|
||||
|
Глава 6
Oтсутствie сектантской пропаганды. Обычныя признаки появлнiя секты. МIстныя условiя. Ошибка властей въ способахъ борьбы съ сектой. Натяжки въ этомъ дIлI. Несправедливая ссылка сектантовъ. НевIрный взглядъ на секту, какъ на особый видъ религiознополитическаго сепаратизма. ПослIдняя попытка еп. Никона уничтожить секту. Обращенiе его къ казанскому apxieп. Димитрию. Новое изслIдованiе сектантства. Благопрiятный отзывъ г. Коблова. БолIе раннiй отзывъ г. Мошкова. Обзоръ этической стороны новой вIры убIждаетъ насъ какъ нельзя лучше, что вIроученiе кугусортинцевъ въ значительной мIрI, но не исключительно, сложилось подъ влiянiемъ христiанства. Хотя Якмановъ говоритъ, что онъ только возстановилъ вIру старыхъ черемисъ, т.-е. настоящихъ чи мари-"истинныхъ мари", но это несовсIмъ вIрно. Онъ привнесъ въ свою вIру много такого, чего совсIмъ не знаютъ черемисы язычники, придерживающiеся стараго порядка кровавыхъ жертвоприношенiй; а сторонники послIднихъ точно также настаиваютъ на томъ, что они соблюдаютъ древнiя преданiя и жертвенные прiемы. Въ этомъ отношенiи попытки Александра Тамшинерскаго реставрировать черемисское язычество въ его древнемъ обликI имIютъ подъ собой далеко болIе твердую почву: онъ ничего не придумалъ, а только возстановилъ то, что вышло изъ обрядоваго употребленiя, но еще сохранилось въ той или иной формI въ народной памяти. Оттого такъ быстро сказалось влiянiе Александра, и произведенное имъ возобновленiе старины можно видIть на всей черемисской территорiи въ большей или меньшей степени однообразiя. Иначе обстоитъ дIло у Якманова. У Якманова такъ много новаго и въ понятiи о БожествI, и въ ритуалI, и въ жертвенной обстановкI, что невольно напрашивается вопросъ: откуда онъ взялъ это? Если мы допустимъ, что въ кугусортинскомъ ученiи о Великомъ единомъ БогI возродилось древнее вIрованiе въ единаго Бога, утраченное человIчествомъ на зарI своего бытiя, какъ учатъ насъ христiанскiе богословы, то по отношенiю къ Якманову такое духовное возрожденiе прямо немыслимо. Остается, за отсутствiемъ иныхъ источниковъ, допустить заимствованiе изъ христiанства; отсюда же взято и пониманiе Божества, какъ Существа всемогущаго и безконечно добраго. Кугусортинскiй религiозный обрядъ есть видоизмененное сокращенiе обычнаго ритуала кровавыхъ жертвоприношенiй. Изъ массы отдIльныхъ молитвъ, обращенныхъ къ сонму спецiальныхъ божествъ, основатели секты составили одну, объемлющую всI нужды черемисъ, духовныя и матерiальныя: эту молитву адресуютъ они Великому Богу-создателю и его женI въ три прiема, какъ и прочiе язычники. Но въ средней (второй) молитвI есть вставка, представляющая покаянiе молящихся во грIхахъ, и особая вставка о ЦарI, его воинствI и о всIхъ добрыхъ людяхъ. Эти вставки навIяны уже христiанствомъ, потому что древнее язычество не знало покаянiя во грIхахъ, не знало и молитвъ за всIхъ добрыхъ людей. Заимствованiе тутъ-внI всякаго сомнIнiя. Другое дIло-новый видъ жертвъ и особый колоритъ всей жертвенной обстановки: все это явилось внезапно и было невIдомо черемисской массI. Правда, теперешнiй ближайшiй сотрудникъ Якманова-Иванъ Ивановъ, говорить, что кугусортинская вIра существуетъ уже пятое поколIнiе, т.-е. свыше 100 лIтъ но это едва-ли справедливо, потому что всI остальные сектанты, даже самъ Якмановъ, молчатъ объ этомъ фактI, а онъ не могъ бы остаться незамIченнымъ со стороны черемисъ. Я могу только допустить, что слишкомъ сто лIтъ назадъ, подъ влiянiемъ христiанской проповIди, могло зародиться въ Яранскомъ уIздI на мIстI возникновенiя секты и среди самихъ черемисъ, мнIнiе о безполезности кровавыхъ жертвъ, но не больше. Если бы кугусортинская вIра существовала такъ давно, то жертвенные ея порядки не поражали бы черемисъ на первыхъ порахъ; но извIстно, что, вначалI черемисы потIшались надъ новоявленною "старой вIрой", въ которой все казалось имъ необычно и дико, и вниманiе ихъ остановилось только на громадныхъ размIровъ восковой свIчI, почему новая вIра получила отъ нихъ въ насмIшку названiе "большой свIчи" (кугу сорта), которое такъ и осталось за ней, вмIсто даннаго Якмановымъ названiя "древне-черемисско-языческой вIры" (тошто чи мари вера). Для рядовыхъ черемисъ однако не все было ново въ кугусортинской вIрI, что касалось внIшней обстановки моленiй: они знали и сами добывали живой огонь, употребляли восковыя свIчи; ленгежи (бураки), разливательная ложка, ковши, гусли-все это хорошо было имъ знакомо. Но они съ изумленiемъ смотрIли на восковой кругъ внушительныхъ размIровъ, на липовый и березовый столы, на деревянное ружье и саблю; не столько возбуждалъ ихъ вниманiе овсяный хлIбъ на медовой сытI, сколько мIдный ножъ. До сихъ поръ никто изъ посIщавшихъ Якманова не догадался спросить, откуда взялъ онъ все это? Сторонники кровавыхъ жертвъ отгоняютъ Шайтана по древнему способу-головешкой и ударами ножа по топору; основатели секты ввели ружье и саблю, но деревянныя, а не металлическiя, потому что изгнали все металлическое изъ жертвеннаго обихода. Но такъ какъ деревяннымъ ножемъ хлIба отрIзать нельзя, то введенъ мIдный. Несомненно, что въ глубокой древности черемисы знали мIдь и бронзу, какъ единственный металлъ, а еще раньше знали кремень, какъ рIжущее орудiе, но память черемисская не могла объ этомъ сохранить воспоминанiя. Повидимому, на примъненiе мIди натолкнула основателей случайная находка на поляхъ мIднаго или бронзоваго ножа, а такiя находки въ предIлахъ Яранскаго и Уржумскаго уIздовъ не составляютъ редкости. Возстановляя саблю и ружье, какъ якобы принадлежность древняго культа черемисъ, Якмановъ не могъ взять ихъ изъ народныхъ преданiй, потому что таковыхъ нIтъ; черемисы помнятъ только копье (умдо), мечъ (кердо) да лукъ (йонгэж) со стрIлами (пикш), а съ ружьемъ (пучал) познакомились они уже въ эпоху русскаго владычества, когда увидали «пищали». Допустимъ, что "древнiе черемисы" знали ружье, употребляли его. При чемъ же тутъ холщевая обшивка, которая примIнена даже къ саблI? РазвI благодаря холсту, ружье и сабля дIлаются болIе страшными для Шайтана? Или, быть можетъ, Шайтанъ не догадается, что ему грозятъ не настоящимъ ружьемъ и саблей, коль скоро они обшиты холстомъ? Все это до крайности забавно и ни на какомъ преданiй не основано. Но Якмановъ не опирается въ данномъ случаI и на откровенiе свыше, которое истинно вIрующимъ черемисамъ Божество дIлаетъ иногда во время сна. Такъ было съ Александромъ Тамшинерскимъ, видIвшимъ во снI Великаго Юму въ благолIпномъ бIломъ одIянiи и съ серебрянымъ посохомъ въ рукахъ. Якмановъ не дIлаетъ ссылки на подобное откровенiе, а говорить только, что все введенное имъ въ ритуалъ и жертвенную обстановку сектанты заимствовали "отъ отцовъ своихъ". Такое утвержденiе несправедливо. Среди огромной массы сторонниковъ кровавыхъ жертвъ очень много черемисъ глубоко и искренно вIрующихъ, бережно сохраняющихъ всI остатки старины и однако они ни о чемъ подобномъ не слыхали отъ своихъ отцовъ. ЗамIчательно, что эти послIднiе мирятся со многимъ въ новой вIрI, но имъ смIшны кажутся обшитые холстомъ сабля, ружье и мIдный ножъ, непонятно устраненiе кровавыхъ жертвъ и слишкомъ строгимъ представляется воздержанiе отъ табаку, чаю и особенно-водки. Общаго характера кугусортинской вIры сторонники кровавыхъ жертвъ однако не осуждаютъ и не интригуютъ противъ сектантовъ, а только иногда вышучиваютъ отмIченныя новшества, которыя, по ихъ мнIнiю, выдуманы основателями секты, но не возстановлены на основанiи древнихъ преданiй, а тIмъ болIе-откровенiя. Эта сторона кугусортинской вIры, именно-элементъ изобрIтательности, выдумки, не основанной на древне-языческихъ преданiяхъ, не опирающейся (хотя бы изъ приличiя) на откровенiи, составляетъ самое слабое ея мIсто. Это-ни больше, ни меньше, какъ обманъ, то, что въ старомъ католичествI носитъ названiе pia fraus-благочестивый обманъ. Этотъ невинный по существу своему обманъ обычно прикрывается у сектантовъ ссылкой "на отцовъ нашихъ", отъ которыхъ они его унаслIдовали. И ссылка эта дIлается столь благодушно, съ такимъ невиннымъ видомъ, что обезоруживаетъ бесIдующаго съ кугусортинцами, и тотъ по-неволI мирится съ подобнымъ, чисто дIтскимъ доводомъ. Однако внI сомнIнiя, что нельзя унаслIдовать того, чего наслIдователь не оставилъ послI себя; ссылка сектантовъ на «предковъ», на «отцовъ» не выдерживаетъ, стало быть, ни малIйшей критики. Но такъ какъ народная масса, особенно женщины, неспособны углубляться въ эти подробности, то пренiя о вIрI среди черемисъ представляютъ рIдчайшее явленiе. Даже стоящiе во главI язычества жрецы не всегда вдумываются во всI подробности новой вIры, и только изъ бесIды съ постороннимъ лицомъ начинаютъ уяснять себI суть дIла. Характерная особенность новой вIры-отсутствiе пропаганды. Сектанты никого не убIждаютъ, никого не завлекаютъ, однако число кугусортинцевъ замIтно растетъ. Духовенство съ нIкоторымъ чувствомъ растерянности замIчаетъ въ своемъ приходI появленiе секты. Никакихъ грозныхъ признаковъ нIтъ, ничто не указываетъ на появленiе въ народI волненiй, но въ воздухI прихода чувствуется что-то новое, а это и страшно… Духовенство недоумIваетъ: среди прихода тамъ и сямъ замIчаются тихiе разговоры, поведенiе населенiя въ праздничное время становится благопристойнIе, всI начинаютъ выглядIть опрятнIе, но что всего непонятнIе — прекращается пьянство, а съ нимъ исчезаетъ и многоэтажная ругань. Какъ-будто что-то неладно… Я былъ въ гостяхъ у одного батюшки, зашелъ къ нему послI обIдни выпить чаю. На большой базарной площади, прямо противъ дома священника, собрались двI группы черемисъ; трое или четверо одIты во все бIлое, а около — цIлая толпа въ самыхъ разнообразныхъ костюмахъ, среди которыхъ черные сапоги и черные картузы рIзко выделялись на фонI бIлыхъ рубашекъ. ОбI группы оживленно бесIдовали, и видимо — внимательно прислушивались другъ къ другу. Смотрю я въ окно и говорю: — "А у васъ, о. Петръ, кажется въ селI появились ужъ кугусортинцы?" — Какъ, гдI, когда? Что вы говорите? Ради Бога!.. Да можетъ ли быть? Батюшка порывисто вскочилъ со стула и началъ бIгать по залу. Одна вероятность появленiя секты въ самомъ селI приводила его въ крайнее волненiе. А волненiе это будетъ понятно, если мы примемъ во вниманiе мIстныя условiя. Неопровержимый фактъ, что секта растетъ, налицо. Предписанiе за предписанiемъ летитъ къ сельскому духовенству. Прежде оно знало, что нужно бороться съ язычествомъ, выражавшимся въ кровавыхъ жертвоприношенiяхъ. Это — врагъ христiанства старый, въ общихъ чертахъ болIе или менIе знакомый, хотя — по совIсти — знакомый довольно плохо. А кугу сорта? Что такое эта секта? Чего она хочетъ? Во что и какъ вIруетъ? Почему черемисы ей симпатизируют? И сельскiе батюшки съ ужасомъ видятъ, что имъ приходится теперь быть во всеоружiи на два фронта, при чемъ съ одной стороны грозить имъ врагъ совершено новый, совсIмъ неведомый. Какъ съ нимъ бороться, съ чего начинать? Съ чего? Въ этомъ-то именно весь вопросъ; Нуженъ исходный пунктъ, нужна опора въ борьбI съ новымъ ученiемъ. Но высшее духовное и свIтское начальство испортило дIло на самыхъ первыхъ порахъ. Когда основатели нимало не таились, совершали свои моленiя вполнI открыто, учетомъ сектантовъ по существу никто не заинтересовался. Первоначальное обвиненiе противъ кугусортинцевъ возникло по жалобI мIстнаго духовенства на неплатежъ руги. Крупная ошибка властей заключается въ томъ, что онI захотIли похерить секту административнымъ путемъ, безъ гласнаго суда. Нужны были вопiющiя натяжки, чтобы могла состояться административная высылка основателей секты. Гласное разбирательство выяснило бы сущность ученiя сектантовъ, его возвышенный характеръ и полную безвредность секты въ общественномъ смыслъ. Но несомнIнно также, что сектантовъ оправдали бы, и самое большее — присудили бы крещеныхъ къ церковному покаянiю. Властямъ же хотIлось вырвать секту съ корнемъ, почему вожаки были обвинены "въ основанiи новой вIры, отличающейся противообщественнымъ характеромъ, крайне вредной какъ для христiанства, такъ и въ государственномъ отношенiи". Таково было опредIленiе Вятскаго губернскаго присутствiя, на основанiи коего сектанты вырваны изъ родной среды и отправлены въ ссылку. Точка зрънiя на секту, какъ ученiе крайне зловредное, стремящееся вырвать черемисъ изъ-подъ русской опеки и обособить въ отдельное политическое цIлое, съ особымъ языкомъ, вIрою и обычаями, сложилась у вятской епархiальной власти вскорI послI Казанской выставки-въ 1891 г., сложилась безъ всякихъ фактовъ, на почвI чисто канцелярской реторики. Все время секта разсматривалась съ этой точки зрIнiя, т.-е. совершенно неправильно, и это искусственное освIщенiе вредило ея изученiю. Сектантъ-кугусортинецъ еще донынI рисуется въ глазахъ властей какъ политическiй сепаратистъ, пожалуй — какъ соцiалистъ на почвI вIры. Самое ученiе сектантовъ игнорировалось, а вмIсто изученiя новой вIры производилось только полицейское наблюденiе. Епископъ вятскiй Никонъ, столь трагически погибшiй позднIе въ санI экзарха Грузiи, держался, какъ и его предшественникъ, еп. Алексiй, такого именно воззрIнiя на секту. ПослI объIзда Вятской eпapxiи въ 1904 г., о которомъ я имIлъ случай говорить въ другомъ мIстI, собираясь покинуть вятскую паству, преосвященный Никонъ казался очень озабоченъ ростомъ новой черемисской вIры; его крайне безпокоило, что основатели секты- братья Якмановы-живутъ такъ близко отъ предIловъ Вятской eпapxiи и отъ своей родины. Ему хотIлось если не уничтожить совсIмъ это гнIздо, то по крайней мIрI сдIлать безвреднымъ. Съ этой цIлью 9 ноября 1904 г. за № 6671 обратился онъ къ Димитiю, архiепископу казанскому, съ отношенiемъ на счетъ секты кугу сорта, вредной въ религiозномъ и общественномъ смыслI. "Вятскимъ епархiальнымъ начальствомъ, пишетъ онъ, въ 1891 г. и Вятскимъ губернскимъ присутствiемъ въ 1893 г. черемисская секта кугу-сорта названа противообщественною и, какъ таковая, признана вредною по ея явной цIли отреченiя отъ христiанства (,) въ видахъ разъединенiя черемисъ отъ русскихъ и возвращенiя ихъ къ какой-то древней до-христiанской жизни, съ удержанiемъ черемисскаго языка, особенностей быта и обычаевъ. Кугусортинцы по возвращенiи изъ Сибири, поселившись невдалекI отъ своей родины (,) одни въ г. ЦаревококшайскI, а другiI въ деревнI ВараксинI (,) возобновили сношенiя съ ихъ родственниками и другими черемисами ближайшихъ къ нимъ приходовъ Вятской губ. ВслIдствiе этого секта кугу-сорта, заглохшая было послI выселенiя ея главныхъ приверженцевъ въ Сибирь, снова стала оживать и вредно влiять на православныхъ черемисъ Вятской eпapxiи". Такимъ образомъ, по смыслу этого отношенiя, главные виновники оживленiя секты въ Вятской eпapxiи суть кугусортинцы, проживающiе въ г. ЦаревококшайскI и въ дер. ВараксинI. Усматривая очагъ заразы за пределами своей eпapxiи, преосвященный Никонъ просилъ архiепископа Димитрiя "оказать содIйствiе къ ослабленiю и искорененiю секты кугу-сорта, главнымъ образомъ чрезъ вразумленiе руководителей и пропагандистовъ ея, проживающихъ въ предIлахъ Казанской eпapxiи' . Хотя епископъ Никонъ крIпко ошибался, отрицая существованiе въ предIлахъ Вятской eпapxiи вожаковъ секты (которыхътамъ трое) и видя очагъ заразы въ чужой eпapxiи, но покойный apxieп. Димитрiй исполнилъ его желанiе, и уже 16 ноября поручилъ епархiальному катехизатору Я. Коблову произвести наблюденiе и дать свой отзывъ о сектI кугу сорта; результатомъ этого наблюденiя явился трудъ Коблова "Черемисская секта кугу-сорта. Этнографическiй очеркъ изъ жизни черемисъ"[7] Какъ и следовало ожидать, въ ученiи сектантовъ не оказалось ничего опаснаго для государства, не добыто также доказательствъ о пропагандI новой вIры среди черемисъ; напротивъ, г. Кобловъ констатируетъ "общительность, добродушiе и простоту" сектантовъ, а эти качества ихъ "говорятъ за то, что ихъ нельзя признать людьми противообщественными, вредными, завлекающими въ сIть своего лжеученiя многихъ другихъ" (стр. 22). "Въ кугусортинцахъ, говорить онъ въ другомъ мIстI: я думалъ встрIтить рьяныхъ фанатиковъ, подозрительныхъ и злыхъ, на подобiе отступнiковъ отъ христiанства изъ крещеныхъ татаръ. А въ дIйствительности это — привIтливые люди, которые при первомъ же своемъ знакомствI раскрыли всю свою душу, разсказали подробно о своихъ вIрованiяхъ и о своихъ злоключенiяхъ въ далекой Сибири. Никакого подозрIнiя они къ себI не внушаютъ. Настолько они наивны, просты и добродушны въ своихъ разсказахъ, по своему отношенiю къ людямъ и по своей доверчивости" (стр. 20). Столь же лестный отзывъ дастъ о кугусортинцахъ г. Мошковъ посIтившiй ихъ въ 1901 г.[8] "Въ общемъ кугусортинцы произвели на меня чрезвычайно прiятное впечатлIнiе своей незлобивостью и простодушiемъ. Лицъ, изъ-за которыхъ имъ пришлось пострадать, ни одинъ изъ нихъ ни разу не побранилъ, а о несчастьяхъ своихъ они разсказывали такъ, какъ-будто виновниками ихъ были не люди, а какiя-то непреоборимыя силы природы, вродI пожара, наводненiя или землетрясенiя". "Что касается, говорятъ онъ далIе: высокой нравственности царевококшайскихъ кугусортинцевъ, то оспаривать ее нIтъ никакого ocнoвaнiя… Можно думать, что этой нравственвой чистотI вожаковъ секты нужно приписать и успIхъ ея среди темной черемисской массы въ Яранскомъ уIздI". Итакъ, кугусортинской пропаганды не существуетъ, сами сектанты-благодушные люди, вполнI пpимиpяющiecя съ существующимъ государственнымъ строемъ, вeдyщie жизнь, полную строгаго вoздepжaнiя, глубоко вIpyющie, никого въ сIти своего yчeнiя не зaвлeкaющie. Но секта растетъ; стало быть, есть же въ ней нIчто такое, что влечетъ къ ней черемисъ и безъ пропаганды… Примечания:7 Напечатанъ въ "Правосл. СобесIдникI" 1905 г. и отдельно (Казань 1905 26 стр. 8). Отсюда мы заимствуемъ текстъ отношенiя еп. Никона къ apxien. Димитрiю. 8 Книжки Нивы за 1901 г., май. Стр. 101-102 |
|
|||
|
Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке |
||||
|
|
||||
