Попытки проведения аналогий между онтогенезом человека и высших млекопитающих делались еще Дарвином. Во многих работах (Дарвин, Ладыгина-Котс и др.) получены данные, показывающие сходство между человеком и высшими животными. В этом контексте гипотезу об аналогиях между дизонтогенезом и его причинами у человека и высших животных можно считать правомерной. Однако при этом необходимо учитывать, что развитие человека и животных происходит с разной скоростью. Более того, даже у разных породных групп собак, в зависимости от их функциональных особенностей, скорость развития психики различна.

В связи с этим можно сопоставить основные периоды раннего развития человека и животных. Психопатология может быть обусловлена аномальным психоэмоциональным развитием в детстве.

В разных работах, посвященных проблематике девиантного поведения у животных, прослеживается мысль о том, что причины такого поведения следует искать в аномальном онтогенезе. Наиболее показательны в этом смысле работы немецких исследователей (Г. Аскью, 2004).

Другие работы (К. Оверолл, 2005) содержат скорее описание различных типов отклоняющегося поведения. Авторы таких исследований подмечают сходство отклоняющегося поведения у животных с теми или иными психическими расстройствами у человека. Наибольшее количество таких работ встречается в американской школе поведенческой медицины. При диагностике психических расстройств в ветеринарной практике США на сегодняшний день применяется классификация DSM-IY, которая дает возможность изучать совокупность признаков, тесно связанных со специфическими расстройствами поведения. На основании описательных признаков ставятся предварительные диагнозы). Исходя из подмеченного сходства, в таких работах предлагается и лечение, аналогичное лечению психических расстройств у человека (как правило, фармакотерапия).

В поисках причин аномального поведения в качестве одного из важнейших факторов развития психических расстройств у животных и у человека представляется целесообразным обратиться к анализу дизонтогенеза.

Влияние на развитие плода различных неблагоприятных факторов известно. К тератогенным факторам, влияющим на развитие плода, относятся: лекарственные препараты, принимаемые матерью во время беременности, болезни, перенесенные матерью во время беременности, возраст матери, общее состояние здоровья и питание матери во время беременности. Не меньшую роль играют стрессы, перенесенные женщиной во время беременности, наркотики, алкоголь, принимаемые женщиной во время беременности. (Баженова О. В., 1993, Баз Л. Л., 1996, Брусиловский А. И., 1990).

Обращаясь к данным литературы, мы видим, что аналогичные факторы оказывают неблагоприятное воздействие на плод и у животных.

Описано влияние лекарственных препаратов, принимаемых самкой во время беременности. М. Поделл (Поделл М., 1997) рассматривает результаты исследования немецкой овчарки, страдавшей идиопатической эпилепсией. Этой собаке проводили курс лечения фенобарбиталом, который, однако, недостаточно купировал приступы судорог, хотя и не давал побочных эффектов. В периоде щенности припадки участились, что потребовало увеличения дозы фенобарбитала до 6 мг/кг 2 раза в день, кроме того, был рекомендован бромид калия (30 мг/кг 1 раз в день). Сочетание препаратов позволило контролировать припадки судорог, но вызвало угнетение, полифагию и полидипсию. Роды прошли нормально, беременность не была многоплодной, но щенки родились значительно меньше нормы, сильно отставали в развитии, были вялыми и менее игривыми, чем здоровые щенки этого возраста. (Впоследствии у одного из четырех щенков также наблюдалась эпилепсия неясного генеза). Таким образом, применение некоторых лекарственных препаратов во время беременности у животных, как и у людей, может приводить к неблагоприятным для потомства последствиям.

Не менее негативны для потомства болезни, перенесенные самкой во время беременности. Коваленко (Коваленко Е. Е., 2000) описывает собаку, страдавшую герпесом во время идейности. Она родила 8 щенков, пятеро из которых были нежизнеспособны и погибли сразу после рождения. Оставшиеся трое щенков умерли через сутки после рождения от генерализованного поражения ЦНС, которое выражалось в отеке мозга и повышенном количестве ликвора.

Следовательно, у животных, как и у человека, перенесенные во время беременности инфекции, могут являться тератогенными для плода факторами.

Нельзя не отметить значение характера питания самки во время беременности. Если самке во время беременности дают слишком много жирной пищи, то не только у нее, но и у потомства наблюдается избыточный вес и нарушения в работе сердечно-сосудистой системы. Исследователи из Tommy Maternal and Fetal Research Unito в госпитале Св. Томаса (Лондон, Великобритания) провели серию экспериментов на лабораторных животных, посвященную изучению влияния рациона матери на здоровье плода. В течение всей беременности самки лабораторных крыс получали либо стандартное питание, либо специальный рацион с увеличенным содержанием жиров. После рождения крысят ученые тщательно наблюдали за состоянием их здоровья, периодически регистрируя артериальное давление и частоту сердечных сокращений. Посмертно проводилось исследование состояния кровеносных сосудов. Анализ полученных данных показал, что от самок, получавших во время беременности жирную пищу, в 100 процентах случаев рождаются потомки с признаками повреждения кровеносных сосудов и повышенным содержанием липидов в крови. У молодых самок, кроме того, значительно повышается артериальное давление. Автор данного исследования считает, что пищевые манипуляции на материнском организме в критические периоды пренатального и раннего постнатального развития потомства (беременность и лактация) определяют не только состояние его здоровья во взрослой жизни, но и здоровье последующих поколений (Weaver L. T., 1998).

Многие исследователи придают особое значение стрессам, перенесенным самкой во время беременности. Изучение опосредованного влияния стресса на психику плода проводилось на многочисленных опытах с животными. Д. и Л. Палмер описывают опыты (Profet, 1992), когда на беременных самок крыс оказывали слабые корректирующие воздействия, например, пересаживали их каждый день в новую клетку или запускали в узкую длинную трубу или пускали плавать. Все эти воздействия осуществлялись в последнем триместре беременности. Результаты всякий раз показывали, что такие воздействия приводят к нарушениям психики у потомства. Так, у самцов в потомстве наблюдается поведением, типичное для самок. (Интересно, что при опросе женщин, чьи сыновья имели нетрадиционную сексуальную ориентацию, выяснилось, что в последней трети беременности, эти женщины находились под влиянием стресса).

Таким образом, уже в пренатальном периоде у человека и животных имеет место риск аналогичных симптомов, которые являются предвестниками задержки развития.

Психоэмоциональное состояние и поведение женщины в родах оценивается как крайне важный аспект. Слишком выраженные негативные эмоциональные реакции на боль зачастую приводят к нарушениям родовой деятельности — слабости, дискоординации, что удлиняет процесс родов. Удлинение процесса родов чревато, в свою очередь, гематомами, гипоксиями, и даже асфиксиями плода. В последнем случае в дальнейшем могут формироваться такие тяжелые заболевания, как эпилепсия, гидроцефалия, ДЦП, неврозы, задержка психического и моторного развития (К. Н. Морозов, 2002). Таким образом, роды и поведение матери в них — крайне важный аспект последующего развития ребенка.

Среди всех неврологических заболеваний животных особняком стоят врожденные и перинатальные расстройства (Нортон Ф., 1992). Животные с глубокими нарушениями нервной системы этого типа, как правило, нежизнеспособны.

Наиболее часто встречаются принадлежащие к этой группе заболевания, вызванные осложненными родами и связанной с этим гипоксией. Если щенок поздно задышал, то его мозг может быть поврежден. Чаще всего это приводит к заболеваниям, напоминающим детский церебральный паралич (ДЦП). Они проявляются у щенков в виде парезов, параличей, конвульсий: щенки лежат в характерной позе — с вытянутой шеей и лапами, хвост напряжен и дрожит. Такие заболевания встречаются не слишком часто, но подавляющее большинство случаев ранней эпилепсии у щенков (правда, она лечится легче, чем параличи и парезы) связано именно с тяжелыми родами. По аналогии с ДЦП в таких случаях используются детские психотропные препараты, которые дают неплохие результаты (глутаминовая кислота, церебролизин, аминалон, пиридитол).

Гипоксия в родах также может приводить и к гипервозбудимости у потомства, что аналогично синдрому гиперактивности и дефицита внимания у человека.

Послеродовый период, если он протекает в неблагоприятных для младенца обстоятельствах, например, он лишен общения с матерью, также негативно отражается на ребенке, вызывая сложности адаптации в социуме, нарушение влечений и пр. (Козловская Г. В., 1996).

Рассмотрим этот период у животных. Описаны случаи послеродовых психозов у сук (Коваленко Е. Е., 2001.), которые обычно развиваются у собак, страдающих заболеваниями нервной системы после перенесенной инфекции (например, чумы), а также у злобно-трусливых особей.

Психоз начинается с беспокойства и возбуждения. У собаки отмечаются слуховые и зрительные галлюцинации: они прислушиваются, лают, набрасываются на несуществующего противника, закрывают щенков своим телом. Никого к себе не подпускают, проявляют агрессивность по отношению даже к близким им людям.

В дальнейшем возбуждение может смениться угнетенным состоянием. Собака делается вялой, безразличной к окружающей обстановке и своим щенкам, в результате щенков приходится вскармливать искусственно.

У щенков после перенесенных матерью послеродовых психозов также может наблюдаться отклоняющееся поведение, в частности такие собаки могут вырастать трусливыми и проявлять пассивно-оборонительные реакции.

В психологии период новорожденности всегда характеризовался как стадия, когда ребенок не способен субъективно разделить внутреннюю и внешнюю стимуляцию. Это мнение присутствует почти во всех теоретических подходах. Л. С. Выготский определяет первый месяц как стадию аффекта и ощущения. В этом периоде закладываются основы привязанности. В психоанализе эта стадия называется стадией нормального аутизма. Главное на этой стадии для ребенка — научиться разделять внутреннее и внешнее. С точки зрения эволюционных представлений о стадиях развития психики это имеет сходство с появлением переживания внешней стимуляции, находящейся вне субъекта, при переходе от сенсорной к перцептивной психике (Боулби Дж., 1987).

Д. Б. Эльконин (Эльконин, 1971) считает, что ведущей в этом периоде деятельностью является деятельность общения, носящего непосредственно эмоциональную форму. Комплекс оживления, возникающий у ребенка на третьем месяце жизни, является сложным по составу действием, которое возникает задолго до того, как ребенок начинает манипулировать с предметами, до формирования акта хватания. После формирования этого акта и манипулятивной деятельности, осуществляемой со взрослыми, действия общения не растворяются в совместной деятельности, а сохраняют свое особое содержание и средства. Д. Б. Эльконин отмечает, что дефицит эмоционального общения оказывает решающее влияние на психическое развитие в данный период.

У многих млекопитающих сразу после рождения наступает особый период, во время которого мать и детеныш должны находиться с тесной близости для установления между ними устойчивой привязанности.

Американский психоаналитик Дж. Боулби (Боулби, 1987) в своей работе «Привязанность» рассматривает период младенчества и раннего детства и проводит много аналогий между формированием привязанности у человеческого ребенка и детенышей животных. Особую роль в этот период играет импринтинг. Известно, что в его формировании существует критический период, наступающий сразу же после рождения и длящийся от нескольких часов у зрелорождающихся до нескольких дней у незрелорождающихся, а у человека, возможно, намного дольше. Очевидно, что для нормального развития детенышу необходимо установить прочные связи с теми, кто будет о нем заботится.

В жизни человека значимость запечатления также очевидна. В первые месяцы жизни ребенок проходит через этап привыкания к представителям своего вида, и на этом этапе у него формируется чувство привязанности к ним, особенно к матери. Ребенок не может, подобно утенку, следовать за матерью повсюду, но он может добиться похожего результата, призвав на помощь улыбку. Улыбка ребенка привлекает мать, побуждает ее находиться рядом с ним. У каждого из них вырабатывается запечатленная зависимость друг от друга, а взаимная привязанность усиливается и превращается в глубокие чувства, которые будут иметь огромное значение на протяжении всей жизни ребенка (Боулби, 1987).

Д. Боулби также предположил, что привязанность основывается на запрограммированном поведении, как младенца, так и заботящегося о нем взрослого. Однако эта привязанность поддерживается за счет приносящих удовлетворение внешних событий. «Развитие поведения привязанности у детей хотя и происходит намного медленнее, чем у детенышей млекопитающих, но в целом с ним не расходится» (с. 247–249). В доказательство тому Боулби приводит данные о том, что любые социальные реакции у младенцев поначалу возникают на широкий набор стимулов, который позднее сужается, а через несколько месяцев после рождения сводится к стимулам, исходящим от одного или нескольких лиц. На одни виды стимулов (человеческое лицо) социальные реакции возникают легче, чем на другие.

Чем больше у ребенка опыт социального взаимодействия с человеком, тем сильнее его привязанность к нему. Поведение привязанности у детей развивается на первом году жизни, то есть первый год жизни является сензитивным периодом для развития этого чувства (Лебединский В. В., Бардышевская М. К., 2003).

Боулби приводит данные о том, что у человека, как и у животных, поведение привязанности может развиваться и без традиционного подкрепления пищей и теплом. Подобное описано у птиц К. Лоренцом (Лоренц, 1937). Что касается млекопитающих (кроме человека), то только для собаки, овцы и макаки-резуса имеются бесспорные свидетельства, что поведение привязанности может развиваться по отношению к объекту, от которого не исходит никакого положительного подкрепления в виде пищи, тепла или сексуальной активности.

Беттельхейм (Биттельхейм Б., 2001), описывая истоки аутизма, говорит о процессе эмоциональной привязанности к представителям своего биологического вида, который практически не зависит от внешних обстоятельств. Согласно Биттельхейму, велика вероятность, что существует критический период первичной социализации в человеческом развитии. Беттельхейм особенно подчеркивает два периода особой чувствительности: 0,5–1 год и 1,5–2 года. Рассматривая вопрос об импринтинге у животных, Беттельхейм подчеркивает, что импринтинг не всегда имеет место сразу после рождения. Это явление отмечается на строго определенной стадии развития, уникальной для каждого вида.

В. К. Вилюнас (Вилюнас, 1990) считает импринтинг механизмом онтогенетической достройки инстинкта, прижизненного уточнения соответствующих ему предметов и воздействий. Из-за генетической детерминации мотивационная фиксация на основе импринтинга происходит, как правило, сразу, образует стойкие к угасанию следы и придает запечатляемому содержанию безусловное мотивационное значение.

Говоря о псовых, надо сказать, что период младенчества продолжается у них 18–20 дней. Именно в этом периоде щенки домашней собаки запечатлевают образ матери и образ хозяина как представителей своего вида.

И здесь одним из механизмов адаптации и формирования поведения привязанности является импринтинг. Эта модель поведения детенышей имеет значение для выживания. Щенки появляются на свет с запрограммированными формами поведения, которые помогают им держаться поблизости от родителей, и таким образом, быть защищенными от опасностей. Кроме того, благодаря импринтингу, индивид запечатляет представителей своего вида, что также способствует его выживанию и продолжению рода. Это касается не только собак.

На примере лосей мы знаем, что животные, выросшие под присмотром приемных родителей, пытаются завязать сексуальные отношения с представителями вида своих приемных родителей, вместо того, чтобы искать пару среди представителей своего вида. Д. Моррис описывает случай из своей практики: «Я однажды стал объектом домогательства самки гигантской панды. Это случилось в Москве, куда я был приглашен, чтобы организовать ее спаривание с единственным самцом гигантской панды за пределами Китая. Она совершенно игнорировала настойчивые ухаживания самца, но, когда я протянул руку, чтобы погладить ее, она подняла хвост и приняла позицию готовой к совокуплению самки, в то время, как самец был в нескольких шагах от нее. Различие между этими двумя пандами состояло в том, что самка была помещена в клетку в гораздо более раннем возрасте, чем самец» (Моррис, 1979, с. 183). Добавим, что самка «импринтинговала» человека раньше, чем представителей своего вида.

Таким образом, период младенчества характеризуется формированием чувства привязанности к заботящемуся о ребенке взрослому. Нарушения или искажения контакта со значимыми другими в этом периоде могут приводить к фатальным для животного и человека последствиям, которые заканчиваются для детенышей животных либо летальным исходом, либо формированием неправильного полового поведения, а для человеческих младенцев чреваты либо невозможностью нормального существования в человеческом обществе (младенцы, воспитанные животными), либо аутизмом.

В этом возрасте к наиболее тяжелым последствиям для психики приводит эмоциональная и средовая депривация. Она обусловливает задержку эмоционального и интеллектуального развития, не дает сформироваться нормальному чувству привязанности, может приводить к формированию отношения к миру, как к фрустрирующей субстанции. Крайним проявлением реакции на депривацию в раннем возрасте может являться аутизм.

Как формируется поведение детей, если в первые годы жизни они подвергаются депривации?

Мнение ученых в этом вопросе единодушно — депривация в раннем детском возрасте приводит к тяжелым последствиям для психики. В качестве примера можно привести описание детей, попадающих в один из московских приютов (Сафонова Т. Я. и др., 1989). Задержка психического развития проявлялась следующими симптомами: сниженной познавательной активностью, конкретностью мышления, недостаточной способностью к обобщению, ограниченностью круга интересов, слабостью произвольной деятельности. У дошкольников имело место отставание в речевом развитии. В эмоциональной сфере задержка психического развития проявлялась ограниченным репертуаром эмоционального реагирования. Наблюдались лишь наиболее примитивные, крайние чувствования, слабая эмоциональная откликаемость, трудности выражений своих переживаний, неспособность понимать настроение других. Следствием этого являлись частые конфликты между детьми.

Согласно В. В. Лебединскому (Лебединский, 1991) к социально-обусловленным видам патологических нарушений онтогенеза относится патохарактерологическое формирование личности — аномалии развития эмоционально-волевой сферы с наличием стойких аффективных изменений, вызванных длительными неблагоприятными условиями воспитания. «Среди сензитивных периодов выделяются периоды, в которых большинство психических систем находится в сензитивном состоянии. И периоды, для которых характерны достаточная устойчивость, баланс сформированных и неустойчивых систем с превалированием первых. Существуют возрастные периоды — (0–3 года и пубертатный период), когда особенно велика возможность психических нарушений. Другие возрасты более устойчивы по отношению к различным вредностям» (Лебединский В. В., 1991, с. 32–33).

Харлоу (Харлоу Д., 1959) описывает эксперимент, проведенный на макаках-резусах. Он удалил из клетки, где содержалась мать с детенышами, мать и обнаружил, что разлука отразилась на маленьких обезьянах самым негативным образом. Одни из них умерли, другие были напуганы, раздражены и отказывались есть или играть. Было ясно, что детенышам для хорошего самочувствия требуется нечто большее, чем регулярное кормление. Харлоу стал экспериментировать с суррогатными матерями — проволочными конструкциями, размерами и формой напоминающими взрослую обезьяну, к которым крепилась соска с бутылкой. Некоторые из таких манекенов покрывали мягкой тканью, другие были из оголенной проволоки. Независимо от того, у какого из манекенов была бутылочка, все детеныши оказывали предпочтению манекену, покрытому тканью, цеплялись за него и подавали звуковые сигналы. Этот манекен стал для них центром психологического притяжения, несмотря на то, что он не являлся источником пищи.

Обезьянки, общавшиеся с матерчатым манекеном, не были столь пугливы и нервны, как те, которые были лишены даже матери-суррогата, но, став взрослыми, все они испытывали затруднения в установлении отношений со своими одногодками и в реализации нормальной половой активности. Выросшие в одиночестве обезьяны были плохими родителями для своего потомства.

В специальном исследовании реакции на депривацию у собак, проведенном Г. Фоксом (Фокс, 1967), в эксперимент были взяты три группы животных. Щенки первой группы с 3-дневного возраста до 3 недель воспитывались искусственно на молочной смеси. В это время они имели кратковременные контакты с человеком, которые состояли в получении пищи и чистке вольера. Затем щенки этой группы помещались в отдельные клетки, в которых они лишались зрительного и тактильного контакта с однопометниками и содержались так до 12 недель. Щенки второй группы воспитывались с матерью до 3 недель, а потом отнимались от самки и воспитывались, как и первая группа, в отдельных клетках до 12 недель. Щенки третьей группы воспитывались с матерью до 8 недель, а затем воспитывались в отдельных клетках до 12 недель. Таким образом, к моменту испытания в 12 недель первая группа щенков имела наибольший дефицит в общении и реакциях на объекты собственного вида, третья группа была наиболее активной и «информированной», вторая группа занимала промежуточное положение.

При испытании щенки всех групп показывали сходное поведение (влечение) по отношению к матери. Вместе с тем животные первой группы отличались отсутствием вокализации и агрессивности, а также пассивными реакциями по отношению к сверстникам, проявляли в высшей степени интенсивные пассивно-оборонительные и ориентировочные рефлексы и связанную с ними большую наклонность к внешнему торможению. Щенки третьей группы отличались способностью группироваться вместе и показывать выраженные признаки взаимодействия и взаимно перенимать поведенческие паттерны друг у друга. Животные второй группы по поведению занимали промежуточное положение, причем некоторые индивиды этой группы были сходны со щенками первой группы, а некоторые — со щенками третьей группы. Эти данные свидетельствуют о том, что многие аспекты поведения должны подкрепляться или приобретаться при взаимодействии с объектами своего вида, при этом условии животное имеет больше способности к обучению и консолидации приобретенных актов поведения.

По результатам приведенных исследований вполне обоснованно можно сделать вывод о том, что для детей в периоде раннего детства важнейшими новообразованиями являются формирование чувства привязанности и овладение предметно-орудийной деятельностью, необходимой для дальнейшей адаптации в социуме. Точно так же и у животных в аналогичном периоде формируется чувство привязанности, необходимое детенышам для защиты и для овладения теми формами деятельности, которые будут необходимы им для выживания в их экологической нише. Эмоциональная или средовая депривация в этом периоде создает дефицит информации и эмоционального опыта, что приводит к задержке интеллектуального и эмоционального развития.

В. В. Лебединский (Лебединский, 1991) перечисляет следующие возрастные симптомы, характеризующие нарушения психического развития в этом периоде. Гипердинамический синдром: двигательное беспокойство, расторможенность, недостаточная целенаправленность, импульсивность. Реакция протеста, негативизм, страхи, патологические фантазии, агрессия. В патологии детского возраста страхи занимают одно из ведущих мест в становлении бредовых расстройств при шизофрении, связываются с нарушением сознания при эпилепсии, приобретают выраженный сверхценный характер при неврозах.

Согласно И. Варду, дети дошкольного возраста часто страдают фобиями. Определяя фобии и их функции, он пишет: «Фобия — это мучительный страх, вызванный объектом или ситуацией, по сути не являющимися опасными. Страх исчезает в отсутствие объекта или ситуации. Фобии функционируют как часть психической структуры. Они обладают одновременно интрапсихическими и межличностными функциями. Выполняя интрапсихические функции, фобии являются средством выражения ненависти и агрессивных чувств, выражают тревогу в понятной форме и дают возможность контролировать ее» (Вард И., 2004, с. 61–68).

Г. Шуллер (Шуллер, 1998) указывает, что в этом периоде щенков необходимо обучать социально приемлемым формам выражения эмоций. Так, если в периоде социализации хозяин не научил собаку оставаться в одиночестве, то впоследствии собака будет проявлять страх одиночества. Точно также, если в этом периоде хозяин не предоставил возможности собаке мирно общаться и подолгу играть с другими собаками, то впоследствии реакция на других собак будет выражаться в страхе или излишней агрессивности.

Щенки, как и любые другие животные, в этом периоде крайне любопытны, активно занимаются ориентировочно-исследовательской деятельностью. Постоянные запреты хозяина могут препятствовать процессу нормального развития и приводить к невротизации и робости, неуверенности в себе.

Физические наказания щенка могут привести к тому, что подросшая собака будет демонстрировать высокую степень агрессии либо по отношению к хозяину, либо агрессия будет проявляться в форме смещения и переадресации. Агрессия, как реакция на фрустрацию — очень частое явление среди собак.

Игра в этом периоде имеет для животных столь же большое значение, что и для детей. Д. Б. Эльконин (Эльконин Д. Б., 1969) говорил о сходстве между детской игрой и игрой животных. Он обратил внимание на изменчивость игр животных и предположил, что в ходе такой непредсказуемой игры животное учится управлять своим поведением на основе формирующегося в игре психического образа среды и собственных действий в ней. Иными словами, игра является деятельностью по формированию образа мира. Животное создает себе в игре проблемные ситуации и учится справляться с ними. Рассматривая игру в ракурсе от предметно манипулятивной игры к игре и правилам и ролевой игре, можно видеть переход от предмета — к социальному взаимодействию.

Эксперименты, в которых детенышей лишали возможности играть, показали важность игры для нормального развития животных. Так, обезьяны, выросшие с плюшевыми игрушками в качестве объектов игры, но без общения и игр с сородичами, показывали такие нарушения, как: гипервозбудимость, которая периодически сменялась полным бездействием и отсутствием реакций на что-либо в течение десятков минут; несформированность полового и родительского поведения.

Хананашвили в 1975 году (Хананашвили, 1979) провел следующий эксперимент на собаках. Щенки-самцы отнимались от матери в возрасте трех недель и воспитывались в разных условиях внутривидового взаимодействия:

— только с матерью в изоляции от взрослых самцов и сверстников — 1-я группа;

— только со взрослыми самцами в изоляции от матери и сверстников — 2-я группа;

— в полной изоляции от особей своего вида — 3-я группа;

— в обычных условиях внутривидового общения в виварии — контрольная группа.

В возрасте года у экспериментальных групп и контрольных собак проводилось исследование высшей нервной деятельности методом регистрации отсроченных реакций на звуковые раздражители при пищевом подкреплении, а также методом образования упроченных двигательно-пищевых условных рефлексов. Подразумевалось, что первый способ дает возможность судить о функции краткосрочной памяти, а второй — о функции долгосрочной памяти.

Было установлено, что, по сравнению с контрольной группой, наиболее резкие отклонения в характере формирования отсроченных реакций наблюдаются у собак, воспитанных в изоляции от других особей — 3 группа, менее выраженные отклонения имеют место у животных, выращенных в изоляции от сверстников — 2 группа, и наиболее слабые — у животных, выращенных со сверстниками, но без взрослых животных — 1 группа. Таким образом, выявилось, что взаимодействие щенков со сверстниками и их взаимное влияние друг на друга в периоде социализации играют наибольшую роль в формировании высшей нервной деятельности.

Одним из симптомов, также присущих собакам, является гипервозбудимость. Она начинает проявляться именно на стадии социализации. Американский ветеринар Э. Вайтли (Вайтли, 1998) считает, что гипревозбудимость в этом периоде проявляется у щенков с целью привлечения внимания. Если собака в этом возрасте не проходит специальных программ обучения, формирующих и поощряющих спокойное поведение, то у некоторых собак гипервозбудимость может закрепиться в дальнейшем поведении. «Такие собаки не способны остановиться, они двигаются до изнеможения. У них имеются такие признаки, как расширенные зрачки, повышенный сердечный ритм, учащенное дыхание, расширение кровеносных сосудов глазных яблок. Действительно сверхвозбудимых собак можно отличить от просто невоспитанных собак по их реакции на определенные лекарства. Физиологически нормальные собаки возбуждаются от риталина и амфетамина. Гипервозбудимых собак эти лекарства успокаивают» (Вайтли, 1998).

Каплан и Сэддок (Капплан Д., Сэддок Дж., 2005), описывая детей с синдромом гиперактивности, также говорят о парадоксальной реакции таких детей на транквилизаторы, аналогичной описанной Вайтли у собак.

Остановимся подробнее на страхах, так как, согласно мнению ученых, они занимают одно из ведущих мест среди патологических проявлений возрастных симптомов у детей этого возраста (начиная от шизофрении и эпилепсии и заканчивая неврозами) (Лебединский, 1991, Лафренье, 2004).

Специалистам кинологам часто приходится иметь дело с навязчивыми страхами или фобиями, испытываемыми собаками. Например, собаки пытаются убежать, спрятаться, дрожат, скулят, лают, могут проявлять агрессию в ответ на воздействие стимулов, вызывающих страх.

Чаще всего релизером специфических проявлений страха являются громкие звуки, уличный шум, незнакомые люди, собаки, незнакомые места. Тьюбер (Tuber D. S, 1991) описывает случай, когда собака испытывала страх перед открытым небом, близкий к агорафобии. Собака постоянно смотрела в чистое небо, дрожала и прижималась к ногам хозяина. Причем в пасмурные дни собака становилась совершенно другой и не проявляла признаков страха. Если в пасмурные дни собака охотно лежала на террасе, то в ясную погоду, она пряталась под столом, который стоял далеко от двери на террасу, через которую была постоянно видна полоска синего неба.

Некоторые авторы объясняют патологические страхи генетической предрасположенностью животных (Goddard M. E., 1989). Однако существует множество данных о том, что щенки из одного и того же помета несмотря на сходный индивидуальный опыт могут оказаться значительно более пугливыми по сравнению с братьями и сестрами.

Другие ученые придерживаются мнения о том, что проявление навязчивых страхов обусловлено дефицитом индивидуального опыта в периоде социализации, негативными переживаниями в последующие периоды жизни, психическими травмами или сочетанием этих факторов (Voith v. L., 1992).

В качестве примера психической травмы можно привести пример австралийского кинолога Д. Уилсона (Wilson D., 1999). Он описывает шотландскую овчарку, хозяин которой, когда щенку было 3 месяца, отправился с ним в гости к друзьям. Друг хозяина взял щенка на руки и бросил через комнату кому-то еще, тот следующему. Со щенком играли, как с мячом, пока не уронили. Собака попыталась спрятаться, но веселая компания начала гоняться за ней по дому, изображая лай. Наконец, собака забилась под диван и обмочилась. После этого овчарка стала бояться всех людей, кроме хозяина и членов его семьи.

К отдельному типу фобий этологи относят страх одиночества у собак. Собаки, страдающие страхом одиночества, оставшись одни, проявляют нечистоплотность, деструктивное поведение, стремление к бегству. При встрече возвратившегося хозяина собака демонстрирует столь бурную радость, что создается впечатление, что она чувствует себя спасенной. Такая собака повсюду следует за хозяином, отказывается смириться с тем, что дверь, отделяющая ее от других членов семьи, оказывается закрытой, лает и царапает дверь, пока ее не откроют. О. Фарелл (O'Farell, 1994) предполагает, что такие поведенческие реакции объясняются тем, что собака является стайным животным, поэтому ей неприятно или страшно оставаться одной.

Отечественные специалисты из Института ветеринарной биологии (Чуваев И. В., Соколов В. Д., с. 19–22) видят несколько причин страха одиночества, который они называют синдромом гипертревожного ожидания:

«Одной из наиболее часто встречающихся форм неадекватного и требующего коррекции поведения является синдром гипертревожного ожидания (СГТО). Его клинические проявления достаточно однозначны и весьма ярко выражены: гипертрофированное чувство тревоги при расставании с владельцем, когда животное остается в одиночестве в естественной среде обитания (дом, квартира, комната). Выражается это чувство в повышенной возбудимости, стремлению к разрушению, громкой и продолжительной вокализации (практически в течение всего времени отсутствия владельца), попытке покинуть замкнутое пространство. Изучая патогенез данной формы поведения, авторы выделили три основных причины: 1. Генетическая предрасположенность, 2. Нарушение процесса социализации и адаптации. 3. Психическая травма.

Э. Вайтли (Вайтли, 1986) описывает двух собак, страдавших страхом одиночества. При возвращении хозяев у собак возникали эпилептические припадки, которые со временем стали проявляться всякий раз, когда собаки были возбуждены и взволнованы.

Таким образом, можно заключить, что отклонения в поведении, ведущие начало из периода социализации, имеют сходный характер у детей и животных. В частности, значительную роль в формировании таких, симптомов занимают страхи. Страх одиночества у животных может провоцировать судорожные припадки. Наконец, некоторые проявления страха одиночества у собак вполне можно назвать психозом. Чтобы не быть голословными, приведем определение психоза, данное в Терминологическом словаре психологии и психиатрии: «Психоз — родовой термин, обозначающий формы психических заболеваний, характеризующиеся потерей контакта с реальностью, функциональным изменением межличностных связей и неосознанностью субъектом данных расстройств. Детский психоз — тревога по поводу отчуждения, экстремальные реакции на минимальную фрустрацию, характерно регрессивное поведение и черты аутизма» (Годфрид М., 2003, с. 100–101).

Согласно В. В. Лебединскому (Лебединский, 1991) для возрастного уровня 7–12 лет характерно аффективное нервно-психическое реагирование в ответ на различные вредные факторы. Для аффективного уровня реагирования характерны синдромы и симптомы страхов (особенно часто связанных со школьной дезадаптацией и трудностями обучения), повышенной аффективной возбудимости с явлениями агрессии и негативизма или сниженного настроения и плаксивости.

При задержке психического развития речь идет о замедлении его темпа, которое обнаруживается чаще всего при поступлении в школу и выражается в недостаточности общего запаса знаний, незрелости мышления, преобладании игровых интересов. При этом в одних случаях на первый план выступает задержка развития эмоциональной сфер (различные виды инфантилизма), в других случаях, наоборот, преобладает замедление развития интеллектуальной сферы.

Эмоциональная незрелость может быть обусловлена длительными, нередко хроническими соматическими заболеваниями. Задержка психического развития не исключает и психогенного происхождения, будучи связана с неблагоприятными условиями воспитания, к которым относятся: (1) гиперопека, (2) жестокость, проявляемая по отношению к ребенку, (3) неуспех в социуме (школа), (4) средовые условия.

(1) В условиях гиперопеки задержка эмоционального развития проявляется в формировании эгоцентрической установки, неспособности к волевому усилию, труду.

(2) В психотравмирующих условиях воспитания, где преобладает жестокость, происходит формирование личности по невротическому типу, при котором задержка психического развития проявляется в отсутствии самостоятельности, робости, боязливости (Буянов М. И., 1988).

(3) Ситуация систематического неуспеха, в которую попадают дети с задержкой психического развития в школе, не только отрицательно влияет на их дальнейшее интеллектуальное развитие, но и способствует аномальному формированию личности.

(4) Яркой иллюстрацией проблем развития, возникающих в этом периоде, служит описание приютских детей (Сафонова Т. Я. и др., 1995). Более 80 % детей имели плохие жилищно-бытовые условия, чаще всего вследствие алкоголизма одного или обоих родителей. Детям ничего было есть и буквально негде спать, так как вся обстановка их квартиры представляла собой пару колченогих стульев и продавленный матрас. Проявления психических нарушений в значительной мере определялись возрастом детей. У младших школьников преобладала задержка психического развития. Основной причиной ее возникновения, несомненно, было грубое пренебрежение родителями своими обязанностями по воспитанию детей, отсутствие эмоционально теплых отношений. Прямым следствием задержки психического развития у младших школьников была неспособность к обучению в школе и выраженная школьная дезадаптация, что выражалось в быстрой истощаемости, неспособности к концентрации внимания, недостаточности контроля своего поведения и как следствие — немотивированных колебаниях настроения, раздражительности, агрессивности.

При раннем возникновении и длительном действии психотравмирующего фактора могут возникнуть стойкие сдвиги нервно-психической сферы ребенка, обусловливающие патологическое развитие его личности. Например, в условиях безнадзорности может формироваться патологическое развитие личности с задержкой психического развития по типу психической неустойчивости: неумение тормозить свои эмоции и желания, импульсивность, отсутствие чувства долга и ответственности.

Г. Шуллер (Шуллер, 1996) называет этот период у собак (от 3–4 до 6 месяцев) стадией ранжирования (ranging), то есть уяснения для себя собакой своего положения в сообществе, Е. Н. Мычко (Мычко, 2004) называет этот период вторым периодом социализации. Этот период предшествует у животных периоду полового созревания.

Можно показать, что нарушения развития животных в этом периоде соответствуют таковым у человека.

(1) Наличие хронических заболеваний у собак и гиперопека со стороны хозяев вызывают инфантилизацию животных. Американский ветеринар Борхельт (Borchelt P. L. 1992) считает, что такие проблемы встречаются в семьях, где собак осыпают ласками и любовью, где хозяева чрезмерно озабочены малейшими проявлениями недомогания собаки.

(2) Собаки, которые подвергаются жестокому обращению со стороны хозяина или членов его семьи, вырастают недоверчивыми и пугливыми, либо агрессивными (в зависимости от задатков лидера и физической силы взрослой собаки). Такие животные сложнее поддаются дрессировке, так как не доверяют человеку. Игнорирование дрессировщиком таких проблем у собаки приводит к грубым ошибкам при дрессировке. Вследствие этого у животных появляются нервно-психические перегрузки, сопровождающиеся крайней степенью эмоционального напряжения, вплоть до появления у животных неврозов (Сутеев, 1991). Это в конечном счете может вызвать неконтролируемую жестокость.

У животных возникают и реакции инфантилизма. Такие реакции проявляются у диких животных в условиях неволи, когда в силу жизни в обедненных ограниченных условиях неволи у животных развиваются патологии в виде навязчивых действий и самоповреждений. В таких случаях помогает игровая терапия, когда животному дают возможность играть с игрушками. Более или менее взрослое животное регрессирует, таким образом, к более ранней ступени развития (Непринцева, 2005).

(3) Похожие приемы используются собаками в случае неудачного контакта с дрессировщиком и неуспешности обучения. Если такие приемы оказываются неэффективными, в ход идет выпрашивание корма и ласки. Если и это не помогает, собака может стать совершенно неуправляемой (Borchelt P. L.,1992).

(4) Многочисленные исследования показывают, что средовые факторы затрагивают поведение животных. Так называемый культуральный фактор (психические травмы, неблагоприятные отношения с хозяевами и пр.) может оказаться ведущим в формировании легких форм психического недоразвития. И наоборот, воспитание детенышей в обогащенной внешней среде оказывает положительное влияние на последующее развитие поведенческих реакций. В особенности на формирование исследовательской и условно-рефлекторной деятельности. Такие животные быстрее обучаются, лучше адаптируются к новым ситуациям, более уравновешенно и адекватно реагируют на новые раздражители. Наоборот, обедненная среда приводит к замедлению роста и развития, нарушениям эмоциональной сферы — повышенной возбудимости или, наоборот, апатии, замедленной адаптации, более медленному обучению и быстрому забыванию выученного, у некоторых животных наблюдаются навязчивые состояния (Хайнд Р., 1975).

Здесь отчетливо прослеживается аналогия с задержкой психического развития у детей, выросших в неблагополучных семьях, где отсутствовала не только родительская забота, но и элементарные жилищно-бытовые условия.

Как мы видим, развитие в условиях обедненной среды, жестокое обращение в этом возрасте приводит к аналогичным аномалиям у детей и животных: агрессии, негативизму, сниженному настроению, инфантилизму в эмоциональной и интеллектуальной сферах.

В основе любой психической патологии лежат биологические и социальные факторы, которые независимо от благополучного или неблагополучного раннего развития проявляются у животных в виде психических расстройств, приобретенных либо во взрослом возрасте (неврозы и психосоматические заболевания), либо в эндогенных расстройствах.

На сегодняшний день в литературе описаны некоторые проявления отклоняющегося поведения у животных, феноменологически напоминающие нарушения психики у человека.

Например, А. А. Портнов и Д. Д. Федотов (Портнов А. А. и Федотов Д. Д., 2005) описывая истерические реакции, говорят, что кроме истерических нарушений моторики, выражающихся в общих или местных возбуждениях двигательного аппарата, существуют формы, характеризующиеся состоянием заторможенности. Основными признаками истерического ступора являются полное обездвижение и расслабление мышечного тонуса, отсутствие реакций на болевые раздражения при сохранности защитных рефлексов.

Этиология и патогенез истерических реакций долгое время не имели однозначного научного толкования. Так, например, немецкий психиатр Кречмер полагал, что истерические реакции есть не что иное, как рудименты прежних, характерных для ранних этапов филогенеза, форм поведения. Он изучал поведение низших животных и насекомых, в частности состояние оцепенения у насекомых, появляющееся при встрече с хищником или иной угрозе жизни. Это явление Кречмер считал аналогичным истерическому синдрому «мнимой смерти» или ступору. Подобным же образом и судорожный истерический припадок сравнивался им с двигательным возбуждением («двигательная буря») у птицы или бабочки, оказавшейся в закрытом помещении.

И. П. Павлов, экспериментально создавая неврозы у животных, показал, что в основе многообразной симптоматики истерического невроза лежат в сущности те же механизмы, что и обусловливают развитие неврозов вообще. У животных со слабым типом высшей нервной деятельности удалось вызвать в различных областях коры головного мозга состояние запредельного торможения, выражающееся в общем или парциальном ступоре. В тех же случаях, когда вследствие заторможенного состояния коры нарушались индукционные отношения с близлежащей подкоркой, наблюдались различные синдромы расторможения, напоминающие соответствующие формы истерических реакций у человека. Эти опыты позволили И. П. Павлову объяснить все многообразие истерических реакций. Если, например, оказался чрезмерным акустический раздражитель, в центральном слуховом анализаторе коры головного мозга развивается состояние запредельного торможения, обусловливающее истерическую глухоту. Интенсивность и экстенсивность тормозного состояния могут варьировать. В зависимости от того, на какие области коры оно распространяется, будет наблюдаться та или иная клиническая форма истерических реакций.

Л. Н. Трут (Трут, 1988) пишет, что патология поведения у животных проявляется в виде эпилептоформных, кататонических и аффективных реакций. У человека наиболее выраженной формой патологии являются психозы. Выделяют три круга психозов — шизофренные, аффективные и эпилепсию. Сопоставление типов психозов у человека и типов нервных реакций (эволюционно сформировавшихся как защитные) у животных приводит к представлению об эволюционном происхождении психозов человека от соответствующих защитных психозов: эпилепсии — от эпилептоформной, аффективных психозов — от аффективной, шизофрении — от кататонической реакции (Трут, 1988).

Наиболее сложно стоит вопрос с шизофренией. Для шизофрении типичен ряд синдромов: неврозоподобный, аффективный, кататонический, галлюцинаторно-параноидный.

При всех синдромах имеет место ряд симптомов, которые наблюдаются с большей выраженностью. К ним относятся: аутизм — отгороженность, отрыв от реальности, с больными трудно установить контакт; расщепление — стремления, действия, чувства больных утрачивают связь с реальной действительностью, возникает неадекватность чувств, сменяющаяся снижением эмоциональности; утрата активности.

Существует несколько типов течения шизофрении. Некоторые из них проявляются у детей и подростков. Проявления и течение шизофрении у детей имеют ряд особенностей. У детей никогда не бывает развернутого бреда, значительное место в клинике занимают ночные страхи и изменения поведения. У детей шизофрения имеет тенденцию к затяжному течению. Обычно лучший прогноз наблюдается у подростков. Значительное место в клинической картине у них занимают ипохондрические жалобы (Морозов Г. В., Ромасенко В. А, 1976).

Можно перечислить некоторые симптомы, которые встречаются у людей в рамках шизофрении и которые наблюдаются также и у животных.

Встречается так называемая идиопатическая агрессия, т. е. агрессия неясного генеза у собак. Такая агрессия представляет собой непредсказуемые и ничем не спровоцированные злобные нападения на людей, которых собака хорошо знает. Такие нападения происходят редко (не чаще раза в месяц) без видимого предупреждения со стороны собаки. Хозяева собак замечают, что животные как будто не узнают их, взгляд становится отсутствующим (Wright J. C., 1991). При этом обследование собак с таким синдромом, как правило, не показывает явно выраженного изменения в центральной нервной системе или других органах (Reisner L., 1991).

Несмотря на то что проводились попытки лечить собак с проявлениями вышеобозначенного рода агрессии такими препаратами, как фенобарбитал, примидон, дифенилгидантоин, эти лекарства не давали стойкого эффекта и помогали не во всех случаях. «Сама агрессия приобретает столь резкие формы, что не допускает совместного проживания с собакой. Необходимо принимать все возможные меры для обеспечения безопасности семьи. Экспериментирование с медикаментами, которые, возможно, помогут смягчить проблему в таких ситуациях, противопоказано» (Borchelt P. L., 1992).

Описаны также случаи деструктивного поведения взрослых собак, не связанного со страхом одиночества. В таких случаях собака совершает бесконтрольные действия: пытается рыть землю в квартире, охотится на несуществующую добычу и нападает на нее, грызет вещи и т. д. «Если явно видно, что причиной такого поведения не является страх одиночества, о чем говорит время проявления такого поведения и отсутствие других симптомов (например, постоянного следования за хозяином), определить причину такого деструктивного поведения не представляется возможным» (Borchelt P. L., 1992).

Описаны случаи беспричинного лая и воя, которые выражаются в стереотипном повторении громких звуков, когда собака лает через короткие постоянные промежутки времени, а затем принимается выть без видимой причины» (Borchelt P. L., 1992).

Наконец, описаны случаи повышенной активности и возбудимости, которые сменяются фазой подавленности у собак. Предполагается, что причиной такого поведения может быть влияние конфликтов, стрессов, фрустрации вследствие воздействия ситуаций, вызывающих неприятные ощущения и страх, либо, если перед ними возникают препятствия, не позволяющие заниматься тем видом деятельности, к которому они испытывают сильную мотивацию (например, пообщаться с собакой, которую они видят через окно). Еще одной причиной такого поведения может быть конфликт мотиваций. Однако не во всех случаях удается выявить такие причины (Leuscher A. R., McKeown D. B., 1991).

Описано отклоняющееся половое поведение, когда собаки имитируют половой акт в отношении самых разнообразных одушевленных и неодушевленных объектов. Причем частота проявлений такого поведения заставляет говорить о навязчивости. Выдвигается гипотеза, согласно которой имитация полового поведения представляет собой в таких случаях не проявление аберрантного сексуального предпочтения, а непроизвольное действие в ответ на какой-либо конфликт или возбуждение (Fraser A. F., Bloom D. M., 1990).

Уилсон (Уилсон Д., с. 119–123) пишет: «До сих пор нет доказательств, что собаки болеют шизофренией. Обычно удается обнаружить другую причину неадекватного поведения собаки в ответ на жалобы хозяев. Но существуют случаи, когда припадки странного поведения проявляются без видимой причины». Уилсон описывает собаку со следующими отклонениями, причин которых так и не удалось выявить. Собаке 5 лет, в течение последних двух лет в поведения проявляются странности. Большую часть времени собака ведет себя абсолютно нормально, но возникают периоды, когда у пса стекленеют глаза, он перестает реагировать на любые внешние раздражители, уходит на свое место и сидит там часами, словно в трансе, абсолютно не двигаясь. Изредка этот сценарий меняется. Изменения проявляются в том, что собака, прежде чем впасть в транс, начинает проявлять беспокойство и страх. Задом пятится к своему месту, рычит и скулит. Хозяевам было предложено воспользоваться поводком, когда собака начнет отступать к своему месту, чтобы предотвратить отступление, в это время гладить и успокаивать собаку. Это не дало никаких результатов, пес вырывался и визжал.

Хорошо известны случаи атрофических возрастных процессов в головном мозге, что приводит у собак к старческой деменции, когда они убегают из дома и не могут найти дорогу домой, становятся нечистоплотны, перестают узнавать хозяев и т. д.

Описаны многочисленные стереотипии в поведении собак в виде: гигиены тела (укусы нижних конечностей, вылизывание боков, вылизывание предметов, царапанье своего тела); галлюцинаторного синдрома (поведение направлено на несуществующий объект); квазипищевого поведения (полифагия, полидипсия, обильное слюноотделение, глотание и обсасывание различных непищевых предметов); локомоторного поведения (вращение на месте, кувыркание, бег по кругу, бег взад и вперед, прыжки на месте, замирание на месте); вокализации (ритмичный лай, лай на пищу, рычание на себя) (Leuscher A. R., McKeown D. B., 1991).

Интересно, что и в поведении сельскохозяйственных животных проявляются стереотипы. Фрейзер и Блум (Fraser A. F., Bloom D. M., 1990) подразделяют стереотипное поведение на три категории: поведение, направленное на собственное тело, поведение, направленное на неодушевленные предметы внешней среды, поведение, направленное на других индивидов. Так, лошади, коровы, свиньи, куры могут бегать взад и вперед, раскачиваться на месте, тереться о какой-либо предмет. Трясти или кивать головой, закатывать глаза, кусать жерди, калечить самих себя, поедать твердые предметы (камни мусор, землю, навоз), проявлять извращенный аппетит и патологически усиленную жажду (полидипсию), толкать других животных в живот, анальную область, сосать у себя и друг у друга молоко, отсасывать у себя эякулят, проявлять немотивированную агрессию. Фрейзер и Блум (Fraser A. F., Bloom D. M., 1990) объясняют такие поведенческие проявления тем, что животные не имеют контроля над своим окружением, не могут предвидеть будущие события, живут в монотонном окружении, им не хватает партнеров для общения и размножения. Кроме того, авторы указывают на влияние наследственных факторов в этой психопатологической картине.

«Здесь можно отчетливо проследить сходство между стереотипным поведением животных и обсессивно-компульсивными расстройствами у человека (например, ритуализированные формы поведения, когда человек постоянно моет руки, дергает себя за волосы, проверяет, выключен ли газ, закрыт ли замок и т. д.). Поведение человека может быть признано навязчиво-компульсивным заболеванием, если его инвазивно-когнитивное или физическое воздействие столь сильно, что нарушает нормальные функции организма. Этот критерий можно применить к таким стереотипам в поведении собак, как ритуализованный бег по кругу, вращение на месте, вой, галлюцинации, самокалечение, глотание несъедобных предметов» (Overall K. L., 1992).

Описаны и психогенные соматические заболевания у собак, например, акральный дерматит, причиной которого называют недостаточность движения и общения. Здесь в качестве лечения, имеющего эффект, предлагаются анксиолитики (фенобарбитал, диазепам), трициклические антидепрессанты (Strombeck D. R., 2004).

Описаны случаи самоповреждения — кусание лап, хвоста, анальной области. Лечение, также как и в случае с акральным дерматитом, проводится с применением анксиолитиков и антидепрессантов (Strombeck D. R., 2004).

Наконец, последнее, что следует обозначить в этой части работы, — вопрос о психопатиях. Согласно мнению большинства специалистов, психопатии у человека не представляют собой болезнь в собственном смысле этого слова, с определенным началом, течением и исходом, — они являются аномалиями, болезненными особенностями личности, основу которых составляет стойкая дисгармония в эмоционально-волевой сфере. Иными словами, психопатия — это патология характера. Патологические особенности характера при психопатиях проявляются в виде несоразмерных, неадекватных реакций на внешние воздействия.

В учении о психопатиях до сих пор много неясного. Это касается их происхождения, закономерностей формирования и патофизиологических основ. Спорными являются вопросы о соотношении биологических и социальных факторов в развитии психопатий. Большое затруднение представляет их классификация (Морозов Г. В., Ромасенко В. А, 1976).

Мы не будем подробно останавливаться на существующих классификациях психопатий. Скажем только, что на наш взгляд правомерно говорить о проявлении того или иного типа психопатий у животных, как неадекватных реакций на внешние воздействия, следствием чего бывает затруднение адаптации.

Таким образом, было описано наличие значительного сходства между девиантным поведением и психическими нарушениями человека и животных. Важно отметить, что это поведение имеет много сходного не только во внешних проявлениях, но и в механизмах возникновения. Это позволяет поставить вопрос о возможности приложения существующих в клинической психологии подходов к коррекционным и лечебным процедурам, к решению задач психологической помощи животным. Иными словами, речь идет о разработке и обосновании клинико-психологического подхода к проблеме коррекции и лечения расстройств поведения и психики у собак.

На пути реализации данной цели можно сформулировать следующие задачи:

— разработать методы обследования и сбора данных анамнеза животных на предмет выявления особенностей отклоняющегося поведения с целью диагностики;

— провести обследование животных с использованием разработанных методов;

— дать классификацию описанных на сегодняшний день психических расстройств у животных, с приведением отдельных клинических случаев, иллюстрирующих каждый тип классифицируемого расстройства;

— предложить методы коррекции поведения на основе проведенной диагностики.