Помимо сообщений хронистов о присутствии музыкантов в церемониях и на празднествах и упоминаний инструментов, на которых они играли, мы находим в рисунках (настенные росписи, кодексы, керамика) реальное подтверждение этой информации. Археологи обнаружили многие из инструментов, хотя, естественно, не хватает тех, которые были сделаны из непрочных материалов.

Среди ударных инструментов назовем тункуль, горизонтальный барабан из полого дерева; был еще один барабан, паш, который нигде не описан; известен также большой вертикальный барабан, майяское название которого не сохранилось. Были также глиняные тамбурины шарообразной и цилиндрической формы, маленькие или средних размеров, простые или сдвоенные, переносные или устанавливавшиеся на земле; некоторые из них похожи на те, что у современных лакандонов называются каюм - "поющий бог".

У всех этих барабанов или тамбуринов мембрана сделана из кожи обезьяны. Как погремушки использовались большие тыквы, к которым приделывалась деревянная ручка или пустые глиняные фигурки, внутрь которых насыпались мелкие семена, глиняные шарики или камешки; в позднюю эпоху были известны золотые или медные бубенцы. Назовем также панцири черепах, по которым ударяли оленьими рогами. В барабаны били ладонями или пользовались длинной палочкой, на конце которой крепился шарик из каучука.

Среди духовых инструментов назовем следующие:

большие трубы, изображенные на фресках Бонампака, которые изготовлялись из каких-то непрочных материалов (дерева, коры дерева или тростника) и на конце иногда имели тыкву для усиления резонанса;

флейты из тростника, кости или глины, простые и с несколькими отверстиями, из двух или более трубочек;

глиняные свистки, антропо-или зооморфные (они составляют большую часть фигурок).

Пение, с музыкальным сопровождением или без него, было частью многих религиозных церемоний. Хронисты упоминают песнопения во время обрядов, проводившихся в связи с началом Нового года.

В некоторых случаях распевались, иногда под бой барабана, также "их сказки и старинные предания". Некоторые песни были записаны в кодексах. До нас дошли, хотя и без музыки, песни солнцу, "черным" дням, богу Кукулькану, катунам и тунам календаря, цветку как символу женского целомудрия и т. д.

В каждой общине один из чиновников, ах-хольпоп, был главным певцом или человеком, который обучал музыке и пению; в его обязанности входил уход за музыкальными инструментами, он управлял также пополь-на - общинным домом, в котором давались представления для развлечения народа.

Обычно музыка и пение сопровождали танец. Наиболее важными на Юкатане к моменту испанского завоевания считались четыре дня: Кан, Мулук, Иш и Кавак, как дни, отмечавшие начало солнечного года, состоящего из 365 дней. В зависимости от дня менялся характер танцев и богиня - покровительница этого дня, но сам ритуал заметно не изменялся. Среди танцев, связанных с этими церемониями, назовем:

танец воинов холан окот, в котором участвовали более 800 человек и который длился целый день;

танец, исполнительницами которого были старые женщины;

танец, который Ланда называет танцем "грязных женщин", называемый также танцем демона, во время которого сжигали большое количество дров, а затем по углям проходили танцоры;

танец, в котором участники неподвижно стояли на высоких ходулях.

В месяце Сип охотники отмечали праздник, посвященный их профессии, и танцевали танец окоту иль; танцем также сопровождалось жертвенное расстреливание человека из луков, песня о котором включена в "Песни из Цитбальче". Была известна танцевальная игра, сопровождавшаяся музыкой, коломче, когда один танцор бросал палки в другого, а тот старался отклонить их также при помощи палки.

Устраивались также танцы, связанные с животными, - вероятно, религиозно-символического характера.

Ланда упоминает также танец науаль, в котором участвовали мужчины и женщины и который он назвал "не очень скромным".

Помимо танцевальных представлений ритуального характера существовали и другие, носившие лишь развлекательный характер, хотя, вероятно, они имели определенное этическое значение. Хронисты были поражены, увидев некоторые из них; Ланда их считал "очень изящными", а актеров называл "комедиантами, которые играют с большим изяществом".

Словари XVII в. дают различные наименования актерам в зависимости от их роли: "благородные", "кавалеры", "шуты" и "маги". Например, эсиах выступал в роли иллюзиониста. Инсценировались также легенды и древние истории, были и настоящие фарсы, в которых майя блистали остроумием, рассказывая забавные истории. Мирской характер этих комедий подтверждается хрониками, где говорится, что они ставились "для удовольствия народа". Некоторые представления, кажется, даже грешили вульгарностью.

Ланда упоминает две платформы в Чичен-Ице, называемые теперь "Платформой Луны" и "Платформой Орлов и Ягуаров", которые, по его сообщению, были "двумя небольшими каменными театрами с четырьмя лестницами, покрытыми сверху плитами, где, говорят, представляли фарсы и комедии".

В общинном доме пополь-на вместе с названным выше мастером пения ах-холъпопом трудился театральный "директор" ах-куч-цуб-лалъ, который готовил представления и руководил ими. Привязанность к театру сохранилась у майя, как и у остальных мезоамериканских народов, и после конкисты, но тогда им уже руководили главным образом монахи, и, разумеется, с целями наставления в вере.

"Словарь из Мотуля" упоминает майяские названия некоторых очень популярных в XVII в. представлений, имеющих, вероятно, доиспанское происхождение. В переводе Барреры Васкеса они будут называться следующим образом:

"Небесная скамья",

"Продавец диких индюков",

"Продавец горшков",

"Тот, кто продает перец",

"Тот, кто управляет Сьеррой-Альта",

"Гуакамайя с белым ртом, или Обманщица",

"Белоголовый мальчик",

"Возделыватель какао".

Среди сценических представлений доиспанского происхождения, переживших века и запреты колониального режима, важное место занимает "Рабиналь-Ачи", драма-балет майя-киче, в которой повествуется о подвигах одного воина, его пленении, суде над ним и принесении в жертву. Это представление развертывается до полного завершения судьбы, которую человек сам себе создал своей деятельностью. Оно идет в медленном темпе, чрезмерно длинные монологи неоднократно повторяются, но, несмотря на эту монотонность, интерес к действию сохраняется и даже растет вплоть до фатальной развязки.

Нам трудно оценить литературу майя так, как мы смогли это сделать с остальными искусствами. Дошедшие до нас доиспанские тексты (кодексы, надписи) выполнены иероглифами, которые лишь частично дешифрованы. Они скорее всего являются не литературой в собственном смысле слова, а кратким изложением, записанным идеографическими и фонетическими знаками, данных, которые нужно было запомнить жрецу для проведения церемоний, получения календарных дат, предвидения затмений и предсказаний благоприятных или неблагоприятных времен.

То, что нам известно как литературные тексты майя, - это документы, написанные на нескольких майяских языках вскоре после испанского завоевания, когда образованные люди из местного населения научились у монахов писать на своем собственном языке, используя испанский алфавит. Отражая свое время, они содержат европейские представления, смешанные с идеями майя, и рассказывают о событиях, где сливаются воедино и действительное доиспанское, и то, чему научили индейцев испанские монахи. Однако, если снять по мере возможности европейские наслоения, эти документы являют собой уникальные примеры литературы майя. Вначале некоторые из них были, возможно, записаны в кодексах, но более вероятно, что они переходили от поколения к поколению в устной форме до тех пор, пока их не переписали в колониальную эпоху.

В одной из первых глав, упомянув местные источники, мы немного говорили о содержании книг "Чилам-Балам", "Рукописи из Чичикастенанго" ("Пополь-Вух") и "Мемориала из Сололы" ("Анналы Какчикелей"), Кроме этих значительных документов нам известны песни, молитвы, пророчества и заговоры, которые, несомненно, являются частью устной литературы и происходят главным образом от юкатанских майя, лакандонов, цоцилей и киче.

Эти тексты имеют очень разнообразное содержание - религиозное, магическое, пророческое, мифологическое, историческое, эпическое, и, хотя их создавали не для специальных литературных целей, в действительности они представляют собой ценнейший образец литературы майя.

В этой литературе бросается в глаза своеобразное мышление, ставящее религиозно-магические представления выше холодного разума. Поэтому она трудна для нашего понимания, а иногда и вовсе не доступна; но несомненно, что эта литература не только содержит важную информацию по истории и культуре майя, но и переносит нас в мир, который можно назвать поэтическим. Нет никакого сомнения, что искусство играло в обществе майя жизненно важную роль.

История культуры древних майя

Случайные находки каменных орудий доземледельческого времени обнаружены в очень немногих местах области майя; но вероятно, что в раннем доклассическом периоде медленно, но неуклонно охота, рыбная ловля и собирательство стали дополняться и частично замещаться земледелием. Наиболее древние следы земледельческой культуры в области майя найдены в Ла-Виктории, гватемальской деревне близ мексиканской границы на берегу Тихого океана.

Можно считать, что первые оседлые поселения, такие, как в Ла-Виктории, образовались именно на побережье океана и на берегах рек, где можно было заниматься традиционным хозяйством и дополнять его возделыванием маиса. Затем медленно, на протяжении семи веков, отводимых этому периоду, экономическая база, основанная в значительной мере на охоте, рыболовстве и собирательстве, изменилась. Главным занятием стало производство продуктов питания.

Население было все еще малочисленным, а применяемая техника - очень неразвитой, что отражается на керамике (этапа Окос и Куадрос) - одноцветной, простых функциональных форм, с гладкой или пластической орнаментацией (отпечатки ткани, шнура, раковин или пальцев на сырой глине) и в изделиях из камня, главным образом оббитых. Для поддержания своего существования население использовало богатства моря и плодородие прибрежных земель. Это были маленькие, самообеспечивающиеся общины, функционировавшие при помощи простой организации семейного характера, в которой все члены вместе были заняты производительным трудом и одинаково разделяли между собой его плоды.

Возделывание маиса было известно всем народам доколумбовой Мезоамерики. Початки дикого маиса (теосинтле)

Анимистические верования и простые магические обряды, их сопровождавшие, давали людям надежду на завтрашний день. Важную роль в верованиях и обрядах играли грубые глиняные женские фигурки, так как майя непосредственно связывали плодородие земли с плодовитостью женщины. Практиковался также культ мертвых.

В течение среднего доклассического периода, вероятно, еще без значительных технических изменений, достаточно увеличились производительные силы благодаря росту численности населения и развитию земледелия. С одной стороны, выращивание маиса (урожайность которого увеличивалась благодаря естественному генетическому улучшению его свойств по мере возделывания растения) и других культур (фасоли, тыквы, стручкового перца) стало основным средством пропитания населения, дав ему постоянную и более разнообразную пищу.

С другой стороны, огромная территория майя предоставляла неограниченное пространство для растущего населения. Поэтому данный период характеризуется началом мощной экспансии, охватившей земли от побережья Тихого океана до севера Юкатанского полуострова.

В то же время начала трансформироваться социальная структура. Магические обряды, связанные с народными верованиями, стали осуществляться исключительно одной группой людей, якобы наделенных сверхъестественными силами (волшебники, колдуны). Мало-помалу эта группа стала отдаляться от процесса производства пищи и заниматься деятельностью менее обременительной и более выгодной и престижной.

В селениях и деревнях в центре группы жилищ стали строить хижину больших, чем другие, размеров, возведенную на более высокой платформе. Она предназначалась для обрядов, которые прежде проводились дома и на мильпе. Тем не менее с магическими целями продолжали делать глиняные женские фигурки.

В середине этого периода в область майя проникли влияния ольмекской культуры, исходившие с побережья Атлантики. Через перешеек Теуантепек они достигли Тихоокеанского побережья и Гватемальского нагорья. Эти влияния затронули, вероятно, правящую группу; править стали чужие люди, которые принесли новые знания (календарь, "Длинный счет", зачаточную письменность, божество-ягуар, гигантские скульптурные головы) и использовали их для укрепления своего господства.

Но жизнь народа майя оставалась в целом прежней; майя работали на самих себя и на касту, которая ими управляла, была ли она ольмекской, как в южной зоне (Каминальгую и Тихоокеанское побережье), или майяской, как в центральной (Алтар-де-Сакрифисьос, Сейбаль, Вашактун и Тикаль) и северной (Цибилчальтун) зонах.

В поздний доклассический период большая часть территории майя была уже заселена, площади возделываемых земель значительно расширились и производство продуктов увеличилось. Мы не думаем, что это произошло благодаря техническому прогрессу; вполне возможно, что все потребности покрывались при помощи того же набора примитивных земледельческих орудий.

Социальная дифференциация, начавшаяся в предшествующий период, еще более возросла. Правящий класс (отдаленный потомок "корпорации" колдунов предшествующих веков) из обычного посредника между народом и силами природы превратился в господствующее организованное меньшинство, эксплуатировавшее простой народ.

Церемониальные центры стали заметно выделяться среди основной массы хижин общины. Здания, предназначенные для культовых целей, уже не стояли на простой платформе, для них строились пирамиды. Правда, на этих пирамидах все еще стояли храмы-хижины, но они уже были богато орнаментированы масками из штука. Возводились каменные блоки, стелы и алтари, на которых появлялись не только лики богов, но и скульптурные портреты правителей, а также письмена, включавшие числа и календарные знаки.

В этот период процветали такие большие центры, как Исапа на Тихоокеанском побережье, где заметен переход от привнесенных элементов ольмекской культуры к тем элементам, которые в будущем образуют культуру майя. На этом же побережье успешно развивались такие центры, как Абах-Такалик, Монте-Альто и Эль-Бауль. В этом последнем есть одна, почти майяская, стела с датой, относящейся к 36 г. н. э., с изображением человеческой фигуры и колонками календарных иероглифов. Прекрасным образцом развития, достигнутого обществом майя, может служить этап Мирафлорес крупнейшего центра Каминальгую на Гватемальском нагорье. В многочисленных могилах были открыты останки важных лиц, захороненных с богатейшими приношениями из нефрита и с принесенными в жертву слугами, которые должны были сопровождать их в мир мертвых.

В Петене в тот же период сильно выросли такие центры, как Вашактун и Тикаль. Их строители открыли способ получения раствора из смеси извести, песка и воды, при помощи которого они стали возводить каменные стены и получать штук, очень нужный художникам для воспроизводства масок божеств. Тогда была построена знаменитая пирамида "E-VII" в Вашактуне, а также расписанные постройки и гробницы в Тикале. На севере Юкатана уже существовали Цибилчальтун, Акансех и Мани.

Цифровой иероглиф

Появление на барельефах изображений богато одетых человеческих фигур, вероятно правителей, указывает на возрастание их власти. В то же время исчезновение глиняных фигурок, характерных для предшествующих периодов, говорит о важных изменениях в духовной жизни.

В так называемом протоклассическом периоде культура майя приблизилась к своему окончательному формированию, став целиком отличной от остальных мезоамериканских культур. В действительности для этого периода, еще до недавнего времени включавшегося в поздний доклассический период, характерны лишь количественные изменения. Эти изменения таковы:

большее число ритуальных центров как следствие роста численности населения,

увеличение строительства зданий,

широкое применение каменной кладки и украшений из штука,

стелы с иероглифическими надписями, датами и образами правителей,

заметное социальное расслоение,

новая керамика, полихромная и с более изысканными формами.

Кроме того, некоторые простые могилы - обычные узкие ямы - стали перекрывать несколькими рядами каменных плит, которые, постепенно сходясь, закрывали углубление - так зародился ступенчатый майяский свод.

В популярных работах по истории майя подчеркивается, что момент, когда выкристаллизовалась их культура, то есть начало классического периода, отмечен появлением первых дат на монументах, строительством зданий с майяским сводом и изготовлением полихромной керамики специфических форм. При чтении работ некоторых майянистов создается впечатление, что классическая эпоха майя представляет неожиданное чудесное явление, не имевшее прошлого.

На самом деле это кульминация длительного процесса, который включает в себя намного больше элементов, чем те три, что обычно называются. Что же касается этих последних, то следует вспомнить, что монументы с календарными иероглифами, числительными из точек и черточек и с датами "Длинного счета" уже были представлены на памятниках Атлантического и Тихоокеанского побережий за несколько веков до самой древней, определенно майяской стелы (№ 29 из Тикаля), с датой 292. Вспомним также, что перекрытие в форме майяского свода появилось в некоторых гробницах на несколько веков ранее, чем на зданиях классического периода.

Таким образом, классический период не только характеризуется предполагаемым появлением некоторых новых черт, но и является логическим результатом технического, экономического, социального, политического, религиозного и художественного развития общества майя. В земледельческой технике не произошло заметного прогресса, и палка-копалка продолжала оставаться основным или даже единственным орудием труда; прогресс состоял в том, что начали возводиться земледельческие террасы в горных районах с целью задержания дождевых вод и предупреждения эрозии, а также в прокладке оросительных каналов, отводивших воду от естественных источников (озер, лагун, ручьев, рек) или даже искусственных водохранилищ (впадин, покрытых глиной, простых запруд). Эти сооружения часто встречаются на Гватемальском нагорье и в Белизе. В попытке достигнуть большей интенсивности земледелия, чем так называемое подсечно-огневое, удалось сократить время, при котором участки земли находились под паром.

В других сферах, наоборот, по сравнению с предыдущим периодом технические достижения очевидны и значительны. Строительство грандиозных церемониальных центров, успехи в области развития скульптуры, живописи, керамики, в обработке камня, в изготовлении изделий из перьев, выработка законченной иероглифической письменности, прогресс в астрономических и математических знаниях и составление календарной системы, более сложной и точной, чем календарная система других народов в предыдущие эпохи, - все эти интеллектуальные достижения в целом дают нам картину культуры классического периода, намного более широкую и яркую, чем в доклассическом периоде.

Экономическое развитие было определено не столько техническими успехами, сколько подлинным демографическим взрывом, отражение которого наблюдается в появлении большого количества новых церемониальных центров или в необычайном росте уже имевшихся. Увеличение населения стало возможным благодаря экспансии, начавшейся в предыдущие века и направленной на освоение свободных земель, удобных для возделывания, на обширных просторах области майя.

Экономическому толчку способствовало также расширение торгового обмена как внутри области майя, так и с внешними территориями. Однако помимо нескольких статей первой необходимости большая часть торгового обмена сводилась к обмену предметами роскоши (нефрит, перья кецаля, морские раковины), которые предназначались для правящего меньшинства. Поэтому мы считаем, что в тот период в развитии производительных сил фактор торговли играл второстепенную роль, сильно преувеличенную некоторыми авторами.

Необычайный рост ритуальных центров, возведение многочисленных стел, прославляющих отдельных правителей, помпезность, с которой изображены высокопоставленные лица на барельефах и некоторых стенных росписях, говорят о том, что в обществе майя классического периода происходило социальное расслоение. Это было общество, где незначительное меньшинство эксплуатировало основную массу населения от имени его богов, то есть являло собой теократию.

Возможно, что эта теократия зародилась еще в предыдущей форме правления, которую У. Сандерс и Б. Прайс называют "чифдом" (Чифдом (chiefdom) (англ.) - "вождество", "правление вождей", термин, соответствующий в советской исторической литературе понятию "военная демократия"; в целом это последний этап в развитии первобытнообщинной формации, время ее разложения и гибели, появления зачатков социального неравенства и т. д.). Она существовала, видимо, со среднего доклассического периода и наверняка сохранялась в позднем доклассическом и протоклассическом периодах.

Эта политическая структура, вероятно, была переходной от организации общинного характера раннего доклассического периода к более сложной системе с классовым расслоением. В ней преобладали родственные отношения, унаследованные от первоначального клана, в рамках которого они выросли; затем, по мере социального расслоения, видимо, усиливалось преобладание отдельных родов, которые вначале исполняли функции, наиболее важные в гражданской, религиозной и военной сферах. С течением времени в связи с ростом населения и увеличением его потребностей эти роды усиливали свое влияние до тех пор, пока не навязали свое полное господство.

Это был период расцвета больших центров на всей территории майя. На юге при вероятном теотиуаканском господстве развивался Каминальгую (этап Эсперанса); иноземные правители возводили пирамиды, по стилю напоминающие пирамиды Теотиуакана.

На памятниках центральной зоны, таких, как Вашактун и Тикаль, правители майя возводили большие комплексы из пирамид, храмов и дворцов и ставили стелы и алтари, на которых их изображали в пышных одеждах. Настенные росписи украшали храмы и могилы, где останки правителей помещались вместе с ценными дарами и принесенными в жертву людьми.

Было начато изготовление новых форм керамики и появились оригинальные декоративные мотивы; были также восприняты теотиуаканские образцы, привнесенные из южной зоны. Северная зона, хотя и менее интенсивно, следовала по тому же пути развития, о чем свидетельствуют находки в Цибилчальтуне, Ошкинтоке и Акансехе.

В этот период культура майя достигла апогея; максимально развились и производительные силы. Скорее всего это объяснялось не техническим прогрессом, а ростом числа рабочих рук, как и в предыдущем периоде.

В те века почти вся территория майя, вероятно, была уже практически занята. Некоторые районы были даже перенаселены. Эксплуатация земель достигла, видимо, своего предела, при этом использовалось подсечно-огневое земледелие и ирригация там, где это было возможно. Возросла интенсивность обработки земель. В этих условиях майя были вынуждены прибегнуть ко всем пищевым ресурсам, находившимся в их распоряжении, дополняя пищу из маиса и фасоли корнеплодами, овощами и мукой, получаемой из плода рамона. В пищу шли также продукты рыбной ловли и охоты.

Эксплуатация природы дополнялась сверхэксплуатацией человека. Этот период характеризуется настоящим расточительством производительных сил: природных ресурсов, человеческой энергии, технических и научных знаний и интеллектуальных и художественных способностей.

Процветание сотен ритуальных центров на Тихоокеанском побережье в Чьяпасе и на Гватемальском нагорье, а также в долине Мотагуа в Петене, в бассейне Усумасинты, на побережье Мексиканского залива и на всем Юкатанском полуострове говорит о необычайном росте численности населения в течение позднего классического периода.

Строительство тысяч огромных пирамид, храмов, дворцов, святилищ, комплексов для игры в мяч свидетельствовало о невероятном расточительстве времени и сил. Это напоминало эпохи возведения египетских пирамид, вавилонских зиккуратов или кхмерских храмов. Майя создали искусство, которое во многих аспектах является самым утонченным на всем Американском континенте.

Блестящий апогей цивилизации майя в центральной зоне имел трагический и, вероятно, насильственный конец, о причинах которого высказывались многочисленные и противоречивые гипотезы. Выдвигались предположения о воздействии таких природных явлений, как изменения климата и землетрясения. Однако известно, что центральный и северный районы находятся вне зоны сейсмической активности, характерной для Гватемалы и Чьяпаса, а что касается предполагаемых катастрофически обильных дождей в Петене, которые будто бы мешали выжиганию подсеки и последующей обработке земли, то их воздействие не было доказано, как и предполагаемая массовая миграция населения, вызванная всем этим.

Другие гипотезы предполагают, что эпидемии желтой лихорадки и малярии так беспокоили майя, что они должны были покинуть низменные лесные районы Юга. Но существование этих болезней в доиспанские времена не доказано.

Многие авторы выдвигали гипотезу истощения почв из-за чрезмерного многовекового применения подсечно-огневой системы земледелия. Однако и эта теория не была доказана.

Выдвигалось также предположение об интеллектуальном и художественном упадке, вызванном проникновением "экзотических" идей извне, чуждых майя религиозных верований и концепций, воспринятых правящей элитой, но порицаемых народом, который остался верным прежним божествам и обрядам. Народное недовольство могло вызвать настоящие бунты против правителей. Но идеологические перемены и духовное несогласие масс не порождают социальных беспорядков, если нет материальных условий, благоприятствующих насильственным переменам.

Фигурка правителя. Терракотовая урна из Вильяэрмосы, Табаско

Без сомнения, некоторые районы центральной зоны (Петен, Усумасинта, Паленке) подвергались вторжению чужеземцев, но обычно оно не было длительным, и последствия его исчезали довольно быстро. Однако мы не сомневаемся, что нашествие извне и в некоторых случаях приход к власти групп, чуждых в культурном отношении майя, способствовали распаду майяской цивилизации в центральной зоне.

По нашему мнению, причину трагического финала этой культуры следует искать в противоречии, присущем самому обществу майя, в изначальном антагонизме отношений, существовавших между его членами, одним словом, в свойственном этому обществу способе производства.

При попытках объяснить упадок культуры майя в центральной зоне следует иметь в виду два фактора:

В течение IX в. прекратилась всякая культурная деятельность, то есть строительство церемониальных центров и возведение пирамид, храмов, дворцов, комплексов для игры в мяч и остальных построек, предназначенных для обрядов или обитания; прекратилось также установление стел и других монументов с календарными отметками, иероглифическими надписями и изображениями важных персонажей, а также производство орнаментированной керамики и предметов из нефрита, то есть всего имеющего отношение к жреческим занятиям и потребностям правящего класса.

Простое население продолжало жить в населенных пунктах центральной зоны, занимая, как и в Паленке, ритуальные постройки или ближайшие к ним участки. К приходу испанцев коренное население во многих районах было еще значительным. Как утверждает Э. Томпсон, в некоторых местах оно могло быть достаточно многочисленным и сохранять при этом централизованную авторитарную политическую организацию (Потончан и побережье Табаско, Нито, Нако и зоны, прилегающие к Гондурасскому заливу, а также Копан, зона Акалан-Тишчель, Тайясаль и берега озера Петен-Ица). В других местах, наоборот, население могло быть рассеяно в маленьких деревнях с простой организацией общинного уровня, где единственным зданием, отведенным для культа, была хижина, несколько большая, чем остальные (районы, населенные индейцами чоль, мопан, лакандонами).

Исходя из этого, можно прийти только к одному выводу: в результате социального конфликта произошло исчезновение правящей верхушки майя или же она была заменена иноземными правителями. После чего жители селений заняли церемониальные центры и обитали в них до тех пор, пока наступавшая сельва не заставила их покинуть эти места. Затем они обосновались в рассеянных поселках с замкнутой системой хозяйства и общинным типом организации. Иностранное господство могло быть свергнуто в короткое время, как в Паленке или Сейбале, или сохраняться до испанского завоевания, главным образом в прибрежных районах полуострова Юкатан от Табаско до Гондурасского залива.

Когда в конце IX-начале X в. в центральной зоне цивилизация майя испытывала кризис, а затем столь драматически прекратила свое существование, в остальных зонах она продолжала развиваться, хотя и испытывала влияние немайяской культуры. Чужеземцы стали проникать сюда с X в. На Юкатанский полуостров первые захватчики пришли, по-видимому, из района, занятого чонталями и путунами, которые населяли земли вокруг Лагуны-де-Терминос и низовья Грихальвы и Усумасинты. Их культуру можно назвать науа-майяской, так как эти народы занимали периферийное положение в области майя и пограничное по отношению к народам языковой группы науа.

Согласно Э. Томпсону, именно путунские группы, следуя по течению Усумасинты и ее притоков, принесли чуждые культурные влияния в Сейбаль, Алтар-де-Сакрифисьос и в некоторые другие в конце классического периода. При этом они подчинили район и в политическом отношении. Ица, по мнению того же автора, имевшие тоже путунекое происхождение, заняли Чичен-Ицу в 918 г., придя с восточного побережья полуострова Юкатан, которого они достигли ранее морским путем.

Другая, более поздняя волна, также ица по происхождению, прибыла в Чичен во главе с тольтекским вождем Кецалькоатлем (Кукульканом), которого сопровождали воины, жрецы и слуги после его изгнания из Тулы в 987 г. На высокогорьях Гватемалы и на Тихоокеанском побережье захватчиками были штили, культура которых также имела тольтекское происхождение.

'Храм Воинов', Чичен-Ица

Приход к власти чужеземных правителей не отразился на развитии производительных сил майя. Земледелец продолжал заниматься своим трудом, только продукты его труда направлялись теперь к путунским, ципильским правителям или к ица. Тем не менее один важный фактор помогает объяснить взлет, который в то время испытала Чичен-Ица, где, как ни в каком другом месте, проявилась культурная трансформация.

Архитектурное богатство таких зданий, как "Кастильо", "Храм Тысячи Колонн", "Храм Воинов" и монументальный комплекс для игры в мяч, говорит о могуществе новых правителей.

'Храм Воинов' в Чичен-Ице. На переднем плане фигура божества Чакмооля.

Расширение торговли влияло на развитие ремесленного производства, продукция которого теперь большей частью представляла собой не предметы роскоши для господствовавшего класса майя, а товары повседневной необходимости для большинства населения. Возрос товарообмен между отдаленными областями. Первостепенную роль должны были играть торговцы, тесно связанные со знатью и иногда даже составлявшие ее часть.

Многочисленные поселения на побережье служили портами, где шла оживленная торговля. Из некоторых районов майя - Кампече, Юкатана, Табаско - в Центральную Америку отправлялось сырье (соль, мед, копал, хлопок и какао). Вывоз рабов с Мексиканского нагорья также был частью торговых операций между страной майя и землями Мезоамерики. Развитие торговли способствовало росту экономического могущества нового правящего класса, опиравшегося на военную силу. Эксплуатация же и угнетение народа майя, вероятно, были еще большими, чем в предыдущий период. Время господства тольтеков на Юкатане было эпохой всеобщего рабства народа майя.

Лестница 'Храма Воинов' в Чичен-Ице

Неожиданный упадок Чичен-Ицы около середины XIII в. не был, по-видимому, связан исключительно с завоеванием ее Майя-паном, как это можно понять из исторических источников. Вполне вероятно, что сам народ майя, устав от эксплуатации и угнетения, сверг своих правителей, положив конец цивилизации майя классического периода в этом районе.

Последний период доиспанскои истории характеризуется процессом разложения в экономической, политической и культурной сферах. Падение Чичен-Ицы означало конец интенсивной торговли, организованной путунами и ица, торговли, которая на протяжении нескольких веков поддерживала связи между народами высокогорий, побережья Мексиканского залива и Центральной Америки. Начиная с этого момента политическая и экономическая гегемония перешла к Майяпану, торговые интересы которого были связаны, по-видимому, с восточным побережьем полуострова Юкатан.

После XIII в. социально-экономическая структура майя дала глубокие трещины. Землевладение в значительной мере изменилось, и многие общинные земли стали собственностью производителей какао, хлопка, хенекена и других важных культур. Земли в свое пользование получали также торговцы и воины. В отношениях между прежними государствами все чаще стали возникать пограничные конфликты. Войны ускорили распад жизненного уклада майя, что выразилось в упадке культуры, особенно архитектуры, скульптуры, живописи и керамики.

Этот процесс завершился новым народным восстанием в 1441 г., о котором говорится в исторических источниках. Оно привело к падению Майяпана и уничтожению правящей семьи Кокомов.

В последующие десятилетия экономический и культурный уровень сильно упал. Кроме того, болезни, эпидемии и ураганы, как говорят хроники, сделали условия жизни еще более тяжелыми.

Когда с Кубы пришли испанские галеоны под командованием Эрнандеса де Кордобы, а затем Хуана де Грихальвы и Эрнана Кортеса, они застали цивилизацию майя в агонии. После падения Теночтитлана конкистадоры завоевали земли майя. Для народа майя началась новая эра угнетения и страданий.

Народ майя от конкисты до наших дней