Князь Михаил Богданович Барклай де Толли родился в 1761 г. Он происходил из древнего шотландского рода. В 1767 г. Михаил Богданович был записан на военную службу в Новотроицкий кирасирский полк. Воспитание получил в доме своего дяди по матери, бригадира Вермелена. В 1776 г., вскоре после своего прибытия на службу, Михаил Богданович был переведен в Псковский карабинерный полк и через два года произведен в корнеты. В 1783 г. на него обратил внимание командующий Лифляндской дивизией генерал-майор фон Паткуль, который взял Барклая к себе в адъютанты с повышением его в чине подпоручика.

В январе 1786 г. Барклай де Толли был переведен поручиком в 1-й батальон финляндского егерского корпуса. Через два года он получил место генерал-адъютанта капитанского чина при родственнике Екатерины II генерал-поручике русской службы принце Ангальт-Бернбургском. В 1788 г. Барклай вместе с принцем отправился в армию святейшего князя Г. А. Потемкина, которая вела боевые действия против Турции. В ходе войны Барклай де Толли принял участие в осаде и штурме крепости Очаков. За проявленное мужество он был награжден Владимирским крестом 4-й степени и чином секунд-майора.

В конце 1789 г. Барклай направился в Финляндию, где принял активное участие в войне со Швецией. В 1794 г. он отличился в войне с Польшей при взятии штурмом укреплений города Вильно. В чине подполковника Михаил Богданович был переведен в Эстляндский егерский корпус командиром 1-го батальона. В 1799 г. произведен в генерал-майоры. Способности Барклая де Толли не остались не замеченными. Генерал-фельдмаршал Н. В. Репнин отозвался однажды о нем так: «Меня уже не будет на свете, но пусть вспомянут мои слова — этот генерал много обещает и далеко пойдет».

Война с Наполеоном 1805–1807 гг. упрочила славу Михаила Богдановича как искусного и бесстрашного генерала, арьергардные же действия Барклая перед Прейсишь-Эйлаусским сражением заслужили одобрение самого Наполеона. Император Александр наградил Барклая де Толли орденом Св. Владимира 2 степени и чином генерал-лейтенанта. В апреле 1807 г. Барклай де Толли был назначен начальником 6 пехотной дивизии.

В 1808–1809 гг. дивизия Барклая де Толли участвовала в войне со Швецией. В феврале 1809 г. ему было поручено командование войсками, предназначенными для перехода через пролив Кваркен. Ширина пролива достигала 100 верст. Сообщение по льду было очень опасным из-за широких полыней и трещин. Проведенные рекогносцировки показали, что шведы не догадываются о планах русских. С величайшими трудностями русские войска через три дня перехода достигли города Умео. По донесению Барклая «понесены были труды, единственно русскому преодолеть возможные». Захваченный врасплох неприятель не мог оказать серьезного сопротивления. Вскоре Швеция подписала мирный договор. Барклай де Толли за этот поход был награжден чином генерала от инфантерии, а после присоединения Финляндии к России в марте 1809 г. назначен главнокомандующим финляндской армией и финляндским генерал-губернатором.

В январе 1810 г. Барклай де Толли получает назначение на должность военного министра. Став министром, он начинает укреплять армию, уделяя огромное внимание организации военной разведки. Барклай де Толли ставит перед Александром I вопрос об организации постоянного органа стратегической военной разведки. Первым таким органом становится Экспедиция секретных дел при Военном министерстве. За границу в русские посольства направляются военные агенты для сбора разведывательной информации.

Готовя армию к войне, Барклай де Толли отдает много сил составлению проектов учреждения Военного министерства. Работает над «Учреждением для управления большой действующей армией», которое было утверждено в январе 1812 г. Кроме того, им вводятся значительные улучшения в организации приема и обучения рекрутов, поставок фуража, формируются новые пехотные и кавалерийские дивизии и т. д. За усердие в своей деятельности Барклай де Толли был награжден орденом Св. Владимира 1-й степени.

С началом Отечественной войны Барклай де Толли командовал 1-й Западной армией. Поражение под Смоленском и отступление русской армии к Москве настроили общественное мнение против Барклая де Толли. Патриотически настроенное население России требовало объединить командование русскими армиями под властью человека с русской фамилией.

Уступая давлению общественности, Александр I назначил на должность главнокомандующего Михаила Илларионовича Кутузова. Однако поведение Барклая де Толли в Бородинском сражении, в котором ему были поручены войска правого фланга и центра, примирило с ним армию, а общественное мнение склонилось в его пользу. За Бородинский бой Барклай де Толли был награжден орденом Св. Георгия 2-й степени. После Бородина Барклай участвовал в совещании в Филях, где доказывал невыгодность позиции перед Москвой и предлагал отойти без боя.

Вскоре из-за болезни и по ряду других причин Барклай де Толли уволился из армии. После того, как он прожил несколько дней во Владимире, не заезжая в Петербург, Барклай удалился в свое небольшое имение Бекгоф в Фелинском уезде Лифляндской губернии. Оправившись от болезни, Барклай де Толли получил в феврале 1813 г. назначение в 3-ю армию. В задачу армии входило взятие крепости Торн на реке Висла. В начале апреля крепость была взята. Михаил Богданович был награжден бриллиантовыми знаками ордена Св. Александра Невского и 50 тыс. рублей.

19 мая 1813 г. последовал приказ о назначении Барклая де Толли главнокомандующим русско-прусской армией. 17 августа 1813 г. произошло знаменитое сражение при Кульме. Приняв личное командование над армией, Барклай довершил 18 августа разгром корпуса французского маршала Вандама. В плен было взято 12 тыс. человек, в том числе 5 генералов, сам Вандам и вся артиллерия в количестве 84 орудий. Барклай де Толли был награжден императором орденом Св. Георгия 1-й степени.

В кампании 1814 г. граф Барклай де Толли в должности главнокомандующего русской армией непосредственно командовал только русско-прусским резервом. После вступления русских войск на территорию Франции он принимал участие в сражениях при Бриенне, Арсис-сюр-Обе и Фер-Шампенуазе. При взятии Парижа в марте 1814 г, Барклай проявил необычайную решительность, своевременно атакуя высоты между Роменвилем и Пантеном. Александр I тут же на поле боя поздравил Барклая де Толли с чином генерал-фельдмаршала.

После заключения мира летом 1814 п Барклай де Толли получил назначение на должность командующего 1-й армией со штаб-квартирой в Варшаве. В начале апреля 1815 г., после бегства Наполеона с острова Эльба, Барклай повел свою армию к Рейну. Однако принять участие в военных действиях он не успел из-за скорого окончания войны. 30 августа 1815 г. за заслуги в войне с Наполеоном Барклай де Толли был возведен в княжеское достоинство.

Осенью 1815 г., по возвращении русских войск из заграничного похода, Барклай де Толли перевел свою штаб-квартиру в Могилев. Здесь он провел два года, занимаясь благоустройством армии. В начале 1818 г., пробыв короткое время в Петербурге, Михаил Богданович получил отпуск для лечения в Германии. В дороге, в городе Инстербурге близ Кенигсберга, полководец скончался на 57 г. жизни. Михаил Богданович Барклай де Толли похоронен в Лифляндии в своем имении Бекгоф.

Александр Дмитриевич Балашев, генерал-адъютант, член Государственного совета, потомок старинной дворянской фамилии, родился 13 июля (по старому стилю) 1770 г. Отец Александра Дмитриевича дослужился до чина тайного советника и был одним из любимых сановников Екатерины II, которая пожаловала ему впоследствии звание сенатора. В шестилетнем возрасте, по существовавшей тогда практике, А. Д. Балашев был записан на службу в лейб-гвардии Преображенский полк.

До 1781 г. А. Д. Балашев воспитывался дома, а в ноябре этого года был определен в самое престижное дворянское учебное заведение того времени — Пажеский корпус. В 1787 г. Балашев за отличные успехи был пожалован в камер-пажи, а в январе 1791 г. выпущен поручиком в лейб-гвардии Измайловский полк. В 1795 г. из-за недостатка средств Александр Дмитриевич оставил службу в гвардейском полку и перешел в армию подполковником. В 1798 г. он получил чин полковника, a в следующем году был пожалован в генералы и назначен комендантом Омской крепости.

В 1800 г. А. Д. Балашев «по недоразумению» подвергся гневу императора Павла I и был уволен со службы. Однако опала продолжалась недолго. В ноябре того же года он был вызван в Петербург и оттуда в звании военного губернатора и шефа гарнизонного полка, отправлен в Ревель. Александр Дмитриевич должен был подготовить укрепления крепости на случай войны с Англией. Но война так и не началась. Новый император Александр I заключил с Англией мир.

В 1804 г. Балашев был назначен шефом Троицкого полка, дислоцировавшегося в Крыму. Полк предполагалось вывести из Крыма и использовать для военных действий на Кавказе. Посчитав себя обиженным этим назначением, А. Д. Балашев вышел в отставку. Тем не менее, это не помешало ему через три месяца принять новое назначение. Александр I предложил Балашеву должность обер-полицмейстера Москвы. За недолгое руководство московской полицией Балашев получил от Александра I два ордена и 4 тыс. рублей ренты. В 1806 г., после вскрытия в армии вопиющих злоупотреблений, император переместил А. Д. Балашева на должность генерал-кригс-комиссара (главного начальника снабжения армии), а 23 марта 1808 г. Александр Дмитриевич был назначен обер-полицмейстером Санкт-Петербурга.

В феврале 1809 г. Балашев был пожалован генерал-адъютантом и назначен Санкт-Петербургским военным губернатором, через месяц произведен в чин генерал-лейтенанта. В январе 1810 г. он зачислен в состав Государственного совета. А когда в июле 1810 г. было учреждено Министерство полиции, Балашев был назначен на пост министра полиции.

В апреле 1812 г. А. Д. Балашев вместе с императором прибыл в Вильно. После вторжения наполеоновской армии в Россию 12 июня 1812 г., русские войска начали отступление к Смоленску. Александр I направил Балашева к Наполеону с предложением мира. Командировка оказалась не из легких. Наполеон принял русского парламентера лишь… после занятия французами города Вильно и в той самой комнате, откуда несколько дней назад отправлял своего генерал-адъютанта Александр I.

Переговоры не увенчались успехом, но посланцу русского императора удалось все же уязвить самолюбие Наполеона. Во время одного из обедов на его вопрос: «Как лучше идти к Москве?» Балашев гордо ответил: «Есть несколько дорог, государь. Есть одна, которая ведет через Полтаву».

По возвращении Балашев получил назначение на должность чиновника для поручений при особе Александра I. В этой должности он состоял до конца войны с Наполеоном. С поручениями императора Балашев ездил в Лондон, в Италию, к Вюртембергскому двору. В начале 1818 г. он вернулся в Россию. В сентябре 1819 г. Балашев вновь возглавил российскую полицию, но ненадолго. 4 ноября 1819 г. Александр I распорядился присоединить Министерство полиции к Министерству внутренних дел. А. Д. Балашев получил назначение на пост генерал-губернатора округа в составе Орловской, Тульской, Рязанской, Тамбовской и Воронежской губерний.

В марте 1828 г. Балашев был уволен по состоянию здоровья от генерал-губернаторской должности с оставлением в звании члена Государственного совета. В 1832 г. он назначен членом Военного совета. В сентябре 1834 г. из-за окончательно расстроенного здоровья был уволен в отставку. Весной 1837 г. Александр Дмитриевич Балашев выехал для лечения в Карлсбад. Скончался на пути за границу в Кронштадте 8 мая 1837 г.

Шарль Морис Талейран-Перигор родился 2 февраля 1754 г. в г. Париже. Семья Талейрана принадлежала к одной из старейших дворянских фамилий Франции. После окончания коллежа в 1770 г. Талейран поступил в семинарию Сен-Сюльпис. В этом учебном заведении он проучился четыре года. Затем были несколько лет учебы в Сорбонне. Через полтора года после окончания университета в 1778 г. Шарль Морис стал священником.

В 1788 г. Талейран получил от Папы Римского епископское звание. Незадолго до взятия Бастилии он в качестве епископа впервые переступил порог собора Святого Лазаря в Отене. 25 марта 1789 г. Талейран отслужил праздничную мессу. Но оказалось, что новый епископ не знает обрядов. Он постоянно сбивался и делал ошибки. Талейрана все это мало интересовало. У него была другая цель: стать депутатом от местного духовенства в Генеральные штаты.

2 апреля 1789 г. Мориса Талейрана избрали депутатом Генеральных штатов от духовенства Отена. 12 апреля он отбыл в Париж. В своей епархии епископ пробыл всего 30 дней.

Первые шаги в официальной дипломатии епископ Отенский сделал, заняв 7 апреля 1791 г. место покойного графа Оноре де Мирабо в Дипломатическом комитете Национального собрания. Комитет фактически выполнял функции Министерства иностранных дел Франции. Талейран принял твердое решение навсегда расстаться с сутаной. Постепенно из его одежды исчезали один за другим атрибуты церковного сана, и вскоре из всех знаков пастырской власти остался лишь один нагрудный крест.

В январе 1792 г. Талейран выезжает на переговоры в Лондон. Затем отправляется в Соединенные Штаты.

10 августа 1792 г. король Франции Людовик XVI лишился трона, а 21 января 1793 г. он был гильотинирован. В ходе внутриполитической борьбы исполнительная власть в 1795 г. перешла к Директории из 5 человек. Шарль Морис Талейран поддержал Директорию и 16 июля 1797 г. в благодарность получил пост министра внешних сношений.

На своем посту Талейран внес много нового в организацию и деятельность французской дипломатической службы. Нововведения шли в ногу со временем. Они отвечали запросам буржуазного развития Франции. Но министр отнюдь не забывал и о своих личных интересах. Талейран надменно заявлял, что, когда уйдет со своего поста, он не будет просить милостыню у республики.

Следует иметь в виду, что в XVIII в. система политической продажности и дипломатического подкупа была универсальной. Взятки брали все: короли и герцоги, князья и министры, генералы и послы. Талейрана в этом смысле отличал особый, невиданный прежде, размах лихоимства. Политическая информация и «услуги» иностранным государствам дорого стоили и хорошо оплачивались. Талейран сделал этот бизнес своей профессией. Только за два года пребывания на посту руководителя дипломатии Директории он положил в карман взяток на общую сумму 13 650 тыс. франков.

Талейран старался снизить риск и торговал, как правило, второстепенной информацией. И только позже, после 1808 г., в силу жизненных и политических обстоятельств жажда наживы приведет его к настоящей государственной измене.

Незадолго до падения Директории Талейран предусмотрительно покинул пост министра внешних сношений. Он сделал ставку на Бонапарта и не ошибся. Государственный переворот 18 брюмера 1799 г. вновь сделал Талейрана-Перигора министром внешних сношений. Это было наградой за его участие в организации переворота.

Бонапарт остро нуждался в опытном, искусном, инициативном руководителе дипломатического ведомства — человеке, способном не только быть преданным и выполнять указания, но и самостоятельно мыслить. При выборе министра внешних сношений у него не было почти никаких сомнений. Все основные дипломатические решения, особенно имеющие принципиальное значение, Бонапарт принимал сам. Талейран был скорее при нем доверенным советником и привилегированным исполнителем. Министр неоднократно выступал с многочисленными предложениями по различным аспектам внешней политики страны, готовил записки, проекты соглашений и нот.

Талейран предпочитал не вступать в полемику с первым консулом республики. У него были свои методы скрытой подрывной работы в тех случаях, когда его мнение расходилось с мнением Бонапарта. Он советовал французским послам затягивать переговоры, не давать прямого ответа на адресованные им заявления, предложения и непредвиденные просьбы и др.

Вершиной французской внешней политики стало заключение в 1807 г. Тильзитского мирного договора с Россией. Всю практическую работу с французской стороны вел Талейран. Подпись министра стояла под двумя русско-французскими договорами: о мире и дружбе (с секретным разделом) и о наступательном и оборонительном союзе. Но тучи над головой Талейрана уже сгущались.

Талейран твердо придерживался убеждения, что все попытки утвердить мировое господство той или иной державы всегда кончались крахом для властителей. Такая судьба, по его мнению, ожидала и Наполеона. Вопросы самосохранения и личной карьеры требовали от Талейрана решительных действий. Он начал постепенно отделять свою судьбу от судьбы Наполеона. Как скрытно ни велась эта игра, она не ускользнула от Наполеона. 14 августа 1807 г. император в своем послании Сенату объявил о назначении Талейрана великим вице-электром. Это был третий по счету во французской иерархии пост после архиканцлера (руководителя правовых учреждений и администрации) и архиказначея.

Официально Талейран отошел от дел. Но иностранные дипломаты в Париже продолжали поддерживать с ним тесные связи, и о своих беседах с ними он регулярно информировал Наполеона. Сложилась необычная ситуация: отставной министр поддерживал постоянные контакты с официальными иностранными представителями, аккредитованными при императоре французов.

Русский посол во Франции граф П. А. Толстой сообщал 27 декабря 1807 г. в Петербург, что он много раз вместе с австрийским послом К. Л. Меттернихом консультировался с Талейраном, которого даже именовал «апостолом мира». При этом «апостол» в беседах с послами открыто осуждал антианглийские высказывания Наполеона. Генерал Толстой был ярым противником Тильзитских соглашений. Тесные связи, установившиеся между экс-министром и русским послом, настораживали Наполеона.

Дружественные, доверительные отношения сложились у Талейрана с французским послом в России А. О. Коленкуром. Французского посла всячески «обхаживали» в Петербурге. Он был постоянным участником придворных балов, церемоний, вечеров в интимном кругу. Коленкур давал военные советы царю. Он даже отказался принять агента французской разведки. Наполеон был этим взбешен, но менять своего представителя долго не хотел. От него поступала ценная военная информация.

По основным вопросам внешней политики Франции позиции Талейрана и Коленкура были близки. Оба они считали, что Наполеон должен отказаться от завоеваний и вернуть страну к ее естественным границам. Коленкур способствовал сближению Талейрана с Толстым, а главное — внушил доверие к нему Александра I. Во время встречи двух императоров в Эрфурте осенью 1808 г. Талейран в частной беседе с Александром I призвал его к борьбе с Францией. Нетрудно представить себе удивление царя, услышавшего крамольные речи из уст одного из самых близких к Наполеону людей. Тем не менее, Александр оценил откровенные заявления Талейрана и проникся к нему доверием.

Между Талейраном и русским министром иностранных дел Н. П. Румянцевым установились отношения, далеко выходящие за рамки официальных дипломатических. Талейран снабжал Румянцева конфиденциальной информацией, по существу направленной против Наполеона.

28 января 1809 г. Наполеон созвал трех высших сановников империи — Камбасереса, Лебрена, Талейрана и двух министров — Фуше и Декре. В их присутствии он назвал Талейрана вором, подлецом и предателем. Талейран ожидал ареста или ссылки, но Наполеон лишил его лишь звания великого камергера.

Оскорбленный Талейран решил стать австрийским агентом. Уже 29 января он посетил Меттерниха и заявил ему, что считает своим долгом вступить в прямые отношения с Австрией. Австрийский посол немедленно обратился в Вену с просьбой направить ему 300–400 тыс. франков.

Услуги бывшего министра внешних сношений с большой пользой для себя использовала и русская дипломатия. Связь с Талейраном поддерживалась как через посла в Париже, так и через других русских представителей. В их числе был генерал А. И. Чернышев, любимец и доверенное лицо Александра I.

Свои взгляды Талейран подробно развивал в доверительных беседах с Карлом Васильевичем Нессельроде, приехавшим в Париж в качестве советника русского посольства в марте 1810 г. (впоследствии он занимал посты министра иностранных дел и канцлера). Этой связи придавалось в Петербурге большое значение, и она держалась в столь строгой тайне, что даже посол в Париже А. Б. Куракин и министр Н. П. Румянцев о ней ничего не знали. Задача Несельроде заключалась в том, чтобы установить прямую переписку Талейрана с императором Александром I через посредство М. Сперанского, который пользовался тогда его полным доверием.

Учитывая важность такого источника информации, Талейрана законспирировали самым тщательным образом. В переписке Нессельроде Талейран скрывался под кличками «кузен Анри», «Та», «Анна Ивановна», «наш книготорговец», «юрист».

В своих рекомендациях Александру I «книготорговец» советовал как можно быстрее заключить мир с Турцией. Он считал, что затяжная война с турками связывала русскую армию, подрывала финансы России и давала реальные выгоды только Франции. Талейран предлагал заключить австро-русский оборонительный союз на условиях отказа России от притязаний на Молдавию и Валахию, советовал русской дипломатии «не показывать беспокойства», проявлять твердость и смелость во всех объяснениях с Францией, воспользоваться мирной передышкой, чтобы «стать сильными».

Особое место в донесениях Нессельроде занимал вопрос о перспективах русско-французских отношений. «Кузен Анри» считал, что Франция не будет воевать с Россией пока идет война в Испании. Но вместе с тем, учитывая огромные военные и материальные возможности Наполеона, он не исключал и возможности боевых действий на двух фронтах. На вопрос о сроках нападения французов на Россию «кузен» дал весьма близкий к истине ответ: апрель 1812 г.

Советы и рекомендации Талейран давал не бескорыстно. Он оставался верен себе. В личном письме царю от 15 сентября 1810 г. он просил 1,5 млн. франков в долг с туманным обещанием вернуть эту сумму, «как только обстоятельства изменятся». С точки зрения придворного этикета это был более чем бестактный шаг. Бесцеремонному «кузену» ответили жестким отказом.

В Петербурге денег Талейрану не дали, но к его советам внимательно прислушивались. Их значение не следует переоценивать. Но несомненно одно — то, что действия русской дипломатии по многим важным вопросам совпали с предложениями экс-министра.

Война России с Францией началась 24 июня 1812 г. «Это начало конца». Такие слова приписывали Талейрану. Ход событий их полностью подтвердил. Позднее Наполеон напишет, что, вовремя расстреляв двух человек — Талейрана и Фуше, сохранил бы свой трон.

1 апреля 1814 г., после крушения империи Наполеона, сенат Франции назначил Талейрана главой Временного правительства. Это пост он занимал немногим более трех недель. После воцарения Людовика XVIII Талейран возглавил Министерство иностранных дел.

Вершиной дипломатической деятельности Талейрана стал Венский конгресс 1814 г. Усилиями Талейрана побежденная Франция вышла из международной изоляции. В ночь с 3 на 4 января 1815 г. был подписан договор между представителями Англии, Австрии и Франции, направленный против России и Пруссии. «Коалиция распалась, и навсегда…» — писал Талейран Людовику XVIII.

Но в марте 1815 г. Наполеон неожиданно покинул остров Эльбу и высадился на побережье Франции. События развивались стремительно, и 20 марта он был уже в Фонтенбло. Людовик XVIII и его двор так поспешно покинули дворец, что второпях забыли экземпляр секретного тройственного договора. Наполеон, желая расположить к себе Александра I и внести раскол в ряды участников Венского конгресса, тут же переслал его через секретаря русской миссии П. С. Бутягина российскому императору. Но Александр I поступил благородно. Он не стал становиться в позу обиженного и обманутого политика, а наоборот, выступил инициатором создания союза, направленного против Наполеона. Так 25 марта 1815 г. возникла последняя (VII) антинаполеоновская коалиция в составе Англии, России, Пруссии и Австрии. Главнокомандующим коалиционными войсками стал английский фельдмаршал герцог Артур Веллингтон. 8 июня 1815 г. армия бывшего французского императора была разгромлена при Ватерлоо. Новый мирный договор требовал от Франции территориальных уступок и уплаты огромных денежных сумм. Талейран активно возражал против этих требований. Людовик XVIII, боясь испортить отношения с европейскими державами, в сентябре 1815 г. отправил своего министра в отставку.

С государственной службой Талейрану пришлось расстаться на целых 15 лет. Лишь на закате своей жизни, в 1830 г., он вернулся к активной государственной деятельности. Свою дипломатическую карьеру Талейран закончил на посту французского посла в том же городе, в котором в годы революции он ее начинал, — в Лондоне. 13 ноября 1834 г. Талейран направил королю прошение об отставке. Отставка была принята.

Последние годы жизни Талейран посвятил писанию мемуаров.

Шарль Морис Талейран-Перигор скончался 17 мая 1838 г., прожив 84 года 3 месяца и 15 дней.

Граф Иван Иванович Дибич-Забалканский родился 1 мая 1785 г. в Силезии, в имении Гросс-Лейпе. Отец его, генерал-майор, барон, Ганс Эренфрид фон Дибич был приглашен на русскую службу Павлом I. Мать, Екатерина Вельцин, была родом из Риги. Получив хорошее домашнее образование, Дибич в 1797 г. был записан в берлинский кадетский корпус. За отличные успехи в учебе он вскоре был произведен в унтер-офицеры.

В 1801 г. Дибич впервые приехал в Россию. В 17 лет Иван Иванович был принят прапорщиком в Семеновский гвардейский полк. 20 ноября 1805 г. он участвовал в Аустерлицком сражении, во время которого получил ранение в кисть правой руки. Перевязав рану платком, Дибич взял шпагу в левую руку и оставался на поле сражения до конца битвы. За этот подвиг он был награжден золотой шпагой. В прусскую кампанию 1807 г. Дибич отличился в сражениях у Гутштадта, Гейльсберга и Фридланда, за что был награжден орденами Св. Владимира и св. Георгия 4-й степени.

В 1810 г барон Дибич в чине подполковника получил назначение в Свиту его величества по квартирмейстерской части. Предвидя скорую войну с Наполеоном, он весной 1810 г. Представил военному министру проект реквизиционной системы на случай войны. В 1811 г Дибич произведен в полковники, а в 1812 г. получает назначение на должность обер-квартирмейстера в корпус генерал-лейтенанта графа П. X. Витгенштейна. В составе корпуса Дибич участвовал во всех сражениях Отечественной войны 1812 года. За участие в боях под Якубовом, Коловщицею и в Клястицком сражении он был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени. После сражения под Полоцком 6 августа 1812 г. Дибич произведен в генерал-майоры. В этом чине и в должности генерал-квартирмейстера он командовал авангардом в отряде генерал-майора Бегичева. 7–8 октября 1812 г., командуя авангардом, Дибич отличился во втором сражении под Полоцком. За это сражение он был награжден орденом Св. Анны 1-й степени, а за Смоленск получил золотую шпагу с алмазами.

Полководческий талант Дибича особенно проявился в сражении под Колтынянами 13 декабря 1812 г. Отряд барона Дибича в 2000 человек вклинился между двумя корпусами прусских генералов Йорка и Массенбаха. Прусские корпуса численностью в 18 000 человек входили в состав армии французского маршала Макдональда. Дибич расположил свой отряд поперек дороги из местечка Шелеля в Крожи, придав ему вид авангарда корпуса Витгенштейна. С этой целью он растянул насколько возможно свои небольшие силы и искусно прикрылся передовыми отрядами от обоих корпусов. Вскоре к русским войскам подошел авангард Йорка под командованием генерала Клейста. Дибич тотчас отправил к Клейсту парламентера с уведомлением о том, что корпус Йорка отрезан от маршала Макдональда русским корпусом. На этом основании Дибич предлагал заключить соглашение о нейтралитете. Клейст остановил свое продвижение и стал дожидаться подхода генерал-лейтенанта Йорка с основными силами, который, тоже вступив в переговоры с Дибичем, заключил с ним перемирие до утра. Вечером на помощь барону Дибичу подошел кавалерийский отряд из 1000 человек. 14 декабря генерал Йорк, не получив никаких известий о маршале Макдональде, согласился начать переговоры об условиях нейтралитета в ходе которых в полной мере проявился дипломатический талант Дибича. 18 декабря между Дибичем и Йрком был подписан договор о нейтралитете. По условиям соглашения, прусские корпуса Йорка и Массенбаха отделялись от армии Макдональда и самостоятельно, без боя, возвращались в Пруссию. В случае, если бы король Пруссии потребовал соединить корпуса с французскими войсками, Йорк брал обязательство не выступать против русских в течение двух месяцев. Отложение от французских войск 18-тысячного прусского корпуса имело огромное военно-политическое значение. В феврале 1813 г. Пруссия заключила союзный договор с Россией. За свои дипломатические способности Дибич получил из казны 10 000 рублей ассигнациями.

1 января 1813 г. русские войска перешли свою границу и вступили на территорию Варшавского герцогства и Пруссии. В феврале авангард графа Витгенштейна занял Берлин. В кампанию 1813 г. Дибич занимал должность генерал-квартирмейстера союзных армий, а в 1814 г. генерал-квартирмейстера всех русских армий. За сражения при Люцене, Бауцене, Дрездене, Кульме, Лейпциге, Бриенне, Фер-Шампенуазе и за взятие Парижа он был награжден орденом Св. Владимира 2-й степени, чином генерал-лейтенанта и лентой Св. Александра Невского. В 1815 г. Иван Иванович Дибич становится начальником штаба 1-й армии. В этом же году он женится на племяннице генерал-фельдмаршала М. Б. Барклая де Толли баронессе Анне Егоровне фон Торнау (1798–1830).

После возвращения русской армии из заграничного похода Дибич продолжает пользоваться особым расположением Александра I. В июне 1818 г. он пожалован в генерал-адъютанты. В 1823 г. получает назначение исполнять обязанности начальника Главного штаба и становится членом Государственного совета. В 1824 г. Дибич утверждается в должности начальника Главного штаба. В 1825 г. он сопровождает Александра I в его путешествии по России, в Крым и Таганрог, где присутствовал при кончине императора. После воцарения Николая I Дибич в 1826 г. был произведен в генералы от инфантерии. В 1827 г. ему поручено «исследовать положение дел в Грузии». 27 июля 1827 г., по возвращении с Кавказа, Дибич возведен в графское достоинство.

Полководческий талант Дибича наиболее блестяще проявился в русско-турецкую войну 1828–1829 гг. Военные действия начались весной 1828 г. на Дунае, где была сосредоточена 95-тысячная русская армия под командованием фельдмаршала П. X. Витгенштейна. Одновременно на Кавказе начал боевые действия 12-тысячный корпус И. Ф. Паскевича. Войска турецкого султана Махмуда II состояли из реформированной, но еще не обстрелянной регулярной армии в 65 тысяч человек и до 100 тысяч иррегулярной конницы. Начиная войну с Турцией, Россия рассчитывала на быструю победу.

25 апреля 1828 г. русская армия форсировала пограничную реку Прут и Дунай. Армия Витгенштейна захватила Браилов и Варну, но затем безнадежно застряла под Силистрией и Шумлой. Граф Дибич находился в армии Витгенштейна. Он руководил осадой Браилова, Шумлы, Варны и Силистрии. Не взяв ни Силистрии, ни Шумлы, русские войска оставили в захваченных городах гарнизоны и возвратились на левый берег Дуная, где расположились на зимние квартиры. На Кавказе корпус Паскевича все лето продвигался вперед, взяв Карс, Ахалцих, Ахалкалаки и еще ряд крепостей.

В декабре 1828 г. Дибич приезжает в Петербург и представляет план кампании на 1829 г. 9 февраля 1829 с Николай I назначает графа Дибича главнокомандующим 2-й армии вместо Витгенштейна, уволенного в отставку по состоянию здоровья. Приняв армию, Дибич стал деятельно готовить ее к выступлению и приводить в порядок тылы. План кампании заключался, прежде всего, в захвате Силистрии с тем, чтобы обеспечить себе тыл. Затем, опираясь на Варну и Черноморский флот, Дибич предполагал перейти Балканы и идти на Константинополь. 7 мая главные силы русской армии осадили Силистрию. Своими действиями Дибич рассчитывал выманить турецкие войска из Шумлы и принудить их к сражению в открытом поле. Этот план удался. В середине мая, командующий турецкой армией великий визирь Решид-паша с 40-тысячной армией перешел в наступление и осадил город Правода, который оборонял отряд генерала Логина Осиповича Рота. Получив об этом известие, Дибич поручил осаду Силистрии генералу Афанасию Ивановичу Красовскому, а сам скрытно с отрядом в 30 000 человек двинулся в тыл армии Решид-пашы. Тем временем генерал Рот оставил против визиря часть сил под командованием генерала Куприянова, а с остальными пошел на соединение с Дибичем. В конце мая объединенные русские войска вышли в тыл Решид-паши, отрезав его от Шумлы. Великий визирь получил известие о том, что в его тылу находятся русские войска только 29 мая, и решил, что это маневрирует небольшой отряд генерала Рота. Решид снял осаду Праводы и двинул свои войска на уничтожение отряда. 30 мая 1829 г. при Кулевче Дибич нанес полное поражение турецкой армии. Разбитая армия Решида тропами через Балканы отошла к Шумле. За это сражение Дибич был награжден орденом Св. Георгия 2-й степени. Прямым следствием этой победы стало падение Силистрии. Гарнизон крепости сдался 19 июня генерал-лейтенанту А. И. Красовскому.

Дибич, понимая, что главная цель кампании — поход за Балканы, не стал торопиться с взятием Шумлы. Вместо этого он осуществил свой знаменитый маневр, который вошел во все учебники военной истории. Дибич сделал вид, что деятельно готовится к осаде крепости. Великий визирь, введенный в заблуждение относительно истинных намерений русского главнокомандующего, спешно стал стягивать к себе под Шумлу все свои войска из северной и восточной Болгарии. В том числе и те войска, которые защищали Балканские проходы, на что как раз и рассчитывал Дибич, Пока Решид готовился к обороне, Дибич быстрыми и скрытыми маршами отвел из-под Шумлы отряды генералов Федора Васильевича Ридегера и Рота по направлению к реке Камчик. Дибич намеревался перейти Камчик двумя колоннами, имея в резерве 2-й пехотный корпус графа Петра Петровича Палена и закрываясь от Шумлы корпусом генерала Красовского. В последних числах июня 1829 г. предназначенная к походу за Балканы русская армия численностью в 35 000 человек при 96 орудиях сосредоточилась у города Правода. Армия была разделена на две колонны. Правой колонной командовал генерал Ф. В. Ридигер, левой колонной генерал Л. О. Рот. Корпус графа Палена, при котором находился сам главнокомандующий, находился в резерве.

Забалканский поход начался 2 июля. Преодолев неимоверные затруднения, обе колонны подошли к реке Камчик и с боями форсировали ее 6–7 июля. 10 июля русская армия перевалила через главный Балканский хребет в восточной его оконечности. После ряда столкновений корпус генерала Рота 12 июля без боя занял Бургас, важнейшую гавань на западном побережье Черного моря. Встревоженный неожиданным походом русских за Балканы, визирь спешно двинул туда из-под Шумлы большую часть своей армии. Ибрагим-паша с 12 000 отрядом был направлен к Айдосу, а Халила-паша с 20 000 войском к Сливне. Сам Решид-паша остался в Шумле.

13 июля после упорного трехчасового сражения генерал-лейтенант Ридигер разбил Ибрагим-пашу и взял город Айдос. Потери турок составили около 1000 человек убитыми и ранеными, 7 офицеров и 220 рядовых взято в плен. На следующий день здесь собралась вся русская армия. 18 июля авангард генерал-майора Шереметева сразился у Ямболя с численно превосходящими войсками Галил-паши. Уланы под прикрытием артиллерии не только отбили атаки многочисленного неприятеля, но заставили его отойти в Ямболь. Опасаясь быть атакованным всей русской армией, Галил-паша ночью увел из города войска к Адрианополю и частично к Сливне. 21 июля Шереметев занял Ямболь.

Прежде чем идти дальше на Адрианополь, Дибич решил уничтожить турецкую армию в Сливнах. Оставив у Айдоса большую часть корпуса Палена, он с корпусами генералов Редигера и Рота 28 июля пошел к Сливне. 31 июля Дибич разбил Халил-пашу при Сливнах, потеряв при этом убитыми 1 офицера и 12 улан. В плен было взято 500 турок, 6 знамен и 9 орудий. В общей сложности 35-тысячная русская армия в течение одного месяца разбила по частям 50 тысяч турок. После победы под Сливнами Дибич вернул армию в Айдос и 2 августа выступил оттуда на Адрианополь. Русская армия насчитывала к этому времени всего 25 тыс. человек. В шесть переходов по страшной жаре армия прошла 120 верст, потеряв от солнечного удара и различных лихорадок 5 тыс. человек. 6 августа авангард под командованием генерал-майора Жирова, пройдя за день 50 верст, подошел к местечку Хаили-Энеджи. Отсюда Жиров выслал дозорный отряд в 200 казаков по дороге к деревне Арнаутской, находившейся в четырех верстах от Адрианополя. На пути следования казаки встретили до 700 человек турецкой конницы, смело атаковали ее, опрокинули и гнали более пяти верст. В плен было взято 44 турка и захвачено знамя.

7 августа русская армия встала под стенами Адрианополя, со времен Святослава не видавших русских дружин. Дибич, совместно с начальником штаба армии генерал-адъютантом графом Толем, провели рекогносцировку расположения вражеских батарей, готовясь к штурму города. Город обороняли 10-тысячный турецкий корпус, 1000 человек конницы и до 2000 ополченцев. Однако потрясенные внезапным появлением русской армии, турки выслали парламентеров для переговоров о сдаче города. Дибич выдвинул ультиматум, чтобы все турецкие войска сложили оружие и сдали все имущество, принадлежавшее турецкому правительству. При условии выполнения этих требований Дибич разрешал турецкому гарнизону свободно отступить в направлении к Филиппополю или к Демотике. В противном случае, русская армия начинала общий штурм города. Срок ультиматума истекал через 14 часов, в 9 часов утра 8 августа. Не дожидаясь ответа турецкой стороны, Дибич отдал распоряжение в 5 часов утра начать подготовку к штурму. Передвижение русских войск произвело на турецких пашей настолько сильное впечатление, что в 7 часов они прислали своих парламентеров в надежде изменить условия ультиматума. Но Дибич твердо заявил парламентерам, «что войска идут к назначенным им пунктам и никакой отмены в предложенных условиях сделано быть не может». 8 августа турки капитулировали. В Адрианополе было захвачено 58 орудий, 25 знамен, 8 бунчуков, несколько тысяч ружей и большие запасы продовольствия.

Пытаясь предотвратить поход русских войск на Константинополь, султан Махмуд II санкционировал начало переговоров о мире. Россия также стремилась к миру. Армия Дибича в Адрианополе насчитывала к моменту начала переговоров о мире всего 7000 человек. К тому же Николай I не ставил своей задачей захват турецкой столицы, что могло повлечь за собой распад Османской империи и новые международные осложнения. Целью российской внешней политики было лишь ослабление своего соседа. Для царской России было гораздо опаснее появление на месте Османской империи ряда независимых государств, в которых могло усилиться влияние Англии, Австрии и Франции.

Ведение переговоров о мире было возложено на Дибича. В помощь ему были назначены тайный советник граф Ф. П. Пален и генерал-адъютант А. Ф. Орлов. Турецкую сторону представлял главный хранитель финансов Османской империи Мехмед Садык-эфенди. Адрианопольский мирный договор был подписан 2 сентября 1829 г. Россия получала дельту Дуная, на Кавказе береговую полосу от устья Кубани до Поти, Ахалцихский пашалык с крепостями Ахалцик и Ахалкалаки. Порта отказывалась также от ранее завоеванных Россией территорий в Закавказье. Османская империя признавала права прохода русских и иностранных торговых судов через Босфор и Дарданеллы. Греция и Сербия получали право на автономию. Договором подтверждались права на автономию Дунайских княжеств. Уже после подписания мира генерал Гейсмар разбил у перевала Орхание отряд Мустафы-паши, который решил на свой страх и риск продолжить войну, и 17 сентября занял Софию.

Заслуги графа Дибича были отмечены орденами Св. Георгия 2-й степени и св. Андрея Первозванного. Дибич был пожалован также «прозванием вместе с потомством Забалканского», а 30 июня 1829 г. чином фельдмаршала. Черниговскому полку, шефом которого он был, приказано именоваться «фельдмаршала графа Дибича-Забалканского полком». 12 сентября Дибич получил ленту Св. Георгия.

Однако польская кампания 1830–1831 гг. несколько омрачила славу знаменитого фельдмаршала.

Часть герцогства Варшавского с литовскими областями были включены в состав России на Венском конгрессе 1815 г. в качестве «Царства Польского». Царство Польское имело свое автономное устройство, свою армию, администрацию, денежную систему и конституцию. Однако польские патриоты добивались полного отделения от России. Русское правительство относилось достаточно снисходительно к появлению там тайных обществ. Так, польские офицеры и члены нелегальных польских организаций, причастные к восстанию декабристов, были выпущены из-под стражи. В 1830 г. во Франции и Бельгии произошли революции, которые отразились на настроениях в Польше. Поводом к восстанию послужило решение Николая I использовать Польшу как плацдарм для подавления революции в Европе. В эту борьбу Николай I предполагал вовлечь и поляков. Он отдал приказ польской армии готовиться к выступлению против Бельгии вместе с русской армией. Наместник в Польше великий князь Константин Павлович высказался против этих планов. Хотя мобилизация польской армии так и не была начата, 17 ноября 1830 г. разъяренная толпа ворвалась в Бельведерский дворец с намерением убить русского наместника. Великому князю удалось, однако, спастись. Собравшийся во дворце сейм объявил династию Романовых низложенной. Главой правительства был провозглашен Адам Ежи Чарторыский, а главнокомандующим с диктаторскими полномочиями генерал Юзеф Хлопицкий. Но Хлопицкий отклонил от себя эту честь и настоял на назначении Михаила Радзивилла. Сам Хлопицкий формально остался при Радзивилле советником. Константин Павлович, не желая пролития крови, распустил верные ему польские войска, сдал полякам крепости Модлин и Замостье, после чего с гвардейским отрядом отступил в пределы России.

В декабре 1830 г. для усмирения Польши Николай I двинул русские войска под командованием фельдмаршала И. И. Дибича. Надеясь закончить войну сразу нанесением противнику решительного удара, Дибич решил не обременять армию обозами и артиллерией. Провианта было взято на 15 дней, а фуража на 12. В артиллерии были оставлены третьи дивизионы батарей. Таким образом, в составе батареи находилось 8 орудий вместо 12. Пехотные полки выступали в составе 2 батальонов. В конце января русские войска численностью свыше 100 тыс. человек перешли границу Царства Польского. В первых числах февраля русские войска вошли в соприкосновение с противником. 7 февраля произошло сражение при Вавре, после которого польская армия отступила на Гроховскую позицию, непосредственно прикрывавшую Варшаву. Русские войска потеряли 3600 человек, польские 3700. 13 февраля Дибич атаковал сильную Гроховскую позицию в лоб. Три атаки русских войск были отбиты войсками Хлопицкого. Исход сражения решила подошедшая на помощь 3-я гренадерская дивизия, которую в атаку повел сам Дибич. Польские войска отступили к Варшаве, оставив русские войска без продовольствия и боеприпасов. В этой ситуации Дибич не рискнул идти на штурм столицы и приостановил наступление.

Пополнив запасы продовольствия и снаряжения, Дибич решил овладеть Варшавой. В первых числах марта он стал сосредотачивать войска у Тырчина, где намечалась переправа через Вислу. Тыл армии должен был прикрывать корпус барона Розена. Тем временем, новый главнокомандующий польской армией Ян Скржинецкий скрытно сосредоточил у предместья Варшавы Праги 40-тысячный корпус и нанес 20 марта при Дембе-Вельке неожиданный удар по корпусу генерала Розена. Дибич вынужден был приостановить переправу через Вислу и идти на выручку Розену. 31 марта русские войска соединились у Седлица. Дибич намеревался вновь перейти в наступление, но получил приказ императора ждать подхода гвардии. Во время этой стоянки в войсках вспыхнула холера. К концу апреля эпидемия охватила 5000 человек.

В конце апреля Дибич получил сведения от лазутчиков, что Скржинецкий намерен атаковать русские войска 1 мая. Дибич решил упредить поляков. Русские войска перешли в наступление и оттеснили польские авангарды от Янова. Однако Скржинецкий 1 мая неожиданно перешел в наступление против гвардейского корпуса великого князя Михаила Павловича. Дибич поверил в наступление польской армии только тогда, когда конница Лубенского вышла в тыл гвардейскому корпусу у Нура-на-Нареве. Быстрым маневром Дибич 10 мая отбросил Лубенского и пошел на неприятельскую армию. 14 мая при Остроленке он настиг отступавшую армию Скржинецкого. В завязавшемся сражении поляки были разбиты. Отведя разбитые войска к Варшаве, Скржинецкий решил спасти положение диверсией на Литву. Он двинул туда дивизию Гелгуда в 12 000 бойцов, которая за две недели увеличилась вдвое. 7 июля Гелгуд атаковал Вильно, но был разбит генералом Остен Сакеном и отступил в Пруссию. На самой границе Гелгуд был застрелен своим адъютантом.

После сражения при Остроленке главные силы русской армии были сосредоточены у Пултуска и Голымина. К этому времени холера косила людей тысячами. 28 мая 1831 г., утром, Дибич почувствовал дурноту, а уже 29 мая его не стало. 17 июля в Витебске от холеры скончался и цесаревич Константин Павлович. В командование армией временно вступил Толь. 13 июля армию принял граф Паскевич. В августе 1831 г. 85-тысячная русская армия «обложила» Варшаву, которую оборонял 39-тысячный гарнизон. Штурм начался 25 августа и продолжался 36 часов. Потери русских составили 539 офицеров и 10 005 рядовых. Поляки потеряли 7800 убитых и раненых, 3000 пленных и 132 орудия. После капитуляции польская армия сохранила оружие и должна была отойти в Плоцк и ожидать там решения Николая I. Отдельные польские генералы попытались продолжить сопротивление, но вскоре вынуждены были перейти прусскую границу и сложить оружие. В конце сентября 1831 г. Польша была усмирена.

Польская кампания стала последней в жизни знаменитого фельдмаршала. После внезапной смерти тело Ивана Ивановича Дибича было перевезено морем в Санкт-Петербург. 14 сентября он был похоронен на Волковском лютеранском кладбище, не оставив потомства.

Александр Иванович Чернышев родился 30 декабря 1785 г. Его отец Иван Львович, генерал-поручик, был костромским наместником, мать урожденная Ланская. В детстве Александр был записан вахмистром в конную гвардию, но учился дома. Его воспитателем стал известный в то время аббат Перрен. В 1801 г. Чернышев впервые встречается с Александром I и сразу производит на него приятное впечатление. Император назначает молодого Чернышева камер-пажом, что дает ему возможность определиться офицером в гвардию.

В 1801 г. он корнет Кавалергардского полка, в 1804 с поручик и назначается адъютантом к шефу Кавалергардского полка Ф. Уварову. Принимает участие в кампаниях 1805 и 1807 гг. против войск Наполеона. За храбрость, проявленную в кавалерийских атаках и Аустерлицком сражении, награждается орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. Выполняет отдельные поручения Александра I. В 1807 г. Чернышев удостаивается ордена Св. Георгия 4-й степени за то, что отыскал брод через реку Алле, по которому часть отступающих русских войск, разбитых при Фридланде, смогла переправиться на другой берег. За участие в других сражениях получает шпагу с надписью «За храбрость».

После заключения Тильзитского мира Чернышев вернулся в Санкт-Петербург. В январе 1808 г. он получает поручение от Александра I и отправляется во Францию к графу Толстому с пакетом, адресованным Наполеону. В Париже Чернышев был представлен императору и произвел на него благоприятное впечатление. Бонапарту понравилась смелость и прямолинейность русского офицера. Через месяц Александр I вторично направляет Чернышева во Францию, но на этот раз с предписанием вручить депешу Наполеону лично. В апреле 1809 г. вместе с очередным письмом Чернышев получает приказ находиться при Наполеоне во время боевых действий французов.

Во время сражения под Асперном французы потерпели поражение. На следующий день Наполеон пригласил к себе Чернышева и распорядился написать обо всем увиденном императору Александру. Чернышеву было тогда 23 года. Ему, совершенно не искушенному в дипломатической переписке, предстояло впервые написать государю донесение, которое, он не сомневался, будет прочитано и Наполеоном. Однако он успешно справился с полученным заданием и заслужил расположение Наполеона. В Петербурге высоко оценили способности молодого дипломата. В июне 1809 г. вышел приказ о назначении Чернышева флигель-адъютантом. Александр I лично повелел канцлеру Н. П. Румянцеву посетить мать Чернышева и выразить ей благодарность за службу ее сына.

В августе 1809 г. А. И. Чернышев отправился с письмами Александра I к Наполеону и к австрийскому императору Францу. Миссия эта была чрезвычайно сложная, учитывая, что Франция все еще находилась в состоянии войны с Австрией. Александр Иванович блестяще выполнил задачу.

В 1810 г. разрыв с Францией был неминуем. В январе 1810 г. Барклай де Толли был назначен военным министром. Первым его начинанием стала организация разведки за границей. Он предложил Александру I направить в русские посольства специальных военных агентов. Предложение было принято. 17 октября 1810 г. канцлер Н. П. Румянцев рекомендовал Барклаю де Толли оставить Чернышева при императоре Наполеоне. Инструкция Чернышеву для сбора разведывательных сведений за подписью Барклая от 12 сентября 1810 г. была передана через князя А. Б. Куракина. Основные положения инструкции с небольшими расхождениями текстуально повторяли предписания российским посланникам по сбору разведывательной информации.

Полученные А. И. Чернышевым сведения направлялись через посольство, реже доставлялись с «оказией» или собственноручно. Источники разведывательной информации были многообразны. В первую очередь таковым был сам Наполеон. В качестве адъютанта российского императора при Наполеоне Чернышев трижды привозил в Санкт-Петербург корреспонденцию из Парижа.

Во время пребывания в Париже у Чернышева установился широкий круг знакомств в придворных, правительственных и военных кругах. Этому в немалой степени способствовало благосклонное отношение Наполеона к русскому офицеру. Приближенные к Бонапарту сановники и видные деятели, в том числе А. Бертье и Ж. Дюрок, открывали перед Чернышевым двери своих резиденций. В великосветских салонах неизменно бытовало представление о посланце российского царя как об удачливом покорителе женских сердец. Ему симпатизировала сестра Наполеона — королева Неаполитанская. Другая сестра императора, Полина Боргезе, согласно молве, была «в любовной связи» с русским офицером. Репутация светского повесы служила Чернышеву прекрасной ширмой и помогала получить важную информацию от откровенных не в меру собеседников. После светских приемов он брался за перо и писал в Петербург пространные донесения. За короткий срок Александру Ивановичу удалось создать собственную сеть информаторов в интеллектуальных сферах Парижа. Он не брезговал ничем для того, чтобы получить нужные сведения.

Диапазон добываемой Чернышевым на доверительной основе информации, в том числе и секретного характера, был необычайно широк. Так, ему удалось получить через посредников ряд документов из архивов Министерства внешних сношений Франции, включая донесение Наполеону о «политическом положении Пруссии».

В своей переписке, ссылаясь на отсутствие знаков тайнописи, Чернышев из предосторожности не раскрывает своих источников информации. Однако кое-где проскальзывают должности и имена конфидентов. Это прусский посланник, посланник Рейнского союза. В одном из донесений он прямо говорит, что был у Ш. М. Талейрана, передал ему письмо государя, причем князь Талейран объяснялся как настоящий друг России. Среди информаторов Чернышева был секретарь топографической канцелярии императора полковник Альбе, который дал ему возможность снять копии с целого ряда топографических карт городов, окрестностей и укреплений.

Русский флигель-адъютант внимательно следил за всеми публикациями в области военного искусства. Среди работ по военному делу, отправленных им в Россию: «История военной администрации», «Военный атлас», «Инструкция для офицеров-артиллеристов» и ряд других изданий.

Из поля зрения Чернышева не выпадали и изобретения, которые могли привести Францию к прорыву в военно-технической области. Он докладывает об изобретении во Франции новых ружейных замков. При этом Александр Иванович направляет два образца с описанием состава пороха для них. Не проходит мимо его внимания поступление во французские войска новых транспортных повозок. Чернышеву удалось проникнуть в секретные архивы, снять эскизы и составить чертежи этих новых транспортных средств.

Помимо добывания разведданных на доверительной основе Чернышев имел и платную агентуру. С августа 1810 по февраль 1812 г. в адрес Барклая де Толли он регулярно направлял важные сведения, дающие представление о подтягивании французских войск к западным границам России. Самую ценную информацию Чернышев получал из Военного министерства Франции.

Еще в 1804 г. русскому дипломату П. Я. Убри удалось завербовать служащего Военного министерства Мишеля, который, в свою очередь, привлек к сотрудничеству чиновников этого ведомства — Саже, Сальмона, Мозеса и австрийца Вустингера — швейцара отеля, где размещалось русское посольство. Со временем Чернышеву передали связь с Мишелем.

Сведения, поставляемые Мишелем из Военного министерства Франции, были необычайно ценны. Он имел доступ к сводной двухнедельной ведомости состояния французской армии, показывавшей дислокацию и передвижение всех дивизий, полков, батальонов, их численность и имена командиров. Ведомость предназначалась только для Наполеона. Мишель тайно переписывал секретные бумаги и за денежное вознаграждение передавал Чернышеву, который отправлял их в Россию.

В августе — начале сентября 1811 г. Чернышев за определенное вознаграждение привлекает к сотрудничеству одного из членов Совета Франции. В Париже к декабрю он имел четырех платных агентов: одного в Военном министерстве, другого в военной администрации, третьего в Совете, четвертый агент был посредником. (В течение десяти месяцев 1811 г. он заплатил своей агентуре 8000 франков. Покрытие расходов производилось по личному указу Александра I.) Александр Иванович прилагает усилия и к поиску человека из служащих Генштаба, который мог бы пойти на сотрудничество с русской разведкой — именно там составлялись наиболее важные документы.

Информация, поступающая от Чернышева, была многоплановой и всеобъемлющей. Во-первых, это были сведения, отражающие практически каждодневную деятельность французской армии, внутриполитическую обстановку в стране и внешнеполитические акции Франции. Во-вторых, это был всесторонний анализ положения дел, блестящий прогноз, а также рекомендации и предложения. Александр Иванович еще в конце 1810 г. рассматривал возможность завоевания Наполеоном всей Европы. В этой ситуации он рекомендовал заключить мир с турками любой ценой и, нарушив планы императора Франции, соглашение с Австрией и Швецией, тем самым обратить против него все средства.

Стратегический замысел будущей кампании против России в общих чертах был вскрыт Чернышевым задолго до того, как были подготовлены французские штабные карты. Так, 31 декабря 1811 г. он докладывает военному министру о направлениях главных ударов, численном составе эшелонов «Великой армии». Выводы Чернышева сыграли не последнюю роль в принятии весной 1812 г. в России оборонительной стратегии и решения о необходимости соединения двух русских западных армий.

В июне 1811 г. Александр Иванович в письме императору выдвигает предложение о формировании в России немецкого легиона. Не довольствуясь изложением своих идей, Чернышев вступил в сношения с австрийским генералом графом Вальмоденом. Предложение разведчика было тщательно продумано. Сложность заключалась в том, как скрыть от Наполеона действительное назначение такого формирования. В итоге российско-немецкий легион начал создаваться в Ревеле только после начала войны. Командование легионом принял Вальмоден.

Приближался 1812 г., а Чернышев все еще находился в Париже. Желая быть в первых рядах защитников своей родины, он начинает настойчиво добиваться возвращения в Россию. К счастью для Чернышева, Наполеон принял решение отправить его с письмом к Александру I. После короткой аудиенции у Наполеона, состоявшейся 13(25) февраля 1812 г., Чернышев уехал в Петербург.

С сентября 1812 г. Чернышев в действующей армии. Он командует отдельным кавалерийским отрядом, участвуя в партизанских действиях. За успешное проведение ряда операций 22 ноября он производится в генерал-майоры. Преследование отступающих французов, действия на флангах и в тылу наполеоновской армии во главе кавалерийских частей во время заграничных походов русской армии 1813–1814 гг. снискали Александру Ивановичу славу храброго и опытного командира с задатками крупного военачальника.

В 1814 г. Чернышеву присвоено звание генерал-лейтенанта, с 1815 г. он в свите царя, а в 1821 г. командует кавалерийской дивизией, одновременно являясь председателем комитета по устройству Донского казачьего войска. В 1826 г. в качестве члена следственной комиссии Чернышев участвовал в расследовании по делу декабристов, и в том же году он был пожалован в графское достоинство.

В 1832–1852 гг. Чернышев военный министр. На этой должности он провел ряд преобразований, которые закрепили рекрутскую систему комплектования армии и усилили централизацию военного ведомства. В 1848 г. он получил титул светлейшего князя.

Оценки деятельности А. И. Чернышева на различных военных и государственных постах диаметрально противоположны. Многие не могут простить ему его участия в следствии по делу декабристов, особенно его приказания повторно привести в исполнение приговор для К. Ф. Рылеева, М. П. Бестужева и С. И. Муравьева-Апостола, которые сорвались с виселицы. В вину Чернышеву ставится и поражение русской армии в Крымской войне 1853–1856 гг. Но бесспорно одно — то, что на протяжении всей своей жизни Александр Иванович Чернышев преданно служил своему Отечеству, проявив в различных областях своей деятельности — военной, разведывательной, дипломатической и государственной недюжинные способности.

Александр Иванович Чернышев умер 8(20) июня 1857 г. в Касталламмаре-ди-Стабия (Италия). Похоронен он в селе Петровском Московского уезда.

Петр Павлович Альбединский родился в 1826 г. в дворянской семье. Сведений о родителях мальчика практически нет. Детство Петра Альбединского прошло в Москве у бабушки, княгини Багратион. Как и большинство юношей его круга, молодой Альбединский выбрал для себя военную профессию, поступив в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.

После окончания школы в 1843 г. Петр Альбединский служил корнетом в лейб-гвардии Конном полку. В начале Крымской войны 1853–1856 гг. он был назначен флигель-адъютантом и направлен в распоряжение главнокомандующего русской армией в Крыму А. С. Меншикова.

В октябре 1854 г., будучи уже в чине полковника, Альбединский отличился в сражении под Инкерманом. За проявленное мужество он был награжден золотым палашом с надписью «За храбрость». Но серьезная контузия в голову, полученная в этом сражении, не позволила ему продолжить службу в действующей армии. Поэтому после окончания Крымской войны полковник П. П. Альбединский был направлен на дипломатическую работу. Он дважды командировался в Париж. В первый раз для передачи чрезвычайных депеш русскому уполномоченному на мирном конгрессе генерал-адъютанту графу А. Ф. Орлову, а затем для поднесения Наполеону III орденских знаков Св. Андрея Первозванного. Отлично справившись с этими поручениями, П. П. Альбединский остался в Париже в качестве корреспондента Военного министерства при русском посольстве. Умный и образованный человек, Петр Павлович пользовался большим успехом в парижском обществе. Он сблизился с высшими французскими военными чинами, от которых постоянно получал сведения об организации и вооружении войск.

В начале декабря 1855 г. Альбединский переслал лично военному министру совершенно секретные данные о составе, численности, устройстве и расположении сухопутных сил Франции с приложением карты их дислокации. Кроме того, он сообщил подробные сведения об испытаниях новых ружей и пуль, которые производились в Венсене. Донесение Альбединского было настолько неординарным, что о нем немедленно доложили императору Александру II.

Информация об испытаниях новых образцов ружей была серьезно изучена в Оружейном комитете. Комитет дал самую высокую оценку полученным сведениям. На их основании он наметил основные пути развития отечественного стрелкового оружия. В русской армии началась замена гладкоствольных ружей на нарезные, с облегченными патронами и пулями.

В марте 1857 г. П. П. Альбединский сумел завербовать одного из ординарцев французского императора, который имел доступ к самым сокровенным секретам французской армии. В апреле 1857 г. Петр Павлович переслал в Военное министерство «Правила для перевозки всех родов войск по железной дороге», составленные майором французского Генерального штаба Кайпаре, и приказ военного министра Франции Вальяна о передвижении войск. В июне того же года ему удалось достать подробное описание театра боевых действий французской армии в Алжире, с которым ознакомился сам Александр II. На основании этого донесения Военное министерство России отправило двух офицеров Генерального штаба в Алжир для того, чтобы вести наблюдение за ходом войны в этой французской колонии, борющейся за свою независимость.

Вершиной разведывательной деятельности П. П. Альбединского стал рапорт от 7 апреля 1857 г., в котором он сообщал подробные сведения о полковом хозяйстве, обмундировании, продовольствии и расквартировании французских войск. В рапорте были подробно описаны все интендантские склады, госпитали, лагерные принадлежности, транспорт, шанцевый и фортификационный инструмент, понтонные парки. Наибольший интерес представляли совершенно секретные сведения об организации и численности французской армии, о ее дислокации, о численности и организации императорской гвардии, линейных войск, артиллерии, инженерных войск, корпуса жандармов, обоза и территориальных дивизий. Альбединский в деталях сообщал о структуре и деятельности французского Генерального штаба, корпуса интендантов, корпуса офицеров военной администрации, комендантского управления, штаба артиллерии и т. д. Таким образом, у русского командования появились полные сведения о французских вооруженных силах.

В Петербурге были весьма довольны работой разведчика. В награду П. П. Альбединский стал получать дополнительно к своему жалованию 100 рублей серебром. Однако пошатнувшееся здоровье заставило Петра Павловича 4 июня 1858 г. подать рапорт военному министру с просьбой предоставить отпуск для лечения в Германии.

4 июля 1858 г. Альбединский отправил последнее донесение в Военное министерство. В нем сообщалось о тактико-технических данных нового нарезного артиллерийского орудия и снаряда к нему. На этом рапорте Альбединского Александр II наложил знаменательную резолюцию: «Надеюсь, что у нас будут уметь воспользоваться доставленными сведениями. Желаю знать: на чем дело остановилось у нас?»

После лечения за границей Петр Павлович Альбединский больше не вернулся к разведывательной деятельности, что, впрочем, не отразилось на его карьере. С 1858 г. он командовал лейб-гвардии Конно-гренадерским полком, а в 1860 г. был произведен в генерал-майоры. В 1865 г. Альбединский назначен начальником штаба гвардии и Санкт-Петербургского военного округа, а в 1866 г. — лифляндским, эстляндским и курляндским генерал-губернатором и командующим войсками Рижского военного округа.

С 1874 по 1880 с Альбединский занимал должность виленского, ковенского и гродненского генерал-губернатора, а также командующего войсками Виленского военного округа. Венцом карьеры стало назначение П. П. Альбединского 18 мая 1880 г. Варшавским генерал-губернатором и командующим войсками Варшавского военного округа. С 1 января 1881 г. Альбединский входил в состав Государственного совета, высшего законосовещательного органа Российской империи.

Петр Павлович Альбединский умер 19 мая 1883 г.

Николай Павлович Игнатьев родился 17 января 1832 г. в старинной дворянской семье. Его отец, Павел Николаевич Игнатьев, во время восстания декабристов 14 декабря 1825 г. одним из первых прибыл с ротой в Зимний дворец для охраны императора. В дальнейшем он занимал высокие государственные посты. Был директором Пажеского корпуса, дежурным генералом Главного штаба, Петербургским генерал-губернатором и, наконец, в 1872–1879 гг. председателем Комитета министров. В 1877 г. род Игнатьевых был удостоен графского титула.

Н. П. Игнатьев получил образование в Пажеском корпусе, по окончании которого в 1849 г. поступил в лейб-гвардии Гусарский полк. В 1853 г. он окончил Николаевскую академию Генерального штаба и был назначен исполнять должность обер-квартирмейстера Балтийского корпуса. В 1856 г. в возрасте 24 лет Николай Павлович был направлен военным агентом в Лондон. Император Александр II лично поставил Игнатьеву задачу: «изучить все новейшие достижения артиллерийского и инженерного дела в Англии и установить возможность их применения в России, а также привести в ясность военно-политические замыслы врагов наших в Европе и Азии». Но в Лондоне Николай Павлович пробыл недолго.

Однажды в Британском музее впервые был выставлен на всеобщее обозрение до того строго засекреченный новейший образец патрона. Николай Игнатьев внешне невозмутимо, почти безразлично подошел к стенду и взял в руки этот единственный в своем роде экспонат. Группе посетителей предложили проследовать в другой зал. Игнатьев же, как бы по ошибке, сунул патрон в карман. Служитель музея, наблюдавший за посетителями, попросил его положить «предмет» на место. Но Николай Павлович отказался вернуть патрон и, сославшись на свою дипломатическую неприкосновенность, быстро вышел из музея, а затем скрылся в посольстве. После такого поступка ему ничего не оставалось, как покинуть Лондон. В Петербурге Игнатьеву сделали внушение, но, в общем, встретили благосклонно. Вскоре флигель-адъютант Игнатьев получил важное дипломатическое задание.

Утрата Россией ведущей роли в Европе после Крымской войны усилила внимание правительства к Средней Азии. Утверждение России на Востоке должно было способствовать притоку сюда русских товаров, укреплению политического влияния в этом регионе и ослаблению конкуренции со стороны Англии. Для изучения политико-экономической обстановки в Средней Азии правительство в 1858 г. направило три экспедиции: научную — под руководством Н. В. Ханыкова в Восточный Иран (Хорасан) и Герат, миссию Ч. Ч. Валиханова в Восточный Туркестан (Кашгар) и дипломатическое посольство Н. П. Игнатьева в Хиву и Бухару. Руководил и направлял эти экспедиции Азиатский департамент Министерства иностранных дел. В подготовке экспедиций принимали также участие Военное министерство, Русское географическое общество и купечество.

Цель экспедиции Игнатьева заключалась в том, чтобы ознакомиться с внутренней обстановкой в Средней Азии и способствовать, как указывалось в инструкции, «укреплению торгового и политического влияния России в ханствах; уничтожению вредного вмешательства англичан, которые стараются проникнуть в соседние нам ханства и привлечь их на свою сторону». Экономические задачи миссии состояли в получении согласия ханов на присутствие в Хиве и Бухаре постоянных торговых агентов от России. Кроме того, Россия добивалась отмены двойных пошлин на товары с купцов-христиан и установления единого пошлинного сбора.

Положение в Средней Азии к моменту прибытия посольства Игнатьева в Хиву не располагало к мирным переговорам. Голод и эпидемии ослабили Хивинское ханство, но хан продолжал вести изнурительную войну с туркменскими племенами. Бухарский эмир воевал с Кокаццом и Афганистаном.

В Хиве к посольству отнеслись с недоверием. Под угрозой смертной казни жителям города было запрещено разговаривать с русскими. Игнатьев в течение десяти дней добивался встречи с ханом. Переговоры были тяжелыми и безрезультатными. Не дав Игнатьеву прощальной аудиенции, хан уехал в загородный дворец. Потерпев неудачу, посольство покинуло Хиву и направилось в Бухару, где встретило доброжелательный прием эмира Бухары Насруллы. Стороны довольно быстро договорились об учреждении русского торгового агентства в Бухаре, о сокращении пошлин на российские товары и предоставлении свободного плавания по Амударье российским судам. В случае противодействия хивинцев (река протекала по обоим ханствам) эмир Насрулла согласился действовать вместе с русскими.

Несмотря на внешнюю лояльность эмира по отношению к России, от Игнатьева не ускользнуло желание Насруллы и дальше поддерживать прочные торгово-политические отношения с Англией. В беседах с правительственными чиновниками Бухары Игнатьев настойчиво пытался раскрыть суть британской колониальной политики. Он напомнил о последствиях этой политики для индийцев, о поставках англо-индийскими властями оружия Коканду, о войнах Англии с Китаем и Ираном. Все эти факты, убеждал Игнатьев, противоречат словесным заявлениям Лондона о его миролюбии и оборонительной политике в Азии. Особую тревогу у эмира вызвало сообщение Игнатьева о кокандо-хивинском сближении, представлявшем непосредственную угрозу для Бухары. Результатом бесед стало решение эмира об изгнании из страны ряда агентов английских спецслужб, о которых Игнатьев знал еще по работе в Лондоне.

В завершении переговоров эмир Насрулла дал согласие направить в Петербург с ответным визитом бухарского посла, который выразил желание возвратиться в эмират через Аральское море и Амударью на русском пароходе, засвидетельствовав еще раз прочность русско-бухарских отношений.

В декабре 1858 г. посольство Игнатьева возвратилось в Оренбург. Цель миссии была достигнута. «Сведения, добытые нашей экспедицией, — писал Игнатьев, — способствовали установлению более правильного взгляда на значение и основу власти… и в особенности на то положение, которое мы должны и можем занимать в Средней Азии». В то же время, он не верил в прочность подписанного русско-бухарского соглашения. Нестабильность обстановки в Средней Азии убеждала Игнатьева в необходимости перехода здесь от дипломатических методов к военным. Он считал, что экспедиции в Среднюю Азию — «напрасная трата денег, которые могут быть употреблены для достижения той же цели, но иным образом».

На переговорах в Хиве и Бухаре Николай Павлович Игнатьев проявил лучшие качества дипломата — находчивость, ловкость, умение использовать обстоятельства в своих целях. По возвращении из Средней Азии он был произведен в генерал-майоры и вскоре получил новое дипломатическое назначение. На это раз ему предстояло направиться во главе русской миссии в Китай.

Начиная с середины 50-х гг. XIX в. Россия стремилась зафиксировать на Дальнем Востоке границу с Китаем. Причем царское правительство рассчитывало включить Приамурье и Приморье в состав России. Это обеспечивало ей выход к Тихому океану, способствовало развитию морской торговли и укрепляло безопасность российских дальневосточных земель. Кроме того, Россия могла бы противостоять усилению английского и французского влияния в Пекине. Важной задачей являлось расширение сухопутной торговли с Китаем через Кяхту. Китай являлся основным поставщиком чая в Россию, импортируя русские меха, кожу, сукно. Наконец, следовало положить предел хищнической добыче в российских водах китов и рыбы, осуществлявшейся сотнями американских судов.

Решение начать переговоры с Китаем о разграничении было принято правительством в 1854 г. Николай I, утверждая его, подчеркнул: «Чтобы при этом не пахло пороховым дымом». Сами переговоры удалось начать только в сентябре 1855 г. В Мариинске уполномоченный от России генерал-губернатор Восточной Сибири H. Н. Муравьев встретился с представителями китайских пограничных властей. Муравьев заявил, что для защиты русских дальневосточных земель от агрессии со стороны европейских держав (шла Крымская война), Приморский край должен принадлежать России, а левый берег Амура заселен русскими поселенцами. Не дожидаясь ответа от китайского правительства, Муравьев развил энергичную деятельность по заселению левобережья Амура.

В конце 1856 г. Англия и Франция начали войну с Китаем, с намерением подчинить его своему влиянию. В войну предполагалось вовлечь и Россию. Однако российская дипломатия. предпочла мирное разрешение с Китаем спорных проблем.

16 (28) мая 1858 с Муравьев и китайский уполномоченный на переговорах амурский главнокомандующий Ишань подписали Айгуньский договор, по которому левобережье Амура становилось владением России, а правый берег этой реки до впадения в нее реки Уссури оставался за Китаем. Земли к востоку от Уссури до моря оставались не разграниченными и признавались находящимися «в общем владении» обоих государств впредь до определения границ. Маньчжурское население, проживавшее на левом берегу, оставалось «под ведением маньчжурского правительства с тем, чтобы русские жители обид и притеснений им не делали». Договор устанавливал, что по рекам Амур, Уссури и Сунгури могут плавать только русские и китайские суда. Одна из статей договора разрешала приграничную торговлю между русскими и китайскими подданными. Айгуньский договор был ратифицирован в Пекине императорским указом от 2 (14) июня 1858 г., а 8 (20) июня того же года его ратифицировали в Петербурге.

1(13) июня 1858 г. в Тяньцзине был подписан русско-китайский договор. В нем подтверждались мир и дружба между сторонами, гарантировалась личная безопасность русских и их собственности в Китае и китайцев в России. Подтверждалось также право России временно направлять своих посланников в Пекин и назначать консулов в открытых для нее портах. Существенно расширялись возможности русско-китайской торговли. Специальные статьи договора говорили о покровительстве китайского правительства христианству и подтверждали право России содержать в Пекине русскую духовную миссию. Хотя Тяньцзинский договор охватывал различные стороны русско-китайских взаимоотношений, пограничные вопросы были отражены в нем лишь в общей форме.

Одновременно с Россией в Тяньцзине Китай подписал мирные договоры с Англией, Францией и США. Избавившись от угрозы оккупации столицы союзными войсками, Пекин стал добиваться отмены некоторых статей заключенных с союзниками договоров. Китайские власти стремились также пересмотреть русско-китайский Айгуньский договор или, во всяком случае, отсрочить его выполнение.

Попытки Пекина ревизовать Тяньцзинские договоры с Англией и Францией вновь обострили отношения Китая с этими государствами. Возникла новая опасность наступления англо-французских войск на столицу. В этой ситуации Путятин вновь предложил Пекину помощь со стороны России оружием и посылкой военных инструкторов. На этот раз китайские власти приняли предложение, и началась подготовка к отправке оружия и офицеров всех родов войск в Китай. Возглавить эту миссию и должен был 27-летний генерал-майор Н. П. Игнатьев. В его задачу входило также добиться от Пекина выполнения достигнутых договоренностей и решить вопрос о разграничении в Приморье. Кроме того, Игнатьеву поручалось урегулировать порядок караванных сношений, почтовых сообщений и др. В отношении союзников Игнатьеву предлагалось держаться независимо и избегать всякого вмешательства в вооруженный конфликт, за исключением того случая, когда последует просьба воюющих сторон о посредничестве.

Игнатьев прибыл в Пекин в июне 1859 г. и встретил прохладный, недружелюбный прием. Китайские власти отказались обсуждать спорные и нерешенные вопросы и вновь отвергли военную помощь. Десятимесячное пребывание посланника в китайской столице оказалось безрезультатным. Игнатьеву было решительно заявлено, что подписание Айгуньского договора амурским главнокомандующим Ишанем незаконно, так как отошедшие по договору к России земли находились в ведении гиринского военного наместника. Игнатьев вынужден был покинуть Пекин и уехать в Шанхай, где находилось командование англо-французских войск.

Союзники готовили новое наступление на столицу Китая. Игнатьев занял позицию стороннего наблюдателя и сумел наладить доверительные отношения с союзными посланниками лордом Эльджином и бароном Гро. Он убедил их, что задачей его миссии является не вмешательство в военный конфликт в Китае, а только определение русско-китайской границы и обеспечение спокойствия на ней. Игнатьев снабжал союзных посланников данными о Китае, которые получал от русской духовной миссии в Пекине, и во многом искусно способствовал усилению англо-французского соперничества. В то же время он помогал китайцам разобраться в истинных устремлениях западных держав и тем самым заслужил их полное доверие. Игнатьев стремился к посредническому участию в переговорах китайцев с союзниками для того, чтобы предотвратить возможный ущерб интересам России от прямых переговоров враждующих сторон.

В середине июня 1860 г. войска союзников захватили Тяньцзинь, разграбили его и двинулись на Пекин. Цинское правительство бежало из столицы. 1 (13) октября 1860 г. союзные войска подошли к Пекину. Под дулами пушек китайским властям был предъявлен ультиматум: немедленно принять все требования Англии и Франции. Перед Игнатьевым стояла весьма сложная задача. Он понимал, что падение династии Цинов невыгодно России. Это означало бы усиление в Китае влияния Англии.

4 (16) октября 1860 г. Н. П. Игнатьев прибыл в Пекин. От имени русского правительства он призвал Англию и Францию отказаться от занятия Пекина и его окончательного разграбления. К этому времени в лагере союзников обострились разногласия. Франция, откликаясь на призыв России, стала склоняться к ограничению предъявленных Китаю требований и урегулированию возникшей ситуации путем переговоров. Китайские власти также искали пути к миру. Высокий авторитет Игнатьева у той и у другой стороны побудил Пекин и союзников прибегнуть к услугам русского посланника.

От китайской стороны с такой просьбой к Игнатьеву обратился великий князь Гун. Русский посланник согласился быть посредником на переговорах при условии что китайская сторона изложит свою просьбу письменно. Кроме того, он потребовал признать Айгуньский договор и провести разграничение от устья реки Уссури до Кореи, а на западной границе — по линии китайских караулов. Далее, Игнатьев просил разрешить движение торговых караванов через Монголию на Пекин и сухопутную торговлю на всем протяжении границы; открыть русские консульства в Кашгаре (Синьцзян), Урге (Монголия) и Цицикаре (Маньчжурия), а также урегулировать порядок отношений между начальниками пограничных областей. Требуемое официальное письмо китайской стороной тут же было представлено. Пекин обязался также «завершить все дела с Россией тотчас по заключении мира» с Англией и Францией. На рассвете 8 октября Игнатьев сообщил союзникам о согласии Китая на все их условия.

30 октября была закончена подготовка текста русско-китайского договора, который был подписан 2 (14) ноября 1860 г. в Пекине. Пекинский договор с Россией формально считался дополнительным, так как его статьи подтверждали и поясняли Айгуньский и Тяньцзинский договоры. Но фактически он имел самостоятельное значение. Согласно ему, Уссурийский край окончательно становился русским владением, а линия границы проходила по рекам Амуру, Уссури, Сунгача, озеру Ханка, рекам Беленхэ и Тумыньцзян.

Включение Приамурья и Южно-Уссурийского края в состав России стало главным результатом российской дипломатии на Дальнем Востоке в XIX в., и немалая заслуга в этом принадлежала Николаю Павловичу Игнатьеву.

После возвращения в Петербург в 1860 г. Н. П. Игнатьев был произведен в генерал-адъютанты. С 1861 по 1864 г. он возглавлял Азиатский департамент Министерства иностранных дел, который отвечал за внешнеполитические операции России в Азии и на Дальнем Востоке. Но Николай Павлович тяготился кабинетной работой, поэтому, когда канцлер А. М. Горчаков в 1864 г. предложил ему должность посланника в Константинополе, он, не раздумывая, согласился.

В ранге чрезвычайного посла (с 1867 г. — посол) Игнатьев с редким упорством и энергией взялся за исполнение новых обязанностей. С помощью константинопольских христиан, сербских и греческих дипломатов Игнатьев был прекрасно информирован о положении дел в турецком правительстве и в стране в целом. В числе его агентов были и турецкие чиновники, которые сообщали Игнатьеву о решениях правительства. По свидетельству сослуживцев, его трудно было удивить какой-либо секретной дипломатической новостью. Проблема для Игнатьева часто заключалась не в том, как получить «секретный» или «особо секретный» документ турецкого правительства, а в том, как переправить его в Россию, чтобы об этом не узнала турецкая контрразведка.

Посылать каждый раз личного курьера на родину стоило достаточно дорого, а направлять документы в специальных пакетах с сургучной гербовой печатью было опасно. Такие пакеты турецкие власти вскрывали в первую очередь и по прочтении запечатывали без малейших следов вскрытия. Игнатьев решил отправлять всю свою корреспонденцию в самых обычных письмах, запечатанных в грошовых конвертах, которые пролежали некоторое время с селедкой и мылом. Он заставлял лакея писать адрес не на имя российского министра иностранных дел, а на имя его дворника или истопника по частному адресу. И это действительно спасало корреспонденцию от перлюстрации.

Н. П. Игнатьев проработал в Константинополе тринадцать лет и очень много сделал для успешного проведения в жизнь российской внешнеполитической, линии. Его неисчерпаемая энергия и пытливый ум во многом способствовали тому, что вскоре после приезда в Турцию он занял видное место в дипломатическом корпусе, стал со временем его дуайеном (главой). Игнатьев завоевал личные симпатии многих турецких министров и самого султана. Заглазно Николая Павловича называли «всесильным московским пашой» — первым после султана лицом по влиянию в турецкой столице.

Вернувшись в Россию, Игнатьев стал играть первостепенную роль в выработке новой, динамичной внешней политики России. Его политические рекомендации во многом способствовали победам России в очередной русско-турецкой войне 1877–1878 гг. В тот период Игнатьев был прикомандирован к свите Александра II и находился в Румынии, а затем в Болгарии. В 1877 г. он стал членом Государственного совета и был произведен в генералы от инфантерии.

В январе 1878 г. Игнатьев был направлен в качестве первого уполномоченного в Адрианополь для ведения мирных переговоров с Турцией, которые проходили весьма напряженно, продолжаясь ежедневно в течение нескольких часов. Турки были заинтересованы в затягивании переговоров, рассчитывая при поддержке западных держав добиться смягчения русских условий мира. Игнатьев, напротив, стремился как можно быстрее подписать договор. Через своих старых сотрудников и агентов он постарался выяснить настроения в правящих кругах Константинополя и получить сведения о состоянии турецкой армии. Оказалось, что в султанской столице царил разброд а турецкая армия была небоеспособной. Часть правящих кругов, настроенная антианглийски, выступала за принятие русских условий мира и даже не возражала против ввода русских войск в Константинополь. Все это существенно помогло Игнатьеву при переговорах.

2 февраля 1878 г. для предупреждения занятия русскими войсками турецкой столицы Англия ввела свою эскадру в Мраморное море. Это вызвало ответные действия со стороны России: русские войска продвинулись к Константинополю и, по согласованию с турками, заняли местечко Сан-Стефано близ столицы. Здесь и были продолжены переговоры о мире. Давление Игнатьева на турецких уполномоченных на переговорах усилилось, несколько раз он угрожал их прервать. Перспектива возобновления военных действий заставила Порту принять подавляющее большинство русских требований. 19 февраля (3 марта) 1878 г. договор был подписан.

Дипломатическая карьера H П. Игнатьева закончилась в 1878 г. после Берлинского конгресса, который пересмотрел условия Сан-Стефанского договора. В 1879 г. он был назначен генерал-губернатором Нижнего Новгорода. В марте 1881 г. после вступления на престол Александра III Игнатьев получил назначение на должность министра государственных имуществ. В мае того же года он сменил на посту министра внутренних дел М. Т. Лорис-Меликова.

Будучи министром внутренних дел России, граф Николай Павлович Игнатьев продолжал использовать методы разведки даже для решения внутриполитических проблем. Так он разработал оригинальную разведывательную операцию, которую «отец анархизма» князь Петр Алексеевич Кропоткин подробно описал в своей книге «Записки революционера». По его свидетельству, Николай Павлович в целях предотвращения возможного цареубийства организовал в Женеве специальный эмигрантский печатный орган, выступавший против индивидуального террора и насилия. Цель издания заключалась в том, чтобы расколоть ряды заговорщиков против царя и изолировать радикальные элементы. Игнатьев специально засылал в Швейцарию своих агентов, чтобы те при личных встречах с потенциальными террористами убеждали своих собеседников в необходимости отказаться от радикальных методов политической борьбы и вести ее в «легальных и допустимых рамках». Как утверждал Кропоткин, Игнатьев даже обещал, что правительство не будет прибегать к казням террористов, что Н. Г. Чернышевского выпустят из тюрьмы и будет назначена государственная комиссия для пересмотра положения всех сосланных в Сибирь, если прекратится террор. По словам Кропоткина, этот «компромисс сработал на какое-то время».

В 1882 г. Николай Павлович Игнатьев получил отставку с сохранением звания члена Государственного совета. Он принимал участие в работе Петербургского Славянского благотворительного общества и Русского географического общества. В конце жизни Игнатьев занялся «фантастическими» финансовыми авантюрами. Владея сорока имениями, которые были разбросаны по всей России, Игнатьев кончил жизнь полунищим. Граф Н. П. Игнатьев оказался единственным членом Государственного совета, на жалование которого был наложен арест.

Граф Николай Павлович Игнатьев скончался в 1908 г. в Петербурге.

Петр Дмитриевич Паренсов родился S июля 1843 г. Воспитание получил в Пажеском корпусе. В 1860 г. с он из камер-пажей был произведен в офицеры лейб-гвардии Гатчинского полка. В 1867 г. Петр Дмитриевич окончил курс Академии Генерального штаба по первому разряду и был назначен для прохождения службы в штаб войск гвардии Петербургского военного округа. В 1869 г. Паренсов был командирован на Урал, где «принял участие в усмирении беспорядков в Киргизской степи».

В 1876 г. Петр Дмитриевич был назначен офицером для особых поручений при главнокомандующем действующей армии великом князе Николае Николаевиче. Основная тяжесть предстоящих боев с Турцией ложилась на сосредоточенную в Бессарабии мощную группировку российской армии, которой командовал великий князь. Полевой штаб армии нуждался в свежих оперативных данных о турецких войсках на территории Болгарии. К этому времени Петр Дмитриевич Паренсов считался уже признанным специалистом разведывательного дела. В ноябре 1876 г. главнокомандующий лично поставил задачу Паренсову отправиться в Бухарест и организовать сбор сведений о турках. От начальника Полевого штаба Паренсов получил скромную сумму в три тыс. рублей.

В середине декабря 1876 г. Паренсов под именем Пауля Паульсона убыл из Кишинева в Бухарест, где появился как родственник российского консула барона Стюарта. Вскоре он сумел собрать вокруг себя верных людей из местного населения, создать активную агентурную сеть. Скопческий староста Матюшев, воевода Вельк помогли организовать наблюдение за проходом судов по Дунаю — как военных, так и транспортных. Жители придунайских городов Турции доставляли сведения о запасах продовольствия, заготовляемых турецкими агентами.

Большую помощь (причем бесплатную) оказал Паренсову болгарский патриот, банкир и хлеботорговец Евлогий Георгиев. Во многих городах Болгарии, интересовавших русское командование, находились его склады или торговые агенты, что дало Паренсову возможность пользоваться готовой и достаточно надежной агентурой. Благодаря Евлогию он приобрел ценного помощника Григория Начовича, который знал французский, немецкий, румынский языки и понимал по-русски. Григорий Начович имел большие связи по обе стороны Дуная и был необычайно изобретателен в способах получения секретной информации. За все время Начович ни разу не взял денег.

В течение зимы 1876–1877 г. резидентура полковника Паренсова доставляла исчерпывающие сведения о количестве и передвижениях турецких войск в придунайской Болгарии, кораблях и минных заграждениях на Дунае, состоянии укреплений, продовольственных запасах. Так, например, русское командование заблаговременно было извещено о прибытии подкрепления из Египта. Но штаб требовал новых данных. «Я понимал, — вспоминал Паренсов, — необходимость установить постоянную агентуру и сделал опыты, доставившие прекрасные результаты». Суть «опытов» заключалась во внедрении агентов на важные объекты.

Одним из агентов Паренсова стал начальник товарной станции Рущукско-Варненской железной дороги. За небольшое жалование он аккуратно сообщал о прибытии и отправке по железной дороге войск, артиллерии и грузов. Петр Дмитриевич использовал эти данные для проверки сведений, поступавших от других агентов из Рущука, одним из которых был переводчик местного российского консульства Карвонидес.

Паренсов совершил и личную разведывательную поездку за Дунай под видом родственника здешнего дипломатического консула для рекогносцировки оборонительных сооружений Рущука. В течение нескольких дней под предлогом посещения могилы русского подданного, тоже его «родственника», он сумел провести разведку военных объектов и детально ознакомился с главным укреплением близ города Левант-Табия.

С объявлением 12 апреля 1877 г. войны Турции и началом стратегического развертывания русской армии в Румынии Паренсов продолжал вести активную разведывательную деятельность. Штаб армии требовал новых и новых данных о противнике. Теперь для ведения разведки Паренсову выделялись солидные денежные средства. В новой оперативной обстановке одной из задач Паренсова стала разведка наиболее удобного участка форсирования Дуная. Эта задача, совместно с другими силами разведки действующей армии, была выполнена. Русские войска 15 июня 1877 г. успешно форсировали Дунай и развернули наступление в глубь Болгарии. Русская армия потеряла всего 800 человек.

Наиболее точную оценку разведдеятельности полковника П. Д. Паренсова, полковника Н. Д. Артамонова и других офицеров русской разведки дал управляющий Военно-ученым комитетом H. Н. Обручев. В 1880 г. он писал: «Никогда еще данные о турецкой армии не были столь тщательно и подробно разработаны, как перед минувшей войной… и эта работа в течение всей зимы (1876–1877 гг. Н. К.) исполнялась столь успешно, что при открытии войны расположение турок было известно почти батальон в батальон».

После подписания мира в 1878 г. для оказания помощи в становлении болгарской государственности была образована особая форма временной администрации: Русское гражданское управление во главе с Верховным комиссаром России генерал — адъютантом князем А. М. Дондуковым-Корсаковым. Во время войны он командовал 13-м армейским корпусом, а затем так называемым Восточным отрядом российских войск. Петр Дмитриевич Паренсов с 1879 по 1880 г. в этом гражданском управлении занимал должность военного министра и многое сделал для создания национальной Болгарской армии.

В 1881 г. Паренсов вернулся в Россию. Он занимает должности начальника штаба 11-го армейского корпуса, коменданта города Варшавы, помощника начальника штаба Варшавского военного округа. В период с 1890 по 1898 г. Петр Дмитриевич командовал 6-й кавалерийской дивизией, а с 1902 по 1906 г. был комендантом варшавской крепости. Последняя должность Петра Дмитриевича, которую он занимал с 1906 по 1914 г., — комендант города Петергофа. В 1914 г. Паренсов вышел в отставку в чине генерала от инфантерии.

Петр Дмитриевич оставил воспоминания о русско-турецкой войне 1877–1878 гг. под общим заглавием «Из прошлого».

Петр Дмитриевич Паренсов умер в Петербурге 25 августа 1914 г. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Николай Дмитриевич Артамонов родился в 1840 г. Он происходил из «обер-офицерских детей». Воспитывался в малолетнем отделении Императорского воспитательного дома в Москве, а затем в Александровском сиротском кадетском корпусе. С отличием, с занесением имени на мраморную доску окончил специальные классы кадетского корпуса. После окончания корпуса в 1859 г. Николай Артамонов, в чине поручика направлен в 3-й Гренадерский стрелковый батальон. В том же году Артамонов поступил в Николаевскую инженерную академию, где проучился недолго.

В октябре 1860 г. в Николаевской инженерной академии разразился скандал. На одном из занятий крупно повздорили между собой профессор полковник Таубе и слушатель инженер-поручик Никонов. Причем, как следует из материалов расследования инцидента, которое лично проводил великий князь Михаил Николаевич, преподаватель был не прав в большей степени. За Никонова вступился инженер-поручик Лебедев. Таубе попытался осадить и его, пригрозив подать рапорт об исключении молодого офицера из академии. В ответ почти все слушатели сами подали рапорты об увольнении из учебного заведения в знак протеста против несправедливого решения профессора. Конфликт получил известность, о нем доложили царю, и большинство рапортов было удовлетворено.

В числе изгнанных из академии офицеров оказался и Николай Артамонов. Он был направлен для дальнейшего прохождения службы в Инспекторский департамент Военного министерства. Однако вскоре Артамонова прикомандировывают к штабу Отдельного гренадерского корпуса «для приготовления в Николаевскую академию Генерального штаба». В 1862 г. он поступает на геодезическое отделение Николаевской академии Генерального штаба. Такой поворот в судьбе Николая Дмитриевича, по всей видимости, связан с тем, что на способного офицера обратили внимание в Генеральном штабе. Точнее, те его структуры, которые занимались разведкой.

В 1864 г. Артамонов окончил академию с малой серебряной медалью. За время обучения он получил «за отличные успехи в науках» два воинских звания. После окончания академии Николай Артамонов в течение двух лет официально числился на стажировке в Пулковской обсерватории. В действительности он проходит службу в Главном управлении Генерального штаба. В конце 1866 г. Николай Дмитриевич начинает службу в Военно-топографическом отделе Главного штаба.

В 1867 г. Россия предложила Турции произвести измерения градусной дуга меридиана от города Измаил до острова Кандии. При этом финансирование научно-изыскательских работ Россия брала на себя. Она же направляла специалистов для их проведения. Целью изысканий была подготовка топографических карт части европейской территории Османской империи, непосредственно примыкающей к российским границам и западному берегу Черного моря. После некоторого колебания Турция приняла предложение России.

В августе 1867 г. в Болгарию прибыла группа российских военных топографов, которых по праву можно считать разведдозором русской освободительной армии перед русско-турецкой войной 1877–1878 гг. Экспедицию возглавлял офицер Генерального штаба капитан, профессиональный разведчик Бобриков. В состав этой миссии был командирован и Николай Артамонов. На него возлагалась задача по формированию разведывательной сети среди местного населения. Полугодичная командировка Артамонова на Балканы была оценена весьма высоко. Николай Дмитриевич получил свой первый орден — Св. Анны 3-й степени и на основании приказа военного министра зачислен в штаты офицеров Корпуса военных топографов. О престижности корпуса говорит тот факт, что в нем состояли, пусть и номинально, все российские императоры, начиная с Александра I.

20 апреля 1869 г. Артамонов назначается начальником межевого отделения при хозяйственном правлении Оренбургского казачьего войска и исключается из состава Корпуса военных топографов. В июне 1869 г. Николай Дмитриевич Артамонов, теперь уже казачий офицер, по высочайшему повелению командируется в Турцию. Официальной целью командировки являлось «…преподнесение каталога астрономических пунктов Балканского полуострова, подробных к нему вычислений и печатного экземпляра трудов по произведенному уже градусному измерению до Измаила и сверх того для проверки географического положения некоторых пунктов». Проверкой «географического положения некоторых пунктов» и занимался Артамонов. Ровно полгода он разъезжал по городам и весям Болгарии, «проверяя» расположение тех самых пунктов.

Отчет Артамонова о проделанной работе был высоко оценен. Он награждается орденом Св. Владимира 4-й степени и получает звание подполковника. Его представляют императору Александру II. В 1870 г. Николай Дмитриевич уже штаб-офицер, преподает обучающимся офицерам в Николаевской академии Генерального штаба. Одновременно он назначается редактором 10-верстной карты Европейской Турции.

В 1876 году, накануне русско-турецкой войны 1877–1878 гг., по приглашению великого князя Николая Николаевича Артамонов прочел ряд публичных лекций, посвященных обзору турецкого театра военных действий. В том же году он подготовил особую записку о способах ведения военных действий на Балканском полуострове. В конце 1876 г. началось формирование Действующей армии. Подполковник Николай Дмитриевич Артамонов был направлен в армию на должность штаб-офицера над вожатыми Полевого штаба действующей армии. Эта должность была учреждена в армии в ходе военной реформы Д. А. Милютина. Еще весной 1868 г. Александр II утвердил разработанный Военным министерством проект «Положения о полевом управлении войск в мирное и военное время». Согласно этому Положению, Полевое управление действующей армии состояло из Полевого штаба и ряда других структур. Ответственность за организацию разведывательной деятельности возлагалась на начальника Полевого штаба. Существовавшие ранее должности генерал-квартирмейстера и дежурного генерала армии упразднялись, и взамен была введена должность помощника начальника Полевого штаба, который отвечал за оперативную деятельность. Он должен был осуществлять общее руководство службой Генерального штаба в военных условиях. Непосредственная же ответственность за сбор сведений о противнике на театре войны возлагалась на штаб-офицера над вожатыми, подчинявшегося начальнику Полевого штаба. В Положении отмечалось, что штаб-офицер над вожатыми «..заведует собиранием сведений о силах, расположении, передвижении и намерениях неприятеля». К его обязанностям относились «опрос пленных и лазутчиков и составление их показаний из общих сводов». Штаб-офицер над вожатыми должен был проверять сведения, полученные от лазутчиков и пленных, «следя за сведениями о неприятеле, сообщаемыми периодическими изданиями», а также собирать эти сведения «всеми возможными путями».

В 1877 г. началась русско-турецкая война. На Артамонова возлагалась обязанность собирать сведения о противнике и доставлять в армию надежных проводников и переводчиков. Вскоре ему пришлось параллельно возглавить Военно-топографическое отделение действующей армии.

Послужной список Артамонова и другие документы свидетельствуют, что в годы войны он состоял в свите его императорского высочества главнокомандующего при Никополе и под Плевной, находился в штабе в селе Царевка, с эшелоном Главной квартиры перешел Балканы у Шипки. Николай Дмитриевич командировался в Петербург «для предоставления на Высочайший осмотр всех съемок и других работ, произведенных чинами Полевого Военно-топографического отдела во время войны».

Несколько раз Артамонов лично предпринимал вылазки в тыл турецких войск «для развития разведывательной части». Во время затянувшейся осады Плевны Артамонов в ноябре 1877 г. в числе других офицеров участвовал в переговорах с начальником обороны крепости Осман-пашей.

Участие Николая Дмитриевича в переговорах было не случайно. С началом войны Артамонов активно использовал для получения оперативных сведений о неприятеле агентов-ходоков. Одним из самых способных агентов был Константин Николаевич Фаврикодоров, грек по происхождению. 26 июня 1877 г. Артамонов направил Фаврикодорова под именем турецкого подданного Хасана Демерши-оглы из города Систова в глубокий разведывательный рейд по тылам противника. Фаврикодоров отлично справился с поставленной перед ним задачей. Он побывал в Плевне, крепости Шумле, Варне, Андрианополе, Филиппополе, собрал большое количество ценных сведений о турецкой армии и, вернувшись на Главную квартиру русской армии, передал их Артамонову.

Таким образом, к началу переговоров с Осман-пашей Николай Дмитриевич имел подробную информацию о Плевне и ее окрестностях. Находясь среди парламентеров, Артамонов опытным взглядом разведчика подметил в обороне турок многое из того, что ускользнуло от других. Результат «переговоров» не заставил себя ждать. Эффективность огня русской артиллерии и рейдов диверсионных отрядов настолько возросла, что Осман-паша ушел из Плевны. За взятие Плевны Николай Дмитриевич Артамонов был награжден орденом Св. Владимира 2-й степени с мечами.

Артамонов вернулся в Россию 6 сентября 1878 г. Он занимается редактированием карт при Военно-топографическом отделе Главного штаба. В 1879 г. Николай Дмитриевич назначается членом Военно-исторической комиссии по изучению опыта войны 1877–1878 гг. В 1883 г. он произведен в генерал-майоры, а в 1894 г. становится генерал-лейтенантом. С 1886 по 1903 г. Артамонов начальник Военно-топографического училища. В 1903 г. он назначен начальником Военно-топографического отдела Главного штаба, который в 1905 г. был преобразован в Военно-топографическое управление Главного управления Генерального штаба, этот пост он занимал до 1911 г. В 1906 г. Артамонов произведен в генералы от инфантерии, в апреле 1911 г. назначен членом Военного совета России.

Николай Дмитриевич Артамонов состоял почетным членом Императорского Русского географического и Русского астрономического обществ. После Октябрьской революции 1917 г. Артамонов оставался членом военного совета России. В марте 1918 г. он направил в Народный комиссариат по военным делам рапорт, в котором просил об отставке и назначении ему пенсии. В июне 1918 г. ему была назначена пенсия в размере 2145 рублей в год.

Николай Дмитриевич Артамонов скончался в 1920 г. в Петрограде.

Николай Николаевич Обручев родился в Варшаве 21 ноября 1830 г. Происходил из дворян С.-Петербургской губернии. Он был вторым сыном командира Самогитского гренадерского полка Николая Афанасьевича Обручева от брака с Марией Лукиничной Колотовой. После смерти в 1837 г. отца Николай Николаевич был определен в Александровский сиротский кадетский корпус в Царском Селе. В 1841 г. он был переведен в 1-й кадетский корпус в Петербург, который окончил по первому разряду. В июне 1848 г. Обручев поступил прапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк. В 1849 г. во время Венгерской кампании участвовал в походе гвардии к западным границам, но участия в боевых действиях не принимал. В августе 1851 г. Николай Обручев был произведен в поручики.

С 1852 по 1854 гг. Обручев учился в Императорской Военной академии, которую закончил по первому разряду. За отличную учебу он был награжден большой серебряной медалью с занесением его имени на мраморную доску. После окончания академии в 1854 г. Обручев был причислен к Генеральному штабу и произведен в штабс-капитаны. В 1855 г. он переведен в гвардейский Генеральный штаб и назначен дивизионным квартирмейстером 2-й гвардейской пехотной дивизии. Одновременно Обручев с августа 1856 г. в должности адъюнкт-профессора (с 1857 г. — профессор) преподает на кафедре военной статистики Николаевской академии Генерального штаба. В 1858 г. Николай Николаевич состоял редактором журнала «Военный сборник», где опубликовал ряд статей. В конце 1850 — начале 1860 г. он по своим взглядам был близок к либеральным кругам, поддерживал отношения с Н. Г. Чернышевским и Н. А. Добролюбовым, а также с революционной организацией «Земля и Воля».

В 1859 г Обручев получил чин полковника. С декабря 1863 г. он член совещательного комитета Главною управления Генерального штаба и его делопроизводитель. С 1867 г. член и главноуправляющий делами Военно-ученого комитета. В марте 1866 г. произведен в генерал-майоры, а в 1871 г. зачислен в Свиту его императорского величества. Входил в состав различных комиссий по военным вопросам. В феврале — марте 1873 г. Обручев назначен делопроизводителем секретного совещания под председательством императора Александра II. Совещание занималось вопросами организации войск и стратегического положения России, а также введения всеобщей воинской повинности. За особые отличия по службе Николай Николаевич Обручев в 1873 г. был произведен в генерал-лейтенанты. В 1873 г. он находился в командировках в Турции, Германии и Австро-Венгрии с целью сбора сведений о составе и организации вооруженных сил этих государств. В 1875 г. Обручев утвержден в звании заслуженного профессора Николаевской академии Генерального штаба, а в 1876 г. был командирован по повелению Александра II в Брюссель в качестве представителя русского отдела на международной выставке.

В преддверии войны с Турцией H. Н. Обручев разработал план ведения боевых действий русской армии. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг… он состоял при главнокомандующем Кавказской армией великом князе Михаиле Николаевиче и во многом содействовал победе русских войск в Аладжинском сражении. Эта победа резко изменила баланс сил на Кавказском театре военных действий и привела к падению (ноябрь 1877 г.) ключевой турецкой позиции — крепости Карс. Высоко оценивая роль Обручева, великий князь Михаил Николаевич писал старшему брату императору Александру II: «Присутствие его здесь было несомненно весьма полезным, во время боев 20 и 22 сентября и 3 октября он находился при командующем корпусом и фактически исполнял должность начальника штаба, поэтому я признаю его вполне достойным награждения орденом Св. Георгия 3 ст., о чем представляю на твое благоусмотрение». В октябре 1877 г. под Плевной Обручев получил эту высокую награду из рук императора.

В 1878 г. Николай Николаевич назначен почетным членом Конференции Николаевской академии Генерального штаба. Во второй половине 1870-х гг. он стал одним из ближайших сотрудников военного министра графа Д. А. Милютина. В 1880 с Обручев руководил комиссией по разработке проекта укрепления западных границ Российской империи. В феврале 1881 г. назначен помощником начальника Главного штаба, а с июля 1881 по декабрь 1897 г. Обручев занимал пост начальника Главного штаба и председателя Военно-ученого комитета (при военном министре генерал-адъютанте П. С. Вановском).

В 1887 г. H. Н. Обручев был произведен в генералы от инфантерии. Принимал активное участие в разработке положений о полевом укреплении войск, береговой обороне государства, государственном ополчении. Деятельность Обручева на посту начальника Главного штаба высоко оценивалась современниками. По словам военного министра генерал-адъютанта А. Н. Куропаткина, «талантливым и энергичным руководством генерала Обручева наша боевая готовность была очень приподнята сравнительно с еще недавним временем».

В августе 1893 г. Обручев был введен в состав Государственного совета с оставлением в должности начальника Главного штаба. Николай Николаевич Обручев является автором ряда военно-теоретических трудов. В 1882 г. он был избран почетным членом Московского университета, а в декабре 1888 г. — почетным членом Петербургской Академии наук. За годы службы Обручев был награжден многими российскими орденами, до высшего ордена Св. апостола Андрея Первозванного (1896) включительно.

Николай Николаевич Обручев умер на 74-м году жизни 25 июня 1904 г. во Франции, в имении своей жены. Похоронен в Петербурге на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Федор Евлампиевич Огородников родился 4 июля 1867 г. Закончил Алексеевский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище, Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду. Командовал ротой, состоял на службе старшим адъютантом 1-й гренадерской дивизии, столоначальником Главного управления казачьих войск.

С 7 июля 1899 г. по 17 апреля 1901 г. занимал должность младшего делопроизводителя канцелярии Военно-ученого комитета Главного штаба. С 17 апреля 1901 г. по 6 декабря 1902 г. Огородников исполняет должность старшего делопроизводителя канцелярии Военно-ученого комитета Главного штаба. С 6 декабря 1902 г. по 1 мая 1903 г. он старший делопроизводитель канцелярии Военно-ученого комитета Главного штаба, столоначальник Главного штаба. С 1 мая 1903 г. по 4 октября 1903 г. Федор Евлампиевич в должности экстраординарного профессора преподает в Николаевской академии Генерального штаба.

С 4 октября 1903 г. по 1 апреля 1907 г. Огородников военный агент в Китае, затем командует 15-м пехотным Шлиссельбургским полком, занимает должность начальника штаба 25-го армейского корпуса, начальника штаба 22-го армейского корпуса. В годы Первой мировой войны Федор Евлампиевич командует 26-й пехотной дивизией. С 9 августа 1916 г. Генерального штаба генерал-лейтенант.

После Октябрьской революции Ф. Е. Огородников добровольно перешел на службу в Красную Армию. В мае — августе 1918 г. он занимал должность военного руководителя Беломорского военного округа. С августа 1918 г. по август 1919 г. находился в распоряжении Всероссийского Главного штаба. С июня 1919 г. по январь 1920 г. состоял для поручений при начальнике снабжения Западного фронта. С января по октябрь 1920 г. Ф. Е. Огородников занимал должность помощника начальника снабжения, а с октября 1920 г. по декабрь 1922 г. начальник Высших повторных курсов штаба того же фронта. С февраля 1922 г. по 1924 г. помощник губвоенкома города Смоленска. Затем преподает на военной кафедре МГУ, Курсах усовершенствования высшего начсостава. Состоял в должности для особых поручений научно-уставного отдела штаба РККА. С февраля 1928 г. Федор Евлампиевич в отставке с правом получения пожизненной пенсии.

Федор Евлампиевич Огородников умер в 1939 г. в Москве и похоронен на Новодевичьем кладбище.

Алексей Николаевич Куропаткин родился 17 марта 1848 г. Окончил 1-й кадетский корпус, в 1866 г. — Павловское военное училище, а в 1874 г. — Николаевскую академию Генерального штаба. В 1866–1871 гг. и 1875–1877 гг. служил в Туркестанском военном округе. В 1874–1875 гг. Куропаткин был командирован в Германию и Францию, принимал участие в экспедиции в Большую Сахару. В 1877–1878 гг. он участвовал в русско-турецкой войне в должности начальника штаба 16-й пехотной дивизии генерала М. Д. Скобелева. Проявил исключительную работоспособность и личную храбрость, был тяжело ранен. В 1880–1882 гг. Куропаткин командовал Туркестанской стрелковой бригадой. С 1883 по 1890 г. служил в Генеральном штабе. В 1890–1899 гг. начальник Закаспийской области. С января по июль 1899 г. Куропаткин исполнял должность военного министра, затем был утвержден в этой должности.

Алексей Николаевич много сделал для улучшения материального положения офицеров и нижних чинов, упорядочения интендантской службы, подготовки офицерских кадров, разработки мер по быстрому развертыванию армии. В 1901 г. он получил чин генерала от инфантерии, а в 1902 г. — генерал-адъютанта. В 1902 г. Куропаткин побывал в Японии, однако неверно оценил ее военный потенциал. В феврале 1904 г. был назначен командующим Маньчжурской армией. С октября 1904 г. по март 1905 г. являлся главнокомандующим русской армии на Дальнем Востоке. В руководстве войсками в период Русско-японской войны проявлял нерешительность и колебания. После поражения русской армии при Мукдене (февраль 1905 г.) смещен с поста главнокомандующего и назначен командующим 1-й армией.

После окончания Русско-японской войны Алексей Николаевич Куропаткин был введен в состав Государственного совета, но участия в его работе не принимал. В то же время делал попытки оправдать свою деятельность в качестве главнокомандующего. В годы Первой мировой войны был назначен командиром гренадерского корпуса, затем командующим 5-й армией. В феврале-марте 1916 г. он командующий Северным фронтом. С июля 1916 г. по февраль 1917 г. был туркестанским генерал-губернатором.

После Февральской революции 1917 г. Куропаткин был арестован, но освобожден Временным правительством. В январе 1918 г. уволен в отставку. Проживал в родовом доме в селе Шешурино Холмского уезда Псковской губернии. Алексей Николаевич отклонил предложение французского посла покинуть Россию, как и отказался примкнуть к «белому движению». Остаток жизни Куропаткин посвятил общественной и педагогической деятельности среди своих земляков. Он преподавал в средней школе и основанной им сельскохозяйственной школе.

Алексей Николаевич Куропаткин скончался 16 января 1925 г.