ПОДРУЖЕЙНЫЕ СОБАКИ

Давно это было. Полюбил суровый моряк, капитан Дик Сэнд дочь плантатора Сару Коннор. И так ему запала в душу прекрасная девушка, что решил он бросить море, продать свой корабль и зажить с ней на берегу. Пришёл он к родителям Сары и попросил её руки.

— Думаю, что вы будете прекрасной парой, — прослезился старик плантатор и благословил их союз.

— Тогда, готовьтесь к свадьбе, благородный отец, — пожал ему руку Дик Сэнд. — Я же отправлюсь в свой последний рейс и вернусь через несколько месяцев. Привезу из Англии подарок для моей возлюбленной — свору великолепных Бей-Ретриверов.

Поднял он паруса и отплыл. В Англии же купил десяток породистых собак, ящики с консервами и отбыл обратно. И вот, когда до долгожданного берега оставалось несколько дней пути, на море наступил штиль. Долгую неделю простоял корабль без движения с обвисшими парусами. Закончились припасы, и команда питалась ракушками, которые они отдирали с днища судна. На вторую неделю погода не изменилась.

— Мы голодаем, а капитан кормит своих проклятых псов консервами, — подбивал команду к бунту одноглазый кок Сантьяго, негодяй и беглый каторжник. — Долой капитана!

— Пусть капитан отдаст нам собачьи консервы, — глухо роптали матросы.

На двадцатый день штиля от голода умер любимец команды, чернокожий юнга Максимка и начался бунт.

— Долой капитана! — закричал негодяй Сантьяго и бросился на Дика Сэнда, размахивая кривым ножом.

— Эти консервы принадлежат только Бей-Ретриверам и больше никому, — холодно ответил капитан и выстрелил из блестящего кольта в грудь каторжника.

— Ах! Я умираю, — прохрипел одноглазый кок и рухнул на палубу. — Простите меня, капитан Дик. Всю жизнь я прожил негодяем и подлецом, но сейчас, перед лицом смерти, хочу покаяться. После мой смерти, пойдите на камбуз, и откройте бочку с надписью «Соляная кислота». На самом деле там отменный кубинский ром, который я хранил для себя. А в кармане моей куртки карта сокровищ, которые я нажил неправедным путём и закопал на берегу Чесапикского залива. Прощайте же, капитан Дик.

Только негодяй Сантьяго произнёс эти слова и испустил дух, как подул ветер. Команда бросилась к парусам и корабль помчался к благословенному берегу. Матросы пили ром и радовались удаче. Через два дня судно причалило в Чесапикском заливе. Дик Сэнд тепло попрощался с командой, продал корабль, выкопал сокровища Сантьяго и вернулся к своей возлюбленной, сопровождаемый десятком прекрасных Бей-Ретриверов, которых в честь удачного возвращения он теперь назвал Чесапик-Бей-Ретриверами.

Мой научный руководитель в НИИ, где я писал диплом, говорил, что самый главный враг инженера — рабочий рационализатор.

— Ты месяцами рассчитываешь, проектируешь, — говорил он, — а какой-то заводской хрен с пятью классами образования, решает, что этот узел в машине ему не нужен. И выбрасывает его! Усовершенствует, подлец, вместо того, что бы подумать…

Та же история и с новошотландским ретривером. Чем, спрашиваю, был плох старый добрый шотландский? Кому он мешал? Короля Вильгельма III он устраивал, сэр Вальтер Скотт был от него без ума, а бесстрашный Рудольф Мак-Алистер, просто взял, да и проткнул шпагой тёщу, пнувшую его ретривера!

Породу, друзья мои, надо беречь и сохранять. А от всяких усовершенствований за версту пахнет плебейством.

Помещица Софья Андреевна, смолоду не выносила разговоров дворни. Все эти их «кубыть», да «мабуть» просто выводили её из себя. Вместо простого и внятного «да» или «нет», начинались бесконечные «ежели, дык да чаво». И так уж сложилось, что в доме её любимцем стал глухонемой конюх Герасим — суровый и строгий мужик с умными глазами. Крикливую кухарку сменила, опять же глухонемая повариха Таисия, а ключником был нанят отставной солдат Матвей. Сей воин, во время суворовских походов, получил пулю в рот, в связи с чем, лишился части зубов и языка, стал смахивать на упыря, но заимел главное достоинство — не мог говорить. Последний из дворни, немой садовник Степан, был куплен совсем недавно. Вместе со Степаном на дворе поселился и его пёс, немедленно ставший любимцем всей дворни, курчавошерстный ретривер. И вот тут выяснилось, что, до сих пор хранившая молчание прислуга, умеет-таки говорить. Герасим, подзывая пса, издавал горлом Му-му, кухарка — Ымц-ымц, Матвей — Омг-Омг, а Степан, тот просто ревел Уыыых! Теперь целый день в доме звучало Омг-омг, Му-му, Ымц-ымц и Уыыых. Софью Андреевну мучили мигрени и бессонница. Утро начиналось с тревожного Уыыых-Уыыых, это означало, что Степан проснулся и принялся разыскивать своего ретривера. Затем с кухни начиналось Ымц-ымц-ымц — время кормления пса и далее Омг-омг-омг, Му-му-му-му-му!!!!

— Я этого больше не вынесу, — решила Софья Андреевна и однажды вечером вызвала к себе Герасима. — Герасим, завтра рано утром, — внятно произносила она слова, глядя в глаза старого слуги, — ты пойдёшь на реку и утопишь этого… Му-му. Я приказываю. Завтра утром. Теперь, поди прочь.

Герасим выпучил глаза, но чинно поклонился и вышел. Впервые в доме было тихо, и Софья Андреевна поняла, что сегодня наконец-то уснёт спокойно. Однако сон не шёл. Она попробовала читать, но не смогла сосредоточиться. Накинув поверх ночной рубашки шаль, барыня вышла во двор. Стояла благословенная тишина. Всё спало, и только в каморке Герасима горел свет. Софья Андреевна подошла к оконцу и заглянула в него. Вся дворня была там. В центре комнатушки стояла свеча, а вокруг, на земляном полу расселись слуги. У стены, на табурете стоял портрет самой хозяйки, видимо, утащенный из гостиной. Герасим, блестя глазами, отчаянно жестикулировал. Он, время от времени, указывал на портрет Софьи Андреевны и делал знаки, обозначающие то собаку, то воду, то кого-то тонущего. Кухарка раскачивалась на месте, время от времени всхлипывая Ымц-ымц. Наконец, когда Герасим в очередной раз сдавил себе горло руками и засипел, Степан поднялся с места. Направил грязный палец на портрет, а затем, резко чиркнул им себя по шее. Герасим мечтательно замычал, а упыриное лицо Матвея засветилось неподдельным восторгом. Перед глазами Софьи Андреевны всё поплыло, вспыхнул яркий свет, и она почувствовала пронзительную, нарастающую боль в груди…

Приведённый Матвеем сонный и перепуганный фельдшер засвидетельствовал апоплексический удар, приведший к немедленной смерти.

Прибывший из Петербурга племянник — франт, жуир и фрондёр, в неделю за бесценок продал имение, а дворне пожаловал свободу и пятнадцать рублей серебром.

Есть у лондонцев такой осенний праздник-непраздник, кстати, вот не могу подобрать синоним, пусть будет — просто дата Retrieve day. В этот день, причём, само число зависит исключительно от погоды, жители города моют окна, перед наступлением холодов. И, разумеется, делают это в последнее солнечное утро бабьего лета.

Кстати, о бабьем лете! В Болгарии оно называется «цыганским», в Германии «старушечьим», во Франции «летом сан Дени», в США, разумеется, «индейским», а в интеллигентных московских домах — «дамским».

Однако, к окнам! Есть в этом процессе некая прелесть и лёгкая грусть. Смываешь пыль, голубиные какашки, высохшие капли дождей и вспоминаешь лето. А, взглянешь с мостовой, на лица лондонцев, и сразу становится понятно, кто как его провёл. Одни, равнодушно размазывают мыльную пену по стеклу, другие, смеясь, перекликаются с соседями, а, третьи, грустно улыбаются своим мыслям. Встречаются, даже, поющие, плачущие, скабрезно хихикающие и просто сонные. Кончилось ещё одно лето. Дни короче, солнце бледнее, дожди, насморк, мокрая обувь. Зато, блестит вымытое окно, и краски за ним стали ярче. Хорошая дата — Retrieve day.

Кстати! Увы, но к собакам этот день отношения не имеет. Просто осенью 1736 года мэр Лондона некий Генри Ретривер издал указ «Всем перед зимой мыть окна, вывески и чистить печные трубы». Такой вот гигиенист…

Когда то Лабрадор-Ретривер назывался водяной собакой или собакой водолазом. Не представляющий себе жизни без солёных брызг и шума прибоя, нёс он службу на пляжах Австралии, нырял за жемчугом в Японском море, загонял в рыбацкие сети косяки сельди у берегов Дании, учил плавать юных пингвинов в ледяных водах Антарктиды. В экипаже каждого корабля, поднимающего свои паруса, обязательно состоял бесшабашный красавец Лабрадор-Ретривер, в любом порту моряков обязательно встречала таверна «У Лабрадора», а вытатуированные собачьи морды украшали загорелые руки морских волков, наравне с якорями и русалками.

А дальше… Дальше люди захотели большего. Хвостатых тружеников моря начали заставлять мыть палубы, перебирать морскую капусту, а самое ужасное, чистить рыбу. И вот, вместо того, что бы трубить зорю, вращать форштевень, нырять с отвесных скал и пить ром на клотике, несчастные псы, облепленные дурно пахнущей чешуёй, вынуждены были трудиться на камбузах. И началось массовое дезертирство с кораблей. Собаки немедленно научились имитировать морскую болезнь и водобоязнь, страх перед морем и аллергию на рыбу. Пасти овец — пожалуйста, охранять дом — нет проблем, но никакой воды поблизости. Однако, если у вас хватит терпения, затаившись, пролежать целую ночь на берегу моря, то обязательно увидите у кромки воды Лабрадора. Увидите, как он играет с набегающими волнами, ловит пастью летящую пену и поёт древнюю морскую песню. Не верите? Проверьте, под каждой будкой, где сидит на цепи Лабрадор, обязательно закопана морская раковина, которую тот иногда отрывает и слушает, слушает далёкий рокот моря…

Есть такая арабская пословица — «Живой золотистый ретривер лучше дохлого льва». Интересно, если есть такое выражение, то, видимо, время от времени, перед каким-нибудь тунисцем, марокканцем или алжирцем всё же встаёт подобный вопрос? Идёт наш герой во главе каравана из верблюдов, жён и контрабандных бурнусов и натыкается на славную парочку. Весёлый, машущий хвостом ретривер и мёртвый лев. Кстати, интересно, что они делали вместе и почему лев погиб? Или, это ретривер всегда безошибочно вычисляет место, где подыхает царь зверей и стремится туда, предвкушая встречу с арабом? Но, оставим эти восточные загадки мудрецам в чалмах и вернёмся к нашему караванщику. Будем называть его, к примеру, Али. Итак, Али встречает на пути живого пса и мёртвого льва. Наш араб морщит лоб, вспоминает пословицу и радостно сообщает жёнам и верблюдам, что «собака — лучше». И караван продолжает путь, взяв ретривера с собой… Кажется, я начинаю понимать смысл этой пословицы. Ведь, если Али скажет, что «лев — лучше», то придётся тащить с собой разлагающуюся тушу! Конечно, нет правил без исключений. Если встреча в пустыне затягивается, то можно встретить отлично просушенную мумию льва (бесценный сувенир для любого туриста) и спятившего от жары ретривера. Тут уж надо полагаться не на вековую мудрость, а на здравый смысл!

Есть ещё выражение, что «щенок золотистого ретривера лучше большого таракана», но о такой встрече в песках даже не хочется рассуждать…

Настоящая охотничья собака. Уравновешенный, подвижный, дружелюбный, легко поддаётся дрессировке, вынослив, настойчив в поиске дичи, не боится ледяной воды. Одно несчастье — пёс покрыт такой густой и длинной шерстью, что за пять минут, проведённых в лесу, превращается в запутанный клубок колючек, заноз, веточек, шерсти и репьёв. А так как, вычесать кокер спаниеля невозможно, то по окончанию охоты их просто пристреливают.

Жил-был в Африке маленький негритёнок Нгаба. Были у него мама, папа и ручная обезьянка. Счастливо и беззаботно текли его дни, но однажды, напали на него злые пираты и забрали к себе на корабль. Там маленького Нгабу заставляли мыть палубу и чистить сапоги гадкому одноглазому капитану. Долгих два года плавал негритёнок с пиратами и проклинал свою несчастную жизнь. Но, как-то раз, пираты выпили слишком много крепкого рома и разбили свой корабль о рифы. Все до одного утонули, а Нгаба спасся. И подобрал его большой белый корабль с гордым названием «Непокорный». Плавали на этом корабле сильные и отважные российские моряки. Вытащили они из моря негритёнка, дали воды и вкусного хлеба с салом. А один, самый сильный и большой моряк, дал мальчику имя Борька и начал учить русскому языку. Скоро негритёнок свободно говорил, писал и читал по-русски. Вот только не давалась ему буква «Р», поэтому себя он называл Бойка.

Как то причалил корабль «Непокорный» к берегам Америки. И только сошли моряки на берег, как злые американские рабовладельцы прокрались на борт и украли Бойку. Увезли на далёкую реку Миссисипи и заставили собирать хлопок, да чистить сапоги. Плохо и одиноко жилось на плантации русскоговорящему негритёнку. Однажды Бойка нашёл на хлопковом поле раненого щенка спаниеля и тайком принёс в свою лачугу. Мальчик вылечил собачку и она стала его другом. Рабам запрещалось держать своих собак и случилось так, что слуги злого плантатора прознали о спаниеле. Страшно рассвирепел рабовладелец и решил казнить Бойку и его собаку. Что бы другим рабам было неповадно. Вывели слуги мальчика и спаниеля на высокий берег реки Миссисипи, связали руки и вскинули ружья. Как вдруг, видят, плывёт по реке большой белый корабль, а на нём огромные матросы наводят орудия прямо на плантацию. Бросил корабль якорь, спустились шлюпки и поплыли к берегу. А в шлюпках сидят матросы и зло ругаются, а самый большой из них, разорвал полосатую майку на груди и грозит кулаком. Побросали слуги ружья и кинулись наутёк. Матросы развязали Борьку и его спаниеля, сожгли плантацию, освободили рабов, отравили колодцы и опять сели на корабль с гордым названием «Непокорный». Вышли они в море и отвезли всех бывших рабов домой в Африку.

А Борька со спаниелем решили и дальше служить с русскими моряками…

Ай, у быстрой речки, у Смородины
На мосту узорном, да калиновом
Стоит гад-разбойник Одихмантьев сын.
Как пойдут попить люди ратные,
Иль бельё стирать русски женщины,
Так начнёт плевать в воду чистую
И сорить с моста прям в Смородину,
Злое идолище, да поганое.

Тут из города, да из Мурома
Ну, а может быть, из Чернигова,
На худой конец, с града Киева,
Выезжал Кламбер Спаниельевич.
Прискакал герой к быстрой реченьке.
К быстрой реченьке, да Смородине.
Где с моста плевал Одихмантьев сын,
Где с моста бросал мусор всяческий.

Натянул свой лук Спаниельевич.
И послал стрелу, да калёную
Прямо в идолище неприятное.
И пробил ему с перва выстрела
Право лёгкое, затем левое.
Схватил ворога он за волосы
Приковал его к добру стремени
Да погнал коня за наградою
За наградою в стольный Киев-град.

Слово «спаниель» пришло из старо-французского, в котором «espaignol» значит «испанская (ий)». Вальдшнеп, по-английски woodcock — лесной петух. Итак, кокер спаниель — испанская собака для охоты на вальдшнепов, по крайней мере, так её позиционировали заводчики. Что получилось — судите сами. Приведу несколько примеров из жизни соседского спаниеля Артура:

— однажды он, одним махом, проглотил 300 гр. Российского сыра;

— однажды его сбила машина и отбросила метров на 20. Ни царапин, ни переломов;

— однажды в апреле Артур прыгнул в реку и поплыл среди льдин за пустой бутылкой из-под Пепси. Даже насморк не подхватил;

— однажды во дворе нашёл дохлого голубя и съел;

— однажды его забыли на даче. Встретил хозяев через две недели — сытый, довольный и радостный. Чем питался — непонятно, но, явно, не голодал;

— однажды погнался по двору за кошкой и, вслед за ней, взобрался на дерево. Обратно, правда, слезть не смог;

— однажды был укушен гадюкой. Без последствий…

Думаю, что после ядерной войны на планете останутся тараканы, Кейт Ричардс и спаниели…

Springer (прыгучий) спаниель — собака для настоящих ценителей охоты! Этот пёс не носится по болотам и камышам, громким лаем вспугивая затаившуюся дичь, а бесшумно подкрадывается к ней. Получив команду, он ложится на пузо и скрывается в высокой траве. Медленно, почти не дыша и не издавая ни одного лишнего звука, спрингер подползает к невидимой добыче. И, приблизившись к ней практически вплотную, внезапно, с криком «А-а-а-а-а-а-а!!!!», свечой взмывает над травой. Обезумевшая от страха дичь взлетает и попадает под меткие выстрелы охотника… Увы, часто неопытные охотники первым подстреливают подпрыгнувшего спрингер спаниеля.

В 1975 году молодой генетик Барт Спрингер опубликовал в «Dog World Publishing» статью, в которой сообщал, что приступил к выведению новой линии спаниелей. Ещё не появившийся, но уже носящий имя Вельш-спрингер-спаниель, превозносился до небес. Главными его достоинствами, по заверениям автора, станут: умеренность и разборчивость в пище, чистоплотность, послушание и преданность, то есть, всё то, что напрочь отсутствует у обычного спаниеля.

Проходили годы, фотографии Б. Спрингера время от времени появлялись в специализированных журналах рядом со статьями о его питомнике. Работа шла полным ходом, поговаривали, что исследования инкогнито финансирует некая очень Высокопоставленная Особа. Жёлтая пресса кричала о бесчеловечных опытах, вивисекции и трансплантации. Журналистов на объект не пускали, но пресс-секретарь, с любезной улыбкой, всегда был готов предоставить комплект фотографий с Б. Спрингером в окружении миловидных ушастых щенков. Наконец летом 2002 года, всё тот же «Dog World Publishing», разместил на обложке сенсационную новость, что на ежегодной осенней выставке «Spaniel-MGR» доктор Барт Спрингер «будет иметь честь представить мировой общественности плоды своего 27-летнего труда».

Открывшаяся 24 октября 2002 года, выставка ждала своего нового триумфатора, и когда на стоянку прибыло два трейлера с надписями «Welsh Springer Spaniel» на бортах, то, терпению прессы и посетителей уже не было предела. Из кабины первой машины бодро выпрыгнул сам Барт Спрингер, а за ним следом великолепный спаниель. Служащие приступили к выгрузке клеток, а виновник переполоха, сопровождаемый аплодисментами, прямиком отправился к трибуне, украшенной эмблемой выставки. Выждав несколько мгновений, Спрингер молча поднял, сопровождавшего его пса, над головой, демонстрируя публике и шагнул к микрофонам.

— Леди и джентльмены! 27 лет назад я поклялся себе, что выведу новую линию спаниелей, которым будут чужды такие всем нам известные качества, как лень, глупость и нечистоплотность. 27 лет работы! Оглянитесь, сейчас мои служащие разгрузят трейлеры и каждый из вас сможет бесплатно получить по великолепному щенку Вельш-спрингер-спаниеля. Они, поверьте мне, прекрасны, но, чёрт побери, по прежнему обожают жрать всякую дрянь, валяться в грязи, воровать пищу и понятие «преданность хозяину» им неведомо. Пусть живут, как им заблагорассудится! И будь они прокляты! И вы все вместе с ними!

С этими словами, под гробовое молчание публики, Б. Спрингер удалился.

Когда человек после смерти оказывается у Райских Ворот, его встречает Святой Пётр. Хмурится, бренчит ключами и прикидывает, пускать или не пускать. Кстати, не совсем понятно, почему на эту роль назначен именно Пётр — достаточно спорный персонаж.

Во-первых, рыбак. Не пахарь, который «в поте лица своего», а человек, утром забрасывающий невод, а вечером вытаскивающий. Чем он занимается весь световой день — непонятно.

Во-вторых, имя у него было какое-то неблагозвучное — Симон. Сима. Так что Учителю пришлось его переименовывать.

В-третьих, «усомнившийся в вере». Помните, когда он попытался походить по воде и, чуть было, не утонул. Приставал к Иисусу с вопросами, типа, «вот, пока мы с тобой — всё у нас хорошо, а потом?»

В-четвёртых, как только у Учителя возникли проблемы, трижды отрёкся от него.

В-пятых, в связи с профессией пахло от него отнюдь не розами.

Но, тем не менее, Иисус любил его больше других учеников и дал «ключи от Царства небесного».

А теперь подумайте, кто встречает пёсью душу у ворот Собачьего Рая?

Кто из собак ленив, порода на букву «С», никому не доверяет, готов в любую минуту предать хозяина, дурно пахнет но, тем не менее, любим нами?

Конечно же, Спаниель!

Кстати, если ВСЕ собаки попадают в Рай, то зачем страж у ворот?

Да, что бы туда не пробрались всякие шакалы и песцы!

11 апреля 2008 года в Москве на Петровско-Разумовской аллее был установлен памятник Лайке, первому живому существу, выведенному на орбиту Земли. Есть памятник собаке Павлова, собакам полицейским и собакам пограничникам. Есть даже (на станции метро Менделеевская) памятник погибшей дворняге. Но никому не приходит в голову увековечить бесконечно тяжёлый и полный опасностей труд водяных спаниелей. Эти самоотверженные собаки совершают погружения в любую погоду и в любой точке мирового океана. Нехватка кислорода и зловещая тень кессонной болезни, встречи с морскими чудовищами и подводные течения, рыбацкие сети и океанические блохи — всё это превращает их недолгую жизнь в ежедневный подвиг. Я уже не говорю об изматывающем труде на подводных плантациях устриц, морской капусты или губок. А сколько безвестных храбрецов сложили свои головы в охоте за жемчугом? И сколько ещё сложат?

Нет, не зря японские рыбаки третью чашку сакэ пьют стоя за смельчака-спаниеля, а в Ирландии, в конце лета, дети бросают в море, вырезанную из коры фигурку собаки. А вы, если встретите на берегу этого скромного труженика глубин, не поскупитесь, угостите его кусочком жареной печёнки.

Отправились как-то два друга со своим сассексом-спаниелем по грибы. Идут, видят, сидит у самого края леса нищий.

— Как поживаете, молодые люди? — спрашивает.

— Хорошо поживаем, по грибы идём, — отвечают приятели.

— А, подарите-ка мне своего спаниеля, — вдруг говорит нищий.

— Да он нам самим пригодится, — удивились друзья.

— Жаль, — помрачнел тот. — Хотел я вас спасти. Чувствую, что погубит он вас. Ну, значит, не судьба.

Пожали приятели плечами, и пошли дальше. Идут и не догадываются, что это был не простой нищий. А, точнее, и не нищий вовсе, а Святой Пётр!

Весь день собирали они грибы, а вечером вернулись домой. Умылись, переоделись, выпили по чарочке и сели выкурить по трубочке, пока сассекс-спаниель грибы чистит, жарит.

Принёс пёс ужин, на стол накрыл. Расстарался спаниель, картошечки отварил, укропом посыпал, да маслицем подсолнечным полил. А на сковородочке грибки горячие побулькивают и дух от них идёт!.. Поели друзья, а пёс уже с самоваром спешит. Только налил им по чашечке, как почувствовали друзья рези в животе. Плохо им, тошнит, голова кружится, всё перед глазами плывёт.

— Ох, и плохо же нам, — говорят.

— Ещё бы не плохо, — говорит спаниель. — Грибы то ядовитые.

— Значит, ты знал, негодяй? — стонут приятели.

— Так нищий же предупреждал, что я вас погублю, — скалится пёс. — Точнее, не нищий, а Святой Пётр.

— Но, зачем? За что? Что мы тебе сделали?

— Откуда же я знаю? Просто, решил не откладывать, раз такой человек предсказал!

Так и померли друзья. Что называется в корчах и в морчах.

В журнале «Сортсменъ» за 1836 году есть заметка о пойнтере, гласящая: «Пойнтеръ — чужеземное животное, достигшее въ рукахъ англійскихъ заводчиковъ совершенства» (N 4, томъ Ш, стр. 131). Что тут ещё добавишь, действительно чертовски красивый и совершенный пёс.

Хотя в слове ПОЙНТЕР мне, всё же, слышится нечто кулинарное. Вот, к примеру: «Степан, неси-ка нам щец и парочку пойнтеров, да, пожирнее», или «… а вы, сударь мой, водочку пойнтерком-с закушайте», или «… у тебя, Клавдия Петровна, вечно пойнтеры недоперчены».

А был ещё баронет Эдуард Джон Пойнтер — президент Королевской Академии Художеств. Неплохой, кстати, художник, хотя и фамилия собачья…

Сет в египетской мифологии — бог пустыни, зла, братоубийца. Изображался в виде человека с головой некого животного, а у его ног неизменно присутствует собака Сет-тер (в переводе — Следующий за Сетом). Считалось, что Сет-тер наделён необычайно острым обонянием и помогает Сету разыскивать жертвы.

После египетской компании Наполеона Бонапарта (1798 г.) Европу буквально охватила страсть к тайнам и мифам Египта. Поэтому не удивительно, что некий заводчик Э. Лаверак в 1825 году представил на выставке в Ньюкаслеапон-Тайне новую породу охотничьих собак Сеттеров. Эти животные отличались невероятной выносливостью и отменными охотничьими качествами. Секрет новой породы оказался необычайно прост — Лаверак скрестил спаниеля с испанской легавой. Иначе говоря, на безумие и выживаемость одного пса была наложена грация и стремительность второго. Надо отдать должное и хитроумному заводчику, который туманно намекал на некие египетские корни, тайные папирусы и загадочное происхождение сеттеров. Мало того, каждый его пёс носил на ошейнике стилизованную египетскую пирамидку из оникса. Вся эти мистификация привела к тому, что первыми покупателями щенков стали не охотничьи клубы, а медиумы и экзальтированная молодёжь. Впрочем, через несколько десятков лет охотники оценили достоинства новой породы, и она перестала ассоциироваться с именем Бога Зла.

Честно признаюсь, что ничего не слышал о сеттере гордон. Кажется, был такой шотландский клан Гордонов, который славился своими сеттерами, и жили они Gordin — «на холме». Зато я твёрдо знаю, что:

— хамелеоны меняют свой цвет в зависимости от настроения, а не от фона окружающей среды,

— настоящее имя Марко Поло — Марко Пилич и родом он из Хорватии,

— сенбернары никогда не носили на шее бочонок с бренди,

— наилучший проводник — серебро,

— колдунов в Англии вешали, а не сжигали,

— самой распространённой птицей в мире является курица,

— алкоголь НЕ убивает клетки головного мозга,

— клеящиеся марки изобрели шотландцы,

— Гитлер не был вегетарианцем,

— ближайшие родственники медведей, это собаки,

— собаки не отличают красный цвет от зелёного.

Интересно, сможет мне всё это пригодиться в жизни?

Помните ингредиенты, необходимые для ирландского рагу? Четыре очищенные картофелины и пять не очищенных, кочан капусты, горох, половина мясного пудинга, бекон, полбанки консервированной лососины, пара яиц, куча всевозможных огрызков и, по желанию, дохлая водяная крыса. Приблизительно такой же принцип был использован и для выведения Ирландского сеттера.

Предками его являются — сеттинг-спаниель, ирландский водяной спаниеля с приливом кровей английского сеттера, пойнтер, суффолькский тяжеловоз, сеттергордон и бладхаунд. Намёки на участие водяной крысы, ирландские кинологи с негодованием отвергают. Мало того, боевики ИРА обещали пристреливать каждого, кто выступит с подобным заявлением.

Красный или «прекрасный, красивый» сеттер — любимая собака простого люда Ирландии.

— Любушка наш, — называют его портовые докеры, фермеры и рабочие. И добавляют, — шёлкова головушка, масляна бородушка. Или наоборот. Масляна головушка? Неважно, главное, искренняя народная любовь к этой псине.

Красный сеттер непременный участник всех праздников, гуляний и ярмарок. Он прыгает через костёр, стреляет из лука в цель, соревнуется на самый дальний плевок и отплясывает с румяными девами. Но, кончаются дни отдыха, и сеттер выходит с рыбаками в море, идёт за плугом, варит пиво и плавит сталь. Везде служит он примером для подражания, всюду рады его крепким дружеским лапам. — С этой собакой, — говаривал основатель Ирландии св. Патрик, — я бы пошёл в разведку.

И не зря в национальном гимне Республики Ирландии есть такие слова:

Взвейся до солнца, красная псина,
Радость и гордость Ирландской страны!
Будем всегда вперёд мы стремиться,
Красного Сеттера волей сильны!

Помню, что в детстве на вопрос «Почему у жирафа такая длинная шея?», мне отвечали, — Что бы удобнее было срывать листья с деревьев. За сотни лет шея у него постепенно вытягивалась, пока не стала такой, как сейчас. Естественный отбор. Чарльз Дарвин. Иди сам почитай…

Нет, всё было совсем не так…

После того, как Бог создал всё живое, то дал ему (живому) попривыкать, поосмотреться на Земле, а затем, собрал и предложил, что выполнит по одному любому желанию.

Заяц немедленно потребовал задние лапы подлиннее и хвост пупочкой.

Волк, усмехнувшись, заказал клыки поострее.

Акула, поняв, что можно всё, пожадничала и захотела зубы в ТРИ ряда.

Бурый медведь заявил, что зимой в лесу ему делать нечего и вымолил способность спать с осени до весны.

Кенгуру — сумку на живот
Рот пошире — бегемот
Острую морду — лиса
Длинное жало — оса.

Дошла очередь и до Буробонского Бракка.

— А мне, пожалуйста, ушки чёрненькие и шкурку в рябушку, — принялся кокетничать тот. — А вот, усы, хотелось бы…

— Следующий, — сурово прекратил это Господь. — Мы тут делом заняты, уважаемый.

Да… А, ведь, мог бы попросить крылья и парить в небесах.

Так вот моё мнение — если собака внешне уродлива, то и характер у неё с изъяном (к мопсам это не относится!). Не буду описывать такие черты Пудельпойнтера, как агрессивность, плохое здоровье, зловонное дыхание и пр. Главный изъян породы — склонность к предательству! На прогулке Пудельпойнтер будет бросаться на всех встречных болонок, старушек в инвалидных креслах и малышей. Но, стоит встретиться со стаей бродячих собак, как он переметнётся на их сторону и вцепится в вашу ногу. Если парочка наркоманов захочет отобрать у вас бумажник, то бойтесь не их, а вашего «охранника» и сначала стреляйте в него! Воистину три несчастья в Америке — фаст-фуды, политкорректность и Пудельпойнтер.

Слово «спаниель» произошло от глагола «s'espaignir», что означает «ложиться, вытягиваться». Когда Бретонский спаниель не хочет лезть в болото за подстреленной охотником уткой, или гулять под дождём, или есть овощи, или играть с мерзким хозяйским сыном, или стричь когти, или надевать ошейник, или приносить газету, или охранять двор, или делать уколы, или давать лапу, то он просто ложится на землю и замирает. Можете стрелять в воздух, орать, бить его палкой — спаниель будет лежать молчаливым трупиком и не тронется с места. У меня есть один знакомый, ну, вылитый бретонский пёс! Ложится на диван и гори всё вокруг синим пламенем. Вот и мне бы так научиться.

Злую шутку в судьбе молодого канадского актёра Роя Дюпюи (агент Майкл — телесериал «Её звали Никита») сыграла эта собака. Получив, во время поездки по Франции, щенка в подарок, Рой пошутил в одном из журнальных интервью, что теперь в Канаде на одного Дюпюи стало больше. Что тут началось в прессе!!! «У Петы Вилсон ребёнок от Роя», «Герой-любовник признал брошенного ребёнка», «Дюпюи вылечился от бесплодия» и так без конца. Попытка актёра объяснить, что новый Дюпюи — собака, дала обратный результат. Жёлтая пресса обвинила его в издевательстве над сыном — «Актёр обращается с малышом, как с собакой…». Бедняга был вынужден выступить на TV со своим псом и объяснить армии поклонников, что он завёл вовсе не ребёнка, а пса породы Бракк Дюпюи. Думаете, помогло? Чёрта с два. Одно название породы — Бракк, дало десяткам писак повод для глумления. Как вам фотография пса, греющегося на солнце с вытянутыми лапами и подпись под ней «Брак Дюпюи развалился?»…

К чести актёра надо сказать, что он не избавился от своего пса, а, назло журналюгам, стал называть его сыном и наследником.

Визитная карточка Пикардии — печёночные паштеты. Дело в том, что географически эта провинция расположена настолько удачно, что все, когда-либо нападавшие на Галлию-Францию, старались прибрать к рукам именно эти земли. Поэтому пикардийские мужчины всегда на страже, всегда в бою, соответственно, всегда с неполным набором зубов. А для беззубого воина, паштет — самая подходящая пища. И заботливые пикардийки готовят его из печени рябчика, утки, гуся (знаменитый фуа-гра), зайца, енота, оленя, овцы, коровы, щуки, карпа — всех и не перечислишь…

Пикардийский эпаньоль, кстати сказать, выведен вдали от Пикардии, на юге Франции. Название же «Пикардийский» получил из-за странной привычки собаки, время от времени присаживаться и массировать задней лапой область печени.

Герр Б. уже отобедал и ждал, когда ему принесут чай, когда в дверь постоялого двора, кренясь и заваливаясь назад, неловко вошёл помещик М.

— Эй, чьи собачки на дворе? — громко спросил он, пристально глядя в глаза герру Б.

Тут надо отметить, что кроме почтенного германца, иных гостей в зале не было.

— Это есть мой собак, — герр Б. чуть привстал и учтиво поклонился.

— А я так и подумал, — хохотнул помещик М. и, пошатнувшись, подсел. — Покупаю! Чохом, всех!

— Я есть извиняйс, — опять поклонился герр Б., — не есть возможно. Это собак ехать из Германия для граф А.

— Ну и что? — помещик М. явно был удивлён. — Ему потом привезёшь. Сколько тебе денег надо?

Он похлопал себя по карманам сюртука, затем встал и проверил карманы брюк. Потом, стянул правый сапог и потряс его над столом. Денег нигде не отказалось.

— Не волнуйся, колбасник. Есть чем заплатить. Степан! — заорал он, прямо в лицо, испуганно отшатнувшемуся герру Б.

Пригнувшись, что бы не удариться о притолоку, вошёл, одетый в засаленный армяк детина.

— Забирай, — помещик М. покровительственно похлопал по плечу немца. — Такого мужика по всей твоей Германии не сыщешь.

— Нет, нет. Торговать невозможно!

— Ладно, — зловеще протянул помещик. — Не торгуешь, тогда сыграем, — и он вытащил лаково блеснувшую колоду карт.

— Я есть извиняйс, — начал привставать герр Б., но плюхнулся на стул, когда М. медленно вытянул из бокового кармана пистолет.

— Ты ставишь собак, я Степана, — помещик уже сдавал карты.

К своему ужасу, герр Б. выиграл.

М. какое то время ошалело смотрел на карты, затем убрал колоду в карман, застегнул сюртук.

— Карточный долг священен, — он встал. — А ты, Степан, — обращаясь к слуге, — нынче же ночью зарежешь колбасника и, что б к утру в имении был.

Степан угрюмо кивнул и поскрёб шею.

— О, друг мой, — тоже вскочил герр Б., — я не хотеть Степан. Забирайт, пожалуйст, Степан обратно.

— Никак не могу, — помахал толстым грязным пальцем перед его носом М. — Мне чужих мужиков не надо. Своих навалом! — опять заорал он.

— Но, я есть очень просить!

— Хорошо. Уважу, — устало согласился помещик М. — Возьму, но только вместе с собачками.

Герр Б. хотел выбраниться, но не решился. Он покорно покивал головой и заискивающе улыбнулся…

Вот, примерно, так в России появились первые немецкие легавые.

Знаете, как новое дамское пальто требует новой сумки, ботинок, шляпки, перчаток, духов и автомобиля, так и покупка Французского Бракка обязывает начинать соответствовать ему. Вы гуляете с ним неделю-другую и чувствуете некий дискомфорт. Что-то не так. И вы приобретаете ему элегантный посеребрённый ошейник и плетёный, поскрипывающий кожаный поводок. Затем становится ясно, что ваш выцветший пуховик, который ждал своего часа на антресолях (не выбрасывать — буду с собакой гулять) никак не сочетается с цепочкой «Ф. Бракк-С. Ошейник-К. Поводок». И пуховик заменяется коротким тёмно-синим кашемировым пальто с капюшоном. Ушанка — на перуанскую шапочку грубой вязки, разношенный Kamelot — на высокие жёлтые Timberland, а любимые мешковатые джинсы марки «Пенсионерские» — на дорогие и неброские Guess. И это только начало!

Затем вы решаете, что пельмени с утра, это грубовато и завтракаете круассанами и джемом. В пятницу, вместо упаковки старого доброго пива, покупаете бутылочку белого вина. На телефонный вызов отвечаете задумчивым «Алло», а не бодрым «Да». Посещаете выставки, смотрите «альтернативное» кино, слушаете джаз, читаете Улисса. Коллеги считают вас снобом, а соседи геем. С работы, кстати, могут и уволить. Не любят у нас таких, как вы. Браккованных.

Во время Первой Мировой войны вся Россия вдохновлялась подвигами отважного казака Кузьмы Крючкова. Этот бравый воин лихо рубил недругов, колол их пикой и грозно улыбался с тысяч плакатов, листовок и газет. И практически каждый фронтовик, отправляя домой свой снимок, просил фотографа изобразить его «как Кузьму», то есть в фуражке, сдвинутой на правую бровь и с винтовкой за плечами.

Нетрудно догадаться, что и у Германии был свой герой — фельдфебель Франц Бокк. Старина Франц бесстрашно поднимал своих солдат в атаку, угощал шоколадом сирот, а на привале дрессировал любимого спаниеля Вольфа. И всё это, соответственно, на плакатах, листовках, в газетах. Стоит ли говорить, что каждый немецкий фельдфебель, разбился в доску, но раздобыл себе точно такого же вахтельхунда, как и Франц Бокк. И добродушный немецкий перепелиный спаниель отныне назывался не иначе, как фельдфебельская собака.

Со времён Первой Мировой минуло почти сто лет, но годы службы настолько прочно въелись в сознание бедняги спаниеля, что и по сей день в нём чувствуется фельдфебельская хватка. Стоит ему, к примеру, выйти в сад и рявкнуть — Подъём, становись! — как все кроты выскакивают на поверхность и, подслеповато щурясь, строятся вдоль грядок.

В помёте самки Мюнстерлендера всегда только два щенка или мужского, или женского пола. Никогда не рождается один, три, четыре или более, и никогда не случается комбинация «девочка и мальчик». Мало того, один из щенков обязательно намного крупнее другого, прожорливее и здоровее. Впоследствии из него получится Большой Мюнстерлендер. Второй же — субтилен, рахитичен и производит вид «не жильца». Как вы уже догадались, это Малый Мюнстерлендер.

В дальнейшем, Б/Мюнстерлендер вырастет в ленивого, неуклюжего и безалаберного пса, годного, разве что, на роль полового коврика. М/Мюнстерлендер же, превратится в низкорослого, хитроумного, кусачего сварливца.

Несколько отличаются от них самки Мюнстерлендера. В их случае плаксивой и кусачей становится большая особь, постоянно жалующаяся на избыточный вес и неумеренный аппетит. Меньшая же, вполне самодостаточна и довольна жизнью.

Кстати, если братьев (сестёр) разлучить в детстве, то из них получатся прекрасные охотничьи собаки, внешне напоминающие крупных спаниелей.

Считается, что эта порода была создана при дворе эрцгерцога Веймарского Карла Августа для загона крупных хищников — волков, медведей и тигров. Однако, судьба распорядилась иначе, и, вместо того, что бы гнаться по полям, пытаясь укусить медведя за толстую пятку, Веймаранеры были призваны на службу в полицию.

К примеру, у почтенной фрау Штрумпф некий мерзавец крадёт с чердака сохнущее бельё. Незамедлительно прибывает полицейский наряд — двое усатых молодцов с Веймаранером на поводке. Последний, обнюхивает юбки фрау Штрумпф, чердак и устремляется прочь из дома, по булыжной мостовой через мост, городскую площадь, прямиком на рынок. Мгновение, и негодяй, торгующий бельём честной гражданки, повержен наземь, краденое изъято, а справедливость восстановлена.

Однако, в наше время видеокамер, космических спутников и адвокатов необходимость в преданной ушастой ищейке отпала сама собой. Тем не менее, начальник городской полиции во время ежегодного смотра, нет-нет, да и подойдёт к отряду лощёных, перетянутых скрипящими ремнями Веймаранеров.

— Как служится, молодцы?

— Р-р-р-р-р, — бодро ответят те.

— Зер гут, парни, — похвалит начальник. — Зер гут.

Действительно, пусть себе служат…

Большое дело, эти два «К» в конце. Согласитесь, как уныло смотрелся бы просто «брак». У всех португальские овчарки, гончие, борзые, а у тебя «брак». Но, достаточно продублировать «К» и, пожалуйста — БРАКК! Возьмём, к примеру, родное и обидное слово «дурак» и превратим её в фамилию. Александр Дурак. Теперь добавляем второе «к». Дуракк. А если изменить ударение? Получится «дУракк». Уже неплохо! Ну, а если сделать двойную фамилию, скажем, Водкин? Просто чудо, как хорошо зазвучит. Александр ДУракк-Водкин. Смело заводите визитные карточки!

Вдруг вспомнилось… Было это лет десять назад. К одному бизнесмену повадился ходить на приём некий седовласый джентльмен. В старомодном пенсне, с портсигаром и серебряной визитницей. На карточках текст вязью — «Апполинарий Казимирович Рюмин-Донской. Князь». Хотел Рюмин-Донской, естественно денег и, естественно, на благородные цели — реставрацию казарм кавалергардского полка, строительство лицея для дворянских детей или, хотя бы, на возрождение соколиной охоты. Сначала бизнесмен вежливо отказывал, ссылаясь на недостачу резервных фондов, затем просто скрывался, но джентльмен был настойчив. Причём, скажем так, изысканно настойчив. Грустно пил дежурный кофе, говорил комплименты секретарше, дружил с курьерами и просто таки поселился в приёмной. Проблема требовала разрешения, и состоялся следующий короткий разговор.

Бизнесмен. — Апполинарий Казимирович, а можно я буду называть Вас просто князь?

А. К. — Разумеется, друг мой, сделайте одолжение!

Бизнесмен. — Видите ли, князь… (длинная пауза) Денег я Вам не дам!

Апполинарий Казимирович вздрогнул, горестно вздохнул и ушёл навсегда.

После этого в офисе фраза «видите ли, князь» стала крылатой. Даже уборщица на гневный вопрос, «а почему в сортире нет туалетной бумаги?», отвечала — Видите ли, князь…

Вообще то, голландцы, скрещивая спаниеля с куропаточной собакой, хотели получить пса суперохотника, но поучился Стабихон…

Разумеется, благодаря заложенному генетическому материалу, он может выслеживать дичь, гоняться за зайцами и нырять за утками, но своё настоящее предназначение видит в ином. Скажем так, по-другому себя позиционирует. Стабихон прежде всего Душитель Крыс. Ради этой забавы пёс может несколько суток пролежать в засаде у крысиной норы или неделями валяться на помойке, прикидываясь трупом и ждать-ждать-ждать, словно свёрнутая пружина…

Узнав, что ваша кошка или такса «задушила» крысу, мы не воспринимаем это буквально. «Задушила» вполне можно заменить на «придавила» или «загрызла», но только не в случае со Стабихоном. Он же, догнав зверька, ловко переворачивает добычу на спину, наваливается сверху и, пристально глядя жертве в глаза, душит её передними лапами. Рассказывают, что иногда, при этом, он издаёт звуки похожие на хихикание. Морда его перекашивается, из уголков пасти тянутся струйки слюны, и когда глазки бусинки несчастной крысы закатываются, а тельце перестаёт биться, Стабихон бессильно обмякает и теряет сознание…

Впрочем, если вы живёте в городской квартире, да ещё в приличном районе, то можете никогда и не узнать об истинной страсти своего любимца. Мало ли у кого какие причуды…

У разных представителей фауны разные болезни. Хорошо сказано, лаконично, хотя на афоризм и не тянет. Мало того, требует некоторых объяснений, то есть, к чему это я веду. Поясню. Птицы болеют «птичьим гриппом», у рыбы может быть вывих плавника, у змеи — потёртость пуза, у коровы — молочная лихорадка, у паука — недержание нити. И никогда, скажем, кошка не будет страдать выпадением чешуи, а червяк отслойкой суставного хряща. Другое дело, гибрид орла и льва — Грифон Кортальса. Птице, а голова у него, как ни крути, птичья, сложно понять, что у неё развился мастит, а львиному телу осознать опасность трещины клюва. Хотя туловище льва вряд ли, вообще умеет думать. Мало того, нарожав грифинят, Кортальс не может сообразить, что с ними делать дальше. Высиживать в гнезде или кормить молоком. Вот почему, рядом с грифоном постоянно должен находиться хозяин. И не какой-нибудь модник-толкиенист, а опытный знаток звероптиц и птицезверей. Поэтому, приобретая (кстати, никогда не покупайте грифона с рук!) Кортальса, помните, что ответственность за его жизнь целиком ляжет на вас. И не занимайтесь самолечением, немедленно обращайтесь к клубному специалисту.

Венгерская жесткошерстная легавая — это, то же самое, что и Венгерская Выжла. Только шерсть у неё жёсткая и колется.

С незапамятных времён жили на берегах Дуная стаи золотистых Выжл. Резвились на изумрудных лугах, водили хороводы, грелись на солнце, купались в седых волнах могучей реки. По вечерам пели у костров свои древние песни, а взрослые выжлы рассказывали малышам сказки о драконах и серебряных рыбах. Незаметно текло время, появлялись и исчезали страны и города, где-то вдалеке грохотали войны, но ничто не менялось в жизни златошерстных выжл. Но, однажды из далёких северных земель пришли на берега Дуная послы. Были они невелики ростом, черноволосы, с глазами-щёлочками. Их тяжёлые одежды из шкур пахли рыбой и кострами.

— Мы живём среди скал и вечных льдов, — сказали послы. — Осенью солнце садится в океан и появляется только весной. Птицы и звери в нашей стране белы, а трава никогда не бывает зелёной. Пойдёмте с нами, о златокудрые выжлы, спасите нашу страну от мрака и уныния.

Так первые Выжлы попали на Чукотку.

Бред какой-то…

Легенда гласит, что «в 1641 голландский капитан Ван дер Декен, возвращался из Ост-Индии и вёз на борту молодую пару. Капитану приглянулась девушка; он убил её суженого, а ей сделал предложение стать его женой, но девушка выбросилась за борт. При попытке обогнуть мыс Доброй Надежды корабль попал в сильный шторм. Среди суеверных матросов началось недовольство, и штурман предложил переждать непогоду в какой-нибудь бухте, но капитан застрелил его и нескольких недовольных, а затем поклялся, что никто из команды не сойдёт на берег до тех пор, пока они не обогнут мыс, даже если на это уйдёт вечность. Теперь он, бессмертный, неуязвимый, но неспособный сойти на берег, обречен бороздить волны Мирового Океана до Второго Пришествия».

Несостоятельность этой легенды была доказана Винсентом ванн Кампеном, потомком легендарного Ван дер Декена. Никаких суженых сей капитан не убивал и никогда до мыса Доброй Надежды не доходил. Занимался себе потихоньку работорговлей, перевозил лес, слоновую кость и золотой песок. Была у него какая-то нехорошая история с таможней и пошлинами, после которой Ван дер Декена подал в отставку и в преклонном возрасте скончался в Роттердаме, где и по сей день покоится на городском кладбище. Настоящим же прототипом капитана летучего Голландца послужил некий французский авантюрист Дердек, занимающийся контрабандой знаменитых голландских спаниелей. Вот из-за спаниелей он и погорел. Ни для кого не секрет, что Дьявол, вступая в соглашение с ведьмой, приставляет к ней какого-нибудь незнатного демона, принимающего облик небольшого домашнего животного, чтобы тот давал ей советы и осуществлял небольшие злонамеренные поручения, включая убийство. «Каждый из нас имеет духа, ожидающего, когда мы соизволим позвать его», — заявляла Изабель Гоуд, шотландская ведьма. Обычно это бывала чёрная кошка или спаниель…

Попав в страшный шторм близ мыса Доброй Надежды, Дердек приказал команде вышвырнуть обезумевших от страха контрабандных спаниелей за борт. И вот тут, по словам очевидцев, (хотя, какие могли быть очевидцы?), из морской пены появился сам Дьявол и завопил что-то типа: «Топить моих пёсиков?!!! Хорошо же!!!». Небо мгновенно прояснилось, туман рассеялся и вблизи показался берег, к которому немедленно устремились спаниели. Ну а Дердек с командой, увы, уже бессмертные и неприкаянные помчались бороздить океаны и пугать честных моряков.

Забрызганная грязью карета царя Петра Алексеевича остановилась у самого причала. Звероподобный солдат-преображенец, тяжело соскочил с запяток на раскисшую от дождя землю и живо распахнул дверцу. Царь, щурясь от солёного ветра и в то же время с видимым удовольствием, вдыхая его, вылез из кареты и стремительно, не обращая внимания на лужи, пошёл к ожидающему его строю молодых офицеров. Следом за ним выскочил новый любимец государя, беспородный кобелёк Матрён. Семён Данилович Ипатьев, несмотря на годы и выпирающий живот, лихо вышагнул из строя, готовясь доложиться по уставу, но Пётр хлопнул его рукой по плечу и коротко бросил, — Потом, потом старик отчитаешься. Хочу на молодцов сам взглянуть.

Офицеры, всего числом человек в двадцать, стояли, замерев на пронизывающем осеннем ветру, и затаив дыхание смотрели на приближающегося государя.

— Ну, дети дворянские, опора трона моего, — Пётр сделал многозначительную паузу, и потрепал пса по загривку, — далось вам в Италии военное искусство? Не прокутили вы, други, деньги казённые?

По блестящим глазам царя Семён Данилович понял, что тот немного навеселе, а, главное, ни на что не сердит.

— За каждый рублик отчитаюсь, Ваше Величество, — истово затряс париком Ипатьев, — а знания их в делах ратных проверятся.

— Что ж, долго ждать не придётся, — Пётр подмигнул молодым дворянам. — Что, ребятки, понравилась вам Италия? Фемины, да амор? Язык то, все разумеете? Ну-ка, вот ты, господин офицер, — царь ткнул пальцем в стоящего первым юношу, — как по италийски сказать «пушка»?

— Каноне, Ваше величество! — ни мгновения не раздумывая, гаркнул тот.

— Орёл! Теперь ты, — Пётр шагнул к следующему, — «полководец».

— Кондотьеро, Ваше величество!

— Ах, Данилыч, уважил ты меня, — царь обернулся к Ипатьеву. — Ну, а «солдат»? — Пётр уже дошёл до середины строя и спрашивал у бледного, близоруко щурившегося офицера.

— Сольдато, Ваше Величество!

— Хм, хорошо. «Карета»?

— Карретоне, Ваше величество!

Ну а, — государь насмешливо огляделся и не найдя ничего, похлопал кобеля по спине, — «собака»? Собаконе?

— Никак нет, Ваше Величество! Спиноне.

— Ох, сукин ты сын, — захохотал Пётр. — А в штрафные не хочешь пойти? И вот этой тростью по спиноне?

— Богом клянусь, Ваше Величество, — у юнца побелел даже красный от холода нос. — Кобелёк Ваш изволит породы такой быть. Спиноне называется, а ещё есть собака Брак, собака Лаготто, собака Мастино…

— Ишь ты, — смягчился царь. — Зело хорошо псовую науку знаешь. Как фамилия?

— Павлов, Ваше Величество!

— Так вот что, ребятушки, — голос Петра перекрыл свист ветра в снастях, — дел у нас с вами великое множество. И дел мужеских, ратных. Потом и кровью начнёте добывать славу себе и отечеству. А собаками, Павлов, пусть внуки, да правнуки твои тешатся. Не до этого нам сейчас.

Сказал, пристукнул тростью и пошёл к карете. Следом за царём зашлёпал лапами по осенней грязи спиноне Матрён.

Сеньор Луиджи Пасторе уже почти час сидел в плетёном кресле за столиком кафе.

— Выкурю ещё сигарету, — думал он про себя, — и пойду.

Луиджи за свои пятьдесят с лишним лет привык вставать рано и приниматься за работу в ресторане. В детстве, с первыми лучами солнца, он подметал и поливал из шланга мостовую, став постарше, чистил и резал овощи, затем стоял у плиты, а после смерти отца, давал распоряжения, позёвывающими работниками и официантами. Сегодняшний же день Луиджи встречал за столиком чужого кафе, и уже одно это вызывало в нём раздражение. Да ещё этот выходной костюм! Брюки казались, коротковаты, а ноги в них — слишком полными.

Утреннее солнце начинало припекать и совсем скоро камни мостовой нагреются так, что бродячий пёс, кружащий по площади перед кафе, вынужден будет искать укрытия в тени.

— Будем считать, что собака, это добрый знак, — заставил себя улыбнуться Луиджи.

Дело в том, что через площадь от кафе находилась цель его визита — контора с вывеской «Bracco Italiano» и логотипом в виде собачьей головы.

— Они решат твои любые проблемы, — сказал ему месяц назад племянник. — Понимаешь, ты им платишь, а они всё решают.

— Ага, — засмеялся тогда Луиджи, — и жду в гости карабинеров и налоговых полицейских.

— О, Мадонна, — воскликнул племянник, — дядя, неужели ты думаешь, что я, сын твоей любимой сестры, мог бы посоветовать обожаемому мною…

— Хорошо, успокойся! Но, как они мне помогут? Дела идут из рук вон плохо! Знаменитые «спагетти Пасторе», которые делал мой прадед, дед и отец больше никто не ест. Ресторан пуст. Теперь в чести суши и гамбургеры. Что, твои советчики перестреляют всех китаёзов и американцев?

— Дядя, они никого не стреляют! Они только дают рекомендации. Если их совет не помогает — возвращают деньги…

И вот, раздавив в пепельнице выкуренную почти до фильтра сигарету, сеньор Пасторе грузно поднялся из кресла и направился к дверям «Bracco Italiano». В офисе, как и следовало ожидать, было прохладно и пахло озоном, незнакомыми духами и кожей.

— Сеньор Луиджи Пасторе? — обратилась к нему из-за секретарской стойки строго одетая дама.

— В годах и волосы не красит, — отметил он про себя. — Кажется, здесь работают серьёзные ребята.

А вслух произнёс, — Да сеньора. Я тут отправлял мейл, то есть племянник отправлял. Ну, знаете, письмо такое по компьютеру. Там всё написано, вот я и явился…

— Всё правильно, — дама дружелюбно улыбнулась. — Сеньор Вега ждёт Вас. Пройдите в ту дверь.

В кабинете Луиджи встретил серьёзный молодой человек в дорогом костюме. Молча, указал на кресло и протянул объёмный конверт из плотной жёлтой бумаги.

— Здесь решение ваших проблем, — не здороваясь, начал он. — Аванс пять тысяч евро. Ещё двадцать, через два месяца. Если дела не пойдут в гору, деньги вернём. Был рад встрече.

Ожидавший совсем другого, хотя и не понятно какого разговора, Луиджи выписал чек, кивнул секретарше и, проклиная свою дурь, но, одновременно, мучимый любопытством, отправился в ресторан. В конверте оказался пакет с бурым порошком и инструкция, гласившая, что «данная приправа является природной пищевой добавкой, безвредна для здоровья, одобрена Министерством Здравоохранения, не содержит в себе…» и т. д.

— Знаю, что не поможет, знаю — с этими словами Луиджи высыпал несколько щепоток порошка в кастрюлю. — Пять тысяч заплатил, старый дурак. Застрелюсь! Нет, сначала перестреляю этих советчиков, а потом сам застрелюсь.

Первые посетители, слава Мадонне, оказались удивительно милыми людьми. С удовольствием съев по полной порции спагетти, сдобренных новой добавкой, они развеселились и заказали ещё. Удивительно, но и следующие гости оказались также веселы и голодны. Вечером же, Луиджи тихо плакал от счастья — никогда ещё его спагетти не приносили людям столько радости. Посетители смеялись, заказывали ещё и ещё, оставляли огромные чаевые. То же повторилось и на второй день и на третий.

Через два месяца Луиджи расплатился с «Bracco Italiano», получил новый пакет добавки и стал подумывать об открытии филиала. Увы, на третий месяц нагрянул отдел по борьбе с распространением наркотиков.

— Но это же просто приправа к спагетти, — севшим голосом оправдывался ресторатор.

— И преотличная, — заверил его инспектор. — Кажется, афганская…

На бой наш император гордо скачет
Он бороду поверх брони спускает.
Весь полк в сто тысяч также поступает.

((Песнь о Роланде))

А теперь представим французского рыцаря 800 года. Тело заковано в доспехи, на голове шлем, а, вот, борода — символ мужественности и вторичный половой признак, лежит поверх лат. В шлем же её не затолкаешь! Можно, конечно, сунуть её под нагрудник, но как тогда отличить заслуженного воина от безусого юнца? Нет! Борода, обязательно должна торчать из доспехов. И вот она то и оказывается ахиллесовой пятой рыцаря.

Барбет (La barbe в переводе с французского «борода») — стремительная 40 килограммовая собака, была выведена специально для нападения на закованных в латы всадников. Хитроумные псари кормили собак раз в два дня, привязывая к кускам мяса длинные мочала. Выглядело это приблизительно так. На поле выезжало несколько всадников, с дубинкой в одной руке и мясом с мочалом в другой. Псари спускали собак и те мчались к верховым, пытаясь ухватить зубами за импровизированные «бороды», а всадники отбивались от них дубинками. Жестоко, но у пса вырабатывался стойкий рефлекс, что, если увернуться от удара и вцепиться зубами в бороду, то наградой обязательно будет мясо… Первым барбетов применил Карл Великий в битве при Вальтерне. Не успели сарацины опомниться, как весь их закованный в доспехи авангард, был повержен, невесть откуда взявшимися мохнатыми псами. Барбеты стремительно приближались к всаднику, легко уворачивались от меча, прыгали на грудь рыцаря и вцеплялись зубами в бороду. Карлу осталось только обезоружить растерянных сарацинских пехотинцев, да отогнать псов от катающихся по земле рыцарей.

К чести рыцарей стоит сказать, что они ещё несколько десятков лет отказывались укорачивать или прятать бороды.

Сегодня же барбет милая лохматая крестьянская собака, охотно пасущая овец или стерегущая дом. Однако нет-нет, да и мелькнёт в газетах заметка о каком-нибудь бородаче, внезапно атакованном домашним любимцем барбетом.