В Варшаве что-то произошло…

18 октября 1929 года вечером управляющий Казанской конторой Госбанка Николай Прасолов посылает с курьером в деревню Болыыеменникову срочную и секретную записку:

«Уважаемый т. Большеменников,

Посылаю Вам телеграмму для гр. Берсей — по-моему, ему следует немедленно выехать сюда в Казань, а Вам всем вместе договориться о дальнейшей работе на время его отсутствия.

Хотя, не зная в каком положении Ваши дела сейчас, едва ли могу что-либо Вам советовать.

Пытался добраться до Вас, чтобы все эти вопросы решить на месте, но машина тонет в грязи и пришлось вернуться.

Во всяком случае, если Вы останетесь там, информируйте меня о положении дела.

С тов. приветом».

Причины столь неожиданного предложения Прасолова сам управляющий Казанской конторой Госбанка объяснил в своем письме.

«В Правление Государственного банка

Иностранный отдел

Тов. Борискину.

19 октября 9 Москва.

Уважаемый товарищ,

17 Октября из Парижа от Торг. Дома “Люберзак и К-о” на имя г. БЕРСЕЙ была получена телеграмма следующего содержания: “Выезжайте немедленно Варшаву на один день Гариэлъ и Броницкий должны ожидать вашего возвращения. Телеграфьте Жоэ ”.

Ввиду нахождения всей Комиссии в районе села Алаты, что в 52 километрах от г. Казани, телеграмма не могла быть вручена немедленно г. Берсей илишь 19 октября в 2 часа ночи телеграмма была доставлена в с. “Алаты ” и вручена адресату. Представители Торгового Дома де Люберзак, по обсуждению текста телеграммы пришли к выводу, что г. БЕРСЕЙ необходимо немедленно выехать в Варшаву, а Гариэ- лю и Браницкому, как то указывается в телеграмме, ждать его возвращения в Казани.

В 4 часа утра Берсей выехал из Алат ив 12 ч. дня прибыл в Казань, откуда выезжает в Москву сегодня в 14 ч. 15 мин. С Берсей едет тов. Ерман, прошу иметь ввиду, что Берсей не владеет русским языком, и, несомненно, с визами, жел. дор. билетами и прочим самостоятельно не справится.

Попутно с отъездом Берсей и затянувшимися вообще розысками возникает вопрос о необходимости держать без дела здесь в Казани бурильных мастеров. Начальника Разведывательной партии ведущего буровыми мастерами уже несколько дней тому назад отпустил из Казани. Мне думается, что Вам следует официально договориться с г. Берсей (запасясь, конечно, от него письменной заявкой) о той части договора, где говорится, что мы обязаны по первому их требованию предоставить буровые машины и надлежащую рабочую силу, договориться в том смысле, чтобы эта “немедленность ” предоставления им буровых машин определялась в такое количество дней, которое потребно для доставки их из Москвы в Казань, по первому нашему требованию, тем более, что в первый момент, когда потребуются буровые машины, мы сумели бы обойтись инструментами более простого порядка, которыми мы располагаем здесь. Это бы значительно сократило расходы, которые мы сейчас несем.

Жду Ваших распоряжений.

С товарищеским приветом (Н. ПРА С OJIО В)».

Очередной совместный документ дополняет информацию из письма управляющего.

«Протокол № 14

Настоящий протокол составлен 19 октября 1929 г в г. Казани представителями Р. де Люберзак и К-о: гг. Берсей, Гариэль и Браницкий и представителями Госбанка С.С.С.Р Н.М. Прасоловым, Б. П. Большеменниковым и Г. И. Ерман.

В 2 ч. утра г. Берсей получил телеграмму из Парижа, приглашавшую его на один день в Варшаву, в связи с чем представители Р. де Люберзак и К-о: гг. Берсей, Гариэль, и Браницкий решили, что г. Берсей выезжает сегодня же в Варшаву через Москву.

В 4 часа гг. Берсей и Ерман выехали в парном экипаже из с. Алаты в г. Казань и куда они прибыли в 12 ч. 30 м.; откуда они должны были ехать в Москву с 14 часовым поездом. Депеша была передана г. Прасоловым из г. Казани в с. Алаты с нарочным.

Г.г. Гариэль, Браницкий и Большеменников выехали в тот же день в 6 ч. и прибыли в Казань в 15 ч.».

Ситуация с этим вызовом Берсея настолько обескураживала золотоискателей, что Гариэль шлет свою телеграмму. Видимо, ожидая разъяснений. В архивах сохранился текст перевода этой телеграммы, из которого непонятен адрес получателя. Всего скорей, сообщение направлялось в Париж.

«19 октября 16.39

ГАРИЭЛЬ ГОСБАНК АДМИРАЛТЕЙСКАЯ КАЗАНЬ

Шестнадцатого телеграфировали: Бюрсей отправляться одному Варшаву».

Ответ Браницкому пришел из Варшавы:

«19 октября 21.56

Госбанк Браницкому Казань

=BOLSZE DANNYCH NIET POLA GAJUNADO SROCZNO WOZWRASZA TSIA = ТОМ1СК1».

Сообщение убивало своей категоричностью. Да и выбор адресата для ответа намекал на некий внутренний разлад между французами и поляками. С советской стороны несогласованность среди иностранцев выглядела странно. Представители Госбанка хотя и были недовольны пустыми тратами, но пока еще не говорили об этом гостям.

Однако в Варшаве уже решили закончить поиски. Что же не устраивало таинственного владельца плана, выступавшего только через посредничество адвокатов? Или, может быть, обладателя информации, наоборот, устроили сведения, полученные от адвоката Томицкого лично и дополнительно присланные по телеграфу из Казани?

В Париже это не могли понять. Берсей тоже не допускал мысли о двойной игре поляков и вез с собой подробные карты, чтобы убедить Варшаву, что члены экспедиции действуют строго по имеющейся информации. И, следовательно, вот-вот должны обнаружить искомое место, если поляки ничего не напутали.

Оставшиеся в Казани кладоискатели затихли, дожидаясь от поездки Берсея согласования позиций Парижа и Варшавы. Поскольку финансировавший поездку банк «Р. де Люберзак и К°» не требовал возвращения. И вряд ли

во Франции были бы в восторге от осознания, что франки были пущены на автомобильную экскурсию по медвежьим углам Татарстана…