Тигровые ночи — и рассвет для барасинг

Вместо 12 месяцев в поле, как было предусмотрено моим контрактом с телевидением, я провел в Индии и Шри-Ланке 23 месяца, а если добавить перерывы для монтажа в Швеции, получится, что экспедиция длилась с января 1977 по май 1979 года, В чисто финансовом смысле это непосильная нагрузка. Каждый месяц в поле стоит немалых денег, а шведское радио решительно отказалось выделить дополнительные средства, которые были мне нужны, чтобы добиться хорошего результата. У начальства свои нормы, оно явно считает, что дикие звери тоже связаны контрактом, а потому должны позировать в условленные сроки… А за такие мелочи, как раненый глаз с последующим провалом съемок, положено всецело расплачиваться второй договаривающейся стороне. «Пусть знают взрослые и дети: свободный художник — лучший дар на свете».

Что делать? Залезать, как уже доводилось, по уши в долги? Или довольствоваться посредственным материалом? К моему удивлению, все обернулось иначе.

Когда античные драматурги запутывали интригу своей пьесы до такой степени, что сами не могли ее распутать, они попросту подключали к действию какого-нибудь из богов Олимпа — и все разрешалось! Отсюда выражение deus ex machina — бог из машины. Не знаю уж, кто вмешался в моем случае — то ли Гермес, то ли Гера, то ли сам Зевс. А может быть, какая-нибудь из прелестных муз, с которыми у меня издавна самые добрые отношения… Так или иначе, счастливая случайность и на сей раз спасла спектакль.

Перед тем как нам с Фредриком выезжать в Индию, я участвовал в телевизионной программе — насвистывал мелодию «Шенандоа», сопровождая номер имитациями птичьих голосов. После передачи Карл-Эрик Ельм из фирмы звукозаписи «Электра» позвонил мне и предложил записать обыкновенную пластинку. Я сидел на чемоданах, в моем распоряжении оставалось всего полдня, тем не менее Ельм ухитрился за несколько часов организовать студию, оркестр, дирижера и все прочее! Обрадованный возможностью услышать свои рулады в профессиональном сопровождении и записать на память имитации птиц, пока мой собственный орган еще не рассыпался, я приехал на студию, и запись состоялась.

После нескольких месяцев в «ссылке» (в Индии связаться с внешним миром было сложнее, чем если бы мы жили на обратной стороне Луны) мне стало известно, что моя пластинка занимает первое место по сбыту! К моему удивлению, она целых 52 недели оставалась в списке самых популярных пластинок, повторив рекорд «Моста над бурными водами» в исполнении Саймона и Гарфункеля… Иначе как фантастикой американские горы мира поп-музыки не назовешь! Не знаю уж, какой именно из муз пришлось по душе мое исполнение (сообщения с Олимпа тонут в потоке новостей телеграфных агентств), но все равно — спасибо тебе, прекрасная муза, поддержавшая мою пластинку! Этот пустячок и долгоиграющая пластинка «В контакте с природой», которую я записал в одном го антрактов в Швеции, оснастили парусами мой корабль. Огромный по моим понятиям дополнительный доход позволил продолжать работу в Индии целый год сверх утвержденной программы. Как хорошо, что музыкальный замет еще приносит улов!

В1977 и 1978 годах я и вместе со мной Фредрик и Пиа провели не один изнурительный месяц в пекле, пытаясь снять приличные эпизоды с тиграми. Но сколько мы ни старались, как ни тужились, итог был плохонький. Такова жизнь — жизнь киношника… По чистой случайности мы в короткий срок запечатлели никем еще не снятые сцены брачной жизни носорогов в Ассаме, гирские львы тоже позировали нам с поразительной готовностью; в Шри-Ланке я получил довольно редкий материал о леопардах. А вот Шер-Хан, злодей из «Книги джунглей», которому долго удавалось морочить беднягу Маугли, перехитрил меня. Досада — не то слово. Какой же это сериал о животном мире Индии без тигра в списке действующих лиц!..

Мы впустую потрудились в Канхе в феврале — мае 1977 года, жарились в пекле Сариски и стучали зубами в зимние ночи Рантхамбхор а ради довольно скудного и малосодержательного материала, который совершенно не смотрелся рядом с другими, удачными кусками.

И как же обидно было услышать, что, пока мы пытались снять страдающих светобоязнью тигров в Сариске, нами был упущен отличный шанс запечатлеть! тигрицу с тигрятами в Канхе! Я ведь писал туда, слал телеграммы, но все мои запросы остались без ответа. Теперь-то вряд ли можно было рассчитывать на интересный материал об этой тигрице и ее малышах. Да и можно ли их называть малышами? К январю 1979 года, когда мы наконец смогли возобновить работу в Канхе, каждый из трех детенышей (все — самцы) достигал в весе 150 кг; еще немного — и перерастут родительницу. Близилась пора, когда двухлетние тигрята покидают мамашу, а тогда вся троица перейдет в разряд таинственных созданий, которых мы лишь мельком видели в прошедшие годы. Тигр в естественной для него обстановке словно тень от совиного крыла, эхо пушинки, ложащейся на мох.

С Фредриком мы покидали Канху в мае, когда над прочерченными солнцем лугами трепетало волнами знойное марево. Когда же мы с Пиа приехали туда в январе, еще стояла индийская зима, что может означать иней на утренней траве, но солнечные, в меру прохладные дни. Холодное время года здесь в отличие от шведской (и сибирской) зимы — самая бодрящая пора для дикой фауны. Именно в эти месяцы особенно активен тигр, удивительная огромная кошка, которая сформировалась в умеренном климате и в эволюционном смысле по-настоящему еще не приспособилась к тропическому зною.

Время от времени в ночи раскатывается грозный, могучий тигриный бас; зверь любит побродить в прохладные ночные часы, и сексуальный инстинкт его проявляется сильнее. (Однако детеныши рождаются в любое время года, так что определенной поры для спаривания нет. Просто в более прохладной и свежей атмосфере скорее вспыхивают жаркие страсти.)

Тигрица с тремя тигрятами стала главной туристской достопримечательностью Канхи. Поскольку ее начали подкармливать еще до родов, она довольно быстро преодолела свою робость и уже продемонстрировала детенышей множеству восседающих на слонах туристов.

В Канхе действует следующий порядок. Каждые несколько дней в лесу привязывают тонкой лубяной веревкой буйвола. Ночью является тигрица, режет добычу, немного съедает, искусно разделывает тушу, затем оттаскивает ее в сторону, обрывая веревку (при этом внутренности остаются на месте), после чего уносит добычу подальше и насыщается. Утром на поиски выходят не меньше трех слонов с махоутами; обычно тигрица с тигрятами залегает где-нибудь поблизости от добычи, подчас весь квартет застают прямо за завтраком. Взятые тремя слонами в кольцо, тигры, как правило, ищут укрытия в густой траве или среди бамбука. Осада длится, пока туристы не высмотрят и не сфотографируют зверей. Поскольку тигрята с четырех-пятимесячного возраста чуть ли не каждый день видели вблизи слонов и зрителей, они привыкли к ним, вернее, притерпелись и уже не пугались в таких ситуациях, в каких у другого тигра от страха оборвалось бы сердце.

Благодаря этому туристскому аттракциону мне представилась возможность наблюдать и снимать тигров… Конечно, меня не устраивало заниматься замедленной съемкой со спины слона, как это делали мои предшественники; пусть способ этот прост и легок, зато результат неестествен и нехорош. Я хотел видеть ничем не потревоженных тигров из надежно закамуфлированных засидок. Панвар пошел мне навстречу и выделил время для съемок до начала ежедневных туристских экскурсий. Мой срок кончался в девять утра, когда на сцену выходили слоны и туристы.

Результатом явились подсмотренные в отдельные утра без помех отрывочные эпизоды. Но курочка по зернышку клюет… За три месяца такой работы я получил довольно хорошее представление о том, как протекала жизнь стаи. И главным источником информации было, пожалуй, то, чего я не видел — зато слышал.

Мои засидки размещались на платформах вдоль тигровой тропы на высоте до Юме хорошим видом на окрестности. В конце дня я прибывал на место, тепло одетый, и обкладывался камерами, магнитофонами и прочим снаряжением. Наступал вечер, за ним ночь с ее собачьим холодом, и я мог слушать и записывать все, что происходило в достаточно большом радиусе вокруг дерева. А когда звери не подозревают о присутствии человека, есть что послушать. Тихие звуки, даже простые фырканья, играющие важную роль в общении аксисов и диких свиней, доходили до меня в полную силу через направленные микрофоны с использованием стереофонического эффекта. О надежности моего камуфляжа говорило то, что животные никак не реагировали на меня. А ведь если кто и превосходил осторожностью тигра, так это копытные, составляющие его добычу…

Тигр, тигр… По словам местных знатоков, искуснейших следопытов, доминирующий в этом районе самец пытался разбить квартет и теперь жаждал крови молодых самцов. И ведь бывает, что взрослый тигр убивает молодого самца, появившегося в сердце его территории. Но толковать следы не то же самое, что видеть своими глазами. Мои ночные наблюдения показали, что взаимоотношения в стае характеризовались не столько жесткими схватками, сколько демонстрацией доминантного поведения.

Согласно скрупулезным записям Шаллера, тигр умерщвляет жертву способом, который несомненно было жутко наблюдать: он душит ее, схватив за морду или горло. Выше уже говорилось, что в стае, изученной Шаллером, молодняк иной раз пожирал еще живую добычу… Случись такое на моих глазах, вряд ли я согласился бы лицезреть подобную картину второй раз. Однако я не видел ничего похожего! Тигры умерщвляли свою жертву так же быстро, как мохноногий сыч убивает полёвку. Хотя условия были почти тождественны условиям в экспериментах Шаллера: привязанный буйвол и тигрица с тремя большими тигрятами. Вот только не было цепи на шее буйвола — ив этом, наверное, все дело. Тиграм Шаллера цепь мешала использовать обычный для большинства хищников прием, точный укус в основание черепа, разрушающий спинной мозг у первого шейного позвонка. Так приканчивает свою жертву ласка, так убивает лиса, и для тигра это самый верный, самый надежный способ быстро обездвижить крупное животное, которое иначе может покалечить врага сильными ударами копыт.

При сооружении маханов на деревьях я тщательно соблюдал осторожность.

Следил, чтобы не пользовались гвоздями и чтобы мои помощники трудились молча (это было для них великим испытанием). Ничто не должно было настораживать или пугать тигра, а потому заготовка материала и сборка частей платформы производилась в нескольких сотнях метров от моего будущего «гнезда». Один махан был расположен особенно удачно. Под могучим деревом, на разлапистом суку которого уместилась платформа, журчал маленький ручей, совершенно заглушавший стрекотание моей камеры. Здесь я и начал дежурство в светлую лунную ночь, когда мне были видны мельчайшие подробности на лесном пути журчащего и шепчущего ручейка.

Около 10 часов у русла показался неторопливо шагающий тигр. При виде буйвола он замер, уподобившись бронзовой скульптуре. Так же неторопливо подошел второй зверь и тоже остановился. Он был ростом поменьше первого — стало быть, мамаша. Тигрица прокралась в бамбуковые заросли за прогалиной, где был привязан буйвол, а молодой тигр припал к земле, изготовься для атаки. Несколько минут все было тихо, внезапно тигр бросился на буйвола, повалил его и припечатал лапами к земле. Буйвол издал короткое мычание, которое тут же оборвалось: тигрица прыгнула прямо на его загривок из своей засады в бамбуковой чаще. Весь маневр занял не более десяти секунд.

Вот каким способом — порой даже еще быстрее — расправляется тигр со своей жертвой. Да и почему бы такому могучему и ловкому зверю на охоте уступать сноровкой ласке, которая примерно так же убивает полёвок?

Насколько я понимаю, когда Шаллер изучал своих тигров, не обошлось еще без одного искажающего фактора. Поскольку он не счел нужным соблюдать осторожность и скрываться от тигрицы, она отлично знала, что он притаился в засаде, а это неизбежно должно было тормозить естественное стремление зверя поскорее прикончить жертву. Если тигра что-то тревожит, он вообще не прикоснется к привязанному животному.

Кстати, мест, где тигров подкармливают таким образом, совсем не много. По данным Чарлза Макдугэла, заведующего туристским центром «Тайгер топе» в Непале, где также пробовали применять подкармливание, тигр в подавляющем большинстве случаев не трогал привязанную жертву. Тигры — чрезвычайно осторожные звери, без полной уверенности, что им ничто не грозит, атаковать не станут. В эксперименте Шаллера тигрица не отважилась напасть на буйвола; правильнее будет сказать, что осторожность превысила у нее голод. С тигрятами дело обстояло наоборот, они были намного голоднее, как и положено молодым животным, к тому же они, что называется, сызмальства привыкли к виду двуногого наблюдателя, а потому гораздо меньше матери опасались Шаллера. Это явствует из его же записей. Вот они и спешили поскорее приступить к еде, однако, не владея по-настоящему приемами охоты, не нашли нужную для быстрого умерщвления точку в основании черепа. Удержать прочно привязанного буйвола им было вполне по силам, и пошло дело на перекос: они начали пожирать его заживо. Вряд ли этот случай можно считать обычным для практики тигров. А вот у львов такие ситуации вполне возможны, о чем свидетельствуют телефильмы; они ведь, как правило, охотятся стаей, а тигр же чаще всего — в одиночку.

Понятно, молодому тигру нелегко, когда настает пора охотиться самостоятельно. Не научится находить критическую точку — частенько будет оставаться без еды, потому что жертва, должно быть, быстро приходит в себя после первоначального шока, вскакивает на ноги и устремляется в заросли, где ветки сбивают хищника с ее спины. Тот, кто думает, что тигрица может сознательно обучить тигрят технике охоты, решительно переоценивает ее умственные способности. Представитель кошачьих, выращенный без родителей, самостоятельно овладевает охотничьими приемами. Во всех случаях речь идет о том, чтобы научиться использовать оружие, данное природой. Инстинкт заставляет тигрицу мириться с сотрапезниками, пока детеныши не научатся легко справляться с жертвой. В поведенческом комплексе тигров и других кошачьих действует твердый порядок: преимущественное право на добычу принадлежит тому, кто ее умертвил. И молодой голодный тигр, зарезав животное, отнюдь не торопится пригласить к столу родительницу, напротив, он довольно холодно принимает не только ее, но и братьев, и сестер.

Кстати, в одно из ночных дежурств я услышал, как схваченный хищником аксис кричал не меньше минуты. Несомненно, его свалил какой-нибудь из молодых самцов, который кусал беднягу наугад, пока не умертвил, добравшись до шеи.

Было очевидно, что выводы Шаллера обусловлены искаженной обстановкой, и прав Панвар, утверждая, что тигр мгновенно умерщвляет жертву. Как упоминалось выше, заключение Панвара совпадает также с мнением Санкхалы, который пишет: «Я исследовал 160 примеров естественной добычи и свыше 100 привязанных буйволов. Все самки замбара были убиты укусом в шею; в каждом случае отчетливо виднелись четыре ямки, по две с обеих сторон позвоночника, у самой головы… Причиной смерти было разрушение первого шейного позвонка и спинного мозга…»

Все эти подробности, которые вполне могут показаться отталкивающими читателю, не наблюдавшему повседневной драмы в природе, я упоминаю потому, что жизнь хищника строится на убийстве. Для меня, извлекавшего пользу из заклания буйволов на алтаре туристского бизнеса, было великим облегчением убедиться, что умерщвление происходит очень быстро. Позднее я наблюдал, как зарезал буйвола доминирующий в районе тигр; он проделал это, пожалуй, еще быстрее.

Много писалось и много гадалось о социальном поведении тигров. Увидеть вместе двух тигров настолько трудно, что сама скудость «статистических данных» не позволяет уверенно судить о том, как строятся их взаимоотношения. Принято считать, что самцы тигров, как и самцы леопардов, с жгучей ненавистью смотрят на других самцов своего вида. Мне кажется — пусть это тоже из области догадок, — что налицо изрядное преувеличение. Подобно тому, как человека в нынешней экологической дискуссии изображают жутким агрессором. (Скорее следует удивляться, как это мы, не созданные для больших сообществ типа пчелиных или муравьиных, тем не менее сотрудничаем и общаемся в достаточно пристойных формах в городах, где наши социальные контакты в единицу времени неизмеримо превосходят все, что казалось бы нормальным для вида, которому всего каких-нибудь десять тысяч лет назад практически было неведомо понятие «толпа»…)

Да, тигр ведет одиночный образ жизни, но это еще не значит, что он непременно злобный отшельник. Будь агрессивное поведение типично для него, наверно, в Канхе, где насчитывается шесть десятков тигров, частенько отмечались бы стычки со смертельным исходом. Между тем за четыре месяца моих ночных дежурств в 1977 и 1979 годах я ни разу не слышал шума и рева, неизбежно сопутствующих драке двух самцов. И за все время моей работы в Канхе ни я, ни кто-либо из махоутов не видели на озаренном утренним солнцем песке следов, свидетельствующих о поединках такого рода.

Вместо этого я наблюдал поразительную кротость в поведении самца, в чьи владения вторглись нахлебниками тигрица со своими рослыми отпрысками, Чтобы верно судить о взаимоотношениях этих тигров, следует знать, как складывалась их судьба до той поры.

Как уже говорилось, тигрица была та самая, которую мы с Фредриком видели в 1977 году. Тогда ее сопровождал детеныш примерно двухлетнего возраста — молодая самка на последней стадии зависимости.

По данным, фиксируемым в Канхе, из того помета тигрица потеряла двух тигрят, и во всяком случае один из них был убит доминирующим на территории самцом. Когда у тигрицы появилось новое потомство, тот же самец, видимо, опять покушался на детоубийство, однако на сей раз у самки оказалось больше адреналина, сил и темперамента, к тому же она помнила судьбу предыдущего помета. Ей удалось защитить детенышей, но нависшая над ними угроза заставила тигрицу увести их за три километра на территорию другого крупного самца, где я в 1979 году и смог проследить за взаимоотношениями квартета с местным владыкой.

Махоуты докладывали, что хозяин территории нападал на трио, они видели следы — путаницу отпечатков лап доминирующего самца, самки и тигрят, — которые истолковали как признак жаркой схватки, однако без кровопролития.

Вот как обстояло дело, когда мы приехали в Канху в январе 1979 года. Нам объяснили, что хозяин территории вышел на военную тропу и, вероятно, попытается прикончить тройку самцов-двухлеток. Однако сигналы, которые я слышал и записывал по ночам, когда тигры особенно активны, склонили меня к выводу, что соотношение сил выглядело несколько иначе.

Один из моих маханов помещался на нижнем суку высокого развесистого дерева; с платформы открывался вид на обрамленную сореями и бамбуком луговину с врезанным в нее извилистым руслом. Место это богато дичью, здесь много аксисов и диких свиней, и здесь уже месяца два подкармливали тигров и показывали их туристам. Очень подходящая точка для моей работы. Мне хотелось наблюдать ничем не потревоженных тигров как раз на такой луговине, в среде, которая могла быть родиной вида, и проследить какие-то черты их взаимоотношений с копытными. Аксис, замбар, мунтжак и барасинга чувствуют себя хорошо в местности, сочетающей лес и травянистые луга.

Я забирался в свое «орлиное гнездо» во второй половине дня, и прямо под деревом в косых лучах солнца проходили когда дикие свиньи, когда аксисы. Было очевидно, что мой запах не тревожит животных и умение сидеть тихо признано.

Вообще же олени чуть что поднимали тревогу. Вот безмятежно пасутся, лишь оленята издают слабые звуки, напоминая капризных детишек. Но стоит появиться тигру, как вся картина меняется. Тотчас — особенно, если стемнело, — раздаются громкие фальцетные крики, и все стадо срывается с места. Как они ухитряются в темноте не покалечить свои тонкие ноги о камни и корни, для меня остается загадкой. Умчались во весь карьер, и воцаряется тишина, подчеркнутая размеренными криками козодоя. Эта тишина сохраняется порой час и больше, прежде чем тигр набросится на буйвола. Не вызывает сомнения, что характер охотничьего поведения тигра всецело определяется инстинктом. Если тигр уже резал буйвола в данном месте и дергал тушу, обрывая веревку, это еще не значит, что его мозг обогатился информацией, гласящей, что жертва не может спастись бегством. Скажем иначе: тигру не дано осмыслить суть дела, понять роль веревки в этом случае. Вот почему я возьму на себя смелость утверждать, что каждая атака обусловлена одними и теми естественными факторами, идет ли речь о копытном или о «жертвенных» буйволах Канхи. Тигр беззвучно подкрадывается на расстояние, которое гарантирует успех атаки, и только тогда совершает бросок.

Самец дал о себе знать вскоре после того, как я приступил к наблюдениям с дерева над луговиной. Что ни вечер, вблизи или поодаль звучал его могучий голос.

В одну безлунную ночь, когда тигрица, зарезав буйвола, приступила к еде, спустя полчаса к месту действия явились тигрята, а за ними и тигр. Мои микрофоны были направлены туда, где самка терзала мясо и разгрызала кости, словно орехи. Один за другим к ней подошли тигрята и были допущены к трапезе. Я слышал их негромкое приветственное фырканье, и в это же время у ручья, в каких-нибудь пятидесяти метрах, раздался громкий рев самца. Испугайся тигрята, они бы, разумеется, немедленно притихли, однако угодливое фырканье продолжалось. Из чего следовало, что ни они, ни тигрица не боялись самца.

Затем тигрица оставила тушу тигрятам, и вскоре ее несколько более высокое потону «аооу» прозвучало вблизи того места, откуда доносился рев тигра. Последовал короткий, но интенсивный дуэт. Строго говоря, когда тигрята уже близки к полной самостоятельности и у тигрицы начинается овуляция, ее половое влечение должно по меньшей мере не уступать сексуальности самца, тем более, что во время гона ей принадлежит наиболее активная роль. Тем не менее принято считать, что спаривание происходит только после того, как тигрица совершенно освободится от родительской ответственности.

Я думаю, что эта самка, памятуя происшествие двухлетней давности, с самого начала осадила самца, как только решила устроить «детскую комнату» на его территории. Виденные махоутами следы бурной стычки могли означать, что доминирующий самец напал на одного из молодых тигров, однако был вынужден поспешно ретироваться, когда тигрица вполне обоснованно обрушила на него свою ярость и к тому же он обнаружил, что ему противостоит не какой-то юнец, а целая четверка тигров! Сложившееся соотношение сил, вероятно, удерживало хозяина территории от повторных атак и в то же время сплотило квартет надолго — гораздо дольше, чем молодые самцы обычно остаются с родительницей. Этому способствовало и обильное подкармливание.

Рев самца, разумеется, служил демонстрацией силы; с каждым днем он чувствовал себя все увереннее и наконец сам задрал привязанного буйвола, восстановив тем самым свою доминирующую роль. Что до квартета, то он держался преимущественно в лощине, где помещался мой первый махан, отлеживаясь днем в густых бамбуковых зарослях над ручьем.

Но мы решили возобновить съемки в Канхе не только из-за тигров. Я говорил выше, что Панвар подкармливал хищников также и во имя спасения барасинг, стремясь уберечь их от истребления. Еще в 1977 году я задумал проследить за поведением этого угрожаемого вида в период гона, и в январе 1979 года мы застали барасинг в разгар, их активности.

Шаллер, внимательный и аккуратный наблюдатель, уже в 1964–1965 годах изучил и описал брачное поведение барасинг. В то время малочисленная популяция составляла всего одно стадо, и Шаллер замечает в своей книге, что картина, возможно, выглядела бы иначе, будь оленей больше. Правильно замечает.

В1965 году оставалось всего 43 барасинги, теперь их за триста. Причем и они, и аксисы начали выходить из центра национального парка на тучные пастбища, которые освободились после того, как в эту зону был закрыт доступ домашнему скоту. Теперь барасинги уже не так уязвимы, у вида образовалось несколько оплотов, и, похоже, былая численность будет скоро восстановлена.

Изучение благородного оленя в Европе и вапити в Северной Америке (оба принадлежат к роду Cervus) показало, что гон проходит у них очень бурно и агрессивно. Самые могучие самцы тратят энергию на бесконечные поединки и совершенно выбиваются из сил, борясь за целостность своего гарема и отгоняя других самцов. У барасинг и аксисов брачное поведение выглядит совсем иначе и, я бы сказал, разумнее. Здесь редко увидишь, чтобы наиболее рослые олени бились с «соперниками». Зато молодежь с ее плохонькими рогами частенько меряется силами, и немного гимнастики ей только на пользу. Единоборство молодых самцов носит вполне дружественный характер. Вот два юнца сошлись в схватке, с минуту потолкались своими пеньками, разошлись» чтобы перекусить, затем продолжили тренировочный бой, завершающийся тем, что более крупный или сильный боец откидывает голову назад, так сказать в победном жесте, а «проигравший» снова принимается щипать траву. В этих молодежных поединках складывается порядок доминирования в стаде: Б знает, что В и, допустим, Е слабее его, но А сильнее всех. Доминирующему самцу довольно слегка отклонить назад свои роскошные рога, чтобы не столь одаренный природой олень отступил. И если барасинга бросает вызов меньшему собрату, это можно рассматривать чуть ли не как почесть! Обратных случаев практически не бывает. К тому времени, когда у оленух начинается течка, иерархия уже сложилась, и «право первой ночи» принадлежит А. Лишь после того как он пресытится любовью, наступает черед Б и следующих по рангу. Причем А отнюдь не устраивает сцен ревности. Сдается мне, что животные частенько ведут себя разумнее, чем люди… Получается генетически более ровный результат, без фиксации отдельных наследственных признаков какой-то определенной особи.

Наши январские наблюдения позволили детально проследить брачное поведение барасинг, весь ритуал с подробностями, которые словами трудно объяснить, их следует видеть хотя бы на экране: как олени бросают вызов друг другу, как отступают, как оставляют пахучие метки, как воздействуют на вялых оленух, как сами стимулируются пахучими выделениями самок и так далее.

Чрезвычайно интересно было сравнить барасинг с аксисами, чье брачное поведение я снял в 1977 году. Могучие животные, лес роскошных рогов — великолепная картина, но, пожалуй, особенно красивой и выразительной была реакция оленей на подкрадывающегося тигра.

Само собой понятно, что такая концентрация копытных, какая происходит в январе (барасинги) и в мае — июне (аксисы), должна привлекать хищников, и прежде всего тигров и леопардов. Появление тигра вызывает переполох, который удивительно интересно наблюдать и слышать. Сигнал тревоги барасинг — зловещий рев, ни один другой звук в природе не выражает с такой силой истерику и безумным страх, тем более, когда его подхватывает в ночи несколько оленей. Пронзительный, жуткий крик, по-своему даже красивый, несмотря на грубые, хриплые тона. Рад сообщить, что за все время, проведенное нами в Канхе, тиграм не удалось зарезать ни одного барасинги.

Сегодня судьба барасинг и вообще всей дикой фауны зависит от «Операции Тигр», осуществляемой совместно индийскими властями и ВФДП. Три года работы, когда я в отличие от сановных гостей наблюдал повседневную ситуацию, позволяют мне в какой-то мере судить о том, какие плоды приносят эти усилия. На мой взгляд, Канха — образцовый заповедник, Панвар проводит здравую, разумную политику и тактику, учитывающую нужды как животного мира, так и обитающих в районе людей. Что необходимо со всех точек зрения.

Речь ведь идет не только об охране национального парка; не менее существенным Панвар считает, чтобы не пострадали люди, частично кормившиеся этой территорией, и чтобы они не чувствовали себя «изгоями». Вполне реальная опасность, если учесть, что одно лишь запрещение пасти скот в пределах парка повлекло за собой необходимость искать новые пастбища примерно для 25 тысяч буйволов и коров. Чрезвычайно важно обеспечить людям более сносное существование — тогда они воспримут перемену как благо для себя, а не как беду. И мероприятия, предусмотренные «Операцией Тигр», вызвали целый ряд положительных сдвигов.

Добыть наличные деньги — труднейшая задача для сельского жителя в Индии, и уже то, что национальный парк обеспечил работой более двухсот человек, способствовало успешному старту «Операции Тигр» и настроило людей в ее пользу. Почти все стремятся внести свой вклад. Стоит одному члену семьи обеспечить себе постоянный заработок, как неизмеримо возрастает уровень жизни всех его родичей, так что выгоду от «Операции Тигр» получают не двести человек, а гораздо больше.

Чересчур многочисленным стадам коров и буйволов, которые десятилетиями теснили дикую фауну, заражали ее своими болезнями и уничтожали пастбища, теперь закрыт доступ в парк. Но программа Панвара предусматривает неуклонное улучшение породы, а значит, молока прибавится, несмотря на ожидаемое сокращение числа животных. Будет меньше хлопот и больше отдачи, вот и все. К тому же буйволам и коровам сделаны прививки от грозного ящура, поражающего как домашний скот, так и диких копытных.

Пастбища в границах парка и за его пределами можно улучшить борьбой с сорняками, что предусмотрено программой. Орошение и более широкое использование нового, более продуктивного посевного материала также позволяют повышать урожаи. Речь идет о начинаниях, осуществляемых в масштабе всей страны, и здесь уместно подчеркнуть, что от продовольственной ситуации Индии в огромной степени зависит успех гигантской природоохранной программы. Сытые люди восприимчивы к разумным доводам, тогда как угроза голода или других катастроф отнюдь не помогает эффективно выступать в защиту природы… Тем более, что в смутные времена легко заморочить людей рассчитанными на эмоциональное воздействие политическими акциями, которые частенько преследуют не конструктивные цели, а личные интересы того или иного деятеля.

То, что нам из нашего далека в сопоставлении с табличными данными о развитии в других странах представляется не таким уж значительным ростом уровня жизни, рядовые сельские жители Индии воспринимают как большой шаг вперед. Возьмем для примера одежду женщин. По-прежнему они носят на голове тяжелые вязанки хвороста, трудятся под жарким солнцем, перетаскивая камни и гравий в корзинах или больших тазах, но за три года работы в Индии я видел, как женщины постепенно заменяли старые тряпки красивыми, цветастыми, новыми сари, нередко с серебряной нитью или золотой оторочкой. Развернутое индийскими властями трудоемкое дорожное строительство обеспечивает женщинам денежный доход, который в прямом и переносном смысле скрашивает их существование… И они рады возможности принарядиться даже на пыльных стройках.

Голод, как известно, извечная проблема Индии, но, к счастью, стихии несколько лет способствовали хорошим урожаям. Когда мы в Канхе в 1979 году во время обычно сухих января — февраля подолгу не могли снимать из-за частых дождей, Мадхья-Прадеш — да и другие штаты, наверно, тоже — собрал небывало высокие урожаи зерновых.

Все эти факторы, как уже говорилось, благоприятствуют «Операции Тигр», однако общая ситуация в стране может повлиять и отрицательно на ее проведение. Плохие урожаи плюс нехватка нефти с вытекающим отсюда нарушением прилично действующих сейчас путей сообщения могут привести к дефициту продовольствия, что в свою очередь вызовет усиление браконьерства и общее недовольство запретами, которые ныне в основном соблюдаются окрестным населением.

Какие-то признаки такого недовольства, понятно, есть. С начала «Операции Тигр» в Канхе задержано больше ста браконьеров, конфисковано тридцать ружей. Некоторые местные предприниматели настраивали своих работников против нее, потому что теперь приходится платить за бамбук, который прежде заготавливали без помех по всему парку. Противопожарные просеки общей длиной 1000 км (!) и радиоконтроль позволили в 1976–1978 годах сократить площадь, подверженную пожарам, с 30 до 1–3 7о.

Несмотря на в общем-то естественное сопротивление правонарушителей, действия Панвара поддерживаются большинством населения, которое ощущает положительные результаты проводимых мер. Разумеется, немалую роль тут играет также энергичная просветительная работа. Панвар разъезжает по селениям, показывая собственные снимки и рассказывая о взаимоотношениях организмов между собой и с природной средой. Он мечтает использовать в этой работе фильмы, и я обещал предоставить ему копии всего, что снято мною за годы работы в Канхе. Надеюсь, этот материал ему поможет; кино в Индии популярно, как нигде, а в сельской местности это и подавно желанный аттракцион, способный принести великую пользу. Вот и еще один чрезвычайно важный мотив для моей работы в Канхе и Индии в целом.