§ 1. Истоки «перестройки» М. С. Горбачева

Нарастание противоречий в экономике. К середине 80-х гг. кризис советской системы приобретает открытый характер. Совпадение во времени ряда внешних и внутренних факторов выявляет настоятельную необходимость радикального обновления СССР.

На рубеже 70–80-х гг. в мире начался новый этап научно-технической революции, получивший название «микроэлектронная революция». С этого времени уровень развития той или иной страны определяется уже не количеством выплавленной стали, добытого угля, а использованием информационных технологий. По этому показателю СССР отставал не только от ведущих западных стран, но и от новых индустриальных стран (Южной Кореи, Тайваня) на десятилетия. Это была лишь вершина айсберга: главное, но не единственное свидетельство того, что структурные различия с экономически развитыми странами за 70-е гг. не только не сократились а наоборот, увеличились. В 1985 г. в США основная масса валового национального продукта (67 %) создавалась в сфере услуг, в торговле, на транспорте, и лишь 31 % составлял вклад промышленности и строительства, тогда как в СССР соотношение было иным, соответственно 38 % и 45 %. На долю сельского хозяйства в СССР приходилось 17 % ВНП, в США всего 2 %. В 70-е гг. советская экономика все больше отставала от экономики развитых стран по техническому и технологическому уровню, показателям эффективности, и, что более важно, СССР утрачивал преимущества в темпах экономического роста. Весь период 1961–1985 гг. характеризуется непрерывным падением темпов экономического развития. По всем оценкам специалистов, в эти годы происходит снижение роста национального дохода, валового национального продукта, падает фондоотдача и эффективность капиталовложений. И это не случайно. Советская экономика, лишенная внутренних стимулов роста, продолжала развиваться экстенсивно, в ее основе по-прежнему находились устаревшие отрасли тяжелой индустрии, по производству продукции в которых Советский Союз уже к 1970 г. был «впереди планеты всей». Устаревшие отрасли требовали колоссальных сырьевых ресурсов, советский сырьевой сектор работал с постоянными перегрузками. Гипертрофия сырьевых отраслей и отраслей, производящих промежуточное сырье, превращала страну в «сырьевой придаток» Запада. Чтобы покупать новейшие технологии и продовольствие, СССР вынужден был все больше сырья поставлять на экспорт. В 1985 г. в обмен на оборудование и хлеб ушло 20 % добытой в стране нефти, 11 % газа, 31 % калийных удобрений, 24 % хлопка и т. д. Видимость благополучия народного хозяйства, сохранявшаяся все 70-е гг., обеспечивалась за счет «нефтяного допинга». Именно экспорт нефти, цены на которую на мировом рынке выросли в эти годы почти в 20 раз, позволял стране относительно безбедно существовать, «решая» продовольственную, космическую и другие «комплексные» программы. Главным образом за счет масштабного экспорта невосполнимых природных ресурсов в 60–70-х гг. шло интенсивное освоение восточных районов страны, формировались и развивались крупные народно-хозяйственные комплексы: Западно-Сибирский, Саянский, Канско-Ачинский. За эти годы появились соответствующие мировому уровню автомобили «ВАЗ» и «КамАЗ», новые нефтехимические комплексы и предприятия оборонной промышленности.

В 70-е гг. экономика страны была предельно милитаризирована. Наиболее современные производства высокой технологии работали главным образом по военным заказам. Оборона страны на протяжении всех послевоенных десятилетий оставалась главным официальным приоритетом, и это определяло общую направленность всех экономических усилий СССР. Доля военных расходов в валовом национальном продукте составляла 20–25 %. Производство военной техники составляло более 60 % общего объема продукции машиностроения. Третья часть всех занятых в добывающих и обрабатывающих отраслях работала непосредственно на военные нужды. Военная экономика, по существу, разоряла страну.

Долгие годы существования ВПК как сверхведомства, интересам которого была подчинена вся советская экономика, создали у военных определенный потребительский менталитет. За 70–80-е гг. страна израсходовала на вооружение сверх необходимого, по некоторым оценкам, 700 млрд рублей. Это при том, что национальный, доход, по официальным данным, составлял в 1970 г. 290 млрд руб., а в 1980 г. — 579 млрд руб. По данным зарубежных источников, в начале 80-х гг. заводы СССР выпускали танков в 4,5 раза больше, чем США, БТР — в 5 раз, артиллерийских орудий — в 9 раз, атомных подводных лодок — в 3 раза. Соответственно в советской оборонной промышленности работало в 2–3 раза больше работников, чем в США (соответственно 5–8 млн и 2,2 млн человек).

Чрезмерная военная нагрузка на народное хозяйство вела к колоссальным диспропорциям.

Из-за огромной разницы издержек в разных отраслях экономики в СССР практически не было единой денежной системы. В «оборонке» покупательная способность рубля равнялась 4–6 долларам США, в других отраслях она была гораздо ниже, поэтому бюджетные методы регулирования советской экономики не срабатывали. Госплан не мог реально поддерживать баланс инвестиций и материальных ресурсов. Планируемые цифры увеличения добычи нефти, угля, производства электроэнергии были, по существу, фикцией.

В начале 80-х гг. из-за начавшегося падения цен на мировом рынке иссякает поток нефтяных денег в страну, вслед за этим прекращается основанный на нефтедоходах экономический рост. Отражением общего экономического неблагополучия становится лавинообразное наращивание внешнего долга СССР. Обслуживание взятых за рубежом кредитов идет за счет получения новых. Признаки исчерпания старой модели экономического роста проявляются в эти годы во многих сферах советской экономики, но наиболее отчетливо они выразились в утрате конкурентоспособности советской продукции на внешних рынках, в растущем отставании страны в ключевых отраслях, определяющих динамику научно-технического прогресса.

«Так жить нельзя». Нарастание кризисных явлений в экономике разрушает основы внутренней социальной стабильности советского общества. К концу 80-х гг. прекращается рост жизненного уровня. На этом фоне становится очевидным реальный разрыв в уровнях благосостояния между подавляющей массой населения и партийно-хозяйственной номенклатурой. Одновременно слабеет трудовая дисциплина, пьянство и алкоголизм охватывают все более широкие слои населения. Все отчетливей проявляют себя коррупция и разложение в партийно-государственном аппарате. Демагогия, щедрые раздачи орденов и самонаграждения престарелых и немощных руководителей вызывали в народе глухое недовольство. Люди все чаще задавали себе вопрос, почему в стране с «самым передовым» общественным строем доходы большинства трудящихся так малы, а права и свободы граждан не соответствуют общепризнанным нормам международного права. В общественном сознании именно разрыв в уровне потребления с Западом становится главным критерием сравнения эффективности двух общественных систем и главным направлением критики советских порядков.

В конце 70-х гг. дискомфорт в той или иной мере ощущали все слои советского общества, особенно интеллигенция, давно жаждавшая подлинной демократии и свободы. Значительная часть партийно-хозяйственной номенклатуры инстинктивно поддерживала радикально-оппозиционные настроения в народе, требования обновления и реформ.

Начиная с 60-х гг. различные варианты реформирования общества и государства обсуждались и в научных, и в диссидентских кругах. Большинство отечественных ученых и политиков искали выход в рамках сложившейся советской системы: в переводе народного хозяйства на путь интенсификации, создании условий для внедрения достижений НТР. Известные советские экономисты (С. С. Шаталин, А. И. Анчишкин, Т. И. Заславская, А. Г. Аганбегян, Г. Х. Попов) исподволь разрабатывали теоретические основы принципиально другого хозяйственного механизма, иной системы управления, рассматривали возможность переориентации экономики на решение социальных задач.

В конечном итоге целостной программы реформ к середине 80-х гг. так и не было создано. Главная особенность этих разработок — микроэкономический характер реформ, т. е. их реализация на уровне предприятий и работников. Авторы концепций реформ справедливо исходили из невозможности решения всех проблем из единого центра и главный упор делали на расширение самостоятельности предприятий, оставляя при этом макроэкономическое регулирование государству. Естественно, при таком подходе сохранялись принципиальные основы советской экономической системы: Госплан, Госснаб и другие директивные органы. В концепциях также не был решен принципиальнейший вопрос о реформировании собственности.

В целом наработанный комплекс идей опирался на популярную в те годы идею «конвергенции», уже в силу этого обстоятельства он не мог быть последовательным и внутренне непротиворечивым. Любой реформатор в стране в эти годы мог реально опереться лишь на этот круг идей. Именно эти идеи впоследствии были взяты на вооружение М. С. Горбачевым и предопределили логику его действий.

К моменту прихода М. С. Горбачева к власти до полной делегитимации советского режима было далеко. В силу закрытости советской системы большая часть населения страны находилась в плену старых представлений и привычек. Диссидентское движение переживало тяжелейший идейный и организационный кризис. Вера интеллигенции и здравомыслящей части партноменклатуры в способность высшей власти улучшить положение в стране была сильно подорвана явной неэффективностью всех предшествующих преобразований.

В этих условиях реальные преобразования общества могли начаться только по инициативе «верха» и под его руководством.

К началу 80-х гг. часть высшего советского руководства осознавала необходимость срочного принятия мер для улучшения экономической и социальной ситуации. Во имя укрепления СССР, сохранения его статуса сверхдержавы, прорыва на новую постиндустриальную стадию развития наиболее прогрессивная часть советской правящей элиты была готова пойти на определенные преобразования в экономике. Не случайно главной лоббирующей силой в Политбюро и правительстве с начала 80-х гг. становятся военно-промышленный комплекс, КГБ и ГРУ, предъявлявшие партийным вождям претензии за медленное освоение отечественной промышленностью новейших достижений научно-технического прогресса, за растущее отставание от США по ряду важнейших видов вооружений. Поражение в Афганской войне и выдвижение президентом США Рейганом дорогостоящей программы «звездных войн» придали их аргументам дополнительный вес.

Смерть в ноябре 1982 г. Л. И. Брежнева и приход к власти более здравомыслящего политика Ю. В. Андропова пробудили в обществе надежды на возможное изменение жизни к лучшему. За 15 месяцев нахождения его у власти привычные победные реляции стали уступать место критическим оценкам состояния советского общества. Он принял ряд мер по наведению элементарного порядка и производственной дисциплины, стимулировал расследования уголовных дел, связанных с коррупцией. Однако попытки Андропова придать эффективность бюрократической системе без структурных изменений, только с помощью организационно-административных мер не могли вывести страну из кризисного состояния.

Растущая социальная апатия, отсутствие значительных социальных групп, прямо заинтересованных в реформах, изначально обрекли на неуспех консервативный, нерыночный вариант модернизации страны, который пытался провести «генсек с Лубянки». Ю. В. Андропов не захотел форсировать политические реформы. По-прежнему продолжалось участие СССР в войне в Афганистане, усилилась борьба с инакомыслием. Были восстановлены органы безопасности на железнодорожном, морском и воздушном транспорте, а также в армии и ВМФ. Вновь стали просматриваться письма граждан и почта различных организаций. Была восстановлена система доносчиков в коллективах.

В феврале 1984 г. Ю. В. Андропов скончался. Консервативные силы в руководстве страны выдвинули на должность генерального секретаря ЦК КПСС престарелого К. У. Черненко. Год его правления был возвратом в брежневскую эпоху, в «застой».

Феномен М. С. Горбачева. Череда похорон генеральных секретарей и других бонз геронтократического Политбюро на рубеже 80-х гг., абсолютно бесцветное правление старого и больного К. У. Черненко усилили необходимость перемен, и в первую очередь смены образа правящей элиты. Поэтому приход к власти 10 марта 1985 г. после смерти К. У. Черненко самого молодого члена Политбюро пятидесятичетырехлетнего М. С. Горбачева во многом был предопределен и не вызвал острой борьбы в Политбюро по этому поводу.

Уже в апреле 1985 г. новый генсек предложил стране новую политику, получившую вскоре название «перестройка». За годы реформ ее первоначальный замысел неоднократно менялся, соответственно менялись и ее определения. Сегодня с достаточным основанием можно сказать, что «перестройка» — это последняя попытка здравомыслящей части правящей элиты спасти прогнившую советскую систему, соединив «социализм и демократию».

Перед М. С. Горбачевым встала в высшей степени трудная задача. У нового партийного лидера было твердое намерение начать реформы и вновь вывести страну на передовые рубежи. Но он (вопреки последующим заявлениям) не располагал четкой стратегией действий. Поиск новых подходов и идей в период непосредственно перед перестройкой и в самом ее начале велся командой реформаторов, в которую были привлечены известные ученые А. Г. Аганбегян, Л. И. Абалкин, О. Т. Богомолов, Т. И. Заславская, Е. М. Примаков, в весьма узком коридоре, ограниченном областью совершенствования механизма государственного управления и внедрения в народное хозяйство достижений научно-технического прогресса.

Весной 1985 г. «перестройка» и ее «архитектору», и ее «прорабам» виделась как возвращение к ленинской концепции социализма, как соединение социализма с демократией. Административно-организационные меры, на которые также вначале рассчитывал Горбачев, должны были укрепить порядок и дисциплину и самое главное — активизировать «человеческий фактор».

Попытки найти ответы на принципиально новые вопросы в прошлом лишь привели к потери времени и замедлили разрыв с коммунистическим наследием. Однако вряд ли это может быть поставлено в вину М. С. Горбачеву. Весной 1985 г. ни Горбачев, ни кто-либо в СССР и за его пределами не представляли себе истинных масштабов системного экономического и социального кризиса, поразившего страну. Вопрос о выборе той или иной модели трансформации (т. е. выхода из социализма), а следовательно, о ее целях никем всерьез не рассматривался. А между тем эти вопросы и по сей день принципиально не решены и остаются предметом полемики в обществе. В силу названных объективных и субъективных причин в самом начале перестройки Горбачевым были неверно выбраны направления и объект реформирования.

Преобразования начинаются с реализации концепции «ускорения» социально-экономического развития страны, а команда реформаторов постоянно запаздывает с принятием принципиально важных решений. Необходимость политической реформы осознается в полной мере лишь спустя два года.

Теоретически в середине 80-х гг. были возможны разные варианты развития советского общества, включая и вариант консервации «застоя». Фактически же реальный, хотя и неочевидный, выбор происходил между китайской и чешско-венгерской моделями реформирования. И та и другая предполагают движение в сторону рыночных отношений, однако с разной скоростью и разной последовательностью.

Европейская модель предполагает включение в рыночную систему всего народного хозяйства, а также проведение политических реформ. В китайской модели рыночные образования идут под жестким контролем правящей партии и начинаются с сельского хозяйства и коммерциализации сферы услуг. До избрания генсеком Горбачев некоторое время был сторонником реализации в СССР китайского варианта реформ, но впоследствии изменил свою точку зрения. Дело в том, что к началу реформ советское общество существенно отличалось от китайского. Задачи, с которыми столкнулся СССР, были много сложнее. Период социалистического развития, а следовательно, его влияние на психологию людей в Советском Союзе, был значительно большим. Даже в силу демографических причин в СССР (дефицит трудоспособного населения) сельское хозяйство, как в Китае, не могло стать двигателем экономических реформ в стране. А главное — сама структура советской экономики к этому времени уже принципиально отличалась от китайской. Иными словами, применить китайский опыт реформ можно было разве только за десяток лет до того, как этот опыт появился. Очевидно, это обстоятельство оказалось решающим, и М. С. Горбачев остановил свой выбор на социализме «с человеческим лицом». К тому же все теоретические разработки доперестроечного времени, над которыми работали советские экономисты, опирались на «чехословацко-венгерский вариант реформ».

Весной 1985 г. главная проблема выбора стратегии реформ носила не столько теоретический, сколько политический характер: управляемая модернизация по любому сценарию была возможна лишь при жестком политическим контроле над ситуацией. Однако партийно-бюрократический аппарат в своей массе категорически не принимал самих идей модернизации. Поэтому для эффективного обновления советской системы требовалась упреждающая реформа политической системы. Но именно это обстоятельство было слишком поздно осознано реформаторами.

§ 2. Трудный поворот к рынку

Выбор направления. Первый этап преобразований (1985–1988 гг.) начался в русле прежних советских модернизаций. Начало реформаторской деятельности М. С. Горбачева во многом было продолжением начинаний Ю. В. Андропова. Те же идеи о наведении порядка, то же стремление административными средствами переломить укоренившуюся в обществе апатию, потерю общественных интересов.

Весной 1985 г. экономический кризис еще не стал определяющим фактором жизни советского общества. Это обстоятельство, а также баланс сил в Политбюро и правительстве определили характер первого этапа экономических преобразований, начатых под руководством Горбачева. Главная, официально объявленная Горбачевым цель — соединить социализм с демократией — вполне отвечала сложившимся к этому времени в советском обществе стереотипам на природу и перспективы советской системы и не противоречила установкам политической элиты. Два года реформаторы безуспешно пытались преодолеть «застой».

Задача перестройки системы управления экономикой была выдвинута на апрельском (1985 г.) Пленуме ЦК КПСС. М. С. Горбачев надеялся с минимальными затратами за счет «скрытых резервов» в короткий срок переломить наметившееся падение темпов экономического роста, которое в соответствии с популярной в это время концепцией академика А. Г. Аганбегяна признавалось причиной всех бед. И тем самым «если не перегнать развитые страны Запада, то ликвидировать огромное отставание от мировых показателей».

Явно преувеличивая свои возможности и питая иллюзии относительно мобилизационных возможностей социализма, инициаторы «перестройки» пытались одновременно решать противоречащие друг другу задачи, совмещать экономически несовместимое. Весь план двенадцатой пятилетки (1986–1990 гг.) был составлен на основе методов и подходов прошлого. В нем обещания «обеспечить материально и духовно богатую жизнь», поднять благосостояние населения соседствовали с намерениями руководства провести структурный маневр и увеличить долю накопления в национальном доходе. В соответствии с «Основными направлениями социально-экономического развития на двенадцатую пятилетку и до 2000 года» предполагалось за ближайшие 15 лет удвоить экономический потенциал, созданный за все предшествующие годы Советской власти; почти в два раза увеличить национальный доход и объем промышленного производства; в 2,3–2,5 раза повысить производительность труда. Одновременно предполагалось направить основные средства на техническое перевооружение, модернизацию действующих предприятий, сократив до минимума финансирование незавершенного строительства новых объектов. Главные усилия в экономике сосредоточивались на опережающем развитии машиностроительной отрасли, темпы роста которой предполагалось увеличить в 1,5–2 раза. Особые надежды на первом этапе экономических реформ возлагались на так называемые целевые программы научно-технического прогресса по информатике и вычислительной технике, робототехнике, генной инженерии.

В то же время до конца первого этапа экономические проблемы, стоящие перед страной, не были четко определены и сформулированы реформаторами, так и не была подготовлена полноценная программа реформы управления, конкретизирующая общие партийные установки. Характерными чертами этого периода «перестройки» стали кампанейщина, половинчатость и непоследовательность.

Преобладание в руководстве страной старой гвардии вынуждало Горбачева бесконечно маневрировать, попусту тратить время на поиски пресловутого «консенсуса». Партийный и государственный аппарат, выразителями интересов которого в политбюро были Е. К. Лигачев, В. И. Соломенцев, В. М. Чебриков, хотел направить накопившуюся энергию общественных ожиданий в традиционное русло «наведения порядка» при помощи сильнодействующих административных мер. Другая часть высшего руководства — Н. И. Рыжков, Ю. Д. Маслюков, Н. В. Талызин, — выражавшая интересы директорского корпуса ВПК, настаивала на первоочередном развертывании научно-технического прогресса. Лишь небольшая часть обновленного Политбюро (А. Н. Яковлев и В. А. Медведев) выступала за структурные реформы и преобразования экономических отношений.

На первом этапе «перестройки» так и не было найдено адекватных способов реализации заявленного курса на «ускорение социально-экономического развития, совершенствование всех сторон жизни общества». Так как экстенсивные способы экономического роста уже были исчерпаны, а страна не могла дополнительно за пятилетку увеличить добычу топлива и сырья на 15 %, а инвестиции на 30–40 %, чтобы обеспечить запланированный 4-процентный рост национального дохода, упор был сделан на административные методы активизации «человеческого фактора».

Антиалкогольная кампания. 17 мая 1985 г. в соответствии с постановлением ЦК КПСС и указом Президиума Верховного Совета СССР в стране началась беспрецедентная по масштабу и радикализму мер антиалкогольная кампания. Благородные замыслы оздоровления советского общества в прямом и переносном смысле, не подкрепленные элементарным здравым смыслом и экономическими расчетами, обернулись дискредитацией идеи ускорения и громадными экономическими потерями.

Торговля спиртными напитками уже давно составляла главную доходную статью советского бюджета. Брешь между колоссальной денежной массой и скудным предложением товаров заполнялась водкой и дешевой «бормотухой». В государственном плане 1985 г. водка занимала 24 % товарооборота. Расчет был на то, что сокращение размеров потерь на производстве по причине пьянства с лихвой перекроет издержки бюджета от сокращении продаж алкоголя. Однако популизм верхних эшелонов власти, помноженный на привычную исполнительность аппарата, принес поистине разрушительные результаты. В спешном порядке закрывались винно-водочные заводы, ограничивалось время торговли спиртными напитками. В массовом порядке вырубались виноградники. В 1987 г. сбор винограда в стране сократился на 20 % по сравнению с началом 80-х гг. Ошибочность кампании стала очевидной, когда самогоноварение приняло массовый характер, а ситуация с пьянством лишь ухудшилась. Одновременно из продажи исчезли сахар и кондитерские изделия. Бюджетный дефицит резко вырос. Первая попытка обновленного руководства переломить положение в стране закончилась крахом.

Экономическая «перестройка» . Состоявшийся в феврале 1986 г. очередной XXVII съезд КПСС расширил содержание концепции ускорения, распространив ее на общественные отношения. С этого момента в качестве главных были поставлены задачи демократизации, борьбы с бюрократизмом, беззаконием. За короткое время был «омоложен» верхний эшелон руководства. Один за другим были отстранены наиболее консервативные члены партийной верхушки. Н. И. Рыжков сменил престарелого Н. А. Тихонова на посту премьер-министра, Н. В. Талызин стал вместо Н. К. Байбакова председателем Госплана СССР. Секретарь ЦК КПСС Б. Н. Ельцин возглавил Московский горком КПСС и вскоре стал кандидатом в члены Политбюро. Чистка коснулась также среднего и нижнего звена партноменклатуры. К началу 1987 г. было заменено 70 % членов Политбюро, 60 % секретарей обкомов, 40 % членов ЦК КПСС.

В 1986 г. становится очевидным, что сформулированные сверху цели не имеют соответствующего механизма реализации на микроуровне. Закостеневшая система государственного планирования не справлялась с ликвидацией созданных ею же диспропорций. Народнохозяйственные приоритеты диктовались интересами ведомств, что делало невозможным сколько-нибудь значительное перераспределение ресурсов в пользу прогрессивных производств. Резкое повышение темпов экономического роста, заложенное в новый пятилетний план, оказалось очередной утопией. Уже к концу 1986 г. экономическая ситуация после некоторого оживления вновь стала ухудшаться. Антиалкогольная кампания разбалансировала бюджет. Введение вместо ведомственного контроля на производстве государственной приемки привело к сокращению выпуска промышленной и продовольственной продукции. В январе 1987 г. наступил спад производства, что явилось началом экономического кризиса. Экономическую ситуацию усугубила страшная трагедия на Чернобыльской АЭС, ставшая возможной в условиях нарастающего падения производственной и технологической дисциплины.

Реальным результатом полуторагодичного осуществления программы ускорения стало лишь углубление кризиса, перевод его в открытую форму.

Неудачи первого этапа «перестройки» заставили новое руководство искать иные пути продвижения вперед, поставили на повестку дня вопрос о комплексной экономической реформе, и прежде всего о движении в сторону рыночной экономики.

Летом 1987 г. правительство Н. И. Рыжкова представило на утверждение июньскому Пленуму ЦК КПСС план реформ, разработанных с учетом опыта хозяйственной реформы 1965 г. Это была программа осторожных рыночных преобразований, программа перехода к «социалистическому рынку». Попытка ее реализации с июня 1987 по декабрь 1991 г. составила содержание второго (и последнего) этапа экономической реформы М. С. Горбачева.

К этому времени стало очевидным, что без преодоления тотального огосударствления экономики невозможно пробудить инициативу людей. Основными компонентами новой экономической стратегии стали: расширение самостоятельности социалистических предприятий, перевод их на полный хозрасчет, самофинансирование и частичное самоуправление; развитие индивидуальной и кооперативной форм собственности; привлечение иностранного капитала в форме совместных предприятий. При этом реформы по-прежнему ориентировались на устранение «отдельных недостатков» существующей системы при сохранении социалистической собственности и старых институтов государственного управления (планирование, снабжение.)

В июне 1987 г. был принят закон о государственном предприятии, который мыслился в качестве «несущей конструкции» новой хозяйственной системы. Новый закон существенно расширял права предприятий, включая право самостоятельного выхода на внешний рынок, осуществления совместной деятельности с иностранными партнерами. Сам по себе выбор предприятия как исходной точки реформирования был верным, но для реального изменения положения предприятия требовались изменения на всех уровнях экономики. В конечном итоге с принятием нового закона сложилась парадоксальная ситуация: директора госпредприятий освободились от контроля со стороны госчиновников, но не попали под контроль еще не сформировавшегося рынка.

Свобода без рыночной дисциплины обернулась активизацией потребительской деятельности предприятий в ущерб инвестиционной. Неопределенность и временность положения директорского корпуса толкали руководителей на проедание текущих доходов предприятий и скрытую их приватизацию через создаваемые при госпредприятиях кооперативы. Именно на этом этапе «перестройки» государственные органы утратили контроль над микроэкономическими процессами в стране, что во многом затруднило переход к рынку на следующем этапе реформ.

Первую брешь в государственной системе собственности пробили кооперативы. Юридическое оформление новых, негосударственных форм трудовой деятельности шло под давлением обстоятельств, а поэтому было непоследовательным и не дало ожидаемых результатов.

В конце 1986 — начале 1987 г. были приняты первые решения о развитии кооперации и лишь в 1988 г. — Закон о кооперации в СССР и Основы законодательства об арендных отношениях. Формально в них было зафиксировано равноправие кооперативного и государственного секторов экономики. Но на деле партийные власти попытались сразу поставить кооперативы в определенные ограничительные рамки. Опасаясь бесконтрольного расширения негосударственного сектора, власти применяют в эти годы многочисленные ограничения юридического и административного характера. Почти одновременно с решением о развитии ИТД было принято решение о борьбе с нетрудовыми доходами, а затем началась массированная кампания против личного подсобного хозяйства граждан. Эти меры подорвали развитие новых форм хозяйствования, придали им в ряде случаев откровенно криминальный характер. Отсутствие легитимных источников сырья и других ресурсов вынуждало кооператоров устанавливать противозаконные связи с теневыми структурами, переориентировать свою деятельность с производственной на торгово-посредническую. В результате провозглашенные цели экономических реформ не были реализованы. Существовавшие в 1987–1990 гг. благоприятные возможности для постепенного разгосударствления, формирования легитимной частной собственности, а в конечном итоге — безболезненного выхода из социализма были упущены.

Итогом экономического реформирования стало дальнейшее ухудшение экономического и финансового положения страны. Падение национального дохода в 1990 г. по сравнению с 1989 г. составило 9 %. Власть для поддержания жизненного уровня населения была вынуждена прибегнуть к массированным внешним займам. Именно в это время образовалась большая часть внешнего долга СССР, ответственность за который впоследствии легла на Россию. Параллельно в стране началась длительная и бесплодная дискуссия о том, кто возьмет на себя политическую ответственность за такую неизбежную меру, как повышение розничных цен.

«Борьба программ». Нежизнеспособность идеологии рыночного социализма заставила активно заняться разработкой программ выхода из кризиса. Широкая дискуссия об экономической реформе началась летом 1989 г. и закончилась осенью 1990 г. Были разработаны и представлены десять крупных программ реформ.

Под давлением «снизу» правительственная комиссия во главе с академиком Л. Абалкиным разработала свою концепцию перехода к рынку. Ее суть — в стремлении соединить государственное планирование с элементами рыночных отношений. Официальная правительственная программа отрицала как быстрое вхождение в рынок через либерализацию и приватизацию, так и возврат к директивной системе. Запуск нового хозяйственного механизма в ней предлагался не ранее 1991–1992 гг. Более глубокие структурные преобразования планировались лишь на 1993–1995 гг. Если бы правительство Н. И. Рыжкова к этому времени не исчерпало кредит доверия, этот умеренный вариант перехода к рынку вполне мог осуществиться.

Почти одновременно с официальным группой экономистов под руководством С. Шаталина и Г. Явлинского был разработан альтернативный рыночно-либеральный вариант реформ, получивший название «500 дней». В отличие от правительственной, программа «500 дней» нацеливала на быстрый и решительный переход к рынку, передачу в частные руки предприятий торговли и промышленности. В силу политических причин программа Шаталина — Явлинского несла значительный элемент популизма, включая обещание провести реформы без снижения жизненного уровня. Многие принципиальные вопросы в ней были едва обозначены или вовсе обойдены. Программа «500 дней» не давала однозначного ответа на такие принципиальные вопросы, как проведение приватизации, денационализации земли, какой быть политической системе (Советы или парламентская республика). Был обойден и вопрос о денежной реформе.

Этот проект на короткое время стал основой соглашения М. С. Горбачева и Б. Н. Ельцина, но уже осенью консервативные силы дали бой и программе, и самой идее коалиции. Программа Шаталина — Явлинского не отвечала интересам номенклатуры, прежде всего аппарата союзных министерств, ВПК, ЦК КПСС. В ней не было места Совету Министров СССР, союзным министерствам и ведомствам. Уступая консервативным силам, Горбачев избрал компромиссную концепцию программы реформ, получившей традиционное название «Основные направления по стабилизации народного хозяйства и переходу к рыночной экономике», которая на деле не была программой перехода к рынку.

§ 3. Демонтаж тоталитарных структур

Новое политическое мышление. На первом этапе «перестройки» М. С. Горбачев и его сторонники в руководстве КПСС не помышляли о политической реформе. Во-первых, они явно переоценивали степень изменения политического режима в СССР от Сталина к Хрущеву и Брежневу. При всех переменах советская система не претерпела коренных изменений, начавшееся движение от тоталитаризма к авторитаризму, и тем более к демократии, завершено не было. Фактически тоталитарные структуры сохранялись и в экономической, и в политической сферах советского общества, гражданское общество делало лишь первые робкие шаги. Во-вторых, логика революции «сверху» требовала определенной постепенности. Она могла развиваться только в рамках традиционной идеологической легитимности СССР. В силу чего ни один здравомыслящий политик не мог в 1985–1988 гг. открыто заявить о разрыве с марксизмом, с Коммунистической партией, посягнуть на характерные для тоталитаризма монополию власти на информацию, крайнюю нетерпимость ко всякому инакомыслию.

Натолкнувшись на вязкое и упорное сопротивление бюрократического аппарата экономическим преобразованиям, реформаторы впервые задумываются о необходимости поддержки реформ «снизу». После январского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС борьба с бюрократией и переход к демократическим принципам управления объявляются главными в партийной работе. Теоретическое обоснование нового курса, получившего название «новое мышление», было сделано в вышедшей в том же году книге Горбачева «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира». Отправной ее тезис — признание целостности мира, взаимосвязанности и взаимозависимости составляющих его государств. Сердцевиной «нового мышления» стали выводы о приоритете общечеловеческих интересов и ценностей над классовыми, о необходимости деидеологизации межгосударственных отношений.

«Новое мышление», сочетая в себе здравый смысл и утопизм, создало тем не менее принципиально новую основу для практических действий. После длительных дипломатических переговоров с Афганистаном 15 мая 1988 г. начался вывод советского контингента войск из этой страны. В феврале 1989 г. советские войска полностью покинули афганскую территорию. Правда, романтические представления Горбачева, открывая, с одной стороны, возможности для внешнеполитических прорывов, с другой — не позволили ему до конца воспользоваться благоприятной обстановкой, мешали получить конкретный результат. Горбачев нередко выдавал желаемое за действительное.

По меркам тоталитарного общества были по-настоящему радикальными провозглашенные Горбачевым идеи гласности и плюрализма. В результате многие диссиденты вышли из тюрем и психбольниц, из горьковской ссылки возвратился опальный академик А. Д. Сахаров. Впервые инакомыслие перестало считаться политическим преступлением. Провозглашая приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми, М. С. Горбачев положил начало новому этапу духовного развития страны.

Средства массовой информации получают «сверху», хотя и сильно ограниченную, свободу критики существовавших реалий, всевозможных «безобразий, слабостей и прорех», о которых в прошлом запрещалось говорить. В рамках политики гласности были сняты многие цензурные запреты, возвращены с полок «спецхранов» запрещенные к показу кинофильмы, началось переиздание диссидентской и эмигрантской литературы. Стали издаваться новые газеты и журналы, был пересмотрен реестр не подлежащих публикации статистических данных. Для исследователей приоткрылись ранее закрытые архивные и библиотечные фонды. Ураган новой информации в считанные месяцы разрушил систему мифов, на которых покоилась официальная идеология. Процесс размывания коммунистической идеологии шел и в предшествующие годы, но в условиях гласности эта идеология окончательно лишилась своей господствующей роли. На этот результат инициаторы перестройки явно не рассчитывали.

Важной вехой в развитии демократического процесса стало критическое переосмысливание истории советского периода. Ослабление идеологического контроля позволило вначале публицистам, литераторам, а затем и профессиональным историкам коснуться многих «белых пятен» отечественной истории.

В атмосфере поиска истины были продолжены работы по реабилитации жертв политического террора. Созданная в сентябре 1987 г. на волне обостренного интереса общества к своей истории Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями 30–40-х и начала 50-х гг., приходит к выводу о том, что наиболее крупные политические процессы 30–50-х гг. явились результатом грубого произвола и нарушения законности. Создание Комиссии означало для власти практический разрыв с репрессивным тоталитарным режимом. За полтора года работы Комиссия реабилитировала около миллиона несправедливо репрессированных граждан, в том числе Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева.

Процесс переосмысливания затронул общественные науки — философию, политэкономию, право.

Несмотря на попытки сдерживания, СМИ отражают реальные проблемы жизни, начинают проявлять себя как четвертая власть. Борьба с «застоем», «силами торможения» способствовала быстрой политизации и дифференциации советского общества. Предоставление некоторых свобод привело к тому, что возрос интерес к политике, интенсивно шел поиск новых идеалов и политической идентичности. Гласность позволила миллионам граждан страны сформировать собственную позицию по ключевым вопросам жизни общества. В общественных дискуссиях все чаще поднимался вопрос о неэффективности однопартийной системы.

Возникновение неформального движения. Одним из неизбежных последствий начавшейся «сверху» демократизации советского общества становится постепенное формирование открытой политической оппозиции режиму. В условиях созданной открытости в стране быстро набирают силу неформальные клубы и объединения в поддержку «перестройки», такие как красноярский «Союз в поддержку перестройки», московские «Перестройка», «Община», «Фонд социальных инициатив», лениградский «Диалектик». Возникновение некоторых из них на рубеже 70-х гг. было своеобразным бунтом против системы подавления официально не признанных интересов. На первом этапе «перестройки» неформалы действовали в русле официальной политики и не представляли собой серьезной оппозиционной силы. Но сам факт появления в советском атомизированном обществе многочисленных самодеятельных молодежных, национально-культурных и экологических объединений означал вызов советской системе. Возникшие по инициативе «снизу» самодеятельные общественные формирования стихийно ориентировались на демократический социализм, на поддержку политики «перестройки». Вместе с тем все активнее проявляли себя несоциалистические и национал-патриотические группировки и объединения, предлагавшие альтернативные концепции. Так, наиболее старая из этих организаций — общество «Память», возникшее изначально как объединение книголюбов, выделялось на общем фоне своей националистической ориентацией. Группа «Гражданское достоинство» отстаивала либерально-антитоталитарные позиции. Постепенно неформалы все более дистанцируются от власти. Переломным для самодеятельных общественных объединений стал 1987 г.

Осенью этого года в условиях быстрого ухудшения социально-экономической обстановки нарастают процессы размежевания, поляризации политических сил. В ряде союзных и автономных республик оформились и начали активно действовать народные фронты. Первый из них возник в Эстонии в апреле 1988 г. Летом сформировался Московский народный фронт. Затем аналогичные массовые движения появляются в Латвии, Молдавии, других регионах. Общими идеями, консолидирующими людей в народные фронты союзных республик, становятся признание суверенитета своих республик, создание независимых государств. Им идейно противостояли интерфронты, которые боролись против развала союзного государства, за равные гражданские права всех жителей национальных республик.

В 1988 г. появляются первые антисистемные общественные организации. В мае на основе радикального неприятия существующей власти образуется оппозиционный «Демократический союз» во главе с В. Новодворской и Е. Дебрянской. Одновременно на другом полюсе политического спектра кристаллизуются силы, оппонирующие режиму с национал-большевистских позиций. К весне 1989 г. происходит окончательная политизация неформального движения.

В силу отсутствия в советском обществе каких-либо традиций политической и гражданской культуры полемика между сторонниками и противниками «перестройки» перерастает в яростную борьбу. Реформаторы на основе критики сталинизма и массовых репрессий начинают массированную атаку на саму советскую систему и ее политическое ядро — КПСС. Партийные идеологи обвиняли своих оппонентов в забвении социалистических ценностей, в игнорировании опыта истории, в легковесности и популизме.

Поляризация сил затрагивает партийно-государственную элиту и даже команду реформаторов, которая также распадается на отдельные группировки. Очень скоро во главе консервативного крыла в КПСС оказываются недавние сторонники Горбачева — Е. К. Лигачев, В. И. Чебриков, И. К. Полозков. За недостаточно радикальную либерализацию общественной жизни критикует «отца перестройки» другая группа его сторонников — А. Н. Яковлев, Э. А. Шеварнадзе, Б. Н. Ельцин.

Первые шаги Б. Н. Ельцина в качестве руководителя Московской городской партийной организации, начавшего борьбу с привилегиями партноменклатуры, с бюрократизмом партийного и государственного аппарата, вызывают в стране огромный резонанс. Разные взгляды в руководстве страны на обновление КПСС, на темпы и методы «перестройки» наиболее отчетливо обнаружились на октябрьском Пленуме ЦК КПСС в 1987 г. Критика Б. Н. Ельциным генерального секретаря, не допущенная, правда, на страницы печати, была расценена консервативным большинством ЦК КПСС как политическая ошибка, как желание «побороться с ЦК». Попытка руководства КПСС устранить Ельцина из политической жизни привела к обратному результату — его популярность в народе резко выросла.

Попыткой объединить все консервативные силы, сформулировать единую платформу стала публикация 13 марта 1988 г. газетой «Советская Россия» письма мало кому известного преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами», в котором отчетливо ставился вопрос о реабилитации Сталина и оправдывалась его политика.

Новый этап политических реформ. Нежелание и неспособность аппарата что-либо менять вынуждают М. С. Горбачева предпринять решительные шаги по реформированию политической системы. К этому верховную власть вынуждали и иные обстоятельства. В 1988 г. в стране проходили многотысячные митинги под демократическими лозунгами, на которых уже ставился вопрос о демонтаже советской системы. Стремясь удержаться во главе процессов обновления, Горбачев и его сторонники меняют стратегию реформ. Весной 1988 г. они приходят к выводу, что без реальной демократизации органов власти и управления в центре и на местах, без коренного изменения взаимоотношений партийных органов с советскими дальнейшие реформы в стране невозможны. Первая серьезная попытка разорвать порочный круг была сделана летом 1988 г. на XIX партконференции, которая декларировала передачу власти Советам, разграничение функций партийных и советских органов, проведение демократических выборов народных депутатов. Стратегический замысел Горбачева состоял в том, чтобы, обновляя Советы, сохранить «авангардную» роль КПСС. По этой причине Горбачев еще на стадии подготовки конференции отверг все другие варианты новой политической системы, включая «Республику Советов» (предложение А. И. Лукьянова) и президентскую систему, за которую выступали А. Н. Яковлев и Г. Х. Шахназаров. Эту же цель преследовал Горбачев, предложив делегатам конференции (большинство которых представляли интересы партийной и хозяйственной элиты) идею соединения партийной и советской власти.

В декабре 1988 г. в соответствии с установками партконференции в действующую Конституцию были внесены изменения, согласно которым высшим органом власти в СССР становился Съезд народных депутатов, состоявший из 2250 депутатов; его заседания должны были проводиться один раз в год, а его делегаты должны были заниматься в свободное от работы съезда время своими прежними делами. Изменения затронули и избирательную систему, которая становилась более демократичной, хотя и сохраняла определенные недостатки, включая избрание одной трети народных депутатов от общественных организаций.

С принятием изменений и дополнений к Конституции, а также нового закона о выборах первый этап политической реформы был завершен. Его итоги были весьма противоречивы. Предприняв меры по ограничению властных полномочий КПСС, Горбачев пошел на разрыв с фундаментальными принципами, на которых строились политические отношения в СССР. После конференции было проведено наиболее существенное обновление состава Политбюро и секретарей ЦК, упразднены отраслевые отделы ЦК, кроме аграрного. Их число сократилось с 20 до 8. Но Горбачев не устранил КПСС от власти, и это обстоятельство имело решающее значение для всего последующего развития. В выборах, проходивших 26 марта 1989 г., приняло участие почти 90 % зарегистрированных избирателей. Их итоги также принесли много неожиданностей, главная из которых — серьезное поражение номенклатурных кандидатов от КПСС. Из 169 первых секретарей обкомов партии избиратели забаллотировали 32. Значительное поражение партийные кандидаты потерпели во многих крупных промышленных центрах Поволжья и Урала, в Прибалтике, Закавказье. В Ленинграде ни один партийный и советский руководитель не был избран в состав депутатов. Прежде всего это было связано с серьезным ухудшением экономического положения страны. Не принесли дивидендов КПСС ни включение в состав «красной сотни» почти всей партийной верхушки, ни попытка дать политическую оценку предвыборным выступлениям Б. Н. Ельцина.

Отмена 6-й статьи Конституции. Созыв съезда означал окончание «перестройки» как «революции сверху». Процесс демократизации, начатый КПСС, вышел из-под ее контроля. Летом 1989 г. «перестройка» стала делом миллионов, в этом качестве она обрела новых лидеров, новые цели и задачи. Соответственно новое измерение получила и политическая реформа.

Первый Съезд народных депутатов, открывшийся в Москве 25 мая 1989 г., по многим характеристикам отличался от прежнего Верховного Совета. Благодаря поддержке народных фронтов в его состав вошли многие демократические лидеры, включая А. Д. Сахарова, Ю. Н. Афанасьева, Д. С. Лихачева. Участие в первом советском парламенте для многих демократов было сопряжено с риском. Еще были возможны гонения, аресты. Большинство депутатов съезда составляли сторонники старой системы (агрессивно-послушное большинство, как назвал их в своем выступлении депутат Ю. Афанасьев).

Более двух недель никто в стране, по сути, не работал. Все взрослое население СССР по телевидению следило за ходом съезда. Появление на нем значительной группы оппозиционно настроенных депутатов придало его работе невиданную прежде остроту. Совершенно непривычной была острая и резкая критика в адрес высшего руководства страны. За время работы съезда значительная часть депутатов прошла огромный эволюционный путь. На съезде начали оформляться политические фракции как реформистской, так и антиреформистской направленности. В противовес «агрессивно-послушному большинству» съезда, вопреки регламенту на съезде возникла Межрегиональная депутатская группа. Ее лидерами стали такие известные ученые и политики, как А. Д. Сахаров, Ю. Н. Афанасьев, Б. Н. Ельцин, Г. Х. Попов, А. А. Собчак, Г. В. Старовойтова. К концу работы съезда в ней насчитывалось около 150 депутатов. «Межрегионалы» не имели четкой программы реформ, единственное, что их объединяло в тот момент, это стремление отменить шестую статью Конституции, закреплявшую монополию КПСС на власть в стране. В декабре 1989 г. МДГ безуспешно пыталась включить этот вопрос в повестку дня Второго Съезда народных депутатов СССР. За несколько дней до смерти академик А. Д. Сахаров призывал в качестве крайней меры давления на съезд провести предупредительную всеобщую политическую забастовку с требованием изъятия шестой статьи из Конституции. Надежды демократических сил не оправдались. Большинство съезда по-прежнему ориентировалось на однопартийную систему.

К осени 1989 г. идея многопартийности, первоначально прозвучавшая как крамола, находила все большую поддержку во всех слоях общества. В конце 1989 — начале 1990 г. создается целый ряд оппозиционных по отношению к КПСС партий. Девятнадцатимиллионная КПСС быстро теряла доверие в народе. Ее подтачивали прежде всего структурные пороки — отсутствие внутрипартийной демократии, бесконтрольная монополизация власти в руках только исполнительных партийных органов (бюро) и их штатного аппарата, составлявших незначительные доли процента общей численности партии, обстановка строжайшей секретности. По этим причинам миллионы простых коммунистов фактически не участвовали в формировании партийной политики, были лишь послушными исполнителями команд и указаний свыше.

В начале 1990 г. настроения в пользу отмены шестой статьи Конституции приняли массовый характер. Созванный в марте 1990 г. внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР отменил шестую статью Конституции и тем самым признал существование многопартийности в стране.

Съезд учредил пост президента СССР, внеся необходимые поправки в Конституцию, в соответствии с которыми президент являлся главой Советского государства и наделялся широкими полномочиями. Ему предоставлялось право налагать вето на законы, принимаемые Верховным Советом страны, объявлять военное или чрезвычайное положение в отдельных местностях. Единственным кандидатом на президентский пост стал М. С. Горбачев, за которого 15 марта 1990 г. было подано почти 60 % голосов депутатов. Другие претенденты — премьер-министр Н. И. Рыжков и министр внутренних дел В. В. Бакатин — сняли свои кандидатуры в пользу М. С. Горбачева.

Сохранив пост генерального секретаря ЦК КПСС (так решило большинство съезда), М. С. Горбачев стал первым президентом СССР. Введение института президентства стало шагом вперед в деле демократизации страны, создания правового государства. Впервые в советской истории ответственность власти была персонифицирована. Но это был запоздалый шаг.

§ 4. Распад советской системы

Кризис доверия. Летом 1989 г. «перестройка» перешагнула важный рубеж. Из революции «сверху» она стала делом миллионов. В сущности, с этого времени она перестала быть перестройкой. Изменились представления о ее целях, масштабах, средствах и методах. Изменились связываемые с ней ожидания: теперь речь уже шла не о совершенствовании социализма и придании ему «второго дыхания», а о полной смене системы. Перелом в политическую жизнь страны внесла мощная волна забастовочного движения.

В июле бастовали практически все угольные бассейны: Кузбасс, Донбасс, Караганда, Воркута. Требования шахтеров носили главным образом экономический характер. Они хотели самостоятельности: права трудового коллектива самому распоряжаться частью продукции, определять форму хозяйствования или собственности, устанавливать цены. Но ряд требований носил политический характер: отмена шестой статьи Конституции СССР, свобода печати, создание независимых профсоюзов. Серьезный социальный конфликт, вызвавший в обществе шок, был вызван запаздыванием реформ. На четвертом году «перестройки» местные Советы по-прежнему были бесправны, трудовые коллективы предприятий целиком зависели от центральных министерств и ведомств.

Работники других отраслей также предъявляли государству свои претензии. В условиях, когда практически каждое предприятие является монополистом по выпуску той или иной продукции, продолжение забастовки грозило серьезной дестабилизацией ситуации в стране.

Правительство Н. Рыжкова удовлетворило большинство экономических требований шахтеров, но отказалось вести переговоры по политическим требованиям (включая отмену шестой статьи Конституции). С этого момента происходит радикализация забастовочного движения, создается Конфедерация труда. Забастовки ускорили принятие Верховным Советом страны многих важных законодательных актов, направленных на обеспечение самостоятельности трудовых коллективов, защиту прав и свобод каждого гражданина. Был принят наконец закон СССР «О порядке разрешения коллективных трудовых споров».

После «жаркого лета» 1989 г. реформаторское руководство страны столкнулось с кризисом доверия. На многолюдных митингах, демонстрациях выражалось открытое недовольство ходом «перестройки», нерешительностью и непоследовательностью правительства Н. И. Рыжкова, неспособностью власти контролировать обстановку в стране.

Непосредственной причиной падения авторитета власти стали пустые прилавки магазинов, рост преступности. Другая, более веская причина — глубокий перелом в общественном сознании за годы «перестройки», кризис веры во всесилие руководителей.

Становление многопартийности. К осени 1998 г. в обществе уже реально существовал широкий спектр политических ориентаций — от принципиальных сталинистов до крайних радикалов, выступавших за полную смену административно-командной системы, введение многопартийности и частной собственности.

Два обстоятельства повлияли на кардинальное изменение позиции руководства КПСС в вопросе о многопартийности. Во-первых, «бархатные» народные революции, волной прокатившиеся в конце 1989 — начале 90-х гг. по странам Центральной и Юго-Восточной Европы. В течение считанных месяцев в большинстве стран Варшавского договора коммунисты были отстранены от власти и начался демонтаж социализма. Столь быстрое падение тоталитарных режимов в странах бывшего социалистического содружества придало силы, уверенности в себе накануне выборов в местные и республиканские органы власти оппозиционным группам и партиям.

Во-вторых, некогда монолитная КПСС оказалась перед угрозой раскола, в КПСС сформировались течения, отражавшие разные представления о путях и темпах обновления партии и общества.

С отменой шестой статьи в СССР возникла реальная возможность для институционализации различного рода неформальных объединений и реорганизации их в политические партии. В конце 1989–1990 гг. создаются Либерально-демократическая партия России (ЛДПР) во главе с В. В. Жириновским, Демократическая партия Н. Травкина и Г. Каспарова, Крестьянская партия России.

С началом перестройки в национальном самосознании народов России происходят серьезные изменения. Сепаратистские настроения в прибалтийских республиках, Грузии, Молдове, принятие в них дискриминационных законов о языке, желание возложить на россиян вину за все ошибки и просчеты Союзного центра способствовали формированию у части населения республики национал-патриотических настроений, стремления напомнить о «достоинстве РСФСР». Процесс национального самоутверждения российских народов носил в своей основе защитный характер. На его волне возникают самые различные общественные организации — от крайне правых до крайне левых. Идеологическим центром национал-патриотических сил с 1988 г. стали журнал «Наш современник» и газета «Советская Россия».

Главным требованием национал-патриотических сил на выборах стало требование сильной российской государственности, хозяйственной и культурной самостоятельности.

Государственность РСФСР всегда была, по существу, номинальной. В ведении правительства России находилось лишь 4 % производимой в республике продукции, остальными распоряжались союзные министерства. Являясь главным владельцем таких природных богатств, как лес и рыбные запасы, РСФСР просила лицензии на их использование у союзных министерств.

Россияне начали отставать от большинства других народов Советского Союза по уровню жизни, образованности, оказались перед реальной угрозой социально-демографической деградации. Ежегодно с лица земли исчезали 2–3 тыс. российских деревень. Продолжительность жизни в республике к началу 80-х гг. упала до уровня развивающихся стран, а рождаемость оказалась недостаточной, чтобы полностью заместить поколения родителей.

Национал-патриотическое движение, как и все движения переходной от тоталитаризма эпохи, не было однородным: менялись лидеры организаций, программные цели, создавались и распадались блоки.

Часть национал-патриотических организаций придерживалась православно-монархических позиций. Среди них наибольшую известность в этот период получают «Память» Д. Васильева, «Православно-монархическое согласие» Ю. Соколова. Возрождение России они видели в возрождении сильной самодержавной власти, сочетающейся с авторитетной Православной церковью и широким местным самоуправлением.

Серьезные изменения в общественном сознании российских народов, быстрая его деидеологизация, пробуждение национальных и религиозных чувств заставили все политические силы в Российской Федерации использовать наиболее популярные идеи национально-патриотического движения.

Компартия РСФСР также взяла на вооружение концепцию российского суверенитета.

Демократические силы России, включая МДГ и Демплатформу в КПСС, до начала 1990 г. решительно не разделяли идеи суверенизации РСФСР, справедливо считая, что они опасны для России с ее «матрешечной» внутренней структурой. Но в условиях резкого всплеска национальных чувств российских народов демократы также широко использовали в предвыборной борьбе идею российского суверенитета, возрождения духовных и культурных традиций.

В конечном итоге именно идеи защиты российских народов, ориентация на возрождение России обеспечили победу на выборах блоку «Демократическая Россия» в ключевых районах республики. В то же время народ отказал в своем доверии наиболее радикальным националистическим организациям.

После выборов в стране сложилась принципиально новая ситуация. Символом всех перемен стало избрание 29 мая 1990 г. Б. Н. Ельцина Председателем Верховного Совета России. Одновременно народ все более отказывал в доверии М. С. Горбачеву.

Декларация о суверенитете. Вопрос о российском суверенитете стал главным на первом Съезде народных депутатов республики. 12 июня 1990 г., выражая волю своих избирателей, делегаты съезда, с редким для них единодушием, большинством голосов приняли Декларацию о государственном суверенитете Российской Федерации. Ее принятие стало рубежом как в развитии Российской Федерации, так и всего Советского Союза, который мог существовать только до тех пор, пока Россия существовала как объединяющее начало.

Выбор российских депутатов во многом был определен поведением других союзных республик, уже провозгласивших свою независимость. В то же время многие из них были убеждены, что пример независимой демократической России будет способствовать победе демократических сил в других республиках.

Согласно Декларации государственный суверенитет распространялся на всю территорию республики. Органы власти РФ имели право решать все вопросы государственной и общественной жизни, за исключением тех, которые ею добровольно передавались в ведение Союза ССР. Декларация подтвердила необходимость существенного расширения прав автономных республик, краев и областей.

Декларация лишь законодательно разграничивала полномочия центра и республики и в этом смысле не выходила за пределы союзной Конституции. Тем не менее провозглашение государственной независимости Российской Федерации означало на деле двоевластие в стране. Проголосовав за независимость, народные депутаты подтолкнули и без того сильные сепаратистские настроения в других республиках.

Кризис межнациональных отношений. Период после мая 1989 г. и до декабря 1991 г. стал временем распада советской системы. За шесть лет «перестройки» ни одна из ее целей не была достигнута. Власть постоянно запаздывала с решением назревших вопросов. Наиболее тяжелые последствия для судьбы советской системы и советской государственности имели бездействие и нерешительность властей в национальном вопросе.

Разразившийся в 1986–1988 гг. кризис межнациональных отношений застал врасплох советскую правящую элиту.

Национальный вопрос считался в СССР решенным. В силу этого обстоятельства реальная значимость важнейшей социальной проблемы реформаторами занижалась, национальные конфликты объявлялись, вопреки очевидному, незначительными пережиточными явлениями. С середины 1987 г. вопрос о межнациональных отношениях не сходил с повестки дня Политбюро, однако на его заседаниях доминировало откровенное стремление «оставить проблему на усмотрение жизни и истории», как это случилось с возвращением крымских татар на историческую родину. Перестроечные процессы всерьез так и не затронули многих назревших национальных проблем, включая национально-государственное устройство СССР. По-прежнему власть вненационального союзного центра охватывала все стороны жизни республик — от строительства атомных электростанций до рецептуры начинки пирожных и конфет. За годы «перестройки» ни в одной «горячей точке» не было продемонстрировано умение выбирать оптимальные решения, не был создан надежный механизм разрешения этнических конфликтов. Власти по-прежнему не отдавали отчета в серьезности возникающих процессов. Новых подходов в национальном вопросе, по сути, не было выработано ни на XIX партконференции, ни на специальном Пленуме ЦК КПСС, посвященным национальному вопросу. По-прежнему Союз мыслился «как единое и неделимое» государство со всеми атрибутами власти. События в Нагорном Карабахе в конце 1988 г., когда Армения и Азербайджан фактически оказались в состоянии войны друг с другом из-за административной принадлежности Нагорного Карабаха, со всей отчетливостью показали дефицит новых идей, неспособность центра защитить интересы Союза. Прямое обращение Горбачева к народам Азербайджана и Армении не смогло остановить эскалацию взаимной вражды. В феврале 1989 г. в Сумгаите в результате резни, только по официальным данным, погибли 32 человека. Дальнейшему размежеванию в республиках по национальному признаку, его перерастанию в открытое противостояние способствовали неудачные попытки центра опереться на местную партийно-государственную номенклатуру, на некоренное население. Тлевшие десятилетиями межнациональные конфликты стали разгораться. Чем больше союзная власть делала уступок, тем более радикальными становились требования республик по расширению их прав и изменению форм советской федерации. Столь же неэффективными оказались попытки решить национальные проблемы силовыми методами, на применении которых изначально настаивала консервативная часть Политбюро. Использование войск в ночь на 9 апреля 1989 г. для «вытеснения» демонстрантов с площади перед Домом правительства в Тбилиси закончилось гибелью 16 человек, еще несколько сотен было ранено. События в Тбилиси и особенно в Баку показали иллюзорность убеждений консервативной части Политбюро, откровенно высказанных еще 4 июля 1988 г. А. А. Громыко: «Появится армия на улицах, и сразу будет порядок…»

Силовое противодействие центра уже не могло остановить начавшийся процесс. С усилением в народных фронтах влияния экстремистско-националистических сил все очевидней становится их ориентация на достижение полного суверенитета и создание независимых государств. В первую очередь это коснулось Прибалтики, где местное население было обеспокоено значительным притоком населения из других регионов (главным образом русских), интенсивным промышленным строительством, резким ухудшением экологической обстановки. Поэтому стремление опереться на собственные силы, окончательно освободиться от диктата центра находило мощную поддержку среди коренного населения.

Вопрос о суверенитете республик становится главным на выборах местных органов власти, прошедших весной 1990 г. И если год назад ни о каком отделении от Союза речь не шла, то теперь народную поддержку получили движения, выступавшие за полное государственное самопределение и выход из СССР.

«Парад суверенитетов». Прологом окончательного распада СССР стал «парад суверенитетов». Такое название в публицистике тех лет получил процесс суверенизации союзных республик. Начало этому процессу положили кровавые события в Закавказском регионе. Нагорный Карабах, Фергана, Сумгаит, Новый Узень (1988 г.), Баку, Душанбе, Сухуми, Тбилиси (1989 г.) — такова география мест, где на почве националистических настроений произошли кровавые столкновения, унесшие жизни многих людей.

Центр не мог решить ни одной из накопившихся национальных проблем, и это спровоцировало движение национальных республик за образование самостоятельных государств. За считанные месяцы все союзные и большинство автономных республик приняли декларации о своем суверенитете, о верховенстве республиканских законов над союзными. В декларациях республики объявляли себя собственниками недр, земли. Часть из них приняла Закон о государственном языке, заявила о создании собственных армий, своей валюты. На карте появились новые названия республик — Молдова, Беларусь, Кыргызстан.

Важнейшим результатом «парада суверенитетов» стало заметное перемещение политической власти в республики. Неконституционное, стихийное освобождение республик от диктата Москвы не стало подлинной победой идей демократии и национального возрождения. Нестабильность в республиках усилилась: участились попытки решать спорные проблемы насильственным путем, росла недоброжелательность к национальным меньшинствам, нарушались права человека.

Реальная опасность неуправляемого распада СССР, грозящая непредсказуемыми последствиями, заставляла центр и республики искать путь к компромиссу. Идея заключения нового союзного договора была выдвинута народными фронтами Прибалтики еще в 1988 г. Но до середины 1989 г. она не находила поддержки ни у политического руководства страны, ни у народных депутатов. Окончательно центр «дозрел» до осознания важности союзного договора лишь после того, как «парад суверенитетов» до неузнаваемости изменил Союз, когда центробежные тенденции набрали силу. 12 июня 1990 г. Совет Федерации (новый орган, созданный одновременно с созданием поста президента СССР) высказался за создание Союза суверенных государств с возможным сочетанием элементов федерации и конфедерации.

В марте 1991 г. в разгар политического и экономического кризиса был проведен референдум с вопросом о сохранении Союза ССР, на котором основная масса населения высказалась за сохранение Союза ССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик. Вскоре в загородной резиденции президента в Ново-Огареве начал работать подготовительный комитет по подготовке текста нового Союзного договора. К августу 1991 г. представители девяти республик смогли выработать компромиссный проект.

По договору республики получали большие права, центр из управляющего превращался в координирующий. В результате многие союзные структуры, прежде всего министерства и ведомства, кабинет министров, претерпели бы серьезные изменения. В руках союзного руководства оставались лишь вопросы обороны, финансовой политики, внутренних дел. Все остальные вопросы должны были решаться на республиканском уровне. Фактически СССР как единое государство переставал существовать.

Августовский путч. Намеченное на 20 августа 1991 г. подписание нового союзного договора подтолкнуло консервативные силы в руководстве страны на решительные действия. Другим непосредственным поводом стал Указ российского президента от 20 июля 1991 г. о департизации в РСФСР госучреждений, нанесший по монополии КПСС сильный удар. На местах начались вытеснение партноменклатуры из властных структур и замена ее новыми людьми.

19 августа в Москве во время отсутствия Горбачева (который находился в это время в Крыму на отдыхе) было объявлено о переходе всей власти в стране к неконституционному Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП). В Москве, Ленинграде и других крупных городах был введен комендантский час. Постановлениями ГКЧП, в который вошла группа высокопоставленных чиновников (вице-президент Г. Янаев, председатель КГБ В. Крючков, министр обороны Д. Язов, премьер-министр В. Павлов), приостанавливались деятельность демократических партий и организаций, выпуск газет, устанавливался контроль над средствами массовой информации. В обращении «К советскому народу» ГКЧП объявил себя истинным защитником демократии и реформ, обещая в кратчайшие сроки изменить ситуацию к лучшему.

Только три дня ГКЧП смог продержаться у власти. Путчисты действовали нерешительно. Им не удалось привлечь на свою сторону большую часть старой властвующей элиты, госаппарат, которые заняли выжидательную позицию.

Руководство РФ с первого момента отказалось признать ГКЧП и мобилизовало народ на защиту конституционного строя. Горбачев был возвращен к власти, заговорщики арестованы и впоследствии преданы суду. Поражение консерваторов не означало перехода власти и собственности от одного класса к другому. После августа в стране установилась не власть буржуазных демократов, а власть блока либеральной бюрократии, давно ставшей хозяином страны, владевшей госсобственностью как своей, с демократами-аппаратчиками. Такой альянс давал наконец возможность начать реформы, но создавал потенциальную угрозу нового жесткого противостояния политических сил.

Августовские события ускорили окончательный распад Советского Союза. 25 августа 1991 г. Украина объявила об образовании независимого государства и отказалась принимать участие в подписании нового союзного договора. За ней последовали все остальные республики, кроме России и Казахстана. Ухудшение экономической ситуации в республиках способствовало их дальнейшей самоизоляции, разрыву экономических связей. На украинском референдуме 90,32 % избирателей высказались за полную независимость Украины. Через четыре дня после референдума Верховный Совет Украины принял «Послание к парламентам и народам всех стран», в котором говорилось о том, что Договор об образовании СССР 1922 г. утратил свою силу.

Проходившее 8 декабря 1991 г. в Беловежской пуще совещание глав трех республик — Украины, Белоруссии и России констатировало распад единого союзного государства как свершивший факт и объявило о создании Содружества Независимых государств (СНГ), открытого для вступления в него других республик. Беловежское соглашение позволило выйти из политического тупика — ситуации, в которой союзный центр потерял рычаги управления, и тем самым преодолеть правовую неопределенность, созданную революционным процессом, и начать отстраивать государственность стран, которые де-факто уже обрели независимость. 12 декабря 1991 г. президент Украины подписал указ о создании собственных вооруженных сил. Политический выбор трех славянских государств, безусловно, придал ускорение процессу ликвидации СССР; однако нельзя не признать гораздо больший вес в этом процессе объективных факторов. Девять дней спустя 21 декабря в Алма-Ате к СНГ присоединились остальные бывшие республики СССР, за исключением Прибалтийских республик и республики Грузии, лидеры которых считали их включение в Советский Союз изначально незаконным. Главы одиннадцати государств подписали Декларацию о создании СНГ, где констатировалось, что с образованием Содружества СССР прекращает свое существование. 25 декабря 1991 г. Президент СССР М. С. Горбачев сложил свои полномочия.

Ядерная сверхдержава окончательно перестала существовать.

Развал социалистического лагеря. Возможное объединение двух Германий давно тревожило всех европейских руководителей. В официальных выступлениях все они выступали за объединение, но лишь в исторической перспективе. В конце 80-х гг. ни Англия, ни Франция, ни другие западноевропейские страны не хотели видеть в центре Европы мощную объединенную Германию. До осени 1989 г. вопрос об объединении Германии для Советского Союза не существовал в качестве конкретной проблемы. Не поднимала этого вопроса и ФРГ. Однако осенью 1989 г. ситуация вокруг Германии коренным образом меняется. Из ГДР, где правительство Хонеккера всячески противилось нарастающим переменам, начинается массовое бегство граждан, главным образом молодых. 9 ноября 1989 г. Хонеккер был смещен, и той же ночью была разрушена знаменитая Берлинская стена, более двадцати лет разделявшая город надвое.

СССР не смог противодействовать объединению в силу им же самим провозглашенных принципов нового мышления и вследствие быстрого развала государственных структур Восточной Германии. Попытки Горбачева дипломатическими средствами замедлить этот процесс, включив его в русло общеевропейского урегулирования, успехом не увенчались. Трехраундовые переговоры четырех держав-победительниц — СССР, США, Великобритании и Франции и двух Германий — закончились подписанием в Москве 12 сентября 1990 г. «Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии»; 3 октября того же года объединение Германии стало свершившимся фактом.

Обновление отношений со странами «социалистического содружества» изначально входило в число приоритетных во внешнеполитическом курсе Горбачева. Еще в начале «перестройки» на встрече с руководителями стран Варшавского договора он недвусмысленно заявил о том, что впредь отношения между союзными странами должны развиваться на принципах независимости, равноправия и невмешательства во внутренние дела друг друга, каждый руководитель страны должен нести ответственность за принимаемые решения. Тем самым было подчеркнуто — «доктрине Брежнева» положен конец. СССР больше не будет вмешиваться во внутренние дела социалистических стран. Начав «перестройку», смысл которой состоял в том, чтобы дать народу свободу, советское руководство принципиально не могло применять иные критерии в отношениях с социалистическими странами.

Вся серьезность новых подходов советского руководства стала очевидна в 1989–1990-х гг., когда в восточноевропейских странах проходит волна «бархатных» революций. Процесс начался с Польши, где в феврале 1989 г. независимый профсоюз «Солидарность» добился от властей права участвовать в парламенте и правительстве страны. Затем оппозиционные коммунистическим режимам силы мирным путем приходят к власти в Чехословакии, Венгрии, Болгарии. Лишь в Румынии режим Чаушеску был свергнут вооруженным путем. Позиция невмешательства СССР сыграла решающую роль в крахе тоталитарных режимов в Восточной Европе. Через некоторое время были распущены СЭВ и Организация Варшавского договора.

Оказавшись без прежних союзников, СССР не смог приобрести и новых. «Холодная война» закончилась, но блок НАТО не был распущен. Столь плачевный результат многолетних усилий Горбачева дал основания его противникам и справа и слева обвинять его в ослаблении и изоляции страны, «потере» Восточной Европы и даже в перечеркивании неразумными действиями итогов Великой Отечественной войны.

Приоритеты внешней политики. Вывод войск из Афганистана позволил Советскому Союзу нормализовать межгосударственные отношения с Китаем. Чтобы преодолеть разногласия, наслаивавшиеся в течение тридцати лет, СССР отвел и сократил войска, находившиеся на советско-китайской границе, и способствовал урегулированию камбоджийской проблемы (на чем настаивал Китай.) Визит М. С. Горбачева в Пекин в мае 1989 г. закрепил советско-китайское сближение. Между двумя государствами возобновилась приграничная торговля, были подписаны важные документы о налаживании экономического и культурного сотрудничества.

Характерной чертой новой внешнеполитической линии стало подкрепление новых концептуальных подходов практическими шагами. Добиваясь прекращения гонки ядерных вооружений, СССР 30 июля 1985 г. объявил об одностороннем моратории на ядерные взрывы. Выдвижение идеи «общеевропейского дома» (налаживания на континенте подлинно добрососедских отношений) также сопровождалось реальным сокращением советского ядерного оружия средней дальности в европейской части страны.

Горбачевское «новое мышление» в итоге шло гораздо дальше приспособления советской внешней политики к новым реальностям в мире. Новый советский руководитель хотел показать миру пагубность ядерного статус-кво, обреченность политики силы и силового измерения безопасности, внести реальный вклад в создание нового миропорядка. Западные наблюдатели в тот период отмечали новизну советских подходов, но рассматривали их прежде всего как пропагандистский маневр. Да и внутри страны далеко не все разделяли новые внешнеполитические инициативы. Е. К. Лигачев требовал возврата к классовому антиимпериалистическому подходу к мировым проблемам. В силу скрытого противодействия партийных и военных чиновников многие переговоры с западными партнерами затягивались, не приносили должного результата.

Итоги и уроки «перестройки». Крах «перестройки» стал реальностью осенью — зимой 1991 г. Ее результат оказался вовсе не таким, на который рассчитывали М. С. Горбачев и его единомышленники. Им не удалось ни вывести СССР на мировые рубежи в промышленном производстве и НТП, ни модернизировать одряхлевшую советскую систему, ни создать новую модель социализма. Имя Горбачева в массовом сознании прочно связывается с крушением привычного жизненного уклада, со всеми невзгодами и потрясениями, обрушившимися на страну в конце 80 — начале 90-х гг.

Для всесторонней, объективной оценки «перестройки» еще нет достаточной временной дистанции, еще не завершились начатые ею процессы, не отстоялся исторический материал.

Однако уже в настоящее время можно уйти от эмоциональных оценок недавнего прошлого и говорить об исторических уроках «перестройки». Первый из них связан с самим принципом оценки горбачевской «перестройки».

Прежде всего очевидно, что подобный финал — закономерный (не в детерминистском, а вероятностном смысле) итог целого исторического этапа развития страны, начавшегося после смещения Н. С. Хрущева, основным содержанием которого является спонтанное перерождение и разложение советской системы.

Авторы, которые сегодня обвиняют Горбачева в многочисленных ошибках и утратах от его экспериментаторства, прежде всего в развале СССР и советской социалистической системы, явно недооценивают ведущей роли в этих процессах объективных обстоятельств, тех исторических реалий, в которых приходилось действовать реформаторам. Горбачев принял на себя руководство страной, которая уже находилась в тяжелом системном кризисе, причем его симптомы в силу опять-таки качеств самой советской системы не были заметны даже для руководящих кругов. Более того, по оценкам экономистов, к 1985 г. основные экономические факторы, от которых зависело дальнейшее развитие страны (мировая конъюнктура, возможность привлечения долгосрочных кредитов и т. д.), находились вне контроля советского руководства, в силу чего роль даже самых больших ошибок инициаторов «перестройки» в крахе советского социализма не столь велика. Второй урок — его можно было бы назвать уроком реализма — заключается в том, что далеко не все сегодня, включая и самого инициатора «перестройки», готовы после многих лет триумфального шествия коммунизма по планете, непрерывного роста промышленной и военной мощи СССР признать закономерным и неизбежным кризис и крах социализма, порочность его доктринальных корней, его историческую обреченность, на которую еще на заре Советской власти указывал Б. Бруцкус, что в теории доказывали Л. Мизес и А. Хайек. Сегодня невозможно отрицать того, что в самой системе были заложены мощные силы самораспада, важнейшим свидетельством наличия которых является постоянная озабоченность большевистского режима проблемами собственной легитимации. Отсюда следует, что одна из главных причин поражения Горбачева — ставка на социалистический выбор страны. Сегодня вполне очевидно, что кардинальные реформы были необходимы стране. Не случайно на протяжении предшествующего «перестройке» тридцатилетия советские руководители безуспешно пытались с помощью реформ решать назревающие проблемы. Гипотетически для каждого предшественника Горбачева существовали альтернативные варианты реформ. Правда, не для улучшения социализма, а для выхода из него.

Основная заслуга Горбачева в том, что он осознал глубинную необходимость перемен и решился их инициировать. Горбачев никогда не ставил вопрос о ликвидации советской системы, он хотел лишь ее усовершенствования. Но механизмы, с помощью которых он пытался это сделать, оказались неэффективными. Именно в этом плане «фактор Горбачева» оказался решающим в ускорении развала планово-распределительной системы, развала неизбежного и в конечном итоге спасительного для России.

Очевидно, не могут быть забыты заслуги М. С. Горбачева в разрушении «железного занавеса», в ликвидации основ тоталитарной системы, проведении первых демократических преобразований.

§ 1. Создание новой российской государственности

Выбор политического курса. Как и в начале XX в., новая российская государственность рождалась в атмосфере хаоса и безвластия. Содержание и последовательность политических и экономических реформ диктовались кризисным состоянием социалистического строя, а не субъективным выбором тех или иных политических лидеров.

К концу 1991 г. в стране складывается весьма сложная социально-экономическая ситуация. За год национальный доход снижается более чем на 11 %, падает промышленное производство, уменьшается производство нефти и угля, пищевой продукции. В разряд дефицитных переходят практически все виды потребительских товаров. К началу ноября 1991 г. валютные запасы страны полностью исчерпываются, и Внешэкономбанк прекращает все платежи за границу, за исключением платежей по обслуживанию внешнего долга, который к этому времени достигает 76 млрд долларов. Угроза реального голода нависает над страной.

В силу постоянно ухудшающихся условий жизни эйфория в обществе быстро сменяется всеобщим разочарованием. Обретенная свобода от марксистской догмы принесла населению страны чувство облегчения, но вместе с тем возникли и растерянность перед неопределенным будущим, и ощущение утраты социальных и нравственных ориентиров. «Перестройка» расшатала устои советской системы, но практически не создала политико-экономических основ капиталистического строя.

Осенью 1991 г. государственные органы СССР фактически перестают функционировать как органы власти. Попытка создать новый союзный государственный аппарат в форме Межреспубликанского экономического комитета (МЭК) заканчивается провалом. Бывшие союзные республики отказываются выполнять экономические обязательства перед Союзом. Часть из них решительно выбирают путь радикальных социально-экономических реформ. Другие всеми силами и средствами стремятся их избежать или максимально отсрочить.

Одновременно союзная бюрократия растаскивала федеральную собственность по срочно создаваемым «концернам» и «ассоциациям». Процесс спонтанной приватизации захватывает регионы страны.

Ситуация в стране осложнялась бездействием демократических сил, не имевших ясной, проработанной программы системной трансформации. Исчезновение врага в лице КПСС вызвало в их рядах раскол и апатию.

Нарастающий хаос и социальное напряжение требовали от российского руководства срочно осознать новую реальность, сформировать национальные государственные институты, определить цели и задачи внешней и внутренней политики Российской Федерации, решить наиболее острые социально-экономические вопросы, наконец, запустить конкурентно-рыночные механизмы. Совпадение во времени задач, которые в других странах решались в разное время, неимоверно осложнило деятельность правительства Б. Н. Ельцина. Создание основ нового социально-экономического строя происходило в обстановке острого дефицита предпосылок для него. В силу исторических причин советские люди имели лишь крайне негативные представления о капитализме и рынке, а потому не испытывали желания участвовать в их создании.

По указанным причинам вопрос о цели трансформации российского общества не мог быть сразу гласно поставлен осенью — зимой 1991 г. ни властными структурами, ни средствами массовой информации. Президент Б. Н. Ельцин ни в одном из своих программных выступлений 1991–1992 гг. не говорил о капитализме как о конечной цели начинающихся структурных реформ. Таким образом, вопрос, куда должна идти Россия, чтобы не утратить свои государственные и международные позиции, фактически был оставлен без ответа. В силу этого внутриполитическая ситуация в стране осенью 1991 г. оставалась неопределенной, российское общество жило смутными ожиданиями перемен.

По тем же причинам не был реализован реальный шанс реорганизации старой государственной машины на демократической основе, т. е. посредством перевыборов Советов всех ступеней. После распада СССР Б. Н. Ельцин явно не хотел «раскачивать лодку». К тому же эта перспектива тогда не устраивала ни российских партократов, ни российских демократов. Выборы в Советы были отложены, и старая номенклатура продолжала действовать в Советах и в хозяйственных структурах. Между новым российским руководством и прежней партийно-хозяйственной элитой возникло не скрепленное никакими формальными договорами, но вполне определенное согласие, суть которого состояла в отказе от демонтажа советской системы и реформировании ее лишь в ограниченных пределах. Союз политической элиты, новой и старой, стал основой послеавгустовской переходной российской государственности. В результате все — от армии до КГБ, от прокуратуры до отделов социального обеспечения — было сохранено. Изменения коснулись лишь аппарата КПСС (он был распущен, а здания ЦК КПСС опечатаны). Президент решительно отказался от люстраций (отдаче под суд за прошлое), на чем настаивали наиболее радикальные демократы. Интуитивно решив проблему консенсуса (между правящими и оппонирующими политическими силами, избежав «охоты на ведьм»), новое российское руководство смогло начать реформы. Однако традиционный для российского общества ценностный раскол существенно затруднил решение этой задачи, постоянно провоцируя подрыв дотигнутого гражданского согласия.

Кризис и распад советской системы совпали с финансово-бюджетным кризисом, поэтому осенью 1991 г. перед политическим руководством России наряду с главной задачей — переходом к рынку и формированием развитой системы отношений частной собственности — стоял не менее острый вопрос остановки инфляции и обеспечения стабильного экономического роста. Бездействие российского правительства в первое время после августовских событий негативно сказалось на развитии социально-экономической ситуации. Неясность экономических перспектив, дискуссии о предстоящей денежной реформе и повышении розничных цен толкнули население России на скупку товаров, создание запаса предметов первой необходимости. В результате из магазинов исчезли и те немногие, еще остававшиеся с горбачевских времен товары. Введение принципа распределения товаров среди населения по карточкам и талонам, организация распродаж на предприятиях не смогли улучшить ситуацию. «Голодные очереди» становятся важнейшим фактором политики, способствуя усилению противостояния политических сил. Тяготы, вызванные развалом СССР, серьезно затруднили обеспечение легитимности реформаторской власти и политики. В свою очередь, формирующиеся демократические институты, транслируя и усиливая социальное напряжение, вызываемое реформами, во многом осложняют их развитие. В этой обстановке начинают постепенно возвращаться к активной политической жизни коммунисты, создавшие несколько партий. В итоге уже на начальном этапе посткоммунистической трансформации опора политического режима резко сузилась. Положение осложнялось также нарастающей угрозой распада самой России, созданной в свое время на тех же принципах, что и Союз.

Сохранение целостности Российского государства. Судьба российской государственности в 1991–1993 гг. во многом определялась противостоянием республиканских региональных властей и федеральной власти. Причины, приведшие к распаду СССР, сказались на нарастании центробежных, сепаратистских тенденций внутри России. В их основе лежало желание регионов самостоятельно распоряжаться плодами своего труда. Неудачи в реформировании общества подтолкнули автономии к поиску выхода из кризиса на путях решения собственно национальных проблем через обособление от других этносов. В условиях обострения экономического кризиса, разрыва хозяйственных связей, обнищания большинства населения республиканско-хозяйственная элита, умело апеллируя к реальным фактам национальной дискриминации, требовала преимущественных прав на территорию, ресурсы титульным национальностям. Угроза распада России нарастала в течение всего 1992 г. К лету этого года десятки субъектов Федерации — Татарстан, Башкортостан, Якутия (Саха), Удмуртия, Новосибирская и Тюменская области задерживали или вообще прекратили отчисление налогов в федеральный бюджет.

Отдельные субъекты Федерации предлагали преобразовать ее в конфедерацию, другие выступали за реальный федерализм, т. е. четкое разделение сфер ответственности и полномочий центра и мест с учетом природно-климатических и социально-политических различий регионов. Третьи, опасаясь экономической неэффективности федерации, построенной по этническому, а не территориально-экономическому принципу, а также перерастания «асимметрии» в конфедерацию, требовали ликвидации существующих республик, краев и областей и создания на их месте губерний, жестко подчиненных центру.

Претензии республик и других национальных образований в России на особый статус, а тем более на выход из нее, грозили полным распадом страны и междоусобицей. В этих условиях правительство Российской Федерации проводило непоследовательную национально-государственную политику. Незаконные вооруженные формирования Д. Дудаева, разогнавшие в сентябре 1991 г. Верховный Совет Чечено-Ингушской автономии и демонстративно объявившие об отделении Чечни от России, не были разоружены, что впоследствии обернулось тяжелым кризисом в этом регионе. Продолжалось субсидирование из федерального бюджета республик, взявших курс на отделение от России. Лишь в конце октября 1992 г. после начала столкновения между осетинами и ингушами президент России впервые не исключил возможности использования силовых методов для защиты территориальной целостности страны и государственных интересов.

Первым серьезным шагом на пути сохранения единства России стал Федеративный договор, работа над которым началась еще в 1990 г. Еще в ходе обсуждения проектов договора стало очевидно, что идея национальной государственности за годы Советской власти пустила глубокие корни и вернуться к территориальным образованиям невозможно. Поэтому были отвергнуты и возврат к дореволюционному губернскому устройству на территориальной основе, и федерация национальных государств с преимущественными правами на территорию титульных наций и минимальными полномочиями федерального центра. Подписанный 31 марта 1992 г. большинством субъектов Федерации, за исключением Татарстана и Чечни, Федеративный договор разграничил в общих чертах полномочия общефедеральных органов и органов субъектов Федерации. Тем самым внутриполитическое напряжение в стране резко снизилось, частично прекратилась война законов.

Противостояние двух властей. Законодательное оформление новой российской государственности в первые годы реформ было серьезно осложнено противостоянием внутри самой власти, между двумя ее ветвями — законодательной и исполнительной, но по существу — двух систем власти — одной из прошлого, другой в перспективе — демократической. Их конфликт в отсутствие нормальной конституционной легитимности власти (в стране продолжал действовать слегка подновленный старый Основной закон РСФСР) и сосуществования в государственном организме двух несовместимых начал (президентской власти и системы Советов) был неизбежен. Многие поправки к действующей Конституции и другие законодательные акты принимались в обостряющейся борьбе этих двух политических сил. Неудачи первого этапа либеральных реформ усиливают блок старой номенклатуры и способствуют консолидации вокруг законодательной власти всех оппозиционных сил. Целью оппозиции становится полный захват власти через ослабление президентских структур и жесткий контроль над правительством. Именно эту цель отражал лозунг «Вся власть Советам!» на многочисленных митингах «Трудовой Москвы», Фронта национального спасения и других прокоммунистических организаций. В свою очередь сторонники жесткой линии в окружении настаивали на роспуске Верховного Совета и ликвидации Съезда народных депутатов. Тем самым «августовское соглашение» оказалось под вопросом. Воспользовавшись его правовой неопределенностью, различные политические силы начали по кускам «растаскивать» государственную власть. Фактическое двоевластие, а точнее безвластие, провоцировало оппозицию на дальнейшее перераспределение власти в свою пользу. Борьба вокруг основ конституционного строя России шла с переменным успехом до весны 1993 г. Верховный Совет РФ во главе с Р. И. Хасбулатовым все более активно вмешивался в дела исполнительной власти, требуя отставки президента. В апреле 1993 г. по настоянию Б. Н. Ельцина был проведен референдум о доверии президенту. За доверие высказалось 58 % из числа принимавших участие в голосовании. Тем не менее борьба за отстранение Ельцина от власти продолжилась и после референдума. Конституционный кризис преодолен не был. Особо остро встал вопрос о форме правления — президентская или парламентская республика. С каждым днем конституционный кризис принимал для страны все более опасный, разрушительный характер.

Непримиримая оппозиция для реализации своих целей широко использовала многочисленные митинги и марши протеста. 1 мая 1993 г. демонстранты в Москве на Ленинском проспекте дали настоящий бой силам милиции. Острая борьба законодательной и исполнительной власти продолжалась все лето.

Октябрьские события 1993 г. К осени 1993 г. Россия оказалась в состоянии глубокого политического кризиса. Его разрастание — результат отсутствия у России реального опыта, устойчивых традиций демократии и парламентаризма. В условиях начавшегося революционного процесса в стране одновременно оказалось несколько властных центров, в силу чего и Р. Хасбулатов, и Б. Ельцин имели основания претендовать на лидерство в государственных делах. Начиная с весны 1992 г. большинство депутатского корпуса было нацелено на постепенное ограничение власти и полномочий президента, на изменение курса реформ.

В этих условиях Б. Н. Ельцин, убежденный сторонник построения правового государства (что вполне подтверждено последовательным исполнением взятых на себя обязательств), пошел на вынужденный шаг. Чтобы прекратить затянувшееся политическое двоевластие, 21 сентября 1993 г. он издал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», в котором объявил о роспуске съезда и Верховного Совета и проведении 12 декабря референдума по новой Конституции и выборов в двухпалатное Федеральное собрание (Государственную Думу и Совет Федерации). К этому же сроку предполагалось завершить работу по подготовке новой Конституции.

Указ Президента формально противоречил ряду статей действующей Конституции, однако оставлял оппозиции реальную возможность пойти на выборы и демократическим путем решить вопрос о власти.

Оппозиция отвергла легитимный вариант развития событий и перешла к решительной атаке на президента. В ночь на 23 сентября 1993 г. чрезвычайный Десятый Съезд народных депутатов, на котором не было кворума, принял постановление, объявившее действия Б. Н. Ельцина «государственным переворотом», и отстранил его от должности. Съезд избрал вице-президента А. В. Руцкого исполняющим обязанности президента. После этого противостояние сторон переходит в плоскость силовой борьбы. Получив полномочия, А. Руцкой создает вооруженные формирования, в «Белый дом» свозятся оружие и боеприпасы (впоследствии военными было обнаружено 1132 единицы оружия — сотни автоматов, пулеметы, гранатометы, снайперские винтовки, — 312 кг тротила).

1–2 октября еще существовала возможность мирного развития событий. Председатель Конституционного суда В. Д. Зорькин выступил с предложением так называемого нулевого варианта, сущность которого заключалась в отмене всех решений президента и Верховного Совета после 21 сентября и назначении одновременных перевыборов президента и парламента. Но оппозиция организовала 3 октября 1993 г. в центре Москвы на Смоленской площади массовые беспорядки. К 10 часам вечера вооруженные боевики, прибывшие в телецентр «Останкино», предприняли попытку его штурма.

В этой ситуации Ельцин, взяв на себя всю полноту ответственности, отдал приказ о вводе в Москву танковой дивизии и блокаде Белого дома. В результате последующего его штурма с обеих сторон были жертвы, в числе которых ни депутатов, ни лидеров мятежа не было. Мятежники были арестованы.

События октября 1993 г. были неоднозначно восприняты различными слоями российского общества. И до сих пор в историографии отсутствуют их однозначные оценки (среди пяти пунктов обвинений левой оппозиции, инициировавшей в мае 1998 г. процесс отстранения Б. Н. Ельцина от власти через импичмент, т. е. через отрешение от должности, фигурировал и неправомерный роспуск в 1993 г. оппозиционного Верховного Совета).

Вне зависимости от правовых и иных оценок действий сторон «черный октябрь» окончательно разрушил систему Советов и Советской власти.

Возрождение российского парламентаризма. В соответствии с принятым решением президента 12 декабря 1993 г. состоялись выборы в Совет Федерации и Государственную думу. Одновременно с выборами проводился референдум по проекту новой Конституции.

Выборы на многопартийной основе в России проходили впервые после почти восьмидесятилетнего перерыва. Между политическими партиями и блоками развернулась настоящая предвыборная борьба за голоса избирателей. Изначально 35 партий и движений претендовали на участие выборах, но лишь 13 из них удалось зарегистрировать свои списки в Центральной избирательной комиссии РФ, остальные не смогли собрать необходимые 100 тыс. подписей избирателей.

Выборы проводились в атмосфере напряженности в общества, вызванной распадом СССР и октябрьским путчем. Избиратели продемонстрировали свое разочарование ходом радикальных реформ. В итоге ни одна из политических партий, поддерживавших курс президента, не набрала более 15 % голосов от общего числа избирателей, в силу чего изначально Госдума оказалась оппозиционной президенту. Вместе с тем самой борьбой за места в парламенте, а затем занятием в нем важных постов депутаты, в том числе и противники Б. Н. Ельцина, признали легитимность «президента-узурпатора» и «его Конституции». Подобная легитимация в целом обеспечила на ближайшие годы стабильность конституционному строю России.

Всего на выборах 12 декабря в Государственную думу было избрано 444 депутата, в том числе 225 по общефедеральному и 219 по одномандатным избирательным округам. Не проводились выборы на территории Татарстана и Чечни. Из 13 избирательных объединений лишь 8 получили места в парламенте. С учетом депутатов, избранных по партийным спискам и на индивидуальной основе, наибольшее число мест в Госдуме получила партия «Выбор России» — 76, ЛДПР — 63, аграрии — 55, КПРФ — 45.

Новая Конституция России. 12 декабря вместе с выборами в Госдуму состоялся также и референдум по Конституции. За проект нового основного закона страны проголосовали чуть больше 50 % участвовавших в голосовании. Принятие Конституции явилось важнейшим шагом в демократическом обновлении России.

Конституция России 1993 г. — это первая за всю историю страны демократическая Конституция. Она положила конец идеологизации государственной власти, всей системе советского тоталитарного режима. Конституция впервые в истории Российского государства утвердила основополагающий принцип современного парламентаризма — принцип разделения властей. Также впервые в соответствии с общепринятой мировой практикой законодательный орган был назван парламентом, его полномочия были отделены от полномочий других государственных органов, что позволяло ему сосредоточиться на законодательной деятельности.

К моменту принятия новой Конституции в России не оформились новые социальные группы и партии, не закончилось формирование политических и экономических структур нового общества. В силу этих причин новая российская Конституция несла в себе черты переходного периода, определенных компромиссов. Наиболее очевидный из них — заметный дисбаланс сил между президентом и парламентом. Согласно новому основному закону, президент имеет чрезвычайно широкие полномочия. Его трудно подвергнуть импичменту (отрешить от должности), хотя такая процедура заложена (ст. 93) в новой Конституции.

Человек, его права и свободы (а не коллектива, класса, партии, как это было прежде) названы в основном законе высшей ценностью. Провозглашались свобода слова, свобода СМИ, запрещалась цензура. Правда, и это один из существенных недостатков, права и свободы оказались вытесненными с заглавного места.

При всех своих недостатках впервые в истории России был принят документ, в котором уровень гарантируемых прав и свобод человека, механизм их защиты соответствовали общепризнанным принципам и нормам международного права. Каждому гарантируется свобода мысли и слова, свобода средств массовой информации, запрещается цензура.

Новый Основной закон, несмотря на слабость реальных противовесов принимаемым президентом решениям, создал вполне реальную правовую основу для строительства демократического федеративного правового государства. В результате уже в 1994 г. Россия имела вполне работоспособный двухпалатный парламент.

Становление Федерального Собрания. Новая российская Конституция изменила характер государственной власти, форму правления и принципы законодательной деятельности. Начался новый, постсоветский, посткоммунистический этап в развитии российской государственности.

В отличие от бывшего Верховного Совета Государственная дума изначально создавалась как исключительно профессиональный парламентский орган, где все избранные депутаты должны работать на постоянной основе. К ведению нижней палаты, согласно Конституции, отнесены принятие законодательных актов, утверждение госбюджета и контроль над его исполнением, контроль над соблюдением прав человека, участие в формировании Правительства РФ.

Совет Федерации (как верхняя палата парламента), согласно Конституции РФ, представлял и защищал интересы 89 субъектов Федерации. Поэтому главной его функцией является рассмотрение федеральных законов, принимаемых нижней палатой. Состав депутатского корпуса Госдумы первого созыва в основном отражал реальное соотношение сил и настроений в российском обществе. Ни одна из фракций в Госдуме не имела решающего перевеса. Коммунистические и националистические фракции в лучшем случае могли рассчитывать при голосовании на поддержку 180–230 депутатов, «буферные фракции» — 110–130, демократические — 100–120. В нижней палате были созданы и официально зарегистрированы восемь фракций и одна депутатская группа «Новая региональная политика». Их состав и политические ориентации в течение срока работы Госдумы неоднократно менялись.

Процесс становления Федерального Собрания протекал сложно, так как его первые шаги осуществлялись под сильным воздействием кровавой развязки противостояния президента и Верховного Совета.

Наиболее последовательную антипрезидентскую позицию в Госдуме занимала фракция Коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ) во главе с ее председателем Г. А. Зюгановым (воссозданная в феврале 1993 г. КПРФ требовала смены правительственного курса, восстановления социализма). Имея солидное представительство в думе (45 человек), фракция коммунистов инициировала обсуждение наиболее конфронтационных вопросов — о Комиссии по расследованию событий 3–4 октября, о денонсации Беловежских соглашений, о начале процедуры импичмента президента. Тем не менее коммунистической оппозиции так и не удалось обеспечить думского большинства по наиболее важным вопросам. Из-за несовершенства конституционных норм и переходности самого парламента при голосовании чаще всего проходили компромиссные решения. По этим причинам парламент созыва 1993 г. не добился особых успехов в законодательном деле. Госдума смогла принять новый Гражданский кодекс Российской Федерации, федеральные законы о выборах президента, депутатов Государственной думы, об общих принципах устройства государственной власти, о местном самоуправлении, об основных гарантиях избирательных прав граждан России.

Государственная дума в соответствии со своим конституционным правом 23 февраля 1994 г. объявила амнистию лицам, находящимся под следствием или содержащимся под стражей в связи с событиями 19–21 августа 1991 г., 1 мая 1993 г., 21 сентября — 4 октября 1993 г. Этот шаг, имевший в первую очередь политическую направленность, превращал Думу в самостоятельный центр власти. Однако война в Чечне ясно показала неспособность парламента контролировать применение исполнительной властью военной силы.

Тем не менее российский парламент первого созыва выполнил свою главную функцию: он узаконил новую политическую и государственную систему.

Чеченский кризис. Новая российская Конституция закрепила основные признаки федеративного устройства страны: ее государственную целостность, разграничение полномочий между органами власти в центре и на местах, равноправие субъектов Федерации, а также признаки равноправия и самоопределения народов Российской Федерации. Согласно Конституции, федеральный центр обладает высшей властью на всей территории государства. Но как и ожидалось, Конституция не решила всех вопросов федеративного устройства страны. Равенство субъектов Федерации было зафиксировано лишь формально (Федерация по-прежнему имела «асимметричный» характер). Различные регионы обладали разной компетенцией и несли различную меру ответственности перед государством и гражданами.

Законодательные органы республик, краев и областей значительно различаются по своему правовому статусу, компетенции, даже по названию. В результате складывание национально-государственного устройства России во многом шло стихийно, под воздействием непрерывного «торга» центра и регионов по вопросам полномочий и распределения доходов.

Слабость федеральной власти вынуждала ее идти на подписание особых двусторонних договоров с субъектами Федерации, как правило, с наиболее богатыми по своим ресурсам этническими республиками.

Так, в феврале 1994 г. был подписан договор с Татарстаном, который предоставил республике такие права и преимущества, каких не было у других субъектов Федерации. В ведение Татарстана перешли такие традиционные федеральные функции, как защита прав и свобод человека и гражданина, предоставление или лишение татарского гражданства, установление отношений с иностранными государствами и другие. Однако этот договор позволил вернуть Татарстан в конституционное пространство России. Позже аналогичные договоры были подписаны с другими российскими республиками. При этом Башкортостан оговорил для себя в договоре определенные права по бюджету и налогам.

Двусторонний договор, подписанный российским правительством и Республикой Якутия (Саха), позволил ей не только самой собирать федеральные налоги, но и расходовать их на федеральные программы. В 1994–1995 гг. было подписано 20 двусторонних договоров с этническими республиками. Они позволили местным властям выиграть время и удовлетворить запросы националистических сил, а федеральному центру — избежать силового давления в решении национальных проблем.

В конце 1994 г. российское руководство предприняло попытку разрубить «чеченский узел». Три года с момента прихода к власти в республике национал-радикалов во главе с Д. Дудаевым в Москве ждали, что режим, установленный генералом, сам себя изживет, но этого не случилось. За эти годы Чечня превратилась в опасный источник сепаратизма на Северном Кавказе. Призывы Д. Дудаева к созданию «общего кавказского дома народов» вне России создавали реальную опасность повторного передела постсоветского пространства, угрожали целостности Российской Федерации. Чеченский сепаратизм грозил подорвать едва наметившееся согласие между центром и регионами.

Федеральные власти неоднократно пытались наладить диалог с режимом Д. Дудаева, но вопрос упирался в политический статус Чечни. Чеченские власти упорно не желали считать республику субъектом Российской Федерации. В ответ правительство России оказывало экономическое давление, постепенно сокращая поставку волжской и сибирской нефти на Грозненский нефтеперерабатывающий завод, ограничивая возможности финансовых махинаций с чеченскими авизо.

Эта тактика принесла определенные плоды. К концу 1993 г. дудаевский режим переживал серьезный кризис. «Независимая Республика Ичкерия» находилась на грани социального взрыва. Обвальный спад производства, сокращение доходов от продажи нефти, отключение электроэнергии за невыплату республикой задолженности, постоянные вооруженные разборки резко сократили число сторонников Д. Дудаева и суверенитета Чечни.

Однако разрозненность, неоднородность оппозиционных сил позволила Дудаеву легко разогнать в мае — июне 1993 г. парламент, Конституционный суд, грозненское городское собрание, когда те потребовали ограничить его власть, провести расследование нефтяных махинаций.

Весной 1994 г. общечеченским центром сопротивления Д. Дудаеву становится Надтеречный район, где был создан Временный совет Чеченской Республики во главе с У. Автурхановым. Развязка наступила 26 ноября, когда бездарно организованный оппозицией и, возможно, российскими спецслужбами танковый штурм Грозного закончился полным провалом.

После этого в российском руководстве верх одерживает «партия войны». 30 ноября 1994 г. президент Б. Н. Ельцин издал указ «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», в соответствии с которым для решения этой задачи создавалась специальная группировка войск. На подготовку боевых действий войскам отводилось всего несколько дней. 10 декабря 1994 г. войска Министерства обороны и внутренних дел вошли на территорию Чечни. С самого начала боевые действия складывались для федеральных войск неудачно. Штурм же Грозного в новогоднюю ночь, в результате которого погибли сотни российских военнослужащих, стал военной катастрофой. Неудачи боевых действий российских войск объяснялись тем, что перед военными были поставлены задачи, не выполнимые военными средствами. Кроме того, разработка и материальное обеспечение операции были крайне неудовлетворительными. Из поступившей на вооружение группировки федеральных войск в Чечне боевой техники более 20 % было полностью неисправной, еще 40 % — неисправно частично. В результате в первые сутки боевых действий федеральные войска, только по официальным данным, потеряли 72 единицы боевой техники. Неожиданностью для российских политиков и военных оказалось наличие у Дудаева хорошо подготовленной армии. К началу событий чеченские вооруженные силы имели 13 тыс. человек, не считая наемников и добровольцев из других стран. В Чечне после ухода из нее российских войск осенью 1991 г. было накоплено много оружия и боеприпасов. Но самое главное, умело играя на национальных чувствах и изображая Россию врагом чеченского народа, Дудаеву удалось привлечь на свою сторону население Чечни, занимавшее ранее нейтральную позицию. Из обанкротившегося политика он превратился в национального героя. Большая часть населения Чечни восприняла ввод федеральных войск как вторжение вражеской армии, стремящейся отнять у него свободу и независимость.

В итоге операция по восстановлению законности, сохранению целостности России, разоружению бандитов обернулась для российского общества затяжной кровопролитной войной, сказавшейся на всех сторонах жизни, и прежде всего на экономике.

Новые задачи российской внешней политики. Процесс адаптации российской внешней политики к новым реальностям в мире оказался длительным и болезненным. Переходное состояние российского общества, борьба за власть, жесточайший экономический кризис серьезно осложнили разработку концепции национальной безопасности и новой внешнеэкономической доктрины.

По названной причине в 1991–1993 гг. внешняя политика демократической России во многом являлась продолжением «перестроечной дипломатии» М. С. Горбачева. Для нее было характерно стремление интегрироваться в западное сообщество и мировые экономические структуры. Провозглашенная министром иностранных дел А. Козыревым концепция стратегического союза России и США, позже преобразованная в идею стратегического партнерства, предполагала лояльность России в отношении западных ценностей в обмен на помощь Запада в осуществлении либеральных реформ.

За первые два года либеральных преобразований в стране российской дипломатии, несмотря на ошибки и ограниченный арсенал средств, удалось решить многие проблемы, вызванные распадом СССР и определением нового международного статуса РФ. Россия заняла место, принадлежащее СССР в Совете Безопасности ООН.

3 января 1993 г. президенты РФ и США подписали чрезвычайно важный Договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2), предусматривающий взаимное сокращение ядерного потенциала двух стран к 2003 г. до уровня 3500 ядерных боеголовок. Этот договор вызвал неоднозначную реакцию в российском обществе, поскольку на начало 90-х гг. запасы ядерных боеголовок в СССР составляли более 33 тыс., а в США — более 23 тыс., и, следовательно, Россия должна была уничтожить большее их число.

В октябре 1993 г. в результате подписания Токийской декларации был сделан важный шаг к нормализации отношений нашей страны с Японией.

Вместе с тем российской внешней политике в эти годы явно не хватало стратегической глубины, инициативности. Несмотря на демократическую риторику, она по-прежнему отражала логику «холодной войны». Козыревская дипломатия в целом принесла незначительные результаты.

Определенные просчеты, допущенные в 1991–1992 гг. в российско-американских отношениях, в политике на Балканах и особенно во взаимоотношениях со странами ближнего зарубежья заставили Б. Н. Ельцина уже в 1993 г. существенно скорректировать внешнеполитический курс России.

В концепции внешней политики, утвержденной в апреле 1993 г. президентом, главное внимание уделялось задачам развития отношений со странами ближнего зарубежья и Восточной Европы и лишь затем следовал Запад и другие регионы мира.

Благодаря этому стали регулярно собираться органы, координирующие и направляющие деятельность СНГ, такие как Совет глав государств и Совет глав правительств. Развивалось сотрудничество силовых и финансовых структур.

Однако эти реальные шаги к сближению в рамках СНГ отчетливо обнаружили различие интересов отдельных стран Содружества и их различную готовность к дальнейшему участию в интеграционном процессе.

Существенно затрудняли согласование национально-государственных интересов государств — участников СНГ различия в их экономическом потенциале, структуре хозяйства.

В силу этих причин формирование и укрепление Содружества оказалось более сложным делом, чем это представлялось вначале. В 1994–1997 гг. процессы размежевания и национального самоопределения явно опережали интеграцию и сближение. Ставшие независимыми республики в ускоренном темпе строили свои властные и экономические структуры, финансы, вооруженные силы. Попытки же осуществить реальную интеграцию, как правило, дальше многочисленных заявлений лидеров и подписания очередных многосторонних соглашений не шли.

В этих условиях в СНГ получает развитие стратегия разноскоростной интеграции. В 1995 г. началось формирование таможенного союза между Россией, Белоруссией, Казахстаном и Киргизией, что позволило обеспечить более свободное перемещение товаров и капиталов этих государств. В марте 1996 г. страны «четверки» подписали Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях. Параллельно шло оформление «двойки» (Союза России и Белоруссии), «единого экономического пространства» центральноазиатских стран — Казахстана, Узбекистана и Киргизии, а впоследствии и «ГУАМа» — объединения Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии — в целях развития евро-азиатско-транскавказского транспортного коридора. Дробление Содружества на небольшие блоки, как показала практика, лишь усилило центробежные тенденции, способствовало ориентации части блоков на зарубежных партнеров.

С 1994 г. внешняя политика России постепенно меняет характер, становясь все более державной. В стране заметно усиливаются антизападные настроения, в основном возникающие как стихийная реакция на конкретные действия США и ее союзников. В начале 1996 г. смена ориентиров во внешней политике подкрепляется кадровыми перестановками: А. Козырева на посту министра иностранных дел сменил Е. Примаков, бывший до этого руководителем Службы внешней разведки. Став министром, Е. Примаков объявил приоритетом своей деятельности ближнее зарубежье, двусторонние и многосторонние отношения со странами СНГ. Реальный результат был достигнут лишь в 1997 г., когда были подписаны договоры с Белоруссией и Украиной. Договор с Украиной стал возможным благодаря достигнутому компромиссу в двух принципиальных вопросах: о статусе главной базы Черноморского флота Севастополя и о разделе самого флота.

В ходе визита весной 1997 г. Б. Н. Ельцина на Украину флот был окончательно поделен, как и его инфраструктура.

К середине 90-х гг. вопрос о расширении НАТО на Восток стал главным для российской дипломатии. В 1990–1991 гг. руководители государств НАТО заверяли М. Горбачева, что после объединения Германии и роспуска Варшавского договора НАТО не будет распространять свое влияние на Восток. Лидеры Запада не сдержали своих обещаний.

Приоритетом новой американской стратегии становится сохранение систем военно-политических союзов, созданных США в годы «холодной войны». В конце 1994 г. США принимают решение о необходимости принятия бывших советских союзников по ОВД в НАТО, несмотря на жесткие возражения России.

В результате упорных переговоров 27 мая 1997 г. в Париже был подписан основополагающий Акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между РФ и НАТО. НАТО и Россия более не рассматривают друг друга как противников. Россия получила от НАТО официально закрепленное обещание не размещать на постоянной основе вооруженные силы на территории своих новых членов.

В целом компромисс по вопросу расширения НАТО оздоровил ситуацию в Европе и мире. Однако натовские бомбардировки Югославии перечеркнули большинство достижений на пути сближения России и НАТО, в том числе соглашения по развитию мер доверия.

Новая восточная политика. В результате целенаправленных усилий по активизации российской восточной политики в 1991–1997 гг. отношения с большинством стран Азиатско— Тихоокеанского региона (АТР) вышли на новые рубежи. Последовательно развивались традиционно масштабные связи с Индией, возобновилось активное сотрудничество с Вьетнамом, Монголией.

В апреле 1996 г. в Пекине Б. Н. Ельцин и председатель КНР Цзян Цземинь сформулировали курс на развитие равноправного доверительного партнерства. В новых исторических условиях отношения между двумя соседними государствами должны строиться не на идеологической близости, а на взаимной выгоде и балансе интересов.

Через год, в апреле 1997 г., во время государственного визита председателя КНР в Москву, была подписана совместная российско-китайская Декларация о многополярном мире и установлении нового международного порядка. Этот документ — важное свидетельство совпадения концептуальных подходов сторон и важнейшая тенденция развития современных международных отношений. В этом документе стороны поддержали нарастающую в мире тенденцию к многополярности.

Главной темой встречи на высшем уровне в Пекине в апреле 1997 г. стали экономические вопросы. Жесткая конкуренция на китайском рынке заставляет Россию быстрее решать вопросы выхода из экономического кризиса, создавать конкурентоспособную продукцию, поскольку Китай в условиях рынка предпочитает традиционной российской технике и оборудованию более качественную продукцию ведущих западных стран.

В 1993–1997 гг. заметно активизировался российско-японский диалог. Многие десятилетия развитию экономических и культурных связей двух соседних стран мешал пресловутый «территориальный вопрос». Сталин, отказавшись в 1951 г. подписать мирный договор с Японией, упустил возможность раз и навсегда решить в свою пользу спор о принадлежности Южных Курил.

Возможность прорыва в отношениях между Токио и Москвой появилась лишь в 1993 г. после подписания Б. Н. Ельциным и премьер-министром Японии Морихиро Хосакава Токийской декларации, где предполагалось решить проблему «северных территорий» на основе законности и справедливости, без деления на победителей и побежденных.

После встречи «большой семерки» в Денвере новый премьер-министр Японии Хасимото предложил пересмотреть в условиях окончания «холодной войны» внешнеполитические приоритеты своей страны и, в частности, кардинально улучшить отношения с Россией. Одна из важных причин смягчения позиции японской стороной в отношении с Россией — нестабильная ситуация в Восточной Азии, усиление позиции Китая и, следовательно, необходимость удержания баланса в регионе.

Парламентские выборы 1995 г. Осенью 1994 г. в стране стартовала новая избирательная кампания по выборам в Государственную думу, конституционные полномочия которой истекли в 1995 г.

Политический кризис дал мощный импульс к становлению в России реальной многопартийности. Для партий, прошедших на выборах в Государственную думу («Выбор России», ЛДПР, ДПР, КПРФ, АПР, ПРЕСС), парламентская деятельность становится главной. В первой половине 1994 г. в России было зарегистрировано около 50 политических партий, 100 общественно-политических объединений.

Характерной чертой этого времени стала перегруппировка основных партийно-политических сил: поиск союзников и объединяющей идеи, формирование предвыборных блоков и коалиций. КПРФ, стремясь объединить весь левый электорат, обновляет свой политический имидж, соединив в идеологической платформе три разных начала: марксизм, русскую национальную доктрину и концепцию устойчивого развития.

К лету 1994 г. Е. Гайдаром была создана праволиберальная партия, получившая название «Демократический выбор России». Однако с ее образованием раскол демократического движения не был преодолен. Другая правая партия — «Яблоко» во главе с Г. Я. Явлинским выступала с критикой монетаристского «уклона» в деятельности правительства, Е. Гайдара и В. Черномырдина и требовала расширения полномочий законодательной власти.

В отличие от выборов 1993 г., которые проводились в экстремальных политических и правовых условиях, сложившихся после прекращения деятельности Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ, выборы 1995 г. проходили в относительно спокойной обстановке. Осенью 1994 г. началось активное формирование предвыборных блоков и коалиций различных политических течений и ориентаций, которое достигло своего апогея к декабрю 1995 г. Наряду с политическими партиями, участвовавшими в выборах 1993 г., на арену вышли новые политические объединения: блок «Наш дом — Россия» (В. Черномырдин, С. Беляев), «Блок Ивана Рыбкина», «Конгресс русских общин», «Держава» и др. Всего в Центральной избирательной комиссии к началу выборов было зарегистрировано 43 избирательных объединения и блока. Подобная раздробленность, свидетельствовавшая о незрелости российской демократии, привела к тому, что большинству из них не удалось преодолеть пятипроцентный барьер для получения мест в Госдуме.

По итогам голосования КПРФ получила в Государственной думе второго созыва 158 мандатов. Успех КПРФ на выборах был связан с ухудшением экономического положения основной массы населения и отсутствием заметных сдвигов к лучшему, усилением у людей ностальгических настроений, стремлением восстановить утерянные социальные гарантии. В свою очередь, поражение радикально настроенных реформистов — результат раздробленности, неспособности объединиться. В целом же относительное равновесие не было нарушено, и новый российский парламент остался умеренно оппозиционным исполнительной власти.

§ 2. Становление рыночной экономики

Начало либеральных реформ. 1992 г. стал для России годом экономических реформ, началом перехода к рынку, к легитимной частной собственности. В ноябре 1991 г. Б. Н. Ельцин сформировал новое правительство, ключевые посты в котором заняли молодые экономисты-рыночники П. Авен, А. Нечаев, А. Шохин, А. Чубайс. Вице-премьером этого правительства был назначен 35-летний экономист Е. Гайдар. Молодых кабинетных ученых пригласили в правительство исключительно из-за глубины кризиса, в котором оказалась страна, из-за нежелания многих опытных экономистов и управленцев «разгребать авгиевы конюшни».

Главные экономические цели нового правительства России были изложены Б. Н. Ельциным 28 октября 1991 г.: переход к рыночной экономике и достижение макроэкономической стабилизации. Для вывода страны из кризиса Ельцин, возглавивший «правительство реформ», выбрал путь «шоковой терапии», т. е. быстрого, «в один прыжок», вхождения в рынок. В своей политике правительство исходило не из идеологических предпочтений, а из суровых экономических реалий. К этому времени экономическая ситуация в стране была катастрофической, полки магазинов пусты. Стране реально грозил голод, поэтому дальше откладывать реформы было нельзя.

Правительственная программа содержала набор мер, широко известных в мировой практике: сначала отпуск цен, затем введение свободной торговли и затем приватизация. Свободные цены должны были определить реальную цену товаров и включить механизм конкуренции, заставить людей «зарабатывать деньги», а приватизация (передача государственной собственности в частные руки), сделав людей собственниками, — создать мощные стимулы к труду.

Альтернативный вариант, предлагаемый Г. А. Явлинским (сначала достижение стабилизации экономической ситуации, а потом проведение рыночных реформ), был отвергнут, так как требовал жестких административных мер, обеспечить которые при слабости государственной власти было уже невозможно. К концу 1991 г. в России жесткая вертикаль власти была разрушена, подорвана система поддержания правопорядка. Восстановление власти в стране фактически заняло все 90-е гг. XX в.

Реформы, начатые командой Е. Гайдара, с самого начала приобрели революционный характер, характер перехода от одного общественного строя к другому. Правительство приняло ряд важных мер по слому командно-административной системы, либерализации хозяйственной деятельности. Значительные усилия были направлены на создание рыночной инфраструктуры — фондовых и товарных бирж, банковской системы, валютного рынка.

В соответствии с правительственной программой реорганизация коснулась органов власти и управления: старые (советские) органы власти сохранились, но реформаторы попытались наполнить их новым содержанием. Советский госаппарат был резко сокращен, правда ненадолго.

Основой гайдаровских реформ стала либеральная монетаристская модель перехода к рынку, ориентированная на ослабление вмешательства государства в экономику, на первоочередное реформирование денежного сектора экономики, достижение финансовой стабилизации в стране, ликвидацию бюджетного дефицита, укрепление рубля. По планам реформаторов, программа стабилизации российской экономики на рыночной основе была рассчитана на три года.

В начале либеральных реформ (до декабря 1992 г.) наиболее революционную роль сыграл Указ Президента РФ от 2 января 1992 г. о либерализации цен и реорганизации торговли. Он предоставил предприятиям право самостоятельно устанавливать цены на производимую продукцию, право самостоятельного сбыта и покупки продукции и сырья. Указ вводил контроль за ценообразованием на предприятиях-монополистах, отменял запреты на деятельность негосударственных торгово-закупочных предприятий.

Стабилизационная политика правительства Е. Гайдара также предусматривала ряд важных мер по предотвращению гиперинфляции и социальной защите населения. Резкому сокращению были подвергнуты все государственные расходы (централизованные капиталовложения, дотации и т. д.). В частности, расходы на закупку вооружений были урезаны на 85 %. Одновременно были приложены усилия для конвертируемости рубля: упрощены схемы валютных операций, расширен валютный рынок и, наконец, установлен свободный валютный курс рубля на основе спроса и предложения.

Либерализация цен и ужесточение финансовой политики привели к тому, что российский рынок постепенно стал наполняться товарами, деньги вновь обрели цену, исчезли очереди в магазинах.

Реформы, связанные с именем Е. Гайдара, продолжались ровно год. Их глубина, темпы, последовательность, как и предполагали с самого начала реформаторы, зависели не столько от их «идеальных замыслов», сколько от хода политической борьбы в стране и других реалий посткоммунистической России. Конфликтный характер возникновения рынка во многом был связан с характером экономики, унаследованной Россией от СССР. По оценкам специалистов, основная часть бывших советских предприятий (до 70 % крупных заводов, колхозов и совхозов) была непригодна для вхождения в рынок, несовместима с ним и потому обречена на банкротство.

Уже первые шаги правительства Е. Гайдара вызвали резкое противодействие со стороны Верховного Совета, который проваливал все законопроекты, предложенные правительством. В оппозицию решительному антиинфляционному курсу Е. Гайдара по мере разрастания кризиса неплатежей становится значительная часть директорского корпуса. Реальная опасность банкротства неэффективных предприятий заставила сплотиться промышленников и профсоюзы. В этой ситуации инициировавший реформы Б. Н. Ельцин не был последователен. Он постоянно нейтрализовывал реформаторов антиреформаторами и лично принимал решения, противоречащие логике реформ. Летом 1992 г. он пошел на компромисс с проререформаторски настроенной частью промышленников и включил в состав правительства ряд видных представителей военно-промышленного (ВПК) и топливно-энергетического (ТЭК) комплексов.

Уступки директорскому корпусу, считавшему, что инфляция лучше безработицы, на деле обернулись резким ростом цен в стране (до 5 % в неделю) и обвальным падением курса рубля.

В силу прежде всего политических причин ход реформы с самого начала стал отклоняться от намеченного курса. Первоначально цены предполагалось отпустить лишь к лету 1992 г., однако под давлением объективных обстоятельств правительство было вынуждено объявить о либерализации цен в январе 1992 г. Правительству Гайдара пришлось также отказаться от запланированной денежной реформы. Введение новой валюты — российского рубля — оказалось невозможным из-за давления на российское правительство руководителей других республик бывшего СССР. По политическим причинам пришлось отказаться от денежной приватизации. Принципиальной уступкой старой номенклатуре стал отказ от немедленного перехода к банкротству несостоятельных предприятий.

Реформы Е. Гайдара не были последовательными. Вопреки широко распространенному мнению, Россия не испытала настоящей «шоковой терапии». В начале 90-х гг. в основном проводилась постепенная, градуалистская политика. Проходившие на фоне острой политической борьбы либеральные реформы во многом оказались половинчатыми, бюрократическими, компромиссными. Внутренняя и внешняя либерализация цен не была доведена до конца, были допущены кадровые ошибки, программа приватизации не была оптимальной с точки зрения экономической эффективности. Правительство реформаторов в ходе осуществления преобразований экономики допустило много принципиальных ошибок. Главная из них состояла в том, что, объявив целью либеральных реформ повышение жизненного уровня, они создали избыточные ожидания населения, тогда как фактически в 1991–1992 гг. речь шла о трансформировании советской системы и создании основ нового социально-политического строя, то есть о длительном процессе, не приводящем сразу к улучшению жизненного уровня.

Прогнозируемое реформаторами пятикратное повышение цен на деле обернулось их повышением в 100 и более раз, в результате чего большинство населения страны оказалось за чертой бедности. Вызванный либерализацией гигантский рост цен почти полностью уничтожил хранившиеся в государственных сберегательных кассах денежные накопления, многие из которых люди собирали в течение всей жизни. Это стало одной из причин недовольства большей части населения правительством и лично Е. Гайдаром. Но конфискация денежных вкладов имела не только негативный психологический эффект. Когда накопления, а речь, по оценкам специалистов, идет о сумме в 1 триллион дореформенных рублей, были одним махом ликвидированы, денежная приватизация стала невозможной, тогда остался единственный путь — раздача госсобственности бесплатно.

Через два месяца после начала реформ правительство было вынуждено поднять заработную плату. За начавшимся повышением зарплаты весной 1992 г. вновь последовал рост цен. В мае правительство Гайдара было вынуждено начать эмиссионную накачку денег в экономику. Надежды на быстрое достижение рыночного равновесия, сдерживающего инфляцию, были похоронены.

В конце 1992 г. «красные директора» на Съезде народных депутатов добились отставки Е. Гайдара с поста премьер-министра.

Тем не менее на начальном, гайдаровском, этапе российских реформ удалось главное — сменить исторический вектор развития страны. Главным его итогом стал выход из социализма; сложился, хотя и крайне незрелый, рынок. Реформаторы спасли население крупных городов от реальной угрозы голода зимой 1991–1992 гг.

В результате либерализации экономика России избежала тотального банкротства, восстановилось доверие к ней зарубежных партнеров, страна начала трудный путь интеграции в мировой рынок.

Противоречия экономической политики. 4 декабря 1992 г. в результате компромисса между президентом и Верховным Советом во главе правительства стал вице-премьер В. С. Черномырдин.

Смена правительственного кабинета в значительной мере была связана с исчерпанностью первого, «романтического», этапа либеральных реформ и наступлением нового, «прагматического».

С самого начала правительство В. С. Черномырдина носило коалиционный характер. В нем были представлены и демократы, и коммунисты, и аграрии. В результате разработка и реализация единой линии правительства были серьезно затруднены. С возвращением в сентябре 1993 г. в правительство Е. Т. Гайдара в качестве вице-премьера и министра экономики вновь открылась возможность дальнейшей либерализации экономики.

В течение осени 1993 г. была проведена почти полная либерализация сельскохозяйственного сектора, закончился период «дешевых денег», то есть мощного государственного финансирования народного хозяйства через кредитную и бюджетную систему. Как следствие этих мер темпы инфляции в стране заметно снизились. К концу 1993 г. были осуществлены необходимые институциональные изменения для полноценной макроэкономической стабилизации, дефицит бюджета был сокращен до 6 % ВВП.

Однако результаты парламентских выборов 12 декабря 1993 г. резко изменили ситуацию в стране. Е. Гайдар и Б. Федоров были вынуждены покинуть правительство, и в нем вновь усилились позиции промышленного и аграрного лобби. Тем не менее В. С. Черномырдин не отказался полностью от политики денежной стабилизации, избрав умеренно-жесткий антиинфляционный курс. Снижение ежемесячного уровня инфляции с 18 % в январе 1994 г. до 4,6 % в августе позволило тогда правительству перенести акцент на реформы институционального и структурного характера.

Однако непоследовательность правительства, нажим на него со стороны лоббистов привели осенью 1994 г. к ускорению инфляции и обвальному падению курса рубля на 27 % (с 3081 до 3926 рублей за доллар) 11 октября, названного «черным вторником».

В результате рублевого кризиса, показавшего, что до подлинной макроэкономической стабилизации еще далеко, кабинет Черномырдина был усилен рыночником А. Чубайсом, назначенным первым заместителем премьер-министра. И в последующие два года, несмотря на неблагоприятный политический фон, курс, заложенный Е. Гайдаром, продолжал проводиться. В 1995–1996 гг. была фактически остановлена инфляция, проведена массовая приватизация, было покончено с дефицитом потребительских товаров.

Этапа и результаты приватизации. Принятый 25 декабря 1990 г. российский Закон о предприятиях и предпринимательской деятельности разрешил индивидуальную предпринимательскую деятельность и создание частных предприятий.

Годом раньше союзным законом была разрешена аренда трудовыми коллективами государственных предприятий. На практике это означало выкуп госпредприятий по низким ценам. Тем самым было положено начало так называемой номенклатурной приватизации. Используя нечеткость принятых законов, директорский корпус получил в полное и бесконтрольное владение сотни тысяч государственных предприятий, в частности право самому себе назначать многомиллионные оклады и премии, увеличивать легальным путем свои доходы. К концу 1991 г. в России уже существовало 3076 ассоциаций, 227 концернов и 123 консорциума. Таким образом, до начала рыночных реформ значительная часть «общенародной» собственности была роздана номенклатуре.

«Народная» приватизация началась в России со второй половины 1992 г. с акционирования выделенных для этого 5613 предприятий. С самого начала ее осуществления правительство реформаторов оказалось в сложном положении, так как фактически все сколько-нибудь значительные государственные предприятия уже обрели конкретных владельцев.

Для правительства в 1992–1994 гг. в целях придания необратимости рыночным реформам важно было безотлагательно взять под контроль спонтанную, «номенклатурную», приватизацию, изолировать противников реформ и в конечном итоге сохранить в стране гражданский мир.

В августе 1992 г. президент РФ подписал указ «О введении системы приватизационных чеков в Российской Федерации». В соответствии с этим указом балансовая стоимость всех российских предприятий на начало 90-х гг. была суммирована и поделена на общее число россиян. Все граждане страны, включая детей, обрели право на получение одного приватизационного чека (ваучера) номинальной стоимостью в 10 тыс. рублей. Предполагалось, что, вкладывая ваучеры в акции приватизированных предприятий, люди смогут получать дивиденды. Фактически этого не случилось, поскольку ожидаемого реального экономического роста в этот период не произошло.

В результате многие россияне почувствовали себя обманутыми ваучерной приватизацией. Тем не менее итогами ее первого этапа стали быстрый передел государственной собственности и становление реальных основ рыночной экономики. За эти годы появился новый социальный слой — акционеры (около 40 млн человек), новые частные собственники. Возникли тысячи крупных инвестиционных, страховых, пенсионных компаний, система коммерческих банков.

Одновременно с марта 1992 г. началась так называемая малая приватизация — продажа с аукциона магазинов, прачечных, других предприятий сферы обслуживания. Уже к началу 1996 г. более 84 % мелких предприятий в стране было приватизировано.

С учетом критики и накопленного опыта новый этап приватизации, начавшийся летом 1995 г., носил уже денежный характер. Наиболее распространенной формой ее оказались залоговые аукционы, суть которых — в передаче государственных пакетов акций в доверительное управление на определенный период, во время которого победители тендера получили возможность управлять предприятием. Всего в частные руки перешло более половины промышленных предприятий, которые производят около 70 % валового национального продукта. На их долю приходится около двух третей всех инвестиций.

Особенности реформирования реального сектора экономики. Затяжной кризис, обрушившийся в 90-е гг. на экономику России, с наибольшей силой поразил ее сердцевину — промышленность. Столкнувшись в годы реформ с нехваткой ресурсов и проблемой сбыта продукции, многие ведущие отрасли промышленности страны оказались не готовы к выпуску конкурентоспособной продукции. В СССР 60 % машиностроения работало на оборону, гражданское же машиностроение развивалось слабо. Нерациональность подобной структуры советской экономики стала очевидна к концу 80-х гг. после резкого падения мировых цен на энергоресурсы (в 1990 г. они были в среднем вдвое ниже, чем в 1985 г.).

Сокращение валютных поступлений от экспорта топлива и сырья сильно ударило по всей советской экономике, но особенно пострадала нефтедобывающая промышленность.

В других отраслях ТЭКа к этому времени рост производства либо также сменился спадом (нефтепереработка, угольная промышленность), либо существенно замедлился (газовая промышленность, электроэнергетика).

К началу рыночных реформ свои проблемы накопились во всех отраслях отечественной индустрии.

С вхождением России в мировой рынок стала очевидна настоятельная необходимость формирования новой структуры экономики, соответствующей рыночным условиям и способной реализовывать сравнительные конкурентные возможности нашей страны. Прежде всего необходимо было провести конверсию — перевести большую часть военного производства на выпуск гражданской продукции, ускорить рост наиболее наукоемких производств, выпускать больше готовой, а не промежуточной продукции.

В 1992–1994 гг. после либерализации цен начался первый стихийный этап структурной перестройки экономики России.

Боязнь быстрого роста безработицы и возможного вследствие этого социального взрыва не позволила властям отказаться от финансовой поддержки отсталых отраслей. Поэтому до 1995 г. реальный механизм структурной перестройки заключался в стихийной самоликвидации отдельных неконкурентоспособных предприятий. В результате под воздействием рыночной стихии однобокость российской экономики еще более усилилась. Прежде всего произошло обвальное разрушение военно-промышленного комплекса (ВПК).

В 1992 г. госзаказ по закупке вооружений у ВПК был сокращен правительством Е. Гайдара в 8 раз. Соответственно объем военной продукции в этом же году уменьшился на 42 %, а в 1993 г. — еще на 29 %.

Конец 1993 и начало 1994 г. ознаменовались обвальным закрытием десятков машиностроительных предприятий. Простаивали автомобильные гиганты — ВАЗ, АЗЛК, ГАЗ, а также предприятия сельскохозяйственного машиностроения: Владимирский тракторный завод, Кировский завод в Санкт-Петербурге, Ростовский завод сельскохозяйственного машиностроения. Причина простоев — трудности со сбытом продукции, взаимные неплатежи.

Другое важное следствие стихийной структурной перестройки — переориентация экономики на обслуживание экспортных отраслей и естественных монополий — РАО ЕЭС, «Газпрома», МПС.

Наконец, наращивание производства даже наиболее конкурентоспособной продукции в первые годы реформ происходило за счет максимальной эксплуатации устаревшего и ветхого технологического оборудования.

К 1995 г. ресурсы стихийного оздоровления экономики были фактически исчерпаны, однако в силу политических причин в 1995–1996 гг. структурная перестройка в экономике продолжалась без модернизации предприятий, без обновления технологий — за счет перелива капитала из одной отрасли в другую. При этом происходило дальнейшее упрощение структуры экономики, ее общая примитивизация.

В эти годы из-за конкуренции с зарубежными фирмами прекращается или резко сокращается производство многих отечественных товаров: телевизоров, компьютеров, текстильных изделий. Целые отрасли, занимавшие важные места в российской экономике и приносившие большие доходы (машиностроение, оборонная и легкая промышленность), оказались в состоянии глубокого упадка, порой с безвозратной потерей технологий и культуры производства. В 1996 г. общий объем промышленного производства сократился по сравнению с 1991 г. в 2 раза.

К 1997 г. в стране завершается консолидация 16 нефтяных промышленных компаний. Мощные финансово-промышленные объединения, созданные в России, превышали по величине многие известные западные компании.

Кризис 17 августа 1998 г., нанеся в целом удар по российской экономике, способствовал оздоровлению ее реального сектора.

С октября 1998 г. наметились положительные тенденции в промышленном производстве. Отечественная индустрия начинает оживать под воздействием снижения задолженности государству и восстановления платежно-расчетной системы, а также улучшения условий для экспорта российских товаров и существенного ослабления конкуренции на внутреннем рынке со стороны импорта.

Аграрная реформа. Многочисленные эксперименты в сельском хозяйстве в советское время породили у жителей села глубокое неверие в возможность радикальных перемен, привели к распространению иждивенческих настроений. Кроме того, более низкий, чем в городе, уровень жизни и культурно-бытового обслуживания способствовал постоянному оттоку из деревни молодых и энергичных людей.

Поэтому реформа в сельском хозяйстве столкнулась с большими трудностями. Российское село с каждым шагом реформ все более противостояло им и в конечном итоге стало тормозом всех рыночных преобразований в стране.

Другая важная причина медленного развития реформ в деревне — очевидный дефицит идей у самих реформаторов. Начиная с 1988 г. в деревне сменилось несколько моделей и направлений аграрной реформы.

В конце 1990 г. Второй (внеочередной) Съезд народных депутатов России, приняв законы «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» и «О земельной реформе», положил начало аграрной реформе. Ее главной задачей становится реформирование колхозов и совхозов, развитие фермерских хозяйств. В соответствии с принятыми законами крестьяне получили право выходить из колхозов и совхозов со своей долей общественной земли. Но на практике вплоть до 1992 г. крестьяне неохотно брали землю, опасаясь возможных изменений политического курса. За 1991 г. по стране было создано 44,5 тыс. фермерских хозяйств. Фактически их создание целиком определялось доброй волей реальных собственников земли — руководителей колхозов и совхозов.

Чтобы ускорить развитие фермерства в российской деревне, Б. Н. Ельцин внес необходимые коррективы в аграрную политику. В соответствии с указом от 27 декабря 1991 г. «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР» создавались районные фонды распределения земель, а колхозы и совхозы подлежали в двухмесячный срок реорганизации.

Наиболее значительным итогом 1992 г. в аграрной сфере стало формирование довольно значительного слоя фермеров. За один год их численность выросла более чем на 130 тыс. В 1993 г. к ним прибавилось еще 90 тыс., достигнув общего числа в 270 тыс. хозяйств. Затем, начиная со второй половины 1993 г., организация новых фермерских хозяйств фактически прекратилась, а в 1995 г. началось даже сокращение их числа.

Небольшой оставалась и доля производимой ими сельхозпродукции. Имея в своем распоряжении 3 % сельхозугодий страны, фермеры производили лишь 2,2 % зерна, 0,8 % овощей, 0,5 % картофеля. В последующие четыре года доля фермеров в валовом производстве сельскохозяйственной продукции не менялась и держалась на уровне 2 %.

Главная причина пробуксовки реформы в аграрной сфере — неурегулированность земельных отношений, отсутствие ясности в вопросе прав распоряжения государственной землей.

С осени 1992 г. вопрос о частной собственности на землю становится одним из главных вопросов политического противостояния в стране.

Вплоть до октябрьских событий 1993 г. Верховный Совет препятствовал возрождению частной собственности на землю. Лишь 27 октября 1993 г. указом Президента РФ «О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы в России» разрешалась частная собственность на землю. В соответствии с ним землю можно было продавать, использовать в качестве залога. Земельное законодательство содержало лишь три ограничения: землей не могли владеть иностранцы, нельзя было иметь земли больше, чем это определялось в каждом регионе и, наконец, менять ее сельскохозяйственное назначение.

Вскоре после принятия президентского указа весной 1994 г. правительство вынесло на рассмотрение Госдумы свой вариант Земельного кодекса, который, однако, не получил поддержки нижней палаты. Лишь после внесения в него пункта о том, что «земля может находиться в частной собственности, но без права продажи», Госдума нового созыва, а затем и Совет Федерации приняли его.

Но поскольку в этой редакции Земельный кодекс явно противоречил Конституции страны, разрешающей частную собственность на землю, президент наложил на него вето.

После президентских выборов 1996 г. органы власти на местах, чтобы разблокировать рынок земли (а в масштабах страны речь идет о пяти триллионах долларов — именно в такую сумму оценивается потенциальная стоимость сельхозугодий), стали принимать свои собственные законы о земле, разрешающие ее куплю-продажу. Первый шаг в этом направлении был сделан законодательным собранием Саратовской области в ноябре 1997 г.

К этому времени структурный кризис в сельском хозяйстве продолжался, но обозначились некоторые позитивные сдвиги. 1995 г. стал переломным в адаптации сельского хозяйства и всего аграрно-промышленного комплекса к рыночным условиям. Под воздействием платежеспособного спроса в 1996 — начале 1998 г. выросли валовой сбор и доля в структуре посевных площадей таких культур, как подсолнечник, сахарная свекла, лен. Материальная заинтересованность крестьян привела к расширению посевов и росту урожайности. Положительная тенденция развития сельскохозяйственного производства России была прервана начавшимся глубоким экономическим кризисом.

Военная реформа. После развала СССР Россия унаследовала один из крупнейших военно-промышленных комплексов мира. Примерно 18–25 % ВНП СССР использовалось в оборонных целях, в то время как в США в 80-е гг. этот показатель равнялся 5–6 %, в европейских странах НАТО и того меньше — 2–5 %. Вооруженные Силы Советского Союза насчитывали 4,3 млн человек, 63 тыс. танков, 8,2 тыс. боевых самолетов, множество другой боевой техники. РФ унаследовала около 85 % Советских Вооруженных Сил и лишь 60 % экономического потенциала СССР.

Объявленная в 1992 г., сразу после создания Российской армии, военная реформа не была подкреплена материально. Главным ее приоритетом выдвигалась узкая задача демилитаризации экономики, в то время как изменения геополитической ситуации, государственного устройства, прогресс в способах и средствах вооруженной борьбы требовали более широкого подхода, включающего кардинальную перестройку самого оборонно-промышленного комплекса.

Резкое сокращение расходов, начиная с 1992 г., на оборону страны при высокой численности вооруженных сил отрицательно сказалось на их боеспособности. В кризисном состоянии оказались все виды вооруженных сил, за исключением Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Единая система ПВО страны прекратила свое существование. Наиболее мощные группировки радиотехнических и зенитно-ракетных войск, истребительной авиации оказались в странах СНГ.

Боевые действия в Чечне подтвердили очевидное — содержать нереформированную армию опасно, так как наряду с падением боеспособности в вооруженных силах нарастала социальная напряженность. Свидетельством неблагополучия в армии стали многочисленные случаи уклонения молодежи от призыва, дедовщина, побеги солдат из гарнизонов.

Чтобы решить накопившиеся проблемы и в первую очередь повысить боеспособность армии и улучшить качественные параметры оборонительного потенциала, необходимо было срочно сократить численность вооруженных сил.

Весной 1996 г., в самый разгар предвыборной президентской кампании, вышел указ Б. Н. Ельцина от 16 мая 1996 г. «О переходе к комплектованию должностей рядового и сержантского состава вооруженных сил и других войск РФ на профессиональной основе», в котором получают развитие звучавшие уже многие годы в российском обществе требования о создании профессиональной армии. Так в очередной раз важнейшая задача военной реформы — повышение военного профессионализма — была подменена не первоочередной в российских условиях идеей комплектования с 2000 г. армии и флота добровольцами по контракту.

Окончательный выбор стратегии военной реформы после многих лет бесплодных споров был сделан Б. Н. Ельциным лишь в 1997 г. 16 июля 1997 г. президент РФ Б. Н. Ельцин подписал указ «О первоочередных мерах по реформированию Вооруженных Сил Российской Федерации и совершенствованию их структуры». Этим указом одна из важнейших постсоветских реформ была наконец сдвинута с мертвой точки. Ее главное направление — сокращение численного состава вооруженных сил. В 1997–1998 гг. они были сокращены на 500 тыс. человек.

В течение 1997 г. была принята концепция национальной безопасности России, началось реформирование армии и флота, МВД, Федеральной пограничной службы, Министерства по чрезвычайным ситуациям (МЧС).

Таким образом, несмотря на сложную социально-экономическую ситуацию, Россия сделала первые шаги по созданию новой системы национальной обороны.

Социальная цена реформ. Слом советской социально-экономической системы и зарождение в России рыночной экономики в короткий срок привели к изменению всего комплекса социальных условий жизни, ценностной ориентации людей. Миллионы российских граждан столкнулись с проблемами, которых не существовало в советское время. Обедневшее государство оказалось неспособным нести затраты бесплатного образования, медицинского обслуживания и других форм социальной защиты. В результате в первые три года реформ резко снижается доступность для населения транспортных услуг, медицинского обслуживания, закрываются санатории и пионерские лагеря, детские клубы и спортивные школы. Начинает внедряться платное образование и платное медицинское обслуживание. Повышение цен на услуги сделало невозможным для многих семей пользование прачечными, химчистками, парикмахерскими, столовыми. Полноценный отдых и качественное образование из общедоступных становятся достоянием очень узкого круга обеспеченных людей. За несколько месяцев реформ жизненный уровень общества был отброшен на десять — двадцать лет назад. К 1994 г. среднедушевые реальные доходы в стране уменьшились приблизительно в два раза. Из 148 млн. населения России за чертой бедности оказалось около 32 млн, то есть более 24 %. Их доходы не превышали 40 долларов в месяц.

Важнейшим следствием начавшейся либерализации экономики стало резкое увеличение разрыва в уровне доходов и потребления. К 1995 г. на долю 10 % наиболее обеспеченных слоев приходилось около 31 % денежных доходов, а на долю 10 % наименее обеспеченных — 2,4 %.

Кризис экономики, сворачивание системы социального обеспечения и здравоохранения и, как следствие, падение уровня жизни способствовали ухудшению здоровья населения, сокращению средней продолжительности жизни.

Последствием роста смертности и снижения рождаемости стала абсолютная убыль в 1992–1995 гг. населения страны на 2,7 млн человек.

По мере адаптации россиян к новым, непривычным экономическим и социальным условиям стали улучшаться и демографические показатели. Поворот наметился к 1995 г., а к началу 1998 г. ожидаемая продолжительность жизни мужчин выросла на 3,6, а женщин — на 2,1 года.

К началу 1995 г. в ряде крупных городов России падение уровня жизни замедлилось. В результате прокатившейся волны сокращений, особенно на предприятиях ВПК, образовался целый класс людей, не занятых на производстве, однако большинство из них не пополнили ряды безработных, а принялись искать способы заработать себе на жизнь. Правительство Е. Гайдара, разрешив уличную частную торговлю, способствовало изменению в сознании россиян, установлению принципиально иной иерархии жизненных ценностей, иного отношения к государству, другой мотивации трудовой активности. Торговля стала той сферой, где часть людей смогли найти свою социальную нишу.

Упрощение выезда за границу способствовало появлению так называемых челноков — людей, совершающих кратковременные поездки за рубеж для закупки товаров с последующей их продажей на рынках. Характерно, что в этот бизнес активно включились прежде всего женщины, обеспечивая выживание своим семьям в трудных условиях становления рынка.

Одним из реальных результатов экономической реформы, проявившихся в крупных городах России уже в первые месяцы ее проведения, стало насыщение потребительского рынка товарами, десятилетиями бывшими дефицитными, правда, главным образом за счет притока в страну импорта: продовольствия, сложной бытовой техники, обуви, одежды. Отечественные производители временно, до начала 1999 г. были вытеснены с рынка. В то же время в малых городах и селах России ситуация на потребительском рынке продолжала оставаться напряженной.

Либерализация экономической деятельности, передача госсобственности в частные руки, обнищание значительной части россиян, их люмпенизация, резкое увеличение числа бездомных и беженцев создали благоприятные условия для криминального «беспредела» в стране. Экономическая преступность вышла на уровень, угрожающий национальной безопасности России. За четыре года материальный ущерб от преступной деятельности составил около 1 трлн рублей.

В эти годы население страны столкнулось с терроризмом и с заказными убийствами.

§ 3. Российское общество в условиях реформ

Формирование новой социальной стратификации. Закономерным следствием осуществления в России рыночных реформ стала глубокая трансформация прежней советской социальной структуры. Процесс социального расслоения шел достаточно быстро, но неровно, в несколько волн. Начавшаяся еще при М. С. Горбачеве перестройка всей социальной среды, включая материально-вещественную и информационную, повлекла за собой перемены в составе и структуре социальных классов и слоев общества. В годы реформ одновременно менялись и социально-экономическое положение социальных групп, и их активность, и состояние их сознания.

Образование новых социальных групп и слоев и размывание старых началось вслед за появлением в 1986–1988 гг. законов «Об индивидуально-трудовой деятельности» и «О кооперации». Уже к концу «романтического периода» рыночных реформ (1993–1994 гг.) реальностью становится многоликая, разношерстная категория богатых людей, получивших неофициальное название «новые русские». По мере либерализации российского общества, снятия ограничений на предпринимательскую деятельность появляются новые слои и группы с достаточно четко обозначенными интересами (нувориши и бизнес-элита). Наиболее богатые собственники в условиях посткоммунистической трансформации быстро осознали свои интересы и консолидировались в новый высший имущественный класс. Его социальную базу составила наиболее динамичная часть старой советской номенклатуры, которая с началом приватизации лишь легализовала свое положение реального собственника. Создаваемые высшими партийными и комсомольскими инстанциями негосударственные фирмы получили огромные льготы по использованию материальных ресурсов, по обмену валюты. Экс-аппаратчики, спекулируя на разнице биржевых и государственных цен, разнице мировых и внутренних цен, делают солидные финансовые состояния.

Другой важный источник пополнения высшего класса — теневые криминальные элементы. «Пионеры» частного предпринимательства в СССР в новых политических условиях легализовали свои капиталы и возглавили крупные торговые и финансовые предприятия. За первые пять лет реформ доля доходов богатых в общем объеме денежных доходов выросла более чем в 1,5 ра-за. Если в 1991 г. двадцати процентам наиболее обеспеченных граждан принадлежало 30 % всех денежных доходов, то в 1997 г. — 43 %.

Таким образом, в считанные годы прежняя советская социальная структура была разрушена. К концу 1998 г. в России уже сформировались достаточно устойчивые новые социальные группы и слои, различающиеся по уровню доходов: олигархические, региональные и корпоративные (так называемый высший класс), средний класс, аутсайдеры.

Воспользоваться «социальным лифтом» в начале 90-х гг., чтобы подняться в высший класс общества, смогли далеко не все желающие разбогатеть и прославиться. Если на начальном этапе постсоветской трансформации общества между социальными слоями и группами шел довольно интенсивный обмен, то спустя 4–6 лет происходит как бы «закрытие» высшего класса. Его емкость объективно ограничена во всех странах и составляет 3–5 % от численности населения.

Возрождение среднего класса. В отличие от высшего имущественного класса, который фактически сформировался за первое пятилетие реформ, становление среднего класса в этот период в России лишь началось. К тому же именно средние слои российского общества больше всего пострадали от финансового кризиса, начавшегося осенью 1998 г.

Для среднего класса характерен относительно высокий и устойчивый уровень жизни, высокий уровень культуры и образования. Именно эти качества среднего класса придают устойчивость экономическим и политическим отношениям в развитых системах.

В Советском Союзе вопреки официальной «рабоче-крестьянской» стратификации был свой средний класс. Он был встроен в советскую систему, обслуживал ее, за что получал свою долю национального богатства, льгот и привилегий. В конце 80-х гг. до 20 % населения России относилось к среднему классу (имели собственные квартиры, дачи, автомобили, имели возможность ездить за границу).

Становление рынка в России лишило его привычной среды существования, и он распался, маргинализировался. Меньшая его часть пополнила ряды «новых русских», большая — «новых бедных». Хотя многие представители старого советского среднего класса не имели желания или возможности адаптироваться к новым условиям, потенциально демократическая Россия располагала значительной социальной базой для формирования новых средних слоев. Прежде всего за счет большого числа научных и инженерно-технических кадров, специалистов по управлению, высококвалифицированных рабочих. Именно они, по данным социологических опросов, в начале 90-х гг. активно поддерживали рыночные реформы. Непродуманность, непоследовательность ваучерной приватизации и прежде всего отсутствие в правительственных программах специальных мер по развитию конкуренции, устранению монополизма отрицательно сказались на темпах становления среднего класса и выполнении им своего назначения в рыночной экономике.

Но после 1993 г. средний класс получает новый импульс для саморазвития. «Новые русские», составляющие имущественную элиту российского общества, сколотив в условиях «дикого капитализма» крупные капиталы, столкнулись с необходимостью профессионального управления ими. Тем самым была создана прочная материальная основа существования менеджеров, дилеров и прочих специалистов по рыночной экономике. Управляющие высшего и среднего уровня и другие профессионалы образовали в 1994–1997 гг., согласно социологическим опросам, ядро нового среднего класса. Их месячный доход в 700–1000 долларов на члена семьи позволил им поддерживать уровень потребления, соответствующий стандартам среднего класса большинства европейских стран. Основная доля расходов в семьях среднего класса приходилась на покупку высококачественных непродовольственных товаров.

По оценкам Госкомстата, численность среднего класса к началу 1998 г. достигла 15 млн человек. Независимые же эксперты называют цифру почти вдвое большую — 25 млн человек. Большинство его представителей проживало в наиболее крупных городах страны — Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, где численность среднего слоя составляла к середине 90-х гг. не менее 10 % населения. По своему составу новый российский класс пока неоднороден, несет на себе следы недавнего советского прошлого. Его окончательное формирование — дело будущего. Вместе с тем скоропалительные выводы социологов о смерти российского среднего класса после 17 августа 1998 г. оказались несостоятельными.

Развитие частного бизнеса в России. Частное предпринимательство в России зародилось задолго до либеральных реформ, еще в годы брежневского «застоя». В годы «перестройки» в стране появляются первые полулегальные коммерческие структуры. Десятки тысяч кооперативов разного профиля создаются как частными лицами, так и государственными и общественными предприятиями и организациями. Весьма широкий масштаб в 1987–1989 гг. приобретает так называемое комсомольское предпринимательство. Через комсомольские структуры учреждались первые коммерческие банки, жилищно-строительные кооперативы. Получив на старте серьезное преимущество, эти коммерческие структуры быстро, без огласки и налогов сколотили первоначальный капитал.

После 1991 г. предпринимательская деятельность в стране была окончательно легализирована. Бизнес превращается в почетное занятие. Появляется возможность легализовать теневые капиталы и подпольным фирмам. За первое полугодие 1992 г. в России было зарегистрировано 350 тыс. товариществ, 80 тыс. акционерных обществ, 5 тыс. коммерческих банков, 8 тыс. совместных предприятий. К концу года на предприятиях «нового бизнеса» было занято уже 16 млн человек, или 22 % от общей численности работающих в России.

По мере углубления либеральных реформ в частном бизнесе происходит смена ценностной ориентации и самой «фигуры предпринимателя». Сначала на смену кооператорам с их психологией и поведением временщиков приходят экс-управленцы, министерские и партийные работники, ИТР промышленных предприятий. Они приносят в бизнес свои прежние неформальные связи, знание функционирования госпредприятий. Полем их деятельности становятся всевозможные СП (совместные с иностранным капиталом предприятия), коммерческие банки, биржи. Именно в кредитно-финансовой сфере частный бизнес в первые годы реформ развился наиболее быстрыми темпами.

В 1993 г. настает время совершенно нового для России типа делового человека, чья сфера в бизнесе — интеллектуальные услуги (аудит, консалтинг, инновационная и инжиниринговая деятельность).

Таким образом, к середине 90-х гг. происходит возрождение российского предпринимательства, в первую очередь крупного и среднего. Его становление происходит в нелегких условиях нецивилизованного рынка: коррумпированности чиновничества, незащищенности предпринимателей от многочисленных криминальных группировок, неразвитой нормативной базы для их деятельности. В результате вымогательство и раздел сфер влияния между преступными кланами стали обычным явлением в российском бизнесе.

В эти годы государство сделало ставку на реформирование крупных предприятий в бизнесе, поддержку естественных монополий, что поставило средние и особенно мелкие предприятия в очень тяжелые условия. В результате к 1996 г. было зафиксировано снижение числа мелких предприятий и численности занятых на них людей. Значительная часть зарегистрированных МП так и не приступила к хозяйственной деятельности. Ситуация начинает меняться лишь к концу 1997 г. К этому времени МП превращается в реальную экономическую силу. На начало 1999 г. в этом секторе экономики было зарегистрировано почти 840 тыс. предприятий. В общей сложности малые предприятия к концу XX в. создавали уже более 10 % ВВП (валового внутреннего продукта) страны, обеспечивая при этом бюджету 15 % поступлений.

Наука, образование и культура в условиях рынка. В период с 1985 г. по 1995 г. затраты на НИОКР в сопоставимых ценах уменьшились, по различным подсчетам, почти в 15 раз. Ассигнования из федерального бюджета на фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу (НТП) сократились с 13,44 трлн рублей в 1991 г. до 2,68 трлн рублей в 1995 г., или примерно в 5 раз.

Кризисное состояние в науке усугубилось в 1995–1996 гг. кризисом неплатежей.

В результате недофинансирования научных подразделений многие из них просто прекратили существование, некоторые сократили свои исследования до минимума.

Резко сократилось количество занятых в науке — с 2 млн человек в 1990 г. до 1 млн человек в 1995 г. Количество специалистов с ученой степенью сократилось со 144 тыс. до 117 тыс. человек. Сокращение численности научных кадров происходило также и в результате эмиграции специалистов, приобретшей в 90-е гг. почти массовый характер. По оценкам специалистов, к 1996 г. более 70 тыс. научных работников эмигрировали за рубеж, из них — около 17 % научных сотрудников Российской академии наук.

В особо тяжелом положении оказались научные учреждения ВПК. Если раньше это была самая привилегированная часть научного потенциала страны, то теперь этот ресурс оказался самым невостребованным. Многие сотрудники оборонных НИИ вынуждены были уйти с предприятий и сменить род деятельности.

Поскольку бюджетное финансирование не могло обеспечить нормального функционирования науки, в 90-е гг. достаточно широкое распространение получает финансирование научных исследований через систему грантов.

1991–1996 гг. характеризуются бурным ростом новых учебных заведений (различных университетов) и введением образования на коммерческой основе в государственных учебных заведениях сверх планового набора студентов. Эта мера в государственных вузах дала возможность материально поддерживать преподавателей.

В ходе реформы образования было разрешено создание негосударственных структур в области школьного и высшего образования, которые приобрели большое распространение.

С началом рыночных реформ коренным образом меняются условия функционирования всей культурной сферы российского общества. Исчезновение социального заказа, государственной поддержки, освобождение от идеологических оков и гнета цензуры, превращение произведений искусства в обычный товар лишило многих деятелей культуры и искусства привычной мотивации творческой активности, повергло их в глубокую депрессию. Быстрее адаптировались к рынку те из них, кто давно работал на потребителя: архитекторы, художники, книгоиздатели.

Пик кризиса отечественной культуры пришелся на 1995 г. К этому времени скрытые источники поддержки организаций культуры за счет недоплаты за творческий труд были исчерпаны. Впервые за все время либеральных реформ ассигнования на культуру из федерального бюджета оказались существенно ниже, чем в предыдущие годы. Но именно в эти годы начинают работать механизмы рынка, стираются прежние границы, будь то территориальные, идеологические, эстетические. Россию захлестывает поток произведений дотоле малоизвестной в нашей стране западной массовой культуры.

К середине 90-х гг. из-за границы начинают возвращаться многие известные представители русской творческой интеллигенции — режиссер театра на Таганке Ю. Любимов, артист М. Казаков и многие другие актеры и художники. Значительным событием культурной жизни явилось возвращение в мае 1994 г. из вынужденной эмиграции выдающегося писателя А. И. Солженицына.

К концу 90-х гг. наблюдается оживление в кинематографе, несмотря на финансовые трудности, создается довольно много картин, особенно молодыми режиссерами и актерами. Открывается, особенно в столице, большое количество театров, театров-студий. Отличительная черта этого времени — проведение большого количества различных фестивалей, презентаций. Появляются десятки коммерческих радиостанций, новые популярные журналы и газеты. Таким образом, в последние годы XX в. российская культура начинает постепенно преодолевать кризис идентичности, на смену советской модели культуры приходит новая — рыночная.

§ 4. Обретение будущего

Президентская гонка 1996 г. Ключевым фактором политической и экономической жизни России в 1996 г. стали президентские выборы. В отличие от предшествовавших им думских выборов выборы президента означали и выбор направления развития российского общества на годы вперед. Одновременно решалась и судьба президентской власти, поскольку, например, программные документы КПРФ предусматривали упразднение президентского поста.

Полная драматизма «президентская гонка-96» началась уже в середине февраля. 26 апреля стали известны имена всех 12 претендентов на высший государственный пост. Однако с самого начала было очевидно, что основная борьба развернется между действующим президентом Б. Н. Ельциным и лидером оппозиции Г. А. Зюгановым. В массовом сознании каждый из них персонифицировал различные пути развития общества и государства. Ельцин — продолжение существующего курса, Зюганов — его радикальное изменение. Наличие этого выбора в полной мере осознавалось и политической элитой, и электоратом.

Коммунисты и их сторонники после успешно проведенной думской кампании были уверены в победе своего кандидата. Значительная часть населения страны была недовольна ходом и итогами либеральных реформ и хотела бы вернуться в «доперестроечные» времена. По этой причине Г. Зюганов основную ставку сделал на концептуальную критику демократической власти, мотивируя фактами падения производства, продолжающегося военного конфликта в Чечне, хронической невыплаты заработной платы.

Положение Б. Н. Ельцина, несмотря на наличие административных ресурсов, было сложное. Недовольство политикой реформ усугублялось болезнью президента. Однако Ельцину удалось за достаточно короткий срок сделать практически невозможное. Уже весной 1996 г. россияне смогли увидеть «нового» Ельцина. В ключевой для себя момент он смог резко изменить имидж, набрать былую энергию и восстановить контакт с избирателями.

В конечном счете Б. Н. Ельцину удалось объединить общественные силы, не желавшие возвращения к власти коммунистов.

Попытки А. Лебедя, Г. Явлинского С. Федорова и М. Горбачева создать центристскую, свободную от крайностей третью силу успехом не увенчались в силу несовместимости программ и амбициозности их лидеров.

Итоги всенародного голосования 16 июня 1996 г. в целом подтвердили прогноз социологов — ни один из претендентов не смог победить в первом туре. Б. Ельцин набрал 35,28 % голосов, Г. Зюганов — 32,04 %, А. Лебедь — 14,5 %, Г. Явлинский — 6,32 %, В. Жириновский — 5,7 %. Остальные претенденты набрали менее одного процента голосов. Настоящей сенсацией стал выход на третье место отставного генерала А. Лебедя.

Ельцину удалось привлечь в свою команду А. Лебедя, назначив его уже 19 июня секретарем Совета Безопасности и помощником президента по национальной безопасности.

Второй тур голосования проходил 3 июля 1996 г. и завершился победой Б. Н. Ельцина. За него проголосовали более 53,8 %, за его соперника — лишь 40,3 %. Итоги голосования при всей их неоднозначности (40 млн человек из 108 млн избирателей проявили равнодушие к политическому выбору страны и не пришли на избирательные участки) свидетельствовали о нежелании большинства россиян возвращаться в прошлое.

Но после переизбрания Ельцин не смог ускорить рыночные реформы. Болезненное состояние президента поставило на первый план борьбу за ускользающую власть, сделав реформы и самих реформаторов заложниками в этой борьбе.

Все большую власть в стране стали приобретать ведущие банкиры и предприниматели, так называемые олигархи. По мере роста их финансовой мощи росли и их претензии на участие в управлении государством, контроле за средствами массовой информации.

Новый этап либеральных реформ. Россия вступила в 1997 г. с тяжелым грузом проблем. За пять лет реформ власть не смогла остановить спад производства, обеспечить приток инвестиций. В 1996 г. общий объем промышленной продукции уменьшился на 5,5 %. Сокращение выпуска продукции продолжалось в металлургии, химии, пищевой промышленности.

Значительно снизился по сравнению с предыдущими годами объем инвестиций в транспорт, в обрабатывающие отрасли. Вложения в сельское хозяйство за 1996 г. уменьшились на 40 %. В результате продолжал снижаться и без того низкий уровень жизни большинства российских граждан. Из-за бюджетного кризиса, следствием которого стали массовые невыплаты заработанной платы и пенсий, в бедственном положении оказались российские учителя, врачи, ученые, работники культуры.

Главная причина кризисного состояния российского общества — медленное, непоследовательное осуществление реформ. В течение нескольких лет федеральная власть бездействовала, не решаясь приступить к насущно необходимому оздоровлению финансовой и налоговой систем, к социальным реформам.

В начале весны 1997 г. в России сложилась взрывоопасная ситуация: страна находилась на пороге полного прекращения выплаты пенсий и зарплаты. Терпение людей достигло предела, как достигла предела их вера в способность властей переломить ситуацию. Во многих регионах граждане готовили акции протеста. Политики, в свою очередь предлагали спасительные рецепты. Левые фракции в Госдуме настаивали на крупномасштабной денежной эмиссии.

Вскоре «застойное», по определению президента, правительство В. С. Черномырдина было укреплено двумя молодыми первыми вице-премьерами — губернатором Нижнего Новгорода Борисом Немцовым и Анатолием Чубайсом, возглавлявшим президентскую администрацию.

Новый кабинет очень скоро доказал свою эффективность и профессионализм. Прежде всего, действуя по многим направлениям, он сумел переломить общественное настроение. Впервые после начала реформ либералы добились существенной поддержки своей политики населением. Опросы общественного мнения весной 1997 г. показали, что россияне предпочли неизбежные трудности, связанные с реформами, новому «застою». В конце марта лишь 3 % населения категорически выступали против реформ, тогда как 27 % считали, что Россия нуждается в полном структурном реформировании.

Самое заметное в работе обновленного правительства — предложение Госдумы о секвестре неисполнимого бюджета. Кроме того, «молодые реформаторы» приступили к реальному регулированию естественных монополий, таких как РАО ЕЭС, «Газпром», выплатили долги пенсионерам. Одновременно были предложены долговременные программы по налоговой и жилищно-коммунальной реформам. Казалось, либеральные реформы удалось сдвинуть с мертвой точки. 1998 г. должен был стать для России первым годом экономического роста. Во всяком случае, об этом постоянно говорил В. С. Черномырдин, обещая довести до конца «наше правое монетаристское дело».

Министерская «чехарда». 23 марта 1998 г. президент Б. Н. Ельцин совершенно неожиданно для большинства россиян и зарубежных наблюдателей отправил в отставку правительство В. Черномырдина. «Это естественный процесс обновления власти. Несменяемых правительств не бывает», — заявил Ельцин в своем телеобращении. Президента тяготила «неопределенность ситуации и нерешительность предыдущего состава правительства». По мнению Ельцина, предыдущий состав правительства в целом решил поставленные задачи, но не справился с рядом ключевых проблем.

Действительно, после того как в марте 1997 г. в состав правительства Черномырдина вошли так называемые молодые реформаторы, оно смогло многое сделать. Удалось существенно повысить уровень контроля за расходом государственных средств. Приватизация стала более справедливой и эффективной. Доходы от нее возросли в 22 раза по сравнению с 1996 г., правительство смогло погасить задолженности по пенсиям и денежному довольствию военнослужащих, а в конечном итоге сбить растущую волну социальной напряженности.

Уже к середине 1997 г. в российской экономике наметились определенные положительные изменения. К этому времени многие предприятия практически освоили законы выживания в рыночных условиях, завоевали позиции на внутреннем рынке, нашли платежеспособных покупателей своей продукции, приспособились к деформированной расчетно-платежной системе. При этом большинство из них строило свою деятельность, практически не имея доступа к кредитным ресурсам, без ощутимой финансовой поддержки со стороны государства. Фактически по всем регистрируемым экономическим параметрам 1997 г. стал лучшим годом всего предшествующего периода реформ.

Эти успехи правительства способствовали резкому росту котировок российских ценных бумаг и притоку капиталов на рынок ГКО (государственных краткосрочных облигаций). Однако с осени 1997 г. ситуация начинает меняться. Новая волна реформаторских действий правительства стала захлебываться. Правительству явно не хватало динамизма, инициативности, новых подходов, без которых настоящий прорыв в экономике невозможен. Оно не справлялось с бюджетными проблемами, жилищно-коммунальную реформу тормозило сопротивление губернаторов. «Зависла» в Госдуме налоговая реформа. Из-за отсутствия поддержки со стороны депутатов правительству так и не удалось провести через Думу Налоговый кодекс, в котором предлагалось вдвое снизить верхнюю ставку налогообложения заработной платы, а также ввести единый подоходный налог на уровне 15–20 %. Предполагалось, что подобные меры позволят резко повысить собираемость налогов, которая была крайне низкой: по оценкам специалистов, уклонение от уплаты налогов составляло 50–90 %!

По той же причине не дала желаемого результата и социальная политика правительства, направленная на усиление адресности социальной защиты неимущих слоев населения.

Противоборство сторонников реформ и их противников стало главной политической интригой 1997 г. Для строительства в России государства современного типа «молодые реформаторы» фактически не располагали даже той общественной поддержкой, которая имелась у команды Е. Гайдара. Опора власти на «олигархов» — узкую группу ведущих банкиров и предпринимателей В. Гусинского (группа «Мост»), А. Смоленского (банк «Столичный»), М. Ходорковского («Менатеп банк»), В. Потанина («Онэксимбанк»), Б. Березовского («Логоваз») и других — себя не оправдала. «Олигархи», используя свою приближенность к исполнительной власти, попытались подмять под себя государство. Попытки реформаторов дистанцироваться от «олигархов» лишь обострили противоречия и вызвали настоящую войну компроматов. Далеко идущие политические последствия имело «книжное дело» — неизданная книга о реформах, которую собирался написать А. Чубайс, получив за нее высокий гонорар. Хотя правоохранительные органы не нашли в этом деле каких-либо нарушений (впоследствии книга была издана), средства массовой информации искусно раздули «книжный» скандал. В результате по авторитету А. Чубайса и правительства был нанесен серьезный удар.

Лишенные политической опоры и вынужденные вести борьбу только аппаратными методами, «молодые реформаторы» совершили много ошибок и не смогли справиться с главным президентским заданием: люди не почувствовали реальных перемен к лучшему. После некоторого перерыва вновь стали накапливаться невыплаты по зарплате. Правительство В. Черномырдина, построенное как система сдержек и противовесов, начало пробуксовывать, принимать противоречивые решения (как это было, например, с приватизацией крупнейших компаний: сначала намечалось проводить ее по одному принципу, затем — по другому). Противоречивые действия кабинета министров, «книжное дело», отставки в правительстве способствовали падению доверия к власти. Как следствие, на рубеже 1997–1998 гг. произошло падение индексов ценных бумаг, иностранные инвесторы стали уходить с рынка ГКО. Вспыхнувший в конце 1997 г. на азиатских рынках финансовый кризис докатился до России, усилив хаос в экономической политике правительства. В итоге валютные резервы Центрального банка РФ резко сократились, под вопросом оказалось и главное достижение 1997 г. — начало промышленного роста и роста ВВП в стране.

Чтобы вернуть экономике необходимую динамику, весной 1998 г. Б. Н. Ельцин принял решение об отставке правительства В. Черномырдина, несмотря на то что политическая ситуация в стране в целом казалась стабильной, а сам премьер стал определенным символом политической и экономической стабильности и предсказуемости. По оценкам специалистов, увольнение Черномырдина произошло под сильным воздействием субъективных факторов — нетерпимости Б. Ельцина к любому соперничеству, его психологической неготовности передать кому-либо президентскую власть.

Отправив в отставку правительство Черномырдина, Ельцин вновь подтвердил свое лидерство, перехватив политическую инициативу и лозунги у народно-патриотической оппозиции в Госдуме, собиравшейся вынести вотум недоверия кабинету B. C. Черномырдина.

Назначение 35-летнего малоизвестного банкира из Нижнего Новгорода С. В. Кириенко, считанные месяцы проработавшего министром топлива и энергетики, исполняющим обязанности премьер-министра оказалось для страны столь же неожиданным, как и отставка Черномырдина.

Отправив в отставку правительство В. С. Черномырдина, президент хотел укрепить систему сдержек и противовесов среди крупных банковских и финансово-промышленных структур и тем самым усилить их зависимость от власти. Однако результат оказался иным. Отставка Черномырдина существенным образом воздействовала на психологические ожидания и оценки участников рынка, порождая неуверенность и беспокойство. Своим неожиданным шагом Ельцин полностью дезорганизовал «партию власти» и одновременно разрушил механизм компромисса с оппозицией.

Правительственный кризис, вызванный нежеланием Государственной думы утвердить кандидатуру Кириенко, продолжался ровно месяц. Временный тактический успех (утверждение Кириенко под угрозой роспуска Думы) привел к стратегическому поражению. Единственной опорой правительства с этого момента стал сам президент, который фактически принял на себя ответственность за результаты его работы. Формирование нового кабинета министров происходило в соответствии с объявленной в феврале 1998 г. административной реформой. Она предполагала значительное расширение полномочий федеральных министров при одновременной ликвидации постов первых вице-премьеров и существенном сокращении числа вице-премьеров.

Лишь 12 мая 1998 г. новое правительство России было сформировано и смогло приступить к работе. Вместе с Кириенко в его состав вошли три заместителя премьера, 22 федеральных министра и 11 руководителей госкомитетов. При этом 2 министерства и 6 госкомитетов были ликвидированы, еще 3 реорганизованы. Появилось новое Министерство науки и технологий. Однако существенных изменений правительство так и не претерпело: в него вошли большинство министров старого кабинета. Все «силовики», за исключением министра внутренних дел А. Куликова, замененного С. Степашиным, сохранили свои должности.

В силу того что члены нового кабинета представляли различные политические силы, его состав не удовлетворял ни депутатов Госдумы, ни членов Совета Федерации. Еще большим раздражителем для Госдумы стала попытка Кириенко продолжить курс либеральных реформ. Главной проблемой Кириенко как руководителя правительства стала нехватка практического опыта. Он не смог быстро составить работающую команду единомышленников. Тем не менее, по утверждению известного политика Б. Федорова, «пробудь Кириенко на своем посту 1–2 года, он мог бы стать очень сильным премьером».

Кризис августа 1998 г. Все три с небольшим месяца, что правительство С. В. Кириенко было у власти, оно боролось с надвигавшимся финансовым кризисом, последний этап которого пришелся на весну — лето 1998 г. Начав по традиции с лоббизма топливно-энергетического комплекса, новый премьер сумел стать государственником. Он изменил акценты в экономической политике, сделав ставку на стабилизацию финансовых рынков и разрешение бюджетного кризиса.

Одновременно правительство Кириенко пыталось найти выход из политической изоляции. Однако попытки отсечь от государственного управления олигархов кончились тем, что, приняв против них ряд жестких решений, правительство само оказалось в изоляции.

В целом правительство Кириенко, даже лишенное поддержки парламента и ведущих финансово-промышленных групп, принимало верные, хотя и запоздалые решения.

Кризисного обострения можно было бы избежать, если бы кабинет Кириенко не запаздывал с принятием решений. Впрочем, перерастание хронического кризиса российской финансовой системы в острую форму началось еще при Черномырдине (по имеющимся данным, с конца 1997 г. правительство и Центробанк начали скрывать от общества реальный масштаб финансового кризиса и, по существу, подготовили августовский кризис). Постоянная необходимость заимствования средств за рубежом для покрытия бюджетного дефицита вела к стремительному увеличению государственного долга и соответственно росту бюджетных расходов по его обслуживанию. Непростую ситуацию с бюджетом страны серьезно осложнили начавшийся еще в октябре 1997 г. мировой финансовый кризис и падение цен на нефть. Кризис вызвал отток капиталов из России. Еженедельно из страны уходило до 650 млн долларов, что при 15 млрд долл. золотовалютных резервов, было просто недопустимо. Сомнения иностранных кредиторов в способности российских властей удержать курс рубля в существующих границах стали причиной пересмотра ими своей инвестиционной политики в Россию. Часть из них вообще уходит с российских рынков, другая занимается высокодоходными спекулятивными операциями. Чтобы обеспечить свое вхождение в российский рынок, инвесторы потребовали увеличения доходности ГКО. Летом 1998 г. она достигает рекордных котировок 160–180 % годовых. В этих условиях девальвация рубля была лишь вопросом времени, поскольку внутренний долг страны был больше, чем возможности бюджета по его обслуживанию, а торговое сальдо страны было отрицательным. Завышенный курс рубля привел к снижению экспорта и увеличению импорта в страну.

Ожидание девальвации явилось причиной того, что практически все безналичные средства, обращавшиеся в российской экономике, были обращены в валюту. Поскольку кризис носил не бюджетный, а чисто валютный характер в этот момент многие независимые экономисты предлагали по примеру ряда стран Юго-Восточной Азии снизить (девальвировать) курс рубля и соответственно ограничить потребление и импорт. Главными причинами, по которым правительство и Центробанк оттягивали девальвацию, было нежелание разрушать едва возникшее доверие населения к власти, а также давление на исполнительную власть олигархов, стремившихся спасти коммерческие банки. Вместо того чтобы отказаться от искусственной поддержки курса рубля еще в мае 1998 г. и провести плавную и осознанную девальвацию, правительство С. В. Кириенко предпочло резко повысить ставку рефинансирования. В итоге при существующем курсе рубля Минфин к августу оказался не в состоянии обслуживать пирамиду ГКО — все деньги, получаемые от продажи новых порций этих ценных бумаг, уходили на погашение долгов по предыдущим. Более того, первый транш кредита МВФ в размере 4 млрд долл., выданный правительству Кириенко, был израсходован на те же цели практически за 4 недели. Правительственная антикризисная программа была подготовлена с большим опозданием, за считанные дни до 17 августа, когда наступал очередной срок выплат по обязательствам крупнейших российских коммерческих банков.

Своим нежеланием плавно девальвировать рубль правительство Кириенко фактически спровоцировало финансовый кризис в России, которого могло не быть. Краткосрочный долг по ГКО составлял 15–20 млрд долларов, и положение можно было исправить девальвацией (при обесценении рубля долг уменьшался пропорционально размерам девальвации).

Кульминацией кризиса стали решения, принятые правительством и Центральным банком 17 августа 1998 г. о расширении границ валютного коридора до 7,1–9,5 рубля за доллар, (верхняя отметка которого была достигнута в обменных пунктах в тот же день); об отказе от обслуживания ГКО с прекращением торговли ими; о 90-дневном моратории на обслуживании внешних долгов частными российскими компаниями и банками. Россия пусть на время, но признала свою неплатежеспособность.

Однако не «черный понедельник» стал днем национальной финансовой катастрофы. Фактически обвал рубля (девальвация в 2,5 раза) огромный инфляционный скачок (40 % инфляции за последнюю неделю августа и две первые недели сентября) и развал всех рыночных механизмов произошел 23 августа, когда кабинет Кириенко во время сложнейшего маневра в финансово-экономической политике был отправлен в отставку.

Кризис отбросил страну на несколько лет назад, кардинально изменил политическую и экономическую ситуацию в стране. Девальвация и дефолт продемонстрировали истинное положение дел в российской экономике, степень продвижения ее по пути рыночных реформ. Как выяснилось, «олигархи» оказались не слишком богатыми, очень неустойчивыми и слишком зависящими от государства людьми. Россияне узнали истинную цену своего труда. За год покупательная способность среднедушевых доходов, исчисленная по мясу, упала почти на 30 %, по сахару — на 42,5 %; реальные располагаемые доходы — на 23 %. Августовский кризис вызвал в общественном мнении массу вопросов, включая традиционные российские «Кто виноват?» и «Что делать?». Высказывались мнения, что либеральная экономическая реформа потерпела крах, что следует отказаться от монетаризма, либерализма, усилить государственное вмешательство в экономику, напечатать побольше денег. Другие утверждали, что Россия слишком быстро реформировалась, что она должна была следовать ступенчатой стратегии реформ в Китае. С этим не соглашались политики правого толка, утверждая, что собственно реформы потому и потерпели крах, что были крайне эклектичными, крайне непоследовательными, что они только дискредитировали либеральную идею. Дискуссия в российском обществе позволила в целом увидеть реальные проблемы и ошибки, избавиться от романтических мифов.

Безусловно, после 1991 г. российская экономика приобрела многие черты экономики либеральной. Это и свободные цены, и единый валютный курс, и доминирование негосударственной собственности, и многое другое. В то же время кризис недвусмысленно показал, что это лишь необходимые, но вовсе не достаточные условия, чтобы считать экономику либеральной. Что российское общество все еще живет не в цивилизованном рынке, а в экономике торга, где сами правила хозяйственной жизни не являются прозрачными и единообразными, а могут быть предметом торга власти и предпринимателей. Хотя дискуссии по этому вопросу так и не дали однозначных ответов, очевидно, что в августе 1998 г. потерпела крах вовсе не либеральная рыночная идея, а олигархический капитализм, в котором все решали связи, где многие либеральные экономические понятия совсем не соответствовали собственным значениям. После августовского потрясения почти два месяца страну лихорадило. Банковская система была парализована, взаиморасчеты практически не осуществлялись, пластиковые карточки не обслуживались. Вклады населения в большинстве «олигархических» банках были заморожены. В стране стали распространяться слухи о возможном запрете на хождение доллара.

«17 августа мы переболели корью в тяжелой форме», — констатировал впоследствии видный экономист А. Лившиц. Обрушив пирамиду ГКО и фактически отказавшись от обслуживания внутреннего государственного долга, российские власти серьезно подорвали доверие иностранных кредиторов к стране, ее экономической и политической стабильности. Зарубежные инвестиции резко снизились. За три месяца 1999 г. они составили всего 1,5 млрд доларов — ничтожная сумма для столь огромной страны.

В сентябре 1998 г. новым премьером стал бывший глава Службы внешней разведки и министр иностранных дел в правительстве Кириенко академик Е. М. Примаков. Правительство Е. М. Примакова было образовано как результат очередного компромисса между президентом и оппозицией.

Вначале Е. М. Примаков пытался опереться на представителей новой волны номенклатуры А. Шохина, В. Рыжкова, однако они не пошли в правительство. В конечном счете «коалиционное» правительство Примакова оказалось кабинетом Думы, а не президента. В нем немалую роль играли левые — Ю. Маслюков и Г. Кулик. Левая оппозиция добилась от нового правительства обязательства пересмотреть экономическую политику. Однако приглашенные для написания новой «прогрессивной» экономической программы академики не смогли предложить ничего кроме «управляемой эмиссии». В конечном итоге так и не была создана долгосрочная правительственная экономическая программа. По сути, с сентября 1998 и по май 1999 г. кабинет Примакова в экономической области мало что сделал. Это была плата за политическое согласие в обществе: правительство больше всего боялось своими непродуманными действиями дестабилизировать обстановку. Ситуацию в экономике спасали девальвация рубля и повышение цен на нефть на международных рынках. По этой причине правительство Примакова смогло завершить свое девятимесячное пребывание у власти с неплохими результатами: начался рост в некоторых отраслях российской экономики, правда пока на инфляционной основе: с августа 1998 г. все цены выросли как минимум в 2–3 раза, упала стоимость труда, снизились государственные расходы (над чем бились все либеральные правительства).

Падение курса рубля, больно сказавшееся на уровне жизни населения, помогло отечественным товаропроизводителям восстановить утраченные позиции на российском внутреннем рынке. Кроме того, правительство Примакова перестало выплачивать огромные суммы по ГКО, которые выплачивались до августа 1998 г.

К реальным заслугам правительства Примакова следует отнести осторожную политику в денежной сфере — оно не пошло, как ожидали вначале, на бесконтрольную эмиссию.

Главное упущение кабинета Примакова — время. За девять месяцев его кабинет так и не смог провести реструктуризацию банковской системы. Не состоялась налоговая реформа, хотя для таких преобразований была благоприятная обстановка. Покупательная способность населения за это время упала на 60 %.

Попытка Госдумы провести импичмент президента дала повод Ельцину для досрочной отставки правительства Е. М. Примакова.

11 мая 1999 г. Е. М. Примакова сменил «силовик» С. В. Степашин. Из-за отсутствия собственной экономической концепции и слабости команды Степашин смог продержаться лишь до 9 августа, когда президент Б. Н. Ельцин в очередной раз сменил «конфигурацию власти», и кресло главы правительства занял руководитель Федеральной службы безопасности РФ В. В. Путин. Предлагая Путина в качестве своего преемника, Б. Н. Ельцин в первую очередь думал о сохранении преемственности власти. Дума с легкостью приняла кандидатуру Путина, поскольку большинство рассматривала его как фигуру временную и техническую — «на период очередной избирательной кампании». Однако через три месяца политическая ситуация в стране кардинально меняется.

Вторая чеченская кампания. Первым вызовом для нового премьера стала чеченская проблема. Новая операция федеральных войск в Чечне началась как ответ на вторжение в августе 1999 г. боевиков Ш. Басаева в Дагестан. Всю первую половину года федеральные власти бездействовали, несмотря на очевидную активизацию террористов в Чечне.

Еще во время первой чеченской кампании на территории республики сложились мощные преступные группировки, возглавляемые полевыми командирами Шамилем Басаевым, Салманом Радуевым, Русланом Гелаевым и др. Каждый из полевых командиров претендовал на реальную власть в Чечне. По существу, власть президента Аслана Масхадова распространялась лишь на центр Грозного. На административной границе с Чечней постоянно происходили конфликты, участились случаи похищения людей с целью выкупа. Криминализация обстановки в республике достигла такого уровня, что стала реально угрожать национальной безопасности России. На территории Чечни открыто действовали учебные центры по подготовке террористов, территория Северного Кавказа все активнее использовалась для производства и сбыта наркотиков.

Подписывая 30 августа 1996 г. в Хасавюрте договор о так называемом отложенном статусе Чечни, федеральная сторона рассчитывала до 31 января 2001 г. нормализовать ситуацию в мятежной республике. Для этого предлагалось массированно вложить деньги в восстановление экономики Чечни и тем самым погасить социальную напряженность. На практике произошло прямо противоположное. Правовая неопределенность лишь способствовала эскалации в республике насилия и беззакония. За три года после Хасавюрта на территории России укрепилось террористическое государство, поддерживаемое экстремистскими кругами некоторых исламских стран. Политические лидеры Чечни вынашивали планы захвата всего Кавказа и создания исламского теократического государства «Великая Ичкерия». Первым шагом на этом пути должно было стать насильственное объединение с Дагестаном.

В августе 1999 г. несколько тысяч хорошо вооруженных чеченских боевиков Ш. Басаева и Хоттаба вторглись в Ботлихский и Цумадинский районы Дагестана. Ваххабиты очень тщательно готовили операцию, пытаясь представить вторжение как мятеж религиозных фанатиков. В условиях, когда центробежные тенденции в отношениях федеральных властей и регионов страны все еще сильны, это был серьезный вызов целостности Российской Федерации. Именно это обстоятельство предопределило жесткие действия правительства В. Путина, который взял на себя всю ответственность за проведении операции, а также и беспрецедентно резкую позицию, в понимании Запада, президента Б. Н. Ельцина на саммите ОБСЕ в Стамбуле.

Ценой больших усилий командование федеральных сил смогло разгромить вторгшихся в Дагестан боевиков. В самый разгар антитеррористической операции в Буйнакске, а затем в Москве и Волгодонске были произведены теракты, в результате которых погибли сотни невинных граждан. Вторжение боевиков в Дагестан и террористические акты радикально изменили настроение российского общества в отношении Чечни. В выступлении перед депутатами Государственной думы премьер-министр В. Путин призвал «переоценить» Хасавюртовские соглашения с Чечней. Нежелание официального Грозного сотрудничать с Москвой в поимке террористов превратило Масхадова в их пособника и дало федеральному центру моральные и юридические основания для ввода в начале октября войск в Чечню.

Учтя опыт предыдущей кампании, российские военные отказались от лозунга «победа любой ценой» и изменили тактику.

На первом ее этапе (до середины октября 1999 г.) после локализации зоны боевых действий использовались главным образом авиация и дальнобойная артиллерия. Однако невозможность массового применения тяжелых видов снаряжения, из-за специфики локального вооруженного конфликта заставляла федеральные силы обходить населенные пункты, договариваться со старейшинами. И эта тактика имела успех. Благодаря сочетанию ударов авиации и огня артиллерии федеральные войска овладевали большинством населенных пунктов с минимальными потерями. Однако добиться успеха в операциях в Чечне совсем без боевых потерь не удалось. По сведениям командования объединенной группировки, к 12 ноября 2000 г. в Чечне погибло 2600 российских военнослужащих. Единственным населенным пунктом на первых этапах операции, в котором шел длительный бой с применением тяжелого вооружения и специальных общевойсковых формирований и сил МВД, являлся Грозный. В начале февраля 2000 г. операция по освобождению города была завершена; в Заводском районе над одним из административных зданий был водружен российский флаг. Одновременно с боями за Грозный происходило освобождение предгорных и горных районов Чечни. В 2000 г. федеральным силам удалось занять большую часть территории Чечни.

В июне 2000 г. был осуществлен первый шаг по созданию в Чечне государственной власти. Главой администрации был назначен бывший муфтий Чечни Ахмад Кадыров.

Успехи во второй чеченской кампании резко увеличили популярность премьера В. Путина, что серьезным образом отразилось на результатах очередных парламентских выборов.

Думские выборы 1999 г. Первой крупной победой Путина стали выборы новой, третьей по счету в постсоветское время Государственной думы. За десять лет политических реформ в России парламентаризм смог укорениться на российской почве. Вторая Дума проработала весь конституционный срок, хотя все четыре года деятельности она находилась в состоянии конфликта с президентом страны. Контролируя почти половину голосов, левая часть Госдумы боролась с «антинародным режимом» Б. Н. Ельцина всеми доступными ей законными средствами. Приняв 1036 федеральных законов, из которых 716 вступили в силу, Дума второго созыва из-за высокой поляризации сил в ней за четыре года так и не смогла принять целый ряд чрезвычайно важных для страны законов (Уголовно-процессуальный кодекс, Земельный кодекс). Ко времени очередных выборов в российском обществе созревают условия для принятия важнейших итогов демократической революции 90-х гг. как основы для восстановления стабильности. За годы реформ многие россияне смогли адаптироваться к ним, сформировать желаемый образ будущего для себя лично и для своей страны. В 1999 г., несмотря на общую нестабильность, стала заметной тенденция улучшения ситуации в экономике. Резкая девальвация российского рубля создала благоприятные возможности для роста экспорта и предопределила оживление промышленного роста. За год производство продукции в промышленности, сельском хозяйстве, транспорте, розничной торговле увеличилось на 3,5 %. Ситуация на крупных и средних промышленных предприятиях была значительно лучше, чем в предыдущем году. Объем промышленной продукции вырос на 9,7 %. Столь высоких темпов прироста промышленного производства в российской экономике не наблюдалось за весь период экономических реформ. Отечественное машиностроение и металлообработка в значительной мере переориентировались на внутренний рынок и выпуск импортозамещающей продукции, интенсивно развивались химия и нефтехимия, заметное оживление наблюдалось в промышленности строительных материалов, легкой и пищевой индустрии. На 8,5 % вырос за год объем жилищного строительства, стабилизировался курс рубля, продолжала сокращаться безработица.

Однако отрицательным последствием значительной девальвации рубля стали ощутимое снижение реальных располагаемых доходов населения (почти на 20 % по сравнению с 1998 г.) и вследствие этого падение потребительского спроса, снижение оборота розничной торговли.

В обществе еще продолжались дискуссии о направлениях реформирования страны, но дистанция между правыми и левыми резко сокращается. Не случайно все политические партии, имевшие хоть какие-то шансы попасть в парламент, приходят на выборы с программами, ориентированными на сохранение рынка и частной собственности. Уставшее от конфронтации общество было готово предоставить власти более широкое поле для маневра. Тем самым создаются реальные предпосылки для преодоления перманентной слабости российского постсоветского государства и слабых правительств.

Учитывая эти настроения в обществе, Кремль за три месяца до голосования создает новую «партию власти» — избирательный блок «Единство». Широко используя административный ресурс, контроль над общероссийскими каналами телевидения, власть приводит «Единство» в Думу. Проправительственный блок, получив 23,6 % голосов избирателей, формирует вторую по числу мандатов фракцию.

Итоги выборов 19 декабря 1999 г. во многом, как и предыдущие, оказались неожиданными. Впервые за годы реформ россияне избрали парламент, лояльный правительству. Набрав 8,6 % голосов, вернулись в Думу правые (Союз правых сил). Традиционный лидер парламентских кампаний — КПРФ вновь завоевала больше всех голосов — 24,3 %. Однако по оценкам коммунисты реально могли контролировать в новой Думе не больше трети голосов депутатов. Одновременно потерпели поражение все остальные избирательные объединения левого толка, включая коммунистов В. А. Тюлькина и «Духовное наследие» А. И. Подберезкина. В числе победителей парламентских выборов вновь оказался и «Блок Жириновского», набравший чуть больше 6 % голосов. Прошли в новую Думу также блок ОВР (13,1 %) и «Яблоко» Г. Явлинского.

Важным фактором успеха на выборах блока «Единство» и СПС стала поддержка правительства В. В. Путина. Популярность нового премьера возросла в результате успешного завершения первого этапа второй чеченской кампании, начавшейся осенью 1999 г.

Думские выборы декабря 1999 г. изначально рассматривались всего лишь «как пристрелка» к главным президентским выборам 2000 г. К концу 1999 г. Путин вышел в политические лидеры. Впервые за годы реформ лидер страны мог опереться на поддержку большинства населения. В это время газеты писали что, «Путин попал в точку… Он появился в нужное время в нужном месте и нашел правильные слова, так что люди многие годы, таившие обиду и разочарование, что их некогда мировая держава опустилась до статуса страны третьего мира, откликнулись на его зов».

За несколько часов до наступления Нового 2000 г. президент Б. Н. Ельцин неожиданно заявил о досрочном (за полтора года до формального срока) завершении своих полномочий и назначении В. В. Путина исполняющим обязанности президента на период до новых выборов. Первый президент РФ оставил неоднозначное наследство, которое еще предстоит оценить историкам. Важно, что, являясь «продуктом» советской эпохи, Ельцин дал возможность появиться людям новой России. За десять лет его правления страна стала другой. За минувшее десятилетие в России произошла полномасштабная социальная революция. Радикально изменилась система политических институтов и экономических отношений. Как первая масштабная революция постиндустриального общества, она отличалась ограниченным применением насилия, обширными компромиссами с элитой предшествующего режима.

Реализация программы посткоммунистических преобразований, в общих чертах разработанной в 1991–1992 гг., потребовала гораздо больше времени, чем ожидалось, но к концу 90-х гг. цели программы были достигнуты.

В итоге возникли условия для перехода к следующему этапу посткоммунистического развития — этапу структурных и институциональных реформ, обеспечивающих стабильность экономического роста.

Президентские выборы 2000 г. Президентские выборы 2000 г., вопреки прогнозам экспертов, в целом прошли по традиционному сценарию. Их ход и результаты во многом были предопределены итогами парламентских выборов. Б. Н. Ельцин, уйдя в отставку до срока, минимизировал политический риск своего преемника. В связи с отставкой Ельцина президентские выборы были перенесены на три месяца — с июня на март. Реальных кандидатов на президентское кресло из 11 заявленных было лишь 5: В. В. Путин, лидер КПРФ Г. А. Зюганов, кемеровский губернатор А. Тулеев, Г. А. Явлинский и В. В. Жириновский. Фактически же основная борьба развернулась между В. В. Путиным и Г. А. Зюгановым. За лидеров президентской кампании в целом проголосовало более 80 % избирателей.

Назначение В. В. Путина исполняющим обязанности президента существенно расширило его административный ресурс, которым он смог весьма эффективно распорядиться. В отличие от других лидеров, Путин не стал заручаться поддержкой элиты, а начал апеллировать сразу к избирателям. Он заговорил с народом на том патриотическом языке, которого народ давно ждал.

Именно настроения электората, а не программы кандидатов, сыграли решающую роль в их предпочтениях. Они складывались в пользу премьера, который в своих выступлениях делал четкий акцент на необходимость укрепления власти в стране, восстановления территориальной целостности России, укрепления ее позиций на международной арене. В. В. Путину удалось выиграть первый тур, который оказался и единственным. За него проголосовало около 53 % избирателей (или 39,74 млн человек), за Зюганова — 29,2 % (21,92 млн); А. Тулеев не смог отнять у Зюганова голоса левых избирателей — он набрал лишь чуть больше 2,2 млн голосов. Чуть более устойчивым оказался электорат Г. Явлинского, но и он набрал меньше голосов в сравнении с парламентскими выборами 1999 г. и с президентскими выборами 1996 г. За него голосовало 5,8 % избирателей (4,35 млн человек). Остальные кандидаты не преодолели трехпроцентный барьер. Меньше всего избирателей проголосовало за Умара Джабраилова, молодого предпринимателя — чуть больше 78 тыс. человек. Еще 1,4 млн избирателей из 75 млн высказались против всех.

Победа Путина в первом туре была достигнута благодаря тому, что в отличие от 1996 г. партия власти сумела объединить абсолютное большинство некоммунистического электората. Прирост голосов партии власти обеспечили либеральные избиратели (в основном СПС) и те, кто ранее голосовал за различные мелкие избирательные блоки. Особенно активно Путина поддержали в национальных республиках. Свою роль сыграли его предвыборные поездки в наиболее крупные республики — Татарстан и Башкирию, совершенные в последнюю неделю перед голосованием. Электорат в партии власти увеличился и в некоторых таких традиционно «красных» регионах, как Саратовская, Астраханская, Воронежская, Пензенская области. Вопреки прогнозам, на президентских выборах 2000 г. не произошло окончательного развала левого электората. Несмотря на недостаточно активную кампанию, на местах Зюганову в целом не только удалось удержать свой электорат, но даже несколько увеличить число своих сторонников. В сравнении с выборами 1999 г. число левых избирателей выросло главным образом за счет национально-патриотического электората. Более 35 % голосов лидер коммунистов набрал в Новосибирской области, Приморском крае, Хакасии. Заметное полевение электората произошло в Омской области, где Зюганову отдали 43,6 % голосов. Таким образом, на востоке страны неожиданно появился новый «красный пояс», включивший, помимо традиционно «красных» регионов, ряд ключевых территорий Сибири и Дальнего Востока.

Смена эпох. В результате парламентских и президентских выборов в России расстановка социально-политических сил серьезно изменилась. Впервые за все постсоветское время в Думе сложилось правоцентристское большинство. Левые в период выборных кампаний так и не смогли выдвинуть эффективную альтернативную программу развития России. Даже программа КПРФ, названная программой Маслюкова, находилась в рамках правого спектра. С первых заседаний новой Госдумы власть успешно использовала механизм «плавающего большинства», когда для решения одних вопросов проправительственное «Единство» блокировалось с правыми фракциями — СПС, «Яблоком», для других — с левоконсервативными — КПРФ, аграриями. В результате Путин уже в первые месяцы своего правления смог поставить на поток законодательное оформление важных экономических инициатив своего правительства — прежде всего провести через нижнюю палату новый Налоговый кодекс и бездефицитный бюджет на 2001 г.

В 2000 г. политика Путина еще не приобрела законченного характера, она сочетала новые идеи с наработками и заблуждениями предыдущего режима. Новый президент пришел к власти, минуя сложный и длительный период политической борьбы, которая, в частности, требует ясного формулирования целей будущего правления. В формировании его политики на первом этапе правления принимали участие три разные команды советников и экспертов. Поэтому одни политологи видели в Путине последовательного реформатора-западника, другие упрекали его в отсутствии стратегического видения развития страны, третьи, апеллируя к его чекистскому прошлому, предполагали в нем консерватора и сторонника автократии. Стремясь соответствовать ожиданиям избравшего его электората, Путин в первый год вынужден был большую часть времени заниматься укреплением, перенастройкой и отладкой государственного механизма, перешедшего от Ельцина далеко не в лучшем состоянии. Весной 2000 г. в своем Ежегодном Послании Федеральному Собранию Путин подверг справедливой критике сложившуюся при Б. Н. Ельцине политическую систему. В 2000 г. новый президент по ряду направлений начал ревизию ельцинского наследия. Вполне осознавая политическую природу российского экономического кризиса, Путин провозглашает главной задачей объединение общества. По этой причине он сначала отказался от антикоммунизма как главного инструмента консолидации режима, а затем возвращает мелодию старого советского гимна в качестве Гимна РФ.

Одним из основных направлений провозглашенной политической реформы стало удаление «олигархов» от власти.

Озабоченный тем, что слабый и неэффективный механизм государственного управления явно тормозит ход экономических реформ, Путин выдвинул идею восстановления и укрепления «вертикали власти». Прежде всего, используя колоссальный уровень доверия к власти, новый президент попытался распространить свою власть на регионы, с тем чтобы расчистить поле для продолжения структурных реформ. Кремлевские аналитики давно искали способы укрощения своевольных губернаторов. Однако в ельцинскую эпоху все эти проекты так и остались на бумаге — первому президенту России губернаторы были нужны как буфер между исполнительной властью и оппозиционной Госдумой. С избранием Путина назревшая идея реформирования государственной власти получает реальное воплощение. Уже в середине мая 2000 г. президент направил в Думу Закон о новом порядке формирования Совета Федерации, а также поправки к законам «Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ». В результате губернаторы потеряли представительство в Совете Федерации, а вместе с ним и депутатскую неприкосновенность. Более того, при определенных условиях президент может отстранять их от должности. Практически одновременно с этими законами Совет Федерации утвердил вторую часть Налогового кодекса, которая существенно урезала финансовую самостоятельность региональных лидеров, отобрав у них часть бюджетных поступлений. Чтобы придать «вертикали власти» уже совсем невиданную жесткость, Путин своим указом поделил Россию на семь федеральных округов и в каждый назначил своего представителя. Одновременно всех губернаторов включили во вновь созданный Госсовет, который получил исключительно совещательные полномочия; законодательные полномочия Совета Федерации к нему не перешли. Губернаторам и предпринимателям было указано место в новой политической системе — место лояльных и беспрекословных исполнителей. Построение «властной вертикали» неоднозначно было встречено в обществе. В связи с ее реализацией было высказано немало опасений о возможности превращения укрепления власти в самоцель.

Демонстративные действия властей в отношении холдинга «Медиа-Мост» вызвали критику Путина со стороны прессы и либеральной части общества. В стремлении консолидировать общество «в форме отсутствия всякого инакомыслия» правые партии увидели вполне реальную угрозу свободе демократическим институтам и свободе слова.

Реформирование Путиным политической системы затронуло и партийное строительство в стране. В конце 2000 г. власть предложила проект нового Закона о партиях. Поскольку первоначальные планы создания в стране двухпартийной системы из «партии власти» и КПРФ оказались нереальными, власть решает «упорядочить „партийную жизнь“» в стране. За десять лет российского «партогенеза» произошло укоренение партий в российской жизни, партии сыграли большую роль в формировании и профессиональном росте думской элиты. В то же время партии фактически не участвовали в формировании исполнительной власти и оказывали весьма малое влияние на ее политический курс. Ущербность, неразвитость большинства российских политических партий делали их зависимыми, уязвимыми от различных влияний, а отсутствие реальной ответственности за программы и обещания фактически поощряли их на выдвижение популистских, заведомо нереальных обещаний. Еще одной чертой созданной в 1993 г. политической системы стало доминирование в Госдуме депутатов-москвичей. Из шести фракций в Думе последнего созыва 4 носят явно «столичный характер»: у СПС, «Яблока» и ЛДПР большая часть фракций состоит преимущественно из москвичей. Лишь КПРФ смогла провести в Госдуму большое количество людей с мест. Поскольку партии лишь в малой степени участвуют в борьбе за власть, они плохо выполняют и другую функцию — выдвижение людей во власть на федеральном и региональном уровнях. Новый законопроект предполагает ужесточение требований к политическим партиям, что в первую очередь направлено на создание процедур финансовой прозрачности, содержательной определенности их программ и политической ответственности перед избирателями. Главная идея избирательной реформы состоит в том, что только партии, а не общественно-политические организации, могут участвовать в выборах.

Целый ряд важных шагов в 2000 г. был сделан в военной сфере. Серьезные коррективы в планы военной реформы внесла гибель 12 августа 2000 г. атомной подводной лодки «Курск» — гордости отечественного флота. Эта общенациональная трагедия позволила и стране, и власти воочию увидеть всю остроту проблем, накопившихся в вооруженных силах, подтолкнула власть пойти на весьма значительное сокращение вооруженных сил в течение следующих трех лет, направляя высвобождаемые средства на решение социальных проблем военнослужащих и оснащение армии современным вооружением. Но и здесь остается множество проблем как с комплектованием войск, так и в области военного образования.

Важнейшим результатом 2000 г. стало начало налоговой реформы. О ней много говорили еще при Б. Н. Ельцине, но тогда для ее реализации не нашлось политической базы. В 2000 г. удалось продвинуться на ключевом направлении, обеспечивающем возможности экономического роста: ввести «плоскую» шкалу подоходного налога. Для выведения «из тени» реальных доходов населения правительство установило с 2001 г. единую для всех — независимо от уровня заработков — ставку подоходного налога в 13 %. Впервые в России вводятся социальные налоговые вычеты на обучение и лечение (те, кто платит за образование или пользуются платными медицинскими услугами, по новому закону могут вывести из-под налогов по 25 тыс. рублей). Менее заметным в первый год правления В. В. Путина было продвижение в области банковской реформы, в области упрочения прав собственности, реформы естественных монополий.

2000 г. стал годом серьезных возможностей для дальнейшего продвижения либеральных реформ. Уже в первые месяцы после избрания на пост президента Путин делает вполне очевидную заявку на продолжение либеральных реформ, давая российскому обществу понять, что никаких иных путей для России, кроме продолжения реформ, нет. В июле 2000 г. была принята рассчитанная на десятилетие правительственная программа действий, получившая (по имени своего главного разработчика) название «программа Грефа». Большая группа экономистов трудилась над ней более полугода. Ее цель — создание подлинного рынка, основанного на частной инициативе, освобожденной от чиновничьего произвола. Центральный банк страны в 2000 г. фактически проводил политику валютного управления, суть которой заключалась в том, что банк не выпускал в обращение деньги, не обеспеченные валютными резервами. В результате фактического проведения такого курса, за который всегда выступали монетаристы, инфляция в стране существенно снизилась, а рубль значительно укрепился. Таким образом, новый стиль, заявленный Путиным во внутренней политике, состоял в том, что он позволил либералам продолжить экономические преобразования, но ограничил их возможность влиять на решение политических вопросов.

За первый год правления нового президента вполне обозначился и новый стиль во внешней политике — это парадоксальное сочетание советских методов противостояния с Западом, начиная с облетов российскими военными самолетами американской эскадры в Тихом океане и заканчивая восстановлением партнерских отношений с Северной Кореей, Кубой, Ираном и Ираком, и стремления закрепить членство России во влиятельных международных клубах вроде «большой восьмерки». В течение 2000 г. произошло определенное переосмысливание основных направлений российской политики в СНГ. К этому времени стало окончательно ясно, что ускоренное развитие Содружества в полноценное интеграционное объединение в ближайшей перспективе невозможно. В этой связи был сделан выбор в пользу обеспечения национальных интересов через развитие главным образом двусторонних отношений со странами СНГ.

§ 5. «Стратегия В. В. Путина»

Вызовы XXI века. На плечи В. В. Путина легла страна, потерявшая за восемь лет революционных потрясений половину экономического потенциала и только что пережившая страшный дефолт. Первые годы нового века обнажили многие застарелые проблемы отечественной экономики. СССР имел экономику в значительной степени зависимую от топливно-сырьевых отраслей, со слабо развитым (по меркам развитых стран) обрабатывающим сектором и еще менее развитым финансовым сектором. И на рубеже нового тысячелетия состояние уже российской экономики по-прежнему в значительной мере зависело от состояния дел в топливно-энергетической сфере. Нефтяные компании давали 20 % налогов в бюджет и до 30 % доходов России.

Кризис 1998 года положил конец экономике спада. С 1999 г. в стране начался так называемый восстановительный рост экономики, который происходил во многом за счет накопленного в прежние годы богатства: оно использовалась как ресурс, но не восполнялось. Восстановление дезорганизованных в условиях революционной трансформации хозяйственных связей и использование доступных ресурсов дало возможность вновь задействовать имеющиеся производственные мощности. В 2000 г. ВВП России вырос на 9 %, промышленное производство на 11 %.Однако после резкого начального рывка темпы роста экономики в 2000–2002 гг. постепенно начинают снижаться. Уже в 2002 году становится очевидным, что ресурсы восстановительного роста в России заканчиваются. За 1998–2002 гг. численность занятых в российской экономике выросла на 8,9 млн. чел. — с 58,5 до 67,3 млн. чел. Дефицит квалифицированной рабочей силы привел к быстрому росту реальной заработной платы, за 2000–2002 гг. она выросла в 1,7 раза. Поскольку источники восстановительного роста были исчерпаны, перед страной встала новая проблема: как обеспечить быстрое экономическое развитие за пределами восстановительного периода, ориентируясь уже не на вовлечение старых производственных мощностей, а на создание новых, привлечение новой квалифицированной рабочей силы.

Другая сторона проблемы заключалась в том, что Российская Федерация существенно отставала от группы развитых стран с точки зрения основных характеристик производства и инвестиций — производимой продукции в расчете на душу населения, качестве применяемых в производстве технологий и общей его эффективности, абсолютных показателях производительности труда и капитала. На рубеже XXI в. энергоемкость ВВП России в 3 с лишним раза превосходила аналогичный показатель в странах ЕС. На производство одной булки хлеба или тонны чугуна страна тратила в 2–3 раза больше электричества, сжигала в 2–3 раза больше газа и в 2–3 раза интенсивнее загрязняла окружающую среду. При этом объем производства энергоресурсов был явно недостаточен для дальнейшего роста экономики. Согласно рейтингу конкурентоспособности Всемирного экономического форума в Давосе, по итогам 2002 г. Россия была лишь на 64 месте в мире (из 80 стран), проигрывая таким государствам, как Болгария, Перу и Колумбия. Камнем преткновения для России, как и СССР, стала проблема, которую в научных кругах называют «нефтяным проклятием». С 1999 г. на мировом рынке стремительно растет цена на нефть. Россия начинает наращивать ее экспорт, и вскоре превращается в самого крупного поставщика энергоносителей в мире. Высокие цены на нефтяном рынке позволяли власти ничего не менять в экономике. Это одна из причин, в силу, которой, заявленные и начатые реформы естественных монополий, жилищно-коммунального хозяйства, налоговой, банковской и правоохранительной систем, способных создать благоприятный инвестиционный климат в стране потеряли темп.

Не менее острый характер к началу нового века приобрели социальные проблемы: теряющее конкурентоспособность в условиях постиндустриального мира образование, низкое качество здравоохранения, архаичная система социальной защиты, мизерные пенсии, нарастающее социальное расслоение при слабости среднего класса (не более 20 % населения).

За первые четыре года, проведенные в Кремле, В. В. Путин сделал многое, что не удалось его предшественнику Б. Н. Ельцину. Политика второго российского Президента в эти годы была направлена на обеспечение модернизационного прорыва, необходимого для превращения России в процветающую экономически сильную и влиятельную страну. Для того чтобы хотя бы начать сокращение отставания от экономически развитых стран, Россия должна расти не менее чем на 8 % в год, а для этого исполнительная власть и бизнес должны были сконцентрироваться на создании капитальной базы экономики и промышленной политике в ее современных формах.

Российское правительство начало проводить комплекс реформ, направленных на укрепление прав собственности и углубление структурных реформ, включения страны в мировое сообщество и хозяйство. Были внесены позитивные изменения в уголовно-процессуальное законодательство. Законом «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» был упорядочен и укреплен частный земельный оборот, что позволило сократить масштабы теневого оборота и коррупции. В условиях высоких цен на нефть российское правительство проводило в целом ответственную финансовую и денежную политику.

В стране после революционных событий 1990-х гг. начался процесс постепенной консолидации российского общества вокруг идеи укрепления демократической государственности. Была во многом восстановлена управляемость страны, повысилась согласованность деятельности различных ветвей государственного управления. В России было восстановлено единое правовое пространство, в основном приведены в соответствие с федеральными законами и Конституцией региональные правовые акты были. В ходе декабрьских выборов 2003 г. в новой Государственной думе оказались представлены основные политические силы, за исключением оставшихся в меньшинстве либералов.

Серьезно улучшилась ситуация в экономической сфере. В стране быстрыми темпами укреплялась рыночная инфраструктура, шло накопление элементов нового социально-экономического устройства. Возникали малые, средние и крупные фирмы, появились инициативные и успешные предприниматели и менеджеры. Развивались валютные и фондовые биржи, консалтинговые и аудиторские фирмы, многочисленные коммерческие банки. В повседневную хозяйственную практику вошли такие понятия как акционерный капитал и курсы акций, слияние и поглощение корпораций. Госдумой были приняты сотни законов касающихся приватизации, налогообложения, банкротства. С 1999 г. валовой внутренний продукт (ВВП) рос в среднем на 6 % в год (что было выше среднемировых показателей).

В целом период первого президентства Путина стал для России наиболее успешным за последние 100 лет. С 2000 по 2004 г. ВВП вырос на 38 %, почти в 10 раз увеличились золотовалютные резервы, уровень инфляции снизился более чем в три раза. В 2003 сельскохозяйственном году Россия стал третьим в мире экспортером пшеницы после США и ЕС.

Главным внутриполитическим событием 2004 г. стали выборы Президента страны; особенностью этой кампании было то, что имя победителя было известно задолго до голосования. Не случайно КПРФ впервые на президентских выборах не выставила своего лидера Г. А. Зюганова. Преимущество В. В. Путина перед соперниками было безоговорочным, что и показало голосование. 14 марта 2004 г. Путин победил уже в первом туре, получив голосов на треть больше по сравнению с 2000 г.: 71,3 % против 52,94 %. Избрание Путина Президентом страны на новый срок обеспечило рост политической стабильности в обществе и позволило продолжить курс на модернизацию экономики, превращение России в благополучную страну, конкурентоспособную во всех областях жизни.

«От политики стабилизации — к политике развития» Чтобы претворить в жизнь эту стратегическую линию, обеспечить качественный рывок в хозяйственном развитии, необходимо было закончить формирование нормальной экономической среды, способной обеспечить долговременный экономический рост, обеспечить благоприятные международные условия для внутреннего развития. Достигнутый Россией к 2006 г. уровень ВВП РСФСР докризисного 1990 г. свидетельствовал лишь о том, что страна выбралась из кризиса, но еще не стала развитым процветающим государством. В 2005 г. средняя реальная заработная плата в РФ составляла примерно 70 % от уровня 1990 г. Российский уровень ВВП на душу населения соответствовал уровню развивающихся стран и был в несколько раз ниже среднего уровня развитых стран. При этом доля населения, которое жило в бедности, т. е. испытывало затруднения с удовлетворением элементарных жизненных потребностей, составляла не менее 35 %. Разрыв между самыми богатыми и самыми бедными слоями населения являлся четырнадцатикратным и последние десять лет не уменьшался.

Перед страной по-прежнему остро стояли вопросы утечки мозгов и капиталов. Огромный разрыв отделял Россию от развитых стран в области социальной инфраструктуры: количества и качества жилья и коммунальных услуг, уровне обеспеченности медицинскими услугами, социального и пенсионного обеспечения, охраны детства. В последние годы стала немного выравниваться демографическая ситуация, но тенденция к уменьшению численности населения не была переломлена. С начала 1990-х гг. население страны устойчиво сокращалось на 700–800 тыс. человек. Прогнозы показывали, что если эта тенденция сохранится, то к 2025 г. на территории России будет проживать менее 125 млн. человек. В условиях исчерпания ресурсов восстановительного роста поддержание темпов роста даже на достигнутом уровне оказалось для страны весьма и весьма затруднительным делом.

После избрания Путина на второй срок, власть должна была искать новые варианты «выздоровления», развития страны, повышения ее конкурентоспособности, искоренения бедности. Президентом новому кабинету министров, который возглавил Михаил Ефимович Фрадков, была поставлена сложная задача удвоить к 2010 г. ВВП. Чтобы переломить негативную тенденцию в экономике и решить поставленную президентом задачу, новый кабинет министров разработал стратегию реализации конкурентных преимуществ России в области науки, образовании, высоких технологий. Еще одним новым направлением деятельности правительства стал отработка механизмов взаимного участия государства и бизнеса. Происходит осознание того, что России нельзя оставаться зависимой от нефтегазовых доходов и нужно проводить активную интервенционистскую государственную политику. По мнению Президента, сырьевой экспорт при высоких мировых ценах на экспортируемые ресурсы должен служить развитию отечественной экономики и повышению уровня жизни россиян. Другая сложная проблема заключалась в том, что к новому президентскому сроку Путина легко проводимых, популярных реформ не осталось.

В очередном Послании Федеральному Собранию РФ в апреле 2005 г. Путин определил в качестве главной политико-идеологической задачи развитие России как свободного демократического государства. Для ее достижения президент предложил ряд мер по развитию государства, укреплению закона и повышению эффективности правосудия. Но, прежде всего, по опыту Норвегии и США правительство создало так называемый стабилизационный фонд. Все доходы сверх определенной цены за баррель нефти (она называется ценой отсечения) зачислялись в стабилизационный фонд. Он не только поглощал «лишние» доллары, сдерживал инфляцию, но и гарантировал развитие страны на случай возможного падения цен на нефть. Уже к началу 2006 г. стабилизационный фонд достиг астрономической суммы в триллион рублей.

Определенный поворот в эти годы происходит и в социальной политике государства. Еще в программе Г. Грефа впервые было прямо и честно сказано: ресурсы и возможности государства не беспредельны. Ни одна страна не в состоянии платить пособия или предоставлять льготы одновременно 2/3 населения страны. Поэтому главным принципом новой социальной политики, проводимой Путиным, становится пересмотр избыточных социальных обязательств государства, которые финансово не обеспечены. Начавшаяся весной 2005 г. глубокая социальная реформа, стала и самой болезненной, поскольку предполагала монетизацию льгот вместо их натурализации. Проведенная властями, без должной подготовки она, вызвала в стране волну протестов. Но ее необходимость очевидна, поскольку натуральные льготы в рыночной экономике не только бессмысленны, но и вредны.

Поскольку многие количественные задачи восстановления экономики ко времени второго президентства В. В. Путина были решены, одним из главных направлений деятельности правительства Фрадкова становится создание организационных механизмов для реализации реформ и обеспечения их финансовыми ресурсами.

В 2006 г. набрала обороты реформа электроэнергетики. РАО «ЕЭС» России удалось убедить руководство страны в необходимости скорейшего привлечения частных и государственных средств в электроэнергетику для поддержания энергобаланса. Согласно принятому в этих целях инвестиционному плану, получившему название «ГОЭЛРО-2» акцент был сделан на развитии атомной энергетики. Одновременно с этим государство предприняло ряд шагов для возвращения контроля над стратегически важными предприятиями атомного машиностроения. Активные процессы протекали в металлургии и оборонно-промышленной отрасли. Сначала ведущие вертолетостроительные предприятия были консолидированы в подконтрольный «Рособоронэкспорту» «Оборонпром», а затем было положено начало созданию Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК). За несколько лет в России был совершен настоящий прорыв: созданы с финансированием из бюджета инвестиционный и венчурный фонды, особые экономические зоны, которые будут специализироваться на финансировании долгосрочных инвестиционных проектов, в том числе экспортной ориентации.

Приоритетные национальные проекты. В сентябре 2005 г. Президент В. В. Путин с целью содействия развитию «новой» экономики и «нового» общества объявил о необходимости сконцентрировать усилия государства на нескольких направлениях: здравоохранении, образовании, жилищной политике и сельском хозяйстве. Эти направления получили статус приоритетных национальных проектов (ПНП), развитие которых Президент взял под личный контроль. На понимание необходимости формирования ПНЦ решающее влияние оказало появление значительных свободных ресурсов, сконцентрированных в Стабилизационном фонде, золотовалютных резервах, а также превращение экономического роста в стране в устойчивую тенденцию (на протяжении 7 лет темпы роста ВВП превышали 6 %, а промышленного производства — 3–4 %.) По существу с принятием 4-х национальных проектов происходит решительный поворот к социально ориентированной экономике. Выбор ПНЦ диктовался ограниченностью средств, недостаточных для одновременного решения всех накопившихся проблем. С другой стороны все они напрямую обращены к человеку. Их непосредственная цель создать механизмы для активизации человеческого потенциала. Согласно плану реализации проекта в аграрной сфере в 2006–2007 гг. должна быть создана система земельно-ипотечного кредитования, которая позволит привлечь средства на длительный срок. Проект предполагает также выделение значительных ресурсов на развитие сельхозлизинга, с тем, чтобы установить более льготные условия поставок сельхозтехники и племенного скота. Выполнение этих и других мер намеченных по развитию аграрного сектора по прогнозам Департамента сельского хозяйства позволит увеличить производство сельхозпродукции ежегодно на 4 %.

В президентском послании 2006 г. Путин прямо заявил о необходимости положить в основу национальной стратегии России демографическую политику. Тогда же появился и термин «материнский капитал», а вскоре начал действовать и закон, согласно которому женщинам, родившим или усыновившим второго ребенка, будут выдаваться специальные сертификаты на сумму 250 тыс. рублей.

Через год после старта 4-х национальных проектов стало ясно, что экономика получила мощный толчок, особенно строительная отрасль. В 2006 г. прирост сданных жилых метров составил 15 % — впервые за постсоветские годы. Однако и рост стоимости жилья также был беспрецедентным: в среднем по стране на треть, а в столице — на 60 %. Так что квартиры по-прежнему доступны лишь богатым гражданам. Поэтому в своем последнем Послании–2007 г. В.В. Путин решительно потребовал развернуть жилищную программу под нужды всех граждан, в том числе и низкообеспеченных. «Не может, — заявил он, — страна с такими резервами, накопленными за счет нефтегазовых доходов, мириться с тем, что миллионы ее граждан живут в трущобах». Даже поставленную в национальном проекте высокую планку — 80 млн кв. метров жилья в год президент назвал недостаточной и выдвинул новые ориентиры: 100–130 млн кв. метров или фактически по 1 кв. метру в год на человека. Именно такой показатель считается нормой для развитых европейских стран. В Послании–2007 Президент РФ предложил также «реанимировать» долгосрочную государственную программу переселения людей из аварийного жилья, выделив на это дополнительно 150 млрд рублей из бюджета. Развивая идеи, заложенные в национальных проектах, глава государства поддержал инициативу объявления 2008 г. Годом семьи в России: «нам надо возвращать моду на яркую, многодетную, счастливую семейную жизнь, без которой, как правило, невозможны ни крупные личности, ни крупные достижения». Путин предложил также переименовать создаваемый Фонд будущих поколений в Фонд национального благосостояния и использовать деньги из него на повышение качества жизни россиян.

В президентском послании 2007 г. Путин уделил большое внимание вопросам стратегии дальнейшего развития страны. За годы реформ власть неоднократно пыталась сформулировать стратегические задачи развития экономической и социальной сфер. Однако в силу объективных и субъективных причин развитие страны по-прежнему носило инерционный характер. Власть вынуждена была, прежде всего, реагировать на возникающие угрозы развала государства, экономики и социального взрыва. Весь текст Послания–2007 ориентирован на укрепление державы, на переход от политики стабилизации к политике развития, которая должна быть реализована вне зависимости от личности президента, которого изберут в 2008 г.

Внешняя политика. Первые годы XXI в. принесли новые вызовы и угрозы безопасности страны. С окончанием «холодной войны» на передний план стали выходить проблемы распространения ядерного оружия и международного терроризма. В условиях глубокого кризиса мирового порядка и резкого обострения международной обстановки Россия проводила независимую многовекторную политику. Саммит «Группы восьми» в Санкт-Петербурге в июле 2006 г. впервые прошедший под председательством России способствовал укреплению ее позиций в мире, стал свидетельством ее растущего веса в мировых делах. Президент Путин неоднократно заявлял, что внешняя политика не самоцель, а средство обеспечения подъема страны. Цели России на международной арене, сформулированные в новой редакции Концепции внешней политики России, принятой еще летом 2000 г. предельно просты: безопасность границ и создание внешних благоприятных условий для решения внутренних российских проблем. Исходя из этих целей и задач Россия активно участвовала в выработке новой системы договоренностей, в создании нового баланса сил, чтобы обострения международной обстановки не привели к хаосу или войне всех против всех, или к гегемонии одной державы. Международный терроризм, вновь драматически заявивший о себе захватом 1 сентября 2004 г. школы в Беслане, в результате которого по официальным данным погибло 330 человек и более 1300 пострадало, заставил великие державы отвергнуть идею ядерного разоружения как «романтизм» времен «холодной войны». Борьба с терроризмом вышла на первый план и в международной политике России.

После 11 сентября 2001 г. Соединенные Штаты активизировали свою политику на постсоветском пространстве. В Центральной Азии появились американские войска и базы. С началом иракской кампании открыто обозначились стремление США включить в зону своей ответственности экономически и стратегически важный черноморско-каспийский регион. Активизировалась военная деятельность США и НАТО непосредственно на внешних границах регионов коллективной безопасности стран Организации договора коллективной безопасности (ОДКБ). Расходящиеся векторы политических интересов Запада и России стали заметны уже в 2003–2005 гг. Выступая в Вильнюсе на конференции балтийско-черноморских государств вице-президент США Д. Чейни обвинил Россию в том, она уже не идет по пути демократии и предложил ей сделать недвусмысленный выбор. Затем Запад обвинил Россию в политическом, энергетическом шантаже своих соседей, в том, что нефть и газ служат для нее инструментом политического давления. Результатом политики США стали и так называемые «цветные революции» в странах СНГ. Стремление США переделать мир по своему образу и подобию, в том числе и насильственным путем, негативно сказалось на российско-американских отношениях. Так называемое «дело Литвиненко», связанное с загадочной смертью бывшего офицера российских спецслужб, стало дополнительным предлогом для подхлестывания нарастающей на Западе кампании «презумпции виновности» России во всех бедах — от Грузии до Ирана, поводом объявить Россию врагом «врагом всего цивилизованного мира». Безусловно попытки Запада поставить Россию «на место» стали следствием укрепления позиций России в мире, ее более активной политики по защите национальных интересов. Вследствие ценностного размежевания Россия и Америка стали «дрейфовать» в противоположных направлениях. Вынужденно укрепляя свой вооруженный потенциал (в 2005 г. резко вырос государственный оборонный заказ — с 1,7 до 5 млрд долларов, а в 2006 г. он составил уже 8 млрд) Россия одновременно демонстрирует свое стремление иметь тесные связи с европейскими странами, взаимовыгодные партнерские отношения с США. Выступая в начале 2007 г. в Мюнхене Президент объяснил Западу, что эпоха однополярного мира закончилась, и что в новом мире Россия будет одним из основных игроков. Если Запад хочет, чтобы Россия была его партнером, следует перестать игнорировать ее интересы. При этом Россия стремиться глубже интегрироваться в мир, занять в нем важные экономические позиции.

Происшедшие в первые годы нового столетия на постсоветском пространстве значимые геополитические изменения создали серьезную конкуренцию экономическим и политическим интересам России, а значит и ее притязаниям на особую роль державы, ответственной за подержание региональной безопасности в бывшем СССР. «Цветные революции» в Грузии, на Украине, в Киргизии вновь сделали актуальной проблему СНГ. Реагируя на новейшие вызовы, Россия попыталась выстраивать со своими соседями по СНГ новую модель взаимоотношений, в том числе и в конфликтных зонах Юга — Центральной Азии и Закавказья. Знаковыми событиями этого явились: попытка России активизировать переговоры по разграничению дна Каспийского моря, углубление экономического сотрудничества в рамках Единого экономического пространства в составе России, Беларуси, Украины и Казахстана.

Россия прилагала большие усилия, чтобы снизить уровень межнациональной напряженности существующий в СНГ, чтобы помочь своим южным соседям погасить давние очаги напряженности на Кавказе и в Молдавии.

Россия шагнула в предвыборный 2007 г., имея в своем багаже немалые достижения, как во внутренней, так и в международной политике. За восемь лет устойчивого экономического роста к динамичному развитию нефтегазового сектора добавились успехи в производстве стали, алюминия, вооружений, сельскохозяйственной продукции, наблюдается существенный рост потребления населения. Страна смогла выплатить значительную часть внешнего долга. За последние пять лет вдвое выросли бюджетные ассигнования на образование, и в три раза — на здравоохранение. Частично это было связано с благоприятной мировой конъюнктурой — высокими ценами на энергоносители и с импортозамещением после дефолта 1998 г. Однако не последнюю роль сыграла проводимая в последние годы макроэкономическая и финансовая политика. В последние годы Россия продвинулась по пути интеграции в систему мирохозяйственных связей, что открыло более широкие возможности для выхода российской продукции на рынки Запада. Были установлены тесные отношения со многими странами Азии, особенно с Китаем и Индией. Вместе с тем переговоры о членстве России в ВТО неоправданно затянулись.

Благодаря быстрому экономическому росту в первые годы нового века, у России появляется реальная возможность выйти к 2020 г. из категории среднеразвитых стран, в которой она находилась на протяжении всего XX в. и присоединиться к группе развитых.