Октябрь 1941 года

В 6 часов утра 18 октября 1941 года офицер связи доставил в штаб 33-й армии вышеозначенный приказ командующего войсками Западного фронта.

На экземпляре приказа, сохранившегося в деле с документами оперативного отдела штаба 33-й армии, стоит подпись начальника штаба фронта генерал-лейтенанта В. Д. Соколовского, а также резолюция, написанная рукой начальника 1-го отделения оперативного отдела штаба армии, полковника M. Л. Олехвера: «Получено 6.00 18.10».

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих мемуарах, вспоминая об этом периоде битвы под Москвой, пишет:

«…В это тяжелое время Ставка усилила Западный фронт 33-й армией под командованием генерал-лейтенанта Ефремова М. Г. Она заняла оборону в районе Наро-Фоминска, в промежутке между 5-й и 43-й армиями»[6].

Однако говорить об усилении Западного фронта 33-й армией не приходится, т. к. армия объединила в своем составе соединения, которые уже на протяжении определенного периода времени вели боевые действия в составе соседних армий Западного фронта и понесли при этом большие потери в личном составе, вооружении и технике. Исключение составляла лишь 1-я Гвардейская мотострелковая дивизия, перебрасываемая решением Ставки с Юго-Западного фронта.

^{Командарм 2 ранга М. Г. Ефремов. Фото 1939 г.}

^{Командующий Западным фронтом, Герой Советского Союза генерал армии Г. К. Жуков}

В данном случае имел место факт организации более рационального управления войсками по направлениям вдоль автомагистралей, ведущих к Москве, одно из которых, Киевское шоссе, и предстояло прикрыть войскам 33-й армии.

Получив приказ, комбриг Д. П. Онуприенко отдал указание исполнявшему обязанности начальника штаба армии полковнику Б. В. Сафонову о сборе необходимой информации о соединениях, которые должны были войти в состав армии для того, чтобы к установленному времени подготовить план действий на ближайший период. Онуприенко понимал, что в ближайшее время, пока не прибудет новый командующий, вся тяжесть организационной работы падет на него, тем более что до сих пор не прибыл и новый начальник штаба армии генерал-майор А. К. Кондратьев.

Дмитрий Платонович был, безусловно, обижен отстранением от должности командующего 33-й армией, тем более что за три месяца непрерывных боев, пока он ею руководил, у него не было особых нареканий со стороны командования фронта. Однако новость о том, что командующим армией назначен именно генерал-лейтенант Ефремов, он встретил с некоторым чувством удовлетворения. До этого им не приходилось встречаться, но он был наслышан о высоком авторитете нового командующего среди тех офицеров и генералов, кому довелось служить под его началом.

Членом Военного совета армии с июля 1941 года был бригадный комиссар М. Д. Шляхтин. У Марка Дмитриевича Шляхтина с комбригом Онуприенко сложились хорошие служебные и дружеские отношения, тем более что у них было много общего: одногодки, оба «выросли» в недрах системы НКВД.

В соответствии с приказом командующего Западным фронтом в состав армии вошли: 1-я Гвардейская мотострелковая, 110, 113, 222-я стрелковые дивизии, 151-я мотострелковая бригада и 9-я танковая бригада.

Особые надежды командование Западным фронта и 33-й армии возлагало на закаленную в предыдущих боях с немецко-фашистскими захватчиками в период боев на Юго-Западном фронте, хорошо укомплектованную личным составом, вооружением и боевой техникой 1-ю Гвардейскую московскую Пролетарскую мотострелковую дивизию. После совершения перевозки по железной дороге из г. Суджа Курской области дивизия должна была занять оборону непосредственно на подступах к Наро-Фоминску.

110-я и 113-я стрелковые дивизии, прославившиеся в боях за Боровск, а также 151-я мотострелковая бригада в это время под натиском противника с тяжелыми боями отходили в общем направлении к Наро-Фоминску.

110-я и 113-я СД были сформированы в июле 1941 года в Куйбышевском и Фрунзенском районах города Москвы соответственно и получили наименование: 4-я и 5-я дивизии народного ополчения города Москвы. Командирами дивизий были полковники С. Т. Гладышев и К. И. Миронов.

Участвуя в предыдущих боях с немецко-фашистскими захватчиками в составе 43-й армии, дивизии понесли очень большие потери, как в личном составе, так и в вооружении. Так, например, 113-я СД на 16 октября 1941 года насчитывала в своем составе всего около 2000 бойцов и командиров, потеряв только в ходе последних боев в районе Боровска 558 человек[7].

^{Заместитель командующего 33-й армией комбриг Д. П. Онуприенко. Послевоенное фото. Член Военного совета 33-й армии бригадный комиссар M. Д. Шляхтин. Снимок 1941 г.}

^{Командир 110-й сд полковник С. Т. Гладышев. Послевоенное фото. Командир 113-й сд полковник К. И. Миронов}

Несмотря на очень высокую оценку деятельности 110-й СД и ее командования в период боевых действий за Боровск, данную Г. К. Жуковым, ее командир полковник С. Т. Гладышев уже через несколько дней, в конце октября 1941 года, за потерю управления дивизией в период отхода в район Наро-Фоминска был снят с должности.

Судьба командира 113-й СД полковника К. И. Миронова оказалась трагической. Пройдя с дивизией в составе 33-й армии весь боевой путь от Наро-Фоминска до Вязьмы, Константин Иванович 17 апреля 1942 года погиб в бою во время прорыва из окружения в районе д. Федотково. Место его захоронения, как и многих других окруженцев, осталось неизвестным.

222-я стрелковая дивизия, входившая ранее в состав 5-й армии, в это время по двум маршрутам совершала марш походным порядком в направлении Наро-Фоминска. Дивизией командовал полковник Новиков Тимофей Яковлевич, вступивший в должность всего два дня назад.

Несмотря на всю сложность обстановки, которая характеризовалась прежде всего отсутствием сплошного фронта обороны и неразберихой, царившей в управлении частями и соединениями, обусловленной вынужденным отходом наших войск, штаб армии уже к 12 часам дня имел определенное представление об их состоянии и характере ведения боевых действий. В соответствии с приказом командующего Западным фронтом к 15 часам штабом армии под руководством комбрига Д. П. Онуприенко был подготовлен документ под названием «План действий 33-й армии», в котором подчиненным соединениям были определены боевые задачи на наступление, запланированное на вторую половину 19 октября[8].

В связи с резкими изменениями в обстановке в полосе армии составленный план не соответствовал реальному положению дел, что и показал последующий ход развития событий. Так, 151-я мотострелковая бригада к этому времени уже оставила под натиском противника Верею и во второй половине дня 18 октября вела бой с частями 258-й ПД восточнее города.

^{Командир 222-й сд полковник Т. Я. Новиков}

Бригада вновь понесла очень большие потери в личном составе, значительное количество бойцов и командиров числилось пропавшими без вести. Вечером этого дня был расстрелян комиссар 455-го МСБ 151-й бригады старший политрук Ершов, за то, что батальон, поддавшись панике, оставил занимаемый рубеж обороны и отошел без приказа назад, увлекая за собой другие подразделения.

110-я СД в это время вела бой на рубеже Мишуково, Ильино, Козельское, Климкино. Один стрелковый батальон занимал деревню Кузьминки, перехватывая дорогу на Наро-Фоминск. Перед фронтом дивизии наступали части 258-й пехотной дивизии противника, поддерживаемые несколькими танками.

113-я СД двумя стрелковыми полками занимала оборону на восточном берегу р. Протва от Лапшинки до Кривского. Еще один полк оборонялся на подступах к д. Городня, в 7 км северо-восточнее Малоярославца, того самого населенного пункта, в котором размещалась штаб-квартира Наполеона, отступавшего со своей армией из Москвы, во время знаменитого Малоярославецкого сражения 12 (24) октября 1812 года авангарда французской армии с корпусами генералов Д. С. Дохтурова и Н. И. Раевского.

Сплошного фронта обороны не было. Мало того, промежуток, не прикрытый войсками, между 151-й МСБр и 110-й СД составлял около 18 км. В случае, если бы противнику удалось обнаружить эту брешь в обороне наших войск и использовать на этом направлении подвижные соединения, последствия для всего Западного фронта были бы самыми негативными.

222-я СД, выдвигавшаяся на это направление, могла прикрыть его в лучшем случае только через сутки — во второй половине 19 октября. В этот момент дивизия, в состав которой входило всего два полка — 479-й и 774-й СП, находилась на марше. 479-й СП, следуя в пешем порядке по дороге из Кубинки на Наро-Фоминск, достиг с. Таширово, 774-й СП находился на подходе к Наро-Фоминску, следуя по Киевскому шоссе.

Местонахождение и состояние 9-й танковой бригады, действовавшей накануне совместно со 110-й СД, выяснить так и не удалось.

600-й артиллерийский полк ПТО и 978-й артиллерийский полк находились на огневых позициях на западной окраине Наро-Фоминска.

Сборный стрелковый батальон Наро-Фоминского гарнизона занимал оборону по западной окраине Наро-Фоминска[9].

В 16 часов 30 минут на станцию Нара прибыл и начал выгружаться первый эшелон 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии. Остальные эшелоны, ввиду непрекращавшихся ударов противника по станции Нара с воздуха, были вынуждены разгружаться на станции Апрелевка и совершать марш в указанный район своим ходом. Комбриг Онуприенко приказал командиру дивизии немедленно выдвинуть прибывшие подразделения на западную окраину Наро-Фоминска и прикрыть город со стороны Боровска, откуда ожидалось наступление частей 258-й ПД противника.

^{Командир 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии, Герой Советского Союза полковник А. И. Лизюков}

1-й Гвардейской мотострелковой дивизией командовал Герой Советского Союза полковник А. И. Лизюков[10], который был удостоен этого высокого звания в самом начале войны за умелое управление войсками в боях с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм.

К исходу 18 октября командование и штаб 33-й армии смогли взять под контроль обстановку в полосе армии, готовясь с утра активными действиями воспрепятствовать развитию наступления противника. Отсутствие надежной связи с подчиненными штабами и, как следствие, слабая организация управления резко ограничивали возможности командования армии влиять на ход развития событий. По сути дела, соединения были предоставлены сами себе. Ситуация чем-то напоминала ход боевых действий под Вязьмой в начале октября, с той лишь разницей, что противнику на этот раз не удалось глубоко вклиниться в нашу оборону и охватить фланги отходивших войск: несмотря на общее превосходство в живой силе и технике, этого ему было явно недостаточно.

Весь день соединения 33-й армии вели тяжелые бои с противником. Разработанный накануне штабом армии план действий так и не был реализован, поскольку не соответствовал обстановке. Инициатива находилась в руках противника, и соединениям армии приходилось отбивать одну его атаку за другой, не помышляя о наступлении. Единственное, что удалось сделать в соответствии с планом, — выдвинуть на незанятый войсками участок обороны в полосе армии 222-ю СД и, пусть не полностью, прикрыть промежуток местности между 151-й МСБр и 110-й СД.

151-я мотострелковая бригада вела кровопролитные бои с частями 258-й ПД противника восточнее Вереи, занимая рубеж: опушка леса восточнее д. Годуново, Купелицы, опушка леса восточнее д. Загряжское. Один мотострелковый батальон бригады вел бой, занимая оборону по восточному берегу реки Протва у Набережной Слободы. Положение частей бригады было исключительно тяжелым: заканчивались боеприпасы, уже третьи сутки бойцы и командиры не получали никакой пищи, кроме хлеба.

222-я СД к 19 часам силами 479-го СП, саперного, зенитного и заградительного батальонов заняла оборону на рубеже: высота с отм. 224,0, Потаращенков, Смолинское, Березовка и сразу же вступила в бой с противником, пытавшимся наступать в направлении Назарьево.

Из оперативной сводки штаба дивизии:

«…3. 479 СП обороняет рубеж отм. 200, ПОТАРАЩЕНКОВ, СМОЛИНСКОЕ.

4. Саперный батальон обороняет выс. 224,0, (искл.) отм. 200.

5. Зенитный батальон обороняет восточную окр. НАЗАРЬЕВО.

6. Заградбатальон обороняет район РАДИОНЧИК.

7. Вправо и влево соседей нет»[11].

Попытки вражеской пехоты просочиться мелкими группами в глубь ее обороны были отражены огнем наших бойцов. Понимая, что у дивизии явно недостаточно сил для того, чтобы оборонять указанный ей рубеж и одновременно частью сил предпринять наступление на Верею, штаб армии во второй половине дня отправил ей на усиление два стрелковых батальона.

175-й мотострелковый полк 1-й Гв. МСД, как и было приказано командующим армией, сразу же после выгрузки начал занимать оборону по западной и юго-западной окраине Наро-Фоминска, опоясав город полукольцом. Фланги полка упирались в реку Нара: правый — у кирпичного завода, левый — у железнодорожного моста[12].

110-я СД занимала рубеж: Татарка, высота с отм. 191,2, Инютино, Ермолино.

Весь день не было никаких данных о положении частей 113-й СД. Посланные штабом армии несколько офицеров связи назад не возвратились. Было лишь известно, что дивизия вела тяжелые бои с превосходящими частями противника предположительно на рубеже искл. Ермолино, по восточному берегу реки Протва, Маланьино, Скуратово.

В середине дня в штаб армии прибыл командующий армией генерал-лейтенант М. Г. Ефремов. О времени его прибытия в армию имеются разные данные. Помощник начальника разведки армии капитан A. M. Соболев утверждает, что он прибыл в армию 18 октября 1941 года.

В книге «Герой-командарм», основанной на воспоминаниях ветеранов армии, указывается дата — 17 октября.

По документам Главного управления кадров Красной Армии, дата вступления генерала Ефремова в должность — 25 октября.

Однако анализ архивных документов позволяет сделать однозначный вывод о том, что Михаил Григорьевич Ефремов прибыл в штаб армии и приступил к исполнению обязанностей командарма в середине дня 19 октября 1941 года. Все документы 18 октября, а также первой половины 19 октября были подписаны комбригом Онуприенко, но уже на распоряжении полковому комиссару М. А. Рза-Задэ о вступлении его в должность начальника Наро-Фоминского гарнизона, врученным ему в 17 часов 30 минут 19 октября 1941 года, стоит фамилия генерала Ефремова. Все последующие документы, распоряжения и приказы, сохранившиеся в архиве, подписаны генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым.

Во второй половине дня на станцию Нара для 173-й СД, которая ранее входила в состав 33-й армии, прибыло пополнение в количестве 1750 человек, вооруженное винтовками, двумя станковыми и двумя ручными пулеметами. Генерал Ефремов немедленно отправил начальнику штаба Западного фронта генерал-лейтенанту В. Д. Соколовскому телеграмму, в которой просил использовать это пополнение для 222-й СД, на что вскоре получил согласие штаба фронта.

Обстановка в полосе обороны армии продолжала ухудшаться с каждым часом. Обескровленные в предыдущих боях соединения и части армии оказывали врагу упорное сопротивление, однако были вынуждены отходить. На исходе были боеприпасы, имелись большие проблемы с организацией питания. Войска были вынуждены довольствоваться сухим пайком или тем, чем могло помочь местное население сел и деревень, оказавшихся в зоне боевых действий.

Столь же сложной была обстановка в полосах обороны остальных армий, оборонявшихся на подступах к Москве. Только благодаря мужеству и самоотверженности бойцов и командиров Красной Армии удавалось из последних сил сдерживать натиск немецких полчищ, рвавшихся к столице нашей Родины. В связи с угрожающим положением, создавшимся на подступах к Москве, и с целью мобилизации усилий войск и населения столицы на отпор врагу, Государственный Комитет Обороны 19 октября 1941 года принял постановление о введении в Москве и прилегающих к ней районах осадного положения.

Рано утром во все подчиненные соединения был отправлен приказ командующего 33-й армией генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова, в котором были определены боевые задачи по прочному удержанию занимаемых рубежей обороны. 1-я Гв. МСД, кроме этого, получила задачу быть готовой к уничтожению группировки противника в районе Орешково, Башкардово, Митяево.

Однако 458-й и 479-й ПП 258-й ПД противника, перегруппировавшие за ночь свои боевые порядки, после массированной артиллерийской и авиационной подготовки, при поддержке 10–15 танков перешли в наступление вдоль шоссе Боровск — Балабаново, нанеся главный удар на участках, которые обороняли воины 1289-го и 1291-го стрелковых полков 110-й СД.

Бойцы и командиры отразили первую атаку противника. Однако затем, когда вражеская пехота, произведя перегруппировку своих сил и средств, вновь перешла в атаку, в рядах обороняющихся возникло некоторое замешательство, оба полка дрогнули и, оставив занимаемый рубеж, стали в панике отходить. Противник, заметив это, усилил огонь артиллерии и, нарастив усилия, предпринял попытку обойти 1291-й СП с фланга, в результате чего отход частей 110-й СД превратился в бегство. Преследуемые атакующим врагом, 1291-й и 1289-й СП стали беспорядочно отходить вдоль Киевского шоссе.

Вскоре неорганизованный отход превратился в паническое бегство. Ни о каком сопротивлении врагу уже не было и речи. Полностью деморализованные подразделения 1291-го СП, переправившись несколько южнее Наро-Фоминска через р. Нара, даже и не пытались организовать оборону на восточном ее берегу.

^{Ополченцы Москвы. В составе 33-й армии было три дивизии народного ополчения г. Москвы (4, 5 и 6-я)}

Не выдержал удара противника и 1287-й СП, оборонявшийся на некотором удалении от главных сил дивизии, который также стал неорганизованно отходить в северном и северо-восточном направлениях южнее Киевского шоссе. По просьбе командира 110-й СД полковника С. Т. Гладышева начальник штаба 43-й армии полковник А. И. Боголюбов приказал прикрыть отход подразделений 1287-го СП огнем реактивных установок, которые дали три залпа по противнику, что позволило отступавшим подразделениям избежать полного разгрома и уничтожения.

В этой критической обстановке командованию 110-й СД не удалось удержать нити управления в своих руках, и оно, увлекаемое бегством подчиненных частей, также устремилось на восток к рубежу реки Нара. Многие, даже опытные, командиры оказались тогда заложниками сложившейся ситуации, и не всем из них удалось реализовать свой командирский потенциал. Дивизии в это время практически не существовало. Части и подразделения бежали, оставив занимаемый рубеж, куда глаза глядят. Паникой были охвачены не только войска, но и штабы, которым, как говорится, сам бог велел держать бразды управления, несмотря ни на что. Штаб 110-й СД был обнаружен только через два дня далеко за пределами своей полосы обороны.

Из журнала боевых действий 33-й армии:

«…Оттеснив части 110-й СД, пр-к занял к 12.00 ИЛЬИНО, МИШУКОВО, КОЗЕЛЬСКОЕ. Части 110 СД отходят для обороны на новый рубеж. Пехотные части, отходя, бросили материальную часть артиллерии, которая выводится из боя артиллеристами. В 15.35 пр-к занял МИШУКОВО, ТАТАРКА…»[13]

Таким образом, шоссе Киев — Москва оказалось неприкрытым нашими войсками, что позволяло противнику в считаные часы выйти непосредственно в район Наро-Фоминска.

Узнав об этом, находясь на командном пункте армии, располагавшемся в деревне Ново-Федоровка (сейчас улица Володарского. — Прим. автора), генерал Ефремов отправил в адрес командования 110-й СД следующее распоряжение:

«КОМАНДИРУ 110 СД ПОЛКОВНИКУ ГЛАДЫШЕВУ

КОМИССАРУ ДИВИЗИИ БАТ. КОМИССАРУ БОРМАТОВУ

1. Вы врагу открыли путь на Наро-Фоминск, бежав на новый рубеж, напугавшись самих себя.

2. Военный Совет дает вам срок до утра восстановить прежнее положение, пока противник не разобрался в темноте в вашем бегстве.

3. Если положение вами не будет к 7–8 часам 21.10 восстановлено, будете немедленно преданы суду как дезертиры, организаторы бегства с, поля сражения, за невыполнение боевого приказа.

(Генерал-лейтенант ЕФРЕМОВ»[14].)

Однако как ни старался майор Кузьмин, которому было поручено передать этот приказ командарма, обнаружить штаб 110-й СД и найти командира дивизии полковника С. Т. Гладышева ему так и не удалось. Только около 9 часов вечера штаб армии получил информацию о том, что штаб 110-й СД во второй половине дня сосредоточился в районе села Каменское. Для установления связи с ним было отправлено еще два офицера.

Спустя некоторое время было получено новое тревожное сообщение, на этот раз о том, что части 151-й МСБр, не выдержав удара превосходящих сил противника, начали беспорядочно отходить в восточном направлении, неся большие потери. Связь с бригадой прервалась. Но, несмотря на наступившую ночь, западнее и юго-западнее Наро-Фоминска продолжал кипеть ожесточенный бой. Подразделения и части отступавших дивизий перемешались, невозможно было понять, кто где находится. Но и в этой сложнейшей обстановке наши бойцы и командиры продолжали наносить врагу тяжелые потери, не считаясь ни с чем.

^{На подступах к столице. Октябрь 1941 года}

В 22 часа начальник Особого отдела 151-й МСБр лейтенант госбезопасности Тимофеев убыл в бригаду, имея при себе телеграмму Военного совета армии для передачи ее командованию бригады:

«КОМАНДИРУ 151 МСБР МАЙОРУ ЕФИМОВУ

ВОЕНКОМУ БРИГАДЫ СТ. БАТАЛЬОННОМУ КОМИССАРУ ПЕГОВУ

1. Предупреждаю вас: при повторном отходе бригады без разрешения командующего армией будете привлечены к судебной ответственности…

(М. ЕФРЕМОВ, М. ШЛЯХТИН, Б. САФОНОВ»[15].)

222-я СД силами одного стрелкового полка и отдельных батальонов дивизии продолжала оборонять прежний рубеж. 774-й СП, выдвигавшийся походным порядком в полосу обороны дивизии, до сих пор не прибыл в указанный ему район.

Обстановка продолжала ухудшаться с каждой минутой. Оставила свой рубеж 113-я СД, которая, не имея связи со штабом армии и своим соседом справа — 110-й СД, ввиду угрозы обхода флангов противником, по приказу командира дивизии отошла на восточный берег р. Истья.

Командование армии, зная состояние подчиненных соединений и частей, их крайне низкую укомплектованность бойцами, и особенно командным составом, предвидело, что войскам будет очень тяжело сдержать натиск превосходящих сил противника, однако никто не мог предположить, что события в течение одного дня примут такой негативный оборот.

Командование армии надеялось, что предпринятыми мерами можно будет стабилизировать фронт подчиненных соединений и частей и остановить продвижение противника. Помышлять о наступлении на Верею, как планировалось накануне, уже не приходилось.

Во второй половине дня стали поступать сведения, что передовые подразделения противника обнаружены в непосредственной близости от Наро-Фоминска, но подтвердить или опровергнуть эти данные штаб армии не мог. Одним из слабых мест в организации управления частями и соединениями 33-й армии в первые дни боев за Наро-Фоминск был низкий уровень организации связи с подчиненными соединениями, ввиду отсутствия необходимых средств связи как в армии, так и в подчиненных соединениях.

Штабу армии приходилось большую часть своих распоряжений и приказов передавать через офицеров связи, что в значительной степени затрудняло управление соединениями, не позволяло своевременно передавать приказы и распоряжения, получать необходимые данные и сведения от подчиненных для оценки складывавшейся обстановки и принятия решения. В редких, не терпящих отлагательства, случаях приказы и распоряжения передавались по радио, но и радиосредств катастрофически не хватало.

Из-за отсутствия точных данных о местах расположения штабов, которые перемещались по несколько раз в сутки, зачастую без согласования с вышестоящим командиром, необходимого транспорта и плохого состояния дорог, все боевые документы, как из штаба армии в подчиненные штабы, так и из подчиненных штабов в штаб армии, доставлялись с большим опозданием и зачастую уже не имели должной ценности вследствие происшедших за это время изменений в обстановке.

Единственным утешением этого дня было сообщение командира 1-й Гв. МСД полковника А. И. Лизюкова о том, что все подразделения дивизии разгрузились на станции Апрелевка и выдвигались в указанные им районы.

В течение ночи на 21 октября соединения и части 33-й армии продолжали вести тяжелые оборонительные бои с наступавшим противником, которому накануне удалось окружить ряд подразделений и частей 110-й СД и 151-й МСБр. Особенно тяжелым было положение 1289-го СП 110-й СД, попавшего в окружение севернее разъезда Башкино.

151-я МСБр, сдерживая натиск врага, вела бой на рубеже: Новоникольское, Алексино, Симбухово. В 4 км севернее ее, в районе Петрищево, держал оборону отдельный кавалерийский полк.

В оперативной сводке за день командир бригады докладывал:

«Доношу, что высланное для 151-го МСБР пополнение, в количестве 750 чел., до сих пор ко мне не поступило. Мои попытки разыскать не удаются, т. к. неизвестно, по какому маршруту оно следует.

В то же время доношу, что я вынужден выполнять не ту задачу, которую имею Вашим приказом, т. к., несмотря ни на что, СИМБУХОВО входит в полосу 222-й СД, последняя занимает оборону в р-не НАЗАРЬЕВО. Для того чтобы не открыть дорогу противнику через СУББОТИНО — СИМБУХОВО на МИНСКОЕ шоссе, я вынужден оборонять указанные пункты, на что сил у меня недостаточно.

(Командир 151-й МСБр майор ЕФИМОВ»[16].)

222-я СД продолжала удерживать рубеж Субботино, Потаращенков, Смолинское, Семидворье. Отдельные подразделения противника, обойдя левый фланг дивизии, действовали в его тылу, угрожая перерезать коммуникации дивизии.

^{Командир 5-й танковой бригады подполковник М. Г. Сахно}

175-й МСП 1-й Гв. МСД под командованием подполковника П. В. Новикова, усиленный взводом танков, занял оборону на рубеже: северная окраина Городище (сейчас это район улицы Найдова-Железова. — Прим. автора), западная окраина Наро-Фоминска, высота с отм. 201,8, далее на восток до реки Нара. Одновременно полк готовился к наступлению, которое планировалось командованием армии на утро 22 октября.

1-я рота 175-го МСП, под командованием лейтенанта Мирадонова и политрука Кожухова, направленная по распоряжению командира дивизии в разведку по шоссе Москва — Киев в направлении Балабаново, в районе д. Щекутино неожиданно столкнулась с противником. Почти три часа рота вела с ним бой и только под прикрытием темноты смогла отойти в исходное положение. 4-я рота этого же полка, направленная в разведку на Каменское, достигнув Атепцево, была остановлена сильным минометным огнем противника. Это означало, что населенные пункты, находившиеся всего в 3–5 км от Наро-Фоминска, были заняты противником.

Два батальона 6-го МСП в первой половине дня заняли оборону по южной окраине Наро-Фоминска, станция Нара, совхоз «Овощной» (сейчас ряд улиц города Наро-Фоминска на восточном берегу реки Нара южнее железнодорожного моста, включительно до улицы Погодина. — Прим. автора), Афанасовка. Местонахождение штаба полка и первого батальона, заблудившихся во время совершения марша со станции выгрузки Апрелевка, было неизвестно.

^{Военный комиссар 5-й тбр, Герой Советского Союза, старший батальонный комиссар A. В. Котцов}

Главная ударная сила дивизии — 5-я танковая бригада, имевшая в своем составе 38 танков и 8 бронемашин, в полном составе прибыла к утру в указанный район сосредоточения, 1 км северо-западнее деревни Ново-Федоровка. Командовал бригадой подполковник М. Г. Сахно, военным комиссаром бригады был Герой Советского Союза A. В. Котцов, удостоенный этого высокого звания еще за Халхин-Гол.

Таким образом, незащищенный войсками участок полосы обороны 33-й армии на направлении наиболее вероятного наступления противника оказался надежно прикрыт.

113-я СД всю ночь занималась инженерным оборудованием занятого ею рубежа обороны по р. Истья на участке: Шилово, Старо-Михайловское, Киселево, совхоз «Победа». Артиллерия дивизии (5 орудий 109-го ГАП) заняла огневые позиции по западной опушке леса восточнее Алопово.

Командование армии по-прежнему самую большую тревогу испытывало за судьбу 110-й СД, от которой в течение дня так и не поступило никакой информации, а посланные в дивизию делегаты связи в штаб армии не возвратились. В это время основная часть подразделений 1287-го и 1291-го СП и штаб дивизии уже находились на восточном берегу р. Нара в прилегающих к ней лесах.

Сильно поредевшие подразделения 1289-го СП, вырвавшиеся ночью из окружения, отбиваясь от противника штыками и гранатами, мелкими, разрозненными группами отошли в направлении Башкино, Рождество, Котово. У деревни Котово остатки полка вновь оказались в кольце врага, но, несмотря на это, бойцы и командиры продолжали мужественно сражаться с ним. После того как раненными попали в плен командир полка подполковник Н. A. Галагян и комиссар полка старший политрук A. M. Терентьев, небольшая группа красноармейцев и командиров смогла в ночь на 22 октября прорваться из окружения и выйти в районе деревни Конопеловка, 1,5 км северо-западнее Наро-Фоминска.

^{Командир сводного отряда, затем 1289-го сп, майор Н. A. Беззубов. Фото 1935 г.}

Почти в это же время, несколько правее участка обороны 175-го МСП, в районе ташировского поворота, с отрядом в 150 человек вышел из окружения командир 1283-го СП 60-й СД майор Н. A. Беззубов.

Командующий армией генерал Ефремов приказал майору Беззубову объединить под своим командованием остатки 1289-го СП и своего полка в отдельный отряд и занять оборону по восточному берегу реки Нара, правее 175-го МСП.

Отряду майора Беззубова волею судьбы будет суждено сыграть важную роль в обороне Наро-Фоминска. На протяжении всего периода боев на Наро-Фоминском направлении бойцы и командиры отряда с честью выполнят поставленные им задачи по обороне указанного участка, отразив не один десяток атак противника, нанеся ему большие потери. Большая заслуга в этом будет принадлежать умелому организатору, храброму и грамотному командиру, майору Беззубову[17] Николаю Александровичу, который уже через полтора месяца станет командиром 110-й стрелковой дивизии.

В это время штаб 110-й СД и штабные подразделения, численностью около 250 человек, сосредоточились в лесу южнее Сотниково, но об этом никто не знал. Штаб дивизии по-прежнему не имел связи со штабом армии и подчиненными частями.

В полночь из штаба Западного фронта была получена тревожная радиограмма:

«По имеющимся данным, противник небольшим количеством танков в 16.30 вышел в ТАШИРОВО (5 км сев.-зап. НАРО-ФОМИНСК).

КОМАНДУЮЩИЙ ПРИКАЗАЛ: Немедленно выявить фактическое положение в районе ТАШИРОВО и сегодня же ночью выбросить противника из ТАШИРОВО и прикрыть направление на КУБИНКА, овладев и твердо закрепив за собой ПЛЕСЕНСКОЕ силами стрелкового батальона, танками до батальона; КУЗЬМИНКА — батальон пехоты с танками и не менее батальона иметь в ТАШИРОВО.

Исполнение донести к 8.00 22.10.41 г.»[18].

Некоторое время спустя была получена еще одна радиограмма штаба Западного фронта, обеспокоенного положением дел в районе Наро-Фоминска:

«Командующий приказал: немедленно установить фактическое положение 110, 113, 222 СД и 151 МСБР.

В течение ночи выбить противника из ТАШИРОВО и занять силами до батальона, усиленного танками каждый из следующих пунктов: ТАШИРОВО, ПЛЕСЕНСКОЕ, КУЗЬМИНКА и упорно оборонять, не допустить противника на КУБИНКА.

Организовать круговую оборону на участке между 222 и 110 СД.

1 МСД немедленно сосредоточить НАРО-ФОМИНСК, подтянув эшелоны из АПРЕЛЕВКА и АЛАБИНО»[19].

К исходу дня штаб 33-й армии имел самые противоречивые сведения как о действиях и местонахождении противника, так и о положении своих соединений. Вносила свои коррективы в действие войск и погода. Дороги, вследствие осенней распутицы, были практически непроходимы для колесного транспорта, за исключением шоссе Наро-Фоминск — Кубинка и Наро-Фоминск — Бекасово.

Большинство немецких генералов в своих мемуарах, написанных после войны, раскрывая причины неудач немецких войск, очень много внимания уделяют «Ее Величеству Погоде», которая, по их мнению, стала чуть ли не первопричиной их поражения, забывая о том, что дороги пришли в негодность по обе стороны фронта. Мерзли от сильного холода не только немецкие солдаты и офицеры, но и наши бойцы и командиры.

Анализ трофейных документов показывает, что погодные условия стали тем фактором, который лишь осложнил ситуацию, которая начала складываться для соединений ГА «Центр» в результате усилившегося сопротивления войск Красной Армии. Не случайно в сводке ОКХ от 18 октября 1941 г. основное внимание было в первую очередь уделено именно «высокой обороноспособности русских», а не погодным условиям. На следующий день в очередной сводке командования сухопутных войск Германии появилась запись:

«…На фронте 4-й танковой группы противник по-прежнему оказывает упорное сопротивление и не сдает без боя ни пяди земли, ни одного дома…»[20].

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок еще 3 сентября 1941 г. отдал своим войскам распоряжение принять все необходимые меры для подготовки к действиям в условиях осенней распутицы и низких температур.

Исключительно сложная обстановка, сложившаяся на многих участках советско-германского фронта, вынудила командование Красной Армии принять ряд мер, которые неоднозначно оцениваются вот уже на протяжении многих лет после окончания войны. Одной из таких мер явилось создание заградительных отрядов. Приказ об их создании был издан Ставкой ВГК еще в середине сентября 1941 года, однако в силу отсутствия личного состава в армиях и дивизиях не спешили с его исполнением, как это ни парадоксально звучит. А там, где они были сформированы, зачастую участвовали в отражении наступления противника в одной цепи, вместе с боевыми подразделениями.

События последних дней в полосе действия Западного фронта, многочисленные факты самовольного оставления занимаемых рубежей, а порой просто бегства с поля боя заставили командование Западного фронта вновь вспомнить об этой «драконовской» мере. 21 октября 1941 года в адрес Военных советов армий ушел документ за подписью генерала армии Г. К. Жукова и члена Военного совета фронта Н. A. Булганина, в котором требовалось в двухдневный срок сформировать в каждой стрелковой дивизии заградительный отряд численностью не более батальона, в расчете по одной роте на стрелковый полк, подчиненный командиру дивизии и имеющий в своем распоряжении, кроме обычного вооружения, средства передвижения в виде грузовиков, нескольких танков и бронемашин.

На заградительные отряды возлагалась следующая задача: «…прямая помощь ком. составу в поддержании и установлении твердой дисциплины в дивизиях, приостановка бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед применением оружия, ликвидировать инициаторов паники и бегства, поддержка честных боевых элементов дивизии, не подверженных панике, но увлекаемых общим бегством»[21].

Немецкие войска, используя темное время суток и промежутки в боевых порядках соединений и частей армии, в ночь на 22 октября 1941 года незаметно вышли к западной и юго-западной окраинам Наро-Фоминска, районного центра Московской области, расположенного в 70 км от центра столицы с юго-западного направления, вблизи Киевского шоссе, строительство которого было начато за несколько лет до войны.

Передовые подразделения 258-й ПД противника, достигшие населенных пунктов Таширово и Новинское, расположенных в 5–6 км северо-восточнее Наро-Фоминска, перед собой не имели никаких войск, не считая нескольких сотен бойцов и командиров отряда под командованием майора Беззубова, занимавших оборону по восточному берегу р. Нара.

Командарм всю ночь уточнял обстановку, заслушивал доклады командиров соединений и начальников служб, а когда прибыло пополнение для 222-й СД — 2600 человек, нашел время побеседовать с ним. После беседы Михаил Григорьевич распорядился направить в 222-ю СД 1300 человек, а вторую половину пополнения распределить между частями 1-й Гв. МСД полковника Лизюкова и отряда майора Беззубова, перед которым некоторое время назад была поставлена задача: утром выбить противника из окрестностей Наро-Фоминска.

Только отсутствием достоверных сведений о силе противника и характере его действий можно объяснить постановку командармом такой нереальной боевой задачи. Так, отряд под командованием майора Беззубова, равный по численности двум батальонам, получил приказ уничтожить противника в районе дома отдыха «Турейка», Таширово, Чешково, Редькино, Алешково, Алексеевка и по выполнении этой задачи перейти к обороне рубежа: Никольское — Плесенское, Чешково, Алексеевка[22], что было не под силу целой стрелковой дивизии. Но это станет ясно только утром, когда части 1-й Гв. МСД и сводный отряд майора Беззубова столкнутся с явно превосходящим их по силам противником.

В 5 часов 30 минут, после непродолжительной артиллерийской подготовки, отряд майора Беззубова завязал бой с подразделениями противника в районе деревни Конопеловка. В шесть часов перешла в наступление 1-я Гв. МСД.

175-й МСП, усиленный взводом танков, имел задачу уничтожить противника на подступах к Наро-Фоминску и выйти на рубеж искл. Алексеевка, разъезд 75 км (сейчас станция «Латышская». — Прим. автора), Котово.

3-й батальон капитана А. И. Красночиро продвинулся вперед на 1–1,5 км и, достигнув опушки леса 1 км юго-западнее высоты с отм. 201,8, был остановлен сильным пулеметным и артиллерийским огнем противника.

2-й батальон старшего лейтенанта П. М. Андронова, наступавший левее, на подступах к разъезду 75 км был остановлен сильным артиллерийским и минометным огнем противника из населенного пункта Котово.

Командир полка подполковник П. В. Новиков, руководивший боем с НП, находившегося на участке наступления 3-го батальона, видел, как начала захлебываться атака его подразделений. Было очевидно, что противник хорошо продумал систему огня и построение обороны, к тому же наличие большого количества огневых средств — артиллерии, минометов и пулеметов — позволяло наносить поражение нашим атакующим подразделениям с дальних дистанций.

6-й МСП в это же время перешел в наступление, пытаясь выйти на рубеж Елагино, Горчухино. При подходе к Горчухино подразделения полка были встречены сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника. Положение усугублялось тем, что активно действовала его авиация, наносившая сильные бомбовые удары по боевым порядкам полка. Стрелковые батальоны, неся потери, были вынуждены залечь и вести огневой бой с противником на достигнутом рубеже. Неоднократно подвергался бомбардировке с воздуха и штаб полка, находившийся в районе совхоза «Овощной».

Подразделения 258-й ПД, усиленные танками, занимавшие оборону по западному берегу реки Нара в районе Таширова, дома отдыха «Турейка», без особого труда отразили попытку отряда Беззубова захватить плацдарм на противоположном берегу р. Нара. Понеся потери, отряд отошел на восточный берег и занял оборону на участке: дача «Конопеловка», поворот дороги, 700 м восточнее Таширово, дом отдыха «Турейка».

Во второй половине дня противник форсировал в узком месте р. Нара и захватил дачу «Конопеловка», выбив оборонявшееся там одно из подразделений отряда майора Беззубова. Частью сил немецкая пехота вышла к военному городку, но была остановлена огнем 2-й стрелковой роты 1-го батальона, оборонявшегося в районе военного городка. Батальоном командовал старший политрук А. И. Антонов.

После того как 3-й батальон был остановлен огнем противника, командир 175-го МСП подполковник Новиков принял решение вместе с комиссаром полка батальонным комиссаром A. M. Мячиковым выдвинуться на командный пункт полка и доложить командиру дивизии об обстановке. Проезжая на автомобиле по одной из улиц на северо-западной окраине Наро-Фоминска, они неожиданно наткнулись на колонну наших грузовиков, занявших всю узкую проезжую часть дороги; объехать их не было никакой возможности. Справа впереди, у фабричного рабочего городка, послышалась стрельба. П. В. Новиков приказал водителю найти объезд по соседней улице, а сам с комиссаром и адъютантом решил добираться до штаба полка, который находился недалеко от церкви за рекой Нара, пешком.

Однако идти пришлось недолго. Из поперечной улицы, метрах в ста пятидесяти от них, один за другим стали выбегать перепуганные бойцы тыловых подразделений и водители машин. Они быстро пересекали дорогу и скрывались за домами на противоположной стороне улицы. Справа впереди продолжала нарастать стрельба. Новиков пытался задержать бежавших в панике красноармейцев, но на его окрик никто не обратил внимания. Вдруг на соседней улице появилась группа немецких солдат. Их было человек десять. Открыв с ходу огонь из стрелкового оружия, они первыми же выстрелами убили адъютанта командира полка Николая Штейна и тяжело ранили Новикова. Выпустив вдоль улицы еще несколько очередей, немецкие пехотинцы перешли на другую сторону и не спеша направились вниз, к центру города.

Батальонный комиссар Мячиков, щуплый и маленький ростом, некоторое время тащил на себе тяжелораненого командира, а затем, обессилев, пополз с ним на четвереньках.

О том, что в юго-западную часть Наро-Фоминска проникли немецкие автоматчики и сеют там панику, в штабе полка узнали от шофера командира полка. Он первым поднял тревогу. Пробираясь к фабрике боковой улицей, водитель сначала наткнулся на группу перебегавших улицу и торопливо отстреливающихся бойцов, а затем попал под огонь вражеских автоматчиков. В штаб машина прибыла с пробитым кузовом.

Спустя некоторое время в расположении стрелковой роты 2-го батальона, оборонявшейся у городского парка, появился комиссар полка A. M. Мячиков, в мокрой шинели, запятнанной кровью командира и густо выпачканной грязью.

Недалеко от парка, возле каменного моста, он нашел командира и комиссара дивизии. Рядом с ними, на развилке улиц, наготове находился взвод танков. Комиссар полка доложил им о случившемся. Полковник Лизюков приказал Мячикову взять один из танков и немедленно пробиться на нем к тому месту, где остался раненый командир полка.

Танк сорвался с места, проскочил через мост и, не сбавляя хода, понесся по главной улице в гору, мимо ворот прядильно-ткацкой фабрики, мимо здания городского совета, к тому месту, где остался подполковник П. В. Новиков. Но на том месте его уже не было. Позднее подполковник Новиков был найден среди бойцов и командиров, павших в ходе боя в городе. Так погиб один из лучших командиров 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии, бесстрашный и мужественный офицер, командир 175-го мотострелкового полка подполковник Новиков Павел Вениаминович.

Уже к десяти часам дня, понеся значительные потери в личном составе, 175-й МСП и 6-й МСП были вынуждены перейти к обороне на достигнутом рубеже, а затем под натиском превосходящих сил противника начали отходить к западной и юго-западной окраинам Наро-Фоминска, куда уже просочились достаточно крупные силы противника. Часть подразделений 175-го МСП попала в окружение в районе фабричного поселка.

В 11 часов командный пункт штаба армии в Ново-Федоровке подвергся бомбардировке шести самолетов противника, в связи с чем командующий армией дал команду переместить КП сначала в д. Кузнецово, а с 16 часов — в д. Яковлевское, находившиеся северо-восточнее Наро-Фоминска[23].

Во второй половине дня отдельные вражеские подразделения пытались переправиться на восточный берег реки Нары, у северной окраины Наро-Фоминска. Однако бойцы 2-го батальона 175-го МСП отбили его атаку, не допустив противника на восточный берег.

Исключительно сложная обстановка сложилась во всей полосе боевых действий армии. Тяжелые бои шли на всех участках, но особенно трудно было частям 1-й Гв. МСД. Стрелковые батальоны 6-го и 175-го МСП сражались с врагом, не имея огневой связи друг с другом, в условиях окружения ряда подразделений, ведя бой в городе, где особенно трудно поддерживать взаимодействие с соседями и не приходится надеяться на поддержку огня своей артиллерии.

Большую тревогу испытывал командарм за положение дел на правом фланге, где вела боевые действия 151-я МСБр, от которой в течение всего дня не поступило ни одного боевого донесения. Радиосвязь с бригадой отсутствовала.

Накануне бригада остатками своих частей вела тяжелые кровопролитные бои с наступающим противником на широком фронте, который временами достигал 14 км, на что явно не было ни сил, ни средств. Батальоны вели боевые действия, не имея ни тактической, ни огневой связи друг с другом. Штаб бригады действиями подчиненных частей практически не управлял, ввиду отсутствия связи, удаленности частей и слабой организации управления со стороны командования бригады. Батальоны, по сути дела, были предоставлены самим себе. За неделю непрерывных боев численность бригады сократилась в шесть раз, в танковом батальоне осталось всего три танка.

455-й МСБ сдерживал наступление противника, обороняясь на восточной окраине Ново-Никольского.

454-й МСБ сражался с противником южнее с. Ново-Ивановское, однако точных сведений о нем штаб бригады не имел.

453-й МСБ, имевший в своем составе всего около 90 человек, оборонял рубеж Алексино, северная окраина Симбухово[24].

На правом фланге бригады вели бой с противником остатки подразделений 185-го СП численностью 32 человека. К исходу дня, вследствие понесенных потерь, полк прекратил свое существование.

Около 12 часов дня противник силой до двух рот, воспользовавшись отсутствием сплошного фронта обороны между 454-м и 455-м МСБ, вышел им в тыл, атаковал штаб бригады, находившийся в Колодкино, и разгромил его. Остатки штаба отошли к деревне Архангельское[25].

В 15 часов в штаб армии поступило донесение от командира 222-й СД, в котором сообщалось о том, что дивизия с утра ведет бой с частями противника на рубеже Субботино, Назарьево. Противник стремился в районе деревни Семидворье обойти дивизию с правого фланга. Командование дивизии вынуждено было просить помощи у 151-й МСБр. Совместными усилиями продвижение противника было остановлено.

Во второй половине дня в дивизию прибыло пополнение в количестве 1300 человек, и почти одновременно подошел 774-й СП. Это позволило несколько стабилизировать обстановку на этом направлении.

Штаб 110-й СД располагался в лесу южнее д. Сотниково, не имея никаких данных о том, где находятся подчиненные части, за исключением 1287-го СП, подразделения которого располагались поблизости. Связи с другими полками, как и со штабом армии, не было.

Подразделения 1287-го СП, избежавшие разгрома во время отступления, находились в это время в районе населенных пунктов Шаламово, Мыза, оставив после себя реку Нара и даже не предприняв попытки занять оборону на ее восточном берегу. Пятые сутки бойцы и командиры питались, как говорится, чем бог послал.

1289-й СП, по сути дела, не существовал. Только отдельным группам его бойцов удалось отойти на восточный берег р. Нара в районе Таширово.

Но самое удивительное произошло с 1291-м СП, который, увлекаемый неведомой силой, продолжал свое бегство на восток, оставив далеко позади и Наро-Фоминск, и Апрелевку.

Командованию 113-й СД, также находившемуся в некоторой растерянности, к исходу дня все же удалось взять ситуацию в подчиненных частях под свой контроль, несмотря на то что ряд подразделений также находился неизвестно где. Остатками стрелковых полков дивизия заняла оборону на рубеже: лес восточнее Аристова, лес восточнее Старо-Михайловского, Алопово. Штаб дивизии находился в д. Савеловка. Связи со штабом армии также не было, как не было ни продуктов, ни боеприпасов.

За шесть суток боев на Наро-Фоминском направлении с 16 по 21 октября 1941 года только 110-я стрелковая дивизия потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 6179 бойцов и командиров[26].

В 16 часов генерал-лейтенант М. Г. Ефремов, понимая всю сложность обстановки, складывавшейся в районе Наро-Фоминска, был вынужден отправить на имя командующего войсками Западного фронта донесение следующего содержания:

«КОМЗАПФРОНТА ГЕНЕРАЛУ ЖУКОВУ.

1. Положение к 16.00 создается весьма серьезное для города НАРО-ФОМИНСК.

Противник, просачиваясь лесными массивами и выбрасывая десанты своих головорезов, окружает город, тесня части 1-й МСД и подброшенный полк в 1200 бойцов 110 СД.

2. Противник несет огромные потери от наших действий, но и потери у нас большие.

3. К 16.00 22.10.41 противник занимает следующее положение: до полка пехоты с танками в р-не ТАШИРОВО, КРАСНАЯ ТУРЕЙКА, АЛЕКСЕЕВКА. До 2-х полков непосредственно юго-западнее и южнее города. До полка мотопехоты наступает на АФАНАСОВКА с юга.

Неустановленные силы перерезали шоссе у ЗОСИМОВА ПУСТЫНЬ. Часть противника ворвалась в северную окр. города. Батальон 175 МП и батальон 6 МП ведут бой в КОТОВО, АТЕПЦЕВО.

4. Действия противника беспрерывно поддерживаются его авиацией. Убедительно прошу помочь нашей авиацией бомбардировкой колонны двигающейся из КУЗЬМИНКА на город.

Прошу прислать несколько самолетов У-2 для установления связи.

(Командарм 33 генерал-лейтенант М. ЕФРЕМОВ,) (Член Военного совета бриг, комиссар М. ШЛЯХТИН»[27].)

К вечеру бой за Наро-Фоминск достиг своей наивысшей точки. Противник, нарастив усилия, ввел в бой свежие резервы. Бойцы и командиры 1-й Гв. МСД сражались героически, не обращая внимания на то, что временами нельзя было понять, где находится противник, а где наши подразделения.

1-й батальон 175-го МСП, сражавшийся весь день в окружении, только к вечеру смог пробиться к своим и отойти на восточный берег р. Нара. 3-й батальон вел бой в юго-западной части города, будучи прижатым противником к реке. Таким образом, к исходу дня большая часть Наро-Фоминска оказалась в руках противника.

Ближе к вечеру, пользуясь отсутствием сплошного фронта на стыке 1-й Гв. МСД и 110-й СД, до роты пехоты 479-го ПП проникло в глубь нашей обороны, выйдя в район станции Зосимова Пустынь, недалеко от командного пункта армии. Для уничтожения просочившейся пехоты противника командарм отправил небольшой отряд, составленный из бойцов штабных и тыловых подразделений.

В 18.50 штабом армии была получена грозная телеграмма командующего войсками фронта:

«КОМАНДАРМУ 33 ЕФРЕМОВУ

Противник, пользуясь вашей неповоротливостью, беспечностью и непониманием важности Кубинского направления, перехватил шоссе мелкими группами.

Приказываю немедленно развернуть всю 1 МСД, уничтожить противника в районе ТАШИРОВО, ПЛЕСЕНСКОЕ, КУЗЬМИНКА и закрыть разрыв между 222 СД и 110 СД, заняв фронт ПЛЕСЕНСКОЕ, АТЕПЦЕВО.

Танковую бригаду немедленно ввести в дело для уничтожения противника в районе ТАШИРОВО и очистки шоссе.

Предупреждаю, если будете сидеть сложа руки, противник немедленно займет район КУБИНКА и поставит в катастрофическое положение 5 АРМИЮ.

(ЖУКОВ, БУЛГАНИН»[28].)

Понять генерала армии Г. К. Жукова можно: создалась явная угроза прорыва противника к Москве. Враг лез напролом, понимая, что, если сейчас он не сможет пробить себе дорогу на Москву, в последующем это будет сделать намного тяжелее. Однако распоряжение довольно странное, если не сказать больше. Как можно было в тот момент развернуть всю 1-ю Гв. МСД для того, чтобы уничтожить противника в районе Таширово, если дивизия уже сутки вела кровопролитный бой в условиях непосредственного соприкосновения с противником в городских кварталах Наро-Фоминска?

Штаб Западного фронта, по всей видимости, на тот момент не в полной мере владел обстановкой, сложившейся на Наро-Фоминском направлении.

Тяжело было не только 33-й армии. Все армии Западного фронта из последних сил оказывали ожесточенное сопротивление противнику. Войска несли неимоверно большие потери: дивизии по своей численности и возможностям стали полками, полки — батальонами, батальоны — ротами. Росло число убитых и раненых, неимоверно большим было, подаваемое в донесениях, количество пропавших без вести. В некоторых соединениях и частях их было в несколько раз больше, чем убитых и раненых, вместе взятых.

К концу дня практически не существовало не только 110-й СД, но и 151-й МСБр, остатки которой еще продолжали сопротивляться врагу в окрестных лесах. Наступившая ночь заставила несколько приутихнуть канонаду боя, но все понимали, что развязка еще впереди. Войска готовились к дальнейшей борьбе за Наро-Фоминск и его окрестности. Тяжело было всем: и пехотинцам, и артиллеристам, и тыловикам. С неимоверным напряжением сил трудились воины всех специальностей, обеспечивая боевые действия войск, сражавшихся у Наро-Фоминска.

Воины 22-го отдельного саперного батальона под непрерывным огнем в течение дня вели работы по восстановлению дороги Шеломово — Бекасово для того, чтобы наладить подвоз материальных средств к соединениям и частям армии. Без устали трудились связисты, медики, воины тыловых подразделений.

В боевом донесении командующему Западным фронтом об итогах боевых действий за день, отправленном в 4 часа утра, Военный совет 33-й армии докладывал:

«1. В течение 22.10.41. противник вел энергичное наступление на фронте ТАШИРОВО, БАЛАБАНОВО, с главными усилиями в направлении НАРО-ФОМИНСК.

2. 1 ГМСД, 1289 СП и ОТРЯД МАЙОРА БЕЗЗУБОВА, наступавшие на участке ТАШИРОВО, АТЕПЦЕВО столкнулись с двумя пехотдивизиями противника, поддерживаемых 27 бомбардировщиками. Одна ПД противника — 258, наступала южнее дороги КУЗЬМИНКА, НАРО-ФОМИНСК, и другая дивизия, неустановленной нумерации наступала по дороге от КУЗЬМИНКА и севернее ее.

В результате дневного боя противник понес большие потери, и к исходу 22.10 наши части удержали рубеж по восточному берегу р. НАРА на участке восточнее ЕРМАКОВО, дачи южнее города и далее фронтом на юг до ИВАНОВКА. Попытка пр-ка перехватить дороги от НАРО-ФОМИНСКА на с.в. в районе ЗОСИМОВА ПУСТЫНЬ приостановлены, передовые части обходящей колонны до полка пехоты остановились в лесу южнее ЗОСИМОВА ПУСТЫНЬ. 1 ГМСД подготавливает контратаку для овладения западной частью города. Шоссе на КУБИНКА обеспечивается разведкой, усиленной танками.

3. По данным, доставленным в 20.00 22.10.41. летчиком от 110 и 113 дивизий, последние расстроены дневным боем с наступающим противником. 110 СД силами до 200 бойцов с оставшейся артиллерией (три батареи) удерживала КАМЕНСКОЕ. 113 СД до 400 бойцов отходила под натиском противника к опушкам леса восточнее линии АРИСТОВО, МАШКОВО. Положение этих дивизий уточняется Штармом.

4. О действиях 151 МСБР и 222 дивизии донесений не имею. По сведениям Штарма, 151 МСБР к 13.00 22.10 отошла на АРХАНГЕЛЬСК.

(Командующий 33-й армией) (генерал-лейтенант М. ЕФРЕМОВ»[29].)

Ночью было получено сообщение из штаба фронта о состоянии и местонахождении частей 110-й и 113-й СД, на поиски которых был отправлен один из офицеров оперативного управления фронта.

«КОМАНДАРМУ 33 ЕФРЕМОВУ

По сообщению офицера связи Штаба фронта, 110 СД занимает оборону КАМЕНСКОЕ, РЫЖКОВО, Штадив КЛОВО.

Положение на 16.30 22.10. противника перед фронтом нет. Противник на правом фланге дивизии занимает АТЕПЦЕВО, СЛИЗНЕВО. На фронте оборону занимает всего 200 человек, по сообщению НО-1 Штадива 110, где остальные люди, он не знает, якобы собираются где-то. В дивизии нет продовольствия и огнеприпасов.

113 СД на то же время 16.30 22.10 занимала оборону на фронте лес вост. АРИСТОВО, лес вост. СТАРО-МИХАЙЛОВСКОЕ, АЛОПОВО. Штадив 113 — отм. 160,8 юго-зап. САВЕЛОВКА.

Противник перед дивизией на правом фланге до 2 рот, в центре мелкие группы, на левом фланге до 3 батальонов с отдельными танками.

В дивизии в полках на рубеже обороны правофланговом полку — 150 человек, центральном — 175 человек и левофланговом 90 человек. Артиллерия не имеет совершенно снарядов, мало патрон. В дивизии нет продовольствия. По сообщению командира дивизии, посланные за снарядами и продовольствием машины к 16.30 еще не прибыли и где находятся, не знает.

КОМФРОНТА ПРИКАЗАЛ:

Послать в дивизию члена Военного совета армии с командирами для наведения порядка в дивизиях и принять немедленно меры к обеспечению дивизий продовольствием и огнеприпасами.

Наладить регулярную связь с дивизиями делегатами, радио- и самолетами связи.

Исполнение донести.

(СОКОЛОВСКИЙ, КАЗБИНЦЕВ»[30].)

Под утро прибыл связной от командира 151-й МСБр, который передал донесение командира бригады об итогах боя за прошедший день, что позволило штабу армии получить некоторую информацию о состоянии дел в бригаде.

«КОМАНДУЮЩЕМУ 33 АРМИЕЙ

23.10.41 г.

Доношу, что 22.10.41 г. в 11.00 части 151 МСБР занимали положение: 185 СП в составе 32 чел. оборонял НИКОЛАЕВКА, обеспечивая правый фланг бригады, 453 МСБ прочно удерживал рубеж: ТАГАНОВО — АЛЕКСИНО, трижды переходя в контратаки, выбивая противника с вост. берега р. ИСМА (состав 150 чел.), 455 МСБ с 2-х часов 22.10.41 г. совместно с двумя эскадронами 1 ОС. КАВ. ПОЛКА оборонял НОВО-НИКОЛЬСКОЕ, НОВО-МИХАЙЛОВСКОЕ, препятствуя обходу с правого фланга 151 МСБР (количественный состав 455 МСБ — 90 чел.).

С утра 22.10.41 г. противник группами до роты-батальона, с минометами, начал просачиваться через боевые порядки бригады на правом фланге, стремился выйти на шоссе ВЕРЕЯ — ДОРОХОВО, на участке ГРИБЦОВО — НОСОДИНО.

Мною были приняты меры ликвидации прорвавшегося противника — высланы все имеющиеся резервы, организованы отходящие подразделения 50 СД, в результате чего противник был остановлен.

В 11.00 22.10.41 г. противник, силою до роты автоматчиков, с двумя пулеметами и минометами, напал на штаб 151 МСБР.

В течение 30 мин. штаб держался, после чего я принял решение отвести штаб в лес, т. к. оборонять штаб было некому. Выйдя в лес, попытался выйти к своим войскам, в р-н СИМБУХОВО, но этого сделать не удалось.

В настоящее время части бригады в следующем положении: 200 чел. обороняют СИМБУХОВО (453 МСБ и 1 рота 455 МСБ), остальными частями обороняется рубеж: ГРИБЦОВО — НИКОЛЬСКОЕ. В состав частей, обороняющих этот рубеж, входят: рем. рота 455 МСБ — всего в количестве до 100 чел. 185 СП, действующий с 151 МСБР, имея 22.10.41 г. 32 чел., к утру 23.10.41 г. потерял последних…

(ЕФИМОВ»[31].)

222-я СД вела бой с противником в районе Субботино, высота с отм. 224,0, Назарьево. Учитывая тяжелое положение, сложившееся в 151-й МСБр, командующий армией приказал командиру дивизии полковнику Новикову подчинить себе остатки бригады и организовать оборону на этом направлении. Однако вскоре обстановка в полосе 222-й СД, которую с флангов начал обходить противник, резко ухудшилась, и командование дивизии было вынуждено принимать срочные меры, чтобы избежать окружения и разгрома. О взаимодействии с остатками частей 151-й МСБр уже не было и речи.

С наступлением рассвета во всей полосе обороны 1-й Гв. МСД снова разгорелся ожесточенный бой. Действия противника активно поддерживала авиация, которая весь день наносила бомбо-штурмовые удары то по боевым порядкам наших войск, то по огневым позициям артиллерии, не забывая периодически расстреливать с воздуха тыловые колонны. Отдельные подразделения 175-го МСП продолжали вести уличные бои в жилых кварталах Наро-Фоминска, отбивая яростные атаки врага. Юго-западная часть города в течение дня дважды переходила из рук в руки.

^{Развалины шедового корпуса. Снимок сделан в декабре 1941 г., сразу после освобождения Наро-Фоминска}

В корпусах прядильно-ткацкой фабрики и фабричном городке шел бой буквально за каждый этаж, за каждую лестничную клетку.

Во второй половине дня противник, тесня наши войска к реке Нара, «на плечах» отступавших подразделений 3-го батальона 175-го МСП вышел к каменному мосту и по нему переправился на восточный берег, захватив плацдарм в районе церкви Святого Николая Чудотворца. Кровопролитный бой разгорелся непосредственно у церкви, где оборонялись воины разведывательной роты. Отдельные подразделения противника вышли в район станции Нара, где находился штаб 6-го МСП.

К вечеру бой за Наро-Фоминск приобрел еще более жестокий характер. Противник, не выдержав яростных контратак гвардейцев полковника Лизюкова, к исходу дня был вынужден отойти на западный берег. Гвардейцы Лизюкова, закрепившись на восточном берегу, в ходе неожиданной атаки выбили противника из шедового фабричного корпуса на территории ткацко-прядильной фабрики, находившегося в излучине реки Нара и примыкавшего к одному из мостов, и заняли там оборону. Воины 4-й стрелковой роты 175-го МСП под командованием старшего лейтенанта А. И. Кудрявцева и политрука Дьякова обороняли это здание в течение всего периода боев за Наро-Фоминск.

Успешно выполнил свою задачу и небольшой отряд 175-го МСП под командованием батальонного комиссара A. M. Мячикова. Отряд выбил немцев из военного городка и деревни Конопеловка, которые противник занял накануне вечером. Кубинское шоссе вновь стало свободным для проезда.

^{Церковь Святого Николая Чудотворца, разрушенная в период боев с противником в конце октября 1941 г.}

Остальные соединения и части армии также весь день вели бой с противником. Особенно сложной продолжала оставаться обстановка в полосе обороны 151-й МСБр. Командир бригады майор Ефимов, полностью утратив контроль за ходом боевых действий, после разгрома противником штаба бригады бросил поле боя и вместе с комиссаром бригады, старшим батальонным комиссаром Пеговым, самостоятельно прибыл в штаб армии. Однако доложить что-либо конкретное о положении и состоянии частей бригады ни он, ни комиссар не смогли. По непроверенным данным, часть подразделений бригады отошла на рубеж Симбухово, Дорохово, другая часть действовала в районе д. Архангельское.

Генерал Ефремов вместе с членами Военного совета армии бригадным комиссаром Шляхтиным и генерал-майором Кондратьевым дал должную оценку действиям командира и комиссара бригады, квалифицировав их как позорное бегство с поля боя. Им была поставлена задача — немедленно выехать в бригаду, найти и собрать оставшиеся подразделения и продолжить выполнение поставленной боевой задачи.

222-я СД весь день вела бой с подразделениями 258-й ПД, занимая оборону по рубежу: Субботино, Назарьево, Семидворье, фронтом на юг-запад. Противник при поддержке танков и огня артиллерии стремился не только захватить указанные населенные пункты, которые героически обороняли воины дивизии совместно с остатками подразделений 151-й МСБр, но и окружить части дивизии. Во второй половине дня части дивизии под угрозой окружения были вынуждены с боем отойти в район населенных пунктов Шубинка и Бавыкино. Но, несмотря на принятые меры, противнику все же удалось сомкнуть вокруг дивизии кольцо окружения.

Поздно вечером дивизия получила задачу — с утра 24 октября нанести удар в направлении Слепушкино, Горки, Маурино, прорвать кольцо окружения противника и выйти на рубеж Маурино, школа агитпункта, где и занять оборону.

Очень сложной продолжала оставаться обстановка на левом фланге армии. Десятикилометровый участок местности от Атепцево до Каменского по-прежнему не был занят нашими войсками, и только отсутствие у противника достаточного количества сил и средств не позволило ему продвинуться вперед и полностью отрезать крайне малочисленные 110-ю и 113-ю СД от главных сил армии и уничтожить их.

По приказу командира 110-й СД полковника Гладышева 1287-й СП, имевший к тому времени в своем составе всего около 200 человек с шестью 85-мм орудиями и батарею противотанковой артиллерии, занял оборону на рубеже: Каменское, Клово. Связи со штабом армии по-прежнему не было, поэтому снабжение отсутствовало. Продуктов уже давно не было, приходилось считать каждый снаряд и патрон. Положение дивизии было просто катастрофическим.

113-я СД, имевшая в составе своих частей всего около 450 бойцов и 9 орудий, ночью оставила занимаемые позиции и по приказу командира дивизии отошла на рубеж: Рыжково, Никольские дворы, лес северо-восточнее, перехватывая дорогу, идущую от Варшавского шоссе на Романово[32].

^{Начальник штаба армии генерал-майор А. К. Кондратьев. Фото 1938 г.}

Одной из причин, значительно затруднявшей ведение устойчивой обороны соединениями 33-й армии, в тот период было то обстоятельство, что они сражались с врагом изолированно друг от друга, под угрозой обтекания флангов противником.

151-я МСБр держала оборону, находясь в четырех километрах от 222-й СД, которая, в свою очередь, вела боевые действия в 14 км (!) от 1-й Гв. МСД. Промежуток местности, не занятый войсками между 1-й МСД и левофланговыми дивизиями, составлял около 10 км. 113-я СД и 110-я СД также не имели сплошного фронта, ведя боевые действия на удалении до 3 км друг от друга.

Проанализировав сложившуюся обстановку, генерал-лейтенант Ефремов пришел к выводу, что если не ликвидировать разрывы между соединениями, то удержать занимаемый рубеж будет невозможно. Командарм принял решение путем отвода частей 222-й СД и 151-й МСБр на рубеж р. Нара, на участке Маурино — Любаново, примкнуть их к правому флангу 1-й Гв. МСД, а заняв 110-й и 113-й СД рубеж Бараки, Горчухино, Могутово, Мачихино, создать сплошной рубеж обороны с 1-й Гв. МСД южнее Наро-Фоминска. Кроме этого, в целях согласованных действий наших войск в районе пионерлагеря, находившегося у развилки дорог на Кубинку и Верею, командующий армией приказал переподчинить сводный отряд майора Беззубова командиру 1-й Гв. МСД.

Предложение командующего 33-й армией, несмотря на его видимую целесообразность, было вначале неоднозначно оценено командованием Западного фронта, однако на этот раз разум победил эмоции, и генерал армии Г. К. Жуков разрешил отвести войска на рубеж, указанный генералом Ефремовым. При этом командующий фронтом вполне обоснованно потребовал, чтобы передний край обороны 110-й и 113-й СД проходил ближе к р. Нара, для чего необходимо было выбить противника из ряда населенных пунктов на ее восточном берегу, которые он успел ранее занять.

Сомкнув свои боевые порядки и ликвидировав промежутки, не занятые войсками, 33-я армия повысила надежность своих оборонительных рубежей, что сыграло важную роль в психологической устойчивости войск, которые уже устали вести боевые действия, постоянно находясь под угрозой обхода противником с флангов. Только в течение 22 и 23 октября подразделениями зенитной артиллерии армии и фронта было уничтожено пять самолетов противника, из них 2 бомбардировщика в районе поселка Алабино и 3 — в районе деревни Ново-Федоровка.

Пошла третья бессонная ночь боев за Наро-Фоминск. В час ночи из штаба фронта неожиданно пришла телеграмма следующего содержания:

«КОМАНДАРМУ 33 ЕФРЕМОВУ

ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОЙ ПЕРЕДАЧИ

КОМДИВУ 1 МСД ЛИЗЮКОВУ, КОМИССАРУ 1 МСД МЕШКОВУ

Тов. СТАЛИН лично приказал передать тов. ЛИЗЮКОВУ и тов. МЕШКОВУ, что он считает делом чести 1-й МСД очистить к утру 24.10 НАРО-ФОМИНСК от противника. Об исполнении этого приказа тов. ЛИЗЮКОВУ и тов. МЕШКОВУ доложить 24.10 лично тов. СТАЛИНУ

(ЖУКОВ, БУЛГАНИН»[33].)

Генерал-лейтенант М. Г. Ефремов немедленно вызвал на командный пункт армии командира и комиссара дивизии, командиров 175-го и 6-го МСП и в присутствии членов Военного совета армии довел им содержание телеграммы. По воспоминаниям очевидцев, на мгновение в помещении штаба воцарилась мертвая тишина. Никто из присутствующих не ожидал такой реакции руководства страны на ход боевых действий в районе Наро-Фоминска. Совещание и постановка задач были предельно короткими, все присутствующие хорошо понимали, что означает для каждого из них эта телеграмма. Было ясно: надо или умереть, или выполнить поставленную задачу. Следует отметить, что за три дня предыдущих боев за Наро-Фоминск дивизия уже потеряла 1521 человека, в том числе: убитыми — 115 человек, ранеными — 386, пропавшими без вести — 1020[34].

^{Отчетная карта Генерального штаба вермахта. Положение войск по состоянию на 24 октября 1941 г.}

Утром жестокий бой разгорелся с новой силой. Первыми в атаку пошли бойцы отряда Беззубова, которые, по плану командования армии, должны были отвлечь на себя часть сил противника, оборонявшегося на северо-восточной окраине Наро-Фоминска, для того чтобы облегчить действия остальных частей дивизии.

Отряд майора Беззубова, переподчиненный накануне командиру 1-й Гв. МСД, предпринял попытку форсировать р. Нара в районе дачи «Конопеловка», однако, понеся большие потери и не выполнив поставленной задачи, вынужден был отойти к шоссе Наро-Фоминск — Кубинка.

Подразделения 258-й ПД, в свою очередь, также предприняли попытку выйти на восточный берег р. Нара, но огнем артиллерии дивизии и бойцов отряда Беззубова их атака была отбита. Большую роль в отражении этой атаки противника сыграли шесть танков, которые были накануне выделены командиром 5-й ТБр подполковником М. Г. Сахно по приказу командира 1-й Гв. МСД.

В шесть часов утра, после непродолжительной артиллерийской подготовки, подразделения 175-го и 6-го МСП, во взаимодействии с танкистами 5-й ТБр, перешли в наступление на противника, оборонявшегося в жилых кварталах города Наро-Фоминска. Особая надежда возлагалась на танкистов. Действия пехоты поддерживали тринадцать танков Т-34: 175-му МСП было придано 7 танков, 6-му МСП — 6. По немецким подразделениям, оборонявшимся вдоль западного берега реки, было нанесено несколько залпов гвардейскими минометами.

Однако как только наши подразделения пошли в атаку, противник сразу же открыл ураганный минометный и ружейно-пулеметный огонь, его артиллерия произвела несколько сильных огневых налетов по переднему краю и пунктам управления частей и подразделений на восточном берегу р. Нара. Но, несмотря на это, батальоны 175-го МСП, имевшие в своем составе около 500 человек, к 9 часам утра смогли выйти на рубеж фабричной железнодорожной ветки. Противник усилил огонь по нашим атакующим подразделениям и, перебросив часть войск с неатакованных участков, смог замедлить наступление полка. Вскоре в ходе проведенной им контратаки 3-й батальон оказался в окружении, ведя бой в одном из жилых кварталов в центре города.

6-й МСП, наступавший левее, медленно продвигался к центру города с юго-западной стороны. Сопротивление противника все время нарастало.

К 14 часам продвижение обоих полков было полностью остановлено противником. Бой приобрел кровопролитный и затяжной характер. Вскоре поступили сведения о том, что 2-й батальон 6-го МСП, потеряв более половины личного состава, начал под натиском 479-го ПП отходить к р. Нара.

Из радиоперехватов переговоров противника стало известно, что части 258-й ПД, оборонявшие Наро-Фоминск, ожидают в ближайшее время подход подкреплений. Командование дивизии было вынуждено отправить в штаб армии донесение, в котором говорилось:

«Дивизия резервов не имеет; мотострелковые полки понесли значительные потери в личном составе.

Подход новых частей противника поставит дивизию в затруднительное положение»[35].

Но командующий армией не спешил давать команду на отход, и только спустя полтора часа, когда стало ясно, что дальнейшее продолжение наступление бессмысленно, полковник Лизюков получил приказ отойти в исходное положение.

В 18 часов отряд Беззубова предпринял вторую попытку форсировать р. Нара на своем левом фланге в районе кирпичного завода. Атаке предшествовал огневой налет артиллерии двух дивизионов 486-го ГАП, однако выполнить поставленную задачу вновь не удалось. Отряд отошел в исходное положение, заняв оборону по восточному берегу реки Нара, на рубеже: искл. Таширово, Городище.

К исходу дня 4-я стрелковая рота 175-го МП под командованием старшего лейтенанта Кудрявцева продолжала удерживать один из корпусов ткацко-прядильной фабрики, остальные подразделения вели огневой бой с противником, находясь у самой реки. Противник вел сильный артиллерийский огонь, стремясь заставить подразделения дивизии отойти на восточный берег р. Нара. 3-й батальон полка в количестве около 40 человек, сумевший вырваться из окружения, был выведен в резерв командира полка и занял оборону по восточному берегу реки Нара.

6-й МСП одним стрелковым батальоном продолжал вести бой на южной окраине Наро-Фоминска. Два других батальона удерживали рубеж: искл. станция Нара, Афанасовка, Ивановка, прикрывая левый фланг дивизии.

В 19 часов 45 минут, когда командующий армией находился на НП 1-й Гв. МСД, пришла новая телеграмма Военного совета Западного фронта:

«Т. ЕФРЕМОВУ

ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОЙ ПЕРЕДАЧИ

КОМАНДИРУ 1 МСД т. ЛИЗЮКОВУ, КОМИССАРУ 1 МСД МЕШКОВУ

Т. ЛИЗЮКОВ и т. МЕШКОВ до сих пор не донесли ничего об исполнении приказа т. СТАЛИНА. Немедленно пошлите донесение, копию представьте нам.

(ЖУКОВ, БУЛГАНИН»[36].)

А докладывать было, по сути дела, нечего. День боев за город не принес желаемого результата, не говоря о том, что на улицах Наро-Фоминска дивизия потеряла более 50 % личного состава. Общие потери личного состава боевых подразделений 6-го и 175-го МСП за четыре дня боев были огромными и составили по докладу штаба дивизии до 70 %[37].

По данным радиоперехвата и показаниям захваченного пленного, противник свои основные усилия сосредотачивал на захвате мостов через р. Нара, для того чтобы перекрыть путь отхода подразделениям дивизии на противоположный берег и окружить их в городских кварталах на западном берегу реки.

После долгих раздумий было решено отправить в адрес И. В. Сталина и штаба Западного фронта телеграмму следующего содержания:

«МОСКВА. ТОВ. СТАЛИНУ.

КОПИЯ ТОВ. ЖУКОВУ, ТОВ. БУЛГАНИНУ.

К 20.00 овладел северной, западной, северо-западной, центральной и юго-восточной частью города НАРО-ФОМИНСК. Упорные бои продолжаются. Подробности дадим шифром.

(ЛИЗЮКОВ, МЕШКОВ 24.10.41. 21.40»[38].)

Некоторое время после отправки этой телеграммы все с замиранием сердца ждали реакции Верховного Главнокомандующего и командующего Западным фронтом на доклад командования 1-й Гв. МСД. Однако никакого ответа на нее и дополнительных вопросов к командованию дивизии как со стороны И. В. Сталина, так и со стороны генерала армии Жукова не последовало.

В это время на других участках фронта продолжались не менее кровопролитные бои. 151-я МСБр оборонялась отдельными опорными пунктами на фронте: искл. Ляхово, Ястребово, Юматово, Радчино. По непроверенным данным, в бригаде оставалось в живых не более 600 бойцов и командиров.

222-я СД, имея в своем составе около четырех тысяч бойцов и командиров, выполнила поставленную командармом задачу и с боем вышла из окружения, прорвав оборону противника на участке Шубинка — Бавыкино. К исходу дня полки дивизии занимали оборону на рубеже:

774-й СП — Маурино, искл. Любаново;

479-й СП — Любаново, школа севернее Таширова.

По данным разведки, в районе с. Таширово находилось до батальона пехоты противника с танками, а в д. Новинское — до роты пехоты.

По приказу командарма Московский маршевый батальон в количестве 1275 человек, предназначенный для пополнения 110-й СД, прикрыл брешь между 1-й Гв. МСД и 110-й СД, заняв оборону на рубеже: бараки, далее по опушке леса северо-восточнее населенных пунктов Горчухино, Атепцево.

^{Командир 110-й сд полковник И. И. Матусевич. Послевоенное фото}

Утром штаб армии, наконец, смог установить связь со штабами 110-й и 113-й стрелковых дивизий, благодаря чему была получена исчерпывающая информация об их состоянии и местонахождении. Исполняющий обязанности начальника тыла армии подполковник А. Н. Лаговский получил задачу подготовить для отправки в дивизии транспорт с продовольствием и боеприпасами.

1287-й СП 110-й СД продолжал занимать оборону в районе Каменского, тыловые и штабные подразделения дивизии находились в районе Шаламово, Мыза, Сотниково. Штаб дивизии размещался в д. Сотниково. Всего в дивизии насчитывалось 2653 бойца и командира.

По докладу командира дивизии, 1291-й СП в составе 691 человека приводил себя в порядок, находясь в деревне Пучково[39]. Как он оказался там, в 40 км северо-восточнее Наро-Фоминска, одному богу известно.

Полковник И. И. Матусевич сразу же получил от командарма задачу: 25 октября имеющимися силами и средствами, во взаимодействии с 1-й Гв. МСД, уничтожить противника в районе Чухино, Атепцево, Слизнево и овладеть рубежом: Горчухино, Атепцево, Слизнево, в дальнейшем наступать в направлении Нефедово и к концу дня выйти на рубеж: Козельское, Ивакино. Глубина задачи составляла около 15 км.

Тяжело сказать, чем мотивировал свое решение генерал Ефремов, ставя, по сути дела, деморализованной дивизии такую непосильную задачу. Конечно, надо было брать инициативу в свои руки и улучшать общую обстановку в полосе боевых действий, но постановкой подобных задач можно было в лучшем случае лишиться боевого настроя в войсках, в худшем — потерять последние боевые подразделения дивизии.

Сложной оставалась обстановка в 113-й СД. Полки дивизии, по-прежнему не имевшие войсковой нумерации, занимали оборону на рубеже:

2-й СП, численностью 150 человек с 4 ручными и 2 станковыми пулеметами и 4 орудиями — Каменское, Клово;

1-й СП — высота с отм. 208,3, дорога из д. Романово на д. Савеловка;

3-й СП оборонял Романово, прикрывая дороги, ведущие из Романово на Панино и Шибарово.

Саперный батальон дивизии прикрывал брод восточнее Рыжково.

Противник подтягивал из глубины резервы, однако активных действий не предпринимал, за исключением района высоты с отм. 208,3, где до роты пехоты пыталось атаковать позиции, занимаемые подразделениями 1-го СП.

Дивизия имела большой некомплект командиров различного уровня, в том числе вакантной была должность командира 3-го СП, не лучше обстояли дела с укомплектованием штабов. Начальник штаба дивизии майор Н. С. Сташевский докладывал начальнику штаба армии:

«Штаб дивизии в настоящее время полностью не укомплектован. Совершенно нет в штабе 5-й и 4-й части, вопросами тыла и учета личного состава некому заниматься.

В штабе имеются только 4 командира, которые не знают штабной службы.

Штабы полков и батальонов также полностью не укомплектованы. В полках нет технического имущества связи, кабеля, телефонов.

Управление осуществляется только голосом и связными, такой вид связи, конечно, командиру полка не обеспечит полного управления войсками.

Прошу принять срочные меры по укомплектованию комсоставом штаба и тех. средствами связи»[40].

Командир 113-й СД полковник К. И. Миронов ближе к вечеру также получил на следующий день боевую задачу на наступление, и, так же как и 110-я СД, абсолютно невыполнимую. Дивизия должна была, наступая в направлении Клово, Шилово, Лапшинка, овладеть рубежом: Шилово, Аристово, Алопово.

Кроме 110-й и 113-й СД, получили боевую задачу на наступление 1-я Гв. МСД и Московский маршевый батальон.

С наступлением темноты бой за город Наро-Фоминск стал потихоньку затихать.

За день боя, по докладу штаба дивизии, 1-я Гв. МСД потеряла 43 человека убитыми, 97 — ранеными и 621 — пропавшими без вести[41]. Итого 761 боец и командир. Таков был страшный итог всего одного дня боя одной дивизии.

Очень большая цифра пропавших без вести (в данном случае — 81,6 %) наглядно свидетельствует о полной апатии бойцов и командиров к своей судьбе. Бестолковость и бесплодность ежедневных атак, проводимых командирами только для того, чтобы старший начальник не упрекнул их в бездеятельности, порождали у людей безразличие к происходящему: и врага ненавидели, и жить больше не хотелось. Поэтому наиболее слабые в плане психологической устойчивости красноармейцы и младшие командиры при первой возможности прекращали сопротивление и сдавались в плен. Плен для многих из них был избавлением от ежедневного ада войны и вакханалии, творившейся в частях и соединениях в тот период.

75 % от общего числа пропавших без вести приходилось на сдавшихся в плен бойцов и командиров, и только 25 % на тех, чья смерть на поле боя осталась незамеченной их товарищами в пылу борьбы с врагом, а также раненых, которые оказались в плену не по доброй воле, а по обстоятельствам боевой обстановки.

С раннего утра бой разгорелся с новой силой. Всю первую половину дня части 1-й Гв. МСД не только не имели продвижения вперед, но и с трудом сдерживали атаки превосходящих сил противника, подвергаясь жесточайшему артиллерийскому и минометному обстрелу. Около 14 часов дня противник нанес по нашим войскам авиационный удар группою до 25 самолетов и перешел в решительную атаку.

175-й МСП, имевший в своем составе перед началом боя всего около 250 человек и оборонявшийся в домах и постройках непосредственно у берега реки, понес большие потери и вскоре был вынужден отойти на противоположный берег.

Две роты 2-го батальона 6-го МСП со взводом танков весь день вели бой на южной окраине Наро-Фоминска. Одна рота держала оборону у станции Нара.

1-й батальон с тремя танками, занимая оборону в районе бараков на южной окраине города, прикрывал Киевское шоссе.

3-й батальон оборонял населенные пункты Афанасовка и Ивановка.

В ходе боя за день танкисты 5-й ТБр потеряли 5 танков.

Безвестная деревня Ново-Федоровка стала в тот день местом приюта четырех командных пунктов: 33-й армии, 1-й Гв. МСД, 175-го МСП и 5-й ТБр.

В архиве сохранился интересный документ того времени, который позволяет оценить состояние и возможности соединений 33-й армии на тот период. По непонятной причине отсутствуют данные о состоянии 110-й СД, связь с которой уже была налажена.

Сведения о боевом и численном составе соединений 33-й армии по состоянию на 25.10.41 г.[42]

* Данные не соответствуют истинному положению дел. В бригаде оставалось не более 600 человек. — Прим. автора.

Бросается в глаза тот факт, что на 12 725 бойцов и младших командиров 113-й, 222-й СД и 151-й МСБр приходится всего 11 613 винтовок и пулеметов, т. е. 735 человек стрелкового оружия на тот момент не имели.

Командир 151-й МСБр майор Ефимов вместе с комиссаром и оставшимися в живых командирами и политработниками в течение дня пытался хоть как-то организовать бой своих разрозненных частей, но из этого мало что получилось.

К исходу дня штаб 151-й МСБр оказался в Софьине, деревушке, расположенной на севере Нарских прудов, вне полосы боевых действий бригады и 33-й армии, в полосе обороны 5-й армии, к тому же на значительном удалении от подчиненных батальонов. Именно оттуда поступило донесение майора Ефимова о положении дел в бригаде, которое свидетельствовало о том, что как таковой обороны в полосе бригады не существует. По всему чувствовалось, что и командир, и комиссар бригады пребывают в полной растерянности. Неуверенность командования бригады передалась подчиненным частям, которые и без этого не отличались особой психологической устойчивостью, уже не раз оставляя занимаемые позиции без приказа и видимых на то обстоятельств.

Не обращая внимания на столь плачевное положение дел в бригаде, командующий армией приказал майору Ефимову с утра частью сил перейти в наступление и выбить противника из населенных пунктов Крюково и Большие Горки. Майор Ефимов вместе с комиссаром бригады батальонным комиссаром Пеговым принял все меры к тому, чтобы выполнить полученный приказ командарма. Удивительно, но к утру им удалось не только разыскать командиров 453-го и 455-го МСБ, но и поставить командирам батальонов задачу по овладению д. Крюково и Большие Горки, а также оказать помощь в решении ряда вопросов, связанных с организацией наступления. Наконец, удалось накормить личный состав, который последние дни питался только тем, что можно было раздобыть у местного населения.

Как и следовало ожидать, левофланговые дивизии не смогли выполнить поставленную им задачу по овладению рубежом на противоположном берегу реки Нара.

110-я СД вышла на подступы к населенным пунктам Горчухино, Атепцево, Слизнево, где она была остановлена минометным огнем противника, оборонявшегося в этих населенных пунктах, и артиллерийским огнем с противоположного берега р. Нара. К исходу дня части дивизии перешли к обороне рубежа, проходившего по опушке леса северо-восточнее указанных населенных пунктов. Исходя из численности, возможности и состояния дивизии это уже был несомненный успех, хотя командование армии осталось крайне недовольно тем, что дивизия не выполнила поставленной ей задача.

113-я СД, насчитывавшая по докладу штаба дивизии, в своем составе «…1330 человек при 1052 винтовках»[43], после неудачного наступления на Каменское, Клово, Рыжково перешла к обороне рубежа, проходившего по опушке леса северо-восточнее этих населенных пунктов.

Несмотря на то что 110-я и 113-я стрелковые дивизии не выполнили поставленной командармом боевой задачи, им удалось достичь главного: левый фланг армии приобрел определенную устойчивость, а действовавшие здесь подразделения смогли войти в тактическую и огневую связь друг с другом, что было очень важно в этой непростой обстановке.

1-я Гв. МСД в течение всего дня продолжала вести бой с противником. К исходу дня подразделениям 175-го МП удалось овладеть поселком у ручья Березовка, расположенным на восточном берегу реки Нара, в котором на протяжении двух дней хозяйничали подразделения 479-го ПП 258-й ПД.

Активные боевые действия войск армии в этот день происходили на правом фланге армии, в полосе 151-й МСБр, несмотря на то что части, входившие в состав бригады, были крайне малочисленны и вели боевые действия на значительном удалении друг от друга.

Бригада, в которой на тот момент насчитывалось всего около 600 бойцов и командиров, занимала полосу обороны, протяженностью в 14 км, от Ляхова (у Можайского шоссе) до Радчино (восточнее Головково). Штаб бригады по-прежнему находился в Софьине у Нарских прудов, на удалении 8 км от переднего края.

В 6 часов утра 453-й МСБ, при поддержке оставшихся в строю двух танков Т-26, с рубежа совхоз Головково, Радчино перешел в наступление на противника, оборонявшегося в д. Крюково. Неприятель встретил наши атакующие подразделения сильным артиллерийским и минометным огнем. Бой принял затяжной характер, однако подразделения батальона, несмотря на потери, медленно продвигались вперед.

С подходом батальона к Крюково противник силою до полутора рот пехоты, поддерживаемый огнем минометов, неожиданно провел сильную контратаку, в результате чего 3-я рота и штаб батальона были отрезаны от остальных подразделений и, неся большие потери, отошли к Якшино. Первая и вторая роты, оказавшиеся в окружении, продолжали сражаться с врагом и почти полностью погибли на этом поле.

В 15 часов вновь сформированный из разных групп бойцов и командиров 455-й МСБ, численностью 131 человек, также начал наступление на д. Крюково со стороны больницы, однако противник не позволил ему даже приблизиться к деревне.

454-й МСБ, имея в своем составе 255 человек, в течение дня продолжал удерживать занимаемый район обороны западнее Брыкина, ведя огневой бой с противником.

1-й кавалерийский полк, находившийся в резерве командира бригады, в районе юго-западнее Жихарева, участия в боевых действиях не принимал и только к исходу дня, выделив отряд в составе 80 спешившихся конников с пулеметами и орудиями, предпринял безуспешную попытку во взаимодействии с 774-м СП 222-й СД выбить противника из населенного пункта Маурино.

Таким образом, попытка 151-й МСБр выполнить поставленную штабом армии задачу по овладению Крюково и Большими Горками окончилась полным провалом. Понеся значительные потери, части бригады были вынуждены отойти в исходное положение.

774-й и 479-й СП 222-й СД занимали оборону по восточному берегу реки Нара на прежнем рубеже: от Маурина до школы севернее Таширова.

Предпринятая 774-м СП попытка совместно с подразделением 1-го кавалерийского полка овладеть Маурино не удалась. Противник сильным пулеметным и минометным огнем остановил их продвижение на рубеже опушки леса, 700 м севернее Маурина, и не позволил атакующим даже приблизиться к населенному пункту. Штаб дивизии располагался в Мякишеве.

110-я СД ночью, в 3 часа 30 минут, неожиданно для врага перешла в наступление, имея задачей захватить населенные пункты Горчухино, Атепцево, Слизнево. Стремительно действовал отряд под командованием помощника начальника штаба 1291-го стрелкового полка капитана С. Г. Изаксона, бойцы и командиры которого под утро, в ходе яростной атаки, выбили противника из деревни Горчухино и закрепились в населенном пункте.

На левом фланге дивизии в ходе штыковой атаки одно из подразделений ворвалось в деревню Слизнево. Некоторое время спустя противник, подтянув подкрепление, при поддержке четырех танков перешел в контратаку и вынудил наших бойцов отойти в исходное положение, на опушку леса западнее Слизнево.

В 4 часа утра части 113-й СД предприняли наступление на противника, оборонявшегося в с. Каменское и южнее его. Однако противник без особого труда отразил их наступление, а в ходе проведенной контратаки вынудил наши подразделения отойти на восточный берег реки Нара, заняв деревню Романово, которую до этого оборонял один из батальонов 3-го СП, и господствующую высоту с отм. 208,3, где занимала оборону одна из рот 1-го СП. Таким образом, дивизия не только не выполнила поставленной задачи, но и была вынуждена оставить противнику часть ранее занимаемой ею территории.

Получив информацию о том, что 151-й МСБр не удалось выполнить поставленную задачу по овладению Крюковом и Большими Горками, командующий армией генерал Ефремов приказал начальнику штаба армии генералу А. К. Кондратьеву немедленно отправить командиру бригады приказание: к исходу дня во что бы то ни стало овладеть населенным пунктом Большие Горки.

Получив приказ командующего армией, командир бригады майор Ефимов отправил командиру 454-го МСБ короткое боевое распоряжение:

«КОМАНДИРУ 454 МСБ

Выполнение задачи по овладению МАУРИНО — ГОРКИ является условием выполнения задачи всей армии.

ПРИКАЗЫВАЮ:

МАУРИНО — ГОРКИ овладеть во что бы то ни стало, любой ценой. К лицам, не выполняющим приказ, применять полностью все меры, используя все свои права…

(Командир 151 МСБР майор ЕФИМОВ. 27.10.41»[44].)

Бригада вновь получила от командования армии явно невыполнимый приказ. Майор Ефимов, ставя задачу командиру батальона на овладение населенными пунктами Маурино и Горки, безусловно, понимал, что батальон, имея в своем составе 270 человек, без поддержки артиллерии не имеет никакой возможности овладеть этими населенными пунктами, но ничего поделать не мог.

В это время 454-й МСБ занимал оборону в районе Брыкина, находясь в 11 км от населенного пункта Большие Горки и в 9 км от Маурина. Расстояние между этими населенными пунктами составляло около 5 км. К тому же на пути к Большим Горкам находилось с. Крюково, то есть вначале необходимо было уничтожить немецкие подразделения, оборонявшиеся в Крюкове, и только после этого продолжить наступление на Большие Горки.

Последовательное наступление батальона сначала на Маурино, а затем на Б. Горки также было сопряжено с большими трудностями, так как даже в случае успешного боя за Маурино последующее наступление на Большие Горки, вероятнее всего, было бы отбито огнем противника, оборонявшегося в Крюкове, как это и было сделано им накануне.

В то время как командование 151-й МСБр готовилось к наступлению на Маурино и Большие Горки, в штабе армии по телеграфу была принята директива Военного совета Западного фронта от 27.10.41 г., которую было приказано незамедлительно довести до сведения командиров соединений и частей:

«Военный совет фронта рассмотрел решение Военсовета 33 АРМИИ от 23 октября 1941 года по вопросу об оставлении командиром 151 МСБР майором ЕФИМОВЫМ и Военкомом бригады ПЕГОВЫМ своей бригады.

Военный совет 33 АРМИИ, квалифицировав поступок ЕФИМОВА и ПЕГОВА позорным бегством с поля боя и предательским действием, обрекающим 151 БРИГАДУ на полный развал, вместе с тем указанным выше постановлением поручил ЕФИМОВУ и ПЕГОВУ немедленно выехать в соединение выполнять боевую задачу и собирать часть.

Военный совет фронта считает такое решение вредным и объективно провокационным, допускающим дезертирства и даже предательства с оставлением таких командиров и комиссаров на своих местах.

Решение Военсовета 33 АРМИИ, в связи с этим, отменить.

Прокурору фронта и Начальнику Особого отдела фронта немедленно выехать в 33 АРМИЮ, провести по этому поводу расследование и, в случае подтверждения дезертирства с поля ЕФИМОВА и ПЕГОВА, таковых немедленно расстрелять перед строем командиров.

Командарму 33 АРМИИ ЕФРЕМОВУ и Члену Военного совета 33 АРМИИ ШЛЯХТИНУ объявить строгий выговор с предупреждением, что и впредь за примиренческое отношение к такому позорному поведению командиров и политработников они сами будут сняты с постов и преданы суду.

Довести настоящее решение до сведения Военных советов армий, командиров и комиссаров дивизий, соединений и частей.

(ЖУКОВ, БУЛГАНИН»[45].)

Судьба командования 151-й МСБр была решена, но ни майор Ефимов, ни старший батальонный комиссар Пегов об этом еще ничего не знали и продолжали принимать меры к выполнению поставленной командующим армией задачи.

Оставив абсолютно неприкрытым занимаемый ранее участок обороны, подразделения 454-го МСБ всю ночь на 27 октября совершали марш в район Маурина, куда прибыли в 4 часа утра. Командир и комиссар бригады находились на командном пункте кавалерийского полка на окраине д. Жихарево и оттуда руководили подготовкой бригады к наступлению на Маурино. Несмотря на то что командующий армией приказал выбить противника из Маурино 27 октября, майор Ефимов решил начать наступление утром 28 октября, вследствие того что батальон был не в состоянии вести наступление из-за усталости личного состава после совершения им ночного марша в условиях полного бездорожья.

Подразделения 454-го МСБ совместно с частью сил 1-го отдельного кавалерийского полка весь день приводили себя в порядок, вели разведку и готовились к наступлению на Маурино, где, по данным разведки, оборонялось до батальона противника. Однако сил и средств для овладения населенным пунктом, превращенным противником в хорошо оборудованный опорный пункт с продуманной системой огня, было явно недостаточно. С восточной стороны на Маурино должны были наступать подразделения 774-го СП 222-й СД.

В самый разгар подготовки частей к наступлению в бригаду прибыли представители штаба армии, Особого отдела и Военного трибунала Западного фронта, которые имели на руках копию директивы командующего Западным фронтом, полученную утром. Вместе с ними прибыли новый командир бригады — майор Кузьмин и новый комиссар — старший политрук Яблонский.

Майор Ефимов и старший политрук Пегов были немедленно отстранены от командования бригадой и арестованы.

222-я СД, продолжая оборонять занимаемую полосу обороны, частью сил 774-го СП готовилась к наступлению на Маурино с восточной стороны.

1-я Гв. МСД продолжала бой за Наро-Фоминск, хотя уже давно было ясно, что имеющимися силами и средствами город у противника не отбить. Полученное ночью пополнение, в количестве 533 человек, было сразу же распределено по частям, и уже в этот же день основная его часть приняла участие в боях за город.

Понимая, какое внимание уделяется командованием Западного фронта и Ставкой Верховного Главнокомандования ходу боевых действий за Наро-Фоминск, командование армии вынуждено было вести бессмысленные боевые действия на юго-западной окраине города и отправлять в штаб фронта донесения соответствующего содержания, в которых было больше иллюзий, чем правды:

«…1 МСД — существенных изменений в расположении нет. Ведет упорные бои за окончательное овладение городом…»[46].

Конечно, ни о каком овладении городом не могло быть и речи. 258-я ПД противника успела превратить город в сильный опорный пункт, сосредоточив к тому же западнее Наро-Фоминска значительные резервы. Значительное количество артиллерийских средств позволяло немецким частям, уже на начальном этапе наступления наших частей, с дальней дистанции наносить им большие потери.

К исходу дня обстановка в полосе боевых действий 1-й Гв. МСД не изменилась. Дивизии приходилось вести боевые действия с оглядкой на фланги, которые были недостаточно защищены. Связь с соседями отсутствовала, хотя рассчитывать на их помощь, в случае чего, особенно и не приходилось. Выделяемое дивизии пополнение не могло восполнить ее потерь как количеством, так и особенно качеством. Построение боевого порядка дивизии в один эшелон на широком фронте, с выделением минимального резерва, не позволяло иметь на направлении сосредоточения основных усилий достаточного количества сил и средств, что заранее обрекало ее действия на неудачу.

Днем поступила очередная шифротелеграмма штаба Западного фронта:

«КОМАНДАРМУ ЕФРЕМОВУ

КОМАНДИРУ ДИВИЗИИ ЛИЗЮКОВУ

Ваши действия по овладению НАРО-ФОМИНСКОМ совершенно неправильны. Вместо окружения, изоляции противника в городе вы избрали затяжные, изнурительные уличные бои, в которых применяете и танки, в результате чего несете огромные потери в людях и танках.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Ударом на фланги 1 ГМСД отбросить пр-ка в южном и ю.-з. направлениях, изолировать противника, занимающего часть города, и блокировать часть сил, таким путем уничтожить в городе.

Применять танки в городе запрещаю.

(ЖУКОВ, БУЛГАНИН, СОКОЛОВСКИЙ»[47].)

Штаб Западного фронта, как видно, по-прежнему не знал и не понимал всей сложности обстановки в районе Наро-Фоминска, не пытаясь даже осознать того, что обескровленные большими потерями в ходе беспрерывных, многодневных боев соединения 33-й армии из последних сил сдерживали натиск врага, и вести речь об активных наступательных действиях не приходилось.

Смертельно уставшие в ходе шестидневных боев с противником, практически не принимавшие за это время никакой пищи, кроме хлеба, красноармейцы и младшие командиры засыпали порой в своих наспех сооруженных окопах и ячейках прямо в ходе боя.

110-я СД, продолжая восстанавливать боеспособность своих частей и подразделений, вела активные боевые действия мелкими группами подготовленных бойцов и командиров, выделенными от батальонов, не давая противнику покоя. Батальон 1287-го СП продолжал удерживать деревню Горчухино, которую неоднократно атаковал противник. Бой за этот населенный пункт, переходивший временами в штыковые схватки, продолжался в течение всего дня, но овладеть им противнику так и не удалось.

С утра часть подразделений 1287-го и 1291-го СП и сводная рота Московского маршевого стрелкового батальона повели наступление на Слизнево. Показывая пример бойцам и командирам, атаку возглавили лично командир дивизии полковник И. И. Матусевич и военный комиссар дивизии В. В. Килосанидзе. Противник, встретив атакующих сильным пулеметным и минометным огнем, заставил их залечь, а затем отойти в исходное положение. Повторная атака на Слизнево, проведенная ночью, также положительных результатов не дала.

В своем донесении на имя командующего армией об основных причинах неудачных действий дивизии по овладению д. Слизнево командир дивизии полковник Матусевич докладывал:

«Основными причинами неуспеха являются:

а) недостаток огневых средств артиллерии, минометов, и особенно пулеметов, имеющиеся 120-мм минометы минами не обеспечены;

б) отсутствие средств связи не дает возможности использовать стрельбу дивизионной артиллерии с закрытых ОП. Стрельба с закрытых позиций невозможна, так как орудия минометным огнем противника выводятся из строя;

в) большой некомплект командного состава и его неумение управлять, руководить войсками, в результате чего, действуя в условиях лесных массивов подразделений, расползаются по лесу и собрать их этот комсостав не может.

В результате крайней усталости при непрерывном ведении боевых действий, при недостаточном техническом оснащении, в штатном некомплекте, в постоянной доукомплектовываемости от разных подразделений красноармейцами, собираемых заградотрядами, нерегулярности обеспечения продовольствием, отсутствие горячей пищи (нет кухонь, недостаточное количество транспорта, крайне тяжелое состояние дорог) устойчивость в бою слабая»[48].

3-й СП 113-й СД, оставивший накануне Романово, получил приказ командира дивизии выбить противника из деревни. Выйдя к восточной опушке леса северо-восточнее Романова, атакующие подразделения были встречены сильным минометным и ружейно-пулеметным огнем противника и выполнить поставленную задачу не смогли, потеряв при этом убитыми и ранеными около 60 человек. Такими же безуспешными были действия 2-го СП по наступлению в направлении д. Иклинское. После нескольких безрезультатных атак полковник Миронов отдал приказ командирам частей на отход в исходное положение.

Укомплектованность боевых частей дивизии продолжала оставаться крайне низкой. 1-й СП имел на тот момент в составе стрелковых батальонов всего 15 человек (!), 2-й СП — 108 человек, а 3-й СП — 220[49].

Нельзя не восхищаться мужеством и стойкостью этих людей, которые, находясь в нечеловеческих условиях, днем и ночью вели боевые действия, сдерживая натиск немецких войск, рвавшихся к Москве. А ведь необходимо учесть, что для того, чтобы вести боевые действия, надо было еще доставить боеприпасы, продовольствие, военно-техническое и другое необходимое имущество в соединения и части армии. Состояние дорог в тот период, как и погода, не только затрудняло подвоз материальных средств, а просто превращало это мероприятие в невыполнимое. Наверное, сама природа, сам Бог, осознав масштабы этой вселенской катастрофы под названием Вторая мировая война, как бы примиряли людей, заставляя их прекратить эту кровавую бойню.

Штаб 33-й армии в оперативной сводке за 27 октября 1941 года докладывал:

«…Дороги в полосе действия армии труднопроходимы, даже для гужтранспорта, движение автотранспорта возможно только по шоссе.

Доставка боеприпасов на левый фланг армии 110 и 113 СД производится вручную на расстояние 20–25 км»[50].

Рано утром части 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии начали, как оказалось потом, последнюю попытку выбить противника из Наро-Фоминска.

Сводный отряд дивизии, составленный из бойцов 175-го МСП и танкистов 12-го танкового полка 5-й ТБр, под общим командованием командира 175-го МСП майора Н. П. Балояна, должен был прорваться через город на юго-западную окраину и закрепиться там.

В предрассветных сумерках танки с десантом пехоты на больших скоростях устремились по каменному мосту в центр города, однако противник был начеку и сразу же открыл сильный заградительный огонь. Небо озарилось ракетами. Проскочить через мост и ворваться в город смогли только первые машины, которым удалось использовать фактор внезапности. Остальные танки были подбиты и подожжены артиллерией противника недалеко от главного корпуса ткацко-прядильной фабрики. Дальше всех смог проникнуть в глубь обороны противника танк KB под командованием лейтенанта Г. Хетагурова, но и он, получив повреждение, был вынужден отойти к фабричному корпусу, где занимали оборону бойцы роты старшего лейтенанта Кудрявцева.

Малочисленные батальоны дивизии, перейдя в наступление, сразу же попали под ураганный огонь противника. Продвинувшись на четыреста метров вперед, в район городской больницы, они были остановлены противником и, неся большие потери, вели огневой бой с ним на достигнутом рубеже.

В это же время подразделения 1289-го СП под командованием майора Беззубова форсировали реку Нара в районе дачи «Конопеловка», пытаясь захватить небольшой плацдарм на западном берегу. Ценой больших потерь полк смог закрепиться на противоположном берегу, но продвинуться вперед мешал сильный пулеметный и минометный огонь врага.

Каждые два часа в штаб армии уходили доклады о состоянии дел и ходе выполнения поставленной задачи, однако ничего значимого в этих докладах не было — наступление явно захлебывалось. Противник не давал поднять головы, подразделения дивизии за каждый метр отвоеванной территории платили слишком дорогую цену, но приказ есть приказ, и его надо было выполнять. Сомневаться в ожесточенности боев за Наро-Фоминск в этот день не приходится, тем более удивительно выглядят отчетные документы штаба 1-й МСД, изучая которые можно подумать, что никаких боевых действий в районе Наро-Фоминска в этот день не происходило.

Из оперативной сводки штаба 1-й Гв. МСД № 012 на 16.00 28.10.41 г.:

«…Потери личного состава за 28.10.41 по ориентировочным данным:

175 МП потерял убитыми — 1, ранеными — 36; 6 МП потерял убитыми — 6, ранеными — 23; 5 ТБР и 13 АП — потерь личного состава не имеют»[51].

За 9 часов непрерывного боя, когда полки, по докладу штаба дивизии, не могли поднять головы вследствие сильного артиллерийского, минометного и пулеметного огня противника, не имея никакого продвижения вперед, потери частей дивизии составили всего 7 человек убитыми.

151-я мотострелковая бригада силами 454-го МСБ и 1-го отдельного кавалерийского полка, во взаимодействии с батальоном 774-го СП 222-й СД, рано утром после короткой артиллерийской подготовки, произведенной силами артиллерии 222-й дивизии, повела наступление на Маурино. Несмотря на большие потери, воины 454-го МСБ и спешившиеся кавалеристы 1-го кавполка в 11 часов ворвались на северную окраину Маурино и завязали бой с противником в деревне. Отчаянная борьба шла за каждый дом.

Воспользовавшись успехом бригады, на восточную окраину Маурино ворвались подразделения 774-го СП 222-й СД. Однако враг и не думал отступать. Подтянув из Крюкова до роты пехоты, противник сильной контратакой, при поддержке огня минометов, вынудил воинов 454-го МСБ и кавалеристов 1-го кавалерийского полка отойти к его северной окраине. К этому времени части бригады понесли очень большие потери: из 250 бойцов и командиров, принявших участие в наступлении на Маурино, в живых осталось не более 60 человек[52].

В 18 часов немецкая артиллерия нанесла сильный огневой налет по северной окраине Маурино и вынудила остатки подразделений 151-й МСБр отойти к опушке леса 500 м севернее и восточнее населенного пункта. Несколько раньше отошел в исходное положение батальон 774-го СП. Несмотря на героизм и мужество бойцов и командиров, овладеть Маурином не удалось.

Положение батальонов бригады было очень сложным. Практически беспрерывные в течение двух недель бои с противником, отсутствие нормального питания, большие потери среди личного состава, и особенно среди командного состава звена, взвод-рота привели к полному моральному и физическому истощению бойцов и командиров. Батальоны и роты существовали только на бумаге.

В 455-м МСБ после двухдневных боев за Крюково в строю осталось всего 40 человек.

Пока 151-я МСБр вела бой с противником за Маурино, штабы 5-й и 33-й армий вели борьбу за то, в чьем распоряжении останется бригада. Во второй половине дня была получена телеграмма из штаба Западного фронта, в которой наконец-то вроде бы была решена ее судьба. Согласно приказу командующего Западным фронтом она вошла в состав 33-й армии.

Начальник штаба 33-й армии генерал-майор А. Кондратьев отправил в адрес штаба 151-й МСБр и 5-й армии телеграмму следующего содержания:

«КОМАНДИРУ 151 МСБР

копия: КОМАНДУЮЩЕМУ 5 АРМИЕЙ

Согласно телеграмме штаба Западного фронта 151 МСБР полностью переходит в подчинение 33 АРМИИ.

КОМАНДАРМ ПРИКАЗАЛ:

1. Бригаду немедленно перегруппировать на правый фланг 222 СД в район ЛЮБАНОВО, МАУРИНО…»

Однако офицер связи, убывший в штаб 5-й армии с текстом этой телеграммы, привез ее назад с резолюцией начальника штаба 5-й армии генерал-майора A. A. Филатова:

«НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА 33 А

На основании личных переговоров с начальником штаба ФРОНТА 151 БРИГАДА временно остается на месте до окончательного решения Комфронта»[53].

Окончательное решение было принято ночью. По неизвестной причине командующий фронтом генерал Жуков изменил свое первоначальное решение и отдал приказ о переподчинении 151-й МСБр командующему 5-й армии.

Части 222-й СД весь день вели бой с противником. Наступление батальона 774-й СП во взаимодействии с частью сил 151-й МСБр на Маурино было отбито противником. Попытка 779-го СП совместно с частью подразделений 774-го СП выбить противника из Таширова также закончилась безуспешно.

110-я СД к исходу дня овладела Слизневом.

Командующий армией генерал Ефремов в боевом донесении за день докладывал в штаб фронта:

«…При атаке СЛИЗНЕВО отмечаются исключительно смелые и решительные действия бойцов и командиров, сумевших в условиях ночи выбить из населенного пункта упорно обороняющегося противника, хорошо оснащенного автоматическим оружием, поддерживаемого тремя танками»[54].

Частью сил дивизия вела боевые действия в направлении с. Атепцево, однако здесь противнику удалось отбить атаки ее подразделений.

113-я СД в течение дня отражала атаки небольших по силе подразделений противника с направления Чичково.

Боевые действия в полосе армии продолжались до глубокой ночи. Никто не знал, что это был последний день наступательных боев соединений и частей армии против немецких войск. Уже через несколько часов поступит приказ командующего Западным фронтом о переходе к обороне.

В 2 часа 45 минут была получена телеграмма Военного совета Западного фронта следующего содержания:

«КОМАНДУЮЩЕМУ 33 АРМИЕЙ.

Поставленная Запфронтом задача вами не выполнена. Вы плохо организовали и подготовили наступление, в результате чего, не выполнив задачи, понесли большие потери.

Военсовет Запфронта в связи с этим считает бесполезным продолжать наступление.

ПРИКАЗЫВАЮ:

на фронте армии перейти к упорной обороне на занимаемом рубеже, продолжая небольшими отрядами очищать НАРО-ФОМИНСК.

Создать прочную противотанковую оборону, эшелонированную глубину, усилив ее танками, поставленными в засаду.

Создать в армии резерв, имея его на шоссе НАРО-ФОМИНСК.

Немедленно приступить к восстановлению дивизий армии и приведению их в порядок в первую очередь 1-й Гв. МСД.

Продолжать мелкими истребительными отрядами уничтожать и изнурять противника.

(ЖУКОВ, БУЛГАНИН»[55].)

Штаб армии в соответствии с телеграммой командующего Западным фронтом отдал соединениям армии предварительные распоряжения о переходе к обороне на занимаемых рубежах и приступил к выработке решения на оборону и подготовке приказа.

К утру 29 октября 1941 года в полосе обороны армии сложилась следующая обстановка.

151-я МСБр вместе со своей полосой обороны передавалась в 5-ю армию генерала Говорова. Недолгим было пребывание бригады в составе 33-й армии, всего лишь одиннадцать дней, но за этот короткий период ее бойцы и командиры, прикрывая правый фланг армии, не позволили врагу беспрепятственно прорваться к Наро-Фоминску с северо-западного направления. В ходе многодневных непрерывных боев с противником бригада нанесла противнику тяжелый урон в живой силе и технике. Имели место и существенные недостатки, но кто тогда их не имел: и бойцы, и командиры только учились воевать по-настоящему.

На следующий день в своем докладе командующему 5-й армией о результатах боевых действий 151-й МСБр за прошедший период и состоянии подчиненных частей новый командир бригады майор Кузьмин докладывал:

«В результате боев с 13 по 29.10.41. 151 МСБР понесла весьма значительные потери в личном составе и вооружении. Личный состав батальонов дважды был сменен почти полностью, и все же на 30.10.41. батальоны насчитывают в своем составе от 20 до 60 человек. Наиболее тяжелое положение с командным составом. Батальонами командуют младшие лейтенанты, лишь одним 455 МСБ командует старший лейтенант. Командиров рот нет, командиров взводов также. Таким образом, даже в том случае, если бригада будет пополнена красноармейским составом, создать полнокровные батальоны невозможно, а в настоящем положении, когда батальоны только обозначены, бригада в состоянии выполнять боевые задачи, посильные одной-двум стрелковым ротам.

Кроме батальонов бригада располагает двумя танками Т-26 и артдивизионами в составе 7 орудий. Прошу пополнить бригаду личным составом и в первую очередь командным составом…

(Командир 151 МСБр майор КУЗЬМИН»[56].)

Через несколько дней 151-я мотострелковая бригада была расформирована.

222-я СД, занимая оборону на рубеже: опушка леса севернее Маурино, Любаново, школа Таширово, частью сил 774-го СП вела подготовку для нового наступления на Маурино.

1-я Гв. МСД занимала оборону по восточному берегу реки Нара на рубеже: искл. Атепцево, бараки, большой каменный мост у церкви Святого Николая Чудотворца, пионерский лагерь у ташировского поворота[57].

Части дивизии продолжали вести бой небольшими подразделениями на восточной и северо-восточной окраинах Наро-Фоминска, а также в районе ткацко-прядильной фабрики, где удерживала одно из зданий стрелковая рота 175-го МСП. Немецкие войска контролировали основную часть города. До роты противника вновь просочилось на восточный берег реки Нара, в район поселка Березовка, угрожая прорывом к автомагистрали Москва — Киев.

Положение частей дивизии было следующим:

1289-й оборонял рубеж: искл. школа Таширово, совхоз, артель «Огородники», имея штаб в военном городке.

175-й МСП занимал оборону по восточному берегу реки Нара, от артели «Огородники» до железнодорожного моста через реку Нару. Штаб полка находился в д. Ново-Федоровка.

6-й МСП одним батальоном прикрывал перекресток дорог Москва — Киев, Наро-Фоминск — Атепцево, другим — вел бой с противником, проникшим в поселок Березовка. Ближе к ночи батальон получил задачу перейти к обороне на рубеже: железнодорожный мост, искл. Горчухино. Штаб полка размещался в районе станции Нара.

110-я СД, в результате контратаки противника силою до двух рот с тремя танками, в 8 часов 30 минут вынуждена была оставить д. Слизнево. Попытки частей дивизии вернуть Слизнево, предпринятые во второй половине дня, успехом не увенчались, несмотря на то что в ходе боя был подбит один из немецких танков. К исходу дня части дивизии занимали оборону по рубежу: Горчухино, западная опушка леса восточнее Атепцева, опушка леса восточнее Слизнева.

113-я СД оборонялась по опушке леса северо-восточнее населенных пунктов Каменское, Клово, Рыжково.

В 9 часов 40 минут командующий армией генерал Ефремов подписал боевой приказ на переход к обороне:

«БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 061. ШТАРМ 33. ЯКОВЛЕВСКОЕ. 29.10.41.

1. На фронте армии противник силами до двух дивизий (часть 7 ПД, 258 ПД и часть 3 МД) оказывает упорное сопротивление.

В ближайшие дни следует ожидать наступления в НАРО-ФОМИНСКОМ и ТАШИРОВО-КУБИНСКОМ направлениях…

3. 33 АРМИЯ: 222 СД, 1 ГВ. МСД, 110 и 113 СД, 486 ГАП, 557 ПАП, 2/364 КАП, 1/109 ГАП, 600 АП ПТО, 989 АП ПТО, 509 АП ПТО, 2/13 ГВ. МИН. ДИВИЗИОН, 5 ОТД. ГВ. МИН. ДИВИЗИОН, продолжая небольшими отрядами очищать зап. часть г. НАРО-ФОМИНСК и левый берег р. НАРА от противника, с утра 29.10 переходит к обороне по левому берегу р. НАРА на участке ЛЮБАНОВО (10 км с-з НАРО-ФОМИНСК), РЫЖКОВО (18 км ю.-в. НАРО-ФОМИНСК).

4. 222 СД с 509 АП ПТО, 2/364 КАП и 2/13 ГВ. МИН ДИВИЗИОНА, взв. ПТР во взаимодействии 151 МСБр в течение 29.10 уничтожить противника в районе МАУРИНО и перейти к упорной обороне по левому берегу р. НАРА на участке: ЛЮБАНОВО, КРАСНАЯ ТУРЕЙКА (ЕРМАКОВО); особо плотно занять подступы на КУБИНСКОЕ шоссе, создав ПТР в районах:

а) ЛЮБАНОВО, НОВАЯ;

б) узел дорог с отм. 182,5;

в) МАЛ. СЕМЕНЫЧИ, ГОЛОВЕНЬКИНО.

Обеспечить стык с 5 А. Выделить не менее усиленного

батальона резерв дивизии и расположить в районе МАЛ. СЕМЕНЫЧИ…

5. 1 ГВ. МСД с 600 АП ПТО, 486 ГАП, 557 ПАП, 5 отд. МИН. ДИВИЗИОН, четыре взвода ПТР, продолжая очищать зап. часть г. НАРО-ФОМИНСК небольшими отрядами, перейти к упорной обороне по левому берегу р. НАРА на участке КРАСНАЯ ТУРЕЙКА (ЕРМАКОВО), (иск) ГОРЧУХИНО. Создать ПТР в районах:

а) ДАЧА КОНОПЕЛОВКА (Д. О. ТУРЕЙКА);

б) вост. часть НАРО-ФОМИНСК;

в) АЛЕКСАНДРОВКА;

г) БЕКАСОВО, РАЗ. БЕКАСОВО. ПТР усилить танками, расставленными в засадах.

Иметь резерв не менее усиленного батальона с танками в районе НОВО-ФЕДОРОВКА…

6. 110 СД с ним один взв. ПТР в течение 29.10 уничтожить противника в АТЕПЦЕВО и перейти к упорной обороне по левому берегу р. НАРА на участке ГОРЧУХИНО, (иск) ЧИЧКОВО.

Создать ПТР в районах:

а) ВОЛКОВСКАЯ ДАЧА;

б) МОГУТОВО…

7. 113 СД с 1/109 ГАП, две батареи 989 АП ПТО, с утра 29.10 перейти к упорной обороне по левому берегу р. НАРА на участке ЧИЧКОВО, РЫЖКОВО. Создать ПТР в районах:

а) КАМЕНСКОЕ;

б) КЛОВО;

в) СЕРГОВКА, ПЛАСИНО;

г) МАЧИХИНО.

КП — ПЛАКСИНО.

8. Продолжать мелкими истребительными отрядами уничтожать и изнурять противника…»[58].

С получением приказа о переходе к обороне части и соединения армии приступили к инженерному оборудованию указанных рубежей.

Командир 1-й Гв. МСД полковник Лизюков своим приказом возложил на 1289-й стрелковый полк оборону левого берега р. Нара севернее Городища, на участке от Красной Турейки до оврага, по которому протекал безымянный ручей.

175-му МСП было приказано оборонять левый берег Нары южнее 1289-го СП майора Беззубова, от оврага до железнодорожного моста включительно.

6-й МСП должен был обороняться от железнодорожного моста до деревни Горчухино.

Перед фронтом 1-й Гв. МСД вели боевые действия подразделения 478-го и 479-го полков 258-й ПД, которые занимали оборону в Наро-Фоминске и его ближайших окрестностях.

Постепенно берега реки Нары, и слева и справа по ее течению, начали опоясываться окопами, траншеями, жилыми землянками, командирскими и штабными блиндажами.

По данным разведки, противник подтягивал резервы из глубины, готовясь к новому наступлению, которое могло начаться, по предположению командования Красной Армии, в самое ближайшее время.

222-я СД продолжала занимать оборону по северо-восточному берегу р. Нара в указанной ей полосе и активно вела работы по фортификационному оборудованию участков обороны частей.

774-й СП оборонялся по юго-западной опушке леса северо-восточней Маурина, прикрывая дорогу Маурино — Дютьково;

113-й СП, переподчиненный накануне дивизии, занял оборону на рубеже: искл. Любаново до устья ручья Иневка;

479-й СП занимал оборону на участке: искл. устье ручья Иневка по опушке леса до школы Таширово.

1-я Гв. МСД продолжала работы по фортификационному оборудованию участков обороны частей.

Правофланговая 5-я рота 1289-го СП совместно с батальоном 479-го СП 222-й СД предприняла попытку уничтожить противника в районе МТС Таширово, но, понеся большие потери, отошла в исходное положение.

Подразделения 175-го МСП к 14 часам занимали следующее положение:

На 3-й батальон была возложена оборона Конопеловки и военного городка.

1-й батальон оборонялся по восточному берегу реки Нара на рубеже: совхоз, артель «Огородники» до устья ручья Гвоздня.

5-я и 4-я роты 2-го батальона оборонялись от устья ручья Гвоздня до железнодорожного моста и от моста до п. Березовка соответственно. 6-я рота находилась в резерве, располагаясь в центре д. Ново-Федоровка.

6-й МСП силами 3-го батальона продолжал удерживать часть восточной окраины Наро-Фоминска, ведя уличные бои с противником 500–700 метров южнее Каменного моста. Батальон получил задачу в ночь на 30 октября выйти во второй эшелон, сосредоточившись в районе совхоза «Овощной».

2-й батальон вел бой с противником, проникшим на северо-западную окраину п. Березовка.

1-й батальон занимал оборону на рубеже: искл. бараки, искл. Горчухино. Несмотря на то что активных боевых действий в этот день не велось, потери дивизии (без 1289-го СП) от огня артиллерии и минометов противника составили 170 человек убитыми и ранеными[59].

В связи с тем что командующий армией приказал включить с. Таширово в полосу обороны 1-й Гв. МСД, командир дивизии полковник Лизюков приказал майору Н. A. Беззубову «очистить от противника вост. берег р. НАРА, противоположный д. ТАШИРОВО, начиная с МТС, и организовать упорную оборону вост. берега р. НАРА против д. ТАШИРОВО»[60].

110-я СД, занимая оборону на прежнем рубеже, частью сил 1287-го СП вела бой за Атепцево, а 1291-го СП — за Слизнево. Оборонявшиеся там подразделения 8-го моторизованного полка противника, силою до роты в каждом населенном пункте, огнем минометов отразили атаки наших подразделений и вынудили их отойти в исходное положение. Штаб дивизии располагался в деревне Волковская Дача.

Части 113-й СД продолжали занимать и совершенствовать в инженерном отношении рубеж: искл. Чичково, Каменское, Рыжково, изгиб реки 1 км южнее.

Поздно вечером из штаба фронта была принята шифротелеграмма, в которой была изложена директива командующего войсками Западного фронта о мероприятиях по срыву наступления немецко-фашистских войск на Москву № 0428.

222-я СД со средствами усиления занимала прежнюю полосу обороны. Артиллерийские части и подразделения, приданные на усиление дивизии, занимали огневые позиции в глубине обороны, часть артиллерийских подразделений была задействована в создании противотанкового рубежа обороны в районах: северо-восточная окраина Маурино, северо-восточная окраина Любаново, Новая и Мякишево. Общевойсковой резерв командира дивизии — 3-й батальон 479-го СП, разведывательная рота и командный пункт дивизии размещались в лесу севернее деревни Малые Семенычи.

Противник занимал оборону на западном берегу р. Нара, сосредоточив в селе Таширово и его окрестностях до полка пехоты. Не менее роты пехоты находилось в МТС на восточном берегу реки Нары, которую немецкие подразделения захватили накануне, превратив его в свой опорный пункт.

Части 1-й Гв. МСД продолжали инженерные работы по оборудованию районов обороны. 6-й МСП вел бой с противником между железной дорогой и ручьем Березовка. Однако атака, предпринятая 2-м батальоном при поддержке артиллерии дивизии, успеха не имела. На противоположном берегу реки оставалась одна только рота 175-го МСП старшего лейтенанта Кудрявцева, оборонявшаяся в одном из заводских корпусов.

Части 110-й СД занимали прежние участки обороны, ведя работы по их инженерному оборудованию. Взвод противотанковых ружей, выделенный в распоряжение командира дивизии, находился на огневых позициях, прикрывая основное танкоопасное направление в районе села Атепцево.

113-я СД продолжала совершенствовать занимаемый рубеж обороны. КП дивизии переместился в Плаксино. В боевом донесении штаба 113-й СД за день отмечалось:

«…В течение ночи производились инженерные работы по оборудованию оборонительного участка окопами полной профили и по оборудованию ПТР в КАМЕНСКОЕ, КЛОВО, РЫЖКОВО, ПЛАКСИНО.

Отсутствие шанцевого инструмента замедляет темп работ — в дивизии имеется только 63 лопаты, нету также ПП- и ПТ-препятствий…»[61].

Днем поступило очередное пополнение для частей и соединений армии, среди них было много москвичей: рабочих Московского автомобильного завода, металлургов завода «Серп и Молот», слесарей-монтажников Мытищинского завода, железнодорожников, рабочих и других специалистов многих московских предприятий.

Пополнение поступало почти каждый день и в количественном исчислении если не полностью, то в значительной степени покрывало потери войск, чего нельзя было сказать о качестве его подготовки и вооружении. Не стоит говорить о том, что такое пополнение не самым лучшим образом влияло на морально-психологическое состояние бойцов и командиров.

Однако пополнение прибывало практически безоружным. Командир 113-й СД полковник К. И. Миронов был вынужден отправить в адрес штаба армии телеграмму следующего содержания:

«НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА 33 АРМИИ

Артснабжение дивизии не имеет никакого излишнего боевого вооружения.

Между тем пополнение в последние дни прибывает почти без всякого вооружения. Так, 29.10.41 г. прибыло 210 чел. с одним станковым, одним ручным пулеметом и 29 винтовками.

30.10.41 г. прибыло 85 чел., с 33 винтовками.

Прибывающее пополнение в дивизию без вооружения деморализующе действует на остальных бойцов дивизии.

Прошу Вашего распоряжения о направлении пополнения с полным боевым вооружением.

(Командир 113 СД полковник МИРОНОВ»[62].)

Октябрь 1941 года явился наиболее тяжелым периодом Московской битвы. Войскам Западного, Калининского и Брянского фронтов, оказавшимся в сложной оперативной обстановке, удалось оказать противодействие энергичным попыткам немецких войск группы армий «Центр» прорваться к Москве. Соединения и части Красной Армии, неся тяжелые потери, тем не менее активно задерживали продвижение войск противника к Москве, изматывали его в труднейшей борьбе, выигрывая столь драгоценное время для организации обороны на подступах к столице. Однако смертельная опасность для Москвы и всей страны все более усиливалась.

Примечания:

1

См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. — М.: АПН, 1970. С. 334.

2

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 7, л. 1.

3

ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2511, д. 1029, л. 177–178. — Подчеркнуто автором.

4

См.: Боевой состав Советской Армии. Часть 1. Июль — декабрь 1941 г. — М.: ВНУГШ, 1963. С. 50–51.

5

См.: Формирование и пере подчинение общевойсковых армий 1941–1945. — М.: ГШ. С. 42–43.

6

См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. — М.: АПН, 1970. С. 334.

7

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 125, л. 23.

8

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 30–31.

9

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 18.

10

Лизюков Александр Иванович родился 26.03.1900 в г. Гомеле (ныне Республика Беларусь). Герой Советского Союза (1941 г.). Генерал-майор (1942 г.). Принимал активное участие в Гражданской войне, будучи начальником артиллерии и заместителем командира бронепоезда. В предвоенные годы окончил автобронетанковую школу и Военную академию имени Фрунзе. Несколько лет преподавал тактику в Военной академии механизации и моторизации. Четыре года командовал тяжелым танковым полком, а затем еще четыре года — отдельной танковой бригадой. В период командования полком, за отличную боевую подготовку части, был награжден орденом Ленина. Война застала его в должности заместителя командира 36-й танковой дивизии 17-го механизированного корпуса. С августа по ноябрь 1941 г. — командир 1-й Пролетарской мотострелковой дивизии, которая под его командованием заслужила в боях высокое звание «Гвардейской». С ноября 1941 г. — командир оперативной группы в составе 16-й армии генерала К. К. Рокоссовского. С декабря 1941 г. командир 2-го гвардейского стрелкового корпуса. В апреле 1942 г. был назначен командиром 2-го танкового корпуса, на основе которого была сформирована 5-я танковая армия, командующим которой генерал-майор Лизюков стал в июне 1942 года. Вследствие неудачных действий армии на западном берегу р. Дон 5-я танковая армия была расформирована, а Лизюков вновь назначен командиром 2-го танкового корпуса. 25 июля 1942 года в ходе боевых действий в районе с. Медвежье Семилукского района Воронежской области генерал-майор А. И. Лизюков погиб. Награжден двумя орденами Ленина, медалью «XX лет РККА». — Прим автора.

11

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 5, л. 1.

12

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 21, 26.

13

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 21, л. 48.

14

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 47.

15

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 49.

16

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 4, л. 43.

17

Беззубов Николай Александрович родился 11 декабря 1902 года в д. Желудки Палкинского района Ярославской области. В 1930 году закончил Рязанскую пехотную школу и служил на разных командных должностях. В мае 1938 года он был назначен командиром батальона 131-го СП 44-й СД, а уже ровно через год стал командиром 556-го СП. Перед войной окончил курсы «Выстрел» и был назначен командиром полка. В период боев под Наро-Фоминском командовал 1289-м СП, затем 110-й СД 33-й армии. За умелое командование полком в период боев под Наро-Фоминском награжден орденом Красного Знамени. В июне 1942 года ему было присвоено воинское звание полковник. После командования 110-й СД находился в распоряжении ГУК, командовал 10-й мотострелковой бригадой, был заместителем командира 303-й СД. Исполняя обязанности командира 100-й СД, в бою 27 июля 1943 года получил тяжелое ранение и в этот же день умер от полученной раны. — прим. автора.

18

ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2511, д. 14, л. 51.

19

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 1, л. 4.

20

ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12426, д. 548, л. 288–289.

21

ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2511, д. 24, л. 15.

22

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 58.

23

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 44.

24

ЦАМО РФ, ф. 3391, on. 1, д. 5, л. 59.

25

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 31.

26

ЦАМО РФ, ф. 1238, оп. 1, д. 1, л. 3.

27

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 34–36.

28

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 1, л. 5.

29

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 45.

30

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 2511, д. 14, л. 33.

31

ЦАМО РФ, ф. 388, on. 8712, д. 4, л. 44.

32

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 50.

33

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 54.

34

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 57.

35

ЦАМО РФ, ф. 1044, оп. 1, д. 4, л. 91.

36

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 52.

37

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 7, л. 23.

38

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 51.

39

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 57.

40

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 6, л. 4–5. — Подчеркнуто автором.

41

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 58.

42

ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2511, д. 24, л. 323–324.

43

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 58.

44

ЦАМО РФ, ф. 3391, оп. 1, д. 2, л. 7.

45

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 1, л. 33. — Подчеркнуто автором.

46

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 66.

47

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 1, л. 32.

48

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 8, л. 16–17.

49

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 67.

50

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 68.

51

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 108.

52

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 159.

53

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 91.

54

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 71.

55

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 21, л. 60.

56

ЦАМО РФ, ф. 3391, on. 1, д. 5, л. 150–151.

57

Пионерлагерь был расположен рядом с развилкой дорог Наро-Фоминск — Кубинка, Наро-Фоминск — Верея и носил характерное для довоенных и послевоенных лет название — «Искра». Выстояв в первые месяцы боев на Наро-Фоминском направлении и уцелев под огнем фашистской артиллерии в начале декабря 1941 года, он был уничтожен в период перестройки и гласности в середине 90-х годов. О жестоких боях с немецкими захватчиками в период Московской битвы теперь напоминает только хорошо сохранившийся памятник на братской могиле, где похоронены 452 бойца и командира 1289-го стрелкового полка, с которого несколько лет назад какими-то негодяями была украдена медная табличка с фамилиями бойцов и командиров. На территории пионерлагеря некоторое время размещался штаб 1289-го стрелкового полка, именно здесь воины полка под командованием майора Н. A. Беззубова будут сражаться с пехотой и танками противника в ходе его последнего удара на Наро-Фоминском направлении в начале декабря 1941 года. — Прим. автора.

58

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 94–95.

59

ЦАМО РФ, ф. 1044, on. 1, д. 4, л. 112.

60

Там же, л. 117–118.

61

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 6, л. 25.

62

ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 6, л. 19.