«Агенты КГБ»

Супруги Юлиус и Этель Розенберг были обвинены в шпионаже в пользу иностранного государства. Им вменяли в вину то, что они якобы передали Советскому Союзу американские атомные разработки.

Суд над ними начался 6 марта 1951 года. Спустя несколько недель, а именно 28 марта, присяжные признали их виновными. Еще через неделю судья Ирвинг Кауфмен зачитал приговор, который гласил, что супруги Розенберг должны быть казнены на электрическом стуле. Срок казни назначили на последнюю неделю мая.

Розенбергов содержали в федеральной тюрьме Синг-Синг, а в это время их адвокаты всеми силами старались добиться отмены приговора.

Во всевозможные судебные инстанции было подано в общей сложности 26 апелляций и дополнений к ним. Это позволило отсрочить день казни, но сам приговор никто не смог отменить.

Очень многие мировые знаменитости (президент Франции Шарль де Голль, писатели Томас Манн, Мартен дю Гар, Франсуа Мориак, физик Альберт Эйнштейн) обращались с официальной просьбой о помиловании к президенту США Гарри Трумэну. Но тот ответил, что срок его полномочий практически истек и он не может принимать на себя решение такого важного дела.

Преемник Трумэна – Дуайт Эйзенхауэр – также не обратил внимания ни на чьи ходатайства, заявив при этом: «Преступление, в котором Розенберги были признаны виновными, намного страшнее убийства другого гражданина… Это злостное предательство целой нации, которое вполне могло повлечь смерть многих и многих невинных граждан».

Пока ломались копья по поводу виновности или невиновности супругов Розенберг, они писали друг другу очень трогательные письма. Вот что писал Юлиус своей жене: «Моя дорогая Этель, слезы навертываются мне на глаза, когда я пытаюсь излить свои чувства на бумаге. Я могу лишь сказать, что жизнь имела смысл, потому что рядом со мной была ты. Я твердо верю, что мы сами стали лучше, выстояв перед лицом изнурительного процесса и жестокого приговора… Вся грязь, нагромождение лжи и клеветы этой гротескной политической инсценировки не только не сломили нас, но, напротив, вселили в нас решимость твердо держаться, пока мы не будем полностью оправданы… Я знаю, что постепенно все больше и больше людей встанут на нашу защиту и помогут вырвать нас из этого ада. Нежно тебя обнимаю и люблю…»

В ответ Этель написала Юлиусу: «Дорогой Юли! После нашего свидания ты, конечно, испытываешь такие же муки, как и я. И все же, какое чудесное вознаграждение просто быть вместе! Знаешь ли ты, как безумно я влюблена в тебя? И какие мысли владели мной, когда я вглядывалась сквозь двойной барьер экрана и решетки в твое сияющее лицо? Мой милый, все, что мне оставалось, – лишь послать тебе воздушный поцелуй!..»

Когда Юлиус узнал о решении президента Эйзенхауэра отказать им в помиловании, он написал Этель: «Так же, как и тебе, любимая, мне трудно даже помыслить о том, чем обернется это решение для наших бесценных сыновей. Боль слишком велика, ведь мы ничего не можем сделать, чтобы оградить их от ужасных последствий нашей жизни…»

Была назначена окончательная дата казни Розенбергов – 18 июня 1953 года в 23.00. Но любящие супруги получили небольшую отсрочку, потому что за их дело взялся знаменитый американский юрист Файк Фармер. Он указал судье на то, что по Закону об атомной энергии от 1946 года смертный приговор может быть вынесен судьей только в том случае, если на это специально укажут присяжные в своем обвинительном вердикте. В деле Розенбергов такого указания не было.

Фармера поддержал один из членов Верховного суда США Уильям Дуглас, который и приостановил исполнение приговора. Но председатель Верховного суда Фредерик Унисон по настоятельному требованию министра юстиции Герберта Браунелла созвал специальное внеочередное заседание Верховного суда США, который шестью голосами против двух отменил решение о приостановлении казни.

Голосование на внеочередном заседании состоялось 19 июня 1953 года в 13.40. А поскольку казнь была назначена на 18 июня, то с этой минуты приговор должны были привести в исполнение немедленно. Адвокаты супругов Розенберг поспешили в Белый дом, чтобы использовать последний шанс осужденных – передать президенту прошение о помиловании от приговоренных к смерти.

Как правило, такие прошения быстро не рассматриваются. А пока на прошении нет решения президента, приговоренных не могут казнить. Но в этот раз все решилось на удивление быстро, канцелярия Эйзенхауэра сработала четко. В течение часа об этом деле было доложено президенту, который наложил свою отрицательную резолюцию, и об этом тут же сообщили адвокатам Розенбергов.

Когда стало понятно, что сделать больше ничего нельзя, супруги написали несколько последних писем. Вот что писала Этель своим сыновьям: «Еще этим утром казалось, что мы снова сможем быть вместе. Теперь, когда это стало неосуществимо, мне хотелось бы, чтобы вы узнали все, что узнала я… Сначала, конечно, вы будете горько скорбеть о нас, но вы будете скорбеть не в одиночестве… Всегда помните, что мы были невинны и не могли пойти против своей совести».

Юлиус Розенберг написал своему адвокату Эммануэлю Блоку: «Наши дети – наше счастье, наша гордость и самое большое достояние. Люби их всем сердцем и защити их, чтобы они выросли нормальными и здоровыми людьми… Я не люблю прощаться, верю, что добрые дела переживут людей, но одно я хочу сказать: я никогда так не любил жизнь… Во имя мира, хлеба и роз мы достойно встретим палача…»

Тюремные власти в последний момент все-таки сочли нужным проявить порядочность и гуманность: оставшееся до казни время супруги провели вместе. В комнату для свиданий, где они ждали исполнения приговора, принесли телефонный аппарат, напрямую связанный с министерством юстиции. Этим власти намекали на то, что Розенберги могли спасти свои жизни, признавшись в шпионаже.

Юлиус с большим презрением посмотрел на аппарат и сказал: «Человеческое достоинство не продается». Он отвернулся от телефона и стал смотреть на жену. Его увели первым. В 20.06 оператор подал ток, и Юлиуса Розенберга не стало. Еще через 6 минут погибла Этель.

Даже несмотря на то, что прошло много лет с того дня, до сих пор ведутся споры о том, насколько было правомерным признание Розенбергов виновными. Это связано с тем, что в их деле имеется много изъянов, а то и просто фальсификаций, многие показания свидетелей весьма противоречивы.

Многие физики подвергли сомнению и даже высмеяли представленные в качестве доказательства «чертежи принципиальных схем взрывного ядерного устройства», которые Розенберг якобы получил от Дэвида Грингласа, бывшего служащего исследовательского центра в Лос-Аламосе. Филипп Моррисон, один из разработчиков проекта атомной бомбы, заявил, что «чертежи Грингласа – это грубая карикатура, полная ошибок и лишенная необходимых для ее понимания и воспроизведения деталей».

СССР долгие годы опровергал свою причастность к делу Розенбергов. Но в 1990 году на Западе были преданы огласке новые расшифровки магнитофонных пленок, на которых были записаны воспоминания Н. С. Хрущева. Среди прочей информации, он говорил о том, что однажды Сталин в его присутствии сказал, что Советскому Союзу очень помогли Розенберги, которые были мужественными людьми.

Но слова Сталина можно интерпретировать по-разному. Во-первых, Розенберги на самом деле пытались добыть для советского руководства секрет атомной бомбы, хотя физики и высмеяли добытые ими чертежи. Во-вторых, дело Розенбергов использовали в своих целях руководители советской разведки, чтобы сымитировать перед Сталиным свою «крупную удачу». В этом случае было совсем не важно, действительно ли Розенберги шпионили в пользу СССР и имели ли добытые ими чертежи хоть какую-то научную ценность. После того как супругов арестовали, советская разведка могла солгать Сталину о том, что это действительно ее агенты.

Но сын Розенбергов категорически опроверг возникшие ниоткуда давние высказывания Хрущева.