Танковое сражение в районе Эль-Аламейна стало крупнейшей операцией подобного рода, проведенной в течение Второй мировой войны вне советско-германского фронта. На пустынных просторах Северной Африки бронетанковым соединениям британской 8-й армии впервые удалось одержать убедительную победу над танковой армией «Африка», которой руководил легендарный германский полководец Эрвин Роммель. Наряду со Сталинградской битвой сражение у Эль-Аламейна стало переломным моментом в великом противоборстве стран антигитлеровской коалиции и государств Оси. В западной историографии эта операция называется операцией Supercharge («Суперзаряд») или «вторым сражением при Эль-Аламейне».

В Северной Африке боевые действия, протекавшие в рамках кампании на этом ТВД (с 1940 по 1943 год), начались 13 сентября 1940 года вторжением итальянских войск из Восточной Ливии в Египет с целью захватить Каир, Александрию — главную базу британского флота в Средиземном море, Суэцкий канал и проникнуть дальше, на Ближний и Средний Восток. Так как военный успех не сопутствовал итальянской армии, вскоре для борьбы с англичанами на территорию Северной Африки высадились германские войска. Бои в 1940–1941 годах шли с переменным успехом, и судьбу Северной Африки решили именно кампании 1942 года. А наша история начинается с операций (с 26 мая по 4 июля 1942 года), которые привели войска Оси к рубежу у Эль-Аламейна.

После удачно проведенного зимнего наступления немецко-итальянских войск в Киренаике с 21 января по 6 февраля 1942 года (уничтожено и захвачено 377 танков и бронемашин, 192 артиллерийских орудия, 1220 автомашин и 50 боевых самолетов) 8-я британская армия закрепилась на рубеже Эль-Газала — Бир-Хакейм. Обе стороны стали готовиться к дальнейшей борьбе, наращивая силы.

Возможности немецко-итальянской и британской сторон по снабжению своих войск резервами и материальными средствами были неравны. В то время как Великобритания и США направляли весной 1942 года на Ближний и Средний Восток большое количество боевой техники и боеприпасов (840 орудий, 800 танков, 22 512 автомашин, 178 390 т боеприпасов, горючего и других грузов), немецкое Верховное командование, по словам генерала Ф. Меллентина, было поглощено подготовкой к летнему наступлению в России, и завоевание Египта занимало лишь незначительное место в его планах.

8-я британская армия, которую возглавлял генерал Н. Ритчи, состояла из двух армейских корпусов: 13-го под командованием генерала У. Готта и 30-го под командованием генерала У. Норри. В состав 13-го корпуса входили: 1-я и 2-я южноафриканские, 50-я английская пехотные дивизии, 9-я индийская пехотная бригада 5-й индийской пехотной дивизии. Также 13 ак были приданы 1-я и 32-я армейские танковые бригады. 30-й армейский корпус состоял из 1-й бронетанковой дивизии (2-я и 22-я бронетанковые и 201-я гвардейская бригады), 7-й бронетанковой дивизии (4-я бронетанковая и 7-я моторизованная бригады), 1-й усиленной бригадной группы войск «Свободной Франции» (3 батальона), 3-й индийской моторизованной и 29-й индийской пехотной бригад. 10-я индийская пехотная бригада 5-й индийской пехотной дивизии составляла резерв 8-й британской армии. Всего в состав этого армейского объединения к началу операции входили 4 пехотные и 2 бронетанковые дивизии, а также 5 бригад (в том числе 2 танковые).

Танковая армия «Африка» под командованием генерала Э. Роммеля располагала к началу сражения тремя немецкими и шестью итальянскими дивизиями (в том числе тремя танковыми и двумя моторизованными), тремя разведывательными отрядами-группами, которые в своей основе находились в боевых порядках немецкого африканского и трех итальянских корпусов.

Структурно в состав германского африканского корпуса входили 15-я и 21-я немецкие танковые дивизии и части управления и обеспечения. Три итальянских армейских корпуса состояли: 10-й — из 17-й пехотной дивизии «Павия» и 27-й пехотной дивизии «Брешия»; 20-й (моторизованный) — из 101-й мотодивизии «Триесте» и 132-й танковой дивизии «Ариете»; 21-й — из 60-й пехотной дивизии «Сабрата» и 102-й подвижной дивизии «Тренто». 90-я легкая немецкая африканская дивизия подчинялась непосредственно Роммелю. Кроме того, на североафриканском ТВД развертывались 133-я танковая дивизия «Литторио» (приняла участие в боевых действиях в конце июня 1942 года) и 25-я итальянская пехотная дивизия «Болонья» (приняла участие в боевых действиях с 30.08 по 6.09.1942 года).

Несмотря на разницу в количестве дивизий, обе стороны имели примерное равенство в живой силе — по 130 тыс. человек. По танкам количественное и качественное преимущество было на стороне англичан. Они располагали 966 танками (в том числе 242 американскими типа «Грант», вооруженными 75-мм пушкой). В войсках Роммеля был 561 танк (333 немецких и 228 итальянских), причем итальянские танки были устаревшими и ненадежными, а 50 немецких танков были легкими. Надеяться в бою с танками англичан можно было только на 283 немецких пушечных танка. Соперничать с «Грантами» могли, по мнению Ф. Меллентина, только 19 новейших танков Pz.Kpfw.III Ausf.J, вооруженных 50-мм пушкой L/60 с большой начальной скоростью снаряда. Имелось также 4 танка Pz.Kpfw.IV Ausf.F2 с 75-мм орудием, но у них в начале сражения не было боеприпасов. В июне новые танки и боеприпасы к ним стали поступать в возрастающем количестве. Соотношение в бронеавтомобилях было 10:1 в пользу англичан.

В танковой армии «Африка» имелось 450 орудий (данные на 9 мая), а в целом к началу операции в артиллерии британцы обладали численным превосходством в соотношении 1,5:1. Однако это преимущество частично нейтрализовывалось тем, что у англичан все орудия были распределены по дивизиям, а Роммель весьма эффективно использовал подвижный резерв из 56 орудий среднего калибра, который держал в собственном подчинении.

С получением 57-мм (6-фунтовых) противотанковых пушек, превосходивших немецкие 50-мм противотанковые орудия, положение с противотанковой артиллерией у англичан улучшилось, но в целом превосходство было у немцев, применявших как трофейные советские 76,2-мм орудия, так и свои «истребители танков» — 88-мм зенитные пушки, которых у Роммеля насчитывалось всего 48. Англичане же свои 94-мм (3,7-дюймовые) зенитные орудия упорно не желали применять против танков противника.

В авиации соотношение было примерно равным. Английская «авиация пустыни» имела приблизительно 600 самолетов первой линии (380 истребителей, 160 бомбардировщиков и 60 самолетов-разведчиков) против 530 немецких и итальянских самолетов (350 истребителей, 140 бомбардировщиков и 40 самолетов-разведчиков). При этом действовавшие здесь 120 немецких истребителей Me-109 превосходили по своим боевым качествам английские «Харрикейны» и «Киттихауки» американского производства.

30 апреля 1942 года командование танковой армии «Африка» приняло окончательный вариант плана наступательной операции под кодовым наименованием «Тезей», согласно которому итальянским пехотным дивизиям и германской бригаде стрелков (два усиленных полка 90-й легкой африканской дивизии), начав наступление раньше ударной группы, днем 26 мая предстояло привлечь к себе внимание противника ударами по флангам, заставить его выдвинуть ближе к фронту бронетанковые дивизии и резервные бригады. Ударная группа в составе 15-й и 21-й немецких танковых и части 90-й легкой африканской дивизий, итальянских танковой («Ариете») и моторизованной («Триесте») дивизий вместе с тремя немецкими разведывательными батальонами должна была после форсированного ночного марша обойти южный фланг укреплений англичан под Бир-Хакеймом и ударить в тыл 8-й британской армии. В дальнейшем итальянская танковая дивизия «Ариете» должна была приблизиться к Бир-Хакейму и попытаться его взять, 90-й легкой африканской дивизии и разведывательным отрядам нужно было наступать на Эль-Адем и перерезать британские пути снабжения, остальные соединения должны были выйти к морю и отрезать от главных сил 1-ю южноафриканскую и 50-ю английскую пехотные дивизии, окружить их и уничтожить во взаимодействия с итальянскими армейскими корпусами, наступавшими с фронта. Основные силы 8-й британской армии Роммель рассчитывал уничтожить к вечеру второго дня наступления, после чего предполагалось внезапной атакой захватить крепость Тобрук.

Если к началу операции ставилась задачи разгромить основные силы англичан, захватить Тобрук и выйти на границу с Египтом, то затем в ходе успешного наступления немецко-итальянских войск директивой Верховного главнокомандующего войсками стран Оси в Северной Африке Бенито Муссолини генерал-фельдмаршалу Эрвину Роммелю предписывалось, что по достижений Эль-Аламейна и «с преодолением сопротивления противника целью сил Оси должно стать продвижение к Суэцкому каналу в район Исмаилии, для того чтобы перекрыть канал и предотвратить прибытие английских подкреплений. Перед этим необходимо овладеть Каиром, блокировать Александрию и обеспечить тыл армии от высадки морских десантов». Решение этой задачи создавало предпосылки для установления немецкого и итальянского господства в странах арабского Востока и выхода к Персидскому заливу. Это, в свою очередь, предопределяло перспективы захвата основной части Африки, удара с тыла по советским войскам, оборонявшим Кавказский хребет, и соединения с основной группировкой немецких войск на советско-германском фронте, дальнейшего наступления через Иран и Афганистан на Индию, которой уже начали угрожать японцы.

Однако Роммель не располагал необходимыми силами и средствами даже для осуществления ближайших целей. Немецкий африканский корпус с 1941 года не получал новых частей и соединений, а «две танковые дивизии, подготовленные для применения в тропических условиях, были переброшены в Россию для участия в предстоящем наступлении на юге» (спецподготовка л/с для североафриканского ТВД проходила в двух тренировочных лагерях на территории Баварии и Шлевзиг-Гольштейна; там с помощью пара и подогретого воздуха в специальных помещениях создавался микроклимат, подобный пустынному. — Примеч. авт.). Военно-воздушные силы в районе Средиземного моря также не были усилены, более того, весной началась переброска 10-го авиационного корпуса 2-го воздушною флота на советско-германский фронт.

К тому же Роммель, по признанию Ф. Меллентина, не имел конкретной информации о силах англичан из-за отсутствия точных разведывательных данных и данных радиоперехвата вследствие соблюдения в 8-й армии строгой тайны при ведении радиопереговоров.

Командования британских войск на Ближнем и Среднем Востоке и 8-й армии одновременно готовили войска и к наступлению, и к обороне. К наступательной операции приготовления шли, правда, очень медленно и без какого-либо конкретного плана, скорее под давлением требований премьер-министра Уинстона Черчилля, возмущавшегося тем, что 630 тыс. человек на ближневосточном театре войны бездействовали, в то время «как русские вели отчаянную борьбу, а гарнизон острова Мальта буквально стирала с лица земли немецкая авиация».

Несколько более конкретно британцы готовились к обороне, хотя и здесь четкого плана ее ведения у них не имелось. Противника они надеялись задержать между опорными пунктами. С февраля англичане начали готовить оборонительный рубеж «Эль-Газала» (у моря) — Бир-Хакейм (в пустыне) протяженностью около 70 км. Они начали строить полевые фортификационные сооружения и ставить обширные минные поля, стремясь превратить рубеж у Эль-Газала в сильно укрепленную оборонительную позицию. Но, представляя собой удобный плацдарм для наступления, позиция у Эль-Газала была менее пригодна для обороны из-за ее малой глубины и большого удаления друг от друга очагов обороны — укрепленных пунктов (за исключением прибрежного района). Кроме того, в Бельхамеде, южнее Тобрука, были созданы передовая база и конечная выгрузочная станция в предвидении возобновления наступления. База была одним из очевидных объектов для флангового удара противника из-за сосредоточенных там больших запасов материальных средств. Необходимость их защиты сковывала в определенной степени свободу маневра силами и средствами британского командования.

Система обороны состояла из ряда укрепленных пунктов, так называемых «боксов», которые удерживались бригадами или более крупными соединениями. Каждый из них имел размеры от 1 до 2 кв. миль (2,6–10,4 кв км), был подготовлен к круговой обороне и в изобилии снабжен различными припасами, необходимыми, чтобы выдержать осаду до подхода своих войск. Тактическая ценность боксов зависела главным образом от наличия подвижных войск, способных прийти обороняющимся на помощь. Если противник проникал в промежутки между укрепленными пунктами, а их гарнизоны продолжали вести оборону, то его коммуникации могли быть в любой момент перерезаны. Оставлять в своем тылу эти укрепленные пункты было опасно. Когда же начиналась их осада, британские подвижные части приходили им на помощь.

Основными были следующие боксы: Эль-Газала, защищаемый бригадами 1-й южноафриканской дивизии; к югу от него — боксы бригад 50-й дивизии; в центре на пересечении дороги Бир-Хакейм — Акрома с дорогой на Капуццо находился бокс 201-й гвардейской бригады «Найтсбридж» («Рыцарский мост»), и на крайнем юге — бокс «Бир-Хакейм», который обороняла 1-я усиленная бригада войск «Свободной Франции». Между ними в тылу находились другие боксы и укрепленный район Тобрука, гарнизон которого составили 2-я южноафриканская пехотная дивизия и 9-я индийская пехотная бригада 5-й индийской пехотной дивизии (без одного батальона).

Таким образом, главный рубеж обороны, прикрытый громадными минными полями, занимали пехотные бригады 1-й южноафриканской и 50-й английской пехотных дивизий 13-го армейского корпуса и 1-я усиленная бригада французов 30-го армейского корпуса. Приданные 13-му корпусу 1-я и 32-я армейские танковые бригады располагались за северным участком фронта и поддерживали оборонявшиеся там войска.

Главная задача 13-го корпуса, в подчинении которого находились главные бронетанковые силы армии — 1-я и 7-я бронетанковые дивизии (1-я бронетанковая дивизия, кроме бронетанковой и моторизованной бригад, имела сверх штата еще одну бронетанковую бригаду) и моторизованная бригада, заключалась в том, чтобы прикрыть южный фланг, а также парировать любой танковый удар в центре обороны. Странно, но, зная любовь Роммеля к обходящим ударам, не раз приносившим ему победу, Ритчи тем не менее не считал такой удар наиболее вероятным.

1-ю бронетанковую дивизию он поставил у Ридотта-Капуццо — оседлать дорогу Тарик-Капуццо, а 7-ю бронетанковую дивизию, имевшую только одну бронетанковую бригаду, расположил примерно в 13 км южнее в готовности отразить удар в обход Бир-Хакейма, причем фронт ее действия оказался сильно растянут с целью оказания поддержки бригаде «свободных французов», удерживавших Бир-Хакейм. Такое построение войск соответствовало основному принципу использования танков, а именно — никогда не подчинять бронетанковые дивизии пехотным соединениям, занимающим оборонительные позиции, сохраняя их для массированного контрудара.

Командующий британскими вооруженными силами на Ближнем и Среднем Востоке генерал Окинлек предложил Ритчи использовать бронетанковые дивизии массированно, как «броневой кулак», в борьбе с танковыми соединениями немецко-итальянских войск, для чего сосредоточить их по обе стороны дороги Тарик-Капуццо, так как сосредоточение двух бронетанковых дивизий позволило бы 30-му корпусу очень успешно действовать как в случае удара вдоль дороги Тарик-Капуццо, так и в случае обходящего удара Роммеля вокруг Бир-Хакейма. Кроме того, Окинлек требовал, чтобы Ритчи не нарушал организационной целостности ни одной из бронетанковых дивизий. «Их обучали действовать как дивизии, — указывал он в своем письме от 20 мая, — и я полагаю, что как дивизии они и должны сражаться». Ритчи, однако, не последовал этому разумному требованию. 27 мая и в последующие дни его бронетанковые бригады вводились в бой, как правило, поочередно одна за другой, а штаб корпуса и штабы дивизий потеряли управление своими соединениями, что во многом и предопределило успех немецко-итальянских войск.

Днем 26 мая 10-й и 21-й итальянские корпуса и два усиленных полка 90-й германской легкопехотной дивизии начали наступление на Эль-Газальский рубеж. По позициям южноафриканцев и англичан велся интенсивный артиллерийский обстрел. Командование немецко-итальянских войск стремилось создать впечатление, что на этом участке готовится главный удар. С наступлением темноты Роммель, встав во главе немецкого африканского корпуса, начал марш. Командование германского корпуса считало, что противник полностью будет захвачен врасплох, так как признаков ведения им разведки не наблюдалось. Но 4-й южноафриканский полк бронеавтомобилей все время внимательно следил за продвижением противника и передавал подробные донесения в штаб 7-й бронетанковой дивизии и 7-й моторизованной бригады. Но эти донесения почему-то не были в должной мере оценены и по ним не были быстро приняты необходимые меры, так как, когда немецкие и итальянские танки на рассвете 27 мая 1942 года атаковали противника, организованного сопротивления они не встретили.

На левом фланге 132-я итальянская дивизия «Ариете» разгромила 3-ю индийскую моторизованную бригаду и направилась к Бир-Хакейму; в центре 15-я немецкая танковая дивизия застигла врасплох 4-ю бронетанковую бригаду 7-й бронетанковой дивизии, когда та еще развертывалась для боя. Она же захватила на марше штаб 7-й бронетанковой дивизии вместе с командиром генералом Мессерви, которому удалось остаться неузнанным и бежать на следующий день, и разгромила тыловые части этого соединения. На правом фланге 90-я легкая африканская дивизия и разведывательные бронебатальоны на бронеавтомобилях с ходу овладели опорным пунктом Ретма, оборонявшимся частью сил 7-й моторизованной бригады 7-й бронетанковой дивизии. Этому соединению дивизии было нанесено сокрушительное поражение, хотя и немцы понесли ощутимый урон. 90-я легкая африканская дивизия и разведывательные батальоны преследовали 7 тд по пятам в направлении Эль-Адем и Бир-эль-Гоби. Силы 1-й бронетанковой дивизии использовались также не лучшим образом. В 08.45 утра 22-я бронетанковая бригада 1-й бронетанковой дивизии, располагавшаяся южнее дороги Тарик-Капуццо, получила приказ продвинуться к югу навстречу противнику, вместо того чтобы отойти на север ко 2-й бронетанковой бригаде этой дивизии для удара бронированным кулаком по неприятельским танковым дивизиям. Не была соединена с ними и 201-я гвардейская бригада 1-й бронетанковой дивизии, которую британское командование связало обороной центрального опорного пункта «Найтсбридж». В итоге 22-я бронетанковая бригада была перехвачена на марше немецкими танковыми дивизиями и подверглась жестокой атаке. От окончательного разгрома ее спас арьергард, умело действовавший на новых американских танках «Грант», которые показали себя в бою намного мощнее других типов танков, как английских, так и немецких.

В полдень 15-я и 21-я немецкие танковые дивизии при попытке перерезать дорогу Тарик-Капуццо восточнее «Найтсбриджа» были атакованы 2-й бронетанковой бригадой 1-й бронетанковой дивизии, западнее «Найтсбриджа» в бой с ними вступила 1-я армейская танковая бригада. Атака этих двух бригад, хотя между ними и не было взаимодействия и они понесли большие потери, расстроила наступление Роммеля.

Несмотря на первоначальные неудачи англичан, объяснявшиеся неспособностью их командования организовать массированное применение и взаимодействие бронетанковых и моторизованных бригад, у них появилась возможность разгромить танковые дивизии Роммеля, так как более трети германских танков вышло из строя, 15-я немецкая танковая дивизия израсходовала почти все боеприпасы и горючее, а пути подвоза танковой армии «Африка» остались совершенно незащищенными от английских легких отрядов, действовавших из Бир-Хакейма и Бир-эль-Гоби. Для этого Ритчи следовало бы 28 мая сосредоточить свои бронетанковые силы в один мощный кулак, чтобы затем решительным контрударом уничтожить немецкий африканский корпус — главную ударную силу стран Оси на североафриканском театре военных действий. Английские бронетанковые силы понесли 27 мая тяжелые потери, но 32-я армейская танковая бригада со своими 100 тяжелыми пехотными танками еще не участвовала в боях, и при сложившейся обстановке ввод в сражение свежего танкового соединения мог бы сыграть решающую роль. Главное при этом заключалось в необходимости согласовать действия бронетанковых и моторизованных бригад и направить их на решение единой задачи.

Плохое управление войсками, особенно бронетанковыми соединениями, осталось у англичан и 28 мая. Так, 22-я бронетанковая бригада целый день только «наблюдала» за 15-й немецкой танковой дивизией, которая стояла без горючего и не могла двигаться. 4-я бронетанковая бригада ограничилась пробным ударом по 90-й легкой африканской дивизии, хорошо обеспеченной противотанковыми средствами. 32-я армейская танковая бригада продолжала бездействовать, оставаясь позади 1-й южноафриканской дивизии. 2-я бронетанковая и 1-я армейская танковая бригады действовали южнее «Найтсбриджа» и нанесли потери 132-й итальянской танковой дивизий «Ариете».

Попытка Роммеля пробиться к морю силами 21-й танковой дивизия не увенчалась успехом. Сам Роммель в этот день чуть не попал в плен, а возвратившись на командный пункт, обнаружил, что англичане в его отсутствие разгромили штаб армии. У немецкого африканского корпуса оставалось всего 50 боеспособных танков, у итальянцев — 90. Англичане же имели 420 танков.

29 мая ударная группировка Роммеля без горючего и боеприпасов оказалась отрезанной от главных сил немецко-итальянских войск, прижатой к английским минным полям, и могла быть уничтожена обходным ударом или ударом всех бронетанковых и моторизованных соединений с использованием всей артиллерии. Но англичане не рисковали и наносили по группировке Роммеля прямолинейные удары примерно половиной своих наличных сил.

27 и 28 мая на Эль-Газальском оборонительном рубеже шло «прощупывание» обороны британских войск. 29 мая итальянская дивизия «Сабрата» начала наступление на позиции 1-й южноафриканской дивизии. Накануне ночью итальянцы выдвинулись на исходные позиции, а на рассвете атаковали южноафриканцев. Однако они были встречены ураганным огнем, минные поля преодолеть не сумели, а 400 человек были отрезаны огнем от главных сил и взяты в плен.

29 мая Роммель через проходы в минных полях между опорными пунктами «Бир-Хакейм» и «Сиди-Муфтах», проделанные итальянскими саперами, сумел наладить снабжение своих танковых дивизий. 1 июня была разгромлена 150-я пехотная бригада 50-й английской пехотной дивизии, оборонявшая опорный пункт «Сиди-Муфтах» и обстреливавшая проходы в минных полях. В плен было взято 3000 человек.

5 июня по «котлу», в котором находилась ударная группировка Роммеля, был нанесен контрудар. 32-я армейская танковая бригада ударила по северному выступу, а 9-я и 10-я индийские пехотные бригады 5-й индийской дивизии и 22-я бронетанковая бригада 7-й бронетанковой дивизии — по южному. Артиллерийская подготовка силами четырех артиллерийских полков в полосе действий 10-й индийской бригады перед контрударом была проведена по пустому месту, так как снаряды немного не долетали до позиций дивизии «Ариете». В ходе контрудара соединения 8-й армии понесли большие потери, попав под ураганный огонь орудий артиллерийской засады, а также от контратаки немецких и итальянских танков. При этом английские танки не сделали ни малейшей попытки прикрыть или поддержать свою пехоту, и командир 9-й индийской бригады Флетчер отметил, что, «казалось, между 22-й бронетанковой бригадой и 9-й индийской пехотной бригадой существовало полнейшее непонимание взаимных возможностей и задач».

На северном фланге 32-я армейская танковая бригада контратаковала 21-ю немецкую танковую дивизию. Ее действия поддерживались только 12 орудиями и проводились днем. Нарвавшись на минное поле и став удобными мишенями для противотанковых орудий, 50 из 70 тяжелых танков остались на поле боя. Результат мог быть иным, если бы бригада контратаковала ночью вместе с крупными силами пехоты при поддержке всей артиллерии 13-го корпуса.

Используя благоприятный момент, Роммель, в свою очередь, во второй половине дня нанес сильный контрудар. За 5 и 6 июня его ударной группировкой были разгромлены 10-я индийская пехотная бригада и четыре полка полевой артиллерии, 9-я индийская бригада сильно потрепана, англичане потеряли более ста танков.

Находясь в обороне, Роммелю удалось измотать контратакующие английские бронетанковые соединения, нанести им несколько поражений в танковых боях, несмотря на количественное и качественное превосходство англичан в боевой технике. Затем его войска постепенно начали захватывать опорные пункты Эль-Газальского оборонительного рубежа. К 11 июня вся передовая линия опорных пунктов от Эль-Газалы до Бир-Хакейма оказалась в руках наступавших. Надо отметить особенно упорное ведение обороны опорного пункта в Бир-Хакейме 1-й бригадой свободных французов. Роммель был вынужден взять на себя командование наступавшими на нее частями. В своем дневнике он записал: «Нигде в Африке мне не давали столь упорного боя». Лишь на десятые сутки Роммелю удалось прорвать здесь оборону, но большинство французов выскользнули из кольца под покровом ночи.

При обороне опорного пункта «Найтсбридж» 11–13 июня англичанам было нанесено решающее поражение, после которого 14 июня Ритчи дал приказ об отступлении. Только за 12 июня англичане здесь потеряли 120 танков, а всего за несколько дней боев на фронте: 10 тыс. человек, 550 танков и 200 орудий.

19 июня был осажден Тобрук, сильно укрепленная крепость. Гарнизон состоял из 4 пехотных бригад (14 батальонов), одной бронетанковой бригады и 61 пехотного танка, 5 полков полевой и среднекалиберной артиллерии, насчитывал около 70 противотанковых орудий, имел продовольствия и боеприпасов на 90 дней. Кроме того, там было около 10 тыс. человек в снабженческих и транспортных частях. Всего гарнизон насчитывал около 35 тыс. человек. В ходе штурма 20–21 июня крепость Тобрук пала, 33 тыс. человек сдалось в плен. В ней был захвачен трехмесячный запас продовольствия и боеприпасов на 30 тыс. человек, запас одежды и обуви, более 10 тысяч кубометров бензина. Захватив в Тобруке 30 танков и 2000 автомашин, Роммель полностью моторизовал свою 90-ю легкую африканскую дивизию за счет трофейного автотранспорта. Кстати, в тот период 80 % транспорта Роммеля составляли трофейные английские машины. За взятие Тобрука Роммель был произведен Гитлером в генерал-фельдмаршалы.

Интересный момент из истории взятия Тобрука отмечает в своих воспоминаниях Ф. Меллентин. Он говорит о том, что «…наибольшее сопротивление оказал английский тяжелый зенитный дивизион… Этот дивизион подбил несколько наших танков и показал, что могли бы сделать англичане, если бы они использовали свои 3,7-дюймовые зенитные пушки так же, как мы свои 88-миллиметровые».

Путь на Александрию и Каир для немецких и итальянских дивизий оказался открытым. Роммель продолжил наступление. Вечером 23 июня сильно поредевшие дивизии танковой армии «Африка» перешли границу, и до 1 июля они прошли более 300 км по территории Египта, нанося громадный урон британским соединениям, но и неся потери сами. 19 июня в непосредственное командование 8-й армией вступил сам Окинлек, принявший решение о создании главного оборонительного рубежа в районе Эль-Аламейна.

27 июня в Дерну прилетел Муссолини, который жаждал въехать в Каир или Александрию на белом коне во главе немецко-итальянских войск, с тем чтобы после окончательной победы вернуться в Рим с триумфом. Немецким и итальянским солдатам и офицерам планировалось на специальной церемонии вручить медаль в память о взятии Каира и Александрии. Заблаговременно было создано даже административное управление Египтом.

Однако германо-итальянским войскам, вплотную к 1 июля приблизившимся к Эль-Аламейну, не удалась их попытка с ходу прорвать оборонительные позиции 8-й британской армии, так как к тому моменту армия Роммеля осталась практически без танков, резервов личного состава, горючего, боеприпасов и была крайне измотана боями. Так, 4 июля 15-я немецкая танковая дивизия насчитывала 15 танков и около 200 стрелков, всего у Роммеля осталось только 26 исправных танков, в то время как в одной 1-й английской бронетанковой дивизии их было более 100. Другими причинами, почему немецко-итальянские войска не достигли своих целей, являлись: непрерывное усиление британских войск личным составом и боевой техникой; недостаток горючего у итальянского флота, вызвавший потерю инициативы на море, которую перехватил британский флот, практическое отсутствие у немецко-итальянских войск авиации, которую Гитлер забрал у Роммеля в решающие дни наступления танковой армии «Африка». Соединения 2-го воздушного флота он перебросил на советско-германский фронт под Сталинград.

Оборонительная операция 8-й британской армии была проведена крайне неудачно. Англичане потеряли 60 тыс. человек. Хотя в то же время замысел немецко-итальянского командования разгромить британские войска, войти в Египет, захватить Александрию, Каир и Суэцкий канал так и не был до конца осуществлен. 8-я британская армия, потерпев сокрушительное поражение, все же обескровила противника, практически не получавшего резервов, и задержала его дальнейшее продвижение на рубеже Эль-Аламейна, последнем на пути к Каиру и Александрии.

Главными причинами поражения британцев в этой оборонительной операции явились: отсутствие четко разработанного плана оборонительных действий; пассивное ведение обороны; неумелое использование крупных бронетанковых сил и артиллерии при проведении контрударов; отсутствие взаимодействия между бронетанковыми, пехотными и артиллерийскими частями и соединениями в ходе боевых действий.

Оценивая результаты боевых действий на Средиземноморском театре военных действий, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал В. Кейтель констатировал: «Одной из самых больших возможностей, которую мы упустили, был Эль-Аламейн… Требовалось совсем немного, чтобы захватить Александрию и прорваться к Суэцкому каналу и в Палестину. Но как раз тогда мы не были достаточно сильны на этом направлении из-за расположения наших сил и, в первую очередь, из-за войны с Россией. Так что, несмотря на изолированность этого театра войны, ход военных действий на нем находился в прямой зависимости от развития событий на советско-германском фронте».

Несмотря на то что Великобритания постоянно усиливала свою 8-ю североафриканскую армию, особых побед на этом ТВД войска Британского Содружества так и не одержали. Премьер-министр Соединенного Королевства Уинстон Черчилль с конца мая 1942 года практически ежедневно «мучил» начальника имперского Генерального штаба генерала Алана Брука вопросами по поводу того, что еще необходимо «храброй, но битой»[152] 8-й армии, чтобы она наконец начала побеждать объединенное итало-германское «войско» Роммеля. Почему, спрашивал Черчилль, армия, на которую потрачено столько сил и средств, не одерживает побед, а терпит катастрофические поражения — одно позорнее другого? Брук очень остро воспринимал это недовольство и решил лично выехать на место и разобраться, что происходит в действительности. Улучив момент, когда премьер пребывал в хорошем настроении, 25 июля 1942 года он добился разрешения Черчилля на поездку в Африку. Начальник Генерального штаба планировал в конце месяца отправиться в Египет через Гибралтар и Мальту. 3 августа Брук приземлился в Каире, через несколько часов там же сел самолет премьер-министра, который летел на встречу со Сталиным[153]. В тот же день в столицу Египта прибыл фельдмаршал Сматс из Южной Африки (он возглавлял правительство Южно-Африканского Союза. — Примеч. авт.) и генерал Уэйвелл из Индии. С 3 по 8 августа 1942 года, посещая различные воинские части и даже передовую, Черчилль и Брук подбирали новую «команду» для руководства британскими силами на Среднем Востоке и собственно 8-й британской армией. Наконец результатом взаимных уступок (Черчилль предлагал самому Бруку возглавить командование на Среднем Востоке. — Примеч. авт.) и волей обстоятельств (генерал Готт, согласованный кандидат на должность командующего 8А, 7 августа погиб после обстрела подбитого самолета германскими истребителями. — Примеч. авт.) было принято следующее решение: командующим британскими силами на Среднем Востоке становится генерал Александер, а командующим 8-й армией — генерал Монтгомери. Первый, бывший ирландский гвардеец, руководил дивизией экспедиционного корпуса во Франции в начале войны под командованием Брука, так же как и Монтгомери. С конца 1940 года по февраль 1942 года он занимал один из важнейших командных постов в Англии, будучи начальником Южного командования. Потом Александер был послан в Бирму с невыполнимым заданием организовать оборону против японского вторжения. Во время трагического отступления в Индию он показал такие качества, как спокойствие духа, способность к разумным суждениям и здравый смысл, который Брук отмечал еще во время отступления из Дюнкерка. Александер только что вернулся в метрополию, чтобы принять 1-ю армию, которой предстояло начать вторжение в Северную Африку под командованием американского генерала Эйзенхауэра. Но, как видите, последовало еще более важное назначение. 9 августа генерал Александер прибыл в Египет, где 10 августа премьер-министр Черчилль лично (перед вылетом в Тегеран) определил ему главную задачу:

«1. Вашим первейшим долгом является разгром германо-итальянской армии под командованием генерал-фельдмаршала Роммеля вместе с уничтожением всех складов и укреплений в Египте и Ливии.

2. Вы откажетесь от выполнения любых задач, которые помешают решению главной задачи, приоритетной для интересов его Величества»[154].

9 августа территорию старой доброй Англии покинул и новый командующий 8-й армией генерал-лейтенант Бернард Монтгомери. В составе экспедиционного корпуса во Франции в 1940 году он сначала командовал 3-й пехотной дивизией, а во время эвакуации из Дюнкерка — 2-м армейским корпусом. В период с 1940 по 1942 год Монтгомери возглавлял командования 5-го и 12-го армейских корпусов на территории метрополии[155]. Как и Александер, до настоящего момента в Северной Африке он не воевал, поэтому новая «команда» военачальников не испытывала никакого страха и почтения к военному гению Роммеля, свойственного «старикам-генералам» — ветеранам Североафриканской кампании.

Основная цель прибытия нового командующего 8-й армии выражалась словами, сказанными им в августе 1942 года: «Нам надо покончить с этим Роммелем раз и навсегда. Не сомневаюсь, что это будет довольно просто. Он уже всем порядком надоел». Как видим, дело оставалось за малым.

С Монтгомери также прилетели два новых «комкора» — генерал-лейтенант Оливер Лис (30-й корпус) и генерал-лейтенант Брайен Хоррокс (13-й корпус). Созданный впоследствии 10-й танковый корпус вскоре возглавит генерал-лейтенант Ламсден, но этот человек — «пустынный ветеран», бывший командир 1 тд, был уже креатурой Александера.

В пять часов утра 13 августа Монтгомери на автомобиле выехал из Каира на фронт. У пересечения прибрежной шоссейной дороги и пустынного тракта, ведущего в Александрию, его встретил бригадный генерал Фредди де Гинган, начальник оперативно-разведывательной части 8-й армии. Они были старыми знакомыми, и Монтгомери не составило большого труда убедить его честно и откровенно обрисовать неудовлетворительное состояние дел в 8-й армии. По дороге Монтгомери решил взять де Гингана к себе на должность начальника штаба, и с тех пор они не расставались до самого конца войны.

В этот же день началась активная реорганизация 8-й армии. Предполагавшееся отступление было отменено. Армия будет удерживать свои позиции, вышлет транспорт и создаст склады в прифронтовой полосе. Для этого потребуется дополнительное количество войск из дельты Нила.

В основе будущей стратегии ведения войны в Северной Африке лежали два важнейших фактора: укрепленная позиция у Эль-Аламейна и структурная перестройка 8-й армии.

Собственно Эль-Аламейн — это маленькая железнодорожная станция, расположенная на идущей вдоль побережья железной дороге, связывающей Александрию и Мерса-Матрух, в 80 км от Александрии. Своим названием станция обязана цепи невысоких гор, отделяющих железную дорогу от Средиземного моря. Эти горы называются Тель-эль-Аламейн — горы «двойных пирамид». Еще до начала Второй мировой войны Эль-Аламейн был известен как удобное место ночного отдыха на пути в Мерса-Матрух. В то время на месте железнодорожных путей было шоссе. От станции было легко спуститься к берегу моря и смыть дневную, въевшуюся во все поры пыль.

Карет-эль-Химеймат, расположенный в 45 км к югу, также был известен военным как важный пункт на прямом пути от Каира до Мерса-Матруха. От Карет-эль-Химеймата к юго-западу по направлению к Сиве протянулась 322-километровая преграда, проходимая для транспортных средств в одном-двух местах. Это впадина Каттара — огромное соляное болото, расположенное на 60 метров ниже уровня моря, преодолимое в нескольких местах только для верблюдов и ограниченное с севера близ Сивы крупными зазубренными скалами. От юго-западного, расположенного возле Сивы угла этого соляного болота был еще один устрашающий барьер, протянувшийся на запад и юг на сотни километров — Большая Песчаная пустыня. Юг и запад этой безжизненной площади покрыт мелким песком с тонкой коркой мелкого щебня. В легко нагруженном грузовике со специальными шинами можно было ехать по такой пустыне с вполне приличной скоростью, если бы не дюны, образованные ветрами, дующими здесь поперек дороги в направлении с северо-запада на юго-восток. Да и после прохождения колонны машин на поверхности образовывалось месиво из песка, проехать по которому мог только очень опытный водитель.

Северные и западные участки пустыни представляют собой совершенно иную картину. За исключением прилегающих к морю районов, где также преобладают дюны и соляные болота, местность здесь каменистая, и по ней можно легко проехать на автомобиле. Местами этот ровный ландшафт нарушается впадинами, скалами и участками сыпучих песков и жестких кустарников, что ограничивает и затрудняет движение в любое время суток. Ехать по подобной местности без включенных фар практически невозможно.

Стратегическая важность горловины между Эль-Аламейном и Химейматом определялась тем, что только через этот узкий проход могли выйти в Египет наступающие с запада войска.

Впервые германо-итальянские силы серьезно стали угрожать границам Египта в мае-июне 1941 года. Несмотря на то что Роммеля тогда удалось отбросить, вскоре по распоряжению командующего британскими войсками на Среднем Востоке генерала Клода Окинлека (именно его на этом посту сменил генерал Александер. — Примеч. авт.) в районе Эль-Аламейна началось строительство оборонительных укреплений. А пустыня, протянувшаяся на многие сотни километров к западу, казалась британским военачальникам непреодолимым препятствием. Но с появлением моторизованных соединений, гусеничных и полноприводных машин пустыню можно было пересечь, хотя это продолжало оставаться непростым делом. Другой сложностью являлся недостаток воды, однако, имея транспорт и установки для бурения скважин, можно было решить и эту проблему. Таким образом, у Роммеля потенциально имелось несколько вариантов плана по захвату Египта.

Все это прекрасно понимал Монтгомери, который считал, что структура 8-й армии слишком статична. Он предложил развернуть в составе 8А мобильный резервный корпус (подобно Африканскому корпусу Роммеля), основу которого составят две бронетанковые дивизии. С помощью этого соединения он мог вести маневренную оборону или, наоборот, в случае наступления, вводить его в прорыв. Вскоре 10-й корпус был создан, а впоследствии это бронетанковое соединение сыграло важнейшую роль в победе британцев под Эль-Аламейном.

Но в августе перестройка структуры 8-й армии только начиналась. Она по-прежнему продолжала состоять (данные на 30–31 августа 1942 года) из 13-го и 30-го армейских корпусов. В 13 ак имелись 2-я новозеландская и 44-я британская пехотные дивизии, 7-я и 10-я танковые дивизии, а также 23-я армейская танковая бригада. В 30-м корпусе находились 1-я южноафриканская, 5-я индийская и 9-я австралийская дивизии.

В конце августа в 8-й армии имелось большое количество танков — 935, но из-за того, что часть машин только прибывала из Соединенных Штатов и осваивалась экипажами, боеготовых танков имелось гораздо меньше — 535. Но каждый день королевские бронетанковые силы прирастали новой техникой. Однако пока значительную часть этих машин составляли легкие «Стюарты» и «Крусейдеры II», вооруженные 37-мм и 40-мм артсистемами соответственно. Подобные танки только по скорости превосходили германские «тройки» и «четверки», а на равных могли биться лишь с итальянскими машинами M13/40 и M14/41, которые при своей слабоватой 47-мм пушке также имели тонкую броню (лобовая — 30 мм, бортовая — 25 мм). «Валентайны», находившиеся на вооружении 23-й бригады пехотных танков, обладали 60-мм броней, но были слабо вооружены — все той же 40-мм пушкой. Таким образом, современной бронетехники в 8-й армии было не так уж и много. Наиболее мощной машиной пустыни в тот момент у британцев был средний танк американского производства М3, поставлявшийся в двух версиях — американской М3 «Генерал Ли» или британской М3 «Генерал Грант» (впрочем, названия в честь генералов «южан» и «северян» эпохи Гражданской войны в США дали танкам именно англичане. — Примеч. авт.). Главными достоинствами этих не сильно различающихся между собой модификаций являлась 75-мм пушка (бронебойные снаряды 75-мм артсистемы уверенно поражали немецкие танки на дистанции до 1100 м, а итальянским хватало и осколочно-фугасных, выпущенных с 2750 м. — Примеч. авт.), размещенная в архаичной конструкции — «рубке-спонсоне» корпуса. Но орудие было хорошее, с эффективной бронепробиваемостью, оно позволяло британцам на равных бороться даже с немецкими танками Pz.Kpfw.IV Ausf.F2 и итальянскими САУ Semovente da 75/18, которые имелись в танковой армии «Африка». Во всем остальном М3 средний являлся средоточием недостатков: высокий, громоздкий, с ограниченной зоной обстрела 75-мм артсистемы, с достаточно тонкой броней (лобовая — 50 мм, бортовая — 38 мм). Недаром советские танкисты, которые получали М3 по ленд-лизу, называли эту машину «братской могилой на шестерых» (иногда «на семерых». — Примеч. авт.). Все это понимали и союзники — транспортные суда с новыми средними танками М4 «Шерман» и 105-мм самоходными гаубицами М7 «Прист» уже спешили из США в Египет. Но эту технику еще надо было получить, обкатать и освоить. Были даже определены бригады (8, 9, 24 тбр), которые первыми оснащались прибывающими танками и самоходками.

Как могли, британцы модернизировали и собственную бронетанковую технику. Так, на базе легкого танка «Валентайн» в неподвижной большой «контейнерообразной» рубке по подобию советского танка КВ-2 была смонтирована 25-фунтовая (94-мм) артсистема. Новая самоходка получила наименование «Бишоп».

Наконец, в производство летом 1942 года пошла последняя и самая мощная модификация крейсерского танка MK VI «Крусейдер III». В новой башне, толщину лобовой брони которой довели до 51 мм, разместили 57-мм пушку модификации МК III (длина ствола 42,9 калибров) или МК V (длина ствола 50 калибров). Имея начальную скорость 848 м/с или 898 м/с соответственно, пушка «Крусейдера III» при наклоне бронеплиты в 30° на дистанции 450 м могли пробить броню толщиной 81 мм или 83 мм. С расстояния в 1000 м «Крусейдер III» мог поразить любой немецкий танк армии «Африка». Боевая масса машины возросла до 20,04 т, а экипаж уменьшился до четырех человек.

Британские танкисты встретили новую модификацию «Крусейдера» с одобрением — теперь хотя бы по вооружению эти боевые машины сравнялись с большинством танков противника, за исключением Pz.Kpfw.IV Ausf.F2 с длинноствольной (43 калибра) пушкой. Другим достоинством «Крусейдера» являлись хорошие динамические характеристики, но, как говорили в полку «Ноттимгемширского конного ополчения» (старинный кавалерийский полк, переформированный в танковый, также имел прозвище «Шервудских рейнджеров». — Примеч. авт.), что «было бы чудом, если бы двигатель „Крусейдера“ проработал 36 часов без какой-либо странной и неприятной поломки». К тому же в боекомплект артсистемы (65 выстрелов) входили по-прежнему только бронебойные снаряды. Поэтому выпускалась модификация «Крусейдера III» с 76,2-мм гаубицей, боекомплект которой состоял уже из 65 дымовых и осколочно-фугасных выстрелов.

Постепенно английские танки и САУ в Северной Африке стали как бы «растворяться» в аналогичной американской продукции — так же бестолково сконструированной, но гораздо более надежной.

Время для «реформ» в 8-й армии было выбрано достаточно удачно. В этот момент североафриканский фронт стабилизировался. В течение всего августа здесь царил полный покой. Бывший командующий американскими ближневосточными военно-воздушными силами Льюис Бреретон в своем дневнике вспоминал, что 22 августа он «отправился на совещание в полевой штаб генерала Кеннингхэма. Штаб Кеннингхэма (командующий английскими военно-воздушными силами на Ближнем Востоке. — Примеч. авт.) расположился на побережье Средиземного моря, примерно в 15 милях от линии фронта. Все устроено комфортабельно, а купальные возможности способствуют поддержанию чувства удовлетворенности. По обе стороны фронта существует неписаное правило, согласно которому истребители не атакуют людей на берегу»[156]. Жизнь воюющих сторон вошла в нормальную колею, и военных действий как не бывало!

Английские оборонительные позиции у Эль-Аламейна протяженностью в 60 км создавались в течение года. Они были выбраны с таким расчетом, чтобы не выйти за пределы обжитого приморского направления.

Местность здесь, как уже говорилось, была удобна для организации прочной обороны. Каменистые гряды простирались с востока на запад, а фланги позиций защищались с юга труднопроходимой для танков впадиной Каттара, а с севера — морем. Каттарская впадина длиной 300 км и шириной от 30 до 160 км является дном огромного высохшего озера.

Британские войска создали одну оборонительную полосу из трех линий опорных пунктов. Опорные пункты располагались в шахматном порядке на удалении 9 км один от другого по фронту и в глубину. В каждом опорном пункте находилось по два пехотных батальона и по одной артиллерийской батарее.

Каждая пехотная дивизия трехбригадного состава имела в своей полосе по три таких опорных пункта.

Остальные войска располагались в промежутках между опорными пунктами и могли быстро перебрасываться в зависимости от обстановки на любой угрожаемый участок фронта.

Перед оборонительной полосой и внутри обороны создавались полосы минных заграждений.

Установившуюся передышку Монтгомери использовал для дальнейшего усиления вверенной ему армии. Он поставил кабинет министров в известность о своих минимальных требованиях: «Я не перейду в наступление до тех пор, пока вы их не выполните, но я буду держать Аламейн, пока вы их выполняете».

Руководствуясь этим девизом, он ожидал дальнейших подкреплений. К 9-й австралийской дивизии, переброшенной из Сирии, вскоре добавились 44-я и 51-я пехотные дивизии, прибывшие из метрополии, а также два полка тяжелой артиллерии и шесть полков полевой артиллерии. Старые 40-мм противотанковые орудия заменялись 6-фунтовыми пушками ПТО или их лицензионными американскими 57-мм копиями М1А1. Подобных артсистем (имевших начальную скорость 900 м/с и пробивавших 70-мм броню на расстоянии 900 м. — Примеч. авт.) было получено около 400. Из США в 8-ю армию в сентябре было отправлено 318 танков М4 «Шерман» модификаций М4А1 («Шерман II») и М4А2 («Шерман III»). В распоряжение Монтгомери поступило также 8700 автомашин, из которых было сформировано 26 авторот подвоза.

В плане обороны, который утверждал еще Окинлек, мало что изменилось. План, по свидетельству Александера, «заключался в том, чтобы как можно упорнее оборонять район между морем и кряжем Рувейсат и угрожать с фланга наступлению противника к югу от этого кряжа с сильно укрепленной и заранее подготовленной позиции на кряже Алам-Хальфа».

Итало-немецкие войска в Ливии, кроме спешенных парашютистов, ожидаемых подкреплений не получили. Большинство предполагаемых резервов танковой армии «Африка» предназначались к переброске на советско-германский фронт, где решался исход Второй мировой войны. Гитлер, «целиком поглощенный войной в России, не уделял достаточного внимания средиземноморскому театру»[157]. При таком положении британское командование имело все возможности активизировать военные действия и рассчитывать на успех, так как «у них не было забот о каком-то втором театре войны»[158]. Однако высшее английское руководство готовилось к новой операции очень обстоятельно. Этим и воспользовался командующий войсками стран Оси в Северной Африке генерал-фельдмаршал Роммель.

Структурно возглавляемая им итало-германская армия «Африка» состояла (данные на 30–31 августа 1942 года) из германского африканского корпуса (DAK), в котором находились 15-я и 21-я танковые дивизии; 10-го и 21-го подвижных итальянских корпусов (в 10-м корпусе находились автотранспортируемые пехотные дивизии «Брешия», «Павия» и «Болонья», а также парашютная дивизия «Фольгоре»; в 21-м корпусе находилась подвижная 102-я дивизия «Тренто» и германская легкая 164-я дивизия), а также 20-го моторизованного итальянского корпуса (132-я танковая дивизия «Ариэте», 133-я танковая дивизия «Литторио», 101-я моторизованная дивизия «Триесте»). 90-я легкая дивизия и 22-я парашютная бригада «Рамке» напрямую подчинялись армейскому командованию.

Германское Верховное командование, Гитлер и Муссолини, фактически запретили Роммелю отступать. Они дали ему приказ оборонять позиции, которые при относительной слабости танковой армии «Африка» удержать можно было только одним способом — наступлением. Собрать все имеющиеся войска и поставить все на карту. План был разработан и, соответственно, принял форму приказа, который фельдфебель Манкивиц из 9-й роты 104-го моторизованного гренадерского полка и другие ротные старшины танковой армии распространили по ротам 30 августа:

«Танковая армия „Африка“. Тактический штаб. 30.8.1942 г.

Приказ по армии

Солдаты!

Сегодня армия, усиленная новыми дивизиями, вновь переходит в наступление с целью окончательного уничтожения врага.

Я ожидаю от каждого находящегося под моим командованием солдата, что он сделает все от него зависящее для победы.

Подпись: командующий генерал-фельдмаршал Роммель».

План битвы был «истинно роммелевским». Открыть наступление предстояло атакой Африканского корпуса, 90-й легкой дивизии и 20-го итальянского моторизованного корпуса на южном фланге армии с участка вокруг Джебель-Калаха в северо-восточном направлении. После перехода через кряж Рувейсат британский северный фланг и резервы должны были быть окружены и уничтожены.

Задача 164-й легкой дивизии «Африка» и итальянских дивизий к северу от Рувейсата, которым была придана и бригада парашютистов «Рамке», состояла в том, чтобы связать противника ограниченными наступательными действиями на прибрежной дороге. 20-му итальянскому корпусу и 90-й легкой дивизии отводилось место между этими в большей или меньшей степени малоподвижными войсками и Африканским корпусом, для выполнения роли своего рода шарнира. Одновременно им надлежало аналогичного свойства атакой обеспечить северо-западный фланг Африканского корпуса. Последний, как и всегда, должен был нести на себе основной груз операции. Если запланированное уничтожение 8-й армии состоится, будет введена в действие вторая часть плана. Африканский корпус вместе с 15-й танковой и 90-й легкой дивизиями атакует Суэц через Каир. 21-й танковой дивизии отводилась задача взятия Александрии.

«Ударным кулаком» удачливого фельдмаршала, как и ранее, должны были стать бронетанковые соединения. На 30 августа у Роммеля имелось 93 средних танка Pz.Kpfw.III (с 50-мм пушкой L/42), 73 средних танка Pz.Kpfw.III Ausf.J (с длинноствольной 50-мм пушкой L/50), 10 средних танков Pz.Kpfw.IV Ausf.F1 (с короткой 75-мм артсистемой L/24) и 27 средних танков Pz.Kpfw.III Ausf.F2 (с 75-мм пушкой L/43). Всего 203, не считая (29 легких и 5 командирских) Pz.Kpfw.II и Pz. Kpfw.I, а с учетом самоходных орудий — 229 единиц. Также в операции должны были принимать участие итальянские танки и САУ (L6/40, M13/40, M14/41, Semovente da 75/18) общим количеством в 243 машины средних танков и 38 легких бронеединиц. Итого 472 средних танка и САУ, а также 67 легких и 5 командирских (в 3-м и 33-м разведывательных бронебатальонах, 15-й и 21-й немецких танковых дивизиях, 132-й и 133-й итальянских танковых дивизиях, 101-й итальянской моторизованной дивизии, 90-й легкой немецкой дивизии)[159].

Британцы в тот момент для отражения наступления могли выставить гораздо меньше танков. Но не в смысле численности (на равных с немцами британцы драться в тот период не могли. — Примеч. авт.), а в смысле готовности британских соединений к отражению германо-итальянских атак. 31 августа в составе 8А имелось 945 танков, (американского производства 169 «Стюартов», 164 «Гранта» и 163 «Валентайна»). Вообще танковые дивизии королевских войск из-за недостатка материальной части и экипажей в те дни действовали, как правило, бригадными группами. Но в силу хорошей работы британской разведки Монтгомери и его генералы были достаточно ознакомлены с германским планом (немцы считали, что утечка информации идет от итальянского командования. — Примеч. авт.) и как следует укомплектовали только 10-ю танковую дивизию генерал-майора Гейтхауза (64 «Гранта» и 15 «Крусейдеров» в 8-й танковой бригаде; 94 «Гранта», 40 «Стюартов» и 54 «Крусейдера» в 22-й танковой бригаде) и 23-ю отдельную танковую бригаду (около 160 «Валентайнов IV»). Последняя с началом сражения была оперативно подчинена 10 тд. В других бронетанковых соединениях 8А в тот момент были в основном легкие или крейсерские танки.

Командир 13-го армейского корпуса генерал-лейтенант сэр Брайен Хоррокс был настолько уверен в «водонепроницаемости» построенной им под руководством Монтгомери обороны (именно в секторе его корпуса немцы должны были нанести основной удар. — Примеч. авт.), что даже отправился спать до получения донесения о начале наступления.

В довершение ко всему британцам удалось успешно подбросить германскому командованию ложный документ. Начальник штаба 8-й армии генерал де Гинган приказал изготовить дорожную карту, на которой была сфабрикована полностью искаженная картина местности в тылу обороняемого 8А фронта. Карту вывезли на машине на немецкое минное поле. Взорвали несколько выпрыгивающих мин, чтобы повредить автомобиль, затем разведчики отошли и предоставили возможность противнику действовать. Германские «коллеги» обыскали машину и нашли в ней карту. Она легла в основу планов наступления и послужила образцом для создания немецких дорожных карт. Этот фальшивый документ оказал важное влияние на ход сражения при Алам-эль-Хальфе (иногда пишут Алам-Хайфе. — Примеч. авт.).

Роммель опасался начинать наступление до тех пор, пока у него не будет полной уверенности в том, что его танки и машины обеспечат необходимым горючим.

28 августа в штаб-квартире танковой армии состоялось совещание с участием Роммеля, итальянского начальника Генштаба маршала Кавальеро и фельдмаршала Кессельринга, командующего войсками на южном ТВД. Роммель настаивал на шести тысячах тонн горючего в качестве минимального резерва для наступления. «Исход сражения зависит от точности поставок горючего», — объяснил он. «Можете начинать наступление, фельдмаршал, — отозвался Кавальеро, — горючее уже в пути»[160].

Но фельдмаршал не особенно доверял итальянским высокопарным фразам. Успокоение ему принесло только заявление Кессельринга о том, что 2-й воздушный флот люфтваффе доставит танковой армии необходимое горючее (1500 т — запас ВВС на ТВД), если итальянцы провалят поставки. В конце концов перед началом наступления Роммель располагал недельным запасом топлива для своей армии.

30 августа 1942 года в 22.00 (по другому часовому поясу, в 23.00) итало-немецкое командование предприняло попытку прорыва левого фланга английских оборонительных позиций у хребта Алам-эль-Хальфы, который находится в 25 км от побережья. 15 тд имела 70 боевых машин, 21 тд атаковала 120 танками. В 00.40, во время полнолуния, должна была начаться наступательная операция, но по германо-итальянским войскам сразу стала наносить удары королевская авиация. Объединенной ударной группировке (229 немецких и 243 итальянских танка) удалось в нескольких местах глубоко вклиниться в оборону 8-й армии. Вклинение произошло между опорными пунктами 2-й новозеландской дивизии и 44-й пехотной дивизии. В глубине обороны немецкие танки были встречены 22-й и 23-й танковыми бригадами, имевшими в своем составе около 350 танков. Произошло встречное танковое сражение. Отдельные машины противоборствующих сторон сблизились до расстояния 50 метров и вели огонь на поражение. Англичане потеряли 31 «Грант», 21 «Валентайн» и 5 «Крусейдеров». Потери немцев были несколько меньше — 22 машины, но много бронетехники стран Оси вышло из строя по техническим причинам: из-за песчаной бури и перегрева. После тяжелейших боев вечером 1 сентября Роммель, у которого осталось 120 немецких исправных машин, решил прекратить атаки и постепенно отводить войска на исходные позиции наступления севернее впадины Каттара. Маневрирование с обеих сторон продолжалось до 3 сентября. Английское командование, несмотря на подавляющее превосходство в силах и средствах, не решилось на активные действия с целью окружения и уничтожения вражеской танковой группы.

Монтгомери попытался 3 сентября организовать атаку во фланг противника. Но выделенная для этого 2-я новозеландская дивизия не была поддержана английскими танками, и атака не удалась. До 7 сентября британский командующий безуспешно пытался закрыть брешь, но затем пришлось от этого отказаться, «загнуть» левый фланг и создать новый фронт из ряда опорных пунктов, приспособленных к круговой обороне. В руках итало-немецкого командования оказался проход от «загнутого» фланга британской обороны и до впадины Каттара шириной 35 км. За этим проходом открывалась незащищенная пустыня вплоть до Каира. Казалось, дорога к дельте Нила была открыта — нужно было только нанести удар. Тем не менее немецкие дивизии почти целую неделю стояли без движения, словно вкопанные в землю, и не были в состоянии сделать ни шагу вперед. Такое бездействие объяснялось тем, что 31 августа перед самым входом в порт Тобрук был торпедирован итальянский танкер «Истрия» с 7 тыс. тонн горючего. Кроме того, между Бенгази и Дерна был потоплен еще один танкер «Абруцци». На этих двух судах перевозилось 8500 тонн горючего. О дальнейшем продвижении не могло быть и речи, так как Роммель располагал всего недельным запасом бензина. Не хватало 6 тыс. тонн горючего, а доставить в Ливию удалось всего 1000 тонн.

Переброска значительной группировки немецкой авиации в июне 1942 года на советско-германский фронт привела к тому, что коммуникации итало-немецких войск в Средиземном море оказались незащищенными, и в течение сентября было потоплено 22 немецких и итальянских транспорта с грузом в 22 тыс. тонн.

В октябре 1942 года англичане потопили в районе Тобрука танкер «Прозерпине» с грузом 3250 тонн горючего и транспорт «Терджестиа» с 1042 тоннами боеприпасов, сопровождаемые всего одним эсминцем. В результате больших потерь на морских коммуникациях самые насущные потребности танковой армии «Африка» удовлетворялись лишь на 40 %.

Были также и другие причины остановки итало-немецкого наступления, начавшегося 31 августа. Немецкая разведка своевременно не установила, что британцы сумели быстро и хорошо оборудовать фланговые позиции. Оказалось, что на английских фланговых оборонительных позициях находилось до 400 артиллерийских орудий и около 500 противотанковых пушек.

Британская авиация, господствовавшая в воздухе, наносила беспрерывные удары по итало-немецким войскам, бомбила их исходные районы для наступления, а также их прифронтовые тылы. За 6 дней английская авиация сбросила на ударную группировку противника 1300 тонн бомб. Потери стран Оси составляли: около 50 танков, 400 автомашин и 60 орудий.

Пытаясь изменить соотношение сил между королевской авиацией и люфтваффе, фельдмаршал Кессельринг организовал переброску трех авиаотрядов 210-й эскадры скоростных бомбардировщиков из Таганрога в Тобрук. 17 августа силы люфтваффе начали перелет с Восточного фронта на Североафриканский ТВД. Но этого было мало. Мощь германской авиации в Африке таяла. В довершение ко всему радиолокационные станции ВВС, которые отслеживали передвижение противника на земле и в воздухе и предоставляли информацию ПВО, внезапно замолчали. Британцы в радиопереговорах внезапно перешли с коротких волн на УКВ. Немецкая радиоразведка была парализована.

Все это вместе взятое заставило итало-германские командование отвести свои войска на исходные позиции и ожидать подхода резервов. Однако до окончания Сталинградской битвы на получение крупных резервов рассчитывать не приходилось.

А вот у британцев основная группировка сохранилась. Даже с учетом разночтений в потерях в различных документах наиболее часто встречаются приводимые здесь цифры. 8 сентября в 8-й армии осталось 896 танков, в том числе на переднем крае 674 машины. Также на ТВД сохранилось около 400 автомобилей.

Таким образом, начатое Роммелем 31 августа наступление не достигло значительных территориальных и политических результатов. 7 сентября активные бои прекратились.

Мало того, в этом сражении большие потери понес руководящий состав танковой армии «Африка». Командир 21 тд генерал-майор Георг фон Бисмарк погиб, когда во главе дивизии прорывался через британское минное поле. Генерал-майор Клееман, командующий 90-й легкой дивизией, получил ранение. Бомбой с британского самолета был ранен командующий Африканским корпусом генерал Вальтер Неринг, руководство этим прославленным соединением принял генерал фон Верст.

Отныне и впредь ход событий зависел от Бернарда Монтгомери. Измотанным немецким войскам с горечью пришлось признать, что они потерпели поражение. Помимо понесенных ими тяжелых потерь, пошатнулась их уверенность в своей победе. Не стало простым совпадением и то, что поворотный пункт Алам-Хальфы совпал по времени с неудачами под Сталинградом.

Поэтому Алам-Хальфа в западной историографии называется «Сталинградом пустыни» и служит символом стойкости обороняющихся войск Британского Содружества.

Конечно, подобные сравнения могут вызвать у нас только улыбку. Достаточно посмотреть на потери. Германские войска потеряли 1859 человек убитыми и ранеными, 38 танков, 33 орудия, 298 автомобилей и 36 самолетов; итальянцы — 1051 человек, 11 танков, 22 пушки, 97 автомобилей, 5 самолетов. Потери войск Британского Содружества составили 1750 человек, 67 танков, 15 противотанковых орудий и 68 самолетов (из 67 британских танков был подбит 31 «Грант», 21 «Валентайн», остальные потери пришлись на «Стюарты», «Крусейдеры» и «Матильды». — Примеч. авт.).

В течение последующих полутора месяцев войска стран Оси в Северной Африке не проявляли никакой активности и готовились к предстоящему удару британцев. Роммель, проведя необходимые оборонительные мероприятия и отдав соответствующие приказы, 22 сентября улетел в Германию, чтобы получить регалии генерал-фельдмаршала и подлечиться (у Роммеля сильно увеличилась печень и было хроническое воспаление горла. — Примеч. авт.). Нацистская пропаганда использовала приезд генерал-фельдмаршала Роммеля в Берлин для того, чтобы за громом фанфар, возвещавших о победах в пустыне, скрыть трудности, испытываемые вермахтом как на советско-германском фронте, так и на Африканском континенте.

25 сентября 1942 года Гитлер за взятие крепости Тобрук лично вручил Роммелю фельдмаршальский жезл в своей Ставке. Усталый и подавленный, Роммель прибыл в Берлин, где Геббельс пригласил на встречу с ним своих иностранных журналистов в театр Министерства пропаганды. Умелый вояка, но слабый политик Роммель попался на пропагандистскую удочку, о чем позднее очень сожалел. Действуя в соответствии с инструкциями, входя в зал, генерал-фельдмаршал остановился, держась за ручку двери. Наступившую тишину нарушил его голос:

— Моя рука лежит на ручке двери Александрии.

Четыре недели спустя эта ручка была вырвана из его пальцев…[161]

Вернемся опять к британским планам.

Английское командование решило использовать исключительно благоприятную обстановку в Северной Африке и предприняло попытку высадить десант в районе Тобрука — в тылу итало-немецких войск, находившихся у Эль-Аламейна. В ночь на 14 сентября десантные суда отправились в рейс под конвоем военных кораблей. В районе Мерса-Матруха прожекторы противника обнаружили часть этих кораблей и судов. Береговая артиллерия обстреляла их, и часть из них потопила. Остальные английские суда и корабли в суматохе потеряли своих и прибыли к Тобруку в разное время. Мало того, некоторые из них не сумели вовремя дать опознавательные сигналы и обстреляли друг друга. Огонь открыли также итало-немецкие батареи, располагавшиеся в Тобруке. Британские суда были рассеяны и в одиночку возвратились на свою базу.

Таким образом, единственная попытка англичан за все время военных действий в Северной Африке высадить морской десант в тылу итало-немецких войск успеха не имела.

Необходимо отметить как одну из причин провала многих британских планов пренебрежение английского командования к вопросу сохранения их в тайне, в результате чего планы операций часто становились известными гражданскому населению.

После неудачи с высадкой морского десанта английское командование наконец закончило подготовку к фронтальному прорыву итало-немецкой обороны в районе Эль-Аламейна, завершив приготовления к 23 октября 1942 года. В этом районе была сосредоточена почти вся 8-я армия, которая (не считая резервов в дельте Нила) имела в своем составе два армейских корпуса (30-й и 13-й) и один бронекорпус (10-й).

Боевое расписание 8-й английской армии на 23 октября 1942 года было следующим. Корпусов уже имелось не два, как ранее, а три — 13-й и 30-й армейские и 10-й танковый.

В 13-й армейский корпус входили 7-я танковая дивизия, 44-я и 50-я пехотные дивизии, а также 1-я бригада «Сражающейся Франции».

30-й армейский корпус был настоящим «интернационалом» британского Содружества. В нем находились 2-я новозеландская, 9-я австралийская, 1-я южноафриканская, 4-я индийская и 51-я горно-шотландские пехотные дивизии.

В 10-м танковом корпусе находились 1-я и 10-я танковые дивизии.

23-я и 9-я танковые отдельные армейские бригады напрямую подчинялись штабу 8-й армии.

Оперативное построение 8-й армии состояло из двух эшелонов: 30-й и 13-й армейские корпуса в первом эшелоне и 10-й танковый корпус — во втором.

Армейские корпуса также имели, в свою очередь, двухэшелонное построение боевого порядка. В первом эшелоне 30-го корпуса находились: 9-я австралийская, 51-я горно-шотландская, 2-я новозеландская, 1-я южноафриканская и 4-я индийская пехотные дивизии. Во втором эшелоне — 9-я и 23-я армейские бронебригады (армейского подчинения. — Примеч. авт.), вооруженные танками МК III «Валентайн IV» и новейшими «Шерманами» американского производства. Эти бронебригады предназначались не для непосредственной поддержки атаки пехотных дивизий, а для сопровождения пехоты на случай отражения контратаки танков противника.

Первый эшелон 13-го корпуса составляли: 1-я греческая бригада, 50-я и 44-я английские пехотные дивизии и французские части силой около бригады. Во второй эшелон корпуса была поставлена знаменитая 7-я английская бронедивизия «Крысы пустыни». В состав 10-го бронекорпуса (второй эшелон армии) входили 1-я и 10-я танковые дивизии.

Всего англичане имели 7 пехотных дивизий, три танковые дивизии, две отдельные бронебригады и две пехотные бригады.

Ударной силой 8-й британской армии были танки, а в первую очередь новейшие американские танки М4А1 и М4А2, которым англичане присвоили наименования «Шерман II» и «Шерман III» соответственно, в честь героя Гражданской войны в США генерала «северян» Шермана.

Пушки большинства германских и итальянских танков армии «Африка» были бессильны против новой бронетехники. По бронепробиваемости 75-мм орудие «Шермана» — М3 обеспечивало поражение всех типов немецких танков на дистанции до 2000 м. Вместе с тем оно уступало германской артсистеме Kwk 40, способной поражать американский танк на дистанции свыше 2000 м. При этом только у «Шермана» и Pz.Kpfw.IV попадание во вражеский танк на вышеупомянутых дистанциях обеспечивалось качеством оптики. Машина была хоть и высокая, но комфортная для экипажа и надежная. Но главное — «Шерманов» было много, обеспечивалась массовость их первого применения.

По личной просьбе У. Черчилля президент США Ф. Рузвельт распорядился отправить «Шерманы» в Северную Африку. В сентябре 1942 года (3 сентября 1942 года. — Примеч. авт.) 318 танков М4А1 и М4А2 прибыли в Египет и сразу же были отправлены в британские мастерские в Тэль-эль-Кэбире и Эль-Абассии, где их дооснастили в соответствии с требованиями театра военных действий и королевской армии. «Шерманы» получили радиостанции № 19, ящики для ЗиП и снаряжение британского образца, маскировочные сети и крылья специальной формы, уменьшавшие облако песчаной пыли от гусениц. Кроме того, танки перекрасили в зелено-желтый или желто-коричневый камуфляж.

К 23 октября 1942 года в первой линии 8-й армии находился 251 новейший «Шерман». Вместе со 165 «Грантами» и «Ли» они составляли «ударный кулак» британских бронетанковых соединений. Немцы могли противопоставить им лишь 74 Pz.Kpfw.III Ausf.J и 27 Pz.Kpfw.IV Ausf.F2, длинноствольные пушки которых были способны пробить броню таких американских танков. У итальянцев это могли сделать 75-мм самоходки Semovente da 75/18, да и то с близких дистанций. Количество танков в двух немецких танковых дивизиях равнялось 220, а у итальянцев имелось 318 средних и 21 легкий танк[162].

Состав танкового парка 8-й армии был следующим. 7 танков «Грант» находилось в батальоне обеспечения 8-й армии. Это были штабные машины с большим внутренним объемом рубки и дополнительными радиостанциями. В этом же батальоне находились и бронеавтомобили.

В 1-й английской танковой бригаде имелось только 12 тральщиков мин «Скорпион», созданных на базе устаревшего танка МК II «Матильда II», обладавшего чрезвычайно мощным бронированием.

10-й танковый корпус: два «Крусейдера» с 40-мм пушкой в группе управления. В 1-й танковой дивизии находились бронеавтомобили, 64 «Крусейдера II», 6 тяжелых «Черчиллей III», 29 «Крусейдеров III», 92 «Шермана» и 1 «Грант». В 10-й танковой дивизии в отличие от 1 тд, где имелась только 2 тбр и отдельные тп, находилось два бронетанковых соединения: 8 тбр (57 «Грантов», 31 «Шерман», 33 «Крусейдера II» и 12 «Крусейдеров III») и 24 тбр (2 «Гранта», 93 «Шермана», 28 «Крусейдеров II» и 17 «Крусейдеров III»). Кроме этого, в штабной группе 10 тд находилось 7 «Крусейдеров II» и несколько бронеавтомобилей.

13-й армейский корпус: 7-я танковая дивизия, состоящая из 4-й легкотанковой бригады (57 «Грантов», 19 «Стюартов») и 22-й танковой бригады (57 «Грантов», 19 «Стюартов», 42 «Крусейдера II» и 8 «Крусейдеров III»). В управлении 7 тд имелись только бронеавтомобили.

30-й армейский корпус. Формально бронетехника в нем была только во 2-м новозеландском бронекавалерийском полку (29 «Стюартов») и 9-м австралийском бронекавалерийском полку (15 «Крусейдеров II» и 4 «Стюарта»). Эти части были приданы 2-й новозеландской и 9-й австралийской дивизиям.

Также действия 30-го корпуса должны были обеспечивать 9-я отдельная (37 «Грантов», 36 «Шерманов», 37 «Крусейдеров II», 12 «Крусейдеров III») и 23-я отдельная (194 «Валентайна IV») танковые бригады[163].

Данные различных источников незначительно различаются между собой. Майкл Карвер в книге «Битва под эль-Аламейном» приводит другие цифры. По его данным, к началу битвы при Эль-Аламейне в 8-й британской армии имелся 1351 танк, из которых «Шерманов» было 285, «Грантов» — 246, «Крусейдеров» — 421, «Стюартов» — 167, «Валентайнов» — 223, «Матильд» — 6 и «Черчиллей» — 3. Из этих танков 1136 находились в передовых подразделениях, и к вечеру 23 октября к бою был готов 1021 танк.

Также, как уже говорилось, произошло значительное улучшение противотанкового вооружения: количество 40-мм (2-фунтовых) орудий возросло с 450 до 550, а количество 57-мм (6-фунтовых) пушек возросло с 400 до 850. Это дало возможность придать каждому пехотному батальону 8 2-фунтовых, а каждому моторизованному батальону 16 6-фунтовых противотанковых орудий. Все артиллерийские противотанковые полки имели на вооружении только 6-фунтовые орудия, за исключением одной батареи в каждой пехотной дивизии. Мощь артиллерии среднего калибра увеличилась до 52 стволов, то есть удвоилась, а мощь полевой артиллерии возросла на 216 стволов и составила в сумме 832 ствола[164].

Группировка танковой армии «Африка» под руководством исполняющего обязанности командующего танковой армией «Африка» генерала кавалерии фон Штумме в районе Эль-Аламейна включала собственно немецкий африканский корпус, 21-й и 10-й итальянские армейские подвижные корпуса и 20-й итальянский моторизованный корпус. Штабу германского африканского корпуса (DAK) в тот момент практически ничего не подчинялось (все составляющие его соединения были переданы в другие корпуса. — Примеч. авт.), а 90-я легкая немецкая дивизия, 101-я итальянская моторизованная дивизия «Триесте» и 133-я танковая итальянская дивизия «Литторио» управлялись непосредственно из штаба танковой армии.

Все три итальянских корпусных соединения были усилены германскими дивизиями и бригадами.

10-й подвижной итальянский корпус, кроме автоперевозимых пехотных дивизий «Брешия», «Павия» и «Болонья», а также 185-й парашютной дивизии «Фольгоре» дополнительно получил 22-ю немецкую парашютную бригаду «Рамке» (3376 человек). Это соединение сформировали для участия во вторжении на Мальту, но летом 1942 года спешно перебросили в Северную Африку. В состав бригады входило четыре стрелковых батальона, артиллерийский дивизион, рота истребителей танков и саперная рота, возглавлял соединение генерал-майор Бернхард Рамке. Бригаду по воздуху перебросили из Европы в Северную Африку, поэтому в распоряжении десантников не имелось никаких транспортных средств. К линии фронта их перебрасывали с помощью автомашин из зенитных частей люфтваффе. В конце концов соединение заняло позиции между итальянскими дивизиями «Болонья» и «Брешия» на южном участке фронта под Эль-Аламейном.

21-й подвижной итальянский корпус имел всего одну 102-ю подвижную (частично моторизованную) дивизию «Тренто» и целых два германских соединения: 164-ю легкую дивизию и 15-ю танковую дивизию.

20-й моторизованный итальянский корпус состоял из 132-й итальянской танковой дивизии «Ариэте» и 15-й немецкой танковой дивизии.

Всего группировка войск Оси имела в своем составе 8 итальянских и 4 немецких дивизий, из них 5 пехотных, 4 танковые, 2 моторизованные дивизии, одну парашютную дивизию, одну парашютную бригаду и спецчасти.

К последним относились три разведывательных моторизованных батальона, итальянская разведывательная бронегруппа с возможностями усиленного полка, оснащенная легкими танками L 6/40 и бронеавтомобилями AB 41, а также 288-я разведывательно-диверсионная часть абвера особого назначения (состоящая преимущественно из немцев, знающих арабский, собственно арабов и в меньшей степени индусов. — Примеч. авт.), а также германская армейская артиллерийская группа.

Кроме 22-й парашютной бригады «Рамке» в составе танковой армии «Африка» находились части и другого соединения ВВС Рейха — 19-й дивизии ПВО. В них имелись 88-мм орудия Flak 36/37, способные использоваться в борьбе как с самолетами, так и с танками.

На 20 октября в Египте находилось около 152 тыс. солдат и офицеров стран Оси, в том числе 90 тыс. германских и 62 тыс. итальянских. На довольствии в танковой армии «Африка» стояли 48 854 немца и около 54 тыс. итальянцев (всего около 103 тыс. человек), остальные относились к ВВС и ВМС. Боевые силы немецких войск насчитывали 28 104 человека, штабы и группы управления — 4370 человек, итого — 32 474 человека. В целом боевые силы танковой армии «Африка» насчитывали около 60 тыс. немецких и итальянских солдат и офицеров. К началу сражения, по германским данным, она имела 562 танка, 1219 полевых и противотанковых орудий и около 350 боеготовых самолетов из 675[165].

Ганс Герт фон Эсебек приводит в своей работе «Afrikanische Schicksalsjahre» следующие данные о германских соединениях, готовившихся к сражению в районе Эль-Аламейна (статистика представлена на 23 октября 1942 года. — Примеч. авт.).

15-я танковая дивизия: 223 офицера, 6183 нижних чинов, 47 противотанковых пушек, 36 полевых орудий, 65 танков, 16 бронеавтомобилей и 1604 автомашины.

21-я танковая дивизия: 290 офицеров, 8706 низших чинов, 53 противотанковые пушки, 47 полевых орудий, 68 танков, 16 бронеавтомобилей и 1805 автомашин.

90-я легкая дивизия: 133 офицера, 4679 низших чинов, 18 противотанковых пушек, 19 полевых орудий, 5 бронеавтомобилей и 1441 автомашина.

164-я легкая дивизия: 195 офицеров, 6807 низших чинов, 45 противотанковых пушек и 10 полевых орудий.

Части армейского подчинения: 236 офицеров, 6912 низших чинов, 85 легких зенитных орудий, 29 тяжелых зенитных орудий, 51 тяжелое полевое орудие, 1108 автомобилей.

Обеспеченность материальными средствами не превышала 40 %. Вместо 30 заправок горючего, на которые рассчитывал Роммель, в подчиненных ему соединениях горючего имелось только на три заправки. При необходимости иметь 8 б/к боеприпасов в наличии было лишь 3,8. Таким образом, снабжение танковой армии «Африка» оставляло желать лучшего.

Итало-германская армейская группа войск имела оперативное построение в два эшелона. В первом эшелоне находились отдельные соединения и части немецкого Африканского корпуса (от побережья Средиземного моря до кряжа Эль-Митейрия), а правее его (до впадины Каттара) — 21-й и 10-й итальянские подвижные корпуса. Во втором эшелоне находился 20-й итальянский моторизованный корпус.

Главную полосу обороны занимали подразделения элитной итальянской пехоты — берсальеры (их отличительная особенность — плюмажи из черных петушиных перьев на головных уборах, также на церемониях и парадах берсальеры не шагают, а бегут особым шагом, в том числе и оркестр. — Примеч. авт.), 164-я легкая африканская дивизия, 22-я парашютная бригада «Рамке», 102-я итальянская моторизованная «Тренто», автоперевозимые пехотные дивизии «Болонья», «Брешия», «Павия» и 185-я парашютная дивизия «Фольгоре», а также 33-й разведывательный батальон.

По указанию Роммеля итальянские батальоны, прежде всего на самых опасных участках фронта, чередовались с батальонами немецкой парашютной бригады и 164-й легкой африканской дивизии для укрепления устойчивости итальянских войск (так называемый «принцип корсетных стержней»). Однако как немецкие, так и итальянские батальоны при всем их тактическом взаимодействии организационно оставались в подчинении командования своих частей. Интеграции соединений не произошло. Танковую армию «Африка» спасало лишь то, что командные пункты немецких и итальянских соединений располагались рядом и отдаваемые приказы согласовывались, причем немецкие штабы взяли на себя инициативу по оперативному руководству, так как итальянское командование имело мало желания утруждать себя необходимостью принимать решения по боевому использованию своих войск.

Подвижность итало-германских войск обеспечивалась наличием значительного автотранспорта. Только в составе сил вермахта имелось 12 194 немецкие автомашины, причем из них 4081 — трофейная. Однако 30 % автомобилей находилось в ремонте.

Соотношение сил было в пользу англичан. 8-я армия насчитывала около 195 тыс. человек личного состава. К вечеру 23 октября в соединениях и частях армии Монтгомери находилось 1029 боеготовых танков (еще одна отличная от других цифра. — Примеч. авт.), в том числе 170 «Грантов» и 252 «Шермана». Кроме того, около 200 боеготовых танков были подготовлены для оперативной замены вышедших из строя. Артиллерия 8-й армии насчитывала 2311 полевых и противотанковых орудий, а авиация — около 1200 (1263) боевых самолетов из 1500[166]. Таким образом, британские войска превосходили противника в л/с в 1,9 раза, танках — в 2,3 раза, артиллерии — в 1,9, авиации — в 3,4 раза.

Бывший заместитель командующего танковой армией «Африка» генерал фон Тома в беседе с британским историком Лиддел Гартом после войны заявил: «По моим расчетам, у вас было 1200 самолетов, между тем как у меня был всего десяток самолетов»[167]. Но это все же были эмоции.

По другим немецким данным, «общая численность боеспособных самолетов в германских бомбардировочных частях (в ноябре-декабре 1942 г. — Примеч. авт.) едва ли превосходила уровень 100–120 машин (бомбардировщиков Ю-88). Через несколько недель наличный состав снизился до 40 боеспособных самолетов»[168].

Оперативная плотность составляла: итало-немецких войск — 4,8 км на одну пехотную дивизию, 8,5 танка и 4 орудия на 1 км фронта; английских войск — 5 км на одну пехотную дивизию, 18,5 танка и 20 орудий на 1 км фронта.

Британское командование поставило перед собой решительную цель — окружить и разгромить в районе Эль-Аламейна самую основную боеспособную группировку противника — танковую армию «Африка», и в особенности ее германские соединения и части.

Замысел операции, получивший название «Лайтфут» (вероятно, «легкая нога», «легкая поступь» или иное схожее идиоматическое выражение, в отечественной литературе устоявшегося перевода этому названию не дается. — Примеч. авт.) предусматривал:

— проведение продолжительной авиационной подготовки, чтобы ослабить вражескую оборону, ввести противника в заблуждение о начале операции и направлении главного удара;

— осуществление фронтального прорыва итало-немецкой обороны в районе Эль-Аламейна силами пехотных дивизий;

— развитие успеха подвижными войсками в стороны флангов, чтобы изолировать вспомогательную группировку, а основные силы окружить и прижать к морю.

Британский командующий 8А в приказе накануне наступления английских войск заявил, что сражение «будет одним из решающих в истории. Оно будет поворотным моментом в войне»[169]. И тут же добавил: «Конечно, я сумею разгромить Роммеля, потому что я лучший генерал»[170].

Монтгомери, выступая с подобным заявлением, мало чем рисковал, так как превосходство сил и средств было на его стороне (значительное по артиллерии и танкам и абсолютное по авиации).

Чего же сумел добиться британский военачальник, имея на своей стороне все преимущества?

Монтгомери не отважился на какой-либо маневр с целью обхода южного открытого фланга итало-немецкой группировки, несмотря на то, что такой обход возможно было произвести. Он решил нанести фронтальный удар в северной части линии противостояния, поближе к побережью, то есть ближе к своему военно-морскому флоту, и там, где были железная дорога, автострада и водопровод.

Главный удар наносил 30-й армейский корпус в полосе шириной 25 км, прорывая оборону противника на узком участке в 6,5 км силами 51-й горно-шотландской и 2-й новозеландской пехотных дивизий. Предполагалось создать в обороне противника севернее кряжа Эль-Митейрия два прохода и через них ввести в прорыв 10-й бронекорпус.

Части 13-го корпуса, действовавшие южнее 30-го корпуса в полосе шириной 35 км, наносили вспомогательный удар с целью сковывания противника и отвлечения на себя его резервов.

7-ю бронедивизию в полосе наступления 13-го корпуса использовать не предполагалось. В ходе операций ей предстояло рокироваться на северный участок для поддержки 30-го корпуса.

10-й бронекорпус предназначался для ввода в так называемый «чистый» прорыв, для развития успеха 30-го корпуса.

Время начала операции определялось двумя факторами — политическим и физиологическим.

Политический фактор был связан с проведением операции «Торч» — англо-американской высадки во французской Северной Африке, которая намечалась в первой декаде ноября. Решающая победа над Роммелем у Эль-Аламейна побудила бы французов приветствовать англичан, как освободителей из-под ига стран Оси (или хотя бы уважать их способность побеждать немцев. — Примеч. авт.) и не оказывать войскам вторжения сопротивления. Двух недель, чтобы разбить танковую армию «Африка», генералы Александер и Монтгомери считали достаточным сроком.

Физиологический фактор был связан с фазами луны, поскольку наступление намечалось начать ночной атакой, чтобы ограничить возможность противника в ведении прицельного огня и в то же время иметь достаточные условия освещенности для расчистки проходов в минных полях. Поэтому было решено нанести удар в ночь на 23 октября.

Как уже говорилось выше, бронетехники в германо-итальянской танковой армии «Африка» было гораздо меньше, чем у британцев. К тому же Роммель утратил былое превосходство в противотанковых пушках. Он довел численность 88-мм артсистем Flak 36/37 до 86 единиц; в дополнение к последним Роммель использовал 68 трофейных 76,2-мм советских пушек Ф-22. Стандартные германские 50-мм противотанковые артсистемы Pak 38 практически не могли пробить броню танков «Грант» и «Шерман» на приемлемых для боя дистанциях, в то время как бронетехника американского производства снабжалась осколочно-фугасными боеприпасами, которые позволяли подавлять германо-итальянскую противотанковую артиллерию на больших расстояниях.

Командование войск Оси создало под Эль-Аламейном полевую оборону, состоявшую из двух полос. Основой обороны являлись ротные опорные пункты. Батальоны немецких войск имели по четыре роты. Каждый батальон занимал район обороны, в котором три роты располагались треугольником, вершиной к противнику, а четвертая рота составляла батальонный резерв. Глубина всего батальонного района обороны в среднем была не менее 3–4 км. Каждая рота, занимавшая опорный пункт, вела круговую оборону.

В 1–2 км впереди переднего края первой полосы обороны находились минные поля. 164-я немецкая пехотная дивизия, например, израсходовала на постановку минных полей 10 300 противотанковых и 11 400 противопехотных мин, из расчета по одной мине каждого вида на погонный метр. Именно там было выставлено четыре огромных минных поля, так называемые блоки «H», «I», «L», «К». Основание каждого блока должно было составлять от 3 до 5 км в длину, а стороны — от 4 до 6 км. Каждое подобное минное поле должно было быть естественным образом открыто в сторону неприятельского фронта, чтобы атакующие попали в западню. Мины были в большей своей части трофейные английские, египетские и даже французские. Трофейные английские авиабомбы и артиллерийские снаряды немецкие саперы использовали для устройства управляемых минных заграждений. Минные поля прикрывались огнем противотанковой артиллерии. В 5 км от первой полосы была создана вторая полоса обороны. Между первой и второй оборонительными полосами были отрыты отсечные позиции. Они были расположены так, чтобы направить атакующие войска противника к тем минным полям и заграждениям в глубине обороны (а их насчитывалось от 4 до 6), которые прикрывались сосредоточенным огнем артиллерии. Всего немецкие саперы установили около 500 тыс. мин. За второй полосой обороны находились танковые дивизии и артиллерия. 88-мм пушки были сосредоточены на танкоопасных направлениях. Общая глубина тактической зоны обороны доходила до 12 км.

Вся эта система минных, инженерных и артиллерийских заграждений получила неофициальное название «Дьявольских садов». Все опоры и заграждения из колючей проволоки были отвезены на фронт. Проволока и шесты служили для того, чтобы обносить заграждениями огромные подковообразные минные поля. Основная начинка «Дьявольских садов» состояла вот из чего. Первыми шли простые «Т-мины» (противотанковые). Саперы ставили их ярусами по два и по три. Если противоминные отряды проложат себе путь через поле и удалят верхний слой, останется второй, если же очистка будет производиться очень тщательно, останется еще и третий. Всего было поставлено 264 358 мин.

Специальные минные ловушки делались за счет прикрепления итальянских ручных гранат к «Т-минам»[171]. В качестве «особого блюда» добавлялись 50-фунтовые и 250-фунтовые авиабомбы. Они укладывались в шахматном порядке, покрывались искореженными обломками машин и обвязывались проводами. Провода выглядели словно паутина. Хватало легкого прикосновения, чтобы бомба сдетонировала.

Естественно, подобные бомбы изначально не активировались. Роммель скрывал момент, когда предстоит оживить «Дьявольские сады». Это было очень важно, потому что вначале главная линия фронта пролегала перед этими блоками (минными полями). Отвести за них войска предстояло только после окончания подготовки «Дьявольских садов». Это и было сделано после битвы за Алам-Эль-Хальфу. «Конские подковы» превратились в участки ничейной земли, которые прикрывали огнем артиллерия и пехота.

Британское командование перед началом наступления разведки не проводило. Это позволило итало-немецкому руководству накануне авиационной и артиллерийской подготовки англичан, незаметно для них, отвести свои основные силы на вторую полосу обороны. Вся сила первоначального удара английской авиации, артиллерии, пехоты и танков обрушилась на не занятую войсками первую оборонительную полосу противника. В глубине же обороны британские войска встретили организованное сопротивление врага.

Противоборствующие стороны большое внимание уделяли различным способам маскировки войск и техники на местности, лишенной естественных укрытий. Итало-немецкие войска, например, располагали свои танки в районах стоянок бедуинов и маскировали их бедуинскими палатками. Англичане, чтобы ввести противника в заблуждение относительно направления главного удара, сосредоточивали танки на второстепенных направлениях, а затем заменяли их в этих местах грузовиками и макетами танков. Танки маскировались под автомашины.

20 октября началась авиационная подготовка. Бомбардировка проводилась по площадям днем и ночью в течение четырех суток.

Авиационной подготовке отводилась решающая роль, так как абсолютное превосходство по авиации было на стороне Монтгомери. Ставка на «одно превосходство сил» весьма напоминала операции Первой мировой войны 1916–1917 годов. Британская авиация непрерывно «висела» над итало-немецкими войсками. Действовало не менее 700 бомбардировщиков. В течение одного только часа английская авиация семь раз бомбила войска противника, налетая волнами по 18 бомбардировщиков в каждой.

По немецким данным, в один день британские самолеты совершили 800 самолето-вылетов бомбардировщиками и 2500 самолето-вылетов истребителями. Итало-германская авиация за это время совершила 60 самолето-вылетов бомбардировщиками и 100 самолето-вылетов истребителями.

По английским данным, королевские военно-воздушные силы могли делать ежедневно до 1200 самолето-вылетов. У немцев число самолето-вылетов колебалось от 107 до 242. С каждым днем германские самолеты все реже появлялись в африканском небе. Все эти данные позволяют говорить о полном господстве в воздухе английской авиации.

За 20 минут до атаки началась артиллерийская подготовка (в 21.20 по летнему египетскому времени. — Примеч. авт.). Стрельба велась точечно, а также по площадям.

На направлении главного удара артиллерия применялась массированно. На участке прорыва в 6,5 км английское командование сосредоточило 435 орудий, создав плотность в 67 орудий на 1 км фронта прорыва. Итало-немецкие войска на данном участке имели артиллерийскую плотность всего лишь в 20 орудий на 1 км фронта. На каждые 500 британских снарядов германская артиллерия могла ответить одним снарядом.

В 22 часа 23 октября английские орудия произвели семиминутный огневой налет по переднему краю обороны противника, простым и эффективным способом уничтожая «Дьявольские сады» — сложную систему из заграждений и минных полей, придуманных Роммелем. Также эти заграждения расчищали саперы. Затем все пять дивизий 30-го корпуса при лунном свете перешли в атаку под прикрытием огневого вала. Артиллерия переносила огонь через 2,5–3 минуты по рубежам, отстоявшим друг от друга на 100 м. Позади пехоты следовали приданные корпусу две бронебригады.

Полупустынная местность не имеет достаточного количества ориентиров. Для того чтобы помочь пехоте выдержать правильное направление движения, производилась стрельба трассирующими снарядами зенитных пушек «Бофорс» вдоль разграничительных линий между бригадами. Для ориентирования применялись также подвижные вышки, которые ночью освещались. Для этой же цели пользовались прожекторами. Проходы в минных полях обозначались бидонами с горящей нефтью. Бидоны расставлялись по границам проходов через каждые 2–3 м и по мере продвижения пехоты переносились ею вперед.

Первоначальная ширина проходов в минных полях была установлена в 8 м, но в ходе атаки английские саперы расширяли проходы до 24 м. С этой целью впереди войск шли танки-тральщики («скорпионы») с установленными в передней части танка цепями. Цепи ударяли по земле и производили взрыв мины впереди танка.

К утру 24 октября стало ясно, что британские пехотные соединения не в состоянии сломить сопротивление итало-немецких войск. Завершить прорыв обороны противника на участке атаки 51-й горно-шотландской и 2-й новозеландской дивизий было поручено 10-му бронекорпусу. Однако танковые дивизии, не имея тесного взаимодействия с пехотой и отрядами разграждения, не смогли преодолеть противотанковые заграждения. Преодолев первую полосу обороны, танковые соединения застряли и остановились среди минных полей противника, установленных перед второй полосой обороны.

Весь день 24 октября 1-я и 10-я бронедивизии вели перестрелку с противником на дальних дистанциях в районе горного кряжа Эль-Митейрия. Таким образом, «попытки вывести танковые силы на оперативный простор к западу от оборонительной системы войск Оси потерпели неудачу»[172].

В полосе наступления 13-го армейского корпуса пехота и саперы 44-й английской дивизии задержались на минных полях перед первой полосой обороны противника (так как проходы в них заблаговременно сделаны не были), попали под фланговый обстрел и остановились. В дальнейшем на этом участке фронта никакого продвижения не было.

24 октября во время выезда на передовую умер от сердечного приступа временно исполняющий обязанности командующего танковой армией полный генерал от кавалерии Георг Штумме[173]. Руководство объединением принял на себя генерал Риттер фон Тома. Германо-итальянская группировка продолжала отчаянно отбиваться.

Главнокомандующий войсками империи на Среднем Востоке Александер, отметив, что 24 октября авиация противника в воздухе почти не появлялась, выразил резкое недовольство ходом наступления. В ночь на 25 октября Монтгомери приказал 10-му бронекорпусу продолжать бой и «прорваться во что бы то ни стало». Напрасно командир корпуса генерал Ламсден уверял Монтгомери, что самостоятельные действия танков не могут иметь успеха. Монтгомери не решался признать, что прорыв с ходу второй полосы обороны не удался и его нужно организовать заново.

В течение ночи на 25 октября 10-му бронекорпусу продвинуться вперед не удалось. Оказалось, что заграждения, опорные пункты и огневые точки на второй оборонительной полосе противника не были полностью разрушены и подавлены авиацией. Все атаки британских войск были отбиты. Англичане понесли значительные потери.

Малоэффективным оказался и огонь английской артиллерии по площадям. Так, в артиллерийском налете по одному из квадратов, в котором было замечено до 60 танков 21-й немецкой танковой дивизии, приняли участие восемь артиллерийских дивизионов. Однако немцы не потеряли ни одного танка.

Днем 25 октября британским войскам также не удалось продвинуться вперед. 50-я английская пехотная дивизия в глубине обороны противника натолкнулась на густые проволочные заграждения и противопехотные мины. В середине дня была приостановлена бесплодная атака и 2-й новозеландской пехотной дивизии.

В этот день воздушным путем на фронт из Рейха (он отдыхал в Австрии, в местечке Земмеринг. — Примеч. авт.) прибыл Роммель.

Не изменилась обстановка и 26 октября. 2-я новозеландская и 1-я южноафриканская дивизии имели за день продвижение вперед примерно на 900 м, 1-й же бронедивизии не удалось продвинуться на запад ни на шаг. К вечеру 26 октября 10-й корпус все еще не мог вырваться на открытую местность. Все попытки англичан прорвать итало-немецкую оборону успеха не имели.

В течение 27 октября обе стороны продолжали перестрелку. Это был кризисный день. Бесперспективная обстановка вынудила Монтгомери произвести перегруппировку. В конце дня 27 октября он начал отводить в тыл весь 10-й корпус и 2-ю новозеландскую дивизию. Встал вопрос о необходимости подготовить и провести новую, третью атаку с целью прорыва второй полосы итало-германской обороны.

Настойчивые неоднократные попытки англичан прорваться в северном направлении заставили итало-немецкое командование перебросить в течение 25 и 26 октября 21-ю германскую танковую дивизию с южного участка фронта на северный. Но Монтгомери не воспользовался ослаблением южного участка противника, а по-прежнему намеревался прорвать оборону именно на северном участке.

Несмотря на то что внешне командующий 8А был невозмутим и «излучал» уверенность в успехе, Монтгомери понимал — первоначальный план не удался. Пробитая брешь была закрыта и требовалась новая идея, а пока измученным ударным соединениям и частям необходимо дать кратковременный отдых.

Новый план получил название «Суперчардж» («Усиленный заряд» или «Суперзаряд». — Примеч. авт.). Подобное наименование операции внушало его исполнителям уверенность в успехе. 7 тд «Крысы пустыни» перебросили на северный участок. Роммель тоже производил перегруппировки — за 21-й танковой дивизией вермахта на север была переброшена 132-я итальянская танковая дивизия «Ариете». Как уже говорилось, вспомогательный удар британского 13-го армейского корпуса не достиг цели — отвлечь внимание германского командования и вынудить его оставить часть своих танковых сил на юге. Переброска войск на северный участок и последующее сосредоточение там главных сил было выгодно именно Роммелю. Англичанам пришлось полагаться больше на успех фронтального удара, что значило понести большие потери. Но британское численное превосходство к этому моменту было так велико, что даже при самом неблагоприятном соотношении потерь оно обещало решить исход сражения в их пользу, если солдаты 8А будут упорно добиваться поставленной цели.

По свидетельству известнейшего британского историка Б. Лиддел Гарта, в германо-итальянской танковой армии «Африка» осталось около 90 танков, тогда как англичане располагали 800 боеготовыми машинами. И это при том, что потери 8А в бронетанковой технике в четыре раза превышали аналогичную убыль стран Оси. Превосходство британцев составляло теперь 11:1.

Третья атака началась в ночь на 31 октября ударом на север, в направлении побережья (с большого клина, «вбитого» в позиции противника) силами ударной группы под командованием командира 2-й новозеландской дивизии в составе 5-й и 6-й новозеландских бригад, 151-й пехотной бригады 50-й английской пехотной дивизии, 152-й пехотной бригады 51-й горношотландской дивизии, 9-й и 23-й армейских бронебригад. 23-я танковая бригада должна была сопровождать пехоту, а 9-я бронебригада со своими «Шерманами» находилась во втором эшелоне и предназначалась для завершения прорыва тактической обороны. Для развития успеха в полосу ударной группы выдвигался 10-й бронекорпус.

Монтгомери намеревался отрезать прибрежный опорный пункт противника, а затем развить наступление на запад в направлении Дабы и Фуки. Однако этот удар захлебнулся на минном поле. Пока британцы преодолевали его, перед ними появилась 90-я легкая немецкая дивизия.

Вспомогательный удар с целью отвлечь внимание противника от направления главного удара наносился на правом фланге, у моря, 9-й австралийской пехотной дивизией.

Там неожиданно и обозначился успех. Австралийским войскам удалось окружить два итальянских и два немецких пехотных батальона. Однако Монтгомери не смог произвести в ходе боя перегруппировку в полосу наступления 9-й австралийской дивизии и переломить патовую ситуацию. Воспользовавшись этим, 21-я немецкая танковая дивизия вечером 31 октября деблокировала окруженную группировку итало-немецких войск. Но общая ситуация для германо-итальянских войск ухудшалась достаточно быстро.

Поражение танковой армии «Африка» приближалось с каждым часом, и уже никакой гений «лиса пустыни», как называли Роммеля, не мог при подобном соотношении сил предотвратить надвигающуюся катастрофу. В письме жене от 29 октября Роммель писал: «У меня осталось мало надежды. Ночью я лежу с широко открытыми глазами и не могу уснуть от тяжелых раздумий. Днем я чувствую себя смертельно усталым. Что будет, если дела здесь пойдут плохо? Эта мысль меня мучит днем и ночью. Если это случится, я не вижу никакого выхода»[174]. Из этого письма ясно, что напряжение изматывало не только войска, но и их командира, который к тому же был болен. Рано утром 30 октября у фельдмаршала появилась мысль отдать приказ об отходе на позицию в районе Фуки, в 100 км к западу, но ему не хотелось настолько далеко отступать, потому что это означало бы пожертвовать значительной частью своей пехоты, лишенной транспортных средств. Роммель отложил это роковое решение в надежде, что неудачи в наступательных действиях заставят Монтгомери прекратить операцию. Впоследствии выяснилось, что задержка отступления пошла лишь на пользу англичанам, ведь если бы в этот момент Роммель ускользнул, планы британцев рухнули бы.

Руководство стран Оси еще не догадывалось о приближающейся катастрофе. 1 ноября Роммель получил из Рима радиограмму от начальника Генштаба Италии: «Дуче просил меня выразить глубокую благодарность за успешную контратаку, возглавляемую лично Вами. Кроме того, Дуче желает уведомить Вас, что он уверен в том, что под Вашим командованием развернувшееся сейчас сражение окончится нашей полной победой. Уго Кавальеро, маршал Италии». Муссолини еще надеялся на парад под пирамидами…

Четвертая атака англичан была подготовлена ко 2 ноября. Монтгомери вновь изменил направление главного удара, вернувшись к первоначальным идеям. Всю силу четвертой атаки он перенес на участок 9-й австралийской дивизии, решив прорваться вдоль приморской автодороги.

Четвертая атака началась 2 ноября в час ночи в полосе шириной 3,6 км. Австралийская пехота во время атаки сопровождалась огневым валом 360 орудий (192 орудия калибра 87 мм и 168 орудий среднего калибра). Артиллерийская плотность составила 100 орудий на 1 км участка прорыва. Австралийская пехота и английская бронетехника во время атаки натолкнулись на вкопанные в землю немецкие танки и на противотанковые пушки и понесли большие потери. Подобное использование бронетехники (вкапывание в землю) было для британского командования полной неожиданностью. Попытка полков 9-й бронебригады преодолеть артиллерийско-танковый заслон противника лобовой атакой привела к потере более 75 % танков.

Роммель, видя провал британской атаки, около 9 часов утра контратаковал силами 15-й и 21-й танковых дивизий. Германские танки ворвались в расположение британских войск, вклинившихся в оборону немцев, но столкнулись с 10-м корпусом, не вводившимся после 27 октября в бой, и были отброшены с большими потерями. К вечеру 2 ноября из 90 немецких танков, принимавших участие в контратаке, в строю осталось лишь 35 машин. Англичане располагали более 600 танками. Соотношение бронетехники достигло 20:1.

Атаки британских войск 2 ноября заставили Роммеля сосредоточить основную группировку сил в районе Сиди-Абдэр-Рахмана, недалеко от приморской дороги. Итальянские моторизованные дивизии также передвинулись в сторону побережья. С южного участка к приморской дороге 2 ноября была переброшена и 132-я итальянская танковая дивизия «Ариете». Эта перегруппировка привела к тому, что южнее хребта Эль-Митейрия, на стыке итальянских дивизий «Триесте» и «Тренто», между северной и южной группировками итало-немецких войск образовался значительный разрыв.

Монтгомери, несмотря на провал 2 ноября четвертой атаки, «твердо решил произвести прорыв на северной дороге»[175]. Для этого было решено использовать переброшенную сюда в ночь на 29 октября 7-ю бронедивизию. Однако командующий 8-й армией совершенно неожиданно изменил свои планы.

Что же заставило Монтгомери отказаться от твердо принятого решения? Оказывается, воздушная разведка представила данные, что все германские силы двигаются на север и между немецкими и итальянскими войсками образовался разрыв. Узнав об этом, «Монтгомери сразу же отказался от плана прорыва вдоль прибрежной дороги».

Воспользовавшись разрывом на стыке северной и южной группировок противника, англичане во второй половине дня 2 ноября бросили туда 7-ю бронедивизию. Одновременно на «проблемный» участок была направлена 4-я индийская пехотная дивизия. В результате подобного маневра в этот день вторая полоса обороны противника была тактически прорвана.

В ночь на 3 ноября начался отход танковой армии «Африка». Это время суток прошло без существенной активности со стороны британцев. Роммель «не ожидал, что английское командование даст ему такой шанс»[176].

К утру 3 ноября Роммель «все еще сдерживал основную массу английских танков»[177]. К 10.00 3 ноября британские войска находились полукругом перед основной группой войск Оси и вели бои местного значения, прощупывая противника. По выражению Роммеля, для англичан «это было потерянное время».

Только в середине дня 3 ноября британцы установили отход итало-германских войск и бросили на штурмовку колонн до 200 самолетов. До этого британская артиллерия обстреливала покинутые германские позиции. Но главный «сюрприз» для «лиса пустыни» подготовило собственное командование.

Оказывается, решение об отходе (он осуществлялся в два этапа. — Примеч. авт.) на позиции у Фуки Роммель принял еще в ночь с 1 на 2 ноября. Войска танковой армии «Африка» уже приступили к осуществлению этого решения, когда вскоре после полудня (примерно к 13.00) 3 ноября поступил приказ фюрера с требованием любой ценой удержать позиции у Эль-Аламейна. Роммель, которому ранее никогда не приходилось испытывать на себе личное вмешательство Гитлера в вопросах тактики и стратегии по управлению вверенных фельдмаршалу войск, остановил отход колонны, уже находившейся на марше.

Произошло роковое для немцев недоразумение. В рапорте о стратегической обстановке на североафриканском ТВД командующий танковой армией «Африка» уведомлял германскую Ставку о возможности отхода в район Фуки. 3 ноября отступление германо-итальянских войск началось. Но из-за того, что Гитлер ночью работал, а днем до обеда спал, а также из-за нераспорядительности дежурного офицера (это был сугубо гражданский человек, управлявший ранее крупным концерном и призванный из запаса. — Примеч. авт.) отчет Роммеля не был своевременно прочитан фюрером. В Северную Африку был отправлен «дежурный» пропагандистский приказ следующего содержания.

«Я, ваш фюрер, и немецкий народ полностью уверены в вас как в командире и в храбрости немецких и итальянских войск, которые ведут героическую битву под вашим командованием в Египте. В той ситуации, в которой вы находитесь, невозможно думать ни о чем другом, как только о том, что мы должны держаться со всей твердостью, бросив в бой все вооружение и всех способных сражаться солдат. Несмотря на численное превосходство, противник растратит все свои силы. Случится так, как случалось в истории не раз, и более сильная воля восторжествует над мощными батальонами врага. Для ваших войск нет иного пути — только победа или смерть.

(Адольф Гитлер»[178].)

Роммель, как настоящий солдат, несмотря на всю абсурдность ситуации, решил повиноваться. Поздно ночью с 3 на 4 ноября он отдал приказ: «Сражаться до последнего патрона».

В каком отчаянном положении отдавалось это распоряжение, указывал тот факт, что Роммель приказал выдать л/с штаба армии ручные гранаты и пистолеты-пулеметы для ведения ближнего боя с противником. Ситуация развивалась с драматической быстротой.

Как только был установлен отход основных сил танковой армии «Африка», Монтгомери пригласил к себе корреспондентов. Последние ожидали «услышать от него сообщение о трудностях и даже о частичном поражении»[179]. Но им сообщили о счастливом для английского командования исходе почти двухнедельных боев по прорыву итало-германской обороны. Когда корреспонденты поспешно вернулись на линию фронта, они убедились, что вражеские войска отходят.

К утру 4 ноября на фронте сложилась следующая ситуация. Остатки управления Африканского корпуса и 90-й легкой дивизии удерживали тонкий фронт по обеим сторонам пятиметровой песчаной дюны, Тель-эль-Мампсра. Вообще-то в состав Африканского корпуса, как правило, входили 15-я и 21-я танковые дивизии вермахта, но перед началом сражения при Эль-Аламейне (к 23 октября 1942 года. — Примеч. авт.) традиционная система была нарушена. Какова была структура подчиненности в Африканском корпусе на начало ноября, автору точно не известно.

Точно понятно одно: 21-я и 15-я танковые дивизии находились южнее 90-й легкой, а далее к югу отступал итальянский моторизованный корпус — те, кто уцелел из 132-й бронетанковой дивизии «Ариете», 133-й «Литторио» и 101-й моторизованный дивизии «Триесте». Крайне южный участок передовой занимали 164-я легкая пехотная дивизия вермахта, 102-я моторизованная (но только частично. — Примеч. авт.) дивизия «Тренто», парашютная бригада «Рамке» и 10-й итальянский корпус. В 08.00, после часовой артиллерийской подготовки, Монтгомери снова нанес удар. Остатки дивизий Африканского корпуса, сражаясь под началом генерала фон Тома, отчаянно оборонялись, отражая натиск британцев, атаковавших двумя сотнями танков.

В этой критической обстановке у генерала фон Тома произошел нервный срыв. Он надел все свои ордена и решил «лично руководить обороной Тель-эль-Мампсры». Фактически генерал «искал смерти».

В 11.00 4 ноября лейтенант Хартдеген, адъютант генерала фон Тома, прибыл в штаб танковой армии «Африка» и доложил: «Генерал отослал меня сюда с радиопередатчиком. Он сказал, что я ему больше не нужен. Наши танки, противотанковые орудия и зенитки под Тель-эль-Мампсрой стерты с лица земли. Что с генералом, я не знаю»[180].

За две мировые войны Риттер фон Тома получил 20 ранений. Его доблесть принесла ему в Первую мировую войну высшие награды рейсвера и Баварии (в войсках которых он служил. Примеч. авт.): медаль «За храбрость», орден Макса-Йозефа. Он сражался в Испании и Советском Союзе, и вот теперь один из самых блистательных командиров в Африке в состоянии аффекта стоял возле подбитой боевой машины посреди развернувшегося сражения. Британские танки «Шерман» обходили его полукругом и обстреливали одинокую фигуру из пушек и пулеметов.

Но генерал уцелел в этом аду. Вскоре к нему подъехал легкий бронеавтомобиль «Деймлер Динго» (по другим данным, джип. — Примеч. авт.) в сопровождении двух «Шерманов». И через несколько минут в штаб 8-й армии открытым текстом из 10-го гусарского бронекавалерийского полка полетело сообщение. В нем говорилось: «Мы взяли в плен немецкого генерала. Его зовут Риттер фон Тома. Подпись: капитан Грант Сингер»[181].

Утром 4 ноября в штаб армии из Италии прибыл непосредственный начальник Роммеля — фельдмаршал Кессельринг. Вдвоем по радио они решили вновь запросить разрешения Гитлера на отход в район Фуки. Но дожидаться ответа Роммель не стал. Он назначил командующим Африканским корпусом полковника Байерлейна и убыл в штаб танковой армии, чтобы вместе с начштаба генералом Вестфалем руководить отходом войск. Германо-итальянские войска без всякого разрешения сверху самостоятельно начали отступление.

Поздно ночью из Ставки Гитлера пришла разрешительная телеграмма (дежурный офицер «Вольфшанце», вовремя не разбудивший фюрера, был отдан под суд военного трибунала. — Примеч. авт.): «В ответ на ваше донесение № 135/42, совершенно секретно, от 4.11. Я ознакомил дуче с моим мнением. Ввиду сложившейся обстановки, я согласен с вашим решением. Необходимые приказы изданы дуче через главное командование»[182].

Гитлер целый день негодовал по поводу некомпетентности своих подчиненных, но не в его характере было отменять собственные приказы. Телеграммы от Кессельринга и Роммеля позволили ему издать новый приказ, отменяющий предыдущий, не потеряв лица. Если бы командующий танковой армией «Африка» продолжал ждать, дело могло бы закончиться полной катастрофой, которой, однако, не произошло.

Роммель отказался от продолжения борьбы. Он не имел для этого ни резервов, ни авиации, да и получить их в этот период не было никакой надежды, так как «в Берлине придавали кампании в Северной Африке второстепенное значение, и ни Гитлер, ни Генеральный штаб не относились к ней особенно серьезно»[183].

Шведская газета «Дагспостен» 5 ноября отметила тот факт, что германское руководство «вынуждено покинуть Роммеля, обороняющего этот второстепенный фронт».

Итальянские же резервы состояли всего из двух пехотных дивизий и к тому же располагались далеко от района Эль-Аламейна («Пистойя» — в Бардии и «Специя» — в Триполитанин). Поэтому Роммелю ничего не оставалось другого, как, используя огромные пространства пустыни, прибегнуть к не раз применявшемуся обеими сторонами маневру — «отскоку».

Решение на дальнейший отход германо-итальянской стороной было принято, как уже говорилось, 4 ноября. К середине этого дня танковая армия «Африка» восстановила фронт обороны на новых позициях у Фуки (100 км западнее Эль-Аламейна)[184]. Роммель сумел сохранить немецкие дивизии (90-ю и 164-ю легкопехотные, 15-ю и 21-ю танковые), а также итальянские соединения (танковые: 133-ю — «Литторио», 132-ю — «Ариете», моторизованные: 101-ю — «Триесте» и 102-ю «Тренто»), «но бросил на произвол судьбы итальянские пехотные дивизии»[185] и бригаду «Рамке». Последняя, впрочем, самостоятельно вырвалась из окружения.

4 ноября Роммель начал быстро отводить свои дивизии на запад, за укрепленный рубеж у Эль-Агейлы, стремясь сохранить как можно больше солдат и техники из основной группировки. Он не сделал даже попытки вывести из-под удара итальянские пехотные соединения, «оставив итальянские дивизии посреди пустыни»[186]. В результате южная итальянская группировка в составе четырех пехотных и парашютной дивизий («Болонья», «Павия», «Брешиа» и «Фольгоре»), потерявшая контакт с северной группировкой, сложила оружие. Только 22-я парашютная бригада «Рамке» с невероятными приключениями пробилась к своим.

Отступление танковой армии «Африка» носило организованный характер. В английской газете «Таймс» 4 ноября признавался тот факт, что исход борьбы еще не решен и нельзя считать, что сражение выиграно. Даже 5 ноября «этот счастливый результат был еще далеко не ясен»[187]. Столь осторожная оценка британских наблюдателей объясняется тем, что вражеская группировка, которую обходили британские войска, не была разгромлена.

Быстрыми и решительными действиями, умело проведенным маневром через пустыню Монтгомери мог помешать итало-германским войскам отойти за укрепленный рубеж у Эль-Агейлы, но командующий 8А оказался не способным на энергичные действия. Впоследствии, оправдываясь, он ссылался на дожди, которые помешали ему 6 и 7 ноября перехватить отходившие итало-немецкие части и разгромить их. Это объяснение наивно и неубедительно. Как известно, дождь не задержал отходившие немецкие танки и автомашины. Больше того, Роммель не только отвел свои войска, но и вывез из Тобрука, Дерны и Бенгази значительную часть своих запасов.

В арьергарде у Роммеля находилась 90-я немецкая легкая пехотная дивизия, за которой следовали три британские дивизии: две бронедивизии и одна пехотная. Тройное превосходство в силах позволяло действовать без риска, но английское командование довольствовалось тем, что выталкивало противника. Монтгомери опасался ответных ударов Роммеля. Британцы еще не успели забыть тех ошеломляющих контрударов, которые «лис пустыни» наносил ранее.

Монтгомери 7 ноября старался убедить представителей печати в том, что 8-я армия одержала полную и решительную победу, но в тот же день морской министр США Нокс заявил, что немецко-итальянская танковая армия «Африка» до сих пор еще полностью не разгромлена.

12 ноября Роммель продолжал отступать с головокружительной быстротой.

Во время отхода итало-немецкие войска широко применяли искусственные препятствия, создавали минные поля и производили разрушения. Едва поспевая за отходившими немецкими войсками, англичане 13 ноября без сопротивления заняли порт Тобрук, а 20 ноября — Бенгази.

Монтгомери стремился только к одному — не намного отставать от противника. И тем не менее в двадцатых числах ноября 8-я армия потеряла соприкосновение с войсками Роммеля.

27 ноября войска Роммеля без помех достигли укрепленных позиций у Эль-Агейлы, усилившись во время отхода за счет итальянских гарнизонов в Киренаике.

Итак, англичанам не удалось разгромить основную ударную группировку противника в Северной Африке — танковую армию «Африка».

В послевоенное время Монтгомери пытался объяснить это тем, что он якобы не мог продолжать преследования главными силами ввиду трудностей со снабжением. Однако известно, что вопрос обеспечения войск не был такой уж проблемой. Ответственный офицер штаба 8-й армии Рейнер, например, утверждал, что после сражения у Эль-Аламейна решение интендантской задачи было поставлено блестяще. Генерал Бреретон со своей стороны считал, что если бы даже и возникли трудности со снабжением, то их можно было бы разрешить.

В то время как танковая армия «Африка» отходила за укрепленный рубеж у Эль-Агейлы, Муссолини тщетно добивался от Гитлера военной помощи. Так, 19 ноября 1942 года Муссолини писал Гитлеру: «Необходимо удержать новый фронт — Агейла, который сейчас консолидируется для обороны Триполитании. Это хорошая линия, как мы уже дважды убедились, нам необходимо следующее… авиация, по крайней мере, не уступающая авиации противника. Наше отступление было вызвано подавляющим превосходством противника в воздухе, в этом нет ни тени сомнения»[188].

В том же письме к Гитлеру Муссолини просил существенного усиления зенитной артиллерией, хотя бы на наступающие зимние месяцы. Но Гитлеру в эти дни было не до Северной Африки. Красная Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом.

Гитлер ответил Муссолини, что послать в Северную Африку какие бы то ни было подкрепления он не может, и вообще кампанию в Северной Африке рассматривает «как борьбу за время»[189]. Это заставило Роммеля 8 декабря принять решение о дальнейшем отходе на запад. Итало-немецкие войска отошли сразу же до Буэрата для того, чтобы оставить перед англичанами 400 км пустыни Сирт.

8 декабря передовые части британских войск подошли к пункту Мерса-Брега. Все внимание Монтгомери в это время было сосредоточено на том, чтобы как можно больше накопить армейских резервов. В плане действий против итало-немецких войск делался расчет главным образом на воздушные бомбардировки.

И декабря начались налеты королевской авиации на покинутые к тому времени итало-немецкими войсками оборонительные позиции у Эль-Агейлы. Только 13 декабря британские войска обнаружили, что бомбардировка идет по пустому месту.

Однако Монтгомери опять не рискнул перейти в энергичное преследование. Снова началось медленное продвижение по следам противника, и снова Монтгомери объяснял свою пассивность трудностью со снабжением.

Лишь 29 декабря английские войска вошли наконец в соприкосновение с войсками Роммеля в районе населенного пункта Буэрат-эль-Хсун (320 км к западу от Эль-Агейлы). Однако атаковать итало-немецкие войска Монтгомери не решился, отложив начало активных действий до 15 января 1943 года. У Буэрат-эль-Хсуна произошло то же, что и у Эль-Агейлы. 15 января 1943 года 51-я пехотная горно-шотландская дивизия, перейдя в атаку вдоль побережья, не встретила большого сопротивления, поскольку основные силы 90-й немецкой легкой дивизии уже находились на марше. Удар снова пришелся по пустому месту. Оказалось, что отход итало-немецких войск производился с 3 января и англичане об этом не знали.

18 января войска Монтгомери опять потеряли соприкосновение с противником.

В дальнейшем, при продвижении к Триполи, Монтгомери продолжал объяснять свою пассивность трудностями со снабжением. Он даже предупреждал, что, возможно, придется отойти к Буэрату или даже дальше, чтобы обеспечить снабжение армии. Все опасения Монтгомери рассеялись 23 января, когда британские войска без сопротивления заняли Триполи.

Теперь даже скептикам в британском командовании, утверждавшим, что Роммель завлекает английские войска в ловушку, стала ясна цель Роммеля — выиграть время, необходимое для отхода в Тунис. Роммель рассчитывал объединенными итало-немецкими силами прочно удерживать Тунис — выгодный для обороны плацдарм в Северной Африке.

Медлительность и осторожность Монтгомери в ходе преследования не вызывалась обстановкой. Во время отхода итало-немецких войск из Триполитании Роммель располагал лишь 38 танками и третью боевого комплекта к ним. Вместо необходимых 400 т горючего в день войска Роммеля имели 152 т. Недостаток бензина привел к тому, что во время отхода 70 танков из 132-й дивизии «Ариете» были брошены. Если бы английское командование действовало решительно, оно могло бы разгромить войска Роммеля и закончить военные действия в Северной Африке на полгода раньше.

Медлительность Монтгомери вполне устраивала ту часть правящих кругов Англии, которая не была заинтересована в быстром, но кровопролитном окончании военных действий в Северной Африке. Противники открытия второго фронта в Европе ссылались обычно на военные действия в Северной Африке, как на удобный предлог для оправдания неоднократного перенесения сроков высадки англо-американских вооруженных сил в Европе через Ла-Манш. Таким образом, победа англичан была неполная. Поставленные задачи выполнены не были. Монтгомери не смог окружить и разгромить танковую армию «Африка» в районе Эль-Аламейна и в последующем во время отступления его к Триполи. Захват же территории в условиях пустынного театра военных действий не являлся полным успехом, поскольку живая сила и техника противника частично сохранились.

Однако многие британские газеты в те дни, когда результат боевых действий у Эль-Аламейна был еще далеко не ясен, выходили под крупными заголовками: «Победа первого ранга». Английское радио 3 ноября передавало, что «битва в Египте не имеет себе равных в истории». Газета «Таймс» 6 ноября 1942 года объявила сражение у Эль-Аламейна классической операцией.

Американская газета «Нью-Йорк геральд трибюн» 6 ноября 1942 года поместила статью своего обозревателя Эллиота, утверждавшего, что английское наступление — поворотный пункт войны. Этот тезис нашел широкий отклик у британских военных историков. Например, Фуллер писал, что «сражение при Эль-Аламейне самое решающее сухопутное сражение с целью защиты интересов союзников…»[190] Алан Мурхед утверждал, что военные действия под Эль-Аламейном «изменили весь ход войны»[191]. Рейнер также считал, что сражение за Эль-Аламейн является «одной из самых решающих битв во всем мировом конфликте»[192].

В 1945 году Уинстон Черчилль выступил с заявлением, что «Монтгомери является одним из величайших мастеров искусства ведения войны нашего времени»[193].

Но были и другие оценки, например, английский биограф Монтгомери А. Мурхед писал, что непосредственно после Эль-Аламейна в английской печати Монтгомери чаще называли — «хвастун»[194]. Логика неопровержимых фактов рекомендует даже в английской военной истории сражению у Эль-Аламейна отводить более скромное место.

В результате поражения под Эль-Аламейном немецко-итальянские войска потеряли 55 тыс. убитыми, ранеными и пленными, 320 танков и около 1 тыс. орудий. Британский историк Г. Говард уточняет, что «после окончательного подсчета» стало известно, что было захвачено в плен: немцев — 7802 чел., а итальянцев — 22 071 чел. У немцев осталось 36 танков из 273. Большинство из итальянских танков, которые не были уничтожены в боях, противнику пришлось бросить из-за отсутствия горючего. Потери 8-й армии тоже были значительными: 2350 убитыми, 8950 ранеными и 2260 пропавшими без вести. Воздушная армия потеряла 77 самолетов, около 500 танков получили повреждения в боях, но большинство из них можно было быстро вернуть в строй, чего не скажешь о навсегда утерянных германских и итальянских машинах.

Операция 8-й британской армии, несмотря на всю «экзотичность» театра военных действий, имела все же локальный характер и ее значение не распространялось далее Южного Средиземноморья, в то время как только в ходе контрнаступления под Сталинградом противник потерял 800 тыс. чел. убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 2 тыс. боевых и транспортных самолетов. Разгромлены были 32 дивизии, 3 бригады, а 16 дивизиям было нанесено «серьезное поражение».

Достаточно сравнить: 5 германских дивизий (считая соединения люфтваффе. — Примеч. авт.) в Северной Африке и 197 немецких дивизий на советско-германском фронте (к середине ноября 1942 года), чтобы убедиться в том, что военные действия в Северной Африке происходили на удаленном театре Второй мировой войны и оказали ограниченное влияние на ее ход и исход. Военные действия в Северной Африке не могут идти ни в какое сравнение с невиданным размахом операций Красной Армии против основных вооруженных сил нацистской Германии.

Сражение у Эль-Аламейна явилось самой крупной наступательной операцией британского командования за все три года военных действий в Северной Африке. Анализируя это сражение, можно сделать некоторые выводы об английском военном искусстве в 1942 году.

Военные действия в Северной Африке охватывали небольшую по фронту (60 км), но значительную по глубине территорию (от Эль-Аламейна до Эль-Агейлы около 900 км) и осуществлялись силами одной армии.

Основной формой маневра 8-й английской армии в операции под Эль-Аламейном являлся фронтальный удар с целью прорыва обороны противника на одном участке с последующим развитием этого удара в глубину. Фронт наступления составил около 60 км. Оперативное построение армии было в два эшелона. Главный удар в полосе армии наносился силами одного корпуса на узком участке фронта. Ширина участка прорыва равнялась 6,5 км.

Британское командование создало крупную группировку бронесил, что позволило достигать значительных темпов при преследовании противника. Преследование велось со средним темпом продвижения английских войск до 25 км в сутки. За 80 дней 8-я английская армия прошла от Эль-Аламейна до района Триполи свыше 2 тыс. км в условиях отсутствия серьезного сопротивления со стороны противника.

Боевой опыт показал, что подвижные силы способны на пустынном театре военных действий преодолевать большие расстояния в отрыве от главных баз снабжения. Пески и жаркий климат не являются препятствием для использования танковых и моторизованных войск. Специальные чехлы и фильтры, не пропускавшие песок в мотор и внутренние механизмы боевой техники, а также не утопавшие в песках гусеницы танков обеспечивали свободное использование бронетехники и автомашин даже вне дорог.

Захват территории в условиях пустынного театра военных действий не являлся успехом ни для одной из воевавших сторон, поскольку живая сила и техника противника сохранялась. Обе стороны не раз прибегали к «отскоку», пользуясь огромными пространствами пустыни, чтобы сохранить живую силу и выиграть время.

Фланги противостоящих войсковых группировок со стороны пустыни не обеспечивались. Глубоким обходом подвижных частей с юга можно было обойти открытый фланг каждой воевавшей стороны и во взаимодействии с военно-морским флотом и войсками, наступавшими вдоль побережья, окружить и прижать группировку противника к морю. Но возможность маневра в таком плане ни разу не была использована, несмотря на доступность пустыни для действия всех родов войск. Обе стороны боялись пустыни.

По заключению некоторых английских военных писателей, «Монтгомери все военное искусство сводил к численному превосходству»[195]. Тем не менее в сражении под Эль-Аламейном Монтгомери не удалось добиться окружения и разгрома танковой армии «Африка», несмотря на значительное численное превосходство. Победа, как известно, достигается не только численным превосходством, но и умением правильно использовать это превосходство.

В результате анализа сражения у Эль-Аламейна авторы ряда зарубежных трудов по истории Второй мировой войны указывают на некоторые существенные недостатки, относящиеся к военному искусству. Эти недостатки следующие. Не было организовано правильного взаимодействия между родами войск. Разведка боем накануне наступления не проводилась. Операция в инженерном отношении не была в достаточной степени обеспечена. Решающая роль отводилась авиационной подготовке. Методы управления соединениями и частями не соответствовали быстрым темпам передвижения войск. Даже во время боя подвижных частей англичане пользовались кодом, к тому же очень сложным. Командиры же немецких танковых и моторизованных частей отдавали приказания во время боя совершенно открыто. Такой способ управления боем позволял им быстрее влиять на все изменения боевой обстановки.

Отдельные бронебригады использовались не для непосредственной поддержки пехоты во время атаки, а для сопровождения пехоты на случай необходимости отразить контратаку танков противника. Использование бронедивизий планировалось для развития оперативного успеха. Однако им пришлось участвовать в завершении затянувшегося прорыва, причем собственными силами, в ночных условиях, без взаимодействия с пехотой и артиллерийского и авиационного обеспечения. Поспешный ввод в сражение бронекорпуса не имел даже тактического успеха.

В результате всех вышеуказанных причин, несмотря на превосходство в силах и средствах, темп наступления в тактической зоне обороны противника не превышал 1–2 км в сутки, и операция развивалась крайне медленно. Английским войскам потребовалось двенадцать дней, чтобы преодолеть сопротивление противника на всю глубину его тактической зоны обороны. Сражение закончилось поражением и выталкиванием противника. Поставленной цели по окружению и уничтожению главных сил противника достигнуть не удалось.

В сражении при Эль-Аламейне обращает на себя внимание массированное применение английской авиации для решения оперативно-тактических задач. Авиационная подготовка осуществлялась сосредоточенными ударами оперативных соединений бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков.

Авиационная поддержка наземных войск (сопровождение атаки) осуществлялась авиационными подразделениями и частями, которые в отдельных случаях придавались сухопутным войскам.

Благодаря переброске сил немецких люфтваффе на советско-германский фронт англо-американская авиация без особого труда добилась господства в воздухе над полем боя и образовала «воздушную завесу» над сухопутной группировкой, что создало исключительно благоприятные условия для боевых действий войск. В результате изучения боевого опыта по использованию авиации над полем боя для прикрытия и поддержки сухопутных войск англо-американское командование пришло к выводу о необходимости разделить военно-воздушные силы на два вида: тактические и стратегические военно-воздушные силы. Каждый вид авиации объединялся централизованным управлением. Это мероприятие было проведено в первой половине 1943 года.

Во время преследования королевская авиация своевременно поддерживала подвижные войска благодаря быстрому перебазированию истребителей по мере продвижения войск с одного временного полевого аэродрома на другой. Например, 13 ноября две эскадрильи британских истребителей перебазировались на полевой аэродром в 290 км восточнее Аджедабии и оказались вместе с передовыми частями. В тот же день английские самолеты совершили налет на колонны итало-немецких войск, двигавшиеся вдоль побережья залива Сидра.

Большое внимание британское командование уделяло проблеме нормального обеспечения войск и добилось в решении этой проблемы значительных успехов как при подготовке наступательной операции, так и в ходе преследования противника. Например, в ходе преследования противника английские войска 13 ноября заняли Тобрук, а 1 декабря пришли первые поезда из Египта. В портах Мерса-Матрух и Бардия через два дня, а в порту Тобрук уже через четыре дня после их освобождения разгружались торговые суда. Через две недели в порту Тобрук разгружалось максимальное количество грузов — 1000 т в день. На рейде Бенгази первый британский транспорт бросил якорь через три дня после вступления в него английских войск.

С 1 декабря в район Мерса-Матрух и 40 км западнее по водопроводу стали подавать ежедневно по 3 тыс. т воды из реки Нил. Для доставки горючего бронетанковым соединениям широко применялась транспортная авиация.

В целом военные действия в Египте и Ливии закончились в пользу англичан. Итало-немецкие войска были вытеснены из Ливии на территорию Туниса. Для достижения этого британскому командованию понадобилось свыше двух с половиной лет (с 10 июня 1940 года по январь 1943 года), несмотря на малочисленность сил противника, действовавших на второстепенном Североафриканском театре военных действий.

Наступательные операции английского командования, проведенные в течение этого времени, характеризуются своей незавершенностью. Британское руководство, как правило, не доводило дело до решительного результата — окружения и разгрома основной группировки противника и довольствовалось частичными и ограниченными успехами — вытеснением и выталкиванием противника.

Английское командование на Ближнем Востоке не испытывало недостатка в резервах, но расходовались они не для создания крупных ударных группировок решающего значения, а для восполнения потерь 8-й армии и создания равновесия на фронте. Все это привело к неоправданно затяжному характеру военных действий на Ливийском фронте. Срыв Красной Армией стратегических планов Гитлера на советско-германском фронте в 1942 году позволил британскому руководству прочно держать в своих руках стратегическую инициативу на Североафриканском ТВД. Массовое изгнание германских захватчиков с советской земли, в результате разгрома германских армий под Сталинградом, побудило английское командование ускорить очищение Северной Африки от сил стран Оси. Началось планомерное и постепенное продвижение британских войск к границам Туниса, где оно и приостановилось только в начале февраля 1943 года.

1. Лиддел Гарт Б. Вторая мировая война. М., Воениздат, 1976. 680 с.

2. Типпельскирх К. История Второй мировой войны. Том I. 1939–1943. СПб.: Полигон, 1994. 298 с.

3. Карвер М. Битва под Эль-Аламейном (поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке). М.: Центрполиграф, 2003. 286 с.

4. Карель П. Второй фронт. Книга IV. Африка 1941–1943. Нормандия 1944. М.: Эксмо, 2008. 656 е., с ил.

5. Секистов В. А. «Странная война» в Западной Европе и в бассейне Средиземного моря (1939–1943 гг.). М.: Воениздат, 1958. 420 с.

6. Киселев A. C. Операции вооруженных сил США и Великобритании во Второй мировой войне. М., Военный университет, 1998. 164 с.

7. Кэмп Э. Высшие немецкие командиры во Второй мировой войне. М.: ООО «Издательство ACT», 000 «Издательство Астрель», 2003. 64 е., 8 цв. ил.

8. Кащеев Л. Б. 8-я армия. Северная Африка 1942–1943. АТФ № 2003. Харьков, 2003. 44 с.

9. Солдаты германского африканского корпуса 1941–1943. Армейская серия № 25. Рига: Tornado, 1997. 52 с.

10. Koch Т., Zalewski W. El Alamein. Warszawa, 1993. 64 s.

11. Ledwoch J. Afrikakorps. Militaria № 2. Warszawa, 1993. 64 s.

12. Chappel Mike. British Battle Insignia 2. 1939–1945. 48 p.

13. Buffetaut Yv. El Alamein. La guerre du desert (III). Militaria Magazine № 11. Paris, Historie and Collections, 1993. 82 p.

14. Buffetaut Yv. Operation «Supercharge» (La seconde bataille d'El Alamein). La guerre du desert (IV). Militaria Magazine № 16. Paris, Historie and Collections, 1995. 82 p.

^{Обстановка у Алам-эль-Хальфы на 31 августа 1942 года и направления ударов германо-итальянских войск}

^{Оперативное построение войск противоборствующих сторон у Эль-Аламейна к 23 октября 1942 года и замысел британского командования}

^{Ввод в сражение у Эль-Аламейна британских соединений в необеспеченный стык итало-немецких войск 2–3 ноября 1942 года}

Примечания:

1

Фрунзе М. В. Собрание сочинений. М., Л., 1929, т. 1, с. 219.

15

Thomas L. Jentz. Panzertruppen 1933–1942. Schiffer Military History, 1996, p 186–193.

16

Исаев А. 1941: бои на Украине. «Фронтовая иллюстрация» № 4/2004. М.: «Стратегия КМ», 2004, с. 27.

17

Анфилов В. А. Провал «блицкрига». М.: Наука, 1974, с. 224.

18

Киевский Краснознаменный. М.: Воениздат, 1974, с. 152.

19

Там же, с. 161.

152

Карвер М. Битва под Эль-Аламейном (поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке). М.: Центрполиграф, 2003, с. 38.

153

Утром 12 августа Уинстон Черчилль (он летел по маршруту Каир — Тегеран — Москва) прибыл в Москву, а в 19.00 встретился со Сталиным.

154

Карвер М. Битва под Эль-Аламейном (поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке). М.: Центрполиграф, 2003, с. 42.

155

Koch Т., Zalewski W. El Alamein. Warszawa, 1993, s. 28.

156

The Brereton Diaries. New-York, 1946, p. 148.

157

Буше Ж. Бронетанковое оружие в войне. С. 292.

158

Итоги Второй мировой войны. Сборник статей, Кессельринг А. Война в бассейне Средиземного моря. С. 95.

159

Buffetaut Yv. Operation «Supercharge» (La seconde bataille d'El Alamein). La guerre du desert (IV). Militaria Magazine № 16. Paris, Historie and Collections, 1995, p. 84, 85.

160

Карель П. Второй фронт. Книга IV. Африка 1941–1943. Нормандия 1944. М.: Эксмо, 2008, с. 295.

161

Там же, с. 323.

162

Шесть тяжелых пехотных танков МК IV «Черчилль III» прибыли на Североафриканский ТВД для боевых испытаний в условиях пустыни.

163

Buffetaut Yv. Operation «Supercharge» (La seconde bataille d'El Alamein). La guerre du desert (IV). Militaria Magazine № 16. Paris, Historie and Collections, 1995, p. 98, 99.

164

Карвер M. Битва под Эль-Аламейном (поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке). М.: Центрполиграф, 2003, с. 102.

165

Das Deutsche Reih und der Zweite Weltkrieg. Bd. 6, s. 697, 698.

166

Там же, s. 694, 697.

167

Liddel Hart. The other Side of the Hill, p. 172.

168

Weltkrieg 1939–1945, III Тіel, Der Luftkrieg, s. 89.

169

Alan Moorechead. Montgomery, A Biography. London, 1946, p. 135.

170

Peter W. Rainier. Pipeline to Battle, p. 207.

171

Немецкие противотанковые мины.

172

Montgomery. El-Alamein to the river Sangro. London, 1948, p. 17.

173

Генерал Георг Штумме по кличке «Шаровая молния» погиб при странных обстоятельствах. Выехав на передовую и очутившись на позиции около высоты № 28 под обстрелом противника, водитель его машины стал выводить автомобиль из опасной зоны. Штумме, который выпрыгнул (по другим данным — выпал из машины) на дорогу, стал догонять быстро ехавший автомобиль, но вдруг упал без сознания. Водитель не заметил этого и поехал дальше. Разведчики из 1-го батальона 125-го полка бросились на помощь генералу, но тот был уже мертв — остановилось сердце.

174

The Rommel Papers, p. 312.

175

Alan Moorechead. Montgomery, A Biography. London, 1946, p. 138.

176

Erwin Rommel. Krieg ohne Hass, s. 270.

177

Winston S. Churchill The Second World War, v. 4, p. 537.

178

Карель П. Второй фронт. Книга IV. Африка 1941–1943. Нормандия 1944. М.: Эксмо, 2008, с. 336.

179

Alan Moorechead. Montgomery, A Biography. London, 1946, p. 138.

180

Карель П. Второй фронт. Книга IV. Африка 1941–1943. Нормандия 1944. М.: Эксмо, 2008, с. 337.

181

Там же, с. 339.

182

Там же, с. 340.

183

Milton Shulman. Defeat in the West, p. 79.

184

Esebeck H. G. Afrikanische Schicksals jahre. Wiesbaden, 1950, s. 175.

185

Буше Ж. Бронетанковое оружие в войне. С. 281.

186

The Ciano Diaries (1939–1943), p. 523.

187

Alan Moorechead. Montgomery, A Biography. London, 1946, p. 138.

188

Les Lettres secretes par Hitler et Mussolini (1940–1943), pp. 139–140.

189

Milton Shulman. Defeat in the West, p. 80.

190

Фуллер Дж. Вторая мировая война 1939–1945 гг. С. 313.

191

Alan Moorechead. Montgomery, A Biography. London, 1946, p. 151.

192

Peter W. Rainier Pipeline to Battle, chapter 5.

193

Alan Moorechead. Montgomery, A Biography. London, 1946, p. 239.

194

Там же, p. 158.

195

Alan Moorechead. The End in Africa. London, 1943, p. 102.