Глава 6

ВТОРАЯ БИТВА НА ЛАДОЖСКОМ ОЗЕРЕ

Зима 1942/43 года

В то время как на юге Восточного фронта назревал кризис, Волховско-Ленинградский фронт вновь перешел к позиционной войне. У солдат вновь началась монотонная жизнь: караульная служба и разведка на растянутых участках фронта, земляные и прочие виды работ, в ограниченной степени подготовка солдат, унтер-офицеров и офицеров. Артобстрелы и частые атаки противника постоянно приводили к потерям.

Самым спокойным был участок фронта между Кировской железной дорогой и Гайтоловом, где после битвы немцам удалось улучшить и укрепить свои позиции. Под Грузином, Киришами и на фронте окружения под Ленинградом также проходили бои местного значения.

На всех позициях готовились к зиме, пополняя запасы, вырубая лес, изготавливая брикеты из древесного угля. На этот раз была вовремя доставлена отличная зимняя одежда, что позволяло надеяться на то, что количество обморожений будет значительно меньше, чем в прошлую зиму. Эшелоны подвозили пополнение, но в большинстве случаев не в том количестве, которое было запланировано, и многие дивизии в своих гренадерских полках (так с осени были переименованы пехотные полки) имели по два батальона с частями усиления. В отношении заботы о войсках, на которых все же отражалась монотонность длинных зимних ночей, пытались сделать все возможное. В больших палатках, бараках или блокгаузах, в которых располагались войска вплоть до полковых командиров, показывали фильмы, представления фронтовых бригад, исполняли концерты полковых музыкантов и прочее, кроме того, совершалось богослужение, на которое люди попеременно снимались со своих позиций на несколько часов. Помещения, оборудованные под бани, сауны и камеры дезинсекции, позволяли солдатам соблюдать гигиену и вовремя менять белье. Во время передышки солдаты также охотно занимались всевозможными поделками, как правило из дерева.

Какие-то дивизии меняли участки своих позиций. В состав армии входили 24 крупных соединения, среди которых находились полевые дивизии люфтваффе, не обученные для боев на земле, 4 «крымские» дивизии, уже зарекомендовавшие себя в боях, остальные волховские дивизии и еще 1 дивизия, только что прибывшая из Норвегии.

15 декабря под Новгородом вдоль Волхова стояли: XXXVIII корпус в составе 1-й полевой дивизии люфтваффе, 212-й и 254-й пехотных дивизий. К ним примыкал I корпус в составе 121-й и 24-й пехотных дивизий.

По обеим сторонам устья Тигоды, под Киришами и вокруг Погостьевского котла располагались XXVIII корпус с 21, 217, 11, 61, 132 и 69-й пехотными дивизиями. В районе «бутылочного горла» командование осуществлял XXVI корпус, в состав которого входили 223, 1, 227 и 170-я пехотные дивизии.

Здесь и севернее Мги стоял единственный резерв 18-й армии, а именно подтянутая от Погостья 96-я пехотная дивизия, но и у нее некоторые части гренадерского полка и артиллерии использовались в районе Кировской железной дороги в составе дивизий, ставших здесь на позициях. На Ленинградском фронте удерживал свои позиции до Финского залива LIV корпус с 5-й горно-стрелковой дивизией, дивизией СС «Полицай», 250-й испанской дивизией и 215-й пехотной дивизией. Перед Ораниенбаумским плацдармом L корпус готовился к передаче командования III полевому корпусу люфтваффе к 1 января. Здесь стояли 2-я пехотная бригада СС и 10-я полевая дивизия люфтваффе.

После того как Сталинград был окружен, Советы усилили свою пропаганду, используя громкоговорители, радио и листовки, на которых даже был изображен план, из которого впервые было ясно, в каком серьезном положении оказалась 6-я армия. Эффективность советской пропаганды была небольшой. Случаи перехода к противнику имели место главным образом среди верхнесилезских и других солдат полупольского пополнения, которые у себя на родине нередко подвергались гонениям со стороны партийных функционеров НСДАП.

18-я армия ожидала новое русское наступление в январе 1943 года, когда лед на Неве будет настолько прочен, что сможет выдержать танки. Погода и короткие зимние дни мешали производить воздушную разведку. Командование предполагало, что русские на этот раз будут ставить перед собой те же цели, что и во время летнего сражения, но наступать будут с еще большим упорством через покрытую льдом Неву. Армия понимала, что придется сражаться, рассчитывая только на собственные силы, так как Сталинград и Кавказ приковали к себе все имевшиеся резервы высшего командования.

Планы советского командования действительно соответствовали данным предположениям. На первом этапе наступления ставились несколько меньшие задачи, чем во время летнего сражения. Широкомасштабный план зимнего сражения 1942 года, имевший оперативный характер, превратился в ограниченную тактическую операцию, что, несомненно, позволило сконцентрировать в одном месте войска и технику. Цели были следующими: сначала большое торфяное болото на южном берегу Ладожского озера вместе со Шлиссельбургом и Поселками № 1–5 и № 7–8, затем Синявинская высота (43,3) и, наконец, узловая станция Мга, и оттуда соединение с Ленинградским фронтом под Колпином.

В соответствии с этим планом предусматривались три следующих этапа сражения: основной этап – с 12 до 3 февраля; первый двусторонний охват с 10 до 24 февраля и второй двусторонний охват – с 19 марта до 5 апреля 1943 года.

К наступающим советским частям были подтянуты еще 10 дивизий и 12 бригад, среди которых было много вновь сформированных подразделений. Остальные соединения получили пополнение, хотя при этом штатный состав в некоторых ротах был снижен на 20–25 %, однако наличие таких видов тяжелого оружия, как артиллерия, минометы, многоствольные реактивные установки, танки и самолеты, превосходило все ожидания. В данной операции принимали участие маршалы Жуков, Ворошилов и Тимошенко. Ни у кого не было сомнения, что на карту было поставлено все. Гибель немецких войск под Сталинградом была в тот момент вопросом нескольких недель, а освобождение Ленинграда должно было завершить успех зимних сражений советских войск.

12 января началась вторая битва на Ладожском озере, и началась она ураганным огнем 220 батарей, многочисленных ракетных установок и тяжелых минометов, при этом советская авиация полностью использовала свое абсолютное превосходство.

12 стрелковых дивизий и 2 бригады, а также механизированная ударная дивизия начали наступление с северо-востока между Кировской железной дорогой и берегом озера под Липками. При поддержке огня 100 батарей, стоявших на западном берегу, 3 дивизии с крупными танковыми частями перешли с запада Неву на участке от южной окраины Шлиссельбурга до Дубровки. Ширина фронта наступления составляла на востоке 30 километров, на западе, где южнее Марина был нанесен основной удар, немного меньше. В течение первых 6 дней русские увеличили количество атакующих частей вдвое за счет располагавшихся в непосредственной близости резервов. В бой были брошены 450 танков, которым с немецкой стороны противостояли лишь одно подразделение танков «тигр» и другие слабые подразделения танков и самоходных орудий. В составе всей 18-й армии не было ни одной танковой дивизии. Точные цифры о количестве имевшихся у немцев в распоряжении танков отсутствуют, это могло быть не более 20–30 танков, которые, как правило, использовались группами по 4–5 танков в качестве «огневой защиты».

Вновь образовались два фланга прорыва, которые стойко держались и тем самым сузили полосу советского наступления, так что русским удалось добиться лишь первичного тактического успеха.

1-я восточнопрусская дивизия оборонялась на своих позициях по обеим сторонам Гайтолова, к ней примыкал полковник Венглер со своим полком. После ожесточенных боев был оставлен Поселок № 8. На Неве под Дубровкой и Городком отражала советские наступления 170-я дивизия с 399-м гренадерским полком, которым командовал полковник Грисбах. Противнику все же удалось совершить прорыв на слабом участке фронта под Марином.

Так, с востока на запад советские части прорывались через большое торфяное болото к Поселку № 5, где проходила единственная дорога, соединявшая Синя-вино и Шлиссельбург, стремясь отрезать северную часть «бутылочного горла», где сражались главные силы 227-й дивизии.

В этой связи в бой сразу же были брошены отдельные батальоны и мобильные подразделения 96-й дивизии, в результате чего единственный армейский резерв в первый же день оказался в гуще сражения.

Когда на восьмой день сражения главные силы этого резерва перешли в наступление на Марино, в его распоряжении оставались еще только 5 батальонов и части своей собственной артиллерии. Путем энергичной атаки ему вновь удалось освободить от противника лес, в котором некоторое время назад вел бои полковник Шайдис, и кольцевую дорогу западнее от него, а также электростанцию Городок, но прорваться к Марину сил все же не хватило. После этих операций последний ударный резерв армии был израсходован, бои должны были теперь вести отдельные полки и батальоны.

В качестве первых сил пополнения армия перебросила сюда на машинах с восточной окраины Погостьевского котла два усиленных гренадерских полка (151-й и 162-й) 61-й дивизии (генерал-майор Тюнер) и через Поселок № 5 бросила эти подразделения в бой как «боевую группу Гюнера» южнее берега озера. От Липок до Шлиссельбурга, который еще удерживал 328-й гренадерский полк (полковник Ламей), и через лес до Городка на Неве располагался кипящий адский котел. Поселок № 5, располагавшийся в центральной части болота, был тем самым важным в тактическом отношении пунктом, за который в конечном итоге все боролись. Здесь удерживали свои позиции 374-й полк под командованием полковника Белова, ведя попеременно бои в восточном и западном направлениях, батареи тяжелого оружия 96-й пехотной дивизии под командованием майора Либеркюна, которым при этом иногда приходилось вступать в ближний бой.

Все больше и больше сужалось кольцо окружения вокруг смешанных батальонов 61, 96 и 227-й дивизий, которые теперь были объединены в «группе Тюнера». Советы использовали в данном районе 8 дивизий и 4 бригады с большим количеством танков. Русские наступали с востока и запада и даже с севера по льду замерзшего озера. На один немецкий батальон приходилась более чем одна русская дивизия.

XXVI корпус вынужден был между тем создать новый фронт между «выступом Венглера» и Невой. Важным пунктом данного фронта была голая Синявинская высота, которая вскоре станет очагом всей битвы. Саперы 96-й дивизии, горные егеря 5-й горно-стрелковой дивизии, солдаты дивизии СС «Полицай» и артиллеристы 227-й дивизии укрывались в заснеженных воронках от бомб и выдерживали любую атаку, в то время как на торфяном болоте и у больницы Городка то там, то здесь разгорались бои 96-й и 170-й пехотных дивизий с русскими.

Превосходство сил противника было слишком угнетающим. 17 января командование армии приказало «группе Тюнера», которая полностью зависела от снабжения по воздуху, произвести прорыв, осознавая при этом, что уже не было в наличии сил, которые могли бы в случае контрнаступления русских восстановить фронт в северной части «бутылочного горла». Принять это решение было нелегко, так как не было никаких надежд на то, что когда-нибудь в распоряжении армии окажется достаточно сил, чтобы возвратить потерянную территорию. Но сейчас речь в первую очередь шла о том, чтобы удержать фронт по обеим сторонам Синявинской высоты и саму высоту. «Группе Тюнера» удалось совершить прорыв через Поселок № 5 в ходе тяжелых ближних боев в ночь с 17 на 18 января. Всех раненых тащили за собой, несколько батарей, располагавшихся в этом районе, оставили взорванные орудия, прочее тяжелое оружие было также потеряно. Не раз солдатам 151-го полка, шедшего во главе колонны, удавалось в ближнем бою с гранатой в руке прорываться дальше на юг, при этом их командир майор Крудцки погиб. Русские постоянно бросали новые силы к месту прорыва, поэтому шедшие за передовыми отрядами подразделения, гренадеры, истребители танков 96-й дивизии, орудийные расчеты 227-й пехотной дивизии и все остальные, находившиеся еще в котле, вынуждены были вновь отвоевывать те же самые участки местности. Весь ужас той ночи навсегда останется в памяти всех участников того прорыва.

После своего успеха русские повернули войска на юг с целью захвата Синявинской высоты путем двустороннего охвата. Русские знали, что 10-километровая полоса торфяного болота, где не было дорог с твердым покрытием, имела лишь условное значение, пока немецкие наблюдатели-артиллеристы находились на высоте. Попытки охвата высоты с востока были отражены частями восточнопрусской дивизии. В течение десяти дней здесь наступали 7 русских дивизий.

В последующие дни русские бросили в бой за высоту еще 5 стрелковых дивизий и 5 бригад, а также 4 танковые бригады и 8 танковых батальонов. Новый очаг боев вспыхнул у западного подножия высоты, где велись бои за Поселок № 6. 18-я армия также была вынуждена подтянуть сюда новые силы.

Под командованием командира LIV корпуса была создана «группа Гильберта», которой, в свою очередь, подчинялся XXVI корпус. Все это было сделано для того, чтобы бои на территории «бутылочного горла» велись под единым командованием.

17 января в соответствии с приказом были оставлены выдвинутые вперед позиции 284-го гренадерского полка с тем, чтобы выровнять линию фронта между Поселком № 6 и Городком. 24 января восточный фланг «горла» обороняли 223-я и 1-я пехотные дивизии. По обеим сторонам Синявинской высоты и до Невы на участке от Городка до Отрадного держали оборону смешанные батальоны и роты 61-й дивизии, дивизии СС «Полицай», 28-й воздушно-десантной дивизии, 170, 227 и 96-й пехотных дивизий, 5-й горнострелковой дивизии, а также 269-й испанский гренадерский полк. Тем самым 18-я армия использовала на поле сражения 9 дивизий, 16 остальных ее дивизий обороняли длинные участки фронта от Новгорода до Погостья, а также перед Ленинградом и Ораниенбаумом. Из них до конца января были брошены в бой за Синявино еще 11-я и 21-я дивизии, таким образом, соотношение сил стало 11: 14. При таком распределении сил фронт устоял, но при общей напряженной обстановке – в конце января был сдан Сталинград – нельзя было рассчитывать на подвод каких-либо резервов.

У названных дивизий большинство полков превратилось в батальоны, потери среди офицеров были очень велики, силы истощались с каждым днем, но, несмотря на это, части, несшие большие потери, держались. Инженерные батальоны, стрелковые роты артиллеристов, связистов и истребителей танков, а также боевые части зенитной артиллерии заполняли бреши между гренадерами.

Русские постоянно переходили в наступление, но фронт держался на Синявинской высоте, под Поселком № 6, на улице Бур-мы у больницы и у электростанции Городка, равно как и на плацдарме под Дубровкой.

В конце месяца русские перегруппировали свои войска. На востоке перешла к обороне 8-я армия под натиском немецких атак с целью сковывания ее частей. 2-я ударная армия должна была брать штурмом Синявинскую высоту, а 67-я армия прорываться между высотой и Невой к Myстолову.

29 января началось второе наступление. При поддержке штурмовой авиации и танковых армад смертельная волна атакующих войск прокатилась от торфяного болота в направлении высоты 43,3. На участке шириной 2,5 километра в течение десяти дней Синявинскую высоту атаковали 35 батальонов. Оборонявшиеся располагались в своих снежных укрытиях и воронках от бомб, держались и постоянно отбрасывали прорвавшегося противника назад к болоту. Потери наступавших были чрезвычайно велики.

Во время новых наступлений в период от 12 до 23 февраля эшелоны наступавших сил доходили до самой высоты и до развалин церкви, но контрнаступления 11-й дивизии отбрасывали их постоянно назад. В один из этих февральских дней накалившаяся ситуация грозила прорывом обороны, но здесь помогли части восточнопрусской дивизии, а также силезские части, располагавшиеся слева от них. Клин фронта, выдвинувшийся вперед под Городком, в ночи с 15 до 17 февраля был отведен назад с тем, чтобы сократить его.

Битва вступила в свою вторую фазу. Синявинская высота все еще приковывала к себе внимание и силы немецкого командования, когда Советы начали свое первое наступление с целью охвата, чтобы ударить с востока и запада южнее Мги по слабым немецким позициям и отрезать немецкий фронт севернее Мги.

С 10 до 23 февраля со стороны Погостьевского котла южнее Виняголова наступали 4 дивизии, 3 бригады и 2 танковые бригады русских. В то же время навстречу им из Колпина выступили на Красный Бор 7 дивизий, 5 бригад и 3 танковых бригады.

В результате этих операций возникли новые опасные очаги, тем более что в распоряжении немецкой армии уже не было никаких свежих сил. Речь вновь зашла о «жонглировании». Людей собирали буквально до последнего солдата. В бой должны были вступить боевые группы из различных дивизий, измотанные батальоны, находившиеся еще в стадии укомплектования. Между Клостердорфом и Смердыней частям 96, 121 и 217-й дивизий удалось остановить русский прорыв и вновь отнять у противника часть его небольшой территории.

Удар под Красным Бором со всей силой обрушился на 250-ю испанскую дивизию. 10 февраля после мощной огневой подготовки русские наступали по обеим сторонам Колпина. Испанцы держались стойко и понесли большие потери, особенно велики потери были среди офицеров. Самая главная сложность для испанцев заключалась в том, что у них не хватало противотанковых средств обороны против русских танков. Красный Бор и местность у Ижоры в глубину около 3 километров были потеряны, и предотвратить это уже было невозможно.

Контрнаступление частей 212-й пехотной дивизии остановило противника. 24-я дивизия была снята с участка на среднем Волхове и, так же как и части 215-й дивизии, была использована здесь для обороны и контратак. Русские понесли большие потери, но не смогли захватить какую-либо новую территорию.

Оперативная цель русских, заключавшаяся в объединении 55-й армии под Красным Бором с 54-й армией из Погостьевского котла, достигнута не была. Что касается 18-й армии, то ей вновь пришлось устранить кризисную ситуацию своими собственными силами, что она и сделала. Это происходило в то время, когда на Южном фронте после сталинградской катастрофы опасная оперативная обстановка приближала кризис громадного масштаба, требовавший от верховного немецкого командования принятия самых крайних решений и использования самых последних резервов. 18-я армия, таким образом, вынуждена была рассчитывать только на свои собственные силы, она знала, что «наверху» было не до нее.

В начале марта бои временно стихли. Командование и войска армии занимались оборудованием позиций и дорог, пополняли запасы и технику, чтобы быть во всеоружии перед новыми боями. 10 марта «группа Гильберта» была распущена.

Новые атаки русских не заставили себя долго ждать, правда, они начались довольно далеко от поля сражения на Ладожском озере. 52-я советская армия совершила свой удар на южном фланге 18-й армии силами 4 дивизий с целью взятия Новгорода. Эта операция должна была стать частью крупного сражения и отвлечь немецкие силы от основного района боев. Данное наступление потерпело неудачу из-за хорошо подготовленной обороны XXXVIII армейского корпуса, а через девять дней было прекращено.

После этого 19 марта битва на Ладожском озере вступила в свою третью фазу. На этот раз удар должен был быть направлен непосредственно на Мгу. Второе наступление с целью охвата было проведено с востока южнее Воронова в направлении Карбу се ля силами 10 дивизий, 2 бригад и 7 танковых бригад. Навстречу им должны были наступать 6 дивизий, 2 бригады и 5 танковых бригад из района Красного Бора. Если этот удар удавался, противник овладевал Кировской железной дорогой и тем самым важным железнодорожным сообщением с Ленинградом. Район борьбы за Синявино оказывался в руках победителя, как свалившийся с неба созревший плод.

В начале третьей фазы на территории «бутылочного горла» были задействованы: 223-я дивизия под Карбуселем, 1-я и 212-я дивизии по обеим сторонам Гайто-лова, 11-я дивизия на Синявинской высоте, 28-я воздушно-десантная дивизия на торфяном болоте и 5-я горно-пехотная дивизия на Неве. Командование осуществлял XXVI корпус.

На Ленинградском фронте стояли дивизии L корпуса, дивизия СС «Полицай», 24-я дивизия, части 215-й дивизии (группа Гейн), 250-я испанская дивизия и 215-я дивизия. На побережье обеспечивали прикрытие береговые батареи, временные боевые формирования латышских добровольцев. Ораниенбаумский плацдарм был изолирован III авиаполевым корпусом люфтваффе в составе 9-й и 10-й авиаполевых дивизий люфтваффе.

Борьба за оба котла продолжалась до первых апрельских дней. Талый снег и жидкая грязь осложняли войскам их жизнь на позициях и тем самым требовали от гренадеров, саперов, орудийных расчетов и связистов в высшей степени стойкости и выдержки. Под Карбуселем в ходе наступления противнику удалось захватить несколько квадратных километров болотистого леса. Армия бросила в бой подкрепление: 69, 121, 21-ю пехотные дивизии и 5-ю горно-стрелковую дивизию, в результате чего русский прорыв был остановлен и в некоторых местах части русских были отброшены назад. Дорога Шапки – Мга была сохранена и служила для немецкого командования как рокадная дорога от Погостьевского котла до «бутылочного горла». Под Красным Бором также необходимо было использовать новые резервы, так как оборонительные бои истощали силы войск. Здесь были брошены в бой 58, 170 и 254-я дивизии. В ходе тяжелых боев им удалось ограничить русский прорыв на небольшой территории. Никольское и Саблино остались для русских недосягаемыми целями. Все эти силы, которые немецкое командование использовало в оборонительных боях, не были свободными резервами, имевшимися в его распоряжении, это были части и соединения, выведенные недавно из крупных боев и которые предполагалось использовать или уже использовали на спокойных участках фронта с целью укомплектования и отдыха. В этих боях большинство из них принимали в третий раз участие в крупном сражении. Холод и сырость, снег и грязь, сменяя друг друга, изматывали силы солдат. Только с наступлением темноты, если сопутствовала удача, подходила полевая кухня, но еда в большинстве случаев была уже холодной. Из-за нехватки людей солдаты во время караульной службы и шанцевых работ практически не имели отдыха. Все это требовало громадного физического и душевного напряжения как от солдат, так и от командования. Все солдаты 18-й армии, стоявшей между Волховом, Синявинской высотой и Ленинградом, были действительно настоящими бойцами.

Войска вновь испытали на себе все немилости русской зимы, напоминавшей своими трескучими морозами зиму 1941/42 года, правда, на этот раз солдаты имели соответствующую зимнюю одежду и достаточно опыта ведения боев в зимних условиях. Когда дул ветер с ледяной поверхности Ладожского озера через голую Синявинскую высоту и кружил вихрем снег или наносил новый, леса уже не могли служить убежищем и защитой, как прежде, так как от деревьев остались лишь раздробленные голые стволы, вздымавшиеся в серое зимнее небо. Сильно заболоченная местность не позволяла окапываться в земле, а отсутствие авиационного прикрытия давало советской авиации большие возможности для наступления.

В начале апреля потери русских в живой силе и технике, а также наступивший период распутицы предвещали окончание второй битвы на Ладожском озере. За десять недель тяжелых оборонительных боев 18-я армия добилась успеха. В руках противника осталась, правда, полоса шириной 10 километров на южном берегу Ладожского озера вместе с Шлиссельбургом, участок торфяного болота, на котором отсутствовала проезжая дорога с востока к Неве. Был отдан приказ, и русские построили трассу на южном берегу, но она располагалась в зоне обстрела немецкой артиллерии. Первый поезд с предметами военного снабжения и представителями московских центральных властей прибыл в Шлиссельбург уже 7 февраля 1943 года. Синявинская высота, за которую велись ожесточенные бои и которая вся была усеяна воронками от бомб, находилась еще в руках немцев.

Всего Советы использовали в сражении 48 стрелковых дивизий и 19 бригад, 1 механизированную ударную дивизию, 19 танковых бригад или полков и 10 самостоятельных танковых батальонов, а также мощные силы авиации и громадное количество батарей тяжелой и легкой артиллерии. Потери в живой силе составили 270 000 человек, из 1200 танков были уничтожены или вышли из строя 847, из 1000 самолетов было сбито 693.

Теперь вновь началась позиционная война со своими повседневными заботами: рытье окопов и строительство дорог, разведка и караульная служба, вылазки разведгрупп обеих сторон с целью захвата пленных и получения разведданных, обстрелы артиллерии и минометов. Военные будни, о которых ни слова не говорилось в сводках вермахта, но которые ежедневно приносили потери в виде убитых и раненых, которые отмечались невероятным напряжением и затратой сил, тяжелой работой и ненастной погодой, во время которых у солдат почти не было отдыха, не было замены.

Из Германии прибыло пополнение: выздоровевшие после ранения и возвращавшиеся в свою «старую гвардию», а также новые солдаты разного года рождения, прошедшие курс военной подготовки. Но лишь немногие дивизии, как, например, бывшие «крымские», могли позволить себе иметь в составе своих трех полков по третьему батальону. Для каждой дивизии был постепенно сформирован стрелковый батальон, в который входил разведывательный эскадрон или дивизион. Дивизионные полевые батальоны должны были заниматься обучением пополнения и проводить также подготовку младших офицеров. Эшелоны с отпускниками приходили и уходили, рядом с отпускниками, находившимися на отдыхе, все больше появлялось «отпускников по ранению». Дома отдыха в Прибалтике приглашали солдат на короткое время отдохнуть и хоть немного порадоваться жизни.

Война на бумаге, от высших штабов до рот и батарей, вступала в свои права. Весь обширный аппарат службы начальника тыла армии, тыловых армейских районов, перед которым стояли многочисленные задачи, требовал работы и стремился выполнить свой долг на благо войск.

В 1943 году партизаны активизировали свою деятельность в густых болотистых лесах между Волховом и Финским заливом. Оружие и людей для них русская авиация сбрасывала за линией фронта. Диверсанты просачивались через тонкую линию немецкого фронта или шли из тылового района 16-й армии на север в район северо-восточнее Луги. Много оружия, техники и боеприпасов осталось еще лежать на территории, где происходили бои в окружении в 1942 году. Участки железнодорожных путей и отдельные машины на дорогах подвергались нападениям. Солдаты 322-го охранного полка, батальонов ополченцев и других частей 285-й охранной дивизии, прекрасно зарекомендовавшие себя в тяжелых боях в 1942 году в Волховском котле, не имели передышки. Партизанская война на труднопроходимой лесистой местности вокруг Луги и Осьмина, на реках Луга и Оредеж, на железной дороге и дорогах, ведущих к фронту, ставила перед войсками жесткие требования. Крупные и мелкие группы партизан выслеживались, уничтожались или рассеивались на местности, вместо них появлялись новые группы, что требовало новых действий со стороны немецких частей. Однако леса так и не были полностью очищены от партизан. Между тем продолжались бои на Невском фронте, под Колпином, Карбуселем и Вороновом. И повсюду «старые вояки» пользовались заслуженным авторитетом среди молодых товарищей и своих командиров.