Лекция 11: Пелопоннесская война

Греческий мир на пути к междоусобной войне.

Расцвет греческих городов-государств оказался

непродолжительным. Это был краткий период стабилизации и подъема между победами в греко-персидских войнах: и началом Пелопоннесской воины, причем даже и в ото время стабилизация была относительной, и подъём чреват тенденциями к разложению. В столкновении с персами греки убедительно доказали преимущества свободных гражданских общин перед персидской деспотией. Вместе с тем греко-персидские войны, стимулировав развитие интенсивных рабовладельческих форм хозяйства, способствовали росту имущественного и социального неравенства в гражданских коллективах, и они же, выдвинув в первые ряды защитников общей свободы наиболее мощные полисы — Афины и Спарту, положили начало их антагонизму. В древней Греции, в микрокосме небольших городских республик, постоянно действовали две противоположные силы. С одной стороны, каждая гражданская община стремилась жить вполне независимо от других, и эта тенденция полисов к автономии и автаркии, т е. к безусловной политической и экономической независимости, на протяжении столетий оставалась причиной господствовавшей в Греции раздробленности. С другой стороны, потребности экономического развития, прежде всего торговые связи, а также необходимость совместной защиты своих интересов непрестанно побуждали греческие города к объединению, причем инициаторами этого объединения оказывались, естественно, более развитые и мощные полисы, которые пользовались этой общей тенденцией в своих державных интересах.

Так, Спарта уже в VI в. до н.э. стала устроителем Пелопоннесской лиги, объединившей консервативные по большей части общины Южной Греции. Затем в следующем столетни Афины стали руководителем другого объединения — Делосского, или Афинского морского союза, который сплотил большую часть прибрежных и островных полисов, связанных общностью торговых интересов и стремлением совместными усилиями вести борьбу с персами. Ядром Пелопоннесской лиги были дорийские общины консервативного, аграрного типа, между тем как в Делосском союзе тон задавали развитые в торгово-экономическом отношении ионийские полисы. Каждое объединение, повинуясь инициативной воле своего лидера, стремилось сохранить и расширить сферу влияния и с ревнивой настороженностью следило за успехами соперничавшей группировки.

Это соперничество двух союзов— на практике прежде всего соперничество возглавлявших их Афин и Спарты — и стало главным политическим антагонизмом в Греции V в. до н.э. и привело греческий мир к всеобщему междоусобному конфликту — Пелопоннесской войне (431—404 гг. до н.э.). Инициативной стороной при этом выступали в первую очередь Афины. Потребности их быстро развивавшейся экономики и обусловленные этим социальные сдвиги побуждали афинян энергично расширять сферу влияния: искать выгодных торговых партнеров; ставить под свой контроль районы, способные поставлять строительный лес для афинского флота, сырье и хлеб; захватывать новые территории для вывода в колонии избытка аграрного населения.

Эта агрессивная политика, достигшая своей кульминация в середине V в. до н.э., в пору расцвета в Афинах рабовладельческой демократии, на разных участках приводила афинян к столкновению со Спартой, которая везде — в Пелопоннесе, на Истме, и в Средней Греции, в Беотии, и на островах Эгейского архипелага — становилась оплотом тех, кто был ущемлен Афинами. Дорийские торговые города, соперничавшие с Афинами на морс, в первую очередь Мегара и Коринф, земледельческие общины, опасавшиеся за целостность своих владений, наконец, все государства с аристократическим или олигархическим строем — все обращались к Спарте за помощью против Афин, и обращения эти находили отклик тем быстрее, чем сама Спарта превыше всего ставила целостность созданного ею политического единства — Пелопоннесской лиги.

Попытки Афин укрепиться на пороге Пелопоннеса — на Истме, а также и в Средней Греции уже в 50-х годах V в. привели к вооруженному столкновению между ними и Спартой. Эта так называемая Первая, или Малая Пелопоннесская война (457—446 гг. до н.э.) явилась своеобразной пробой сил. Она не принесла решающего успеха ни одной из сторон и закончилась «Тридцатилетним» миром, ставшим лишь кратким периодом подготовки к новому столкновению. Историк Фукидид писал: «Истиннейший повод, хотя на словах и наиболее скрытый, состоят, по моему мнению, в том, что афиняне своим усилением стали внушать опасение лакедемонянам (т.е. спартанцам.— Э.Ф.) и тем вынудили их начать войну».

Хотя ясно, что война была вызвана соперничеством Афин и Спарты из-за гегемонии в Греции, том не менее примечательно, что первоначальный конфликт развивался именно между торговыми полисами — Афинами, с одной стороны, и Коринфом и Мегарой — с другой, что позволяет говорить о значении в развязывании Пелопоннесской войны также и экономических причин.

Первым поводом к конфликту был спор с Коринфом из-за обладания преимуществом в северо-западных водах, на путях к берегам Италии. В середине 30-х гг. на восточном берегу Адриатического моря, в г. Эпидамне, основанном некогда выходцами с о-ва Керкира, вспыхнула распря между демократами и олигархами. Демократы одержали верх, но изгнанные олигархи соединились с местным негреческим населением и стали донимать своими нападениями оставшихся в городе.

Те обратились за помощью к своей метрополии Керкире, а не получив её — к Коринфу. Между Коринфом и его колонией Керкирой давно уже шло соперничество из-за господства на севере Ионийского моря, и теперь коринфяне охотно отправили в Эпидамн дополнительных колонистов и гарнизон. Это привело Коринф к вооруженному столкновению с Керкирой. Керкиряне обратились к афинянам с просьбой принять их в союз и прийти к ним на помощь. В Афинах после некоторых колебаний ответили согласием. Когда в 433 г. в проливе между Керкирой и патериком произошло сражение между керкирянами и коринфянами, афинская эскадра вмешалась и спасла керкирян от разгрома. Так снор между Коринфом и Керкирой из-за Эпидамна привел к вооруженному противостоянию Афин и Коринфа. Между тем возник второй конфликт — из-за Потидеи на п-ове Халкидика. Основанная коринфянами Потидоя входила в состав Афинского морского союза. В 30-х годах повышение афинянами суммы союзной подати и установление более жесткого контроля над халкидикскими городами заставили потидейцев искать сближения с Пелопоннесским союзом. В 433 г. Потидея обратилась за помощью к Коринфу и к Пелопоннесской лиге, открыто отложившись от Афин.

Из Пелопоннеса в Потидею прибыл двухтысячный отряд добровольцев. Афиняне, в свою очередь, весной 432 г. отправили против мятежного города целое войско. Наконец, добавился третий инцидент: в 433 г. афиняне обрушились и на Мегару. Она примкнула к Пелопоннесской лиге, но экономически продолжала ориентироваться на Афины, которые предоставляли рынок для сбыта ее сельскохозяйственной продукции и изделий ремесла. Афиняне оказывали на Мегару давление, дабы принудить ее порвать с Пелопоннесским союзом, а когда это давление ни к чему не привело, мегарянам были запрещены въезд и торговля в гаванях Афин и городов Афинского союза.

Обращение Потидеи и Мегары за поддержкой в Пелопоннесский союз и в особенности энергичная позиция коринфян, требовавших незамедлительного принятия ответных мер против Афин, побудили Спарту сделать решительный шаг. Осенью 432 г. до н.э. спартанское народное собрание вынесло решение о том, что афиняне виновны в нарушении «Тридцатилетнего» мира. Несколько позже в Спарте состоялся съезд пелопоннесских союзников, который постановил на этом основании начать против Афин войну. Впрочем, ввиду позднего времени года и незавершенности военных приготовлении военные действия сразу не начались, и стороны использовали зиму для мобилизации сил и обоюдных дипломатических демаршей. Инициатива на этот раз принадлежала спартанцам. Они умело использовали в своих целях внутренние осложнения в Афинах, где росла оппозиция Периклу, недовольство в городах Афинского союза, наконец, общественное мнение в остальной Греции, с тревогой следившей за усилением Афин.

Спартанцы начали с того, что предъявили афинянам требование изгнать из своего города «виновных в кощунство против богини». Речь шла о потомках аристократического рода Алкмеонидов — виновников избиения сторонников Килона, заговорщика VII в. до н.э., у жертвенника богини Афины. Перикл по матери был тоже Алкмеонидом, и потому ультиматум спартанцев метил в него. Спартанское требование было в Афинах отвергнуто.

Тогда спартанцы предъявили афинянам новые: спять осаду с Потидеи и предоставить автономию Эгинс, отменить постановление о мегарянах и, наконец, дать свободу всем греческим городам, находящимся под афинской опекой. Последнее требование было заведомо неприемлемо для афинян. Одпако не только оно, но и другие, более реальные пожелания Спарты были решительно отвергнуты афинянами. Неуступчивость Афин объясняется внутренней ситуацией в городе, не позволявшей Периклу маневрировать. К концу 30-х годов политическая обстановка в Афинах стала накаляться. Положение Перикла, который единолично, твердой рукой вел государственный корабль в течение последних десяти лет, пошатнулось, и связано это было не с принципиальными расхождениями по тем или иным вопросам, а с тем лишь обстоятельством, что политику так долго направлял он один. Авторитарное положение Перикла стало вызывать недовольство в самых различных слоях и группировках — в среде постепенно возрождавшейся олигархической оппозиции, так же как и у безусловных демократов. Оппозицию этих последних возглавлял Клеон. Не решаясь критиковать политику Перикла по существу, оппозиция на первых порах ограничивалась личными нападками на него и близких ему людей, стараясь так или иначе скомпрометировать их, чтобы подорвать личный авторитет Перикла.

Одной из первых подверглась нападкам подруга Перикла милетявка Асттаспя. Спекулируя на ханжеской морали и предрассудках толпы, комический поэт Гермипп обвинил Аспасию в нечестии и сводничестве. Наставнику Перикла философу-материалисту Анаксагору было предъявлено обвинение в неверии, а другой сподвижпик великого политика, знаменитый скульптор Фидий, был предан суду по обвинению в утайке драгоценных материалов, отпущенных на изготовление) статуи Афины для Парфенона. Когда же доказательств этому не нашлось, Фидию было предъявлено обвинение в преступлении против религии, поскольку на щите Афины он посмел изобразить среди прочих фигур себя самого и Перикла.

Для Аспасии Периклу удалось добиться оправдания, Анаксагор отделался штрафом и изгнанием, до Фидий был заключен в тюрьму, где позднее и умер.

Все эти нападки, несомненно, должны были сильно тревожить Перикла, и вероятно, что его непреклонная позиция в конфликтах с Пелопоннесским союзом объяснялась желанием форсировать начало воины, чтобы по необходимости заставить народ вновь сплотиться вокруг своего испытанного руководителя. Идя навстречу войне, Перикл имел достаточно оснований рассчитывать на победу. Силы Афин выглядели весьма внушительно. Подчиненный их воле Делосский союз был крупнейшим политическим объединением в Греции. В союз с Афинами только что вступили Керкира и ряд полисов Великой Греции и Сицилии. Афины взимали форос на огромную по греческим масштабам сумму — 600 талантов (свыше 15 т) серебра в год, причем имелись и большие накопления. Сухопутное войско Афин насчитывало свыше 30 тыс. человек, из них 13 тыс. гоплитов, 1200 всадников полевой армии и 16 тыс. воинов в гарнизонах; флот состоял из 300 готовых к плаванию триер (Триера — боевой корабль с тремя рядами вёсел.), причем к ним должны были присоединиться большие союзные эскадры хиосцев, лесбосцев и коркирян.

Силы и возможности противников Афин выглядели менее внушительно. Правда, Пелопоннесский союз мог развернуть полевую армию до 60 тыс. человек. Однако флот пелопоннесцев уступал афинскому вдвое или даже втрое, а денежные возможности аграрных полисов вообще не шли ни в какое сравнение с афинскими. Характер вооружений определил и стратегические замыслы сторон. Пелопоннесцы планировали вторжение в Аттику, рассчитывая разорением сельскохозяйственной территория вызвать более слабое афинское ополчение на бой и, добившись победы в первом же сражении, сразу выиграть воину. План Перикла предусматривал на суше ограничиться обороной самих Афин и других крепостей, а активные операции вести на море. Осуществлял блокаду пелопоннесского побережья, высаживая десанты и подстрекая зависимое население к восстанию, афиняне могли надеяться на распад и крушение державы противника.

Архидамова война.

К весне 431 г. до н.э. стороны закончили свои приготовления. Военные действия открылись внезапным нападением фивапдев на союзный с Афинами беотийский город Платеи, но фиванский отряд был разгромлен. Взятые в плен воины — среди них видные фиванскпе аристократы — были казнены. Ответом явилось вторжение в начале лета большого пелопоннесского войска на территорию Аттики. Возглавлял пелопоннесцев спартанский царь Архидам, отчего весь первый период Пелопоннесской войны, до 421 г., часто называют Архидамовой войной.

Вторжение врагов принудило сельское население Аттики переселиться под защиту городских стен. В Афинах скопилась масса людей, часть которых разместилась у родственников и друзей, но большинство должно было искать пристанища в общественных зданиях, в храмах, в наскоро сколоченных бараках. Со стен города афинские земледельцы могли видеть, как враг уничтожал их поля и дома. В народе поднимался ропот, многие требовали дать отпор неприятелю. Однако Перикл понимал рискованность открытого столкновения с превосходящими силами врага и сумел удержать сограждан от сражения. Опустошив северную часть Аттики, Архидам довольно скоро увел свое войско обратно в Пелопоннес, а афиняне сохранили живую силу.

Между тем афинский флот совершил рейд вокруг Пелопоннеса. Афиняне опустошали прибрежные области, присоединили к своему союзу о-в Кефалления и захватили одну коринфскую колонию. Кроме того, афиняне провели две карательные операции: с Эгины за сочувствие спартанцам были изгнаны местные жители и на их земле были поселены афинские колонисты-клерухи, а в конце года было произведено вторжение в Мегариду. В 430 г. пелопоннесцы повторили свое вторжение в Аттику; на этот раз Архидам проник глубоко на юг и оставался в стране почти полтора месяца. Вновь враги уничтожали посевы и насаждения и сжигали жилища афинских земледельцев. Разорение сельскохозяйственной территории было тяжким ударом для афинян, но еще хуже было то, что в гавани Пирее, а затем и в Афинах вспыхнула эпидемия, по-видимому, холеры; древние называли ее чумой(Историки не согласны между собой относительно того, что от была за болезнь; но медики довольно единодушно считают, что у Фукидида в данном случае описана холера. — Примеч. ред.). Говорили, что ее нарочно завезли враги, но, вероятно, она была завезена с торговыми кораблями из охваченных эпидемией Египта или Передней Азии. В городе, где на небольшом пространстве и при отсутствии элементарных гигиенических условна сгрудилось до 200 тыс. человек, эпидемия распространялась с невероятной быстротой. Эпидемия была первым непредвиденным, по закономерным осложнением, с которым пришлось столкнуться афинянам, ведшим воину по плану Перикла. По свидетельству Фукидида, погибло около четверти боеспособного состава армии. Кроме того, велико было моральное потрясение, испытанное афинским пародом, который иод ударами судьбы начал терять уверенность в себе. Правда, боясь распространения заразы и в своем войске, Архидам очистил Аттику. В то же время Перикл с флотом предпринял новый рейд вокруг Пелопоннеса, но, кроме разорения некоторых пунктов на северном и восточном побережье, других результатов достигнуто не было. Затем флот и войско были направлены к берегам Халкидики, однако действия афинян здесь были совершенно парализованы распространением эпидемия. Болезнь погубила более трети новоприбывших воинов и перекинулась на то афинское войско, которое еще с 432 г. осаждало Потидею.

Следствием всех этих неудач было политическое падение Перикла. Летом 430 г. при выборах стратегов на следующий служебный год он впервые за последние 15 лет не был избран на эту важнейшую в Афинах должность. Оппозиция немедленно начала против Перикла судебный процесс: он был обвинен в растрате общественных денег л присужден к уплате огромного штрафа в 50 талантов. Однако отставка Перикла не привела в Афинах к изменению политического курса.

Предпринятые было попытки завязать переговоры со Спартой были скоро оставлены: ни одна сторона не хотела идти на уступки, и война была продолжена. Зимой 430/29 г. положение афинян немного улучшилось: им удалось наконец овладеть Потидеей; афинский флот вошел в Коринфский залив и начал блокаду Коринфа. Политическая обстановка в Афинах несколько разрядилась. С Перикла было снято обвинение, и он вновь был избран в стратеги. Но это был последний успех знаменитого афинского политика: осенью 429 г. он сам пал жертвой свирепствовавшей болезни.

Смерть Перикла привела в Афинах к своего рода политическому вакууму. Достойного преемника у него не нашлось. В народном собрании популярностью пользовался Клеон, но он был всего лишь демагогом; военными же делами руководил аристократ из круга Перикла Никий, заурядный стратег, который мог более или менее сносно продолжать военную часть Периклова плана, но был не в состоянии вдохнуть в него политический смысл. Отсутствие инициативного вождя почувствовалось сразу же: в 429 г, афиняне не провели ни одной активной операции. Зато противная сторона действовала энергично: пелопоннесцы начали осаду Платей и произвели два нападения на западе: на суше — против Акарнании, а на море — на афинский флот у Навпакта. Правда, обе последние акции окончились неудачей, однако было симптоматичным проявление активности пелопоннесцев на море.

428 год стал для афинян временем тяжелых испытаний. Спартанцы снова вторглись в Аттику, и почти сразу же затем вспыхнуло восстание на важном острове Лесбос. Отпадение этого острова ставило под вопрос афинское преобладание в северо-восточной части Эгейского моря, вблизи жизненно важной для Афин зоны проливов, и могло послужить опасным примером для остальных союзников.

Афиняне начали осаду главного города восставших — Митилены. Весной 427 г. в Митилены начался голод и вспыхнуло движение низов населения, которое заставило митиленских правителей капитулировать перед афинянами. Спарта упустила удобный момент напасть на Афины. В народном собрании Афин началось обсуждение того, какому наказанию подвергнуть восставших лесбосцев, чтобы их судьба послужила уроком для прочих союзников. Выражая интересы торгово-ремесленной верхушки и городского демоса, партия Клеона требовала решительного ведения войны и твердой линии в отношении союзников. Клеон предлагал всех взрослых мужчин-лесбосцев предать казни, женщин и детей продать в рабство, а земли разделить между афинскими клерухами. Этому предложению возражала другая группировка во главе с Никием. Его группа желала скорейшего окончания войны и была против любых крайних мер. Ее стараниями судьба побежденных была несколько смягчена: лесбосские города (за исключением сохранившей лояльность Метимиы) лишались остатков своей автономии и всего флота, но казни была предана лишь тысяча наиболее активных участников восстания. Значительная часть земель на Лесбосе была выделена под наделы для 2700 афинских клерухов.

Подавление мятежа на Лесбосе потребовало от афинян напряжения всех сил и отвлекло их от других дел. Были предоставлены своей судьбе и осажденные врагами Платей. В конце концов городу пришлось сдаться (летом 427 г. до н.э., вскоре после падения Митилены); и здесь начались казни. Примерно в одно время с восстанием на Лесбосе и на Керкире сделана была попытка выйти из ставшего уже достаточно тягостным союза с Афинами.

Попытке этой, предпринятой по инициативе имущих группировок, воспротивился местный демос, и на острове началась гражданская воина, в которой — главным образом на стороне демократов — приняли участие и рабы. Прибытие афинской эскадры содействовало торжеству демократов, и союз с Афинами был подтвержден. Керкирские демократы учинили резню своих противников. «В течение семи дней,— рассказывает древний историк,— керкиряне убивали из числа сограждан всех, казавшихся им врагами, обвиняя их в соучастии с теми, кто хотел ниспровергнуть демократию; иные, впрочем, пали жертвой личной вражды, другие убиты были должниками из-за денег, которые они были должны. Вообще смерть царила во всех видах, происходило все то, что обычно бывает в подобные времена, и даже больше: отец убивал сына, молящихся отрывали от святынь, убивали и подле них; некоторые были замурованы в святилище Диониса и там погибли».

События на Лесбосе и Керкире обнаружили слабое место в афинской обороне — возможность сепаратных выступлений союзников, возможность распада державы. Война, которую афиняне вели прежде всего в собственных интересах, лишь стимулировала недовольство союзников. Вместе с тем отношение к Афинам становилось поводом к внутренней распре в союзных городах: имущие группировки, на которые главным образом ложилось финансовое бремя, все более зажигались антиафинскими настроениями; демос, же, как правило, стоял за сохранение союза с Афинами. Следствием было все более тесное переплетение военных события с социальными смутами, осе большее превращение Пелопоннесской воины из собственно военного столкновения но всегреческий социально-политический конфликт.

Между тем сохранение контроля над Керкирой оказалось для афинян тем более важным, что как раз в это время возросло значение западного фронта. В Сицилии также колыхнула междоусобная воина, в которой одна группа полисов во главе с Сиракузами выступала против другой, состоявшей главным образом и:з небольших ионийских городов (Леонтины, Катана, Наксос (Не смешивать с о-вом Наксос в Эгейском море.), Регий). Последним приходилось трудно, а между тем два из них — Леонтины и Регин — состояли в союзе с Афинами. Если афиняне желали сохранить свое влияние на западе, им следовало немедленно вмешаться. И действительно, осенью 427 г. в Сицилию отплыл с 20 кораблями стратег Лахет, которому довольно скоро удалось добиться крупных успехов; так, на сторону афинян перешла Мессана.

После того как в 420 г. афиняне, воодушевленные успехом, отклонили попытки Спарты начать переговоры, спартанцы в 425г. в пятый раз вторглись в Аттику. Между тем афиняне направили в Сицилию новую эскадру в 40 кораблей.

К экспедиции был прикомандирован энергичный стратег Демосфен с поручением воспользоваться этими силами для диверсии против Пелопоннеса. Незаметно от неприятеля он высадился в Пилосской бухте, на западном: побережье Мессении, и, оставшись здесь с небольшим отрядом, стал возводить у входа в бухту укрепленный форт. Известие о высадке афинян в Мессении, стране всегда готовых к восстанию илотов, заставило спартанцев немедленно прекратить вторжение в Аттику. Под Пилос были направлены значительные сухопутные и морские силы. Чтобы отрезать Демосфена от внешнего мира, спартанцы заняли гарнизоном о-в Сфактерия, закрывавший вход в Пилосскую гавань. Однако затем подошел посланный в Сицилию афинский флот разбил пелопоннесскую эскадру и начал блокаду спартанского гарнизона на Сфактерии. Спартанцы предложили начать переговоры о мире. Группа Никия, пожалуй, склонна была принять это предложение, но партия Клеона и слышать не хотела о соглашении.

В пылу спора Клеон заявил, что если бы воина под Пилосом велась энергично, то Сфактерию можно было бы взять за 20 дней. Никий насмешливо предложил сопернику, человеку вполне гражданскому, самому возглавить операцию, но тот, будучи пойман на слове, и не подумал уклониться. Надо отдать должное мужеству и энергии Клеона: явившись с подкреплением к Пилосу, он вместе с Демосфеном произвел высадку десанта на Сфактерии и заставил спартанцев сдаться.

Эффект этой афинской победы под Пилосом был огромен. В руки афинян попало много знатных, спартанцев, и они пригрозили Спарте, что в случае повторения вторжении в Аттику пленники будут казнены. Афиняне теперь твердой ногой стояли в Мессении, и их присутствие здесь сковывало все действия Спарты. Вес Афин в нх собственной державе также неизмеримо возрос, и, пользуясь этим, Клеон настоял на важной финансовой реформе: зимой 425/24 г. раскладка союзной подати была радикально пересмотрена; взносы отдельных городов были увеличены почти вдвое. Афиняне получили дополнительные средства для ведения наступательной войны.

Кампания 424 г. началась новым наступлением афинян: Никий овладел о-вом Кифера, лежавшим у самого лаконското побережья, а другие стратеги, войдя в сговор с мегарскими демократами, захватили гавань Метры — Нисею.

Это была высшая точка афинских успехов, но опьяненные удачами в Мегаре афиняне задумали добиться подобного в Беотии. Афинские войска планировали с двух сторон вторгнуться в Беотию, между тем как их беотийские сторонники одновременно должны были выступить внутри страны. Однако широко задуманная операция провалилась: беотийские власти предупредили выступление демократов, из двух афинских армий вторжения одна была с уроном отброшена, а другая разгромлена на месте.

В то же время неприятным образом осложнилось для афинян положение на севере. Молодой спартанский полководец Брасид выдвинул блестящую идею — открыть новый фронт во Фракии, привлечь на свою сторону недовольных афинских союзников и нанести, таким образом, удар по тылам Афинской державы. С согласия спартанского правительства Брасид составил небольшой отряд из илотов и наемников, смело прошел через всю Грецию и появился на Халкидике. Македонский царь Пердикка немедленно перешел на сторону Спарты, а среди афинских союзников началось брожение. Продвинувшись дальше во Фракию, Брасид овладел г. Амфиполем — опорой афинского владычества на севере. Будущий историк, а тогда афинский стратег Фукидид не сумел предупредить переход Амфиполя к Спарте и поплатился за это изгнанием из Афин.

К поражениям в Беотии и во Фракии у афинян добавилось еще одно: в Сицилии греческие города, напуганные активностью афинян, договорились о прекращении междоусобной войны и поставили афинский флот перед необходимостью убраться восвояси. Эта серия неудач поколебала авторитет военной партии. Со Спартой вновь были начаты переговоры и было заключено годичное перемирие. По истечении года Клеон настоял на возобновлении военных действий. Он лично возглавил поход на север и в короткий срок восстановил афинский контроль над рядом утраченных пунктов. Однако на подступах к Амфиполю войско Клеона встретило Брасида и разбилось об эту преграду. Афиняне потерпели поражение, сам Клеон погиб в битве. Потери спартанцев были незначительны, но среди павших был также сам Брасид (422 г.).

Одновременная гибель военных лидеров обоих воюющих сторон вновь открыла дорогу мирным переговорам. Каждая сторона за десять лет войны убедилась в невозможности сокрушить своего противника. В Афинах людские и финансовые возможности были исчерпаны, прочность их морской державы оставляла желать лучшего, последние поражения сильно пошатнули уверенность в победе. Спарта, со своей стороны, непрестанно тревожилась за своих пленных сограждан. Кроме того, возникли недоразумения между нею и её пелопоннесскими союзниками — демократическими Мантинеей и Элидой. Наконец, истекал 30-летний срок перемирия с соседним пелопоннесским государством — Аргосом, и Спарте надо было готовиться к войне с ним.

При таких настроениях в Спарте и в Афинах мир был вскоре заключен (весной 421 г.). Сторонам предстояло вернуться к положению, существовавшему до начала войны: афиняне должны были возвратить Пилос и Киферу, спартанцы — Амфиполь. Отпавшие от Афин халкидикские города сохранили свою независимость, но должны были платить афинянам подать в первоначально установленном размере. Все пленные подлежали взаимному возврату. Мир этот был заключен в торжественной форме на 50 лет; по имени его афинского инициатора Никия его часто называют Никиевым миром.

Непрочное перемирие.

Заключение мира с радостью было воспринято массой простого народа. Свидетельством тогдашних настроений в Афинах может служить комедия Аристофана «Мир», поставленная в момент заключительных переговоров.

Здесь особенно ярко отражены чувства аттических земледельцев:

День счастливый, день желанный для хозяев-поселян! Увидав тебя, с весельем я встречаю сад родной. Вижу смоквы, что когда-то я мальчишкой посадил. Вас приветствовать я счастлив после долгих-долгих лет!

Однако государственные противоречия остались: их не мог устранить Никиев мир, который сам был порожден лишь временной неспособностью соперников продолжать борьбу. Заключенное в 421 г. соглашение было скорее непрочным перемирием. Державы, заключавшие договор, и не думали всерьез выполнять его условия: Спарта не обеспечила возвращения Афинам Амфиполя (спартанцы лишь отозвали свои войска, но город остался независимым), афиняне же, в свою очередь, не спешили возвращать Пилос и Киферу. Ни Коринф, который не мог смириться с тем, что Потидея и Керкира остались под афинским контролем, ни халкидикские города не признали Никиева мира, что ставило под сомнение его правовую обязательность.

Последовавшее за мирным соглашением время отмечено ростом напряженности в отношениях между Спартой и ее союзниками. Растущую политическую изоляцию Спарта пыталась преодолеть искусственным сближением с Афинами, с которыми было заключено новое соглашение — о дружбе и взаимопомощи. Однако это лишь ускорило образование в недрах Пелопоннесской лиги антиспартанской коалиции: Элида, Мантинея, Коринф, халкидикские города отпали от Спарты и вступили в союз с ее вечным недругом— Аргосом. Тогда в

Спарте наконец оценили пагубность нового курса, и уже в 420 г. был возобновлен, союз с Беотией.

Между тем и в Афинах торжество мирной партии было непродолжительным. В лице Гипербола, принадлежавшего к тому же кругу зажиточных торговцев и ремесленников, что и Клеон, радикальная группировка вновь обрела нужного ей вождя, а вскоре к этой партии пристал и Алкивиад. Этот аристократ, племянник Перикла, был человеком новой формации. Он вполне усвоил представления об относительности существующих гражданских норм и праве сильной личности на преимущества и власть. В эту эпоху непрекращающегося насилия, разложения и упадка полисной морали и развития критической философии софистов подобные воззрения вошли в моду. Алкивиад был учеником Сократа. Великий философ-диалектик отвергал споры о мироздании и в беседах с многочисленными учениками учил добродетелям: умению обуздывать страсти, преодолевать опасности и соблюдать божеские и человеческие законы. В то же время он равнодушно и даже отрицательно относился к архаическим чертам народных общинных культов. В школе Сократа Алкивиад усвоил лишь умение отстаивать свое мнение в споре, искусно используя диалектику в своих интересах. Этим человеком управляло лишь честолюбие. Стремясь выдвинуться, молодой аристократ примкнул к радикальной группировке и, критикуя миротворцев, всячески ратовал за возобновление Афинами энергичной державной политики.

В 420 г. Алкивиад впервые был избран в стратеги и с этих пор непрерывно оказывал воздействие на политику своего государства, толкая его к повой войне. Свидетельством возобновления в Афинах военных настроения явилось заключение в том же, 420 г. союза с Аргосом, Мантинеей и Элидой. Следствием был немедленный выход Коринфа из антиспартанской коалиции и новое сближение его со Спартой. В 419 г. Афины и Аргос начали военные действия против Эпидавра, на помощь которому пришли спартанцы, а в 418 г. дело дошло до открытой воины между Спартой и той пелопоннесской коалицией, которой помогали Афины. Вследствие неохотных действий и нерешительности Никия помощь Афин была сведена к минимуму, и Спарта в битве при Мантинее наголову разгромила противников, восстановив свою гегемонию во всем Пелопоннесе. Это привело к политическому кризису в Афинах: демократия по инициативе Гипербола решила подвергнуть остракизму политических руководителей.

Но опасность сблизила Алкивиада с Никием, и совместными голосами всех своих сторонников они добились того, что изгнанным оказался... вождь демоса Гипербол!

В ближайшие за тем годы решающим влиянием в Афинах снова пользовались Никий и Алкивиад, причем под энергичным воздействием последнего политика Афин скоро вновь обрела инициативу и размах. После нескольких внешнеполитических успехов в 415 г. была предпринята грандиозная экспедиция в Сицилию.

Сицилийская экспедиция и Декелейская война.

В 416 г. маленький сицилийский городок Эгеста обратился к Афинам за помощью против своего соседа — дорийского Селинунта, за снипой которого стояли мощные Сиракузы. Афинских купцов увлекла перспектива утверждения на западных рынках, малоземельных крестьян — надежда на получение новых наделов на плодородной земле Сицилии, массу матросов и гребцов — возможность получать хорошее жалованье в длительном походе. Народное собрание приняло решение направить большой флот и войско, по видимости для оказания помощи Эгесте, а на самом деле для борьбы с Сиракузами и завоевания всей Сицилии. Руководство экспедицией было возложено на трех стратегов — Адкивиада, Никия и Ламаха.

К весне 415 г. сборы были закончены, и огромная армада кораблей с более чем 6 тыс. воинов сосредоточилась в Пирее готовая к выступлению. Однако накануне отплытия случилось происшествие, которое бросило зловещую тень на все начатое предприятие. В одну ночь какпе-то злоумышленники изуродовали в Афинах все гермы — каменные столбы с изображением бога Гермеса, покровителя торговли и путешествий.

В массовом осквернении почитаемых святынь многие усмотрели не просто выходку подвыпивших молодцов, но вызов, брошенный демократии заговорщиками. Немедленно было начато следствие. Посыпались доносы, которые не дали ничего нового о гермах, но зато обнаружили новое кощунство: был обвинен в пародировании Элевсинских мистерии Алкивиад. Всесильный стратег настаивал на немедленном судебном разбирательстве, однако дело было отложено, и Алкивиаду пришлось отправиться в поход с пятном тяжкого подозрения.

В Сицилии афинян ожидал настороженный прием: лишь Наксос открыл перед ними ворота, а в соседнюю Катану пришлось вламываться силой. Обосновавшись в этих двух городах, афиняне предприняли плавание вдоль сицилийских берегов. Истинная цель афинского похода была уже ясна для многих сицилийцев, и в Сиракузах начали готовиться к отражению неприятеля.

Между тем в Афинах шло полным ходом следствие по делу «святотатцев». Недоброжелатели Алкивиада решили воспользоваться случаем, чтобы свалить занесшегося честолюбца. Против Алкивиада было возбуждено дело, а в Сицилию послали специальный корабль, чтобы вызвать стратега на суд в Афины. Алкивиад последовал за гонцами, но по дороге сошел с корабля на берег и скрылся. Он не решился предстать перед судом и этим подписался под собственным обвинением. В Афинах он был заочно присужден к смертной казни, его имя было предано проклятию, а имущество конфисковано. Отзыв Алкивиада, который был душой сицилийской экспедиции афинян, роковым образом сказался на ее исходе. Ставший главнокомандующим Никия действовал не лучшим образом. Лишь весной 414 г. афипяпе высадились под Сиракузами и начали осаду города. Сиракузяне за зиму успели возвести вокруг города новый пояс укреплений, собрали сильное войско и заручились поддержкой государств Пелопоннеса.

Они сумели остановить осадные работы афинян, предотвратив опасность вражеской блокады. Весной 413 г. сиракузяне перешли к активным действиям и на море. Афинским войскам под Сиракузами угрожал полный разгром.

Между тем возобновилась война и в самой Греции. Уже в 414г. спартанская армия вторглась в земли союзного с Афинами Аргоса. Ответом было нападение афинского флота на побережье Лаконики. Сославшись на нарушение мира Афинами (в чем афиняне обвиняли спартанцев еще в 419/18 г.), спартанское войско под командованием царя Агиса следующей весной вторглось в Аттику. По совету Алкивиада, который к тому времени перебрался в Спарту, они захватили Декелею, местечко в 20 км к северу от Афин, и взяли под непрерывное наблюдение добрую половину Аттики. Ввиду того что все сбои операции против Афин спартанцы вели, базируясь на Декелето, этот заключительный период Пелопоннесской войны нередко называют Декелейской войной.

Утверждение спартанцев в непосредственной близости от Афин таило страшную угрозу. Тем не менее афиняне продолжали кампанию в Сицилии. Летом 413 г. они отправили туда новый, столь же большой флот и войско под командованием прославленного Демосфена. Прибытие такого подкрепления должно было поднять шансы афинян на победу. Однако сиракузяне, к которым тоже подошла подмога от сицилийских и пелопоннесских союзников, и не думали уступать. В двух сражениях афинский флот был разгромлен. Бросив обоз и всех, кто от ран или болезни не мог передвигаться, деморализованное войско афинян двинулось на юг Сицилии. Однако на марше корпусы Никия и Демосфена оторвались друг от Друга, порознь были окружены сиракузянами и после страшной резни сдались на милость победителей. Сиракузяне заточили пленных афинян в каменоломни, а военачальников — Никия и Демосфена (Ламах погиб раньше.) — казнили как военных преступников, виновных в неспровоцированном нападении на мирное государство.

Масштабы поражения Афин в Сицилии были катастрофическими. Потери в людях и кораблях были столь велики, что их невозможно было восстановить в ближайшие годы. Спартанцы прочно засели в Декелее, и чем дальше, тем более страшным был тот урон, который они наносили Аттике: сельскохозяйственная территория разорялась, стало труднее продолжать добычу серебра в Лаврийских рудниках и в довершение всего к врагу перебежало 20 тыс. рабов, запятых в ремесленном производстве.

Важнейшие союзники Афин — города Эвбеи, Лесбоса и Хиоса — завязали тайные сношения с пелопоннесцами. Вскоре движение охватило всю Ионию и Эолиду.

Чтобы поддержать сепаратистов, Спарта нуждалась в большом флоте, но строительство его требовало огромных денег, которых у спартанцев не было. В этих условиях наметилось сближение Спарты с Персией. Спарта получила необходимые ей субсидии, но зато признала власть персидского царя над всей Малой Азией, включая прибрежные греческие города. Персия обрела возможность с помощью Спарты свести счеты со своим старым противником — Афинами.

Всю вторую половину 412 г. афиняне, напрягая силы, старались вернуть отпавших союзников. Афинскому флоту удалось вновь подчинить Лесбос, но действия против Хиоса результатов не дали, а операции под Милетом пришлось прекратить ввиду появления сильного пелопоннесского флота. К началу 411 г. под афинским контролем остались Лесбос, Самос, Кос и два-три города на малоазиатском побережье. Под влиянием всех этих неудач в Афинах в 411 г. разразился политический кризис. К антидемократическому движению примкнула часть командиров в афинском флоте у Самоса. Алкивиад, который успел поссориться со спартанцами и обретался при дворе персидского сатрапа Тиссаферна, вступил в контакт с афинскими военачальниками на Самосе и, со своей стороны, побуждал их к свержению изгнавшей его демократия, обещая за ото содействовать заключению выгодного для афинян соглашения с персами.

Идеологом переворота стал видный софист Антифонт, а главными исполнителями военные — Писандр и Фрипих. Весной 411 г. Писандр с группой сторонников прибыл с Самоса в Афины. К этому времени город был уже охвачен антидемократическим движением: олигархические сообщества терроризировали население, вожди демоса — среди них Андрокл — были насильственно устранены. Запуганные граждане были созваны на собрание, и здесь по предложению Писандра было принято решение об изменении государственного строя: количество полноправных граждан было ограничено пятью тысячами состоятельных афинян, вся власть была передана в руки олигархического Совета четырехсот, были отменены массовые оплаты и раздачи.

Олигархия победила, но её торжество было непродолжительным. В Афинах, где большинство населения было носителем демократических традиций, отсутствовала почва для прочного и длительного существования олигархического режима. Тщетными были уже попытки олигархов поставить под свой контроль флот и войско на Самосе.

Демократически настроенные воины, матросы, гребцы и слышать не хотели об олигархии.

Командиры, сторонники переворота, были отрешены от должности, и на их место были выбраны новые.

В то же время Алкивиад, о котором пришедшие к власти в Афинах олигархи и не вспомнили, предложил свои услуги демократам на Самосе, и те, нуждаясь в его талантах полководца, приняли его в число своих командиров.

В самих Афинах правительство Четырехсот не чувствовало себя твердо. Часть олигархов во главе с Антнфонтом настаивала поэтому на немедленном соглашении со Спартой — пусть даже ценой полной капитуляции,— с тем чтобы приобрести недостающую опору в спартанцах. Против этого выступала другая, более умеренная группировка во главе с Фераменом. Однако разлад в правительстве сковывал его инициативу. Пользуясь внутренним кризисом в Афинах, спартанцы начали операции в проливах. Одного их появления там было достаточно, чтобы началось отпадение афинских союзников, и вскоре в руках афинян остались лишь Херсонес Фракийский и Лампсак на азиатском берегу. Жестоким ударом для афинян была также утрата Эвбеи, на которую они привыкли смотреть как на свой домен и которая давала им не меньше хлеба, чем сама Аттика.

Отпадение Эвбеи привело в Афинах к новому кризису: правительство Четырехсот пало, и к руководству пришла более умеренная группировка Ферамена (осень 411 г.). Теперь была выработана новая конституция (по которой власть передавалась собранию пяти тысяч), впоследствии заслужившая высокую оценку у сторонников умеренной политики — Фукидида и Аристотеля. Новое правительство припяло решение об амнистии Алкивиада и этим открыло дорогу к сотрудничеству с флотом. В трех последовательных сражениях Алкивиад и афиняне разгромили пелопоннесский флот и почти целиком восстановили контроль над зоной проливов. Под впечатлением этих побед демос в Афинах поднял голову, и весной 410 г. демократический строй был полностью восстановлен; вновь стало выплачиваться жалованье за исполнение судейских и иных обязанностей и даже была введена новая форма пособия нуждающимся — выдача в день двух медных монет (оболов).

В последующие годы афиняне делали все возможное, чтобы восстановить морскую державу. Своими новыми успехами они в значительной степени были обязаны энергии и искусству Алкивиада. Популярность этого полководца вновь невероятно возросла. В те тяжелые времена многие в Афинах теряли веру в политиков, действовавших традиционным путем, и проникались фанатическим убеждением, что лишь удачливый полководец, любимец богов, может еще спасти отечество от гибели.

В 407 г. Алкивиад возвратился на родину и был торжественно встречен афинским народом. Он был награжден золотым венком и назначен единоличным командующим на суше и на море. В конце того же года во главе эскадры в 100 триер Алкивиад отплыл из Афин для покорения Ионии. Между тем спартанцы восстановили свой флот, и в Эфесе афинян поджидала уже почти такая же эскадра. Командующим спартанским флотом стал Лисандр, искусный военачальник, столь же честолюбивый и столь же бесцеремонный, как Алкивиад. Он наладил хорошие отношения с новым персидским наместником в Малой Азии, царевичем Киром Младшим, который взял на себя содержанке спартанского флота. Весной 406 г. Лисандру, воспользовавшемуся временным отсутствием Алкивиада, удалось нанести афинскому флоту частичное поражение. Размеры нанесенного афинянам урона были незначительны, но переменчивый в своих настроениях демос охладел к Алкивиаду, и тот не был переизбран стратегом. Обиженный Алкивиад сложил командование и удалился из Афин.

Тем временем спартанский флот вырос до 140 триер. Афинский флот был разбит и блокирован в гавани Митилены на Лесбосе. В Афинах были обращены в деньги все драгоценные посвящения, хранившиеся в храмах на Акрополе; на эти деньги был оснащен новый флот в 110 триер, на которые за нехваткой граждан посадили также метеков и освобожденных рабов. Этот флот направился к Лесбосу и в проливе между Лесбосом и материком после ожесточенного сражения разбил пелопоннесцев. Те лишились половины своих кораблей. Победа была решительная, однако подстрекаемая демагогами, истерически настроенная афинская масса обвинила стратегов в том, что они после битвы не подобрали моряков с собственных поврежденных и тонувших кораблей. Хотя обвиненные ссылались в свое оправдание на разыгравшийся шторм, всех явившихся на суд в Афины стратегов приговорили к смертной казни.

Процесс стратегов-победителей показателен для того состояния, в котором находилась в конце войны утомленная до предела, нервная и не контролировавшая более собственных поступков афинская народная масса. На состоянии духа в войске эта выходка правящего демоса сказалась самым пагубным образом: стратеги боялись ответственных решений, воины утратили понятие о дисциплине.

Весной 405 г. спартанский флот, во главе которого стоял Лисандр, возобновил наступательные действия в Геллеспонте. Афинские стратеги заняли не слишком удачную позицию на берегу Херсонеса Фракийского у устья р. Эгоспотамы. Лисандр дождался удобного момента и напал на афинян, когда они того не ожидали. Афинские корабли стояли у берега без экипажа, и спартанцы без труда овладели ими. В руки спартанцев попало много пленных из афинян и местных жителей. Лисандр отобрал среди них собственно афинских граждан и всех их — числом до 3 тыс,— велел казнить.

Поражение при Эгоспотамах было для афинян катастрофой. У них уже не было никакой возможности восполнить потери. Судьба афинского государства была решена. Лисандр начал свой рейд вдоль афинских владений. Во всех городах он взамен изгоняемых афинских гарнизонов вводил свои собственные и устанавливал проспартанские олигархические правительства — декархии (комитеты десяти). Осенью 405 г. Лисандр со 150 кораблями появился под Афинами. Одновременно к городу с двух сторон подошли спартанские сухопутные войска. Афины были взяты в тесное кольцо блокады. В начале зимы в городе начался голод. Под его влиянием афиняне повели переговоры о мире, но требования спартанцев, в частности срыть Длинные степы, соединявшие Афины с Пиреем, показались им чрезмерными, и переговоры были прерваны.

Однако весной 404 г. положение осажденных стало невыносимым. Сторонники мира взяли теперь верх, мир был заключен на крайне тяжелых для Афин условиях. Они теряли все свои внешние владения, должны были срыть Длинные степы и выдать спартанцам все оставшиеся корабли, кроме двенадцати, которые им разрешалось сохранить для защиты гаваней от пиратов. Их обязали принять обратно всех изгнанников (преимущественно врагов демократии); афинская внешняя политика целиком ставилась в зависимость от Спарты. В конце апреля 404 г. до н. э. Лисандр вступил в Афины, и немедленно при ликовании победителей началось разрушение Длинных стен. Затем Лисандр направился на Самос, где местная демократия упорно хранила верность Афинам. После длительной осады самосцы также должны были капитулировать, и на этом Пелопоннесская война действительно закончилась.

Итоги войны.

Главным итогом Пелопоннесской войны было полное и окончательное поражение Афин в их долгой борьбе со Спартой за гегемонию в Греции. В чем же были причины этого поражения афинян?

Прежде всего не выдержала проверки временем Афинская морская держава: политика Афин возбудила недовольство их союзников. Тяготы, которые афиняне возложили на своих сателлитов, превысили те выгоды, которые они доставляли им своим покровительством, и когда сила и воля лидера стали слабеть, союз распался. Другой причиной поражения Афин была несостоятельность их плана ведения войны: добиться морской войной сокрушения такого континентального государства, как Спарта, было невозможно. Ошибкой была, конечно, отдача собственной страны на разграбление врагу. Даже такой высокоразвитый город, как Афины, не мог существовать без живительной связи с сельскохозяйственной округой. Пока преимущество на море было за афинянами, их город мог существовать за счет внешних контактов, но с утратой этого преимущества Афины были обречены на голодную смерть. К этой общей неверной ориентации добавлялись у афинян еще отсутствие устойчивого руководства, авантюризм и нервозность в осуществлении отдельных операций. Примером может служить Сицилийская экспедиция, имевшая такой трагический исход. И, наконец, разгрому Афин содействовала персидская финансовая помощь Спарте, что дало том возможность обзавестись собственным мощным флотом и нанести поражение Афинам там, где они были всего сильнее,— на море.

Что же принесла греческим полисам победа спартанцев? Спарта вела войну под лозунгом защиты эллинской свободы от афинских посягательств. Однако, поддерживая Спарту, греки не добились ровным счетом ничего. На смену афинской пришла спартанская гегемония, а поскольку она держалась исключительно силой оружия, то оказалась во сто крат тягостнее для «освобожденных».

Следствием спартанской победы было также повсеместное торжество аристократической реакции. Спарта последовательно поддерживала близкие ей по духу олигархические режимы. Характерной в этом отношении была ситуация в Афинах. Возвращение изгнанников привело к усилению антидемократического движения. Поддержанные Лисандром, олигархи навязали народному собранию решение об отмене существующей конституции и возвращении к идеальному «строю отцов». Для проведения реформы в жизнь была избрана комиссия из 30 человек, куда вошли софист Критий и Ферамен. Хотя официально политические нрава были сохранены за «тремя тысячами» наиболее состоятельных граждан, правители не считались ни с кем и превратились фактически в тиранов. Опираясь на спартанский гарнизон, они терроризировали афинян.

Репрессии обрушились на всех демократов, на влиятельных граждан, в ком «Тридцать» опасались найти противников, наконец, просто на состоятельных людей, чье богатство приглянулось кому-либо из правителей.

Между тем из Беотии в Аттику проникла группа изгнанников-демократов во главе с Фрасибулом. Инсургенты закрепились в крепости Филе, а затем двинулись на Афины, В решающем сражении у Мунихии (район Пирея) демократы разбили выступивших навстречу олигархов.

Критий пал в битве, и власть в Афинах перешла от комиссии Тридцати к новому олигархическому правительству, назначенному собранием «трех тысяч». Однако власть нового правительства распространялась только на сами Афины, в Пирее же прочно утвердились демократы. Лисандр хотел прийти на помощь олигархам, однако спартанские власти, которых тревожило чрезмерное возвышение Лисандра, остановили его вмешательство, и при их посредничестве в Афинах произошло примирение пирейской партии демократов с городской партией умеренных олигархов. Демократия была восстановлена (осень 403 г.), но это была только тень той великой демократии, которая существовала в Афинах до поражения в воине.

Вообще значение Пелопоннесской войны было для греков но преимуществу негативным. Война уничтожила равновесие между Афинским союзом и Пелопоннесской лигой, которое позволяло полисам различных типов — торгово-промышленным и аграрным — находить условия для своего развития в среде себе подобных. Спарта не могла создать новой формы организации для развития морских полисов; се собственное державное перерождение скоро стало ощущаться как весьма тягостное даже ее старинными союзниками. Новый мир и новая система господства были еще более непрочными, чом прежние, и очень скоро эллины были охвачены новой междоусобной распрей.

Война стимулировала разложение гражданских коллективов, она вызвала резкое обострение отношений между бедными и богатыми, между городским демосом и землевладельческой аристократией, между демократами и олигархами. Война содействовала упадку народного собрания и гражданского ополчения и, наоборот, повысила роль постоянных наемных армий и их полководцев. Война способствовала разложению и упадку также традиционной полисноп морали: захватническая политика воюющих держав, своекорыстные действия политических группировок и их лидеров, авантюры полководцев — все демонстрировало условность принятых норм, все развязывало опасную для полиса инициативу сильной, критически мыслящей личности.

Пелопоннесская война выступила как мощный стимулятор тех процессов, которые в следующем столетии привели к кризису полисной системы, она сама уже была первой фазой этого кризиса.

Литература:

Фролов Э.Д. Пелопоннесская война./История Древнего мира. Расцвет Древних обществ. -М.-.Знание, 1983 - с.210-229