Глава вторая ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ИЗ НИЗШИХ СТУПЕНЕЙ ПРИРОДЫ

Метафизика персонализма служит плодотворным основанием для теории. эволюции, и притом для учения об эволюции не только растений и животных, но и всей неорганической природы. Лейбниц, излагая своё учение о монадах, даже и «спящих», т. е. бессознательных, говорит, что ничто в мире не стоит на месте, все развивается. И в самом деле, вспомним, что каждый субстанциальный деятель (монада, по терминологии Лейбница) есть личность если не действительная, то, по крайней мере, возможная. Каждый деятель, даже электрон, есть существо, наделенное творческою силою и совершающее все свои действия как целестремительные акты, т. е. стремясь достигнуть какого-либо блага или устранить какое-либо зло. Будучи сверхвременным, каждый деятель не отделен от своего прошлого, как бы давно оно ни отзвучало; он хранит все своё прошлое, как единое целое, в подсознании; оно есть опыт, на основе которого деятель способен совершенствовать своё будущее.

Всякий деятель стремится к полноте жизни. В психо-материальном царстве, т. е. в нашем царстве эгоистических существ, каждый поступок всякого деятеля далёк от идеала полноты и совершенства жизни. Поэтому полного удовлетворения ни один эгоистический деятель не испытывает;

только временно деятель может довольствоваться определенным типом жизни; рано или поздно он начинает искать новых путей поведения и, опираясь на свой опыт, использовать свою творческую силу для выработки нового типа жизни. Часто при этом деятель только стремится к какому-либо улучшению своей жизни, и действительное усовершенствование организма достигается впервые благодаря случайной комбинации обстоятельств, содействующей изобретению нового типа жизни. О том, как случай помогает иногда акту творчества, можно прочитать в моей книге «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция» [X].

Идея определенного типа жизни, усвоенная субстанциальными деятелями, напр. идея лошадности или дубовости, не есть закон, которому они подчинены; субстанциальные деятели свободно реализуют её своими творческими усилиями сообразно своим вкусам, своему опыту и окружающим условиям; таким образом возникают разновидности одного и то же вида, новые виды, роды и т. д.

Идея нового типа жизни, выработанная каким-либо субстанциальным деятелем, может при реализации её оказаться неудачною, и тогда она не получит распространения в природе. Наоборот, если она доставляет удовлетворение изобретателю её и другим деятелям, находящимся с ним в союзе, они усваивают её, и таким образом новый тип жизни получает более или менее широкое распространение в природе.

Творческая изобретательность есть основной фактор эволюции. Что же касается жизни растений и животных, такие факторы эволюции, указанные Дарвином, как борьба за существование, возникающее отсюда вымирание неприспособленных и размножение приспособленных к жизни, тоже имеют значение, однако второстепенное, потому что дарвинизм оставляет без ответа вопрос, как возникает новое свойство организма.

Кропоткин в своей книге «Взаимная помощь как фактор эволюции» доказывает, что взаимная помощь широко распространена в органической природе и что она более содействует эволюции, чем борьба за существование. Он прав в том смысле, что взаимная помощь помогает сохранению жизни существ биологически слабых, но обладающих какими-либо ценными свойствами, бесполезными или даже вредными в борьбе за существование. Таким образом, взаимная помощь более содействует богатству жизни, разнообразию её и поднятию её в область сверхбиологических интересов и целей. Однако и взаимная помощь есть второстепенный фактор эволюции, не объясняющий, как впервые возникает новое свойство организма.

Возможен и такой случай, что какое-нибудь существо усваивает лишь строение одного из органов другого существа, но не весь тип его организма. Так можно объяснить явление конвергенции, напр. то обстоятельство, что однородное строение глаза встречается у животных, принадлежащих к весьма далёким друг от друга разрядам [XI].

Усвоение одним существом типа жизни другого существа особенно легко может происходить таким образом. Вследствие единосущия жизнь каждого деятеля дана в подсознании всех других деятелей. Она может поэтому стать предметом симпатии или влечения деятеля, стоящего на менее высокой ступени развития; по своей смерти такой деятель может вступить в тело привлекательного для него более высоко развитого существа, стать одним из его органов и, выполняя эту функцию, научается вообще типу жизни своего хозяина. Профессор Политехникума в Праге Г. Узел, защищающий теорию перевоплощения, говорит, что организм есть школа для воспитания душ клеток тела (der Zeilseelen) [XII].

Происхождение человека из низших существ может в некоторых случаях осуществиться таким образом. Положим, какое-либо умное домашнее животное, напр. собака или лошадь, полюбит людей так, что не сможет жить без них. После своей смерти такое животное не оставит людей; оно может вступить в состав тела человеческого зародыша и стать заведующим каким-либо центром мозга или другим важным органом. Исполняя специальные функции, такой субстанциальный деятель научается вообще типу жизни, согласной с идеею человечности, и в дальнейшем своём развитии может стать организатором такой клетки в теле человека, как яичко или сперматозоид; после оплодотворения он становится зародышем, развивающимся в теле матери, и рождается как человек.

Этот шаг от животного к разумной человечности совершается, конечно, не посредством одних только индивидуальных усилий данного субстанциального деятеля, но ещё и при благодатном содействии особого творческого акта Божия: деятель, сотворенный Богом при творении мира, удостоивается дополнительного акта творения, если бескорыстно стремится к добру столь высокого типа жизни, как разумная человечность. Это учение о дополнительном Божием акте творения выработано Лейбницем, который назвал его словом transcreatio. Таким образом он в своём учении о перевоплощении сочетал две богословские теории происхождения души – теорию предсуществования и теорию креационизма. Имея в виду своё учение о дополнительном творческом акте Божием, поднимающем неразумную душу на степень разумности, Лейбниц полагает, что его теория перевоплощения может быть принята христианской Церковью.

Учение Лейбница о transcreatio не есть искусственное приспособление к христианскому мировоззрению. Всякий крупный шаг в развитии психо-материального царства возможен не иначе, как при соучастии всеведения Божия и творческой мощи Бога. Весь рассказ книги «Бытия» о творении мира Богом в течение шести дней есть повествование об эволюции природы, осуществляющейся в форме содействия Богом поднятию на новую ступень тех существ, которые были уже сотворены Им в первичном акте абсолютного творения «неба и земли». Под этим небом и землею можно разуметь творение Богом сверхкачественных субстанциальных деятелей, из которых одни, вступив на правильный путь поведения любви к Богу и ближнему, образовали «небо», т. е. Царство Божие, а другие вступили на путь эгоизма и образовали «землю», т. е. наше психо-материальное царство бытия. Своим эгоизмом мы обрекли себя на необходимость более или менее длительного процесса развития, ведущего к порогу Царства Божия нередко после многих уклонений в сторону и даже крайне печальных падений.

На всех ступенях эволюции встречаются творческие достижения, изумляющие своим гениальным характером. Вспомним хотя бы в жизни растений изумительные приспособления для рассеивания семян на большие расстояния или для закапывания семян в почву. Не следует думать, что каждое такое изобретение есть результат творчества какого-либо субстанциального деятеля, стоящего во главе отдельного растительного организма, или осуществлено непосредственно творческим актом Бога. Следует помнить, что вся природа есть единое живое органическое целое, иерархически построенное. Все царство растений и царство животных есть орган такого сложного высоко стоящего существа, как Земля. Поэтому существуют, напр., приспособления растений к животным и животных к растениям, которые изобретены субстанциальным деятелем, стоящим во главе Земли и объединяющим все процессы, совершающиеся на ней и в ней.

Знаменитый зоолог Карл фон Бэр и вслед за ним Н. Я. Данилевский понимают эволюцию как следствие «органической целестремительности», руководимой «разумною причиною».

Изложенная теория творческой эволюции в сочетании с учением о перевоплощении делает понятным широкое распространение в царстве животных сходного строения таких органов, как сердце, печень, почки и т. п. Управление телом, заживление ран, вообще самоизлечение организма также объясняется тем, что один и тот же субстанциальный деятель в течение многих тысяч лет переживает многократно перевоплощения и, пользуясь своим, а также чужим опытом, научается находить с успехом выход из различных затруднительных положений.

Не только тело человека сходно с телом животных, но и характер некоторых людей иногда очень напоминает характер какого-либо животного, и можно предположить, что они прошли через эту стадию развития в одном из предыдущих этапов своей жизни. Г. Зиммелъ, высказываясь, правда, несколько неопределенно, в пользу учения о перевоплощении, говорит, что иной владетельный князь (Flirst) проявляется как тигр, и как князь он «то же самое, что тигр, как тигр»; один и тот же «независимый от времени закон сущности» (ein zeitloses Wesensgesetz) может реализоваться в различных телах, причём смерть и жизнь взаимно связаны [XIII].

Рудиментарные органы в теле человека, напр. червеобразный отросток слепой кишки, могут быть объяснены как следствие глубоко укоренившейся привычки вырабатывать их в течение многих тысячелетий предыдущих жизней, когда эти органы были полезны; при изменившихся условиях жизни органы эти потеряли смысл, но привычка вырабатывать их сохранилась. Не только органы, но и поступки могут быть рудиментами поступков, некогда бывших полезными, а впоследствии утративших полезность, но сохранившихся по привычке. Сюда относятся все те выражения эмоций, которые Дарвин подводит под «закон полезных ассоциированных привычек». В своей книге «Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма» я стараюсь показать, строя теорию эмоций, что некоторые эмоциональные проявления, напр. расширение тела при удовольствии и сжимание его при неудовольствии, суть у человека архаические реакции, сохранившиеся от самых примитивных ступеней животной жизни. Исследования Фрейда показали, что в поведении человека есть много крайне архаических проявлений.

В каждой своей жизни субстанциальный деятель вырабатывает новые привычки, новые интересы и страсти. В новом воплощении деятель с первых моментов своей жизни уже имеет определенный индивидуальный характер, потому что привычки, страсти и интересы прошлых его жизней определяют его поведение, правда, не в виде сознательных воспоминаний о прошлом, а в виде инстинктов, безотчетных влечений, симпатий и антипатий. Профессор Узел опытом прошлых жизней объясняет, напр., то, что птица строит гнездо определенного типа или совершает перелет ‹из› северных стран в южные и наоборот по одним и тем же путям.

Изложенная теория эволюции основана на утверждении, что индивидуально выработанные новые свойства передаются по наследству. Между тем, в современном естествознании широко распространено мнение, что новые свойства, возникшие у индивидуума в связи с его индивидуальным опытом, не передаются по наследству его потомкам. Это мнение – явно ошибочное, но возникло оно потому, что субстанциальный деятель, согласно защищаемой мною теории, получает свои основные свойства не от своих родителей, а от самого себя, именно из своих предыдущих жизней. Моцарт выработал свой музыкальный гений в жизни, предшествовавшей его рождению в 1756 г., в такой совершенной степени, что уже в возрасте трёх лет увлекался музыкою и начал творить, будучи пятилетним ребенком; поэтому нам кажется, будто его гений получен им даром, без всяких усилий с его стороны. Только второстепенные свойства, зависящие от строения тела, могут быть получены по наследству от родителей и других предков, напр. цвет волос, строение какой-либо железы, соотношение между центростремительными и центробежными путями в мозгу, благоприятное для музыкальной виртуозности и т. п.

Наследуемые второстепенные свойства не случайно выпадают на долю рождающегося существа. Деятель, стремящийся, напр., воплотиться как человек, сам выбирает себе семью, соответствующую своим страстям, своим инстинктивным влечениям. Конечно, он выбирает себе родителей, но и родители принимают его или, наоборот, не допускают, чтобы он стал зародышем. Таким образом, некоторые сходства между предками и потомками объясняются не наследованием свойств, а соединением сходных существ в одну социальную группу.

Такое представление о будущем воплощении как выборе себе родителей встречается у некоторых народов. Фробениус рассказывает, что в эфиопской культуре есть обычай принесения своего короля в жертву. Он беседовал с одним королем, который должен был в следующем году подвергнуться смерти и говорил о ней спокойно, как о небольшом путешествии. «В последние годы урожаи были плохи, не было дождей; после моей смерти дождь станет падать лучше». «У меня есть маленький внук, которого я очень люблю. Он должен взять себе жену из хорошего племени. От этого внука я хочу родиться, когда вернусь» после смерти [XIV].

Человек в своём до-человеческом существовании прошел чрез весьма различные ступени эволюции от неорганической природы через жизнь в виде растения или животного. Благодаря этому личному прошлому опыту мы, занимаясь изучением природы, понимаем её строение и процессы, совершающиеся в ней. Шеллинг, утверждающий, что вся природа есть единое живое целое, стремящееся выработать совершенный организм, и признающий учение о перевоплощении, говорит, что наше понимание природы облегчено нашим прошлым опытом и наличием у нас «трансцендентальной памяти». Может быть, благодаря этой памяти человечество, не утратившее под влиянием искусственной культуры связи со своим прошлым, так склонно верить в перевоплощение. В сагах и сказках очень часто встречается рассказ о существах природы, желающих стать человеком [XV].

Веря в перевоплощение, примитивные народы стараются при рождении ребёнка узнать, кто он, какой из предков родился у них. Зиммель в своей статье «К метафизике смерти» сообщает о некоторых приемах, применяемых ими для этой цели. У одного племени негров к новорожденному подносят вещи предков и наблюдают, какая из них привлечет к себе его внимание. «Это дядя Джон», говорят они, «он узнает свою трубку». У маорийцев жрец произносит при новорожденном имена предков; они полагают, что ребёнок – тот из предков, при имени которого он чихнет или закричит.

Всякая научная гипотеза становится все более вероятною по мере того, как следствия, вытекающие из неё, получают эмпирическое подтверждение. Проф. Узел, ссылаясь на одного доктора медицины в Праге, считает возможным получить, между прочим, ценные наблюдения путем сравнения отпечатка пальцев предков и потомков, также путем сравнения их характеров (стр. 137). Одним из подтверждений гипотезы перевоплощения может служить увеличение числа рождений после периодов чрезмерной смертности, напр. после эпидемий, после голодовок, увеличение числа рождений мальчиков после войны. Наиболее убедительное подтверждение учения о перевоплощении можно было бы получить, если бы удалось найти достоверно установленные случаи воспоминания человека о прежней жизни с такими фактами, действительность которых можно было бы установить и знание о которых данного лица можно было бы объяснить только его предшествующей жизнью.

Примечания:

[I] См. дополнения к основному его труду «Мир как воля и представление», IV кн., глава 41.

[X] См. главу «Творческая деятельность». О существовании эволюции смотри мою статью «Что не может быть выработано эволюциею?» – Совр‹еменные› Зап‹иски›, 1927, XXXIII; по-английски: The limits of evolution. – Journ. of philos. studies. V. II, № 8, octob. 1927.

[XI] См. о конвергенции книгу Берга «Номогенез».

[XII] Prof. Dr. H. Uzel. Die Natur ein Evangelium. Prag, 1936. Гл. VI, 127.

[XIII] G. Simmel. Zur Metaphysik des Todes. – Logos, 1910 – 11. В. I. ‹S.› 66, 69.

[XIV] L. Frobenius. Paideuma. Umriss einer Kultur und Seelenlehre, 1921.

[XV] A. Bertholet. Der Buddhismus und seine Bedeutung fur unser Geistesleben, стр. 59.