 лье пути?

(Наполеон)

Азия с удивлением и ужасом наблюдала за неостанавливающимся продвижением героя, масштабы завоеваний которого были так же огромны, а поступь столь же стремительна, как и завоевания ее собственных царей-варваров или походы скифов и вавилонян. Но, в отличие от накатывающихся вихрей азиатских воителей, наступление македонского вождя было столь же стремительным, как и неотвратимым. Везде укреплялась власть греческой державы, а язык и цивилизация Греции простерлись от берегов Эгейского моря до Инда, от Каспия и Гиркании до вод Нила, чтобы остаться там на тысячу лет и оставить свой след навсегда.

(Арнольд)

Блестящие личности, имена которых в последнее время удалось реабилитировать от клеветнических обвинений, довлеющих над ними в течение столетий, можно было бы включить в длинный и очень поучительный список. Присущая современному человеку жажда познаний, а также тенденции в развитии научной школы, о которых принято высказываться только в негативных тонах, помогли восстановить, а порой и заново воссоздать правдивые события, много лет спрятанные за завесой ложных обвинений либо полностью отметавшиеся наукой как нереальные. В последнее время до людей, наконец, триумфально дошли множество прекрасных историй о блистательных подвигах. Стала очевидной вся мелочность откровенных насмешек, с которыми недалекие умы любили обрушиваться на великих гениев и героев Античности. Законы, политика, образ жизни, которые пытались проводить в жизнь народов величайшие умы древности, стали наконец изучаться более внимательно. Современные исследователи стали более комплексно подходить к их оценке, отказались от формального подхода, довлевшего над учеными прежних лет. В результате отношение ко многим государствам и их гражданам кардинально изменилось как в лучшую (к одним), так и в худшую (к другим) сторону, а многие часто повторяемые оценки некоторых событий и обвинения против некоторых личностей прекратились, будем надеяться, что навсегда.

Правдивость Геродота, искренний патриотизм Перикла, Демосфена и Гракха, мудрость реформаторов Клисфена и Лициния (видимо, имеется в виду Лициний Столон. Вместе с другим народным трибуном, Секстием Латераном, провел в 367/366 г. до н. э. важные для Рима законы. – Ред.) могут считаться твердо установленными истинами, поскольку соответствующие факты были недавно открыты писателями и учеными. Со всех этих людей сняли ложные подозрения и обвинения. И можно легко понять, что лучшие историки Германии, Франции и Англии единодушно пытались оправдать и героев, владевших делами и мыслями людей, живших во времена, которые мы называем Средневековьем, и которых прежде считалось хорошим тоном высмеивать или даже презирать.

Имя победителя в битве при Арбелах наводило на те же размышления. Ведь, несмотря на то что стремительность и размах завоеваний Александра вызывали чувство восхищения и преклонения, та сторона его гения, которую он продемонстрировал в деле развития торговли, культуры и объединения народов, до недавнего времени практически игнорировалась. Переоценка личности Александра Великого началась относительно недавно. Представители старой исторической науки, которых Нибур справедливо назвал «школой лжецов, болтунов и скандалистов», долго и успешно эксплуатировали лишь обширный пласт, относящийся к личностным качествам и подвигам Александра. Во все времена они легко находили последователей, и до недавнего времени всякий, кто стремился украсить свое повествование «примером из области морали», касавшимся необоснованных амбиций, неоправданной гордости, торжества вседозволенности, вызванной абсолютной властью, никогда не упускал случая упомянуть в качестве самого яркого примера «безумца из Македонии». Несомненно, многие из этих писателей с наивным простодушием черпали свое вдохновение в традиционных оценках давно минувших событий и с единодушием идеалистов полагали, что, очерняя имя Александра, они действуют во благо идей гуманности. Но не подлежит сомнению и то, что многие из его критиков, в том числе и великие люди, часто руководствуются и «тем сильнейшим чувством антипатии, которую личность мелкого масштаба испытывает по отношению к действительно выдающемуся человеку», а также элементарной завистью, которую способный человек зачастую испытывает к гению.

Арриан написал историю Александра во времена правления римского императора Адриана, когда в исторической науке уже в полной мере царили догматизм и менторский тон. Но сам Арриан в корне отличался от оторванных от жизни ученых педантов. Он пользовался заслуженной известностью мудрого государственного деятеля и умелого воина и сумел дать отпор злобным нападкам, которым постоянно подвергалась память великого покорителя Востока. Арриан справедливо заметил: «Пусть тот, кто плохо говорит об Александре, сумеет не просто перечислить те неблаговидные поступки Александра, которые действительно заслуживают осуждения. Пусть он попытается собрать воедино и оценить все деяния Александра и сначала попробовать оценить себя и свое положение в обществе, а затем понять, что за человек был Александр и какого величия он сумел достичь. Пусть он вспомнит, что Александр был царем, полновластным владыкой двух континентов, имя которого гремело по всей земле. Пусть недоброжелатель Александра взвесит все это в своем уме и поймет всю незначительность и ничтожность всех своих мыслей и деяний, осознает все те многочисленные ошибки и промахи, которые он совершает, поймет, как они жалки и мелочны. И пусть он потом спросит себя, достоин ли он оценивать и судить такую личность, как Александр. Я считаю, что в те времена не было народа, города или даже отдельного человека, которому не было бы известно имя Александра. Я уверен, что такой человек, равного которому не было среди смертных, мог родиться лишь по особой воле Провидения»[21].

И один из самых известных солдат и писателей нашего народа, сэр Уолтер Рейли, пусть он и не сумел справедливо оценить все заслуги Александра, выразил все величие той роли, которую сыграл в мировой истории «великий завоеватель», словами, которые заслуживают того, чтобы их процитировать: «Дух одного человека смог окрепнуть настолько, что ему стало по силам изменить великие государства и народы, создать новые монархии, завоевать царства и империи. С горсткой людей он сокрушал армии хорошо вооруженных врагов и одерживал победы в самых безнадежных с точки здравого смысла ситуациях, превращал страх и гнев своих последователей в великодушие, а храбрость врагов – в трусость. Этот дух возник в далекие времена, которые теряются в глубинах времени, для того чтобы возвышать и низвергать, создавать и разрушать, вести вещи, людей и государства к тому концу, к какому их неизбежно приведет неминуемый ход событий во вселенной, который постигает суть вещей, управляет ими и ведет к тому, что предначертано. Несомненно, все то, что совершил этот царь, было великолепно, и вряд ли кто-либо еще мог бы совершить то же самое. И хотя его отец уже решился на поход в Малую Азию, скорее всего, он бы и удовлетворился этим небольшим и вряд ли когда-нибудь дошел бы до реки Инд, как сделал этот человек»[22].

Можно сослаться и на более значительный авторитет, чем Арриан и У. Рейли. К нему в наше время обращаются те, кто хотел бы узнать о том, насколько велик был полководческий талант Александра и насколько справедливы общие утверждения о том, что настоящей причиной его успехов были редкая удачливость, стремительность и необузданная воинственность. Наполеон отнес Александра к одному из семи величайших полководцев, чьи подвиги дошли до нас и с изучения походов которых необходимо начинать учиться военному делу. Высказывания величайшего завоевателя современности о блистательнейшем полководце древности не менее показательны и правдивы.

«Александр переправился через Дарданеллы в 334 г. до н. э. с армией численностью около 40 тыс. человек (35 тыс. – 30 тыс. пехоты и 5 тыс. конницы. – Ред.); при этом примерно одну восьмую часть армии составляла кавалерия. Войска Александра быстро подошли к переправе через реку Граник, где им пыталась преградить путь армия (около 40 тыс. – 20 тыс. греческих наемников, около 5 тыс. конных и 15 тыс. пеших лучников. – Ред.) находившегося на службе у персидского царя грека Мемнона, командовавшего персидскими силами на азиатском побережье. Весь 333 год до н. э. Александр устанавливал свою власть в Малой Азии. За армией Александра двигались греческие колонисты, проживавшие на землях побережий Черного и Средиземного морей, а также в Смирне, Эфесе, Милете и т. д. Персидские цари предоставляли своим провинциям и городам жить по местным законам. Таким образом, империя представляла собой федерацию сатрапий, а не единую нацию, что облегчало задачу ее завоевания. Поскольку Александр был намерен править единолично, он сразу же внес изменения в законодательство, что, впрочем, никак не отразилось на жизни народа.

В 333 г. до н. э. Александр (30 тыс.) вновь встретился с Дарием I, имевшим 60-тысячную (120–130 тыс. – Ред.) армию, у Исса близ берега Исского залива, неподалеку от города Тарсус в Киликии. Он разгромил персов, вошел в Сирию и захватил Дамаск, где хранились многие богатства персидского царя. После этого в январе 332 г. до н. э. македонцы подошли к городу Тир. Осада этого большого города, торгового центра империи, расположенного на острове, заняла у Александра восемь месяцев (македонцы насыпали дамбу). Затем после двух месяцев осады его войска взяли Газу, за семь дней перешли через пустыню и заняли Пелусий и Мемфис. Был основан город Александрия. Менее чем за два года, после всего двух крупных сражений и четырех или пяти осад, все восточное побережье Средиземного моря от Византии до Финикии и Нила, вся Малая Азия, Сирия и Египет пали к его ногам.

В 331 г. до н. э. армия Александра вновь пересекла пустыню. После отдыха в Тире она снова прошла Сирию, вошла в Дамаск, переправилась через Евфрат и Тигр и разгромила Дария I при Арбелах, куда он пришел с еще более сильной (качественно, по численности она была меньше, 60–80 тыс., в т. ч. 12 тыс. конницы, 100 боевых колесниц, 15 слонов. – Ред.) армией, чем та, которой командовал в сражении при Иссе. После разгрома армии Дария I перед Александром открылись ворота Вавилона. В 330 г. до н. э. армия Александра захватила города Сузы, Персеполь и Пасаргады, где находилась могила царя Кира. В 329 г. войска Александра направились на север, заняли Экбатаны и вышли к берегам Каспийского моря. Во время этого похода был наказан коварный убийца царя Дария III сатрап Бесс. Затем Александр вторгся в Скифию и покорил скифов. (Он их не покорил. После боя в 329 г. до н. э. за рекой Яксарт (Сырдарья) с саками Александр вернулся, не желая повторить судьбу Кира Великого. – Ред.) В 328 г. до н. э. в его армию прибыло 16 тыс. воинов пополнения из Македонии. Армия переправилась через Окс (Амударья) и вынудила покориться Александру жителей близлежащих земель. В 326 г. до н. э. македонцы форсировали Инд и в упорном сражении разгромили войска царя Пора. Сам Пор раненным попал в плен, где с ним обращались как с царем. Далее Александр планировал переправиться через Ганг, но армия отказалась следовать за ним. В 326 г. до н. э. на флоте из 800 судов армия Александра спустилась вниз по Инду к океану. Оттуда он отправил Неарха с флотом, приказав ему обогнуть побережье Индийского океана и Персидского залива до устья реки Евфрат. В 325 г. до н. э. армия Александра за 60 дней выдвинулась из Гедросии через Карманию (совр. Белуджистан и Керман) в Пасаргады, Персеполь и Сузы. Там Александр женился на дочери Дария III Статире. В 323 г. до н. э. он закончил свои дни в Вавилоне»[23].

Огромное значение походов Александра следует оценивать не с точки зрения продолжительности его жизни и существования его империи и даже не с точки зрения продолжительности существования государств, на которые после его смерти его полководцы поделили огромные владения. В какие бы земли он ни приходил, Александр повсюду основал греческие поселения и строил города, в которых господствовали греческие обычаи и греческое население. Наиболее яркие из его наследников, Селевкиды и Птолемеи, пытались подражать своему вождю в построении государства, торговли, литературе и искусстве, военном строительстве и развитии институтов власти. Наследие великого гения Греции было настолько обширным и притягательным, оно так далеко двигало прогресс в перенимающих его странах, что через тридцать лет после того, как Александр переправился через Геллеспонт, эллинские литература и искусство, привнесенные на новые земли на копьях полуэллинских македонцев, стали господствовать во всех странах от берегов Средиземного и Черного морей до Индийского океана. Даже мрачный, замкнутый сам на себя Египет признал интеллектуальное превосходство Греции. Язык Перикла и Платона стал языком государственных деятелей и жрецов, живших в таинственной стране пирамид и сфинксов. Было бы неверным сказать, что победа греческого языка была настолько полной, что он совершенно вытеснил коптский, сирийский, армянский, персидский или другие собственные языки многочисленных народов и племен, населявших территории между Эгейским морем, Яксартом, Индом и Нилом, – они сохранились как провинциальные диалекты. Возможно, эти языки применялись как языки черни в соответствующем регионе. Но каждый, кто хоть в малейшей мере претендовал на звание образованного человека, считал своей обязанностью знать греческий. Греческий язык был общегосударственным языком, а также единственным языком, который использовался в литературе и искусстве. Им пользовались купцы и лавочники, путешественники, придворные, государственные чиновники, военные как средством общения между огромными массами людей, населявшими цивилизованный мир в древности[24].

Таким образом, вплоть до времен мусульманских завоеваний во все страны Малой Азии, Сирии и Египта пришел и прочно утвердился там эллинский образ жизни. Общепризнано, что это было бесконечно важно и с точки зрения самых высоких, святых ценностей. Так воля Провидения впервые была массово признана здесь теми, кто оказался свидетелем первых шагов и развития христианства, которое удачно наложилось на распространившиеся в Малой Азии, Сирии и Египте после завоевательных походов македонцев на Восток греческие язык и культуру.

На Среднем Востоке и в Средней Азии, на землях, лежащих за Евфратом, греческое наследство оказалось не столь долговечным. И все же, пока здесь существовали эллинистические царства, в первую очередь греческое (Греко-Бактрийское) царство в Бактрии, на территории современного Бухарского ханства (Бухарское ханство было намного меньше. Греко-Бактрийское царство занимало территории современных Узбекистана, Таджикистана, восток Туркмении, Афганистана и Пакистана. – Ред.), оно оказывало важное влияние на тенденции развития местных народов и их соседей, благодаря живому греческому духу, всегда стремившемуся к новым контактам. Многое в индийской науке и философии, как и в литературе более позднего Парфянского царства Аршакидов, имело свои корни или претерпело значительные изменения под влиянием греческой культуры. Кроме того, наука и знания арабов в гораздо меньшей степени, чем принято считать, были продуктом собственно арабского ума. Арабы использовали в измененном виде греческую философию и знания греков (а также иранских и индийских народов. – Ред.), захватив провинции, которые Александр подчинил себе за тысячу лет до того, как Мухаммед начал свою карьеру вождя Востока. Хорошо известно, что народы Западной Европы в Средние века почерпнули свою философию, искусство и науку из арабских источников. Таким образом, можно проследить, как интеллектуальное наследство античной Греции, попавшее на Восток во время походов Александра Великого, в Средние века вернулось в Европу из мусульманских стран и, проделав такой кружной путь, оказало огромное влияние на создание современной цивилизации. Наряду с этим, еще более мощным оказалось непосредственное влияние тех островов классической цивилизации, сохранившихся в Италии, Галлии, Британии и Испании после вторжения германских народов (не упомянут главный оплот цивилизации – Восточная Римская (неправильно называемая Византийской) империя, почти тысячу лет после падения Рима бывшая светочем культуры для многих народов – тех же германцев, славян, Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки. – Ред.)[25].

Все эти факты вызывают неугасающий интерес к победам Македонии на Востоке и как к самому яркому доказательству того, что «амбиции низов и гордость царей», к каким бы ослепительным успехам ни привели они в первый момент, никогда не будут долговременными. Вопрос о том, сумело ли бы древнее Персидское царство, основанное Киром, сохраниться намного дольше в том случае, если бы Дарий III вышел победителем в сражении при Арбелах, остается спорным. Эта древняя держава, подобно современной Турции (к 1851 г., времени написания книги, Османская империя была в кризисе), к тому моменту переживала времена упадка и распада. Сатрапы, как и турецкие паши в наше время, часто поднимали восстания против центральной власти. Например, в Египте постоянно имели место бунты против иранских царей. В Древнем Иране отсутствовала способность эффективно контролировать события на местах из центра. (Здесь автор не прав. Система была весьма эффективной. – Ред.) Если бы туда не вторглась армия Александра, империя Ахеменидов пала бы под ударами восточных соседей точно так же, как Мидия и Вавилон в свое время были покорены ею. Позже Иран был снова объединен под скипетром Аршакидов из ираноязычной Парфии. Смена одной восточной монархии на другую вряд ли была продуктивной и приносила много пользы человечеству.

В результате победы Александра при Арбелах была не просто свергнута восточная династия. На ее место пришли правители из Европы. Это сломало однообразие мира Востока и принесло сюда предприимчивость и более высокую культуру Запада. Точно так же в наши дни основной миссией Великобритании является преодолеть интеллектуальный и моральный застой в Индии и Китае, влив туда импульсивную энергию англосаксов с их склонностью к коммерции и путешествиям.

Арбелы, город, давший название решающей битве, которую Персидская империя дала войскам Александра, находится примерно в 30 км от места, где произошло это событие. Более близко от поля сражения расположено селение Гавгамелы. Гавгамелы находятся на одной из широких равнин, расположенных между Тигром и горами Курдистана. Немного разнообразят рельеф песчаной равнины несколько волнистых холмов. Но местность в основном ровная, что делает ее пригодной для маневров кавалерии. Кроме того, неоспоримое преимущество приобретает та из двух армий, которая обладает количественным перевесом. Царь Ирана (который перед тем, как занять свой трон, успел проявить себя храбрым воином и искусным полководцем) грамотно выбрал это место для третьей решающей битвы своей армии с войсками захватчика. Предыдущие поражения, какими бы серьезными они ни были, не казались фатальными. В битве при Гранике его полководцы порой сражались безрассудно и не сумели наладить взаимодействие друг с другом. И, несмотря на то что Дарий I сам командовал своей армией при Иссе, поражение в сражении можно объяснить неблагоприятными для персов условиями местности, когда они были зажаты между горами, рекой и морем, ряды расстроились, полководцы не смогли проявить свое искусство, а воины – продемонстрировать свою храбрость. Сила персидской армии превратилась в слабость. Здесь же, на широких равнинах Курдистана, было достаточно места для того, чтобы развернуть свою армию. Места хватало и для маневра, и для боя, и для того, чтобы развернуть массы кавалерии, маневрировать ею и наносить удары. Казалось, что, если Александр со своей армией рискнет столкнуться с живым иранским морем, он неминуемо будет разбит.

Дарий III чувствовал, что это сражение очень важно как для него, так и для противника. Он сознавал, что у персов не будет надежды оправиться после третьего подряд поражения, если Александр и на этот раз одержит верх. Великие города Месопотамии и Передней Азии, центральные провинции Персидской империи придется оставить на милость победителя. Кроме того, Дарий III знал нравы азиатских народов достаточно хорошо для того, чтобы понимать, как победа или поражение повлияет на его дальнейшую судьбу. Он понимал и то, что после этого сражения либо ему удастся укрепить свою царскую власть, либо его корона украсит голову европейского завоевателя. Поэтому всю относительно долгую передышку, полученную после сражения при Иссе, пока армия Александра покоряла Финикию, Сирию и Египет, Дарий I полностью посвятил тому, чтобы собрать самые лучшие войска, которые оставались в его империи, и попытаться, по мере возможности, обучить свое разношерстное воинство действовать слаженно и дисциплинированно.

Уже в те времена суровые горцы Средней Азии и Среднего Востока отличались от общей массы жителей Азии своим воинственным духом и стойкостью. Выходцы из этих мест составляли ядро прекрасной пехоты Дария III. Территории современного Курдистана и Средней Азии, как и в наши дни, были родиной прекрасных наездников, выносливых, умелых, храбрых, жизнь которых протекала в постоянных походах и стычках. Небезынтересно заметить, что давнишние недруги Британской империи пенджабцы в те далекие времена были союзниками Дария III в борьбе с македонской армией. В своих записях Арриан называет их индийцами, населявшими район по соседству с Бактрией. Они сражались в армии этой сатрапии, и индийская кавалерия была одной из самых грозных сил в персидской армии.

Помимо перечисленных выше сил, на поле сражения прибыли также войска и из других многочисленных провинций, пока еще находившихся под скипетром персидского царя. Как упоминают историки, в армии Дария I насчитывалось до 12 тыс. конных воинов (из 60–80 тыс. общей численности войска), 100 (или 200) колесниц, оснащенных специальными косами для поражения противника, 15 боевых слонов.

Позиция иранских войск в Месопотамии была выбрана с большим полководческим искусством. Дарий III и его полководцы понимали, что для того, чтобы вторгнуться в центральные провинции империи, возвращаясь из Египта, Александр должен будет отправиться на север через Сирию. Прямой путь в восточном направлении из Нижней Палестины через великую Сирийскую пустыню тогда, как и в наши дни, был практически невозможен. Идя далее из Сирии на восток, Александр переправлялся через Евфрат, и его войска выходили на обширные равнины Месопотамии. Богатые столицы империи, такие как Вавилон, Сузы, Персеполь, в этом случае остались бы южнее. Если бы Александр развернул свою армию для захвата этих городов, Дарий I получил бы вполне реальную возможность преследовать македонские войска силами своей многочисленной кавалерии и, не ввязываясь в решающее сражение, измотать противника в многочисленных стычках и, наконец, сокрушить его. Все помнят, что спустя три столетия римская армия под командованием Красса была уничтожена на тех же равнинах именно таким образом, силами парфянских конных лучников и тяжелой кавалерии[26].

Предки парфян (тоже иранские племена. – Ред.), побеждавших позже римские легионы, тысячами служили в армии царя Дария III. Если же Александр примет решение отложить поход на Вавилон и сначала дать персам решительное сражение, местность по обе стороны реки Евфрат была наиболее благоприятной именно для многочисленных армий, подобных той, которой командовал Дарий III. Тыл персов прикрывала гористая местность Северной Мидии, сатрапом которой в юные годы был сам Дарий III. В этих местах персидский царь приобрел свой первый опыт солдата и полководца. Население здесь было лояльно к Дарию III, и здесь он справедливо надеялся в случае поражения найти надежное убежище[27].

Великий противник Дария III переправился через Евфрат во главе армии, которая, по данным Арриана, почерпнутым из записей командиров-македонян, насчитывала до 40 тыс. человек пехоты и 7 тыс. человек конницы. Изучая походы Александра, мы имеем уникальную возможность черпать информацию непосредственно из уст двух его полководцев и соратников во всех его великих начинаниях. Аристобул и Птолемей (ставший впоследствии царем Египта) регулярно вели записи, в которых рассказывали обо всех событиях в жизни армии, которым они стали свидетелями. Впоследствии эти записи попали в руки Арриана, который воспользовался ими, составляя описание экспедиции Александра. Общеизвестное стремление Арриана к истине заставляет нас верить, что он был честен в своей работе, а его комментарии в случаях некоторых несовпадений в этих источниках свидетельствуют о том, что он пользовался ими осторожно. Он часто цитирует слова авторов документов, благодаря чему его труд приобретает то очарование, которое характерно либо для очень древних, либо для самых недавних исторических исследований. Мы уверены, что все рассказы и выражения, которые он воспроизводит, являются подлинными, а не вымыслом ради красного словца, как это бывает у Курция (Курций Руф Квинт (I в. н. э.) – римский историк. Автор «Истории Александра Великого» в 10 книгах, из которых две первые не сохранились. Тенденция изложения в основном враждебная Александру Македонскому. – Ред.). Это значит, что, читая исследования Арриана, мы имеем дело с македонскими полководцами Аристобулом и Птолемеем. Это все равно что читать труды генералов Жомини и Фуа о кампаниях французской армии Наполеона.

Те оценки численности македонских войск, которые дает Арриан, представляются верными, если учесть как потери его армии, так и прибытие подкреплений из Македонии после того, как армия уже покинула Европу. И для любого англичанина, знакомого с фактами, когда британские генералы с горсткой солдат одерживали победы при Плесси и других битвах в Индии над огромными массами азиатов, не будет удивительной та разница в численности армий, когда македонцы выигрывали сражения у персов (разница была относительно небольшой. – Ред.). Армия, которую теперь вел Александр, полностью состояла из ветеранов, закаленных в битвах, хорошо вооруженных и дисциплинированных, искренне преданных своему вождю, уверенных в его военном гении и будущем победителя.

Главную силу пехоты составляла знаменитая македонская фаланга. Ее создал и развил отец Александра Филипп II, которому для восхождения на трон была необходима многочисленная армия, способная быстро создавать боевое построение. При нем, в отличие от классической греческой фаланги, в первых 6 шеренгах применялись более длинные копья. Кроме того, было увеличено число шеренг в глубину (16 шеренг). Это позволило довести данный вид построения масс пехоты до совершенства при существовавших в то время видах вооружения[28].

Македонская фаланга имела в глубину 16 шеренг воинов, вооруженных сарисами, копьями длиной до 6 м. Когда копья брались наперевес, перед воином образовывалось до 6 м защищенного пространства. Поскольку расстояние между шеренгами составляло примерно до 0,6 м, каждого воина защищали пять копий стоящих сзади фалангистов. Воин фаланги имел полное вооружение греческого гоплита. Сама фаланга была похожа на тяжеловесного, ощетинившегося ежа. При таком компактном построении македонские пехотинцы сметали перед собой любое препятствие. Недостатки построения в фалангу также очевидны, они полностью продемонстрировали себя спустя годы, когда македонской фаланге пришлось выступить против римских легионов. Но во времена Александра македонская фаланга еще не успела превратиться в громоздкую неуправляемую структуру, какой она стала в битвах при Киноскефалах и Пидне. В его армии служили ветераны, от которых он сумел добиться той четкости при поворотах и плавной синхронности в продвижении вперед, на которую не были способны даже воины его отца. Точно так же не могли мечтать о такой слаженности в действиях фаланги и последователи Александра. При них это построение потеряло стойкость регулярной армии, а воины фаланги превратились в ополчение[29].

При Александре фаланга представляла собой единый организм из 16 384 человек (в каждой шеренге 1024), которые делились на 4 малые фаланги по 4096 пехотинцев в каждой. Те, в свою очередь, делились на более мелкие подразделения (16 синтагм по 256 воинов, а синтагма – на 16 лохов по 16 воинов в каждом. – Ред.). Каждый воин проходил тщательную подготовку, в ходе которой его обучали соблюдать строй, правильно поворачиваться, продвигаться вперед, смыкать при необходимости строй, когда наступал критический момент в битве. Кроме того, Александр определял порядок построения в рядах фаланги воинов, вооруженных другим оружием, которые должны были предотвратить вклинение противника в ряды фаланги и удары во фланги и тыл в случаях, когда характер местности не позволял осуществлять плотное построение воинов. Эти отряды «помощи в чрезвычайных ситуациях» можно было легко отвести при благоприятном развитии событий, когда нужно было сомкнуть строй перед нанесением удара по противнику или для отражения атаки вражеской кавалерии.

Помимо фаланги, в армии Александра служило большое количество так называемых гипаспистов. Они не имели такого тяжелого вооружения, как фалангисты, или того, что принято называть вооружением гоплита – воина тяжелой греческой пехоты. (Гипасписты походили на греческих пелтастов (которые были вооружены дротиками и длинными мечами, а защитное вооружение состояло из шлема, куртки из холста в несколько слоев и легких лат, которые прикрывали ноги и бедра), но не имели дротиков. – Ред.) Но они были идеально приспособлены для ближнего боя или небольшой стычки, намного превосходя в этом греческую легкую пехоту. Таких воинов в армии Александра при Гавгамелах было 8200. Кроме того, у него было несколько отрядов греческой пехоты, лучники, пращники, метатели дротиков, которые могли вести бой коротким мечом и небольшим щитом. Эти воины были в основном родом из Иллирии или Фракии. Главной ударной силой его конницы было два отборных корпуса панцирной кавалерии, по одному из Македонии и Фессалии, каждый численностью примерно по 1,5 тыс. воинов. Их вооружение состояло из длинного копья и тяжелого меча, каждый воин был защищен доспехами. Остальные отряды кавалерии не имели такого тяжелого вооружения. В армии Александра было и несколько превосходно экипированных после походов в Египет и Сирию отрядов легкой кавалерии.

Незадолго до конца августа Александр пересек Евфрат в районе Фапсака, преследуя небольшой отряд персидской конницы под командованием Мазея. Александр был слишком благоразумен для того, чтобы спуститься в Месопотамскую пустыню и совершить марш через нее в восточном направлении, попытавшись пройти до Тигра. Кроме того, даже если бы ему не удалось отыскать Дария III и вынудить его принять сражение, то, выбрав путь на юг по левому берегу реки вдоль горных склонов, он, по крайней мере, уменьшал страдания воинов от жары и жажды, здесь также было легче найти продовольствие.

Когда Дарий I понял, что ему не удалось заставить противника совершить марш в глубь Месопотамской пустыни, он принял решение оставаться со своей армией на левом берегу реки Тигр, на местности, которую он выбрал как поле будущего сражения. В случае, если войска Александра потерпят поражение, им понадобится при отступлении форсировать две крупных реки, Тигр и Евфрат. Казалось, персидский царь сумел учесть все преимущества местности, которыми он надеялся воспользоваться. Он приказал тщательно выровнять тот участок, на котором предполагалось использовать колесницы с режущими клинками на колесах и впереди. В находящемся примерно в 30 км в тылу укрепленном городе Арбелы были подготовлены склады. Историки более поздних времен любили описывать Дария III как второго Ксеркса, хвастливым болтуном. Однако после более тщательного ознакомления с его деятельностью полководца любой из них сумел бы понять, что этот человек был достоин носить свое имя, будучи тезкой знаменитого предка, сына Гидаспа (т. е. Дария I).

Узнав, что армия Дария III находится на левом берегу Тигра (восточнее реки), Александр после стремительного броска беспрепятственно переправился на этот берег. Вначале ему не удалось провести разведку и выявить точное расположение противника, и после короткого отдыха его армия совершила четырехдневный марш вдоль реки. Особо внимательный историк не забыл бы упомянуть, что в ходе этого марша армия Александра прошла всего в нескольких милях от руин великого древнего города Ниневия, последней столицы великой Ассирийской державы (Ниневия была взята штурмом мидянами и вавилонянами в 612 г. до н. э. Последний ассирийский царь Сарак бросился в огонь своего пылавшего дворца, а ассирийская знать была вырезана. – Ред.). Но ни сам царь Македонии, ни кто-либо из его окружения понятия не имели, чем когда-то были эти многочисленные холмы. Они успели превратиться в безымянные груды каменных глыб, поросших травой. Только несколько лет назад (в 1845 г. – Ред.), благодаря уму и энергии одного из наших соотечественников, Ниневию удалось извлечь из веков забвения[30].

На четвертые сутки марша армии Александра на юг из его авангарда поступило донесение о том, что кавалерия персидского царя Дария III находится на расстоянии видимости. Александр немедленно приказал армии построиться в боевой порядок и медленным шагом двигаться навстречу неприятелю. Сам он выехал вперед во главе нескольких отрядов кавалерии и попытался вступить в бой с иранской конницей. Но это была лишь разведка; иранские кавалеристы сразу же бросились наутек. Македонцам все же удалось захватить пленных, от которых Александр узнал, что армия Дария III находится всего в нескольких километрах. Кроме того, ему стала известна численность и состав персидских войск. Получив нужную информацию, Александр приказал армии остановиться на четырехдневный отдых, чтобы воины восстановили силы перед боем. Лагерь македонян был укреплен, внутри его были развернуты склады. Там же разместились раненые и больные. Македонский царь намеревался вести в бой только боеспособную часть армии, не обремененную ничем лишним. После отдыха, еще до рассвета, он снова отдал приказ армии двигаться вперед, надеясь дойти до врага и навязать ему сражение в начале дня. Примерно на полпути между двумя армиями находились холмы, скрывавшие противников друг от друга. Но, поднявшись на их вершину, Александр увидел при утреннем свете раскинувшийся внизу лагерь персов. Возможно, он смог пронаблюдать и за некоторыми инженерными работами, которые проводились на местности, где должно будет произойти сражение. Не зная о том, что отметины на земле были лишь следами выравнивания местности для действия боевых колесниц, македонский царь заподозрил, что противник вырыл и замаскировал ловушки с целью разрушить боевой порядок наступающей кавалерии македонян. Был немедленно созван военный совет. Некоторые полководцы выступали за то, чтобы ударить сразу же, несмотря на риск, но верх взял более осторожный Парменион, по настоянию которого было принято решение не начинать сражения до тех пор, пока не будет тщательно разведана местность.

Армия Александра остановилась на высотах. С отрядами легкой пехоты и кавалерии Александр в течение дня лично вел разведку противника и местности, на которой предстояло сражаться. Дарий III дальновидно отказался от решения пойти вперед и атаковать противника на невыгодных для себя позициях. Две армии простояли друг напротив друга до вечера, не вступая в бой. Вернувшись в свою ставку, Александр вновь собрал своих высших командиров. Он заявил, что не видит смысла в том, чтобы убеждать их сражаться отважно. Поэтому он просит, чтобы каждый сам проинструктировал своих подчиненных и ободрил их перед битвой, чтобы воины сражались самоотверженно. Александр просил напомнить всем, что предстоящее сражение не имеет целью занять очередную провинцию, как это было раньше. Теперь речь пойдет о судьбе всей Азии. Каждый командир должен довести это до своих подчиненных. Природная храбрость македонцев не требует длинных слов для того, чтобы зажечь в воинах отвагу. Но им следует знать, как важна сегодня будет их стойкость и дисциплина. Когда требуется тишина, воины должны молчать, но, когда придет время атаковать врага, их боевой клич должен внушать ужас противнику. Командиры должны быть внимательны, получая и передавая приказы; каждый из них должен действовать так, будто результат битвы зависит только от того, насколько грамотно будет вести бой он сам.

Кратко проинструктировав своих полководцев, Александр отдал приказ армии ужинать и отдыхать до утра.

Над шатрами македонцев сомкнулась тьма, когда к Александру подошел старый полководец Парменион и предложил атаковать персов ночью. По преданию, царь ответил, что ему противна мысль об украденной победе, что он, Александр, должен сражаться открыто и честно. Арриан справедливо отмечает, что решение Александра свидетельствует не только о силе его духа, но и о его мудрости. Помимо того что любое наступление в ночное время суток сопровождается хаосом и неразберихой, в этом случае цена победы армии Александра сразу же резко упала бы. Ведь противник мог посчитать, что он проиграл лишь из-за коварства македонян, и не потерял бы веры в победу в следующем сражении. Для Александра было важно не просто разгромить Дария III, но и лишить его возможности самооправдания в случае поражения и всякой надежды на реванш.

Иранцы действительно ожидали нападения и были готовы к отражению атаки македонян ночью. Дарий I настолько уверился в этом предчувствии, что с вечера отдал приказ своей армии построиться в боевой порядок, в котором продержал ее всю ночь. В результате к утру иранские воины были измучены бессмысленным ожиданием, в то время как противник был полон сил и боевого духа.

Схема боевого порядка иранской армии, подготовленная по приказу Дария I, была в бою захвачена македонцами. Аристобул даже скопировал ее в свой дневник. Таким образом, благодаря ему и Арриану до потомков дошла информация из первых рук о планах и построении иранской стороны. На самом левом фланге располагалась кавалерия из Бактрии, Скифии (саки и массагеты) и Арахосии. Рядом с ней Дарий III расположил пехоту и кавалерию из самой Персии. Далее расположились воины из Суз и другие. Все перечисленные войска составляли левый фланг персидской армии. Ставка Дария III расположилась в центре. Там построились индийские войска, воины Кармании и маргианские лучники, а также отборные отряды персидской пехоты, специальным отличием которой были позолоченные набалдашники на копьях. Здесь же находились отряды личных телохранителей персидской знати. Кроме того, в глубине боевого порядка в центре расположились воины родом из долины реки Окс и Вавилона и даже из района Красного моря. Находившиеся на службе Дария III греческие наемники, как считалось, единственная сила, способная выстоять под ударом македонской фаланги, построились по обе стороны от царской колесницы. На правом фланге персидского войска расположились воины из Сирии, Месопотамии, Мидии и Парфии, Гиркании, Албании Кавказской, а также саки. Перед левым флангом построились скифская конница, а также около тысячи всадников из Бактрии и сто боевых колесниц с прикрепленными к дышлам оточенными косами. Слоны и еще сто колесниц находились перед центром, и, наконец, пятьдесят колесниц, армянская и каппадокийская конница расположились перед правым флангом.

В таком построении великая армия царя Дария I провела всю ночь, и для многих тысяч воинов та ночь оказалась последней. На рассвете утром 1 октября 331 г. до н. э. иранцы медленно и мучительно отходили после бессонной ночи, когда они услышали звуки труб в лагере македонян, призывавших воинов к оружию. Вскоре они увидели, как армия царя Александра покидает лагерь на холмах и строится в боевой порядок на равнине[31].

Сражение потребовало от Александра всего его мастерства и храбрости и, как никакая другая битва, продемонстрировало величие его полководческого таланта. Местность не располагала природными препятствиями, которые он мог бы использовать для защиты флангов своей армии. Гораздо более широко растянутые войска персов имели возможность не только обойти македонян на любом фланге, но и создавали значительный риск окружения и удара в тыл в то время, пока армия Александра будет наступать в центре боевых порядков персов. Поэтому Александру пришлось создать за наступающей армией второй резервный эшелон воинов, который при необходимости мог бы развернуться на 180 градусов для отражения удара в тыл или направить подмогу на любой из флангов, если бы маневр противника создавал угрозу на этом участке. Одновременно построение македонян обеспечивало возможность концентрации усилий и удара в любом направлении в случае, если на этом участке в боевом порядке противника образуется брешь. Итак, македонская армия наступала в два эшелона. На правом фланге находился Александр, в центре построилась грозная македонская фаланга, а на левом фланге – войска под командованием Пармениона.

Таковой была схема боевых порядков армии Александра. Однако у Арриана можно найти подробности места построения каждого отряда, которые, как известно, были почерпнуты из дневников македонских полководцев. Вызывает несомненный интерес дислокация и имена больших и малых полководцев, сведения о той роли, которую каждый из них сыграл в этом величайшем для македонской армии сражении.

Восемь ил (1 ила – 64 всадника) кавалерии, представлявшие собой личную гвардию царя, расположились на правом фланге македонян. Их командирами были Клейт (его отряд находился на наиболее опасном крайнем правом участке), Грауций, Аристон, Сопол, Гераклеид, Деметрий, Мелеагр и Гегелох. Во главе всей кавалерии стоял Филота. Далее следовал отряд пехотинцев-гипаспистов под командованием Никанора. Фаланга состояла из шести отрядов. Правым из них, расположенным по соседству с щитоносцами, командовал Кен, далее следовали отряды Пердикки, Мелеагра, Полисперхона, а также отряд Аминия, которым при Арбелах командовал Симмий, поскольку Аминий был отправлен в Македонию за пополнением. Пехотой на левом фланге командовал Кратер. Рядом с пехотинцами Кратера построилась кавалерия союзников, общее командование которой осуществлял Еригей. Фессалийской конницей командовал Филипп, его отряд представлял собой самый левый фланг всей македонской армии. Командование всем левым флангом осуществлял Парменион, его охранял фарсальский отряд конницы, самое сильное и наиболее подготовленное кавалерийское подразделение во всей фессалийской кавалерии.

В центре второго эшелона построился сводный отряд воинов-фалангистов, сформированный за счет части сил отрядов (малых фаланг) главной фаланги. Командир отряда должен был находиться в постоянной готовности направить воинов на отражение удара в тыл македонской армии. Правее резерва тяжелой пехоты во втором эшелоне сразу же за личной кавалерией Александра двигалась половина агрианской легковооруженной пехоты под командованием Аттала, а также пехотинцы Клеандра и лучники Брисона. Здесь же находился кавалерийский отряд Менида и легкая конница Арета и Аристона. Задачей Менида было предупредить удар вражеской кавалерии во фланг македонской армии и, в свою очередь, нанести ей фланговый удар прежде, чем она успеет завершить маневр разворота. Такую же задачу получили и отряды левого фланга македонян. Там находились фракийская пехота Ситалка и конный отряд греческих союзников под командованием Карана, а также нерегулярная конница Агафона из Одрисии. Еще один отряд фракийской пехоты был оставлен охранять лагерь македонской армии. Перед главными силами правого фланга и центра находились легковооруженные пращники и лучники с задачей помешать атаке колесниц[32].

Александр, одетый в свои блестящие доспехи, был хорошо виден на поле боя. Он со своими самыми приближенными военачальниками, как это было принято в те времена, находился на правом фланге в расположении тяжелой кавалерии. После того как все приготовления к битве были завершены и полководцы получили последние указания на случай того, как действовать в критических ситуациях, он повел своих воинов на врага.

Александр привык рисковать своей жизнью в сражениях и, подобно своему великому предку Ахиллу, демонстрировать личный героизм. Возможно, в таком смелом предприятии, как завоевательный поход против Персидской империи, Александр стремился укрепить дух солдат, лично проявляя чудеса храбрости. Но и в дальнейшем это «упоение битвой» заставляло его, как в будущем Мюрата, продолжать эту традицию, превратив обязанность, как это было вначале, в долг. Но никогда пыл солдата не заставлял его терять хладнокровие полководца. (Несколько раз в ходе великого похода Александр действовал довольно безрассудно, несколько раз был ранен, несколько раз чудом избежал гибели (например, на реке Граник, в Средней Азии, при штурме одного из индийских городов). – Ред.) И он в полной мере доказал при Арбелах, что может действовать подобно великому герою Гомера.

Персидский царь возлагал большие надежды на удар боевых колесниц. Он намеревался бросить их против македонской фаланги. Затем должен был последовать удар тяжелой кавалерии в бреши, которые должны были образоваться в рядах копейщиков после атаки колесниц. Таким образом, персы рассчитывали разгромить самую боеспособную часть армии Александра. Для того чтобы обеспечить колесницам максимальную скорость и мощь атаки, перед центральным участком, где располагалась ставка Дария III и где, как предполагалось, будет наступать македонская фаланга, земля была тщательно выровнена. По мере того как македонская армия двигалась навстречу персам, Александр обнаружил, что ширина фронта всех его войск едва ли превышает ширину фронта одного лишь центрального участка боевого порядка персов. Таким образом, над его армией нависал справа весь персидский левый фланг, а слева – весь правый фланг войск Дария III. Поэтому вся тактика Александра сводилась к тому, чтобы атаковать противника на одном из участков и добиться там решающего преимущества, одновременно сдерживая противника на других участках. Александр сместил свой удар вправо с тем, чтобы дать возможность своим войскам на правом фланге и в центре встретить противника в наиболее благоприятных для себя условиях, хотя за счет этого маневра несколько ухудшалась обстановка на левом фланге.

Целью этого бокового маневра было максимально отвести фалангу и правое крыло с местности, где персы планировали нанести удар боевыми колесницами. Дарий III, опасаясь, что потеряет преимущество использования этого оружия против самой боеспособной части македонской армии, приказал построившимся на краю левого фланга персидской армии отрядам скифской и бактрийской конницы атаковать правый фланг армии Александра, связать его боем и тем самым воспрепятствовать дальнейшему смещению македонян в сторону. Для того чтобы блокировать этот удар, Александр бросил на этот участок конницу Менида из второго эшелона. Но поскольку отряд оказался слишком малочисленным, чтобы противостоять иранцам, сюда же для поддержки Менида были направлены из второго же эшелона отряд легкой кавалерии под командованием Аристона и отряд пехоты Клеандра. Бактрийцы и скифы дрогнули, но Дарий III тут же усилил их бактрийской кавалерией из основного боевого порядка иранских войск, и на этом участке сразу же разгорелся упорный бой всадников. Бактрийцев и скифов было много, и они были лучше вооружены, чем кавалерия Менида и Аристона. На первом этапе македонская сторона понесла более тяжелые потери, но европейская кавалерия выдержала удар азиатских всадников, в первую очередь за счет более высокой дисциплины, а также за счет выучки. Македонцы действовали в составе ил (по 64 всадника в каждой), поддерживая друг друга, а не вели бой скученной толпой варваров. Поэтому им удалось опрокинуть противника и оттеснить его с поля боя[33].

Тогда Дарий III направил боевые колесницы против тяжелой кавалерии и фаланги. С грохотом тяжелые повозки неслись по равнине в сторону македонского строя. Если вспомнить то, какую тревогу боевые колесницы бриттов гораздо позднее вызывали у легионеров Цезаря, никто не станет высмеивать это древнее оружие как неэффективное. Целью использования колесниц было вызвать замешательство в рядах противника, подвергшегося удару, а также максимально помочь кавалерии, которая станет атаковать сразу же за колесницами. Но азиатские колесницы в сражении при Арбелах оказались абсолютно бесполезными, так как Александр специально выделил для борьбы с ними легковооруженных воинов, которые метательным оружием ранили и убивали лошадей и всадников. Они сопровождали колесницы, пытались сбить их с заданного направления, перехватить поводья и любым способом ослабить силу их удара. Поэтому лишь немногие колесницы смогли достичь фаланги, впрочем не причинив ей вреда, так как копейщики специально открыли для них проходы в боевом порядке. Затем колесницы были легко перехвачены в тылу фаланги.

И снова масса азиатской кавалерии бросилась в атаку на крайнем правом участке войск Александра и попыталась обойти его с фланга. В решающий момент конница Арета из второго эшелона нанесла удар по иранским кавалеристам как раз в тот момент, когда они совершали этот маневр. Таким образом, пока Александр отражал все атаки противника на флангах за счет войск второго эшелона, воины первого эшелона сохраняли силы и готовность использовать любую возможность для нанесения решающего удара. Вскоре этот момент наступил. Большая группа кавалерии персов, расположенная на левом фланге, поблизости от центрального участка, оставила свое место в боевом порядке и выдвинулась на помощь своим товарищам, которые все еще вели бой на самом крайнем участке построения войск Александра против войск второго эшелона македонской армии. В результате в персидском построении образовалась большая брешь, и Александр немедленно нанес сюда удар силами своей тяжелой кавалерии, которая, маневрируя влево, стала вносить опустошение в ряды противника на левом фланге центрального участка армии персов. Вскоре среди дрогнувших масс азиатов появились и пехотинцы-гипасписты. Пять отрядов (малых фаланг) фалангистов (следовательно, свыше 20 тыс.), вооруженных грозными сарисами, опрокинули греческих наемников Дария I и прорвали фронт в центре боевого порядка персов. На первом этапе битвы Дарий I демонстрировал искусство полководца и энергию. Он несколько раз лично воодушевлял своих воинов. Но теперь пики македонской кавалерии и копья фаланги сверкали все ближе и ближе. От рук вражеского пращника погиб колесничий персидского царя. И наконец нервы персидского царя не выдержали. Спустившись с колесницы, он вскочил на коня и быстро поскакал с поля боя, не обращая внимания на ход битвы на других участках, где удача гораздо чаще была на стороне иранцев и где присутствие царя могло бы привести его воинов к победе.

Наступление Александра на правом фланге и в центре привело к тому, что левый фланг македонской армии был вынужден противостоять превосходящим силам противника. Парменион как можно дольше пытался не вмешиваться в сражение, однако Мазей, командовавший войсками персов на правом фланге, начал наступление на этом участке и обошел македонян с фланга. Персы осуществляли давление последовательными ударами превосходящими силами. Видя затруднения на участке Пармениона, Симмий, командовавший шестым отрядом (малой фалангой) фалангистов, который следовал за левым флангом во втором эшелоне, не стал, как остальные отряды тяжелой пехоты, принимать участие в ожесточенных боях на центральном участке иранской армии, а, наоборот, отвел своих воинов назад для прикрытия правого фланга на участке Пармениона. В противном случае Парменион со своими войсками был бы окружен и полностью отрезан от остальных сил македонской армии. Но этим маневром Симмий неизбежно открывал брешь слева от центрального участка армии македонян, куда немедленно устремился мощный отряд индийской и персидской конницы с правого края центрального участка армии персов. Им удалось прорвать боевой порядок второго эшелона македонян. Но вместо того чтобы нанести удар в тыл войскам Пармениона или победоносным воинам на фланге наступления Александра, индийская и персидская кавалерия продолжила движение вперед, к македонскому лагерю, опрокинула фракийцев, которые пытались его защитить, и занялась грабежом. Грабежи были прекращены после вмешательства фалангистов второго эшелона, которые после вклинения вражеской кавалерии развернулись назад, совершили марш в лагерь, уничтожили много иранских воинов, занятых грабежом, а остальных обратили в бегство. В это же время Парменион обратился к преследовавшему Дария III Александру с просьбой о помощи. Парменион доносил, что не в состоянии больше устоять под ожесточенными атаками Мазея. Во главе отряда тяжелой кавалерии Александр поскакал на выручку своему левому флангу, но на пути ему пришлось вступить в бой с отступающими из его лагеря индийскими и персидскими конниками. Те понимали, что теперь их единственным шансом на спасение было прорваться обратно к своим войскам, и одной огромной колонной они бросились в отчаянный бой против македонской кавалерии. Завязался тяжелый рукопашный бой, в котором погибли шестьдесят телохранителей Александра и были ранены три командира, находившиеся около него. Наконец, выучка и храбрость македонян снова помогли им одержать верх. В бою погибло множество кавалеристов Дария III, и только немногим удалось прорваться назад к своим. Освободившись от схватки с упорным противником, Александр снова построил своих кавалеристов и повел их на помощь Пармениону. Но к тому моменту его полководец тоже почти уже победил. Возможно, Мазей узнал о бегстве Дария III, и персы потеряли боевой пыл. Точно так же, наверное, воодушевились солдаты Пармениона, узнав об успехах своих товарищей. Особенно отличилась своей стойкостью фессалийская конница. К моменту, когда Александр наконец доскакал до участка Пармениона, вся иранская армия уже обратилась в паническое бегство с поля боя.

Для Александра было очень важно захватить Дария III, поэтому он бросился вслед за отступавшими. Между полем битвы и городом Арбелы, куда направились уцелевшие в бою персы, находилась река Лик, переправа через которую стоила иранцам гораздо больших жертв, чем погибло от копий и мечей македонян в бою[34].

Узкий мост вскоре был разрушен многими тысячами тех, кто пытался спастись. Толпы иранцев были сброшены в воду и утонули или были затоптаны друг другом. Дарий III переправился через реку и миновал Арбелы без остановки. Александр вошел в этот город на следующий день. Ему достались все склады и вся казна Дария III. К несчастью для самого Дария III, его бегство было слишком стремительным. Он спасся лишь для того, чтобы быть убитым после предательства сатрапа Бактрии Бесса.

Через несколько дней после битвы Александр вошел в Вавилон, «старейшую колыбель империй на земле» (в середине XIX в. многое не было известно. Вавилон – лишь наследник великих предшественников, прежде всего Шумера – колыбели человеческой цивилизации. Шумерский Ур был раскопан только в 1920—1930-х. – Ред.), тогда еще существовавшую, как ее покоритель и господин. Впереди было еще много походов из тех, что он успел совершить за свою короткую и яркую жизнь. Поступь фаланги Александра еще должны были услышать в Центральной Азии. Ему еще предстояло завоевать Афганистан (тогда это были древние арийские Арахосия, Гандхара, Дрангиана, юг Маргианы, Арейи и Бактрии. – Ред.), что пока еще не удается Англии. О его полководческом таланте и о его смелости должны были узнать на берегах Гидаспа (совр. река Джелам), впереди было еще покорение индийских земель, ныне называемых Пенджабом, который он сделал владением европейских монархов задолго до королевы Великобритании. Но пик его карьеры был уже пройден. Великая цель была достигнута, великая задача – выполнена. Древняя Персидская империя, когда-то угрожавшая покорением всех народов земли, была сокрушена после великолепной победы Александра при Арбелах.

331 г. до н. э. Спартанцы пытаются поднять в Греции восстание против власти Македонии. Они терпят поражение от наместника Александра Антипатра. Спартанский царь Агис пал в бою.

330—327 гг. до н. э. Поход Александра в Центральную Азию. «Победив Дария I, Александр продолжил свои походы, преодолевая трудности, перед которыми отступил почти любой другой полководец. Он прошел через Бактрию, захватив Бактру или Зариаспу (современный Балх), главный город этой провинции, где его армия перезимовала. Следующей весной он переправился через Окс и вступил в Мараканду (Самарканд) для смены лошадей, которых его армия не меняла очень давно. Там же он пополнил свои запасы в богатых долинах Согдианы и вновь покорил земли за рекой Окс. (В 329–327 гг., в течение двух лет, македонцы огнем и мечом подавляли восстание жителей Согдианы, поддержанных скифами. Македонцы понесли большие потери, Александр несколько раз был ранен. – Ред.) Границы его владений простирались на севере до современного Худжанда (Ходжент, в недавнем прошлом Ленинабад), города на реке Яксарт (тогда Александрия Эсхата (Крайняя). В Маргиане он основал еще один город, Александрия Маргиана (ныне Мары (Мерв). По возвращении с севера Александр повел свою армию на завоевание Индии параллельно течению реки Кофен (Кабул). На этом пути его армия достигла знаменитой вершины Аорнос, находившейся на правом берегу реки Инд, близ города Атток, где сейчас находится Акора».

327, 326 гг. до н. э. Александр направляется через Афганистан в Пенджаб. Его войска разгромили армию Пора. Армия отказывается продолжать поход в сторону реки Ганг. Македоняне спускаются вниз по течению реки Инд. По пути они подчиняют несколько индийских княжеств, в том числе Малли. Во время штурма его столицы (Моолтана) Александр был тяжело ранен (и едва не погиб). Он отправляет Неарха с частью войск, на построенных кораблях в Персидский залив. Сам Александр ведет армию в Месопотамию через Гедросию и Карманию.

325 г. до н. э. Александр возвращается в Вавилон. «На десятый год после того, как он переправился через Геллеспонт и завоевал обширные владения, Александр вошел в Вавилон. Здесь, в старейшей на земле колыбели империй, он отдыхает после походов и управляет сотнями народов, попавшими под его власть, и воскрешает в уме ту гигантскую работу, которая была проделана с целью вдохнуть в эту огромную инертную массу живой дух греческой цивилизации. В расцвете мужской молодости, в возрасте тридцати двух лет он делает паузу в своих стремительных свершениях и дает возможность покоренным народам обустроить свою жизнь под его владычеством. К нему приходили со всех краев земли, чтобы попытаться смягчить его гнев, убедиться в его величии или попросить защиты… История позволяет нам предположить, что в Вавилоне Александр встречается с послом Рима. Величайший муж Античности говорил с представителем великой нации, призванной унаследовать после него дело его жизни и создать еще более величественную и гораздо более долговечную империю. Они встретились в Вавилоне, почти под стенами храма Бела (Мардука) (шумерский бог Энлиль после семитизирования Месопотамии превратился в Бела («владыка» по-семитски). – Ред.), вероятно самого раннего памятника, который когда-либо возводила человеческая гордыня и сила в городе, пораженном божьим словом за то, что он был возведен как символ людского величия вопреки воле бога» (Арнольд).

323 г. до н. э. Смерть Александра в Вавилоне. Как только о его смерти стало известно в Греции, в Афинах и других южных городах вспыхнули восстания против власти Македонии. Сначала восставшим сопутствовала удача, однако после возвращения из Азии части ветеранов армии Александра Антипатру удалось подавить их.

317—289 гг. до н. э. В Сиракузах правит тиран Агафокл. Он ведет ряд войн против Карфагена, в одной из которых (в 311 г. до н. э.) его войско вторгается в Африку и наносит Карфагену сокрушительное поражение. (Все было гораздо интереснее. В 311 г. до н. э. война началась поражением сиракузян, и карфагенское войско осадило Сиракузы. Однако Агафоклу удалось посадить на 60 кораблей 14 тыс. воинов и выйти в открытое море, обманув бдительность блокировавшего Сиракузы с моря мощного карфагенского флота. Преследуемый карфагенскими кораблями, Агафокл высадился в Африке, сжег корабли, разбил карфагенское войско (40 тыс. пехоты, 1 тыс. конницы, 2 тыс. боевых колесниц) и осадил Карфаген. Сложилась парадоксальная ситуация: карфагеняне обложили Сиракузы, а сиракузяне – Карфаген. Борьба шла с переменным успехом до 306 г. до н. э., когда между сторонами был заключен мир на условиях сохранения прежних владений. А выражение «сжечь корабли» стало нарицательным и означает исключение возможности отступления. – Ред.)

306 г. до н. э. После серии войн друг против друга и умерщвления всех наследников Александра (в 309 г. до н. э.) уцелевшие полководцы принимают титулы царей на контролируемых территориях. Имена этих полководцев: Антигон с сыном Деметрием, Птолемей, Лисимах, Селевк и Кассандр (к тому времени Антипатр умер, и власть над Македонией и Грецией перешла в руки его сына Кассандра).

301 г. до н. э. Селевк, Лисимах, Кассандр и Птолемей наносят поражение армии Антигона при Ипсе. Антигон убит в бою.

280 г. до н. э. Убит Селевк, последний из полководцев Александра. Из всех последователей Александра Селевк сколотил самую мощную империю. Под его власть попали все провинции от Фригии до реки Инд. Он расширил завоевания в Индии до пределов территорий, завоеванных при Александре. Селевк продемонстрировал некоторые проблески гениальности в продвижении цивилизации и торговли, а также несомненный талант полководца. При его потомках Селевкидах размеры его империи быстро уменьшались. Бактрия стала независимой, и в течение последующих 125 лет там правила другая династия греческих царей, пока и она не была свергнута скифскими племенами. Около 250 г. до н. э. Парфия отказалась от власти Селевкидов и стала мощным самостоятельным царством, грозным противником Рима. Она постепенно подчинила почти все земли к востоку от Евфрата, которые когда-то были владением Селевка. Перед битвой при Ипсе персидский принц Митридат из династии Ахеменидов бежал в Понт, где основал Понтийское царство.

Помимо царства Селевкидов, которое около 200 г. до н. э. все еще достигало Индии (южнее Парфии и Бактрии), а около 100 г. до н. э. сократилось до территорий Сирии, Палестины и части Малой Азии, другим долго просуществовавшим царством, основанным на территориях, завоеванных Александром, стало царство Птолемеев в Египте. За трон Македонии долго и упорно боролись Кассандр, Полисперх, Лисимах, Пирр, Антигон и др. Но в конце концов там утвердилась династия Антигона Гоната. Во время этой борьбы сильно пострадала Греция, и единственными греческими государствами, продемонстрировавшими мощь и силу духа в этих войнах, были города Ахейского союза, Этолии и острова Родос.

290—288 гг. до н. э. Рим подчинил себе самнитов и этрусков и одержал ряд побед над цизальпинскими галлами. Стремясь утвердиться в Нижней Италии, Рим втянулся в затяжную войну против царя Эпира Пирра, которого пригласили на помощь в борьбе с Римом тарентийцы. На первом этапе Пирр дважды разбил римлян, но в 275 г. до н. э. в ожесточенной битве его войска потерпели поражение от римских легионов. Он вернулся в Грецию, где оставил запись: «Рим стал хозяином над всей Италией, от Рубикона до Мессинского пролива».

264 г. до н. э. Начало Первой Пунической войны. Ее основной причиной было стремление как Рима, так и Карфагена закрепиться на Сицилии. Римляне с помощью греков Южной Италии создали свой флот, который успешно противостоял флоту карфагенян[35].

После двадцати четырех лет войны Карфаген запросил мира, несмотря на то что его общие потери в кораблях и солдатах были ниже, чем у Рима. Сицилия становится римской провинцией.

241—238 гг. до н. э. Карфагенские воины-наемники, оказавшись без дела, поднимают мятеж против Карфагена в Африке. Им почти удается разгромить правительственные войска. После кровавой упорной войны Гамилькар Барка наносит им поражение. Во время этого периода ослабления Карфагена Рим отторгает у него острова Сардинию и Корсику. Гамилькар Барка планирует взять реванш за счет завоеваний в Испании, что позже втянет Карфаген в новую войну против Рима. Гамилькар берет с собой в Испанию Ганнибала (тогда еще мальчика). Гамилькар, а после его гибели его зять Гасдрубал захватывает значительные территории в Южной и Центральной Испании. В 221 г. до н. э. погиб и Гасдрубал, и в возрасте двадцати пяти лет Ганнибал принимает командование войсками Карфагена в Испании. Его армия осадила Сагунт, город на реке Эбро, находившийся в союзнических отношениях с Римом, что послужило непосредственной причиной начала Второй Пунической войны.

В это время Риму пришлось отражать вторжение с севера. В 226 г. до н. э. цизальпинские галлы в союзе с родственным им одним из самых жестоких племен на севере Альп начали кровопролитную войну против Рима, которая длилась шесть лет. Римляне нанесли им несколько серьезных поражений и частично заняли их территории близ реки По. Там были основаны римские провинции Кремона и Плаценция (последняя оказала существенную помощь Риму во Второй Пунической войне своим ожесточенным сопротивлением армии Гасдрубала). Главным результатом той войны явилось создание в Риме и союзных ему городах Италии эффективной военной машины.

218 г. до н. э. Ганнибал перешел через Альпы и вторгся в Италию.