Игорь Владимирович Тальков. Под крыльями смерти

Игорь Тальков – один из самых известных российских поэтов конца XX века. В своей недолгой, но плодотворной жизни он был и композитором, и актером, и певцом, и исследователем, который собрал множество исторических документов, и подвижником, с горящими глазами выступающим с микрофоном перед толпой.

Судьба Игоря Талькова чем-то схожа с судьбой Владимира Высоцкого. Его точно так же не понимали одни и любили другие, одновременно притесняли и боготворили, унижали и носили на руках. Поэт даже умер в соответствии с лучшими канонами трагических произведений и творческими традициями, пройдя по пути, который до этого уже был проложен А. С. Пушкиным, М. Ю. Лермонтовым и В. В. Маяковским.

Ольга Юльевна Талькова, мать певца, говоря о гибели сына, с горечью констатировала: «В те годы он один из немногих говорил правду, пел о том, что в “несчастной великой России” до сих пор “идет война”, что “генофонд уничтожен. Потрудились вожди-палачи”. За это Игоря называли националистом и ”отблагодарили” сына пулей в сердце».

Спустя несколько месяцев после смерти Талькова произошел один примечательный случай. Несколько бизнесменов, пришедших на похороны коллеги, обсуждали обстоятельства его гибели. Один из них сказал, что скорее всего их друг отдал жизнь за идею. Второй на это с иронией ответил, что «за идею в нашей стране уже давно не убивают. Последний, кто погиб за нее, – Тальков, но его за это так никто и не отблагодарил».

Итак, что же можно сказать о человеке, которого считают последним поэтом, посвятившим свою жизнь борьбе за идею?

В Талькове, прославившемся песнями о России, текла кровь многих народностей. Его бабушка была полькой, дед по матери – немцем, а дед по отцу был из казаков. Фамилия Игоря на самом деле была Талько, но в конце концов обрела новое окончание и перестала привлекать к себе внимание необычным звучанием.

Ольга Юльевна, мать будущего поэта, во время Великой Отечественной войны была обвинена в пособничестве врагу, поскольку имела немецкие корни, и сослана в Сибирь. Там она вышла замуж, овдовела и родила первого ребенка – Виктора. Новорожденный мальчик, лишенный необходимого ухода, лекарств и еды, вскоре умер от голода.

Шло время. Тоскующая женщина понемногу оправилась от затяжной депрессии и в конце концов нашла утешение в объятиях очередного кавалера. Через несколько месяцев у нее родился ребенок – тоже мальчик, которого назвали Владимиром и отдали на воспитание в детский дом.

После окончания войны Ольгу Юльевну наконец выпустили на свободу, и она поселилась в Щёкино – маленьком населенном пункте, расположенном недалеко от столицы. Именно там 4 ноября 1956 года в крохотном необустроенном домике родился Игорь. Много лет спустя Ольга вспоминала: «Знакомые мне говорили, что я ненормальная.

У нас не было своего угла, у нас вообще ничего не было, а я решилась на второго ребенка. Но ведь старший сын был рожден в тюрьме, воспитывался в яслях. Он был ущемлен с рождения, обижен на всех и вся. Я хотела, чтобы хотя бы мой второй ребенок почувствовал материнские руки со дня рождения…»

Родители Талькова никогда не рассказывали сыну про свое прошлое, поэтому мальчик вырос искренне верящим в светлое будущее, дедушку Ленина и идеи коммунизма. Однако Ольга Юльевна и ее муж, 10 лет мыкавшиеся по тюрьмам и лагерям, далеко не всегда находили в себе силы спокойно внимать пламенно-патриотическим речам Игоря, ведь они знали, что большая часть заключенных в тюрьмах – вовсе не убийцы и насильники, как говорили детям школьные преподаватели, а политические заключенные, репрессированные коммунистической властью. И вот однажды, слушая, как Игорь восхваляет Брежнева, мать не выдержала, повернулась к сыну и сказала: «Вот когда тебя самого лбом саданут те, за кого ты сейчас выступаешь, тогда ты поймешь, кто есть кто». Разумеется, понял Игорь правоту матери нескоро, только когда позже пошел в армию, где ему быстро и доступно дали понять, что прав тот, кто сильнее, и никакие коммунистические лозунги этого не изменят.

Поразительно, но известный сердцеед и красавец Игорь Тальков в юные годы был невзрачным и щуплым. В своей песне «Рыжий» он так и описал себя: «…самые большие уши в мире были у меня тогда, да еще и конопатый, рыжий, маленький, носатый…». Характер молодого Талькова тоже оставлял желать лучшего. Вспыльчивый, упрямый и непоседливый молодой человек был одним из самых «неудобных» учеников в классе.

Своеобразный характер молодого Талькова проявлялся порой весьма необычным образом, особенно когда дело касалось конфликтов с одноклассниками. Одна из его бывших одноклассниц, описывая свои отношения с Игорем, вспоминала: «Однажды меня на контрольной по математике оставили следить за дисциплиной. Разбушевавшегося Талькова я стукнула указкой по голове, он вскочил, раскипятился и заявил: “Я тебе, Толкачёва, на выпускном вечере косу отрежу…” При этом он достал свою записную книжку, поставил число и письменно зафиксировал угрозу»».

Помимо своеобразного характера, Талькова отличали от его сверстников и другие непривычные повадки и вкусы. Например, в одежде он отдавал предпочтение брюкам-клеш и эффектным рубашкам, носил длинные волосы и частенько высмеивал учителей, пародируя их.

Игорь обожал срывать уроки начальной военной подготовки, кривляясь перед доской, намеренно выводя из себя преподавателя и периодически наводя ствол автомата на одноклассников, хотя прекрасно знал, что этого делать нельзя.

В юности Тальков увлекался игрой на баяне. Он поступил и успешно закончил музыкальную школу, однако, к отчаянию своих преподавателей, так и не освоил сольфеджио, поскольку был не в состоянии разобраться в нотах. Тем не менее поразительная память Игоря позволяла юноше без усилий запоминать и затем воспроизводить даже очень сложные музыкальные произведения.

Нотную грамоту он освоил значительно позже с помощью своей девушки Светланы Вепренцевой, которой он впоследствии посвятил одно из своих известнейших произведений:

Я приглашу на танец Память,

И мы закружимся вдвоем….

Поколение Игоря Талькова вошло в силу в 70-х годах ХХ века, когда в Советском Союзе пышным бурьяном расцвел период застоя. Информация, скупыми дозами выдаваемая населению, строго фильтровалась, факты, особенно исторические, умалчивались и искажались, а общее представление людей о мире и о Советском Союзе с каждым годом все больше извращалось. Разумеется, Тальков, от природы наделенный выдающимся интеллектом, не мог этого не заметить.

Последствия подобного «озарения» тяжело отразились на его психике, но когда поэту удалось преодолеть в себе возникшую раздвоенность, он стал более свободным и уверенным в себе.

Этот момент перестройки мировоззрения Талькова нашел отражение в его песне под названием «Примерный мальчик»:

Ну, они не понимали

То, что понять я сразу смог,

На разрисованной гитаре

Играя запрещенный рок,

Читая книги «не такие»

От всех тайком по вечерам,

На дискотеках лихо прыгая

И посещая Божий храм…

Рок, в те времена считавшийся запретным, Игорь Тальков начал играть еще в подростковом возрасте, что быстро сделало его популярным в определенных кругах. Войдя во взрослую жизнь, будущий поэт сделал рок-музыку не только своим хобби, но и профессией. Нельзя сказать, что его путь к признанию был легким и приятным. Бывали времена, когда на его концерты приходило совсем мало зрителей, не больше 20. Многое не позволяло Талькову раскрыть все свои возможности. Он не мог записывать свои песни на студии, выступать на большой сцене и встречаться с поклонниками, да и поклонников у него как таковых не было…

Тальков, как и любой малообеспеченный музыкант, зарабатывал себе на жизнь тем, что выступал на развлекательных мероприятиях, пел в ресторанах, делал аранжировки для других, более известных и состоявшихся певцов.

В 1975 году Игорю исполнилось 18 лет, и он решился на отчаянный шаг, скорее всего, под влиянием момента. Выйдя на площадь Тулы, он громко и язвительно рассказал прохожим, что думает о положении в стране, о правительстве в общем и о Брежневе в частности. Поднятый юношей шум привлек внимание милиционеров, и Талькова немедленно отконвоировали в отделение КГБ. После многочисленных допросов юноша, уже успевший пожалеть о своем поступке, все-таки был отпущен на свободу. За него вступился Анатолий Кондратьев, хороший друг Талькова и к тому же знаменитый велогонщик. Суда удалось избежать, но в наказание за проступок Тальков был отправлен служить в армию, в стройбат.

Вернувшись из армии, Тальков вновь обратился к творчеству. В 1980 году, будучи в Москве, он выступал в клубе «Найка» по просьбе директора этого заведения, который быстро раскаялся в своей доброте. К уставшему певцу торопливо подошел расстроенный директор и трагично прошептал: «Что же ты спел? Смерти моей хочешь?». После такого грандиозного провала у Талькова больше не было возможности выступать вплоть до 1987 года, когда известность получила его песня «Чистые пруды», которая и вывела наконец поэта из тени безвестности.

Успех «Чистых прудов» был для Игоря более чем неожиданным, хотя вполне оправданным. На советской эстраде наконец-то появился поэт, являющийся олицетворением светлого образа романтика и интеллигента, воспевающего в своих произведениях образ России-матушки.

В 1988 году Тальков основал собственную группу «Спасательный круг». В названии прослеживался определенный образ – символ спасательного круга, о котором поется в его знаменитой песне:

Да хранит меня спасательный круг

Простых и вечных истин…

Игорь чаще всего воспевал в своих песнях любовь, обычно несчастливую, но бывало и наоборот. Примечательно то, что в песнях Талькова никогда не было даже следа неискренности чувств, он буквально вкладывал душу в каждое свое творение. Однако, что самое важное, Игорь Тальков является автором огромного количества различных «социальных» песен. Именно они сделали имя поэту.

В этих песнях полностью отсутствуют свойственные раннему творчеству поэта хрупкая лиричность и романтизм. На первый план выходят грохот и четкий ритм тяжелого рока. Самыми знаменитыми произведениями Талькова, написанными в этом стиле, безусловно, являются песни «Дядин колпак», «Война», «Век Мамай», «Совки» и т. д. Песня «Война» в точности отражает творческую и жизненную позицию автора:

Я спел бы вам песню про Чистые пруды,

Да мне, признаться, сейчас не до воды,

На меч булатный и доспехов звон

Я променял приятный старый свой аккордеон.

Война!

Идет гражданская война!

Восьмой десяток лет…

Примечательна и другая песня Талькова – «Глобус». Грустные, наполненные горечью и почти нескрываемой обидой за свое Отечество слова сопровождаются тревожной, красивой, наполненной ритмами ударных инструментов музыкой:

Не вращайте зря глобус, вы не найдете,

На планете Земля стран таких не отыскать,

Кроме той роковой, где вы все не живете,

Не живете, потому что нельзя это жизнью назвать.

Неудивительно, что эта песня была негативно воспринята политическими деятелями, которые в словах поэта усмотрели не надежду на лучшее будущее и плач по погибающей душе некогда великой России, а нападки на новый политический и социальный строй. Разумеется, недовольные Тальковом поспешили выразить свое негодование, но было уже поздно.

Игорь наконец-то достучался до сознания соотечественников. И словно предвкушая развал медленно загнивающей коммунистической власти и возрождение великой страны, он написал свою новую песню «Вернусь», наполненную светом надежды:

Я завтра снова в бой сорвусь,

Но точно знаю, что вернусь,

Пусть даже через сто веков

В страну не дураков, а гениев!

И, поверженный в бою,

Я воскресну и спою

На первом дне рождения

Страны, вернувшейся с войны.

Несмотря на то что антисоветские песни Талькова пользовались безусловным успехом, ему категорически запрещали выступать на большой сцене вплоть до 1987 года.

Ольга Юльевна Талькова с грустью вспоминает одно из самых запомнившихся первых выступлений сына на телевидении: «Однажды ему позвонил Влад Листьев: программа „Взгляд“ устраивала большой сборный концерт, Игоря тоже решили пригласить. Но Листьев поставил одно условие: “Споешь только одну песню, “Примерного мальчика”, и тут же уйдешь со сцены”. А “Примерного мальчика” в то время уже раскрутил Валерий Леонтьев. Игорь головой покивал. Когда же начался концерт и он дорвался до публики, то тут же выдал зрителям все, что наболело, спел все, что запрещали: о том, что “«кто вчера стоял у трона, тот и ныне там: перестроились ублюдки во мгновенье ока, и пока они у трона грош цена нам”, но когда-нибудь “cлетит Шароголовый с пьедестала прямо в ад, и ему там черти новый мавзолей соорудят”. Взглядовцы бегали, как ненормальные, не знали, как вытащить его со сцены. А Игорь спокойно допел свои песни и ушел за кулисы. Там к нему подскочил Листьев и закричал: “Теперь ты появишься на телевидении только через мой труп!” Они расстались очень плохо. Но, когда Листьева убили, примерно месяца три по Первому каналу крутили песни Игоря с титрами: “Памяти друга”.

И вот тогда-то Тальков попал наконец в круг знаменитостей. Как и к любому популярному певцу, к нему начали набиваться в друзья, советники и любовницы. Игорь постоянно приводил к себе домой толпы подвыпивших друзей, которым охотно отдавал свои любимые вещи, деньги…

«Игорь раздавал так называемым друзьям последние деньги из своего кармана, а сам с семьей жил в жуткой нищете, – вспоминала мать Талькова, – в единственной комнатке на маленькой кушетке спал его сын Игорек-младший, сам Игорь с женой Татьяной размещались на диване, который стоял на трехлитровых банках, потому что ножки давно сгнили.

Я же ночевала на полу, потому что места для раскладушки не было. Но и в этой никудышной атмосфере Игорь умудрялся работать. В совмещенном санузле устроил для себя кабинет: закрывался там на несколько часов, садился на стиральную машинку и писал песни. Только иногда Татьяна была допущена в его “пенаты”, чтобы принести ему поесть».

Супруга и мать Талькова неоднократно пытались утихомирить Игоря, как-то образумить его и избавить от дурного влияния столичного эстрадного бомонда: «Ты смотришь на людей через розовые очки. Вот когда они подставят тебе подножку, предадут тебя, тогда будет уже поздно».

Тщетно.

От лишних иллюзий Тальков избавился слишком поздно, незадолго до гибели. Поняв наконец правоту своей умудренной жизненным опытом матери, он с горечью признал: «Все залезают ко мне в душу, бередят ее, а потом в нее плюют».

Говоря о жизни и смерти Талькова, обязательно следует более подробно рассказать и о его любимой женщине, которая сыграла в жизни Игоря очень важную роль.

С Татьяной Игорь познакомился на вечеринке в кафе, куда пришел с друзьями попить чаю и отдохнуть. Его будущая жена сидела в дальнем углу того же самого кафе и отмечала с подругами день Ангела. Симпатичный, оригинально одетый молодой человек сразу привлек ее внимание: «Он тогда работал лидер-вокалистом и бас-гитаристом в группе “Апрель” и играл в стиле джаз-рок. Он был одет в длинный американский плащ, который подарил ему испанский певец Митчелл. А из-под плаща выглядывали рваные джинсы. Он объяснил, что оставил чемодан с вещами в такси… Игорь с другом предложили нам поучаствовать в массовке передачи “А ну-ка, девушки!”. Все девчонки из нашей компании согласились, а я отказалась.

Я не фотогеничная, сниматься не любила никогда. Игорь пригласил меня танцевать, я опять сказала: “Нет”. Он очень удивился. Может быть, своими “нет” и “нет” я и привлекла его внимание. Но в конце вечера я, сама не знаю как, оказалась с ним в паре на танцевальной площадке. Игорь обладал огромным даром убеждения…»

Молодой Тальков был настойчив. Бесчисленные звонки понравившейся девушке были самым малым из того огромного арсенала ухаживаний, которым он располагал. Цветы, стихи, романтические ужины и танцы – все это пошло в ход. На пути к заветной цели Игорь не пренебрегал ничем. Татьяна, впервые в жизни став жертвой знаменитого подобия Дон Жуана, некоторое время посопротивлялась, но вскоре сдалась: “Кто я тогда была? Девятнадцатилетняя девочка, которая профессионально шила стильную одежду. Я росла без отца. Игорь перевернул мой мир”.

Отношения Татьяны и Игоря развивались бурно. Молодые люди много времени проводили вместе, а всего через полгода после начала их отношений Татьяна пришла домой и сказала маме: «Этот человек будет жить у нас». «Мама поставила в моей комнате старенькую кушетку… Под утро он перебирался на свою кровать. Уже тогда он сказал мне: “Таня, я свободный человек, на первом месте у меня стоит работа, на втором – работа, на третьем – мама, а потом – ты”. Я отличалась от всех остальных его женщин тем, что не тащила его в мужья. У меня для него всегда были распахнуты окна. Я могла молчать сутки, если он работал. Иной раз он будил меня в пять утра, чтобы показать написанную за ночь песню. По тому, как он шагает от лифта к двери, я знала, в каком настроении он идет домой. У него были с собой ключи от квартиры, но он предпочитал звонить в дверь: ему безумно нравилось, когда его встречали у порога…»

Появление в жизни Татьяны и Игоря ребенка было отмечено вечеринкой, впрочем, имя для малыша вся семья выбирала долго – почти неделю. В конце концов мальчика решили назвать Игорем. Тальков, с трепетом держа на руках наследника, был вне себя от счастья.

Игорь очень любил жену и предпочитал не выпускать ее из поля зрения. Поэтому Татьяне сначала пришлось бросить работу, потом перестать ходить в гости и встречаться с друзьями. Вся ее жизнь крутилась вокруг мужа и маленького сына, но в основном, конечно, вокруг Игоря.

Тальков, как и многие мужчины, был в глубине души собственником и хотя понимал, что у жены должна быть своя личная жизнь, всеми силами препятствовал этому. Иногда он, словно против собственной воли, предлагал Татьяне пойти куда-нибудь, например в музей или театр, одной или с подругами, но стоило жене собраться и попытаться выйти за дверь, немедленно вспыхивал, начинал кричать, скандалить и искать причины, которые позволили бы ему задержать ее дома.