|
||||
|
Глава XVIII «Вэй цзы…»  Вэй-цзы покинул его, Цзи-цзы стал его рабом, Бигань был казнен за увещания. Кун-цзы сказал: — В конце династии Инь было лишь трое человеколюбивых.[196]  Когда Люся Хуэй возглавлял судебное ведомство, его трижды лишали должности. Некто спросил его: — Не пора ли Вам покинуть это царство? Люся Хуэй ответил: — Если служишь людям, следуя по прямому Дао-Пути, то где бы ни служил, все равно лишат должности. Если служишь людям, следуя по кривому Дао-Пути, то ни к чему и покидать родное государство.  Циский царь Цзин-гун, раздумывая, по какому разряду принять Кун-цзы, сказал: — Я не могу его принять как Цзиши. Приму его по разряду, среднему между Цзиши и Мэнши. Подумав, добавил: — Стар я уже и не смогу использовать его на службе. Кун-цзы ушел из Ци.  Цисцы прислали лускому правителю в подарок певичек и танцовщиц. Цзи Хуаньцзы принял их. Три дня [при дворе] не слушались дела правления. Кун-цзы покинул царство.  Чуский безумец Цзе Юй[197], проходя мимо Кун-цзы, пропел: — О феникс! О феникс! Как упала твоя добродетель! Нельзя осуждать за то, что было, а то, что будет, еще будет. Брось все! Брось все! Ныне опасно участвовать в управлении. Кун-цзы сошел с повозки, намереваясь побеседовать с ним, однако тот быстро удалился, и Кун-цзы не смог с ним побеседовать.  Чан Цзюй и Цзе Ни вместе пахали. Кун-цзы, проезжая мимо, послал Цзы Лу разузнать у них о переправе. Чан Цзюй спросил: — А кто это правит, сидя в повозке? Цзы Лу ответил: — Это Кун Цю. И услышал вопрос: — Не луский ли это Кун Цю? — Да, это он, – ответил Цзы Лу. – Так этот сам знает, где находится переправа. Тогда Цзы Лу обратился к Цзе Ни. Цзе Ни спросил: — А ты кто? И услышал в ответ: — Я – Чжун Ю. — Не ученик ли луского Кун Цю? — Да. Тогда Цзе Ни произнес: — Посмотри, что творится! Вся Поднебесная бушует и вышла из берегов. С кем ты хочешь добиться перемен? Ты следуешь за тем, кто избегает плохих людей! Не лучше ли последовать за теми, кто избегает этот мир? Сказав так, он продолжил рыхлить землю. Цзы Лу вернулся и рассказал обо всем Куй Цю. Учитель с досадою сказал: — Человек не может жить только с птицами и животными! Если я не буду вместе с людьми Поднебесной, то с кем же я буду? Если бы в Поднебесной царил Дао-Путь, то я не добивался бы вместе с вами перемен!  Цзы Лу, следуя за [Кун-цзы], однажды далеко отстал от него. По дороге он встретил старца с тяпкой на плече. Цзы Лу спросил: — Вы не видели моего Учителя? Старец ответил: — Четыре конечности не утруждает, пять видов злаков не различает – какой это Учитель! Закончив говорить, начал полоть тяпкой. Цзы Лу, почтительно прижав руки к груди, стоял в стороне. Старец оставил Цзы Лу у себя дома на ночлег. Он зарезал Курицу, приготовил желтый рис, позвал двух сыновей участвовать в трапезе и накормил Цзы Лу. На следующий день Цзы Лу нагнал [Кун-цзы] и поведал о случившемся. Учитель сказал: — Это отшельник. И отправил Цзы Лу обратно, чтобы [тот] встретился со старцем. Цзы Лу пришел к нему, но тот уже покинул дом. Цзы Лу вернулся. [Учитель] сказал: — Неразумно отказываться от службы. Нормы отношений между старшими и младшими отменить невозможно; как же можно отменить справедливые принципы отношений между правителем и чиновниками? Тот, кто хочет остаться чистым, нарушает эти принципы отношений между правителем и чиновниками. Благородный муж идет на службу, дабы выполнить свой долг, а о том, что его Дао-Путь неосуществим, он знал заранее.  Отверженными были Бо И, Шу Ци, Юй Чжун, И И, Чжу Чжан, Люся Хуэй и Шао Лянь. Учитель сказал: — Не отказавшиеся от своих устремлений и не опозорившие себя – то были Бо И и Шу Ци. О Люся Хуэе и Шао Ляне сказал: — Они отказались от своих устремлений и опозорили себя; но речи их были разумны, а поступки осмотрительны, и только. Отозвался о Юй Чжуне и И И: — Живя в уединении, они были свободны в речах, сохранили чистоту нравов; показали умение приспосабливаться к обстоятельствам, удалившись от мира сего. В отличие от них, я заранее не предрешаю ничего, руководствуюсь лишь чувством долга.[198]  Главный музыкант Чжи бежал в Ци, музыкант при завтраке Гань бежал в Чу, музыкант при обеде Ляо бежал в Цай, музыкант при ужине Цюэ бежал в Цинь, барабанщик Фан Шу удалился на берег Хуанхэ, музыкант У, играющий на ручном барабане, переправился на другой берег реки Хань, помощник главного музыканта Ян и играющий на каменном гонге Сян бежали за море.[199]  Чжоу-гун, напутствуя правителя царства Лу, сказал: — Благородный муж никогда не отдаляет родственников, не доводит крупных сановников до роптания из-за того, что их советам не внемлют, не отдаляет старых друзей, если нет этому серьезных причин, не требует, чтобы в одном человеке совмещались все благородные достоинства.[200]  Во времена правления династии Чжоу было восемь известных ши-книжников: Бо Да, Бо Ко, Чжун Ту, Чжун Ху, Шу Е, Шу Ся, Цзи Суй и Цзи Гуа.[201]  Примечания:1 Главы называются по двум первым иероглифам текста. Русские названия глав представляют собой фонетическую транскрипцию этих двух первых иероглифов. Например, название первой главы «Сюэ эр» означает «учиться и…». 2 Поскольку «Беседы и высказывания» были записаны учениками Конфуция, его слова обычно предваряются фразой учитель сказал. 19 Мэн И-цаы (Мэн Чжун-сунь) – сановник из Лу, один из учеников Конфуция. 20 Фань Чи (Фань Сюй) – ученик Конфуция, уроженец Лу. Лу – небольшое древнекитайское государство, находившееся на территории современной провинции Шаньдун; родина Конфуция. 196 Здесь речь идет о годах правления последнего иньского царя – деспота Чжоу Синя. Возмущенный произволом, учиненным в стране Чжоу Синем, его старший сводный брат по матери – Вэй-цзы покинул царство. С двумя своими дядьями Чжоу Синь все же успел расправиться: Цзи-цзы обратил в рабство, Биганя, осмелившегося увещевать деспота, подверг мучительной казни. Вот как этот эпизод выглядит в описании Сыма Цяня: «Чжоу[синь] распутствовал и безобразничал, не зная удержу. Вэй-цзы много раз увещевал [его], но [Чжоу] не слушал, тогда он сговорился с тайши и шаоши покинуть Инь. Би-гань сказал: «Тот, кто является слугой правителя, должен [бороться], не боясь смерти», – и стал настойчиво увещевать Чжоу. Разгневавшись, Чжоу[синь] сказал: «Я слышал, что сердце мудреца имеет семь отверстий». [Он] разрезал [грудь] Би-ганя, чтобы посмотреть его сердце. Ци-цзы напугался, прикинулся сумасшедшим и стал изображать раба, но Чжоу все же посадил его [в тюрьму]» [Ши цзи/Вяткин, т. I, с. 177]. 197 Ян Боцзюнь, комментируя данный эпизод, где говорится о встрече с отшельником, отмечает, что в «Лунь юе» отшельников, как правило, называли не по именам и цзе юй можно перевести как «встречающий повозки». Мао Цзышуй склонен полагать, что Цзе Юй – имя собственное, ибо оно встречается в целом ряде древних текстов: «Чжуан-цзы», «Сюнь-цзы», «Чу цы», у Сыма Цяня и т.п. 198 О Юй Чжуне, И И, Чжу Чжане, Люся Хуэе и Шао Ляне, в отличие от Бо И и Шу Ци, достоверных сведений не сохранилось. 199 Согласно существовавшему в древнем Китае дворцовому ритуалу, во время каждой трапезы должна была исполняться определенная музыка. Руководившие этим музыкальным церемониалом музыканты именовались соответственно очередному приему пищи: «при завтраке», «при обеде», «при ужине». Три могущественные патронимии царства Лу распространили это «царское право» и на свои уделы, и музыканты в знак протеста бежали в другие царства. А поскольку распорядители ритуальной музыки ценились высоко, то им не грозила безработица. 200 Здесь воспроизведено напутствие чжоуского правителя своему сыну Бо Ци на княжение в царстве Лу. По существу, это перечень азбучных истин политической культуры, необходимых для нормального управления государством. Ван Сиюань отмечает, что все сказанное Чжоу-гуном полностью соответствовало политическим воззрениям Конфуция, и ученики, зная об этом, включили это напутствие в текст «Лунь юя». 201 Термины бо, чжун, шу и цзи использовались для обозначения степени родства внутри одной патронимии: бо был старшим братом, за ним следовали чжун, шу и младший – цзи [Ван Сиюань]. Находились ли перечисленные лица в родственных отношениях, неизвестно. |
|
|||
|
Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке |
||||
|
|
||||
