Капитан Хайнц Реммерт

Самый молодой капитан в пехоте

В ходе германского летнего наступления 1942 года, которое принесло быстрые успехи на южном участке Восточного фронта в направлении на Сталинград, германская оборона стойко отражала удары в районе Ржева. Крупными силами, сконцентрировав здесь девять дивизий, русские пытались прорвать оборону, имея значительное превосходство в личном составе и вооружении.

Нахождение под Ржевом германских войск представляло собой постоянную угрозу для Москвы, до которой было только 180 километров.

253-я пехотная дивизия удерживала в районе Ржева полосу фронта длиной 60 километров. Эта линия фронта была столь тонкой, что русским снова и снова удавалось осуществлять ее прорывы.

Приближался конец августа. Ночами в этих местах было уже очень холодно. По утрам все вокруг белой вуалью покрывал иней. По ночам кофемолки – небольшие русские самолетики – забрасывали бомбами германские позиции.

Когда на фронте перед 464-м пехотным полком 253-й пехотной дивизии заняли позиции крупные части противника и было замечено движение танков, полковник Нихофф приказал усилить передовые дозоры, которые должны были своевременно узнавать и предупреждать о готовящемся наступлении.

Так обстояло дело в ночь на 1 сентября 1942 года. Лейтенант Хайнц Реммерт, лежа со своим 2-м взводом 3-й роты в передовой линии окопов, услышал шум моторов. Впереди, у линии передовых дозоров, в небо взлетела осветительная ракета, вырвав из темноты какие-то светлые пятна. В расположении соседней роты прогремела пулеметная очередь. Ее звук далеко разнесло звонкое эхо.

– Когда взойдет солнце, господин лейтенант, станет теплее, – произнес один из командиров отделений, обращаясь к Реммерту.

Командир взвода согласно кивнул.

Понемногу светлело. И тогда лейтенант заметил слева от своего подразделения какое-то движение.

– Похоже, господин лейтенант, что русские хотят оседлать вон ту «штеммеровскую» высотку! – заметил унтер-офицер Улих.

С близлежащей высоты, которая получила свое прозвище от фамилии корректировщика артиллерийского огня Штеммера, донесся шум боя. Русская артиллерия обстреливала находящиеся там позиции. Снаряды выли в воздухе, врезались в почву и взметали фонтаны земли в воздух. Все новые и новые тяжелые «чемоданы»[72] свистели над высотой.

Начала работу и артиллерия дивизии, которая поставила заградительный огонь. Это было видно по вырастающим на ничейной земле фонтанам разрывов, которые обозначили собой глубину огня. Гром полевых орудий, уханье минометов и треск пулеметов смешались в какой-то адский концерт.

– Танки, господин лейтенант! – крикнул унтер-офицер Улих.

Лейтенант Реммерт насчитал 14 приближающихся вражеских танков. Расстояние между крайними из них по фронту составляло около километра. Их целью, по всей вероятности, была также и «штеммеровская» высота. Передовые танки уже стали подниматься по ее склону. Время от времени на броне того или иного стального гиганта вспыхивали огни разрывов попадающих в него снарядов. Вот передовой танк замер на месте, окутавшись пламенем.

Затем с высоты послышались звуки выстрелов из противотанкового орудия. Танки развернулись и поползли назад. Отойдя на несколько сотен метров и оказавшись вне досягаемости огня противотанковых орудий, они собрались в броневой кулак. Державшаяся до этого позади них русская пехота подтянулась ближе к ним.

– Начинается вторая атака, господин лейтенант!

Хайнц Реммерт сквозь окуляры бинокля наблюдал передвижения врага, насколько он мог сделать это из своего окопа.

Теперь 2-й батальон мог вести со своих позиций фланговый огонь по врагу.

Да, так и есть, сказал он себе: пулеметы длинными очередями заработали по обращенным к нему флангам наступающих волн неприятельской пехоты. Заговорили и несколько минометов. В рядах наступающих красноармейцев стали разрываться снаряды, выпущенные батареей полевых орудий.

Артиллерия начала вести огонь и по приближающимся на громыхающих гусеницах танкам. Три, четыре, пять, шесть стальнык гигантов уже стояли, окутанные пламенем, на равнине перед высотой. Атака пехоты захлебнулась.

Но противник и в третий раз сделал попытку овладеть «штеммеровской» высотой, важнейшей высотой на участке фронта дивизии, откуда он смог бы систематически обстреливать германскую линию фронта.

Русские снова пошли в атаку. Было ли это проявлением отваги, безрассудной храбрости, или же их просто заставляли идти вперед, несмотря на град пуль и осколков снарядов? Этот вопрос задавали себе солдаты 2-го взвода, которым пока еще не приходилось столь плотно участвовать в оборонительных боях.

На этот раз танкам удалось подняться на высоту. Из своих орудий и пулеметов они вели огонь по окопам и траншеям. За танками следовала русская пехота.

Первый приступ оказался успешным. За первыми красноармейцами, прорвавшими линии обороны, устремились подоспевшие. Удержать высоту оказалось невозможным.

Но зона прорыва должна была быть отсечена огнем. Это оказалось возможным, поскольку русские упустили момент для продолжения наступления со «штеммеровской» высоты дальше в наш тыл. А это им удалось бы, поскольку в данный момент между ними и полковым, да что там – и дивизионным командным пунктом вряд ли нашлись бы германские силы, способные отразить этот прорыв. Когда же красноармейцы попытались это проделать, то встретили на своем пути стянутые на этот участок резервы.

Полковник Нихофф собрал офицеров 1-го батальона. Он изложил им свой план хорошо продуманного контрудара. Две ударные группы должны были наступать с востока, с фланга, вдоль собственной линии обороны. Затем штурмовой группе Реммерта предстояло нанести внезапный удар на север, по направлению к «штеммеровской» высоте. За ней в прорыв должна была устремиться вторая ударная группа.

Взвод Реммерта выдвинулся на передовую. К нему присоединились несколько отделений из других частей в качестве усиления, и к ночи перед «штеммеровской» высотой стояли те, против кого солдаты противника сражались уже пятеро суток.

Настал момент привести в действие наступательный план полковника Нихоффа.

Под прикрытием артиллерийского огня лейтенант Реммерт со своей штурмовой группой устремился вперед. Русских, которые в это время готовились пойти в новую атаку, в мгновение ока словно вымело из траншей. Германские снаряды, которыми был поддержан удар штурмовой группы Реммерта, застигли их на открытом пространстве.

Но одной роте противника, возглавляемой двумя комиссарами, все же удалось прорвать тонкую линию охранения и добраться до разбитой снарядами деревушки в глубине германской линии фронта. Корректировщик артиллерии дивизии заметил это движение и перенес весь артиллерийский огонь туда.

На высоте еще грохотали русские танки, когда к 1-му батальону прибыл связной и принес лейтенанту Реммерту приказ предпринять атаку на занятую противником деревушку.

С пятнадцатью пехотинцами лейтенант Реммерт отправился штурмовать это село. Дома с боем были очищены от засевших там красноармейцев; противник отступил, но смог закрепиться в холмистой местности за окраиной деревни, обстреливая оттуда тыловые коммуникации, по которым шло снабжение переднего края.

Два отделения пехотинцев были отправлены к двадцатилетнему лейтенанту в качестве подкрепления. Соединившись с ними, Хайнц Реммерт снова двинулся вперед.

Они прошли не так много, когда их накрыли два залпа «сталинских органов». Бросившись в сторону, лейтенант укрылся в воронке от снаряда. Дышать стало нечем – воздух, казалось, исчез, вокруг были только одни пороховые газы из двигателей ракет. Земля содрогнулась от удара тяжелых снарядов.

На флангах ударной группы пулеметчики стали ползком продвигаться к рядам невысоких кустов, в которых окопался противник. Подобравшись поближе, они открыли перекрестный огонь. Затем по команде лейтенанта пехотинцы метнули гранаты и, когда они взорвались, не дав противнику опомниться, одним броском выбили их с позиций.

Так лейтенант Реммерт с горсткой солдат ликвидировал брешь на фронте дивизии.

Коченея в захваченных окопах, они лежали на новой позиции наступившей ночью. Укрывшись полами палаток, курили сигареты. Начался дождь. Казалось, новый день не наступит никогда.

Когда же он все-таки наступил и первые, еще слабые лучи солнца немного согрели промерзших пехотинцев, Хайнц Реммерт увидел на возвышающейся перед ними высоте грозные вспышки выстрелов. Закрепившись на этой господствующей точке, русские вели с нее огонь по германским окопам.

– Надо бы нам забраться туда, господин лейтенант, – задумчиво протянул унтер-офицер Улих, словно прочитав мысли своего командира.

Хайнц Реммерт кивнул.

– Подумаем-ка, что тут можно сделать, – сказал он.

Через несколько минут он со своей штурмовой группой уже двигался в направлении «штеммеровской» высоты. Миновав равнину, они стали подниматься по склону. Пехотинцы задыхались от напряжения.

Русские открыли огонь по наступающим, но пехотинцам все-таки удалось подняться на высоту. Разгорелась рукопашная битва.

Рвались ручные гранаты, трещали пистолеты-пулеметы, глухо били карабины, но все эти звуки перекрывало стаккато русских пулеметов Максима.

Бойцы Реммерта овладевали окопом за окопом и наконец захватили всю высоту. Только на ее южном склоне еще оставался неприятель, сумевший задержаться там.

– Эвакуировать в тыл раненых и убитых! – приказал лейтенант.

Через десять минут оставшиеся пехотинцы приступили к ликвидации закрепившегося на южном склоне противника. Группа красноармейцев окопалась под и за стоявшим там подбитым танком. Русские сражались с мужеством отчаяния, никто из них не сдавался.

– Вызвать по ним огонь артиллерии! – приказал Реммерт.

Минут через шесть громыхнула германская артиллерия. Там, где стоял подбитый танк, выросли фонтаны земли.

Теперь Хайнц Реммерт с 21 пехотинцем полностью занял высоту. При этом в плен к нему после упорного сопротивления попали 70 красноармейцев с четырьмя ручными пулеметами, из которых патроны остались только у одного.

Две роты красноармейцев через некоторое время нанесли контрудар. Им удалось добраться до самого заграждения из колючей проволоки. Но здесь они попали под огонь мотопехотинцев, которыми их двадцатилетний Старшой командовал так, словно он был опытнейшим боевым офицером.

Когда через несколько недель после этого лейтенант Реммерт занимался на курсах подготовки ротных командиров, одним вечером он услышал по радио в сводке военных действий описание того, как была взята «штеммеровская» высота. Сам он в той же сводке был упомянут как самый молодой офицер полка. Один из его сотоварищей по курсам, тоже слышавший эту сводку, сказал:

– Ну вот, еще один Рыцарский крест на чью-то грудь!

Но Хайнц, усмехнувшись, лишь покачал головой.

Когда же он вернулся в часть, то получил приказание явиться к полковнику Нихоффу. Полковник протянул ему отпускное свидетельство и сказал:

– Что ж, Реммерт, вы превосходно действовали при взятии «штеммеровской» высоты! Поэтому я намерен представить вас к награде. И я знаю, что именно будет одобрено наверху. Вы получите либо золотой Немецкий крест, либо почетную грамоту с ношением пряжки. Но я в любом случае позабочусь о том, чтобы вы были отмечены за ваше мужество. Из отпуска вы вернетесь обер-лейтенантом.

Все так и произошло, как предвидел полковник Нихофф. Хайнц Реммерт был досрочно повышен в звании.

А 16 октября ему «за выдающиеся заслуги на поле боя при Бабаеве» была вручена почетная грамота германского вермахта и полагающаяся к ней пряжка.

Когда к концу 30-х годов перед Хайнцем Реммертом встал вопрос, какую профессию ему выбрать, он точно знал только одно – его не тянет становиться учителем, подобно многим его предкам. Примером для него – пока еще неосознанно – служили двое его кузенов, бывших профессиональными солдатами. Один из этих двоих, ставший с 1932 года офицером рейхсвера, взял его летом 1937 года с собой в казарму. Хайнц Реммерт две недели делил кров и хлеб с солдатами, и это глубоко проникшее в его душу впечатление стало, похоже, главным в его решении стать офицером.

Он подал свои документы в 78-й пехотный полк, стоявший в Аахене, летом 1939 года прошел все обязательные для всех кандидатов в офицеры психотехнические проверки и получил статус резервиста для прохождения службы в случае начала военных действий.

Закончив школу 1 декабря 1939 года и получив аттестат зрелости, он стал солдатом.

В 78-м запасном пехотном батальоне, стоявшем южнее Данцига[73], Реммерт прошел курс молодого солдата. Там он служил вместе с шестью другими кандидатами в офицеры. Солдаты 1922 года рождения были самыми молодыми фанен-юнкерами на таких курсах.

Обучение продолжалось вплоть до мая 1940 года. В начале июня Хайнц Реммерт был направлен в действующую армию во Францию, где он попал в одну из частей 78-го полка. Полк этот, входивший в состав 26-й пехотной дивизии, в первые дни кампании во Франции понес тяжелые потери и накануне прихода в него Реммерта получал пополнение. За все время пребывания во Франции Хайнцу Реммерту не было суждено побывать в бою с противником.

С 1 октября 1940 года он стал фанен-юнкером в звании унтер-офицера и 15 января 1941 года был откомандирован в военное училище на срок в три месяца. 1 апреля 1941 года он получил звание фельдфебеля, а 30 апреля – лейтенанта.

В мае 1941 года Реммерт вернулся в свой полк. Сначала в 78-й запасной батальон, затем вместе с еще пятью лейтенантами он попал в Восточную Пруссию. Вдвоем с еще одним лейтенантом он был определен в 464-й пехотный полк.

За неделю до начала Русской кампании лейтенант Реммерт оказался в своей новой части, в которой ему доведется прослужить до самого конца войны. Командиром полка был подполковник Герман Нихофф, старый боевой офицер и выдающийся военачальник.

Таким образом, к началу Восточной кампании Хайнц Реммерт в свои 19 лет был самым молодым из офицеров полка. К концу же войны он по возрасту все еще оставался одним из самых молодых, но по стажу службы в полку одним из самых старших офицеров этой части. На каждой офицерской должности в стрелковом полку, который позднее стал 464-м пехотным полком, сменилось по крайней мере шесть человек.

Подполковник Нихофф направил обоих юных лейтенантов в 1-й батальон, где их принял подполковник Бём, которому солдаты-ветераны дали почетное прозвище Лев.

Особенно волновался Хайнц Реммерт, само собой разумеется, перед первой встречей с 3-й ротой, в которой он должен был командовать 2-м взводом. Понюхавший пороху фельдфебель этого взвода даже растерянно замигал при виде нового командира:

– Только взгляните на него! К нам пришли из гитлерюгенда!

Поэтому в первые месяцы своей службы в роте Хайнц Реммерт получил прозвище Малыш. Но уже по прошествии зимы его подчиненные звали его за глаза Старшой.

В начале Русской кампании 253-я пехотная дивизия шла отнюдь не в первом эшелоне, который должен был следовать непосредственно за танковыми и моторизованными дивизиями, но за последними. И вследствие этого лейтенант Реммерт неизбежно получал задания только по рекогносцировке и дозорной службе.

На реке Вилия, одном из притоков Немана, 464-й полк вступил в первое боевое соприкосновение с противником.

Форсировав Западную Двину, дивизия маршем двинулась дальше, через линию Сталина на Великие Луки, где Хайнц Реммерт в начале августа 1941 года получил Железный крест 2-го класса.

Овладев Великими Луками, дивизия продолжила свой марш мимо Невеля. Здесь ей пришлось заняться ликвидацией котла. Наступила осенняя распутица, и лишь в начале ноября дивизия вышла на южную окраину Валдайской возвышенности на участке Торопец – Селижарово, находящемся в верховьях Волги северо-западнее Ржева.

В ходе начавшегося вскоре после этого наступления через Волгу в направлении на Остров[74] Реммерт был награжден Железным крестом 1-го класса. Через несколько дней он стал командовать ротой.

Но 5 января 1942 года и на этом участке фронта началось отступление. Ему предшествовали самые холодные за время всей кампании ночи, когда мороз доходил до минус 52 градусов. Дивизия отошла на небольшой приток Волги. В конце января 1942 года ее участок фронта был полностью окружен противником.

Внутри этого большого кольца окружения дивизии 1-й батальон был еще и отрезан противником от основных сил. Снабжение осуществлялось только с помощью сильных ударных групп, которым каждый раз приходилось пробивать бреши в кольце окружения.

В одном из сел, которое называлось Болонясовка, 1-му батальону пришлось бросить значительное количество военной техники, с которой он не мог больше передвигаться. В этот период общая численность всех трех рот составляла только 120 человек. Из тяжелого вооружения они оставили при себе только несколько минометов. Еще имелось несколько станковых пулеметов. Только благодаря тому, что русские ни разу не ударили одновременно с двух сторон, германская оборона смогла удерживать самые опасные участки и снова и снова отбивать атаки противника. Русские атаковали сначала с востока, потом с запада или юга. Но с северного направления они не предприняли ни одной атаки.

С этого периода времени лейтенант Реммерт весь 1942 год командовал ротой. По прошествии зимы дивизия создала более или менее основательную линию обороны. Но фронт дивизии постоянно растягивался, так что эта линия становилась все тоньше и тоньше! Но дивизии все же удавалось отражать каждую атаку и даже захватить силами боевой группы Реммерта – а именно так она теперь называлась – в сентябре 1942 года потерянную было «штеммеровскую» высоту.

Весной 1943 года линия фронта здесь, на севере, снова поползла назад. С октября 1941 по март 1943 года район Ржева в верхнем течении Волги был судьбоносным регионом для всего Восточного фронта. После пяти зимних и четырех летних сражений за Ржев он был теперь добровольно оставлен. Для 9-й армии Моделя отсюда оставалось всего только 180 километров до Москвы. И вплоть до начала 1943 года она оставалась постоянной угрозой для русских.

Но катастрофа под Сталинградом сорвала германские планы предпринять отсюда новое наступление на советскую столицу.

6 февраля 1943 года Гитлер отдал распоряжение 9-й армии и части 4-й армии отойти назад и занять на сокращенном на 300 километров фронте выгнутую дугой в сторону неприятеля позицию. Эта операция была успешно проведена в техническом, стратегическом и тактическом отношениях. Отведено было 29 дивизий общей численностью 250 тысяч человек с вооружением и всем снаряжением.

В числе этих дивизий была и 253-я пехотная дивизия. На ее долю выпало сдерживать преследующие советские войска, обеспечивая отвод всех остальных дивизий.

Реммерт был легко ранен, но остался в строю и после отхода сформировал новую, 6-ю роту, командиром которой и стал. Таким образом, в звании обер-лейтенанта он в 21 год стал командиром роты.

Восточнее Брянска разгорелись ожесточенные сражения. С началом операции «Цитадель» дивизия снова оказалась в центре крупнейших боев. Когда положение на фронте стало обостряться, она была отведена с передовой и в качестве резерва подчинена 9-й армии.

Еще в июле она побывала в одном из решающих сражений. В ходе контрнаступления на занятую русскими войсками деревню обер-лейтенант Реммерт был ранен во второй раз.

Это случилось во время боя за один из домов. Поскольку шел сильный дождь, Реммерт надел стальную каску, что делал довольно редко из-за того, что этот «колпак для труса» изрядно ухудшал слух.

Когда он со своей ротой ворвался в деревню, то получил с близкого расстояния ранение в голову.

– Мне показалось, словно кто-то с пары метров хватил меня кирпичом по башке, – рассказывал он позже. – Я опрокинулся на спину, из ушей хлынула кровь, и стрельбу я слышал как будто сквозь толстый слой ваты. Ко мне подбежал посыльный. Он оттащил меня от дома, из которого я получил пулю, осмотрел меня и облегченно воскликнул: «Господин обер-лейтенант, пуля не пробила каску!»

Когда я пришел в себя, я и сам это увидел. В двух сантиметрах от нижнего среза каски была глубокая вмятина.

Бой за деревню продолжался. Хайнц Реммерт вел свою роту от дома к дому, очищая от врага улицу за улицей. Вскоре враг был выбит из этого стратегически важного селения.

Спустя минут пятнадцать обер-лейтенант Реммерт получил ранение в предплечье. А буквально через секунду поблизости от раненого разорвалась выпущенная из миномета мина, и один из ее осколков вонзился ему в живот.

Товарищи оттащили его назад. Из перевязочного пункта обер-лейтенанта направили в полевой госпиталь, а оттуда в Германию.

Это ранение оказалось настолько серьезным, что Хайнц Реммерт был вынужден до января 1944 года оставаться в запасном полку, стоявшем в Эшвайлере.

За все свои сражения, в особенности за то последнее, в котором он был ранен, Хайнц Реммерт в период своего пребывания на родине был награжден золотым Немецким крестом, к которому его представил еще полковник Нихофф. Это награждение как раз совпало с досрочным повышением в звании.

Когда он вернулся в дивизию, та стояла под Бобруйском на реке Березине. В этом районе ей случалось довольно часто переживать критические ситуации. Основная тяжесть в этих сражениях приходилась на пехоту.

Вследствие своей контузии в голову Хайнцу Реммерту после возвращения на фронт пришлось прежде всего провести некоторое время в полевом госпитале. 28 марта 1944 года он был произведен в капитаны. Генерал, командовавший дивизией, поздравляя его, сказал:

– А знаете, Реммерт, ведь вы самый молодой капитан пехоты.

Вернувшись в действующую армию, Реммерту пришлось выполнять обязанности командира полка. Чтобы дать ему освоиться с этой работой, его предварительно назначили адъютантом командира батальона. Но занимать эту должность ему пришлось не слишком долго. При рекогносцировке на новой позиции в середине апреля 1944 года под Ковелем, куда дивизия была переброшена в феврале, капитан Реммерт был в третий раз ранен. Двигаясь к месту, на котором предполагалось оборудовать новые позиции, он неожиданно наткнулся на русских, которые тотчас открыли по нему огонь.

Капитан Реммерт, раненный навылет в бедро, смог отползти под огнем противника по борозде к своим.

Все закончилось многодневным пребыванием в госпитале в Люблине. В конце мая 1944 года он вернулся на фронт.

Теперь он стал командиром 13-й батареи полевых орудий. Но и тут он прослужил не очень долго. Вскоре после этого он получил приказ сопроводить на родину «ударную группу гитлерюгенда», которая была создана для вербовки добровольцев в 464-й пехотный полк.

Когда капитан Реммерт вернулся в свою часть, он, к своему удивлению, был назначен командиром батальона, а именно 2-го, чей прежний командир только что был ранен. Так Хайнц Реммерт в возрасте 22 лет стал командовать батальоном.

В ходе крупного прорыва, который русские совершили на центральном участке Восточного фронта 22 июля 1944 года, капитану Реммерту пришлось побывать во многих опасных ситуациях. В течение пяти дней его батальон много раз оказывался отрезанным от основных сил. Когда это произошло в третий раз, адъютант командира полка печально заметил:

– Я готов выставить свою последнюю бутылку коньяку, если мы еще раз увидим Реммерта и его солдат.

На этот раз Реммерт оказался, без сомнения, в одной из самых опасных ситуаций, которые ему случалось пережить.

Это было под Холмом[75]. Его батальон, по численности едва превосходящий роту, снова шел в арьергарде. Из тяжелого вооружения в нем оставалось несколько минометов и пулеметов, а в придачу к ним пара полевых орудий.

«Прикрытие отступления и оборона», – гласил приказ. Капитан Реммерт питал непоколебимую уверенность в том, что, подойдя к Холму, он займет там подготовленные позиции, а находящиеся в этом регионе части сменят его батальон. В течение всей последней недели ему удавалось поспать в сутки не более трех-четырех часов.

Но когда они подошли к Холму, там были подготовлены только временные позиции. В части, которая их занимала, Реммерту сказали, чтобы он немедленно связался по телефону со своей дивизией.

Начальник штаба дивизии сообщил следующее:

– Реммерт, вы организуете на том месте, где сейчас находитесь, арьергард. Часть, которая там вас дожидалась, должна как можно скорее оттуда сняться. Вам предстоит удерживать преследующих нас русских до 21.00, после чего можете начать отход.

Капитан Реммерт организовал оборонительный рубеж и стал дожидаться русских, которые располагали незначительными силами.

Когда Хайнц Реммерт после этого с немногими своими людьми должен был отойти через город, он не мог довериться царящей там тишине. Он попытался обойти городские кварталы по окраине. Уходящие из города на запад блестящие рельсы железной дороги послужили ему ориентиром.

Они шли уже целый час в полной темноте, когда Реммерт понял, что они оказались на том месте, откуда вышли. Должно быть, они воспользовались в качестве ориентира линией окружной железной дороги.

– Тогда пойдем по западному шоссе! – решил капитан и занял место во главе батальона.

Внезапно сквозь темноту они заметили впереди какую-то воинскую часть.

– Наша пехота! – обрадовался лейтенант Баумгардт. – Вот повезло!

– Стой!

Хайнц Реммерт решил проявить осторожность, тем более что от замеченной колонны отстал один всадник.

Реммерт в сопровождении писаря батальона двинулся наперерез всаднику, тогда как остальные спрятались слева и справа от шоссе. Всадник был русским! Когда он опознал немцев по их форме и схватился было за оружие, выстрел из карабина свалил его на землю.

Шедшую в двухстах метрах впереди советскую воинскую часть выстрелы заставили насторожиться.

– Давай назад! – скомандовал Реммерт писарю.

Они добежали до ожидавших их солдат, потом все вместе пересекли железнодорожное полотно и двинулись напрямик по компасу на запад. Через несколько часов такого форсированного марша они все-таки, пусть и с опозданием, вышли в расположение полка – и адъютанту командира пришлось выставить свою бутылку коньяка.

Раскаленное лето 1944 года батальон Реммерта пережил в междуречье Буга и Вислы. Танковые прорывы противника то и дело создавали ситуации, в которых решалось, быть или не быть ему. Мотопехотинцы совершали ранее абсолютно немыслимые по своей напряженности марши. Еще более трудной делали их жизнь постоянные нападения партизан.

С горсткой людей Реммерт все это время тормозил продвижение преследующих их русских войск.

На подступах к Люблину моторизованные колонны германских войск и их тыловые части на гужевой тяге запрудили все дороги. Стояла идеальная летная погода, а гигантские облака пыли указывали противнику пути следования целей.

Затем они появились: 15 двухмоторных штурмовиков в сопровождении ведомых. Они издалека по крутой глиссаде заходили с головы на германские колонны, сбрасывали бомбы, разворачивались, заходили на колонну с хвоста, в пикировании охотились за пехотинцами и машинами, расстреливая их из бортового оружия, пушек и пулеметов, и, израсходовав боезапас, уходили на свои аэродромы.

От взрывов разлетались стекла грузовиков. Бензобаки взрывались, обдавая все вокруг пламенем горящего бензина. Обезумевшие лошади, волоча за собой опрокинутые телеги, вырывались и неслись прямиком через поля. В этом аду санитары с носилками бежали на помощь к вопящим от боли раненым.

Наконец колонны снова пришли в движение. Позади остались свежие могилы, украшенные собранными здесь же цветами одуванчиков.

В Люблине горели дома. Сзади раздавались выстрелы. На городском вокзале свистели паровозы, и с трех сторон в город доносились звуки сражения, среди них своими низкими басами выделялись выстрелы танковых орудий русских.

И опять батальон Реммерта шел в арьергарде, прикрывая отход. Русские танки наступали ему на пятки. Однажды дивизия переправлялась по мосту через Вислу. Сброшенная бомба проделала большое отверстие в покрытии моста, которое саперам все же удалось довольно быстро заделать.

На восточном берегу Вислы позиции заняли батальоны 253-й пехотной дивизии. В ходе предыдущих боев они были значительно ослаблены. Арьергардные бои продолжались только за счет имевшихся сил.

На противоположном, высоком и резко обрывающемся к Висле берегу реки заняли позиции русские.

Арьергард под командованием капитана Реммерта по вспомогательному мосту – основной мост уже был взорван – перебрался на западный берег. Обосновавшись там, Хайнц Реммерт узнал, что прежде всего ему предстоит атаковать русский плацдарм на западном берегу Вислы северо-западнее впадения реки Каменна и сбросить неприятеля в воду.

Командир дивизии генерал-лейтенант Беккер объяснил командиру батальона:

– Реммерт, вам надо сформировать из вашего батальона ударную группу и с ней сбросить красноармейцев в Вислу.

Находившийся напротив них восточный берег реки прочно удерживали в своих руках русские, его обрыв круто поднимался вверх прямо из вод реки. Западный берег, напротив, был довольно пологим и начинал подниматься лишь примерно метрах в ста от уреза воды. Поэтому он был защищен от паводков дамбами, тянувшимися параллельно воде. Но существовали еще и соединительные дамбы, проходившие перпендикулярно реке, образуя четырехугольную решетку. Река Каменна при своем впадении в Вислу также была надежно защищена, хотя в этой части не было подобной сети дамб. И именно там засели русские, которых должен был выбить оттуда 2-й батальон.

Капитан Реммерт решил действовать силами двух рот, которым предстояло наступать слева и справа по проходящим перпендикулярно течению реки дамбам. Но эти подразделения залегли под сильным огнем, поскольку окопавшиеся на обрывистом восточном берегу русские части вступили в бой всей мощью своего оружия.

Вечером Хайнц Реммерт предпринял вторую попытку. И опять тщетную. Полк обеспечил ему поддержку силами 1-го батальона, который должен был наступать по проходящей параллельно течению реки дамбе.

Но не смог продвинуться и 1-й батальон. Ситуация становилась безвыходной, и Хайнц Реммерт доложил в штаб полка:

«Без предварительной сильной артиллерийской подготовки штурм определенно не имеет смысла. Кроме того, я должен установить связь и наладить взаимодействие с соседями. Для этого слева должен подойти ближе 1-й батальон, также как и сосед справа, с тем чтобы я мог стянуть больше сил и наступать прямым клином».

– Хорошо, пусть все так и будет! Когда вы могли бы начать атаку?

– Ранним утром в шесть часов! – ответил капитан Реммерт.

Затем он отправил посыльного, чтобы установить связь с соседом справа. Он еще успел увидеть, как посыльный развернулся и отправился выполнять задание, но затем его глаза неудержимо сомкнулись. Природа неумолимо требовала своего.

Разбудил капитана Реммерта громкий зуммер полевого телефона. Сидевший у телефона связист что-то произнес в трубку, а потом протянул ее своему командиру:

– Штаб полка, господин капитан!

– На связи капитан Реммерт, второй батальон!

У аппарата оказался сам командир полка.

– Как развивается наступление, Реммерт?

На пару мгновений у Реммерта помутилось в голове: неужели он проспал время наступления?

– Оно еще и не начиналось, господин полковник, – ответил он, стараясь, чтобы голос его звучал твердо. – Мы по-прежнему там, где и были. Я тут прикорнул прямо на дамбе.

– Что случилось? – не веря своим ушам, переспросил полковник. – Дружище, да о наступлении уже доложили в штаб корпуса!

– Мы можем начать его не раньше чем через два часа, господин полковник, – доложил Реммерт.

– Ну хорошо. Начало наступления в 9.30!

Вооружившись карабином, капитан Реммерт направился прочь от своего КП. Раздумывая, как начать наступление, он осторожно приближался к месту впадения Каменны в Вислу. Командир артиллерийской батареи доложил ему, что этот участок тоже уже занят неприятелем. Здесь могли окопаться передовые посты русских.

Это было бы печально, думал Реммерт. Если бы участок около устья реки Каменны был бы достижим, то оттуда куда легче можно было бы добраться до восточного склона западного берега реки и до расположенных там позиций врага.

Он должен проверить это! Реммерт двинулся дальше. Продравшись сквозь камыш и кустарники, ему удалось выбраться на указанное артиллерийским офицером место. Там он увидел, что действительно противником были вырыты окопы. Но ни одного русского в них не было.

Обер-лейтенант, готовивший свое подразделение к выступлению, подошел к капитану и обратился было к нему с каким-то вопросом, но Реммерт опередил его.

– Нам представляется отличная возможность! – сказал ему командир батальона.

Вдвоем они вернулись на КП батальона, и Реммерт доложил в штаб полка:

– Господин полковник, мне удалось найти весьма выгодную позицию. Это меняет всю ситуацию. Мне немедленно нужен артиллерийский корректировщик.

– Через пять минут он у вас будет, Реммерт!

Капитан Реммерт проводил артиллерийского корректировщика на найденное им место, оставил с ним нескольких пехотинцев для охраны, а корректировщик стал передавать данные для стрельбы по плацдарму русских. Снаряды завыли в воздухе и стали ложиться прямо в траншеи, уничтожая пехоту неприятеля и его пулеметные гнезда.

Командир полка принял решение покрыть упущение Реммерта и доложил в штаб дивизии:

– Наступление началось. Батальон Реммерта предпримет ночную атаку. Время начала – 21.30!

После артиллерийской подготовки ударная группа Реммерта пошла в атаку. Уже вскоре после начала атаки потери от вражеского огня, несмотря на вечернюю темноту, были настолько тяжелы, что атака эта снова захлебнулась. Разбросанные далеко друг от друга, пехотинцы не смели подняться с земли.

Далеко впереди на правом фланге перпендикулярной к реке дамбы Хайнц Реммерт попытался форсировать развитие атаки. Но на этом участке он обнаружил только двух своих пехотинцев. Своих солдат, продвинувшихся вперед по левой дамбе, он не мог разглядеть.

– Ну, если нас здесь осталось всего трое, теперь уже с нами ничего не случится! – хмуро пробурчал Реммерт.

Оказалось, что один из бойцов получил ранение в бедро и не мог двигаться дальше.

– Ладно, оставайтесь здесь и прикрывайте нас огнем! Ничего другого вы сделать не сможете! – приказал им капитан.

И тут же впереди они услышали крики «ура!».

– Это идут в атаку русские, господин капитан! – прошептал один из пехотинцев.

– Будем и мы кричать то же самое, Киршнер. Ну, давай!

Все втроем разом закричали «ура!». А в промежутках капитан отдавал команды, словно он и вправду командовал целым батальоном:

– Рота справа – вперед! Рота слева – не отставать. Четвертая – в резерве!

Команды Реммерта далеко разносились в тишине ночи, хотя в составе всех его рот были только один пехотинец да еще он сам.

Крича так, они все время понемногу продвигались вперед. Через некоторое время к ним подполз обеспокоенный обер-лейтенант, которого сопровождал посыльный.

– Что происходит, господин капитан?

– Русские собирались атаковать. Теперь они услышали нас и не знают, что они должны делать. Они думают, что это мы думаем атаковать. Отправьте своего посыльного в полк, и пусть он приведет сюда всех, кто может держаться на ногах.

Такой «концерт» помог им удержаться на занимаемых позициях, пока посыльный не вернулся, ведя за собой пятнадцать пехотинцев – последний резерв полка.

– Идем на прорыв! Приказ – сбросить иванов в воду! – обратился к ним Реммерт.

И тут же все устремились в атаку. Пехотинцы неудержимо неслись вперед, стреляя из пулеметов, карабинов и пистолетов-пулеметов, бросая гранаты.

В темноте ночи заметались едва различимые силуэты русских. Они выскакивали из окопов и подходили с поднятыми вверх руками, сдаваясь в плен. Они капитулировали перед семнадцатью пехотинцами!

С левого фланга перпендикулярной дамбы подошли еще двое унтер-офицеров и несколько пехотинцев. Воспользовавшись недавним замешательством противника, они продвинулись далеко в глубь русского плацдарма и окончательно очистили его от врага. В плен было взято 42 человека, остальные красноармейцы были или мертвы, или смогли спастись вплавь. Штурмовой группе Реммерта досталось в качестве трофеев много оружия, в том числе четыре противотанковых орудия и 45 пулеметов.

В своем приказе от 1 августа 1944 года генерал-лейтенант Беккер отметил этот успех штурмовой группы. Из всех плацдармов, бывших в распоряжении корпуса, этот был единственным столь крупным по своим размерам.

10 сентября 1944 года капитан Хайнц Реммерт был награжден Рыцарским крестом.

В конце сентября 1944 года 253-я пехотная дивизия была отведена из этого района. Русские ни разу не попытались перейти Вислу на этом участке.

Дивизия была переброшена в район Дукельского перевала в Карпатах. Здесь на высоте 719 Хайнц Реммерт был ранен в четвертый раз. В тот момент, когда в него попала пуля, он сидел, наклонившись вперед, на ящике с ручными гранатами. Пуля пронзила тело капитана навышет, но не задела ни сердца, ни легких, ни позвоночника, так что Реммерт отделался двумя зияющими ранами в мышцах.

Солдаты противника, которых он взял в плен незадолго до этого, помогли эвакуировать раненого в тыл. Миновав несколько фронтовых госпиталей, он оказался наконец в госпитале городка Хольцминден. Выйдя из госпиталя, он отказался от полагающегося ему отпуска по ранению и вернулся в свой полк, где был назначен на должность адъютанта командира полка.

На этом заключительном этапе войны ему снова и снова удавалось отбивать массированные атаки противника. Дважды КП полка бывал полностью окружен, и всему личному составу штаба приходилось в чистом поле пробивать себе путь к основным силам полка.

Когда командир полка был тяжело ранен, Хайнц Реммерт несколько дней исполнял его обязанности. Эти последние месяцы войны были так наполнены событиями, что в памяти молодого офицера они стали наслаиваться одно на другое.

Но наступил день, когда война для капитана Реммерта закончилась. Следуя на мотоцикле на КП полка, он был взят в плен русскими. Дважды он бежал из лагеря для военнопленных, и дважды его ловили и водворяли обратно. Третий побег удался. Через Брно и Австрию Хайнц Реммерт добрался до Баварии и в середине июня 1945 года снова был дома.

ХАЙНЦ РЕММЕРТ

Последнее воинское звание: капитан

Боевые действия: Франция, Россия

Награды:

Железный крест 2-го класса в августе 1941 года

Железный крест 1-го класса в ноябре 1941 года

Почетная грамота с ношением пряжки

Золотой Немецкий крест

Рыцарский крест 10 сентября 1944 года

Серебряная нашивка за ранение