В этой книге меня интересовало, в первую очередь,подобие различных систем. Я пытался показать, что семиотика, логика, этика,эстетика возникают как системные свойства подобно генетическому коду, половомуразмножению, разделению экологических ниш. Продолжив аналогии, можно применитьэкологические критерии биомассы, продуктивности, накопления омертвевшейпродукции (мортмассы), разнообразия к метаэкологическим системам. Название«метаэкология» дано авансом, на будущее, когда эти понятия войдут врутинный анализ состояния души. Ведь смысл экологии и метаэкологии один — впротивостоянии смерти. При этом экологические системы развиваются внаправлении увеличения биомассы, роста разнообразия, сокращения отходов, и сметаэкологическими происходит то же самое.

Традиционная теория эволюции не справлялась спроисхождением новых свойств. Считали, что в их основе лежат ошибкигенетического кодирования — повторение истории ошибок гностической СофииЭпинойи. Но необходимость сделать двух одним, чтобы войти в царствие, насимволическом языке древней философии означала, что новое возникает изсоединения. Так системный подход проясняет смысл эволюции: переход в новоесостояние осуществляется в результате взаимодействия двух и более компонентов,соединенных в систему — участвующих в процессе, который формируетподдерживающие его структуры.

Жизнь как способность к программному синтезу возниклаиз соединения адсорбции, эндотермических реакций и полимеризации. Соединениенуклеотидных и аминокислотных полимеров дало самовоспроизводящуюся систему —организм. Различные прокариотические организмы, соединившись в процессесимбиоза, сформировали эукариотическую клетку. Вирусы,встраиваясь в геном, превращались в регулирующие элементы генетического кода.Слияние клеток положило начало половому процессу, в результате которогорождаются особи, неизбежно отличающиеся отродительских.

Чтобы двое соединились, возник целый комплекс новыхсвойств: половое влечение — любовь в зачаточной форме, средства привлечения —первичная эстетика, вторичные половые признаки — прообраз всех семиотическихсистем, необходимое для спаривания хотя бы временное предотвращение агрессии —начало этики. Половая избирательность, первично связанная с предупреждениеминцеста, способствовала развитию индивидуальности.

Система, как правило, имеет скромное начало, подобноограничению агрессии между двумя особями разного пола на момент спаривания, нозатем растекается, вовлекая все больше компонентов. Так, эстетическая реакцияна символы пола распространилась от вторичных половых признаков (первичнойсемиотической системы) на другие части тела, цветы и другие природные объекты,вовлеченные в сексуальную символику, на природу в целом. Нравственность происходитиз того же источника — кратковременного союза двух существ, последовательнововлекая родичей, соплеменников, весь биологический вид — высшее достижениегуманизма, если речь идет о человеческом виде — и, наконец, все живое.

Подобие систем проясняет закономерности духовногоразвития. Метаэкосистемы возникли в связи с истолкованием феномена смерти ипротивостояния ей. С первых шагов человек искал бессмертия в приобщении квечности — более устойчивой системе. Созерцание космоса, учил Платон, помогаетнавести порядок в собственной голове. Этика выводилась из космогонии, инаоборот. Это был продуктивный период, и у нас есть все основания продолжатьпоиски в том же направлении, исходя из общих тенденций эволюции систем.

В течение десятков тысяч лет человек разумный создавалмифы — синкретические модели, в которых внешнее не отделено от внутреннего,события материального мира от событий мира духовного. Как слитная записьвнешних и внутренних событий мифы абсолютно достоверны, но любая эвгемерическаяинтерпретация не исчерпывает их содержания. Это в полной мереотносится к предложенной в первой главе интерпретации фиванского цикла какмифологического воплощения арийской экспансии и ассимиляции культуры покоренныхнародов (поход Кадма за коровой, сражение со змеем, хамитским тотемом,последующее превращение в змея), подвигов Геракла — как символов борьбытеократической системы с тотемизмом, библейского «Бытия» — какистории формирования этики в виде серии договоров («заветов»),заключенных с Адамом (запрет инцеста), Ноем (отказ от геноцида),Авраамом (единение в духе как условие процветания племени) и Моисеем (моральныйкодекс праведной жизни, включающий десять заповедей).

Библейское отождествление души с кровью, попредставлению древних, наследственной субстанцией, показывает, что нетнеобходимости противопоставлять душу материи. Духовная связь, как полагали,соединяет родичей, соплеменников, побратимов, всех, кто одной крови. Посовременным понятиям, это генетическая память, соединяющая нас со всеми живымисуществами, от самых первых организмов, появившихся три с половиной миллиардалет назад, до тех, которые будут жить через миллиарды лет после нас. Жизньвозобновляется на основе всего опыта предшествующей жизни, чем и определяетсявозможность поступательного развития.

В развивающихся системах, наряду с другими новымисвойствами, появляется время как функция соизмерения параллельно протекающихпроцессов. Жизнь приспосабливается к существованию во времени с помощью механизмапамяти, концентрирующего прошлое в настоящем. Нуклеотиднаяпамять наращивается нейронной, которая на базовом уровне также используетхимические реакции с участием нуклеиновых кислот. Возникает возможностьперемещения во времени, и не только от прошлого к настоящему (причинность), нотакже от настоящего к будущему (предвидение) и от будущего к настоящему(целеполагание).

Эти процедуры, сгущая время, останавливают мгновениябыстротекущей жизни. Из новых функций памяти складывается система сознания,раскрытия причин, следствий и, на высших уровнях развития, целей и смыслов.Обращаясь внутрь, сознание формирует двойника — модель познающего субъекта,которая причудливо накладывается на представления о внешнем мире, обретая времясуществования, отличное от физиологического. Двойниквоспринимает различные функции — злого или доброго гения, совести, души иможет персонифицироваться космосом, богом, творением или возлюбленной. Онприобретает относительную самостоятельность, по принципу обратной связивоздействует на оригинал. Это система личности (эгосистема), тандем,обеспечивающий развитие.

Происходит метаэкологическое обогащение феноменовбытия — рост мета-биомассы. Как и в биологических сообществах, этот процесссвязан с эволюционными новшествами, в данном случае с новыми продуктивнымиидеями, открывающими дополнительные метаэкологические ниши. Мы могли убедитьсяв исключительной продуктивности сексуальной и эсхатологической символики, образующейфундамент всей многослойной структуры духовного мира.

Так первая любовь лишь на мгновение преодолевалаконфликтность спаривающихся особей. Она затем проявилась как половаяизбирательность, способствуя развитию индивидуальности. Инерция половогочувства сохраняла супружеские пары после зачатия на время заботы о потомстве.Обогащенная встречным потоком сыновних и религиозных чувств, любовь делает двуходним. В системе из двух жизней, скрепленных двойной связью плоти и духа,любящие могут проверить собственные представления о себе, авторские моделидуши, получая дополнительные импульсы развития. Это миниатюрная модельидеальной общественной системы.

Одновременно индивидуальныйкомпонент личности, на ранних этапах незначительный, разрастается за счетпочерпнутых из общего генофонда и массовой культуры. В эволюции эгосистемы этот процесс имеет решающеезначение: между библейскими формулами «Вы слышали, что сказано» и«А я говорю вам» пролег рубеж новой эры.

Как в экологическом сообществе решающее значение имеетотношение наличной биомассы к производимой мортмассе, выводящей из атмосферыстоль необходимый для биологической продукции углерод, так и вметаэкологической системе масса живой культуры постоянно соотносится с омертвевшей, выведенной из оборота по прагматическим илиидеологическим соображениям. Если накопленное поколениями людей переводится вметамортмассу, извлекая из духовной атмосферы творческие стимулы, то системапродуцирует примитивные, быстро тиражируемые идеи.

В истории человечества такоеуже происходило неоднократно. Так сброс античной культуры начался с поджогаЮлием Цезарем Александрийской библиотеки (47 г. до н.э.), уничтожение которой было довершено христианскимипустынниками, попутно убившими последнего философа-неоплатоника — дочь ТеонаГипатию. Фоном этих событий было ожидание конца света, первоначально связанноес оголтелым римским милитаризмом. Аналогичныеапокалиптические ожидания в период «холодной войны», противостоянияядерных держав, вызвали сопоставимый по масштабамсброс — прерывание культурных традиций, идущих от Возрождения.

На фоне генеральной тенденции роста метабиомассыпериодически проявляются регрессивные тенденции — снятие пока еще тонкогорационального слоя, подавление индивидуального компонента — с течением временивсе более опасные. Мы знаем, какие бедствия несет первобытное состояние души —племенная магия — в сочетании с современной техникой. Немалая доля вины ложитсяна тех, кто, противопоставляя духовность разуму, способствовал разрушению рациональногослоя. Упрощение духовной жизни неизбежно ведет к редукции души. Не это лиимелось в виду, когда было сказано, что боящийсяпогубить душу — погубит?

Уже в ранней истории христианства наметился переход отуниверсальных философских идей к метафорическому воплощению этих идей вметафизике и затем к ритуализации метафор в религии, который можно уподобитьпроизводству мортмассы в экологических системах.

И экологические, и метаэкологические системыдвойственны: в них входят живые и мертвые (косные, по В.И. Вернадскому)компоненты. Как живое прирастает за счет мертвого, так и мертвое пополняетсяза счет живого (и не только в экосистеме или организме, но и в духовной жизни —сколько ее окаменевает в храмах и монументах). Конфликт между живым и мертвым водной системе неизбежен, поскольку у них противоположные термодинамическиецели: мертвое производит энтропию, стремясь к покою, живое сокращает энтропию,ускоряя развитие.

Жизнь — это такое состояние косно-витальной системы,при котором живые компоненты вовлекают косные в развитие (как в случаебиогенного круговорота веществ). Смерть — это такое состояние той же системы,когда накопление мертвой субстанции делает развитие невозможным(физиологический коллапс организма, склерификация тканей, тиражированиемассовой культуры). Горгона Медуза, превращающая в камень, и Галатея, ожившийкамень — символы мертвящих и животворящих чувств, страха и любви, которыемогут считаться близнецами, поскольку оба произошли от инстинктасамосохранения, заставляющего избегать опасности и заботиться о продолжениирода. Это «зеркальные» близнецы: страх разделяет, любовь соединяет.

Конфликт близнецов неизбежен: и животворные чувстванесут в себе зачатки разрушения. Хотя любовь уже в самойпримитивной форме полового влечения обладает способностью превращать средстванападения в средства привлечения, страшное в прекрасное, боевые стрелы в стрелыЭрота, все же и на ней есть родовые пятна страха (половой каннибализмсвойствен не только богомолам). Как половая, так и генетически связаннаяс нею социальная любовь (к особи альфа, вождю) подавляет агрессию, обращая еевнутрь. Омега самоустраняется, не заставляя альфу тратить энергию наконкурентную борьбу. На этой почве развивается инстинкт саморазрушения, учеловека проявляющийся в разнообразных формах, от токсикомании доподвижничества. В процессе метафизического обогащения разрушительный инстинкттрансформируется в чувство родовой или социальной вины, потребность в очищениистраданием, искуплении, самопожертвовании.

Разрывая дистанцию, человек признаетсвое ничтожество перед альфой, и склонен отказывать себе в качествах, которыесвойственны этому воплощению добродетели (подобное самоопределение личности отпротивного наблюдается и в отношениях с выдающимся отцом, старшим братом и дажедобродетельной женой, только поляризация не столь очевидна). Любовь к врагам нашим превращает внешний конфликт вовнутренний, борьбу за существование — в борьбу с собой, ив конце концов может обернуться ненавистью к себе.

Хотя омега, как правило, не оставляет потомства,«гены саморазрушения» не исчезают, так как в сочетании с «генамисамосохранения» они дают более высокий творческий потенциал, чемсамосохранение в чистом виде. Альфа завоевывает этот мир, бета создает свойсобственный, в котором может первенствовать. Древние нередко приписывалисоздание мира не верховному богу, а его терпящему поражение предшественнику.Для этого последнего созидание было актом самопожертвования — нарушениемцельности самодостаточного существования, — и все земные творцы следуют егопримеру.

Недостаточно констатировать развитие по спирали.Необходимо объяснить, не прибегая к слишком абстрактным схемам, почемуэволюционная последовательность имеет именно такую форму. Выше обсуждался механизмснятия климаксной фазы биологических сообществ и выдвижение на первый планотносительно примитивных пионерных видов. Аналогичные процессы сопутствуютэкономическим кризисам, разрушающим, в первую очередь, высоко специализированныепроизводства. Возможны параллели и с эволюциейметаэкологических систем, в которых кризисные явления сопровождаются снятиемслоя высокой культуры (критской в результате военного поражения троянцев,вавилонской, частично разрушенной персами, эллинистической под ударами варварови, в недавнее время, российской, сметенной социальными катаклизмами),обнажающим более устойчивые слои культуры низовой.

По термодинамическим законам, работа системы равнаубыли свободной энергии, прямо связанной с внутренней энергией — суммой энергийвсех структурных элементов. Конкретные проявления этих закономерностей весьмаразнообразны. Биологические виды специализируются иутрачивают эволюционную пластичность. Духовная жизнь развивается отвсемогущества магической воли личности к зависимости от безличной воли, судьбы,и далее — к добровольному духовному порабощению. Ритуалы заслоняют веру,канонизированная красота теряет привлекательность, мораль, закрепленнаязаконодательно и охраняемая органами правопорядка, уходит из сферы нравственности,так как нравственный поступок возможен лишь в ситуации свободного выбора.Супружеская любовь уступает место супружеским обязанностям. В личной жизниромантический период ограничивается ранней молодостью, сменяяськонсервативным, преддверием смерти.

Далеко зашедшие процессы такого рода требуют длясвоего преодоления внешнего толчка. В природе это чаще всего космические игеологические воздействия, нарушающие экологический климакс, в метаэкологии —вторжение примитивной воинствующей метафизики, принесенной на острие копья(так арийское нашествие взорвало окостеневшую семитскую теократию, Махабхаратапородила буддизм, троянская война — гомеровскую этику, пелопоннесская —платонизм, иудейская — христианство). Во всех этих случаях разрушительныеимпульсы идут от косной материи к живой (космические и геологическиевоздействия, вызывающие биосферные кризисы, см. главу 5) и от материального к духовному (войны, экономические катастрофы, вызывающиекризис метаэкосистемы), созидательные — в обратном направлении. Разрушение какспособ расчистить дорогу новому необходимо лишь наранних этапах эволюции в связи с жесткостью структуры формирующихся систем.Более гибкая структура эволюционно продвинутых систем допускает бескризисноеразвитие.

Так на заре цивилизации возник парадокс высокойпродуктивности духовной жизни при незначительнойметабиомассе живой культуры, которая подвергалась быстрому омертвению в видетабу, ритуалов, традиций, стандартов, догм и парадигм. Эти священные коровыпроизводили столько навоза, что смыть его мог только обращенный вспять поток,как на авгиевом скотном дворе. С тех времен укоренилось представление онеобходимости отринуть старое, чтобы дать дорогу новому.Но это не единственный и не магистральный путь развития. Рациональнее, какпоказывает опыт биологической эволюции, постоянно наращивать метабиомассу,вовлекая в круговорот все накопленное разнообразие идей, оберегая их как отидеологического отбора, так и от окаменения в массовой культуре.

Схема развития ценой разрушений обязательна лишь длясистем, в которых господствует косный компонент и отпадает с увеличением долиживого. Никто не может установить раз и навсегда соотношение этих компонентов —что первично и что вторично — поскольку оно изменяется в ходе развития. Человеквыделился из животного мира, когда духовное начало возобладало над материальным. Так было в течениивсей древней истории, и лишь последний период, самый мрачный, ознаменовалсяобратными соотношениями. Именно для этого периода характерно насилие какимпульс к развитию. Но цепь причин и следствий — от природных ресурсов кэкономике, к общественным отношениям, к духовной жизни — на наших глазах ужеразворачивается в обратном направлении.

Общая закономерность эволюции систем заключается впереходе конфликтных отношений в сотрудничество. Взаимодействие нуклеотидных ибелковых частиц, вероятно, начиналось как паразитизм. Со временем первыепревратились в программное устройство, воспроизводящее свою белковую среду —организм. Это модель оптимальных отношений со средой, которая должна бытьвоспринята человеком.

В системе рано или поздно появляются гомеостатическиемеханизмы, обеспечивающие ее устойчивость. Жизнь наземле преодолела череду кризисов, во время которых вымирали сотни тысяч видов.По логике развития этот дорогостоящий процесс должен был со временем вылитьсяв более рациональные формы. Появление в ходе эволюции разума, способногохранить и обрабатывать информацию о состоянии всей биосферы, имело ту жесистемную цель, что и генетическое кодирование в индивидуальном развитии:обеспечение устойчивого воспроизведения. Мы переживаем раннюю стадиюформирования биосферной этики, которая проясняет смысл самоограничений,проповедуемых всеми религиями. Но человечеству еще предстоит осознать своюисторическую миссию хранителя биосферы, как отдельному человеку — миссиюразвития эгосистемы по следующим (и, наверное, еще многим, здесь не учтенным)позициям.

Витализация. Палеонтологическая летопись сохранила бесчисленныеслои окаменелых экосистем. От цивилизаций прошлого остались каменные руины.Но, став фактами духовной культуры, все эти нагромождения камней оказалисьвовлеченными в развитие мысли, обрели вторую жизнь. Значит, возможновоскресение из мертвых.

Мы уже убедились в том, что история жизни — небессмысленная чехарда видов. В течение сотен миллионов лет жизненноепространство расширялось и все более плотнозаполнялось разнообразными видами. Примитивные организмы производили огромноечисло практически идентичных копий. Массовая смертность была (и остается унизших форм) необходимым механизмом регуляции численности. При малой биомассепервые экосистемы генерировали внушительные объемы мортмассы. Последующие шагиизменяли эти соотношения, повышая эффективность использования ресурсов среды,энергетический вклад в потомство, защищенность каждой отдельной жизни.Рекомбинация генов при половом размножении компенсировала дефекты,унаследованные от одного из родителей. Социум брал на себя заботу о слабых ибольных. Метафизика давала пристанище отверженным. В результате тройственныесистемы платили меньшую дань смерти, соотношение мертвого и живого в нихсмещалось в пользу последнего. В свете этой задачи получает смысл эволюцияорганизмов и существование человека. Это мера, позволяющая оценитьальтернативные модели жизни.

Здесь я хочу напомнить о существовании довольноширокого набора моделей жизни, которые вошли в систему западной культуры как ееопорные элементы. Это солярная модель взлета — падения —очищения — возрождения, наиболее древняя и потому оставившая глубокий след всознании; гомеровская модель испытания судьбы; платоническая модель служениясистеме в качестве ее винтика; романтическая модель утверждения индивидуальностипутем разрушения системы; смешанная платоромантическая, допускающаяиндивидуальный бунт в ранней жизни при условии выплаты общественного долга впоследующей; ее развитие в фаустовскую модель повторной жизни на основеприродных ритмов; героическая — поединок с последним врагом, смертью;стоическая — путь к смерти через опрощение и страдание; эпикурейская —атараксия, уклонение от страданий; и, наконец, нирвана — выход из игры. Каждыйможет использовать эти и другие модели для построения своей собственной.

Транссистемность. Любая система ограничивает свободу своих компонентов. Развитаяличность тяготится системными ограничениями и в то же время находит возможностьбиологической, социальной и духовной реализации лишь в адекватно развитомобществе: вне такового она, как Робинзон Крузо, обречена на проявление самыхпримитивных и, по сути, безличных свойств. Уход из системы есть нирвана,небытие, достижимое лишь путем систематического уничтожения всех проявлений иследов личного бытия.

Стремление к свободе парадоксально. Можно убедить себяв том, что настоящая свобода заключается в сознательном ограничении, ноощущения свободы это не прибавит. Поскольку человек не может существовать, невступая в те или иные отношения с природой, рукотворным миром вещей, семьей,профессиональным окружением, светским обществом, государством, культурнойсредой, то высвобождаясь из одной системы, он темсамым более глубоко погружается в другую. Нелегко вырваться из их объятий. ДажеИисусу для этой цели пришлось прибегнуть к помощи меча.

Внутренняя свобода, как правило, означаетсамоутверждение одной части личности за счет другой. Так какой же смысл имеетизвечное стремление к свободе? По-видимому, лишь тот, чтобы не позволить однойиз систем, будь то природа, общество или культура, полностью поглотитьчеловека, одной из сторон личности подчинить другую. Реально доступнаячеловеку свобода носит транссистемный характер и заключается в одновременнойпринадлежности разным системам и ни одной из них в отдельности.

Горизонталь.Схемы «бог — человек — природа», «религиозное — этическое —эстетическое», «ноосфера — техносфера — биосфера», «дух —сознание — материя», как и противоположные им,отражают иерархическую — вертикальную — установку в сознании человека. Вертикаль так или иначе переносится на отношения междулюдьми, исключая подлинное равноправие и указывая путь наверх как смысл жизни.

Преломить эту установку могла бы замена вертикали нагоризонталь в отношениях между духовной, социальной и природной системами (этаидея метафорически выражена в пришествии сына человеческого, братскихотношений между богом и людьми). Горизонталь должна быть соблюдена и вотношениях между поколениями, по традиции взирающими друг на друга сверху внизили снизу вверх (мы озабочены безответственностью и прагматизмом нынешнеймолодежи, а она — отсталостью и ханжеством старшего поколения). Приносящие себяв жертву ради будущего не воспитают достойной смены. Никто не вправе требоватьподобной жертвы, потому что поколения равноценны. Проматывающиеприродное и культурное наследие не менее грубо нарушают этот принцип,поскольку ставят следующее поколение в худшие условия. Эти соображенияпозволяют рассматривать принцип горизонтали как элемент биосферной этики.

Уникальность.В природных системах каждый вид занимает определенную экологическую нишу,отличающуюся хотя бы по одному параметру от ниш других видов. Афористически,один вид — одна ниша. Чем больше перекрываются ниши, тем острее конкуренция, ивиды с полностью совпадающими нишами не могут сосуществовать. Поэтомунесовпадение ниш есть принцип сосуществования.

Все это применимо и к социальной системе, примитивнаякастовая структура которой порождает массы неразличимых людей, выступающие какнекие многоликие существа. Теория, по которой отмирание кастовой системыпроисходит в результате борьбы низших каст за равноправие, относится к числуустойчивых исторических заблуждений. Ломка кастовой системы при сохранениибольшого числа социально подобных людей, т. е. масс, приводит лишь к резкомуобострению конкурентных отношений, борьбе каждого против всех, котораязавершается формированием новых каст. Путь к равенству через уподобление (бытькак все — значит быть равным всем) оказался тупиковым.По-видимому, более перспективно движение в противоположном направлении: кравенству через различие.

Отмирание каст может произойти лишь в результатеусложнения социальной структуры, появления большого числа новых ниш исокращения их перекрытий. Все больше людей при этом могут проявить своиприродные особенности, генетическую уникальность на социальном уровне. Врезультате масса распадается, стремясь к предельному уровню социальнойиндивидуализации: один индивид — одна ниша. В связи сособой социокультурной нишей возникает уникальность, исключающая вертикальныеотношения: невозможно быть более или менее уникальным.

Поскольку социально значимые признаки имеют сложнуюполигенную природу, генетическая уникальность каждой человеческой особи можетбыть в принципе реализована на социокультурном уровне как уникальностьчеловеческой личности. Тогда отомрут архаичные механизмы конкуренции иестественного отбора. Как в природных системах, доминированиерастворится в разнообразии, вертикальные отношения между человеком и богом,человеком и природой перейдут в горизонтальные, и человек будет стремитьсязанять особое место, а не высшее.

Рационализм.Духовное развитие прошло ряд стадий, включая магическую, накоторой мир представлялся столкновением воль, фаталистическую, когда системныесвязи выступали под видом неотвратимой судьбы, теократическую, определившуюцель развития как растворение отдельных душ в мировой душе. Мы до сихпор верим, хотя бы на пять процентов, что от судьбы не уйдешь и что будущее —это некое депо, в которое поезд нашей жизни въезжает по заранее проложеннымрельсам. Первобытная магия прячется под мантией философии свободной воли,древний фатализм утверждает осознанную необходимость как основу этики. Но,сохраняя многослойную структуру, душа эволюционирует в направлении рационализациивсе более глубоких, архаичных слоев.

С давних времен компетентность разума в вопросах этикиподвергалась не совсем безосновательному сомнению. Если говорить о врожденной —инстинктивной — этике, то попытки перевода на сознательный уровень моглиразрушить ее, что и произошло в действительности. ТуповатыйАякс нравственно выше хитроумного Одиссея. Поэтому важно было, чтобыкатегорические императивы, заменившие этические инстинкты, носили императивныйхарактер. Во всяком случае, оказалось более надежным доверить этическое учениенеграмотному рыбаку, чем интеллектуалу из фарисеев. Появление (в средние века)и тиражирование (вплоть до наших дней) литературного злодея из ученыхпоказывает, насколько несовместимыми представлялись интеллект и мораль. Наука,пытаясь несовершенным инструментом препарировать человеческую натуру, ненаходила в ней нравственного закона. Реакцией на эту неудачу была обширнаяморализирующая литература второй половины XIX в. «Разум открыл борьбу засуществование, а любовь открыть не мог, потому что она неразумна.»

Однако попытки вывести этику из руслаинтеллектуального развития, предпринимаемые для защиты идеалов гуманизма,привели к мировым нравственным катастрофам, свидетелем которых стал двадцатыйвек. Мы теперь больше знаем о законах развития систем, в которых возникаютэтические нормы как условие продуктивного взаимодействия между элементами. Всистеме биосферы человеческий вид занимает особое место благодаря развитиюинтеллекта, открывающего возможность нравственного выбора. Последнийпредполагает понимание целей, которые вытекают из анализа эволюционныхтенденций.

Локальное учение превратилось в мировую этическуюсистему благодаря бывшему фарисею, а не рыбаку. Первичные этические нормы, нето внушенные создателем, не то унаследованные от животных, с развитием сознанияутратили органичность врожденных инстинктов. Они могут снова обрести ее какзавоевания разума.