Глава XI

Битвы гражданской войны

Пока Цезарь воевал в Галлии, римская республика, подобно судну, оставшемуся без управления, все больше погружалась в пучину кризиса и безвластия. Противоборство между приверженцами различных политических «партий» достигло небывалой остроты. Сторонники знати, называвшие себя оптиматами, т. е. «лучшими», стремились всеми силами сохранить олигархические порядки, всевластие сената и свои привилегии. Противники олигархов называли себя популярами, т. е. «сторонниками народа», и опирались на столичных бедняков, составлявших основную и наиболее активную часть избирателей. Авторитет сенатской партии был подорван вопиющими злоупотреблениями и продажностью должностных лиц и судей. Выборы магистратов превращались в открытую куплю-продажу голосов или в кровавые вооруженные столкновения. Плутарх пишет, что «лица, домогающиеся должностей, сидели на площади за своими столиками с деньгами и бесстыдно подкупали чернь, а нанятый народ приходил в Собрание, чтобы бороться за того, кто дал ему денег, – бороться не с помощью голосования, а луками, пращами и мечами». В каждом квартале Рима популяры создавали вооруженные отряды своих сторонников из городского плебса. Оптиматы, в свою очередь, нанимали гладиаторов или вооружали собственных рабов. Во время консульских выборов 53 г. до н. э. в Риме разыгрались самые настоящие сражения, после которых, по свидетельству Цицерона, «Тибр был завален трупами граждан, ими были забиты общественные стоки, а рабам пришлось губками осушать потоки крови, хлынувшие с Форума». Впервые за всю историю Рима консулы так и не были избраны.

Статуя Цезаря

В этих условиях большинство сената и знати искало человека, способного твердой рукой навести порядок и в то же время сохранить олигархическую республику. Цезарь в глазах оптиматов оставался последователем Гая Мария, вождем демократии. А теперь он был тем более опасен, что после завоевания Галлии увеличил свою популярность среди широких слоев римских граждан и располагал сильной преданной армией. Наиболее подходящим кандидатом на роль спасителя отечества приверженцы олигархического строя считали Гнея Помпея, который совсем недавно был союзником и родственником Цезаря. В самом конце 60-х гг. I в. до н. э. Помпей сблизился с Цезарем и Марком Лицинием Крассом, самым богатым человеком в Риме. Этих трех деятелей объединило недовольство политикой сената. Заключив между собой соглашение – союз трех мужей (по-латински триумвират), Помпей, Цезарь и Красс получили возможность проводить в своих интересах любые законы и постановления. Для скрепления политического союза с Помпеем Цезарь отдал за него замуж свою дочь Юлию. Однако в 54 г. при родах Юлия умерла, а через несколько дней умер и ребенок, внук Цезаря. Тем самым порвалась самая важная нить, связывавшая Помпея и Цезаря. Год спустя во время похода в Парфию погиб Красс. Триумвират распался. Помпей, завидуя военной славе Цезаря, перед которой поблекла его собственная, стал склоняться к союзу с сенатскими кругами. В Цезаре он видел теперь только соперника в борьбе за власть.

Гней Помпей

Помпей был уверен, что, несмотря на свое незнатное происхождение (а он происходил из всадников), у него есть не меньше, чем у Цезаря, оснований занять первенствующее положение в государстве. Он был на шесть лет старше Цезаря и с юных лет отличался на военном поприще. «Он чаще сражался на поле боя с врагом, – говорил о Помпее Цицерон, – чем другие состязались перед судом со своими недругами; больше войн знает он по личному участию в них, чем другие – по описаниям в книгах... В своей юности он изучал военное дело не по чужим наставлениям, а начальствуя сам, не на поражениях, а на победах, считая не годы службы, а триумфы». Помпей воевал на стороне Суллы в первой гражданской войне и обратил на себя его внимание своими военными дарованиями. Сулла прозвал его «Великим» (по-латински «Магном») и, когда тот входил, даже вставал перед ним и обнажал голову. В 81 г. до н. э. в 25-летнем возрасте Помпей, не занимавший еще никаких магистратур, справил свой первый триумф – за победу над нумидийским царем Ярбой. Затем последовали и другие триумфы – за победу в Испании, а позже за успешный поход на Восток, завершившийся разгромом понтийского царя Митридата VI и присоединением к Риму новых провинций в Азии. Еще до этого Помпей присоединил к своей славе честь окончательного подавления восстания рабов под предводительством Спартака. Прославился он также стремительной войной против морских разбойников из Киликии (области на юге Малой Азии), которые наводили ужас на все Средиземное море. Как военачальник Помпей не знал поражений, был храбр и осмотрителен, выделялся своим трудолюбием и честностью. Его любили солдаты. Однако со временем блестящие военные успехи внушили Помпею неумеренное честолюбие и жажду власти. Вместе с тем, в нем не было возвышенности духа и твердости характера, как у Цезаря. Помпей боялся всего рискованного и непривычного. Он готов был стать единоличным правителем, но хотел получить власть законным путем, не порывая с сенатом и оптиматами, с которыми раньше имел достаточно острые конфликты. Сенат, в свою очередь, стремился принять лекарство диктатуры из рук наиболее безобидного врача, каким представлялся Помпей по сравнению с Цезарем.

В условиях нарастающих беспорядков сенат объявил в государстве чрезвычайное положение и поддержал предложение избрать Помпея консулом без коллеги. По сути дела, Помпей наделялся чрезвычайными полномочиями. При этом он сохранял власть по управлению провинциями Испанией и Африкой, что давало ему право командовать находившимися там войсками. Решительными мерами Помпей восстановил порядок в столице. Вместе с тем, он провел ряд законов, которые ставили Цезаря в очень затруднительное положение. Дело в том, что Цезарь вскоре должен был сложить с себя полномочия командующего в Галлии и остаться частным лицом по меньшей мере до новых консульских выборов осенью 49 г. до н. э. В этот период его можно было привлечь к суду, а желающих сделать это было предостаточно среди его завистников и недругов. Поэтому Цезарь добивался продления своих полномочий в Галлии и возможности заочно, не приезжая в Рим, выставить свою кандидатуру на выборах. Законы же Помпея запрещали заочное выдвижение кандидатов и назначение наместником в провинцию раньше, чем через пять лет после отправления должности.

Сенат, почувствовав за собой силу, потребовал, чтобы Цезарь сложил командование в Галлии и распустил армию. Цезарь согласился, но только при условии, что то же самое сделает и Помпей. В ответ последовало сенатское постановление, поручавшее Помпею «следить, чтобы государству не было причинено никакого ущерба». Смысл этих слов был понятен каждому римлянину: они означали, что в государстве официально вводится чрезвычайное военное положение. Помпею разрешалось набирать войска по всей Италии и получать деньги из государственной казны. Два народных трибуна, сторонники Цезаря, наложили запрет на это сенатское решение, но их выгнали из сената. Им пришлось, переодевшись рабами, тайно бежать из Рима к Цезарю.

Цезарь в это время находился в городе Равенне в непосредственной близости от северной границы Италии. С ним был только один легион и 300 всадников. Остальные его войска (девять легионов) находились еще за Альпами, на расстоянии нескольких недель пути. Но Цезарь недолго пребывал в раздумьях и колебаниях. Как это не раз бывало в Галлии, он решил положиться на храбрость своих солдат и внезапность действий. 11 января 49 г. тайно послав вперед когорты, он провел день как обычно, но вечером во время ужина покинул гостей, сел в повозку и нагнал своих марширующих солдат у небольшой речки Рубикон, которая отделяет Цизальпийскую Галлию от собственно Италии. Здесь им ненадолго овладели сомнения, и он сказал находившимся рядом друзьям: «Еще не поздно вернуться; но стоит перейти этот мостик, и все будет решать оружие». Но потом, как бы отбросив все сомнения, он воскликнул: «Вперед, вперед, куда нас зовут знаменья богов и несправедливость противников!» – и добавил по-гречески: «Пусть будет брошен жребий!»

Переход через Рубикон означал начало гражданской войны. Известие о стремительном продвижении Цезаря и о добровольном переходе на его сторону многих италийских городов вызвало в Риме настоящую панику. Сторонники Помпея, помпеянцы, как их стали называть, больше рассуждали о предстоящей войне, чем всерьез готовились к ней. Рассчитывая на свой военный опыт и популярность, Помпей высмеивал тех, кто страшился войны, а тем, кто указывал на отсутствие войск, отвечал: «Стоит мне только топнуть ногой в любом месте Италии, как тотчас же из-под земли появится и пешее и конное войско». Теперь же, когда Цезарь всего с одним легионом приближался к Риму, ошеломленный Помпей не мог ничего противопоставить своему сопернику. Семь из подчиненных Помпею легионов находились в Испании, два в Кампании, а еще один только формировался, и набор его шел очень туго. В такой ситуации Помпей принял решение оставить Рим. Он призвал магистратов и сенаторов последовать за ним, заявив, что будет считать врагами отечества всех, кто не станет сражаться на его стороне. Вместе с консулами и значительной частью сената Помпей направился на юг Италии в портовый город Брундизий. В спешке помпеянцы даже забыли захватить с собой государственную казну. Преследуя бежавших, Цезарь, минуя Рим, пошел прямо к Брундизию и осадил его. По дороге он существенно пополнил свои войска, но, не имея кораблей, не смог помешать отплытию помпеянцев в Грецию.

Вернувшись в столицу, где все с трепетом ожидали его прибытия, Цезарь не стал казнить никого из своих политических противников и провозгласил, что будет считать своим другом всякого, кто не выступит против него с оружием в руках. Захваченных в плен солдат Помпея он без всяких условий отпускал по домам. Милосердие и великодушие Цезаря очень многих привлекали на его сторону. Он твердо держался этой политики. Даже после того, как к Помпею перешел его ближайший друг и помощник в галльских войнах, очень способный командир Тит Лабиэн, Цезарь проявил величие духа: он отправил вслед перебежчику все его деньги и имущество. Только единственный раз он прибегнул к насилию. Нуждаясь в средствах для продолжения войны, Цезарь приказал забрать деньги из оставленной Помпеем государственной казны. Его не остановил даже протест народного трибуна. Когда тот преградил ему дорогу к казнохранилищу, Цезарь пригрозил ему смертью, сказав: «Знай, что мне гораздо труднее сказать это, чем сделать». Однако и этих средств было недостаточно. Поэтому Цезарь занял денег у своих военных трибунов и центурионов. Этим займом он привязал к себе командиров, а щедростью купил расположение солдат. Однако самоотверженность и преданность солдат и без того были поразительны. Еще в самом начале гражданской войны они обещали ему служить добровольно, без жалованья и пайка: те, кто побогаче, брались заботиться о тех, кто победнее, а центурионы предложили снарядить по всаднику из своих сбережений.

Пока высадившийся на Балканском полуострове Помпей собирал отовсюду своих сторонников и формировал новые легионы, Цезарь предпринял поход в Испанию. Нельзя было оставлять у себя в тылу сильную неприятельскую армию. Военные действия на Пиренейском полуострове складывались сначала не очень удачно для Цезаря. Противники, обеспечив себя всем необходимым, заняли позиции на труднодоступном холме около города Илерда на берегах бурной реки Сикориса. Цезарю удалось скрытно от помпеянцев навести через реку мост и обеспечить снабжение своей армии продовольствием. Несколько сильных испанских племен примкнули к Цезарю. Помпеянцы решили отойти к реке Иберу, через которую заранее навели понтонный мост. Цезарь бросился преследовать неприятеля. Но из-за глубокой воды смог переправить через Сикорис только конницу. Однако легионеры сами обратились к полководцу, уверяя его, что у них вполне хватит сил и смелости перейти через реку вброд там, где была переправлена конница. «Их пыл и громкие заявления побудили Цезаря, – рассказывает он в своих «Записках о гражданской войне», – сделать, наконец, эту попытку... Он приказал отобрать из всех центурий наиболее слабых солдат... и оставил их с одним легионом для охраны лагеря; а остальные легионы вывел без поклажи, поставил в реке вверх и вниз по течению большое количество вьючных животных и таким образом переправил войско. Немногих солдат унесло течением, так что их должна была подхватывать и поддерживать конница; однако никто не погиб». Вскоре противник был настигнут. Благодаря необычайному усердию солдат, которым приходилось идти по глубоким труднопроходимым долинам и карабкаться по скалам, Цезарь обошел помпеянцев. Заняв высоты, он отрезал им дорогу к Иберу, а потом вынудил вернуться в окрестности Илерды и окружил их в безводной местности. Помпеянские военачальники не решились вступить в открытый бой и сдались. Так была обеспечена полная победа – единственная в своем роде, потому что успех был достигнут без сражения, только за счет искусного маневрирования. «Ведь задача полководца, – подчеркивал сам Цезарь, – побеждать столько же умом, сколько мечом». Цезарь вновь проявил свое милосердие, отпустив плененных помпеянцев на все четыре стороны. Часть из них охотно перешла в армию Цезаря.

На обратном пути в Италию Цезарь взял город Массилию, уже давно осаждаемую его войсками. С ее жителями он обошелся довольно милостиво, из уважения к славному имени их города и его древнему происхождению. Теперь предстояло готовиться к решающей схватке с самим Помпеем. Правда, положение осложнялось несколькими неудачами командиров Цезаря, которые действовали в Африке и у берегов Иллирии. Кроме того, в войсках, вернувшихся из Испании, произошел небывалый до сих пор случай – взбунтовался один из легионов. Солдаты требовали обещанного вознаграждения и обвиняли начальников в намеренном затягивании войны. Срочно прибывший Цезарь напомнил мятежным легионерам о своей неизменной щедрости и заявил, что на основании отеческих законов казнит по жребию каждого десятого человека из мятежного легиона. Командиры легиона, упав на колени, умоляли о пощаде и с большим трудом добились того, что Цезарь согласился подвергнуть децимации только 120 человек, которые считались главными зачинщиками. При этом выяснилось, что один из предназначенных к казни легионеров обвинен ложно. Цезарь приказал казнить вместо него того центуриона, который оклеветал солдата.

Прибыв в Рим, Цезарь вступил в должность диктатора и провел выборы, а затем, уже в ранге законно избранного консула, поспешил в Брундизий. Здесь были сосредоточены его войска (12 легионов и 10 тысяч всадников), предназначенные для борьбы с Помпеем. Под началом Помпея тем временем собрались значительные силы: 7 тысяч конных воинов, 11 легионов пехоты и многочисленные вспомогательные войска, набранные у союзных Риму государств. Главное, в руках Помпея был практически весь римский военный флот в 500 кораблей. Оружие и припасы имелись в изобилии. Несмотря на свой возраст (57 лет), Помпей самолично упражнял свои войска, состоявшие в основном из новобранцев. Он действовал, как указывает Плутарх, прежде всего личным примером: «...то состязался пешим в полном вооружении, то верхом, на полном скаку, ловко вытаскивал и вновь вкладывал в ножны меч, то в метании дротика показывал не только необыкновенную точность попадания, но и такую силу броска, что даже многие из молодых воинов не могли его превзойти».

Цезарь, не имея достаточного количества военных и транспортных кораблей, все же решился на переправу в Грецию, полагаясь на свою быстроту и удачу. Он обратился к солдатам с просьбой оставить в Италии своих рабов и поклажу, чтобы таким образом освободить на кораблях место для большего количества легионеров. Воины с готовностью откликнулись на призыв любимого вождя. Благодаря этому удалось посадить на корабли почти половину пехоты и несколько сотен всадников. Воспользовавшись непогодой, которая мешала неприятельскому флоту контролировать побережье, Цезарь успешно переправился через Адриатическое море. Помпеянцы никак не предполагали, что он отважится на переправу в период зимних штормов. Правда, они настигли на обратном пути и сожгли пустые транспортные суда Цезаря, следовавшие за остальными легионами, и впредь зорко следили за морем.

Цезарь высадился в Эпире и расположился южнее города Диррахия, где Помпей сосредоточил все свои главные силы. Имея преимущество в численности войск, Помпей не решался напасть на более опытные легионы противника. Он ожидал подхода дополнительных сил и летнего времени, чтобы развернуть действия на море. Цезарь надеялся на прибытие второй половины своих войск из Брундизия. Попытка Цезаря договориться о мире не имела никакого успеха. В ответ на мирные предложения послы Цезаря услышали высокомерные слова Лабиэна: «Никакого мира у нас быть не может, пока нам не доставят головы Цезаря!»

Испытывая большие трудности со снабжением войск и не получая дополнительных сил из Италии, Цезарь находился в крайне затруднительном положении. Поэтому он решился на отчаянное предприятие. Втайне от собственных войск, ночью в одежде раба он с немногочисленными спутниками вышел в море на небольшом двенадцативесельном суденышке. Поднявшаяся буря грозила затопить лодку, и кормчий приказал повернуть назад. Услыхав это, Цезарь крикнул ему: «Вперед, любезный, смелей: ты везешь Цезаря и его счастье!» Гребцы, забыв об опасности с величайшим усердием налегли на весла. Но идти дальше было невозможно: волны заливали лодку. Цезарю так и не удалось достигнуть Брундизия.

Лишь в начале весны корабли с долгожданными легионами и конницей сумели, наконец, переправиться. Удача была на стороне цезарианцев: неожиданная перемена ветра помешала помпеянским судам настигнуть эту флотилию и даже выбросила их на скалы. Помпей тщетно пытался помешать соединению Цезаря с высадившимися легионами. Смелыми маневрами Цезарь сумел отрезать Помпея от Диррахия и запереть на морском берегу. Сделано это было армией, уступавшей по численности неприятелю. Правда, войска Помпея беспрепятственно получали снабжение по морю, тогда как солдаты Цезаря испытывали острую нехватку продовольствия, так как весь хлеб в округе был давно уже съеден. С поразительной стойкостью переносили цезарианцы голод, питаясь травой и кореньями. Смешивая коренья с молоком, они лепили горькие хлебцы и, нападая на передовые караулы противника, забрасывали ими помпеянцев, крича, что не прекратят осады врага до тех пор, пока земля будет рождать такие коренья. Когда эти хлебцы увидел Помпей, он воскликнул, что с ним дерутся звери, а не люди, и приказал никому не показывать этот хлеб, чтобы при виде терпения неприятеля не пали духом его собственные солдаты. Помпеянцы, в свою очередь, страдали от нехватки фуража, болезней, вызванных большой скученностью на узком пространстве, а главное – от недостатка воды. Дело в том, что по приказу Цезаря были отведены или запружены плотинами все реки и ручьи, впадающие в море в районе осады.

Постоянные ожесточенные стычки не приносили решительного перевеса ни одной из сторон, хотя успех чаще был на стороне Цезаря. В один день произошли целых шесть упорных боев. В когорте, защищавшей одно из укреплений цезарианцев, все без исключения солдаты были ранены и четыре центуриона потеряли зрение. В доказательство перенесенной опасности солдаты подсчитали, что на их позицию попало около 30 тысяч вражеских стрел, причем в щите центуриона Сцевы оказалось 120 дыр. Цезарь наградил этого героя, лишившегося в бою глаза, двумя тысячами сестерциев (это больше годового жалованья центуриона) и перевел его из восьмого разряда сразу в первый, так было установлено, что укрепление обязано спасением главным образом ему. Когорта в целом получила в награду двойное жалованье, одежду, продовольственные пайки и военные отличия.

Боевой порядок легиона Цезаря

Однако в середине июля Помпей при поддержке своих кораблей предпринял на позиции Цезаря наступление сразу с трех сторон. Линия цезарианских укреплений в одном месте была прорвана. Цезарь чуть не лишился лагеря. По рассказу Плутарха, «рвы наполнились трупами, солдаты Цезаря падали подле собственного вала и частокола, поражаемые неприятелем во время поспешного бегства». По словам самого Цезаря, всюду было такое смятение и ужас, что на его приказы никто не обращал внимания. Он выхватывал знамена у бегущих, но знаменосцы от страха бросали их. Даже легионного орла едва удалось перебросить через вал в свой лагерь. Сам Цезарь едва не погиб. Схватив какого-то рослого и сильного солдата, бежавшего мимо, он приказал ему остановиться и повернуть на неприятеля. Тот в смятении замахнулся мечом на Цезаря и убил бы его, не подоспей оруженосец, который отрубил ему руку. Более тысячи ста солдат и тридцать два офицера погибли в этот день, причем по большей части в давке у лагеря. Врагу достались тридцать два военных знамени цезарианцев.

Это поражение при Диррахии было самым жестоким из всех, какие выпадали на долю Цезаря. Однако Помпей не использовал своего успеха. Загнав бегущих неприятелей в укрепленный лагерь, он отступил на прежние позиции. Цезарь потом заметил по этому поводу: «Война могла бы закончиться в этот день, если бы враги имели во главе человека, умеющего побеждать». Помпей надеялся, что войско Цезаря, измученное голодом и побуждаемое поражением, перейдет на его сторону. Но ничего подобного не произошло. Солдаты Цезаря даже не думали об этом. Они были так огорчены этой неудачей и прониклись таким желанием загладить позор, что сами брали на себя в виде наказания самые тяжелые работы, а некоторые стали даже требовать, чтобы их подвергли децимации. Когда Цезарь, не согласившись на это, наказал только знаменосцев, бросивших знамена, всем войском овладело такое воодушевление, что все просили немедленно вести их на врага. Целые отряды клялись в присутствии Цезаря, что придут с поля боя не иначе, как победителями.

Но Цезарь считал, что надо дать войску оправиться от морального потрясения и изменить план ведения войны. Он решил, не теряя времени, уйти в глубь страны, где легче было прокормить армию. Кроме того, Цезарь рассчитывал напасть на ту часть войск Помпея, которая находилась в Македонии, и либо разбить ее до соединения с главными силами, либо заставить Помпея, удалившись от моря, прийти ей на помощь. Ловким маневром Цезарь оторвался от помпеянцев под Диррахием и двинулся в Фессалию – область в Северной Греции. Приближенные Помпея, заранее торжествуя окончательную победу, настояли на преследовании противника, хотя сам Помпей был против этого. Он хорошо понимал, что при таких условиях он лишится поддержки флота и надежного снабжения.

Обе армии вскоре достигли Фессалии и расположились друг против друга на холмах, окружавших широкую равнину у города Фарсала. Цезарь не смог помешать Помпею соединиться с войсками, действовавшими в Македонии. Благодаря этому помпеянцы получили подавляющее численное превосходство. Их армия теперь насчитывала до 50 тысяч человек, что более чем в полтора раза превышало силы Цезаря. При этом перевес в коннице был особенно ощутим: в распоряжении Помпея было семь тысяч всадников против одной тысячи у Цезаря. Считая, что победа уже обеспечена, военачальники Помпея спорили между собой о том, кому какие должности достанутся в Риме, требовали себе домов и имущества приверженцев Цезаря, хлопотали о наградах и о преследовании своих личных врагов. Помпея, проявлявшего разумную осторожность, его приближенные обвиняли в трусости и, в конце концов, заставили уступить и решиться на сражение. Цезарь, полагаясь на мужество и опыт своих солдат, не стал уклоняться от решающей битвы.

Утром 9-го августа 48 г. до н. э. Помпей первым подал сигнал к началу сражения. Когда Цезарю доложили, что передовые части неприятеля уже строятся в боевой порядок, он обратился к своим воинам, сказав, что наступил наконец долгожданный день, когда они будут сражаться не с голодом и нуждой, а с людьми. Цезарь призвал своих воинов по возможности щадить жизнь римских граждан и дал приказ приготовиться к битве.

Правый фланг Помпея был прикрыт ручьем, протекавшим в глубокой долине. Поэтому почти всю свою конницу с легкой пехотой он разместил на своем левом фланге, рассчитывая именно здесь смять противника, отбросить его назад и ударить с тыла. Однако Цезарь разгадал этот план Помпея. Свои легионы он построил в три линии, а позади них на своем правом крыле скрытно расположил еще и четвертую, состоявшую из лучших солдат. Когортам третьей линии он запретил атаковать до его сигнала. Всем солдатам был дан приказ при отражении вражеской конницы не метать копья, как обычно, а бить вверх, целя противнику в глаза и лицо. Цезарь хорошо знал, что юные аристократы, составлявшие цвет помпеянской конницы, очень дорожат своей красотой и больше всего боятся быть обезображенными.

Сражение при Фарсале

Выходя из лагеря, Цезарь обратился с приветствием к центуриону Гаю Крастину, которого вся армия знала как человека исключительной храбрости. В этот момент Крастин ободрял своих солдат, становившихся в строй. Посмотрев на Цезаря, он воскликнул: «Мы одержим сегодня блестящую победу. А меня ты похвалишь живым или мертвым!» С этими словами он первый бросился вперед, увлекая за собой 120 отборных добровольцев. Битва началась.

Помпей приказал своим войскам, не двигаясь с места, ждать атаки со стороны противника: он рассчитывал, что солдаты Цезаря изнурятся, преодолевая бегом расстояние до его боевых порядков. Но, как отметил потом Цезарь в своих «Записках», Помпей недооценил, насколько стремительность первого натиска увеличивает силу удара и воодушевляет мужество атакующих. Благодаря своей опытности, легионеры Цезаря заметили, что помпеянцы не трогаются с места, и поэтому они остановились приблизительно на середине, сделали небольшую передышку, а потом, переведя дух, снова побежали, метнули копья и обнажили мечи. Тем временем конница Цезаря, уступая бурной атаке превосходящих сил неприятеля, несколько подалась назад. Всадники-помпеянцы усилили натиск, чтобы охватить правое крыло Цезаря. В этот момент, по сигналу Цезаря, пропустив назад свою конницу, вперед бросились когорты четвертой линии. Действуя поднятыми вверх копьями, солдаты наносили врагам раны в лицо. Те, никак этого не ожидавшие, не столько сражались, сколько отворачивались и закрывались, а потом, утратив весь свой пыл, расстроили ряды и обратились в позорное бегство. Этим они погубили все дело. Цезарианцы обошли левое крыло, напали на противников с тыла и стали их окружать как раз там, где Помпей предназначал окружение им самим. В это же время Цезарь бросил вперед свою третью линию, которая до сих пор спокойно стояла на месте. После этой двойной атаки уже все войско Помпея обратилось в бегство. Увидев, что произошло, Помпей совсем потерял голову. Он ускакал в лагерь и, словно оцепенев, просидел в своей палатке до тех пор, пока в лагерь не ворвались цезарианцы, которые, несмотря на ужасную жару и усталость, не останавливаясь, с ходу атаковали лагерные укрепления. «Неужели уже дошло до лагеря?» – воскликнул Помпей. Ничего не прибавив, он снял с себя доспехи и облачение полководца и вместе с немногими друзьями в сопровождении тридцати всадников ускакал через задние ворота лагеря. В захваченном лагере солдат Цезаря особенно поразили палатки, украшенные цветными коврами и свежими ветвями, со стоявшими внутри них накрытыми богатой посудой столами – все это предназначалось для победного пира.

Однако цезарианцы не увлеклись добычей, но довели разгром противника до конца. Остатки помпеянских легионов, пытавшиеся укрыться в окрестных горах, были отрезаны от воды и сложили оружие. Цезарь сообщает, что в Фарсальской битве он потерял не более 200 солдат, но центурионов пало около тридцати, в том числе и Крастин, проявивший чудеса храбрости. Из войска Помпея убито было около 15 тысяч человек и более 24 тысяч сдались в плен, многие спаслись бегством в соседние города. Девять легионных орлов противника достались Цезарю в качестве трофея. Победа была полной. Верный своему обыкновению, Цезарь милостиво обошелся с побежденными. Бoльшую часть пленных он включил в свою армию – ведь многие из них в свое время сражались под его началом и охотно согласились вновь встать под его знамена. Даровал он прощение и многим знатным римлянам. Как писал Цезарь в одном из писем в Рим, «в победе для него самое приятное – возможность даровать спасение все новым из воевавших с ним граждан. Пусть это будет новый способ побеждать – укрепляться состраданием и великодушием».

Блестящая победа при Фарсале не означала, однако, прекращения войны. И даже последовавшая вскоре трагическая гибель Помпея не положила конец войне. Смерть настигла Помпея в Египте, куда он решил направиться, ускользнув от преследования. Помпей рассчитывал на свои старинные связи с царским семейством Египта: в свое время он помог утвердиться на престоле отцу нынешнего малолетнего египетского царя. В этой богатой стране Помпей надеялся также раздобыть средства, необходимые для продолжения борьбы с Цезарем. Верные сторонники Помпея собирали силы в Африке и Испании. Однако египетские царедворцы, фактически правившие от имени десятилетнего царя Птолемея XIII, узнав о победе Цезаря, решили приобрести расположение победителя и заманили Помпея в ловушку. Когда корабль с беглецами подошел к берегам Египта, Помпея пригласили спуститься в лодку, чтобы переправиться через мелководье. Не заподозрив никакой опасности, он согласился. Но когда лодка отошла уже на порядочное расстояние от корабля, Помпей был убит прямо на глазах у своей жены и друзей. Первый предательский удар мечом в спину нанес бывший офицер Помпея, находившийся теперь на египетской службе.

Немного спустя в Египет прибыл и Цезарь. Увидев голову Помпея, услужливо принесенную ему убийцами, он отвернулся и заплакал. Виновных в убийстве Цезарь приказал казнить. В Египте Цезарь задержался надолго – на целых девять месяцев. Он вмешался в дворцовые споры и утвердил на египетском престоле царицу Клеопатру, которую отстранили от власти придворные, окружавшие ее малолетнего брата и соправителя. Своеобразная красота и необыкновенное обаяние юной царицы совершенно очаровали Цезаря. Но дело не только в этом. За отцом Птолемея XIII числился огромный долг Риму, и Цезарь, нуждаясь в средствах для содержания войска, настойчиво потребовал возвратить эти деньги. Эти шаги Цезаря вызвали враждебное отношение со стороны не только корыстолюбивых царедворцев, но и населения египетской столицы – Александрии. Цезарь, прибывший в Египет всего с четырьмя тысячами воинов, оказался осажденным в районе дворца двадцатитысячной египетской армией, которой активно помогали александрийцы.

Клеопатра Цезарь срочно вызвал подкрепления. Но, пока помощь не подошла, приходилось вести упорные бои на улицах столицы и в гавани, где стояли римские корабли. Когда египтяне попытались захватить эти суда, Цезарю пришлось поджечь их, чтобы они не достались врагу. Огонь при этом перекинулся на знаменитую Александрийскую библиотеку и уничтожил немалую часть ее книжных сокровищ. Война разгоралась нешуточная. Небольшое римское войско несло серьезные потери. В одном из боев, когда римляне попытались овладеть островом Фаросом, соединявшимся с городом дамбой, едва не погиб и сам римский полководец. Лишь самообладание и физическая закалка спасли ему жизнь. Когда Цезарь соскочил с дамбы в лодку, чтобы помочь своим, ее со всех сторон окружили египтяне. Цезарь вынужден был броситься в море и спасаться вплавь под градом стрел и камней. При этом он тащил за собой свой пурпурный плащ полководца, не желая оставлять его врагам в качестве трофея[34].

Лишь через шесть месяцев, наконец, прибыли вызванные подкрепления. Поспешно выступив из Александрии и опередив противника, Цезарь соединился с идущим ему на выручку войском. В решительном сражении в дельте Нила египетское войско было наголову разбито. Вместе с ним погиб и Птолемей XIII. Вслед за тем население Александрии капитулировало. Верховная власть в стране полностью перешла в руки Клеопатры.

Однако вместо того, чтобы немедленно выступить против помпеянцев, которые повсюду сплачивали свои силы, Цезарь отправился в обществе Клеопатры путешествовать по Нилу. Казалось, Цезарь страстно хотел на время забыть о политике и битвах, наслаждаясь общением с очаровательной женщиной и созерцанием египетских достопримечательностей. Но известия, поступавшие из Испании, Африки, Иллирии, Италии и Малой Азии, становились все тревожнее. Особенно угрожающее положение сложилось в Малой Азии. Здесь воспользоваться римскими междоусобицами решил царь Боспора[35] Фарнак. Он задумал восстановить могущественную державу своего отца Митридата VI Великого, разбитого в 63 г. до н. э. Помпеем. Фарнак принялся нагло захватывать римские владения в Малой Азии, в провинции Понт и Вифиния. Он нанес поражение легату Цезаря, грабил и убивал проживавших здесь римских граждан.

Александрия

Чтобы положить конец этим бесчинствам, Цезарь лично прибыл в Понт и потребовал немедленно очистить римские владения. Неотложные дела отзывали Цезаря в Рим. Поэтому, отказавших от переговоров с Фарнаком, он неожиданно для всех поспешил дать сражение. Оно произошло около города Залы 2-го августа 47 г. до н. э. Накануне ночью Цезарь переместил свой лагерь на холм, находившийся в полутора километрах от расположения царя. Самоуверенный Фарнак, полагаясь на многочисленность своих солдат, не знавших еще поражений, выстроил их в боевой порядок. Спустившись затем по крутому склону в долину, он стал подниматься на холм. Изумленный такой опрометчивостью царя, Цезарь спешно вывел свои легионы. Отбив метательными снарядами атаку четырехконных неприятельских колесниц, римляне вступили в рукопашный бой и стали легко сбивать врагов вниз по склону. Множество вражеских солдат было перебито и отчасти задавлено обрушившимися на них своими же; остальные, побросав оружие, бежали. Римляне с ходу овладели неприятельским лагерем. Сам Фарнак едва спасся бегством.

Таким образом, всего пять дней после прибытия в Понт понадобилось Цезарю, чтобы разбить и изгнать самонадеянного врага. Еще меньше слов хватило ему, чтобы сообщить в Рим об этой победе. «Пришел, увидел, победил» (veni, vidi, vici), – написал он в донесении.

Осенью 47 г. до н. э. Цезарь прибыл в Рим, быстро навел там порядок и стал готовиться к походу в Африку, где помпеянцы собрали новую армию, не меньше той, что была разбита при Фарсале. Но прежде чем отплыть к африканским берегам, Цезарь с честью вышел из сложной ситуации, которая неожиданно возникла в его собственном войске. Самые верные из его легионов, с которыми добывал он победы уже более десяти лет, взбунтовались. В их числе был и особо любимый Цезарем X легион. Возмущенные тем, что им не выплачены вознаграждения, обещанные еще перед Фарсалом, не выделены земельные участки и не производятся законные увольнения со службы, легионеры отказались садиться на суда, отправляющиеся в Африку. Начальники высокого ранга, посланные Цезарем для успокоения солдат, подверглись оскорблениям и угрозам и либо вынуждены были спасаться бегством, либо были убиты. Разгневанные мятежники двинулись на Рим и встали лагерем на Марсовом поле. Тогда Цезарь, не слушая отговоров друзей, сам направился в лагерь. О том, что произошло дальше, наиболее подробно пишет историк Аппиан. И его рассказ стоит привести целиком, поскольку в этом эпизоде очень ярко раскрываются совершенно особый характер отношений, связывавших Цезаря и его солдат.

«Солдаты с шумом, но без оружия, сбежались и, увидев внезапно перед собой своего императора, приветствовали его, как всегда. Когда он их спросил, чего они хотят, они в его присутствии не осмелились говорить о вознаграждении, но кричали, чтоб их уволили, считая это требование более умеренным и надеясь, что Цезарь, нуждаясь в войске для предстоящих войн, будет говорить с ними и о вознаграждениях. Цезарь же, к изумлению всех, нисколько не колеблясь, сказал: «Я вас увольняю». Когда они были еще более этим поражены и настала глубокая тишина, Цезарь добавил: «И выдам вам все обещанное, когда буду справлять триумф с другими войсками». Когда они услышали такое неожиданное для себя и одновременно милостивое заявление, ими овладел стыд, к которому присоединились расчет и жадность; они понимали, что если они оставят своего императора в середине войны, триумф будут справлять вместо них другие части войск, а для них будет потеряна вся добыча с Африки, которая, как они полагали, должна быть велика; к тому же, будучи до сих пор ненавистны врагам, они станут теперь ненавистны также и Цезарю. Беспокоясь и не зная, что предпринять, солдаты совсем притихли, дожидаясь, что Цезарь им в чем-нибудь уступит и... передумает. Цезарь со своей стороны тоже замолк, и когда приближенные стали просить его что-нибудь сказать еще и не говорить кратко и сурово, оставляя войско, с которым столь долго он вместе воевал, он в началесвоего слова обратился к ним «граждане» вместо обычного «воины». Это обращение служит знаком того, что солдаты уже уволены со службы и являются частными лицами.

Солдаты, не стерпев этого, крикнули, что они раскаиваются и просят его продолжать с ними войну. Когда же Цезарь отвернулся и сошел с трибуны, они с еще большей стремительностью и криками настаивали, чтобы он не уходил и наказал виновных из них. Он еще чуть-чуть задержался, не отвергая их просьбы и не возвращаясь на трибуну, делая вид, что колеблется. Однако все же он взошел на трибуну и сказал, что наказывать из них он никого не хочет, но он огорчен, что и X легион, который он всегда предпочитал всем другим, принимал участие в мятеже. «Его одного, – сказал он, – я и увольняю из войска. Но и ему я отдам обещанное, когда вернусь из Африки. Когда война будет закончена, я всем дам землю...» Рукоплескания и благодарность раздались от всех, и только X легион был в глубокой скорби, так как по отношению к нему одному Цезарь казался неумолимым. Солдаты этого легиона стали тогда просить метать между ними жребий и каждого десятого подвергнуть смерти. Цезарь при таком глубоком раскаянии не счел нужным их больше раздражать, примирился со всеми и тут же направил их на войну в Африку».

Как мы видим, в этом конфликте Цезарь проявил себя прекрасным знатоком солдатской души. Он с поразительным искусством и хладнокровием сыграл одновременно на двух чертах, наиболее характерных для профессиональных солдат, – жадности и чувстве чести. На первый взгляд, они взаимно исключают друг друга. Но при более пристальном рассмотрении между ними обнаруживается очень тесная связь. Добровольцем вступая в войско, профессиональный солдат вполне сознательно шел на великие опасности и тяжкий труд прежде всего ради денег, добычи и земли. Источником же достойного вознаграждения могли быть только победы. А достижение победы, как и распределение наград, зависит от полководца. Поэтому преданность и усердное служение ему были выгодны. Но победа – это всегда также дело доблести и героизма простого солдата. Она приносит ему не меньше чести, чем полководцу триумф. Сражаясь не за страх, а за совесть, солдаты считали себя вправе требовать положенного вознаграждения. Его задержка выглядела в их глазах как оскорбление. Не случайно мятеж подняли легионы ветеранов, наиболее заслуженные в армии Цезаря. Но еще более оскорбительным в их глазах было подозрение в неверности своему любимому полководцу. Из рассказа Аппиана видно, что для солдат важнее всех наград и выгод было уважительное отношение со стороны Цезаря. Служить Цезарю было для них честью.

Истинная преданность солдат своему полководцу с особенной наглядностью проявляется в условиях гражданской войны, когда вожди противоборствующих сторон всячески стремились привлечь их к себе. На войне солдатам нередко приходится выбирать между позорным спасением своей жизни и верностью своему полководцу и воинскому долгу. О том, насколько сильно было развито в армии Цезаря чувство воинской чести, неотделимое от преданности полководцу, свидетельствуют многие примеры. Так, во время переправы войск Цезаря в Африку один из кораблей отбился от эскадры и был захвачен помпеянцами. На нем были ветераны с центурионом и несколько новобранцев. Командующий помпеянцев Метелл Сципион, тесть Помпея, предложил солдатам Цезаря перейти в его войско, обещая не только даровать им жизнь, но и щедро наградить деньгами. В ответ на это предложение пленный центурион сказал: «За твою великую милость, Сципион, я тебе благодарен... и, может быть, я и воспользовался бы этой твоей милостью, если бы к ней не присоединилось величайшее преступление. Я ли должен поднять оружие против моего императора Цезаря, у которого я служил командиром центурии, и против его армии, за честь и победу которой я сражался больше тридцати шести лет? Я этого делать не намерен, и тебе очень советую бросить свою затею. Если ты раньше не испытал, с чьими войсками ты борешься, можешь узнать теперь. Выбери из своего войска одну когорту, которую ты считаешь самой храброй, и поставь против меня, и я из моих товарищей, которые теперь находятся в твоей власти, возьму не больше десяти человека. Тогда наша храбрость покажет тебе, что ты можешь ожидать от своего войска».

Разгневанный этим гордым ответом, военачальник помпеянцев не стал устраивать никакого поединка, но приказал центуриона убить тут же на месте. Остальные ветераны были полностью согласны со своим командиром и не пожелали изменить Цезарю. Поэтому по приказу Метелла их отделили от новобранцев, вывели за вал и казнили мучительной казнью.

О другом ярком эпизоде мы читаем в поэме римского поэта Лукана «Фарсалия, или О гражданской войне». Здесь рассказывается, что еще до возвращения Цезаря из Испании небольшое войско цезарианцев было окружено и заперто противником на острове Курикте у берегов Иллирии. Измученные голодом солдаты построили плоты, чтобы под прикрытием ночи переправиться на материк. Но неприятели натянули под водой длинную цепь, и один из плотов во время переправы застрял, запутавшись в этой цепи. Когорта, находившаяся на этом плоту, была со всех сторон окружена. Но, не желая сдаваться врагу, цезарианцы бесстрашно приняли бой, а когда их положение стало совсем безвыходным, они по призыву своего командира сами закололи друг друга мечами.

И первый, требуя смерти,
Судна начальник Вультей обнажил себе грудь
и воскликнул:
«Воины, чья же рука моей крови достойна,
кто, верный,
Рану вождю нанесет и этим желанье докажет
Встретить бестрепетно смерть?»
Еще не успел он закончить,
Как уж десятки мечей его отовсюду пронзили.
Хвалит он всех, но тому, кто первый нанес ему рану,
Он благодарной рукой возвращает удар, умирая.
Все подражают ему – и убийственных битв злодеянья
В стане творятся одном...
Им нравится с гордым презреньем
Брошенный свет созерцать, глядеть победителю в очи,
Чувствовать близкую смерть.
Вот плот уже весь покрывают
Груды растерзанных тел; на костер победители валят
Трупы, дивятся вожди, что ради вождя сотворилось
Столько ужасных убийств. А Слава, весь мир облетая,
Не восхваляла шумней ни единого судна доселе.

Вернемся к событиям 47 г. до н. э. Итак, справившись с мятежом, Цезарь в декабре посадил свои войска на корабли и отплыл в Африку. Однако бoльшая часть флота была рассеяна штормовым ветром, и удалось высадиться с очень незначительными силами. Казалось, что не предвещают успеха и все приметы и пророчества. Цезарь сам не был суеверным человеком, но он хорошо знал, что солдаты свято верят во всякого рода предзнаменования. Впрочем, Цезарь, как никто другой, умел обратить себе на пользу даже самые дурные знамения. Находчивость и умение владеть собой никогда ему не изменяли. Сходя с корабля на африканский берег, Цезарь неожиданно оступился и упал. Видевшие это замерли, охваченные суеверным страхом: подобного рода падения считались у римлян очень скверным знаком. Но Цезарь, схватив руками землю, воскликнул: «Ты в моих руках, Африка!» В насмешку над пророчествами, согласно которым удача и победа на земле Африки ждет того, кто носит имя Сципиона, Цезарь держал при себе в лагере представителя этого славного рода, некоего Сципиона Салютиона, человека совершенно ничтожного и всеми презираемого.

В ожидании прибытия остальных своих сил Цезарь не удалялся от берега и даже сам выходил с небольшим отрядом в море, чтобы встретить сбившиеся в пути корабли. Когда же, наконец, в начале января 46 г. флот с подкреплениями прибыл, произошло упорное сражение. Цезарь, отправившийся с тридцатью когортами и четырьмястами всадников за хлебом, принял бой с сильным отрядом помпеянцев под командованием Лабиэна и Петрея. Сражение длилось с переменным успехом до захода солнца. Был момент, когда войско Цезаря, состоявшее в основном из новобранцев, обратилось в бегство и было на грани паники. Полководец лично пытался остановить бегущих: схватив за шею одного из знаменосцев, он повернул обратно со словами: «Вон где враги!» Однако, после того как раненая лошадь сбросила Лабиэна, неприятели прекратили преследование. Петрей подал знак к отходу и сказал: «Не будем отнимать победу у нашего полководца Сципиона». Таким образом, как и под Диррахием, помпеянцы упустили возможность разгромить Цезаря.

Военные действия Цезаря в Африке

После этого боя противники стали готовиться к решающей битве, ограничиваясь пока мелкими стычками. В лагерь Цезаря перебегало немало солдат из войска помпеянцев. Приходили также нумидийцы и гетулы, которые еще помнили о Гае Марии и слыхали, что Цезарь приходится ему свойственником. Помпеянцы старались использовать в столкновениях с противником свое превосходство в коннице и легкой пехоте, а также применяли боевых слонов, предоставленных нумидийским царем Юбой. Солдаты Цезаря, никогда прежде не видевшие этих животных, испытывали перед ними настоящий ужас. Да и лошади не могли привыкнуть к реву и запаху слонов. Против этого Цезарь нашел действенное средство: по его приказу в лагерь доставили нескольких слонов, чтобы солдаты познакомились с их внешним видом и узнали, в какую часть тела можно легко попасть копьем. Лошади тоже вскоре привыкли к зверям. Вследствие этого войско настолько приободрилось, что солдаты одного из легионов, когда пришел день решающей битвы, даже попросили выстроить их против слонов и одержали над противником полную победу. После этого на знамени данного легиона появился знак «слона». Большое внимание Цезарь уделял также обучению своих солдат. Их требовалось научить действовать против новых приемов боя, применяемых противником. Цезарь лично учил своих воинов не как полководец ветеранов, одержавших ряд блестящих побед, но как учитель фехтования учит новичков-гладиаторов. Он наставлял их, на сколько шагов они должны отступать от врага, как они должны против него становиться, на каком расстоянии оказывать сопротивление, когда отходить и грозить наступлением, когда и как пускать копья.

После того как к Цезарю прибыли еще два легиона ветеранов, он решил вызвать противника на решающее сражение. Для этого он перебрасывает свои войска к хорошо укрепленному городу Тапсу, блокирует его флотом с моря и осаждает с суши. Чтобы не лишиться этого важного города и стоявшего там большого гарнизона, командующий помпеянцев Сципион поспешно выступил следом за Цезарем и встал лагерем недалеко от города.

6-го апреля 46 г. до н. э. противники сошлись в битве. Она началась несколько неожиданно. Цезарь выстроил свое войско в боевой порядок в то время, как Сципион еще не успел полностью укрепить свой лагерь. Солдаты Цезаря заметили в рядах неприятеля, выстраивавшегося перед валом, растерянность и страх. Военачальники и солдаты-ветераны стали умолять Цезаря немедленно дать сигнал к бою. Пока полководец колебался, на правом крыле сами солдаты, без всякого его приказа, заставили трубача затрубить. Центурионы пытались загородить дорогу ринувшимся в бой солдатам и силой удержать их от самовольной атаки, но тщетно. Цезарь, увидев, что остановить возбуждение воинов невозможно, дал пароль «счастье» и поскакал на врага.

Царь Нумидии Юба

Неприятельские слоны, устрашенные градом камней и дротиков, развернулись и перетоптали сзади себя многих своих же бойцов. Следом обратились в бегство и помпеянские всадники, стоявшие на тех же флангах, где и слоны. Легионы помпеянцев из-за слишком узкого пространства не могли ни маневрировать, ни организованно отступить в лагерь. Неудержимо атакующие цезарианцы начали избиение растерявшихся врагов. После первого же натиска легионный лагерь противника был взят, а еще раньше был захвачен лагерь нумидийского царя Юбы, союзника Сципиона. Отчаявшись в своем спасении, солдаты Сципиона, опустив оружие, по-военному салютовали победителям мечами. Это был знак капитуляции. Но озлобленных и разъяренных ветеранов Цезаря ничто не могло склонить к пощаде врагу, даже обращение самого полководца. Солдаты даже ранили и убили нескольких своих военачальников, которые пытались их остановить. В виду своих блестящих подвигов ветераны надеялись на безнаказанность. Они полагали, что из-за излишней мягкости Цезаря, проявленной после битвы при Фарсале, им пришлось сражаться с теми же врагами во второй раз. Даже в битвы с внешним противником солдаты не привносили такого ожесточения, как в военные действия гражданских войн. Из 80 тысяч помпеянцев 10 тысяч были перебиты. Остальные все же были взяты в плен. Лишь очень немногим удалось спастись бегством. По пути в Испанию погиб Сципион. Однако там удалось скрыться Титу Лабиэну и двум сыновьям Помпея. Царь Юба, отвергнутый своими подданными, покончил с собой; его царство было превращено в римскую провинцию под названием Новая Африка. Потери в армии Цезаря были совершенно ничтожными.

Вернувшись в Рим, Цезарь в августе 46 г. до н. э. справил сразу четыре великолепных триумфа – за победы над Галлией, Египтом, Понтийским царем Фарнаком и Африкой. Торжества длились целый месяц. Каждый из триумфов отличался своей особой роскошью и убранством. Так, во время галльского триумфа процессия взошла на Капитолий при огнях – сорок слонов с факелами на спинах сопровождали шествие. В понтийском триумфе несли надпись из трех слов: «Пришел, увидел, победил». Легионеры-ветераны получили от Цезаря небывало щедрые денежные вознаграждения и земельные наделы. Для всех граждан в Риме было устроено грандиозное угощение на двадцати двух тысячах столов, произведены раздачи денег и хлеба, а также даны необыкновенные по размаху зрелища с гладиаторскими боями, слонами и прочими диковинами, в том числе морское сражение, для которого специально вырыли большое озеро на правом берегу Тибра.

Однако проведенная перепись населения показала печальный итог гражданской войны: численность римских граждан уменьшилась более чем вдвое. Всем было понятно, что триумф над Африкой был триумфом не над нумидийским царем, как официально объявлялось, но над согражданами.

Цезарь был удостоен невиданных доселе почестей. По постановлению сената ему была воздвигнута статуя с надписью «Полубогу». Цезарь провозглашался диктатором на десятилетний срок. Позже ему были дарованы титулы императора, отца отечества, освободителя, а звание диктатора стало пожизненным.

Находясь в Риме, Цезарь успел начать и провести многие важные реформы, вызванные неотложными нуждами государственного управления. Он вынужден был сильно спешить, потому что предстоял новый поход. Очень серьезное положение создалось в Испании. Стоявшие там два легиона восстали против назначенного Цезарем наместника и провозгласили своим командующим старшего сына Помпея, бежавшего из Африки. В Испанию прибыли и уцелевшие после разгрома при Тапсе помпеянцы. Всего Гнею Помпею младшему удалось собрать под своими знаменами 13 легионов и сильные вспомогательные войска. Он не останавливался и перед зачислением в армию даже рабов. Все это войско готово было сражаться с крайним ожесточением и отчаянием.

В начале декабря 46 г. до н. э. Цезарь спешно покинул Рим и в 27 дней совершил протяженный поход со своим войском в Испанию. После нескольких небольших столкновений, 17 марта 45 года около города Мунды произошло решающее сражение. Гней Помпей-сын расположил свои войска на холмах и не тронулся с места, пока цезарианцы спускались в долину и переходили через ручей. Цезарю пришлось атаковать врага с невыгодной позиции. Его солдатами овладели какая-то нерешительность и несвойственный им страх. Сойдясь с врагом врукопашную, они дрогнули и стали отступать. И только отчаянно смелые действия Цезаря внесли перелом в их настроения. Видя, что в его войске готова вспыхнуть паника, Цезарь бросился в передние ряды, снял с головы шлем и, обегая солдат, принялся стыдить их, призывая остановить бегство. Он кричал, что если они уже ничего не стыдятся, то пусть возьмут и выдадут его мальчишкам (т. е. сыновьям Помпея). В конце концов, Цезарь выхватил у одного из солдат щит и воскликнул стоявшим вокруг командирам: «Да станет это концом для меня – жизни, а для вас – походов», а затем выбежал вперед из боевого строя навстречу врагам. «До двухсот копий, – рассказывает Аппиан, – было в него брошено, но от одних он отклонился, другие отразил щитом. Тут уже каждый из его военачальников, подбегая, становился рядом, и все войско бросилось в бой с ожесточением, сражалось весь день с переменным успехом, но к вечеру, наконец, одолело». После этого боя Цезарь признался друзьям, что часто сражался за победу, а теперь впервые сражался за жизнь.

Победа была полной. Помпеянцы потеряли свыше 30 тысяч только убитыми. У Цезаря же пала тысяча самых лучших солдат. Когда остатки разгромленных помпеянских войск бежали к городу Кордубе, Цезарь приказал соорудить вокруг города стену, чтобы противник вновь не приготовился к сражению. Солдаты, несмотря на утомление битвой, соорудили вал, нагромоздив тела и вооружение убитых, и простояли около него всю ночь. К утру город был взят. Сыновья Помпея с трудом избежали плена. Гней Помпей вскоре погиб. Младший же, Секст, еще долго боролся за дело своего отца.

Наведя порядок в Испании, Цезарь вернулся в Рим и в сентябре 45 года отпраздновал свой пятый триумф. Но этот триумф огорчил многих римлян, ибо впервые торжество справлялось в честь победы в гражданской войне. До этого сам Цезарь стыдился такой славы. Теперь же он вознесся настолько высоко, что сенаторы должны были проявить исключительную изобретательность, чтобы придумать почести, достойные великого победителя. В честь победы были назначены пятидесятидневные благодарственные молебствия. Сенат разрешил Цезарю появляться на всех играх в одежде триумфатора. Дни его победы были объявлены праздничными. Статуи Цезаря воздвигались в храмах и среди изображений царей на Капитолии.

Но недолго суждено было Цезарю наслаждаться славой и могуществом, проводить преобразования и готовить планы новых завоеваний. Его единоличная власть положила конец республиканскому строю в Риме. Враги Цезаря не без оснований обвиняли его в стремлении стать царем. Даже среди друзей и соратников диктатора были люди, не желавшие превратиться в подданных всемогущего владыки. Против него сложился заговор. 15 марта 44 г. до н. э. (этот день в римском календаре называется Мартовскими идами) прямо на заседании сената Цезарь был убит заговорщиками, мечтавшими восстановить республику. Но это оказалось уже невозможным. Республиканские порядки изжили себя.

За трагической смертью Цезаря последовали новые гражданские смуты и войны. Победителем в них вышел внучатый племянник и наследник Цезаря Гай Октавий, вошедший в историю под именем Августа. Провозгласив восстановление республики, Август на деле сосредоточил всю власть в своих руках и фактически завершил начатое Цезарем превращение республики в монархию.

Трагедия Цезаря-политика нисколько не уменьшает его славы как полководца. С его именем по праву связываются высшие достижения античного военного искусства. Гражданская война, в которой Цезарь боролся с другим великим римским полководцем Гнеем Пемпеем, еще раз доказала и личную храбрость, и непревзойденное стратегическое мастерство, и военное счастье покорителя Галлии. Битвы гражданской войны показали, что никто лучше него не умел использовать когортную тактику, применять легионы во взаимодействии с другими родами войск, сочетать оборонительные и наступательные операции. Своих противников Цезарь превзошел и еще одним качеством – умением понимать солдатскую психологию, воспитывать в солдатах несокрушимую преданность полководцу и чувство воинской чести.