Как уже отмечалось во введении, в представляемой читателю книге за водораздел между новой и новейшей историей Кореи условно принимается 1945 г. — год освобождения страны от японского колониального господства. Такая периодизация отличается от принятой в отечественной историографии, в которой новейшую историю Кореи начинают с Октября 1917 г. Среди причин, по которым автор настоящей работы придерживается подобной периодизации новейшей истории, выделим два основных момента: 1) известная степень замедления поступательного развития Кореи японским колониальным господством, начавшимся в новое время; 2) удобство изложения материала по истории двух различных корейских государств, которые фактически стали формироваться с 1945 г.

Начало XXI столетия ознаменовалось рядом важнейших событий и новых тенденций, коренным образом изменивших ситуацию на Корейском полуострове. Поэтому изложение истории Кореи этого периода выделено в книге особый раздел.

В отличие от предшествующих глав, в частях IV и V монографии практически не затрагиваются вопросы культуры Кореи. Культура Северной Кореи, имеющая несомненную ценность, требует нового переосмысления и даже «открытия» вне связи с господствующей в КНДР идеологией. Современная культура Южной Кореи, с точки зрения автора монографии, еще не «устоялась» в такой степени, чтобы окончательно определиться с теми ее достижениями, которые не потеряют своего значения и в последующие столетия.

В то же время желающие познакомиться с культурой современной Кореи могут получить необходимую информацию из опубликованных монографий отечественных корееведов[279].

Освобождение Кореи от японского колониального господства стало важнейшим событием в истории Кореи XX в. Поэтому его рассмотрение является весьма непростым и деликатным вопросом для историографии различных стран. Так, южнокорейские историки особое внимание уделяют деятельности корейских политических лидеров, направленной на освобождение страны и построение новой государственности. И у читателя создается впечатление, что Корея была освобождена главным образом благодаря усилиям корейских патриотов, а не помощи других держав. Северокорейская историография приписывает основные заслуги в освобождении страны Корейской Народно-революционной армии под руководством Ким Ирсена, которая, по утверждению историков КНДР, даже высаживала в Корее морской и воздушный десант. В советской историографии говорится, что Корею освобождала Красная Армия, а в американской — войска США.

Для того чтобы освободить Корею от японского колониального господства, требовалось решить две большие задачи: 1) выдворить японские войска и колониальную администрацию с территории самой Кореи, а также с прилегающей к ней территории Китая; 2) разгромить империалистическую Японию.

США, вступившие в войну с Японией еще в 1941 г., очевидно, считали своей основной миссией выполнение второй задачи. Перелом в пользу США в Тихоокеанской войне произошел в мае 1943 г. с началом военной операции на Алеутских островах. Однако боевые действия войск США на суше были не такими успешными, как на море или в воздухе. Американским войскам понадобилось целых 10 месяцев для того, чтобы в июле 1945 г. освободить Филиппины. Разгром Японии без участия соседнего СССР, имевшего колоссальный опыт ведения боевых операций на суше, представлялся невозможным.

После совещания в Ялте руководителей СССР, Великобритании и США в феврале 1945 г. было решено, что через два-три месяца[280] после разгрома фашистской Германии СССР вступит в войну с милитаристской Японией.

5 апреля 1945 г. советское правительство денонсировало договор о нейтралитете с Японией, а в мае-июле началась переброска войск и военной техники с запада на Дальний Восток. Берлинская (Потсдамская) конференция антигитлеровской коалиции, проходившая с 17 июля по 2 августа 1945 г., подтвердила ялтинские соглашения, касавшиеся участия Советского Союза в войне на Дальнем Востоке

6 августа 1945 г. американский бомбардировщик «Б-29» сбросил на японский город Хиросиму первую атомную бомбу. 8 августа 1945 г. в рамках обязательств перед союзниками по антигитлеровской коалиции, Советский Союз объявил о вступлении в войну с Японией. Основными направлениями удара Красной Армии были определены Северо-Восточный Китай, Северная Корея, Южный Сахалин и Курильские острова.

СССР начал военные действия против Японии 9 августа 1945 г. В тот же день (вместо запланированного 12 августа) в 11 часов утра по местному времени американский бомбардировщик сбросил вторую атомную бомбу на японский город Нагасаки.

Советское военное руководство направило в Северную Корею подразделения 25-й армии под командованием генерал-полковника И. М. Чистякова, входившей в состав 1-го Дальневосточного фронта, а также корабли и части Тихоокеанского флота и авиацию. 12 августа были взяты важнейшие портовые города вблизи границ с СССР — Унги и Начжин. С 13 по 16 августа[281] происходили ожесточенные бои за ключевой порт северо-востока Кореи — Чхончжин. 15 августа 1945 г. пришла весть о том, что японский император издал указ о прекращении военных действий. Однако японские войска в Корее не сразу подчинились ему и окончательно прекратили сопротивление только 18 августа. Японский гарнизон в Вонсане, крупнейшем порту восточного побережья, сдался советским войскам только 22 августа. По согласованию с местным японским командованием, 24 августа для принятия капитуляции были высажены воздушные десанты в городах Пхеньян и Хамхын. К 25 августа 1945 г. было завершено разоружение японских войск в северной части Кореи, а к началу сентября части 25-й армии вышли к 38-й параллели.

«Общий военный и военно-морской приказ № 1», подготовленный американским командованием 15 августа 1945 года, согласованный с правительствами СССР и Великобритании и изданный 2-го сентября, определял 38-ю параллель на Корейском полуострове как линию разграничения принятия капитуляции японских войск войсками СССР и США[282].

Корея была освобождена. В кровопролитных боях 25-я армия понесла большие потери: ее общие потери на Дальнем Востоке составили 4717 человек, из них около 1500 — убитыми. День 15 августа считается в Корее Днем освобождения. В Северной Корее, несмотря на желание особо отметить заслуги Ким Ирсена в освобождении страны, знают и ценят роль советского народа в избавлении от японского колониального режима. В центральном парке Пхеньяна на горе Моранбон стоит памятник советским воинам, отдавшим свои жизни за освобождение Кореи, за которым жители города заботливо ухаживают и ныне, в начале XXI столетия. Он носит называние «Монумент освобождения» (Хэбантхап).

Американские войска не только не принимали непосредственного участия в освобождении Кореи[283], но, напротив, уже после начала боевых действий советской армии они ставили минные заграждения у корейских портов, что затрудняло ведение боевых операций. Американцы высадили свои войска в Японии только 28 августа и через несколько дней, 2 сентября, на линкоре «Миссури», стоявшем в Токийском заливе, представители союзных держав подписали акт о безоговорочной капитуляции Японии. Войска США были введены в Корею уже после поражения Японии. Поэтому их высадка, начавшаяся в Инчхоне 8 сентября 1945 г., не преследовала целей «принятия капитуляции» или «освобождения». Главной задачей этой операции было помешать тому, чтобы советские войска заняли всю территорию Кореи.

Так началась история более чем полувекового разделения Кореи. Место японской колониальной администрации на короткое время заняли представители союзных войск.

Упразднив японскую колониальную администрацию, освобожденная Корея лишилась институтов, исполнявших функции органов власти. Поэтому для поддержания порядка в северной части Кореи при командующем советскими войсками в сентябре 1945 г. было создано Управление советской гражданской администрации (УСГА)[284] во главе с генерал-майором А. А. Романенко. (С 1947 г. УСГА возглавил генерал-майор Н. Г. Лебедев.) Начальнику Управления подчинялись советники провинций. Низшей административной единицей УСГА стали советские военные комендатуры, максимальное число которых достигало 113. Их главной задачей было содействие местным органам власти. В директиве ставки Верховного главнокомандующего Красной Армией от 20 сентября 1945 г. говорилось, что Красная Армия не намеревается вводить в Корее советские порядки или приобретать корейскую территорию, не препятствует образованию демократических партий и организаций и всячески призывает мирное население продолжать свою повседневную деятельность[285]. По свидетельствам очевидцев, проживавших в Корее в годы пребывания там советских войск, советское командование видело будущее Кореи как независимой нейтральной страны с рыночной экономикой.

В это время на севере Корейского полуострова постепенно стали образовываться новые корейские органы власти — «народные комитеты», первый из которых был создан 16 августа 1945 г. Таким образом, в стране появилось 145 комитетов, и они получили поддержку большей части корейского народа. После прихода в южную часть Корейского полуострова американских войск, в декабре 1945 г. народные комитеты там были запрещены. Учитывая, что в 1930-е годы в Корее образовывались «красные рабочие профсоюзы» и «красные крестьянские союзы», появление подобных структур представляется вполне естественным. Некоторые из них создавались под прямым руководством «Комитета по подготовке строительства государства»[286].

В сентябре 1945 г. через Вонсан из Советского Союза в Корею прибыл Ким Ирсен[287]. Тогда из СССР в Корею приезжало немало этнических корейцев, как граждан СССР, так и бывших партизан, для того чтобы оказать помощь советской военной администрации, а также демократическим и коммунистическим организациям, самостоятельно создававшимся корейцами.

Так, 11 сентября 1945 г. в Сеуле была образована Корейская коммунистическая партия (Чосон консандан), а 10 октября того же года — ее отделение в Северной Корее, получившее название Северокорейского Оргбюро Коммунистической партии Кореи. Тогда Ким Ирсен не был коммунистическим лидером Северной Кореи, но советское командование предоставляло ему возможности для публичной деятельности. В частности он выступил на торжественном митинге по случаю освобождения Кореи, проводившемся на Пхеньянском стадионе. Тогда же советские советники приступили к более активной работе. В октябре — ноябре 1945 г. были образованы 10 административных департаментов, оказывавших помощь в деятельности народных комитетов в сфере экономики и культуры.

Вся собственность, принадлежавшая до войны японцам, в качестве трофеев перешла в ведение УСГА (в 1946 и 1947 гг. эта собственность была полностью передана органам народной власти Северной Кореи). Поскольку при отступлении большинство промышленных предприятий Северной Кореи было разрушено японцами, советская администрация сразу же приступила к их плановому восстановлению, для чего из СССР прибывали инженерные кадры и техническая помощь. Уже в первой половине 1946 г. было полностью или частично пущено 228 предприятий.

Таким образом, в первые месяцы после расквартирования войск в северной части Корейского полуострова, советское военное командование стремилось поддерживать порядок, присматривалось к местной политической обстановке и, обнаружив социалистические и коммунистические тенденции в политике ряда (хотя и не всех) лидеров северной части Кореи, стало оказывать активную помощь в построении социалистического государства. При этом, замечая в действиях корейских политических лидеров известную инициативу, не противоречившую советским представлениям о прогрессивном и поступательном развитии общества, советская военная администрация не ограничивала их самостоятельность. Так, в начале 1946 г., в феврале-апреле, Северокорейское Оргбюро Компартии Кореи было переименовано в Коммунистическую партию Северной Кореи, которой руководил Ким Ирсен. Позднее, 28 августа 1946 г., вместо Коммунистической партии под руководством Ким Ирсена была создана Трудовая партия Северной Кореи (ТПСК)[288].

Одновременно Советский Союз решал вопросы создания единого легитимного корейского правительства и последующего вывода советских и американских войск. Для их обсуждения 16-26 декабря 1945 г. в Москве было созвано совещание министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. СССР предложил сразу приступить к образованию Временного корейского демократического правительства, которое планировалось создать при помощи Совместной комиссии из представителей командования советских и американских войск. Опека союзных держав не должна была продолжаться более 5 лет. Несмотря на то, что итоговый документ Московского совещания был подписан всеми участниками, американцы не стали реализовывать предложения Советского Союза, учитывая специфическое понимание советской стороной термина «демократия». Одновременно США выдвинули свой проект урегулирования корейского вопроса, неприемлемый для СССР, так как он предусматривал слишком долгие и неопределенные сроки опеки, а также предлагал новую форму опеки с участием ООН.

Для продолжения переговоров по данному вопросу была сформирована Совместная советско-американская комиссия. Ее деятельность продолжалась с 20 марта 1946 г. по 18 октября 1947 г. Члены комиссии поочередно собирались на совместные заседания в Сеуле и Пхеньяне или же вели переписку по интересовавшим их вопросам. Во время ведения переговоров каждая из сторон обвиняла другую в нежелании видеть Корею единым государством, в намерениях разделить страну на две части. Советскую делегацию возглавлял генерал-полковник Т. Ф. Штыков, впоследствии первый советский дипломатический представитель в Северной Корее. Однако работа комиссии закончилась безрезультатно, по причине начала «холодной войны». 12 марта 1947 г. президент США Г. Трумэн объявил, что США будут оказывать помощь всем «свободным народам» в борьбе против угрозы коммунизма. США было невыгодно, чтобы левые политические лидеры севера Кореи распространили свое влияние на весь полуостров, а для СССР, соответственно, было неприемлемым распространение власти проамерикански настроенных правых лидеров юга Кореи на всю страну. Созданием Временной комиссии ООН по Корее 14 ноября 1947 г., в составе которой не было СССР, США провозгласили отказ от совместного с Советским Союзом решения корейского вопроса. В этих условиях раздел Кореи становился неизбежным.

Почувствовав уже во время первых переговоров Совместной советско-американской комиссии, что начинается процесс разделения мира на два противоположных лагеря, Советский Союз взял курс на оказание помощи в укреплении корейских левых «демократических» органов власти на местах — народных комитетов, а также политического авангарда Северной Кореи — Трудовой партии Кореи и помощь в создании экономической базы новой власти.

В феврале 1946 г. в Пхеньяне был образован Временный народный комитет Северной Кореи, появление которого в известной степени отражало решения Московского совещания 1945 г. Сразу после создания Временный народный комитет стал проводить ряд общедемократических реформ. В ноябре 1946 г. в Северной Корее состоялись выборы в провинциальные, городские, уездные народные комитеты, несколькими месяцами позже — в волостные и сельские. Таким образом, 17 марта 1947 г. на съезде новых народных комитетов было избрано Народное собрание как высший орган государственной власти в Северной Корее, а 20 марта 1947 г. был создан Народный комитет как высший орган исполнительной власти. В Южной Корее в это время развернулось движение за создание сепаратного южнокорейского государства. Предвидя нежелаемый большинством населения раскол Кореи, новое северокорейское руководство объявило об образовании Корейской народной армии (КНА, официальная дата создания 8 февраля 1948 г.), которая должна была защищать еще не созданное, но формировавшееся молодое северокорейское государство. КНА была сформирована на основе северокорейских подразделений обороны страны, которые начали создаваться еще в октябре 1945 г., и укомплектована офицерскими кадрами, подготовленными в только что открытых при помощи советских военных советников офицерских школах или обучавшимися непосредственно в СССР.

После провозглашения 15 августа 1948 г. Республики Корея на юге полуострова, Народное собрание Северной Кореи приняло решение провести на всей территории Кореи 25 августа 1948 г. выборы в будущий высший орган власти — Верховное Народное Собрание (ВНС). На Первой сессии ВНС, в состав которого, согласно официальной статистике, вошло большое число представителей Южной Кореи, 9 сентября 1948 г. было провозглашено создание Корейской Народно-Демократической Республики. Имя «Корея» в названии государства передавалось словом Чосон («Утренняя Свежесть»), ассоциировавшимся с левым крылом национально-освободительного движения. Премьер-министром КНДР стал Ким Ирсен. А накануне была опубликована Конституция КНДР, проект которой был подготовлен к февралю 1948 г.

12 октября 1948 г. СССР установил дипломатические отношения с КНДР, а чуть позднее его примеру последовали и все страны социалистического лагеря. С первых же дней Советский Союз стал оказывать всестороннюю поддержку единственному тогда социалистическому государству на Дальнем Востоке. В соседнем Китае в то время еще продолжалась война между войсками Компартии Китая и гоминьдана.

Вывод советских войск с территории КНДР, уже способной защитить себя от внешней агрессии, был завершен 26 декабря 1948 г.

Американские войска во главе с генералом Д. Р. Ходжем, начавшие высадку на корейскую землю 8 сентября 1945 г., не признали местных общественных и политических организаций. Поэтому для поддержания порядка на оккупированных территориях в первые дни была сохранена старая японская колониальная администрация во главе с генерал-губернатором Абэ Нобуюки, который оставался на своем посту вплоть до 14 сентября.

Некоторые из первых мероприятий американской военной администрации в южной части Корейского полуострова по форме выглядели идентичными мероприятиям советской военной администрации. В сентябре 1945 г. для обеспечения порядка при отсутствии местных органов власти был создан аппарат Американской военной администрации (АВА) во главе с генералом А. Арнольдом. Корейские провинции возглавили американские военные губернаторы. Однако имелись и заметные отличия. Американцы сохранили все колониальные законы и объявили АВА единственным полномочным правительством. Подобные шаги объясняются тем, что на первых порах американские власти не представляли, какую политику следует проводить в Корее. Подобная точка зрения, в частности, нередко высказывается и в южнокорейской историографии. При этом американцы не позволили представителям местной политической элиты самостоятельно определить путь дальнейшего развития. Управление Кореей со стороны АВА фактически означало закрепление статус-кво для того, чтобы выиграть время и лучше разобраться в том, какой было бы выгодно иметь Корею.

Вскоре, 16 октября 1945 г., на американском военном самолете из США в Южную Корею прибыл «отец» корейского народа Ли Сынман, который действительно пользовался популярностью среди корейцев как борец за независимость страны. Ли Сынман, проживший почти две трети своей жизни в США и имевший жену-иностранку (родом из Австрии), был лучшим кандидатом на должность лояльного США правителя, который в то же время мог получить поддержку в народе. Американские военные власти устроили Ли Сынману торжественный прием.

С ноября месяца АВА стала издавать приказы, согласно которым контроль над экономикой страны переходил в ее руки. Так, 5 ноября был издан приказ № 5, по которому в ведение АВА передавались запасы всех складов, принадлежавших японцам. Приказом № 33 от 6 декабря 1945 г. АВА объявлялась владельцем всех японских предприятий, земель и прочего имущества. Приказ № 39 от 3 января 1946 г. вводил американскую монополию на внешнюю торговлю. Одновременно американская администрация проводила ряд мер, препятствовавших развитию корейской тяжелой промышленности, за исключением горнодобывающей, продукцию которой планировалось импортировать в США. Приказ №28 от 13 ноября 1945 г. положил начало созданию военного ведомства, в котором были учреждены департаменты сухопутных и военно-морских сил. Они занялись организацией корейской полиции и службы береговой охраны, что впоследствии послужило основой для создания южнокорейской армии. Тогда же американская администрация приступила к обучению южнокорейского армейского состава, частью — в Корее, частью — в США.

Таким образом, США готовили почву для образования корейского правительства, лояльного США. То, что у США поначалу не было планов создания сепаратного государства на юге Кореи, доказывается фактом участия в работе Совместной советско-американской комиссии, а также тем, что для убеждения американского руководства в необходимости образования самостоятельного южнокорейского государства Ли Сынману пришлось специально отправиться в США в декабре 1946 г. и провести там достаточно длительное время, вплоть до апреля 1947 г.

Поэтому созыв Учредительного собрания Южной Кореи в феврале 1946 г. как «временного парламента» стал подготовительным шагом для образования единого правительства Кореи и был по сути аналогичен созданию Временного народного комитета Северной Кореи. Действительно, многие политические лидеры Южной Кореи, в частности члены Временного правительства Республики Корея в Шанхае, желали заключить союз с коммунистами Северной Кореи.

И только Ли Сынман практически сразу стал выступать с инициативой создания сепаратного южнокорейского государства. Впервые он громко заявил о своих намерениях в речи на митинге 3 июня 1946 г. в местечке Чанып провинции Чолла. С принятием в США в начале 1947 г. курса на борьбу с мировым коммунизмом, Ли Сынман смог добиться поддержки своих идей в США.

Вмешательство Временного комитета ООН по Корее в корейские дела вызвало негодование народа Южной Кореи. 7 февраля 1948 г. в знак протеста против посещения членами этого комитета Кореи по всей стране начались многочисленные демонстрации и забастовки. Народ Южной Кореи не желал разделения страны. 3 апреля 1948 г. на острове Чечжудо вспыхнуло народное восстание, началась «партизанская война», направленная против политики создания сепаратного южнокорейского государства, продолжавшаяся вплоть до 1949 г.

Несмотря на протесты населения, проамериканская правящая верхушка решила форсировать события. 10 мая 1948 г. в Южной Корее были проведены выборы в Конституционное собрание (Чехон кукхве) во главе с Ли Сынманом, которое должно было заняться разработкой основного закона страны. Не все 198 членов Конституционного собрания поддерживали Ли Сынмана. По вопросу принятии Конституции развернулись жаркие дебаты. Однако Ли Сынману удалось провести свой вариант, по которому Южная Корея становилась президентской республикой. Верховным органом власти должен был стать однопалатный парламент, который избирал президента. Конституция была обнародована 17 июля 1948 г. Согласно ей было сформировано новое правительство. 20 июля Ли Сынман был избран на пост Президента, а 15 августа 1948 г., в третью годовщину освобождения страны, было официально объявлено о создании к югу от 38-й параллели нового государства—Республика Корея. Название «Корея» передавалось словом «Великая Хан» (Гэхам), которое часто ассоциировалось с правым крылом движения за независимость страны.

Создание в южной части Корейского полуострова лояльного США капиталистического государства не успокоило американские власти. Слишком велико было недовольство всего корейского народа. Поэтому американцы вывели свои войска из Южной Кореи лишь к 29 июня 1949 г., через полгода после вывода советских войск из Северной Кореи, оставив 500 человек военных советников.

Большинство корейских политических лидеров, как находившихся в Корее в последние годы японской колонизации, так и вернувшихся из эмиграции, видели будущее Кореи совсем иначе. Раздел Кореи на две части и создание двух враждующих государств произошли вопреки воле большинства. Не случайно в первой Конституции КНДР 1948 г. столицей государства значился Сеул.

В Южной Корее после капитуляции Японии при аппарате японского генерал-губернатора, еще до высадки американских войск, был создан особый комитет для организации возвращения на родину японских граждан, проживавших в Корее. В число лидеров этого комитета входили Ё Унхён (1886-1947), в 1944 г. создавший подпольную Лигу построения государства, и Сон Чжину (1889-1945), более 30 лет возглавлявший влиятельнейшую корейскую газету «Тона илъбо». Занимаясь своими непосредственными обязанностями в комитете, они сразу же приступили к обсуждению проекта образования будущего независимого корейского государства. Однако уже с первых шагов их пути разошлись.

Ё Унхён, еще в 1920 г. имевший опыт членства в Корейской коммунистической партии (Коре консандан), видел будущее страны как Корейской Народной Республики (Чосон инмин конхвагук). Для реализации своих замыслов он образовал Подготовительный комитет построения государства Кореи. 6 сентября 1945 г. Комитет провозгласил создание Корейской Народной Республики. На пост Председателя республики был выдвинут Ли Сынман. Ё Унхён отводил себе лишь роль заместителя.

Отошедший от Ё Унхёна Сон Чжину решил переключиться на поддержку более умеренного Временного правительства Республики Корея. Однако занявшие южную часть Корейского полуострова американские войска не признали ни Корейской Народной Республики Ё Унхёна, ни Республики Корея Ким Гу. Тем не менее, находясь под властью Американской военной администрации, Сон Чжину продолжил свою деятельность и образовал 16 сентября 1945 г. Демократическую партию Кореи (Хангук минчжудан), в руководство которой были выдвинуты Ли Сынман и Ким Гу.

Сон Чжину, несмотря на свою правую ориентацию, был противником идеи создания сепаратного южнокорейского государства, за что поплатился жизнью. Он был убит у себя дома в Сеуле 30 декабря 1945 г. После его гибели созданная им Демократическая партия стала поддерживать предложения Ли Сынмана, но впоследствии разошлась с ним в процессе борьбы за лидерство.

Вместе с 14 членами Временного правительства Республики Корея 23 ноября 1945 г. в Корею возвратился Ким Гу (1876-1949), но не в качестве председателя непризнанного правительства, а как частное лицо. Тем не менее Ким Гу обладал известным влиянием в корейском обществе. В феврале 1946 г. он стал заместителем председателя высшего консультационного органа из 25 человек при АВА — Демократической палаты Южной Кореи (Нам Чосон минчжу ыйвон) во главе с Ли Сынманом. В то время он еще оставался руководителем созданной им Партии независимости Кореи.

После того как по итогам Московского совещания министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в декабре 1945 г. было принято решение о пятилетней «опеке» над Кореей, по всей стране развернулось движение протеста (по крайней мере, в Южной Корее). Ким Гу явился одним из его лидеров, образовав 8 февраля 1947 г. Комитет борьбы за независимость против опеки.

Второй оппозиционной официальному курсу тенденцией политической жизни Южной Кореи стало движение за избрание единого правительства Севера и Юга, сближение левых и правых блоков. Ким Гу также присоединился к этому движению.

Движение это возглавили Ё Унхён и Ким Гюсик (1877[289]-1950), заместитель председателя Временного правительства Республики Корея. Еще 14 июня 1946 г. представители левых Ё Унхён и Хо Хон (1885-1951), и правых — Ким Гюсик и Вон Сехун встретились для обсуждения возможности союза левых и правых сил. В результате 25 июля 1946 г. было объявлено о создании Совместного комитета левых и правых (Чвау хапчак егшонхее), главной задачей которого объявлялось решение проблемы образования единого корейского правительства.

После того как с начала 1947 г. Ли Сынман и США взяли курс на создание сепаратного правительства Южной Кореи, существование подобного авторитетного Комитета служило помехой для реализации их планов. Поэтому 19 июля 1947 г. было организовано убийство Ё Унхёна. Комитет вскоре перестал существовать. Однако Ким Гу и Ким Гюсик продолжали борьбу за создание единого правительства, не раз обращаясь к руководителям Северной Кореи. В апреле 1948 г. они прибыли в Пхеньян, где с 19 по 23 апреля проходило Совместное совещание [представителей партий и общественных организаций] Юга и Севера (Намбук хёпсан), целью работы которого было создание единого самостоятельного нейтрального общекорейского правительства. Кроме того, Ким Гу и Ким Гюсик провели отдельную встречу с Ким Ирсеном и Ким Дубоном.

Однако активные усилия Ли Сынмана и АВА, направленные на создание сепаратного государства, свели усилия Совместного совещания на нет. Через две с половиной недели, 10 мая 1948 г., на Юге прошли сепаратные выборы в Национальное собрание.

С другой стороны, и в Северной Корее политические движения, возникшие после освобождения страны, не были однородными. Несмотря на доминирование там представителей левых, некоторое время в северной части Корейского полуострова активно проявляли себя так называемые «демократические силы» во главе с Чо Манси-ком (1882-? (после 1950)). Чо Мансик — известный борец за независимость Кореи, выходец из провинции Южная Пхёнан, был активистом протестантской церкви в Пхеньяне. С 1932 г. он стал директором корейской газеты «Чосон илъбо».

К моменту освобождения Кореи Чо Мансик находился в северной части страны. В первые дни после освобождения он создал Комитет подготовки воссоздания государства и Народный политический комитет провинции Южная Пхёнан. Поначалу советское военное командование сотрудничало с Чо Мансиком, который встал во главе корейской администрации провинции Южная Пхёнан. Позже он возглавил Народный комитет пяти провинций Северной Кореи и вместе с коммунистами способствовал активизации деятельности народных комитетов в Северной Корее. В ноябре 1945 г. Чо Мансик создал Демократическую партию Кореи (Чосон минчжудан). Однако с конца 1945 г. он был вынужден уйти с политической арены, поскольку попытался развернуть движение, направленное против опеки союзных держав над Кореей. Несмотря на ухудшение отношений с советской военной администрацией, Чо Мансик не перешел на Юг, а остался в Северной Корее, что в дальнейшем трагически сказалось на его судьбе.

И все же большинство политических лидеров Северной Кореи в первые три года после освобождения принадлежали к левому крылу. К примеру, Пак Хонъён (1900-1955) с первых лет своей деятельности по восстановлению независимости Кореи начал активно интересоваться идеями коммунизма. После подавления Первомартовского движения он бежал в Россию, в начале 1920-х годов примкнул к иркутской Корейской коммунистической партии (Коре консандан), а в 1922 г. принимал участие в работе Съезда представителей народов Дальнего Востока. Пак Хонъён был одним из создателей Корейской коммунистической партии (Чосон консандан), образованной в апреле 1925 г. в Сеуле. После разгрома партии, он снова отправился в Советский Союз, где в течение двух лет обучался в Москве в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Временное пребывание в СССР совсем не означало, что Пак Хонъён «забыл» о своей родине. Наоборот, он всем силами стремился нелегально (чтобы не арестовали при пересечении границы) вернуться в Корею. В конечном итоге это ему удалось, хотя все же пришлось отсидеть некоторое время в японской тюрьме. Освобождение страны он встретил в южной части Корейского полуострова и вместе с Ё Унхёном сразу включился в борьбу за создание нового государства левой ориентации — Корейской Народной Республики. Тогда же, 11 сентября 1945 г., он воссоздал Корейскую коммунистическую партию.

Однако, будучи коммунистом, Пак Хонъён имел неосторожность благосклонно отнестись к вводу американских войск и даже встречался с командующим американскими войсками в Корее генерал-лейтенантом Д. Р. Хеджем, который обещал «всячески содействовать» демократическому движению. Но вскоре все коммунистические организации в южной части полуострова были запрещены, и в сентябре 1946 г. Пак Хонъён был вынужден переправиться на Север. Там он стал представлять Трудовую партию Южной Кореи, созданную 23 декабря 1946 г. вслед за Трудовой партией Северной Кореи. (Исключение из названия слова «коммунистическая» позволило левым силам Южной Кореи некоторое время продолжать свою деятельность и в условиях запрета коммунистических организаций.) Впоследствии Пак Хонъён занимал руководящие посты в КНДР и Трудовой партии Кореи (ТПК).

Имея немалые заслуги в борьбе за освобождение Кореи и известную популярность среди народа, Пак Хонъён, подобно Ким Ирсену, также мог стать лидером Северной Кореи. Поэтому в 1955 г. он был обвинен сторонниками Ким Ирсена в шпионаже в пользу США и казнен.

Пример политической деятельности Пак Хонъёна очень важен для понимания того, что социализм в Северную Корею не был «ввезен» Красной Армией. Часть Кореи была готова для принятия социализма в связи с рядом объективных обстоятельств, указывавшихся выше, а также в связи с наличием политических лидеров, которые возглавили этот процесс.

Еще одним коммунистическим лидером Северной Кореи того времени был Ким Дубон (1889-1961?), который вел антияпонскую освободительную борьбу главным образом в Китае, куда переехал сразу после подавления Первомартовского движения. С начала 1920-х годов Ким Дубон увлекся идеями коммунизма, что не помешало ему в 1929 г. стать членом парламента при Временном правительстве Республики Корея. В 1942 г. Ким Дубон переехал в Яньань в Северо-Восточном Китае, где продолжил свою патриотическую деятельность, создав Лигу независимости Кореи (Чосон тоннип тонмэн). После освобождения страны он вернулся в Пхеньян, где в 1945 г. организовал Новую народную партию (Синминдан), а в 1946 г. соединил свою партию с Северокорейским бюро Корейской коммунистической партии, в результате чего была создана Трудовая партия Северной Кореи (ТПСК). На I съезде ТПСК, проходившем 28-30 августа 1946 г., Ким Дубон был избран председателем Центрального комитета. В образованной в 1949 г. Трудовой партии Кореи Ким Дубон представлял так называемую «яньаньскую группировку» коммунистов. В конце 1950-х годов, являясь одним из соперников Ким Ирсена в верхних эшелонах власти, он был осужден за «фракционизм».

Несмотря на то, что большинство коммунистических лидеров Северной Кореи были «настоящими корейцами», лишь некоторое время находившимися за рубежом, были среди них и иностранцы — этнические корейцы, предки которых еще в конце XIX —начале XX в. эмигрировали в Россию. Среди них самой известной фигурой был Хо Гаи (1908-1953; Хегай Алексей Иванович)[290], занимавший в 1940-е годы высокие партийные посты в Узбекистане. С первых месяцев пребывания в Северной Корее он смог занять руководящие посты сначала в коммунистической, а затем в Трудовой партии (Северной) Кореи, возглавив «советскую группировку» ТПК. Однако подобное высокое положение иностранца в северокорейской политической элите было скорее исключением, чем правилом. В 1951 г. в связи с борьбой за лидерство Хо Гаи был отстранен от партийного руководства, а в 1953 г. «покончил жизнь самоубийством».

Однако из всех политических лидеров наибольшее влияние и власть приобретал Ким Ирсен. В современной отечественной и зарубежной историографии (за исключением северокорейской) причины становления Ким Ирсена как лидера Северной Кореи нередко видят в его «честолюбии», «лавировании» и прочих качествах «сильного отрицательного политика». Однако, возможно, Ким Ирсена действительно поддерживало все большее число людей в связи с его желанием как можно скорее избавиться от советского или какого-либо иного влияния, что как раз отвечало заветному чаянию корейского народа обрести полную независимость. Другое дело, что в первые годы после образования КНДР подобные чучхейские замыслы Ким Ирсена еще не были заметны.

Недолгий период с 1948 по 1950 г. имеет важнейшее значение для всей последующей истории Кореи. 1948 год оказался очень тяжелым для многих корейцев. Трудно было поверить в то, что нация, составлявшая одно целое на протяжении более чем тысячи лет, оказалась разделенной на два враждебных государства. Многие считали, что такое разделение произошло исключительно из-за «вмешательства» внешних сил и что оно временное. В 1948 г. из Кореи были выведены советские войска, а в 1949 г. — американские. На какое-то время два корейских государства оказались свободными от прямого давления извне и, казалось, могли разрешить проблему разделения страны, пока еще совсем непродолжительного.

Однако три года самостоятельного развития КНДР и Республики Корея лишь углубили раскол страны и привели к Корейской войне.

Несмотря на то, что формально КНДР была провозглашена в 1948 г., в северокорейской и советской историографии за отправную точку отсчета истории Корейской Народно-Демократической Республики берется 1945 г. — время освобождения Кореи.

В северокорейской историографии 1990-х годов[291] образование КНДР описывается как исключительно самостоятельный процесс, которым руководил Ким Ирсен. Помощь Советского Союза в государственном строительстве Северной Кореи сводится к минимуму.

С освобождением Кореи и проведением ряда реформ в Северной Корее завершилась «антиимпериалистическая, антифеодальная демократическая революция» и начался «переходный период» к социализму, во время которого была установлена «народно-демократическая диктатура», однако еще сохранялись элементы капитализма.

Органом, координировавшим все преобразования в северной части страны, «центральным органом власти» стал Временный народный комитет Северной Кореи, созданный 8 февраля 1946 г. Его возглавил Ким Ирсен. 5 марта 1946 г. Временный народный комитет опубликовал указ о земельной реформе. Это был верный шаг в стране с преобладанием сельского населения, — шаг, который в южной части Корейского полуострова был сделан несколькими годами позднее. Согласно реформе, вся земля бывших японских владельцев, а также «излишки» земель корейских собственников («помещиков»), у кого площадь земельных владений превышала 5 чомбо[292], полностью изымались в пользу государства, а затем распределялись между крестьянами. Купля-продажа земли и сдача земли в аренду запрещались. Для проведения реформы, по сведениям северокорейской историографии, были созданы крестьянские комитеты (более 11 500), а сама реформа завершена чуть более чем за 20 дней. Действительно, ликвидация системы аренды сельскохозяйственных земель и передача их в собственность тех, кто их обрабатывал, была заветной мечтой всех крестьян. Поэтому реформа получила широкую поддержку в народных массах северокорейской деревни. Было изъято 1 млн 325 тыс. чопбо земли и передано в собственность 724522 крестьянских хозяйств. Крестьяне платили государству лишь 25-процентный налог[293].

После того, как была начата земельная реформа, и стало видно, что большинство народа поддерживает новый политический курс, 23 марта 1946 г. Временный народный комитет принял так называемую «Политическую программу из 20 пунктов» (Исип-кэ чонган), в которой перспективы государственного строительства были обрисованы более четко. Программа провозглашала необходимость реализации таких естественных для сложившейся ситуации задач, как ликвидация последствий японской колонизации, установление 8-часового рабочего дня, равенство мужчин и женщин, свобода слова и собраний и т. п. Однако Программа также говорила о необходимости подавления «антидемократических» и «фашистских элементов», что означало провозглашение курса на борьбу с оппозицией (которая, очевидно, не составляла большинства). Кроме того, в Программе отмечалась необходимость нового избрания местных народных комитетов, а также передачи в государственную собственность банков, крупных предприятий, рудников.

Вскоре после публикации Политической программы Временный народный комитет перешел к ее практической реализации. 10 августа 1946 г. был принят Закон о национализации промышленности, средств связи и банков. 3 ноября 1946 г. Временный народный комитет принял решение о проведении выборов в местные народные комитеты, по итогам которых в феврале 1947 г. было избрано Народное собрание Северной Кореи. Тогда же был принят первый план восстановления и развития народного хозяйства. Таким образом, Северная Корея вступила на путь развития плановой экономики. Согласно официальным данным, план 1947 г. был выполнен успешно: валовой объем промышленного производства составил 102,5% от запланированного, что было на 70% больше показателей предыдущего года.

К сентябрю 1948 г., к моменту провозглашения КНДР, Северная Корея пришла, четко определив путь социалистического строительства, в котором самую большую поддержку оказывал Советский Союз. Об этой поддержке, что вполне естественно, наиболее полную информацию можно получить в советской исторической литературе[294]. Важнейшим аспектом обеспечения стабильности в северной части Корейского полуострова являлось пребывание там советской армии.

Однако уже на следующий день после провозглашения КНДР, 10 сентября 1948 г., Верховное народное собрание приняло обращение к правительствам США и СССР о выводе войск из Кореи. Через месяц, 8 октября 1948 г., правительство КНДР обратилось к Советскому Союзу с предложением об установлении дипломатических и экономических отношений, на что получило положительный ответ уже 12 октября. Этот день считается днем установления дипломатических отношений между двумя странами. Первым послом СССР в КНДР стал Т. Ф. Штыков (годы работы 1948-1950), назначенный на этот пост 16 октября 1948 г. и возглавлявший ранее советскую делегацию в работе Совместной советско-американской комиссии по Корее. Вслед за СССР в течение октября — ноября 1948 г. КНДР признали государства будущего социалистического лагеря: Польская Народная Республика, Монгольская Народная Республика, Чехословацкая Республика, Народная Республика Болгария и др.

В феврале 1949 г. КНДР обратилась в ООН с просьбой о принятии ее в члены организации, однако, естественно, получила отказ. США и их союзники, с помощью которых на юге была образована Республика Корея, не могли признать КНДР в качестве единственного легитимного государства на Корейском полуострове. Именно на такое положение и претендовала КНДР, что, в частности, было отражено в ее Конституции. В свою очередь и Советский Союз не мог допустить признания в ООН Республики Корея, также претендовавшей на роль единственного легитимного государства на полуострове.

Взаимное непризнание друг другом двух корейских государств, неполное признание их на мировой арене делали ситуацию на Корейском полуострове крайне нестабильной.

Для укрепления молодого северокорейского государства требовалось развивать экономику и оборону. Положительный в то время опыт Советского Союза, одолевшего гитлеровскую Германию, давал надежды на то, что путь социалистического строительства навсегда избавит Корею от вмешательства внешних сил. К тому же развитие экономики готовило базу для повышения жизненного уровня, всестороннего развития общества Северной Кореи, реализуя тем самым надежды простого народа на лучшую жизнь после освобождения страны. Японская колониальная политика середины 1940-х годов, направленная на интенсивное промышленное развитие северной части Кореи, подготовила для этого хорошую базу.

В феврале 1949 г. Верховное народное собрание приняло двухлетний план восстановления и развития народного хозяйства страны на 1949-1950 гг. По показателям 1949 г. план был выполнен успешно. В 1949 г. валовая продукция национальной промышленности выросла в 3,4 раза по сравнению с 1946 г., производство средств потребления — в 2,6 раза. При этом текстильная промышленность за указанный период увеличила выпуск продукции в 6 раз. Валовой сбор зерновых культур в 1949 г. в сравнении с 1944 г. вырос на 20%. Уже в первый год двухлетки развернулось соревнование за ее досрочное выполнение.

В чем секрет таких удивительных показателей? С одной стороны, можно говорить об особенностях корейской культуры с ее традиционно развитым коллективизмом, обилием всевозможных организаций взаимопомощи в деревне, а также между родственниками или земляками. В таких условиях на традиционное сознание могли достаточно безболезненно накладываться стереотипы социалистических форм ведения хозяйства или управления страной. Представления о приоритете интересов государства над личными также не являются чуждыми корейской культуре.

С другой стороны, немалую роль в интенсивном развитии КНДР сыграла помощь стран социалистического лагеря и прежде всего СССР — страны-освободительницы, на долю которой приходилось 90% внешнеторговых связей КНДР. Помощь и сотрудничество носили весьма разносторонний характер. Рос объем торговли между двумя странами. Так, в 1948 г. товарооборот между СССР и КНДР составил 48,4 млн руб., что было в 1,6 раза больше всего объема торговли за два предшествующих года. В 1949 г. товарооборот вырос еще в 3 раза и составил 139,6 млн руб. Следует отметить, что более ²/₃ советского экспорта в Корею составляло промышленное оборудование и сырье для восстановления старых, разрушенных японцами или строительства новых предприятий.

Для закрепления двусторонних отношений и подписания соглашения об экономическом и культурном сотрудничестве между СССР и КНДР 3 марта 1949 г. в Москву поездом прибыла делегация КНДР во главе с Ким Ирсеном. Во время своего визита Ким Ирсен встречался с И. В. Сталиным[295]. Договор был подписан 17 марта 1949 г. После его заключения советско-северокорейские отношения стали еще более активными. В 1950 г. товарооборот достиг уровня в 700 млн руб. Речь идет действительно о товарообороте, а не односторонней помощи, так как из КНДР в СССР экспортировалась продукция горнодобывающей, металлургической и химической промышленности (интенсивно развивавшейся еще при японском колониальном режиме).

Помощь Северной Корее оказывалась также и в виде различных односторонних поставок из СССР, для оплаты которых Советский Союз предоставлял Северной Корее кредиты. Материальная помощь, предоставлявшаяся Советским Союзом КНДР, имела в конце 1940-х годов тенденцию постоянного роста. В 1949 г. она возросла в 4,6 раза по сравнению с 1946 г.

После подписания советско-северокорейского Договора о сотрудничестве (1949 г.) стали образовываться совместные советско-корейские акционерные общества по эксплуатации водного и воздушного транспорта, переработке нефти.

В 1948-1950 гг. в КНДР побывало большое число советских специалистов, работавших на различных объектах народного хозяйства, таких, как, например, Супхунская гидроэлектростанция, металлургический завод в Чхончжине и т. д. Была оказана помощь в реформировании системы народного образования КНДР. Для этого СССР предоставлял возможность северокорейским гражданам получать образование у себя или же направлял советских специалистов в Северную Корею. Примером может служить поездка корейских учителей летом 1946 г. в СССР для изучения советской системы образования и школьного дела, а также поездка летом 1948 г. в КНДР делегации советских преподавателей и специалистов во главе с биохимиком академиком А. И. Опариным для оказания помощи в реорганизации системы высшего образования и науки. К 1950 г. в Северной Корее было уже 15 высших учебных заведений, 69 техникумов и педагогических училищ.

Однако только экономическое, научно-техническое и культурное развитие страны вовсе не гарантировало его процветающего и самостоятельного будущего. На протяжении предшествующих столетий Корея нередко испытывала многочисленные притеснения со стороны иностранных держав и стала колонией одной из них — Японии. Одной из важнейших причин такого плачевного положения было отсутствие сильной национальной армии. Корее, как Северной, так и Южной, требовалась сильная армия для того, чтобы впредь не быть зависимой от какой-либо иностранной державы. СССР поддержал стремление КНДР развивать оборону страны, особенно в связи с тем, что США не торопились выводить войска из южной части Корейского полуострова. К тому же на территории соседней Японии были расположены многочисленные американские военные базы[296].

К 1950 г. КНДР удалось создать достаточно мощные вооруженные силы. Тогда в Корейской Народной Армии (КНА) насчитывалось 10 пехотных дивизий с общим числом военнослужащих в 182 680 человек, что было в 1,92 больше, чем в Южной Корее. В составе КНА было 242 советских танка Т-34, а также 176 самоходных орудий СУ-76, 210 боевых самолетов — Як-9, Ил-10 и Ил-2. В то же время в армии Южной Кореи было только 27 бронемашин. Несмотря на то, что по числу военнослужащих морского флота КНДР почти в 2 раза уступала Южной Корее, количество военных судов было практически одинаковым. Таким образом, северокорейская армия имела явное преимущество в боевой силе и технике и могла надеяться на победу в случае возникновения военного конфликта с Республикой Корея (при условии невмешательства третьих сил). Кроме того, Северная Корея, благодаря проведенной в стране земельной реформе и быстрому экономическому и культурному развитию, положительно отражавшемуся на росте общего уровня жизни ее населения, могла надеяться на поддержку рядовых граждан Южной Кореи. 30 июня 1949 г. Трудовая партия Северной Кореи формально объединилась в Пхеньяне с Трудовой партией Южной Кореи. Северная Корея надеялась на скорое объединение временно разделенной родины, тем более что в Республике Корея экономическое положение и отношения с союзниками складывались не так благоприятно, как в КНДР.

С провозглашением 15 августа 1948 г. Республики Корея в истории Южной Кореи начался период правления президента Ли Сынмана (1875-1965), период, который получил название «Первая Республика» (1948-1960). Не только в отечественной или зарубежной, что вполне естественно, но и в южнокорейской историографии политика Ли Сынмана оценивается критически. И это понятно: впоследствии он лишился своей власти в результате акции протеста всего южнокорейского народа, которая переросла в «Апрельскую революцию» 1960 г.

Придя к власти, Ли Сынман прежде всего попытался предпринять ряд шагов с целью укрепить ее, чтобы никакие политические коллизии не смогли бы лишить его места президента. При этом у него почти сразу возник конфликт с правящей Корейской демократической партией (Хангук минчжудан, сокращенно — Ханминдан), созданной в сентябре 1945 г. Сон Чжину (1889-1945). Партия настаивала на том, чтобы власть в стране концентрировалась в руках кабинета министров, а не президента. Желая дистанцироваться от образа «прояпонской лисынмановской партии», 10 февраля 1949 г. она была переименована в Демократическую гражданскую партию (Минчжу кунминдан).

Поэтому Ли Сынман решил, несмотря на свою предшествующую патриотическую антияпонскую деятельность, искать союзников среди тех, кто в свое время сотрудничал с японскими колониальными властями. С одной стороны, сами американцы иногда прибегали к услугам «власть имеющих» корейцев-коллаборационистов. С другой —большинство патриотических сил Южной Кореи, в частности популярный в народе председатель бывшего Временного правительства Республики Корея в эмиграции Ким Гу, были настроены на союз с коммунистами Северной Кореи, на создание единого государства. А это противоречило планам Ли Сынмана управлять сепаратно одной Южной Кореей. Поэтому его союз с местными патриотическими силами был в принципе невозможен.

Новую ориентацию на бывшие прояпонские силы Ли Сынман продемонстрировал в ходе реализации «Закона о наказании совершивших преступление против нации», опубликованного 22 сентября 1948 г. Тогда, 29 сентября 1948 г., был создан Специальный комитет, который должен был заниматься его исполнением. Только с 8 января 1949 г. начались первые аресты преступников, среди которых были такие известные деятели, как Чхве Ин[297] (1878-?, после 1950 г.), а также упоминавшиеся Чхве Намсон, Ли Гвансу. Чхве Ин, подобно Чхве Намсону и Ли Гвансу, тоже начинал свою деятельность как борец за независимость Кореи, был одним из тех, кто подписал Сеульскую декларацию независимости 1919 г., однако в 1930-е годы стал поддерживать японскую колониальную администрацию.

После ареста прояпонских коллаборационистов их передали суду. Но органы правосудия, в которых оставались выходцы из полиции времен японской колонизации, не торопились осуждать арестованных, из которых к различным срокам наказания были приговорены только 7 человек, да и то вскоре все они были освобождены. Более того, уже во время Корейской войны, 14 февраля 1951 г., было издано специальное постановление об отмене «Закона о наказании совершивших преступление против нации». Причину такой позиции Ли Сынмана историки, как правило, видят в его желании найти новую опору своей власти среди бывших сторонников японской колониальной администрации[298].

Сепаратистскую политику Ли Сынмана, несмотря на его прошлое как борца за независимость, не поддерживали не только южнокорейские политики, но и простой народ. В октябре 1948 г. вспыхнуло народное антилисынмановское восстание в городе Ёсу провинции Южная Чолла. Расквартированный в Ёсу 14-й полк национальной корейской армии должен был отправиться на остров Чечжудо для подавления вспыхнувшего в апреле того же года партизанского движения, направленного против создания сепаратного южнокорейского правительства. Полк отказался выполнить приказ и поднял восстание, возглавленное военнослужащими левых взглядов — Чи Чхансу и Ким Чжичхве. Одним из основных лозунгов восставших было объединение Северной и Южной Кореи. К солдатам присоединились рядовые граждане, и вскоре восстание распространилось на соседний город Сунчхон. Оно было подавлено при помощи американских войск 27 октября. Восстание показало, что сепаратное правительство Ли Сынмана не имеет поддержки в народе, а также то, что в стране велико влияние левых сил.

Для борьбы с последними (а значит и для укрепления сепаратного южнокорейского государства) 20 ноября 1948 г. был издан «Закон об охране государства» (Кукка поанбоп). В течение 1949 г. в рамках реализации этого закона были арестованы 118 621 человек, из них 16 — члены Национального собрания Республики Корея.

Однако подобные репрессивные меры Ли Сынмана, поддерживаемого находившимися в то время в Южной Корее американскими войсками, не подавили стремление южнокорейского народа жить в единой свободной стране, в которой реализовывались бы принципы социальной справедливости. После провозглашения сепаратной Республики Корея по всей стране развернулось партизанское движение. Наибольшую активность партизаны проявляли в горных районах южной части Корейского полуострова — в провинциях Кёнсан, Чолла, а также на острове Чечжудо. Партизанское движение приобрело поистине массовый размах. Только за апрель 1950 г. в Южной Корее произошло 2948 партизанских выступлений с числом участников порядка 65 тыс. человек.

Недовольные лисынмановским режимом партизаны, выступления которых отличались все большей организованностью и слаженностью действий, легко могли стать силой, способной свергнуть существующую власть. Такой поворот событий был тем более возможен, что после провозглашения Республики Корея здесь жил и вел активную деятельность глава Партии независимости Кореи, бывший председатель Временного правительства, популярный в народе Ким Гу. Он мог стать фигурой, консолидирующей оппозиционные силы. В январе 1949 г. Ким Гу в очередной раз потребовал вывода из Кореи «всех иностранных войск» (т. е. американских, поскольку из северной части Корейского полуострова советские войска уже ушли). Поэтому неудивительно, что 26 июня 1949 г. молодой офицер корейской армии Ан Духи, придя на официальную встречу с Ким Гу, предательски убил его несколькими выстрелами из пистолета. Следовал ли Ан Духи чьему-либо указанию сверху, или нет — неизвестно. Однако примечательно, что осужденный впоследствии Ан Духи в годы Корейской войны был освобожден и продолжил службу в вооруженных силах Республики Корея.

Таким образом, на рубеже 1940-1950-х годов Ли Сынман начал проводить политику укрепления своей власти путем постепенного подавления оппозиции. Недаром время правления Ли Сынмана получило в Южной Корее определение «диктатуры».

В экономической сфере Ли Сынман не торопился с проведением экономических реформ, что также являлось одной из причин массового недовольства его политикой. В силу географического положения и природных особенностей южная часть Кореи издавна являлась житницей страны. Здесь проживала большая часть населения страны, занимавшаяся главным образом земледелием. Поэтому самым насущным для Южной Кореи был вопрос проведения земельной реформы. В то время как в Северной Корее земельная реформа была осуществлена еще в марте 1946 г., в Южной Корее и после провозглашения Республики Корея аграрный вопрос продолжал находиться в стадии «обсуждения».

В принципе, земельная (как и любая экономическая) реформа не могла начаться в Южной Корее до 1948 г. по той простой причине, что бывшая японская собственность на землю и предприятия продолжали оставаться в руках Американской военной администрации. «Соглашение об урегулировании финансовых и имущественных расчетов» между Американской военной администрацией и новым правительством Южной Кореи было подписано только 11 сентября 1948 г. При этом 513 предприятий и 839 объектов недвижимости должны были быть распроданы частным лицам (всего 2268 объектов продажи), а остальное переходило под управление лисынмановского правительства. Сами США бесплатно получили ряд земельных участков и несколько крупных зданий, которые должны были обеспечивать нужды американского военного присутствия в Корее.

Обсуждение земельной реформы в Национальном собрании происходило вплоть до 21 июня 1949 г., когда закон, наконец, был принят. Однако опубликован он был только 25 марта 1950 г. Тогда же и началась земельная реформа. Если в Северной Корее государство не предоставляло компенсации за изымаемые у крупных и средних землевладельцев «излишки» земли сверх установленных норм, то в Южной Корее за земли, возвращаемые в казну, выдавались облигации Корейского банка. Норма не возвращаемой земли устанавливалась в 3 чонбо (около 3 га). В Северной Корее земли раздавались также бесплатно, а в Южной — «распределялись» с обязательством выплачивать установленную сумму порядка 150% среднего урожая с полученной земли в течение пяти лет. Иными словами, крестьяне были обязаны оплатить стоимость получаемых земель.

В исторической литературе, как в отечественной, так и в корейской, в том числе и в современной южнокорейской, итоги земельной реформы, завершившейся почти через год после ее начала, оцениваются весьма отрицательно. Реформа оказалась выгодной только крупным землевладельцам. Слишком долгое обсуждение проекта земельной реформы позволило крупным землевладельцам заранее разделить свои владения на мелкие участки и «подарить» или «продать» своим родственникам или даже заключить фиктивные сделки купли-продажи земли со своими арендаторами. В результате из 1 млн 440 тыс. чонбо земли, обрабатываемой в конце 1945 г. арендаторами, только около 550 тыс. чонбо оказались задействованными в процессе перераспределения. К тому же многие «новые владельцы» из бедных крестьян, будучи не в состоянии оплатить «полученные» наделы, перепродавали их, снова становясь арендаторами.

По поводу остальных аспектов экономической ситуации первых лет существования Республики Корея даже специальная корейская экономическая литература часто не содержит конкретных данных. Говорится лишь о том, что правительством была поставлена цель восстановления экономики страны, но эта цель практически никак не реализовывалась. Наверное, она и не могла быть осуществлена. Если Советский Союз с его плановой экономикой всегда мог выделить средства и специалистов для помощи союзному государству, то США в принципе не могли заставить предпринимателя вкладывать средства в бедную страну, сотрясаемую народными волнениями и имеющую слабо защищенные северные границы, за которыми находились враждебные КНДР и СССР. А с 1 октября 1949 г. к этому лагерю присоединился коммунистический Китай.

В то же время нельзя сказать, что Южная Корея была «брошена» США «на произвол судьбы». После того как 15 августа 1948 г. было объявлено о создании национальных вооруженных сил[299], 5 мая 1949 г.— флота и 1 октября 1949 г. — военно-воздушных подразделений, США по мере возможности и необходимости старались помочь своим южнокорейским союзникам в организации и вооружении национальной армии. 24 августа 1948 г. было заключено корейско-американское Административное соглашение, согласно которому забота о безопасности и обороне Республики Корея ложилась на плечи расквартированных там американских вооруженных сил. В сентябре 1948 г. было открыто военное училище сухопутных войск. После окончательного вывода вооруженных сил США из Южной Кореи в июне 1949 г., там осталось 500 человек военных советников, продолжавших оказывать помощь в укреплении национальных вооруженных сил. 26 января 1950 г. между США и Республикой Корея было подписано «Корейско-Американское соглашение о помощи во взаимной обороне», согласно которому США обязывались оказать определенную военную помощь, характер которой был конкретизирован позже на дополнительных совещаниях, проводившихся в марте 1953 г. Действительно, к 1950 г. США поставили в Южную Корею военной техники на сумму в 205,2 млн долларов. Это были автоматические винтовки, пистолеты, гаубицы, самолеты, военные корабли и т. п.

И, тем не менее, к середине 1950 г. южнокорейская армия была намного слабее, чем армия КНДР. В ее состав входило лишь 8 дивизий пехоты общей численностью 94 974 человека, что было в 2 раза меньше, чем в Северной Корее. У Южной Кореи не было ни одного танка, только 27 бронемашин, в то время как у Северной — целых 242. В авиации Южной Кореи насчитывалось только 22 самолета, из них половина учебных, в то время как у Северной — 210. В артиллерии в количественном отношении в армиях Юга и Севера был относительный паритет. Однако, в отличие от Северной, у Южной Кореи не было крупнокалиберных орудий.

Таким образом, несмотря на помощь США, южнокорейские вооруженные силы значительно проигрывали Корейской народной армии по боевой силе и технике.

Ко всему прочему, выборы в Национальное собрание, проводившиеся 30 мая 1950 г., закончились поражением сторонников Ли Сынмана, которые смогли получить лишь 53 места в парламенте из 186. При этом новая лисынмановская «правящая» Корейская гражданская партия (Тэхан кунминдан), спешно созданная 21 ноября 1949 г., получила всего 24 места.

В дополнение к этому, постоянные не прекращавшиеся выступления партизан в южных провинциях, выражавшие общенародное недовольство политикой Ли Сынмана, делали дальнейшее существование Республики Корея в рамках правящего режима практически невозможным. На Корейском полуострове назревала новая война.

Корейская война 1950-1953 гг. стала самым трагическим событием истории Кореи второй половины XX столетия. Эта война окончательно закрепила разделение Кореи на два враждебных государства, которое так и не удалось преодолеть на протяжении последующих пяти десятилетий. В историографии различных стран мира эта война именуется по-разному. В советской литературе она называется Отечественной освободительной войной корейского народа; в северокорейской историографии—просто Отечественной освободительной войной. Оба названия отражают позицию советских и северокорейских историков, заключающуюся в том, что война была вызвана агрессией с Юга и направлена на ее отражение, а значит, была справедливой. В Южной Корее ее определяют как «Война 6-25», т. е. война, начавшаяся 25 июня 1950 г. В таком варианте названия пет особой смысловой нагрузки. В западной историографии войну также именуют достаточно нейтрально, просто «Корейская война». Иногда подобному варианту названия следует и южнокорейская историография.

В настоящей монографии мы будем придерживаться последнего названия как наиболее «нейтрального» и в то же время отражающего новую тенденцию в восприятии этой войны в Российской Федерации. Действительно, существует необходимость называть и рассматривать войну 1950-1953 гг. в Корее достаточно осторожно и по возможности беспристрастно. По версии северокорейской и советской историографии, война была развязана лисынмановским режимом и «американским империализмом». Согласно взгляду южнокорейской, западной и новейшей российской историографии, войну начала Северная Корея.

С точки зрения автора настоящей монографии, не все было так просто, чтобы можно было с легкостью списывать ответственность за начало войны на какую-либо одну из сторон: Северную или Южную Корею, США или СССР и Китайскую Народную Республику. Несомненно одно: Корейская война была неизбежной. Отдельные предпосылки этой войны были изложены выше. Основной объективной причиной войны было разделение Корейского полуострова на два враждебных государства, не признававших легитимность друг друга и поддерживаемых двумя противоборствующими блоками — советским и американским.

Причин, определивших конкретное время начала войны, было значительно больше.

В середине 1949 г. из Южной Кореи были окончательно выведены американские войска. На короткое время КНДР и Республика Корея стали относительно независимыми от прямого воздействия внешних сил и получили возможность самостоятельно решать насущный вопрос объединения страны. Вместе с тем к концу 1949 —началу 1950 г. ситуация во внешнем мире, окружавшем Корею, также значительно изменилась, нарушив относительный баланс сил Севера и Юга.

В соседнем Китае к середине 1949 г. перевес в военном противостоянии между Народно-освободительной армией (НОА) китайских коммунистов и гоминьдановской армией во главе с Чан Кайши окончательно сложился в пользу коммунистов. К этому времени войска НОА заняли большую часть страны. В июне 1949 г. сам Чан Кайши во главе с 500 000 человек преданных ему войск переправился на остров Тайвань. 1 октября 1949 г. в Пекине было провозглашено образование Китайской Народной Республики (КНР), поддерживавшей тесные дружеские отношения с Советским Союзом. Таким образом, к северу от КНДР образовался прочный тыл из союза СССР и КНР, который теоретически можно было преодолеть только в случае развязывания мировой ядерной войны. К тому времени СССР уже обладал ядерным оружием, проведя его успешные испытания в августе 1949 г. 14 февраля 1950 г. был подписан советско-китайский Договор о дружбе и сотрудничестве. В южнокорейской и западной историографии утверждается, что в ходе подготовки этого договора на встрече с Мао Цзэдуном в Москве 22 января 1950 г. И. В. Сталин якобы объявил об отказе от ялтинских договоренностей 1945 г. и попросил у Мао Цзэдуна поддержки в борьбе с США. В любом случае, независимо от того, имел место такой факт или нет, в условиях начавшейся «холодной войны» союз с СССР автоматически означал противоборство с США, которые с 1948 г. стали строить планы возрождения Японии как будущего союзника и планировали оставить там свои военные базы.

При этом 12 января 1950 г., выступая на пресс-конференции перед американскими журналистами, государственный секретарь США Д. Ачесон обозначил так называемую «линию обороны США» в Тихом Океане, которая оставляла Корею, а также Тайвань за ее пределами. Таким образом, сотрясаемая антилисынмановскими народными волнениями Южная Корея, от тесного союза с которой США фактически отказывались, подставлялась под возможный удар с Севера, имевшего в то время значительное военно-экономическое превосходство над Югом.

Вполне вероятно, что с конца 1949 —начала 1950 г. в высшем руководстве Северной Кореи могли начать создавать планы военного объединения Корейского полуострова. Подобные методы разрешения вопросов территорий и власти были в известной степени «обычными и нормальными» для Дальневосточного региона того времени. Буквально «только что» китайские коммунисты (поддерживаемые СССР) военным путем свергли легитимную власть правительства Республики Китай во главе с Чан Кайши (имевшим в то время тесные отношения с США).

В связи с указанными планами в южнокорейской и западной историографии сообщается о секретном визите Ким Ирсена в СССР 30 марта — 25 апреля 1950 г., в ходе которого он будто бы обсуждал с И. В. Сталиным вопрос о возможности военного объединения Кореи. По сообщениям тех же источников, И. В. Сталин рекомендовал обсудить данный вопрос с «китайскими товарищами»[300]. 13-15 мая 1950 г. Ким Ирсен и Пак Хонъён посетили Пекин, встретились с Мао Цзэду-ном и провели переговоры по вопросу возможной взаимной помощи при осуществлении военных операций в южной части Кореи, а также на острове Тайвань. При этом в послании И. В. Сталина Мао Цзэдуну от 14 мая указывалось, что «предложенный корейцами план объединения» возможен только в случае согласия китайской стороны на его поддержку.

Не вдаваясь в дискуссию по поводу достоверности изложенных выше фактов, хотелось бы отметить следующее. Если предположить, что у северокорейского руководства имелись планы военного объединения Корейского полуострова, то последующие консультации КНДР с СССР и КНР были естественной необходимостью. Во-первых, на расположенных к югу от Кореи Японских островах находились американские войска, введенные туда еще в 1945 г. Во-вторых, южнокорейский президент Ли Сынман пользовался поддержкой США. Отсутствие поддержки КНР и СССР в случае ввода в Корею американских войск означало неминуемое поражение молодой северокорейской армии, не имевшей достаточного опыта широкомасштабных боевых операций.

Таким образом, к маю 1950 г. окончательно оформился военный союз КНДР, СССР и КНР. В западной историографии утверждается, что в КНДР были отправлены советские военные специалисты с целью оказать помощь в разработке операций в случае возможных боевых действий в южной части Корейского полуострова.

Однако все сказанное отнюдь не означает, что в начале 1950 г. КНДР только «готовилась к войне» и ее руководство не видело никаких других путей для решения корейского вопроса.

Еще в июне 1949 г. в Пхеньяне был создан Единый демократический отечественный фронт (ЕДОФ), в том числе с участием представителей Юга, одной из целей которого было достижение полной независимости Кореи и мирного объединения страны. Фронт, правда, имел левую направленность, поскольку призывал к укреплению дружбы с СССР и странами «народной демократии». Тем не менее, 7 июня 1950 г. ЕДОФ предложил заняться организацией общекорейских выборов, а 19 июня — соединить в один законодательный орган Верховное Народное Собрание КНДР и Национальное собрание Республики Корея. Несмотря на очевидную утопичность предлагавшихся проектов, развитое левое движение Южной Кореи могло оставлять известную надежду на определенные мирные шаги в межкорейском диалоге.

В то же время не только Северная, но и Южная Корея готовилась к возможному военному решению корейского вопроса. Ли Сынман, поначалу настаивавший на создании сепаратного государства в южной части Корейского полуострова, теперь также был не прочь распространить свою власть и на его северную часть, тем более, что, по Конституции Республики Корея, вся территория Корейского полуострова входила в состав южнокорейского государства[301]. Еще в сентябре 1949 г., обращаясь к американскому советнику в южнокорейском правительстве Р.Оливеру, Ли Сынман говорил о том, что «корейский народ страстно желает военного похода на Север». Американские власти, с одной стороны, располагали Южную Корею за пределами линии своей национальной обороны, с другой же — обещали оказать всестороннюю помощь и поддержку в случае агрессии коммунистов. Таким образом, для привлечения американской военной и экономической помощи южнокорейским властям было по-своему выгодно продемонстрировать американским союзниками нестабильность вдоль демаркационной линии, опасность «агрессии с Севера» с тем, чтобы заставить США приложить больше усилий для укрепления южнокорейской армии и оказания разнообразной помощи. Несмотря на то, что 26 января 1950 г. между США и Южной Кореей было подписано корейско-американское Соглашение о помощи во взаимной обороне, согласно точке зрения южнокорейской историографии 1990-х годов, и после подписания договора Корея по-прежнему оставалась для США страной, не имевшей особой значимости[302].

Наверное, поэтому южнокорейская сторона совершала неоднократные военные провокации у демаркационной линии. Так, по различным данным (без указания на сторону-инициатора), за 1949 —начало 1950 г. вдоль 38-й параллели имело место от 1274 до 1836 вооруженных столкновений. Крупнейшее из них произошло в конце июля 1949 г. Местом, где происходило наибольшее число вооруженных конфликтов, был полуостров Ончжин в западной части демаркационной линии. Один из американских ученых, Б. Камингс, чья точка зрения критикуется в современной южнокорейской историографии, считает, что Корейская война явилась в известной степени развитием вооруженных столкновений у демаркационной линии[303].

Таким образом, и КНДР, и Республика Корея в течение первых лет после провозглашения образования государства активно занимались вопросами укрепления своих вооруженных сил и тайно или открыто заявляли о готовности военным путем преодолеть временное, абсолютно ненормальное разделение страны на две части.

Война началась в 4 часа утра 25 июня 1950 г. Северокорейская и советская историография утверждают, что нападение совершила южнокорейская сторона. Однако ее войска не смогли продвинуться вглубь территории КНДР дальше, чем на 1-2 километра, после чего Корейская Народная Армия (К НА) перешла в контрнаступление и в течение считанных дней отбросила противника на многие десятки километров. Согласно южнокорейской, западной и современной российской историографии, война была начата северокорейской стороной. Уже с 12 июня 1950 г. подразделения КНА стали выдвигаться к югу и дислоцироваться на расстоянии 10-15 километров от демаркационной линии.

Как было отмечено, реальная ситуация на Корейском полуострове в начале 1950 г. была настолько сложна и неоднозначна, что в условиях неполноты доступной информации по этому вопросу, вряд ли будет корректно приписывать всю полноту ответственности за начало войны только одной из сторон[304].

Первый период Корейской войны (25 июня 1950 —15 сентября 1950) начался со стремительного продвижения Корейской народной армии вглубь территории Республики Корея[305]. Военное руководство КНДР планировало завершить военную операцию в южной части Корейского полуострова достаточно быстро, за 50 дней, ежедневно продвигаясь на юг примерно на 10 километров. Таким образом, к середине августа 1950 г. должен был быть взят крупнейший южный портовый город Пусан, а к 15 августа, ко дню 5-летия освобождения страны, Корея должна была стать единой.

Действительно, в первый период войны планы командования КНА были большей частью выполнены.

На следующий день после начала боевых действий, 26 июня 1950 г., Ким Ирсен как руководитель государства и глава Военного комитета выступил по радио с обращением к народу, в котором обозначил характер войны как «навязанной предательской кликой Ли Сынмана», а ее целями назвал «объединение, свободу, независимость и демократизацию» Кореи. 27 июня в КНДР было введено чрезвычайное военное положение, а 1 июля была объявлена всеобщая мобилизация. 4 июля 1950 г. Ким Ирсен был назначен Верховным главнокомандующим КНА.

С первого дня войны США стали оказывать активную помощь своему южнокорейскому союзнику. На экстренно созванном 25 июня заседании Совета Безопасности ООН в отсутствие делегации СССР была принята резолюция, в которой выражалась «серьезная озабоченность» нападением войск Северной Кореи на Республику Корея[306]. На следующий день, 26 июня, США фактически вступили в войну, направив в Корею свою авиацию, которая стала наносить воздушные удары по наступавшим северокорейским войскам. 27 июня президент США Г. Трумэн отдал приказ о поддержке американскими ВВС и ВМС армии Южной Кореи. В тот же день в ООН по инициативе американской делегации была принята новая резолюция, осуждавшая «вторжение» КНДР и призывавшая членов ООН оказать Республике Корея всестороннюю военную помощь для отражения наступательных операций северокорейских войск. Таким образом, с самых первых дней американская армия вступила в Корейскую войну.

Действительно, уже первые два дня войны показали неспособность армии Южной Кореи самостоятельно противостоять северокорейскому натиску. 26 июня передовые отряды КНА подошли к району Ыйчжонбу, северному пригороду Сеула. Республике Корея была крайне необходима срочная военная помощь. Понимая, что широкомасштабное  вступление  в  войну   США может произойти в  самое ближайшее время, северокорейские войска предприняли максимальные усилия для того, чтобы в кратчайший срок «занять» или «освободить»  как  можно  большую часть территории Южной Кореи.

Сначала все силы были брошены на Сеульскую (первую) операцию, которая началась 25 июня 1950 г. и имела целью окружить и занять Сеул — столицу КНДР, согласно Конституции 1948 г. 26 июня был взят северный пригород Сеула — Ыйчжонбу, а 28 июня — сам Сеул. Тогда же КНА удалось «освободить» город Чхунчхон в центральной части страны и Каннын у восточного побережья Кореи. Таким образом, Сеульская операция успешно завершилась к 29 июня 1950 г.

Однако к этому времени под контролем войск Республики Корея еще оставались южные предместья Сеула (Сувон), а также важнейший порт западного побережья Инчхон. Поэтому 30 июня 1950 г. войска КНА начали Сувонскую (вторую) наступательную операцию, сосредоточив главный удар в направлении города Пёнтхэк, находившегося южнее Сувона. Части 24-й американской пехотной дивизии оказывали помощь в обороне Сувона. Тем не менее уже к 6 июля Сувон был взят. Одновременно войска КНА продвинулись к югу на всем протяжении фронта.

Для защиты Южной Кореи требовалась более активная помощь США. Однако прямое вмешательство США в Корейскую войну, учитывая активную военно-техническую помощь КНДР со стороны СССР и ряд других обстоятельств, могло привести к разрастанию местного военного конфликта в новую мировую войну. Поэтому 7 июля 1950 г. при участии Совета Безопасности ООН была принята резолюция, согласно которой помощь Южной Корее должны оказывать «вооруженные силы ООН», в состав которых войдут военные подразделения армий 16 государств. Главнокомандующим силами ООН в Корее был назначен американский генерал Д. Макартур (1880-1964). Несмотря на то, что формально в Корейской войне должны были принять участие «объединенные вооруженные силы», на самом деле они по большей части были американскими. По данным отечественной историографии, подразделения США составляли: более 50% общей численности войск, действовавших на стороне Южной Кореи; 85,9% объединенных ВМС и 93,4% ВВС. В современной южнокорейской историографии представлены другие цифры: 88% сухопутных войск ООН, 83,3% ВМС и 98% ВВС.

Для того, чтобы не упустить военную инициативу в условиях все нарастающего участия в войне иностранных держав, 7 июля 1950 г. войска КНА начали Тэчжонскую (третью) операцию, целью которой был захват («освобождение») новой, временной столицы Республики Корея — города Тэчжона. Перед началом операции войска КНА, воевавшие в Южной Корее, были разделены на две армии — 1-ю (западную) и 2-ю (восточную). Командующим фронтом был назначен Ким Чхэк (1903-1951), заместитель председателя правительства, имевший длительный опыт работы в сфере государственной обороны.

Тэчжонская операция была построена так, что войска КНА должны были сначала продвинуться к югу, охватив Тэчжон с флангов, а затем взять город в кольцо. Угрожающее положение временной южнокорейской столицы вынудило лисынмановское правительство подписать в Тэчжоне 12 июля 1950 г. договор с американским военным командованием, предоставлявшим американским войскам, расквартированным в Корее, право экстерриториальности. 14 июля Ли Сынман передал главнокомандующему «войсками ООН» Д. Макартуру все права на управление южнокорейскими войсками. Это право стало реализовываться уже с 17 июля 1950 г. С этого времени можно говорить о фактическом начале «северокорейско-американской» войны на территории Корейского полуострова.

Тэчжонская операция, завершившаяся 20 июля 1950 г., также оказалась достаточно успешной для подразделений КНА. К этому времени под контролем КНДР находилась практически половина территории Южной Кореи. Для развития и закрепления успеха 21 июля была начата Нактонганская (четвертая) наступательная операция, ставившая своей целью выход к бассейну реки Нактонган, открывавшей дорогу к самому крупному южнокорейскому порту Пусан, и взятие городов Тэгу и Кимчхон. Операция завершилась 20 августа 1950 г., но уже не была такой успешной. КНА, встретив упорное сопротивление объединенных войск Южной Кореи и США, пришлось оставить некоторые из взятых рубежей у реки Нактонган. Причиной тому стала постоянно проводившаяся переброска американских вооруженных сил и техники в Пусан и его окрестности из соседней Японии и США. В результате к концу августа 1950 г. объединенные войска Республики Корея (т.е. американские войска) насчитывали 180 тыс. человек и в 2,5 раза превосходили войска КНА в живой силе, в 6 раз — в артиллерии и имели подавляющее преимущество в воздухе и на море.

У КНА оказались значительно растянутыми тылы, имелись проблемы в снабжении боеприпасами и продовольствием. В подобных обстоятельствах новая Пусанская (пятая) операция КНА, начавшаяся 31 августа 1950 г., была фактически обречена на провал. В первые несколько дней северокорейским войскам удалось продвинуться на 15-20 километров, но с 8 сентября они вынуждены были перейти к обороне.

Тем не менее сам факт стремительного продвижения северокорейских войск на юг страны, несмотря на участие в боях подразделений США, является весьма примечательным и объясняется не только военным превосходством КНА летом 1950 г. Во-первых, в самой Южной Корее настолько активизировалось левое движение, что для его подавления с июля 1950 г. отступавшие южнокорейские власти были вынуждены прибегать к массовым расстрелам его сторонников, например членов так называемой «Гражданской руководящей лиги» (Кунмин подо ёнмэн). Во-вторых, на территориях, перешедших под контроль КНДР, северокорейские власти заново проводили земельную реформу, основанную на принципах безвозмездной передачи земли крестьянам, а также создавали народные комитеты как органы местного самоуправления, знакомые южным корейцам по первым дням и неделям после освобождения страны. Поэтому северокорейская политика на вновь «освобожденных» территориях могла получить поддержку простого народа. В-третьих, по свидетельствам очевидцев Корейской войны, проживавших в 1950 г. в провинции Южная Чхунчхон и лично знакомых автору настоящей монографии, солдаты КНА были достаточно дисциплинированы и деликатно вели себя с мирным населением Южной Кореи. Единственным объектом репрессий становились южнокорейские мужчины призывного возраста[307].

Итак, 8 сентября 1950 г. продвижение северокорейских войск на юг было остановлено. Большая часть территории Корейского полуострова вошла в состав КНДР. Под контролем властей Республики Корея осталось всего 10% южнокорейской территории.

Активное участие в ходе боевых действий «войск ООН» положило начало второму периоду войны (16 сентября 1950 — 24 октября 1950). 13 сентября 1950 г. в тылу КНА у портового города Инчхон, открывавшего путь на Сеул по реке Ханган, начал высаживаться морской десант войск ООН (главным образом американских) в составе 45 тыс. человек, доставленных на 230 кораблях и 400 самолетах. У КНА было всего 3 тыс. человек, пытавшихся защищать Инчхон. В обороне Инчхона особенно отличился гарнизон острова Вольмидо, состоявший из одного стрелкового батальона, который в течение трех дней сдерживал натиск десанта войск ООН. Поэтому только 16 сентября десант смог начать продвижение на Сеул. Тогда же, 16 сентября, 8-я армия США перешла в контрнаступление на пусанском плацдарме.

Второй период войны характеризовался таким же стремительным наступлением войск ООН и Республики Корея на север Корейского полуострова, каким было наступление северокорейских войск в первый период войны. Упорством отличалось лишь сопротивление войск КНА у Сеула 16-28 сентября и у Пхеньяна 20-23 октября. Однако продвижение союзных войск на север вряд ли можно назвать в полном смысле слова «наступлением», поскольку оно происходило путем высадки десанта по воздуху или по морю и взятием отдельных населенных пунктов, в то время как значительные подразделения КНА еще оставались в тылу противника, будучи отрезанными от основных частей. Некоторые из них не возвратились на Север, а продолжили сопротивление на Юге в составе партизанских отрядов[308].

К 1 октября 1950 г. союзные войска вышли к 38-й параллели, а 24 октября — к западной части корейско-китайской границы у города Чхосан, откуда открывался путь на Китай по долине реки Хуньцзян, северного притока реки Амноккан (китайское название — Ялуцзян).

На следующий день, 25 октября, в Корейскую войну вступили китайские народные добровольцы. Так начался третий этап войны (25 октября 1950 — 29 июня 1951). Несмотря на определение «китайские народные добровольцы» (КНД), избранное для того, чтобы с формальной точки зрения скрыть факт официального участия армии КНР в Корейской войне, в действительности на Корейском полуострове воевали кадровые китайские военные. Возглавлял их маршал Пэн Дэхуай (1898-1974), с 1928 г. командовавший различными подразделениями китайской Красной армии. К концу октября к китайско-корейской границе были переброшены пять китайских стрелковых корпусов и три артиллерийские дивизии. Они начали переправляться на территорию Кореи еще 19 октября 1950 г.

КНР уже в начале осени 1950 г. была готова к оказанию помощи Корейской Народно-Демократической Республике, о чем было официально заявлено китайским МИДом. Американские военные самолеты в период с 27 августа по 24 октября 1950 г. свыше 200 раз вторгались в воздушное пространство КНР. Выход южнокорейских войск и войск ООН к корейско-китайской границе создавал известную угрозу Китаю, о чем было объявлено 4 ноября 1950 г. в Совместном заявлении КПК и общественных и демократических организаций Китая.

Советский Союз также старался оказать помощь корейским и китайским союзникам, воевавшим против главного врага СССР — США. В отличие от США, которые имели возможность прямого ввода своих войск в Корею под флагом ООН, Советский союз не мог предпринять аналогичных шагов. Поэтому его помощь выражалась главным образом в поставке военной техники, обучении корейских и отправке в Корею и Китай советских военных и гражданских специалистов. В случае ухудшения обстановки на театре военных действий СССР готовился к отправке в Корею пяти бронетанковых дивизий. Перед вступлением в Корейскую войну китайских народных добровольцев, в район города Аньдун, расположенный на северном берегу реки Амноккан, напротив корейского города Синыйчжу, было направлено советское авиационное соединение. Советские летчики принимали активное участие в защите неба Китая и северной части Кореи от атак американской авиации. По сообщениям западных источников, с 11 ноября 1950 г. по 6 декабря 1951 г. советская авиация уничтожила 510 американских самолетов, а артиллерия ПВО —59. При этом Советский Союз потерял 63 самолета МиГ-15 и 30 летчиков.

Итак, при поддержке советской авиации 25 октября 1950 г. китайские народные добровольцы вступили в Корейскую войну. Для координации их действий с войсками КНА было создано Объединенное командование во главе с Ким Ирсеном. С первых дней объединенные северокорейские и китайские войска перешли в контрнаступление.

25 октября началась Унсанская (первая) операция в рамках третьего этапа Корейской войны. В операции объединенные северокорейско-китайские войска поставили целью освобождение северных территорий Кореи от китайской границы до реки Чхончхонган. Операция завершилась 5 ноября 1950 г. 13 ноября, правда, объединенные войска ООН снова попытались форсировать Чхончхонган, однако продвижение на север оказалось для них невозможным.

Развивая достигнутые успехи, 25 ноября 1950 г. КНА и КНД начали Пхеньян-Хыннамскую (вторую) наступательную операцию, имевшую целью освобождение всей территории КНДР вплоть до 38-й параллели. В первые несколько дней северокорейско-китайским войскам удалось разгромить левый фланг 8-й армии США, английскую и турецкую бригады. Во многом успех северокорейских войск объяснялся тем, что в тылу у войск ООН находились части так называемого 2-го фронта КНДР, в состав которого входили северокорейские подразделения, не отступившие на север после того, как американские (союзные) войска продвинулись вплоть до китайской границы, б декабря 1950 г. соединения 2-го фронта КНДР освободили восточный порт Вонсан. В тот же день объединенные войска КНА и КНД взяли Пхеньян. К 24 декабря северокорейские и китайские войска вышли к 38-й параллели.

Для закрепления успеха 31 декабря была начата Сеульская (третья) наступательная операция (31 декабря — 8 января 1951 г.). В ходе этой операции в течение достаточно короткого времени северокорейско-китайским объединенным войскам удалось взять Сеул (4 января), а также Инчхон, Сувон и ряд других важнейших населенных пунктов у 37-й параллели. Одновременно в районе Инчхона начались инженерные работы для того, чтобы не допустить повторной высадки десанта войск ООН.

Нахождение Сеула в руках северокорейских властей было фактом, недопустимым для войск ООН, которые тут же стали готовиться к операции за возвращение Сеула под южнокорейский контроль. К середине января 1951 г. на западном участке фронта было сосредоточено 130 тыс. человек войск ООН и большое количество авиации, артиллерии, танков. Объединенные войска ООН и Республики Корея начали ответное наступление на Сеул 27 января 1951 г. Для отражения атаки северокорейско-китайские войска 25 января начали так называемую Сеульско-Хвенсонскую (четвертую) операцию активной обороны (25 января —21 апреля 1951 г.). Однако им не удалось сдержать наступление американо-корейских войск, и 14 марта 1951 г. Сеул был оставлен. В развитие успешного наступления, войска ООН попытались высадить десант в районе Мунсана, севернее Сеула, т. е. прибегнуть к тактике второго этапа войны и попытаться продвинуться на север. Однако попытка оказалась неудачной.

В это время Д. Макартур, главнокомандующий войсками ООН в Корее, настаивал на расширении масштабов войны. Поскольку в Корейскую войну были вовлечены подразделения КНР, он предлагал развернуть боевые операции в Маньчжурии, привлечь к участию в войне гоминьдановскую армию Чан Кайши (бежавшего на Тайвань) и открыть в Китае второй южный фронт. Таким образом, Корейская война вновь могла стать запалом для новой мировой войны. Однако американское командование благоразумно решило снять Д. Макартура со своего поста 11 апреля 1951 г. и назначить на его место генерала М. Риджуэя.

К середине апреля 1951 г. общая численность войск ООН составляла 230 тыс. человек. 8-я армия США, являвшаяся основой войск ООН в Корее, имела около 1000 танков и 1600 самолетов.

Несмотря на укрепление сил ООН в Корее, 21 апреля 1951 г. северокорейско-китайские войска предприняли Кэсон-Сеульскую (пятую) операцию активной обороны (21 апреля — 9 июня 1951 г.) с целью возвращения Сеула под контроль КНДР. И первые несколько дней операции оказались довольно успешными для подразделений КНА и китайских народных добровольцев. К 29 апреля им удалось отбросить войска ООН на 40-60 километров вглубь южнокорейской территории. Однако уже 5 мая северокорейско-китайские войска были отведены на 10-20 километров на север. 16-21 мая ими была предпринята вторая попытка прорыва на юг. Несмотря на то, что в течение первых дней северокорейско-китайским войскам удалось одержать значительные победы на восточном участке фронта, 21-22 мая начался их очередной отвод. К 9 июня 1951 г. фронт окончательно стабилизировался в районе 38-й параллели. Однако, в отличие от довоенного времени, линия разграничения между Югом и Севером не проходила точно по 38-й параллели: на западном участке фронта северокорейские войска продвинулись значительно южнее, а на центральном и восточном участках войска ООН заняли бывшие территории КНДР.

Какое-либо наступление одной из воюющих сторон к югу или к северу от 38-й параллели стало практически невозможным. С одной стороны, северокорейско-китайские войска имели явное преимущество в живой силе. За годы Корейской войны только число убитых или раненых китайских офицеров и солдат составило около 1 млн человек[309]. Легко представить, насколько велико было число китайских бойцов, сражавшихся в Корее (точные цифры автору настоящей монографии не встречались). Для сравнения заметим, что общее число потерь войск ООН и южнокорейской стороны убитыми, ранеными и без вести пропавшими составило 409 тыс. человек[310]. К концу июня численность союзных войск южной стороны возросла до 555 тыс. человек. К тому же войска ООН в Корее превосходили северокорейского противника в авиации, артиллерии и другой военной технике. Дальнейшее продолжение войны становилось бессмысленным.

Между 10 и 12 июня 1951 г. Ким Ирсен и член ЦК Компартии Китая Гао Ган посетили Москву, где вели переговоры с И. В. Сталиным о целесообразности перемирия. На переговорах, а также в ходе последующей переписки И. В. Сталина с Мао Цзэдуном было достигнуто соглашение о необходимости перемирия[311]. Вслед за этим 23 июня 1951 г. представитель СССР в ООН Я. А. Малик выступил с предложением о прекращении огня и отводе войск воюющих сторон от 38-й параллели, т.е. речь шла о мирном урегулировании корейского вопроса. 25 июня президент США Г. Трумэн заявил о своем согласии с мирным предложением, и 30 июня от имени генерала М. Риджуэя Объединенному командованию северокорейских и китайских войск было передано сообщение о готовности войск ООН вести переговоры. Так начался последний, четвертый этап Корейской войны (30 июня 1951 — 27 июля 1953).

Предварительные переговоры состоялись 8 июля 1951 г., официально переговоры начались 10 июля в городе Кэсон, который до начала Корейской войны находился на территории Республики Корея, а к лету 1951 г. перешел под контроль КНДР и был ближайшим к линии фронта крупным населенным пунктом. На переговорах обсуждались такие вопросы, как установление демаркационной линии, создание демилитаризованной зоны к северу и югу от нее, образование особого органа, который должен был отвечать за соблюдение перемирия. Северокорейскую делегацию возглавил начальник Генерального штаба Нам Иль, а со стороны ООН — главнокомандующий ВМС США на Дальнем Востоке Т. Джой.

Однако мирные переговоры вскоре были приостановлены. Современная южнокорейская историография обвиняет Ли Сынмана в развертывании движения против перемирия. Действительно, с точки зрения Южной Кореи, трудно было согласиться с тем, что к Северной Корее отошла часть территорий на западе с центром в городе Кэсон, принять то, что межкорейская граница значительно приблизилась к Сеулу.

18 августа 1951 г. началось первое летнее наступление войск Южной Кореи и ООН. Однако целью его было вовсе не «возвращение» территорий у западной части фронта, а попытка прорваться в сентябре месяце к Вонсану (на востоке) и даже к Пхеньяну. Поэтому основным направлением удара стало восточное в районе Хвачхони и Инчже и центральное в районе Кимхва (другой возможный вариант прочтения — Кымхва) направления. Наиболее ожесточенные бои развернулись в районе высот 1211 и 1052. Однако первое летнее наступление оказалось неудачным для войск Юга и было прекращено 18 сентября.

29 сентября 1951 г. началось второе осеннее наступление южнокорейско-американских войск. Главные бои развернулись в центральной части фронта у Чхорвона и в восточной части у высот 1211 и 1052. К концу октября 1951 г. стало очевидным, что Южной стороне не удается прорвать линию обороны КНДР. Тогда обе стороны приняли решение возобновить мирные переговоры. Местом их проведения стал не Кэсон, находившийся на Севере, а Пханмунчжом — небольшой пункт в западной части линии фронта, где оборудовали специальные помещения для переговоров, которые начались 25 октября 1951 г.

Одновременно с началом переговоров обе стороны приступили к строительству оборонительных инженерных сооружений. Поскольку большая часть линии фронта, центральная и восточная, проходила в гористой местности, войска КНА и китайских народных добровольцев приступили к сооружению тоннелей, служивших лучшей защитой от воздушных налетов американской авиации. Так, к середине 1952 г. на один батальонный район обороны войск приходилось по 450-500 метров тоннелей.

Переговоры в Пханмунчжоме продолжались в течение следующего, 1952 г., несмотря на многочисленные весенние и летние попытки Южной стороны прорвать фронт. Особые затруднения возникли осенью в связи с вопросом репатриации военнопленных. Некоторые из плененных солдат и офицеров не хотели возвращаться назад[312]. Переговоры прервались 8 октября 1952 г. 14 октября началось третье осеннее наступление войск ООН и Республики Корея в центральной и восточной части фронта. Сотни американских самолетов обрушили бомбовые удары как вдоль линии фронта, так и на северокорейские города в тылу. К восточному побережью было стянуто до 300 кораблей. Самые ожесточенные бои происходили в районе Кимхва, в центральной части фронта. Однако уже 25 ноября южнокорейско-американские войска были вынуждены прекратить наступление.

25 января 1953 г. по всему фронту началось четвертое зимнее наступление объединенных войск ООН и Республики Корея. В качестве основной задачи ставился выход на рубеж Нампхо-Пхеньян-Вонсан, т. е. продвижение вглубь северокорейской территории на расстояние порядка 200 километров. Но это наступление также не принесло ожидаемых результатов. Наоборот, в мае 1953 г. Северная сторона предприняла ряд контрнаступательных операций, главным образом в восточной части фронта, у реки Пукханган, а также в его центральной части. Насчитывают до трех наступательных операций объединенных северокорейских и китайских войск, которые разворачивались с 1 мая (датой начала отмечают также 13 или 27 мая) по 27 июля (указывают на 13 или 15 июля как время завершения северокорейского наступления). Следует отметить, что впервые за долгое время предпринятые Северной стороной наступательные операции были достаточно успешными и подтолкнули обе воюющие стороны к скорейшему заключению соглашения о перемирии.

К 19 июля 1953 г. было достигнуто единство мнений по всем пунктам будущего соглашения. С 20 июля началась работа по определению места прохождения демаркационной линии, а 27 июля 1953 г. в 10 часов утра в Пханмунчжоме было наконец-то подписано Соглашение о перемирии, состоявшее из преамбулы, 5 статей и приложения. Оно было подписано представителями трех основных воюющих сторон — КНДР, КНР и войск ООН и объявляло о прекращении огня с 22 часов того же дня. Отказавшийся еще 25 мая 1953 г. от ведения переговоров южнокорейский генерал Чхве Доксин присутствовал на церемонии подписания Соглашения, однако поставить свою подпись отказался. Южнокорейская сторона долгое время отказывалась от установления мира с Северной Кореей, но, в конечном счете, была вынуждена согласиться под давлением США, которые обещали подписать новый договор о сотрудничестве в сферах обороны и экономики.

Корейская война закончилась победой как для КНДР, так и для Республики Корея. Обоим государствам, в течение некоторого периода почти полностью оккупированным вражескими войсками, удалось практически полностью отстоять свои территории. В южнокорейской историографии, правда, факт победы передается чуть более скромным выражением: «преодоление государственных трудностей». В любом случае и Корейская Народно-Демократическая Республика, и Республика Корея продолжили свое развитие в направлениях, определенных при основании каждого из государств. Подобный исход войны в условиях паритетного противостояния недавно сформировавшихся социалистического (во главе с СССР) и капиталистического (во главе с США) лагерей был объективно предопределен.

Однако Соглашение о перемирии от 27 июля 1953 г., будучи по своему характеру временным, не принесло долгожданного мира. Два корейских государства по-прежнему не признавали друг друга и объявляли своей территорией весь Корейский полуостров, который с этого времени стал постоянным источником нестабильности в Восточной Азии. Корейская война окончательно закрепила разделение полуострова на два враждебных государства, являвшихся азиатскими форпостами двух военно-политических блоков. Из-за вынужденной или добровольной миграции населения с севера на юг и наоборот появилось большое количество разделенных семей, когда дети и родители, братья и сестры оказались по разные стороны от демаркационной линии. После войны проблема объединения Кореи стала важнейшей и практически неразрешимой задачей правительств обоих государств. Последующие 30-40 лет XX столетия принесли двум Кореям лишь первые робкие шаги на пути межкорейского сближения. Только начиная с 1990-х годов межкорейские отношения вступили в фазу активных контактов.

За хрупкий мир и право КНДР и Республики Корея продолжать строить общество своего типа была заплачена очень дорогая цена. За годы войны общее число погибших достигло 1,5 млн человек, а раненых — 360 тыс., многие из которых на всю жизнь остались калеками. Северная Корея была полностью разрушена американскими бомбардировками, так что в конце Корейской войны американское военное командование официально заявило, что в Северной Корее «больше нет объектов для бомбардировки». Там было уничтожено более 8 700 промышленных предприятий, более 600 тыс. жилых домов. Ущерб, нанесенный экономике КНДР, оценивался в сумму, превысившую 420 млрд вон.

Несмотря на то что Южная Корея не подвергалась таким разрушительным бомбардировкам, как Северная, ущерб, который страна понесла от боевых действий, также был достаточно велик. За годы войны в Республике Корея было разрушено 44% зданий, уничтожено 42% промышленного оборудования, 68% промышленных предприятий. Экономический кризис был настолько велик, что к началу 1953 г. ценность национальной валюты (так же, как и в Северной Корее, именовавшейся вона) упала в 11 раз, поэтому в феврале 1953 г. правительство было вынуждено провести денежную реформу. Цены за годы войны выросли в 18 раз. Общий экономический ущерб, нанесенный Республике Корея, оценивается суммой в 3 млрд долларов США.

После войны в Южной Корее значительно усилилась антикоммунистическая идеология, что отрицательно отразилось на развитии демократического движения.

В годы войны также имела место масштабная миграция населения, связанная с изменением границ демаркационной линии, добровольным переходом в Северную или Южную Корею сторонников левых или правых сил (одновременно с поочередным отступлением войск Севера и Юга), а также в связи с насильственной депортацией населения на Север (до 83 тыс. человек; относительно Юга сведения отсутствуют).

Другим немаловажным итогом Корейской войны стало возвращение на Корейский полуостров американских вооруженных сил, что противоречило ст. 4 Соглашения о перемирии, в которой говорилось о необходимости вывода из Кореи всех иностранных войск. 1 октября 1953 г. был заключен корейско-американский Договор об обеспечении взаимной безопасности, согласно которому на территории Республики Корея должны были быть расквартированы американские войска. Присутствие вооруженных сил США на Корейском полуострове, с одной стороны, защищало Южную Корею от «агрессии с Севера», т. е. на первых порах в известной степени служило гарантом мира. С другой стороны, в Республике Корея начался процесс частичной американизации корейской культуры, который оценивается достаточно негативно самими южными корейцами. В-третьих, со временем факт наличия в Южной Корее американских вооруженных сил стал важнейшим препятствием в межкорейском диалоге и из гаранта мира (в связи с изменением внутрикорейской и международной обстановки) превратился в фактор нестабильности.

С конца 1953 г. Республика Корея и Корейская Народно-Демократическая Республика стали развиваться как два независимых, совершенно не связанных и взаимно не признающих друг друга враждебных государства, населенные одной нацией, имевшей некогда единую историю.

Северная Корея оказалась в уникальном геополитическом положении, будучи окруженной тремя сильнейшими державами мира: с юга — враждебными США, контролировавшими всю систему обороны Южной Кореи, а с севера — Китаем и СССР, отношения с которыми со временем заметно охладели. Поэтому Северная Корея была вынуждена тратить много сил и выделять большие средства, чтобы развивать свои вооруженные силы.

Южная Корея стала фактически островным государством, отделенным от внешнего мира с запада, юга и востока морями, а с севера — наглухо закрытой демаркационной линией. Для поддержания порядка в разрушенной стране и восстановления экономики Ли Сынман пошел по пути усиления единоличной власти, которую сами южные корейцы стали воспринимать как диктатуру.

Новый исторический период, начавшийся в 1953 г., после окончания Корейской войны, и завершившийся в 1961 г. с приходом к власти «диктатора» Пак Чонхи, был очень важным для Южной Кореи. Он во многом определил дальнейший путь ее развития. Во-первых, именно в это время назревало и затем реализовалось первое выступление народа Республики Корея против собственного правительства, которое обозначило новый этап его национальной и политической зрелости и показало объективную необходимость будущих демократических преобразований. Во-вторых, несмотря на тяжелое экономическое положение страны, именно в этот период стали укрепляться и набирать силу структуры, ставшие основой для последующего рывка в развитии ее экономики.

В преддверие Корейской войны Ли Сынман стал стремительно терять свою популярность как среди корейских политиков, так и в народных массах. Поскольку корейское Национальное собрание[313], избиравшее президента страны и имевшее полномочия вносить поправки к Конституции, создавалось исходя из партийной принадлежности кандидатов, выставлявших свои кандидатуры на выборах, Ли Сынман решил создать свою политическую партию. Корейская война, в ходе которой президент страны был наделен особыми полномочиями, давала хорошие шансы Ли Сынману укрепить власть.

Еще в конце 1951 г., когда линия фронта стабилизировалась в районе 38-й параллели, ряд политических организаций, как входивших в парламент, так и не представленных в нем, создали Подготовительный комитет для образования новой партии. Однако сразу же две группировки в новом Комитете разделились на две враждующие части. Поэтому 23 декабря 1951 г., в день образования новой «пролисынмановской» партии, фактически было образовано две партии с одним и тем же названием — «Либеральная партия» (дословно: «Партия свободы» — Чаюдан). Только к лету 1952 г. удалось частично преодолеть противостояние, и руководство партией взял на себя Ли Бомсок (1900-1972) — известный борец за независимость Кореи. С 1941 г. он исполнял обязанности начальника штаба Армии возрождения (Кван-боккун), а после образования Республики Корея возглавил новое правительство (одновременно, чуть более полугода, занимая должность министра обороны), а в 1952 г. был министром внутренних дел.

5 августа 1952 г. должны были состояться вторые президентские выборы. Несмотря на создание лояльной Ли Сынману, но еще слабой Либеральной партии, парламентское большинство было далеко не на стороне Ли Сынмана. Поэтому старая система выборов президента через парламент означала практическую невозможность для Ли Сынмана быть переизбранным на второй срок. Поэтому при поддержке Либеральной партии с конца 1951 —начала 1952 г. в Национальное собрание стали вноситься предложения об изменении Конституции и введении прямых президентских выборов. Поначалу они не получили должной поддержки. Однако, воспользовавшись военным положением, 26 мая 1952 г. Ли Сынман смог отправить за решетку 47 оппозиционных членов парламента. В результате 4 июля 1952 г. поправку к Конституции удалось принять. На августовских выборах президента Ли Сынман был выдвинут кандидатом от Либеральной партии. На пост вице-президента претендовал Ли Бомсок.

Августовские выборы принесли Ли Сынману победу. Возможно, в его популярности среди народа свою роль сыграл факт удачного вовлечения в Корейскую войну войск ООН, которые помогли отстоять территорию Республики Корея. С другой стороны, Программа Либеральной партии, адресованная прежде всего «рабочим, крестьянам и имеющим совесть предпринимателям» и обещавшая «покончить с эксплуатацией»[314], также способствовала определенной популярности партии в народе.

После окончания Корейской войны Ли Бомсок попытался привлечь в Либеральную партию своих сторонников из некогда возглавляемого им Союза демократической молодежи (Минчжок чхоннён-дан). Его попытка занять лидирующие позиции в южнокорейской политике привела к конфликту с Ли Сынманом, который был вынужден в сентябре 1953 г. исключить Ли Бомсока из партии. Либеральная партия оказалась на грани развала. Однако 5-й Съезд Либеральной партии, созванный в марте 1954 г., передал руководство непосредственно Ли Сынману. Его заместителем стал Ли Гибун (1896-1960), ближайший соратник Ли Сынмана, занимавший с 1951 г. пост министра обороны.

Укрепившая свои ряды Либеральная партия смогла одержать победу на очередных (третьих) парламентских выборах, которые проходили 20 мая 1954 г. Согласно южнокорейской историографии, Либеральная партия смогла получить ²/₃ (137) мест в парламенте во многом благодаря не совсем демократическим методам проведения выборов и привлечению полиции.

Таким образом, с середины 1954 г. Ли Сынман на время значительно укрепил свою власть и смог приступить к дальнейшему пересмотру Конституции, направленному на укрепление власти президента. Новая, вторая по счету группа поправок была принята 27 ноября 1954 г. большинством в ²/₃ голосов (135 из 203)[315] и опубликована 29 ноября того же года. Таким образом, на следующих президентских выборах 15 мая 1956 г. Ли Сынман должен был одержать победу.

Однако его политика, направленная на усиление собственной авторитарной власти, и неэффективные шаги в сфере экономики вызывали у населения Южной Кореи все большее недовольство. 18 сентября 1955 г. из бывшей Демократической гражданской партии (Минчжу кунминдан) была образована оппозиционная Демократическая партия (Минчжудап). В первом пункте ее Программы указывалось на необходимость борьбы с диктатурой (т. е. «диктатурой» Ли Сынмана) и развитие демократии. Партию возглавил Син Икхи (1896-1956), известный деятель движения за независимость, бывший член Временного правительства Республики Корея в эмиграции, соратник Ким Гу. Следует отметить, что в современной южнокорейской историографии деятельность Демократической партии как оппозиционной лисынмановскому режиму оценивается весьма положительно, в отличие от советской, в которой деятельность партии называют отражением интересов национальной буржуазии. Тем не менее в третьем пункте Программы партии говорилось о необходимости распределения благ в соответствии с принципами общественной справедливости и повышения уровня благосостояния крестьян, рабочих и других представителей трудовых масс. По-видимому, в 1950-е годы в Южной Корее, несмотря на провозглашенную политику антикоммунизма, левые идеи еще оставались достаточно популярными как в народе, так и среди политиков, которые пользовались ими для достижения поставленных целей.

Очевидно, Программа Демократической партии оказалась достаточно привлекательной для народа. В ходе предвыборной президентской кампании 1956 г. Син Икхи — кандидат на пост президента от Демократической партии, пользовался большой популярностью в народе. Однако всего за 10 дней до выборов, 5 мая 1956 г., по пути в провинцию Чолла Син Икхи скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг. Партия оказалась практически безоружной в борьбе против диктатуры Ли Сынмана. Большие надежды возлагались на Чан Мена (1899-1966), который в 1951 г. непродолжительное время возглавлял кабинет министров Республики Корея и был выдвинут на пост вице-президента от Демократической партии.

Президентские выборы 15 мая 1956 г. принесли Ли Сынману победу. Он сумел набрать более 5,046 млн голосов. Вторым по количеству набранных голосов стал Чо Бонам (1898-1959), который представлял «Комитет по продвижению Партии прогресса», созданный 26 января 1956 г., за несколько месяцев до выборов. Сама Партия прогресса (Чинбодан) окончательно оформилась лишь в ноябре 1956 г. Чо Бонам набрал 2,163 млн голосов. Более 1,856 млн голосов было отдано за умершего Син Икхи, чье имя, очевидно, не успели изъять из бюллетеней. Эти голоса были признаны недействительными. Следовательно, Ли Сынман набрал всего 52% голосов, если учитывать голоса, отданные за покойного Син Икхи (или 70%, если не брать их в расчет). Иными словами, победа Ли Сынмана была очень непростой. В южнокорейской историографии отмечается, что перед выборами Ли Сынман прибегал к таким методам давления, как террор, шантаж, подкуп. На выборах вице-президента победил представитель Демократической партии Чан Мен, набравший 4,012 млн голосов и значительно опередивший Ли Гибуна, кандидата от лисынмановской Либеральной партии.

Таким образом, третьи президентские выборы, несмотря на изменение Конституции страны, наглядно продемонстрировали все большее падение популярности Ли Сынмана. Не за горами было новое испытание на прочность его власти: парламентские выборы, намеченные на май 1958 г. Следующий после президентских выборов 1957 год показал, что кроме Демократической партии у Ли Сынмана появился новый серьезный противник — Партия прогресса, лидер которой — Чо Бонам получил достаточно сильную поддержку на предшествующих президентских выборах. В ее Программе, ставившей своей целью как процветание национального капитала, так и улучшение жизни крестьян, рабочих и деятелей культуры, в качестве важнейшей задачи выделялась борьба против коммунистической диктатуры и «диктатуры капиталистов и гнилых элементов», т. е. Ли Сынмана.

В начале 1958 г. Ли Сынман предпринял ряд шагов для того, чтобы силой расправиться с возможными будущими конкурентами. В середине января 1958 г. были арестованы Чо Бонам и ряд руководящих работников Партии прогресса. Их обвинили в шпионаже в пользу КНДР, а также в поддержке антигосударственных северокорейских предложений по мирному объединению страны. Трудно сказать, насколько справедливыми были выдвинутые обвинения, однако биография Чо Бонама давала хороший повод для того, чтобы с легкостью расправиться с ним. В 1925 г. он входил в число руководителей Корейской коммунистической партии, а затем в течение двух лет обучался в Москве в Коммунистическом университете трудящихся Востока. 25 1 февраля 1958 г. Партии прогресса было отказано в продлении регистрации, и она прекратила дальнейшее существование.

Тем не менее парламентские выборы (четвертые по счету), проведенные 2 мая 1958 г., еще больше пошатнули власть Либеральной партии и Ли Сынмана. В принципе, Либеральная партия, получившая 126 мест в парламенте, составляла большинство. Кандидаты от Демократической партии смогли получить 79 мест, от Партии единства (Тхонилъдан) — 1 место и беспартийные — 27. Однако итоги выборов показали, что в большей части городов правящая Либеральная партия больше не имела поддержки. Например, в Сеуле из 16 избирательных округов в 14 победу одержали кандидаты от оппозиционной Демократической партии.

Таким образом, новые президентские выборы, намеченные на 1960 г., несмотря на все предпринимаемые меры, могли закончиться поражением Ли Сынмана, не желавшего оставлять президентский пост. Правящие круги не имели другого выхода, кроме как продолжать репрессивную политику, направленную против оппозиции. Именно поэтому в апреле 1959 г. была закрыта наиболее оппозиционно настроенная газета «Кёнхян синмун» («Столичная и провинциальная газета»), обвиненная в публикации серии статей, «неверно» излагавших факты из политической жизни Южной Кореи того времени.

Однако к 1959 г. недовольство Ли Сынманом и его политикой стало приобретать все большие масштабы. Если в 1956-1958 гг. число крупных антиправительственных выступлений трудящихся находилось на уровне 32-45 в год, то в 1959 г. оно достигло 95 выступлений.

К этому времени у южнокорейского народа было достаточно причин для того, чтобы быть недовольным политикой властей. Не вызывала особого оптимизма идея повторного «похода на Север».

Однако наибольшее неприятие у народа вызывала политика Ли Сынмана в сфере экономики, которая получила название «экономики [основанной на] помощи» (вончжо кёнчже), поскольку она строилась главным образом на помощи со стороны США. Многие из тех, кто в годы Корейской войны перешел на Юг, раскаивались в своем поступке и завидовали тем, кто остался на Севере, успешно и в короткие сроки восстановившем народное хозяйство.

Несмотря на то что правительство Ли Сынмана объявило своей целью восстановление разрушенной экономики, американская помощь Южной Корее мало способствовала поставленным задачам. Планомерную экономическую помощь Республике Корея от имени США или ООН оказывали шесть различных фондов и организаций, некоторые из них были созданы специально для работы в Южной Корее.

Всего за период с 1945 по 1961 г. США оказали помощь на сумму в 3 млрд 137 млн долларов. В период после Корейской войны ежегодная сумма американских поставок колебалась в пределах 200-300 млн долларов в год с пиком в 1957 г. — 380 млн. Помощь оказывалась главным образом в виде поставок сырья или полуфабрикатов для корейских предприятий (42%) или в форме прямых продовольственных поставок (25%). Большая доля американской помощи шла на поддержание и развитие южнокорейской армии. Экспорт американского капитала не превысил 9%, а техники — 5% от всех сумм поставок. Действительно, слаборазвитая и политически нестабильная Корея не могла быть привлекательной для иностранного капитала.

Поставки американского продовольствия в Корею были необходимы самим США, поскольку позволяли избавиться от избыточного продукта и тем самым держать под контролем собственный рынок продовольствия. Для Южной Кореи поставки продовольствия — пшеницы, кукурузы, ячменя, риса — с одной стороны, облегчили бедственное положение населения, особенно в первые годы после окончания Корейской войны, а с другой — впоследствии стали тормозом в развитии собственного сельского хозяйства, привели к ухудшению положения южнокорейского крестьянства.

В то же время само правительство Ли Сынмана избрало неверный курс экономического развития страны, посчитав, что для восстановления экономики следует развивать прежде всего легкую промышленность, в которой приоритет отдавался так называемым «трем белым промышленным производствам» (самбэк коноп), т.е. мукомольной, сахарной промышленности и производству хлопчатобумажных тканей. Поставляемое из США дешевое сырье для «трех белых промышленных производств» позволило на первых порах получать владельцам предприятий огромные прибыли.

Следует отметить, что в 1950-е годы, несмотря на общее тяжелое экономическое положение, все же происходил процесс накопления национального капитала и создания крупных концернов, которые впоследствии стали основой стремительного экономического развития Южной Кореи.

Как известно, существует два основных способа накопления капитала: приобретение нового капитала на основе предпринимательской деятельности и концентрация капитала на основе его перераспределения. Для Южной Кореи, пережившей японскую колонизацию и Корейскую войну, первый способ накопления капитала был неактуальным. Перераспределение капитала в условиях Южной Кореи происходило в рамках следующих основных направлений: 1) внеконкурентное размещение лицензий на импорт, 2) установление государством дешевых цен на приобретение прежней японской собственности, 3) выборочное (с известными привилегиями со стороны государства) размещение фондов и материалов, поступавших по линии экономической помощи, 4) привилегированный доступ к дешевым банковским займам, 5) внеконкурентное предоставление контрактов с государством и командованием размещенных в Корее войск США[316].

Поэтому экономические привилегии, или, иными словами, возможность развития своих производств в условиях диктатуры Ли Сынмана, могли получать только те предприниматели, которые поддерживали правительство Ли Сынмана или даже были членами правящей Либеральной партии. Таким образом, уже с первых лет существования Республики Корея стал складываться тесный союз между органами государственной власти и капиталом.

При этом южнокорейское капиталистическое производство пошло по пути создания крупных семейных финансово-промышленных корпораций, получивших название чэболъ, что дословно означает «род [владеющий] богатствами». Во многом этот путь являлся повторением японского, с его аналогичными финансово-промышленными корпорациями дзайбацу[317]. По состоянию на 1960 г. ведущей считалась корпорация «Самсунг»[318], история которой началась еще в 1935 г. В нее входило 19 компаний, крупнейшие из которых занимались переработкой сахара, выпуском автомобильных шин, удобрений, цемента и т. п. Корпорация «Лакки» (впоследствии вошедшая в хорошо известную в России группу «Эл Джи») находилась на пятом месте в списке крупнейших чэболъ и уже тогда занималась торговлей полупроводниками и химическим производством. В списке чэболъ, в то время еще не занимая ведущих позиций, были представлены корпорации «Хёндэ» и «Голд Стар» (Кымсон).

И тем не менее к началу 1960 г. экономическая ситуация в стране продолжала оставаться очень тяжелой. Дефицит внешнеторгового баланса достиг уровня в 310 млн долларов, ежегодный уровень инфляции превышал 20%, число безработных составляло порядка 40% трудоспособного населения, росла преступность. Ли Сынман, будучи не в состоянии проводить политику, способную улучшить ситуацию в стране, готовился к очередным, четвертым по счету, президентским выборам.

Изначально выборы планировалось провести в мае 1960 г. Однако, воспользовавшись тем, что главный противник Ли Сынмана на выборах кандидат от Демократической партии Чо Бёнок (1894-1960) был вынужден отправиться на лечение в США, выборы были перенесены на два месяца вперед и назначены на 15 марта 1960 г. Чо Бёнок, известный участник движения за независимость, один из лидеров «Общества обновления» (Сииганхве) и студенческого антияпонского сопротивления в Кванчжу 1929 г., проживавший долгое время в США, стал противником политики Ли Сынмана с первого года Корейской войны. Однако 15 февраля 1960 г. Чо Бёнок скоропостижно скончался в американском военном госпитале им. Уолтера Рида в Вашингтоне, и Ли Сынман снова оказался единственным кандидатом на пост президента.

Однако и это случайное стечение обстоятельств не давало Ли Сын-ману уверенности в победе. В то время ему уже исполнилось 85 лет. Он поручил Чхве Ингю, тогдашнему министру внутренних дел, разработать детальный план «обеспечения победы» на выборах, в который входило использование таких методов, как предварительное голосование, подмена урн с избирательными бюллетенями, сообщение заведомо ложных итогов подсчета голосов, недопущение на избирательные участки наблюдателей от Демократической партии, отправка полиции в районы наибольшего влияния оппозиции, запугивание и угрозы в адрес представителей оппозиционных сил. Последнее можно было делать практически легально на основании дополнений и исправлений к «Закону об охране государства» (Кукка поанбоп), принятых еще 24 декабря 1958 г.

День выборов, 15 марта 1960 г., выдался неспокойным. Население Республики Корея, недовольное политикой Ли Сынмана, знало, что выборы проходят с использованием незаконных методов и средств. В южном портовом городе Масан учащиеся и горожане вышли на демонстрацию в знак протеста против несправедливых выборов. На ее разгон была отправлена полиция. Демонстранты вступили в рукопашную схватку, начав забрасывать полицейских камнями. В ответ было применено оружие. В результате погибли 7 человек, более 80 были схвачены и подвергнуты пыткам как «сторонники коммунистической партии».

Через два дня, 17 марта 1960 г., были опубликованы официальные итоги выборов. Они были ошеломляющими. Ненавистный Ли Сынман набрал 88,7% голосов, а кандидат от Либеральной партии на пост вице-президента Ли Гибун — также более 80% голосов, тем самым в несколько раз «опередив» Чан Мена, кандидата от Демократической партии (что казалось невозможным, учитывая народные настроения).

Однако «положительные» результаты выборов совсем не означали победы Ли Сынмана. Они лишь еще больше подогрели негодование всего народа Республики Корея, готового в любую минуту выступить на борьбу за демократию и справедливость. В руки сторонников Демократической партии попала копия лисынмановского плана фальсификации президентских выборов.

Каплей, переполнившей терпение, стало событие, произошедшее в Масане 11 апреля 1960 г. В тот день в портовой бухте города был обнаружен обезображенный труп одного из участников мартовской демонстрации Ким Чжуёля с осколком от слезоточивой гранаты в глазу. Уже к 6 часам вечера перед зданием городской администрации и полицейского управления Масана собралось более 30 тыс. человек. Антиправительственные демонстрации в Масане продолжались в течение трех дней и всколыхнули всю страну, став началом события огромной исторической значимости — события, которое в историографии именуют «Апрельская революция», или «Апрельское народное сопротивление», а иногда просто — «Апрельское восстание» (советская историография). Понятие «Апрельская революция» вошло в Преамбулу текста Конституции Республики Корея. Именно с событий апреля 1960 г. начинается особый этап истории борьбы за демократию и свободу в Южной Корее.

Через несколько дней после начала апрельских демонстраций в Масане, волна народного движения перекинулась в центр страны, в Сеул. 18 апреля студенты одного из трех крупнейших столичных университетов — Университета Коре, решили отправиться к зданию Национального собрания с тем, чтобы провести перед ним демонстрацию с требованиями расследования инцидентов в Масане, запрета полиции входить на территорию учебных заведений и др. Следует отметить, что площадь перед зданием Национального собрания вплоть до наших дней является в известном смысле «традиционной» для проведения различных демонстраций. Поэтому 3 тыс. человек студентов без особых происшествий смогли провести запланированную акцию. На обратном пути в университетский кампус на колонны демонстрантов в центре города напало около 50-60 человек молодчиков, вооруженных металлическими цепями, молотками, заступами, которые принялись избивать студентов. Один человек погиб, более 50-получили ранения.

Это событие всколыхнуло всех студентов и патриотически настроенных горожан Сеула. Многочисленные антиправительственные демонстрации, проведение которых планировалось на более поздние сроки, были назначены на следующий день, 19 апреля 1960 г. К часу дня 19 апреля на улицы Сеула вышло около 100 тыс. человек. Часть студентов, все еще веря в порядочность Ли Сынмана, заслуженного борца за независимость страны, попытались добиться встречи с ним в президентском дворце «Кёнмудэ». Однако полиция не стала слушать требования студентов и вступила в уличные бои с демонстрантами. Появились первые убитые и раненые. Тогда разгневанные демонстранты под лозунгами, призывавшими отменить результаты мартовских президентских выборов и свергнуть диктатуру Ли Сынмана, напали на редакцию пролисынмановской газеты «Соулъ синмун» («Сеульская газета»), штаб-квартиру Либеральной партии, дом вице-президента Ли Гибуна. В 3 часа дня в Сеуле было введено чрезвычайное положение. В тот же день чрезвычайное положение было объявлено и в других крупнейших городах Южной Кореи — Пусане, Тэгу, Кванчжу, Тэчжоне. В день 19 апреля, получивший впоследствии название «кровавого вторника», во время разгона антиправительственных демонстраций в стране погибло 186 человек и 6026 человек получили ранения. Только в Сеуле число погибших превысило 100 человек.

После событий 19 апреля США стали оказывать давление на Ли Сынмана с требованием провести соответствующее расследование инцидентов, разрешить издание оппозиционной газеты «Кёнхян синмун», смягчить пресловутый «Закон об охране государства».

25 апреля 1960 г. на улицы Сеула вышли преподаватели 27 высших учебных заведений столицы, предварительно собравшихся в кампусе Сеульского государственного университета, находившегося в то время недалеко от центра города. Они требовали расследования кровавых событий 19 апреля, отмены результатов мартовских президентских выборов. К преподавателям присоединились студенты и горожане. На следующий день, 26 апреля, волна демонстраций вспыхнула с новой силой.

26 апреля 1960 г. стало поворотным днем в событиях Апрельской революции. На экстренном заседании Национального собрания Республики Корея была принята резолюция, требовавшая отставки Ли Сынмана и объявлявшая недействительными результаты мартовских президентских выборов. В тот же день посол США в Республике Корея также выступил с официальным заявлением, осуждавшим лисынмановское правительство. Ли Сынман заявил о том, что готов отказаться от власти, «если народ того потребует».

27 апреля министр иностранных дел Хо Чжон (1896-1988) объявил о том, что возлагает на себя функции главы временного переходного правительства. Ли Сынман фактически потерял свою власть. Южнокорейская армия и полиция не спешили подчиняться его приказам, направленным на подавление народного движения.

В подобной безвыходной для правящей группировки обстановке 28 апреля трагически погиб вместе со всей своей семьей вице-президент Ли Гибун. Узнав об этом, Ли Сынман принял решение тайно покинуть страну, что незамедлительно и сделал 29 апреля[319] 1960 г. при помощи американского военного командования. Остаток своих дней, вплоть до 1965 г., он провел на Гавайских островах, хорошо знакомых по годам антияпонского сопротивления. Так закончилась власть первого президента Республики Корея, история южнокорейской Первой Республики.

До августа 1960 г. исполнительная власть находилась в руках переходного кабинета министров во главе с Хо Чжоном.

15 июня 1960 г. корейский парламент, пока в прежнем «лисынмановском» составе, принял очередные поправки к Конституции страны, согласно которым учреждался двухпалатный парламент, власть в стране сосредоточивалась в руках кабинета министров и его главы, учреждался конституционный суд, вводилась выборность местных органов власти и многое другое, направленное на то, чтобы никакая диктатура не могла возникнуть снова.

Согласно новой Конституции 29 июля 1960 г. были проведены выборы в новый двухпалатный парламент, на которых победила Демократическая партия, получившая 175 из 233 мест в нижней палате и 31 из 58 мест в верхней палате. Правда, и на этих выборах не обошлось без подтасовок. В 13 избирательных округах выборы были признаны недействительными (в советской литературе писалось о манипуляциях победившей Демократической партии). И тем не менее выборы были самыми свободными из всех тех, какие знала Республика Корея. Вновь избранный парламент выдвинул 12 августа 1960 г. на пост президента страны (теперь уже во многом номинальный) Юн Босона (1897-1990), являвшегося в годы колонизации Кореи членом Временного правительства Республики Корея, а после освобождения страны не раз избиравшегося в южнокорейский парламент. В качестве премьер-министра, в руках которого сосредоточилась реальная власть, парламент утвердил 18 августа лидера Демократической партии Чан Мена.

1 октября 1960 г. была провозглашена так называемая Вторая Республика. Однако новые конституционные реформы и приход к власти некогда оппозиционной Демократической партии не привели Южную Корею к периоду расцвета. Во-первых, практически сразу после успешного завершения Апрельской революции Демократическая партия разделилась на две фракции — «новую», во главе с Чан Мёном, и «старую», под руководством Ким Доёна, который возглавил фракцию, после того как прежний лидер группировки Юн Босон был выдвинут на пост президента страны. Для того чтобы полностью отмежеваться от «старой» Демократической партии, сторонники «старой группировки» объявили 18 октября 1960 г. о создании собственной «Новой демократической партии» (Синминдан). Таким образом, Демократическая партия пришла к власти ослабленной, а в южнокорейском обществе начался период разброда и хаоса.

Ликвидация старой «капиталистической диктатуры» Ли Сынмана подтолкнула общественность к поиску новых путей развития Южной Кореи. В период Второй Республики стали появляться идеи о том, что, возможно, самым лучшим для Республики Корея мог бы стать некий «средний» путь между капитализмом и социализмом. Тем более что летом 1960 г. КНДР выдвинула новые инициативы мирного объединения страны, поэтому известная «подстройка» под социалистические реалии могла бы помочь процессу скорейшего объединения Корейского полуострова.

Действительно, после Апрельской революции в Республике Корея появилось множество новых политических партий, ратовавших за плановую экономику и даже за социализм. Так, 21 мая 1960 г. была образована Корейская социальная[320] партия (Хангук сахведан), а 17 июня 1960 г. — Социальная народная партия (Сахве минчжундан). В программе последней говорилось об объединении Кореи через всеобщие выборы, которые должны были пройти под наблюдением ООН, а также о необходимости перехода к плановой экономике. В программе Социальной партии объединения, созданной 21 января 1961 г., даже звучала идея о «демократическом социализме».

Со второй половины 1960 г. также начало нарастать движение за мирное самостоятельное (без вмешательства США и других внешних сил) объединение страны. В сентябре 1960 г. был образован так называемый «Центральный комитет по самостоятельному объединению нации» (Минчжок чачжу тхонилъ чунан вивонхве), в октябре 1960 г. при Сеульском государственном университете — «Лига объединения нации» (Минчжок тхонилъ ёнмэн), в феврале 1961 г.— «Всеобщая лига движения за объединение родины через [ее] становление нейтральным [государством]» (Чуннипхва чогук тхонилъ ундон чхонъ-ёнмэн). Все они ратовали за развитие контактов с Севером, за вывод из Кореи американских войск.

Несмотря на то, что правительство Чан Мена было более демократическим, чем лисынмановское, в Южной Корее по-прежнему находились американские войска и страна зависела от американской помощи. Для подтверждения южнокорейско-американских отношений в новых условиях 8 февраля 1961 г. было подписано корейско-американское экономическое соглашение, позволявшее американской администрации вмешиваться в дела Республики Корея. Это соглашение, не отвечавшее желаниям корейского народа освободиться от влияния извне и добиться самостоятельного объединения родины, вызвало широкий народный протест. Для его подавления, а также для того, чтобы умерить желание граждан Республики Корея расширять контакты с Севером, в марте 1961 г. правительство Чан Мена приняло «Временный чрезвычайный антикоммунистический закон» и «Закон о контроле над демонстрациями». Принятие этих актов вызвало широкое движение протеста и народные волнения, которые начались 22 марта 1961 г. с выступления «Комитета совместной борьбы против двух жестоких законов».

Таким образом, новое правительство Демократической партии Чан Мена не смогло удовлетворить ни политических, ни экономических чаяний южнокорейского народа (несмотря на обсуждение возможности введения элементов планирования экономики, начатое в марте 1961 г.). Невысокий уровень экономического развития и низкий уровень жизни большинства населения Республики Корея объективно не давали возможности использовать все преимущества демократии, а лишь усугубляли и без того тяжелое положение. Стране требовалась жесткая, сильная патриотическая власть, способная отстоять национальные интересы.

В начале 1960-х годов на политической арене Южной Кореи появилась новая сила. Она вывела страну из бедности и обеспечила ее экономическое процветание, которое в свою очередь стало основой для расширения демократических прав и свобод в конце 1980-х годов. Конечно же, так называемой демократии западного образца в Южной Корее с ее традиционной культурой, базирующейся на строго регламентированных отношениях между младшими и старшими[321], не было и, наверное, не будет никогда, во всяком случае до тех пор, пока эти традиции будут сохраняться.

События весны 1961 г., положившие конец короткой истории Второй Республики, в современной историографии определяются по-разному, порой весьма противоположным образом. Так, в 1960-1970-е годы в официальной южнокорейской историографии эти события именовались «военная революция» или даже «бескровная военная революция». Оппозиция, а также официальная южнокорейская историография 1980-х годов называла события весны 1961 г. «военным переворотом», а некоторые левые издания оценивали новую власть как «военный фашизм». В 1990-е годы, в особенности после финансово-экономического кризиса 1997 г., в Южной Корее произошла переоценка событий прошлого. Тогда снова стали положительно оценивать центральную фигуру событий — генерала Пак Чонхи, сумевшего вывести страну в ряд сильнейших экономических держав мира. Современные южные корейцы, вспоминая 1960-1970-е годы, говорят о том, что простому трудовому народу жилось тогда не так уж и плохо.

В советской историографии власть Пак Чонхи называли «военной хунтой», которая пришла к власти с помощью «государственного переворота». В новейшей российской историографии заметны тенденции более положительной оценки исторической роли Пак Чонхи. Между тем попытки акцентировать внимание только на позитивных (объективно) моментах власти военных в Южной Корее 1960-1970-х годов также не могут представить достаточно полной картины событий тех лет.

В феврале 1960 г., за месяц до последних скандальных президентских выборов Ли Сынмана, в командовании южнокорейской армии образовалась тайная группа высокопоставленных военачальников средних лет, замышлявших захватить власть, чтобы навести порядок в стране и обеспечить ее поступательное развитие, т. е. совершить «революцию». В группу входили генерал-майор сухопутных войск Пак Чонхи (1917-1979), генерал-майор морской пехоты Ким Донха, бригадный генерал Юн Тхэиль, генерал-майор Ли Чжуиль, подполковник Ким Чжонпхиль (род. 1926; впоследствии стал ближайшим соратником Пак Чонхи). Ее поддерживало южнокорейское офицерство, недовольное положением в армии, сложившемся после Корейской войны. В начале 1960 г. заместитель начальника штаба 2-й армии Пак Чонхи в связи с отсутствием начальника фактически возглавил штаб, что увеличивало шансы на успех. Захват власти был назначен на 8 мая 1960 г.

Однако события Апрельской революции опередили замыслы военных. Какое-то время им казалось, что наконец-то Южная Корея начнет выходить из кризиса. Но правление развалившейся от фракционной борьбы Демократической партии, которая пошла по пути установления диктатуры[322] для того, чтобы подавить чересчур активные выступления народа Южной Кореи, желавшего скорейшего воссоединения с более развитым в то время Севером, оказалось неэффективным. Страна была ввергнута в еще больший хаос, чем до свержения Ли Сынмана.

В то же время Апрельская революция, продемонстрировавшая принципиальную возможность насильственной смены власти в Корее, придала заговорщикам большую уверенность в своих силах. На 19 апреля 1961 г., день годовщины Апрельских событий, была назначена новая дата захвата власти. Затем ее перенесли на 12 мая, а чуть позже — на 16 мая. Руководители военного переворота предварительно информировали командование «войск ООН», расквартированных в Корее во главе с генералом Макгрудером, о готовящихся событиях.

Главнокомандующему сухопутными войсками генералу Чан Доёну, поначалу не поддержавшему заговорщиков, также стало известно о готовившемся перевороте. Но низшие офицеры, которым был передан приказ арестовать мятежников, не подчинились и сумели убедить генерала перейти на сторону военных-реформаторов.

В ночь с 15 на 16 мая руководители государственного переворота, командовавшие 1-й бригадой морской пехоты, 23-й пехотной дивизией, парашютистами и другими подразделениями, собрались вместе и отдали приказ о начале операции. В 3 часа ночи мятежные войска подошли к Сеулу и, встретив лишь небольшое сопротивление, к 4 часам утра захватили помещения центральных органов власти, главпочтамт, основные радиостанции, издательства. В 5 часов утра в эфир вышла первая радиопередача с заявлением из шести пунктов, оповещавшая граждан страны о свершившемся государственном перевороте и его целях. В заявлении говорилось о том, что военные, захватив всю полноту власти, образовали Военно-революционный комитет (ВРК; Кунса хёнмён вивонхве) для того, чтобы взять власть у беспомощного правительства и преодолеть кризис, постигший страну. ВРК возглавил начальник штаба сухопутных войск Чан Доён, а его заместителем стал Пак Чонхи, вдохновитель и организатор переворота. Главной задачей новой власти объявлялась борьба с коммунизмом при одновременном соблюдении всех принципов ООН. ВРК информировал «патриотических граждан» страны о том, что в Республике Корея будет возрождена независимая экономика, которая позволит стране «говорить на равных с коммунизмом» (т. е. с Северной Кореей) и на этой паритетной основе искать пути объединения страны. В заявлении также подчеркивалось, что при первой же возможности военные готовы передать власть политикам.

16 мая в 9 часов утра от имени ВРК по всей стране было объявлено чрезвычайное положение, а в 7 часов вечера распространено сообщение о том, что в ближайшем будущем премьер-министр Чан Мен передаст всю полноту власти ВРК.

Через два дня после военного переворота, 18 мая, на заседании кабинета министров Чан Мен официально объявил о передаче власти военным и о своей отставке. В тот же день ВРК был переименован в Высший совет государственной реконструкции (ВСГР; Кукка чэгон чхвего хвеый). Обе палаты Национального собрания были распущены. В стране запрещалась всякая политическая деятельность.

Главнокомандующий силами ООН в Корее генерал Макгрудер поначалу выступил с формальным «осуждением» переворота, однако вскоре, 20 мая[323], США признали новую военную власть. Во-первых, сам президент Республики Корея Юн Босон отдал приказ всем вооруженным силам страны не оказывать сопротивления ВРК, пояснив свои действия словами: «Случилось то, чего нельзя было избежать», тем самым поддержав военный переворот. Во-вторых, в заявлении ВРК первое место отводилось борьбе с коммунизмом, что было важнейшей внешнеполитической задачей США в то время. И тем не менее, поддерживая государственный переворот в принципе, США предъявили требование, чтобы военное правление как можно скорее было заменено на гражданское.

Однако Пак Чонхи, постепенно концентрировавший всю полноту власти в своих руках, не торопился передавать ее гражданским политикам. 6 июня 1961 г. Высший совет государственной реконструкции издал «Закон о временных чрезвычайных мерах по реконструкции государства», согласно которому в рамках Совета учреждались семь подкомиссий, исполнявших функции министерств. 10 июня 1961 г. при ВСГР было создано Центральное разведывательное управление (дословно — «Центральный отдел информации», или, по-английски, Central Intelligence Service), о функциях которого можно легко догадаться по аналогии с одноименной организацией США. 3 июля 1961 г., во исполнение пункта 1 Заявления от 16 мая, ВСГР издал «Антикоммунистический закон» (Пангон поп). 12 июля 1961 г. при ВСГР начали функционировать так называемые «революционные суды» и «революционная прокуратура». Таким образом, «военные революционеры» на основании «закона» имели возможность расправиться с оппозицией. С другой стороны, не следует думать, что военные, объявившие своей целью процветание государства, осуществляли подобные жесткие меры исключительно ради личной власти. На скамье подсудимых «революционных судов» оказались организаторы последних фальсифицированных выборов Ли Сынмана, а также ответственные за приказ стрелять в демонстрантов, вышедших на улицы 19 апреля 1960 г. Для восстановления порядка в стране была усилена борьба с преступностью, и многие правонарушители задерживались и наказывались.

Тем не менее, ощущая постоянное давление США, а также исполняя пункт 2 Заявления ВРК от 16 мая о соблюдении принципов ООН, уже в августе 1961 г. Пак Чонхи распространил заявление о том, что к лету 1963 г. основные задачи ВСГР будут выполнены и военно-революционное правление завершится.

В это время, несмотря на довольно жесткие способы правления ВСГР, все еще действовала политическая оппозиция в лице Либеральной, Демократической, Новой демократической партий. Поэтому 16 марта 1962 г. ВСГР принял «Закон об упорядочении политической деятельности», на основании которого были ограничены в правах политической деятельности 4374 человека.

Таким образом, «расчистив» общество от нежелательных представителей оппозиции, Пак Чонхи мог приступать к более решительным шагам для перехода к обещанному «гражданскому» правлению. Для этого следовало провести новые президентские выборы, тем более что 22 марта 1962 г. Юн Босон снял с себя обязанности президента страны. Для создания «более демократической атмосферы» с 10 мая 1962 г. были закрыты «революционные суды», уже выполнившие свои основные задачи. В том же году ВСГР приступил к разработке новых поправок к Конституции страны. Их суть сводилась к следующему: концентрация власти в руках президента, который должен был избираться прямым голосованием; создание однопалатного парламента с одновременным сокращением некоторых его полномочий; введение всенародного референдума при принятии поправок к Конституции и т. п.

Новая редакция Конституции была одобрена на референдуме, проведенном 17 декабря 1962 г., и официально опубликована 26 декабря того же года. Для того чтобы права и свободы, провозглашаемые Конституцией, могли реализовываться, с 1 января 1963 г. в стране была разрешена политическая деятельность. Для создания своей политической партии, которая должна была принять участие в новых президентских выборах, Пак Чонхи потребовалось чуть меньше двух месяцев: 26 февраля 1963 г. было объявлено об образовании новой Демократической республиканской партии (Минчжу конхвадан), которую сокращенно стали называть Республиканской партией (Конхвадан). В своем программном заявлении Республиканская партия, ставя события Апрельской революции 1960 г. и «Революции 16 мая» 1961 г. в один ряд, объявляла своей основной целью построение самостоятельной, свободной, демократической, республиканской Кореи.

Однако не все в Южной Корее приветствовали появление на политической арене Пак Чонхи, который на деле не стремился к скорейшему завершению военного правления. Совершенно неожиданно, 16 марта 1963 г., он вдруг заявил о продлении срока нахождения у власти ВСГР и отмене выборов, что вызвало волну возмущений как со стороны студенчества и простого народа, так и среди некоторых известных политиков, в частности, экс-президента Юн Босона, который в свое время не противился установлению власти военных. Под давлением корейской общественности и США Пак Чонхи пришлось вернуться к первоначальному плану. Поэтому 30 августа 1963 г. он ушел в отставку, став таким образом «обыкновенным гражданским лицом». На следующий день, 31 августа, Пак Чонхи вступил в Республиканскую партию и в качестве ее лидера был выдвинут кандидатом в президенты на будущих выборах.

После того как в Южной Корее была снова разрешена политическая деятельность, оппозиция власти военных также не замедлила создать свои собственные партийные организации. Самой мощной из них стала образованная 27 января 1963 г. Партия народного правления (Минчжондан), определившая своими целями свободу и демократию в Корее, а также мирную замену военной власти на гражданскую. Своим кандидатом на предстоящих президентских выборах партия выдвинула экс-президента Юн Босона. Костяк новой партии составили выходцы из бывшей «старой» фракции Демократической партии периода правления Ли Сынмана. «Новая» фракция бывшей Демократической партии (т. е. бывшая Новая демократическая партия) создала Партию нового правления (Синчжондан).

Новые президентские выборы были назначены на 15 октября 1963 г. Пак Чонхи набрал на них 4 702 640 голосов (42,61% от общего числа проголосовавших), а его противник Юн Босон — 4 546 614 голосов. Пак Чонхи победил с небольшим преимуществом всего в 156026 голосов. Наибольшую поддержку Пак Чонхи получил в юго-восточной провинции Кёнсан, откуда он был родом. В крупных городах Пак Чонхи не поддержали. Например, в Сеуле с более чем двойным перевесом победу одержал Юн Босон. Таким образом, президентские выборы показали, что «диктатура» в Южной Корее в это время еще не была абсолютной.

Выборы в новый однопалатный парламент, назначенные на 26 ноября, также принесли победу Республиканской партии Пак Чонхи: из 175 мест члены Республиканской партии получили 110. Однако и здесь победа досталась не так просто, поскольку кандидаты от партии Пак Чонхи набрали только 32,4% голосов избирателей. Современная южнокорейская историография объясняет победу Республиканской партии в том числе и большим количеством средств, потраченных на избирательную кампанию.

В любом случае Пак Чонхи и его партия одержали в 1963 г. победу, и в исторической литературе нигде не говорится о том, что результаты выборов были подтасованы. Формально власть военных в стране завершилась. 17 декабря 1963 г. было провозглашено образование так называемой Третьей Республики.

Итак, с 1963 г. третьим президентом Республики Корея стал Пак Чонхи (1917-1979), человек «нового поколения», не связанный с антияпонским движением за независимость. Напротив, в молодости он даже сотрудничал с японцами. Свою трудовую карьеру Пак Чонхи начал в качестве учителя начальной школы, закончив в 1932 г. Педагогический колледж в Тэгу. Однако, очевидно, склонность к военному делу, помноженная на острую необходимость армейских кадров для Японии, вступившей в войну с Китаем, а затем и с США, повлияли на то, что Пак Чонхи решил оставить поприще учителя и в 1940 г. поступил в Маньчжурскую офицерскую школу в Синьцзине. За два года обучения Пак Чонхи достиг таких успехов, что, говорят, получил в подарок золотые часы, которые ему вручил лично Император [марионеточного] государства Маньчжоу-го Пу И, а затем, в 1942 г., был послан в Японию, чтобы продолжить обучение в офицерской школе, располагавшейся неподалеку от Токио. После ее окончания Пак Чонхи, носивший тогда японское имя Такаги Масао[324], был снова отправлен в Маньчжурию, где воевал против китайской гоминьдановской армии[325].

Наверное, вряд ли можно осуждать молодого человека, родившегося тогда, когда Корея уже в течение длительного времени была частью Японии, и для которого подобное положение было в известной степени нормальным, за то, что он избрал жизненный путь офицера японской армии. С другой стороны, Пак Чонхи был выдающимся, незаурядным человеком, что доказывали его успехи в военной карьере. По-видимому, именно по этой причине после освобождения страны Пак Чонхи стал одним из первых, кто вошел в состав новой южнокорейской армии и кому было позволено поступить в южнокорейскую офицерскую школу. Закончив ее в 1946 г. в звании старшего лейтенанта, Пак Чонхи сумел значительно продвинуться по служебной лестнице, а в 1954 г. даже ездил на стажировку в США. Однако посещение США не сделало Пак Чонхи сторонником идеалов западной демократии. В своей работе «Государство, революция и я», опубликованной в августе 1963 г., Пак Чонхи писал о том, что «американская демократия западного образца не подходит для реалий Кореи».

Вместе с тем, еще до избрания президентом Республики Корея, Пак Чонхи начал прилагать усилия для установления отношений с Японией. Его «японское» прошлое не было основной причиной такой политики, хотя хорошее знание Японии помогало ему делать верные шаги.

Установление отношений между Южной Кореей и Японией, которые после окончания второй мировой войны вообще никак не были оформлены, стало объективной необходимостью начала 1960-х годов. Во-первых, Южной Корее требовалось активное экономическое и научно-техническое сотрудничество с ближайшим соседом, Японией, которая развивалась в то время стремительными темпами и, что немаловажно, имела известную культурную схожесть. Во-вторых, сама Япония, оправившаяся от поражения во второй мировой войне и вступившая на путь стремительного экономического развития, начала занимать лидирующее положение в мире по отдельным экономическим показателям и уже нуждалась в экспорте капитала. В-третьих, к этому времени назрела необходимость укрепления военной безопасности в Дальневосточном регионе по линии Южная Корея — Япония и США. И Южная Корея, и Япония, каждая в отдельности, являлись союзницами США, и в обеих странах были расквартированы американские вооруженные силы. Однако отсутствие отношений между этими двумя странами продолжало быть дестабилизирующим фактором. США официально признали власть Пак Чонхи и выразили пожелание, чтобы Южная Корея также пошла на известные уступки в отношениях с Японией.

Еще в годы президентства Ли Сынмана Соединенные Штаты Америки пытались подтолкнуть Южную Корею к диалогу с Японией. По настоянию США в 1949 и 1950 гг. имели место попытки заключения однолетних торговых договоров между двумя странами. Корейская война стала решающим фактором в переговорном процессе: 21 октября 1951 г. в Токио при содействии США начались предварительные японо-корейские переговоры, а с 15 февраля 1952 г. — регулярные. На переговорах обсуждались: «основы отношений» между двумя государствами; имущественные претензии; вопрос рыболовства (так называемой «линии мира»[326]); юридический статус корейцев, постоянно проживающих в Японии со времен колонизации Кореи; вопрос о культурных ценностях, вывезенных из Кореи японцами в годы колонизации.

Однако почти сразу корейско-японские переговоры зашли в тупик. Тридцатипятилетняя (а фактически — намного более длительная) колонизация Кореи Японией вылилась во всекорейскую ненависть к Японии и всему японскому — ненависть, не исчезнувшую и к концу XX столетия. Сам Ли Сынман был одним из лидеров антияпонской борьбы. Для того чтобы хоть как-то задержать катастрофическое падение своей популярности, Ли Сынман в своей политической деятельности постоянно обращался к антияпонским мотивам. Корейско-японское сближение, осуществленное под его собственным руководством, грозило Ли Сынману окончательной потерей поддержки народа. К тому же в отношениях между Республикой Корея и Японией имелся ряд действительно трудноразрешимых вопросов, как, например, разграничение районов преимущественных прав на рыбный промысел.

Поэтому летом 1952 г., после того как 21 апреля застопорился первый тур переговоров, Южную Корею посетил посол США в Японии Роберт Кларк с тем, чтобы убедить Ли Сынмана в необходимости переговоров с Японией. Переговоры возобновились в 1953 г. Тогда Ли Сынман лично посещал Токио для ведения переговоров при участии США.

В конце 1950-х годов Япония начала идти на уступки. 15 апреля 1958 г. после многолетнего перерыва начался очередной, 4-й тур южнокорейско-японских переговоров. А 15 мая 1958 г. Республику Корея посетил Кадзуо Ясуги, ближайший помощник тогдашнего премьер-министра Нобусукэ Киси, и принес публичные извинения корейскому народу за все несправедливые действия, совершенные Японией в годы колонизации Кореи.

В годы Апрельской революции переговорный процесс между Кореей и Японией поначалу зашел в тупик, но с августа 1960 г., после того как Чан Мен сформировал новый кабинет министров, снова вернулся в прежнее русло.

Приход к власти военных весной 1961 г. на время прервал переговоры, однако в связи с рядом обозначенных выше объективных причин, а также под давлением США с 20 октября 1961 г. переговоры с Японией были возобновлены. Но сразу же факт начала переговоров вызвал широкие протесты со стороны южнокорейского населения. Поэтому тогдашнему директору южнокорейского ЦРУ Ким Чжонпхилю было поручено тайно продолжить переговоры с Японией.

Одним из важнейших вопросов, обсуждавшихся двумя сторонами, стала проблема японских репараций за ущерб, причиненный за годы колонизации Кореи. Поначалу южнокорейская сторона выдвинула шесть основных позиций, по которым должны были бы выплачиваться репарации, и определила их сумму в размере 800 млн долларов[327]. Японская сторона отказывалась выплатить Южной Корее больше, чем 700 млн долларов. Для решения спорного вопроса был найден следующий выход, закрепленный в «Меморандуме Кима [Чжонпхиля] — Охира [Масаёси]», который был подписан 12 ноября 1962 г. Согласно документу, Япония должна была предоставлять Южной Корее в течение 10 лет 300 млн долларов безвозмездно в качестве репараций; 200 млн долларов должны были составить японские государственные займы, выплачиваемые Южной Корее также в течение 10 лет в рамках экономической помощи с 3,5% годовых и погашением займа в течение 20 лет, а более 100 млн долларов — частные коммерческие инвестиции в экономику Южной Кореи. (Впоследствии реальная сумма частных инвестиций составила 300 млн долларов, и, таким образом, Республика Корея получила требовавшиеся с самого начала 800 млн долларов.)

Достигнув соглашения с японской стороной по всем основным пунктам, в начале 1964 г. «новое гражданское» правительство Республики Корея выступило с заявлением, в котором опубликовало план последующего оформления отношений с Японией: к марту 1964 г.— окончательно завершить обсуждение текста договора, в апреле месяце того же года — подписать, а в мае — ратифицировать договор.

Планы правительства Пак Чонхи вызвали массовые протесты студенчества, рядового населения и представителей оппозиционных партий. Во-первых, народ Южной Кореи, в принципе, не желал спешить с установлением отношений с Японией, поскольку ее экономическое возрождение вызывало опасения относительно японских планов в Восточной Азии, которые казались возрождением прежнего японского империализма. Во-вторых, слишком велики были уступки Кореи японской стороне, в частности в вопросе о репарациях. В-третьих, нигде не говорилось о том, что в будущем договоре японская сторона принесет официальные извинения Корее за злодеяния периода японской колонизации. В-четвертых, оппозиция считала, что заключение подобного договора только с Южной Кореей лишь усугубит раскол страны на две части и станет помехой процессу объединения.

24 марта 1964 г. студенты Сеульского университета выступили с требованием прекратить корейско-японские переговоры. В следующие два дня антияпонские демонстрации прошли по всей стране — в Пусане, Тэгу и других городах. Демонстрации продолжались в течение апреля и мая и стали постепенно приобретать антиправительственный характер. 3 июня 1964 г. на улицы Сеула вышли 10 тыс. человек демонстрантов, а в 8 часов вечера того лее дня правительство было вынуждено ввести в столице чрезвычайное положение.

Однако в конце 1964 г. корейско-японские переговоры снова активизировались, вступив в завершающую стадию. Этому способствовало успешное испытание в КНР в октябре 1964 г. ядерной бомбы. Решение вопроса безопасности западного блока в Восточной Азии через создание «треугольника» США — Япония — Южная Корея[328] больше нельзя было откладывать.

Завершающий тур переговоров начался в декабре 1964 г. Япония предложила Корее оказать экстренную помощь в объеме 20 млн долларов США. Из Кореи в Японию были отправлены делегации студентов и журналистов. Таким образом правительство Пак Чонхи пыталось снизить накал страстей. В феврале 1965 г. в Сеул прибыла японская делегация, и 20 февраля состоялось парафирование Корейско-японского договора.

Окончательный вариант «Договора об основных отношениях между Республикой Корея и Японией» был подписан 22 июня 1965 г. в Токио министрами иностранных дел двух государств и ратифицирован 14 августа. Обмен ратификационными грамотами состоялся 18 декабря 1965 г.

«Корейско-японский основной договор» (Хан-илъ кибон чояк; таково краткое название указанного документа) состоял из семи статей, в которых говорилось о том, что с момента его подписания между двумя странами устанавливаются полноправные дипломатические отношения (ст. 1) и отменяется «Договор о соединении Кореи и Японии» от 22 августа 1910 г., а также все другие договоры между двумя странами, заключенные до 1910 г. (ст. 2). Статья 3 Договора признавала Республику Корея единственным законным государством на Корейском полуострове, ссылаясь на резолюцию К⁶ 195 (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 1.2 декабря 1948 г. Далее в Договоре говорилось о том, что в своих отношениях обе стороны будут придерживаться принципов ООН и прилагать дальнейшие усилия для развития двусторонних отношений.

Одновременно с «Корейско-японским основным договором» были подписаны четыре специальных соглашения и ряд документов. Соглашения касались вопросов корейских соотечественников, постоянно проживающих в Японии, рыболовства, выплаты репараций и экономического сотрудничества, вопросов перемещенных предметов культурного достояния двух стран и сотрудничества в сфере культуры.

Несмотря на отрицательное отношение к заключению Корейско-японского договора 1965 г. как со стороны тогдашней оппозиции, так и в ряде нынешних южнокорейских работ, объективно восстановление южнокорейско-японских отношений послужило одним из базовых моментов для дальнейшего экономического развития Республики Корея. Корейско-японский договор, дополненный в 1966 г. южнокорейским «Законом о привлечении иностранного капитала», стал основой для активного поступления в Республику Корея японской экономической помощи, коренным образом отличавшейся от американской[329].

Если Соединенные Штаты Америки передавали Южной Корее средства для закупки и потребления продукции американской промышленности и сельского хозяйства, то Япония вкладывала деньги в развитие южнокорейской промышленности, главным образом в обрабатывающие и «производящие» (химическая, металлургическая и т. п.) отрасли. Например, почти 120 млн долларов японской помощи было вложено в крупнейший сталелитейный комбинат Республики Корея— «Поско» (Pohang Steel Company — POSCO). Японская помощь оказывалась планомерно, в рамках соответствующих японских правительственных программ, проходивших под лозунгом «Азия для азиатов» и при участии научно-исследовательских учреждений, таких, например, как Институт экономики стран Азии (с 1958 г.) или Институт по исследованию промышленности и экономики Республики Корея (с 1966г.).

Понятно, что японская помощь Южной Корее оказывалась далеко не из альтруистических побуждений. «Безвозмездная» помощь, размеры которой выражаются в долларовом эквиваленте, нередко предоставлялась в виде японских товаров, материалов или комплектующих для совместных корейско-японских производств. Коммерческие займы также давались для того, чтобы способствовать экспорту в Корею японских товаров, материалов и технологий.

И тем не менее установление отношений между Японией и Южной Кореей было значительным достижением правительства Пак Чонхи.

В первые пять лет после подписания Договора (1965-1970) южнокорейско-японские отношения развивались по нарастающей и способствовали реализации планов Пак Чонхи по строительству новой экономики Южной Кореи.

Для того чтобы заставить народ Южной Кореи следовать по избранному для него пути, Пак Чонхи приходилось время от времени прибегать к силе. От этого его собственная власть нередко находилась под угрозой падения.

Период Третьей и Четвертой Республик в Южной Корее — это время президентства Пак Чонхи, время, в которое формировались основы экономического роста страны. Именно в 18-летнем правлении Пак Чонхи заложен «секрет» «корейского чуда». Одной из его составляющих была экономическая и научно-техническая помощь Японии. Другим важнейшим моментом стали особенности корейской культуры (в широком смысле слова), в рамках которой было возможно мобилизовать народные массы для решения общегосударственных задач. Внутренняя и внешняя политика Пак Чонхи, сумевшая использовать эти особенности культуры, стала третьей составляющей интенсивного развития Республики Корея.

Экономической политике Пак Чонхи будет посвящена следующая глава, а пока обратимся к хронике основных событий, связанных с историей Третьей и Четвертой Республик.

Одним из условий дальнейшей поддержки власти Пак Чонхи и оказания Южной Корее разносторонней помощи со стороны Соединенных Штатов Америки, которые имели военные базы на Корейском полуострове и контролировали военные операции южнокорейских вооруженных сил, было участие Республики Корея в будущей Вьетнамской войне. Впервые этот вопрос обсуждался во время вашингтонской встречи Пак Чонхи с президентом США Дж. Кеннеди. Для создания юридической основы будущего участия Южной Кореи во Вьетнамской войне в октябре 1964 г. был заключен договор об установлении дипломатических отношений с Южным Вьетнамом. В феврале 1965 г. во Вьетнам были отправлены первые 2 тыс. человек южнокорейских «добровольцев» для службы в тылу, которые не являлись военнослужащими регулярной армии. Одновременно США обещали оказать Южной Корее безвозмездную экономическую помощь в размере 150 млн долларов. С 1965 г. в Южную Корею стали поставляться американские сверхзвуковые истребители «Ф-5». В мае 1965 г. Пак Чонхи совершил очередной визит в США для того, чтобы обсудить с президентом Л.Джонсоном вопросы совместных действий корейских и американских войск во Вьетнаме.

Для отправки регулярной южнокорейской армии во Вьетнам требовалось принятие соответствующего решения на уровне парламента. Всю первую половину 1965 г. в Национальном собрании Республики Корея по этому поводу велись жаркие дебаты. В целях недопущения участия Южной Кореи во Вьетнамской войне и активизации борьбы против заключения корейско-японского договора оппозиция решила объединить свои силы, образовав 14 июня 1965 г. единую Народную партию (Минчжундан). Однако уже в июле 1965 г., до принятия соответствующего решения, во Вьетнам было отправлено 20 тыс. пехотинцев (включая подразделение морской пехоты).

Борьба оппозиции в парламенте против участия Южной Кореи во Вьетнамской войне оказалась неэффективной. После ратификации корейско-японского договора 14 августа 1965 г., члены парламента от оппозиционной Народной партии покинули зал заседаний в знак протеста, и многие подали заявление о прекращении своей депутатской деятельности. В результате в августе 1965 г. при участии практически лишь депутатов от правящей Республиканской партии было принято решение об отправке регулярных войск во Вьетнам.

В марте 1966 г. из США пришел запрос об отправке во Вьетнам очередной группы южнокорейских солдат численностью в 20 тыс. человек. Тогда же, 7 марта 1966 г., посол США в Республике Корея В. Г. Браун передал южнокорейскому правительству Меморандум, состоявший из 14 статей, в котором от имени правительства США сообщалось, что оно одобряет решение Южной Кореи об отправке войск в ответ на просьбу о помощи со стороны Республики Вьетнам и берет на себя все расходы, связанные с деятельностью южнокорейских войск во Вьетнаме, обязуется оказать обозначенную в Меморандуме военно-экономическую помощь.

Южнокорейские войска находились во Вьетнаме вплоть до 1973 г., и их общее число составило около 55 тыс. человек[330]. В то же время за период с 1963 по 1970 г. в Южном Вьетнаме работало более 24 тыс. южнокорейских рабочих. За годы Вьетнамской войны США действительно оказали Республике Корея огромную военную и экономическую помощь. В исторической литературе встречаются различные цифры. Например, за период с 1966 по 1970 г. говорят о помощи в 625 млн долларов или даже в 1,7 млрд. Несмотря на различие в источниках информации и способах подсчета, все исследователи сходятся в одном: помощь, предоставленная Южной Корее со стороны США за участие во Вьетнамской войне, была значительной и оказала известное положительное воздействие на общий ход экономических реформ в стране.

Другим последствием участия южнокорейских войск во Вьетнамской войне стало нарастание внутренней политической нестабильности. После провала попыток оппозиции помешать заключению корейско-японского договора и принятию решения об участии во Вьетнамской войне, единая оппозиционная Народная партия раскололась, и 30 марта 1966 г. ряд ее членов во главе с экс-президентом Юн Босоном образовали Новую корейскую партию (Синхандан), решение о создании которой было принято еще в феврале месяце.

Приближавшиеся майские президентские выборы 1967 г. вновь сплотили политическую оппозицию в ее попытках объединиться и сменить власть Пак Чонхи мирным путем. Объединение произошло 7 февраля 1967 г. под крылом Новой корейской партии путем ее слияния с остатками Народной партии и рядом других. Вновь образованная партия получила название Новой народной партии (Синминдан). В Декларации партии, опубликованной в день ее образования, говорилось, что ее основными задачами являются борьба против усиления влияния Японии, против коммунизма и против диктатуры.

Таким образом, уже с первых лет власть Пак Чонхи именовалась «диктатурой». Однако была ли Третья Республика диктатурой в полном смысле слова[331]? Действительно, в это время в Республике Корея продолжала существовать оппозиция, которая была довольно активной и с которой правящим кругам во главе с Пак Чонхи приходилось считаться. На протяжении всего периода истории Третьей Республики оппозиция проявляла себя особенно активно во время президентских и парламентских выборов.

Очередные президентские выборы были назначены на 3 мая 1967 г. Кандидатом от Республиканской партии, естественно, выступил Пак Чонхи, а от объединенной Новой народной партии — Юн Босон. Как и в 1963 г., основными соперниками на выборах оставались все те же лица. Однако на этот раз Пак Чонхи удалось добиться значительно большей поддержки населения. Он собрал 51,4% голосов, в то время как Юн Босон получил лишь 41%, т. е. почти на 1 млн голосов меньше. Несмотря на известное негативное отношение, в том числе и в Южной Корее, к фигуре Пак Чонхи, нигде (даже в северокорейской историографии) не говорится о том, что президентские выборы 1967 г. были сфальсифицированы. Народ действительно поддержал Пак Чонхи. И одной из главных причин этого стали успехи Первого пятилетнего плана экономического развития (1962-1966). Наибольшую поддержку Пак Чонхи получил на востоке страны, куда шел основной поток инвестиций, в то время как Юн Босон пользовался популярностью в западной части[332]. Таким образом, в первый период президентства Пак Чонхи в стране все же проявлялись отдельные элементы демократии, и власть Пак Чонхи опиралась на известную поддержку населения.

Однако результаты парламентских выборов 8 июня 1967 г. народ Республики Корея воспринял не столь воодушевленно. На этих выборах также победила правящая Республиканская партия, что казалось естественным после предшествовавшей победы Пак Чонхи. Она получила 129 мест, т.е. ²/₃ от их общего числа. Второй стала Новая народная партия, депутаты от которой заняли 45 мест. Из небольших политических партий, число которых доходило до десятка, одно-единственное место получила Партия народных масс (Тэчжундан), созданная 9 марта 1967 г. и ставившая своей целью построение «демократического социализма». Такое незначительное количество мест, доставшееся представителям «малых партий», а также выявившиеся факты подкупа, угроз и прочих незаконных методов, к которым прибегали депутаты от Республиканской партии, явились поводом для начала студенческих демонстраций протеста. Первые демонстрации начались 9 июня 1967 г. в крупнейшем сеульском Университете Ёнсе; 13 июня к ним присоединились учащиеся других столичных учебных заведений, а с 15 июня волна демонстраций захлестнула всю Южную Корею и не прекращалась вплоть до начала июля. В дни наиболее массовых выступлений на улицы Сеула выходило до 16 тыс. человек, а по всей стране в демонстрациях протеста против несправедливых выборов приняли участие до 240 тыс. человек. С 4 июля во всех высших учебных заведениях были отменены занятия, и демонстрации прекратились.

Учитывая известную поддержку народа, трудно предположить, что в парламентских выборах 1967 г. отдельные случаи незаконных действий происходили с ведома Пак Чонхи. Наоборот, по итогам расследования этих случаев Пак Чонхи исключил из Республиканской партии шесть человек.

Так начался второй срок президентства Пак Чонхи, первые два года которого были относительно спокойными. Вместе с тем именно в это время стали проявлять себя различные подпольные коммунистические организации. Идеи коммунизма и социализма были в известной степени популярны в Южной Корее, особенно среди студенчества, внимательно следившего за успехами стран социализма, в том числе и КНДР. Власти Северной Кореи иногда пытались помочь своим южным единомышленникам конкретными действиями. Так, 21 января 1968 г. в Сеуле была задержана особая северокорейская вооруженная группа в составе 31 человека, в задачи которой входило нападение на президентский дворец и физическая ликвидация ряда известных южнокорейских политиков. В апреле 1968 г. в Сеульском университете было раскрыто так называемое «Читательское общество», занимавшееся изучением марксистской литературы, а в августе того же года ликвидирована подпольная «Революционная партия объединения» просеверокорейской ориентации.

Поэтому за два года до следующих президентских выборов, которые должны были пройти в 1971 г., Пак Чонхи стал более заметно проявлять стремление к продлению собственной единоличной власти в Южной Корее, вероятно, считая, что только он сможет довести начатое им дело до конца. Согласно Конституции 1962 г., один человек мог занимать кресло президента Республики Корея только два срока. Таким образом, на следующих президентских выборах Пак Чонхи уже не мог выставлять свою кандидатуру. Для того чтобы «исправить» подобное положение, со второй половины 1968 г. Республиканская партия стала выступать с заявлениями о том, что изучает вопрос об изменении Конституции страны, рассматривая возможность избрания одного человека на пост президента страны в течение трех раз.

Подобное заявление вызвало в южнокорейском обществе протест, причем не только в рядах оппозиции. Ким Чжонпхиль, до 30 мая 1968 г. возглавлявший правящую Республиканскую партию, планировал выставить свою кандидатуру на пост президента страны.

Активнее всего против внесения поправок в Конституцию выступили южнокорейские студенты. Первыми в июне 1968 г. развернули движение за сохранение старой Конституции студенты Сеульского университета. В том же месяце к ним присоединились студенты Университета Кемён, расположенного в южном городе Тэгу. Потеря популярности Пак Чонхи в родных юго-восточных провинциях Кен-сан, где его власть даже называли «фашизмом», означала, что для сохранения президентского кресла Пак Чонхи придется идти по пути усиления собственной диктатуры.

Поэтому решение о внесении поправок в Конституцию принималось в тайне от оппозиции, 14 сентября 1969 г., в 2 часа ночи в Третьем корпусе Национального собрания, где присутствовало только 122 члена проправительственной фракции. Тем не менее, 17 октября 1969 г. Пак Чонхи провел «всенародный референдум» по поправкам к Конституции, в котором приняли участие 77,1% избирателей, и было собрано 65,1% голосов в поддержку новой редакции. Теперь Пак Чонхи на законных основаниях мог выставлять свою кандидатуру на президентских выборах в очередной раз.

Выборы (7-е по счету) были назначены на 27 апреля 1971 г. Кандидатом от оппозиционной Новой народной партии был выдвинут более молодой, чем Пак Чонхи, профессиональный политик Ким Дэчжун (род. 1925), избиравшийся в Национальное собрание с 1960 г. Пак Чонхи одержал победу и в этот раз, но с небольшим перевесом в 950 тыс. голосов, набрав 53,2% голосов, в то время как за Ким Дэчжуна проголосовало 45,3% избирателей. Наибольшую поддержку Пак Чонхи получил в родной провинции Кёнсан, в то время как у Ким Дэчжуна было преимущество в Сеуле, крупных городах, а также в родной провинции Чолла. В отличие от предшествующих президентских выборов, в этот раз в адрес правящих кругов раздавались упреки в нечестности.

Восьмые парламентские выборы, назначенные на 25 мая 1971 г., также оказались неутешительными для правящей Республиканской партии, получившей всего 113 мест. Оппозиции досталось 91 место, из которых 89 — принадлежали Новой народной партии. Учитывая, что для принятия ряда законов требовалось большинство в ²/₃ голосов, новый парламент оказывался не таким послушным президенту, как это было раньше.

Президентские и парламентские выборы показали неустойчивость власти Пак Чонхи. В 1971 г. с новой силой начали разворачиваться антиправительственные демонстрации, например, августовская демонстрация жителей Кванчжу[333], города-спутника Сеула.

Для того чтобы сохранить свою власть в условиях постоянного повышения благосостояния народа (благодаря им же проведенным реформам), которое являлось объективной основой для развития демократии, Пак Чонхи был вынужден прибегнуть к еще большему ужесточению своего правления.

В 7 часов вечера 17 октября 1972 г. неожиданно для большинства населения Республики Корея Пак Чонхи выступил со специальным заявлением[334]. В нем говорилось о том, что ситуация, связанная с балансом сил окружавших Корею «великих» держав, теперь изменилась, и это повлекло за собой угрозу безопасности Кореи. (Действительно, с 1970 г. начались первые контакты между США и Китайской Народной Республикой. В июле 1972 г. президент США Р. Никсон посетил Пекин. Вслед за США Япония также готовилась признать коммунистический Китай. В 1971 г. СССР и США заключили Договор об ограничении стратегических вооружений. Прежний накал противостояния между Востоком и Западом спал. В мире наступала эпоха разрядки напряженности.) С другой стороны, отмечал Пак Чонхи, впервые за все время разделения Корейского полуострова между Югом и Севером начались контакты и наметилась реальная перспектива объединения Кореи. (С 20 сентября 1971 г. начались переговоры в Пханмунчжоме по линии Красного креста Республики Корея и КНДР, а 4 июля 1972 г. было принято «Совместное заявление Севера и Юга», в котором раскрывалось стремление двух сторон предпринять конкретные шаги для установления мира на Корейском полуострове, налаживания разностороннего обмена и в перспективе — объединения страны.) Поэтому Конституция страны и ряд других законов, принятых во времена противостояния Востока и Запада и конфронтации Севера и Юга, не соответствуют новым реалиям. Страна остро нуждается в реформах. Вот почему примерно на два месяца до принятия новой конституции в стране вводится чрезвычайное положение.

Таким образом, Пак Чонхи объявил, что с 7 часов вечера 17 октября 1972 г. распускается Национальное собрание, приостанавливается функционирование политических партий и иная политическая деятельность, объявляются не имеющими силы ряд статей действующей Конституции. Вместо этого власть в стране на время передается Чрезвычайному государственному собранию (Писан кунму жееъш), которое до 27 октября 1972 г. должно было представить проект поправок к тексту Конституции, утвердить его через всенародный референдум и опубликовать не позднее конца 1972 г.

Заявление Пак Чонхи от 17 октября 1972 г. вводило в Республике Корея новую диктаторскую форму правления. Впоследствии события октября 1972 г. и новая политическая система получили название «Октябрьские [реформы] юсин» и «Система юсин» соответственно. Что такое юсин? Это корейское прочтение двух иероглифов, составляющих довольно редкий лексический вариант понятия «реформы». Слово это на Дальнем Востоке связано прежде всего с событиями в Японии 1868 г., когда там свершилась так называемая «буржуазная революция» (или «реставрация») Мэйдзи, полное название которой звучит как Мэйдзи исин, где исин — это то же слово «реформы», только произнесенное по-японски. Обращаясь к такому редкому в корейском языке термину, Пак Чонхи, очевидно, хотел сравнить события, начавшиеся 17 октября 1972 г., с японской «революцией» Мэйдзи, ставшей отправной точкой стремительного многопланового развития Японии. Однако в Южной Корее понятие юсин ассоциируется лишь с самым темным в истории страны временем диктатуры.

Новые поправки к Конституции, предложенные Чрезвычайным государственным собранием, имели своей целью не объединение страны или укрепление ее безопасности, а прежде всего усиление единоличной безграничной власти президента. Отныне президент Республики Корея должен был избираться не всеобщим тайным голосованием, а новым центральным органом, созданным параллельно Национальному собранию и получившим название Объединительного самостоятельного гражданского собрания[335] (Тхониль чучхе кунмин хвеый; ОСГС). Заметим, что слово «самостоятельное» передавалось понятием чучхе, т.е. тем же, что и знаменитые северокорейские «идеи чучже», речь о которых пойдет в следующих главах настоящей книги.

Кроме того, по новой Конституции политическим партиям запрещалось участвовать в выборах в Гражданское собрание. Изменились правила выборов в Национальное собрание. Теперь президент имел право выдвижения ¹/₃ кандидатур через Объединительное самостоятельное гражданское собрание. Срок президентских полномочий продлевался с 4 до 6 лет, снимались всякие ограничения на количество сроков пребывания на посту президента. Президент получал право ограничивать права и свободы граждан согласно новому «Закону о чрезвычайном положении».

Таким образом, новая Конституция Республики Корея делала власть президента практически абсолютной, неограниченной во времени и несменяемой (за исключением случая смерти). Несменяемость власти, во-первых, достигалась уже тем, что само Чрезвычайное государственное собрание, готовившее новую Конституцию, было фактически создано Пак Чонхи. Во-вторых, как минимум ¹/₃ Национального собрания должна была состоять из «ставленников» президента. В-третьих, новая система выборов в Объединительное самостоятельное гражданское собрание, ограничивавшая число кандидатов от одного избирательного округа двумя, а также неучастие в этих выборах политических партий предоставляли огромные возможности для того, чтобы «избирать» лояльных президенту депутатов, которые, соответственно, при последующем «выборе» главы государства всегда голосовали «за нынешнего президента».

Вслед за введением чрезвычайного положения 17 октября 1972 г. события развивались достаточно стремительно и предсказуемо. 27 октября 1972 г. был вынесен на «обсуждение» проект Конституции с изменениями, указанными выше, основными задачами которых объявлялись «мирное объединение Родины» и «введение демократии корейского типа» (читай: «диктатуры»). Референдум был проведен 21 ноября 1972 г. В нем приняли участие 91,9% избирателей, 91,5% из которых проголосовали за принятие новой редакции Конституции. 15 декабря 1972 г. прошли выборы в новое Объединительное самостоятельное гражданское собрание, на которых было избрано 2359 депутатов. Ход указанных выборов в исторической литературе, как правило, не обсуждается. 23 декабря указанное Гражданское собрание на своем первом заседании выдвинуло единственного кандидата на пост президента страны — Пак Чонхи. За него проголосовало 2357 депутатов, и два бюллетеня оказались недействительными. Против не было никого. 27 декабря была официально опубликована новая Конституция, которую впоследствии стали именовать Конституцией юсин. В тот же день Пак Чонхи вступил в должность президента страны и объявил о начале истории новой, Четвертой Республики. 27 февраля 1973 г. были проведены выборы в новое Национальное собрание, в которых принимали участие и политические партии. На них правящая Республиканская партия получила половину мест — 73 из 146.

Таким образом, в конце 1972 г. в Южной Корее установилась так называемая «диктатура реформ» (юсин токчэ) и фактически «вечная власть» (ёнгу чипквон) президента Пак Чонхи.

Почему именно в конце 1972 г. власть в Южной Корее приобрела характер диктатуры, которую сами южные корейцы нередко называют «фашистской»? Зачем Пак Чонхи понадобилось вводить чрезвычайное положение буквально через год после относительно успешных президентских выборов и гарантированной власти, по крайней мере, до 1975 г., времени следующих президентских выборов?

Не претендуя на всестороннее объяснение причин, представим авторскую точку зрения на указанные события. Одной из объективных причин, обусловивших становление власти неполной диктатуры военных в начале 1960-х годов, явилось тяжелое экономическое положение страны, необходимость эффективного использования зарубежной помощи, повышения уровня жизни населения, известная политическая нестабильность. К началу 1970-х годов поставленные новой властью экономические задачи были во многом решены. Пусть не до конца, но результаты более эффективной экономической деятельности южнокорейского общества были налицо. Таким образом, «снималась» одна из важнейших объективных причин появления и существования неполной диктатуры. Южнокорейское общество стало более готовым к принятию и реализации политики демократии. Именно поэтому в начале 1970-х годов активизировались оппозиционные силы. Именно поэтому частично диктаторская власть Пак Чонхи стала более неустойчивой. Не прекращались студенческие волнения, и еще б декабря 1971 г. Пак Чонхи объявил в стране чрезвычайное положение, но вскоре был вынужден его отменить, встретив мощное сопротивление оппозиции. Поэтому для дальнейшего сохранения своей власти Пак Чонхи требовалось как можно раньше принять жесткие меры, чтобы ограничить нараставшие демократические тенденции.

Однако объективные причины невозможно перебороть волей одного или нескольких человек. Несмотря на установление жесткой и страшной диктатуры, о которой южные корейцы до сих пор вспоминают с содроганием, сила сопротивления ей была настолько велика, что в конечном итоге, в совокупности с указанными причинами объективного характера, сумела сокрушить ее. Приведем лишь некоторые примеры сопротивления единоличной диктаторской власти Пак Чонхи.

Несмотря на запрещение политических партий, активность оппозиции, в частности Ким Дэчжуна, кандидата на пост президента страны от Новой народной партии в 1971 г., продолжала оставаться достаточно высокой. Так, через западные средства массовой информации он критиковал Пак Чонхи за его нежелание активно содействовать объединению Кореи, формально объявленному в качестве важнейшей задачи реформ юсин. Поэтому Пак Чонхи попытался физически расправиться со своим оппонентом. 8 августа 1973 г. Ким Дэчжун был тайно похищен агентами южнокорейских спецслужб из отеля «Гранд Палас» в Токио и увезен в неизвестном направлении. Как указывается в северокорейской историографии, «Пак Чонхи был намерен утопить Ким Дэчжуна в море»[336]. Через 129 часов после задержания, к 10 часам вечера 13 августа, похищенного доставили в Корею к себе домой, о чем было заявлено во всеуслышание. Это была реакция Пак Чонхи на осуждение токийских событий со стороны мировой общественности. Тем не менее Ким Дэчжун был посажен под домашний арест, и ему была запрещена всякая политическая деятельность. Властям Японии, союзного государства, было принесено официальное извинение за инцидент.

В конце 1973 г. в Южной Корее стало развертываться движение за изменение антидемократической Конституции юсин, которое достигло таких масштабов, что 8 января 1974 г. Пак Чонхи был вынужден издать «Указ № 1 о чрезвычайных мерах», направленных на подавление этого движения. Для подавления студенческого движения 3 апреля того же года был издан «Указ № 4 о чрезвычайных мерах».

15 августа 1974 г. имело место покушение на жизнь самого Пак Чонхи. В 10 часов утра Пак Чонхи выступал в здании Сеульского государственного театра с торжественной речью по случаю 29-й годовщины со дня освобождения страны. В это время из зала прозвучал первый выстрел, направленный в сторону президента. Пак Чонхи сумел спрятаться за трибуной. Второй выстрел поразил в голову его супругу, госпожу Юк Ёнсу, находившуюся в президиуме. Стрелявшего быстро схватили. Им оказался проживавший в Японии кореец северокорейской ориентации, входивший в так называемую «Всеобщую ассоциацию корейских [соотечественников] в Японии» (Чо чхоннён)[337] по имени Мун Сегван. Впоследствии стало известно, что он проходил специальную подготовку в КНДР и получил задание убить Пак Чонхи, прибыв в Южную Корею по поддельному паспорту. Однако вряд ли всю ответственность за инцидент стоит приписывать «агенту» Северной Кореи. До сих пор не получил объяснения тот факт, каким образом Мун Сегван смог попасть на закрытый митинг с участием президента страны, пронести пистолет и почему число пуль, выпущенных из его пистолета, оказалось меньше количества гильз, обнаруженных на месте преступления. Учитывая, что Пак Чонхи умер не своей смертью, можно предположить, что к покушению 15 августа 1974 г. могли быть причастны граждане Южной Кореи, недовольные диктатурой Пак Чонхи.

Вторая половина 1974 г. также выдалась неспокойной для президента Южной Кореи. Теперь против Пак Чонхи стали выступать крупные периодические издания. Например, 24 октября 1974 г. группа журналистов газеты «Тона илъбо» выдвинула требование о предоставлении свободы средствам массовой информации. В конце 1974 г. была создана «Ассоциация литераторов за реальность свободы».

Таким образом, к началу 1975 г. «диктатура юсин» начала давать заметные сбои. Пак Чонхи требовалось новое «законодательное подтверждение» легитимности своей власти. Поэтому 22 февраля 1975 г. был проведен референдум об отношении народа к реформированной Конституции юсин. В референдуме приняли участие 79,8% избирателей. Из них 73,1% проголосовали в поддержку Конституции. Судя по тому, что в критической южнокорейской исторической литературе говорится о снижении уровня поддержки Пак Чонхи, скорее всего референдум проводился без больших процедурных нарушений. И все же это была победа Пак Чонхи. На непродолжительное время, до 1978 г., его власть обрела некоторую стабильность.

Проведенные 6 июля 1978 г. очередные президентские выборы опять принесли Пак Чонхи 100-процентную поддержку Объединительного самостоятельного гражданского собрания в количестве 2577 голосов, поданных «за» при одном недействительном бюллетене.

Однако выборы в новое Национальное собрание 12 декабря 1978 г., несмотря на имевшиеся у Пак Чонхи рычаги воздействия на их ход, показали значительное падение влияния Республиканской партии, получившей лишь 31,7% голосов избирателей, в то время как оппозиционной Новой народной партии удалось набрать 32,8%. Ситуацию спасла пропрезидентская организация, так называемое «Общество друзей политики реформ юсин» (Юсин чжон ухве), образованное еще 10 марта 1973 г. из 73 членов парламента, выдвинутых туда Объединительным самостоятельным гражданским собранием. Его сторонники получили 77 мест.

Таким образом, несмотря на постоянно ослабевающую поддержку народа, Пак Чонхи обеспечил как свою президентскую власть, так и большинство в Национальном собрании на ближайшие несколько лет.

Однако вторая половина 1979 г. оказалась для «диктатуры юсин» роковой. Лидер главной оппозиционной Новой народной партии Ким Ёнсам (род. 1927) на пресс-конференции перед журналистами газеты «Нью-Йорк Таймс» выступил с критикой власти Пак Чонхи. Через некоторое время, 3 октября 1979 г., в Национальном собрании был поднят вопрос о лишении Ким Ёнсама депутатского мандата за «антинациональные действия». На следующий день, 4 октября, 159 депутатов от Республиканской партии и «Общества друзей политики реформ юсин приняли соответствующее решение. 13 октября все 66 депутатов от Новой демократической партии в знак протеста сложили с себя депутатские обязанности.

В стране нарастал кризис. Несогласные с изгнанием Ким Ёнсама из парламента студенты крупнейшего южного города Пусан 16 октября 1979 г. вышли на демонстрации протеста против диктатуры Пак Чонхи. Размах выступлений студентов и горожан был настолько велик, что с 18 октября в Пусане было введено чрезвычайное положение. Пусанские демонстрации перекинулись на соседний портовый город Масан. 19 октября на улицы вышли учащиеся Сеула, а 24 октября — студенты Университета Кемён южного города Тэгу. Так против Пак Чонхи выступило население юго-востока страны, которое ранее оказывало ему самую большую поддержку.

Через два дня после этого, на 26 октября, в штаб-квартире южнокорейского Центрального разведывательного управления был запланирован ужин, где Пак Чонхи и начальник ЦРУ Ким Чжэгю (1926-1980) должны были обсуждать вопрос о беспорядках в Пусане и Ма-сане. Пак Чонхи был очень недоволен действиями Ким Чжэгю. Тогда возмущенный Ким Чжэгю в 7:35 вечера застрелил Пак Чонхи и начальника его охраны Чха Чжичхоля из пистолета.

Так завершился 18-летний период власти Пак Чонхи. «Диктатура юсин» рухнула, потому что была создана под одного человека, внезапно ушедшего из жизни.

Ограничиться только изложением хроники основных событий, связанных с президентством Пак Чонхи, и не сделать соответствующих комментариев по поводу той политики, которую он проводил в сфере образования, экономики, международных отношений, — значит дать неполное освещение истории Южной Кореи 1960-1970-х годов, не позволяющее адекватно оценить в ней роль Пак Чонхи.

Конечно же, время президентства Пак Чонхи было очень непростым, и южные корейцы часто вспоминают его не с самыми лучшими чувствами. Например, говорят о том, что в рамках так называемой «политики экономии» гражданам Южной Кореи не всегда разрешалось питаться так, как им этого хотелось в соответствии с их финансовыми возможностями. Например, в средних школах детям запрещалось есть в обеденный перерыв «дорогую» рисовую кашу[338]. Они должны были приносить с собой из дома на обед либо бобовую, либо ячменную кашу. При этом каждый день проводилась проверка того, кто какой обед с собой принес. Поэтому некоторые корейские дети из зажиточных семей шли на уловки, пряча рис под верхним слоем бобовой или ячменной каши.

Однако это лишь одна особенность времени президентства Пак Чонхи. Были в его политике и позитивные моменты, приведшие страну к экономическому, а в конечном итоге — к культурному процветанию. Ведь «Революция 16 мая» 1961 г. как раз и совершалась для того, чтобы улучшить положение в стране, вывести ее из кризиса и дать народу в перспективе счастливую жизнь[339]. И начал Пак Чонхи с новых подходов в области образования, экономики, внешней экономической политики.

Экономические преобразования в стране Пак Чонхи начал с того, что, используя новые рычаги государственной власти, появившиеся благодаря диктаторской форме правления, ввел систему планирования народного хозяйства. Уже через два месяца после прихода к власти, в июле 1961 г., был опубликован Первый пятилетний план экономического развития на 1962—1966 гг. Одновременно был создан Совет экономического планирования[340] с практически неограниченными полномочиями в сфере экономики и высокой степенью ответственности за принимаемые решения. Трудно сказать, почему Пак Чонхи пришел к идее эффективности плановой экономики. Возможно, с одной стороны, сыграл роль положительный опыт соседней Японии, использовавшей элементы планирования. С другой стороны, в странах социалистического лагеря практика развития экономики в соответствии с пятилетними планами в то время демонстрировала известные положительные результаты. Тотальный контроль новой «диктаторской» власти над всеми сферами общественной жизни давал известные надежды на то, что планы экономического развития будут выполняться.

В Первую пятилетку было определено шесть основных задач, главной целью которых было создание базы для будущей независимой национальной экономики[341]: 1) повышение уровня производства сельского хозяйства и доходов крестьян; 2) обеспечение страны электроэнергией, углем и другими источниками энергии; 3) развитие ключевых отраслей промышленности; 4) максимальное использование незадействованных ресурсов; 5) расширение экспорта и улучшение платежного баланса страны; 6) увеличение капиталовложений в развитие техники, химической и электротехнической промышленности. Несмотря на наличие в программе пунктов об увеличении экспорта, в то время еще не ставились задачи превращения экономики Южной Кореи в экспортоориентированную.

Итоги Первой пятилетки оказались достаточно успешными во многом благодаря тому, что в 1965 г. были восстановлены южнокорейско-японские отношения, следствием чего стало начало широкомасштабного процесса экспорта японского капитала в Корею. Действительно, итоги Первой пятилетки показали, что экономика страны на 60% зависит от иностранного капитала. Вместе с тем в этот период удалось добиться повышения уровня производства в сельском хозяйстве (более чем на 34%). Средний ежегодный прирост валового национального продукта (ВНП) составил 7,8% при запланированных 7,1% и к концу пятилетки составил 123 доллара США на душу населения, по сравнению с 83 долларами в начале.

Однако поворотным стал Второй пятилетний план экономического развития Республики Корея (1967—1971). Основными целями Второй пятилетки были модернизация производственной структуры и стремление к самостоятельности экономики. Для достижения указанных целей следовало решить следующие основные задачи: 1) самообеспечение продуктами питания, развитие лесной и рыбной промышленности; 2) создание базы высокотехнологичной промышленности через строительство предприятий химической, металлургической, машиностроительной отраслей; 3) достижение уровня экспорта в 700 млн долларов; 4) увеличение занятости населения с помощью политики планирования семьи; 5) повышение доходов населения; 6) повышение уровня научно-технического развития и уровня подготовки людских ресурсов.

Таким образом, несмотря на формальное ведущее место во Втором пятилетнем плане сельского хозяйства, особое внимание уже было обращено на развитие промышленности нового типа и производство товаров на экспорт. Благодаря дальнейшему увеличению притока иностранных инвестиций, а также ряду других факторов, о которых чуть ниже будет сказано особо, Южной Корее удалось добиться показателей среднего ежегодного прироста ВНП в 9,7%, вместо запланированных 7%. Заметно возросла доля тяжелой промышленности, составляя ²/₃ от общего объема промышленного производства. Планы по развитию сельского хозяйства во многом остались невыполненными. В годы Второй пятилетки возрос уровень импорта зерновых культур, сумма которого достигла отметки в 270 млн долларов, по сравнению с 40 млн в начале пятилетки.

Третий пятилетний план (1972-1976), во многом развивавший и дополнявший задачи Второй пятилетки, был направлен не только на повышение уровня экономического развития, но и на большую сбалансированность экономики, большую степень ее самостоятельности и равномерное развитие регионов. Особое внимание уделялось развитию тяжелой и химической промышленности. Уровень экспорта планировалось довести до 3,5 млрд долларов. Особое внимание уделялось росту тяжелой и химической промышленности. Средний ежегодный уровень прироста ВНП, достигнутый в годы Третьей пятилетки, был, пожалуй, самым высоким за всю историю реализации пятилетних планов экономического развития и составил 11,2% против запланированных 8,6%.

Четвертый пятилетний план (1977—1981), ставивший своими задачами дальнейшее увеличение самостоятельности и сбалансированности экономики, а также повышение уровня технической модернизации, оказался самым неудачным для Республики Корея, если не считать показателей 1977 г., когда объем южнокорейского экспорта достиг уровня в 10 млрд долларов. Экспортоориентированность экономики, построенная на использовании импортного сырья и материалов, резко ударила по Корее в годы второго нефтяного кризиса 1978-1979 гг.[342] Убийство Пак Чонхи привело страну к крайней политической нестабильности и спаду производства в 1980 г. И тем не менее заложенные Пак Чонхи основы новой южнокорейской экономики позволили добиться среднего ежегодного прироста ВНП в эти непростые для страны годы в объеме 5,8% (вместо запланированных 9,2%).

Что же лежало в основе удивительного экономического роста Южной Кореи, которая в течение полутора десятилетий предшествовавшей истории была одной из экономически (но не культурно!) отсталых стран мира?

Во-первых, это изменение общей экономической модели развития страны. Взяв рычаги управления в свои руки и сделав экономику страны регулируемой государством с помощью военно-законодательных мер, Пак Чонхи изменил ее характер. Если в 1950 гг. производство было в основном ориентировано на внутреннее потребление и имело целью только импортозамещение, то Пак Чонхи уже в первые годы после прихода к власти принял решение переориентировать экономику страны на экспорт. Причиной тому было то, что, по справедливому мнению экспертов — современников Пак Чонхи, в стране, где практически не было своих природных ресурсов, единственным способом добиться роста в экономике было ее переориентирование на экспорт. Правильность и эффективность подобного пути экономического развития доказывал положительный опыт соседней Японии. Если в 1960 г. объем южнокорейского экспорта составлял всего 33 млн долларов, то в 1971 г. он вырос до 1 млрд, а в 1979 г. — до 15 млрд долларов. С другой стороны, уровень импорта также оставался достаточно высоким, что объяснялось во многом отсутствием в Корее собственного сырья. Однако благодаря экспортоориентированности экономики удалось добиться относительной сбалансированности экспорта и импорта. Так, если в 1960 г. Республика Корея импортировала сырья и товаров на сумму в 344 млн долларов, то в 1971 г. — на 2 млрд, а в 1979 г. — на 20 млрд долларов. В 1976, 1977 и 1978 гг. объем экспорта и импорта был практически равным. Дисбаланс 1979 г. объясняется уже упоминавшимся резким ростом мировых цен на нефть, повлекшим за собой экономический кризис.

Во-вторых, несмотря на последующие меры по сбалансированному развитию экономики, определенные в рамках задач Третьего и Четвертого пятилетних планов, на первом этапе Пак Чонхи принял осознанное решение развивать экономику страны неравномерно. Тогда, несмотря на формальные заявления, приоритет был отдан развитию промышленности в ущерб сельскому хозяйству. Для решения задач создания высокоразвитой экспортоориентированной промышленности иначе и быть не могло. Кроме того, при всех негативных моментах положительным было то, что подобная несбалансированность приводила к оттоку населения из деревни в город, которому требовалась дешевая рабочая сила.

Второй момент неравномерности экономического развития состоял в том, что в первые две пятилетки приоритет отдавался легкой промышленности, где было проще добиться увеличения выпуска объема товаров на экспорт с наименьшими затратами. И лишь с Третьей и Четвертой пятилеток особые задачи были возложены на тяжелую и химическую промышленность.

Подобная неравномерность в экономике Республики Корея не могла не сказаться на структуре ее экспорта. Если в 1950-е годы, до начала экономических реформ, Южная Корея экспортировала главным образом продукцию горнорудной промышленности и в небольшом количестве морепродукты и продукты питания, то в 1960-е годы основой экспорта стали одежда, обувь и другие товары легкой промышленности. С конца 1960-х — начала 1970-х годов главный упор бы сделан на экспорт электроники, машинного оборудования, химических волокон и т.п. Экспортная продукция южнокорейской промышленности направлялась как в страны, традиционно поддерживавшие с Кореей тесные экономические отношения (США и Япония), так и в совсем недавно открытые для корейского экспорта страны Западной Европы. Союзники Южной Кореи способствовали тому, чтобы страна имела возможность осуществлять стратегию создания экспортоориентированной экономики. Так, с 1 апреля 1967 г. Республика Корея стала членом международной торговой организации «Общего соглашения по тарифам и торговле» (GАТТ: General Agreement on Tariffs and Trade).

Третьей важнейшей особенностью экономической политики Пак Чонхи стало усиление роли государства в экономике. Иными словами, Пак Чонхи, исходя из своих представлений о «демократии корейского типа» (хангук-чок минчжучжуый), стал строить особую корейскую экономику, которую впоследствии отдельные исследователи стали называть «государственным капитализмом». Действительно, на протяжении всей предшествующей многотысячелетней истории страны государство осуществляло верховный контроль над всей хозяйственной деятельностью. Следовавшее за сменой династий перераспределение собственности на землю воспринималось как нормальное явление. Представление о верности верховному правителю и государству (чхун) являлось одним из базовых в традиционной культуре и сохранилось вплоть до новейшего времени. В период «диктатуры» Ли Сынмана корейское правительство, возможно под воздействием американских представлений о свободе и рыночной экономике, не столь активно занималось вопросами регулирования экономики страны, ограничившись главным образом решением задачи перераспределения бывшей японской собственности и распределения экономической помощи, поступавшей из США.

Правительство Пак Чонхи с начала 1960-х годов взяло под свой жесткий контроль финансовую систему, конвертацию валюты, налогообложение. Создавались государственные корпорации в таких стратегических областях экономики, как финансы, энергетика, транспорт, а также в сельском хозяйстве. Например, 1 июля 1961 г. была создана крупнейшая Корейская электрокомпания (Хангук чоллёк), в 1969 г. — Корейская корпорация шоссейных дорог (Хангук торо конса), в 1970 г. — Корпорация по развитию сельского хозяйства (Ноноп чинхын конса). В руках государства находилось производство женьшеня и табака.

Вместе с тем государство взяло под жесткий контроль деятельность частного капитала, и прежде всего крупных финансово-промышленных корпораций чэболъ. Во-первых, контроль проявился в распределении финансовой помощи и целенаправленных инвестиций, поступавших в Корею по каналам межгосударственных отношений. Так, льготные кредиты правительство предоставляло тем чэболъ, деятельность которых способствовала выполнению задач, намеченных пятилетними планами экономического развития. Например, председатель известной южнокорейской корпрорации «Ссанъён» Ким Сон-гон, преуспевший к концу 1950-х годов в текстильном производстве, с начала 1960-х годов сумел быстро переориентироваться на производство цемента, нефтепереработку и морские перевозки, добившись в результате льготных государственных кредитов и выгодных заказов. Ко всему прочему, он даже вступил в правящую Республиканскую партию и впоследствии не раз избирался депутатом Национального собрания. По состоянию на 1979 г. у 10 ведущих чэболъ Южной Кореи доля капитала в приоритетной на то время тяжелой и химической промышленности составляла 84,7% всего производства[343].

Во-вторых, поскольку новая экономика Южной Кореи строилась во многом за счет иностранных инвестиций, государство осуществляло жесткий контроль в сфере долговых обязательств частных предприятий. Так, 2 августа 1972 г. Пак Чонхи издал «Экстренный приказ № 15», вступавший в силу со следующего дня, 3 августа 1972 г., согласно которому все частные предприятия в недельный срок должны были доложить правительству об имеющихся задолженностях. Тем же указом определялся ряд обязательных мер для их погашения.

В-третьих, используя экономический потенциал чэболъ для выполнения намеченных задач, государство одновременно внимательно следило за тем, чтобы экономическая мощь чэболъ не перерастала в политическую, чтобы доходы, полученные чэболъ, направлялись в производство, а не на излишнее потребление. Государство осуществляло жесткий контроль над сферами, в которых велась деятельность чэболъ, не допуская чрезмерного распространения их влияния, например в банковском деле.

Особенно сильная волна ограничений, направленная против концентрации капитала в руках отдельных семей, владевших чэболъ, имела место в начале 1970-х годов Так, 29 мая 1974 г. были приняты Особые президентские директивы, согласно которым предусматривалось полное или частичное акционирование фирм, входящих в состав финансово-промышленных корпораций.

Контроль государства над чэболъ выражался также в постоянной оценке их деятельности и определении тех из них, которые работали на благо государства, и тех, которые ему так или иначе вредили. Все частные фирмы, включая финансово-промышленные корпорации чэболъ, были разделены на две группы: «сильные» и «слабые». Слабым фирмам, например, запрещалось получать гарантии под иностранные кредиты, открывать новые сферы деловой активности, вкладывать деньги в ценные бумаги, приобретать непроизводственное имущество. Запрещалось финансировать корпорации, определенные правительством как неэффективные и убыточные. В результате такой политики в 1973 г. была ликвидирована корпорация «Самхо», занимавшая вторую позицию в рейтинге чэболъ 1960 г.

Подобный государственный контроль над частным предпринимательством сохранялся в Республике Корея вплоть до конца 1990-х годов. По состоянию на 1979 г., первыми в ранге крупнейших чэболъ были такие хорошо известные корпорации, как «Хёндэ», «Эл Джи» «Самсунг» и «Дэу», а доля в экспорте крупнейших торговых компаний, входивших в корпорации чэболъ, превысила ¹/₃.

Четвертым моментом экономической политики Пак Чонхи, о котором так или иначе уже упоминалось, но на который следует обратить особое внимание, стало изменение характера привлекаемой из-за рубежа экономической помощи. Если в 1950-е годы это была главным образом безвозмездная помощь (мусан вончжо) из США, то с 1960-х годов иностранная помощь начала носить характер инвестиций, т. е. таких денежных средств, которые «ищут дохода» и поэтому «начинают работать».

Еще 1 января 1960 г., в президентство Ли Сынмана, был принят «Закон о поощрении иностранных инвестиций», однако он не принес ожидаемого результата из-за нестабильной ситуации в стране. Придя к власти, Пак Чонхи прежде всего издал «Закон о государственной гарантии вкладов частных зарубежных инвесторов». Однако важнейшим стал «Закон о привлечении иностранного капитала» (Вечжа тоиппоп) от 3 августа 1966 г. Новый закон предоставлял большие льготы зарубежным инвесторам, освобождая их от уплаты всевозможных налогов в первые пять лет после начала деятельности и ограничивая налогообложение 50% от нормы в последующие три года. Имущество предприятий с иностранным капиталом находилось под охраной государства. Государство выступало гарантом по внешней задолженности предприятий со смешанным капиталом, особенно в стратегических отраслях промышленности, и строго наказывало всех корейских предпринимателей, пытавшихся незаконно использовать иностранные инвестиции. С другой стороны, любой потенциальный иностранный инвестор должен был получить разрешение в Совете экономического планирования.

Эффект от новой политики, направленной на изменение характера иностранной помощи, стал ощущаться уже в первые годы. Не только японские предприниматели, изначально рассматривавшие Южную Корею как страну приложения капиталов, но и США, которые ранее оказывали в основном безвозмездную помощь, исходя из соображений необходимости минимальной поддержки союзника по оборонительному блоку, стали подходить к Республике Корея иначе. К примеру, именно в 1966 г. началось активное сотрудничество между автомобильным концерном «Форд» и корпорацией «Хёндэ», результатом которого стало создание автомобильной фирмы «Хёндэ моторс».

Пятой важнейшей составляющей новой экономической политики Пак Чонхи стала политика в сфере народного образования. Для того чтобы поднять экономику страны, Южной Корее требовались, с одной стороны, новые грамотные кадры, а с другой — воспитание патриотического национального духа (минчжок чонсин), который помог бы в известной степени компенсировать народу невозвращаемые затраты сил в виде адекватной заработной платы и поднять эффективность трудовой деятельности независимо от материального вознаграждения.

Реформа образования началась с ряда соответствующих указов Министерства культуры и образования. Главным содержанием реформы стало изменение программы образования, так что особенное внимание уделялось идеям гуманизма, особой роли государства и необходимости общественного развития.

В тот период школа в Республике Корея, как и в настоящее время, делилась на начальную, среднюю и высшую среднюю. Последняя, в свою очередь, была двух типов: ориентированная на практическое профессиональное образование и «гуманитарная», т. е. готовившая школьников к поступлению в высшие учебные заведения. Любопытно отметить, что среди школьных предметов того времени был так называемый «антикоммунизм и мораль». Роль образования в общей стратегии развития страны считалась настолько важной, что в 1968 г. был принят особый Устав народного образования, а с 1972 г., с началом «реформ юсин», взят курс на «самостоятельное чучхейское[344] образование», т. е. такое, которое воспитывало бы особый национальный дух. Поэтому корейцы, и в прежние времена признававшие особую значимость государства, в годы президентства Пак Чонхи научились работать не только за деньги и ради личной выгоды, но и во имя интересов народа и страны в целом. (Недаром на антиправительственные демонстрации выходили главным образом студенты высших учебных заведений, уже не связанные строгими рамками семейных отношений по линии отцы-дети, но еще не вступившие в активную трудовую деятельность, также ограничивавшую свободу жесткой трудовой дисциплиной.)

В целом новая экономическая политика Пак Чонхи оказалась достаточно эффективной, однако имела ряд отрицательных последствий, среди которых в исторической и экономической литературе отмечаются следующие: 1) увеличение финансовой, технической и торговой зависимости от иностранных держав; 2) рост государственного долга; 3) неравномерность развития между промышленностью и сельским хозяйством, а также крупным, мелким и средним предпринимательством; 4) все больший разрыв между доходами различных социальных слоев.

Некоторые из отрицательных последствий, в частности неравномерность в развитии города и деревни, Пак Чонхи пытался преодолеть еще в годы своего президентства, организовав так называемое «Движение за новую деревню».

Движение за новую деревню (Сэмаыль ундон) является одной из немногих реалий времен Пак Чонхи, проявлявшей себя вплоть до конца XX столетия. Буквально перед любым административным учреждением Республики Корея и в конце 1990-х годов можно было заметить характерные флаги Движения за новую деревню — зеленые полотнища с желтым кругом посередине, на котором изображены зеленые листья. Пассажирские поезда самого высокого (до начала 2000-х годов) класса также назывались «Новая деревня».

Движение за новую деревню интересно еще и тем, что как раз в нем проявились те особенности традиционной корейской бытовой и трудовой культуры, которые стали важнейшей составной частью успеха экономической политики Пак Чонхи.

Все началось с того, что 22 апреля 1970 г. (в день 100-летия со дня рождения В. И. Ленина) на собрании провинциальных ответственных работников Пак Чонхи объявил о необходимости разворачивания Движения за создание новой деревни. Необходимость эта была вызвана катастрофической отсталостью деревни, которая стала особенно ощущаться после успешной индустриализации в соответствии с пятилетними планами экономического развития. В то время в южнокорейской деревне проживало порядка 60% всего населения страны. В мае 1970 г. был принят ориентировочный план развертывания Движения.

Движение началось в 1971 г., когда правительство Республики Корея отправило во все 33 267 деревень страны по 335 мешков цемента на строительные работы. В том же году государство предоставило деревне всевозможную материальную помощь, в том числе и в форме капиталовложений, на сумму в 4 млрд 100 млн вон. Идейными составляющими Движения стали представления о «благе для всех», «качественном и количественном улучшении жизни», «равных правах в пользовании общественными благами», «единстве нации» и «реализации духа корейской нации в условиях современности».

В 1972 г. выяснилось, что только в 16 600 деревень, т. е. только в половине от общего числа, новая политика реализовывалась успешно. Более глубокое изучение причин успехов и неудач показало, что основная причина кроется в местных деревенских руководителях.

Действительно, теоретической основой разворачивания Движения было представление о традиционной деревенской культуре коллективизма, которая должна была помочь решить задачи улучшения положения в деревне. Однако попытка опереться на обычных деревенских старост оказалась неудачной. Тогда их решили заменить назначаемыми сверху руководителями Движения за новую деревню. Для их обучения и воспитания была образована особая «Академия по изучению и совершенствованию [духа] укрепления сельской семьи», впоследствии переименованная в «Академию руководителей новой деревни».

Движение за новую деревню контролировалось на государственном уровне. В 1972 г. при президенте страны, в аппарате секретариата, была учреждена должность «ответственного за новую деревню». Вслед за этим на всех уровнях государственной власти — провинциальных, городских, областных, окружных, уездных — были образованы «Комитеты содействия Движению за новую деревню» (Сэмаылъ ундон хёбыйхве). Вся страна, отдававшая до тех пор свои силы индустриализации, должна была теперь наверстывать упущенное в деревне. Одной из важнейших задач «реформ юсин» 1972 г. Пак Чонхи объявил Движение за новую деревню. В 1973 г. при Министерстве внутренних дел, Министерстве торговли и промышленности, Министерстве сельского хозяйства, лесоводства и рыбной промышленности, а также при Министерстве образования были созданы «Отделы новой деревни».

Нефтяной кризис 1973 г. вывел Движение на новый уровень. Основанное на механизмах традиционной социальной организации, Движение за новую деревню оказалось важнейшим средством мобилизации всего южнокорейского народа на преодоление экономических трудностей, вызванных кризисом. В 1974 г. на частных предприятиях, в том числе и входивших в состав финансово-промышленных корпораций чэболъ, стали создаваться Комитеты содействия Движению за новую деревню.

Таким образом, в середине 1970-х годов Движение за новую деревню стало неким универсальным средством мобилизации народа для решения общегосударственных задач. С одной стороны, в 1974 г. произошло покушение на жизнь Пак Чонхи, и в последующие годы многие в Южной Корее выражали недовольство его диктаторской властью. А с другой — в 1975 г. при Торгово-промышленной палате Республики Корея была создана неправительственная организация под названием «Комитет Движения за новую деревню» (Сэмаылъ ундон хёбыйхве). В следующем году этот Комитет перерос во всекорейскую «народную организацию» (минган танчхе) под названием «Центральный комитет Движения за новую деревню». В том же году при Торгово-промышленной палате был образован «Штаб содействия Движению за новую деревню на заводах». Все эти комитеты и штабы, помимо всего, связанного с деревней, занимались вопросами снижения себестоимости товаров, повышения качества производства и т. п. Иными словами, во второй половине 1970-х годов. Движение за новую деревню стало общегосударственным движением, основанным на традициях коллективизма и ставшим одной из социальных составляющих экономического роста в условиях диктатуры Пак Чонхи.

Гибель Пак Чонхи и последующее изменение характера власти в Республике Корея привели к постепенному сворачиванию Движения. В феврале 1980 г. была упразднена должность ответственного за новую деревню в Министерстве образования и культуры, и все дела, связанные с этим Движением, были переданы в провинциальные Комитеты по образованию. В середине 1980-х годов Движение было отделено от государства, т. е. фактически лишено государственной поддержки, и объявлено сугубо «проявлением народной инициативы». С конца 1980-х годов стало наблюдаться постепенное сворачивание движения и на заводах. В 1988 г. были закрыты Отделы планирования новой деревни и Отделы руководства новой деревни в центральных министерствах, в городах прямого подчинения и на уровнях провинций. В 1993 г. во всех органах местной власти были окончательно упразднены Отделы новой деревни.

Рост экономики Республики Корея, рост благосостояния ее граждан и дальнейшее развитие рынка делали все менее необходимыми какие-либо формы внеэкономического принуждения, одной из которых как раз было Движение за новую деревню. Эти же причины являлись силой, подтачивавшей диктаторские формы правления и открывавшей Республике Корея дорогу к демократии.

История Четвертой Республики закончилась трагической гибелью президента Пак Чонхи 26 октября 1979 г., когда он был застрелен начальником южнокорейского ЦРУ Ким Чжэгю. Последний был арестован на месте преступления начальником Службы безопасности национальных вооруженных сил Чон Духваном (род. 1931 г.). Согласно Конституции, вся полнота власти временно перешла к тогдашнему премьер-министру Чхве Гюха (1919-2006), который с четырех часов утра следующего дня, 27 октября 1979 г., объявил в стране чрезвычайное положение. Командующим штабом чрезвычайного положения был назначен главнокомандующий сухопутными войсками Республики Корея Чон Сынхва.

Южная Корея освободилась от ненавистного «диктатора» и надеялась на новое, более светлое будущее. В начале 1980 г. развернулось движение за демократию, получившее впоследствии название «сеульской весны».

Однако исторические события пошли по иному, объективно предначертанному пути.

Пока еще трудно дать более или менее объективные оценки событиям, произошедшим всего 10-30 лет назад, поскольку еще не до конца проявили себя их последствия. Кроме того, еще не вся информация рассекречена и опубликована. Причины этого понятны: события недавнего прошлого всегда оказывают влияние на современность. Поэтому в собственно исторической науке период истории Кореи 1980-х и в особенности 1990-х годов описан недостаточно полно, что необходимо учитывать при попытке понять события, произошедшие после падения «диктатуры» Пак Чонхи.

После объявления чрезвычайного положения 27 октября 1979 г. формально власть в стране продолжала оставаться в руках Республиканской партии, которую снова возглавил Ким Чжонпхиль. С конца октября по декабрь 1979 г. Чхве Гюха стал временным исполняющим обязанности президента страны. С декабря 1979 г., после соответствующего голосования в Объединительном самостоятельном гражданском собрании (по процедуре «реформ юсин»), Чхве Гюха официально вступил в должность десятого президента Республики Корея. В феврале 1980 г. Республиканская партия предложила внести очередные поправки в Конституцию страны. Одновременно, для того чтобы поднять свою популярность, правительство Чхве Гюха приняло решение о замораживании цен на основные потребительские товары, расширении сферы применения медицинских страховок и т. п.

Однако без Пак Чонхи, своего лидера, бывшего центром всей политической системы юсин, Республиканская партия уже не обладала всей полнотой власти. В конце 1979 г. в Южной Корее фактически наступило двоевластие, в котором перевес все больше склонялся в пользу новых сил. Эти силы возглавил начальник Службы безопасности национальных вооруженных сил генерал-майор Чон Духван, на которого было возложено расследование всех обстоятельств покушения на Пак Чонхи.

Примерно в 7 часов вечера 12 декабря 1979 г. по распоряжению Чон Духвана был арестован сам начальник Штаба чрезвычайного положения Чон Сынхва по обвинению в связях с убийцей Пак Чонхи — Ким Чжэгю и, соответственно, в сопричастности к заговору. В тот же вечер на улицах Сеула завязалась перестрелка между войсками, перешедшими под контроль Чон Духвана, и войсками, все еще подчинявшимися Чон Сынхва. Столкновения происходили главным образом в центре города, в районе Самгакчи, где расположено Министерство обороны Республики Корея, и у бывшего королевского дворца Кёнбоккун, позади которого находится «Голубой дом» — резиденция президентов Республики Корея. К утру следующего дня сторонникам Чон Духвана удалось взять под свой контроль Министерство обороны, основные теле- и радиостанции, редакции газет, информационные агентства. Так совершился «военный переворот 12 декабря». Начальником Штаба чрезвычайного положения был назначен лояльный Чон Духвану генерал-лейтенант Ли Хисон. На должность начальника Столичного штаба обороны был назначен Ро Дэу (род. 1932; будущий президент Республики Корея с 1988 г.). Армейская оппозиция молодым «военным-политикам» была подавлена.

Чон Духван не случайно оказался на «политическом Олимпе» Республики Корея. Он начал свою карьеру военного еще в 1950-е годы, будучи в составе 11-го выпуска Школы офицеров сухопутных войск, которую в свое время закончил Пак Чонхи. Поэтому после прихода Пак Чонхи к власти Чон Духван также смог занять важные посты в южнокорейской армии[345]. В 1960 г. Чон Духван ездил на стажировку в США, а в 1970 г. был отправлен на фронт в Южный Вьетнам. Опыт работы Чон Духвана в армейской службе безопасности и лидерство в группировке «военных-политиков» позволили ему 14 апреля 1980 г. занять должность исполнительного директора южнокорейского ЦРУ.

Последствием «государственного переворота 12 декабря» и политической нестабильности, вызванной бессилием непопулярного президента Чхве Гюха, с одной стороны, и надвигающейся новой диктатурой — с другой, стали массовые антиправительственные народные выступления за демократию, получившие название «сеульской весны».

«Сеульская весна» началась с мартовских выступлений студентов столичных высших учебных заведений, приступивших к занятиям после каникул[346]. Поначалу их требования ограничивались демократизацией процесса обучения. Однако с апреля 1980 г., после перехода южнокорейского ЦРУ под руководство Чон Духвана, лозунги студентов стали носить более широкий политический характер и призывали к большей демократизации, отставке старого правительства времен «реформ юсин», против поправок к Конституции, предложенных этим правительством. С апреля месяца также начались выступления рабочих, требовавших большей демократизации общества, повышения заработной платы и улучшения условий труда. За апрель — май 1980 г. произошло 897 выступлений рабочих, в которых приняли участие около 200 тыс. человек.

Особенно сильным стал накал студенческих выступлений в мае. 2 мая на улицы Сеула вышло 10 тыс. студентов. С 13 мая начались демонстрации, направленные на отмену чрезвычайного положения, введенного после гибели Пак Чонхи. Вечером 13 мая представители 27 сеульских университетов приняли план совместных действий, и на следующий день на улицы города вышли уже 50 тыс. студентов. К ним присоединились студенты еще 10 городов Южной Кореи. В тот день в столкновениях с полицией пострадали 288 человек. Были разрушены три отделения полиции, перевернут полицейский автобус и т. п.

15 мая 1980 г. к студентам столицы присоединились и горожане. К вечеру на демонстрацию перед Сеульским вокзалом собралось около 100 тыс. студентов и 50 тыс. горожан. Их требования были все те же: отмена чрезвычайного положения, отставка старого республиканского правительства. Однако, по мнению организаторов студенческих демонстраций, горожане не оказали им ожидавшейся поддержки (что можно объяснить особенностями традиционной корейской культуры, о которых уже упоминалось в предыдущей главе). К тому же, по их мнению, в достаточной степени уже было продемонстрировано отношение рядовых граждан к власти. Поэтому было принято решение о прекращении массовых выступлений. 16 мая для дальнейшей координации действий было созвано Всекорейское собрание студенческих организаций.

Однако накал страстей 15 мая был настолько велик, что 17 мая по всей стране от имени Штаба чрезвычайного положения было объявлено о «Мерах по расширению чрезвычайного положения». Эти меры с 00 часов 18 мая приостанавливали всякую политическую деятельность, запрещали собрания как на улице, так и в закрытых помещениях, объявляли о контроле над средствами массовой информации, прекращении занятий в высших учебных заведениях, запрещении забастовок и своевольного ухода с рабочих мест. Тогда эти меры были восприняты как наступление военной диктатуры, хотя с точки зрения властей, наверное, были единственно возможными: страна, экономика которой находилась под жестким контролем государства, оказалась в состоянии «привнесенного извне» экономического кризиса, который нужно было преодолеть. Ответственность за это лежала на плечах государства, которому был необходим строгий порядок.

Одновременно с введением «расширенного чрезвычайного положения» было арестовано 110 человек организаторов студенческого движения. С другой стороны, как бы выполняя требования демонстрантов (реально — для усиления правящей власти) было задержано 8 человек лидеров правящей Республиканской партии во главе с Ким Чжонпхилем и несколько десятков высокопоставленных чиновников из правительства. Последних отпустили после того, как они ушли с занимаемых постов и передали государству свое имущество. Также были арестованы и лидеры оппозиции — Ким Дэчжун (поначалу был даже приговорен к смертной казни) и Ким Ёнсам.

Таким образом, во второй половине мая власть в стране фактически перешла в руки новых «военных-политиков» во главе с Чон Духваном. Против такого положения с оружием в руках выступили студенты и горожане крупнейшего центра юго-запада страны — города Кванчжу, выходившие на демонстрации на улицы города еще до объявления «расширения» чрезвычайного положения 17 мая.

Новые демонстрации с требованием отмены чрезвычайного положения начались в 8 часов утра 18 мая у главных ворот кампуса Университета [провинции] Южная Чолла (Чоннамдэ). Уже около 10 часов утра на улицах города начались первые столкновения между демонстрантами и спецподразделениями армии. На другой день, 19 мая, когда стало известно о том, что столкновения прошедшего дня привели к многочисленным жертвам среди мирного населения, на центральные улицы города вышли не только студенты, но и горожане. В тот же день в Кванчжу было переброшено четыре батальона спецподразделений правительственных войск. 20 мая к демонстрантам присоединились водители автобусов и такси, перекрывшие движение по центральной улице Кымнамно. Перед зданием Управления провинциальной администрации (провинции Южная Чолла) собралось до 50 тыс. человек, требовавших прекращения диктатуры. Несмотря на жесткую цензуру, телерадиокорпорация «Эм Би Си» (МВС; Мunhwa[347] Вroadcasting Corporation) транслировала эти события на всю страну.

Переломным в событии, которое в Южной Корее носит название «народного сопротивления в Кванчжу», стал день 21 мая. Тогда студенты и горожане захватили склады с оружием. Власти, опасаясь массовых кровопролитий, приняли решение об отводе правительственных спецподразделений за пределы города. К 6 часам вечера[348] восставшие захватили Управление провинциальной администрации. В тот же день правительственный Штаб чрезвычайного положения распространил официальное заявление, в котором называл восставших «нечистыми элементами», «хулиганами». Из заявления становилось ясным, что власти будут бороться с восставшими до конца.

Начиная с 22 мая, на протяжении нескольких дней восставшие Кванчжу собирались на митинги перед зданием Управления провинциальной администрации и требовали отмены чрезвычайного положения, отставки Чон Духвана, расследования событий в Кванчжу и наказания виновных. К 25 мая, когда в город для переговоров прибыл президент Чхве Гюха, насчитывалось уже 146 человек, погибших в столкновениях с правительственными силами правопорядка. Переговоры ни к чему не привели (всем было ясно, что реальной властью в стране президент не обладает). Тогда власти посоветовали всем иностранцам покинуть город, а восставшие решили бороться до конца.

Штурм Кванчжу правительственными войсками начался в 3:30 утра 27 мая и завершился уже к 5 часам утра взятием основных правительственных учреждений. Народное вооруженное восстание в Кванчжу было жестоко подавлено. На улицах города погибло 154 человека[349].

В южнокорейской и советской исторической литературе нередко пишется о том, что США поддержали приход к власти Чон Духвана и не особенно возражали против кровавого подавления восстания в Кванчжу. Иногда даже говорят о прямом «вмешательстве» США, имея в виду их «предполагаемый частичный контроль» над операциями, проводимыми южнокорейскими вооруженными силами.

В недавно опубликованной книге В. X. Глейстина (младшего)[350], исполнявшего в то время обязанности посла США в Республике Корея, представлена иная точка зрения. По его мнению, подтвержденному рядом документов, в то время позиция США по отношению к Южной Корее состояла в том, чтобы, не допуская «использования» Северной Кореей политической нестабильности Республики Корея, избегать конфронтации вооруженных сил США с местным населением, не поддерживать самопровозглашенных лидеров, а поддерживать конституционный порядок и способствовать дальнейшей либерализации политической жизни в стране. После гибели президента Пак Чонхи американские власти старались налаживать отношения с новым президентом страны Чхве Гюха, а не с Чон Духваном. На события в Кванчжу США ответили заявлением о том, что они не знали о военных репрессиях против студентов, не поддерживают насилие в решении вопросов восстановления общественного порядка и не будут посылать войска, подчиненные главнокомандующему вооруженными силами США в Южной Корее генералу Викхэму, на подавление выступлений в Кванчжу. С другой стороны, опасаясь «использования Пхеньяном ситуации», в США положительно отнеслись к наведению порядка в мятежном городе, но призвали Чон Духвана как можно скорее восстановить в стране конституционный порядок и предоставить большую свободу политической деятельности.

Однако после подавления народного восстания в Кванчжу Чон Духван, опасаясь повторения подобных событий, предпринял еще ряд шагов, направленных на борьбу с оппозицией новой военной власти на самом высоком уровне. 31 мая 1980 г. в Сеуле был образован Комитет по чрезвычайным мерам охраны государства (Кукка пови писан тэчх-эк вивонхве), в который вошли 14 военных и 10 гражданских лиц. Во главе Комитета встал лично Чон Духван. Провозгласив своими задачами усиление мер по стабилизации общей обстановки, решению экономических проблем и т.п., Комитет фактически занялся чисткой в высшем руководстве страны. Из южнокорейского ЦРУ были уволены более 300 человек, из различных государственных правительственных учреждений — около 5,5 тыс., из находящихся в ведении государства предприятий и организаций — более 3 тыс. человек. Далее, в течение полугода, до октября 1980 г., пока Комитет не был распущен, от его имени проводились различные мероприятия, направленные на ужесточение порядков в сфере образования, средствах массовой информации, в борьбе с преступностью.

С созданием Комитета по чрезвычайным мерам охраны государства Чон Духван окончательно взял власть в свои руки. Теперь ему оставалось только оформить свой приход к власти законодательно, т. е. стать «законным президентом» страны.

Свой путь к высшему государственному посту Чон Духван начал с того, что в августе 1980 г. отстранил от должности президента Чхве Гюха. На период с 16 августа до конца месяца исполняющим обязанности президента стал тогдашний премьер-министр Пак Чхунхун. А 27 августа, согласно Конституции юсин, Объединительное самостоятельное гражданское собрание провело очередные «выборы» президента, на которых был «избран» Чон Духван, вступивший в должность 3 сентября 1980 г.

Однако и это было временным шагом Чон Духвана. Арест руководителей бывшей правящей Республиканской партии, чистка в высших эшелонах власти, сформированной в рамках старой «системы юсин», наглядно демонстрировали то, что Чон Духван не желает наследовать политическую систему времен Пак Чонхи. Кроме того, в связи с новыми экономическими и политическими условиями (рост экономики и благосостояния народа, а также массовые выступления населения против диктатуры, давление со стороны США) Чон Духван был вынужден пойти по пути возрождения в стране политической деятельности, но такой, которая бы обеспечила ему надежную, стабильную власть.

Для этого следовало изменить Конституцию страны. Ее новый проект был предложен на всенародный референдум 22 октября 1980 г. и получил одобрение большинства (91,6% проголосовавших)[351]. Из Преамбулы Конституции были изъяты упоминания об Апрельской революции 1960 г. и «Революции 16 мая», появившиеся во времена нахождения у власти Пак Чонхи. Тем самым Чон Духван как бы «заново начинал» историю страны, ведя ее непосредственно от Первомартовского движения. Новая редакция Конституции вводила непрямые президентские выборы (через коллегию выборщиков), срок полномочий президента определялся в семь лет. Президент имел особые права на введение чрезвычайного положения, роспуск Национального собрания. Срок полномочий депутатов парламента ограничивался четырьмя годами. Старое Объединительное самостоятельное гражданское собрание распускалось. Государство получало право финансирования правящей партии.

Таким образом, с одной стороны, новая Конституция значительно усиливала власть существующего президента, а с другой — окончательно ликвидировала основные атрибуты прежнего «диктаторского режима». При этом согласно новой редакции Основного закона государства в Республике Корея, в принципе, должно было сформироваться некое общество справедливости, в котором будет развиваться национальная культура, совершенствоваться права потребителей, получат особую защиту мелкие и средние предприятия.

Согласно приложению к новой редакции Конституции до новых выборов в Национальное собрание власть в стране временно переходила к учрежденному президентом Собранию установления законов охраны государства (Кукка пови иппоп хвеый). Новая Конституция была опубликована 27 октября 1980 г.

Итак, с 1981 г. Республику Корея ожидало восстановление политической деятельности. Для того чтобы подготовиться к противостоянию с оппозицией, 22 декабря 1980 г. южнокорейское ЦРУ было реорганизовано в Управление планирования безопасности государства (Кукка анчжон кихвек пу), получившее сокращенное корейское название ангибу. Начальник Управления ангибу назначался президентом. Таким образом, этот орган, помогавший в свое время Чон Духвану прийти к власти, в реформированном виде также оставался под контролем президента.

Поскольку новые президентские выборы в соответствии с Конституцией 1980 г. были назначены на 25 февраля 1981 г., уже в январе стали образовываться новые политические партии. 15 января была создана правительственная Партия демократии и справедливости (Минчжу чэюоныйдащ сокращенно — Минчжондан)[352]. В ее состав вошло и некоторое количество членов бывшей правящей Республиканской партии. Почетным председателем Минчжондан стал Чон Духван. Партия объявила своими основными принципами идеи нации, демократии, справедливости, общественного благосостояния и объединения страны. В программе партии, состоявшей из 10 пунктов, в частности, говорилось о том, что партия будет бороться против пребывания одного человека в течение длительного времени на высших руководящих постах, а также за «общественную справедливость». Дело в том, что в период президентства Пак Чонхи в южнокорейском обществе стала особенно острой проблема увеличивающегося разрыва в уровне жизни между отдельными социальными слоями. Партия демократии и справедливости решила бороться с этим явлением.

Таким образом, несмотря на то, что приход к власти Чон Духвана был явно не конституционным, его партия, по крайней мере, на словах, поставила своей целью создание условий для большей демократизации страны (например, недопущение длительного пребывания у власти одного человека).

В том же январе 1980 г. появились и другие политические партии. 17 января была образована Демократическая корейская партия (Минчжу хангуктан; сокращенно —  Минхандан), выдвинувшая своим кандидатом на пост президента Ю Чхисона. В партию вошло немало членов бывшей оппозиционной (периода президентства Пак Чонхи) Новой народной партии. 23 января была создана Корейская гражданская партия (Хангук кунминдан; сокращенно — Кунминдан), выдвинувшая своим кандидатом Ким Чжончхоля. Кроме указанных, был образован ряд политических партий меньшего масштаба.

На непрямых президентских выборах 25 февраля 1981 г. Чон Духван одержал победу. Трудно говорить, насколько демократичными были эти выборы. С одной стороны, тотальный контроль над обществом со стороны Управления планирования безопасности государства, общая атмосфера совсем недавно отмененного чрезвычайного положения, непрямая система выборов предоставляли много различных способов для воздействия на исход голосования. С другой стороны, программа Партии демократии и справедливости Чон Духвана, имевшая своей целью (как это ни парадоксально звучит) большую демократизацию, сокращение разрыва между бедными и богатыми, могла быть привлекательной для избирателей.

Чон Духван официально вступил в должность президента страны 3 марта 1981 г. Этот же день считается началом истории Пятой Республики.

Выборы в Национальное собрание 25 марта 1981 г. также принесли победу партии Чон Духвана, получившей большинство (151) мест в парламенте.

Время президентства Чон Духвана, так же, как и Пак Чонхи, оценивается в исторической литературе неоднозначно. С одной стороны, говорят о том, что Чон Духван способствовал дальнейшему экономическому росту Южной Кореи, решению ряда социальных проблем, повышению престижа страны в мировом сообществе. С другой стороны, встречается точка зрения, называющая период Пятой Республики временем диктатуры, репрессий, подавления свободомыслия и активного развертывания народного движения за демократию. Очевидно, обе оценки по-своему справедливы. Современные южнокорейские политологи нередко указывают на 1985 г. как на водораздел между периодом ограничения политических свобод и поворотом к демократии. Об отрицательном в период нахождения у власти президента Чон Духвана уже упоминалось в начале главы. Это прежде всего приход к власти путем военного переворота, кровавый разгон народных демонстраций в Кванчжу, ограничение политических свобод и диктаторские формы правления в первые годы президентства.

К числу достижений Чон Духвана относят развитие отношений с зарубежными странами, прежде всего в плане признания Республики Корея в качестве «цивилизованной», т.е. соблюдающей права человека, и развитой страны. Здесь особую роль сыграло то, что Южная Корея смогла добиться права проведения у себя Азиатских игр 1986 г. и Олимпийских игр 1988 г. Последние фактически «открыли» Республику Корея внешнему миру. Поэтому иногда южные корейцы в шутливой форме называют Пятую Республику «Спортивной Республикой». Действительно, Чон Духван уделял немало сил и средств развитию спорта в стране.

Кроме того, говорят об активной политике объединения Кореи, проводившейся Чон Духваном. В частности, 20-23 сентября 1985 г. была организована первая встреча родственников разделенных семей, проживавших на Севере и на Юге Кореи. В 1985-1987 гг. происходили постоянные встречи правительственных делегаций КНДР и Республики Корея, направленные на сближение двух корейских государств. (Переговоры были прерваны в связи с инцидентом, произошедшим 29 ноября 1987 г., когда был взорван южнокорейский самолет, следовавший по маршруту Багдад — Сеул.)

Перечень положительных результатов президентства Чон Духвана можно продолжить: успехи политики стабилизации цен, либерализация импорта, либерализация капитала, ликвидация убыточных предприятий, предоставление большей самостоятельности средним учебным заведениям, упрощение порядка выезда за границу.

После прихода к власти Чон Духван определил две основные цели в социально-экономической сфере: 1) преобразование Республики Корея в «общество справедливости» и 2) построение «демократического и процветающего государства». Наверное, поэтому партия, возглавляемая Чон Духваном, получила название «Партии демократии и справедливости».

Понятие «общество справедливости» появилось на рубеже 1970-1980-х годов в связи с тем, что в результате прежних экономических преобразований, проведенных Пак Чонхи, в южнокорейском обществе стал слишком велик разрыв между бедными и богатыми. Для того чтобы добиться «справедливости», Чон Духван начал работать над решением двух больших задач: 1) выравниванием доходов, получаемых населением, и 2) исправлением той ситуации, когда богатство решало все и открывало любые пути в обществе.

Естественно, постановка и реализация подобных задач была возможна в условиях государственного регулирования экономики. Это Чон Духван унаследовал от прежней власти. Однако изменилось представление об экономическом развитии. Оно перестало быть в известном смысле «абстрактным», «ради цифр». Целью экономического развития стало благосостояние народа. Поэтому было решено изменить название пятилетних планов. Следующая пятилетка 1982—1986 гг. именовалась теперь «Пятый пятилетний план экономического и социального развития». Одной из основных задач нового пятилетнего плана стало улучшение качества жизни народа. До начала 1980-х годов основной упор в экономическом развитии делался на количество. В Пятой Республике был взят курс на экономию и, соответственно, повышение качества продукта производства. Поэтому в новом пятилетнем плане был особо выделен вопрос о технической модернизации.

Но главным в экономической политике стало направление на стабилизацию экономики, в отличие от прежних пятилеток с их ориентацией на рост. С другой стороны, рост экономических показателей в это время был сопоставим с экономическим ростом периода президентства Пак Чонхи. Так, ежегодный прирост ВНП в Пятую пятилетку составил 7,5% при изначально запланированных 8,6%. Меньшие «проценты» объясняются тем, что в процессе реализации плана он был пересмотрен в сторону уменьшения показателей роста для того, чтобы улучшить внешнеторговый баланс и максимально сократить инфляцию. Действительно, за годы Пятой пятилетки удалось добиться сокращения роста цен на потребительские товары до уровня 3,5% в год, а внешнеторговый баланс страны впервые за всю ее историю стал практически бездефицитным. В 1982 г. объем экспорта и импорта составил 21,85 и 24,25 млрд долларов, а в 1986 г. — 34,72 и 31,58 млрд долларов соответственно. Южной Корее удалось добиться среднего ежегодного роста объемов экспорта в 10,2%, причем половину его составила продукция тяжелой и химической промышленности. К 1986 г. государственный долг Республики Корея сократился на 2,3 млрд долларов по сравнению с предшествующим годом и составил 44,5 млрд долларов.

Каким образом правительству Чон Духвана удалось добиться подобного сбалансированного роста экономики, снижения уровня инфляции? С помощью жесткого государственного контроля над экспортоориентированной экономикой страны, унаследованного еще от Четвертой Республики, а также продолжавшегося роста крупных финансово-промышленных корпораций чэболъ, тесно связанных с государством, и особой традиционной культуры труда, о которой уже упоминалось. Частные предприятия лишь тогда имели благоприятные условия для своего развития, когда их деятельность согласовывалась с задачами пятилетнего плана. Убыточные или работающие во вред планам экономического развития страны предприятия закрывались как «несостоятельные». Так, с января по сентябрь 1986 г. более 50 крупных «несостоятельных» предприятий были закрыты при прямом участии государства и переданы другим крупным фирмам. Государство заставляло народ работать. Согласно Конституции Республики Корея, все граждане страны обязаны работать.

В августе 1980 г. Комитет по чрезвычайным мерам охраны государства в рамках реализации мер чрезвычайного положения издал «Указ о чрезвычайных мерах по борьбе с общественным злом», в рамках которого были проведены проверки на предмет борьбы с «тремя видами зла» — насилием, мошенничеством и наркотиками, главным образом среди молодых людей. Задержанные по подозрению в занятиях одним из трех видов незаконной деятельности молодые люди иногда подвергались суду. Большинство задержанных, как правило, отправлялись на четырехнедельное или двухнедельное «перевоспитание» с последующим принудительным трудом сроком до полугода. Эти молодые люди составляли так называемые «Отряды переобучения трех [категорий] молодежи» (по трем обозначенным видам преступной деятельности). «Обучаемых» обязательно коротко стригли, так что их можно было легко узнать на улицах. (В то время у мужчин были в моде длинные прически.) За все время по «Указу о чрезвычайных мерах по борьбе с общественным злом» было задержано 60 755 человек. Из них 54 человека погибло в результате грубого обращения с ними властей. Впоследствии, в июне 1988 г., уже после падения власти Чон Духвана, по поводу этих отрядов даже устроили судебное разбирательство. Официальная современная южнокорейская историография относится к этим «мерам» весьма негативно. Однако рядовые южнокорейские граждане — свидетели событий тех лет — вспоминают об «Отрядах переобучения» не без чувства удовлетворения, так как, несмотря на всю жестокость предпринятых мер, в стране значительно снизился уровень преступности.

Приведенный пример показывает, насколько велика была сила государства в период президентства Чон Духвана, велика настолько, что вполне могла вести экономику страны по намеченному пути.

Во внешнеполитической деятельности Чон Духвану удалось укрепить позиции Южной Кореи на международной арене. Основой для этого стало успешное экономическое развитие Республики Корея, заметно повышавшее ее роль в мировой экономике. В 1981 и 1985 гг. Чон Духван дважды нанес официальный визит в США. В ходе первого визита 3 февраля 1981 г. было принято Совместное заявление, в котором еще раз подчеркивалось, что США не имеют планов полного вывода своих войск с Корейского полуострова. В 1982 г. Чон Духван совершил ряд официальных визитов в страны Африки, а в 1986 г. — в Европу. С середины 1980-х годов Южная Корея стала делать первые шаги по налаживанию отношений со странами Восточной Европы. Однако самой главной заслугой во внешнеполитической деятельности Чон Духвана останется проведение в Южной Корее Азиатских игр 1986 г. и Олимпийских игр 1988 г.

Естественно, далеко не все в период президентства Чон Духвана было так хорошо. Иначе не было бы острой критики его «режима», не было бы активного народного движения, «поставившего точку» в истории диктаторского правления военных в Южной Корее. Основными лозунгами, которые выдвигали участники антиправительственных демонстраций, были призывы к изменению в Конституции положения о выборах президента, т. е. замены косвенных президентских выборов на прямые, а также требование расследования событий в Кванчжу, наказания виновных и призыв к реализации «идей Кванчжу».

Одновременно с середины 1980-х годов в Республике Корея начался постепенный процесс демократизации, объективно обусловленный общим экономическим ростом страны, ростом материального благосостояния ее граждан. В новых условиях, когда рыночный экономический механизм уже был запущен, когда Южная Корея стала неотъемлемой и важной составляющей мировой экономики, уже не требовалось насильственной мобилизации сил народа для экономического развития. Южнокорейское общество уже было готово принять демократию. На февраль 1985 г. были назначены очередные выборы в Национальное собрание Республики Корея. За год до этого в стране появился ряд новых оппозиционных партий и организаций, которым впоследствии удалось возглавить борьбу против «диктатуры» Чон Духвана. 18 мая 1984 г. демократические силы во главе с Ким Дэчжуном и Ким Ёнсамом объявили об образовании Ассоциации за содействие демократизации (Минчжухва чхучжин хёбыйхве, сокращенное корейское название — Минчхухёп). 18 января 1985 г. была создана Новая корейская демократическая партия (Синхан минчжудан, сокращенное корейское название — Синминдан, т. е. «Новая демократическая партия»[353]) во главе с Ли Мину. Одной из своих важнейших задач партия ставила изменение политической системы Республики Корея таким образом, чтобы стала возможной мирная передача власти.

Таким образом, в парламентских выборах 12 февраля 1985 г. принимали участие пять крупных политических партий. Правящая Партия демократии и справедливости, хотя и получила большинство мест в парламенте — 148 (32,2% от общего количества голосов), не смогла собрать большинство голосов избирателей, как это было на первых выборах 1981 г.

Вновь образованная Новая корейская демократическая партия получила 67 мест (29,4% голосов), Демократическая корейская партия (Минхандан) — 35 мест (19,9%), Корейская гражданская партия (Кунминдан) — 20 мест (8,9%), Новая общественная партия (Синсадан) — одно место (1,5% голосов).

Успехи на парламентских выборах придали оппозиции новые силы. С марта 1986 г. в крупных городах Республики Корея развернулось движение за сбор подписей в поддержку изменения Конституции страны и введение прямых президентских выборов. Однако поворотным, предопределившим конец диктаторской власти в Республике Корея стал 1987 г. Тогда до Сеульской олимпиады, которая должна было помочь Южной Корее стать более открытой и лучше известной мировому сообществу, оставался всего один год.

Конец 1980-х годов стал для Республики Корея тем временем, когда из политической жизни страны начали исчезать элементы военной диктатуры. В стране стали возможными настоящие демократические выборы и смена военного правительства на гражданское.

Конечно же, будучи восточным государством, Республика Корея и к концу 1990-х годов не стала «демократическим» государством с точки зрения представлений о «западной демократии». Все так же была велика роль государства, строги традиционные отношения между старшими и младшими, высок уровень коллективизма, а значит и вытекающей из него личной несвободы.

И все же время президента Ро Дэу[354] (род. в 1932 г.) явилось началом истории Республики Корея как демократического государства.

Несмотря на то, что на протяжении всего 1986 г. в стране активно развертывалось народное движение за изменение Конституции, 13 апреля 1987 г. Чон Духван выступил с заявлением о том, что будут предприняты меры для сохранения старой Конституции. Для того чтобы обеспечить в стране стабильность и порядок в преддверие приближающейся Олимпиады, он предложил провести выборы коллегии выборщиков, а затем, в текущем 1987 г., — президента. Вопрос обсуждения нового проекта Конституции предлагалось перенести на время после Сеульской олимпиады.

Подобное заявление вызвало мощное сопротивление со стороны народа Южной Кореи, во главе которого встали оппозиционные политики. 1 мая 1987 г. была образована новая Партия объединения и демократии (Тхониль минчжудан, сокращенное корейское название — Минчжудан, «Демократическая партия»), председателем которой стал один из самых известных и популярных лидеров оппозиции Ким Ёнсам. На должность «постоянного советника» партии был избран Ким Дэчжун, которому тогда еще не было возвращено право занятия политической деятельностью. Демократическая партия стала ядром новой всекорейской антиправительственной организации, созданной 27 мая 1987 г. и получившей название Штаб гражданского движения за демократическую Конституцию (или просто — Гражданский штаб). Целью Штаба стала организация и руководство народным движением за новую Конституцию, а значит и за смену всей политической системы.

Таким образом, в 1987 г. впервые за всю историю демократического движения Республики Корея народные выступления были организованными и руководимыми из единого центра.

10 июня 1987 г. при активном участии Штаба в 18 городах страны прошли народные митинги, на которых звучали призывы отмены «мер по защите Конституции от 13 апреля», ликвидации политического давления властей, расследования дела студента Сеульского университета Пак Чончхоля, погибшего в январе 1987 г. под пытками полицейских. На подавление демонстраций, продолжавшихся до 15 июня, по всей стране было задействовано до 60 тыс. полицейских. За это время демонстранты совершили нападения на мэрию, 15 полицейских участков и другие правительственные учреждения. По официальным (неполным) данным, в столкновениях пострадали 708 полицейских и 30 демонстрантов.

Однако на этом серия народных выступлений, вдохновленных и организованных Гражданским штабом, не завершилась. 18 июня в 14 городах Республики Корея с новой силой вспыхнули антиправительственные демонстрации, объединенные лозунгом запрета использования полицией гранат со слезоточивым газом. В этот день центрами народных выступлений стали Сеул и Пусан, а в последующие дни самые массовые демонстрации происходили в южных городах Кванчжу и Сунчхон. Наряду с требованием запрета использования гранат со слезоточивым газом, участники антиправительственных выступлений выдвигали лозунги об отмене «мер по защите Конституции» и свержения диктатуры.

20 июня 1987 г. Гражданский штаб выступил с заявлением, в котором еще раз подтверждались требования, выдвинутые демонстрантами, а также содержался призыв освободить участников-активистов демонстраций 10 июня, арестованных властями. В заявлении Гражданский штаб предупреждал о том, что в случае неудовлетворения предъявленных требований будет организована еще одна общегосударственная антиправительственная акция «Мирный марш протеста». Таким образом, было еще раз продемонстрировано, что антиправительственные народные силы находятся под контролем Гражданского штаба, а значит, представляют огромную, практически несокрушимую силу.

Времени диктатуры в Республике Корея пришел конец. Сам факт возможности публикации подобного заявления свидетельствовал о том, что средства массовой информации страны уже являются в известной степени свободными. 24 июня 1987 г. Чон Духван пошел на переговоры с Ким Ёнсамом, лидером Партии объединения и демократии, стоявшей во главе Гражданского штаба, для того, чтобы попытаться стабилизировать положение в стране мирным путем и найти приемлемые пути выхода из сложившегося политического кризиса.

Несмотря на переговоры, 26 июня по всей стране начался так называемый «Мирный марш», охвативший 33 города. Однако марш оказался совсем не таким «мирным», как гласило его название: были разгромлены 31 полицейский участок, 4 провинциальных представительства правящей Партии демократии и справедливости.

Властям, которые, очевидно, к этому времени уже не располагали эффективными средствами подавления подобных широкомасштабных народных выступлений, пришлось пойти на уступки. 29 июня 1987 г. Ро Дэу как представитель правящей Партии демократии и справедливости, а также кандидат на будущих президентских выборах (был выдвинут в качестве кандидата еще 10 июня 1987 г.) выступил с сенсационным обращением. В нем говорилось, что он принимает требования оппозиционных партий и народа и заверяет, что уже в текущем году произойдут президентские выборы и в феврале 1988 г. будет сформировано новое правительство. При этом Конституция Республики Корея будет пересмотрена так, что страна вернется к прямым президентским выборам, в полной мере будет разрешена свобода слова, расширятся основные права граждан, начнет реализовываться политика местного самоуправления, система образования станет более самостоятельной, всем политическим партиям будет гарантирована свобода деятельности.

Заявление лидера правящей партии от 29 июня означало победу демократических сил Республики Корея. Оно продемонстрировало то, что бывшая «диктатура» уже не имела силы, так как ей не удалось справиться с народными волнениями. В отличие от предшествующих периодов истории, даже не была предпринята попытка объявления чрезвычайного положения. Возможно, Чон Духван сознательно шел навстречу неизбежной тенденции демократизации южнокорейского общества.

Летом и осенью 1987 г. Национальное собрание занималось разработкой и обсуждением очередной, девятой по счету, редакции Конституции. В то же время, в июле-сентябре 1987 г., несмотря на победу движения за демократию, народные выступления не прекратились, а перешли в иное русло. За этот период образовалось более 1000 новых профсоюзов, а по числу выступлений рабочих 1987 г. стал рекордным по сравнению со всем предшествующим периодом истории начиная с 1960 г.

Всенародный референдум по новой Конституции состоялся 27 октября 1987 г. За нее проголосовало более 93% избирателей, принявших участие в голосовании (78,2%). Конституция была официально обнародована 29 октября. Новый Основной закон Республики Корея вводил прямые президентские выборы и лимитировал срок президентских полномочий пятью годами. Значительно ограничивалась власть президента: из его ведения изымалось право объявления чрезвычайного положения и право роспуска Национального собрания. При этом были расширены полномочия самого Национального собрания. Новая Конституция также значительно расширяла права граждан и впервые в истории Республики Корея вводила конституционный суд.

После принятия новой Конституции для окончательного достижения цели построения демократического государства в Республике Корея оставалось только провести новые президентские и парламентские выборы, т. е. сменить власть.

Выборы президента были назначены на 16 декабря 1987 г. Однако их результат оказался неожиданным (с точки зрения событий июня 1987 г.). Казалось, уже пришло время кому-либо из лидеров оппозиции, потратившим огромное количество времени и сил на борьбу с диктатурой, часто рисковавших жизнью во имя демократии, таким, как Ким Ёнсам или Ким Дэчжун, прийти к власти, стать президентом Республики Корея.

Однако на выборах победу одержал совсем другой человек, представлявший прежнюю правящую Партию демократии и справедливости — Ро Дэу. Это произошло по причине раскола в лагере оппозиции. Чуть больше чем за месяц до президентских выборов, Ким Дэчжун вышел из Партии объединения и демократии Ким Ёнсама и 12 ноября 1987 г. образовал свою собственную Партию мира и демократии (Пхёнхва минчжудан). В программе партии была отражена особая теория мирного объединения Кореи в три этапа, разработанная Ким Дэчжуном. Основной задачей определялось создание демократического правительства в Корее. Однако одной из основных причин, побудивших Ким Дэчжуна создать свою собственную партию, стало его мнение о необходимости выдвижения собственной кандидатуры на пост президента страны.

Ро Дэу одержал победу на президентских выборах, имея не очень большой перевес. За него проголосовало 36,6% (8 282 738) избирателей, принявших участие в выборах, за Ким Енсама — 28% (6 337 558), а за Ким Дэчжуна — 27% (6 113 375) избирателей. Ким Чжонпхиль, бывший лидер Демократической республиканской партии, занимавший в 1971-1975 гг. пост премьер-министра, набрал 8,1% (1 823 067) голосов как кандидат от Новой демократической республиканской партии (Син минчжу конхвадан). Любопытно отметить, что и в этих президентских выборах на популярность того или иного кандидата оказала влияние не только политическая платформа представляемой им партии, но и так называемая «региональная неприязнь», о которой уже упоминалось. Так, Ким Дэчжун одержал победу в родной провинции Чолла (Северной и Южной), а также в Сеуле, где проживает большое количество выходцев из этой провинции. За Ким Енсама проголосовали жители его родной провинции Южная Кёнсан. Ро Дэу отдало предпочтение население граничащих с Сеулом провинций, а также его родной провинции — Северная Кёнсан. Ким Чжонпхиль одержал убедительную победу в своей родной провинции Южная Чхунчхон[355].

Помимо раскола оппозиции и «региональной неприязни», к причинам победы Ро Дэу относят организационную и финансовую мощь правящей Партии демократии и справедливости, которая сумела обеспечить достаточную эффективность предвыборной кампании.

Когда говорят о приходе к власти 13-го президента Республики Корея Ро Дэу, то нередко употребляют выражение «приход к власти генерала». Однако такое восприятие Ро Дэу вряд ли будет корректным. Действительно, Ро Дэу (род. 1932 г.) начинал свою карьеру как военный. В 1955 г. вместе с Чон Духваном он окончил Школу офицеров сухопутных войск в составе 11-го выпуска. Позже принимал участие во Вьетнамской войне. На протяжении своей карьеры военного Ро Дэу часто работал в системе безопасности и внутренней охраны вооруженных сил. Так, в 1966 г. он стал заведующим отделом в военной контрразведке, в 1978 г. работал в службе охраны президента Пак Чонхи, а в 1980 г., во время событий в Кванчжу, занимал должность начальника отдела безопасности вооруженных сил Республики Корея.

После избрания Чон Духвана на пост президента, Ро Дэу стал постепенно отходить от карьеры военного и все больше приобщаться к политической деятельности. Так, в 1983 г. он стал председателем Подготовительного комитета Азиатских игр 1986 г. и Олимпийских игр 1988 г. С 1984 г. Ро Дэу возглавил Спорткомитет, а также Олимпийский комитет Республики Корея. Результатом постепенной смены военной деятельности на гражданскую (политическую) явилось то, что в 1985 г. Ро Дэу был избран депутатом Национального собрания от правящей Партии демократии и справедливости, а в 1987 г. стал кандидатом на пост президента страны.

Однако приход к власти бывшего военного, да еще и представителя правящей партии, ассоциировавшейся некогда с диктатурой, совсем не означал восстановления этой диктатуры. Во-первых, Конституция Южной Кореи стала другой: она ограничила власть президента и расширила права парламента. Во-вторых, с вводом новой Конституции в стране стали осуществляться демократические свободы, обещанные Ро Дэу в его заявлении от 29 июня 1987 г. К тому же, парламентские выборы не оказались для правящей партии столь же успешными, сколь президентские.

Ро Дэу вступил в должность 25 февраля 1988 г. Так началась история последней в XX столетии Шестой Республики. Выборы в Национальное собрание были назначены на 26 апреля 1988 г.

Число избирателей, принявших участие в голосовании, составило 75,8%, что было заметно ниже уровня участия в президентских выборах. Из 299 мест в национальном парламенте «правящая» Партия демократии и справедливости получила только 125 мест. Главной оппозиционной партией, стала Партия мира и демократии Ким Дэчжуна, которой досталось 70 мест. Второй оппозиционной партией стала Партия объединения и демократии Ким Енсама, получившая 59 мест. Партия Ким Чжонпхиля смогла занять 35 мест. Остальные 10 мест были отданы беспартийным (9) и 1 депутату от Корейской национальной демократической партии (Хангёре минчжудан; образована 29 марта 1988 г.). Таким образом, впервые за всю историю Республики Корея «правящая» партия получила в Национальном собрании меньше мест, чем оппозиция (174 места).

Диктатура через лидерство одной «правящей» партии уже была невозможна. На какое-то время в Республике Корея сложилась четырехпартийная система. В 1990 г. «правящая» Партия демократии и справедливости, а также две оппозиционные партии —Партия объединения и демократии (Ким Енсама) и Новая демократическая республиканская партия (Ким Чжонпхиля) — объединились в единую Демократическую либеральную партию (Минчжадап). Заявление о будущем слиянии трех партий было опубликовано 22 января 1990 г. Оно объясняло предстоящий шаг невозможностью эффективной работы в условиях четырехпартийной системы и отсутствия парламентского большинства. Образование новой партии 9 февраля 1990 г. вызвало многочисленные акции протеста граждан страны. Подобное объединение, с одной стороны, значительно усиливало правящую партию. С другой — подобный шаг Ким Ёнсама воспринимался в некотором роде как «измена идеалам демократии». Действительно, в южнокорейской историографии конца 1990-х годов он расценивается как «усиление консерватизма в политике»[356]. Однако сам факт того, что бывшая «диктаторская» правящая партия смогла объединиться с демократическими партиями свидетельствует о том, что и она сама по своему характеру во многом стала близка к демократическим.

Таким образом, до марта 1992 г. в стране была двухпартийная парламентская система до тех пор, пока к очередным парламентским выборам не образовалась Гражданская партия объединения (Тхониль кунмиидан).

Каким же было время президентства Ро Дэу во внутриполитическом плане? Подводя итоги, можно сказать, что в 1988-1993 гг. на практике реализовались планы демократизации Республики Корея, провозглашенные в заявлении от 29 июня 1987 г. В частности, в декабре 1990 г. в Национальном собрании был принят законопроект об изменении местного самоуправления, и в 1991 г. впервые за многие десятилетия были проведены выборы в местные законодательные органы.

Не менее заметными стали успехи Ро Дэу и на поприще внешнеполитической деятельности.

В области внешней политики Ро Дэу продолжил деятельность, начатую во времена президентства Чон Духвана и направленную на мировое признание Республики Корея, ее активное вхождение в мировое сообщество как полноценного и развитого государства.

Поворотным пунктом в этом процессе стали 24-е Олимпийские игры 1988 г., которые проходили главным образом в Сеуле, а также в Тэчжоне, Пусане, Тэгу, Кванчжу с 17 сентября по 2 октября. В них приняли участие боле 13600 спортсменов и членов спортивных делегаций из 161 страны мира, а также около 200 тыс. зарубежных зрителей. Обширная культурная программа, предусмотренная организаторами, должна была показать всему миру новый облик Республики Корея. Как уже отмечалось, заслуга в проведении этих игр во многом принадлежит предыдущему президенту Чон Духвану. Ро Дэу лишь успешно завершил дело, начатое своим предшественником.

Время прихода Ро Дэу к власти, конец 1980-х годов, стал временем окончания «холодной войны» (о чем было объявлено в декабре 1989 г. на советско-американской встрече в верхах). Как раз после Сеульской олимпиады Республика Корея начала устанавливать дипломатические отношения со странами Восточной Европы. Первыми из них стали в 1989 г. Венгрия и Польша.

В том же году были установлены отношения с СССР на уровне консульств. Полномасштабные отношения с Советским Союзом были установлены в 1990 г., после того как 30 сентября министры иностранных дел двух государств подписали в Нью-Йорке соответствующий Протокол. Вслед за этим в декабре 1990 г. Ро Дэу посетил Советский Союз, а М. С. Горбачев совершил ответный визит в Республику Корея на остров Чечжудо в апреле 1991 г. После распада СССР, 19 ноября 1992 г. в Сеуле Ро Дэу и Б. Н. Ельцин подписали Договор об основах отношений между Российской Федерацией и Республикой Корея[357].

Установление дипломатических отношений с Советским Союзом, а затем Российской Федерацией было важнейшим достижением Южной Кореи не только в сфере внешней политики, но и в области обеспечения безопасности на Корейском полуострове. Один из главнейших союзников КНДР («потенциального агрессора») теперь стал дружественным для Южной Кореи государством.

Установление дипломатических отношений между Республикой Корея и Китайской Народной Республикой, произошедшее после подписания в Пекине 24 августа 1992 г. Договора об установлении дипломатических отношений между двумя странами, означало окончательную победу так называемой «Северной политики» (Пукпан чончхэк) Республики Корея. «Северная политика» — это внешняя политика правительства Ро Дэу, которая стала проводиться сразу после Олимпийских игр 1988 г. и была направлена на расширение контактов Южной Кореи со странами Восточной Европы и Китаем путем установления дипломатических отношений, расширения обмена по линии индивидуальных контактов, установления более тесных торговых и экономических связей на уровне государственных и частных предприятий.

Прекращение «холодной войны» и налаживание дружественных отношений с Советским Союзом (Российской Федерацией), странами Восточной Европы и Китайской Народной Республикой сделали реальной возможность вступления Республики Корея в ООН. Ранее это было невозможно осуществить как раз по причине противодействия указанных стран, признававших КНДР единственным законным государством на Корейском полуострове.

В правительственном Меморандуме от 5 апреля 1991 г. было заявлено, что Республика Корея предпримет максимальные усилия для того, чтобы уже в текущем году стать членом ООН. С апреля по май 1991 г. правительство Республики Корея отправило 9 специальных делегаций, которые должны были посетить 37 стран и заранее обсудить вопрос о вступлении Южной Кореи в ООН. Вслед за этим Министерство иностранных дел Республики Корея в своем заявлении от 27 мая 1991 г. опубликовало сообщение о том, что собирается обратиться в ООН с соответствующим заявлением, которое было официально представлено несколькими месяцами позднее, 5 августа 1991 г.

В том же году и Корейская Народно-Демократическая Республика обратилась в ООН с аналогичным заявлением. Правда, КНДР внесла предложение, чтобы Северная и Южная Корея имели в ООН только одно место (один голос). Это объяснялось тем, что, с точки зрения Северной Кореи, официальное признание мировым сообществом двух самостоятельных государств только усугубляет проблему разделения страны. Однако предложение КНДР не было принято, и 17 сентября 1991 г. на 46-й Сессии Генеральной Ассамблеи ООН Республика Корея и КНДР одновременно вступили в ООН.

Вступление Республики Корея в ООН — одно из самых важных достижений внешней политики Ро Дэу. Оно стало результатом оперативного реагирования южнокорейского правительства на изменение ситуации в мире.

Несмотря на то, что вступление в ООН Республики Корея и КНДР в известной степени закрепило разделение Корейского полуострова, именно во время президентства Ро Дэу снова возобновились межкорейские контакты на высшем уровне. Так, в декабре 1991 г. имела место встреча министров иностранных дел Северной и Южной Кореи в Сеуле, завершившаяся подписанием 13 декабря «Соглашения о примирении, ненападении, сотрудничестве и обмене между Севером и Югом». Соглашение стало отправной точкой в возобновлении серии межкорейских контактов на высшем уровне, которые продолжались вплоть до смерти Ким Ирсена в 1994 г.

В социально-экономической сфере Ро Дэу также удалось добиться определенных успехов, хотя в начале 1990-х годов страна столкнулась с новыми экономическими трудностями.

К моменту образования Шестой Республики экономика Южной Кореи уже развивалась в соответствии со сложившимися к тому времени объективными условиями. Определяющими в этих новых условиях были следующие моменты.

Благодаря предшествовавшему экономическому росту, а также профсоюзному движению (более развитому, чем в странах Запада в аналогичный период времени), в стране возрос уровень средней заработной платы. С ростом заработной платы с конца 1980-х — начала 1990-х годов увеличилась себестоимость южнокорейских товаров и как следствие — снизилась их конкурентоспособность на мировом рынке. К тому же на рынке традиционного южнокорейского экспорта (одежда, обувь, электроника) появился новый конкурент — Китайская Народная Республика.

С другой стороны, все большее вхождение Республики Корея в мировое экономическое пространство привело к либерализации импорта товаров и возрастанию его уровня. Так, если во времена президентства Чон Духвана торговый баланс Южной Кореи значительно стабилизировался, а в отдельные годы экспорт превышал импорт, то в начале 1990-х годов Республика Корея снова вернулась к такой ситуации, когда импорт стал превышать экспорт (см. табл. 4).

С ростом отрицательного сальдо торгового баланса снова стал увеличиваться государственный долг.

* Составлено по: Пён Тхэсоп. Хангукса тхоннон (Очерки по истории Кореи). Сеул, 1998. С. 508.

В связи с необходимостью снижения себестоимости товаров южнокорейские предприниматели стали прибегать к услугам рабочих из стран Юго-Восточной Азии, а также к переносу производства в страны с дешевой рабочей силой, такие, как Китай.

Несмотря на указанные негативные тенденции во внешнеторговом балансе Республики Корея, страна продемонстрировала в годы президентства Ро Дэу довольно высокие темпы роста ВНП. В 1989 г. он составил 6,8%, в 1990 г. — 9,3, в 1991 г. — 8,4%, достигнув уровня в 6498 долларов США на душу населения.

В экономической политике, несмотря на известную либерализацию, Ро Дэу продолжил практику государственного регулирования экономики. В 1987—1991 гг. в Республике Корея реализовывался Шестой пятилетий план экономического и социального развития, а в 1992 г. началась Седьмая пятилетка. Задания Шестого пятилетнего плана были в целом перевыполнены: при запланированном темпе роста ВНП в 8,2% Южной Корее удалось достичь уровня в 9,8%. Основными целями этого плана были определены задачи стабилизационного характера, т. е. закрепление и развитие результатов предшествующих экономических достижений. Кроме того, говорилось о необходимости укрепления экономической самостоятельности и стабильности страны, повышения общественного благосостояния и гармонии. План также ставил задачи предоставления большей свободы экономической деятельности и более активного выхода на внешний рынок. С другой стороны, предполагалось оказывать помощь тем отраслям экономики, которые испытывали затруднения, прежде всего в сфере конкурентоспособности товаров.

Цели Седьмого пятилетнего плана (1992-1996), реализация которого относится уже ко времени нахождения у власти следующего президента, но который разрабатывался при Ро Дэу, во многом были похожими на цели предшествующей пятилетки: улучшение и стабилизация достигнутых результатов и выравнивание непропорциональных элементов экономики. Конкретными задачами были определены: повышение уровня конкурентоспособности южнокорейских товаров на мировом рынке, роли Республики Корея в мировой экономической системе, роли общественных экономических институтов (при сохранении приоритета в развитии рыночной экономики) и повышение качественного уровня благосостояния южнокорейских граждан. Уровень прироста ВНП был определен в 7%.

Как и в период Пятой Республики, в экономическом развитии страны Ро Дэу акцентировал внимание на повышении роли финансово-промышленных корпораций чэболь. Так, в 1989 г. на 50 крупнейших южнокорейских чэболъ приходилось 73,4% всего товарооборота, а доля 30 крупнейших чэболъ в химической и тяжелой промышленности стала составлять около 49%.

Высокие темпы экономического роста, достигнутые в годы президентства Ро Дэу, принесли Республике Корея еще большую зависимость ее экспортоориентированной экономики от зарубежного сырья, техники и технологий[358].

Несмотря на провозглашенные в Шестом и Седьмом пятилетних планах задачи повышения благосостояния народа, спекуляции крупных финансово-промышленных корпораций чэболъ недвижимостью и акциями привели к значительному повышению цен и хаосу на рынке недвижимости.

И тем не менее, подводя общие итоги периоду президентства Ро Дэу, можно сказать, что, хотя формально он являлся преемником «диктатора» Чон Духвана, был выходцем из тех же военных, которые в конце 1970-х — начале 1980-х годов захватили власть силой, характер его власти был совершенно другим. Во-первых, Ро Дэу был избран на пост президента демократическим путем посредством прямого тайного всенародного голосования. Во-вторых, он руководил страной в условиях функционирования новой, самой демократической Конституции Республики Корея (1987 г.).

Поэтому президентство Ро Дэу объективно способствовало дальнейшему развитию демократии в Южной Корее. В свою очередь это привело к тому, что следующим южнокорейским президентом стал не военный, а гражданский человек, имевший огромные заслуги как борец за демократию, лидер новой коалиционной Демократической либеральной партии Ким Ёнсам.

Выборы очередного, четырнадцатого со времени провозглашения Республики Корея президента страны были назначены на 18 декабря 1993 г. На выборы было выдвинуто 7 кандидатов, из которых только трое имели реальные шансы на победу: Ким Ёнсам, Ким Дэчжун и Чон Чжуён.

Ким Ёнсам возглавлял ставшую к этому времени правящей Демократическую либеральную партию. Ким Дэчжун был выдвинут кандидатом от образованной 15 июня 1990 г. Демократической партии (Минчжудан; не имеет прямого отношения к одноименной партии, основанной в сентябре 1955 г.), а Чон Чжуён — от Гражданской партии объединения (Тхонилъ кунминдан), начавшей свою историю в 1992 г.

На президентских выборах 1992 г. подавляющим большинством голосов был избран Ким Ёнсам. Для того чтобы лучше понять причины его избрания, обратимся к его биографии.

Ким Ёнсам родился в 1927 г. и был на два года младше Ким Дэчжуна, своего главного соперника на выборах. Подобно всем прежним президентам Республики Корея, за исключением Ли Сынмана, Ким Ёнсам был выходцем из юго-восточной провинции Кёнсан. Не будет ошибкой сказать, что Ким Ёнсам был профессиональным политиком. В 1952 г. он закончил философское отделение Сеульского государственного университета, успев побывать на Корейской войне в качестве студента-добровольца, служившего в системе информационного обеспечения. Сразу после окончания университета он стал секретарем тогдашнего премьер-министра Чан Тхэксана. В 1954 г. в возрасте 26 лет был избран депутатом южнокорейского парламента от правящей Либеральной партии. Однако когда Ли Сынман решил переизбираться на третий президентский срок, внеся поправки в Конституцию страны, Ким Ёнсам вышел из правящей партии и с тех пор начал свою деятельность как представитель оппозиции, боровшейся за демократию в Республике Корея. Он занимал высокие посты в Демократической партии (Минчжудан), образованной в 1955 г., а с 1974 по 1979 г. возглавлял Новую демократическую партию (Синминдан). После падения «диктатуры» Ли Сынмана, с августа 1960 по октябрь 1980 г., Ким Ёнсам постоянно избирался депутатом Национального собрания. Однако с 1980 по 1981 г. находился под домашним арестом, поскольку выступил с резким протестом против военного захвата власти Чон Духваном. В третью годовщину начала народного восстания в Кванчжу, 18 мая 1983 г., Ким Ёнсам объявил голодовку, требуя демократических преобразований в стране. Она продолжалась до 9 июня 1983 г.

Так в 1980-е годы Ким Ёнсам приобрел в глазах корейского народа образ борца за демократию и справедливость, пострадавшего от диктатуры. Руководство Партией объединения и демократии (Тхониль минчжудан), образованной в 1987 г., и, главное, Штабом гражданского движения за демократическую Конституцию, возглавлявшим народное движение, которое положило конец власти Чон Духвана, временный союз с другим популярным лидером оппозиции Ким Дэчжуном в 1987 г. — все это также способствовало созданию образа Ким Ёнсама как преданного борца за идеалы демократии и свободы.

Однако 13-е президентские выборы в декабре 1987 г. принесли Ким Ёнсаму поражение в связи с выходом из его партии Ким Дэчжуна и последующим расколом оппозиции. После успешного руководства народным сопротивлением в июне 1987 г. он справедливо рассчитывал на поддержку большинства избирателей Республики Корея.

Политическая биография Ким Ёнсама конца 1980-х-начала 1990-х годов в новых условиях уже достигнутой демократии, когда больше не было сколько-нибудь значимого объекта, который следовало сокрушать, оказалась не столь яркой. В начале 1988 г., для того чтобы снова попытаться объединить оппозицию, Ким Ёнсам на несколько месяцев покинул пост руководителя Партии объединения и демократии. Однако после того как стала очевидной бесперспективность подобных усилий, в мае 1988 г. Ким Ёнсам вернулся к руководству партией.

В феврале 1990 г. после слияния правящей Партии демократии и справедливости (Ро Дэу), Новой демократической республиканской партии (Ким Чжонпхиль) и Партии объединения и демократии, Ким Ёнсам из одного из лидеров оппозиции превратился в лидера новой правящей Демократической либеральной партии (Минчжадан), получившей лучшие финансовые условия для политической деятельности. А поскольку новая правящая партия в начале 1990-х годов способствовала демократизации и дальнейшему повышению качества жизни народа, Ким Ёнсам имел немало шансов на победу в будущих президентских выборах.

В октябре 1992 г., незадолго до очередных президентских выборов, Ким Ёнсам снял с себя полномочия депутата Национального собрания для того, чтобы иметь возможность выставить свою кандидатуру на пост президента страны. Тогда же Ро Дэу назначил на пост премьер-министра Хён Сынчжона, человека политически нейтрального. Кроме того, сам Ро Дэу вышел из правящей Демократической либеральной партии, дав, таким образом, Ким Ёнсаму возможность полного единоличного лидерства.

Таким образом, на президентских выборах 18 декабря 1992 г. Ким Ёнсам получил 9 970 000 голосов избирателей, что составило более 42% проголосовавших. За Ким Дэчжуна свои голоса отдали только 1930 000 избирателей. После победы Ким Ёнсама впервые в южнокорейской политической практике бывшие соперники на выборах публично поздравили его с победой. Как отмечалось в южнокорейской прессе тех дней, это стало особым шагом на пути формирования «культуры выборов» в Республике Корея.

Принятие присяги и торжественное вступление в должность происходили 25 февраля 1993 г. В своей инаугурационной речи Ким Ёнсам, обращаясь ко всему 70-миллионному народу Юга и Севера Кореи, а также к бывшему президенту Ро Дэу, отметил, что впервые в истории Республики Корея создается демократическое гражданское правительство. Своими основными задачами он определил борьбу со всевозможными негативными общественными явлениями, улучшение состояния южнокорейской экономики и установление в стране должного «порядка и дисциплины». В заключительной части своей речи он обратился лично к руководителю КНДР Ким Ирсену с призывами дальнейшего сближения и сотрудничества между двумя частями Корейского полуострова.

После поражения на президентских выборах Ким Дэчжун, которому в то время уже исполнилось 68 лет, оставил пост лидера Демократической партии, уступив его представителю более молодого поколения Ли Гитхэку. На несколько лет он отошел от активной политической деятельности, пока в 1995 г. не возглавил новую политическую организацию под названием «Гражданское собрание за новую политику» (Сэ чжопчхи кунмин хвеый).

В правящей Демократической либеральной партии Ким Ёнсама также произошли некоторые изменения: старые кадры ветеранов движения за демократию были заменены на новые.

Итак, начиная с 1993 г. впервые за всю историю Республики Корея у власти оказался президент, избранный справедливым, демократическим путем и не имеющий отношения к диктатуре или военным. Это стало крупнейшим достижением страны — достижением, которое Ким Енсам постарался закрепить новым курсом провозглашенных им реформ.

Придя к власти, Ким Ёнсам прежде всего попытался закрыть путь в политику различным силовым структурам. Так, был издан «Закон о запрещении вмешательства в политику Управления планирования безопасности государства» (которое было преемником южнокорейского ЦРУ). Также был принят «Закон о запрещении участия в политической деятельности военным».

При этом Ким Ёнсам сделал более открытой для народа деятельность органов власти в целом и личность президента в частности. Впервые за долгие годы был снят запрет на свободное передвижение граждан на улице перед президентским дворцом и запрет подниматься в гору[359], на которой этот дворец расположен.

Вторым направлением реформ Ким Ёнсама отмечают борьбу с разного рода отрицательными общественными явлениями, и прежде всего с коррупцией как в самом правительстве, так и в различных слоях общества. Ким Ёнсам сделал более жестким контроль за использованием государственными служащими денег, поступающих в казну от сбора налогов.

С лета 1993 г. в Республике Корея стала осуществляться реформа банковских счетов, т.е. была введена так называемая «система реальных имен в финансах». До 1993 г. в Южной Корее при открытии банковских счетов не требовалось предъявления удостоверения личности, поэтому в стране было огромное количество счетов с вымышленными именами, которые принадлежали высокопоставленным чиновникам. В процессе проведения реформы владелец счета должен был прийти в банк с удостоверением личности и перерегистрироваться. В результате обнаружилось немало безымянных счетов с большими суммами вкладов. В ходе расследования причин появления таких счетов выявились факты получения взяток бывшими президентами страны Чон Духваном и Ро Дэу. С 1993 г. в несколько этапов начала проводиться постепенная проверка и перерегистрация недвижимого имущества.

Третьим направлением реформ Ким Ёнсама стали экономические преобразования. Для снижения себестоимости и повышения уровня конкурентоспособности южнокорейских товаров на мировом рынке правительство прилагало усилия для ограничения заработной платы и проводило политику замораживания цен. Действительно, в первые три года президентства Ким Ёнсама в южнокорейской экономике наблюдались положительные тенденции. Уровень прироста производства составил 5,8% — в 1993 г. (1992 г. — 5,1%), 8,6 — в 1994 г. и 9% — в 1995 г. Однако начиная с 1996 г. этот показатель стал сокращаться, составив в 1996 г. 6,8%, а в 1997 г. — 5%. Подробнее на причинах подобного явления мы остановимся чуть ниже.

В 1993 г. Республика Корея выступила в качестве организатора Всемирной технической выставки «ЭКСПО-93», а в 1995 г. стала членом Всемирной торговой организации (World Trade Organisation). Все это свидетельствовало о дальнейшем повышении роли Республики Корея в мировой экономике.

Четвертым направлением реформ Ким Ёнсама стало дальнейшее усиление самостоятельности системы местного самоуправления. Как уже отмечалось, политику, направленную на возрождение местного самоуправления, начал Ро Дэу. Четвертые выборы в местные законодательные органы успешно прошли 27 июня 1995 г.

Еще одной категорией достижений Ким Ёнсама называют его внешнюю политику, направленную на укрепление связей Республики Корея со странами Америки, Азии, Европы и Африки. За время нахождения у власти Ким Ёнсам провел пять встреч на высшем уровне с президентом США Биллом Клинтоном.

Для того чтобы больше иностранцев могли познакомиться с культурой страны, администрацией Ким Ёнсама предпринимались шаги для развития туризма, и 1994 г. был объявлен особым «годом посещения Кореи». В ноябре 1994 г. Ким Ёнсам провозгласил, что отныне одной из целей государственной политики страны является «глобализация».

Однако не все в политической и экономической жизни страны в годы президентства Ким Ёнсама было благополучно. Своеобразным рубежом, начавшим полосу кризиса власти 14-го президента Южной Кореи, стал 1995 г.

29 июня 1995 г. в 6 часов вечера в южной части Сеула вдруг обрушилась половина здания крупнейшего, весьма престижного универмага «Сампхун». Катастрофа унесла жизни большого количества людей. Дальнейшее расследование показало, что причиной катастрофы стало нарушение норм производства строительных работ. Некачественные работы по строительству универмага «Сампхун» стали в известной степени символом «некачественности» предшествующей власти и стимулировали процесс расследования незаконных действий ее высших представителей.

16 ноября 1995 г. по обвинению в получении взяток в крупных размерах был арестован бывший президент Республики Корея Ро Дэу, а чуть позже, 3 декабря 1995 г. — экс-президент Чон Духван, которому предъявили обвинения в совершении государственного переворота 12 декабря 1979 г., в кровавой расправе над жителями Кванчжу в мае 1980 г. и в получении взяток в крупном размере. Вслед за этим Национальное собрание Республики Корея 18 декабря 1995 г. приняло специальный закон о расследовании событий декабря 1979 г. и мая 1980 г. Судебное разбирательство продолжалось около восьми месяцев. Было доказано, что Чон Духван получил взятки на сумму около 206 млрд вон (порядка 260 млн долларов), а Ро Дэу — около 284 млрд вон (порядка 355 млн долларов). Окончательное решение было вынесено 26 августа 1996 г.: Чон Духван был приговорен к смертной казни, а Ро Дэу — к 22,5 годам лишения свободы. К концу 1996 г. (16 декабря) приговор был пересмотрен. Чон Духван был приговорен к пожизненному заключению, а Ро Дэу — к 17 годам лишения свободы. Судебное разбирательство над двумя экс-президентами, с одной стороны, поставило точку в борьбе за демократию и свободу в Республике Корея, определив наказание виновным в установлении диктатуры и нарушении прав граждан. С другой стороны, правящая Демократическая либеральная партия, образовавшаяся в 1990 г. из союза с партией Чон Духвана и Ро Дэу, оказалась в очень непростом положении. Поэтому уже 6 декабря 1995 г., практически сразу после ареста Ро Дэу и Чон Духвана, правящая партия изменила свое название на Партию новой Кореи (Син Хангуктан), предложив одновременно новую программу выхода из кризиса.

Однако 15-е парламентские выборы, назначенные на 11 апреля 1996 г., продемонстрировали значительное падение популярности правящей Партии новой Кореи, получившей всего 121 место. Созданная в 1995 г. партия Ким Дэчжуна — Гражданское собрание за новую политику получила 79 мест, а Либеральный демократический союз (Чаю минчжу ёнхап; сокращенно — Чаминнён) — 50 мест. Таким образом, «правящая» партия Ким Ёнсама уже не имела парламентского большинства.

И это сказалось на принятии ряда важнейших законов страны, в частности — нового трудового законодательства, значительно пересмотренного впервые за 40 лет. Так, не добившись согласия с оппозиционными партиями, в декабре 1996 г. депутаты Национального собрания от правящей партии все же приняли новый трудовой закон, вызвавший массовые народные протесты. В целом новый закон давал больше прав трудящимся бороться за свои права. Однако, как и раньше, он ограничивал права на коллективные выступления для государственных служащих, а также запрещал профсоюзам любую политическую деятельность.

В любом случае различные катастрофы, суд над экс-президентами страны, непопулярные законы и многое другое — все это постепенно подрывало авторитет Ким Ёнсама, первого демократического президента страны. Постепенно ухудшавшаяся экономическая ситуация в конечном итоге привела к тому, что в 1997 г., в последний год нахождения у власти Ким Ёнсама, в стране разразился финансово-экономический кризис, получивший название «эпохи Международного валютного фонда» (IМF сидэ).

Одиннадцатая по рейтингу финансово-промышленная корпорация «Ханбо» оказалась замешанной в ряде финансовых махинаций, участником которых был Ким Хёнчхоль, сын Ким Ёнсама. Уже в конце 1996 — начале 1997 г. в финансово-экономической сфере стала наблюдаться нестабильность. За первые три месяца 1997 г. курс южнокорейской валюты снизился с 840 до 900 вон за 1 доллар США. Летом 1997 г. обанкротилась корпорация «Ханбо». В конце 1997 г. вона окончательно обвалилась. Если в сентябре 1997 г. 1 доллар США стоил 930 вон, то в ноябре курс снизился до 980; 10 декабря курс упал до отметки в 1500 вон; 11 декабря— 1700; а 12 декабря — почти до 2000 вон. Казалось, наступил крах всей южнокорейской экономики.

Действительно, одновременно с обвалом национальной валюты стало разоряться большое количество мелких предприятий и некоторые крупнейшие корпорации, такие, как, например, автомобильный концерн «КИА-Моторс». Причиной тому было то, что многие мелкие и средние предприятия Южной Кореи работают по заказам крупных фирм, и их банкротство автоматически влечет за собой разорение мелких компаний. Причинами разорения крупнейших концернов южнокорейские экономисты называют: 1) искусственное поддержание правительством Ким Ёнсама нерентабельных корпораций и банков; 2) чрезмерное привлечение корпорациями краткосрочных иностранных займов; 3) чрезмерные инвестиции крупных корпораций и их стремление расширить сферу экономической деятельности.

Падение национальных валют в странах Юго-Восточной Азии также оказало свое негативное воздействие. В результате из Южной Кореи начался стремительный отток иностранных инвестиций. Произошло падение курса акций. Небольшой государственный валютный фонд в 3 млрд 900 млн долларов не дал возможности удержать курс национальной валюты. Последовавший рост цен на ввозимое сырье привел к закрытию ряда мелких и средних предприятий. Резко возрос уровень безработицы. В Республику Корея пришла так называемая «эпоха Международного валютного фонда». Рядовые граждане винили МВФ во всех бедах и в то же время ждали от него спасительной поддержки.

Именно в такое тяжелое для страны время, в самый пик кризиса, 18 декабря 1997 г. в Республике Корея прошли очередные 15-е президентские выборы.

Предвыборная гонка началась 19 мая 1997 г. выдвижением Ким Дэчжуна кандидатом на пост президента от оппозиционной партии «Гражданское собрание за новую политику» (Кунмин хвеый). Кандидатом от правящей Новой корейской партии (Сии Хангуктан) был избран представитель нового поколения политиков Ли Хвечхан. Свою кандидатуру выдвинул и ветеран политики Ким Чжонпхиль, возглавлявший новую политическую партию «Либеральный демократический союз» (Чаминнён). Кроме того, впервые в истории президентских выборов Республики Корея появился «независимый» кандидат — Ли Инчже, бывший губернатор столичной провинции Кёнги, вышедший из рядов правящей Новой корейской партии 17 сентября и образовавший свою Новую гражданскую партию (Кунмин синдан)[360].

Финансово-экономический кризис, все более захватывавший Республику Корея, вынудил кандидатов быть более экономными в средствах при развертывании президентской кампании. И он же сделал ее более острой и напряженной. В частности, осенью 1997 г. возник конфликт между Ли Хвечханом, кандидатом от правящей партии, и президентом Ким Ёнсамом. 22 октября 1997 г. Ли Хвечхан официально обратился к президенту Ким Ёнсаму с просьбой покинуть ряды партии. Кроме того, в средствах массовой информации появилось сообщение о том, что Ким Ёнсам оказывает тайную поддержку Ли Инчже.

Для того чтобы окончательно продемонстрировать свою независимость от Ким Ёнсама, политика которого привела страну к кризису, Ли Хвечхан принял решение переименовать правящую партию в «Партию великой страны» (Ханнарадан). В своей предвыборной агитации он призывал покончить с политическим лидерством «трёх Кимов» (Ким Дэчжун, Ким Ёнсам, Ким Чжонпхиль) и сделать выбор в пользу политиков нового поколения. С другой стороны, видя довольно высокий уровень популярности Ли Хвечхана, Ким Чжонпхиль снял свою кандидатуру и призвал своих избирателей отдать голоса за Ким Дэчжуна.

Победа в президентских выборах 18 декабря 1997 г. досталась Ким Дэчжуну непросто. За него проголосовало 40,3% избирателей, пришедших на выборы, в то время как за Ли Хвечхана— 38,7%. Разница в полученных голосах составила лишь 390 тыс. Ли Инчже получил 19,2% голосов. Как и во всех предыдущих президентских и парламентских выборах, на популярность того или иного кандидата оказала влияние «региональная неприязнь». Ким Дэчжун одержал убедительную победу в родной провинции Чолла (Северной и Южной), а также в провинции Южная Чхунчхон, откуда был родом Ким Чжонпхиль. Ли Хвечхан был поддержан жителями его родной провинции Кёнсан (Северной и Южной).

И тем не менее это был первый в истории Республики Корея случай, когда в результате президентских выборов власть перешла к оппозиции.

Подобно своему предшественнику, президенту Ким Енсаму, Ким Дэчжун был профессиональным политиком. Он родился в 1925 г. в семье бедного крестьянина на острове Хаыйдо, недалеко от крупного портового города юго-запада страны — Мокпхо провинции Южная Чолла. В 1948 г. он возглавил местную газету «Мокпхо илъбо»[361]. В годы Корейской войны поступил учиться на отделение политики и международных отношений сеульского Университета Конгук, но в 1953 г. был вынужден уйти с 3-го курса, чтобы в 1954 г. заняться профессиональной политикой. Тогда он стал кандидатом на выборах в Национальное собрание. Однако первая попытка стать депутатом оказалась неудачной. Лишь после Апрельской революции ему удалось одержать победу. После этого, вплоть до 1971 г., Ким Дэчжун постоянно избирался депутатом южнокорейского парламента. В 1960-е годы он был активистом оппозиционных партий, а в 1971 г. впервые стал кандидатом на пост президента страны от Новой демократической партии. На выборах он незначительно уступил Пак Чонхи с разницей в 946 872 голоса. С тех пор его популярность в народе возросла настолько, что он стал главным объектом гонений со стороны диктаторской власти в лице Пак Чонхи и Чон Духвана. В 1973 г. он был похищен южнокорейскими спецслужбами в Японии, но, благодаря давлению мировой общественности, сумел избежать смерти. В июле 1980 г. он был схвачен по обвинению в антиправительственном заговоре и даже приговорен к смертной казни. За годы своей политической деятельности Ким Дэчжун шесть лет провел за тюремной решеткой и в течение 16 лет был отстранен от политической деятельности. Только в 1987 г. ему были возвращены все права.

Таким образом, среди всех кандидатов на пост президента в выборах 1997 г. Ким Дэчжун выделялся особыми заслугами в борьбе за демократию в Республике Корея.

Церемония вступления президента Ким Дэчжуна в должность происходила 25 февраля 1998 г. Основным лейтмотивом его инаугурационной речи было утверждение о том, что новое правительство Республики Корея является «народным правительством», или «гражданским правительством» (возможны разные варианты перевода словосочетания кунмин-ый чонбу), поэтому оно будет прилагать все возможные усилия для достижения блага народа и государства, а также для дела объединения Кореи. Говоря о предстоящих трудностях в связи с финансовым кризисом, Ким Дэчжун предложил ряд мер для его преодоления, а также программу реформ, направленных на улучшение политической и экономической ситуации в стране. При этом он воззвал к чувству патриотизма граждан Республики Корея, которое должно было стать важнейшей составляющей на пути выхода из кризиса.

Реформы должны были начаться с политической сферы и затронуть экономику и образование. Говоря о проблеме объединения, Ким Дэчжун провозгласил три принципа, на основе которых должна будет строиться его политика в этой сфере: 1) Республика Корея выступает против любых военных провокаций; 2) она не намерена наносить какой-либо ущерб или поглощать Северную Корею; 3) будет предпринимать все усилия для развития обмена и сотрудничества между Южной и Северной Кореей.

Как показали последующие годы президентства Ким Дэчжуна, ему удалось достигнуть значительных успехов как в преодолении финансово-экономического кризиса, так и в налаживании отношений с Северной Кореей.

1998 г. стал для Республики Корея труднейшим за все предшествовавшие десять лет. Объем ВНП сократился до уровня 1992-1993 гг. В 1998 г. уровень безработицы вырос в 3 раза. Впервые за всю историю страны 1998 г. показал падение уровня экономики на 5,8%[362].

Для преодоления финансово-экономического кризиса правительство страны обратилось к населению. Была объявлена кампания по «сбору», т. е. продаже государству по низким фиксированным ценам, золота и серебра, а также кампания за экономное потребление предметов массового спроса.

На государственном уровне были предприняты следующие шаги. Во-первых, правительство обратилось к Международному валютному фонду и Международному банку реконструкции и развития с просьбой о предоставлении кредита для увеличения государственного валютного фонда до уровня в 68 млрд долларов. Во-вторых, правительство стало проводить политику расширения прав иностранных инвесторов с целью привлечения иностранных капиталовложений (это было одним из условий МВФ для оказания финансовой помощи). В-третьих, правительство поставило задачу реструктурирования экономики через ограничение капиталовложений крупных корпораций, запрет на расширение их сфер деятельности. В-четвертых, проводилась политика ликвидации неэффективных коммерческих банков. В-пятых, стали более активно приватизироваться государственные предприятия. Это также было одним из требований МВФ. Только к концу 1998 г. были приватизированы пять крупных государственных корпораций и 33 небольших предприятия. В-шестых, были понижены процентные ставки по ценным бумагам, с 29% в 1997 г. до 9,45% в ноябре 1999 г. В-седьмых, была снижена доля краткосрочных иностранных займов, с 54,2% в 1997 г. до 24,8% к концу 1999 г. В-восьмых, государство сумело стабилизировать курс национальной валюты, с 1573 вон за 1 доллар США в январе 1998 г. до 1171 воны в ноябре 1999 г. В-девятых, государство, имея традиционно высокий уровень контроля над экономикой, сумело стабилизировать потребительские цены. В худший по экономическим показателям 1998 г. рост цен не превысил 7,5%, а в 1999 г. составил лишь 0,7%. И, наконец, были значительно сокращены расходы на государственный аппарат. К 2001 г. планировалось сократить 26 тыс. служащих центрального государственного аппарата и 35 тыс. служащих местных правительственных учреждений.

В результате указанных мер, предпринятых президентом Ким Дэчжуном, а также ряда других с мая 1998 г. начался рост иностранных инвестиций, с ноября 1998 г. стал увеличиваться южнокорейский экспорт, а к первому полугодию 1999 г. был достигнут показатель экономического роста в 7,3%. В международном рейтинге доверия Республика Корея снова поднялась на 5 позиций с категории В+ (ноябрь 1997 г.) до категории ВВВ (ноябрь 1999 г.).

В 1997 г. в Корейской Народно-Демократической Республике завершился неофициальный трехлетний период траура по скончавшемуся руководителю страны Ким Ирсену. Как раз тогда новый лидер страны Ким Ченир[363] более активно приступил к политической деятельности, что позволило президенту Ким Дэчжуну (вступил в должность 25 февраля 1998 г.) предпринять более активные шаги для налаживания отношений с Севером. Ким Дэчжун строил межкорейские отношения на основе «Политики солнечного тепла» (Хэппёт чончхэк), которую стал проводить с первых месяцев нахождения у власти. В реализации этой политики огромную помощь оказал Чон Чжуён (1915-2001)[364], почетный председатель корпорации «Хёндэ», часто посещавший Северную Корею и встречавшийся с Ким Чениром. Таким образом, рубеж тысячелетий ознаменовался значительным прорывом в межкорейских отношениях, который реализовался, в частности, в создании свободной туристической зоны в горах Кымгансан (КНДР). В результате совместных усилий Юга и Севера с 13 по 15 июня 2000 г. в Пхеньяне состоялась историческая встреча между руководителем КНДР Ким Чениром и президентом Республики Корея Ким Дэчжуном, по итогам которой была подписана «Совместная декларация Юга и Севера»[365], открывшая новые перспективы на пути объединения Корейского полуострова. В августе 2000 г. состоялся одновременный визит членов так называемых «разделенных семей» в Сеул и Пхеньян. В сентябре месяце начались работы по воссоединению железных дорог Республики Корея и КНДР. Со второй половины 2000 г. начались регулярные встречи делегаций Севера и Юга для решения вопросов экономического сотрудничества и в связи с демаркационной линией и демилитаризованной зоной (о чем будет сказано более подробно в заключительной части книги).

Мировая общественность высоко оценила результаты межкорейской встречи на высшем уровне в июне 2000 г. 10 ноября 2000 г. в Осло президенту Ким Дэчжуну была вручена Нобелевская премия мира. Таким образом, он стал первым представителем корейской нации, удостоенным такой высокой награды. Однако в этом была заслуга не только лично Ким Дэчжуна, но и всего корейского народа, как Юга, так и Севера.

История Корейской Народно-Демократической Республики, в особенности в период после Корейской войны — тема, изложение которой, в настоящее время является наиболее сложной задачей историографии. Все существовавшие до сих пор подходы к изучению истории Северной Кореи вряд ли можно считать удовлетворительными и адекватно отражающими наиболее важные ее моменты.

Северокорейская историография представляет события послевоенной истории исключительно в плане демонстрации мудрости руководства «великого вождя товарища» Ким Ирсена и самоотверженности корейского народа, отдававшего все силы для реализации указаний вождя, которые в совокупности приводили к достижению многочисленных успехов на пути строительства экономически развитого самостоятельного социалистического государства. Второй характерной особенностью современной северокорейской историографии, излагающей события второй половины XX столетия, является относительно небольшое количество конкретных сведений при обилии различных рассуждений теоретического плана. Все это свидетельствует о вполне понятной и объяснимой попытке известной «мифологизации» истории КНДР 1950-1990-х годов.

Советская историография в определенной степени следовала северокорейской линии «исторической мифологии». Несмотря на неприятие отдельных черт политической системы КНДР, Советский Союз не мог позволить себе критиковать непростое, но стратегически важное союзное государство на восточных рубежах. Не отступая от северокорейской исторической концепции «постоянного поступательного развития КНДР», советская историография объясняла успехи социально-экономического развития не только «мудрым руководством Трудовой партии Кореи и великого вождя», но и во многом тесным экономическим сотрудничеством с СССР и другими странами Восточной Европы. Поэтому в советских работах по истории КНДР очень много различных статистических данных, иллюстрирующих не только уровень развития КНДР, как он был отражен в официальной статистике, но и характер и объемы зарубежной помощи[366]. Такой взгляд несколько расходился с представлением о чучхейском, т. е. самостоятельном и независимом развитии Северной Кореи.

Западная и южнокорейская историография представляют историю КНДР 1950-1990-х годов, как правило, критически, как историю «тоталитарного коммунистического режима», потерпевшего в 1990-е годы окончательный крах, подобно остальным государствам «социалистического лагеря». При этом не всегда в достаточной мере учитывается фактор корейской национальной самобытности, а также не допускается мысль о том, что на практике северокорейский «социализм» мог содержать в себе не так много элементов от «классического социализма» советского образца.

Российская историография 1990-х годов, в которой отразилась новая внешняя политика Российской Федерации, направленная на налаживание связей с Республикой Корея в ущерб отношениям с КНДР, также стала во многом следовать критическому подходу западной историографии[367].

С точки зрения автора, не отрицающего сложного положения, в котором оказалась Корейская Народно-Демократическая Республика в последней четверти XX в. и особенно в 1990-е годы (о чем сами северные корейцы говорят открыто), наиболее оптимальным был бы комплексный подход к изложению истории КНДР 1950-1990-х годов, когда учитывался бы ряд объективных причин, подтолкнувших КНДР к единственно возможному пути развития.

Итак, 1953 г. ознаменовался для Северной Кореи рядом важнейших событий, которые повернули ее историю в строго определенное русло. 27 июля 1953 г. в пограничном между Севером и Югом пункте Пханмунчжом было подписано соглашение о перемирии. Война, начатая как попытка военного объединения Корейского полуострова[368], закончилась огромными экономическими, человеческими, культурными потерями.

В 1953 г., еще до окончания войны, 5 марта, в дружественном Советском Союзе умер И. В. Сталин, оказывавший поддержку как КНДР, так и лично Ким Ирсену. Июльский 1953 г. пленум ЦК КПСС стал первым шагом на пути критики сталинской политической системы, пока еще не напрямую, но через осуждение его ближайших соратников, таких, как Л. П. Берия.

Вскоре после окончания Корейской войны, с 5 по 9 августа 1953 г., в Пхеньяне прошел VI пленум ЦК Трудовой партии Кореи (ТПК), на котором была обсуждена линия послевоенного восстановления и развития страны. На первом этапе, который должен был завершиться в 1953 г., планировалось провести необходимую подготовку для перехода к всестороннему восстановлению и развитию народного хозяйства. Второй этап должен был продолжаться с 1953 по 1956 г. Он регулировался «Трехлетним планом послевоенного восстановления и развития народной экономики». С 1957 г. КНДР должна была приступить к реализации третьего этапа экономического строительства в рамках нового, теперь уже пятилетнего плана, направленного на экономический рост.

На VI пленуме ЦК ТПК Ким Ирсен выступил с докладами «Борьба за послевоенное восстановление и развитие народного хозяйства, и дальнейшие задачи партии в связи с заключением соглашения о перемирии» и «Все для послевоенного восстановления и развития народного хозяйства»[369]. Несмотря на ограниченное количество документов VI пленума, интерпретация их основного содержания в современной историографии неоднозначна.

Новейшие северокорейские издания следуют изложенной точке зрения о курсе на четко продуманное и сбалансированное развитие экономики.

Южнокорейская историография также утверждает, что VI пленум ЦК ТПК принял особую линию экономического развития страны, которая предусматривала восстановление и развитие таких отраслей промышленности, как металлургия, энергетика, машиностроение, для того, чтобы обеспечить будущее независимое экономическое развитие, а также крепкую оборону. В то же время ТПК, руководимая Ким Ирсеном, пыталась сбалансировать крайности и развивать экономику равномерно (тяжелую и легкую промышленность, город и деревню).

Северокорейские публикации конца 1970-х — начала 1980-х годов выделяют то, что на VI пленуме ЦК ТПК Ким Ирсен особое внимание обратил на идеологическую работу как основу деятельности по восстановлению и развитию страны. Действительно, в тексте докладов присутствуют соответствующие разделы. Более ранние северокорейские издания говорят о том, что VI пленум взял курс на приоритетное развитие тяжелой промышленности, дающей самостоятельность в экономике. При этом у Ким Ирсена возник конфликт с оппозицией в ТПК во главе с тогдашним заместителем премьер-министра Чхве Чхаником, который призывал, принимая во внимание тяжелые условия жизни народа КНДР, отдавать приоритет легкой промышленности и сельскому хозяйству.

В своих выступлениях на пленуме Ким Ирсен подчеркнул, что основой успешной реализации экономических планов станут: 1) трудовой опыт корейского народа; 2) богатые природные ресурсы страны; 3) помощь братских стран, и, прежде всего, СССР. С трибуны пленума было заявлено, что в ближайшее время СССР окажет КНДР безвозмездную помощь в размере 1 млрд рублей.

Уже через месяц после завершения пленума Ким Ирсен нанес официальный визит в Москву, продолжавшийся с 11 по 19 сентября 1953 г. Основной темой переговоров стал вопрос об экономической помощи СССР. Советский Союз стал оказывать содействие в восстановлении таких важнейших народнохозяйственных объектов, как Су-пхунская гидроэлектростанция на реке Амноккан, металлургические заводы в Чхончжине (им. Ким Чхэка[370]) и в Нампхо. Кроме того, была наполовину сокращена сумма северокорейской задолженности СССР и предусматривались поставки товаров широкого потребления и продуктов питания.

Приступив в 1954 г. к реализации трехлетнего плана, КНДР к 1956 г. достигла больших успехов. К этому времени промышленное производство возросло в 1,5 раза по сравнению с довоенным 1949 г.[371], а производство продуктов питания — в 1,2 раза. За трехлетку было восстановлено более 240 крупных предприятий и построено более 80 новых. По сравнению с 1953 г. зарплата выросла на 158%, а совокупный доход населения — в 2,1 раза. Трехлетний план был выполнен за 2 года и 8 месяцев.

В доступной литературе на русском языке представлено большое количество цифровых данных, иллюстрирующих экономические достижения КНДР в 1953-1956 гг. Каковы слагаемые этого успеха?

В северокорейской историографии главным образом указывается на мудрое руководство Ким Ирсена, энтузиазм и трудовой героизм корейского народа. В советской литературе справедливо отмечается роль Советского Союза, который оказывал всестороннюю помощь. Не только в экономике, но и в науке, системе образования, здравоохранении, в культуре — буквально во всех сферах жизни КНДР ощущалась помощь СССР, принимавшаяся с благодарностью. Кроме того, следует сказать и об особой культуре труда корейского народа. Очевидно что любая помощь становится эффективной лишь там, где ее готовы принять и реализовать. (Кстати, благодаря традиционной корейской культуре труда Южная Корея смогла эффективно распорядиться технико-технологической и финансовой помощью из Японии.)

Экономические успехи КНДР не замедлили сказаться и на ее внешней политике. В апреле 1955 г. Ким Ирсен опубликовал статью под названием «Все силы на борьбу за объединение и независимость Родины, на строительство социализма в северной части Республики». Впоследствии ее стали называть «Апрельскими тезисами». В «тезисах» говорилось о необходимости объединения страны на основе экономической и политической системы КНДР в условиях одновременной борьбы с «американскими империалистами», помещиками и компрадорской буржуазией Южной Кореи, а также о том, что эта борьба обязательно будет поддержана южнокорейским крестьянством и рабочим классом. «Апрельские тезисы» не были простым демагогическим заявлением. В условиях экономического и культурного роста в КНДР, на фоне экономического и политического хаоса и нестабильности в Южной Корее подобный путь объединения страны казался единственно разумным и возможным.

Не случайно именно в 1955 г. в Японии возникла ориентированная на сильный Север «Ассоциация корейцев, проживающих в Японии» (Чэилъ чосонин чхон ёнхапхве; сокращенное название — Чо чхонрён). Своими задачами Ассоциация ставила: 1) всяческую поддержку КНДР; 2) защиту прав корейских соотечественников в Японии; 3) поддержку демократического движения народа Южной Кореи; 4) поддержку демократических и революционных сил в Японии и других странах мира.

Именно в годы успешно реализовывавшейся трехлетки впервые заговорили о так называемой чучхейской, т. е. самостоятельной (независимой от СССР), линии развития корейской революции. Впервые о чучхе Ким Ирсен заявил в своей речи «Об изжитии догматизма и формализма и установлении чучхе в идеологической работе», произнесенной 28 декабря 1955 г. перед работниками партийной пропаганды и агитации[372].

Чучхе, или особая корейская «самостоятельность», стала возможной благодаря большим экономическим успехам КНДР, достигнутым с помощью Советского Союза. Между тем успешное завершение трехлетнего плана совпало по времени с разворачивавшимся в СССР отходом от «сталинских» методов управления государством, с критикой «культа личности» И. В. Сталина на XX съезде КПСС. Если бы КНДР последовала примеру КПСС, то тогда и ТПК также следовало бы отказаться от идеи особой роли Ким Ирсена в корейской революции и построении социализма на корейской земле.

Очевидно, Ким Ирсен и часть высшего руководства страны не желали менять политический строй, установившийся в первой половине 1950-х годов. В современной российской историографии подобная линия объясняется исключительно волей «вошедшего во вкус власти», «честолюбивого» «северокорейского диктатора» Ким Ирсена. Однако позиция автора настоящей монографии несколько иная. Не вдаваясь в рассуждения о личных качествах Ким Ирсена, хотелось бы заметить, что на протяжении всей предшествующей истории, в том числе и в колониальный период, Корея была монархией, т. е. управлялась абсолютной властью одной «идеальной», «близкой к Небесам» личности. Трудно представить, чтобы за одно десятилетие корейский народ смог полностью распроститься с монархической культурой власти и переориентироваться на демократические ценности. Так называемые «народные комитеты», создававшиеся в 1945-1946 гг., соотносятся скорее с традиционными формами трудовой организации, нежели с новой коммунистической (советского образца) идеологией. Пример Южной Кореи, в которой с 1948 по 1979 г. у власти находились «идеализировавшиеся» современниками «диктаторы», доказывает справедливость авторской точки зрения. Скорее всего, фигура, подобная Ким Ирсену, была объективно необходима Северной Корее, где в условиях отсутствия рынка для мобилизации широких народных масс требовалась сильная власть.

Таким образом, для того чтобы сохранить статус-кво своей власти, Ким Ирсену необходимо было ликвидировать оппозицию и выработать новую линию экономического и политического развития, более независимую от «ревизионистского» Советского Союза, чересчур тесные контакты с которым могли расшатать существующий порядок.

Борьба с оппозицией, о которой пишется и в северокорейской историографии, началась еще в 1953 г. Тогда пострадали коммунисты — выходцы из Южной Кореи во главе с Пак Хонъёном (1900-1955), обвиненном в «шпионаже» в пользу США. Борьба с «советской» (состоявшей из выходцев из СССР) и «яньаньской» (выходцы из Китая) группировками была развернута позже.

Выработкой новой политики КНДР, направленной на «независимое» развитие, занялся III съезд ТПК.

III съезд ТПК проходил с 23 по 29 апреля 1956 г. На нем с отчетным докладом ЦК ТПК выступил Ким Ирсен. В опубликованных в 1950-х годов на русском языке выдержках из этого отчетного доклада представлены лишь те фрагменты, в которых говорится об итогах и планах экономического развития страны. Однако известно, что на III съезде ТПК, возможно неофициально, также обсуждались решения XX съезда КПСС. Доступная информация о том, каким образом в КНДР отреагировали на критику «культа личности» И. В. Сталина, носит весьма противоречивый характер.

В современной северокорейской историографии основные вопросы, обсуждавшиеся на III съезде ТПК, представлены так, будто бы там решения XX съезда КПСС вообще не затрагивались.

В южнокорейской историографии утверждается, что на III съезде ТПК отрицательно восприняли осуждение «культа личности» И. В. Сталина. Многое из произнесенного на XX съезде КПСС было объявлено «ревизионизмом», нарушением принципов марксизма-ленинизма и пролетарской диктатуры.

В советской историографии этот вопрос описан без четких указаний на поддержку или неприятие решений XX съезда КПСС в Северной Корее. Однако «обтекаемость» стиля наводит читателя на мысль о том, что в КНДР решения XX съезда КПСС все же были восприняты положительно. В июле 1956 г. Ким Ирсен совершил официальный визит в СССР, во время которого обсуждались вопросы двусторонних отношений, положение на Корейском полуострове и в Азии в целом.

С другой стороны, события, произошедшие в КНДР во второй половине 1956 г., представляются вполне «логичными», если исходить из того, что Ким Ирсен и его сторонники не приняли критику «культа личности» И. В. Сталина. На Августовском пленуме ЦК ТПК 1956 г. Ким Ирсен зачитал доклад «О происках антипартийных, антиреволюционных фракций». В докладе критиковалась позиция «советской» фракции ТПК во главе с Чхве Чхаником и Пак Чханоком. Их поддержка решений XX съезда КПСС (и попытка выступить против «культа личности» Ким Ирсена) объявлялась «ревизионистской», а их действия в местных партийных организациях, направленные на поддержку новой политической линии СССР, расценивались как помеха движению корейского народа к социализму. Пленум принял решение об исключении из партии всех членов «советской» группировки во главе с Чхве Чхаником и Пак Чханоком. В конце 1956 г. некоторые из членов группировки были арестованы, а некоторые отправлены на пенсию.

Декабрьский пленум ЦК ТПК 1956 г. снова вернулся к вопросу о «ревизионизме в мировом коммунистическом движении» и «фракционизме внутри партии», что стало очередным ударом не только по «советской», но и по прокитайской «яньаньской» группировке.

Таким образом, к концу 1956 г. Ким Ирсену удалось окончательно сконцентрировать власть в своих руках, «очистить» партию от оппозиции и приступить к строительству особого «корейского социализма», ни на что не похожего и ни от кого не зависимого.

Идея о необходимости поиска особого пути для развития корейской революции, очевидно, была поддержана большинством населения страны, что вполне объяснимо. На протяжении многих столетий своей истории, а в особенности начиная с конца XIX в., Корея нередко оказывалась в зависимости от окружавших ее сильных держав: Китая, России, Японии. Японская колонизация Кореи до крайности обострила стремление корейского народа жить самостоятельно, не подвергаясь влиянию какой-либо державы. Опыт Южной Кореи, оборону которой контролировали США, еще больше усиливал стремление Севера к самостоятельности в экономике и политике, несмотря на тесные отношения с Советским Союзом. Поэтому, когда в 1956 г. успешное выполнение трехлетнего плана заложило фундамент экономического развития, а критика в СССР «культа личности» И. В. Сталина обозначила будущие расхождения в идеологии, руководство КНДР приступило к практическим шагам для реализации новой (выстраданной в годы колонизации Кореи) линии на самостоятельное и независимое развитие.

С трибуны Декабрьского пленума ЦК ТПК 1956 г. было заявлено о необходимости развертывания всенародного движения за максимальную мобилизацию внутренних ресурсов, которое обеспечило бы стремительное развитие КНДР. В условиях, когда в связи с отходом от «просоветской ориентации» ожидалось сокращение помощи со стороны СССР, более интенсивное использование внутренних ресурсов стало единственно возможным способом для обеспечения поступательного развития. Был выдвинут лозунг: «Устремимся вперед темпами Чхоллима!» Слово Чхоллима означает «лошадь [покрывающую за день расстояние в] 1000 ли[373]». Так в Корее с давних времен называли очень хороших, «идеальных» лошадей, символически изображая их с крыльями. Новое народное движение Чхоллима должно было стать одной из важнейших составляющих выполнения нового пятилетнего плана экономического развития КНДР (1957-1961), направленного на построение в Корее социалистического индустриально-аграрного государства. Основные наметки плана были определены также на III съезде ТПК. (Окончательно первый пятилетний план был утвержден в июне 1958 г. на III сессии Верховного народного собрания второго созыва.)

Движение Чхоллима не было первым «народным движением»[374], направленным на реализацию тех или иных задач на пути построения социализма. Еще в 1947 г. началось движение «за социалистическое преобразование частной торговли и промышленности», завершившееся в 1955 г.

В 1953 г. началось движение «за кооперацию в деревне». Оно продолжалось до 1958 г. и проходило по трем основным направлениям: 1) кооперация на основе совместного производства; 2) кооперация на основе совместного производства и совместной эксплуатации земли, и 3) кооперация на основе совместного производства и совместного пользования как землей, так и скотом и орудиями труда. Наиболее распространенным было третье направление. Традиционно, на протяжении многих столетий, в корейской деревне существовали различные организации по совместному использованию скота, орудий труда и взаимопомощи в обработке земли[375]. Поэтому уже к 1956 г. было кооперировано 80% всех крестьянских хозяйств, обрабатывавших 78% сельскохозяйственных угодий.

Движение Чхоллима отличалось от всех предыдущих тем, что оперировало традиционным корейским понятием, как бы давая тем самым новое, особое, «исконно корейское» направление развитию страны. Движение Чхоллима было противопоставлено позиции уже разгромленной «просоветской» группировки в ТПК, утверждавшей, что успешные социалистические преобразования в Корее будут невозможны без помощи СССР. Руководство КНДР во главе с Ким Ирсеном пыталось доказать обратное, утверждая, что построить развитую социалистическую экономику возможно, опираясь на энтузиазм и творчество масс. Для изучения ситуации на местах в провинцию были отправлены партийные руководители.

Первые, весьма успешные шаги в рамках движения Чхоллима были сделаны уже в 1957 г. Согласно официальной северокорейской статистике, трудящиеся Кансонского сталелитейного завода, который Ким Ирсен посетил 28 декабря 1956 г., вместо запланированных 90 тыс. тонн проката выпустили 120 тыс. тонн при номинальной производственной мощности в 60 тыс. тонн. План производства промышленной продукции на 1957 г. был перевыполнен на 17%, а общий рост промышленного производства составил 44%. Таким образом, суть движения Чхоллима сводилась к тому, чтобы с помощью «мобилизации внутренних ресурсов» преодолеть ограниченность производства, обусловленную его формальными технико-технологическими параметрами, и добиться экономического роста.

В 1958 г. движение Чхоллима развернулось по всей стране и было подкреплено широкомасштабной идеологической работой, направленной на воспитание веры в то, что ограниченные материальные возможности не являются помехой для достижения новых высоких результатов.

В том же 1958 г., 8 сентября, выступая на митинге в честь 10-летия образования КНДР, Ким Ирсен обратился к вопросу культурной революции, говорил о значении научно-технической и идеологической работы[376]. С точки зрения современной северокорейской историографии именно эта речь дала толчок развитию теории «трех революций» — идеологической, технической и культурной[377]. Ее суть состояла в утверждении о том, что с победой социализма революция не завершается. Революция продолжается вплоть до построения коммунизма, трансформируясь в «три революции», из которых важнейшей является идеологическая, позволяющая «взять материальную крепость коммунизма». Техническая революция, наоборот, позволяет «покорить идеологическую крепость коммунизма». Таким образом, теория «трех революций» обосновывала необходимость дальнейшей борьбы и оправдывала «временные трудности» и неустроенность жизни людей, являясь вместе с движением Чхоллима одним из идеологических механизмов мобилизации народа.

Несомненно, движение Чхоллима стало одной из основ достижения еще более высоких экономических показателей по сравнению с предшествовавшей трехлеткой. Согласно северокорейской статистике, основные показатели роста промышленного производства, запланированные на первую пятилетку (1957-1961), были достигнуты всего за 2 года и б месяцев, а полностью пятилетний план был выполнен в 1960 г. За это время промышленное производство КНДР выросло в 3,5 раза, а среднегодовые темпы прироста производства за указанный период составили 36,3%. Северокорейская историография объясняет успехи движения Чхоллима мудрым руководством Ким Ирсена, а также особыми подходами в идейной работе, которые помогли настроить массы на новый трудовой ритм.

В настоящее время трудно полностью согласиться с этими утверждениями или опровергнуть. Однако в любом случае важнейшей составляющей подобного экономического роста стала материально-техническая база, заложенная с помощью СССР в годы первой трехлетки, а также опора руководства КНДР на элементы традиционной культуры конфуцианского коллективизма, верности государству и служения старшим[378].

Кроме того, и в годы первой пятилетки 1957-1961 гг. помощь СССР, хотя и заметно сократившаяся, все же оставалась по-прежнему значительной. Так, в августе 1956 г. СССР снова предоставил КНДР второй безвозмездный кредит на восстановление народного хозяйства, сумма которого составила примерно ¹/₃ от объемов кредита 1953 г., т. е. 67,5 млн рублей (по курсу 1961 г.; или порядка 300 млн дореформенных рублей). По-прежнему весьма значимой оставалась научно-техническая и культурная помощь СССР. 14 октября 1957 г. между Академией наук СССР и Академией наук КНДР было подписано Соглашение о научном сотрудничестве, а 17 марта 1959 г. — Соглашение об оказании СССР технической помощи КНДР. С 1953 по 1960 г. в Северной Корее работало около 1,5 тыс. советских инженеров, ученых, экономистов.

Несмотря на появление своего особого курса, КНДР все же оставалась страной социализма, страной, сдерживавшей потенциальную угрозу со стороны США, которые имели многочисленные военные базы на территории Южной Кореи. Поэтому, при всех разногласиях и расхождениях с руководством КНДР, СССР не мог оставить без помощи своего дальневосточного соседа.

В 1961 г. в связи с военным переворотом, совершенным в Южной Корее «революционерами» во главе с генералом Пак Чонхи, ситуация на Корейском полуострове снова обострилась. Установление на Юге военной диктатуры, программа действий которой еще не была ясна, делало реальной угрозу возникновения новой войны. Поэтому в конце июня 1961 г. Ким Ирсен совершил официальный визит в СССР, где провел переговоры с Н. С. Хрущевым. По итогам переговоров 6 июля 1961 г. был подписан «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Корейской Народно-Демократической Республикой».

Несмотря на то, что название Договора указывало на его всесторонний характер, его основным положением стала договоренность о военной или иной помощи в случае, если одна из сторон подвергнется вооруженному нападению и окажется в состоянии войны (ст. 1). Также стороны брали на себя обязанность не вступать в какие-либо коалиции, направленные против другой договаривающейся стороны (ст. 2). Договор предусматривал взаимные консультации по вопросам безопасности (ст. 3) и дальнейшее развитие культурных и экономических связей (ст. 4).

Заключение нового договора между СССР и КНДР, в котором главными были вопросы взаимной обороны, должно было предостеречь Южную Корею (или США) от попыток вооруженного объединения Корейского полуострова. Статья 5 Договора как раз указывала на то, что объединение Кореи должно произойти на «мирной демократической основе».

Таким образом, 1961 г. стал особым рубежом в истории КНДР в связи с изменением международной ситуации и новой расстановкой сил, в частности на Корейском полуострове, а также в связи с завершением первого пятилетнего плана 1957-1961 гг. IV съезд ТПК, назначенный на сентябрь 1961 г., отразил все указанные особенности и наметил путь дальнейшего развития КНДР на ближайшие семь лет.

Период 1960-х — начала 1970-х годов можно определить как второй большой этап послевоенного развития Северной Кореи. Во-первых, это время характеризовалось усилением «самостоятельности» КНДР в политике, т. е. ее большей отчужденностью от стран «социалистического лагеря» во главе с СССР. Во-вторых, можно говорить об известных успехах в экономике и социальной сфере, основанных на предшествовавшей и продолжавшейся технической, технологической, финансовой помощи СССР и стран Восточной Европы, а также на огромной мобилизации сил корейского народа. В-третьих, именно в 1960-е годы окончательно укрепилась власть Ким Ирсена.

IV съезд ТПК проходил с 11 по 18 сентября 1961 г. 11 сентября Ким Ирсен выступил с отчетным докладом, в котором были подведены итоги предшествующего развития страны со времени III съезда ТПК (1956 г.). В докладе было отмечено, что за отчетный период в КНДР успешно завершено социалистическое преобразование народного хозяйства и установлен социалистический строй[379]. Отмечая достигнутые успехи в экономической и социальной сферах, Ким Ирсен особо выделил движение Чхоллима как одну из важнейших составляющих социалистического строительства КНДР. Одновременно в докладе были определены основные направления будущего семилетнего плана экономического развития (1961-1967). Так, к 1967 г. валовой объем национальной промышленности должен был вырасти в 3,2 раза, а совокупный национальный доход — в 2,7 раза. В ходе новой семилетки должен был значительно повыситься уровень жизни народа. Планировалось сократить налоги, улучшить качество бесплатного медицинского обслуживания, расширить систему домов отдыха и т. п.

Кроме того, на съезде обсуждалось положение на Корейском полуострове после военного переворота Пак Чонхи, а также поднимался вопрос о влиянии южнокорейской Апрельской революции 1960 г. на развитие рабочего и «революционного» движения на Юге. 1960-е годы были определены как период «развернутого социалистического строительства», по завершении которого КНДР должна была стать индустриально развитым государством с высоким уровнем жизни населения. Это, в свою очередь, должно было стать основой для того, чтобы, подняв народ Южной Кореи на борьбу с капиталистической эксплуатацией, объединить страну под эгидой социалистического строя КНДР.

Для достижения поставленных целей Ким Ирсен решил укрепить партийное руководство, выдвинув на ключевые посты верных ему «молодых» партийных руководителей — Чхве Ёнгона, Ким Ира, Пак Кымчхоля, Ли Хёсуна и др.

Однако, в отличие от ситуации перед началом трехлетки 1953-1956 гг. или пятилетки 1957-1961 гг., на этот раз Советский Союз не выделил Северной Корее каких-либо кредитов, а лишь освободил или предоставил отсрочку платежей по предоставленной ранее финансовой помощи.

Для того чтобы выполнить поставленные семилеткой грандиозные задачи экономического роста, требовалось предпринять ряд дополнительных шагов для поиска внутренних резервов. В результате была предложена так называемая «Тэанская система» работы в промышленности, появлению которой предшествовало создание «метода Чхонсанри» (Чхонсанни панбоп) в сельском хозяйстве.

5 февраля 1960 г. Ким Ирсен приехал в село Чхонсанри[380] уезда Кансо провинции Южная Пхёнан для того, чтобы глубже изучить положение дел в деревне и возможные пути улучшения работы в сельском хозяйстве. Он провел там около двух недель. Но уже 8 февраля Ким Ирсен выступил с речью перед партийными работниками села, в которой определил суть нового подхода, получившего название «метод Чхонсанри»: «Основа метода Чхонсанри состоит в том, чтобы вышестоящий орган помогал нижестоящему, руководитель помогал подчиненным, всегда сам посещал места работы, глубоко знакомился с действительным положением в низах, находил правильные решения проблем, во всей деятельности отдавал предпочтение политической работе...»[381]. Иными словами, согласно методу Чхонсанри, необходимо, чтобы: 1) вышестоящий, будь то отдельный человек или партийный орган, помогал нижестоящему, 2) для этого он должен лично приехать туда, где работает подопечный нижестоящий, разобраться в ситуации на месте, и 3) при этом основное внимание уделять политической работе, т. е. мобилизации энтузиазма и творческой инициативы народных масс.

Таким образом, метод Чхонсанри, в принципе, был продолжением движения Чхоллима с его ориентацией на идейную работу с массами для их мобилизации, т.е. обеспечения основы для дальнейшего развития общества в условиях политики «самостоятельности» (или, иными словами, в условиях вынужденной изоляции). Отличие метода Чхонсанри состояло в том, что теперь народ мобилизовывался не посредством своего «энтузиазма» в рамках движения, а при прямом участии начальника.

Именно метод Чхонсанри дал толчок распространению такого общественного института, как «руководство на месте» (хёнчжи чидо), т. е. посещение вышестоящими нижестоящих и дача конкретных указаний. Больше всего «руководство на месте» осуществлял высший руководитель государства Ким Ирсен.

Согласно сведениям, представленным в северокорейской историографии, метод Чхонсанри вышел за пределы сельского хозяйства и распространился как на промышленность, так и на партийную работу в целом.

Следующим этапом на пути создания различных методов мобилизации народных масс стало появление так называемой «Тэанской системы работы» (Тэан-ый саоп чхеге) вскоре после того, как завершил работу IV съезд ТПК, обозначивший будущие высокие экономические рубежи на пути развития КНДР.

В декабре 1961 г. Ким Ирсен прибыл в местечко Тэан в нижнем течении реки Тэдонган на Тэанский электромеханический завод и пробыл там около 10 дней[382], осуществляя «руководство на месте». Изучив ситуацию, Ким Ирсен пришел к следующему выводу. Руководство экономикой, отдельными ее подразделениями нельзя доверять профессионалам, трезво оценивающим реальность на основе объективного расчета. Нужно мобилизовывать народ так, чтобы он отдавал все силы и «делал невозможное» на простом оборудовании. Профессионалы такого требовать от народа не будут. Это может сделать только партия, руководимая вождем (Ким Ирсеном). Поэтому следует иначе организовать управление производством, управление экономикой в целом.

Для подобной реорганизации требуется: 1) покончить с единовластием директора завода и передать контроль над управлением партийному комитету, сделав одновременно руководство заводом «коллективным», т. е. с привлечением руководителей его отдельных подразделений—инженерно-технического, планового и т.п.; 2) при этом управление заводом должно быть комплексным, единым и ориентированным на политическую работу; 3) обеспечение материалами, а также по возможности и обеспечение потребностей рабочих желательно производить на основе собственных резервов.

Таким образом, Тэанская система работы стала логическим продолжением движения Чхоллима и метода Чхонсанри, исправив их известное «несовершенство». Иными словами, если, например, согласно методу Чхонсанри, мобилизацией народных масс занимался временно находящийся на рабочем месте высший руководитель, то по Тэанской системе работы этим занимался постоянно находящийся на месте партийный комитет, проводящий политику вождя.

Тэанская система работы стала значительным шагом вперед по пути реализации идеи Ким Ирсена о социально-экономическом, техническом, культурном развитии посредством воздействия на «творческую инициативу масс». Поиск материалов и обеспечение потребностей рабочих на основе местных ресурсов стали второй важнейшей составной частью Тэанской системы работы, призванной реализовать чучхейскую (т.е. самостоятельную) политику опоры на собственные силы на низовом уровне.

В конце декабря 1961 г. в КНДР повсеместно были образованы так называемые «Уездные комитеты по управлению сельскохозяйственными кооперативами», которые должны были взять в свои руки не только земледелие, но и вопросы финансов, кадров, технического обеспечения сельхозкооперативов, приблизив тем самым методы управления сельскохозяйственным производством к методам управления промышленными предприятиями.

Итоги 1962 г. продемонстрировали эффективность новых методов управления производством и прочность экономической базы, заложенной в предшествующие годы. Народнохозяйственный план 1962 г. был перевыполнен на 20%.

Между тем в это время значительно накалилась международная обстановка, поставив на повестку дня вопрос обороноспособности КНДР. В 1962 г. разразился «карибский кризис», поставивший мир на грань новой мировой войны. С 1961-1962 гг. США начали ограниченные военные действия во Вьетнаме. В то же время просчеты в экономической политике Н. С. Хрущева привели к ухудшению экономического положения в СССР, а значит и к снижению степени надежности защиты КНДР со стороны Советского Союза.

С трибуны очередного пленума ЦК ТПК Северная Корея объявила о новом курсе в развитии обороны и экономики.

V пленум ЦК ТПК 4-го созыва проходил с 10 по 14 декабря 1962 г. На этом пленуме был принят новый курс на параллельное ведение экономического и оборонного строительства и установление общенародной системы обороны. С трибуны V пленума Ким Ирсен заявил, что отныне граждане КНДР должны держать «в одной руке ружье, а в другой — серп или молот».

В новой политике, имевшей целью укрепить и обеспечить оборону КНДР и ее самостоятельность, были определены четыре основных направления.

Во-первых, «превращение всей армии в кадровую» (чонгун-ый канбухва), т.е. путем политического и профессионального образования повышать уровень профессионализма в армии, начиная с рядового состава и заканчивая генералитетом, так, чтобы в экстренном случае каждый военнослужащий мог исполнять функции на уровень выше, чем ему полагается по его формальному служебному положению.

Во-вторых, «модернизация всей армии» (чонгун-ый хёндэхва). Иными словами, необходимо было модернизировать вооружение и амуницию Корейской Народной Армии в соответствии с современными требованиями, но сделать это следовало на основе собственной оборонной промышленности. Последнее являлось одной из важнейших составляющих новой политики параллельного ведения экономического и оборонного строительства и реализовывалось на протяжении всего периода 1960-х годов.

В-третьих, «вооружение всего народа»  (чонинмин-ый мучжан-хва). Согласно этому направлению новой северокорейской политики в сфере обороны, следовало сосредоточить особое внимание на военной подготовке и тренировке не только военнослужащих, но и всего населения страны. Особые требования предъявлялись к руководящим работникам и членам партии, которые должны были быть хорошо знакомы с военным делом. На заводах и в сельскохозяйственных кооперативах необходимо было создавать народное ополчение, которое в случае необходимости способно самостоятельно защитить свое предприятие или деревню. Стали регулярными общегосударственные учения по гражданской обороне, которые в КНДР проводились, как правило, два раза в год — в марте и октябре.

Четвертой составляющей новой военной политики КНДР стало так называемое «превращение всей страны в крепость» (чонгуг-ый ёсэхва). Суть ее заключалась в том, что всевозможные оборонительные сооружения предполагалось строить не только у границ, вблизи возможной линии фронта, но и в тылу. Таким образом, вся страна должна была стать одной большой крепостью, окруженной «неприступной железной стеной». Особое внимание уделялось укреплению тыла и возможности быстрой перестройки всей жизни страны на военный лад.

Несмотря на то, что V пленум ЦК ТПК 4-го созыва провозгласил курс на равное развитие (пёнчжин носон) экономики и обороны, в начале 1960-х годов приоритет отдавался всему, связанному с обороной. В 1965 г. в связи с полномасштабным вступлением США в войну во Вьетнаме, ситуация в Восточной Азии стала еще более напряженной: с одной стороны, началась отправка южнокорейских войск во Вьетнам, а с другой — значительно увеличилась американская военная помощь Республике Корея.

В 1965 г. Советский Союз решил поддержать северокорейский курс на укрепление обороны и выделил для этих целей кредит. Сумма кредита и условия его погашения в доступной литературе, изданной в 1980-е годы, не обозначаются.

Но, очевидно, КНДР не хватало сил и средств для того, чтобы, интенсивными темпами развивая оборону и оборонную промышленность, поддерживать высокие темпы развития всей экономики в целом. В рядах ТПК появилась оппозиция во главе с Пак Кымчхолем, предлагавшая пересмотреть государственную политику в сторону сокращения затрат на оборону и достижения большей пропорциональности в соотношении между тяжелой и легкой промышленностью. Пак Кымчхоль также утверждал, что в условиях относительно высокого уровня развития нельзя постоянно ставить задачи достижения более высоких темпов роста.

Для того чтобы решить вопросы, связанные с невыполнением по ряду показателей плана семилетнего экономического развития, а также для борьбы с оппозицией в рядах партии, была созвана внеочередная Конференция ТПК, проходившая с 5 по 12 октября 1966 г.

В первый день работы Конференции Ким Ирсен выступил с докладом «Современное положение и задачи нашей партии». В первой части доклада, рассматривая международное положение, он доказывал необходимость борьбы за мир, «против агрессии и войны империализма», тем самым иллюстрируя правильность взятого курса на параллельное развитие обороны и экономики. В той же части доклада объявлялось о непринятии критики ТПК со стороны ряда коммунистических и рабочих партий мира и о том, что ТПК продолжит курс на самостоятельность и независимость. В докладе подвергся осуждению внутрипартийный фракционизм.

Таким образом, Конференция ТПК в очередной раз подтвердила приверженность курсу равного развития экономики и обороны, о чем было прямо заявлено во второй части доклада Ким Ирсе-на. В ходе работы Конференции «фракционер» Пак Кымчхоль и его сторонники были объявлены «пассивным элементом» в партии. Вместе с тем в связи с экономическими трудностями, обусловленными концентрацией сил в оборонной сфере, Конференция приняла решение отложить выполнение плана первой семилетки (1961-1967) до 1970 г.

В западной и южнокорейской историографии северокорейский курс, направленный на усиление оборонного строительства, нередко оценивается весьма негативно в контексте так называемой «угрозы с севера», т.е. «военной угрозы» КНДР. И здесь хотелось бы обратить внимание на одну важную деталь. На протяжении предшествующих полутора столетий корейской истории страна постоянно оказывалась в экономической и политической зависимости от окружавших ее держав, главным образом Японии и Китая. Одной из важнейших причин этого были слабые вооруженные силы Кореи. Понимавшие это корейские монархи, в особенности король (а впоследствии Император) Кочжон, прилагали немало усилий для создания собственной модернизированной корейской армии. Однако их усилия не принесли успеха. Постепенная передислокация на территорию Кореи более сильных и многочисленных японских войск привела в конечном итоге к колонизации Кореи Японией. Как показывал исторический опыт, для Кореи, окруженной такими могучими в военном отношении державами, как СССР, Китай, США (военные базы в Южной Корее и Японии), для сохранения независимости не было иного пути, кроме усиления армии. В то же время независимость страны была давним чаянием всего корейского народа, который, возможно, для реализации заветной мечты мог пойти на известные материальные лишения. I сессия Верховного народного собрания КНДР 4-го созыва еще раз подтвердила курс на самостоятельное независимое развитие и укрепление национальной обороны. На сессии 16 декабря 1967 г. Ким Ирсен выступил с докладом «Еще последовательнее воплотим революционный дух независимости, самостоятельности и самообороны во всех областях государственной деятельности». В докладе была обозначена Политическая программа правительства КНДР из 10 пунктов[383], четко обозначившая чучхейскую (особую, самостоятельную) линию развития Северной Кореи.

Несмотря на трехлетнюю отсрочку семилетнего плана, к 1970 г. КНДР достигла достаточно высоких показателей экономического роста (согласно цифрам официальной статистики). Очевидно, немалую роль в этом сыграла помощь Советского Союза. За несколько месяцев до проведения Конференции ТПК, в июне 1966 г., СССР выделил Северной Корее кредит в 160 млн рублей на строительство народнохозяйственных объектов сроком на 10 лет из расчета 2% годовых. Действительно, 1967 год показал самые высокие темпы прироста производства промышленной продукции — 17%, вместо запланированных  12%. Северокорейская историография, правда, связывает этот факт не с советской помощью, а с выступлением Ким Ирсена на XVI пленуме ЦК ТПК 4-го созыва в июле 1967 г., в котором он призвал «распространить пламя революционного подъема, зажженного [на машиностроительном заводе] в Рёнсоне», по всей стране. За период с 1960 по 1970 г. промышленное производство выросло в 3,3 раза при среднегодовом приросте продукции в 12,8%. В 4 раза возросла степень электрифицированности железных дорог. Производство риса и кукурузы за указанное десятилетие выросло в 1,56 раз. Доля промышленной продукции в ВНП составляла уже 74%. Для сравнения: в 1956 г. доля промышленной продукции не превышала 34%.

Между тем именно в годы первой семилетки в экономике КНДР появились первые признаки стагнации. К 1970 г., по сравнению с 1960 г., доходы крестьян увеличились не в 2 раза, как было запланировано, а в 1,8 раза; программа жилищного строительства была выполнена только на 66,7%. Для того чтобы итоги продленной на три года семилетки выглядели более внушительными, основные показатели экономического развития сопоставлялись с 1956 или 1957 г. как годом начала индустриализации страны.

В 1960-е годы в КНДР получила дальнейшее развитие «теория трех революций» — идеологической, технической и культурной, а также идеи чучхе (т.е. самостоятельного и независимого развития). Именно в 1960-е — начале 1970-х годов появились знаменитые северокорейские «революционные оперы» — «Цветочница» («Ккот пха-нын чхонё») и «Море крови» («Пхи пада»)[384], в которых раскрывалась история «революционной борьбы корейского народа» в годы японской колонизации Кореи и доказывалась легитимность образования и существования КНДР.

Очередной съезд ТПК, назначенный на 1970 г., должен был подвести итоги непростого для КНДР десятилетия, которое ознаменовалось и успехами, и трудностями в экономике, предоставило КНДР большую независимость в обороне, но в то же время отдалило Северную Корею от СССР и стран Восточной Европы. КНДР, руководимая Ким Ирсеном, неуклонно шла по своему особому, восточному, пути развития.

V съезд ТПК проходил со 2 по 13 ноября 1970 г. К этому времени в ТПК уже были разгромлены основные оппозиционные группировки, и съезд единогласно принимал ту линию, которую выдвигал Ким Ирсен. В работе съезда приняли участие более 3000 делегатов. 2 ноября Ким Ирсен выступил с отчетным докладом, в котором констатировал, что КНДР осуществила задачу превращения страны в социалистическое индустриальное государство и успешно создана система всенародной государственной обороны. Тем не менее съезд подтвердил курс на дальнейшее укрепление оборонной мощи страны, которая должна была отстаивать не только собственную независимость, но и защищать «восточный форпост социализма» в целом.

На съезде были утверждены основные направления нового шестилетнего плана экономического развития (1971-1976). Несмотря на экономические трудности предшествовавшего десятилетия, обусловленные большими затратами сил и средств на оборону страны, в новой шестилетке также предусматривались высокие темпы роста валовой продукции национальной промышленности: 14% в год при общем увеличении объемов в 2,2 раза.

В настоящее время трудно оценивать принятые на съезде решения в связи с комплексной неизученностью истории КНДР. Например, экономические отношения с СССР и странами Восточной Европы во второй половине 1960-х годов, несмотря на некоторый рост статистических показателей, отличались нестабильностью и носили характер главным образом односторонней помощи КНДР. Однако именно в это время КНДР установила торговые отношения с Францией, Австрией, Финляндией и другими странами Западной Европы. Важнейшим внешнеторговым партнером КНДР была Япония, прежде всего благодаря связям с ассоциацией корейских соотечественников в Японии (Чхопрён). Таким образом, говоря о строительстве социализма и союзе с братскими рабочими партиями, руководство КНДР на деле не всегда заботилось о выполнении взятых на себя обязательств перед восточноевропейскими партнерами и одновременно стремилось завязать более тесные контакты с Западной Европой[385]. Возможно, руководство КНДР планировало, расширив в 1970-е годы контакты с Западом (что в действительности и произошло), с помощью новейших технологий и оборудования, а также мобилизации сил корейского народа, достигнуть новых высот в экономике.

V съезд ТПК выдвинул новый курс «трех технических революций» (самдэ кисулъ хёнмён), которые должны были обеспечить: 1) ликвидацию различий между легким и тяжелым трудом; 2) стирание различий между трудом в промышленности и сельском хозяйстве; 3) движение технического творчества за освобождение женщины от домашнего труда. В условиях, когда плоды успешной индустриализации страны не столь заметно отражались на качестве повседневной жизни, требовалось создание новых лозунгов и теорий развития, которые могли бы побудить народ Северной Кореи к продолжению напряженного труда, за который не обещали больших материальных стимулов.

Поэтому на съезде особое внимание было уделено дальнейшему усилению идеологической работы с населением, «революционизированию» всего общества и преобразованию его «по образцу рабочего класса», одной из главных «черт» которого объявлялся коллективизм (который, в свою очередь, был важнейшим составным элементом общественной жизни традиционной Кореи).

Одной из задач ближайшего будущего определялось равномерное повышение благосостояния народа, планировалось также ввести обязательное бесплатное 11-летнее образование (с июля 1972 г.).

Съезд единодушно избрал Ким Ирсена генеральным секретарем ЦК ТПК.

Таким образом, к началу 1970-х годов в КНДР стабилизировалась власть, была окончательно ликвидирована основная оппозиция в ТПК, экономика страны достигла относительно высокого уровня, и ее развитие стало во многом предсказуемым. В идеологии и политике страна выработала особую националистическую независимую (чучхейскую) линию развития. Кроме того, 1971-1972 гг. ознаменовались значительными успехами в межкорейском диалоге. 20 сентября 1971 г. впервые за всю историю Кореи в Пханмунчжоме, пограничном пункте на демаркационной линии, начались переговоры по линии Красного Креста. 4 июля 1972 г. было принято Совместное заявление Юга и Севера, открывавшее новые перспективы на пути объединения Кореи.

Этот новый рубеж: в развитии Корейской Народно-Демократической Республики был зафиксирован в новой Конституции 1972 г. Она была принята 27 декабря 1972 г. на I сессии Верховного народного собрания 5-го созыва (одновременно с новой южнокорейской Конституцией реформ юсин). Это была вторая после принятой 8 сентября 1948 г. Конституция КНДР. Она заметно отличалась от предшествующей, прежде всего особой чучхейской направленностью.

Официально изданный текст Конституции начинался с портрета Ким Ирсена. Статья 1 первой главы «Политика» провозглашала КНДР социалистическим государством. Статья 3 объясняла образование КНДР как итог «революционной» борьбы корейского народа против «империалистических агрессоров», т. е. против Японии в 1920-1940-е годы и США в 1950-е годы. Таким образом, на уровне Конституции отрицалась связь образования КНДР с влиянием или помощью СССР.

Статья 4 объявляла идеи чучхе ТПК руководящими для КНДР. Несмотря на то что Конституция 1972 г. указывала на связь идей чучхе  с  марксизмом-ленинизмом,   главным  было закрепление  на уровне Основного закона страны особой корейской сущности установленного социализма. Власть в стране принадлежала рабочим, крестьянам, солдатам и трудовой интеллигенции. Северокорейская политика, направленная на приоритетное развитие обороны страны, увеличение количества личного состава армии, делала военнослужащих особо значимой категорией населения. Указание на роль интеллигенции также должно было продемонстрировать особый, корейский, путь развития, в котором отразилось традиционное уважение к знаниям и учености. Кроме того, в тексте новой Конституции в качестве закона были зафиксированы такие реалии Северной Кореи, как движение  Чхоллима (ст. 13), «дух и метод Чхонсанри» (ст. 13), Тэанский метод работы (ст. 30), «три технические революции» (ст. 25). Граждане КНДР также были обязаны проявлять во всем «дух коллективизма» (ст. 68). Одной из важнейших задач государства оставалось «мирное объединение Родины» (ст. 5).

Из новой Конституции 1972 г. исчезли положения о частной собственности. Теперь вся собственность в КНДР могла быть либо государственной, либо кооперативной, либо личной. Не было теперь в Северной Корее и налогов (ст. 33).

Глава VI Конституции «Президент» окончательно оформила полновластие одной личности в КНДР: президент КНДР «являлся главой государства и представлял государственную власть» (ст. 89), избирался Верховным Народным Собранием сроком на четыре года (ст. 90), являлся Верховным Главнокомандующим всеми Вооруженными силами КНДР (ст. 93). Нигде в Конституции не оговаривалась процедура снятия с должности президента. Кроме того, в прямом подчинении у него находился Центральный Народный Комитет — новый «высший руководящий орган государственной власти» (ст. 91 и гл. VII), находившийся вне Верховного Народного Собрания[386]) и контролировавший Административный совет (кабинет министров) КНДР.

Таким образом, если Конституция КНДР 1948 г. была выдержана в «нейтральном стиле» и следовала общемировой традиции составления подобных документов, воспринятой на примере Советского Союза, то Конституция КНДР 1972 г. не только законодательно закрепила социалистический характер государства (что совсем не означало утверждения о построении социализма), но и обозначила исконно национальный, восточный, характер государства и пути его развития.

История Северной Кореи последней четверти XX столетия описана в отечественной исторической литературе, пожалуй, наименее подробно. Выше уже упоминался ряд специальных работ, главным образом статей, раскрывающих отдельные аспекты истории КНДР. Однако комплексного исследования, в котором представлялась бы общая картина развития событий, пока нет. Отчасти это объясняется трудностью в определении тех или иных исторических оценок, поскольку и в начале XXI столетия все еще неясно, какой путь дальнейшего развития изберет КНДР.

Северокорейская историография 1990-х годов в описании указанного исторического периода делает акцент главным образом на «успехах и достижениях» корейского народа и обходит молчанием некоторые важные моменты. Например, известно, что в КНДР принимался шестилетний план экономического развития на 1971-1976 гг. и два семилетних плана на 1978-1984 и 1987-1993 гг. Однако современная историография КНДР не объясняет причин «перерывов» между этими планами в 1977 и 1985-1986 гг. В южнокорейских работах они именуются «подготовительными периодами»[387].

В Южной Корее выходит большое количество изданий, описывающих самые различные аспекты современной жизни КНДР. Возглавляет эту работу Институт Северной Кореи (Пукхан ёнгусо), издающий, в частности, ежемесячный журнал «Северная Корея» (Пукхан). Южнокорейское агентство новостей «Ёнхан ньюсы» публикует ежемесячные информационные бюллетени по Северной Корее, в которых приводятся выдержки из газет и других средств массовой информации КНДР.

Итак, после завершения V съезда ТПК Северная Корея начала готовиться к выполнению шестилетнего плана экономического развития 1971-1976 гг. Согласно северокорейским официальным данным, план был успешно выполнен. Среднегодовой прирост промышленной продукции составлял около 16,3%, а валовой объем промышленной продукции возрос к 1976 г. в 2,5 раза по сравнению с 1970 г.

В условиях северокорейской критики «ревизионизма» в коммунистическом движении, т. е. идеологической критики СССР и стран Восточной Европы, и как следствие — вынужденного охлаждения отношений с этими странами, оказывавшими ранее большую материально-техническую помощь, для выполнения заданий шестилетнего плана руководству КНДР пришлось искать новые пути мобилизации трудовых ресурсов народа Северной Кореи.

В феврале 1973 г. на расширенном заседании Политического комитета ЦК ТПК Ким Ирсен предложил организовывать из молодых партийных работников так называемые «группы трех революций» (самдэ хёнмён сочжо) и посылать их на важные промышленные предприятия и в сельскохозяйственные кооперативы для того, чтобы эти группы, выполняя роль руководителей, «вооружали» трудящиеся массы идеями чучхе и способствовали развитию «трех революций» (идеологической, технической и культурной).

«Группы трех революций» состояли обычно из 20-30 человек. В их задачу входила борьба с консерватизмом, бюрократизмом и чрезмерной опорой на опыт старых руководящих кадров, а также внедрение новой техники и методов работы на местах. Деятельность таких групп должна была перерасти в общегосударственное движение, руководство которым осуществлялось непосредственно из ЦК ТПК.

Таким образом, с развертыванием «движения групп трех революций» в КНДР началась постепенная замена старых руководящих кадров на молодые, которые, впоследствии став сторонниками Ким Ченира (сына Ким Ирсена) как лидера молодежи, смогли бы стать его надежной опорой в будущем, когда власть в стране перейдет к нему. В 1974 г. было заявлено о том, что Ким Ченир является официальным преемником Ким Ирсена. Это было сделано с трибуны исторического VIII пленума ЦК ТПК 5-го созыва, открывшегося в Пхеньяне 11 февраля. Ким Чениру, родившемуся 16 февраля 1942 г.[388], в ту пору было всего 32 года. Формально основанием для избрания Ким Чени-ра в качестве продолжателя «чучхейского дела» Ким Ирсена были не его близкие родственные отношения, а то, что именно Ким Ченир оказался единственным из всех, кто смог правильно понять «великое дело» вождя.

Помимо определения будущего преемника Ким Ирсена, VIII пленум ЦК ТПК принял ряд важнейших решений. С трибуны пленума было объявлено о полной отмене налоговой системы в стране. Подобное решение должно было стать еще одной вехой на пути успешного построения социализма, улучшить жизнь народа. КНДР с гордостью объявила всему миру, что стала первой в мире страной без налогов.

Одновременно был принят курс на «грандиозное социалистическое строительство» (сахвечжуый тэ консоль). Для его успешной реализации требовалось найти новые пути мобилизации народа, а также привлечения новых технологий и финансовой помощи из-за рубежа. Решением задач первой группы — мобилизации населения — занялся лично Ким Ченир. Ким Ирсен, прежде чем стать высшим руководителем страны, проявил себя в годы японской колонизации Кореи и в годы Корейской войны как мужественный борец за независимость страны. Для того чтобы молодой Ким Ченир смог в будущем стать полноправным лидером, ему также требовалось «заработать» это право в глазах народа. Поэтому с середины 1970-х годов Ким Ченир начал активно заниматься теоретической разработкой идей чучхе и мобилизацией народных масс на трудовые подвиги.

Сразу после VIII пленума ЦК ТПК, 19 февраля 1974 г., Ким Ченир в своей речи на Общереспубликанском семинаре партийных работников провозгласил «преобразование всего общества на основе идей чучхе» (он сахве чучхе сасанхва) как программу-максимум ТПК. Вслед за этим в рамках новой программы в КНДР началось массовое идеологическое обучение народа. Повсеместно были созданы вечерние, а также производственные курсы по изучению идей чучхе. По всей стране появились музеи Ким Ирсена, рассказывавшие как о его антияпонской борьбе и революционной деятельности в целом, так и о конкретных делах вождя в той местности, где был построен музей. Кроме того, постепенно стали появляться центры изучения «революционных идей» Ким Ченира.

Однако простого изучения идей чучхе оказалось явно недостаточно для того, чтобы максимально мобилизовать народ Северной Кореи. Требовалось создать такую атмосферу, в которой были бы оправданы непростые условия жизни, постоянные испытания. А что может лучше оправдать все лишения, как не война? С середины 1970-х годов руководство страны стало управлять экономической жизнью общества, сравнивая трудовую деятельность граждан с боевыми действиями.

В феврале 1974 г. Ким Ченир наметил курс на ведение «скоростного боя» (сокточжон) в социалистическом строительстве. С этого времени экономическое строительство стало превращаться в подобие некоей большой боевой операции или даже «войны» в экономике страны. Говорилось о том, что трудящимся необходимо «брать высоты», скажем, в добыче 100 млн тонн угля, или в производстве 5 млн тонн цемента, или 1 млн тонн цветных металлов. Подобные «высоты» вошли затем как составная часть в «десять крупнейших задач строительства социалистической экономики». Для решения указанных задач требовалось открыть «пять фронтов»: «фронт капитального строительства», «фронт промышленности», «фронт сельского хозяйства», «фронт транспорта» и «фронт рыбной промышленности». На этих «фронтах» как раз и следовало «сражаться» методом «скоростного боя». Для большей эффективности «скоростных боев» в Северной Корее время от времени объявлялись так называемые «70-дневные бои», «100-дневные бои», «200-дневные бои»[389] для выполнения какой-либо конкретно поставленной задачи. Благодаря этому в стране должна была создаваться постоянная атмосфера экстремального напряжения сил.

С декабря 1975 г. в КНДР было развернуто очередное новое «движение за обладание красным знаменем трех революций», которое было объявлено продолжением движения Чхоллима, только уже на новом этапе борьбы за полное и окончательное построение социализма. Целями движения были обозначены усиление идейного подъема, духа технического творчества и повышение культурного уровня.

Между тем руководство КНДР, очевидно, понимало, что в условиях непростых отношений с СССР и странами Восточной Европы, т. е. при вынужденной частичной самоизоляции, достигнуть каких-либо экономических успехов, опираясь только на энтузиазм народа, вряд ли было возможно. Поэтому в середине 1970-х годов оно прилагало немалые усилия для развития экономических и дипломатических отношений со странами Западной Европы.

Начиная с 1970 г. стал стремительно расти товарооборот КНДР с рядом развитых стран Западной Европы, а также с Японией, достигнув максимума с последней в 1974 г. (634 млн рублей по курсу 1974 г.). Одновременно продолжился процесс нормализации дипломатических отношений. В 1973 г. были установлены отношения со Швецией, Норвегией, Данией, Финляндией, в 1974 г.— с Австралией, Австрией и Швейцарией. С теми странами, с которыми не удавалось установить дипломатические отношения, нередко создавались совместные торговые организации. Например, в 1973 г. был образован Торговый совет Великобритании — КНДР. Почти половина товарооборота КНДР с капиталистическими странами приходилась на долю Японии. Как отмечается в отечественной литературе, причина такого повышенного интереса Северной Кореи к сотрудничеству с развитыми западными странами заключалась, с одной стороны, в ее желании не отставать от Южной Кореи, для которой активные отношения с Западным миром стали одной из важнейших составляющих ее экономического успеха; с другой — в понимании того, что страны Восточной Европы были не в состоянии предоставлять современное, построенное по новейшему слову техники оборудование[390].

Однако из-за невозможности соблюдения взятых на себя обязательств, по причине недостаточно высокого уровня развития экономики уже 1975 г. показал резкое сокращение торговых связей КНДР с Западной Европой, продолжавшееся вплоть до 1977 г.

В это непростое для КНДР время, в 1976 г., Советский Союз заключил с Северной Кореей ряд соглашений, по которым ей предполагалось выделить кредиты на реконструкцию металлургического завода им. Ким Чхэка, строительство Чхончжинской ТЭЦ и ряда других народнохозяйственных объектов, а также кредит на покрытие причитавшихся СССР платежей — всего на сумму более 500 млн рублей.

С 1978 г. КНДР снова смогла добиться увеличения товарооборота со странами Запада и к 1980 г. довела его до уровня показателей 1974 г. — лучшего в торговле с Западом.

К очередному VI съезду ТПК Северная Корея подошла в атмосфере разворачивания экономических «боев» и «фронтов» и попытками вырваться из обусловленной политикой «самостоятельности» изоляции через налаживание «нестандартных» контактов.

VI съезд ТПК проходил с 10 по 14 октября 1980 г. Как и на предшествующем съезде, в его работе участвовало около 3000 делегатов. Программа VI съезда ТПК также была достаточно ординарной: отчетный доклад ЦК ТПК, отчетный доклад Центральной ревизионной комиссии, избрание руководящих органов ТПК. Кроме того, на съезде рассматривался новый устав партии.

В отчетном докладе Ким Ирсен подтвердил, что «генеральной задачей корейской революции» является «преобразование всего общества на основе идей чучхе». Основными направлениями экономического развития были определены: большая самостоятельность (чучхе), модернизация экономики и более активное использование достижений науки. В социалистическом строительстве была поставлена задача создания материально-технической базы полностью победившего социализма и достижение значительного подъема материального и культурного уровня жизни народа.

Таким образом, ничего коренным образом отличного по сравнению с той политикой, которую КНДР проводила в предшествующее десятилетие, на съезде обозначено не было. Однако особую важность решениям VI съезда ТПК придала четкая формулировка Ким Ирсеном северокорейской политики объединения страны. В принципе, план объединения, предложенный Ким Ирсеном, появился в КНДР еще в начале 1960-х годов: создать будущее единое демократическое государство на конфедеративной основе и дать ему «нейтральное» название Коре[391] (Демократическая Конфедеративная Республика Коре — ДКРК). VI съезд ТПК выдвинул проект образования ДКРК как единственно правильный и единственно возможный путь объединения Корейского полуострова.

На пост Генерального секретаря ЦК ТПК съезд снова избрал Ким Ирсена и еще раз подтвердил, что Ким Ченир является его официальным преемником. По итогам выборов Ким Ченир вошел в руководящий состав ТПК, став пятым по значимости членом Исполнительного комитета. На съезде был также принят новый устав партии, особенности которого в исторической литературе, по крайней мере, до самого последнего времени, специально не рассматривались.

Сразу после завершения съезда Ким Ирсен призвал «на всех фронтах социалистического строительства» развернуть «движение за создание темпов [развития] 1980-х годов». В октябре 1981 г. состоялся IV пленум ЦК ТПК б-го созыва, на котором были поставлены конкретные задачи экономического строительства. Одной из них было строительство «Западноморского шлюза»[392] в устье реки Тэдонган у порта Нампхо, который, перекрыв устье, должен был сделать реку более полноводной и обеспечить лучшие условия орошения в ее нижнем течении. Иногда этот шлюз называют «Нампхоской плотиной».

В 1981 г. впервые за пять лет Советский Союз подписал с КНДР  соглашение о погашении части задолженностей Северной Кореи. Для выполнения задач, поставленных съездом, а также завершения второго семилетнего плана (1978-1984) были мобилизованы все возможные силы. Согласно официальным северокорейским данным, за годы семилетки валовая промышленная продукция возросла в 2,2 раза, а ежегодные темпы прироста промышленного производства составили 12,2%.

В начале 1980-х годов в Северной Корее развернулось грандиозное строительство. К 70-летнему юбилею Ким Ирсена, к 15 апреля 1982 г., в Пхеньяне были построены такие монументальные сооружения, как Народный дворец учебы (центральная государственная библиотека), Монумент идеям чучхе. Триумфальная арка (в честь антияпонских партизан, «освободивших Родину» под руководством Ким Ирсена), Стадион им. Ким Ирсена, Водно-спортивный комплекс Чхангванвон, Пхеньянский родильный дом. 24 июля 1986 г. была успешно сдана в эксплуатацию восьмикилометровая Нампхоская плотина.

В 1985 г. руководство КНДР начало проводить активную работу по объединению предприятий в управляемые из единого центра структуры. (Возможно, подобной политикой руководство КНДР пыталось внедрить положительный опыт южнокорейских крупных финансово-промышленных корпораций чэболь.)

Вообще, середина 1980-х годов ознаменовалась в КНДР попыткой более внимательно присмотреться к зарубежному опыту и сделать страну более открытой внешнему миру.

С 16 мая по 1 июля 1984 г., впервые за 23 года Ким Ирсен нанес официальный визит в СССР, а также в страны Восточной Европы — Польшу, Германию, Чехословакию, Венгрию, Югославию, Болгарию, Румынию. В свое восточноевропейское турне Ким Ирсен отправился на спецпоезде, выехав из Пхеньяна 16 мая и посетив по дороге ряд городов (Красноярск, Свердловск и др.). Московская часть визита Ким Ирсена проходила с 23 по 25 мая 1984 г. 24 мая в Кремле прошли переговоры с Генеральным секретарем ЦК КПСС К. У. Черненко. Как отмечается в отечественной исторической литературе, визит Ким Ирсена укрепил традиционные отношения дружбы и сотрудничества между СССР и КНДР. О каком-либо особом значении указанного визита для развития Северной Кореи или советско-корейских отношений также не упоминается.

Очевидно, немалое влияние на Ким Ирсена оказала поездка в Восточную Европу, опережавшую СССР на пути реформ. По возвращении из поездки на очередной сессии Постоянного совета Верховного Народного Собрания был окончательно выработан и 8 сентября 1984 г. принят «Закон КНДР о совместном предпринимательстве». Закон был рассчитан прежде всего на привлечение западного капитала и технологий. Считается, что на принятие Закона определенное влияние оказал опыт Китайской Народной Республики по привлечению иностранного капитала. В октябре 1984 г. был опубликован проект «Совместного предприятия № 1», которое должно было создаваться вместе с французской фирмой «Бернар констрактинг» для строительства нового отеля на речном острове Янгакакто в Пхеньяне. Однако в связи с большой внешней задолженностью, а также пугавшей иностранных партнеров чучхейской («самостоятельной») идеологией и отсутствием реальных гарантий большого притока капиталов из-за рубежа не было. Вместе с тем сам факт готовности более тесного сотрудничества с Западом в рамках правил рыночной экономики был весьма показателен.

Если раньше, вплоть до начала 1980-х годов. Ким Ирсен всегда носил френч, который должен был символизировать приверженность «истинным традициям» коммунистического и рабочего движения (1940-1950-х годов), то после поездки в Восточную Европу, с июля 1984 г., он стал носить классический костюм-двойку и уже никогда не возвращался к френчу. Казалось, в стране в скором будущем должны были наступить перемены.

В марте 1985 г. в СССР новым Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран М. С. Горбачев, начавший постепенно проводить курс на реформирование советского общества. Для встречи с новым руководителем КПСС в 1986 г. Ким Ирсен совершил официальный визит, продолжавшийся с 22 по 26 октября. На этот раз Ким Ирсен, уже хорошо знакомый с новыми советскими реалиями, отправился в Москву не на поезде, а на самолете[393]. На переговорах была констатирована необходимость «поднятия советско-корейского сотрудничества на новую ступень во всех сферах жизни».

Завершив в 1984 г. второй семилетний план, Северная Корея готовилась к принятию следующего, третьего, семилетнего плана 1987-1993 гг., для выполнения которого следовало изыскивать новые ресурсы.

В начале октября 1986 г., перед поездкой Ким Ирсена в Москву, Пхеньян с официальным визитом посетил Председатель Китайской Народной Республики Ли Сяньнянь. В том же октябре официальный визит в Северную Корею нанес руководитель ГДР Эрих Хонеккер.

Очевидно, во второй половине 1980-х годов КНДР решила активизировать контакты с СССР, странами Восточной Европы и Китаем. Если в 1970-е годы в руководстве КНДР существовало мнение о том, что только западные страны могут снабдить КНДР передовыми технологиями, то реалии 1980-х продемонстрировали, что Северной Корее есть что приобрести и у восточноевропейских партнеров. Новая внешняя политика не замедлила сказаться на внешнеторговых связях: например, в 1985 г. импорт советских машин и оборудования вырос в 2 раза, по сравнению с 1982 г.

Помимо восстановления более тесных отношений со странами Восточной Европы, не менее активной была политика Ким Ирсена в межкорейском диалоге. 8 сентября 1984 г., впервые в истории отношений между двумя корейскими государствами, КНДР отправила в Республику Корея в качестве гуманитарной помощи партию риса в связи с неурожаем в южной части Корейского полуострова. Начались экономические межкорейские переговоры и возобновились переговоры по линии Красного Креста. Они были временно прерваны 23 ноября 1984 г. вооруженным конфликтом на демаркационной линии в районе Пханмунчжома в связи с побегом в Южную Корею советского стажера.

Однако основные надежды на сближение с Югом Северная Корея, очевидно, возлагала на Сеульскую олимпиаду 1988 г. В 1986 г. в Швейцарии активизировались переговоры между представителями Севера и Юга о возможности совместного проведения 24-й Олимпиады. Не дожидаясь достижения соглашений по этому вопросу, в Пхеньяне развернулось грандиозное строительство микрорайона Кванбок («Возрождение»), который при необходимости мог выполнять функции Олимпийской деревни. Были построены новые жилые дома и начались проектирование и частично строительство спортзалов для бадминтона, настольного тенниса, легкой атлетики. На острове Янгакто был выстроен новый футбольный стадион, а на острове Ныннадо в центре города — огромный стадион «1 Мая» на 150 тыс. мест. Кроме спортивных объектов было предусмотрено и осуществлено строительство ряда объектов культурного назначения. Предназначение проектировавшихся спортивных сооружений было однозначным: на рисунках, изображавших внешний вид спортивных объектов, присутствовала олимпийская символика. Одновременно были начаты работы по строительству скоростной автомагистрали Пхеньян — Кэсон, которая должна была соединить столицы Севера и Юга.

Несмотря на колоссальные усилия Северной Кореи, переговоры зашли в тупик. В самой Южной Корее было не спокойно в связи с народными выступлениями июня 1987 г. против диктатуры Чон Духвана, за пересмотр Конституции Республики Корея. К тому же 29 ноября 1987 г. был взорван южнокорейский пассажирский самолет «Боинг-707», выполнявший рейс из Ирака в Сеул. Обе стороны обвинили друг друга в организации взрыва[394], и межкорейский диалог снова прервался. Грандиозные сооружения спортивного и культурного назначения, казалось, остались невостребованными.

Однако с 1 по 8 июля 1989 г. в Пхеньяне планировалось провести 13-й Всемирный фестиваль молодежи и студентов. В известной степени он должен был стать событием, подобным Сеульской олимпиаде, и показать всему миру новые достижения КНДР. В работе фестиваля приняли участие делегации из 179 стран мира. Помимо молодежных организаций, на фестивале присутствовали руководители ряда стран «третьего мира», с которыми у КНДР традиционно существовали хорошие отношения. Среди почетных гостей был президент Республики Зимбабве, председатель Движения неприсоединения Р. Дж. Мугабе, а также ряд других высокопоставленных лиц. Проводились на фестивале и отдельные спортивные мероприятия, что в какой-то мере оправдало строительство грандиозных спортивных сооружений.

На 13-й Всемирный фестиваль молодежи и студентов впервые за всю историю межкорейских отношений прибыла студентка из Южной Кореи Лим Сугён, представлявшая Национальную ассоциацию студентов Южной Кореи. Она находилась в КНДР до середины августа 1989 г., принимая участие в различных молодежных акциях, направленных на скорейшее объединение страны. 15 августа вместе с южнокорейским католическим священником Мун Гюхёном, который в то время также находился в КНДР, Лим Сугён вернулась на родину через пограничный пункт Пханмунчжом. Однако, поскольку она отправилась в КНДР, не получив на то предварительного согласия южнокорейских властей, то была арестована и по приговору суда осуждена на 5 лет принудительных работ за нарушение «Закона об охране безопасности государства».

Таким образом, к концу 1980-х годов КНДР пришла как страна более открытая и готовая к большей активизации отношений со странами Восточной Европы, Китаем и Южной Кореей. Несмотря на все коллизии в отношениях с Республикой Корея, в октябре 1989 г. возобновились межкорейские переговоры по линии Красного Креста, начались консультации по вопросу совместного участия Севера и Юга в 11-х Азиатских играх. 5-7 ноября 1989 г. Ким Ирсен посетил с неофициальным визитом Китайскую Народную Республику, где провел переговоры с «архитектором китайских реформ» Дэн Сяопином и Генеральным секретарем ЦК КПК Цзян Цзэминем.

Налаживая все более тесные отношения с окружавшими КНДР странами, руководство Северной Кореи надеялось на успешное выполнение третьего семилетнего плана экономического развития, принятого на II сессии Верховного народного собрания 8-го созыва, которая проходила 21-23 апреля 1987 г. Новый план предусматривал увеличение объемов промышленного производства в 1,9 раза, а сельскохозяйственного—в 1,4 раза. Были запланированы достаточно высокие темпы экономического роста —9,6% в год. За годы третьей семилетки реальные доходы рабочих должны были увеличиться в 1,6, а крестьян — в 1,7 раза.

Однако в следующем десятилетии КНДР ожидали новые, еще более тяжелые испытания в связи с развалом Советского Союза и мировой системы социализма.

Пхеньянский фестиваль молодежи и студентов был, пожалуй, последним крупным мероприятием, в котором «социалистический лагерь» выступил как единое целое. Вторая половина 1989 г. ознаменовалась началом распада мировой системы социализма. В октябре в Венгрии прекратила существование коммунистическая партия, и страна была объявлена демократической республикой. Тогда же вышел в отставку бессменный лидер ГДР Эрих Хонеккер. В ноябре была разрушена Берлинская стена. В том же месяце в Болгарии закончилось правление коммуниста «сталинского образца» Тодора Живкова, и власть в стране стала многопартийной. За Болгарией последовала Чехословакия. В декабре 1989 г. народ Румынии не просто сверг власть Николае Чаушеску, но и «приговорил» бывшего коммунистического президента страны к смертной казни. 12 июня 1990 г. был провозглашен государственный суверенитет России. 12 сентября 1990 г. в Москве министры иностранных дел стран-победительниц во второй мировой войне, ФРГ и ГДР подписали договор, определявший порядок и сроки объединения Германии. 1 июля 1991 г. был распущен Варшавский договор. 25 декабря 1991 г. президент СССР М. С. Горбачев ушел в отставку.

В бывших странах социализма начался экономический кризис, вызванный перестройкой общественных политических и экономических институтов. СССР и страны Восточной Европы уже не могли оказывать КНДР безвозмездную помощь, как это было раньше. Они сами искали помощи. Кроме того, крушение коммунистических «режимов» в странах Восточной Европы и СССР вылилось в реакцию активного отторжения всего, что было связано с социализмом и коммунизмом. В результате в начале 1990-х годов КНДР не просто лишилась тесных связей со странами бывшего социалистического лагеря, но, казалось, обрела в их лице врагов. В северокорейской прессе новости о кризисе в бывших странах социализма теперь помещались в разделе новостей из недружественных стран капитализма.

В таких непростых условиях КНДР была вынуждена искать новых союзников и новые пути экономического и политического развития.

Одним из направлений поиска путей выхода из создавшегося положения стала активизация усилий для продолжения межкорейского диалога и налаживания сотрудничества с экономически развитым Югом. С лета 1990 г. начались встречи представителей общественных организаций Севера и Юга, а также межправительственные переговоры. В ходе пятого тура переговоров, 13 декабря 1991 г., в Сеуле было подписано «Соглашение о примирении, ненападении, сотрудничестве и обмене между Севером и Югом». Шестой тур переговоров в Пхеньяне ознаменовался вступлением в силу «Совместной декларации о безъядерном статусе на Корейском полуострове».

Одновременно руководство КНДР попыталось расширить экономические связи со странами Запада и США. С 1993 г. в северо-восточной части провинции Северная Хамгён стала создаваться первая в КНДР Начжин-Сонбонская свободная экономическая зона. С США велись переговоры о возможности сотрудничества в области создания атомной энергетики КНДР. Соответствующий договор был подписан в 1994 г.

Однако большая часть промышленной базы КНДР была построена с помощью СССР и стран Восточной Европы. Оборудование постепенно устаревало и изнашивалось. Но самое главное — стало сокращаться поступление нефтепродуктов и других энергоносителей из России. Все большее число предприятий останавливалось. Итоги 1990 г. показали снижение уровня ВНП на 3,7%, 1991 г. — на 5,1, 1992 г. — на 7,7, 1993 г. — на 4,2%.

В 1992 г. в текст Конституции КНДР были внесены поправки, определившие место Северной Кореи в новом мире после распада «социалистического лагеря» и почти повсеместного крушения социализма, а также предоставлявшие гражданам страны несколько больше прав и свобод.

В условиях, когда КНДР еще не удалось установить новые эффективные экономические связи и перестроить свое собственное общество в соответствии с мировыми изменениями, 8 июля 1994 г. скончался основатель и бессменный руководитель страны, «солнце нации», «великий вождь» «товарищ» Ким Ирсен. Как утверждают современные северокорейские средства массовой информации, за день до своей кончины Ким Ирсен написал некий текст, в котором он призвал корейский народ прилагать все усилия для достижения мирного объединения Родины. Текст стал своеобразным завещанием вождя. Руководство страной должен был взять на себя Ким Ченир, который в то время курировал оборону страны. Однако Ким Ченир не стал сразу брать бразды правления в свои руки. В стране был объявлен траур. Подобно образцовому высокопоставленному сановнику старой Кореи, Ким Ченир отошел от государственных дел на три года в связи с трауром по кончине отца. В это время ослабла интенсивность межкорейского диалога.

Тем временем экономика страны испытывала все большие трудности. В 1994 г. уровень ВНП понизился на 1,8, а в 1995 г.— на 4,6%. Продолжал падать объем внешней торговли с Россией. С 430 млн долларов в 1993 г. уровень товарооборота между двумя странами сократился до 130 млн в 1994 г. и ориентировочно до 100 млн в 1995 г. В 1995 г. уровень совокупного дохода на душу населения сократился до 239 долларов США, что было в три раза меньше показателей 1990 г. (910 долларов).

С середины 1990-х годов Восточная Европа и страны СНГ практически перестали получать какую-либо информацию из КНДР. В странах Запада и в Южной Корее ситуацию в КНДР определяли исходя из оценочных данных.

Положение в Северной Корее стало меняться с 1997 г., после завершения периода трехлетнего траура по Ким Ирсену. Очевидно, за эти три года Ким Ченир понял, что сразу ему не удастся стать полномасштабным легитимным преемником отца. Для этого требовалось иметь большие заслуги в деле государственного строительства, подобные тем, какие имел Ким Ирсен. Однако, согласно идеям чучхе, общество не может жить без вождя. Поэтому с 1997 г. в КНДР началась планомерная реализация политики «обессмерчивания» Ким Ирсена. С 8 июля 1997 г. было объявлено о введении нового летоисчисления чучхе, которое начиналось с 1912 г. — года рождения Ким Ирсена. Таким образом, 1997 г. становился «86-м годом чучхе». Такое летоисчисление не было чем-то новым и необычным для традиционной корейской культуры. В соседней Южной Корее с 1948 по 1962 г. было официально принято и полностью никогда не исчезало национальное летоисчисление, начинавшееся от года основания государства Древний Чосон «отцом» корейской нации Тангуном (2333 г. до н.э.). Многочисленные корейские «новые религии», распространенные в Южной Корее, также имеют свои собственные летоисчисления, начинающиеся от года рождения или года «прозрения» того или иного основателя религии.

Впервые о возможности введения нового летоисчисления чучхе было объявлено еще 15 апреля 1994 г. во время общенародного празднования последнего дня рождения Ким Ирсена. В июле 1997 г. было принято постановление о том, что дни рождения Ким Ирсена будут отмечаться и в будущем, но под названием «Праздник Солнца» (Тхэянчжолъ).

Особую роль в распространении утверждения о том, что Ким Ирсен не умер, а «вечно жив», сыграло сооружение по всей стране так называемых «стел вечной жизни» (ёнсэнтхап), на которых были высечены слова: «Великий вождь товарищ Ким Ирсен вечно находится с нами»[395]. В Преамбуле к новой редакции Конституции КНДР 1998 г. записано, что жители КНДР относятся к Ким Ирсену как к «вечному президенту КНДР». С 1997 г. корейская нация стала называться «нацией Ким Ирсена», а корейский язык — «языком нации Ким Ирсена».

Таким образом, благодаря многочисленным кампаниям, которые начали активно разворачиваться с 1997 г., в северокорейском обществе стала проводиться идея о том, что телесная смерть вождя совсем не означает его духовной смерти. Он жив в своих трудах, результаты которых ощущаются в повседневной жизни КНДР.

Для большей «наглядности» постулата о возможности «вечной жизни» руководство КНДР стало обращаться к традиционным корейским верованиям и культам. К 1994 г. была «восстановлена» гробница легендарного основателя корейской нации Тангуна. Северокорейские археологи пытались доказать, что Тангун был реальным человеком, основавшим самое первое корейское государство с центром в северной части Корейского полуострова и столицей в Пхеньяне. Таким образом утверждалось большее право Северной Кореи на то, чтобы стать центром в процессе объединения родины. Кроме того, ежегодно у гробницы Тангуна 3 октября, т. е. в день его рождения, стали проводиться регулярные церемонии жертвоприношения его духу, имевшие общегосударственное значение. Иными словами, в КНДР был официально признан традиционный культ предков, согласно представлениям которого дух умершего в течение определенного периода времени может воздействовать на жизнь живущих[396]. Таким образом, через возрожденный культ Тангуна руководство КНДР находило еще одно основание для иллюстрации тезиса о «вечной жизни» Ким Ирсена. Подобно сооружению гробницы Тангуна, «первопредка» корейского народа, бывшая пхеньянская резиденция Ким Ирсена была переоборудована в мавзолей Ким Ирсена, «отца» [севере]корейского народа, получивший название «Кымсусанский мемориальный комплекс».

В том же поворотном для КНДР 1997 г. Ким Ченир официально возглавил ТПК, будучи избранным 8 октября 1997 г. на пост Генерального секретаря ее Центрального комитета. В следующем году к Ким Чениру перешла вся полнота руководства обороной страны: 9 сентября 1998 г. I сессия Верховного Народного Собрания 10-го созыва избрала Ким Ченира на пост председателя Государственного комитета обороны. С 1991 г. он стал исполнять обязанности Верховного главнокомандующего Корейской Народной Армией. Поэтому северокорейские средства массовой информации именуют его «великим полководцем». Незадолго до избрания Ким Ченира на пост высшего военного руководителя страны, в августе 1998 г., КНДР произвела испытательный запуск ракеты «Тэпходон-1», которая, пролетев воздушное пространство Японии, упала в Тихом океане. По заявлению властей КНДР, испытания ракеты носили мирный характер. Западные страны связывали этот запуск с разрабатываемой, по их утверждению, в КНДР ракетно-ядерной программой.

Таким образом, после завершения траура Ким Ченир приступил к активной государственной деятельности, главными направлениями которой стали дальнейшие шаги, нацеленные на укрепление Корейской Народной Армии, а также на установление или восстановление и укрепление экономических и культурных связей с окружающими КНДР странами.

После 1997 г. активизировался межкорейский диалог. Было налажено прямое морское сообщение между отдельными портами Севера и Юга. В Пхеньяне был открыт офис международной «Корейской организации энергетического развития», с помощью которой КНДР планировала продолжить работы по развитию атомной энергетики. Стал налаживаться экономический обмен между Северной и Южной Кореей. Его развитию немало способствовал почетный председатель южнокорейской корпорации «Хёндэ» Чон Чжуён. С 1999 г. Север и Юг начали вести консультации по вопросу о возможной встрече руководителей двух стран на высшем уровне, окончательная договоренность о которой была достигнута 8 апреля 2000 г. Историческая встреча Ким Ченира и Ким Дэчжуна состоялась 13-15 июня 2000 г. в Пхеньяне и завершилась принятием Совместной декларации Севера и Юга. Эта встреча послужила важным толчком для активизации межкорейских отношений. В сентябре 2000 г. были начаты работы по воссоединению железной дороги Севера и Юга в направлении от Сеула к Пхеньяну и далее — к городу Синыйчжу на западном участке корейско-китайской границы.

В то же время КНДР благосклонно приняла инициативу Российской Федерации по налаживанию традиционных российско-северокорейских отношений. В 1998 г. были закончены консультации по тексту нового российско-северокорейского договора. 9 февраля 2000 г. состоялось подписание «Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между Корейской Народно-Демократической Республикой и Российской Федерацией», положившего начало активному восстановлению традиционных связей между двумя странами. Первым значительным шагом на этом пути стал визит в Пхеньян президента Российской Федерации В. В. Путина 19-20 июля 2000 г. По итогам визита принята Совместная декларация от 19 июля 2000 г., в которой выражена взаимная поддержка политики, проводимой двумя странами.

Активизация российско-северокорейских отношений на рубеже XX-XXI столетий стала результатом комплекса процессов, происходивших как в Северной и Южной Корее, так и в самой России. К концу XX в. Россия стала постепенно выходить из экономического кризиса и накопила некоторые резервы для того, чтобы быть в состоянии оказывать КНДР экономическую помощь на основе взаимовыгодного сотрудничества. Перспектива воссоединения железных дорог Севера и Юга сделала для России выгодным участие в работах по восстановлению и реконструкции железных дорог КНДР. Первые шаги в этом направлении стали предприниматься с осени 2000 г.[397]

Конец XX столетия ознаменовался для Северной Кореи и большими успехами в налаживании отношений с США. 23-25 октября 2000 г. Пхеньян посетила госсекретарь США М. Олбрайт. Тогда же был запланирован (не состоявшийся) визит в КНДР президента США Б. Клинтона.

Таким образом, несмотря на продолжающуюся «социалистическую фразеологию», к концу XX в. Северная Корея, экономическое положение которой стало крайне тяжелым, продемонстрировала всему миру волю к большей открытости и, возможно, внутренним реформам. В конце 1990-х годов в деревне стали создаваться небольшие производственные группы пучжо, построенные по семейному принципу, которым было позволено продавать излишки продукции, произведенной сверх плана. Еще в 1980-е годы в корейской провинции существовали небольшие семейные предприятия канэбан, в которых работали, как правило, люди пенсионного возраста и которым позволялось иметь небольшие частные ресторанчики, фотоателье, ателье по пошиву одежды и т. п.

Ко всему прочему, говоря о северокорейском «социализме», российскому читателю следует учитывать, что корейские представления о том, что такое «социализм», далеко не совпадают со стереотипами отечественной культуры.

Для того чтобы понять характер современного северокорейского общества и то, что можно ожидать от руководства КНДР в ближайшем будущем, необходимо обратиться к последним, 1992 и 1998 гг., редакциям Конституции КНДР.

В апреле 1992 г. в КНДР была принята новая редакция Конституции. Она состояла из 7 глав и 171 статьи и во многом унаследовала отдельные положения предыдущей Конституции 1972 г. Однако в ней имелись отдельные принципиальные отличия, в которых отражалось изменившееся положение Кореи в условиях развала мировой системы социализма, а также перспектива постепенного отхода Ким Ирсена от дел и возможной передачи власти преемнику.

Прежде всего, следует отметить, что из Конституции 1992 г. исчезли ссылки на марксизм-ленинизм. Теперь идеи чучхе определялись уже не как «творческое применение марксизма-ленинизма к условиям Кореи», а как исконно корейские руководящие идеи, базирующиеся на представлении о том, что в центре мироздания находится человек.

Из новой Конституции 1992 г. исчезли и ссылки на пролетарский интернационализм. Внешнеполитическая доктрина сменилась «поддержкой независимости» во всем мире. Не было в новой редакции и упоминания о «диктатуре пролетариата». В статье 12 первой главы «Политика» появилось положение о так называемой «народно-демократической диктатуре», которая должна была защищать страну от происков внутренних и внешних врагов. Крах мирового социализма вынудил КНДР отказаться от некоторых устаревших коммунистических доктрин.

Вместе с тем новая редакция Конституции совсем не отрицала того, что КНДР является социалистическим государством (ст. 1). Однако в северокорейском понимании социализм этот совсем не такой, каким его представляли, скажем, в Советском Союзе или других странах «социалистического лагеря». Взгляд на социализм в КНДР, скорее, близок к традиционным представлениям об идеальном обществе. В новой редакции говорилось о том, что социалистическое государство в КНДР представляет интересы всего народа и заботится о его свободе и счастье. При этом важнейшую роль играют [традиционные] принципы коллективизма.

Особое место в новой редакции Конституции 1992 г. стало уделяться вопросам национальной обороны (четвертая глава). Кроме того, в Конституции было зафиксировано появление нового государственного органа — Государственного комитета обороны. Очевидно, это было связано с тем, что Ким Ирсен планировал передать военную власть в стране своему сыну Ким Чениру. Усиление роли государственной обороны в жизни страны автоматически приводило к повышению роли Ким Ченира. С 1991 г. он стал Верховным главнокомандующим Корейской Народной Армии. Однако пост председателя Государственного комитета обороны по-прежнему занимал Ким Ирсен.

Важнейшими изменениями новой Конституции 1992 г. следует считать новации, направленные на рассредоточение власти президента страны, т.е. самого Ким Ирсена. Например, по Конституции 1972 г. президент КНДР ратифицировал и денонсировал договоры, заключенные с иностранными государствами. Новая редакция 1992 г. оставила президенту лишь формальное право провозглашения подобных договоров, в то время как функция ратификации и денонсации была передана Верховному Народному Собранию (парламенту). Верховное Народное Собрание, имевшее ранее лишь право выбора президента страны, теперь получило право его отзыва. По новой Конституции президент уже не был Верховным главнокомандующим.

Очевидно, подобное рассредоточение власти, концентрировавшейся ранее в руках одного человека — президента страны, было своего рода подготовкой к тому времени, когда Ким Ирсену придется отойти от активной политической деятельности. Вместе с тем подобные изменения Конституции означали, что никто в Северной Корее не предполагал, что в будущем появится человек, способный, подобно Ким Ирсену, взять на себя всю полноту власти. Иными словами, полная передача власти Ким Чениру, о которой так часто писали западные средства массовой информации, не планировалась с самого начала.

В целом новая редакция Конституции 1992 г. была более «либеральной» и отличалась большей мягкостью позиций по целому ряду принципиальных вопросов. Например, уже не было обязательной увязки процесса объединения Корейского полуострова с выводом оттуда американских войск. Статья 68 о свободе вероисповедания предоставляла больше прав и гарантий, хотя и запрещала использовать религии для «привлечения внешних сил». Действительно, в 1990-е годы в КНДР появились католические и протестантские церкви (куда нередко приводили иностранных гостей, в том числе из Южной Кореи). Активизировалась деятельность представителей традиционной корейской религии чхондогё («учение Небесного пути»), с помощью которых Север и Юг старались наладить более активные контакты. Таким образом, редакция Конституции КНДР 1992 г. обеспечивала запланированную неполную (хотя бы в первое время) передачу власти Ким Чениру, повышение роли государственной обороны в новых условиях вынужденной изоляции КНДР, а также предоставляла новые возможности на пути ограниченной либерализации общества[398]. Кончина Ким Ирсена, бессменного вождя северокорейского народа, заставила внести очередные коррективы в Основной закон страны. Новая, последняя редакция Конституции КНДР была принята 5 сентября 1998 г. на I сессии Верховного народного собрания 10-го созыва. Она состояла из 7 глав и 166 статей и практически не отличалась от редакции 1992 г., за исключением положений, связанных с фигурой президента страны — Ким Ирсена. Преамбула Конституции 1998 г. закладывала основы новой государственной идеологии, в которой образ Ким Ирсена был «вечно живущим», благодаря своим прижизненным делам и заслугам. Согласно идеям чучхе, вождь является стержневой фигурой общества. Поскольку в Северной Корее конца XX столетия не было человека, способного сравниться по своим качествам и заслугам с Ким Ирсеном, преамбула Конституции 1998 г. объявила его «вечным президентом республики»[399]. Одновременно из ст. 92, определяющей основные функции Верховного Народного Собрания, были изъяты положения о выборе и отзыве президента, а также все другие статьи Конституции, связанные с деятельностью президента КНДР.

На рубеже XX и XXI столетий в государственной идеологии КНДР появились новые моменты, отражающие всевозрастающую роль Ким Ченира как неформального руководителя страны. Средства массовой информации Северной Кореи называют его «солнцем XXI в.» и создателем новых «идей сильного и процветающего великого государства» (кансон тэгук сасан), которые являются развитием идей чучхе на новом историческом этапе и должны привести КНДР к процветанию. Несмотря на приверженность нового политического лидера страны «классическим» для Кореи принципам «самостоятельности», его первые шаги во внешней политике демонстрировали, что КНДР была намерена налаживать отношения с внешним миром и готова к продолжению диалога с Республикой Корея.

Примечания:

2

В качестве примеров можно привести следующие издания: Лю Ёник. Краткая история Кореи. Сеул, 1999; Ли Гибэк. История Кореи: новая трактовка. М., 2000; Син Хёнсик. История Кореи (Краткий популярный очерк). М., 2001.

3

На самом деле и в варианте «Ким Ирсен» передача имени основателя КНДР не вполне корректна. Исходя из правил транскрипции, которых придерживается автор настоящей книги, следовало бы писать «Ким Ильсон». Однако в таком виде имя может быть не узнано читателями, сколько-нибудь знакомыми с историей Северной Кореи.

27

3десь и в дальнейшем термин «протогосударство» будем употреблять в значении «союз племен с элементами государства» или «государство на ранних этапах формирования».

28

Подобное представление о роли верховного правителя, его связи с Небом, о периодическом выражении Небесами своего недовольства и возможности заменять отдельного правителя или целую династию сохранялось на протяжении всей истории Кореи (а также Китая и ряда сопредельных стран), по меньшей мере, вплоть до начала XX в.

29

Термин ымнак представляет интерес с этимологической точки зрения. Первая его часть «ым», или «ын», в дальнейшем приобрела значение «уездный город». Вторая часть «нак», или «ак», «рак» (чтение иероглифа может быть различным в зависимости от положения слога в слове) имеет значение «поселок», «деревня».

30

Вторая часть имени Чингук—«гук» (китайское прочтение иероглифа «го») как раз и значит «государство», поэтому некоторые европейские ученые слог «гук» в название протогосударства не включают.

31

Возможно, данная теория является реакцией на политику культурной ассимиляции, проводившуюся японцами в годы японской колонизации Кореи (1910-1945), и их теорию «единых корней» японцев и корейцев, где «материнской» культурой, естественно, признавалась японская.

32

Для российского читателя по известным причинам понятие «жертвоприношение» обычно ассоциируется с чем-то кровавым. В странах Дальнего Востока жертвоприношение, если можно так выразиться, более гуманно. Человеческих жертв, насколько нам известно, не приносилось вообще. Животные, главным образом домашние, могли быть частью жертвенного стола и, как показывает древнекорейская мифология, скорее всего и были на ранних этапах истории. Однако в дальнейшем главным предметом жертвоприношения становится рис. Суть церемонии вкратце можно выразить следующим высказыванием: «Накормить божество или какой-либо дух, а затем самому вкусить трапезу с жертвенного стола, "оставшуюся" после вкушения духом и как бы "даваемую" этим самым божеством или духом» (подробнее см.: Курбанов С. О. Типы, порядок совершения и сущность церемоний жертвоприношений духам предков в Корее // Вестник Центра корейского языка и культуры. Вып. 2. СПб., 1997).

33

Сочинение переведено на русский язык выдающимся отечественным корееведом, историком М. Н. Паком и его учениками и коллегами (см.: Ким Бусик. 1) Самгук саги. Летописи Силла. М., 1959; 2) Самгук Саги. Летописи Когурё. Летописи Пэкче. Хронологические таблицы. М., 1995).

34

В Центральном государственном (историческом) музее Южной Кореи в одном зале, буквально на соседних витринах, в конце 1990-х годов были представлены золотые украшения, изготовленные в Наннане и соседних протогосударствах Когурё, Пэкче и Силла, Различие между изделиями было таково, что у посетителя музея возникало ощущение, будто украшения эти не были созданы в одно время, а их отделяет друг от друга, по меньшей мере, несколько столетий.

35

Текст этого мифа, как и мифов об основателях двух других древнекорейских государств, известен нам из сочинения Ким Бусика «Самгук саги». Это доказывает, что нельзя весь текст «Самгук саги» воспринимать как исторический, а значит и основывать на нем доказательства длительности государственной истории Когурё, Пэкче и Силла.

36

Корейских государей — ванов — в отечественном корееведении также называют словом «король», имея в виду то, что правитель соседнего Китая (Серединного государства) обозначается словом «император» — правитель Поднебесной.

37

Желтый цвет на Дальнем Востоке соотносится с государственной властью.

38

В современном (изначально европейском) представлении о сторонах света север находится сверху, юг — снизу, запад — слева, а восток — справа. На Дальнем Востоке юг находился сверху, север — снизу, запад — справа, а восток — слева.

39

Подробнее об этом см.: Часть 1, глава 6, § 1.

279

См.: Толстокулаков И. А. Очерк истории корейской культуры. Владивосток, 2002; Маркое В. М. Искусство Республики Корея второй половины XX века. Владивосток, 2002; Солдатова М. В., Пак К. А. Современная литература Кореи. Владивосток, 2003, и др.

280

Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945. М., 1984. С. 415, 476.

281

В исторической литературе встречается указание на то, что бои за Чхончжин происходили 14-16 августа (см., напр.: За мир на земле Кореи. Статьи и воспоминания. М., 1985; Петухов В. И. У истоков борьбы за единство и независимость Кореи. М., 1987).

282

Петухов В. И. У истоков борьбы за единство и независимость Кореи. С. 11.

283

Опосредованная роль США в освобождении Кореи бесспорна: США принимали самое активное участие в разгроме милитаристской Японской империи, а значит — и в разрушении японской колониальной системы.

284

Иногда официальной датой образования УСГА считают 3 октября (подробнее см.: Ланьков А. Н. Северная Корея в 1945-1948 гг.: от освобождения до провозглашения КНДР // Северная Корея: вчера и сегодня. М., 1995).

285

СССР и Корея. М., 1988. С. 133.

286

Подробнее о нем, а также о других корейских организациях, создававшихся в первые годы после освобождения Кореи, речь пойдет в §4 настоящего раздела книги.

287

Современная северокорейская историография, также не отрицает того, что Ким Ирсен вернулся в Корею в сентябре 1945 г. (19-го числа). (См., напр.: Ким Ир Сен. Мемуары. Т. 8. Пхеньян, 1994. С. 553.)

288

Согласно северокорейской историографии, Трудовая партия Кореи (ТПК) была образована 10 октября 1945 г., т. е. в день создания Северокорейского Оргбюро Компартии Кореи.

289

В научной литературе можно обнаружить иное указание на год рождения Ким Гюсика — 1881 (Большая энциклопедия корейской национальной культуры).

290

Подробнее см.: Ланьков А. Н. Хо Га И: очерк жизни и деятельности // Северная Корея: вчера и сегодня. М., 1995. —В южнокорейской литературе указывают на 1900 г. как год рождения Хо Гаи.

291

Наиболее типичным из доступных северокорейских изданий середины 1990-х годов является «Очерк корейской истории» (В 3 т. Т. 3. Пхеньян, 1996).

292

Чопбо — мера площади, равная 0,992 га.

293

В советской литературе указано, что поначалу брали 27-процентный налог на урожай риса и 23-процентный — на бобовые культуры или картофель. В 1947 г. ставку налога сделали гибкой, приведя ее в зависимость от урожая и установив нижние и верхние границы в 10 и 27% соответственно.

294

См., напр.: СССР и Корея. М., 1988.

295

В исторической литературе 1990-х годов нередко встречается утверждение или предположение о том, что во время данного визита Ким Ирсен будто бы обсуждал с И. В. Сталиным «возможность нападения на Юг», хотя никаких документов, подтверждающих данное предположение, не приводится.

296

Нередко в исторической литературе факт усиления вооруженных сил КНДР связывают с событиями будущей Корейской войны 1950-1953 гг., трактуя его исключительно с точки зрения «подготовки к будущей войне». При этом упускается из виду, что на протяжении предшествующих полутора сотен лет вопрос реорганизации и усиления корейской армии как оплота независимости и суверенитета страны оставался одним из самых важных для всех корейских правителей.

297

Иногда его имя записывают как Чхве Рин, что связано с особенностями корейской графики первой половины XX столетия.

298

Автор настоящей монографии не ставит своей задачей оправдывать политику Ли Сынмана. Однако, наверное, в суде над «национальными преступниками» все было не так просто. Некоторые из осужденных были в свое время соратниками Ли Сынмана в борьбе за независимость страны. Сам Ли Сынман все это время находился в эмиграции в США. Осужденные же не покинули Корею. В последние годы японской колонизации известным борцам за независимость трудно было сохранить свою жизнь, кроме как смирившись или даже сотрудничая с японцами.

299

В связи с этим в литературе еще встречается указание на «Закон о создании национальных вооруженных сил» (Куккун чочжикпоп) от 30 ноября 1948 г.

300

Подробнее см.: Wеаthersby К. New Russian Documents on the Korean War // Соld War International History Project Bulletin 6-7 (Шт*ег 1995-1996). Указанное издание представляет собой перевод на английский язык и комментарии к 216 документам, переданным Б. Н. Ельциным президенту Республики Корея Ким Ёнсаму во время его визита в Москву в июле 1994 г. Кроме того, о предварительных консультациях Северной Кореи с китайской Народно-освободительной армией как до провозглашения КНР, так и после свидетельствуют документы, представленные в книге А. В. Торкунова «Загадочная война: корейский конфликт 1950-1953 гг.» (М., 2000. С. 62-70).

301

Точно так же и в Конституции Северной Кореи косвенным образом обозначалось, что вся территория Корейского полуострова входит в состав КНДР (указание на то, что столицей КНДР является Сеул (ст. 103), или на те «места Кореи, где земельная реформа еще не проводилась» (ст. 7), т.е. на Южную Корею). Таким образом, с точки зрения конституций двух корейских государств любые военные действия на «противоположной территории» были законными, т. е. не являлись «агрессией».

302

См. напр.: Хангук хёндэса-ый чэ чомён. 1945-1980 ёндэ-ый чончхи, вегё пунсок (Новое освещение новейшей истории Кореи. Анализ внутренней и внешней политики 1945-1980-х годов). Сеул, 1993. С. 117.

303

Подробнее см.: Cumings В. Тhе Оrigins оf the Коrеаn War. Vol.1-11. Рrinceton, 1990.

304

Документы из советских архивов, представленные в работе А. В. Торкунова «Загадочная война: корейский конфликт 1950-1953 гг.», однозначно свидетельствуют об активной подготовке КНДР к войне с Югом, а также помогают понять роль СССР и КНР в Корейской войне.

305

Более подробно о ходе боевых операций см.: Война в Корее 1950-1953. СПб., 2000; Плотников Г. К. Отечественная освободительная война корейского народа (обзор боевых действий) // За мир на земле Кореи. Воспоминания и статьи. М., 1985; и др.— Первая из указанных работ особо примечательна, поскольку представляет собой современное издание коллективного труда, составленного в 1950-е годы под руководством С. С. Лотоцкого и предназначенного для внутреннего пользования советским генералам и офицерам, в котором предлагается самое подробное из опубликованных на русском языке описание Корейской войны.

306

Ванин Ю. В. Корейская война (1950-1953) и ООН. М., 2006. С.87.

307

С другой стороны, не все корейцы поддерживали коммунистическое движение как на Юге, так и на Севере Кореи. Свидетельством тому является миграция населения с Севера на Юг, имевшая место в последующие этапы Корейской войны.

308

В северокорейской исторической литературе отступление войск КНА именуется «стратегическим отступлением», вызванным не натиском объединенных войск ООН, а исключительно стратегическим замыслом Ким Ирсена, направленным на то, чтобы спасти основные силы КНА от разгрома и подготовиться к контрнаступлению.

309

История Китая / Под ред. А. В. Меликсетова. М., 1998. С. 634.

310

Хангук чончжэн са (История войн Кореи). Сеул, 1992. С. 756. — Южнокорейские историки отрицают достоверность северокорейских данных о потерях войск ООН и южнокорейской стороны убитыми, ранеными и военнопленными в количестве 1 млн человек.

311

Торкунов А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950-1953 гг. С. 162-167.

312

По состоянию на 18 декабря 1951 г. у Южан находилось 111 754 северокорейских и 20 720 китайских военнопленных, а у Северян — 7142 южнокорейских, 3193 американских и 1216 «союзных» военнопленных. Согласно более поздним сведениям из южнокорейских источников, по состоянию на февраль 1954 г. из оставшихся 7900 северокорейских и 14 700 китайских пленных большинство выразили желание не возвращаться к себе на родину и остались либо в Республике Корея, либо в Республике Китай (Тайвань). Точно так же большинство из 335 южнокорейских пленных пожелали остаться в КНДР (Хангук чончжэн са (История войн Кореи). С. 627, 759).

313

С 1950 до 1961 г. верховный орган власти Республики Корея назывался Верховной народной палатой (Тэмин ыйвон). Однако в настоящей книге для удобства изложения материала он именуется Национальным собранием — по названию, принятому с 1948 по 1950 г. и впоследствии, с 1961 г. Подобному «упрощению» названия корейского парламента следует и южнокорейская историография.

314

Наиболее важные выдержки из документов, освещающих историю Республики Корея в 1945-1990 гг., удачно представлены в южнокорейском сборнике материалов «Хангук хёндэса каный (Лекции по новейшей истории Кореи)» (Сост. Ким Инголь и др. Сеул, 1998), а также в сборнике «Сарёро понын 20 сеги Хангукса (История Кореи XX века, представленная в исторических материалах)» (Сост. Ким Самун. Сеул, 1997).

315

Современная южнокорейская историография оценивает принятие второй группы поправок к Конституции страны как незаконное, поскольку для достижения полных ²/₃ голосов было необходимо, чтобы за поправки проголосовало 136 человек.

316

Об экономическом развитии Южной Кореи см.: Шипаев В. И. 1) Япония и Южная Корея (помощь развитию и ее последствия). М., 1981; 2) Южная Корея в системе мирового капиталистического хозяйства. М., 1986 и др. Из западных работ одним из наиболее часто цитируемых является сочинение: Jones L. Р., Sakong Il. Соvernment, Вusiness аnd Еnterpreneurship in Economic Development. Тhе Коrеа Саsе. Саmbridge, 1980. Среди южнокорейских изданий в известном смысле классическим стало сочинение Ким Сонсу «Хангук кёнчже-ый ихэ (Понимание корейской экономики)» (Сеул, 1992).

317

Дзайбацу — японское прочтение тех же самых иероглифов, которыми записывается корейское слово чэболъ.

318

«Самсунг» — не совсем точная, но устоявшаяся в российских СМИ форма передачи названия концерна «Самсон».

319

В исторической литературе встречается также указание на то, что Ли Сынман покинул Корею в мае 1960 г.

320

Слово «социальная» (сахве) в названиях партий имеет двусмысленное значение, нередко связанное с понятием «социализм» (сахвечжуый).

321

О категориях «младший» и «старший» в традиционной корейской культуре см.: Никитина М. И. Миф о женщине-солнце и ее родителях и его спутники в ритуальной традиции древней Кореи и соседних стран. СПб., 2001; Курбанов С. О. Конфуцианский классический «Канон сыновей почтительности» в корейской трактовке. Корейской восприятие универсальной категории «почтительности к родителям». СПб., 2007.

322

Власть Демократической партии в период Второй Республики определяется как «диктаторская» и в самой южнокорейской историографии.

323

В исторической литературе встречается также указание на 26 мая.

324

В исторической литературе встречается также утверждение о том, что у Пак Чонхи было японское имя Минору Окамото.

325

Ли Сану. Пак чонкквон 18 нён. Кы кволлёг-ый нэмак (18 лет власти Пак [Чонхи]. Ее внутренние мотивы). Сеул, 1986. С. 95-97.

326

«Линия мира» — установленная Ли Сынманом граница внутренних вод Кореи, расположенная на расстоянии 56 морских миль (103,7 км) от берегов Кореи.

327

Не следует забывать, что стоимость доллара США в начале 1960-х годов была значительно выше, чем на рубеже XX-XXI столетий.

328

Подробнее см: Воронцов А. В. «Треугольник» США — Япония — Южная Корея. М., 1991.

329

Подробнее см.: Шипаев В. И. Япония и Южная Корея («помощь развитию» и ее последствия). М., 1981.

330

Иногда в исторической литературе указывается иное число южнокорейских солдат, участвовавших во Вьетнамской войне в период с 1964 по 1973 г.: 47 872 человека (Хангук хёндэса каный (Лекции по новейшей истории Кореи) / Сост. Ким Инголь. Сеул, 1998. С. 279).

331

Подробнее об одной из точек зрения на вопросы демократии и диктатуры в Южной Корее см.: Мазуров В. М. От авторитаризма к демократии (практика Южной Кореи и Филиппин). М., 1996.

332

На популярность того или иного кандидата в Южной Корее немаловажное влияние оказывает фактор места его рождения, связанный с явлением так называемой «региональной неприязни» (чибан камчжоп). Так, в Южной Корее издавна выходцы из провинции Чолла (Южной и Северной) взаимно недолюбливают выходцев из провинции Кёнсан (Южной и Северной) и более или менее лояльно относятся к выходцам из провинции Чхунчхон (Южной и Северной), хотя и здесь все не так гладко. Провинция Канвон, столичная провинция Кёнги и Сеул занимают особое положение. Любопытно также отметить, что провинция Кёнсан занимает территорию бывшего королевства Силла эпохи Трех государств, а Чолла и Южная Чхунчхон — бывшего королевства Пэкче. Северная Корея занимает часть территорий бывшего королевства Когурё.

333

В Южной Корее есть два города с одноименным названием Кванчжу. Один из них, крупнейший центр юго-запада, расположен в провинции Южная Чолла, а другой, о котором идет речь в указанном фрагменте текста, — в столичной провинции Кёнги.

334

Интересно отметить следующую деталь, связанную с выбором дат для проведения важнейших мероприятий периода президентства Пак Чонхи. Так, предшествующие президентские выборы проводились 27 октября 1971 г., референдумы о поправках к Конституции —17 декабря 1962 г. и 17 октября 1969 г., провозглашение Третьей Республики —17 декабря 1963 г. Проект очередных поправок к Конституции был внесен на обсуждение 27 октября 1972 г. и опубликован 27 декабря 1972 г. Этот день будет считаться началом истории новой Четвертой Республики. Последний раз Пак Чонхи вступил на пост президента страны также 27 декабря 1978 г. Возможно, подобная видимая приверженность Пак Чонхи к цифрам 17 и 27 является случайностью. С другой стороны, любопытно отметить, что его год рождения — 1917.

335

Название этого органа власти переводят также как «Национальное собрание по самостоятельному объединению», что не совсем корректно, поскольку Национальное собрание продолжало свою работу. Согласно Конституции 1972 г. Объединительное самостоятельное гражданское собрание (ОСГС) должно было могло состоять из граждан, достигших 30-летнего возраста и не являющихся депутатами Национального собрания РК. Количество членов определялось числом от 2 до 5 тыс. Кроме того, ОСГС избирало президента страны, а также выносило окончательное решение по предложениям поправок к Конституции, которые рассматривались Национальным собранием (Большая энциклопедия корейской национальной культуры).

336

Ким Хан Гир. Современная история Кореи. Пхеньян, 1979. С. 591.

337

Выходцы из Кореи, постоянно проживающие в Японии, делятся на две большие группы: имеющие ориентацию и связи либо с Северной, либо с Южной Кореей.

338

Особо приготовленная рисовая каша является в корейской кухне «аналогом» европейского хлеба. Как нет корейского стола без рисовой каши, так нет и стола, состоящего только из каши. К каше полагается, по меньшей мере, определенный набор овощей и по возможности различные морепродукты или мясо.

339

В Преамбуле к Конституции, принятой 26 декабря 1962 г. (как и в прежних редакциях конституций Республики Корея), говорилось о том, что основная цель государства — дать «счастье» (хэнбок) гражданам страны.

340

В литературе встречается указание на Управление экономического планирования, или Бюро экономического планирования, временем создания которого называют 1961, 1962 или 1963 г.

341

Подробнее см.: Шипаев В. И. Южная Корея в системе мирового капиталистического хозяйства. М., 1986.

342

Первый нефтяной кризис, оказавшийся не столь тяжелым для экономики Южной Кореи, разразился в октябре 1973 г.

343

Статистическая информация о южнокорейских чэболъ для настоящей монографии взята из недоступной, к сожалению, для большинства российских читателей корейской книги Ли Хангу «Хангук чэболь хёнсон са (История формирования корейских [корпораций) чэболъ)» (Сеул, 1999).

344

В отечественной литературе с термином чучхе принято соотносить исключительно северокорейскую идеологию (см. главы 11-12 Части IV настоящей книги). Однако начиная с 1972 г. и в Южной Корее стали активно использовать указанный термин в значении «самостоятельности» в политике государства. Возможно, активное употребление термина чучхе было связано с желанием Пак Чонхи «сблизить» внешние атрибуты идеологии Южной и Северной Кореи, имея в виду цель объединения страны, заявленную в рамках реформ юсин.

345

В Республике Корея очень большую роль в становлении карьеры играют так называемые «связи по линии учебного заведения» (хагъён).

346

В Республике Корея новый учебный год начинается в марте месяце.

347

Слово мунхва (munhwa) по-корейски означает «культура».

348

В литературе встречается также указание на 11 часов вечера.

349

В исторической литературе имеются различные сведения о числе жертв народного восстания в Кванчжу. Так, в буклете, изданном в 1990-е годы и рассказывающем о Мемориале, построенном в память о майских событиях в Кванчжу, указано, что на территории Мемориала находятся 137 могил тех, кто погиб в дни самого восстания, и 30 могил тех, кто скончался позднее от полученных ран. В англоязычном издании «Комитета по истории событий 18 мая города Кванчжу» (2000 г.) говорится, что согласно официальной статистике во время этих событий погибло 154 человека, 64 пропали без вести, 3139 было ранено и 503 арестовано. (Тhе Мау 18th КwangJu Democratic Uprising. Кwangju, 2000. Р. 57). В литературе также встречается указание на 191 погибшего или 163 погибших и т. п. (Ibid. Р.57).

350

Сleysteem W. H. Jr. Маssive Engagement, Маrginal Influence. Саrter and Korea in Crisis. Washington, 1999.

351

В доступной исторической литературе не встречается сведений о том, насколько свободным было волеизъявление граждан во время референдума по тексту исправлений Конституции Республики Корея.

352

В отечественной историографии до сих пор нет устоявшейся традиции перевода на русский язык названий многочисленных политических партий Республики Корея, образовавшихся в 1980-1990-е годы. Поэтому перевод названий политических партий, представленный в настоящей монографии, может не совпадать с имеющимся в других отечественных работах по новейшей истории Кореи.

353

Сокращенные корейские названия политических партий не всегда поддаются переводу, поэтому в отдельных случаях перевод на русский язык опущен.

354

Ро Дэу — не совсем правильное прочтение корейского имени Но Тхэу, пришедшее в русский язык через английскую транскрипцию.

355

Воздействие «региональной неприязни» на политическую жизнь Республики Корея достаточно велико и на рубеже XX-XXI столетий.

356

См., напр.: Ким Ёнмён. Кочхё-ссын Хангук хёндэ чончхиса (Исправленная новейшая политическая история Кореи). Сеул, 1999. С. 288.

357

Подробнее об отношениях России и Кореи (как Южной, так и Северной) в 1990-е годы см., напр.: Россия и Корея. Модернизация, реформы, международные отношения. М., 1997; Ткаченко В. П. Корейский полуостров и интересы России. М., 2000, а также ряд других работ.

358

На рубеже 1980-1990-х годов Южная Корея вкладывала средств в разработку новых технологий в 33,5 раза меньше, чем США, в 17,6 раз меньше, чем Япония, и в 4,1 раза меньше, чем Великобритания.

359

В Корее очень популярным видом отдыха, как среди молодежи, так и людей преклонного возраста, является подъем в сопки или в горы (тынсан). В нем сочетаются элементы спорта и духовной саморегуляции. С горы Инвансан, на которой расположен «Голубой дом», открывается один из лучших видов на центральную часть Сеула.

360

В начале 2001 г., в преддверие новых, 16-х по счету, выборов в Национальное собрание, Ли Инчже объединил свою партию с «Гражданским собранием за новую политику» Ким Дэчжуна.

361

Иногда в исторической литературе указывают, что Ким Дэчжун возглавил газету «Мокпхо илъбо» в 1950 г. Подробнее о биографии Ким Дэчжуна на русском языке можно познакомиться в кн.: Ким Бен Кук. Президент Республики Корея Ким Дэ Чжун. Правозащитник, политик, ученый. М., 1998.

362

Статистическая информация о Республике Корея последних лет наиболее полно отражена в различных ежегодных справочных изданиях, таких, как, например, «Коrеа Аnnual», «Коrеа Соmраnу. Yearbook» и др.

363

«Ким Ченир» — устоявшийся в русскоязычной литературе вариант транскрипции имени «Ким Чжониль».

364

В КНДР заслуги Чон Чжуёна в налаживании межкорейских отношений были оценены настолько высоко, что 24 марта 2001 г. для выражения соболезнования по случаю его кончины впервые в истории межкорейских отношений в Сеул была направлена официальная правительственная делегация КНДР, передавшая руководству Южной Кореи личное послание Ким Ченира.

365

КНДР данную декларацию называют «Совместной декларацией Севера и Юга».

366

См., напр.: История Кореи. Т. 2. М., 1974; Корейская Народно-Демократическая Республика. М., 1985; Корейская Народно-Демократическая Республика» Справочник. М., 1988; СССР и Корея. М., 1988 и др.

367

См. напр.: Бажанова Н. Е. Внешнеэкономические связи КНДР. В поисках выхода из тупика. М., 1993; Ланьков А. Н. Северная Корея: вчера и сегодня. М., 1995; а также статьи о КНДР в сборнике «Актуальные проблемы Корейского полуострова» (М., 1996).

368

Как отмечалось в предыдущих главах книги, и Северная, и Южная Корея одинаково строили планы объединения страны военным путем.

369

Подробнее см: Ким Ир Сен. За строительство социалистической экономики в нашей стране. Пхеньян, 1958. — В 1950-1960-е годы в Северной Корее выходило довольно много изданий на русском языке, содержащих тексты основных речей и докладов Ким Ирсена, экземпляры которых в достаточном количестве хранятся в ведущих отечественных библиотеках.

370

Ким Чхэк (1903-1951) — соратник Ким Ирсена, участник антияпонского партизанского движения в Маньчжурии. После освобождения страны занимал руководящие должности в ТПК и правительстве КНДР.

371

Северокорейские работы середины 1990-х годов указывают на рост валовой промышленной продукции в 1,8 раза за тот же период.

372

Ким Ир Сен. О чучхе в нашей революции. Т. 1. Пхеньян, 1974. С. 161-188.— Официальная северокорейская позиция состоит в том, что Ким Ирсен начал создавать идеи чучхе в конце 1920-х — начале 1930-х годов во время антияпонской борьбы в Маньчжурии.

373

Ли — традиционная мера длины, в настоящее время равная 392,7 м.

374

Феномен народных движений в Корее второй половины XX в. требует специального исследования. Как известно из предыдущих глав, и в «капиталистической» Южной Корее часто разворачивались различные народные движения, направленные на решение общегосударственных задач.

375

Курс лекций С. О. Курбанова «Проблемы социальной организации в Корее» (СПб., 1999; конспект курса хранится в личном собрании автора).

376

Ким Ир Сен. Доклад на торжественном митинге в честь 10-й годовщины основания КНДР. 8 сентября 1958 года // Ким Ир Сен. За строительство социалистической экономике в нашей стране. Пхеньян, 1958. С. 540, 548, 550.

377

Ким Чхан Хо, Кан Гын Чжо. Очерк корейской истории. Пхеньян, 1996. Т. 3. С. 214.

378

Принцип коллективизма как одна из основ государственности был официально зафиксирован в Конституции КНДР 1972 г. Ссылок на его конфуцианские корни, естественно, в северокорейских изданиях не встречается. Однако традиционные конфуцианские понятия верности государству (чхун) и почтительности к родителям (же) в конце XX столетия стали частью официальной северокорейской идеологии (подробнее см.: Курбанов С. О. О важности изучения категорий хё («сыновней почтительности») для понимания корейской культуры // Вестник Центра корейского языка и культуры. Вып. 1. СПб., 1996).

379

Установление социалистического строя совсем не означает построение социализма.

380

В настоящей монографии название села дается по русскоязычной литературе, изданной в КНДР и отражающей корейское правописание. В отечественной историографии название села записывается как «Чхонсанни» или «Чхонсалли».

381

Путь, пройденный селом Чхонсанри. Пхеньян, 1984. С. 50.

382

В северокорейской историографии, в том числе изданной на корейском языке, точные даты пребывания Ким Ирсена на Тэанском электромеханическом заводе, как правило, не указываются.

383

Ким Ир Сен. О чучхе в нашей революции. Т. 2. Пхеньян, 1975. С. 34-110.

384

Согласно официальной северокорейской историографии, указанные пьесы были поставлены еще в годы антияпонской борьбы. «Море крови» как революционная опера впервые была исполнена 7 июля 1971 г. и состояла из 7 действий (цифра 7 на Дальнем Востоке ассоциируется с созвездием Большой Медведицы и является одним из знаков-благопожеланий счастья и удачи).

385

Подробнее см.: Бажапова Н. Е. Внешнеэкономические связи КНДР. В поисках выхода из тупика. М., 1993.

386

Формально, члены Центрального Народного Комитета «избирались» Верховным Народным Собранием по представлению Президента КНДР (ст. 76.4 Конституции). Центральный Народный Комитет также был «ответственен» перед ВНС в своей деятельности (ст. 106).

387

Хангук кын-хёндэса сачжон (Энциклопедия новой и новейшей истории Кореи) 1860-1990. Сеул, 1990. С. 538.

388

Официальная северокорейская историография утверждает, что Ким Ченир родился в тайном лагере антияпонских партизан в горах Пэктусан. Согласно современной российской, южнокорейской и западной историографии, Ким Ченир родился в Советском Союзе, в селении Вятск неподалеку от Хабаровска, в то время, когда Ким Ирсен служил в 88-й отдельной стрелковой бригаде и после рождения, кроме корейского, ему также было дано русское имя Юрий.

389

В северокорейской русскоязычной литературе подобные «70-дневные (и т.п.) бои» именуются достаточно мягко как «70-дневная (и т.п.) трудовая вахта».

390

Бажанова Н. Е. Внешнеэкономические связи КНДР. С. 155.

391

Как отмечалось в предшествующих главах монографии, Северная Корея именует себя по названию самого древнего корейского государства Чосон, т. е. «Утренняя Свежесть», а Южная Корея — Тэхан — «Великая Хан», по названию первой и единственной Корейской Империи, провозглашенной государем Кочжоном в 1897 г.

392

В Северной Корее Желтое море называют Западно-Корейским морем (Чосон сохэ).

393

В связи с официальным визитом руководителя КНДР Ким Ченира в Российскую Федерацию 26 июля—18 августа 2001 г. некоторые российские средства массовой информации объясняли выбор Ким Чениром поезда как средства передвижения исключительно нелюбовью к самолетам, «подобно его отцу», Ким Ирсену. Визит Ким Ирсена в Москву в 1986 г. наглядно доказывает отсутствие «нелюбви» или «боязни» воздушных транспортных средств.

394

Южнокорейские власти утверждают, что взрыв, якобы, был организован девушкой — северокорейским «тайным агентом» по имени Ким Хёнхи по личному приказу Ким Ченира. Ким Хёнхи была арестована и приговорена к смертной казни. Однако после указа о помиловании в апреле 1990 г. она была освобождена и... поступила на службу в южнокорейское Агентство планирования безопасности (бывшее южнокорейское ЦРУ).

395

Когда в КНДР на рубеже 1990-2000-х годов на торжественных обедах произносили тосты, один из них обязательно звучал так: «За вечную жизнь товарища Ким Ирсена». Однако чтобы не шокировать российского слушателя подобными высказываниями, корейские переводчики обычно передавали его как «за светлую память товарища Ким Ирсена». (Из личного опыта поездок в КНДР автора настоящей монографии.)

396

Подробнее о культе предков в Корее см.: Курбанов С. О. Типы, порядок совершения и сущность церемоний жертвоприношений духам предков в Корее // Вестник Центра корейского языка и культуры. Вып. 2. СПб., 1997.

397

С 29 октября по 2 ноября 2000 г. первый заместитель министра путей сообщения РФ А. В. Цельно посетил КНДР с рабочим визитом и впервые обратился к руководству Северной Кореи с предложением модернизировать часть северокорейских железных дорог, которые помогли бы связать Южную Корею с Транссибирской магистралью. Предложение российской стороны было воспринято положительно.

398

По крайней мере в конце 1990-х годов в КНДР были отпущены цены на ряд товаров, не являющихся предметами первой необходимости. Исполнители песен перестали быть «безличными» народными, появились свои «звезды» популярной музыки, которая стала более современной.

399

И в КНДР, и в Китайской Народной Республике название должности высшего руководителя государства передается одинаковым словом. Однако если официальные северокорейские издания переводят его на русский язык как «президент республики», то китайские — как «председатель республики».