Убийство или самоубийство: тайна смерти деревенского поэта

Последние дни декабря 1925 года были омрачены появлением в средствах массовой информации сообщений о смерти великого русского поэта Сергея Есенина.

Правительство, признававшее выдающийся талант этого человека, тем не менее считало его слишком скандальной личностью, а развратный образ жизни знаменитого певца русской деревни (он любил выпить, устроить дебош и пообщаться с женщинами легкого поведения) неоднократно подвергался осуждению.

Кроме того, против Сергея Александровича 19 раз возбуждались уголовные дела, большая часть из которых оказывалась провокацией. Ему даже посчастливилось побывать в люксовых номерах внутренней тюрьмы на Лубянке и Бутырской тюрьмы.

Согласно официальной версии, Есенин покончил жизнь самоубийством, причину которого усматривали в увлечении наркотиками и алкогольными напитками, а также в разврате и прочих дурных наклонностях.

Следует оговориться, что на момент появления на газетных страницах слова «самоубийство» эксперты еще не могли сделать официального заключения, таким образом, выводы СМИ были слишком поспешными.

Выдвигалась и другая версия, согласно которой Есенин признавался шпионом, работавшим на английские службы разведки и контрразведки. Якобы боясь разоблачения, он покончил с собой.

Люди, хорошо знавшие поэта, с негодованием отвергали и первую, и вторую версии. Они полагали, что Есенина убили, причем этому имелась масса доказательств. Но сказать о своих подозрениях во всеуслышание никто не решался, а официальным властям было удобнее представить произошедшее самоубийством.

Лишь во второй половине 1990-х годов завеса над тайной смерти Сергея Есенина начала приоткрываться. Первым разгадать эту загадку российской истории попытался работник МВД Эдуард Хлысталов, опубликовавший результаты своего расследования обстоятельств гибели великого русского поэта в газете «Совершенно секретно».

По мнению Хлысталова, Сергей Есенин стал жертвой ГПУ, самоубийство же сотрудники спецслужб инсценировали для сокрытия следов преступления.

Эта история началась 24 декабря 1925 года, когда Сергей Есенин появился в Ленинграде. Журналист Георгий Устинов, с которым у поэта были приятельские отношения, устроил его в гостиницу «Англетер» (ту самую, которая упоминалась в «Мистере Твистере» С. Я. Маршака).

Устинов и его супруга Лиза, проживавшие в этой же гостинице, несколько раз бывали в номере Есенина, куда также приходили московские друзья поэта, а один из них, Вольф Эрлих, даже оставался ночевать. В эти дни Сергей Александрович ни с кем не конфликтовал, не было слышно и о скандалах, связанных с его именем.

Утром 28 декабря жена журналиста Устинова постучала в дверь номера, где проживал поэт. Однако Сергей, всегда встававший рано и с охотой принимавший друзей, никак не отреагировал на стук. Женщина повторили свою попытку, но результат оказался неизменным, Лиза начала проявлять беспокойство.

Вскоре перед дверью есенинского номера стояли уже двое (к жене журналиста присоединился Вольф Эрлих), однако их попытки достучаться до поэта тоже оказались тщетными.

Волнение нарастало: Сергей обычно никуда не выходил в это время, утро 28 декабря он также собирался провести в своем номере. У стоявших перед дверью Устиновой и Эрлиха появилось дурное предчувствие.

Управляющий гостиницы, вызванный обеспокоенными людьми, отпер дверь есенинского номера и сразу же ушел. Вошедшие в комнату Эрлих и Устинова сразу же увидели безжизненное тело поэта, о своей страшной находке они сообщили в милицию.

Происшествие, относящееся к разряду чрезвычайных, должен был расследовать опытный следователь, однако в номер погибшего поэта пришел рядовой милиционер по фамилии Горбов.

Этот человек и провел расследование, в ходе которого был составлен документ следующего содержания (орфография и стиль автора сохранены): «Акт… Согласно телефонного сообщения управляющего гостиницей граж. Назарова В. Мих. о повесящемся гражданине в номере гостиницы.

Прибыв на место, мною был обнаружен висевший на трубе центрального отопления мужчина в следующем виде, шея затянута была не мертвой петлей, а только правой стороны шеи, лицо обращено к трубе, и кистью правой руки захватила за трубу, труп висел под самым потолком и ноги были около 1 /2 метров, около места где обнаружен повесившийся лежала опрокинутая тумба, и конделябр стоящий на ней лежал на полу.

При снятии трупа с веревки и при осмотре было обнаружено на правой руке выше локтя с ладонной стороны порез, на левой руке, на кисти царапины, под левым глазом синяк, одет в серые брюки, ночную рубашку, черные носки и черные лакированные туфли.

По предъявленным документам, повесившимся оказался Есенин Сергей Александрович, писатель, приехавший из Москвы 24 дек. 1925 года».

Ниже стояли подписи понятых: поэта Всеволода Рождественского, литературного критика П. Медведева и талантливого литературного деятеля М. Фромана.

Документ, составленный Н. Горбовым, имел не только серьезные орфографические и лексические ошибки, свидетельствовавшие о безграмотности милиционера, но и ряд недопустимых просчетов.

Так, он оставил без внимания место происшествия, не соизволил зафиксировать следы крови на полу, стенах и прочих предметах, находившихся в комнате.

Кроме того, Горбов не стал выяснять ряд других обстоятельств гибели поэта (например, кто нанес порез на правую руку Есенина).

Милиционер должен был составить не акт, а протокол предусмотренной формы, в котором следовало указать время осмотра места происшествия, а также описать состояние вещей в номере (заметим, что в газетах сообщалось, что вещи находились в страшном беспорядке).

У Устиновой, Эрлиха и управляющего гостиницей Назарова были взяты свидетельские показания в письменной форме. Ни один из них не упомянул о том, что тело Есенина висело под потолком, как зафиксировал в своем акте Н. Горбов.

По словам свидетелей, лицо поэта было сильно изуродовано. С многочисленными ожогами, фиолетовым синяком под левым глазом, небольшим пятнышком неизвестного происхождения над правой бровью, обширными гематомами и порезами на теле красавец Есенин казался не особенно привлекательным.

Вероятно, эти телесные повреждения были нанесены ему еще при жизни. Однако следствие не могло ответить на вопрос: кто это сделал и когда?

Особого внимания заслуживает тот факт, что Устинова и Назаров самостоятельно описали случившееся, а показания Эрлиха были записаны с его слов Ф. Ивановым, агентом уголовного розыска 1-й бригады, специализировавшейся на расследовании преступлений против личности.

Смерть Есенина оказалась неожиданностью для его друзей. Всеволод Рождественский позже вспоминал, что черная весть, сообщенная ему по телефону, показалась полной нелепицей, чьей-то неудачной шуткой.

Однако это была суровая правда, в чем поэт и литературный критик Медведев убедились сразу же по приезде в «Англетер». Их взору открылась следующая картина: на ковре, прямо перед дверью, лежал окостеневший труп со слегка приподнятой правой рукой. Единственное, что выдавало в нем Сергея Есенина, – это желтоватая прядка волос, косо спадавшая на лоб.

Версию о самоубийстве Рождественский и Медведев отвергли сразу же, аргументируя тем, что оснований у Сергея Александровича для этого не было, однако подписи свои на документе, составленном Н. Горбовым, поставили.

Вероятно, это объясняется состоянием, в котором находились потрясенные литераторы. Они даже не задались вопросом, как Есенин смог привязать веревку к вертикальной трубе под потолком израненной рукой, не испачкав при этом кровью ни рубашку, ни лицо, ни пол? Кроме того, как сумел дотянуться относительно невысокий поэт до потолка высотой 3 м 80 см?

На следующий день в Обуховской больнице было произведено вскрытие. Патологоанатом Гиляревский, руководивший этой процедурой, свидетельствовал: «…на шее под гортанью – красная борозда, идущая слева вверх и теряющаяся около ушной раковины спереди…»

Обычно так совершались умышленные убийства, когда преступник набрасывал веревку на шею жертве сзади и туго натягивал ее снизу вверх, перекрывая таким образом доступ кислорода.

Дальше в документе о вскрытии говорилось: «…темно-фиолетовый цвет нижних конечностей, точечные кровоподтеки на коже указывают, что покойный в повешенном состоянии находился продолжительное время».

По данным современных судмедэкспертов, подобные изменения в организме возможны лишь в том случае, если труп находился в петле около 24 ч.

Следовательно, Сергей Есенин умер 27 декабря 1925 года, на день раньше, чем зафиксировано в официальных документах.

Эдуард Хлысталов, проводивший в середине 1990-х годов независимое расследование по делу о гибели Сергея Есенина, пришел к подобному выводу: смерть великого поэта «наступила 27 декабря в промежутке от 20 часов 30 минут до 23 часов».

Версия о самоубийстве Есенина ставится под сомнение и рассказом А. Л. Назаровой, жены бывшего управляющего гостиницей «Англетер».

Вспоминая о событиях тех давних лет, женщина сообщала, что ее муж, чекист В. М. Назаров, всегда возвращался со службы поздно. Однажды ночью ему позвонили и попросили приехать в гостиницу.

Вернувшись домой очень поздно, Назаров рассказал жене печальную историю о поэте-самоубийце. На следующий день любопытная женщина побывала в «Англетере», ей удалось увидеть труп Есенина собственными глазами.

Предположение о насильственной смерти поэта высказывала не только А. Л. Назарова. В 1927 году художник В. Сварог, рисовавший в тот страшный день труп поэта по просьбе структур, проводивших расследование, заявил, что в смерти Сергея Есенина в той или иной степени повинен его друг Вольф Эрлих.

Последний, постоянно находившийся неподалеку от есенинского номера, в ту страшную ночь остался у поэта. Вероятно, он подсыпал товарищу сильное снотворное и сообщил об этом «людям в кожанках», на удивление часто попадавшимся в те дни на лестницах гостиницы «Англетер».

Сварог рассказывал: «Есенина спешили убрать, потому все было так неуклюже и оставалось много следов… Сначала была удавка – правой рукой Есенин пытался ослабить ее, так рука и закоченела в судороге.

Голова была на подлокотнике дивана, когда поэта ударили выше переносицы рукояткой нагана. Потом его закатали в ковер (об этом свидетельствуют соринки на брюках и в волосах) и хотели спустить с балкона, за углом ждала машина».

Однако увезти труп из номера оказалось не так-то просто. Заклинило балконную дверь, и убийцам пришлось спешно придумывать новый способ сокрытия следов преступления. Было решено инсценировать самоубийство.

Пытаясь выпрямить закоченевшую руку, убийцы полоснули острой бритвой по сухожилию. Затем, сняв с трупа помятый и порезанный пиджак, они накинули петлю на вертикальный стояк (сделать это было очень непросто) и подвесили тело. Только после этого люди, инсценировавшие самоубийство, покинули номер.

По мнению художника Сварога, Эрлих остался в комнате, «чтобы что-то проверить и подготовить для версии о самоубийстве…Он же и положил на стол, на видное место, стихотворение „До свиданья, друг мой, до свиданья…“. Очень странное стихотворение…»

Об убийстве Сергея Есенина говорил позже и врач Казимир Маркович Дубровский, работавший в 1925 году на «скорой помощи» и выезжавший 28 декабря по вызову в гостиницу «Англетер». Этот человек лично вынимал тело поэта из петли и на основании увиденного пришел к выводу о насильственной гибели Сергея Есенина.

Научный сотрудник Эрмитажа В. Головко в своем письме к Э. Хлысталову пересказал историю, услышанную в предвоенные годы от учителя В. Шилова. В этом послании также высказывалось предположение об убийстве знаменитого поэта.

Шилов должен был встретиться с Есениным в «Англетере» вечером 27 декабря 1925 года. Однако, когда учитель, в те годы еще студент, поднялся наверх и постучал в дверь есенинского номера, ему никто не открыл.

Решив дождаться поэта в коридоре, Шилов вскоре увидел, как из номера вышли двое мужчин в кожаных куртках, закрыли дверь на ключ и покинули здание. На следующий день по городу разнеслась весть о самоубийстве Сергея Есенина.

Все приведенные выше свидетельства позволяют сделать вывод о том, что смерть прославленного русского поэта не была случайной. Видимо, своим творчеством он мешал кому-то спокойно жить, поэтому власти и приняли решение избавиться от «московского озорного гуляки».