Глава 1

Безопасность по-советски: всеохватывающее господство?

Спецслужбы — самые структурированные из существующих структур.

(Евгений Семинихин[6].)

Разведка всеядна, ей все впору, из всего она извлекает свой барыш.

(Рэй Клаин[7] (38. С. 110).)

За послевоенное время оперативные возможности спецструктур двух мировых сверхдержав — СССР и США — настолько возросли, что они могли самостоятельно исполнять практически любые политические задачи, включая и те, что раньше традиционно относились только к общегосударственным или даже цивилизационным. Явление качественного скачка такого уровня будет уместным сравнить с военной революцией в конце XIX века. Тогда, в отличие от прошлого периода, появились массовые миллионные армии; изменилось их техническое вооружение — заряжение оружия стало производиться с казенной части; флот стал паровым; значительно — до континентальных масштабов — увеличился театр военных действий. Век спустя примерно то же произошло и с разведками. Они заняли неподобающее им ранее, ведущее место среди других инструментов единого внутри- и внешнеполитического механизма. Они значительно простерли свое влияние внутри стран и вне их. Они резко возросли численно. Так, например, считается, что в 1917 г. вся разведка США состояла из двух человек[8].

С некоторых пор именно спецслужбы стали тем инструментом, который более других влияет на историю. От небольших — относительно всех человеческих масс — коллективов теперь исходит воздействие на события. «Ученым известно, что судьбы народов формируются комплексом трудноуловимых социальных, психологических и бюрократических сил. Обычные люди, чья жизнь (…) зависит от игры этих сил, редко понимают это, разве что смутно и весьма поверхностно. Одной из таких сил — с начала 40-х годов — стала разведка, систематически собирающая информацию о других странах, на основе которой строится планирование на правительственном уровне и принимаются решения стоящими у власти американскими политиками. Разведка стала весомым фактором, — из числа тех, кто определяет историю»[9]. Французский журналист А. Гэрен как-то сказал, что разведка выходит из-за кулис и оказывает все большее влияние на жизнь общества. В Советском Союзе это достигло максимума, так как под одной крышей было собрано все разведсообщество, поэтому «без КГБ ничего тогда не начиналось. Образно говоря, это был одновременно МИД и МВД»[10]. Подполковнику, ушедшему в отставку с должности старшего следователя по ОВД Красноярского Регионального УФСБ, это знать лучше, чем мне, поэтому доверимся.

Но пространственно, конечно же, не один Комитет был таков. Спецслужбы таких государств, как США, СССР, Великобритания, Китай, имеют всеохватывающее и всепроникающее воздействие и устремлялись к своему максимальному господству. Израиль, кстати сказать, о котором много пишут, что его органы могут-де претендовать на такое же высокое звание, мало соответствует своему дутому имиджу — его спецслужбы малы количественно и не будут в состоянии переработать большие массивы материалов, они заняты своим регионом и могут лишь подрабатывать во взаимодействии с названными лидерами. Хотя и сбрасывать со счетов его не следует. И, кроме того, кто сказал, что Институтом разведки и специальных операций (На Mossad, le Modiyn ve le Tafkidim Mayuhadin) — или, проще говоря, Моссадом все исчерпывается?..

Понимая, что КГБ СССР имеет претензию на всемирный охват, Н.С. Хрущев сокращал его оперативное поле в социалистических странах под предлогом: «если мне нужно, то Гомулка (руководитель Польши) сразу это сообщит». В связи со всем этим неизбежно возникает вопрос: а не был ли вообще КГБ первенцем глобализации? И тут в отношении главной политической спецслужбы СССР мы даем положительный ответ: ведь именно КГБ охватил весь мир своими щупальцами, превратился в космополитическую организацию, занялся своими темными делишками в ущерб продекларированному делу по охране безопасности СССР.

Итак, в какое-то время появилось несколько иное, чем традиционное, качество спецслужб. По своим возможностям они стали превосходить уровень необходимости для государства. И вся эта глобализационная мощь КГБ со временем была направлена только на удовлетворение личных запросов части его руководства и тех вождей СССР, с кем приходилось считаться. Так СССР стал со временем не государством, имевшим спецслужбы, а спецслужбой, имевшей свое государство. Структура КГБ стала богаче, чем любая другая структура спецслужб мира. Она занималась функциями, свойственными не спецслужбе, а всему государству в целом. Когда придет время, то об этом скажут не таясь, а открыто, с вызовом: «КГБ брал на себя в какой-то мере функции других государственных и общественных органов»[11]. С тех пор они усложнились и структурно. Они дополнились другими организациями и институтами власти в общей подсистеме национальной безопасности.

Без них уже не обходится ни одно знаменательное событие. Взять хотя бы российскую революцию в начале XX века. Конечно же, сами по себе слабоструктурированные политические партии не могут восприниматься в целом как организации, близкие к государственным механизмам, но они содержат в себе структуры, подобные разведке. Примерами могут быть Боевая организация партии эсеров во главе с Е. Азефом и Б. Савинковым; в этой же партии состоял и В.Л. Бурцев, чью деятельность по выявлению провокаторов можно отнести к контрразведывательной функции.

Даже после войны Великий Сталин вспоминал, что у большевиков был чрезвычайно ловкий человек по кличке «Профессор», от которого руководство РСДРП(б) узнавало планы и меньшевиков, и эсеров, и царской охранки[12]; «В разведке иметь агентов с большим культурным кругозором — профессоров (во времена подполья послали человека во Францию, чтобы разобраться с положением дел в меньшевистских организациях, и он один сделал больше, чем десяток других)»[13].

И, наконец, в самый ответственный момент, в 1917 г., большевикам помогает первая советская спецслужба — Nachrichten Bureau — 4 немецких офицера: м-ры Любертц «Агасфер», фон Бельке «Шатт», Байермейстер «Бэр» и л-нт Гартвиг «Генрих», которые не только участвовали в перевороте, но и в течении года удерживали новую власть[14]. Дадим справку, что кроме ВЧК к первым из советских спецслужб принадлежат: Военно-Революционный Комитет, Отдел борьбы с контрреволюцией ВЦИК, бронеотряд, подчиняющийся лично Я.М. Свердлову, комиссары 75-й комнаты во главе с В.Д. Бонч-Бруевичем[15] и Оперативно-поисковый отдел аппарата ЦК РКП(б). И такое совпадение неудивительно потому, что природа, цели и задачи любых конспиративных, в том числе революционных и разведывательных структур однотипны. И те, и другие конспиративны, а уж политиков, называемых «профессиональными революционерами», в 1917 г. в России был избыток. Именно они и наполнили собой эти структуры.

Масштабы государства и негосударственных структур разные. Вчерашним примером может служить, например, послевоенная система безопасности СССР. Правы ли мы в том, что считаем сверхважной именно структуру системы безопасности, или, может быть, приоритетом обладают персоналии? Косвенно о важности структурно-функционального подхода можно судить по тому хотя бы, что О. Гордиевский в одном из своих интервью признал, что первое, чем начали интересоваться англичане и американцы после его бегства на Запад, это были работа оперсостава, принципы набора в «органы» и их структура. Тоже сообщают и о перебежчике/возвращенце (в истории КГБ было и такое) Юрченко, как только он: «…перешел на сторону американцев, он смог поделиться с ними опытом в областях, интересовавших ЦРУ и ФБР более всего. Одна из таких областей касалась организационной структуры и процедур, принятых в первом отделе, а также в управлении К»[16]. Понятно, что свежего информатора «потрошат» на предмет сведений обо всем, но почему все пишут в первую голову о структуре? Предположить можно только одно: привязка к ней дает возможность не упустить что-то важное: «…перебежчик сообщит детали ее организационного построения, расскажет об устоявшемся стиле работы, методах обучения персонала, о стратегии и тактике, проинформирует об отношениях, сложившихся между спецслужбами и правительством»[17]. Именно в этих постулатах и кроется тот момент, о котором говорят, что количество переходит в качество. И само описание структуры уже дает многое: полноту информации прежде всего по всей системе (ни один человек не забыт — ибо все куда-то да входят), иерархию, функции, информационные потоки, она очень достоверно отображает кадровые, интеллектуальные и материально-технические возможности той или иной системы. А если это касается спецслужб, то еще и ее оперативно-поисковые, оперативно-боевые, оперативно-технические и… проч. способности.

Тут надо сказать и о том, что это только говорится «Лубянка» или, по-старому, «площадь Дзержинского», но подразумевается под этим не то здание, что украшает ее, а гораздо большее: множество разного рода учреждений и заведений по одной только Москве и области, сотня больших и малых лубянок по всей стране, десятки зарубежных резидентур по всему миру и еще много чего. Ценность ее элементов разная, на первом месте стоят те, кто невидим. Всегда это будут агентурные позиции нелегальной разведки. Добавьте к ним еще миллионы добровольных помощников, которые всегда готовы к звонку «куда надо». И все они повязаны в одну большую сеть, центр которой — служебный кабинет Председателя КГБ.

Но, говоря об этом, очень важно опираться все же на четкие критерии, а не увлекаться формальными подходами. Например, в литературе часто упоминают то, что КГБ при Совете Министров СССР 5 июля 1978 г. потерял приставку «при». И тем самым-де стал еще выше в иерархии и обрел большую самостоятельность. Но надо же знать, что это касалось не только его одного, а согласно принятому Верховным Советом СССР Закону «О Совете Министров СССР», всех госкомитетов.

Все разведки мира органически заинтересованы в том, чтобы их агентура была выдвинута на самые ключевые должности в органах власти противника. Когда некоторые из руководства КГБ превратились во врага собственного народа, они стали продвигать своих людей на исключительно благоприятные агентурные позиции внутри советской системы. Внедрение осуществлялось и ранее, в 1930-е годы, когда НКВД был заинтересован в информаторах в богемных и полусветских столичных кругах, но при этом наркомвнутридельцы не смели самостоятельно вести те или иные разработки — все акции согласовывались с высшим руководством. А теперь неконтролируемая (И.В. Сталина-то на них уже не было!) Лубянка стала вести самостоятельную политику.

Роль агента может быть очень разносторонней. Только люди очень наивные могут полагать, что вся работа агента может сводиться к тому, чтобы проинформировать своего куратора устно или письменно («настучать» — бытовой термин) о том, кто, что и где сказал, кто это слышал и как к этому отнесся. Это роль пассивная. Но очень часто ему предназначается роль активная. Часто для политических театров она бывает только одноактовой. Провокатор подставляет жертву и все. Дальше — дело правоохранительного конвейера. Но в многоходовых операциях особого рода такие агенты совершенно не нужны. Тут требуется долгая работа по претворению в жизнь замысла куратора и/или его начальства. Для спецслужбы в этом отношении есть два пути: обустройство общественно-политических лифтов исключительно под собственные нужды и, соответственно, самовыдвижение либо выдвижение своего штучного агента вверх по социальной лестнице. И на Лубянке не чурались ни тем, ни другим. Агентуре активно помогали во всем. И партаппарат тут ни в чем не мешал, а, наоборот, только слушался и не замечал, как против Советской власти плетется заговор…

Агент — очень и очень зависимый человек. И управляют им куратор и его начальники четко. Выйти из этого круга редко кому удается. И дело здесь не в банальной угрозе: «Если ты перестанешь выполнять наши задания, то мы всем расскажем: кто ты есть на самом деле…» Это угрозы для детей. Такая банальность и в голову куратору не приходит. Случай, когда А. Коржаков раскрыл агента (Е. Киселева — агента «Алексеев»[18]), в общем-то исключительный. Такое — прецедент. Кроме того, Е. Киселев — это штатный преподаватель. А бывших, как говорят, здесь не бывает.

Дело вербовки часто ставилось на поток. И здесь можно рассказать об одном трюке. В каждом региональном (областном, краевом, республиканском) УКГБ, КГБ союзных республик, не имевших областного деления (т. е. прибалтийских, закавказских и молдавском), существовала так называемая первая линия, «разведка с территории», подчиненная в оперативном отношении ПГУ в Москве, но работающая на месте. Она занята делами эмигрантов из этой местности, вербовкой лиц, например интернированных во время войны, отслеживает все связи жителей региона с внешним миром и использует это в своей работе, присматривает кандидатов для работы в разведке, знакомит с разведданными в отношении региона, добытыми Центром, только тех, кого это касается. Некоторые приграничные области будут нацелены конкретно на сопредельные государства, им могут доверить встречать нелегалов оттуда. Миссия довольно многогранна, мы же хотим показать только следующую составляющую.

Предположим, из некой страны советскому ученому приходит приглашение почитать лекции в тамошнем столичном университете. Естественно, что выезд не обходится без того, чтобы не получить санкции от компетентных органов. Там говорят претенденту: «Пожалуйста, никто не против. Но взамен, как патриот, выполните наше разведзадание. А также подпишите согласие на то, что вы нам поможете». Человек, гордый от того, что Родина ему доверяет, как и реальному Р. Зорге, и мифическому Штирлицу, подписывает бумагу. Спокойно уезжает читать лекции, выполняет простенькое заданьице. Возвращается домой. Рапортует (опять письменно и под псевдонимом) о том, что видел и слышал. На кафедре его расспрашивают о впечатлениях о стране. Каждый как-то реагирует. Нашего профессора вызывают опять, и теперь уже другой человек начинает его допрашивать о настроениях, о расспросах, о том, кто и к каким пришел выводам в связи с получением новой информации, которая не всегда в лучшую сторону позволяет сравнить советскую действительность и загнивающий свободный мир. И никуда этот профессор не денется — бумага уже подписана, хотя первоначально она имела не то значение. За этой встречей следует еще и еще. И он превращается в стукача-информатора и теперь вместе с нами узнает, что кроме первой в этом же здании есть еще и пятая линия.

Бывают, впрочем, задания и посложнее: считается, что B. В. Жириновский попал в турецкий участок, отвлекая внимание НН от сотрудника разведки, находившегося на задании[19], заложив, таким образом, более постоянное сотрудничество.

К настоящему времени в прессе акцентировано внимание на некоторых фигурах настолько, что можно составить хотя бы небольшую справку в ответ на законный вопрос: а неагенты кто? Вспомним о знаменитостях тех времен, да и последующих.

Журналистка из газеты «Московские новости», автор книги «Мина замедленного действия»[20], по оценкам других, «самый придирчивый чекистовед» Е.М. Альбац, была разоблачена на суде по делу КПСС юристом Ф.М. Рудинским[21]. Лидер польской «профсоюзной» организации «Солидарность» Л. Валенса — агент «Болек»[22].

Генсек и проч. М.С. Горбачев. Лучше всего будет обратиться к наиболее знающим и авторитетным товарищам, которые в прошлом занимали высокие посты и должны дорожить своей репутацией. Одни задаются вопросами: «Чем он занимался в университете? Стучал на товарищей?»[23]. Другие на них отвечают: «…место для прохождения студенческой практики было выбрано точно — Лубянка она и есть Лубянка. Правда, публично никто никогда не спрашивал его об этом, а сам Горбачев и осведомленные об этом лица не стремились расшифровать, какого рода подписку он там давал. О неразглашении материалов — несомненно, о другом — неизвестно пока»[24]. С Запада подсказывают: «Млынарж считает, что Горбачев случайно оказался его соседом по общежитию. Обычно, однако, в обязанности советского студента, поселяемого с иностранным, входит приглядывать за соседом. Я могу это предполагать и о Горбачеве, но у меня нет никаких данных о его отношениях с приглядывающими органами»[25]. Если уж были открытые публикации, то тем более эти вопросы освещались в узком кругу. Более чем сомнительные связи М.С. Горбачева с КГБ, как скрытые аспекты его жизни, были опубликованы в докладах Института изучения дезинформации и оглашены на его конгрессе в Ницце, после чего были запрещены на Западе к упоминанию в открытой печати[26]. Люди приближенные — охранники — также говорят об этом в открытую[27]. Будучи первым секретарем Ставропольского края, он информировал Ю.В. Андропова о том, кто и как отдыхает на курортах Минеральных Вод. При этом часто возникала информация и компрометирующего характера[28]. Затем он становится первым человеком в партии и стране, а значит, высшим руководителем и для спецслужб. Ситуация по-своему может быть и уникальна, но для той работы, где все шиворот-навыворот, это даже нормально: с одной стороны, человек приходится тебе начальником, а с другой стороны, он — твой агент. Если это так, то все попытки что-то понять в «перестройке», ставя в фокус внимания приоритет М.С. Горбачева, будут просто тщетны, да в конце концов и элементарно наивны. А вот роль тех, кто был в курсе его «юношеских заблуждений» и мог им свободно манипулировать, наоборот, незаметна, но исключительна.

Будущий банкир В.А. Гусинский — это бывший агент КГБ «Денис»[29]. Е. Евтушенко получил личный телефон Ю.В. Андропова и разрешение звонить в нужных случаях — когда и по какому поводу надо было «протестовать»[30]. Председатель парламента Литвы В.В. Ландсбергис[31]. Кандидат в члены Политбюро ЦК, председатель Палаты Верховного Совета СССР академик Е.М. Примаков поддерживал многолетние служебные и личные контакты с ПГУ[32]. Сам он, по назначению в 1991 г. последним шефом советской разведки, обмолвился, что в разведку приходит не новичком. Редактор журнала «Огонек», этого рупора «перестройки», В.А. Коротич «сдал» всех своих диссидентствующих товарищей[33]. Диссидент № 1, академик А.Д. Сахаров — агент «Аскет»[34]. A.A. Собчак — в газете «Новый Петербург» выдвигалась версия о том, что он будто бы был осведомителем КГБ в университете[35]. А.И. Солженицын «…становится осведомителем в лагере без всякого давления, легко и сразу». Об этой стороне деятельности Солженицына сведения приведены в публикациях:[36]. Так пишут другие. Но от себя мы добавим, что в его книге «В круге первом» явно прослеживается знание автором ОРД, включая такие тонкие, как перехват телефонных звонков: организация, техническое оснащение и их ведение персоналом, возможные упущения по службе, дешифровка записи телефонного разговора; а в другом месте — один из принципов разоблачения «стукачей»: на основании того, что информаторы получали определенную, строго фиксированную сумму. Любопытно то, что, однажды отличившись в этом, в остальных его книгах какая-либо приверженность этой тематике более не прослеживается. Также указывают, что «Архипелаг ГУЛаг» во многом списан с одной книжонки, выпущенной в свое время геббельсовским ведомством. Ответ на вопрос: «кто дал?», — совершенно ясен: тот, кто имел доступ.

Ну, кажется, все.

Главный талант, которым обладал Андропов, — это талант политического интриганства.

(В.А. Казначеев[37].)

И до прихода Ю.В. Андропова на площадь Дзержинского все и вся было под колпаком КГБ. Но он довел это дело до совершенства. Особенно это касается тех структур, которые расположены рядом с Лубянкой: Кремль, здания ЦК КПСС на Старой площади и проч. Возникло явление, которое называют то чекизацией[38]; то кагэбизацией[39]; или андропологизацией[40]. Словом, всяк найдет на свой вкус. Как говорили по этому поводу любители игры слов, «црезвычайная комиссия превратилась в чентральный комитет». Советник A.A. Александров-Агентов пишет в своих воспоминаниях, что, услышав эту шутку на улицах Москвы в 1983 г., пересказал ее Генеральному — Юрий Владимирович помрачнел: его тонкую игру проницательный народ все же просчитал… Далее мы еще отдельно поподробней поговорим на эту тему на примере «перестройки».

Пусть и поздно, но зато откровенно признают: «Я (…) познакомился практически со всей работой нашей партийной, государственной и общественной машины, как тайной, так и открытой. Ни одна организация, как я узнал, не существует без представителей КГБ. И я понял, что эта система по мощи и влиянию партии не уступает и существует как параллельная структура.

Хрущев тогда, правда, пытался это положение сломать, подчинить КГБ партии, и частично ему это удалось. Но он не понял, что конфликт партии и тайной полиции был единственной формой взаимного контроля за всем происходящим внутри системы советской власти. Воюя друг с другом, кагэбэшники и партийные лидеры на местах тщательно следили друг за другом, частично предотвращая коррупцию, и, что важно, наверх шла более или менее объективная информация»[41].

Началось это явление давно, но, что касается нашего разбирательства, то первые ростки пошли весьма далеко от Москвы. Некий Н.Р. Садыхов из охранников первого секретаря стал заместителем Председателя Совета Министров Азербайджана; Председателем Совета Министров стал А.И. Ибрагимов — работал в 1940-е годы в центральном аппарате; Первый заместитель И.А. Ибрагимов — научный консультант, выполнял разовые задания. Всего же 9 чел. были перемещены в аппарат и руководство, 12 чел. стали первыми секретарями райкомов. Второй секретарь Нахичеваньского обкома Н.И. Володин (запомните эту фамилию — мы с ним еще встретимся); Председатель Нагорно-Карабахского облсовета М.Г. Огаджанян — «оттуда». На начало 1970-х годов после ухода на пенсию трудилось на непыльных должностях 983 бывших сотрудника КГБ. 20 % из них — в Совете Министров, 42 % — в органах юстиции, 22 % — в вузах и школах, 16 % — в милиции[42].

Ю.В. Андропов в 1967 г. становится Председателем КГБ СССР. Г. Алиев в 1969 г. становится первым секретарем Азербайджана. Ими начинается отработка той модели, которая потом поразит верхушку всей страны. «Андропов и Алиев были нужны друг другу. Шеф тайной полиции с интересом присматривался к социальному конструированию азербайджанского секретаря, примеряя его реформы — пока что в воображении — ко всей стране. Бакинский же диктатор был поражен грандиозностью планов председателя КГБ…»[43]. Придет день и час, и команда Ю.В. Андропова сможет продиктовать свою волю: «Андропов возглавил „бунт машины“ — тайной полиции — против ее создателя: партии»[44].

Но можно сказать, что, оставаясь де-юре структурой подчиненной, КГБ времен Ю.В. Андропова и в период более поздний в организационно-функциональном и информационно-интеллектуальном плане становится гораздо богаче аппарата ЦК КПСС[45].

Любой человек, назначенный на пост первого лица в спецслужбе, сразу же поймет, куда воздвигла его судьба. Сразу же происходит неизбежное расширение его возможностей, а уровень влияния на принимаемые решения достигает максимальной величины. Существует несколько кругов приближения к главному лицу в стране. Начальник разведслужбы, начальник «охранки», начальник связи, начальник охраны становятся в самый первый. А КГБ имел все это сразу в лице своего Председателя.

Любой шеф спецслужб располагает лучшими организационными и информационными ресурсами, чем высший руководитель, именно первый поставляет второму информацию, и он же решает, какими сведениями делиться, а какими — нет. Хотя чаще пишут, что разведки — это только инструмент политики, что разведки лишь собирают разведданные и докладывают, а решения все равно принимаются «наверху», но это совершенно не так, или, точнее сказать, не всегда так. Да, спецслужбы собирают информацию, но они же и решают, что докладывать и как докладывать. При этом они: а) как и другие ведомства, могут скрывать свои недостатки, просчеты и провалы (кроме самых громких и очевидных); но б) они могут сделать вид, что совершенно не знают о существующей оппозиции, «пятой колонне», сговоре с внешним врагом, и потворствовать, таким образом, успехам врагов, а могут и сами стать инициатором заговора.

Дезинформировать руководство и другие органы госуправления можно по-разному. О.Д. Калугин сообщает, что В.А. Крючков «в 1980 году решил унифицировать информационные потоки, идущие из Кабула. Он считал, что информация, поступающая по каналам партийных органов, КГБ, МИДа и военной разведки, слишком разношерстна, противоречива. Иногда она вызывала у Леонида Ильича очень дурное настроение. В результате унификации информационного потока на стол бывшего Генерального секретаря стала поступать благостная информация о победах советского оружия, о разгроме афганской оппозиции и грядущем превращении Афганистана в нового социалистического сателлита»[46]. Мы еще коснемся ниже всех аспектов того, как КГБ обернул свои технологии по дезинформации против политического руководства своей страны. Он силен настолько, чтобы тягаться на равных с высшей в стране властью. Поэтому как минимум в этом контексте можно утверждать, что КГБ становится теневым центром страны и социалистического полумира. КГБ брался за любую работу, чтобы потом заменить собой функции всего государства, и в конце концов подмял его. Именно Лубянке, а не Кремлю давно уже принадлежит большинство властных полномочий.

Ю.В. Андропов создал из КГБ универсальный политический механизм. Универсальный — значит способный на любое дело. КГБ к 1985 г. обладал самыми главными инструментами, необходимыми для захвата власти перед осуществлением «перестройки», развитой инфраструктурой, пронизывающей все советское государство, а также всеми методами для реализации замысла (об этом ниже). Государство — это в известной степени зло. Но в разведке-контрразведке это дело доведено если уж не до абсолюта, то хотя бы до максимума. Разведка — самый острый политический инструмент, оказалось, что он применим и как скальпель для «расчлененки». Оружие партии оборачивается против дела самой партии. Но только сильный осмеливается воевать с формально более высокостоящим. А сила у Комитета была. Это было заметно со стороны. Согласно оценке одного советолога, имевшего тесные контакты с ЦРУ: «Через несколько лет после прихода Андропова в КГБ (…) мы столкнулись с более современной службой. Возможно, что эти изменения и возмужание ее кадров начались раньше, но с его приходом они приобрели ускорение. Теперь это были „новые кагэбэшники“, они лучше знали язык, обладали специальными знаниями, одевались на западный манер и т. п. Произошли изменения в методологии чекистской работы»[47]. Но сам Ю.В. Андропов в бытность Заведующим Отделом по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран ЦК КПСС, по некоторым сведениям, сказал одному из своих подчиненных: «Держи ты этих кагэбистов в руках и не давай им вмешиваться не в свои дела»[48].

Поле оперативной деятельности того же самого ЦРУ на территории СССР было резко сужено. Его агентурные аппетиты ограничены. Да, в пространстве СССР, взламывая сознание советских людей, работали 38 радиостанций из 28 стран. Да, интересы продавшейся «пятой колонны» совпадали с западными. Но главное все же было не влияние (помощь) извне, а интересы правящей элиты, и для их черных дел им был нужен самый сильный политический инструмент.

Ю.В. Андропов пришел на Лубянку после В.Е. Семичастного. Предлогом для снятия последнего стала очередная «виктория» США в «холодной войне» против СССР — уход дочери И.В. Сталина С.И. Аллилуевой на Запад. Та поехала хоронить одного из своих мужей в Индию. После церемонии она несколько раз просила отложить отъезд. Наконец был куплен билет на 6 марта, и она — в годовщину смерти отца — посетила посольство. Как об этом пишет В.Е. Семичастный, сам побег ее напоминает небольшую детективную историю: посол И. Бенедиктов без согласования с КГБ «вернул Светлане паспорт, который хранил в своем сейфе, и стал готовиться к ее отъезду.

Светлана тоже как будто собиралась в дорогу: устроила стирку, развесила в комнате белье, стала собирать вещи. По предварительной договоренности, в то же время с прощальным визитом к ней пришла ее приятельница — дочь посла Индии в СССР и стала ждать ее у ворот посольства. Ждет полчаса, час, а Светланы все нет и нет.

Тут уж и охрана забеспокоилась. Заглянули в комнату — белье висит, все на месте, казалось, что и сама хозяйка где-то рядом… Лишь после того, как тревожная информация дошла до резидента Р. Г. Богданова, произвели осмотр всей комнаты. Но С. Аллилуевой уже и след простыл: калитка американского посольства в 40 метрах от нашего — туда она и прошмыгнула.

Один из охранников видел Светлану: с небольшим чемоданчиком в руках она направлялась к выходу, сказав мимоходом, что должна встретиться с дочерью индийского посла. Охранник, естественно, не обратил на это никакого внимания — такие встречи с посетителями у посольских ворот были постоянными.

В эту же ночь из американского посольства Светлана Аллилуева была тайно переправлена в аэропорт Дели, а оттуда — в Швейцарию, где она и попросила политического убежища.

Швейцарцы ей отказали, боясь дипломатических осложнений с СССР. Аллилуева выехала в Италию, но и там на свою просьбу предоставить ей политическое убежище получила отказ. (…)

Вскоре беглянка оказалась на американской военной базе в ФРГ, а оттуда была переброшена в США, где власти удовлетворили ее просьбу о политическом убежище…

Как я узнал позже, Брежнев решил использовать этот момент для осуществления своих давних планов — освободить меня от должности председателя КГБ (а вместе со мною убрать и других неугодных ему бывших комсомольских вожаков). Вначале он обработал Подгорного и получил его согласие, затем вдвоем они стали „давить“ на Косыгина. Тот долго сопротивлялся. Чем только не пугали Косыгина: и „теневым кабинетом“, и возможным переворотом. Наконец уломали и его. Суслов, как всегда, присоединился к „тройке“: у нас с ним всегда были натянутые отношения…

А мы в КГБ тем временем разрабатывали контрмеры, чтобы локализовать попытки иностранных спецслужб использовать бегство Аллилуевой в антисоветской пропаганде. Это был год полувекового юбилея Октябрьской революции, и мы не хотели, чтобы праздник был хоть чем-то омрачен.

Больше всего мы боялись, что, получив рукопись „Двадцати писем к другу“, американцы нашпигуют ее махровым антисоветским содержанием и этот пасквиль за подписью дочери Сталина растиражируют по всему миру.

Я предлагал, чтобы мы объявили, что подлинный экземпляр рукописи Аллилуевой находится в сейфе одного из швейцарских банков и после издания книги на Западе мы предоставим его для сравнения. Кроме того, я предложил упредить американцев и опубликовать подлинный текст „Писем“ на Западе, используя каналы КГБ. Мы даже установили контакт с одним из западногерманских журналов, который был готов опубликовать исходный текст и заплатить нам при этом 50 000 долларов. При этом мы не хотели менять текст рукописи, чтобы Светлана не имела к нам никаких претензий.

С этими предложениями я пришел 18 мая на заседание Политбюро. Наша идея не нашла поддержки. Несколько членов Политбюро выступили против. Особенно возмущался Подгорный:

— Как это так — своими руками грязь на себя лить?

Разгорелся спор, и в результате мне было поручено изучить это дело дополнительно.

Когда все мои вопросы по повестке дня закончились и я собрался уходить, Брежнев неожиданно остановил меня:

— Владимир Ефимович, вы нам еще потребуетесь.

— Хорошо, я подожду в приемной.

— Нет-нет, останьтесь. У нас есть еще один дополнительный вопрос. Мы, — продолжил он, обращаясь к присутствующим, — то есть я, Подгорный, Косыгин и Суслов, вносим предложение освободить товарища Семичастного от занимаемой должности председателя КГБ. Он уже давно работает, претензий к нему никаких нет, но, чтобы приблизить Комитет госбезопасности к ЦК, мы рекомендуем на эту должность Андропова, а товарища Семичастного послать на Украину»[49]. Для обывателя факт рокировки на таком посту ничего не меняет: подумаешь, одного какого-то уволили, а другого назначили? Все это известие встретили более чем равнодушно. На самом же деле это не В.Е. Семичастного уволили, это нас всех повели на заклание. Внимательные люди не могут не уловить, что март 1985 г. и избрание М.С. Горбачева на самый высокий пост не первое событие в области негативных кадровых назначений, зарождение тенденции было раньше… В этот день Советская система тронулась с места и пошла, набирая обороты, к своему краху. Парадоксально то, что именно со С.И. Аллилуевой начинается необратимый процесс разгрома Советского государства — а ведь никто столько не сделал для его созидания, как ее великий отец!

У Л.И. Брежнева было не так уж много кандидатов на вакансию. Ряд партийных руководителей имел опыт работы 2-ми секретарями в ЦК республиканских партий, где они курировали работу местных аппаратов спецслужб и милиции. Такая работа в провинции давала необходимый опыт и в центре. Ю.В Андропов — ЦК КП Карело-Финской ССР, Л.И. Брежнев сам был в Казахстане, а В.Е. Семичастный — в Азербайджане, H.A. Щелоков — в Молдавии. Кто мог быть еще? И.о. Зав. Отдела административных органов ЦК Н.И. Савинкин, зампреды КГБ Г.К. Цинев, С.К. Цвигун, повышенные потом до первых. Могло иметь большое значение то, что именно Ю.В. Андропова как секретаря ЦК поставили курировать органы после 1964 г.[50]. (Другие, иностранные источники, правда, называют Д.Ф. Устинова[51], но это сомнительно: тому и «оборонки» хватало за глаза.) Большую роль играло и формальное: Ю.В. Андропов уже был членом ЦК. А.Н. Шелепин и В.Е. Семичастный провинились тем, что выступали против назначения H.A. Щелокова министром внутренних дел СССР. Вообще-то хотели ставить бывшего министра B.C. Тикунова, как наиболее профессионально подготовленного и опытного человека — было уже готово распоряжение, однако оно было отменено и назначили H.A. Щелокова. А того отправили послом в Верхнюю Вольту, где он вскоре и умер. А.Н. Шелепин на том заседании Политбюро не присутствовал — находился в больнице. Известно также, что при снятии В.Е. Семичастного войска Московского гарнизона были приведены в повышенную боеготовность[52].

Ю.В. Андропов велел написать в своем удостоверении скромное сотрудник, встал на партийный учет в управлении нелегальной разведки[53], а должен-то был в парторганизации Секретариата, получил позывной в войсках — 117-й[54], выбрал себе псевдоним для телеграмм Свиридов[55], занял кабинет № 370. В одних кругах он получил почтенное наименование Председатель, в других — Ювелир.

Ю.В. Андропов пришел в Комитет всерьез, как говорится, и надолго. Он не был похож на А.Н. Шелепина, чья наигранность позволила его окрестить Железным Шуриком (по аналогии с Феликсом), он не был похож и на В.Е. Семичастного, который оставался там «белой вороной» — молодым и чужим. Оба предшественника так и остались некомпетентными. О А.Н. Шелепине писали (В.А. Кирпиченко), что до премудростей чекистской работы тот не опустился — продолжал руководить, как всем и всегда, у них это называлось по-партийному. Ю.В. Андропов сразу же запросил материалы учебного характера.

Ю.В. Андропов базировался на том, что усиление Комитета не противоречило интересам Советского Союза. Это стоит понимать как усиление позиций и самого Юрия Владимировича: только работай! Кресло Председателя КГБ — это не менее важно, чем трон Первого лица в стране. А сделать можно в разы больше. КГБ уже к тому моменту достиг того уровня, когда его возможности в стране и мире стали очень значительными, надо было только доращивать эту силу и направить ее в нужное русло.

Ю.В. Андропов прежде всего стал опираться на свой аппарат, на свою команду. Им были замечены, подобраны и выдвинуты следующие помощники, руководители Секретариата и консультанты: В.Н. Губернаторов, Б.С. Иванов, Е.И. Калгин (бывший личный шофер), Е.Д. Карпещенко, Г.К. Ковтун, С.А. Кондрашов, В.А. Крючков, П.П. Лаптев, В.Г. Митяев, Ю.С. Плеханов, И.С. Розанов, H.A. Рымарев, И.Е. Синицын, Ю.И. Спорыхин, B.C. Ушаков, В.В. Шарапов[56]; с некоторыми из них мы еще встретимся.

Именно Ю.В. Андропов должен войти в историю как самый выдающийся советский политик, которому удалось в конце концов создать обойму людей, которые сокрушат потом Советский Союз и социалистический блок, заложить под нас столько «мин замедленного действия», что и не сосчитать. М.С. Горбачев по сути мальчик во всем этом деле, который только по готовым нотам отработал свою роль.

С каких пор Ю.В. Андропов стал первым политиком страны? Формально на этот вопрос легко ответить. Но мною имеется в виду не 10 ноября 1982 г., когда умирает Л.И. Брежнев, и не 12-е, когда Ю.В. Андропов избирается Генсеком партии и становится им де-юре. Нас интересует положение де-факто. И тут самое время дать внятные определения, кто вообще управляет такими большими политическими образованиями, как современные государства. Как правило, обывательское мнение, да зачастую и историческая литература, претендующая на какую-то серьезность, концентрируют свое внимание на одной, максимум двух (дуумвират) — трех (триумвират) крупнейших политических Фигурах, и не более, которые, по мнению высказывающихся, несут на себе все бремя власти и ответственность за судьбы страны. Этого недостаточно. Такими большими социальными системами, как современное государство, руководить может только управленческая элита. Кто туда входит? Довольно расплывчатый, не ограниченный четко круг людей: высшее политическое руководство, что прописано Конституцией, формальные и неформальные лидеры депутатских групп, министры и их заместители в ключевых министерствах, руководство спецслужб, высшие военачальники, глава столицы и/или самого большого города, те руководители на местах, которые представлены в каких-то центральных органах, и проч. Имеется и непрямое управление — политическая оппозиция, поэтому власть принимает какие-то решения с оглядкой на нее, верхушка организованной преступности, иерархи церкви, если паства довольно обширна. Такова по сути общая картина во многих странах в последнее время. Лет двести-триста назад, когда политический ландшафт был попроще, количество таких людей было значительно меньшим. Важно то, что если отбросить фактор противоречивости, то руководство осуществляется, как правило, представителями центра в рамках делегированных им полномочий. Как мы видим, руководство страной осуществляется совсем необязательно в рамках какой-то одной структуры, к интересующему нас времени — Политбюро ЦК КПСС. И уж совсем необязательно, чтобы это делалось в рамках Конституции. Это только юристы стараются раздуть ее значение, чтобы лишний раз подчеркнуть свою «нужность» или, паче того, незаменимость. Напротив, очень часто социальное, фактическое, перевешивает формально-юридическое. Глава государства старается удерживать все нити государственного политического механизма, но итог его деятельности все равно есть некая результирующая, а не только продукт его воли, ума и усилий. Все это следует понимать в контексте разбирательства: кому принадлежала власть в СССР на протяжении некоего периода времени.

А.Н. Шелепин возглавил группировку чекистских генералов, которым надоело быть в роли обезьяны, таскающей каштаны из огня для других. Но у них дело не заладилось, и отсюда заключение — сам факт руководства комитетом, или теснейшая связь с преемником на этом посту, не гарантирует успеха. Ю.В. Андропов сумел сделать верные выводы из этого и использовал-таки оперативные возможности спецслужб, руководить которыми его поставил доверчивый Л.И. Брежнев. Заокеанский пример стоял перед глазами у главы Лубянки — там на протяжении долгих 48 (!) лет до самой своей смерти во главе ФБР стоял Джон Э. Гувер, фактический хозяин страны — президенты приходили и уходили, а он оставался… Лорд У. Сесил стоял во главе разведки около 40 лет. Поэтому между тем, чтобы самому стать главой партии и государства или же быть фактическим хозяином, выбор был сделан в пользу второго варианта. Ю.В. Андропов поставил перед собой задачу достигнуть наивысших постов в партии и государстве, но делать это следовало не сразу, а в несколько этапов. В умении ждать ему можно позавидовать. Задача выдвинуться на пост главы спецслужб им решена.

Кроме карьеры чекистской, Ю.В. Андропов продвинулся и по партийной линии. Сообщают о том, что у Ю.В. Андропова никак не складывались отношения с третьим по весу в руководстве страны человеком — главой правительства А.Н. Косыгиным — причем даже на уровне личной совместимости[57]. (По-видимому, в основе этого лежали события вокруг Ленинградского дела — где-либо еще их судьбы не пересекались.) На тот момент вето А. Косыгина могло остановить политический рост любого сановника, и для малейшего продвижения Ю.В. Андропова требовалось временное устранение Председателя Совета Министров СССР. Ближайший же после назначения Ю.В. Андропова на пост Председателя КГБ Пленум ЦК КПСС, на котором только и возможны какие-то перемещения, состоялся в период израильской агрессии 1967 г. против арабских стран — 20–21 июня 1967 г. На нем обсуждался доклад Л.И. Брежнева «О политике Советского Союза в связи с агрессией Израиля на Ближнем Востоке» и, видимо, под предлогом угрозы было принято решение поднять статус нового главы Лубянки — Ю.В. Андропов избирается кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. А.Н. Косыгина в этот момент в Москве не было: он был в Америке в ООН, добиваясь признания Израиля агрессором с санкциями против него, и вернулся — пролетом через Кубу — дней через десять. При первой же возможности состоялся еще один шаг вверх по лестнице. Можно только предполагать, делал ли еще Ю.В. Андропов какие-то попытки для последующего продвижения: это ведь не так просто. Возможно, что все они были отвергнуты, и тогда было решено пойти в атаку небольшим коллективом — во всяком случае, факт очередного перемещения состоялся только в связке с министрами иностранных дел A.A. Громыко и обороны A.A. Гречко. Видимо, мотивация на столь крупное расширение Политбюро была обозначена как усиление всего комплекса безопасности. Получилось это только 27 апреля 1973 г., когда все трое были избраны членами Политбюро. В свете последующих событий можно сказать так: умри Генеральный секретарь ЦК на следующий день, и У Ю.В. Андропова были бы шансы занять его место! Но было еще рано… Часто бывает так, что того или иного самостоятельного игрока подводит страсть устраивать собственные политические комбинации, не всегда совпадающие с более общими корпоративными интересами. Юрий Владимирович это понял давно…

«Вот особенность политической карьеры Андропова, которая определила ее наступательный и триумфальный характер: меняя посты, он не менял, а только расширял свои прежние функции»[58]. Но существовали и другие очень важные сферы управления, и требовалось выдвинуть туда своих людей и закрепить их за собой. Одни люди Ю.В. Андропова пошли в прессу и на телевидение: это Ф.М. Бурлацкий, А.Е. Бовин; другие — в МИД: его сын Игорь; третьи — в мозговые центры: Г.А. Арбатов, Е.М. Примаков и другие. Начались захваты власти на уровне республик: Г.А. Алиев (Азербайджан, 1969 г.), Э.А. Шеварднадзе (Грузия, 1972 г.). Они, в свою очередь, тянули за собой второй эшелон.

Мы только улыбаемся, когда наивные болтуны призывают нас вернуть время, когда КГБ был могущественной организацией, видя в этом и только в этом спасение — и свое собственное и страны в целом. «Back to KGB!» (Назад в КГБ) — твердят они. (Вон и в парламенте Киргизии в феврале 2009 г. выдвинули такое предложение.) Но это не есть решение проблемы. Это опять воспроизведет ситуацию, когда в одних руках окажется самый острый политический механизм, и как с ним будут поступать, неизвестно.

Примечания:

1

Яковлев H.H. ЦРУ против СССР. М.: Эксмо, Алгоритм, 2003. С. 7.

2

Старков Б. «Ваших б… награждать не будем». // Совершенно секретно. 1992. № 5. С. 7.

3

Чекисты Красноярья. / Сост. Бушуев В.М. Красноярск: Книжное издательство, 1987.

4

Клайн Р. ЦРУ от Рузвельта до Рейгана. N.-Y.: Liberty Publishing House. 1989. с 199–200.

5

Барон Дж. КГБ. Работа советских секретных агентов. Tel Aviv: Effect Publication, 1988. С. 55.

6

Григ Е. (Семинихин Е.) Да, я там работал. М.: Гея, 1997. С. 201.

7

Клайн Р. ЦРУ от Рузвельта до Рейгана. N.-Y.: Liberty Publishing House. 1989. С. 110.

8

Роуан Р.У. Очерки секретной службы. Из истории разведки. М.: Воениздат, 1946. С. 356.

9

Клайн Р. ЦРУ от Рузвельта до Рейгана. N.-Y.: Liberty Publishing House. 1989. С. 15.

10

Стригин Е.М. КГБ был, есть и будет. От КГБ СССР до МБРФ (1991–1993). М.: Эксмо, Алгоритм, 2004. С. 103.

11

Крючков В.А. в интервью Игнатьеву Р. Перестройка в КГБ. // Известия. 1989,27 октября. № 300. С. 3.

12

КоммерсантЪ-Власть. 2004,19 апреля. № 16. С. 75.

13

Шебаршин Л.В. Рука Москвы. Записки начальника советской разведки. М.: Центр — 100,1992. С. 345.

14

НТВ. Тайны разведки. 2005,19 мая.; Столица. 1991, январь. № 4. С. 34–35.

15

Интересно, случайно ли на эту роль был выбран человек, брат которого Михаил служил в царской контрразведке в чине генерал-лейтенанта?

16

Ричелсон Д. Т. История шпионажа XX века. М.: Эксмо-пресс, 2000. С. 506.

17

Найтли Ф. Шпионы XX века./Пер. с англ. М.: Республика, 1994.

61. «Рудинский. Когда Вы начали знакомиться с архивами Военной прокуратуры? Альбац. В 1986–1987 годах… Тогда меня первый раз пустили в архивы. Рудинский. Все понятно. Вот я член партии с 1958 года, работаю в вузе МВД (Волгоградская высшая следственная школа МВД. — А. Ш.) в течение многих лет. Вы — беспартийная и журналист из обычной независимой газеты, а Вы имеете допуск к таким секретным вещам. Я в жизни не прочитал ни одного секретного документа. Я не имею допуска. Абсолютно! Каким образом Вам это удалось? Альбац. Я могу Вам рассказать. Это очень интересная история. В 1986 году я познакомилась с профессором Боярским, заместителем начальника МГБ по Москве и Московской области. Был очень интересный человек, прожил блестящую вторую жизнь… Ко мне попал документ, связанный с тем, что этот Боярский делал с одной женщиной, как он ее мучил. Председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин (вмешивается). Суд готов это в кулуарах выслушать… Рудинский. Все-таки я хочу спросить: у Вас был допуск к секретным материалам? Альбац. Они не были уже секретными… Против тех в 1956 году было возбуждено уголовное дело, в 1959 году оно было закрыто. Рудинский. Одно из двух: либо Вы говорите неправду, либо Вы имели какой-то доступ в органы госбезопасности. Альбац. А это архив Главной военной прокуратуры. Вы путаете, уважаемый профессор: Главная военная прокуратура — это не КГБ. В.Д. Зорькин. Уважаемый профессор, я Вам говорю, что у нас есть буфет, и кофе там тоже есть. Рудинский. Это имеет значение для оценки добросовестности свидетеля. В.Д. Зорькин. Я понимаю. Значит, свидетель получил такие данные. Рудинский. Это имеет очень важное значение, от кого свидетель получил такие данные, говорит он правду или нет. (…) Таким образом, Е. Альбац отказалась ответить на прямой вопрос о допуске к секретной информации. А ведь это существенно: если не была допущена, то ее сведения не имеют ценности, если была, то почему» (Рудинский Ф.М., 1999. С. 74–75).

18

Коржаков A.B. Борис Ельцин: От рассвета до заката. М.: Интербук, 1997. фотоприложение.

19

Воронов В. Служба. М.: ЦГО, 2004. С. 119.

20

Альбац Е.М. Мина замедленного действия. М.: РУССЛИТ, 1992.

21

Рудинский Ф.М. «Дело КПСС» в Конституционном Суде. Записки участника процесса. М.: Былина, 1999. С. 74–75.

22

Мяновин Т. Агентурный скандал в Польше. // Голос Зарубежья (Мюнхен). 1992. № 67. С. 8.

За томом в 752 страницы выстроились очереди, как во времена социализма. Причем в обиход пошла и регламентация: по одной в руки. Тысячи экземпляров разошлись в течение нескольких часов. Книга С. Ценцкевича и П. Гонтарчика из польского Института национальной памяти (ИНП) под названием «СБ и Лех Валенса. Дополнение к биографии». Суть исследования: основатель «Солидарности» был завербован в 1970 г. и 6 лет просотрудничал под псевдонимом «Болек». Молва о «грехах молодости» Валенсы кружила и раньше. Дело дошло до люстрационного суда, который 11 августа 2000 г. принял постановление: заявление, в котором экс-президент написал, что не был сотрудником органов, «соответствует правде». Однако оппоненты утверждали, что, будучи президентом, тот сумел избавиться от ряда документов. Из публикации следует, что Валенса как агент «Болек» был зарегистрирован в III отделе СБ в Гданьске под номером 12535. Судя по материалам, он не был случайным осведомителем, а сотрудничал целенаправленно и активно. Его курировали три офицера из органов, которые свидетельствуют, что поставляемые сведения помогали выявить «деструктивную деятельность» рабочих. Некоторые доносы стали основой для репрессий. Внештатная деятельность сексота оплачивалась: найдено подтверждение получения им 13 100 злотых. 19 июня 1976 г. «Болек» был исключен из действующей сети «по причине нежелания сотрудничать». Версия существования «Болека» дала впоследствии возможность властям использовать ее для шантажа. Пример — неожиданная очная ставка Валенсы с некогда ведущим его офицером СБ. Валенса «не представлял собой проблему» для властей. В книге приводится ссылка на весьма доверительный разговор, в котором глава МВД Ч. Кищак объяснял Ю.В. Андропову, что «Валенса может использовать агрессивную риторику, чтобы удовлетворить „экстремистов“ в „Солидарности“, но мыслит он в умеренных категориях». Авторы считают, что о контактах Валенсы с безопасностью знали несколько десятков функционеров СБ, политических деятелей. Сейчас все архивы сосредоточены в ИНП. Исследователи приходят к выводу, что полный комплект информации об агентурной деятельности сегодня находится не в Варшаве, а в Москве где, скорее всего, и хранится оригинальное досье на «Болека». Это утверждал и сбежавший на Запад В. Митрохин, на мемуары которого ссылаются авторы. Эти факты вызвали в Польше нешуточную дискуссию: а не является ли вообще все движение «Солидарность» проектом КГБ? Выход книги в очередной раз расколол польское общество (http://www.izbrannoe.ru/40357.html).

23

Язов Д. Т. Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала. 2-е изд., исправ. и доп. М.: Книга и бизнес, 2000. С. 215.

24

Павлов B.C. Август изнутри: Горбаче в-путч. М.: Деловой мир, МП «Газ. „Фрезер“», 1993. С. 8–9.

25

Алексеева Л. Горбачев и диссиденты. Оказывается, параллельные линии сходятся. // СССР: Внутренние противоречия. Benson, Vermont. 1987, май. № 19. С. 51.

26

Villemerest, de P. Le coup d'Etat de Markus Wolf. La Guerre Secrete deux Allemagnes 1945–1991. P.: Editions Stock, 1991. (94. № 1. Вильмаре, де П. Государственный переворот Маркуса Вольфа. // Политика. (М). 1992. № 5; 94. № 2. Вильмаре, де П. Государственный переворот Маркуса Вольфа. // // Политика. (М). 1993. № 1; 94. № 3. Вильмаре, де П. Государственный переворот Маркуса Вольфа. // Политика. (М). 1993. № 2). № 1, С. 15, сноска.

27

Красиков С.П. Возле вождей. М.: Современник, 1997. С. 466.

28

Чертопруд С.В. Юрий Андропов: Тайны Председателя КГБ. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 299.

29

В. Гусинский работал на КГБ, давал взятки и не отдавал долги. По сведениям источника, в 1989 г. в КГБ СССР поступило анонимное заявление, в котором сообщалось, что Гусинский, возглавляя консультационный кооператив «Инфекс», созданный под эгидой Министерства внешнеэкономических связей СССР, давал взятки заместителю министра В.И. Шестакову и другим высокопоставленным чиновникам министерства за содействие в проведении сделок с зарубежными партнерами. По итогам рассмотрения данного заявления 1-м отделом 5-го управления КГБ СССР было вынесено заключение, где указывалось, что Гусинский сотрудничает с органами под псевдонимом «Денис» и используется в работе среди театральной интеллигенции (как известно, Гусинский был театральным режиссером). Таким образом, угроза возбуждения уголовного дела была отведена от Гусинского его высокими покровителями из КГБ СССР. Позже агент КГБ «Денис» был переориентирован на работу по теневой экономике.

Кстати, это был не первый случай, когда В. Гусинскому грозила уголовная ответственность, но он выходил сухим из воды. Так, в августе 1986 г. Советским РУВД г. Москвы на него было заведено уголовное дело по ст. 147 ч. 1 УК РСФСР по факту мошенничества. Основанием послужили заявления, поданные в милицию двумя гражданами: М. Вильнером и Я. Каценельсоном. Первый утверждал, что Гусинский взял у него взаймы крупную сумму денег и не вернул, а последний — что будущий олигарх обманом «развел» его на 8 тысяч рублей. Кстати, как следует из материалов этого уголовного дела, в ту пору Гусинский не имел постоянной работы, а фактически — нелегально занимался частным бизнесом: ростовщичеством, махинациями с антиквариатом и драгоценностями и т. д. Это уголовное дело было прекращено за недоказанностью в декабре 1986 г. Можно предположить, что и здесь «Дениса» выручили его кураторы с Лубянки (http://www.compromat.ru/main/gusinskiy/denis.htm).

30

Кара-Мурза С. Евреи, диссиденты и еврокоммунизм. М.: Алгоритм, 2001. С. 138.

31

Широнин В.И. КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки. М.: Ягуар. 1997.; Широнин В. Под колпаком контрразведки. Тайная подоплека перестройки. М.: Палея, 1996.

32

Белая книга российских спецслужб. / Всероссийское государственно-патриотическое объединение «Духовное наследие», Международная неправительственная научно-исследовательская и образовательная организация «РАУ-Корпорация», РАУ-Университет. Научно-редакционный совет: Подберезкин А.И. (Председатель) и др. — М.: Информационно-издательское агентство «Обозреватель», 1995. С. 74.

33

Виноградов А. Тайные битвы XX века. М.: Олма-Пресс, 1999. С. 328.

34

Кара-Мурза С. Евреи, диссиденты и еврокоммунизм. М.: Алгоритм, 2001. С. 138.

35

Новый Петербург. 1998, 24 декабря. № 51. С. 3.

36

Кара-Мурза С. Евреи, диссиденты и еврокоммунизм. М.: Алгоритм, 2001. С. 206; Бушин В. Александр Исаевич Ветров, Нобелевский лауреат. // Шпион — Spy. 1994. № 4. Со ссылкой на немецкого писателя Ф. Арнау. С. 75–86; Военно-исторический журнал. 1990. № 12. Со ссылкой на: Neue Politik. (Гамбург). 1978. № 2. с 72–77.

37

Казначеев В.А. Последний генсек. М.: Гудок, 1996. С. 49.

38

Авторханов А. Г. От Андропова к Горбачеву. Дела и дни Кремля. Париж: YMCA-PRESS, 1986. С. 53, 236–258.

39

Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле. От Андропова до Горбачева. М.: АО «Московский центр искусств», 1991. С. 209.

40

Земцов И. Андропов: Политические дилеммы и борьба за власть. Иерусалим: Книготоварищество «Москва — Иерусалим», 1983. С. 98.

41

Попов Г.Х. Снова в оппозиции. М.: Международное издательство «Галактика», 1994. С. 18.

42

Земцов И. Партия или мафия: Разворованная республика. P.: Les Editiurs Reunis, 1976. С. 71, 89–92.

43

Земцов И. Андропов: Политические дилеммы и борьба за власть. Иерусалим: Книготоварищество «Москва — Иерусалим», 1983. С. 64.

44

Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле. От Андропова до Горбачева. М.: АО «Московский центр искусств», 1991. С. 210.

45

http: www. knowbysight. Info/2 _KPSS

46

КГБ: вчера, сегодня, завтра… Международные конференции и круглые столы. Законодательство. Общественный контроль. Спецслужбы и права человека. М.: Общественный фонд «Гласность», 1995. с 17–18.

47

Цит. по: Прозоров Б.Л. Рассекреченный Андропов: Взгляд извне и изнутри. М.: Гудок, 2004. С. 17–18.

48

Цит. по: Млечин Л.M. КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы. Изд. 3, доп. М.: Центрполиграф, 2005. С. 549.

49

Семичастный В.Е. Беспокойное сердце. М.: Вагриус, 2002. С. 406–408.

50

Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле. От Андропова до Горбачева. М.: АО «Московский центр искусств», 1991. С. 21.

51

Knight A.W. The KGB. Police and Politics in the Soviet Union. Boston et al.: Un win Hyman, 1988. P. 140.

52

Дружба народов. 1990. № 6. С. 199.

53

Зенькович H.A. Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека. М.: Олма-Пресс, 2004. С. 178.

54

Лубянка. Отечественные спецслужбы вчера, сегодня, завтра. Историко-публицистический альманах. Выпуск 3. М.: Клуб ветеранов госбезопасности, 2003. С. 175.

55

More «Instructions from the Center» Top Secret Files on KGB Clobal Operations 1975–1985. / Ed. Andrew Ch., Gordiewsky O. L.: Frank Cass & Co. Ltd 1992. P. IX.

56

Команда Андропова. М.: Русь, 2005. С. 48.

57

Легостаев В.М. Гебист магнетический. Заметки о Ю.В. Андропове. // Завтра. 2004, февраль-март. №№ 5–8. С. 6.

58

Соловьев В., Клепикова Е. Заговорщики в Кремле. От Андропова до Горбачева. М.: АО «Московский центр искусств», 1991. С. 19.