Глава 20

Новые друзья Дьюи

Днем 7 июня 1999 года у меня раздался телефонный звонок от поклонников Дьюи.

— Вики, включи, пожалуйста, радио. Ты не поверишь своим ушам…

Я включила и услышала:

«А теперь вы узнаете… окончание этой истории».

Любой слушатель знает эти слова. «Окончание истории» Пола Харви было одной из самых популярных программ в истории радио. Каждая передача, излагавшая историю из жизни хорошо известного лица, не рассказывала, кто он такой. Загвоздка была в том, что вы не знали, о ком говорит Пол Харви, пока он не произносил свои знаменитые слова.

«И этот малыш, — мог сказать он, — который так хотел оборвать вишневое дерево, вырос и стал не кем иным, как Джорджем Вашингтоном, отцом нашей страны. И вот теперь вы знаете окончание этой истории».

А теперь Пол Харви рассказывал историю о коте, который воодушевил весь город и обрел всемирную известность… и все началось в библиотечном ящике для сдачи книг холодным январским утром в маленьком городке Айовы. И теперь вы знаете…

Кого волнует, что никто, кроме сотрудников Пола Харви, не может проверить эти факты? Кого волнует, что они не знают и десяти процентов дальнейшей истории, ту часть, которая и сделала Дьюи таким? Я сидела до конца передачи и думала: «Так оно и есть. Дьюи в самом деле сделал это». И затем, потому что уже привыкла к неожиданностям со стороны Дьюи, я попыталась представить, что может случиться дальше.

Все эти годы я привыкла заходить в газету и на радио, где рассказывала новости о Дьюи. После Пола Харви я решила отказаться от этого. У Дьюи и так хватало поклонников. Посетители каждый день расспрашивали меня, что нового у Дьюи. Дети, расплываясь в улыбках, забегали в библиотеку в поисках своего друга. Но казалось, что новости о Дьюи больше не производили впечатления на остальной город. Фактически я начала беспокоиться, что они могут оттолкнуть кое-кого. Я подозревала, что Дьюи становится слишком много, он слишком на виду.

Но только в Спенсере. Остальному миру его явно не хватало. В дополнение к тому, что была избрана в несколько советов штата, я была одним из шести инструкторов обучения в библиотечной системе Айовы. Я вела курсы через коммуникационную сеть Айовы, систему проведения телеконференций, которая связывала библиотеки, военные городки, больницы и школы по всему штату. И каждый раз, когда я садилась в нашей радиорубке, чтобы начать или продолжить очередной курс, первым вопросом было:

— А где Дьюи?

— Да, — тоненьким голоском спрашивала другая библиотекарша, — а мы можем увидеть его?

К счастью, Дьюи присутствовал на всех этих радиовстречах. Он предпочитал общаться с людьми во плоти и крови, но телеконференции тоже были приемлемы. Я ставила Дьюи на стол и нажимала кнопку, так что он появлялся на экранах по всему штату. Наверное, вы могли бы услышать восхищенный вздох и в Небраске.

— Он такой милый.

— Как вы думаете, в моей библиотеке стоит завести кота?

— Только если это правильный кот, — всегда отвечала я. — Вы не можете просто взять и завести кота. Он должен быть особым.

— Особым?

— Спокойным, терпеливым, умным, с чувством достоинства и, кроме всего прочего, дружелюбным. Библиотечный кот должен любить людей. Кроме того, не помешает яркая внешность и какая-нибудь связанная с ним незабываемая история. — Я не хотела упоминать, что сердце библиотечного кота должно быть заполнено любовью. — О'кей, — наконец говорила я им. — Хватит развлекаться. Вернемся к цензурированию и расширению собраний.

— Ну, еще минутку. Пожалуйста. Я хочу, чтобы мои сотрудники увидели Дьюи.

Я посмотрела на своего большого рыжего друга, который растянулся на своем любимом месте на столе.

— Тебе это нравится, не так ли?

Он с невинным видом посмотрел на меня.

«Кому, мне? Я просто делаю свою работу».

Дьюи любили не только библиотекари. Как-то утром я работала у себя в кабинете, когда Кей позвала меня к абонементному столу. Тут стояла семья из четырех человек: молодые родители и их дети.

— Эта симпатичная семья, — с плохо скрываемым изумлением сказала Кей, — из Род-Айленда. Они приехали повидаться с Дьюи.

Отец протянул руку:

— Мы были в Миннеаполисе, так что решили взять машину и приехать. Дети просто любят Дьюи.

Он что, сумасшедший? Миннеаполис в четырех с половиной часах езды.

— Потрясающе, — сказала я, пожимая им руки. — Как вы узнали о Дьюи?

— Мы прочитали о нем в журнале «Кэтс». Мы любим кошек.

Это было ясно.

— О'кей, — сказала я, потому что ничего больше не пришло мне в голову. — Давайте повидаемся с ним.

Слава богу, Дьюи был любезен, как всегда. Он поиграл с детьми. Согласился позировать для фотографии. Я показала малышке, как носить Дьюи, и та обошла всю библиотеку, держа его на левом плече (всегда только на левом). Я не знаю, стоило ли ради этого провести в машине девять часов, но семья покинула нас, переполненная счастьем.

— Странно все это было, — сказала Кей, когда семья ушла.

— Конечно. Но держу пари, это больше не повторится.

Повторилось. И еще раз. И снова. И опять снова. Приезжали из Юты, Вашингтона, Миссисипи, Калифорнии и разных других уголков, которые только можно было найти на карте. Пожилые пары, молодые, целые семьи. Многие путешествовали по стране и делали крюк в сто, а то и двести миль, чтобы на день остановиться в Спенсере. Лица многих из них я помню, а вот из имен я вспоминаю только Гарри и Риту Фейн из Нью-Йорка, потому что после встречи с Дьюи они каждый год присылали ему подарки к Рождеству и на день рождения — двадцать пять долларов на еду и развлечения. Мне хотелось бы вспомнить и написать обо всех остальных, но сначала у меня возникли опасения, что будет приезжать слишком много людей. Впрочем, что волноваться? К тому времени, когда мы осознали силу обаяния Дьюи, гости стали настолько обычным явлением, что больше не казались чем-то удивительным.

Как все эти люди узнавали о Дьюи? Я не имела представления. Библиотека никогда не распространяла публикаций, не рекламировала Дьюи. Мы не поддерживали контактов ни с одной газетой, если не считать «Спенсер дейли репортер». Мы не нанимали рекламных агентов или менеджеров по маркетингу. Мы были всего лишь справочной службой, которая отвечала на вопросы о Дьюи. Мы снимали телефонную трубку, и на другом конце линии оказывался еще один журнал, еще одна телевизионная программа или радиостанция, которые просили интервью. Или, разбирая почту, находили статью о Дьюи в журнале, о котором никогда не слышали, или в газете, которая расходилась едва ли не по всей стране. И неделю спустя в библиотеке появлялась — еще одна семья.

Что все эти пилигримы надеялись тут найти? Конечно, чудесного кота, но такие же чудесные коты сидят бездомными в приютах по всей Америке. Почему все стремятся сюда? Что их влечет — любовь, покой, доброта, напоминание о простых радостях жизни? Или они просто хотят провести время со звездой?

Или они надеются найти кота, библиотеку, город, искренние переживания, которые будут отличаться от их обыденной жизни, но как-то близки и знакомы? Не этим ли полна Айова? Может, сердце страны — не просто какое-то место на просторах страны; может, это также и место у вас в груди.

Каковы бы ни были причины визитов, Дьюи представал перед гостями. Статьи в журналах и передачах трогали людей. Мы постоянно получали письма, которые начинались: «Я никогда раньше не писал письма незнакомым людям, но услышал историю Дьюи и…» Его гости, все до одного, уходили растроганные и влюбленные в него. Я знаю это не только потому, что они признавались мне, или потому, что я видела их глаза и улыбки, но и потому, что, возвращаясь домой, они рассказывали людям эту историю. Показывали фотографии. На первых порах они писали друзьям и родственникам. Позже, с развитием технологии, слали электронные письма, в которых были увеличенные изображения мордочки Дьюи, его история. Он получал письма с Тайваня, из Голландии, Южной Африки, Норвегии, Австралии. Друзья по переписке у него были в десятке стран. Центр этих расходящихся «кругов по воде» был в маленьком городке на северо-западе Айовы, откуда эта сеть человеческих взаимоотношений растянулась по всему миру.

Когда я думаю о популярности Дьюи, я вспоминаю Джека Мандерса. Джек сейчас ушел на отдых, но ко времени появления Дьюи был учителем в средней школе и президентом нашего библиотечного совета. Несколько лет спустя, когда его дочь поступила в Хоуп-колледж в Холланде, в Мичигане, Джек посетил прием для родителей принятых новичков. Потягивая мартини в мичиганском ночном клубе, он вступил в разговор с парой из Нью-Йорка. Наконец они спросили, откуда он.

— Из маленького городка в Айове, о котором вы и не слышали.

— Не рядом ли со Спенсером?

— Именно так, — удивленно ответил он. — Из Спенсера.

Пара встрепенулась:

— Вы заходили в библиотеку?

— Регулярно. Фактически вхожу в ее совет.

Очаровательная, хорошо одетая женщина повернулась к своему мужу и с детским смехом воскликнула:

— Это же папа Дьюи!

Такая же история случилась с другим членом совета, Майком Баером, во время круиза по Тихому океану. Во время встреч и знакомств Майк и его жена выяснили, что многие из их спутников никогда не слышали об Айове. В то же время они выяснили, что в круизе существует социальная иерархия, основанная на количестве круизов, в которых вы бывали, и, поскольку для них это был первый круиз, они находились в самом хвосте сложившегося порядка. И вот незнакомая женщина подошла к ним и сказала:

— Я слышала, вы из Айовы. Вы знаете Дьюи, библиотечного кота?

Вот это да! Майк и Пег обрели совсем другой, более высокий статус, и весь круиз темой разговора был Дьюи.

Нет оснований говорить, что все поголовно знали Дьюи. Каким бы знаменитым и популярным он ни стал, всегда находился кто-то, не имевший представления, что в Публичной библиотеке Спенсера живет кот. Повидаться с Дьюи приезжали семьи даже из Небраски. Они привозили ему подарки, играли с ним, делали фотографии, разговаривали с сотрудниками. Через десять минут после их ухода кто-нибудь появлялся в библиотеке, подходил к столу и шепотом сообщал:

— Не хочу беспокоить вас, но я только что видел кота в помещении.

— Да, — шептали мы в ответ. — Он здесь живет. Он самый известный в мире библиотечный кот.

— Ах вот как, — отвечали нам с улыбкой, — я так и думал, что вы о нем знаете.

Из посетителей, которые искренне тронули меня, особенно ярко запомнилась одна молодая пара из Техаса и их шестилетняя дочь. Едва только они вошли в библиотеку, как стало ясно, что они специально сюда приехали. Девочка была больна? Перенесла какую-то травму? Я не знала, в чем дело, но чувствовала, что родители исполняли ее желание. Девочка хотела повидаться с Дьюи. И я заметила, что она принесла подарок.

— Это игрушечная мышка, — сказал мне ее отец. Он улыбался, но я чувствовала, как он взволнован. Это был далеко не обыкновенный визит, когда забегают на минутку.

Я улыбнулась ему в ответ, но мной владела только одна мысль: «Я надеюсь, что в этой игрушечной мышке есть хоть немножечко мяты». У Дьюи бывали периоды, когда он не хотел иметь дело ни с какой игрушкой, если в ней отсутствовала мята. К сожалению, сейчас он был в одном из таких состояний.

— Пойду принесу Дьюи, — только и сказала я.

Дьюи спал в своей новой кроватке из искусственного меха, которую мы поставили у дверей моего кабинета перед нагревателем. Разбудив Дьюи, я попыталась мысленно внушить ему: «Пожалуйста, Дьюи, прошу тебя. Это очень важно». Он был таким утомленным, что с трудом открыл глаза.

Сначала девочка, как и многие дети, мялась, так что мать первой погладила Дьюи. Тот валялся перед ними, как мешок с картошкой. Наконец девочка протянула руку, чтобы погладить его, и Дьюи, проснувшись, прильнул к ее руке. Отец, сев, поднял и дочку, и Дьюи себе на колени. Дьюи немедленно свернулся рядом с ней.

Так они сидели минуту или две. Наконец девочка показала Дьюи подарок, тщательно перевязанный ленточкой с бантиком. Кот встрепенулся, но я-то видела, что он вял и предпочел бы все утро подремывать на коленях у девочки. «Давай, Дьюи, — подумала я. — Спрыгивай!» Девочка развернула подарок. Это была обыкновенная игрушечная мышка, о мяте конечно же не было и речи. У меня упало сердце. Это катастрофа.

Девочка покачала мышкой перед сонными глазами Дьюи, чтобы привлечь его внимание. Затем осторожно отодвинула на несколько футов. Едва только мышка коснулась пола, как Дьюи прыгнул на нее. Он гонял игрушку, подбрасывал ее в воздух, лупил лапами. Девочка визжала от удовольствия. Дьюи больше никогда не играл с этой мышкой, но, пока малышка была здесь, давал ей понять, что игрушка ему очень нравится. Он отдавал ей каждую унцию энергии, которая у него еще оставалась. Малышка сияла. Она прямо светилась. Она проехала сотни миль, чтобы увидеть кота, — и не разочаровалась. Чего ради я беспокоилась из-за Дьюи? Он всегда справлялся с задачей.

1. Снимать стресс у всех людей, которые уделяют ему внимание.

2. Каждое утро в девять часов сидеть у входных дверей и встречать всех, кто приходит в библиотеку.

3. Обследовать все ящики, которые поступают в библиотеку, с точки зрения безопасности и уровня удобств.

4. Посещать все собрания в Круглой комнате в качестве официального представителя библиотеки.

5. Устраивать веселые минуты расслабления для сотрудников и посетителей.

6. Карабкаться на сумки с книгами и папки, пока читатели изучают или пытаются найти нужные бумаги.

7. Организовывать общенациональную и всемирную известность Публичной библиотеке Спенсера. (Это влечет за собой необходимость неподвижно сидеть перед фотографами, улыбаться в камеру и показывать, какой ты милый.)

8. Работать над подтверждением статуса самого разборчивого кота в мире, отказываясь от всех подношений, кроме самого дорогого и изысканного корма.