Круг четвертый. Мартьянов и Крылов

Н. М. Мартьянов в 1877 году приехал в Минусинск. Из Москвы, Санкт-Петербурга, Казани Сибирь представляется далекой страной. Там и люди должны быть другими, и природа, и растения, и животные. И хочется в этих далеких и «диких» местах сеять доброе, умное и вечное. Практически так думают все, кто приезжает в Сибирь. Обычно считают, что раз так далеко от Москвы, то и жизнь лишена всякого интеллектуального движения.

С другой стороны, маленький захолустный городишко в далеких, даже не дремучих сибирских лесах, а в голой плоской степи, с редкими пятнами сосен едва ли примечателен бурной общественной жизнью и богат на события. Зимой — мороз, летом — жара. Вода в реке Абакан, что течет возле города, холодна, как лед, в любое время года. Скука провинциального города, в котором каждый день похож один на другой, и так продолжается вечно. Очевидно, поэтому минусинский край облюбовало царское правительство для ссылки неблагонадежных элементов общества. В. И. Ленин также отбывал ссылку в минусинском крае, селе Шушенском, недалеко от Минусинска.

А с другой стороны, минусинский край очень большой, с разнообразными природно-климатическими условиями и богатым историческим прошлым, имел все предпосылки для создания естественно-исторического музея. Обширные степные пространства, в сочетании с тайгой, озерами, могучим Енисеем, рассекающим Саянские горы надвое, еще не исследованными учеными, представляли terra incognita для естествоиспытателей. Степные просторы Хакасии многие века были ареной столкновения многих племен и народов. Вся Хакасия представляет один гигантский исторический памятник с бесчисленными могильниками, огороженными вертикально поставленными камнями. И все эти природные и исторические богатства ждали своего исследователя.

И вот в эту сибирскую глубинку, в тихий омут провинциальной жизни приезжает Н. М. Мартьянов.

Ф. Я. Кон, один из ревностных почитателей музея и его создателя, писал, что Мартьянов «принадлежал к числу тех людей, которые, увлеченные определенной идеей, с упорством проводят ее в жизнь, которые могут увлечь за собой других… умеют расшевелить массы, заинтересовать предметом и привлечь к деятельности».

Каким был Минусинск в те годы? Небольшой городок, насчитывающий чуть больше шести тысяч жителей. В городе было 4 церкви, 1025 домов, из которых каменных не более десятка, 80 торговых лавок. Из образовательных учреждений была четырехклассная женская прогимназия, трехклассное мужское училище и женская воскресная школа. В начале XX века в Минусинском уезде в школу ходило 40–50 детей из тысячи.

В городе было 30 заводиков, на которых работало 160 человек. Остальные жители — мещане, крестьяне, купцы, военные. Главные занятия жителей — земледелие, земледельческие промыслы, скотоводство, огородничество, выделка кож, шитье тулупов и шуб, валяльное ремесло. Интеллигенция также присутствовала в лице почти 300 ссыльных.

В конце XIX века в стране росло самосознание самобытности культуры народов, населяющих Россию, признание важности исторического и природного наследия. Не оправдались скептические прогнозы друзей Мартьянова о том, что в Сибири «среда заест всякого образованного человека».

Н. М. Мартьянов был готов к материальным и моральным трудностям. Как писал А. А. Ярилов, один из первых его биографов, он нес «страстную любовь к природе, поразительную трудоспособность и прекрасную подготовленность для выполнения задуманного дела». А задуманное дело — планомерное, всеобъемлющее (ботаника для Николая Михайловича — только одна сторона деятельности) изучение огромного, доселе неизвестного края.

«Он не как мы, — писал про него один из первых его минусинских знакомых, — водки не пьет, в карты не играет, табаку не курит и даже по именинам не ходит, а славный человек, хороший, добрый». Н. М. Мартьянов поставил целью создать краеведческий музей. Он много почерпнул из опыта Барнаульского краеведческого музея и хотел, чтобы его музей был бы так же хорош.

Но в Минусинске не было музея, его еще предстояло создать, а приехал Николай Михайлович заведовать аптекой. А это значит — с утра и до вечера, изо дня в день готовить медицинские препараты, толочь порошки, готовить пилюли, составлять растворы и т. п. Рабочий день продолжался с четырех часов утра и до 11 часов вечера. Тогда провизор в аптеке был и химиком, и технологом, и мастером фармакологического предприятия. Аптека обычно совмещалась с квартирой ее заведующего, чтобы в любое время суток аптекарь был рядом. Совместить исследовательскую работу, связанную с разъездами, с работой в аптеке почти невозможно. Но Н. М. Мартьянов делает это. И конечно, находятся люди, которые ему помогают, и прежде всего это хозяин аптеки, врач А. В. Малинин. «Я был приглашен, — писал Мартьянов, — для заведования принадлежащей Малинину аптекой. Это такого рода обязанность, что нельзя отлучиться из города ни днем, ни ночью… Будь владельцем аптеки кто?нибудь другой — никогда бы не нашли себе осуществления все мои мечты и стремления. Но тут на выручку поспевал Александр Васильевич. Бывали случаи, когда он по целым неделям просиживал в аптеке, лишь бы дать мне возможность совершить экскурсию».

Позже Малинин уезжает из Минусинска, и Николаю Михайловичу становится еще труднее.

Один из его помощников, бывший народоволец, сосланный в Минусинск, так вспоминал о начальном периоде становления музея: «Нужно удивляться только тому, каким образом Н. М. мог один справляться со всем делом. Он в это время продолжал один работать в аптеке, непрестанно трудился в музее, сам собирал всяческие предметы для музея, сам работал над их изучением и сам же делал всю черную работу в музее. При огромном музее и библиотеке в те времена не было даже сторожа, и я сам был свидетелем, как Н . М. мыл полы в музее и вытирал пыль. Он же вел всю переписку, все сношения с учеными учреждениями и лицами, собственноручно писал все бланки и вообще делал огромную работу, посильную только нескольким лицам».

Уже через год после приезда число лиц, поддерживающих создание музея, резко возросло. С разных мест обширного Минусинского края доставляются всевозможные предметы старины, растения, минералы. Собранные за два года естественно-исторические материалы достигли внушительной цифры — 2500 предметов. Медные, железные, бронзовые изделия, найденные на реке Уйбату, послужили основанием археологического отдела, ставшего гордостью музея. Книги по описанию Минусинского края, сельскому хозяйству, подаренные музею учителем Т. Н. Сайлотовым, стали началом обширной библиотеки. Феликс Кон, один из помощников Мартьянова, эмоционально описывает происхождение многих экспонатов музея:

«Вот группа образцов столбчатого порфира — ее двое минусинских мещан вывезли из дикой тайги зимою: запряглись в нарты и волокли эти столбики по горам и пропастям… А вот коллекция пород: в страшную непогодь, по весенней распутице, тащила партия золотоискателей на спинах тощий запас сухарей, переходя по бревешкам и жердочкам кипучие горные реки. «Не чаяли и живыми быть», а тем не менее от каждого утеса отбивали по кусочку, клали в торбу и, голодные, тащили каменья «для нашего музея».

Н. М. Мартьянов прекрасно понимал, что успех его предприятия, признание значимости коллекций должно осуществляться крупными специалистами. Он ведет переписку и сотрудничество со многими специалистами в России и за рубежом. Доктор Юрацко из Вены определяет сибирские мхи, доктор Кербер из Бреславля получил минусинские лишайники, известный австрийский миколог Тюмен в течение несколько лет описывает новые виды минусинских грибов. Существовала и обратная связь — Мартьянов получал образцы и коллекции от многих российских и зарубежных корреспондентов.

Пейзаж Западного Саяна

В начале 1977 года городская дума приняла решение о создании в городе Минусинске общедоступного музея и объявила Н. М. Мартьянову благодарность за его бескорыстный и значительный труд по созданию коллекций музея.

За краеведческими делами Мартьянов не забывает вести деятельную переписку с П. Н. Крыловым. В письмах ему он описывает девственные минусинские степи с возвышающимися над ними снежными вершинами малоисследованных Саян, за которыми еще более привлекательная для исследователей «неведомая Монголия» — Урянхайский край со своим сказочным хребтом Тану-Ола, еще не изученный ботаниками.

В 1882 году при помощи Крылова Мартьянов выпускает в Казани небольшую книгу «Материалы для флоры Минусинского края», в которой он красочно описывает природу и особенно растительность верхнего Енисея и Саян. П. Н. Крылов очень хотел посетить эти места, он даже обещал Николаю Михайловичу, что обязательно приедет посмотреть на эти красоты. Осуществить это обещание он смог только через десять лет. Кроме встречи со старым другом, Крылов ставил перед собой две задачи. Первая — ознакомиться со своеобразием степей Средней Сибири, поскольку он к этому времени хорошо изучил южно-сибирские, высокогорные алтайские степи. Вторая — хотелось сравнить флору Алтая и Саян. Сам Порфирий Никитич так характеризует стоявшие перед ним задачи: «Главной целью путешествия являлось, конечно, совместно с собиранием растением более детальное изучение флоры этих стран, так как предстояло бывать в местах малоизвестных, в некоторых пунктах совершенно не посещенных никакими исследователями, так же оказалось необходимым в интересах даже ботанико-географических, производство маршрутной съемки». В «ботатнико-географическую» программу входило тщательное определение высот (их было определено 400).

На скромные средства в размере 1000 рублей, полученных от Санкт-Петербургского ботанического сада, Крылов совершает большую экспедицию в Урянхайский край. Экспедиция продолжалась четыре месяца. Крылов дважды пересекает Саян, хребет Тану-Ола. Исследует Тувинскую котловину, посещает озеро Убсунур, реки Бей-Хем и ее притоки: Ий-Сук, Азас, Состых-кхем.

Сам же Мартьянов, по свидетельству Л. М. Черепнина, охватил своими маршрутами почти всю территорию Минусинской котловины с прилегающими к ней горными хребтами. «Район, в котором я с незначительными перерывами совершал свои ботанические экскурсии с 1874 года по 1904 год, т. е. в течение 30 лет, — писал Н. М. Мартьянов в предисловии «Флоры Южного Енисея», вышедшей почти через двадцать лет после его смерти, — заключает в себе громадную площадь, не менее 150 000 кв. верст.… В общем в этот период времени я совершил в экипаже, верхом и пешком более 13 000 верст в районе Южного Енисея. Причем за исключением поездок 1893 и 1896 гг., сделанных по предложению и на средства Е. П. Кузнецовой, все остальные экскурсии совершались мною на свои личные, весьма ограниченные средства, что, конечно, не могло не являться сильным тормозом в моих работах, так как заставило до минимума суживать свои маршруты и всячески экономинизировать время, иногда ограничиваясь 4–5 днями для пути 300–400 в. Не вдаваясь в подробности добытых мною результатов по флоре Южного Енисея, ограничусь только указанием, что мною за тридцатилетний период было собрано 1300 видов и разновидностей высших растений».

Первую экспедицию по Минусинскому округу Н. М. Мартьянов совершил в 1875 году. Его путь был проложен на Саяны к истоку реки Копи, притока Амыла. Он проезжал через деревни: Б. Иня, Шошино, Каратуз и Н . Кужебар.

Кузнецкий Алатау, вид на озеро Рыбное

Далее ежегодно Н. М. Мартьянов совершает ботанические экскурсии:

— в 1876 году он проводил ботанические исследования, сопровождая известного геолога И. А. Лопатина на открытое Мартьяновым захоронение девонской фауны по реке Бея, притоку реки Абакан, далее он переправляется через реку Табатскую, пересекает хребет Матрос на Абаканский железоделательный завод (ныне пос. Абаза). Обратно в Минусинск он попадает через Уйбатскую и Качинскую степи;

— в 1877 году — на голец Борус через села Луговское, Шушенское, Каптырево, Саянское по долинам рек Тибека и Соболевой;

— в 1878 году — на озера Кызыкульское и Каныгино и в окружающий их лес;

— в 1879 году — на И рбинскую горно-заводскую дачу через село Кочергино, деревню Березовку по долине реки Ирба, притока Тубы;

— в 1880 году — на голец Керлыган (Кузнецкий Алатау), через Качинскую и Уйбатскую степи, по долинам рек Камышта, Немир, Неня;

— в 1881 году — вторая поездка на северный склон гольца Борус к истокам р. Пойловой;

— в 1882 году на средства Географического общества была совершена поездка в северо-восточную часть Минусинского округа для сбора образцов почв;

— в 1883 году — третья поездка на голец Борус, на южный склон, к истоку реки Абдыра, через деревню Саянскую и долину реки Голубой. В этом же году совершена поездка на юго-восточные предгорья Саян через села Восточное, Казанцево, Ермаковское, Григорьевка в долину реки Кебежа. Осенью Н . М. Мартьянов собирал гербарий на солонцах по западному склону горы Изых, по реке Абакан;

— в 1884 году — на лесные озера Просвирное, Солдатово, Каныгино, Кызыкульское и в окружающие их леса;

— в 1885 году — поездка совместно с Д. А. Клеменцем на голец Итем, через Абаканскую степь, деревни Означенную, Калы в долины рек Уй и Селенга и на Манский медный рудник;

— в 1886 году состоялась четвертая поездка на южный склон гольца Борус;

— в 1887 году — на восточные отроги Кузнецкого Алатау в долины рек База, Сыра, Немир, Часгол, Камышта, Бея, Уйбат;

— в 1888 году — на хребет Кулумюс и долину реки Кебеж, через села Ермаковское и Григорьевку;

— в июле 1889 года — на С изойский голец через села Шушенское, Субботино, по долинам рек Шушь и Сизая;

— в 1891 году — осенняя экспедиция на озера Можарское и Тиберкуль, через села Курагино и И мис, в долину реки Тюхтята, приток Казыра.

— в 1892 году — две поездки: на Саяны, в долину рек Тибек и Изербель и в восточную часть Минусинского округа через село Курагино, по долинам рек Сыда, Шушь, Кныш и Ирба;

— в 1893 году на средства Е. П. Кузнецовой было выполнено пять экспедиций не только по Минусинскому округу, но и в район Ачинска и Восточный Алтай;

— в 1884 и в 1895 году — несколько поездок по долинам рек Туба, Иня, Лугавка, Ничка и на озера Тагарское, Карасье и Кызыкульское;

— в 1886 году — ряд поездок на Саянские горы, на Кузнецкий Алатау и Иргаки, опять же поездки осуществлены на средства Е. П. Кузнецовой;

— в 1887 году — еще две поездки по Минусинскому округу с И. И. Тропниным и А. А. Яриловым;

— в 1888 году в апреле совместно с А. А. Яриловым Н . М. Мартьянов посещает восточную часть Минусинского округа, а летом — соленые озера Шира и Шунет;

— в 1889 году — на предгорья Саян в район междуречья Амыла и Ои;

— в 1900 году — две экспедиции: на отроги Кузнецкого Алатау, голец Копен Таскыл в юго-западной части Саян и на хребет Березовый по долинам рек Шушь и Березовая;

— в 1901 году — две поездки: летом по реке Абакан, осенью — по реке Пойловой на северный склон гольца Борус;

— в 1902 году — на южные склоны Саянских гор и в пограничные Тувинские степи по маршруту: гора Кулумыс, перевалы Большой и Малый Ойский, Араданский, Мирский, Ашпанский хребет. В селе Усинском Мартьянов прожил более месяца, ежедневно осуществляя экскурсии по окрестностям.

Возможно, кому?нибудь из читателей этот список покажется длинным, но в нем вся жизнь естествоиспытателя. Они послужили основой для пополнения коллекций музея и обширного гербария. «Собирая растения для гербария, — писал Н. М. Мартьянов, — я всегда засушивал каждое растение в нескольких экземплярах». Дубликаты Мартьянов высылал специалистам, в том числе в Гербарий Академии наук, ботанический сад, Русское ботаническое общество и т. д. И конечно, самые интересные находки он посылал своему другу П. Н. Крылову, с которым он был тесно связан до конца жизни.

В дальнейшем Мартьянов помещает в специальных журналах несколько списков растений и путевых заметок, публикует каталог народных средств, находящихся в музее. Основной его ботанический труд — «Флора Южного Енисея», над которым он работал много лет, остался не законченным и был опубликован музеем только в 1923 году. Систематическая часть этого труда содержит 1416 видов, которые Мартьянов и сотрудники музея собрали на юге Красноярского края.

Гдебы Н. М. Мартьянов ни был в экспедиции, он убеждал местнуюи нтеллигенцию собирать гербарий, и эти тоненькие ниточки интереса к ботанике тянутся и по сей день. Вот имена коллекторов В. А. Абаимов — учитель из села Усть-Абаканское, А. А. Аксаков — лесничий, семья Барташевых С. С., Веселовский — учитель из селаТаштып, братья П. А. и Ф. А. Должниковы, фельдшер Костецкий, З. С. Манлов — учитель из с. Березовки, учителя А. В. Молодых и А. З. Назаров, Т. Н. Сайлотов —учитель из Минусинска, художник А. В. Станкевич, Ф. И. Третьяков — учитель из села Шушенского, Худяков — фельдшер из села Б. Кызас, А. И. Шубский — врач из села Б. Кызас. Все они стали ботанической историей Красноярского края.

В Словаре Брокгауза и Эфрона говорится, что в Минусинске имеется «…превосходно устроенный (в 1877 г.) местный музей с публичной библиотекой, старейший и богатейший по количеству предметов в губернии, обязанный своим устройством провизору Н. М. Мартьянову. Музей и библиотечка помещаются в каменном здании, выстроенном на пожертвования. В музее предметов естественного отдела 15000, антрополого-археологического отдела — 10165, промышленного и сельскохозяйственного отдела — 5000, образовательного отдела — 9200, нумизматического — 1600; книг — до 17500 переплетов. При музее метеорологическая станция. Больница на 35 кроватей, аптека и богадельня на 20 призреваемых».

Скупая бухгалтерия свидетельствует о том, что к началу XX века музей вместе с библиотекой оценивались в 88 тыс. рублей, музей насчитывал 65 тыс. экспонатов.

Много лет его помощницей в аптеке была жена Аполлинария Алексеевна. Это была героическая женщина. Выпускница Томской женской гимназии, она учительствовала в Минусинске, где и встретилась с Н. М. Мартьяновым, своим будущим супругом. Слабость здоровья, семейные заботы — она родила четырех детей — не позволили работать в школе. Чтобы как?то помочь мужу заниматься своим любимым делом — краеведением, Аполлинария подготовилась и сдала экзамены сначала в Красноярске за курс мужской гимназии, а затем в Москве на звание аптекарского помощника. С тех пор она оставалась равноправной помощницей в аптеке на все время, какое требовалось Н. Мартьянову на экспедиции и хлопоты по музею. Она умерла от чахотки в 1895 году.

Музей достиг огромной популярности, так же, как и его создатель Н. М. Мартьянов получил общественное признание в России и за рубежом, но вместе с тем было окончательно подорвано здоровье.

«Здоровье мое, — писал Н. М. Мартьянов в апреле 1900 года, — неахтительное, болят руки, спина, а иногда и голова. Но эти болезни, хотя иногда мучительные, не укладывают меня в постель, работаю как могу, да и лежать не приходится». Через полтора года Николай Михайлович опять сообщает о своем здоровье неутешительные вести: «Вот уже более года как я могу что?либо писать или читать, только принявши предварительно фенацетин с кофеином. Приходится принимать очень часто».

За три недели до смерти его супруга[2] писала одному из друзей: «…с каждым днем Н. М. делается все слабее и видимо сильно страдает, хотя тихо стонет только тогда, когда думает, что я сплю… Чуть ему только получше, сейчас же приносят папку с растениями, и он уносится в область лесной и альпийской флоры, говоря что разбор растений очень развлекает его и он забывает о своих страданиях».

13 декабря 1904 года Н. М. Мартьянова не стало.

Почти тридцать лет провизор аптеки Н. М. Мартьянов доказывал всей российской общественности, что провинциальность и захолустье создают сами люди, лишенные пытливой мысли и желания изменить свою жизнь.

Своей судьбой он доказал, что может сделать человек, окрыленный идеей и стремящийся прожить с пользой для общества.

«Но не следует ли выше оценить тот пример, — говорил А. А. Ярилов на торжественном заседании комитета Минусинского музея в годовщину смерти Н. М. Мартьянова 30 ноября 1905 года, — который преподал нам и нашим потомкам своей жизнью и делами Николай Михайлович? Ведь подумайте, — продолжал Ярилов, — сколько у нас перебывало за тридцать лет людей, на обязанности которых лежала забота о нашем просвещении, об улучшении нашей жизни и нашего хозяйства. Сколько перебывало в нашей губернии и в губернии всех губерний — Петербурге. И что же? Наша жизнь, наше просвещение, наше хозяйство стоят практически на том же самом месте, что и 30 лет назад, а высоко над ними поднимается бесценное «чудо Сибири», созданное единоличными усилиями скромного аптекаря, не облеченного ровно никакой властью, не обладавшего никакими капиталами, ничем, кроме одной только чистой, бескорыстной любви к науке, к благу ближнего, ничем, кроме своей собственной трудоспособности и настойчивости к выполнению своей задачи…».

В честь Н. М. Мартьянова названо немало растений: Mesostemma martjanovii (Krylov) Ikonn. — мезостемма Мартьянова; Potentilla martjanovii Polozh. — лапчатка Мартьянова; Oxytropis martjanovii Kryl. — остролодочник Мартьянова; Bupleurum martjanovii Kryl. — володушка Мартьянова; Valeriana martjanovii Kryl. — валериана Мартьянова; Artemisia martjanovii Krasch. ex Poljak. — полынь Мартьянова.

Подвижническая жизнь Н. М. Мартьянова, его духовная сила, целеустремленность и преданность своим идеалам должна восхищать молодежь. Но самое главное он практически один смог консолидировать вокруг себя здоровые силы общества и направить их на познание своего края.

Среди его добровольных помощников были купцы, чиновники, мещане, крестьяне, служащие, ссыльные. В Минусинске в те времена складывалась общественная прослойка из ссыльных, зараженная бациллами перемен, они считали, что перемены должны прийти путем государственного переворота, разрушения мироустройства, путем революции. Н. М. Мартьянов примером своего созидательного труда показал, что честный, добросовестный труд, направленный на решение практических, общественно значимых задач приводит к медленному, но постоянному переустройству общества. Сожалеть остается только о том, что в России в то время было мало Мартьяновых-созидателей и много революционеров-разрушителей.

Лапчатка Мартьянова – Potentilla martjanovii Polozhij

Примечания:

2

Здесь речь идет о другой жене Мартьянова, на которой он женился после смерти первой супруги (прим. редактора электронной версии)