История вопроса

Интерес к теме ведовства в Англии хронологически почти совпадает с самим проявлением феномена «охоты на ведьм», потому история этого вопроса имеет очень давнюю традицию. Закономерно, что интеллектуальная полемика того периода возникла первоначально в рамках теологии, ставившей по существу один главный вопрос: является ведовство реальностью или иллюзией?[78] Относительно этого вопроса английские интеллектуалы разделились на два противоположных направления. При этом внутри обоих направлений среди позиций авторов наблюдались существенные расхождения. Принимая во внимание то обстоятельство, что вопрос о статусе ведовства является частью настоящего исследования и обсуждается в третьей главе, я не буду сейчас останавливаться на нем подробно. При этом отмечу, что дискуссия среди современников «охоты на ведьм» завершилась торжеством скептиков, отрицавших реальность ведовства и само существование ведьм. Это событие совпало с отменой в Англии в 1736 году антиведовского законодательства.

Финальным аккордом богословской дискуссии о ведовстве в Англии стали дебаты между Ричардом Бултоном и Френсисом Хатчинсоном. Первый, врач по профессии, опубликовал в 1715 году сочинение «Полная история магии, колдовства и ведовства»[79]. В нем он, несмотря на свое светское образование и медицинские знания, отстаивал богословские взгляды на ведовство и демонстрировал важность библейской традиции в доказательстве существования ведовства[80]. Более того, многочисленные отчеты о судах над ведьмами также, по его мнению, служили этому доказательством. Он писал: «…истинность таких вещей не обсуждается, так как она доказана клятвами очевидцев и непоколебимым авторитетом древних и современных авторов»[81]. Концепция Бултона заставила священника Френсиса Хатчинсона, опубликовать в ответ в 1718 году «Историческое эссе, касающееся ведовства»[82]. В нем он писал о том, что взгляды Бултона отражают представления «доверчивого большинства», а не образованного человека. По его мнению, так могут считать только «доверчивые и глупые», к которым он относил «сельских людей», «детей», «дураков», «женщин», «больных» и «тех, кто подвержен нападкам черной меланхолии». Как сторонник натуральной и экспериментальной философии своего времени, он также полагал, что библейские тексты не могут служить доказательством того, что происходит в современном мире[83]. Считается, что Бултон до 1721 года пробыл за пределами Англии, возможно в Ирландии, потому что ответил на критику Хатчинсона только в 1722 году. В завершающей дискуссию «Возможности и реальности магии, колдовства и ведовства…»[84] он отстаивал те же позиции, что и в своем первом сочинении. Предполагаемого ответа на эту вторую работу от Хатчинсона не последовало. После дискуссии между Бултоном и Хатчинсоном среди интеллектуалов окончательно установился рациональный подход к вопросу ведовства и «охоты на ведьм». Он был закреплен изданием в 1727 году полной здравого скепсиса работы Д. Дефо «Система магии или история черного искусства»[85]. Еще позже вышло сочинение на тему неспособности дьявола искушать людей У. Эшдауна «Попытка доказать, что мнение касающееся дьявола или Сатаны как падшего ангела, который пытается ввести человека в грех, не имеет никаких оснований в Библии» (1794)[86].

Важным этапом в дальнейшем развитии английской проблематики ведовства стали «Письма по демонологии и колдовству» Уолтера Скотта, вышедшие в 1830 году[87]. Они представляют собой вклад в книжную серию, издававшуюся Джоном Мюрреем[88] с 1829 по 1847 годы. Известно, что «Письма» были заказаны зятем У. Скотта, Дж. Г. Локхартом[89], который руководил всеми публикациями Дж. Мюррея, поэтому «Письма» (которых всего десять), адресованы ему. Не будучи профессиональным историком, при составлении своих «Писем» Скотт пользовался многочисленными источниками, в том числе судебными материалами по ведовским процессам в Шотландии, предоставленными ему Р. Питкаирном[90]. Автор не ставил вопрос о реальности существования ведьм, потому что считал веру в них частью народных суеверий. В этом смысле ведовство не получило у Скотта какого-либо освещения. При этом к самому феномену «охоты на ведьм» он относился чрезвычайно серьезно, признавая его историческую важность. Работа Уолтера Скотта ознаменовала собой начало исторического подхода к проблеме, так как в ней впервые был поставлен вопрос о причинах возникновения «охоты на ведьм». Последнюю У. Скотт рассматривал через призму религиозной борьбы различных конфессий с ересями и между собой, и считал, что обвинение в ведовстве использовалось Церковью как предлог в этой борьбе[91]. «Письма» Уолтера Скотта сохраняют свою актуальность по двум причинам: во-первых, это одно из первых исследований, в котором в качестве источников использованы не только богословские сочинения, но и судебные документы; во-вторых, в нем автор, рассматривая ведовство и процессы над ведьмами в контексте общей политики христианских церквей по отношению к ереси, наметил области исследования для последующих авторов.

Похожее издание было осуществлено в 1851 году Т. Райтом[92]. В нем автор также исходил из рациональных посылок, рассматривая веру в ведьм как часть «темного Средневековья». Сочинение основано на большом количестве разнообразных документов и свидетельств, при этом автор не счел обязательным снабдить свои «Рассказы…» научно-справочным аппаратом, и в подавляющем большинстве в них отсутствуют ссылки на источники.

Научное (в современном понимании) изучение ведовства началось только с конца XIX века. При этом, как отмечают исследователи, в период своего становления в западной историографии эта «тема представлялась весьма незначительной проблемой и, как и другие вопросы, связанные с народной культурой, являлась всего лишь приложением к тем политическим, социальным и культурным процессам, которые определяли прогресс человеческой цивилизации»[93]. Историки первоначально не уделяли достаточного внимания региональной специфике предмета, воспринимая ведовство как единый общеевропейский феномен. При этом круг сюжетов, интересовавших первых историков ведовства, демонстрировал достаточную узость темы. Прежде всего центром научного интереса служила именно «охота на ведьм»: причины ее возникновения и прекращения, выяснения виновников этой исторической драмы (приоритетная область для религиозно ориентированных авторов), трактовки идейного содержания демонологических сочинений, а также анализа юридических механизмов судов над ведьмами. Формирование, существование и специфика представлений, которые лежали в основе веры в ведьм, а также само содержание этих представлений, не получили в рассматриваемый период должного внимания. В целом история ведовства на данном этапе была «историей инквизиции и ее жертв, частью интеллектуальной истории Западной Европы, вполне вписываясь в систему приоритетов исторической науки того времени»[94]. По этой причине в области интересов исследователей находилась преимущественно инквизиционная или континентальная модель ведовства.

В конце XIX — начале XX веков в западной либеральной историографии сформировался особый подход к изучению проблемы[95], суть которого заключалась в рассмотрении любого исторического явления, исходя из идей сциентизма, веры в человеческий разум и прогресс. Принадлежавшие к этому направлению многочисленные исследователи были убеждены в том, что церковь и религия служат препятствием на пути человеческого прогресса, и отвергали реальность существования ведовских практик и веры в ведьм, утверждая, что ведовство было исключительно фантазией его преследователей. В силу этого особое значение приверженцами этого подхода придавалось рассмотрению политической, юридической, и судебно-процессуальной стороне ведовских процессов, а также анализу институтов, занимавшихся преследованием ведьм. Наиболее известным представителем этого направления в английской историографии был В. Нотстейн, опубликовавший в 1911 году «Историю ведовства в Англии в 1558–1718»[96].

Особое место в историографии этого периода занимает Дж. Л. Китридж, выпустивший в 1912 году «Английское ведовство и Яков I», а затем «Ведовство в Старой и Новой Англии»[97]. Находясь под влиянием работ Дж. Фрезера, он рассматривал ведовство как всеобщее наследие человечества, не связанное с каким-то конкретным временем или формой религии. В отличие от историков либеральной школы, считавших веру в ведьм суеверием, свойственным неграмотной части населения, он впервые подчеркнул всеобщий характер этой веры. Преследования ведьм он также не считал религиозным предрассудком или полным отрицанием разумного начала, полагая, что подобные проявления являются коллективными формами паники, свидетельствуя об общественном смятении. При этом он подчеркивал, что жертвы, как и их преследователи, происходили из одной и той же общины, поэтому объяснение ведовского феномена следует искать, в первую очередь, в культурном климате эпохи[98].

Начиная с 1920-х годов дальнейшее изучение феномена ведовства во многом определялось влиянием активно развивавшейся в те годы фольклористики, а также интересом, который возродился к этой проблеме среди консервативных протестантски ориентированных историков. Первое направление возникло на волне обострившегося в Западной Европе в конце XIX века научного интереса к мифам, к которым возводился и фольклор[99]. Его сторонники, названные ритуалистами, показали, что область исторического исследования ведовства не ограничивается только теологией, а объемлет мифы, языческие культы, народные верования и магические практики. Эти исследователи рассматривали ведовство как пережиток греко-римских или германских языческих культов, сохранившихся в Западной Европе на протяжении всего средневековья[100]. Наиболее известным представителем этого направления, изучавшим феномен ведовства, считается Маргарет Мюррей, выпустившая в 1921 году исследование под названием «Культ ведьм в Западной Европе», а в 1931 году книгу «Бог и колдовство»[101]. Мюррей идентифицировала европейское ведовство с древним культом плодородия, организованным и широко распространенным, существовавшим со времен поздней Римской империи в течение семнадцати веков. По мнению автора, обряды и верования, связанные с этим культом, переходили из поколения, не претерпевая сколько-нибудь серьезных изменений, и идеи христианства не оказали на него заметного влияния. Концепция Мюррей считается в настоящее время научно несостоятельной, так как в ней автор исходит из грубой ошибки, состоящей в смешении мифов и обрядов[102]. Наиболее серьезным критиком концепции Мюррей стал С. Хьюман[103]. При этом, как справедливо заметила О. И. Тогоева, попытка увидеть языческие истоки ведовства является безусловной заслугой Мюррей[104].

Среди английских фольклористов большим влиянием пользовался А. Рунберг, выпустивший в 1947 году монографию «Ведьмы, демоны и магия плодородия: анализ их значимости и взаимосвязи в западноевропейских народных верованиях»[105]. Этот автор, вслед за Й. Ханзеном, рассматривал ведовство как кумулятивный феномен, и при этом считал, что элементы христианской демонологии и теологии не были представлены в теории ведовства в большей степени. По мнению А. Рунберга, приверженцы либерального подхода (против которого он выступал) недооценивали значение народных верований в создании теории ведовства, между тем соединение элементов народных верований с церковными изысканиями происходило в равной степени[106].

Консервативное направление, как отмечают исследователи, не было влиятельным, а его представители — многочисленными[107]. Позиции сторонников этого направления близки к традиции, заложенной средневековыми теологами, рассматривавшей ведовство как богохульную и социально опасную ересь, а жертв ведовства — как реальных ведьм, поклонявшихся дьяволу. Наиболее известным представителем этого направления считается католический священник и историк Монтегю Саммерс, ставший идейным оппонентом Дж. Китриджа. В 1927 году он опубликовал свои сочинения «География колдовства»[108] и «История колдовства»[109], в которых защищал позицию Церкви по отношению к ведьмам. По его собственному признанию, он занимался изучением истории ведовства более тридцати лет, в течение которых провел систематическое изучение трудов средневековых теологов, а также множества судебных дел и законодательных актов. Суть рассуждений М. Саммерса заключается в том, что ведовство является проявлением извечной и нескончаемой борьбы между Богом и дьяволом, в которой Церковь, преследуя ведьм, приняла единственно верную сторону. По его мнению, ведьма являлась «злобным созданием, социальной чумой и паразитом на теле общества, последователем отвратительных обрядов, отравительницей, шантажисткой и виновницей многих других преступлений, членом властной тайной организации, враждебной церкви и государству, богохульницей, властвующей над крестьянами с помощью террора и суеверий, шарлатаном в медицине, сводней и знахаркой, делающей аборты, теневым советником распутных придворных дам и кавалеров»[110]. В настоящее время подход М. Саммерса представляется научно несостоятельным по причине своей антиисторичности. При этом большой заслугой автора остаются переводы первоисточников.

В 50-е годы XX века в рамках либерального подхода формируется новое поколение авторов. Наиболее известным английским представителем этого поколения стал известный медиевист, член Королевского Литературного Общества, Роббинс Рассел Хоуп, выпустивший в 1959 году «Энциклопедию колдовства и демонологии»[111]. На основании огромного количества различных источников (по признанию самого автора, в «Энциклопедии» содержатся фрагменты более тысячи источников, большинство которых неопубликованы), и научной литературы по проблеме, Роббинс P. X. составил в алфавитном порядке тематические статьи по отдельным аспектам западноевропейского ведовства. Материал, систематизированный автором в виде статей, не является, как это можно было бы ожидать, справочным, а объединен авторской концепцией. Что касается последней, то здесь автор является твердым последователем либерального подхода, рассматривая ведовство как последовательное изобретение теологов и католической церкви. Другими словами, научная ценность «Энциклопедии» Роббинса P. X. заключается не в предложенной им концепции феномена ведовства (так как она, к сожалению, не является оригинальной), а в огромной работе по введению в научный оборот новых источников и систематизации исторического и научного материала, которую проделал автор.

С конца 60-х годов XX века в британской историографии наблюдается постепенный отход от либерального направления и наступает время так называемого ревизионизма[112]. Появляются первые региональные исследования английского ведовства[113]. Одной из первых обобщающих работ, написанных в новом русле стало исследование X. Тревора-Рупера «Европейская ведьмомания в XVI–XVII веках»[114], вышедшее в 1969 году. Новизна подхода этого автора заключается в том, что он рассматривал ведовство не только как религиозное явление, но и социальное. По его мнению, «охота на ведьм» являлась «выражением социальной напряженности», связанной с общим кризисом эпохи, подъемом религиозной борьбы и развитием ересей[115]. Книга X. Тревора-Рупера положила начало исследованиям ведовства в русле социальной истории, интерпретировавшей исторический процесс как бы «снизу вверх». В настоящее время это исследовательское направление объединяет представителей многих идейных течений.

В 1970 году вышла знаменитая книга А. Макфарлейна «Ведовство в Англии при Тюдорах и Стюартах»[116]. В ней историк, как и в других своих работах, рассматривал антропологическое значение ведовства в контексте социально-экономической перестройки, которую переживало традиционное английское общество на исходе средних веков. По мнению автора, процесс модернизации привел к поляризации деревенского социума — увеличению числа неимущих и росту зажиточности некоторых членов общины, — с одной стороны, и процессу индивидуализации, связанному с разрушением традиционной сельской общины, с другой. Они, в свою очередь, привели к росту психологического напряжения в обществе, связанного с неудобством, которое бедные вызывали у более обеспеченных. Это напряжение постепенно оформилось в агрессию и обрело свою культурную форму в обвинениях в ведовстве, что, как следствие, привело к «охоте на ведьм». Другими словами, ведьма в деревне стала тем «козлом отпущения», который снимал излишнее напряжение, непременно возникающее при значительных социальных трансформациях[117].

Концепция А. Макфарлейна получила не только научное признание, но и вызвала острую критику со стороны многих исследователей. Одним из них стал историк Дэвид Хей, который подверг критике ту часть концепции А. Макфарлайна, которая объясняла возникновение «охоты на ведьм» изменениями, произошедшими в общественном сознании и связанными с процессом индивидуализации деревни, в результате которых бедные и нищие слои деревенского социума стали вызывать ненависть и агрессию вместо сочувствия и помощи со стороны своих соседей. В своей работе о северных графствах Йоркшир и Шропшир он отметил, что в этих графствах с 1576 по 1679-80 годы не наблюдается ни одного случая ведовства, и народная вера в ведьм не была здесь социальной проблемой. Ситуация с беднейшими слоями населения здесь также была совсем отличной от того, как пытался описать ее А. Макфарлейн. Традиция соседской взаимопомощи была распространена в указанное время в этом регионе, и неимущие получали поддержку со стороны общины. В целом Д. Хей настаивает на том, что концепция Макфарлайна не универсальна, и предложенное им объяснение подходит для описания локальных ситуаций (например, для графства Эссекс). Другими словами, описанные выше процессы, по мнению Д. Хей, затронули не все английское общество, а только его часть[118].

Вслед за исследованием А. Макфарлайна в 1971 году вышла не менее знаменитая книга Кейта Томаса «Религия и закат магии»[119]. С появлением этой работы в в британской историографии стало оформляться направление историко-антропологических исследований, связанное с изучением «народной религии» (popular religion). Историки этого направления отказались от рассмотрения религии как явления, объединяющего лишь доктрину, церковные институты и формальную обрядность, и предложили взглянуть более широко на реальные религиозные и «околорелигиозные» верования людей (прежде всего простых) и связанную с ними обрядовую практику[120]. Данное направление положило начало изучению ведовства в широком контексте «официальной» и «народной» культур.

В феномене ведовства, которому К. Томас посвятил одну из глав в своей книге, его интересовала, в первую очередь, психологическая трактовка мотивов участников драмы ведовских обвинений, социологический анализ ситуации, в которой такие обвинения проходили в определенном направлении, и интеллектуальная трактовка концепций, которые сделали такие обвинения правдоподобными[121]. Другими словами, этим историком впервые был проведен комплексный социально-антропологический анализ феномена. В результате К. Томас пришел к выводу, что преследование ведьм в Англии началось одновременно и как народное движение, и как реакция на постреформационные изменения, произошедшие в религиозной сфере и мировосприятии людей. Если средневековая церковь предлагала человеку разработанную систему «контр-магии» для защиты от ведьм и дьявольских козней, то после Реформации ему оставалось надеяться лишь на собственную индивидуальную веру в то время, как весь мир земной оставался царством дьявола. Для борьбы с вредоносными действиями ведьм людям оставалось только обращаться в суды. Разбираясь в социально-психологических тонкостях этого явления, К. Томас показывает, что тех, кто сознательно шел на причинение вреда кому-либо толкала на это «беспомощность, рожденная сочетанием религиозной депрессии и материальной бедности». В условиях сельского мира ведовство оказалось средством расплаты с враждебным миром и неартикулированной формой протеста против безнадежности существования. Другими словами, ведьма считала, что в жизненных тяготах виноваты поступки и личные (не)удачи других людей, а не безличные социальные причины. Также как и тот, кто заявлял, что стал жертвой вредоносных действий ведьмы, просто не мог объяснить себе свою беду иначе, чем сознательной враждебностью какого-либо знакомого лица. К. Томас также замечает, что в большинстве случаев обвинитель заранее «знал не только, что ведьма затаила зло против него, но и то, что эта злоба справедлива». Иными словами, социальные причины веры в ведьм, с точки зрения К. Томаса, состоят в том, что враждебность отношений ведьмы и ее жертвы не могла быть урегулирована другими способами, при этом она отражала «нерешенный конфликт между соседским поведением, которого требовал этический код деревни, и укрепляющимися индивидуалистическими формами поведения, которые сопровождали экономические перемены XVI–XVII веков»[122].

Концепция К. Томаса, как и представителя одной с ним школы А. Макфарлейна, неоднократно подвергалась критике. Причем, как отмечают некоторые исследователи, критика была направлена не столько против самих концепций, сколько против их чрезмерного распространения, а в силу этого — ограничения иных подходов к теме. Так, Р. Роуланд[123] отметила, что выводы этих историков применимы только к Англии — региону, отличному от остальной Европы, в то время как континентальный материал не получил в работах этих исследователей должного освещения.

В этот период в зарубежной историографии также наблюдается возвращение интереса к изучению интеллектуального осмысления ведовства. В 1977 году появился сборник статей англоязычных авторов, посвященный этой проблематике[124].

Новый взгляд на ведовство повлек за собой широкое внедрение в историческое исследование не только социологии, но и других гуманитарных дисциплин, в первую очередь, психологии, этнографии, антропологии, фольклористики, лингвистики, а также используемых ими методик и принципов исследования. На 70–80 годы XX века приходится первый по настоящему крупный всплеск популярности темы ведовства. Если раньше в европейской историографии доминировали немецкие и французские исследователи, то в указанный период стало заметным лидерство английских и американских историков. При этом, как отмечает Н. В. Карначук, область научных интересов переместилась с франко-германской ведовства на английскую и американскую, а, в некоторой степени, и на восточно- и североевропейскую модель[125]. Среди исследователей этого периода наиболее весомый вклад внесли авторы обобщающих трудов по европейскому ведовству, англоязычные историки У. Монтер[126], И. Бостридж[127], П. Хэйнинг[128], Дж. Б. Рассел[129], француз С. Л. Эван[130] и немецкий исследователь Р. Кикхефер[131].

Продуктивная смена уровня европейских исследований, обращавшихся к фольклорно-мифологическим корням ведовства, ознаменовалось выходом в 1975 году монографии Н. Кона «Тайные демоны Европы»[132]. В ней был рассмотрен один из наиболее ярких континентальных элементов ведовства — шабаш ведьм, который автор считал древним агрессивным стереотипом, воссозданным на исходе средних веков инквизиторами. Эта работа была раскритикована Карло Гинзбургом, который убедительно доказал, что образ шабаша представляет собой скорее компромисс культур, чем простую проекцию доминирующей культуры. Истоки шабаша, по его мнению, лежат в истории изгнания и сегрегации средневековых маргинальных групп — евреев, прокаженных и т. д.[133] К. Гинзбург был поддержан французским историком Робером Мюшамбле, посвятившим свой труд изучению официальной и народной культур в контексте ведовства[134].

В это время среди исследователей ведовства появляется несколько крупных британских авторов. В первую очередь, среди них можно назвать Джима Шарпа, под редакцией которого были опубликованы многие важные источники по английскому ведовству[135]. Авторству Шарпа принадлежат несколько обобщающих работ[136] по английскому ведовству и большое количество статей[137]. Этот историк подверг сомнению разделение представлений о ведовстве на фольклорные и ученые, называя такой подход «упрощенчеством»[138]. По его мнению, судебные материалы и памфлетные источники, в которых запечатлены представления о дьяволе и ведьмах, отражают повседневные реалии того времени, и, в первую очередь, пуританскую доктрину и идеологию, составлявшие важную часть духовной жизни самых широких слоев населения.

В 1992 году в Великобритании вышла книга Эймона Даффи, профессора Оксфордского университета, «Сокрушение алтарей. Традиционная религия в Англии. 1400–1580 гг.»[139]. Этот историк не занимался специально исследованием ведовства, но критическая направленность его книги по отношению к труду К. Томаса и к традиционным работам по английской Реформации, исходящим из протестантских ценностей и оценок, очевидна уже из самого заглавия. В своей работе Э. Даффи отрицает наличие «глубокой пропасти между „народной“ и „официальной“ религией», которую усматривали его предшественники. Кроме того, он отказывается от термина «народная религия», и вместо этого предлагает говорить о «традиционной религии», желая тем самым подчеркнуть не архаическое и статичное в религии, а «всеобщий характер религиозной культуры, который коренился в наборе наследуемых и разделяемых [всеми людьми] верований и символов, оставшимся бесконечно гибким и многообразным»[140].

В рамках актуальной проблемы народных представлений о ведовстве написана работа Д. Уиллис[141], основанная на использовании гендерного ракурса. Исследовательница сделала новаторскую попытку рассмотреть указанную проблему через призму восприятия женщины в народной культуре. В отличие от своего более раннего предшественника Ж. Мишле, видевшего в ведьме социальную бунтарку[142], Д. Уиллис считает женщину сосредоточием традиционной культуры, хранительницей ее основ. Предметом пристального внимания исследователя стали гендерные роли и модели поведения женщин, связанные с выполнением таких основных функций, как приготовление пищи, рождение детей, ведение хозяйства, уход за больными и умирающими и т. д. Знания, лежащие в основе этих действий (долгое время являвшиеся сакральными для мира мужчин) и, прежде всего, знание о деторождении, оформленное в такое традиционное явление, как повитушество, стало по ее мнению, основой гендерных конфликтов, оформлявшихся в обвинения в ведовстве[143].

Социо-культурной проблематике посвящена работа Р. Бриггс[144], сделавшего предметом своих исследований мир соседских взаимоотношений и процессы социальной коммуникации в контексте ведовства. Историческому анализу был подвергнут широкий спектр социальных и межличностных конфликтов, возникавших на почве соседско-бытовых отношений, а также личные интересы и движущие мотивы, лежащие в их основе. Внимание историка также было обращено к таким явлениям как общественное мнение, молва и слухи, игравших ведущую роль в генерации подозрений в ведовстве.

Крупное региональное исследование 90-х годов XX века принадлежит перу Дж. Гейза, исследовавшего знаменитый английский процесс против ведьм 1662 года в Бери Сент-Эдмондс[145]. Принимая разделение культуры на официальную и народную, автор рассмотрел этот случай в двух контекстах: официально-судебном и популярном. При этом особое внимание он уделил диалогу культур в контексте ведовства. Особая заслуга автора заключается в скрупулезном анализе памфлетного текста, посвященного выше указанным событиям.

Новым явлением в зарубежной историографии 90-х годов XX века стали работы, написанные с привлечением психоаналитических теорий. Хотя, строго говоря, первооткрывателем в этой области был не кто иной, как основатель психоанализа З. Фрейд, использовавший материалы автобиографии баварского художника Кристофа Хайнцмана, считавшего себя одержимым дьяволом, для обоснования новаторской теории шизофрении[146]. В книге «Эдип и дьявол», вышедшей в 1994 году, Л. Роупер[147] рассматривает источником обвинений в ведовстве материнство. Автор подчеркивает важность иррационального и бессознательного в истории, и поднимает вопрос о роли телесности в культуре. По его мнению, кризис в гендерных отношениях существовал на протяжении всего средневековья, но в период Реформации он проявился в гендерном измерении греха и антагонизме общества по отношению к незамужним женщинам, ставших излюбленным объектом для обвинений в ведовстве. В своей работе Роупер исследует, в основном, обвинения, исходившие от женщин, доносивших на представительниц своего же пола. Изучение документов и причин обвинений привело автора к выводу о наличии латентных конфликтов в отношениях жертвы и обвинителя. Частыми жертвами обвинений в ведовстве становились сиделки и кормилицы, находившиеся подле ребенка на протяжении всего послеродового периода матери, и на плечи которых зачастую перекладывалась обязанность прислуги по дому. Сознание матерью собственной частичной неполноценности, наличие рядом человека, ответственного за кормление ребенка и исполняющего функции хозяйки по дому, следующие зачастую вслед за удалением кормилицы естественные для грудных младенцев болезни ребенка, приводили к тому, что комплекс неполноценности матери, сопряженный с бессознательными ревностью и страхом по отношению к бывшей кормилице, прорывался наружу в виде обвинения последней в ведовстве. В своей работе Л. Роупер обращает внимание на психологию женщин в контексте веры в ведьм, на внутренний мир их переживаний и мировосприятие. В этом же концептуальном русле написана статья Д. Уиллис[148].

Важное обобщающее исследование по ведовству в рассматриваемый период было проведено Стюартом Кларком[149]. Предметом специального изучения автора стало интеллектуальное восприятие ведовства в Западной Европе в конце XVI–XVII веках, анализ ученых идей и концепций современников «охоты на ведьм». В центре внимания Кларка — процесс «рационализации» демонологии, ознаменовавший собой завершение средневековой традиции и формирование нового этапа в развитии этой отрасли знания. Как показывает его исследование, развитие естествознания, светской науки и экспериментальной философии только отчасти поколебало веру в ведьм, отчасти же вызвало ее трансформацию, суть которой заключалась в адаптации к новому «рациональному» мышлению. Ценность работы С. Кларка заключается в том, что ее результаты снимают традиционное противопоставление «просвещение»-«суеверие», заложенное еще историками либеральной школы, и делают саму проблему — почему раннее средневековье, отрицавшее колдовство как суеверие, оказалось «просвещеннее», чем позднее средневековье — окончательно устаревшей. Как показал автор, вера в ведьм не парадоксально, а гармонично вписалась не только в традиционную, но и в интеллектуальную культуру раннего Нового времени.

Одним из наиболее авторитетных исследователей современности считается американский ученый Брайан Левак, начавший свои научные изыскания в конце 8о-х годов XX века. Его перу принадлежит несколько обобщающих трудов и большое количество специальных статей, посвященных отдельным сюжетам и аспектам ведовства[150]. При этом область научных интересов Б. Левака, по его собственному признанию, ограничивается исключительно «охотой на ведьм»[151]. Его работы направлены на объяснение главного для него вопроса: почему европейская «охота на ведьм» имела место быть? Поэтому круг своих исследовательских задач он сконцентрировал вокруг выяснения причин возникновения и прекращения «охоты», ее движущих сил, интеллектуальных и правовых оснований, социального состава, динамики, географии, хронологии и других «классических» аспектов этой темы. Хотя Б. Левак комплексно подходит к изучению феномена, и признает важность изучения ведовства, как совокупности верований и представлений о ведьмах, последнее еще не нашло в его исследованиях специального освещения.

Провести историографический анализ всей научной литературы о ведовстве, появившейся в 90-е годы XX века в зарубежной исторической науке, в данной работе не представляется возможным, потому что счет ей идет на сотни единиц, и эта задача может быть решена только в специальном историографическом исследовании, а не обзоре к настоящей книге. Однако некий общий срез этого важного периода в истории изучения ведовства может быть проиллюстрирован масштабным событием, которое произошло в 1992 году — публикацией двенадцатитомного собрания всемирных исследований по ведовству под редакцией Брайана Левака[152], представляющей итог нескольких всемирных научных конференций. Эта важная в истории изучения ведовства публикация, с одной стороны, стала своеобразным научным итогом длительного исследования данного предмета, показав, какие результаты были достигнуты в разработке тех или иных проблем, сюжетов и аспектов этой обширной темы; с другой стороны, она сформулировала новые проблемы и задачи, стоящие перед исследователями ведовства, а также обнаружила исследовательские пробелы и «мертвые зоны», обойденные вниманием специалистов. Необходимость систематизации истории изучения ведовства и выявления тенденций в этой сфере обусловила появление историографических статей[153].

Научная полемика 90-х годов XX века показала, что многие традиционные вопросы в теме ведовства все еще являются дискуссионными. К ним, в первую очередь, относится вопрос о типологии «охоты на ведьм». Историки признали, что не могут дать этому сложному явлению однозначную интерпретацию, и все обобщения в этой области не выдерживают критики. В свете этого методологически оправданным видится историкам изучение «охоты на ведьм» как культурно изменчивого феномена[154]. Особое место в разработке этой проблемы заняли сравнительно-исторические исследования[155], а также исследования ведовства в свете накопленных знаний о колдовстве в современных примитивных обществах[156].

В традиционных исследованиях судебно-правового аспекта преследований ведовства также содержится много лакун[157]. В рассматриваемый период расширились хронологические и проблемные рамки исследований ориентированных на такие аспекты. Историки стали изучать правовые основания не только самой «охоты на ведьм», но и рассматривать правовой статус колдовства в периоды предшествующие официальным гонениям[158]. Получили освещение суды над ведьмами, проводившиеся церковными судами в графстве Йорк[159]. Стали скрупулезно изучаться отдельные аспекты судебных процедур. В частности, статья У. Н. Нейла посвящена такому специфическому тесту на определение принадлежности к ведьмам, как «прокалывание»[160].

Пристальное внимание историков по-прежнему уделялось разработке социальной проблематики[161]. Любопытные результаты здесь представлены Эриком Мидлфортом, рассмотревшим морфологию ведовских процессов в контексте «теории домино»[162]. Последняя имеет собирательное авторство и основана на свидетельствах современников «охоты на ведьм». Она описывает ведовскую истерию как модель «цепных реакций», при которых каждое преследование вызывало последующее. Основываясь на изучении материалов разных регионов, Мидлфорт критикует эту модель, доказывая, что преследования могли развиваться по совершенно другим сценариям. Предметом социального исследования Мидлфорта также стали свидетельства о колдовских практиках и людях, которые их практиковали[163].

В рамках подхода, рассматривающего ведовство в контексте диалога официальной и народной культуры, подверглись анализу процессы взаимодействия населения и судебной администрации[164]. Область интересов историков также сосредоточилась на соседских отношениях[165] и процессах социальной коммуникации, в частности, на таких явлениях, как молва и слухи, которым исследователи попытались дать психологическую, социологическую и антропологическую интерпретацию[166].

Ведущую роль в изучении ведовства заняли насыщенные источниковым материалом региональные[167] и микроисторические исследования[168].

Традиционная проблема интеллектуального осмысления ведовства также оставалась в рассматриваемый период в поле зрения специалистов. При этом большое внимание исследователей уделялось анализу демонологических сочинений в их историческом контексте, также анализировалась роль отдельных авторов в теоретизации ведовства[169].

Сравнительно новой темой в исследованиях стал феномен одержимости, который стал изучаться не только в религиозном, но и в медицинском аспекте[170]. В связи с этим на вооружение исследователями ведовства были взяты психиатрические теории, трактующие содержание обвинений против ведьм и признания самих «ведьм» как результат душевных болезней и, в первую очередь, женской истерии, принявших в силу исторических причин соответствующую культурную форму[171].

Давно известный историкам факт о том, что большинство жертв преследований против ведьм составили женщины, обусловил особое место в изучении ведовства гендерных исследований[172]. При этом в свете накопленных знаний сам феномен уже не принято считать исключительно «женским» явлением[173]. Как следствие этого, детальный анализ мужского меньшинства жертв преследований в разных регионах также представляется историками весьма плодотворным[174]. Большое развитие гендерная проблематика получила в работах феминистски ориентированных авторов. Наиболее известным представителем этого направления считается М. Хестер[175], рассматривающая преследования против ведьм как проявление мужского шовинизма.

В начале XXI века под редакцией Б. Левака вышло еще одно крупное издание, в шести томах, объединяющее научные достижения в области исследования ведовства[176]. Оно показало, что научные изыскания по проблеме ведовства продолжаются в тех же направлениях и с той же интенсивностью. Любопытный сборник был издан под редакцией Д. Олдридж[177], занимающейся демонологическими аспектами темы ведовства. Специальная статья, посвященная обзору современной проблематики ведовства, а также подведению некоторых итогов научных исследований написана Дж. Гиббонс[178].

Обзор новейшей научной литературы по теме показывает, что исследователи все еще не оставляют «классических» вопросов, связанных с феноменом ведовства. Так А. Макфарлайн в своей статье вновь поднял вопрос о причинах прекращения «охоты на ведьм»[179].

Все еще актуальным остается и судебно-процессуальный аспект преследований ведьм[180]. Обобщающая работа в этой области принадлежит Дж. К. Уэйт[181]. При этом историки переключились на «человеческий» аспект этой проблематики. Крупное исследование посвященное людям, помогавшим властям выявлять и преследовать ведьм — «экспертам» — принадлежит перу П. Дж. Максвелла-Стюарта[182].

В центре внимания исследователей по-прежнему находятся разные социальные[183] и гендерные[184] аспекты ведовской проблематики. Большое внимание уделяется мужчинам как жертвам ведовских преследований, причем несколько крупных работ написано на материалах именно английского региона[185]. Женскому миру с его взаимоотношениями и конфликтами, а также женскому восприятию ведовства посвящено новое исследование Д. Перкис[186]. Авторству П. Стюарт и А. Стратерн принадлежит обобщающая работа на уже ставшую традиционной тематику коммуникационных процессов в контексте ведовства[187].

Продолжаются исследования фольклорного содержания ведовства. Народные представления, легшие в основу веры в ведьм, а также связанные с ними обычаи и обряды стали предметом скрупулезных исследований П. Бартелл[188] и О. Девис[189]. Историки расширили проблемные рамки этой традиционной тематики, включив в сферу своих научных интересов правовые аспекты народной магии и колдовства, а также социально-бытовой анализ этих явлений.

Все еще актуальной для исследователей остается демоническая одержимость, как в контексте ведовских преследований[190], так и в качестве самостоятельной проблемы. В недавнее время появилось несколько обобщающих исследований, посвященных этой теме[191]. Среди статей особенно интересна работа К. Ходжкин, посвященная способам идентификации одержимости и других подобных состояний, а также народному восприятию околдовывания[192].

Особенно пристальное внимание сейчас уделяется региональным исследованиям и исследованиям отдельных процессов[193]. Одно из них было выполнено коллективом авторов и посвящено Ланкаширским процессам 1612 года[194]. Любопытна работа Ф. Валетта, посвятившего свою работу английскому ведовству в период с 1640–1670 годы (преимущественно в Эссексе)[195]. Ранее этот период не получал такого детального освещения в научных исследованиях. В своей работе автор подчеркивает специфичность выделенного периода в истории английской «охоты на ведьм», которая, по его мнению, заключается в почти полном отсутствии вмешательства и контроля в этот феномен со стороны правительства, занятого сначала Гражданской войной, а затем и Реставрацией. По этой причине Ф. Валетта считает плодотворным исследовать данный период опираясь на памфлетные материалы, отражающие общественные настроения и тенденции. Особое освещение получили у этого историка ведовские процессы 1645-46 годов, проведенные при участии знаменитого М. Хопкинса. Кроме того он уделил значительное внимание психологическим аспектам ведовства и интерпретации локальных коллективных паник этого периода[196].

Большие региональные исследования недавнего времени посвящены Шотландии. С этим материалом уже давно работает К. Лэрнер[197], а в последнее время за него взялись С. Макдонадьд[198], П.Дж. Максвелл-Стюарт[199] и Л. Хендерсон[200].

Все большее внимание исследователей занимают источники по ведовству, в первую очередь, популярные памфлеты о ведовстве[201]. Австралийский историк Ион Элборн, пионер марксистского подхода к объяснению ведовства, опубликовал в 2003 году монографию «Околдовывание сознания: английские памфлеты о ведовстве, 1561–1736»[202]. Свою концепцию он основал на двух направлениях социально-аналитической теории: на теории К. Маркса (о производстве прибавочной стоимости), и теориях Э. Германа и Н. Хомского (о левопартийной пропаганде). Главная мысль его исследования заключается в том, что антиведовскую пропаганду (которую он усматривает в процессе распространения антиведовских памфлетов в конце XVI–XVII веков) он считает способом социального дисциплинирования и оправдания правящих классов для зарождающейся экономической эксплуатации рабочих[203]. Автор построил свое исследование по хронологическому принципу, выделив этапы развития памфлетной литературы в соответствии с историческими этапами и событиями.

Каждый этап развития памфлетов получил у Элборна отдельное освещение, а памфлеты — отдельную характеристику. Большая заслуга этого автора также заключается в том, что ему удалось исследовать весь имеющийся сегодня в научном доступе массив памфлетных источников.

Бесспорная заслуга в исследовании английских популярных памфлетов о ведовстве принадлежит Марианне Гибсон, автору серии крупных работ на эту тему[204]. Сама она подчеркивает преемственность своих научных интересов от работавшей над английскими памфлетами в 60-е годы XX века американки Барбары Розен[205]. М. Гибсон скрупулезно исследовала историю развития памфлетной литературы о ведовстве в Англии, выделив и исторически обосновав ее периодизацию. Она классифицировала памфлеты и провела их структурный анализ, выявила основные источники их создания, излюбленные топосы, лежащие в основе их сюжетов, а также приемы их создания. Тщательному исследованию она подвергла основные типы памфлетных историй о ведьмах и воссоздала образы ведьм, транслируемые памфлетными текстами. Также ею была сделана новаторская попытка реконструировать коллективный образ авторов (большинство из которых анонимные), стоявших за памфлетными текстами. В целом вклад М. Гибсон в изучение ведовства заключается в том, что она проделала огромную работу по разработке наиболее эффективной методологии прочтения памфлетных текстов.

Отечественная историография по проблеме ведовства имеет гораздо более скромную традицию в сравнении с западной. Ее главными отличиями от последней являются: сравнительно позднее появление интереса к теме ведовства и быстрое затухание его в силу особых исторических обстоятельств XX века, отсутствие серьезных исследований, имеющих вес в мировой науке и полное отсутствие каких-либо исследований, посвященных ведовству в Англии.

Изучение ведовства началось в России только в конце XIX — начале XX веков[206]. Поэтому закономерно, что при обращении к данной проблеме отечественные исследователи находились под влиянием европейской исторической науки, в которой на том этапе господствовал либеральный подход. В связи с этим дореволюционные авторы обращались к исследованию ведовства в контексте истории церковных гонений и истории инквизиции. Именно в этом направлении работал Я. А. Канторович, выпустивший в 1896 году книгу «Средневековые процессы о ведьмах»[207], предметом исследования в которой были гонения против ведьм в германских землях. По профессии Канторович был адвокатом, поэтому закономерно, что его интересовала, в первую очередь, юридическая и судебно-процессуальная сторона «охоты на ведьм».

В том же русле исследовал ведовство и Н. В. Сперанский. В 1906 году было опубликовано его исследование «Ведьмы и ведовство»[208]. В нем ведовство рассматривалось как общеевропейский феномен, свойственный всем народам, «которые в средневековье образовывали единую культурную семью», и потому истоки этого явления автор предлагал искать «в особых исторических условиях духовного развития данной группы народов»[209]. В целом, как и другие последователи этого направления, этот историк задавался преимущественно вопросами о причинах возникновения и прекращения «охоты на ведьм». Сперанский искал причины ведовской истерии в культурной традиции европейского средневековья. Он пришел к выводу, что подъем умственной деятельности в Европе в конце средневековья привел к обострению суеверий и, в результате, к ведовским процессам. В связи с этим он писал: «Прославленное обновление религиозной жизни Западной Европы гуманизмом и протестантизмом, прославленная Реформация — вот новый фактор, обостривший до последней степени исконный страх перед колдовством». Другими словами, вину и ответственность за «охоту на ведьм» Н. В. Сперанский возлагал на Реформацию и Возрождение, возродивших интерес к античности и античным суевериям. Н. В. Сперанским была сделана попытка проследить связь феномена ведовства с историческими условиями, в которых этот феномен возник, что было оригинально для отечественной историографии[210].

В связи с победой в 1917 году в России социалистической революции и коренными изменениями, произошедшими в российском обществе, ситуация в отечественной исторической науке кардинально изменилась. Единственной методологией советской исторической науки был признан базирующийся на историческом материализме марксизм-ленинизм, в рамках которого для изучения истории церкви и религии был сформулирован научно-атеистический подход. Суть этого подхода заключалась в крайне негативном отношении к церкви как институту, который рассматривался как «аппарат социального гнета» и проповедуемой церковью религии, которая трактовалась как «система антинаучных идей, тормозящих общественный прогресс»[211]. Парадоксально, но при всем различии идейных оснований, методологии и качества исследования, советские последователи научно-атеистического подхода в своем мировозренческом отношении к проблеме ведовства оказались близки к европейским представителям либерально-гуманистического подхода, также полагавшим, что церковь является институтом насилия. Первые работы в ракурсе нового подхода появились в 20-е годы XX века[212] и не являлись специальными исследованиями по проблеме ведовства. Последняя стала использоваться советскими авторами в качестве удобного аргумента для антирелигиозной и антицерковной пропаганды. «Охота на ведьм» была взята на вооружение для идеологической критики и решительно рассматривалась советскими авторами как неопровержимое доказательство «насаждавшегося церковью невежества и суеверия», а ведовские процессы считались одной из «кровавых страниц церковных изуверств»[213]. Фактически, суть взглядов советских авторов сводилась к возлаганию вины за преследования ведьм на церковь, при полном игнорировании социокультурной специфики этого феномена. Закономерно, что при такой постановке проблемы научные знания о европейском ведовстве не могли продвинуться на качественно новый уровень. Появившиеся в 60-80-е годы работы следующего поколения советских авторов оставались в рамках установившейся традиции научного атеизма[214]. Проблема ведовства рассматривалась как недостойная специального изучения, поэтому ей доставалось место исключительно в исследованиях по истории инквизиции, где внимание авторов в лучшем случае концентрировалось на изучении инквизиционного суда и судопроизводства.

На фоне общей ситуации в советской исторической науке того периода любопытной выглядит статья А. X. Горфункеля «Молот ведьм — средневековье или Возрождение?»[215], вышедшая в 1986 году. Она посвящена известному немецкому руководству для инквизиторов, «Молоту ведьм» (1486). По мнению автора, сочинение являлось «результатом общественного и духовного кризиса, характерного для позднего средневековья», и «попыткой ответа на те же явления действительности, откликом на которые являлась и культура европейского гуманизма, но с иных, традиционно-аскетических позиций». Это был «ответ на рост индивидуализма, трактовка его проявлений во всех областях как результата дьявольских козней» и «попытка найти выход из кризиса, переживаемого католицизмом»[216]. Другими словами, по мнению А. X. Горфункеля, «охота на ведьм» не являлась «теневой стороной» гуманистической культуры, а была закономерной реакцией Церкви на происходящие в обществе процессы[217].

В 1991 году в нашей стране и в обществе произошли кардинальные перемены, связанные с изменением государственного строя. Изменения в обществе повлекли за собой перемены в исторической науке, которые выразились в падении марксизм-ленинизма как единственно верной научной методологии. В связи с этим возникла необходимость пересмотра многих идейных установок, сложившихся за десятилетия советской власти. Вследствие «антропологического поворота», произошедшего ранее в зарубежной исторической науке, в течении 90-х годов XX века в отечественной историографии наблюдается проблеск интереса к европейскому ведовству. Этот период времени характеризуется развитием направления, связанного с так называемой культурно-антропологической историей, которая, в лице А. Я. Гуревича, воплотила подходы школы «Анналов».

А. Я. Гуревич являлся, пожалуй, одним из немногих современных отечественных исследователей, кто первым уделил ведовству серьезное внимание. В его монографии «Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства»[218], опубликованной в 1990 году, этой проблеме посвящена отдельная глава. В ней А. Я. Гуревич сделал попытку рассмотреть феномен ведовства через призму средневековой ментальности, учитывая при этом специфику исторических условий возникновения феномена. В результате он пришел к выводу, что «охота на ведьм» была результатом глубокого расхождения двух культур: «народной» и «официальной», у которых в XVI–XVII веках уже не оставалось общей почвы. Стремлением официальной культуры, как культуры господствующей, было, по его мнению, подчинить себе духовно культуру народную. Именно поэтому, острие духовного и светского мечей были направлены на ведовство, в котором церковь и государство видели «воплощение всех особенностей народного миросозерцания, и соответствующей ему практики, в корне враждебных идеологической монополии, на которую притязали церковь и абсолютистское государство в XVI и XVII веках». В результате католическая и протестантская церкви, при поддержке государства, развернули наступление на народную религиозность и культуру, целенаправленно добиваясь их искоренения[219]. Иными словами, А. Я. Гуревич видел суть феномена «охоты на ведьм» в конфликте двух культур, сформировавшихся в рамках средневековья.

На современном этапе развития отечественной историографии ведовство все еще является одной из проблем, которым уделено недостаточно внимания. Среди авторов, обращающихся к традиционной судебно-юридической тематике, можно назвать Е. Черняк[220], изучавшую судебные особенности ведовских процессов, С. И. Данилову[221], поэтапно рассмотревшую инквизиционный процесс, E. Н. Гонобоблева и H. Е. Гонобоблева[222], посвятивших статью борьбе с ведовством в Европе и на Руси, З. И. Плавскина, опубликовавшего в 2000 году монографию «Испанская инквизиция: палачи и жертвы»[223] и Н. В. Бессонова, выпустившего «Суды над колдовством»[224]. Ведовским судам также уделено место в одном из томов в специальной книжной серии издательства «Азбука-классика»[225].

Появились также первые историографические обзоры по теме ведовстве. К ним относятся статьи Н. В. Карначук и А. Г. Суприянович[226], посвященные зарубежным и отечественным тенденциям в изучении ведовства.

В последнее время отечественной историографии появились первые микроисторические исследования в области изучения средневековых преследований ведьм. Так, ранние ведовские процессы во Франции заинтересовали О. И. Тогоеву, сделавшую их одним из сюжетов в своей монографии о средневековом правосудии[227]. Новая ее статья посвящена известному средневековому спору о реальности колдовства в контексте процесса против Жанны д'Арк[228]. Среди зарубежных микроисторических исследований, иллюстрирующих интерес отечественной науки к теме ведовства, можно отметить переводную статью К. Говар об одном французском судебном деле, связанном с обвинениями в колдовстве[229].

Среди авторов, работающих в русле исторической антропологии, можно назвать исследования Ю. Е. Арнаутовой[230], посвященные средневековым представлениям о болезнях, вызванных колдовством.

Популярные представления о ведьмах и способах их распознавания стали предметом исследования С. М. Толстой[231], а вредоносная магия — Т. А. Михайловой[232].

Тема ведовства и «охоты на ведьм» привлекает к себе не только историков, но и философов. Так, А. Я. Кожурин посвятил этому феномену статью, в которой связывает причины «охоты на ведьм» со становлением современной науки[233]. Лежащая в основе ведовства народная магия также стала предметом философских исследований. В 1994 году С. Е. Гречишниковым была защищена диссертация на тему «Магия как социокультурный феномен»[234].

Что касается изучения интеллектуальной мысли о ведовстве, то здесь следует отметить защищенную в 2003 году в Москве Е. Б. Мурзиным диссертацию, посвященную ведовству в общественной мысли Германии во второй половине XVI века[235]. Появление этой диссертации свидетельствует о том, что исследование ведовства становится все более перспективным направлением в отечественной науке.

Интерес отечественной науки и современного читателя к теме ведовства иллюстрируется, на мой взгляд, и переводными работами. Среди них — старые и новые книги: монографии известного американского историка, Г. Ч. Ли, исследовавшего ведовство в контексте истории инквизиции[236]; книги французских историков, М. Саммерса[237], Ж. Мишле[238] и Ж. Делюмо[239]; сочинение английского историка Дж. Китриджа[240]; а также издание лекций американского историка Р. Харта[241], и энциклопедическое издание, составленное Р. Э. Гуили[242].

Суммируя сказанное, хочу подчеркнуть, что в отечественной исторической науке, несмотря на очевидное присутствие интереса к теме ведовства, данный предмет исследован довольно фрагментарно. До сих пор среди отечественных исследований не было работ, посвященных английскому ведовству. Можно с уверенностью констатировать, что на данном этапе развития исторической науки в России проблема ведовства при современной ее постановке находится на стадии становления.

Мне, конечно, потребовалось обращение не только к специальной научной литературе по проблеме английского ведовства, но и к литературе по проблеме происхождения и сущности магии и колдовства[243], некоторым культурным и религиозным аспектам[244], теории психоанализа[245], сюжетам, связанным с английским правом и судебной системой[246], вопросам, связанным с историей английской популярной литературы[247] и книгопечатания[248], гендерным проблемам[249], аспектам, связанным с изучением английского сельского общества, народной культуры[250], грамотности и чтения[251], а также некоторым источниковедческим вопросам[252]. Особое значение для исследования имела литература о средневековых представлениях о зле и дьяволе[253]. Разумеется, данная проблематика интересовала меня исключительно в контексте поставленной проблемы и не являлась отдельным предметом исследования.

Примечания:

Подробному анализу этого исторического сюжета посвящена монография Дeлюмо Ж. Ужасы на Западе. М., 1994. с. 203–392.

Гуревич А. Я. Средневековье как тип культуры // Антропология культуры. М., 2002, Вып.1. С. 31.

Шверхофф Г. От повседневных подозрений к массовым гонениям… С. 320.

Там же. С. 308.

Цит. по: Gibson M. Reading Witchcraft. London, New York, 1999. P. 117.

В специальных исследованиях о численности жертв в Англии говорится о 1000 человек. См.: Ewen С. L. Witch Hunts and Witch trials. London, 1971. P. 112. Признанный авторитет по английскому ведовству Кейт Томас считает, что этой цифре трудно противопоставить какую-либо другую. См.: Thomas К. Religion and the Decline of Magic. New York. 1971. P. 450.

Репина Л. П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998.

Там же. С. 7, 20–21.

См.: Burr G. L. New England's Place in the History of Witchcraft. Worcester, 1911. C. 5-12; Hansen C. Witchcraft at Salem. New York, 1969. P. 7–25; Lee H. C. Materials toward a History of Witchcraft. Philadelphia, 1939. 3 vols.

О специфике шотландского ведовства см.: Lamer С. Enemies of God. The witchhunt in Scotland. London, 1981. P. 1–7,192–204.

О специфике ирландского ведовства см.: Gillespie R. Devoted People. Belief and Religion in early modern Ireland. Manchester, 1997.

The Bill against Conjuration and Witchcrafts and Sorcery and Enchantments // Robbins R. H. The Encyclopedia of Witchcraft and Demonology. New York, 1959.

An Acte for the Repeale of certain Statutes // <http://www.hulford.co.uk/act1547. html>, 14.07.2007.

An Act against Conjurations, Enchantments, and Witchcrafts // Complaint and Reform in England 1436–1714. Fifty Writings of the Time on politics, religion, society, economics, architecture, science and education / Arranged with introduction by W. H. Dunham and S. Pargells. New York, 1938. P. 181–183. Оригинальный текст акта также доступен в электронном виде: An Act agaynst Conjuracons, Inchantments and Witchecraftes // <http://www.hulford.co.uk/act1563.html>, 14.07.2007. Также оригинальный текст акта частично приведен в: Annals of the Reformation and Establishment of Religion, and other various Occurrences in the Church of England. With an Appendix of Original Papers / By J. Strype, London, 1725. vol. 1. P. 311–312.

An Act against Conjuration, Witchcraft and dealing with evil and wicked Spirits // <http://www.hulford.co.uk/essex.html>, 10.09.2003.

The Witchcraft Act 1736 // Three Hundred Years of Psychiatry. 1535–1860 / Ed. by R. Hunter, I. Macalpine. London, New York, Toronto, 1963. P. 357–358. Оригинальный текст акта 1736 года также доступен в электронном виде: The Witchcraft Act of 1736 // <http://www.hulford.co.uk/act1736.html>, 14.07.2007.

An Act against seditious words and rumours uttered against the Queens most excellent Majesty // Select Statutes and other Constitutional Documents illustrative of the Reigns of Elizabeth and James I / Ed. by G. W. Prothero. Oxford, 1898. P. 78–79. Оригинальный текст также доступен в электронном виде: An Acte against sedicious Wordes and Rumours uttered againste the queenes moste excellent Majestie //<http://www.hulf0rd.c0.uk/act1580.html>, 14.07.2007.

Legis Regis Henrici, cap. 71 // Thorpe B. Ancient Laws and Institutes of England. London, 1840. P. 156–157.

A Series of Precedents and Proceedings in Criminal Causes, extending from the year 1475 to 1640; extracted from Act-Books of Ecclesiastical Courts in the Diocese of London / Ed. by W. H. Hale. London, 1847; Anon. Deposition against a Witch // The Witchcraft Papers. Contemporary Records of the Witchcraft Hysteria in Essex. 1560–1700 / Coll. and ed. by P. Haining. London, 1974. P. 23–26; Ewen C. L. E. Witchcraft and Demonianism: a concise account derived from sworn Depositions and Confessions obtained in the Courts of England and Wales. London, 1933; Norfolk Quarter Sessions order book. 1650–1657 / Calend. by D. E. Howell James. Norfolk, 1955; Philip J. The Examination and Confession of Certain Witches at Chelmsford in the County of Essex. London, 1566 // The Witchcraft Papers. Contemporary Records of the Witchcraft Hysteria in Essex. 1560–1700 / Coll. and ed. by P. Haining. London, 1974. P. 41–49.

The Case of Магу Smith, for Witchcraft: 13 James I. A. D. 1616 // Cobbet's Complete Collection of State Trials and Proceedings for High Treason and other Crimes and Misdemeanors from the Earliest Period to the Present Time. 2 vols. London, 1809. vol. 2. P. 1049–1060.

Сведения об английских и континентальных памфлетах о ведьмах, касающиеся их авторства, происхождения, года издания и количества сверялись мной по следующим специальным справочникам: Catalogue of books printed on the Continent of Europe, 1501–1600 / Comp, by H. M. Adams. Cambridge: Cambridge University Press, 1967. 2 vols; A Short-Title Catalogue of Books printed in England, Scotland, Ireland, Wales, and British America 1641–1706 / Comp, by D. Wing. New York, 1945. 3 vols; A Short-Title Catalogue of Books Printed in England, Scotland, & Ireland and of English Books Printed Abroad 1475–1640 / Comp, by A. W. Pollard and G. R. Redgrave. 2nd ed. London, 1986; Titles of English Books (and of Foreign Books Printed in England) / Comp, by A. F. Allison and V. F. Goldsmith. Kent, 1976. 2 vols; Witchcraft catalogue of the Witchcraft Collection in Cornell University Library / Introd. by R. H. Robbins / Ed. by M. J. Crow. New York, 1977.

Об интеллектуальной дискуссии по этому вопросу среди континентальных авторов см.: Пружинин Б. И. Спор о ведовстве: ratio serviens // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII–XIX вв. М., 1999. С. 289–305.

Boulton R. A Complete History of Magic, Sorcery and Witchcraft. London, 1715.

Ibid. P. A4V.

Ibid. Р. 2.

Hutchinson F. An Historical Essay Concerning Witchcraft. London, 1718. Несколько ранее в Лондоне был опубликована теоретическая работа о колдовстве Р. Калефа «Наибольшие чудеса невидимого мира» (1700), а в новом свете вышли труды Т. Хатчинсона и Дж. Хейла. См.: Calf R. More Wonders of the Invisible World: Or, The Wonders of the Invisible World, Display'd in Five Parts. London, 1700; Hutchinson T. The Witchcraft Delusion. Boston, 1692; Hale J. A Modest Enquiry into the Nature of Witchcraft, and How Persons Guilty of that Crime may be Convicted: And the means used for their Discovery Discussed, both Negatively and Affirmatively, according to Scripture and Experience. Boston, 1702.

Ibid. P. vii-viii, xii.

Boulton R. The Possibility and Reality of Magic, Sorcery and Witchcraft, demonstrated or a Vindication of a Compleat History of Magic, Sorcery and Witchcraft. London, 1722.

Defoe D. A system of magick or, A history of the black art. Being an historical account of mankind's most early dealing with the Devil; and how the acquaintance on both sides first began. London, 1727.

Ashdowne W. An attempt to prove that the opinion concerning the devil, or Satan, as a fallen angel, and that he tempts men to sin, hath no real foundation in scripture: being a supplement to a pamphlet published about the year 1770, entituled: An enquiry into the scripture meaning of the word Satan. Canterbury, 1794.

Scott W. Letters on Demonology and Witchcraft. London, 2001. Существует русский перевод «Писем» Скотта: Скот В. Письма о демонологии и колдовстве. М., СПб., 2002.

Джон Мюррей был английским издателем и книготорговцем, а также выпускал литературный журнал «Quartely Review».

Джон Гибсон Локхарт был известным адвокатом, литературным критиком и писателем.

Maxwell-Stuart P. G. Introduction // Scott W. Letters on Demonology and Witchcraft. P. 5–7. P. Питкаирн — известный шотландский антиквар и юрист, выпустивший в 1833 году свою книгу «Старинные уголовные суды в Шотландии».

Scott W. Letters on Demonology and Witchcraft. Letter Eight. P. 139–140.

Wright T. Narratives of Sorcery and Magic, from the most authentic sources. London, 1851. 2 vols.

Карначук H. В. Изучение ведовства и пути исторической науки… С. 245.

Карначук Н. В. Изучение ведовства и пути исторической науки… С. 249.

Цит. по: Рассел Дж. Б. Колдовство и ведьмы в Средние века. СПб., 2001. С. 49.

Notestein W. A History of Witchcraft in England from 1558–1718. Washington, 1911.

Kittredge G. L. English witchcraft and James the First. New York, 1912; Kittredge G. L. Witchcraft in Old and New England. New York, 1959.

Kittredge G. L. Witchcraft in Old and New England. P. 8–10,12, 20–25, 56, 59.

Интерес возник в связи с публикациями работ Э. Б. Тэйлора, Дж. Фрезера и др.

100

Raglan L. The Hero. A Study of Tradition, Myth and Drama. London, 1936; Raglan L. Myth and Ritual/ Myth: a Symposium. Philadelphia, 1955.

101

Murray M. God and Witchcraft. London, 1933.

102

Гинзбург К. Образ шабаша ведьм и его истоки // Одиссей. Человек в истории. 1990. С. 143.

103

Human S. Ritual View of Myth and Mythic/ Myth: a Symposium. Philadelphia, 1955.

104

Тогоева О. И. «Истинная правда»: языки средневекового правосудия. М., 2006. С. 136.

105

Runeberg A. Witches, Demons and Fertility Magic: Analysis of their Significance and Mutual Relations in West-European Folk Religion. Helsingfors, 1947.

106

Ibid. P. 10–12,19-22,132,151.

107

См.: Рассел Дж. Б. Колдовство и ведьмы… С. 47–48.

108

Summers M. The Geography of Witchcraft. New York, 1958.

109

Саммерс M. История колдовства. M., 2002.

110

Саммерс М. История колдовства. С. 73–74, 16–17.

111

Robbins R. H. The Encyclopedia of Witchcraft and Demonology. New York, 1959. Энциклопедия была переведена на русский язык: Роббинс P. X. Энциклопедия колдовства и демонологии. М., 1996.

112

Репина Л. П. «Новая историческая наука» и социальная история. С. 95–96; Ерохин В. Н. Методологические подходы к изучению истории религиозной реформации в Англии в современной британской историографии. Издательство Нижневартовского государственного гуманитарного университета, 2008. С. 64.

113

Peel Е., Southern P. The Trials of the Lancashire Witches. A study of Seventeenth-century Witchcraft. New York, 1969.

114

Trevor-Roper H. R. The European Witchcraze of the 16th and 17th Centuries. London, 1969.

115

Ibid. P. 114–115.

116

Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart England. A regional and comparative study. New York, 1970. См. также другие его работы: Macfarlane A. Civility and Decline of Magic // Civil Histories: Essays in Honour of Sir Keith Thomas / Ed. by P. Slack, P. Burke, B. Harrison. Oxford, 2000. P. 1–15; Macfarlane A. The Root of all Evil // The Anthropology of Evil / Ed. by D. Parkin. New York, 1985. P. 57–75; Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart Essex // Witchcraft, Confessions and Accusation / Ed. by M. Douglas. Tavistock, London, 1970. P. 81–99.

117

Macfarlane A. A Tudor Anthropologist: George GifFord's Discourse and Dialogue // The Damned Art: Essays in the Literature of Witchcraft. London, 1977. P. 140–155.

118

Hey G. D. An English Rural Community Myddle under the Tudors and Stuarts. Leister University press, 1974. P. 187–188.

119

Thomas K. Religion and the Decline of Magic; Концепция К. Томаса была представлена и в его статье: Thomas К. An Anthropology of Religion and Magic, II // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 133–151.

120

Стефанович П. С. Изучение «народной религии» позднего средневековья и раннего Нового времени в британской историографии // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. РЖ/ИНИОН РАН. Сер. 5. M., 2001. № 1. С. 31.

121

Thomas К. Religion and Decline of Magic. P. 559.

122

Ibid. Р. 533, 561, 661.

123

См. также: Rowland R. Introduction // Early Modern European Witchcraft: Centres and Peripheries / Ed. by B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. P. 3–8.

124

Среди статей этого издания: Anglo S. Reginald Scot's Discoverie of Witchcraft: Scepticism and Sadduceeism // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Anglo. London, 1977. P. 106–139; Clark S. King James's Daemonoligie: Witchcraft and Kingship // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Anglo. London, 1977. P. 156–181; Lamer C. Two late Scottish witchcraft tracts: Witch-craft proven and the tryal of witchcraft // The Damned Art. Essays in the Literature of Witchcraft / Ed. by S. Anglo. London, 1977. P. 227–245; Macfarlane A. A Tudor Anthropologist: George Gifford's Discourse and Dialogue. P. 140–155.

125

Карначук H. В. изучение ведовства и пути исторической науки… С. 249.

126

Монтер У. Ритуал, миф и магия в Европе раннего нового времени. М., 2003.

127

Bostridge I. Witchcraft and its Transformations с. 1650-c. 1750. Oxford, New York, 1977.

128

Haining P. The Anatomy of Witchcraft. London, 1972.

129

Russell J. B. Witchcraft in the Middle ages. Cornell University press, 1972.

130

Ewen C. L. E. Witch Hunts and Witch trials.

131

Kieckhefer R. European Witch Trials: their Foundations in Popular and Learned Culture, 1300–1500. London, 1976; Kieckhefer R. Magic in the Middle Ages. Cambridge, 1990; Kieckhefer R. The Holy and the Unholy: Sainthood, Witchcraft, and Magic in Late Medieval Europe // The Journal of Medieval and Renaissance Studies. 1994. vol. 24. No. 2. P. 355–385; Kieckhefer R. Forbidden Rites. A Necromancer's Manual of the Fifteenth Century. London, 1997.

132

Cohn N. Europe's Inner Demons. An enquiry inspired by the great witch-hunt. Sussex University press, 1975.

133

Гинзбург К. Образ шабаша ведьм и его истоки… С. 132–134. Среди других работ К. Гинзбурга: Ginzburg С. The Night Battles: Witchcraft and Agrarian Cults in the sixteenth and seventeenth centuries. New York, 1985; Ginzburg C. Ecstasies. Deciphering the Witches' Sabbath. London, Sydney, Auckland, Johannsburg, 1990.

134

Muchembled R. Popular Culture and Elite Culture in France, 1400–1750. Louisiana State University Press, 1985.

135

English Witchcraft 1560–1736 / Ed. by J. Sharpe. London, 2003. 6 vols. См. обзор этого издания: Sharpe J. A. General Introduction // English Witchcraft 1560–1736 / Ed. by J. Sharpe. 6 vols. London, 2003. vol. 1. P. 9–38.

136

Sharpe J. A. Early Modern England. A Social History 1550–1760. London, 1987; Sharpe J. A. Instrument of Darkness: Witchcraft in England 1550–1750. London, 1996.

137

Среди них: Sharpe J. A. The Devil in East Anglia: the Matthew Hopkins Trials reconsidered // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 237–254.

138

Sharpe J. The Devil in East Anglia: the Matthew Hopkins Trials reconsidered… P. 252.

139

Duffy E. The stripping of the altars. Traditional religion in England 1400–1580. New Haven, London, 1992.

140

Цит. по: Стефанович П. С. Изучение «народной религии»… С. 43.

141

Willis D. Malevolent Nurture: Witch-Hunting and Maternal Power in Early Modern England. Ithaca, New York, 1996.

142

Мишле Ж. Ведьма. Женщина. М., 1997.

143

Willis D. Malevolent Nurture: Witch-Hunting and Maternal Power… P. 5–17.

144

Briggs R. Witches & Neighbours. The social and cultural context of European Witchcraft. New York, 1996.

145

Geis G. A Trial of Witches. London, New York, 1998.

146

Freud S. A Seventeenth-century Demonological Neurosis // The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud. London, 1995. vol. 19. P. 72–105.

147

Roper L. Oedipus and the Devil. Witchcraft, sexuality and religion in early modern Europe. New York, 1994.

148

Willis D. Shakespeare and the English Witch-hunts: Enclosing the Maternal Body // Enclosure Acts. Sexuality, Property, and Culture in Early Modern England / Ed. by R. Burt and J. Michael Archer. Ithaca, London, 1994. P. 96–120.

149

Clark S. Thinking with Demons. The Idea of Witchcraft in Early Modern Europe. Oxford, 1997.

150

Среди них: Levack В. The Witch-hunt in early modern Europe. London, New York, 1992; Levack B. State-building and Witch hunting in Early Modern Europe // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge, 1996. P. 96–115.

151

Levack B. The Witch-hunt in early modern Europe… P. 8.

152

Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. New York, London, 1992.12 vols.

153

Barry J. Introduction: Keith Thomas and the Problem of Witchcraft // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 4–46; Briggs R. «Many Reason Why»: witchcraft and the problem of multiple explanation // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 49–63; Monter W. E. The Historiography of European Witchcraft: progress and prospects // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 49–451.

154

Thomas J. Schoeneman. The Witch Hunt as a Culture Change Phenomenon // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 337–362.

155

Rowland R. Fantastical and Devilish Persons: European Witch-beliefs in Comparative Perspective // Early Modern European Witchcraft: Centres and Peripheries / Ed. by B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. P. 161–190.

156

Marwick M. G. The Study of Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 1. P. 231–243.

157

Currie E. P. Crimes without criminals. Witchcraft and its control in Renaissance Europe // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 107–132.

158

Crawford J. Evidences for Witchcraft in Anglo-Saxon England // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 153–170; Howman R. Witchcraft and Law // Folk Law. Essays in the Theory and Practice of Lex Non Scripta / Ed. by A. D. Renteln and A. Dundes. New York, London, 1994. vol. 2. P. 637–655.

159

Tyler P. The Church courts at York and witchcraft prosecutions 1567–1640 // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 126–152.

160

Neil W. N. The Professional Pricker and his Test for Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by В. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 275–283.

161

Kristof I. «Wise Women». Sinners and the Poor: The Social Background of Witch-Hunting in a 16th-18th century Calvinist City of Eastern Hungary // Acta Ethnographica Hungarica. An International Journal of Ethnography, vol. 37, No. 1–4,1991-92. Special issue. Witch beliefs and witch-hunting in central and Eastern Europe. Akademiai Kiado, Budapest. P. 93–119; Nenonen M. «Envious Are All the People, Witches Watch at Every Gate». Finnish witches and witch trials in the 17th century // Scandinavian Journal of History. 1993, vol. 18, No. i, P. 77–91.

162

Midelfort E. H. C. Witch Hunting and the Domino Theory // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 341–355.

163

Midelfort E. H. C. Were There Really Witches? // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 141–157.

164

Holms C. Popular culture? Witches, magistrates and divines in early modern England // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 21–47.

165

Gregory A. Witchcraft, politics and «good neighborhood» in seventeenth-century Rye // Past and Present, 1991. vol. 133. P. 31–66.

166

Gluckman M. Psychological, sociological and anthropological explanations of witchcraft and gossip: A clarification // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 226–240.

167

Gaskill M. Witchcraft in Early Modern Kent: stereotypes and the background to accusations // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 257–287; Sharpe J. A. The Devil in East Anglia: the Matthew Hopkins Trials reconsidered. P. 237–254; Smith С. I. Northamptonshire in the History of Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 341–347; Stufford H. Notes on Scottish Witchcraft cases, 1590-91 // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 320–284;

168

Ewen C. L. E. A Noted Case of Witchcraft at North Moreton, Berks, in the early 17th century // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, 1992. vol. 6. P. 207–213; Murray M. A. The 'Devil' of North Berwick // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 7. P. 284–295; Roughead W. The witches of North Berwick // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 296–318; Thompson E. H. Macbeth, King James and the Witches // Studii de Limbi si Literaturi Moderne. Timisoara, 1994. P. 127–141. Статья также доступна в электронной версии: Thompson Е. Macbeth, King James and the Witches. Paper from one read at a conference on «Lancashire Witches — Law, Literature and 17th century Women» in the University of Lancaster in December, 1993 // <http://homepages.tesco.net/—eandcthomp/ macbeth.htm#Top>, 15.05.2007;

169

Clark S., Morgan T. J. Religion and Magic in Elizabethan Wales: Robert Hollands Dialogue on Witchcraft // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 4. P. 157–172; Estes L. L. Reginald Scot and his Discoverie of Witchcraft: Religion and Science in the Opposition to the European Witch Craze // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 4. P. 174–223; Hitchcock J. George Gifford and Puritan Witch Beliefs // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 4. P. 214–223; Moody E. P. Joseph Glanvill, Witchcraft, and Seventeenth-century Science // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 6. P. 299–325.

170

Goddu A. The Failure of Exorcism in the Middle Ages // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 9. P. 540–557; MacDonald M. Introduction // Witchcraft and Hysteria in Elizabethan London / Ed. by M. MacDonald. London, New York, 1999. P. vii-lvi; Veith I. Hysteria. The History of a Disease. Chicago, London, 1965.

171

Hemphill R. T. Historical witchcraft and psychiatric illness in Western Europe // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London: Garland Publishing, Inc., 1992. vol. 4. P. 307–318; Leland L. Estes. The medical origins of the Witchcraze: A Hypothesis // Articles on witchcraft, magic and demonology / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, 1992. vol. 3. P. 293–306; Rosen G. Psychopathology in the social process: A study of the persecution of witches in Europe as a contribution to the understanding of mass delusions and psychic epidemics // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. C. 234–245; Spanos N. P. Witchcraft in Histories of Psychiatry: A Critical Analysis and an Alternative Conceptualization // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 3. P. 211–233.

172

Jackson L. Witches, Wives and Mothers: Witchcraft Prosecution and Women's Confessions in seventeenth-century England // Women's history review, 1995. vol. 4, No. 1. P. 63–84; Whitney E. The Witch 'She'/ the Historian 'He' // Journal of Women's History. 1995. vol. 7. P. 77–101.

173

Lamer C. Witchcraft Past and Present // Articles on witchcraft, magic and demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. Levack. 12 vols. New York, 1992. vol. 3. P. 362–366.

174

Heikkinen A., Kervinen Т. Finland: The Male Domination // Early Modern European Witchcraft. Centres and Peripheries / Ed. by B. Ankarloo, G. Henningsen. Oxford, 1990. P. 319–338.

175

Hester M. Lewd Women and Wicked Witches. London, New York, 1992. Среди ее статей: Hester M. Patriarchal reconstruction and witch hunting // Witchcraft in early modern Europe: Studies in culture and belief / Ed. by J. Barry. Cambridge: Cambridge university press, 1996. P. 288–305.

176

New perspectives on Witchcraft, Magic and Demonology / Ed. by B. Levack. London, New York, 2001. 6 vols.

177

The Witchcraft Reader / Ed. by Darren Oldridge. London, New York, 2002.

178

Gibbons /. Recent Developments in the Study of The Great European Witch Hunt // <http://www.cog.org>, 23.09.2005.

179

Macfarlane A. Civility and Decline of Magic // Civil Histories: Essays in Honour of Sir Keith Thomas / Ed. by P. Slack, P. Burke, B. Harrison. Oxford, 2000. P. 1–15.

180

Unsworth C. R. Witchcraft Beliefs and Criminal Procedure in Early Modern England // New perspectives on Witchcraft, Magic and Demonology / Ed. by B. Levack. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 1. P. 1–28.

181

Waite G. К. Heresy, Magic and Witchcraft in Early Modern Europe. New York, 2003.

182

Maxwell-Stuart P. G. Witch-hunters. Professional Prickers, Unwitchers & Witchfinders of the Renaissance. London, 2003.

183

De Windt A. R. Witchcraft and Conflicting Visions of the Ideal Village Community // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 3. P. 135–171.

184

Purkiss D. Women's Stories of Witchcraft in Early Modern England: The House, the Body, the Child // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 4. P. 278–302; Sharpe J. A. Women, Witchcraft and the Legal process // Women, crime and the courts in early modern England. London, New York, 2003. P. 106–124.

185

Amundsen K. Gender Transgressions: The Male Witch in Early Modern England. University of Nevada, Las Vegas, 2003; Apps L., Gow A. Male witches in Early Modern Europe. Manchester, New York, 2003; Kent E. Masculinity and Male Witches in Old and New England, 1593–1680 // History Workshop Journal. 2005. vol. 60. P. 69–92.

186

Purkiss D. The Witch in History. London, New York, 2003.

187

Stewart P., Strathern A. Witchcraft, Sorcery and Gossip. Cambridge: Cambridge University Press, 2004.

188

Bartel P. C. Spell-casters: witches and witchcraft in history, folklore, and popular culture. Dallas, 2000.

189

Davies O. Cunning-Folk. Popular Magic in English History. London, New York, 2003.

190

Geyer-Kordesch J. Whose Enlightenment? Medicine, Witchcraft, Melancholia and Pathology // New perspectives on witchcraft, magic and demonology. 6 vols. London, New York, 2001. vol. 2. P. 131–147.

191

Bailey M.D. Battling Demons. Witchcraft, Heresy and Reform in the Late Middle Ages. Pennsylvania, 2003; Caciola N. Discerning spirits. Divine and demonic possession in the Middle Ages. London, Cornell university press, Ithaca. 2003; Zika C. Exorcising our Demons. Magic, Witchcraft and Visual Culture in Early Modern Europe. Boston, 2003.

192

Hodgkin К. Reasoning with Unreason: Visions, Witchcraft and Madness in Early Modern England // Languages witchcraft. Narrative, Ideology and Meaning in Early Modern Culture / Ed. by S. Clark. London, New York, 2001. P. 217–237.

193

Freemen J. Sorcery at Court and Manor: Margery Jourdemayne, the Witch of Eye next Westminster // Journal of Medieval History, 2004. vol. 30. P. 343–357; Gaskill M. Witchcraft and Power in Early modern England: the case of Margaret Moore // Women, crime and the courts in Early Modern England / Ed. by J. Kermode, G. Walker. London, New York, 2003. P. 125–145; The Hockham hocus-pocus. April 21st 1857. Bury and Norwich post // <http://www.foxearth.org.uk/SwimmingOfWitches.html>, 09.10.2007.

194

The Lancashire Witches. Histories and Stories / Ed. by R. Poole. Manchester, 2002.

195

Valletta F. Witchcraft, Magic and Superstition in England, 1640-70. Aldershot, 2000.

196

Ibid. Р. 5–7,11–27,127–153,189-217.

197

Larner С. Enemies of God…

198

Macdonald S. The Witches of Fife: Witch-hunting in a Scottish Shire, 1560–1710. Glasgow, 2002.

199

Maxwell-Stuart P. G. An Abundance of Witches. London, 2006.

200

Henderson L. The Survival of Witchcraft Prosecutions and Witch Belief in Southwest Scotland // The Scottish Historical Review, 2006. vol. 85, № 1. P. 52–74.

201

Thompson E. H. More Newes from Scotland — the woodblock illustrations of a witchcraft pamphlet //<http://homepages.tesco.net/—eandcthomp/newes.htm#top>, 08.12.2005.

202

Elborne J. Bewitching the mind: English Witchcraft pamphlets 1561–1736. Colo Vale, New South Wales, 2003.

203

Elborne J. Bewitching the mind… P. 2.

204

Gibson M. Early modern witches. Witchcraft cases in Contemporary Writing. London, New York, 2005; Gibson M. Reading witchcraft; Gibson M. Understanding Witchcraft? Accuser's Stories in Print in Early Modern England // Languages of Witchcraft. Narrative, Ideology and Meaning in Early Modern Culture / Ed. by S. Clark. London, 2001. P. 41–53.

205

Rosen B. Witchcraft in England, 1558–1618. Amherst, MA, 1991; Rosen B. Witchcraft. London, 1969.

206

Среди авторов этого периода: Андреев H. Человек и нечистая сила. Культурно-исторический очерк. СПб., 1914; Он же. Средневековье. Петроград, 1922; Антонович В. Б. Колдовство. Документы. Процессы. Петербург, 1877; Орлов М. История сношений человека с дьяволом. М., 1992; Тухолка С. Оккультизм и магия. Прага, 1917; Он же. Процессы о колдовстве в Западной Европе в XV–XVII в. СПб., 1909; Сумцов Н. Ф. Очерк истории колдовства в западной Европе. Харьков, 1878.

207

Канторович Я. А. Средневековые процессы о ведьмах. М., 1990.

208

Сперанский Н. В. Ведьмы и ведовство. М., 1906.

209

Там же. С. 35.

210

Там же. С. 167–168.

211

Шейнман M. М. Вера в дьявола в истории религии. М., 1977. С. 36, 110.

212

Смидович С. Н. О ведьмах. М.-Л., 1930. Шефер А. Святые палачи. М., 1924; Шейнман M. М. Огнем и кровью во имя бога. М.-Л., 1925; Шейнман M. М. Краткие очерки истории папства. М., 1952; Шейнман M. М. Папство. М., 1959.

213

Шейнман M. М. Вера в дьявола в истории религии. С. 64.

214

Григулевич И. Р. Инквизиция пред судом истории // Вопросы истории, 1968, № ю. С. 137–151; Григулевич И. Р. История инквизиции. М., 1970; Григулевич И. Р. Инквизиция. М., 1976.

215

Горфункель А. X. «Молот ведьм» — средневековье или Возрождение? // Культура Возрождения и общество. М., 1986. С. 162–171.

216

Там же. С. 168.

217

Ср. раннюю статью Лозинский С. Г. Роковая книга средневековья // Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. Саранск, 1991. С. 5–72.

218

Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

219

Там же. С. 351, 362,374.

220

Черняк Е. Охота за ведьмами // Советская юстиция, 1993, № 11. С. 15–18.

221

Данилова С. И. Об истории развития инквизиционного процесса // Юрист, М., 1998, № 10. С. 44–46.

222

Гонобоблев E. Н., Гонобоблев H. Е. Борьба с ведовством в средневековой Европе и на Руси // Ритмы историй: сб. науч. тр. Владикавказ, 2003. вып. 1. С. 102–116.

223

Плавскин З. И. Испанская инквизиция: палачи и жертвы. Исторические очерки. СПб., 2000.

224

Бессонов Н. В. Суды над колдовством. М., 2002.

225

Ведовство, которого не было / Пер. с англ. Н. Масловой; Сост., предисл. Н. Горелова. СПб., 2005.

226

Карначук Н. В. Изучение ведовства и пути исторической науки…; Суприянович А. Г. К становлению отечественной историографии средневекового ведовства и ведовских процессов // Античность: история и историки. Материалы круглого стола. 17 февраля 1997. Казань, 1997. С. 17–21.

227

Тогоева О. И. «Истинная правда»… С. 66–93,122–147.

228

Тогоева О. Е. Ересь или колдовство? Демонология XV века на процессе Жанны д'Арк // Средние века. 2007. Вып. 68 (4). С. 160–183.

229

Говар К. Прослывшие ведьмами: Четыре женщины, осужденные Прево Парижа в 1390–1391 годы // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. 2000. С. 221–236.

230

Арнаутова Ю. Е. Колдовство и колдовские болезни в средние века // Вопросы истории. 1994, N. п. С. 158–162; Арнаутова Ю. Е. Колдуны и святые: Антропология болезни в средние века. СПб, 2004. См. также более раннюю статью, посвященную одному из элементов веры в колдовство: Арнаутова Ю. Е. Западноевропейские средневековые оборотни // Вопросы истории. 1997, № 6. С. 161–165.

231

Толстая С. М. Между мирами: магические способы распознавания ведьм // Миф и культура: Человек — не человек. М., 1994. С. 9–13.

232

Михайлова Т. А. О функции слов во вредоносной магии (ирландские песни «поношения») // Логический анализ языка. Избранное. 1988–1995. М., 2003. с. 553–560.

233

Кожурин А. Я. «Охота на ведьм» и генезис новоевропейской науки // Философия образования и творчества. СПб., 2002. С. 245–257.

234

Гречишников С. Е. Магия как социокультурный феномен. Автореф… канд. филос. наук. М., 1994-

235

Мурзин Е. Б. Ведовство в общественной мысли Германии 2-й половины XVI в. Автореф…. канд. ист. наук. М., 2003.

236

Ли Г. Ч. Инквизиция // Бемер Г. Иезуиты. Ли Г. Ч. Инквизиция. СПб., 1999.

237

Саммерс М. История колдовства.

238

Мишле Ж. Ведьма. Женщина. М., 1997.

239

Делюмо Ж. Ужасы на Западе. М., 1994.

240

Колдовство в Средние века / Пер. с англ. H Масловой; Предисл. и послесл. Н. Горелова. СПб., 2005.

241

Харт Р. История ведовства // Демонология эпохи Возрождения (XVI–XVII вв.) / Пер. с англ., лат., нем., франц. / Общая редакция М. А. Тимофеева. М., 1995. С. 317–409.

242

Гуили Р. Э. Энциклопедия ведьм и колдовства. М., 1998.

243

Тэйлор Э. Б. Первобытная культура. М., 1989; Фрезер Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М., 1980; Сидоров А. С. Знахарство, колдовство и порча у народа Коми. Материалы по психологии колдовства. СПб., 1997; Cryer F. Н., Thomsen M.-L. Witchcraft and Magic in Europe. Biblical and Pagan Societies. London, 2001; Geertz H. Anthropology of Religion and Magic // Journal of interdisciplinary history. Cambridge, 1975. vol. 6 (1). P. 71–89; Greenwood S. Magic, Witchcraft and the otherworld an Anthropology. Oxford, New York, 2000; Kluckholm C. Navaho Witchcraft // Witchcraft and Sorcery. Selected Reading. Harmondsworth, 1975. P. 215–221; Mayer P. Witches // Witchcraft and Sorcery. Selected Readings / Ed. by M. Marwick. London, 1970. P. 45–64; Rider C. Magic and Impotence in the Middle Ages. Oxford, 2006.

244

Балагушкин E. Г. Морфологические характеристики сопряжения религии и культуры // Культура и религия: линии сопряжения. М., 1994. С. 27–36; Кожурин А. Я. Ритм «крови». Три мифологемы «крови» в европейской культурной традиции // Социальная аналитика ритма. Сб. материалов конференции. СПб., 2001. С. 73–76; Мельшиор-Бонне С. История зеркала. М., 2005; Панченко А. А. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2004; Словарь средневековой культуры / Под ред. А. Я. Гуревича. М., 2003; Стюарт К. Позорная шуба, или Непреднамеренные эффекты социального дисциплинирования // История и антропология: междисциплинарные исследования на рубеже XX–XXI вв. / Под ред. М. Крома, Д. Сэбиана, Г. Альгази. СПб., 2006. С. 225–265; Sawday J. The Body Emblazoned: Dissection and the Human Body in Renaissance Culture. London, 1995.

245

Фрейд З. Лекции по введению в психоанализ. (1917 / 1933) / Пер. А. М. Боковикова. М., 2006; Фрейд З. Тотем и табу. Моисей и монотеизм. Минск, 1996; Фрейд З. Психология сексуальности. Вильнюс, 1982; Feminine Sexuality: Jacques Lacan and the Ecole Freudienne / Ed. by U. Mitchel., J. Rose. New York, London, 1982.

246

Бельцер А. А. «Слуги для всех дел»: Корона и мировые судьи в тюдоровской Англии. Самара, 2007; Дмитриева О. В. В поисках надежного мирового судьи // Средние века. Вып. 58. С. 48–68; Thorpe В. Ancient Laws and Institutes of England. London, 1840; Baker J. H. Criminal Courts and Procedure at Common Law 1550–1800 // Crime in England 1550–1800 / Ed. by J. S. Cockburn. London, 1977. P. 15–48; Outhwaite R. B. The Rise and Fall of the English Ecclesiastical Courts, 1500–1860. Cambridge: Cambridge University press, 2006; Willson D. H. King James VI and I. London, 1956; Zguta R. The Ordeal by Water (Swimming of Witches) in the East Slavic World // Slavic Review. June, 1977. vol. 36, No. 2. P. 220–230.

247

Алябьева Л. Литературная профессия в Англии в XVI–XIX веках. М., 2004; Дмитриев В. Г. Скрывшие свое имя. Из истории анонимов и псевдонимов. М., 1977; Blood and Knavery. A Collection of English Renaissance Pamphlets and Ballads of Crime and Sin / Ed. by J. H. Harshburn and Alan R. Velie. Ruthereford, Madison, Teaneck, 1973; Books and their Readers in eighteenth-century England: New Essays / Ed. by Isabel Rivers. London, New York, 2001; Сарр В. English Almanacs 1500–1800. Astrology and the Popular Press. Ithaca, New York, 1979; Clark S. The Elizabethan Pamphleteers. Popular Moralistic Pamphlets 1580–1640. London, 1983; Neuburg V. E. Popular Literature. A History and Guide. From the beginning of printing to the year 1897. New York, 1977; Raymond J. Pamphlets and Pamphleteering in Early modern Britain. Cambridge: Cambridge University press, 2003; Shaaber M. A. Some Forerunners of the Newspaper in England 1476–1622. Philadelphia, 1929; Victor E.N. Popular Literature. A History and Guide. From the beginning of printing to the year 1897. London, 1977; Watt T. Cheap print and popular piety 1550–1640. Cambridge: Cambridge University Press, 1991.

248

Bennett H. S. English books & Readers 1475 to 1557. Being a study in the history of the book trade in the reign of Elizabeth I. Cambridge: Cambridge University press, 1970; Bennett H. S. English books & Readers 1558 to 1603. Being a study in the history of the book trade in the reign of Elizabeth I. Cambridge: Cambridge University press, 1965; Clegg C. S. Press censorship in Elizabethan England. Cambridge: Cambridge university press, 1997; A Chronology and Calendar of Documents Relating to the London Book Trade 1641–1700 / Ed. by D. F. McKenzie and Haureen Bell. Oxford, 2005. vol. 1. 1641–1670; Gibson J., Gibson /., Gibson S. Print and Privilege at Oxford to the year 1700. Oxford, 1966; Handover P. M. Printing in London, from 1476 to Modern Times: Competitive Practice and Technical Invention in the Trade of Book and Bible Printing, Periodical Production, Jobbing &C. Harvard University Press, Cambridge, 1960; Woodfield D. B. Surreptitious Printing in England 1550–1640. New York, 1973.

249

Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории: новая картина европейского прошлого. Очерки. Хрестоматия. М., 2002; Рябова Т. Б. Женщина в истории западно-европейского средневековья. Иваново, 1999; Смелова М. Н., Ястребицкая А. Л. Коммуникации и повседневность в позднее Средневековье и раннее Новое время // Культура и общество в средние века — раннее новое время. Методология и методики современных зарубежных и отечественных исследований. М., 1998. С. 228–297; Ястребицкая А. Л. Проблема взаимоотношения полов как диалогических структур средневекового общества в свете современного историографического процесса // Средние века. 1994. Вып. 57. С. 126–136; Hanawalt В. Remarriage as an Option for Urban and Rural Widows in Late Medieval England // Wife and Widow in Medieval England / Ed. by S. S. Walker. Ann Arbor: University of Michigan, 1993. P. 141–164; Karras R. M. Common Women. Prostitution and Sexuality in Medieval England. New York, Oxford, 1996; Quaife G. R. Wanton wenches and wayward wives. Peasants and illicit sex in early seventeenth century England. London, 1979; Rosenthal J. Fifteenth-century Widows and Widowhood: Bereavement, Reintegration, and Life Choices 11 Wife and Widow in Medieval England / Ed. by S. S. Walker. Ann Arbor, 1993. P. 33–58; Rossiaud J. Medieval Prostitution / Transi, by L. G. Cachrane. Oxford, 1984; Wiltenburg J. Disorderly Women and Female Power in the Street Literature of Early Modern England and Germany. Charlottsville, London, 1992.

250

Burke P. Popular Culture in Early Modern Europe. Cambridge, 1996; Сарр B. When Gossip Meet. Women, Family, and Neighborhood in Early Modern England. Oxford, 2003; Clark P. English Provincial Society from the Reformation to the Revolution. Religion, Politics and Society in Kent 1500–1640. Hassocks, Sussex, 1977; Fox A. Oral and Literate Culture in England 1500–1700. Oxford, 2000; Hey G. D. An English Rural Community Myddle under the Tudors and Stuarts. Leicester, 1974; Reay B. Popular Culture in England 1550–1750. London, New York, 1998; Spufford M. Contrasting Communities English villagers in the Sixteenth and Seventeenth centuries. Cambridge: Cambridge University press, 1974; Wrightson K. English Society 1580–1680. London, 1982.

251

Cressy D. Literacy and the social order. Reading and writing in Tudor and Stuart England. Cambridge: Cambridge University press, 1980; Hackel H. B. Reading material in early modern England. Print, Gender and Literacy. Camridge, 2005; Kintgen E. R. Reading in Tudor England. Pittsburg, 1996; Wheale N. Writing and Society. Literacy, print and politics in Britain 1590–1660. London, New York, 1999.

252

Бинненкаде А. Женщина злобная и опасная // Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. 2003. Вып. 5. С. 365–392; Кланицай Г. Структура повествований о наказании и исцелении. Сопоставление чудес и maleficia // Одиссей. Человек в истории. 1998. С. 118–134; Austin J. L. How to do Things with Words. Oxford, 1962; Davis N. Z. Fiction in the Archives. Pardon tables and their tellers in sixteenth century France. Stanford, California, 1987; Sokoll Th. Negotiating a living: Essex Pauper Letters from London, 1800–1834 // Household Strategies for Survival 1600–2000: Fission, Faction and Cooperation (International Review of Social History, vol. 45, supplement 8) / Ed. by L. Fontaine, J. Schlumbohm. Cambridge: Cambridge University press, 2000. P 19–46. (Русский перевод этой статьи доступен в: Зоколл Т. Добыча пропитания путем переговоров: прошения о вспомоществовании от эссексских бедняков из Лондона (1800–1834) // Прошлое — крупным планом: современные исследования по микроистории / Под ред. М. Крома, Т. Зоколла, Ю. Шлюмбома. СПб, 2003. С. 223–259.)

253

Ж. Делюмо: Делюмо Ж. Ужасы на Западе. М., 1994; Махов A. E. HOSTIS ANTIQUUS: Категории и образы средневековой христианской демонологии. Опыт словаря. М., 2006; Махов А. Е. Сад демонов — Hortus Daemonum: Словарь инфернальной мифологии средневековья и Возрождения. М., 2007; Мюшамбле Р. Очерки по истории дьявола: ХII-ХХвв. М., 2005; Тимофеев М. А. Демонология в эпоху Возрождения // Демонология эпохи Возрождения (XVI–XVII вв.). М., 1995. С. 3–10; Саго Baroja J. The World of Witches. London, 2001; Champneys A. C. The Character of the Devil in the Middle Ages // Articles on Witchcraft, Magic and Demonology. A Twelve Volume Anthology of Scholarly Articles / Ed. by B. P. Levack. 12 vols. New York, London, 1992. vol. 2. P. 136–151.

Оглавление

Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке