Глава 16

Рубеж памяти

Война, бушевавшая в этих московско-калужских местах осенью и зимой 1941 года, оставила в лесах и полях свой железный посев, который всходит до сих пор. Поисковики поднимают из окопов и воронок неизвестных героев. Некоторым возвращают имена. В Малееве над братской могилой выстроен монумент. Неподалеку, за ручьем, немецкое кладбище.

В Кременках, которые сейчас из небольшой деревни превратились в современный городок, построен музей. История его создания и то, что он, похожий на дот, появился именно здесь, на этом пригорке на берегу Протвы напротив Троицкой церкви села Троицкого, таковы. Когда земляки маршала Победы обратились к нему, где, по его мнению, было бы более уместным возвести монумент и построить музей памяти Битвы под Москвой, Г. К. Жуков указал на этот пригорок. В те годы, когда он здесь бывал, проезжая на родину в Угодский Завод, выжженный солнцем песчаный косогор под вековыми соснами был усыпан смолистыми иглами и стреляными гильзами. Гильзы собрали и поместили в музейные витрины. В память о том, где начиналась и крепла-воинская слава будущих победителей.

Если по косогору подняться к музею (проезжающие по шоссе Серпухов — Жуков так и делают) и посмотреть сверху, взору открывается прекрасный среднерусский пейзаж: река, пойма, церковка за рекой, село на взгорье, за селом поля, поля, поля. Они давно распаханы. Плуг разгладил морщины и шрамы войны — ни окопов, ни воронок, ни траншей в тех полях не видать. Леса укрыты листвой. Мирная, на первый взгляд невоевавшая земля. Война переместилась в иную категорию. В историческую, в нравственную. На войне надо победить, и победить во имя жизни, справедливости и свободы, чтобы она, эта война, какой бы страшной и бесчеловечной она ни была, стала для победившего народа категорией нравственной.

И последнее: для чего написана эта книга?

Во-первых, пущены в исторический оборот многие неизвестные до этой поры документы. Они свидетельствуют о том, что на центральном участке Западного фронта в октябре-декабре 1941 года шли такие же кровопролитные и упорные бои, как и на северном и южном флангах. Судьба Москвы решалась и здесь.

Во-вторых, «Рубеж», пусть частично, в скромную меру своих достоинств, но все же прорисовывает, очеловечивает тот исторический и духовный пробел, который до сего времени существовал, да и существует, в общественном сознании. Ведь невеликий тираж книги лишь отчасти способен просветлить это сознание.

В-третьих, и это самое важное: в Битве под Москвой русский, советский солдат, боец Красной армии (а в эту категорию тогда входили все народы СССР) своею стойкостью и «нечувствительностью к потерям» и опасности, своею верностью присяге и воинскому долгу продемонстрировал ту непреложную истину, что победа достигается не столько силой оружия и совершенством стратегии, сколько силой духа. Свое мужество и непокорство перед оккупантами показал весь народ. Немецкие мемуаристы и западные историки, объясняя «причины неудач» под Москвой осенью-зимой 1941 года, в один голос говорят об истощении материального и людского ресурса германской армии, что «генерал мороз» и прочее… И это верно: немецкий солдат подошел к войне истощенным — морально и психологически. Сила же духа русского, советского солдата к тому времени окрепла и поднялась на недосягаемую высоту. Никакое оружие, никакая стратегия уже не могли сломить стержень этого духа. Надо конечно же отдать должное Ставке Верховного главнокомандования, Главнокомандующему, маршалам и генералам, тыловым службам и промышленности, оружейникам и ученым, крестьянам и рабочим, всем, кто обеспечил бойца в окопе надежным оружием, достаточным количеством боеприпасов, теплой одеждой и горячим питанием.

Все это помогло выстоять и под Серпуховом и Кременками, под Высокиничами и Алексином. 49-й армией командовал опытный боевой генерал. Звезд с неба он не срывал. Добросовестно и уверенно управлял подчиненными ему дивизиями, отдельными полками и бригадами и не уступил немецким генералам и фельдмаршалу фон Клюге рубежа своей обороны. Дрался за каждую деревню, за каждую дорогу и разъезд, за каждую избу и окоп.

Все это достойно памяти потомков. Настолько, насколько велико и состоятельно их чувство благодарности.