Глава XIV

«Сянь Вэнь»

«Сянь спросил…»1.

Сянь[140] спросил, что такое стыд.

Учитель ответил:

— Когда в стране царит Дао-Путь, а [чиновники] думают [только] о жалованье, и когда страна лишилась Дао-Пути, а [чиновники продолжают] думать [только] о жалованье, – вот это и есть стыд.

2.

[Сянь][141] сказал:

— Когда смогут избавиться от тщеславия, самомнения, злобы и алчности – можно ли считать это человеколюбием?

Учитель ответил:

— Можно считать это [избавление] трудным, что же касается человеколюбия, я не знаю.

3.

Учитель сказал:

— Ши-книжник, думающий лишь о спокойствии и удовольствиях, не достоин так называться.

4.

Учитель сказал:

— В государстве, где царит Дао-Путь, говорить надо прямо и действовать прямо; в государстве, лишенном Дао-Пути, действовать надо прямо, а говорить сдержанно.

5.

Учитель сказал:

— Тот, кто обладает добродетелью, непременно произносит слова, [заслуживающие внимания], но тот, кто произносит слова, [заслуживающие внимания], не обязательно добродетелен.

Обладающий человеколюбием непременно отважен, но отважный не обязательно человеколюбив.

6.

Наньгун Ко спросил Кун-цзы:

— И был искусным стрелком, а ао мог двигать лодку посуху, но оба умерли не своей смертью. Не оттого ли Юй и Цзи получили Поднебесную, что они собственноручно возделывали землю?

Учитель промолчал. Когда Наньгун Ко вышел, Учитель сказал:

— Этого человека можно назвать благородным мужем. Сколь обширна его добродетель!

7.

Учитель сказал:

— И среди благородных мужей бывают не обладающие человеколюбием, но среди маленьких людей не встречаются человеколюбивые.

8.

Учитель сказал:

— Если любишь [народ], разве не сможешь побуждать [его] к упорному труду[142]? Если предан [правителю], разве не сможешь [его] вразумить?[143]

9.

Учитель сказал:

— Когда [в царстве Чжэн] готовилось послание [в другое царство], то Би Чэнь составлял текст вчерне, Ши Шу высказывал замечания, Цзы Юй, ведавший внешними делами, исправлял текст, а Цзы Чань из Дунли[144] доводил его до совершенства.[145]

10.

Некто спросил о Цзы Чане.

Учитель ответил:

— Милосердный человек!

Спросил о Цзы Си.

[Учитель] ответил:

— Ах, это тот, это тот!

Спросил о Гуань Чжуне.

[Учитель] ответил:

— [Настоящий] человек! Для него отняли у [рода] Бо триста дворов в местечке Пянь, и хотя [род] Бо питался грубой пищей, [никто из них] до конца своих дней не произнес ни одного бранного слова [в адрес Гуань Чжуна]

11.

Учитель сказал:

— Быть бедным и не роптать – трудно, быть богатым и не зазнаваться – легко.

12.

Учитель сказал:

— Мэн Гунчо[146] мог бы быть управляющим в богатых родах Чжао и Вэй, но он не мог бы быть сановником в царствах Тэн и Сюэ[147].

13.

Цзы Лу спросил, кого можно назвать совершенным человеком.

Учитель ответил:

— Если [соединить] ум Цзан Учжуна, бескорыстие Гунчо, храбрость Чжуан-цзы из Бянь, мастерство Жань Цю, добавить [знание] Правил и музыки, то может получиться совершенный человек.

[Подумал немного] и добавил:

— Но вряд ли таким должен быть ныне совершенный человек. Совершенным человеком можно назвать того, кто предпочитает долг выгоде, рискует жизнью, столкнувшись с опасностью, помнит о своем обещании даже в трудные времена.

14.

Учитель спросил у Гунмин Цзя о Гуншу Вэньцзы[148]:

— Правда ли, что твой учитель не говорит, не смеется и не берет?

Гунмин Цзя ответил:

— Те, кто сообщил об этом, ошибаются. Когда надо сказать, он говорит, но так, чтобы никого не утомить; когда он весел, он смеется, но так, чтобы никого не задеть; когда надо взять по справедливости, он берет, но так, чтобы ни у кого не вызвать осуждения.

Учитель сказал:

— Это так? Неужто он так и поступает?

15.

Учитель сказал:

— Цзан Учжун [перед бегством в Ци] просил у луского царя оставить своих наследников править в своем бывшем владении Фан. Поговаривают, что он не вымогал [согласия] у своего царя, но я не верю.[149]

16.

Цзы-лу сказал:

— Хуань-гун убил Гун-цзы Цзю. Шао Ху покончил с собой из-за этого. Гуань Чжун остался в живых.

И спросил:

— Был ли Гуань Чжун человеколюбивым?

Учитель ответил:

— Хуань-гун объединил знать не с помощью военной силы, а благодаря усилиям Гуань Чжуна. В этом и состояло его человеколюбие! В этом и состояло его человеколюбие![150]

17.

Цзы-гун сказал:

— Был ли Гуань Чжун человеколюбив? Когда Хуань-гун убил Гун-цзы Цзю, он не только не покончил с собою, но и стал у него первым министром.

Учитель сказал:

— Гуань Чжун, являясь первым министром у Хуань-гуна, стал главой всех правителей, навел порядок в Поднебесной, и народ до сегодняшнего дня пользуется его благодеяниями. Если бы не Гуань Чжун, мы бы ходили с растрепанными волосами и одеждой, застегнутой на левую сторону. Разве он обладает такой же преданностью, как и простолюдины, которые кончают жизнь самоубийством в канавах и никто о них не знает?[151]

18.

Учитель сказал:

— Цзиньский Вэнь-гун был вероломен и не прям, циский Хуань-гун был прям и не вероломен.

19.

Чжуань, старший служащий в [семье] Гуншу Вэньцзы, был по его рекомендации назначен на такую же высокую должность при царском дворе, [что и сам Гуншу Вэньцзы].

Учитель, узнав об этом, сказал:

— Можно назвать Вэнь[-культурным].

20.

Учитель, рассуждая о вэйском царе Лин-гуне, сказал, что он сошел с Дао-Пути.

Канцзы спросил:

— Если так, то почему же он не потерял царство?

Учитель ответил:

— У него Чжуншу Ю ведает приемом гостей из других царств, Чжу То – жертвоприношениями, Вансунь Цзя – военньми делами. При такой [поддержке] как он может потерять царство?[152]

21.

Учитель сказал:

— У того, кто беззастенчиво произносит слова, с трудом исполняются дела[153].

22.

Чэнь Чэнцзы убил циского правителя Цзянь-гуна.[154]

Кун-цзы, совершив ритуальное омовение, пошел на аудиенцию к лускому царю Ай-гуну и сказал:

— Чэнь Чэнцзы убил своего государя. Прошу [послать войска] покарать его.

Ай-гун ответил:

— Доложи главам Трех семей!

Кун-цзы вышел и сказал [про себя]:

— Поскольку я в [ранге], следующем за дафу, я не мог не доложить.

[Однако] правитель сказал:

— Доложи главам Трех семей!

Учитель доложил главам Трех семей, но они отказались [посылать войска].

Кун-цзы сказал:

— Поскольку я следую за дафу, я не мог не доложить.

23.

Учитель сказал:

— Благородный муж движется вверх, низкий человек движется вниз.[155]

24.

Цзы Лу спросил о том, как служить государю.

Учитель ответил:

— Не обманывай и увещевай его.

25.

Учитель сказал:

— В древности учились, чтобы [совершенствовать] себя; ныне же учатся, чтобы [хвастаться] перед другими[156].

26.

Цюй Боюй[157] отрядил посланца побеседовать с Кун-цзы.

Кун-цзы почтительно усадил гостя и спросил:

— Что заботит Вашего хозяина?

Посланец ответил:

— Он все время размышляет, как бы поменьше совершить ошибок, но пока еще не достиг желаемого.

Когда посланец удалился. Учитель произнес:

— Вот это посланец! Вот это посланец!

27.

Учитель сказал:

— Благородный муж стыдится, когда его слова расходятся с поступками.

28.

Учитель сказал:

— У благородного мужа три моральных принципа, но я не могу их осуществить. Обладая человеколюбием, он не печалится; будучи мудрым, он не сомневается; будучи смелым, он не боится.

Цзы-гун сказал:

— Это то, что учитель говорил о себе.

29.

Цзы-гун любил давать людям оценку.

Учитель сказал:

— Сы! Разве это мудро? У меня [для этого] нет времени.

30.

Учитель сказал:

— Не печалюсь, что люди меня не знают, а печалюсь, что не обладаю [способностями].

31.

Учитель сказал:

— Благородный муж испытывает стыд, если сказанное им претворить невозможно.

32.

Учитель сказал:

— Не печалься, что люди не знают тебя. Печалься, что еще не проявил свои способности.

33.

Учитель сказал:

— Не предполагать обмана и не подозревать в бесчестии, но сразу распознать такое, – разве не в этом мудрость?

34.

Кто-то спросил:

— Правильно ли отвечать добром на зло?

Учитель ответил:

— Как можно отвечать добром? На зло отвечают справедливостью. На добро отвечают добром.

35.

Учитель сказал:

— Нет людей, которые бы меня знали.

Цзы-гун сказал:

— Почему нет людей, которые бы вас знали?

Учитель сказал:

— Я не обижаю небо, не обвиняю людей; изучая обыденное, достигаю вершин, но только небо знает меня.

36.

Вэйшэн Му сказал Кун-цзы:

— Цю! Что тебя так беспокоит? Или ты хочешь проявить свое красноречие?

Кун-цзы ответил:

— Я не собираюсь проявлять красноречие. Я здесь, потому что мне претит невежество.[158]

37.

Учитель сказал:

— Скакуны славятся не силой, а норовом.

38.

Гунбо Ляо наклеветал Цзисуню на Цзы Лу. Цзыфу Цзинбо рассказал об этом [Учителю] и добавил:

— Этот почтенный уже введен в заблуждение Гунбо Ляо, но у меня есть возможность выставить его голову на всеобщее обозрение перед дворцом либо на базарной площади.[159]

Учитель ответил:

— Будет ли претворен [мой] Дао-Путь [в стране] – зависит от судьбы[160], потерпит ли крах [мой] Дао-Путь [в стране] – зависит от судьбы. Разве может Гунбо Ляо спорить с судьбой?

39.

Учитель сказал:

— Мудрые избегают [неправедного] мира; за ними следуют те, кто избегает места, [где нет стабильности]; за ними – те, кто избегает [оскорбительного] обращения; и за ними – те, кто избегает [оскорбительных] слов.[161]

40.

Учитель сказал:

— Таких было семь человек.[162]

41.

Цзы Лу заночевал у ворот Шимэнь.

Утром стражник спросил:

— Откуда пришел?

Цзы Лу ответил:

— Я из учеников Кун-цзы.

Тогда [стражник] сказал:

— А, это тот, кто, зная, что ничего не получится, все же продолжает [свое] дело!

42.

Учитель как-то в бытность его в [царстве] Вэй бил в каменный гонг.

Один человек, несший на плече корзину с травой, проходил как раз мимо ворот. Он сказал:

— Как тяжко на сердце у того, кто бьет в каменный гонг!

Еще немного [послушав], сказал:

— Эти удары, как стук падающих камней, рождают тревогу: ах, никому не понять меня…

Ну, и пусть никому не понять тебя! [Как говорится]:

«…глубок – я в одеждах пройду по нему, а мелок – край платья тогда подниму».[163]

Учитель сказал [об этом человеке]:

— Он такой решительный! Его не страшат трудности.

43.

Цзы Чжан сказал:

— В «[Книге] истории» сказано, что Гао-цзун[164], соблюдая траур, жил в соломенной хижине и три года не говорил. Что бы это значило?

Учитель сказал:

— Почему только Гао-цзун? Так поступали все древние. Когда умирал правитель, то все чиновники в течение трех лет внимали приказаниям первого советника.

44.

Учитель сказал:

— Если верхи любят Правила, то народ легко использовать.

45.

Цзы Лу спросил о благородном муже.

Учитель ответил:

— Совершенствуй себя, чтобы быть почтительным.

[Цзы Лу] спросил:

— И это все?

Ответил:

— Совершенствуй себя, чтобы принести спокойствие[165] другим.

— И это все?

Ответил:

— Совершенствуй себя, чтобы принести спокойствие народу. Совершенствовать себя, чтобы принести спокойствие народу, – разве не это заботило Яо и Шуня?

46.

Юань Жан в ожидании Учителя сидел, как варвар.

Учитель сказал:

— В детстве ты не почитал старших, повзрослев, не приобрел известность, состарился, а все не унимаешься, ведешь себя, как разбойник.

И ударил его палкой по ноге.[166]

47.

Когда мальчик из дана Цюэ передал послание, некто спросил о нем:

— Будет ли он преуспевать?

Учитель ответил:

— Я вижу, что он сидит, как взрослый, ходит, как взрослый. Он не преуспеет, ибо стремится к скорому успеху.

Примечания:



1

Главы называются по двум первым иероглифам текста. Русские названия глав представляют собой фонетическую транскрипцию этих двух первых иероглифов. Например, название первой главы «Сюэ эр» означает «учиться и…».



14

Цзы-гун (Дуаньму Сы или просто Сы, а также Цю) – ученик Конфуция. Отличался красноречием. Происходил из Вэй.



15

Перефразируя слова из «Ши цзин», Цзы-лу уподобляет моральное совершенствование человека процессу обработки слоновой кости и яшмы.



16

Здесь Конфуций, сравнивая правителя, который опирается на мораль, с полярной звездой, окруженной созвездиями, хочет сказать, что такой метод правления будет привлекать к нему людей.



140

Юань Сянь – ученик Конфуция из царства Лу.



141

Юань Сянь – ученик Конфуция из царства Лу.



142

Комментаторы отмечают, что в данном случае речь идет о взаимоотношениях правителя с народом. Долг правителя – обеспечить народу наиболее благоприятные условия для интенсивного труда, ибо это самое лучшее средство самовоспитания людей. Ян Боцзюнь в комментарии приводит следующую цитату из наставления Цзин-цзян – матери луского аристократа Гунфу Вэньбо, которая славилась своей мудростью: «Ведь когда народ трудится, он заботится [о бережливости], а заботы [о бережливости] рождают добрые помыслы, а праздность приводит к порокам, пороки ведут к забвению добра, забвение добра рождает дурные намерения» (цит. по [Го юй/Таскин]).



143

В этой части суждения уже рассматриваются нормы взаимоотношения чиновников и правителя [Хуан].



144

В Дунли находилась резиденция Цзы Чаня – первого советника царства Чжэн.



145

Конфуций наглядно объясняет ученикам действие принципа хэ (единство через разномыслие) при составлении важного внешнеполитического документа. В его создании участвовали чиновники, придерживавшиеся различных мнений. Документ должен был пройти процедуру, схожую с «мозговой атакой».



146

Мэн Гунчо – сановник (дафу) в царстве Лу, прославился своим бескорыстием.



147

Тэн и Сюэ – мелкие царства, но это все же были государства, и обязанности там у сановников гораздо сложнее и ответственнее, нежели в аристократических патронимиях.



148

Гунмин Цзя служил при дворе аристократа Гуншу Вэньцзы. Гуншу Вэньцзы, он же Гунсунь Ба, – внук Сянь-гуна, правившего царством Вэй в 576 – 559 гг. до н.э. Гунсунь Ба, будучи сановником в царстве Вэй, прославился своим благоразумием. Если он и принимал какие-либо дары, то только «по справедливости», не переходя разумный предел. Именно поэтому современники нарекли его именем Вэнь – «Культурный» [Хуан].



149

Цзан Учжун возглавлял в царстве Лу судебное ведомство. Спасаясь от преследований Мэнсуня, первого советника царства Лу, вынужден был бежать в соседнее царство Ци. Его владение Фан находилось на границе с царством Ци. Учитель ценил Цзан Учжуна за его ум.



150

В государстве Ци, после убийства правителя Жан-гуна, власть была захвачена его сыном Сяо-баем (правил в 685 – 643 гг. ( до н. э.), получившим имя Хуань-гун. У Хуань-гуна были два сановника – Шао Ху и Гуань Чжун. Хуань-гун расправился со своим [ братом Цзю, а заодно и с Шао Ху. Гуань Чжун остался жив и, став первым министром, сделал Ци сильным и процветающим.



151

Политика Гуань Чжуна (Гуань-цзы) принципиально отличалась от политических взглядов Конфуция. Она во многом совпадала с политикой возникшей впоследствии школы легистов (фацзя). Одобрительный отзыв Конфуция о Гуань Чжуне, зафиксированный в «Лунь юй», имел очень большое значение, так как облегчал слияние конфуцианства с легизмом, начало которому положил Сюнь-цзы.



152

В данном случае Конфуций на конкретном примере показывает, какую роль могут играть профессионально подготовленные чиновники, состоящие на службе даже у такого нарушителя традиционных этических норм, каковым являлся Лин-гун.



153

Учитель неоднократно напоминал ученикам о различиях между «словом» и «делом» (см. «Лунь юй», I,14; II, 13; IV, 22; XII, 3; XIV, 27) [Хуан].



154

Чэнь Чэнцзы был советником циского царя Цзянь-гуна (484—481 гг. до н.э.).



155

Это значит, что благородный муж постоянно морально совершенствуется, а низкий человек – деградирует.



156

Возможно иное толкование второй части суждения: «Ныне же учатся, чтобы [учить] других». В то же время комментаторы отмечают, что слова «учить других» следует понимать, как «прославлять себя», «хвастаться перед другими» [Ян Боцзюнь; Мао Цзышуй; Хуан].



157

Цюй Боюй – вэйский аристократ.



158

Вэйшэн My, уроженец царства Лу, судя по тому, что он обратился к Конфуцию по имени (Цю), был старше Учителя. Хуан Цичун полагает, что Вэйшэн My мог быть отшельником.

В жизни Конфуция отшельники играли особую роль. Здесь же речь идет о событиях в царстве Вэй, где правил «сошедший с Дао-Пути» Лин-гун.



159

Гунбо Ляо – один из учеников Конфуция, родом из царства Лу. Упоминается в «Лунь юе» лишь в связи с тем, что донес о планах Цзы Лу первому советнику луского царя Цзи Канцзы (он же – Цзисунь, возглавлял одно время аристократический род Цзи). Однако Конфуций отказался от казни клеветника.

Цзыфу Цзинбо, он же Цзыфу Хэ, – ученик Конфуция в самом начале его карьеры. Был родом из Лу. Других сведений о нем в источниках не сохранилось.

«Почтенный» – Цзи Канцзы.



160

В тексте – мин, трактуется как «судьба» [Ян Боцзюнь; Mao Цзышуй].



161

Хуан Цичун полагает, что две последние категории людей – это служилые, которые не должны терпеть как «оскорбительного обращения», так и «оскорбительных слов». Однако таковых среди чиновников Конфуций не встречал.



162

См. XIV, 39. По мнению комментаторов, Конфуций имел в виду Яо, Шуня, Юя, Тана, Вэнь-вана, У-вана и Чжоу-гуна – идеальных правителей древности.



163

Стихи из «Ши цзина», раздел «Песни царства Вэй» (цит. по [Ши цзин, с. 45]).



164

Гао-цзун – один из правителей династии Инь.



165

Хуан Цичун считает, что в данном суждении иероглиф ань («покой», «спокойствие») уместнее трактовать как «peace». Я же следую трактовке Ян Боцзюня. Фактически существенных расхождений не наблюдается, ибо основная цель благородного мужа – создать народу «комфортное существование».



166

Юань Жан – старый приятель Конфуция, отличавшийся эксцентричностью. Так, например, он осмелился петь на гробе своей матери. На этот раз Конфуция возмутило то, что Юань Жан «сидел, как варвар», т.е. скрестив ноги, что не соответствовало ритуалу.
Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке