ОСВОЕНИЕ ДОСТИЖЕНИЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ

Выступление на Общем собрании Академии наук СССР 13 декабря 1965 г.

Опубликовано в газете «Комсомольская правда» от 20 января 1966 г.

Хорошо известно, что основным показателем прогресса народного хозяйства является производительность труда, а увеличение производительности труда достигается главным образом освоением новой техники и достижений науки. Когда замедляется рост производительности труда, то причины этого надо искать в недостатках освоения промышленностью достижений науки и техники.

Из наших официальных статистических данных видно, что рост производительности труда достигал у нас в прошлом 13% в год, затем он замедлился и в последние годы упал до 4—5 %.

Это показывает, что сейчас процесс освоения достижений науки и техники у нас не удовлетворяет запросам нашей промышленности.

Я хочу остановиться на причинах, которые тормозят освоение достижений науки и техники. Известно, что у нас всегда освоение достижений науки и техники промышленностью проходит медленно и с трудом. Это видно из того слова, которое мы обычно употребляем — «внедрение». Мы говорим: «внедрение новой техники», «внедрение достижений науки». Слово «внедрение» в русском языке означает, что продвижение вперед происходит при сопротивлении окружающей среды. Мы так привыкли, что всякое новое научное достижение и достижение техники при их освоении встречают сопротивление, что уже давно применяем слово «внедрение», не замечая, что этим словом мы характеризуем ненормальные условия в освоении новой техники. Когда мы начнем употреблять слово «освоение» новой техники, можно будет считать, что мы достигли нормальных условий для ее развития.

Мой многолетний опыт в этой области показывает, что для успешного освоения достижений науки и новой техники промышленностью необходимо осуществление шести условий. Я их перечислю, и посмотрим, что нужно, чтобы они у нас осуществлялись.

Освоение новой техники означает, что промышленность должна научиться делать то, что она не делала до этого. Следовательно, освоение новой техники надо рассматривать как процесс учебы и его надо проводить с теми педагогическими приемами, которые мы обычно применяем, когда обучаем кого-либо чему-нибудь новому.

Когда мы обучаем студентов или школьников, то главное условие, которое необходимо, — это желание человека обучаться. Хорошо известно, что если такого доброго желания нет, то палками успешно загнать знания в человека нельзя. Всегда ли наша промышленность охотно желает обучаться новому? Всегда ли у нас создаются условия, при которых промышленность действительно чувствует, что ей выгодно учиться новой технике?

Очевидно, чтобы это желание появилось, нужно создать благоприятные моральные и материальные условия. Необходимо создать такие условия, при которых наша промышленность и наши заводы были бы заинтересованы обучаться новому. Они должны чувствовать, что это им выгодно, полезно и почетно. Это и есть условие номер один.

Второе условие заключается в том, что когда вы обучаете человека чему-нибудь новому, то он при этом всегда должен иметь соответствующую подготовку. Нельзя обучать высшей математике, если ученик не знает алгебры и тригонометрии. Поэтому при обучении чему-нибудь новому обучающийся должен быть достаточно подготовлен. При освоении новой техники это у нас часто не учитывается.

Я знаю ряд случаев, когда руководство поручало заводу-исполнителю производство новой аппаратуры, при этом завод совершенно не был к этому подготовлен и несмотря на все свое старание не мог успешно выполнить задание. Например, одному хорошему заводу было поручено изготовление специальных металлических вакуумных дьюаров, хотя завод не имел никакого опыта в вакуумной технике. Завод с трудом справился с этим заданием, при этом выпустил много недоброкачественных дьюаров и процесс освоения занял несколько лет. На заводе, подготовленном к этому заданию, это можно было бы выполнить скорее и легче.

Значит, второе условие — достаточная подготовка ученика.

Третье условие, тоже хорошо известное из педагогики, заключается в том, что нельзя перегружать ученика учебой. Каждый завод, каждая отрасль промышленности могут за год освоить ограниченное количество нового, даже если они имеют достаточную подготовку и хотят учиться. А у нас часто бывает, что как только завод хорошо проявит себя и начнет что-нибудь хорошо осваивать, то его начинают не в меру перегружать. Надо помнить, что у промышленности, как и у человека, способность осваивать новые знания имеет свои границы.

Четвертое условие: когда вы обучаете кого-нибудь чему-нибудь, должны быть созданы достаточно благоприятные материальные условия. Нерационально обучать как человека, так и завод только за счет их внутренних материальных ресурсов. Для учения нужно всегда предоставлять хорошую материальную базу, соответствующую поставленной задаче. Попросту говоря, надо отпускать достаточно средств тем, кто обучается чему-нибудь новому.

Необходимость четырех перечисленных условий легко понять, и они сравнительно просто осуществимы.

Пятое условие, менее очевидное и гораздо труднее осуществимое, заключается в следующем. Из педагогической практики хорошо известно, что если вы обучаете кого-нибудь, то всегда нужно выработать четкую программу, по которой будет вестись обучение. Аналогично, если что-то новое осваивается в промышленности, то для быстрого и успешного освоения нужно иметь хорошо проработанную программу, указывающую путь, по которому оно наиболее успешно будет идти. Но, как правило, на это у нас обращают мало внимания и часто предоставляют освоение самотеку, даже не считают вообще нужным иметь какую-либо программу.

При составлении таких программ необходимо выполнить два условия. Во-первых, программа должна учитывать производственные возможности завода и, во-вторых, учитывать специфику того нового, что осваивается. Обычно на заводе отсутствует человек, который мог бы сразу охватить то и другое. Поэтому, когда программу поручают составлять ученому или изобретателю, или даже научному институту, то в этой программе не учитывается специфика производства. Когда сам завод составляет программу, то не учитываются специальные требования новой техники. В обоих случаях получается неполноценная программа.

Как же выйти из этого положения? Жизнь показывает, что существует тип широко образованных инженеров, которые могут охватить обе стороны программы. Таких инженеров пока мало, и их нужно высоко ценить. Эти высококвалифицированные инженеры нам так же нужны, как инженеры-конструкторы, поэтому их нужно воспитывать и им нужно дать возможность активно работать на производстве в качестве наладчиков новой техники. В министерствах, главках должны быть организованы бюро с такими специалистами. Задачей этих бюро будет составление программ освоения новой техники и организация их осуществления на практике.

Нужно установить как общее правило, чтобы при освоении нового на производстве всегда существовала хорошо разработанная программа. Но этому важному условию освоения новой техники у нас пока мало уделяется внимания.

Наконец, шестое условие касается учителя. Если есть ученик, то должен быть учитель. Хорошо известно, что для успешного обучения между учителем и учеником должны быть хорошие, дружеские отношения. Кроме того, создатель новой техники, который, передает свою работу в промышленность, кто бы он ни был — ученый, изобретатель или коллектив научного института, конструкторского бюро — должен быть заинтересован в ее успешном освоении так же, как и завод-исполнитель. Заинтересованы ли наши ученые, наши изобретатели и инженеры в освоении промышленностью их достижений и как они связаны с предприятиями и промышленностью ?

Остановлюсь только на случае, когда учителем является ученый.

Как известно, по нашим законам, ученый, который занимается в промышленности внедрением, материального вознаграждения за это не получает. У нас принято, чтобы ученый работал с промышленностью в порядке общественной нагрузки. Это полностью отличается от того положения, которое существует в капиталистических странах. Когда я жил в Англии и получил звание доктора, как ученый я вступил в профессиональный союз научных работников и был обязан подписать обязательство, по которому я не имел права бесплатно консультировать промышленность и даже не только бесплатно, но ниже определенной расценки, соответствующей моему ученому званию. В капиталистических странах это делается для того, чтобы члены профсоюзов не имели возможности сбивать друг у друга величину гонорара. Естественно, у нас совершенно другие условия и такого рода меры у нас не могут иметь места.

Я не хочу настаивать на том, что материальное вознаграждение у нас имеет решающее значение, но несомненно, что моральные условия для работы ученых с промышленностью должны всегда быть благоприятными.

Необходимо, чтобы ученому было интересно работать; нужно создать обстановку, при которой его работа имела бы широкое признание общественности и сотрудничество с промышленностью считалось бы полезной государственной деятельностью. К сожалению, сейчас, когда приходится обращаться в министерство, редко встречаешь к себе «любезное» отношение. Все это, конечно, не способствует развитию хороших взаимоотношений между учителем и учениками.

Часто у нас считают, что достаточно получить приказ, который предписывает освоить то-то и то-то, чтобы считать процесс «внедрения» уже обеспеченным. Но из приведенного анализа следует, что процесс освоения новой техники нельзя рассматривать просто как административную акцию, скорее к этому процессу нужно подходить, как к «педагогической поэме». Поэтому к организации освоения промышленностью новой техники нужно подходить индивидуально, без шаблона, с учетом характера людей и характера внешних условий, имеющих место в каждом частном случае. Приказом, конечно, тут определяется в основном финансовая и кадровая сторона, но успешное освоение новой техники зиждется на хороших отношениях между учениками и учителем и их общей заинтересованности в успехе, в исполнении хорошо разработанной программы, а это у нас, к сожалению, не всегда выполняется.

Теперь я хочу затронуть другой, не менее важный вопрос: достаточный ли наша наука дает задел для освоения народным хозяйством, достаточно ли высока производительность труда ученых? На эти вопросы нам нужно обратить серьезное внимание. Чтобы разобраться в них, я думаю, самое лучшее — сравнить некоторые данные нашей научной деятельности с американской.

Интересно отметить, что сейчас в США серьезно занимаются вопросами развития в стране науки и ее связью с промышленностью и при этом они публикуют много статистических материалов.

Приведу некоторые интересные для нас цифры. Соединенные Штаты Америки в 1965 г. потратили на всю научную работу21 млрд. долларов, из которых две трети дается правительством из федерального бюджета и одна треть — меценатами и промышленностью. Из этой суммы на академическую науку идет 11%, или 2,5 млрд. долларов. Отсюда следует, что основная сумма затрат идет на ту науку, которая непосредственно служит для освоения промышленностью или, как мы говорим, идет на научную работу прикладной тематики.

Далее, американцы утверждают, что их промышленности при достигнутом высоком культурном уровне и наличии свободных капиталов не хватает имеющегося задела науки, который бы служил удовлетворению запросов промышленности в освоении новой техники. Промышленность в США нуждается главным образом в развитии совершенно новых технических направлений, таких, какими когда-то были телевидение, кино, и сейчас, например, являются кибернетические машины и синтетические волокна. Рождение новых областей техники не только оказывается наиболее выгодным для помещения капитала, но также имеет социальное значение, поскольку поглощает безработных и поднимает уровень жизни.

Американцы считают, что недостаточные масштабы развития их науки являются следствием, в основном, недостатка высококвалифицированных ученых и инженеров. Они считают, что научная работа могла бы получать еще больше денег, но у них сейчас не хватает того типа высокоталантливых людей, руководство которых научной работой главным образом и определяет развитие научной работы в нужном для них направлении. Поэтому в последние годы они стали в большом количестве вывозить ученых, в основном из Англии и Западной Германии. За последние 10 лет по статистическим данным они вывезли в Америку 53 тысячи ученых, преимущественно молодых, из них с инженерным образованием — 30 тысяч, физиков — 14 тысяч и ученых других специальностей — 9 тысяч; это значит — 5 с лишним тысяч человек в год.

Если считать, что один вуз выпускает в среднем 500 человек в год, то это значит, что в Европе за последние 10 лет по крайней мере 10 вузов безвозмездно готовили для Америки кадры. Поскольку американцы брали лучших людей, значит, они снимали сливки примерно с 50 вузов. Это очень взволновало англичан. При Королевском обществе была создана специальная комиссия, чтобы выяснить причину такой большой утечки в США научной молодежи и решить, какие надо принять меры, чтобы прекратить это обескровливание английской науки.

Выяснилось примерно следующее: хотя англичане и немцы платят своим ведущим ученым достаточно много, американцы платят еще вдвое больше, чем англичане и немцы. Но оказывается, не это является решающей причиной для эмиграции ученых. Комиссия выяснила, что не только большие оклады привлекают молодых ученых. Их привлекают те условия, в которых поставлена научная работа в Америке.

Американцы отпускают свои средства на научную работу несколько иначе, чем это делается в других странах. Основные средства на науку отпускаются не научным учреждениям. Американцы охотнее дают деньги либо на определенную тему, либо отдельным выдающимся ученым, работы которых надо поддержать, обычно предоставляя при этом возможность свободы выбора темы. На научные учреждения отпускается только несколько процентов всех бюджетных средств (по-видимому, не больше 2—3%). Быть независимым хозяином своей материальной базы, конечно, очень привлекательно для ученого. Они чувствуют, что их работа может быть полностью обеспечена при условии сохранения большой самостоятельности и свободы действий.

Теперь сопоставим американские статистические данные с нашими. Такое сопоставление сделать не только трудно, но почти невозможно, поскольку имеется существенная разница между организацией науки и ее финансированием в капиталистической и социалистической стране. Трудность еще усугубляется тем, что, к сожалению, мы пока еще плохо занимаемся сбором своих статистических данных, связанных с вопросами организации науки.

Сравним, прежде всего, численность научных работников. Американцы считают, что у них сейчас, начиная счет с нижних должностей, с инженеров и техников, в научной работе занято 800 тысяч человек. У нас, по официальным статистическим данным, считая всех научных работников начиная с младших, их около 700 тысяч. Из этих данных видно, что по числу научных работников мы, в пределах достоверности статистических данных, мало отличаемся друг от друга. Такой вывод подтверждается и данными, взятыми из французского источника. Они считают, что на каждые 10 тысяч человек населения в Америке приходится 23 научных работника высокой квалификации, в Советском Союзе — 18,5 научных работников той же квалификации, в Англии — только 9,7 научных работников, а в остальных странах — значительно меньше. Поскольку у нас населения больше, чем в Америке, то и по этим данным получается, что общее число высококвалифицированных научных работников у нас, как и в США, одинаковое — около 400 тысяч.

Чтобы определить производительность труда ученых, надо оценить научную продукцию. Точно это, конечно, сделать трудно. Американцы пытаются сделать это таким путем. Они подсчитали число научных работ в ведущих областях естествознания и технических наук, напечатанных учеными на всех языках в различных странах в главных научных журналах. Судя по этим американским данным, получаем, что они делают сейчас 1/3 мировой науки. Мы делаем 1/6 часть мировой науки, т. е. в два раза меньше, чем они. Каждая из остальных стран делает меньше нас. Так что по научной продукции мы являемся второй страной в мире. Но если принять приведенные цифры, то получается, что примерно с таким же количеством научных работников мы производим половину той научной работы, которую производят американцы. Поэтому, как это ни печально, но следует признать, что производительность труда наших ученых примерно в два раза ниже производительности труда ученых в США. К тому же, как будет видно из дальнейших данных, за последнее время темпы роста науки у нас стали несколько снижаться. Поэтому своевременно поставить вопрос: как нам при создавшихся условиях развивать нашу науку, чтобы поднять производительность труда наших ученых?

Производительность труда в науке определяется, во-первых, количеством материальных возможностей, которыми располагает ученый, и, во-вторых, качеством воспитания и отбора кадров в научные учреждения.

Рассмотрим первое: американские затраты на науку по бюджету быстро растут. Они растут за последние 20 лет в среднем по 14% в год, а в 1965 г. рост достигнет наибольшей цифры — 20%, расходы только по федеральному бюджету составят сумму в 14 млрд. долларов.

В «Правде» в передовой статье от 17 декабря 1965 г. были приведены наши расходы по бюджету на науку. На ближайший год они равны 6,5 млрд. рублей. Их рост по сравнению с прошедшим годом — 9,9%.

Таким образом, при равном количестве научных работников материальная база у нас значительно слабее и это, конечно, сильно влияет на производительность труда. Поскольку сейчас усилить материальную базу нет возможности, то остается только значительно, примерно раза в два, уменьшить численность научных кадров, конечно, за счет улучшения их качества, то есть надо отсеять людей, которые не полностью могут оправдать своей работой те преимущества, которые дает положение ученого в стране.

К сожалению, не видно других возможностей кроме того, чтобы в ближайшее время целый ряд работников, которые работают в науке недостаточно эффективно, перевести в промышленность, где они могут принести большую пользу стране. Конечно, сразу такое серьезное мероприятие не делается. Но именно такой должна быть тенденция развития наших научных учреждений. Можно было бы, например, каждый год переводить 15—20% кадров из научных учреждений в промышленность и брать 7—10% хорошо отобранной и подготовленной молодежи, чтобы таким образом поднимать качество кадров и не закрывать доступ к науке перед притоком свежих сил. Но при этом следует отметить, что даже если решиться пойти по такому пути, то с теми законами и правами, которыми сейчас располагают в Академии наук директора институтов, мы такое мероприятие провести в жизнь не сможем.

Надо не бояться сказать, что за последние несколько лет разрыв в науке между нашей страной и Америкой не только не перестал сокращаться, но увеличился, мы срочно должны искать путь наверстать происшедшее отставание. Если в ближайшие годы мы не увеличим производительность труда наших ученых, не улучшим условия освоения в промышленности достижений науки и техники, то задача догнать Америку, конечно, не может быть решена. Если решительно и умело использовать те большие преимущества, которые дает в организации науки и промышленности наш социалистический строй, тогда это отставание в росте будет только временной заминкой. Я глубоко верю: если мы не будем бояться говорить правду о наших недостатках и ошибках и будем дружно искать пути их устранения, то мы скоро опять наберем в росте нашей научной работы прежние рекордные темпы.

Надо непрерывно и постепенно совершенствовать организационные формы для развития нашей науки: улучшать материальную базу, поднимать качество кадров и увеличивать производительность труда ученого.

Ко всем этим вопросам нам, ученым Академии наук СССР, надо отнестись особо серьезно. Мы являемся ведущим научным учреждением в стране и поэтому мы больше, чем кто-либо другой, отвечаем за развитие науки и освоение ее достижений.