В. С. Кондрашов

Трудные испытания

После тяжелых оборонительных боев под Москвой 18-й артиллерийский полк резерва главного командования, вооруженный 152-миллиметровыми пушками, пополненный личным составом и транспортом, в январе 1942 г. прибыл на Волховский фронт.

Здесь, в районе Селищенского поселка, в ночь на 6 января дивизионы заняли боевой порядок. Подвезли боеприпасы. На НП полка прибыл командующий 2-й УА генерал-лейтенант Н. К. Клыков. На рассвете 7 января началась артподготовка. Батареи полка открыли сокрушительный огонь по врагу, засевшему на левом берегу Волхова. В воздух взлетали вражеские доты и блиндажи, дрожала земля от разрывов тяжелых снарядов.

Пехота форсировала Волхов и вела ожесточенный бой на левом берегу.

— А ну, ребята, поддай огоньку! — говорил генерал, и бойцы старались вовсю.

Командир 1-й батареи первого дивизиона лейтенант Т. Е. Швец приказал вывести орудия на прямую наводку, расчет сержанта Я. Молчанова и наводчика Н. Андреева разрушил два дзота и уничтожил закопанный танк, который своим огнем мешал продвижению наших войск. Стрельбу прямой наводкой обеспечивали младший политрук А. П. Булатов и зам. политрука И. И. Дидок.

Второй дивизион капитана И. И. Кулика подавлял Вражескую артиллерию и разрушал укрепления врага в районе Спасской Полисти, пока не закончились снаряды. Не получая поддержки, пехота залегла под яростным огнем противника, затем по приказу отошла на исходные позиции.

13 января началось новое наступление наших войск. Преодолев все трудности при форсировании Волхова и прорвав первую линию обороны противника, войска армии устремились к Коломно и Мясному Бору. Артразведчики полка В. Алтунин, Н. И. Клыков и лейтенант А. Филимонов находились в наступающих батальонах. Они выявляли новые огневые точки врага и корректировали огонь наших батарей. Деревню Спасскую Полисть — опорный пункт вражеской обороны — наши части обходили слева, со стороны Мясного Бора. От 18-го артполка была выделена разведгруппа во главе со старшим лейтенантом А. Ф. Гавриловым. Под покровом ночной темноты разведчики на лыжах углубились в расположение противника, где за домами и сараями Спасской Полисти обнаружили немецкую минометную батарею. Разведчики притаились в лесу, дождались фронтальной атаки пехоты и c тыла ударили по врагу, уничтожив несколько огневых точек противника. А сержант Николай Клыков забрал в одном из захваченных блиндажей у убитого им немецкого офицера документы и карту с нанесенной на ней схемой обороны. За бесстрашные действия и захват важных документов старший лейтенант Гаврилов, В. Алтунин, Н. Клыков и другие (всего 9 человек) были награждены орденами и медалями.

Вслед за пехотой в прорыв у Мясного Бора вошел 13-й кавкорпус генерала Н. И. Гусева. Он устремился вперед, на запад, по дремучим лесам и болотам. Его поддерживал наш 2-й дивизион под командованием капитана Н. П. Грицака, комиссара Киселева и начштаба старшего лейтенанта Л. Носкова.

Я, в то время старшина, командовал взводом. Конники, а вместе с ними и мы, артиллеристы, продвинулись на десятки километров в тыл врага. За это многие наши командиры были повышены в званиях и должностях. Комполка майор М. Б. Фридланд стал подполковником, комиссар получил звание ст. батальонного комиссара, командир дивизиона Н. П. Грицак — майора.

Передовые подразделения 2-й УА подошли к Любани на расстояние 8-12 км. Казалось, еще одно усилие — и произойдет соединение с Ленфронтом. Но для этого было необходимо подкрепление, а немцы 19 марта перекрыли «коридор» нашего прорыва в районе Мясного Бора. Сократился подвоз боеприпасов и продовольствия, норма питания была урезана. Все снабжение велось только авиацией. Войска 2-й ударной заняли круговую оборону. Конники Гусева спешились и действовали в пехотных ротах. Артиллеристы также по нескольку раз в день отбивали атаки противника. Завязались изнурительные бои. Часть кавалерийских коней впрягли в повозки, на которых подвозили боеприпасы и другие грузы. А чаще всего всадники верхом на лошадях возили по одному-два снаряда на огневые позиции за 20–30 км. Когда наступила весенняя распутица, бойцы таскали снаряды на себе в вещевых мешках: лошадей осталось совсем мало, и те пошли на питание личного состава.

Несмотря на все трудности и лишения, бойцы не унывали: мы не сомневались, что трудности временные, были уверены в окончательной победе. Многие вступали в партию. «Уж если придется умирать, — говорили они, — то умрем коммунистами».

По приказу члена Военного совета И. В. Зуева артиллеристы брали в руки автоматы и пулеметы и шли на передовую отражать вместе с пехотинцами вражеские атаки. Даже наш повар, старшина П. Петрушенко, сменил черпак на автомат и пошел в окопы.

В апреле немцы подтянули свежие силы и перешли в наступление, сжимая кольцо окружения. Вражеская авиация бомбила днем и ночью. Наши бойцы и командиры дрались за каждую пядь земли, за каждый сухой бугорок, даже за отдельные деревья. Сильно ранило командира дивизиона старшего лейтенанта М. А. Скубанова и младшего лейтенанта Филимонова. Самолетом их вывезли на Большую землю.

Сдерживая натиск врага, части 2-й ударной планомерно отходили к Мясному Бору. Все раненые и тяжелая артиллерия нашего полка были погружены на платформы узкоколейки. Каждую минуту ждали сигнала, чтобы двинуться на прорыв 6-километрового коридора, который надо было проскочить буквально по штыкам врага. Политрук Б. В. Бездушко говорил: «Если мы прорвем окружение — жить будем долго. Если погибнем — Родина нас не забудет и золотыми буквами запишет наши имена в историю Великой Отечественной войны».

5 июня 1942 г. я повел свой взвод к выходу. Бензина не было, и взводную полуторку мы тащили на собственных руках. Нашу процессию остановил комполка М. Б. Фридланд. Подозвав меня, он сказал: «Брось ты эту затею: дорога разбита, машина не пройдет. Возьми свой взвод и отправляйся в распоряжение майора Грицака восстанавливать порванные пролеты узкоколейки».

Я собрал бойцов, вооружил их шанцевым инструментом и повел к дороге. В двух местах нам удалось связать разорванные рельсы. Километра два не дошли до своих: гитлеровцы открыли ураганный огонь, двоих бойцов убило. Нам все же удалось проскочить злосчастный перешеек и выйти вечером к совхозу «Красный ударник» на Волхове. Здесь находились наши тыловые подразделения. Младший сержант Петросян доложил майору Грицаку, что у него осталась только одна машина: остальные повезли горючее в полк по прорванному «коридору» и не вернулись.

На другой день мы все же решили доставить горючее окруженцам и донесение командиру полка. Подразделения, лишенные боеприпасов и продовольствия, загнанные в болото, продолжали сражаться. Бойцы, черные от грязи и копоти, с воспаленными глазами от многодневной бессонницы, лежали в зыбкой болотистой земле, а подчас и прямо в воде, и вели огонь считаными снарядами. Они не получали ни хлеба, ни другой пищи, питаясь тем, что каждый доставал в меру своей находчивости. Во второй декаде июня тяжело ранило командира полка Фридланда. 22 июня на КП батареи шальной пулей был убит лейтенант Т. Е. Швец. Все ждали сигнала на выход. В полку были созданы две группы прорыва. Одну возглавил политрук Киселев, вторую — капитан Носков.

И вот настало 24 июня. Около 900 бойцов и командиров пошли в атаку через Долину смерти. Бой был тяжелым и жестоким, но брешь в захлопнутом «коридоре» удалось прорвать. До позднего вечера и ночью через нее выходили войска 2-й УА, в том числе и артиллеристы нашего полка. Подполковник Фридланд, майор Филимонов, старший политрук Киселев и многие другие не вышли, отдав свои жизни за Родину.

В. С. Кондрашов,

майор в отставке,

бывш. командир взвода 18-го ап РГК